«Отступник»

Есть в жизни каждого народа времена, когда никому ничто не прощается, когда всякое добро или зло, содеянное человеком, падает на незримые чаши тончайших весов истории. Это тяжелые времена испытаний, когда народу угрожают разорение, рабство и смерть.

И счастлив тот, кто, перенеся народное горе и потрудившись немало и немало пролив крови на полях сражений, может потом уже сказать себе и миру, что в самую страшную годину не было у него зерна неправды за душою.

Но горе тому, кто по злобе, ничтожеству, по малости души своей поддастся в роковую минуту слабодушия своим низменным инстинктам и бросит товарищей своих и народ свой во имя мнимого спасения личной жизни, во имя лживых обещаний врага.

Долго и не один раз проклянет он в холодных объятиях врага свое слабодушие, но уже никогда не вернуть ему чистоты своей, не вернуть ему товарищей, не вернуть ему родины.

Отвернется от него гневная отчизна и забудет его и отряхнет его, как жалкий прах, от своих ног. И погибнет отступник, оплакивая день и час своего позорного падения.

Забудет его мать, забудет отец. Переменят фамилию его братья и дети. И пропал человек, пропал бесследно и позорно для всего и всех на веки вечные.

Вот этого не знал боец Мефодий. Фамилии его мы не напишем. Назовем его Отступник.

— Довольно... — мрачно подумал он как-то в заставе и оглянулся по сторонам.

— Что ж это я оглядываюсь, как вор. Я ведь еще ничего не подумал, — прошептал он тихо и прислушался. Черная мысль заползла в него, как гадина...

— Нет, я подумал. Я уже давно... Ну, и что же... Ну, и уйду. Старики-то мои дома, у немцев остались, плачут по мне, а тут жизнь на волоске ежедневно... Довольно.

Мефодий еще раз оглянулся и украдкой прочитал немецкую листовку.

— Ну, конечно, ждут. Тут же ясно сказано... Ну, а товарищи? А, чорт их забери...

Винтовка брошена. Согнувшись в три погибели, побежал с оглядкой вора вперед. Руки вверх.

— Гальт.

— Я ваш. Не стреляйте, ваш. Вот пропуск...

Скомканная бумажка выпала из дрожащих рук Отступника в грязь.

На другой день избитый до полусмерти, с огромным синяком под правым глазом, Мефодий Отступник стоял перед немецким лейтенантом в гестапо.