«А кота спросить забыли?»

А кота спросить забыли? (fb2) - А кота спросить забыли? (пер. Наталья Михайловна Кушнир) 5072K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Аннетте Херцог

Аннетте Херцог А кота спросить забыли?

Информация от издательства

Издано с разрешения Magellan GmbH & Co. KG

На русском языке публикуется впервые

Художественный перевод с немецкого Натальи Кушнир

Возрастная маркировка в соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ: 6+

ISBN 978-5-00146-221-7

Все обожают Аристотеля. Он идеальный кот: ласковый, умный, красивый. Семье Фритцевски с ним повезло. По крайней мере, так считал сам Аристотель. До тех пор, пока его хозяйка не попросила на день рождения… собаку. Как же так? А кота спросить забыли?

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Original title: Wer fragt schon einen Kater?

Copyright © 2017 Magellan GmbH & Co. KG, Bamberg, Germany

© Издание на русском языке, перевод. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2019

Глава 1

Итак, разрешите представиться. Моё имя Аристотель. Шубка у меня серебристо-серая в тёмную полоску, усы длинные, глаза большие и выразительные. Красавчик, да и только! В самом расцвете сил — четвёртый год разменял как-никак. Проживаю по адресу: город Вупперталь, улица Бергишер-Ринг. Если бы меня спросили, что это за место, я бы ответил: «Так себе квартальчик — в пригороде, скукотища». Да кто ж кота-то спросит?

Больше всего на свете я люблю сидеть у Анны на коленях. Особенно когда девочка делает уроки. Так она хотя бы сидит спокойно и не норовит куда-нибудь убежать. А ещё я обожаю, когда Анна гладит меня. Но, увы, это редкость! Будь я по детям главный, велел бы им уроков задавать гор-р-р-р-р-а-а-аздо больше. Именно тем детям, у кого есть коты. Чтобы сидели дома за тетрадками часа по три. Лучше — по четыре. А то всё носятся где-то на улице и не обращают на нас никакого внимания. Тоже мне!

Вам, наверное, не терпится узнать, почему у меня такое кошмарное имя? На это у меня один ответ: самому интересно. Аристотель! Фр-р-р. Разве справедливо, что ты не можешь сам себе выбрать кличку?

Кстати, у Анны та же проблема: девочке совсем не нравится её имя. А вы вообще знаете, кто такая Анна? Нет? Сразу бы и сказали. Пойдёмте со мной, покажу её комнату. Она наверху, всего каких-то пять прыжков по лестнице — и мы на месте. Осторожнее! Смотрите под ноги и не споткнитесь. В прихожей валяется целая гора обуви. Пять человек в доме живёт, а убираться никто не хочет. Родители Анны иногда пытаются, но их усилий ненадолго хватает. Так что порядок здесь редкость.

Поднялись? Пойдёмте дальше. Мимо родительской спальни, комнаты Линды (младшая сестрёнка Анны) и мимо ванной. Там такой тёплый пол, и весь в красивой плитке! А вот комната Олли, старшего брата Анны. Из-за его двери, как обычно, доносится грохот отбойного молотка. Простите, ну конечно, музыка. По крайней мере, Олли так считает. Лично у меня от его музыки уши болят и шерсть на загривке топорщится. Наконец мы подошли к последней комнате — это спальня Анны. На двери — красный плакат: «Без стука не входить!»

— Вы что, читать не умеете? Не видите, что на двери написано?! — постоянно возмущается Анна. Но стучаться никто даже и не думает.

Мне этот плакат не страшен. Чем коту стучать, скажите на милость? Да и вообще, Анна обожает меня.

У девочки чудесная комнатка в мансарде. Самая уютная! Наверное, потому что маленькая и стены чуть-чуть под наклоном. И выкрашены в розовый. Теперь и мой любимый цвет — розовый. Только тс-с-с, никому ни слова. Я же всё-таки кот, а не кошка. Перед кроватью Анны лежит пушистый коврик. В отличие от Олли кровать у неё обычно заправлена и чаще всего накрыта пёстрым пледом, а на нём важно восседают куклы и мягкие игрушки.

Сейчас на этой кровати сидит Анна — вместе с Кларой, лучшей подругой. Обложились подушками, ноги под плед упрятали. Я запрыгнул к ним и лёг между девочками.

— Ну почему у меня такое дурацкое имя? Вот у тебя — красивое! — тем временем жаловалась Анна. — И кому пришло в голову назвать меня Анной? Наверняка это была идея Олли — чисто из вредности!

— А по-моему, Анна — не так уж и плохо, — утешала её Клара.

Но Анна была непреклонна:

— Да Аннами только бабулек зовут!

— Бывают бабульки, которых Кларами зовут, — отвечала Клара. — Я вот одну уже знаю и…

Анна снова перебила подругу:

— Но «Клара» хотя бы звучит красиво! Клара… Как кларнет. Или как вода. Скажешь «Клара» — и перед глазами журчащий лесной ручеёк.

— Может, тебе какое-нибудь прозвище придумать? — неожиданно предложила Клара.

Анна радостно закивала:

— Отличная мысль! — но сразу же задумалась: — Но как самой себе придумать прозвище?

Подружки принялись соображать. Да так долго, что даже забыли обо мне. Ещё чего не хватало! Пришлось пихать Анну под руку, пока она вновь не принялась за мою шёрстку.

— Кто-то должен просто взять и придумать тебе другое имя, — наконец произнесла Клара. — И так называть тебя, пока остальные не переучатся.

— Может, ты и начнёшь? — предложила Анна. — Почему нет?

— Вполне могу, — пожала плечами Клара. — А какое ты хочешь прозвище?

— Может быть, Анастасия? — раздумывала Анна. — Мне бы понравилось.

Как по мне, «Анастасия» звучит очень даже неплохо. Аристотель и его Анастасия. Я спрыгнул с коленей девочки и завертелся, чтобы показать, как мне нравится её предложение.

Но Клара только поморщилась.

— Слишком длинно. Прозвище должно быть короче имени.

— Короче, чем Анна, не подберёшь, — насупилась девочка.

— А ещё можно придумать забавное прозвище. Например, чтобы кончалось на «и» — очень мило звучит. Вот как у Олли — его же никто не зовёт Оливером.

