«Почти живые»

Серебряная ложка, сточенная с одного бока, словно идущий на убыль месяц, мелодично звякает о край стакана. Казалось, мама с интересом смотрит, как на поверхности чая юлой вращается долька лимона.

— Мне приснился нехороший сон, — говорит она бесцветным голосом, не поднимая глаз.

И долгая пауза. Ольга привыкла к тому, что мама всегда пересказывает ей свои плохие сны. Где-то мама вычитала, что надо обязательно пересказать близкому человеку содержание такого сна, чтобы он не сбылся. «Как это скучно и неинтересно!» — думает Ольга, но виду не подает, и мама молчит ровно столько, сколько считает нужным.

— Мне приснилось, что ты спускаешься по лестнице в ночной рубашке…

— Что ж здесь нехорошего?

— …в ночной рубашке, насквозь пропитанной кровью. И смеешься…

Ольга быстро забывает об утреннем разговоре и плохо скрытом беспокойстве мамы. На работе готовятся отмечать юбилей директора, и веселая суета напрочь выметает из ее сознания все тягостные мысли.

Он долго стоял у витрины, и Ольга успела рассмотреть его. Сухощавый, стрижка почти под «ноль», лицо загорелое, очень спокойное — казалось, этот парень никогда не суетится, не кричит, не выплескивает эмоции. Над правой бровью — шрам.

Наконец он нашел, что искал, — кожаные перчатки без пальцев. Ольга спрашивает:

— Вам для велосипеда или для атлетики?

Он отвечает:

— Для «Калашникова».

Она не поняла его, дала первые попавшиеся. Он расплатился и ушел.

Глеб прикатил на новой машине. Какая-то накрученная модель «БМВ» — с телевизором, бортовым компьютером, сиденья, как живые, под пассажира подстраиваются, люк над головой, кондиционер. Глеб был очень гордый. Пока Ольга магазин опечатывала и ставила на охрану, он ходил кругами вокруг машины — то так на нее посмотрит, то этак, ногой по колесу постучит, какую-то невидимую пыль с капота смахнет.

Они сели. И тут началось! Глеб надулся, как индюк, стал такой важный, самовлюбленный. Мчится как угорелый, всем сигналит, на встречную выезжает. Какого-то несчастного «Запорожца», который ему вовремя дорогу не уступил, так обматерил, что Ольга от стыда чуть сквозь сиденье не провалилась.