«Удар на себя»

— Внимание, товарищи командиры!

Высокая крепкая фигура комдива выпрямилась. Блеснули боевые ордена. Комдив держал в руке сложенный листок бумаги. Лицо его, до последней мельчайшей морщинки хорошо знакомое каждому из стоявших перед ним летчиков, было серьезно. Брови чуть сдвинулись.

— Объявляю приказ командования: «В ответ на наглое нападение врага приказываю провести ночной налет на аэродромы противника Т-18 и Т-34, разбомбить их, высадить воздушный десант в тылу врага в районе Буяк-Хорол. Десантной части взять подрывные материалы. Вылет провести сегодня в 2:00. Лететь на максимальной высоте. Истребители сопровождают бомбардировщиков, в случае необходимости принимают удар на себя».

Комдив сложил листок бумаги и внимательным взглядом обвел слушателей. Ни один мускул не дрогнул на их спокойных, уверенных, загорелых лицах. Комдив положил приказ на стол.

— Командование операцией я поручаю полковнику Федотову, — сказал он. — Эскадрильей истребителей командует капитан Рощин. Есть вопросы, товарищи командиры?

Комдив выждал несколько секунд. Все молчали. Тогда он вышел из-за своего большого стола.

— Мне нечего больше добавить вам, товарищи командиры, — не изменившимся, может только чуть-чуть взволнованным голосом сказал он. Советские летчики знают свои машины, знают свой долг. Желаю вам успеха, товарищи командиры! За Родину! За Сталина!

— За родину! За Сталина! — раздались в большом кабинете возгласы летчиков. Комдив стоял у стола с поднятой рукой. Глаза его блестели. Летчики начали выходить из кабинета.

Тяжелые бомбардировщики грузно пробегали по земле сотню метров и только тогда отрывались от нее. Дрожащие лучи прожекторов рассекали ночную тьму, расстилали на аэродроме длинные светлые тропы. Бомбардировщики, покачивая огромными крыльями, то полностью попадали на эти яркие дорожки, то, уходя в сторону, вдруг тонули во мраке. В оглушительном реве моторов не было ничего слышно, слова здесь заменялись быстрыми и уверенными взмахами флажков, что трепетали в ослепительном сиянии прожекторов. Рощин видел крепкую, коренастую фигуру Федотова. Вот его друг в последний раз оглянулся, их взгляды встретились. Рощину показалось, что Федотов улыбнулся.