Почему бы им тогда не позаботиться о моём прозвище? Аристоти, например. Или просто Тоти. Но девочки без умолку болтали и будто не замечали меня.

— Ну ты же не намекаешь на то, чтобы называть меня Анни? — запротестовала Анна. — Это вообще не круто! И совсем не звучит!

— Хмм… — задумалась Клара. И вдруг предложила: — Можем составить список. Ты десять прозвищ и я десять, а потом мы выберем одно.

— Не «мы выберем», а «я выберу», — уточнила Анна.

Она спустила меня на пол, спрыгнула с кровати, достала с полочки тетрадку и вырвала из неё два листа. Фр-р-р! Я тут же выгнул спину и прижал хвост — терпеть не могу этот звук.

Когда Анна снова попыталась устроиться на кровати, её тёпленькое местечко было занято. Мною.

Она засмеялась:

— Что, Аристотель, тебе мало обнимашек?

Конечно, мало. Что может быть лучше объятий? И кто сказал, что хорошего мало не бывает? Ещё как бывает! Но Анна, увы, не разделяла моего мнения и отпихнула своего любимого кота в сторону.

Девочки взяли по книжке, чтобы было удобнее писать, и принялись придумывать имена. Сначала они писали увлечённо и быстро, но идеи вскоре закончились. Я даже перестал слышать чирканье ручки по бумаге. А пока Анна рассматривала узоры на обоях, пытаясь хоть что-то ещё придумать, я тихонько протиснулся под плед поближе к её ногам. Ах, как хорошо было здесь лежать! Тепло и уютно. Хотите знать моё мнение? Лично я считаю, что Анна — красивое имя. Мне вообще всё в ней нравится!

Тишина и спокойствие, увы, очень скоро были нарушены. Олли вышел из своей комнаты: бешеная музыка вырвалась из заточения, шум и грохот заполнили весь дом. Как прекрасна была бы моя мирная жизнь без этого мальчишки! Сначала хлопнула дверь его комнаты, а затем и Анниной. Олли, конечно же, ворвался к нам без стука.

— Кто из вас взял мой ноутбук?

Анна аж подпрыгнула от негодования. А Олли, конечно же, направился к кровати и плюхнулся прямо на меня.

— Уматывай отсюда! — завопила Анна. — Сколько раз повторять: стучаться надо! Я же к тебе стучусь!

Но вдруг она вспомнила про исписанный листочек, который всё ещё держала в руках, и поспешно запрятала его за спину. Увы, было слишком поздно. Кто так прячет? Разумеется, Олли сразу заинтересовался.

— Что это ты тут прячешь? А ну, покажи!

Я грозно выгнул спину и зашипел на него что есть сил. Да толку-то.

Олли меня как будто не замечал.

— Наверняка любовное послание! — он выхватил листочек у Анны из рук.

Подумаешь, победил. Он же старше и сильнее. Олли принялся читать вслух:

— «Прозвища для Анны Фритцевски: Анастасия, Кати, Аннабелла, Фритци»… Ты что, хочешь, чтобы тебя звали Фритци? Ха-ха, я сейчас лопну от смеха! Фритци! Фритци-дритци-повернитци!

Анна была вне себя от возмущения.

— Отдай сейчас же! Слышишь?! — кричала она.

— Так забери! Давай, допрыгни! Что, не получается?! Или боишься меня?

Олли радостно плясал по комнате с бумажкой. Махал ею в воздухе. Он был совершенно уверен в своей победе. Анна пыталась отобрать у него листок, но где же ей угнаться за братом?

— Клара, помоги! — отчаянно завопила она.

Но у Клары не было старшего брата. Она всегда побаивалась Олли и поэтому ещё глубже вжалась в подушки. Но вот Анна наконец-то вспомнила и мои уроки. Она вскочила на кровать и прыгнула оттуда, как кошка, через всю комнату прямо на Олли. Я сразу понял её замысел и тут же стартовал с другой стороны. Должен же хоть кто-то ей помочь?

Но и это ни к чему не привело. Олли просто стряхнул нас обоих. Да ещё захохотал, когда Анна упала и ударилась. Потом смял бумажку и запустил сестре в лоб.

— Фритци, Фритци — на кровать пипитци! Ой, спасите, а то я лопну от смеха! Ну и тупизм — это ж надо додуматься!

Анна завопила в ответ:

— Фритци — начало нашей фамилии! Ты дурак, если ничего не понимаешь! У самого тупизм на всю голову!

— Фу, как не стыдно! — загоготал снова Олли и наконец выбежал из комнаты. — Пока, Фритци-пипитци! А тебе идёт новенькое имечко, Фритци-пипитци! Теперь так и буду тебя называть.

Бедная Анна! Всё пропало. Вот так прозвище! Видимо, с ним получается, как с именем. Кто-то тебя раз — и назвал. И живи как знаешь, уже никуда не деться.

Анна спустилась на кухню, где мама готовила ужин.

— Мама, Олли украл мою записку! И порвал её! Он ко мне в комнату вломился! Без стука! И…

Дальше мама не слушала. Вышла в коридор и закричала, задрав голову:

— Это что ещё за новости, Олли? Не приставай к сестре! И хватит шуметь! Выключи свою музыку и помоги накрыть на стол.

— Ну что за невезуха, а?! Почему именно мне такой дурной братец достался? — тем временем хныкала Анна. — Всё, больше не стану терпеть его выходки! Вечно он меня доводит!

— Да ладно, Анна, ты его тоже доводишь, причём регулярно, — хмыкнyла мама.

На кухню зашёл папа, держа на руках Линду, младшую сестрёнку Анны и Олли. Они развешивали в подвале бельё. У Линды в кулачке была зажата прищепка. Опасно это, ох как опасно: как-то раз она уже пыталась мне такую на ухо повесить. Поэтому на всякий случай я спрятался от неё под стол.

Папа включил радио:

— Да потише вы, новостей не слышно!

И он что-то там покрутил… Ничего себе «потише»! Мне аж уши заложило…

Тем временем Клара незаметно ушла домой. И я её понимаю. Я тоже больше люблю сидеть где-нибудь в тихом местечке, например в подвале. Наверху для меня как-то чересчур оживлённо. Ну, зато теперь вы примерно представляете, как тут всё устроено, у Фритцевски. В семье, которая наградила меня таким выдающимся имечком — Аристотель. Сплошной хаос, истерики и вопли!

