«День независимости. Часть 2»

Ростов. 18 мая 13 ч. 10 мин.

— Охарактеризовать Черткова? — удивленно спросил Кожемякина молодой лейтенант, откидываясь на спинку расшатанного стула.

Однокомнатная квартира на первом этаже бревенчатого барака, в которой они находились, звучно именовалась опорным пунктом охраны правопорядка, а лейтенантик, изучающий Кожемякина, за столом напротив — местным участковым.

Помещение кричало о своей бедноте. Забеленные потрескавшиеся стены с проглядывающей дранкой. Забранное решеткой, засиженное мухами окно рассохлось, и старая краска осыпается шелухой. Слева от единственного стола, заваленного ворохами служебных бумаг, стояла древняя пишущая машинка. У двери, где громоздился сейф; висела на гвозде дубинка, а на крючке, исполнявшем роль вешалки, под фуражкой, допотопная рация «Виола-Н».

— Хотелось бы представить, что он за человек, — подкупающе улыбнулся Кожемякин.

— Алкаш, — громко вздохнул лейтенант, давая понять, что такие чертковы из месяца в месяц портят статистику, доставляя ему головную боль. — Не успеваю материалы собирать. Пьет, гоняет жену и детей, нигде не работает.

— Этим сейчас не удивишь, полстраны в безработных ходят. Любопытно узнать, на какие же средства он содержит семью и успевает заложить за воротник?

— Вы верно заметили. Безработица. Участок, сами видите, не из лучших. Шанхай, рабочий поселок. Большинство при Советской власти работали на «подшипнике», а когда производство встало, оказались не у дел. Деньги добывают просто — цветной металл. Выкапывают кабеля, обжигают. Разоряют трансформаторные будки. Там, где высокое напряжение, бывает, что и гибнут. У меня за месяц второй несчастный случай на участке.

— Значит, Чертков дебошир? — переспросил Кожемякин.

— Точно. Вытрезвитель родным домом стал. По «мелкому» с начала года раз пять закрывали. Штраф платить нечем, отработает пятнадцать суток и домой, к жене и детям… А вы им с какой целью интересуетесь?

Кожемякин облокотился на стол.

— Видишь ли, лейтенант… Проходит твой подопечный по некоторым делам.

Участковый не поверил:

— Да ну! Он, конечно, хрень, но криминальнее пьяной драки ничего не совершит.

— В тихом омуте… Я твои владения плохо знаю, лейтенант. Проводишь?