Глава 2

Одно я всё же вынужден признать: здесь гораздо лучше, чем в приюте для животных, где я жил раньше. Намного лучше. Сами попробовали бы целый год провести в приюте вместе с уймой кошек. А в моём их было сто тридцать две! Спорим, после такого вы были бы рады любому местечку?! Даже окажись оно в подвале, как у меня поначалу. Больше всего, конечно, мне хочется жить у Анны в комнате. Но я над этим работаю. Не волнуйтесь: последнее слово ещё не сказано. И я так просто не сдамся!

Вообще подвал гораздо лучше прихожей. Они сперва хотели меня там поселить. Но я упёрся всеми лапами. Задними в основном. А передними — слегка ободрал им обои. Из чувства протеста. Они сначала не поняли. Правда, дня через два до них наконец дошло. Чтобы я да в прихожей? Не бывать такому! Там же сквозняки — ещё заболею! А двери, которые всё время грохают? А это вечное шнырь-шнырь туда-сюда? А нескончаемое динь-динь и прыг-прыг? И все пятеро всё время вопят друг на друга: «Я сумку забыла!» — «Где мой мобильник?» — «Да пошевеливайтесь вы уже!»

Нет уж, спасибо. В подвале мне куда лучше живётся — в старой корзинке, которая стоит возле батареи. Правда, здесь вечно пахнет яблоками, но мне это в тысячу раз милее, чем вонючие ботинки Олли в прихожей. С ними по части аромата ни один противный сыр не сравнится!

В приюте, если мне хотелось побыть в тишине или полюбоваться видом из окна, я забирался на когтеточку. И частенько там посиживал. В тот день, когда пришли родители Анны, я как раз там и сидел. Сидел и ворчал про себя: почему я кот, а не пёс? Не то чтобы я собак люблю, скорее наоборот. Просто почти все, кто к нам приходил в приют, не хотели брать котов. Собак им, видите ли, подавай. Приходили с полными карманами вкуснятины, искали себе какого-нибудь пустобрёха. Дворняги, даже самые противные, принимались хвостами вилять. Как же, понаехали гости на красивых машинах и с толстыми кошельками. (Да и кошки, если уж начистоту, не лучше себя вели.) Противно смотреть! Видели бы вы заносчивую морду очередного счастливчика, гордо шествующего на кожаном поводке к своей новой машине! Тьфу!

Мне все эти собачьи нежности были, разумеется, чужды. Если по-честному — я уже тогда решился на побег. Как они все надоели! Ни сна, ни покоя, вечная толкотня и грызня. Да у меня даже мисочки своей не было! Так что я твёрдо решил: лучше стану уличным котом. И как раз в этот момент мама Анны в меня пальцем и ткнула.

— Взгляни-ка вон на ту кошку наверху. Видишь? — спросила она папу Анны. — Прямо вылитый ты, когда очередную вселенскую проблему обдумываешь. Интересно, о чём она таком размышляет?

Сказал бы я ей…

Да только онемел от негодования. Она меня кошкой назвала! Какая низость! Но виду я не подал. Только взглянул на неё свысока. Потом она сказала, что кое-кто по имени Анна со мной точно подружится. Анна? И я замурчал как можно любезнее — чисто из любопытства. А когда родители Анны понесли меня к машине, я наградил всех обитателей приюта надменным прощальным взглядом. Раз уж представилась такая шикарная возможность, нужно было её использовать на всю катушку!

Увы, скоро от моей эйфории не осталось и следа. Вы сами когда-нибудь на машине ездили? Я гораздо романтичнее себе это представлял. А на самом деле меня так укачало, что я чуть наизнанку не вывернулся. Лапы словно в желе превратились. Конечно, как тут за себя постоишь? И повесили они прямо там, в машине, на меня, беззащитного, кличку эту кошмарную. Сказали, что я задумчивый, прямо как настоящий античный философ. Кто такой философ, я не знал, а за поездку очень умотался! Пришлось им меня, античного и утомлённого, самим домой нести. А мама Анны накинула на переноску чёрную тряпку. Я уж было подумал: хоронить они меня, что ли, потащили? Но ведь я ещё жив? Хотя уже сам в этом сомневался — так мне плохо было. Потом понял, что тряпку примотали всего лишь для маскировки, чтобы Анна меня раньше времени не увидела. У неё был день рождения на следующий день, и мне отводилась роль главного сюрприза.

Но у них ошибочка вышла: заперли меня в подвале, а там праздничный торт стоял. Ну откуда мне знать, что он не для меня? Хороший был тортик, только все вишни я повыплёвывал, конечно. Подумаешь, полакомился кот. Мама Анны так перенервничала, когда увидела утром, что осталось от торта! Я сначала подумал, что теперь они меня обратно в приют отправят. Даже начал особое выражение морды репетировать. Чтобы поприветствовать всех приютских, когда меня туда привезут. Ну, такое, знаете… Как будто я сам решил вернуться. Добровольно. И подождать, пока кто получше для меня найдётся. Уф, но всё обошлось. Оставили. Может, мама Анны испугалась, что мне в машине опять будет плохо? Вот только с тех пор они перестали тортики в подвал ставить. Лично я считаю, что зря.

Всего-то двух недель не хватает до полного года. Да, вот уже год, как я живу у Фритцевски. А они всё ещё не научились пунктуальности. Не хотят понять, что для кота график — важнее всего! Спят допоздна! Особенно по выходным. Приходится ждать целую вечность, пока кто-нибудь наконец меня накормит. Мой живот порой урчит громче, чем я сам мурчать умею. А толку? Никакого. Даже Анна и та не просыпается, как ни буди. Столько раз я пытался!

Вот и сейчас они спали. Видимо, пришла пора искать другие способы воздействия. Первым делом я побежал на кухню и осмотрелся. Здесь было полно пустых стаканов. Ага, значит, праздновали вчера! Взлетел на стол. И тут мой хвост — а что я могу поделать, раз у меня такой прекрасный длинный хвост? — как будто сам по себе нечаянно задел один из стаканов, и тот упал на пол. ДЗИН-Н-НЬ! Ну хоть теперь проснётся кто-нибудь в этом доме?

О нет! Как же я неудачно прыгнул, прямо на осколок! Кровь! Аристотель истекает кровью!

Пять прыжков вверх по лестнице и ещё один — прямо к Анне в постель. Она сразу же проснулась!

— Ну почему ты мне никогда не даёшь выспаться, Аристотель? — заворчала заспанная Анна. — Суббота же! Чего ты опять встал так рано?

Рано? Она правда сказала «рано»? На дворе день, наверняка уже где-то полвосьмого! Тогда я подставил раненую лапку прямо к носу девочки, чтобы та заметила. Она тут же подскочила на постели:

— Да ты весь в крови! Бедный мой Аристотель! Что случилось?

Ага, слышите? Такой тон мне гораздо больше нравится.

Всего мгновение — и Анна как будто и не спала вовсе. Она вихрем ворвалась в родительскую спальню:

— Аристотель порезал лапу!

Папа зарычал из-под одеяла:

— Ты бы хоть постучала, что ли, прежде чем вваливаться…

— Ага, мне стучать велите, — запротестовала Анна, — а Линде, значит, можно всю ночь у вас в кровати спать?! Мне вы такого не позволяли, даже когда мне было четыре!

Тем временем Линда уже проснулась. Хоть кто-то вовремя встал в этом доме. Девочка спрыгнула с родительской кровати, убежала в свою комнату и притащила оттуда ужасно громкую пластмассовую машинку с полицейской сиреной. Линда подошла к Анне и спросила:

— Поиграешь со мной?

Вот как мало им надо, чтобы напрочь про меня забыть! Вскоре встала и мама Анны, она взяла меня и пошла на кухню, чтобы вытащить стеклянную занозу из моей лапки. А Анна крепко держала меня. Ай! Это было очень больно!

— Может, сегодня займёмся ремонтом в моей комнате? — спросила Анна, когда они закончили меня мучить и сели завтракать.

Мама этому вопросу совсем не обрадовалась.

— У папы спроси. У меня совершенно нет времени, надо ещё уйму сочинений проверить…

Я уже говорил, что мама Анны — учительница? Надеюсь, со своими учениками она куда лучше справляется, чем с домочадцами.

— Вы всё обещаете и обещаете! — расстроилась Анна. — Моя комната похожа на детскую какой-нибудь четырёхлетки. Розовые стены, везде игрушки… А через две недели у меня, между прочим, день рождения! Что обо мне подруги подумают?

Что?! Э-э-эй! Почему Анна всегда только о себе и говорит? Разве она позабыла, что её день рождения — он и мой тоже? Кто, в конце-то концов, сидел почти год назад во главе праздничного стола? Но нет, увы, даже за завтраком обо мне никто не вспомнил. Фр-р-р! Но если сделать перестановку, у Анны в комнате наверняка освободится местечко и для меня! Поэтому я запрыгнул к Анне на колени и принялся усердно кашлять — конечно, по-кошачьи: пусть знает, что тот, кто обречён вечно жить в сыром подвале, может очень серьёзно заболеть.

— И я хочу перекрасить стены, — добавила Анна. — Надоел этот розовый!

— Да ну? — удивился папа. — Это с каких пор?

— Хочу бежевый. Как у Клары. Ей родители недавно комнату перекрасили.

— Фритци-малярици, — тут же наградил её Олли очередным прозвищем.

В отместку Анна принялась пинать его под столом, да так, что я упал с коленей. Девочка шипела:

— Ты мне надоел! Как жаль, что ты мой брат!

— Олли, ты поел? — со вздохом спросила мама. — Тогда можешь выйти из-за стола.

— Ах так?! Меня здесь больше не желают видеть? Ну, потом не просите вам мебель туда-сюда передвигать! — Олли возмущённо выскочил из-за стола.

Вдруг Анну осенило:

— Я хочу большое зеркало. Его можно будет повесить на ту стенку, возле которой сейчас стоит стеллаж.

Мама покачала головой:

— Пусть стеллаж стоит как стоял, Анна. А иначе куда девать твои школьные вещи и учебники?

— Но там единственное подходящее место для зеркала! — заныла Анна. — Остальные-то стены косые!

Ох, как же мне порой жалко родителей девочки. Хотя я, конечно, всегда на стороне Анны.

— А почему мне нельзя с Линдой комнатами поменяться? У неё места гораздо больше, и сама она меньше!

Тогда папа Анны не выдержал и застонал в голос:

— Нет, вы только послушайте! Я прекрасно помню, как ты требовала, чтобы именно тебе отдали комнату в мансарде!

— Ну, это когда было, — пожала плечами Анна. — Теперь комнатка стала маловата.

Папа принялся убирать грязную посуду, оставшуюся после завтрака. Да так громко, что на весь дом было слышно!

— Сначала перестановка, потом вдруг понадобилось стены перекрашивать, а теперь ещё и комнаты менять? И не говорите потом с мамой, что я помогать не хочу. Я-то помогу, но прежде определитесь, что вам нужно!

И папа Анны скрылся в своём кабинете, громко хлопнув дверью. Он философ, то есть такой человек, который всё время размышляет о судьбах мира и о том, что в жизни главное. Прямо как тот Аристотель, в честь которого меня назвали. Хотя лично я давным-давно бросил попытки понять мир. Какое там, семейку бы эту понять.

Мама погладила Анну по голове.

— Мы перекрасим стены, Анна. Как-нибудь потом. Пока разбери вещи, которые нужно отнести в подвал.

Так, а меня кто будет гладить, интересно? А утешать? Анне явно не до этого. Она ушла в свою комнату, завалилась на кровать и позвонила Кларе:

— Потом! У нас в семье «потом» значит «никогда»!

Я слышал, как Клара пыталась приободрить подругу, но та продолжала трещать без умолку:

— Вот так всегда! И собаку не дарят, а я о ней всю жизнь мечтаю! Спорим, и на этот день рождения не дождусь?

Что-что? Мне показалось? Она правда сказала «собака»? Анна хочет собаку?

Я принялся лапой прочищать уши — думал, что ослышался. Зачем Анне какой-то пустобрёх? У неё же есть я! Нет, такого просто быть не может.

— Пойду спрошу, можно ли у тебя переночевать, — продолжила Анна. — В этой ужасной розовой комнате я больше никогда спать не буду. Сами виноваты!

Анна ушла. Про меня, похоже, она опять забыла. Я забрался на подоконник и смотрел, как она шагала прочь от дома с рюкзаком за плечами. Я так ждал, что она мне хотя бы помашет рукой, как обычно делает, уходя в школу. Но увы. Напрасны были мои ожидания. Внезапно у меня заболел живот. Как будто я слопал целый праздничный торт. А она даже не обернулась. Ну конечно, откуда ей было знать, что у меня болит живот?

Я просто не верил своим ушам. Может, Анна не говорила «собака»? А что тогда? Зевака? Атака? Бумага? Она же себе в комнату хотела колонки — вдруг есть такое название фирмы в рифму со словом «собака»? Или Анне ненастоящая собака нужна? Она любит мягкие игрушки. Точно! Вот это похоже на правду. Не может же нормальная умная девочка мечтать о каком-то пустобрёхе?

Немного успокоившись, я прыгнул к Анне на кровать и решил прямо здесь и заночевать. Девочки дома нет, поэтому никто меня не хватится. А розовые стены — ну кому они мешают? Мне кажется, что так очень даже уютно. Да кто ж кота-то спросит?

Глава 3

Ах, до чего же дома хорошо! Главное, тихо. Линда была ещё в садике, Олли ушёл на занятия — он учился играть на барабанах. А я сидел на подоконнике и нежился в солнечных лучах — они красиво переливались на моей шубке. Через стекло солнце, кажется, грело сильнее, чем на улице, — правда, не могу вам объяснить почему.

Зато могу объяснить, почему я не сидел на кровати Анны, на моём любимом месте. Просто сейчас там творился полный бардак. И на полу тоже — чего только не было! А в центре восседали Анна и Клара — девочки разбирали старые игрушки. Хотя мне, наверное, стоило порадоваться: может быть, они повыкидывают всё лишнее и для меня освободится местечко?

Но если эти девчонки продолжат работать в том же темпе, они и до Нового года ничего не успеют! Между тем комната должна быть через неделю готова: гости придут на день рождения Анны. Нет же — подруги вовсю болтали, играли. Сначала построили лабиринт и катали в нём шарик от настольного тенниса, потом за карты взялись. А сейчас башню возвели из деревянных кубиков. Она то и дело у них рушилась — девочки визжали от восторга.

Попробовал я было помочь — хвостом махнул, а Анна на меня принялась ругаться:

— Аристотель, уходи отсюда! Не путайся под ногами!

Поэтому я обиделся и лёг на подоконник. Нельзя так со мной обращаться! Я в последнее время столько всего пережил, просто ужас какой-то! Ну вот скажите, есть ли ещё семьи, в которых одну-единственную комнатку готовят к покраске аж целую неделю? Ведь Анна всё же сумела на своём настоять. И это значит — семь дней крик, беспорядок, грязь повсюду. Помните, по всему дому ботинки валялись? Теперь к ним ещё и малярные инструменты добавились. Шкаф и уютную кровать затянули плёнкой, Анна ушла спать в комнату к Линде. И везде эта краска! Мокрая и противная!

Ну и вишенка на торте — Анне вдруг разонравилась краска для стен, которую она хотела. Вот это был спектакль! А девочка, между прочим, сама с папой в магазин стройматериалов ходила, и краску они вместе выбирали. Не успели одну стену докрасить, как всё стало не так.

— Это же гораздо темнее, чем у Клары, — жаловалась Анна. — Они нам не ту краску продали!

Но что поделать? Папа Анны наотрез отказался ещё раз ехать в магазин, а мама сказала, что на больших поверхностях краска всегда выглядит немного иначе, чем на маленьких образцах.

— Немного?! — возмутилась Анна. — Ничего себе «немного», это почти тёмно-коричневый получился!

Олли, конечно же, снова не удержался и придумал новое прозвище. Он то и дело его менял под настроение:

— У Фротци на стенах тошнотци!

Потом Анна долго носилась за ним по всему дому… Чуть ведро с краской не опрокинули.

Ну и конечно, папе довольно быстро всё это надоело. Он ушёл к себе в кабинет, хлопнул дверью и объявил, что вообще больше кисть в руки не возьмёт. Так всё и осталось валяться посреди комнаты…

Анна быстро привыкла к новому цвету стен. Он нравился ей даже больше, чем тот, в который была выкрашена комната Клары. Но об этом девочка никому не говорила.

— Как ты думаешь, в девять лет ещё можно играть в кукольный домик? — спрашивала она тем временем Клару.

Поскольку правильного ответа они не знали, девочки отложили домик в сторону и увлеклись собиранием пазла из пятисот деталей. Ох! Если покраска займёт столько же времени, что и подготовка к ней, придётся мне и второй год жизни в этой семейке провести в подвале. Когда же в комнате Анны и для меня местечко освободится?

Видимо, только одно в этом доме длится недолго — тишина. Я даже подпрыгнул от неожиданности, когда внизу хлопнула дверь. Бум! Хрясь! Линда в дом не успела войти, а уже всё громыхало. Папа тут же включил телевизор. И, конечно же, сделал погромче. Раз этак в сто десять. А тут и Олли вернулся: принялся с порога выяснять, когда же ему наконец купят ударную установку.

Неудивительно, что Клара опять сбежала.

Но почему она вернулась полчаса спустя — вот этого я не понял!

— Хочешь, я твоё одеяло сразу к себе наверх отнесу? — спросила Анна подружку.

Клара останется ночевать? Я ведь только что уютно устроился возле Анны! Но девочки уже тащили из подвала матрас в комнату Анны. А то там мало всего. Решительно не понимаю одного: для Клары, значит, у Анны в комнате место найдётся, а для меня, её собственного кота, — нет? И вдруг до меня дошло: они будут планировать день рождения! Тот самый, о котором все только и твердят последнее время. Но если они будут обсуждать это ночью, меня точно в комнату не пустят. Какая несправедливость! Между тем напомню вам: день рождения Анны — это годовщина моего появления в их семейке.

Пора положить конец ужасному отношению. Сколько же можно над котом издеваться?

Когда все наконец уселись ужинать, я тихонько поднялся по лестнице. Кларино небесно-голубое одеяло уже лежало на матрасе. А не подрать ли мне его когтями на клочки? Нет, это было бы глупо. Сразу понятно, кто виноват. Надо подстроить всё так, чтобы они подумали на Олли. Поэтому первым делом я побежал за его носками. Тогда Анна решит, что он здесь был. Фу! Даже и не думал, что они такие вонючие! Скорее выплюнул носки и отскочил от них как можно дальше на другую сторону одеяла — туда, где подушка. И тут меня осенило…

Я осторожно забрался на подушку и принялся её… метить.

Всё равно этого было мало. Надо придумать что-то ещё.

А что если… Ладно, готов признать: вообще-то это не в моих правилах. Но что мне оставалось делать? Нужно было прогнать Клару! Но поверят ли они, что Олли способен наделать таких… хм, колбасок? А, неважно. Придётся поднапрячься…

В этом доме нет никакого покоя! Вечно шум и гам. Я ещё толком не начал, а Олли, Клара и Анна уже поднимались по лестнице. А-а-а, паника! Один прыжок — и я спрятался в коробку с игрушками. Успел! Прикрылся каким-то плюшевым зверем. Для надёжности.

Олли первым ввалился в комнату.

— Мотай отсюда! — завопила Анна. — Мы хотим побыть одни!

— Вот ещё! Я тоже в этом доме живу! Кстати, а что тут делают мои носки?

На минуту стало очень тихо, а потом Олли захохотал в голос:

— Ой, а это что такое? Да тут кто-то на подушечку написал! Фритци спит в пипитци!

После этого начался такой ор, что папе пришлось подняться наверх и всех успокоить.

— А это что за ящик? Отнести в подвал? — утихомирив наконец всех, спросил он. Потом взял коробку, заглянул и…

У меня чуть сердечный приступ не случился! Но ура, он меня не заметил. Коробку закрыли, и вот я уже трясся между шариковым лабиринтом, домиком для кукол и парой старых пазлов, пока её куда-то несли. Судя по запаху яблок — прямиком в подвал.

Коробку задвинули в угол, папа Анны приходил и уходил ещё пару раз, и наконец-то дверь в подвал заперли.

Уф, хорошо, опять обошлось! Я боялся, что теперь меня точно выгонят. Придётся посидеть и подумать. Может быть, я переборщил? Ну, самую малость. А что если сегодня вечером меня собирались оставить у Анны в комнате, в порядке исключения?

Но слишком поздно. Теперь нужно было сообразить, как выбраться из этой коробки. В ней и так очень тесно и темно, хоть воздух через щёлочку поступал. Но когда я попытался вылезти, то ударился о крышку. Она была твёрдой, как бетон. Ай! Больно! Теперь точно шишка вскочит! Но я упрямо повторил попытку. Ещё раз. И ещё. Однако вскоре признал поражение. До меня наконец-то дошло: папа Анны поставил сверху другую коробку.

Меня заперли! Я в ловушке! В самой маленькой тюрьме в мире! Я принялся громко мяукать, орать и царапаться. Как отсюда выбраться? Вот сейчас бы мне пригодился громкий голос Олли! Слышно было, как в гостиной по телевизору передавали футбольный матч, — неудивительно, что никто не отозвался на мой плач. Неужели мне придётся провести в этой коробке всю ночь? А сколько времени потребуется Анне, чтобы наконец-то соскучиться по мне, своему любимому котику?

Бесконечно много, в этом я уверен! Целую вечность. Футбол по телевизору всё не кончался. И никто не спустился в подвал. Время тянулось, как резинка. Как омерзительная жвачка, оно растягивалось всё сильнее и сильнее, а я сидел и ждал, когда же меня освободят из заточения. Зачем, зачем я спрятался в этой коробке со старыми игрушками? Бедный, несчастный, что же я наделал? Всего-то и хотел поспать в своей комнате. Зачем же меня так жестоко наказывать?

Мне отлично было слышно, как все чистили зубы и желали друг другу спокойной ночи. Папа Анны запер входную дверь. А меня они даже не позвали. Никто по мне не скучал, никто меня не хватился…

Ну, погодите же. Уж этого я не прощу. Завтра, когда они меня наконец найдут, то страшно пожалеют, что так скверно со мной обошлись. Вот сейчас возьму и написаю им полную коробку. Подумаешь, здесь любимые игрушки. У меня тоже есть потребности. А что ещё остаётся, раз меня здесь заперли?

Глава 4

Ладно, ладно, простил я всё же Фритцевски. Я вообще очень мирный и добрый. После той долгой ночи в подвале целых три дня ничего не ел (ну хорошо, ел — правда, тайком). Надо же было им показать, как ужасно они со мной поступили. Но потом решил, что хватит. Не стоит портить себе жизнь ссорами и руганью, она и без того слишком короткая. Кошачья жизнь особенно — всего-то двадцать лет. У меня ещё семнадцать впереди.

Сегодня Клара снова пришла в гости. Подружки сидели на кровати и планировали день рождения Анны. На этот раз и я к ним присоединился. Впрочем, и сегодня меня никто не замечал. Это всегда немножко ранит. Я ведь с этой безумной семейкой целый год прожил! И до сих пор цел! Не каждому коту бы удалось. Красиво расчёсанный, в плетёной корзиночке, с голубым бантиком на шее сидел я во главе праздничного стола на восьмом дне рождения Анны. Самый прекрасный день в моей жизни. А уж как обрадовалась Анна, когда увидела меня! Запрыгала от счастья, а потом принялась меня целовать. Я и вовсе не ожидал такого! Конечно, сделал вид, что для нас, котов, это пустяки, но на самом деле я никогда не испытывал подобного чувства…

Тем временем девочки продолжали болтать и почему-то выглядели не очень довольными.

— Я совсем не рада празднику. Мама говорит, чтобы я позвала всех девочек из нашего класса, — сказала Анна.

Клара посмотрела на неё с сочувствием:

— А зачем ей это надо?

— Маме не нравится, когда кто-то остаётся в стороне. Когда она училась в Дании, в их классе было принято приглашать всех. И девчонок, и мальчишек. Мама считает, что это здорово. А мы с папой — нет.

— Тогда получится ужасно много народу, — заключила Клара.

— Да это как раз не страшно, — вздохнула Анна. — Гораздо хуже, что мне придётся позвать Кимми.

Клара понимающе кивнула.

— У Кимми изо рта воняет, потому что она зубы никогда не чистит, — продолжила Анна. — Меня однажды к ней пересадили, так я еле до конца урока досидела.

— У неё три младших сестры и два старших брата, — сказала Клара.

Анна кивнула:

— Знаю. Нет уж, спасибо. Мне одной младшей сестры и одного дурного старшего братца хватает!

— Ну, может, она и не виновата. Может, ей родители не говорили, что надо зубы чистить? — размышляла вслух Клара.

— Но она ещё и противная, — упрямилась Анна. — У всех карандаши ворует. И вечно мухлюет, когда мы в вышибалы играем. Всегда орёт, что ни за какую черту не заступала, а сама ещё как заступает, и все это видят!

Подружки притихли и какое-то время сидели молча. Мне стало немного неуютно. Я ведь тоже зубы никогда не чищу. Вдруг и у меня из пасти воняет? Я поднялся, уселся повыше, широко раскрыл пасть и дунул Анне в лицо.

— Фу, Аристотель… — Анна отвернулась и скинула меня с колен. — Да я и сама знаю, что поступать так — плохо. Но позвать Кимми на мой день рождения — это уж слишком!

— Как ты думаешь, ей можно об этом сказать? — спросила Клара.

— Ты о чём? — не поняла Анна.

— Как о чём? Что зубы чистить надо. И что никто с ней не хочет играть, потому что она мухлюет.

Анна покачала головой:

— Нет, лучше не надо. А то она наябедничает своим старшим братьям, и они нас побьют.

— И у тебя есть старший брат.

— Ты про Олли? — Анна пожала плечами. — Тоже мне, брат!

— Я бы хотела, чтобы у меня был старший брат. Или старшая сестра, — вздохнула Клара, но потом, чуть поразмыслив, добавила: — А вообще-то, конечно, лучше обойтись без них.

— По-другому уже всё равно не получится, — сказала Анна, и подружки захихикали. Видимо, представили себе, что было бы, если бы у Клары появилась старшая сестра.

— Что ты хочешь на день рождения? Ну, кроме собаки? — спросила вдруг Клара.

Кроме собаки?! Так я в прошлый раз не ослышался? Ей что, меня мало? Нет, дальше я слушать их разговор даже не стал. Взял да и запрыгнул на письменный стол. И злобно сверкнул оттуда зелёными глазами.

Эти девчонки только засмеялись в ответ.

— Надо же, мне показалось, что Аристотель нас понял, — сказала Клара. А потом задала Анне тот самый вопрос, который всё время не давал мне покоя: — Слушай, а зачем тебе ещё и собака? У тебя уже и так есть кошка!

— Больше всего на свете я хочу лошадку! Но это слишком дорого, и родители мне в жизни её не купят. А собаку было бы неплохо иметь. С ней можно много чего делать, что с кошкой никак не получится.

Я был просто вне себя от возмущения. Ничего себе! Мало мне этих откровений, так Анна ещё и кошкой меня назвала.

— Собаку можно водить на поводке, кидать ей палки или мячики, да и вообще — собаки забавные, — продолжила Анна.

— Но с собакой же всё время нужно гулять, — возразила Клара. — И я не думаю, что собака уживётся с кошкой.

Вот именно. Она совершенно права! Я ни за что на свете ни с одним пустобрёхом не уживусь! Ох, если бы коты умели плакать, я бы сейчас просто разрыдался.

Так вот почему Анна не хочет пускать меня на ночлег в свою комнату! Наверняка припасла местечко для собаки! А я-то, глупый, всё это время думал, что она меня любит. Что если Анна в конце концов отправит меня обратно в приют? От такой ужасной мысли мне стало невыносимо тошно.

— А вот и могут! Я недавно смотрела фильм, там собака дружила с кошкой, — сказала Анна. — Их просто нужно приучить друг к другу.

Вот тут она жестоко просчиталась! Такой номер со мной точно не пройдёт. Я прощаю этим Фритцевски, что мне нельзя спать у Анны в комнате. Да я им даже простил, что они меня на целую ночь заперли в подвале в коробке. Но такой обиды я не прощу никогда в жизни! Уж лучше я стану уличным котом, беспризорником, королём переулков, буду рыскать по помойкам в поисках пропитания, чем делить место с какой-то там псиной!

Я спрыгнул с кровати и с гордо поднятой головой вышел прочь из комнаты. Никто не должен видеть, как мне грустно. Но Клара и Анна даже не заметили, что я ушёл.

Прошёл мимо двери Олли — в его комнате, как обычно, гремела музыка. Моё сердце разрывалось от печали. Прощай, Олли. Вообще-то не такой уж ты и плохой. Ну, по крайней мере, не вредный, как Анна. Как же можно добровольно привести в дом какого-то пустобрёха? Я думал, что Фритцевски умнее. Собака? Нет уж, спасибо, я лучше сбегу отсюда.

По пути я ещё немного ободрал обои. Оставаться я тут больше не намерен! Адью! Я — тот кот, который сбежал от вас!

И едва папа Анны открыл дверь, чтобы вынести мусор, я тут же незаметно проскользнул мимо его ног. Свобода! На улице, конечно, лил дождь. Как же без него в такой день?

Я спрятался за кустом посреди сада и задрал голову, стараясь что-нибудь разглядеть в окне Анны. Неужели она даже не выглянет, чтобы в последний раз на меня посмотреть? Наверное, она приняла бы капли дождя, которые падали мне на мордочку, за слёзы. Вот, полюбуйтесь, так выглядит глубоко несчастный кот. Кот накануне своего дня рождения. В семье, которая его больше не любит.

Глава 5

Ох, как же я ненавижу дождь. Бедная моя шубка! Чтобы она совсем не вымокла, я забрался в сарайчик посреди сада. Вот, уже даже чихнул, хотя на дворе весна. Так всегда: как соберусь из дома убегать, непременно дождь поливает!

Одно хорошо: тут, в саду, было тихо, и я мог наконец спокойно предаться размышлениям. В моей голове целый рой вопросов. Что такое любовь? Как узнать, что это именно она? Когда кого-то любишь, разве не хочешь быть с ним вместе? Если Анна больше хочет быть с какой-то там собакой, может, она меня вообще не любит? Видимо, да. А хочу ли я жить у того, кто меня не любит? Видимо, нет. Так что решение однозначное: нужно уходить. Но куда?

Самое обидное, что Анна до сих пор меня не хватилась.

Я уже столько времени торчал в сарае, среди лопат и дров, под газонокосилкой. Хоть бы вышла меня поискать. Или окно бы открыла, позвала бы, что ли. Нетушки.

О, погодите! Дверь, кажется, открылась. Вот сейчас, сейчас выйдет Анна и будет меня искать!

Я сжался в комочек и спрятался за грабли. Ай! Острые зубья царапали мне брюшко. Но нет, как я ошибся! Это была Клара, которая наконец-то собралась уходить домой.

— Пока, Клара! До завтра! — Анна стояла в дверях и махала, пока подруга шагала к калитке.

Сердце у меня колотилось так бешено, что Анна его точно должна была услышать. Ей что, трудно хотя бы посмотреть в мою сторону? Я даже немножко высунулся из укрытия, чтобы ей проще было. Может быть, она теперь поймёт, какую огромную ошибку хотела совершить? Может быть, даже скажет: «Милый мой Аристотель, что ты тут делаешь под дождём? И почему грустишь? А про собаку я пошутила! Иди ко мне на ручки, я тебя поглажу. Ты лучше всех на свете!»

И тогда я, разумеется, всё прощу. Я же великодушный кот.

Но увы, ничего подобного не произошло. Анна закрыла дверь, даже не услышав, что я громко мяукнул. И снова всё как прежде. Дождь и одиночество.

Всё, с меня хватит. Теперь я точно решил уйти. Пока! Я задрал хвост повыше, не обращая внимания на злорадный взгляд Лилли — соседской кошки, которую никогда не пускали в дом, — и гордо зашагал по улице. Пусть себе все глаза выплачут, когда наконец поймут, что я удрал. Моё решение непоколебимо: больше им меня не видать!

Вот только если бы не дождь… Мне, коту, положено двадцать лет жизни. Разве справедливо умереть прямо сейчас от воспаления лёгких? Хотя… Если бы Анна узнала, что она повинна в моей смерти… Я бы с удовольствием на это посмотрел! Проблема в одном: если ты умер, то ни на что посмотреть больше не получится. Так что придётся пожить ещё. И именно поэтому мне нужна крыша над головой.

Мысли всё время путались. Неудивительно: как можно размышлять о важнейших вопросах жизни и смерти на пустой желудок?

Ну и глупый я. Сначала надо набить себе живот, а уж потом сбегать. Я посмотрел на мусор, сваленный возле забора, но меню было скудным. Гнилые помидоры, яблочные очистки. Спасибо, конечно, но я привык к еде повкуснее. Даже в приюте и то давали кошачий корм из баночки.

Я ведь мышей ловить умею! Правда, в жизни никогда не пробовал, но что тут, между нами говоря, сложного? Затаиться, подстеречь, поймать — вот и целый магазин самообслуживания.

Я сел под кустик и принялся ждать, не шевелясь. Пока передние лапки не затекли. За это время слизень рядом со мной объел уже целый салатный лист. Но где мои мыши?

Стойте: да вот же они! Под листом ревеня что-то зашевелилось. Ну, погоди, сейчас я тебя поймаю! Прыжок, удар лапой, пасть пошире — мне не до игр. А-а-а-а-а! О ужас! Фр-р-р! Сейчас в обморок упаду! Жаба!

Я проглотил целую жабу! Попытался выплюнуть, но, похоже, слишком жадно заглотил. Прямо чувствовал, как она проскальзывала вниз по моей глотке. Нет! А вдруг она ещё шевелится внутри меня? Фр-р-р!

Я запрыгал на месте. Скорее прочь! Прочь отсюда!

Я побежал, почти не разбирая дороги, но тут внезапно рядом со мной остановился автобус. Здоровенная такая штука. Выхлопными газами воняла почище той машины, на которой семья Фритцевски ездила. Но внутри, по крайней мере, было сухо. Меня немного пугало лицо водителя — уж очень напомнило морду боксёра. И вовсе не спортсмена, а одну из этих жутких псовых пород. Интересно, котам нужен билет? Но думать было некогда. Двери с шипением открылись, и мне, к счастью, удалось незаметно прокрасться в салон. Тут, в автобусе, хотя бы тепло. Вдруг меня кто и к себе возьмёт? Может, мне в автобусе ребёнок попадётся? Тогда я заберусь к нему на колени. Надо попытать счастья с детьми. Наверняка многие из них мечтают завести кота. Это только Анна хочет собаку.

Ох, а вот этого я не предвидел. Оказалось, что автобус — тоже машина, только своеобразная. Едва он тронулся с места, как началась болтанка. Туда-сюда, вперёд-назад. А сколько же тут разных запахов! Мне сразу стало плохо. И затошнило. Так трясло, выворачивало, что даже лапки стали мягкими, как размороженные рыбные палочки. И — этого следовало ожидать — на одном из крутых поворотов я больше не смог сдерживаться. Желудок вывернулся наизнанку: вылетела непереваренная жаба и плюхнулась прямо под сиденье какого-то пожилого господина. К счастью, он ничего не заметил.

Мне стало паршиво, я забыл про дом и семью. Не нужны никакие дети, да и весь мир пусть катится подальше. Подумаешь. Плевать мне на дождь, и на холод тоже. Единственным моим желанием было поскорее выйти на воздух.

Автобус наконец-то остановился. Я первым выпрыгнул из дверей. Плюх — прямо в лужу! Вот уж чего мне не хватало! Я стал отряхиваться, и кто-то на меня заворчал. Неужели никто не мог помочь бедному котику?

Потом я долго-долго отлёживался под скамейкой на остановке. Куда же я попал? Такого шума даже семья Фритцевски не способна создать. Мимо неслись машины, мотоциклы и автобусы.

Всё кругом скрежетало, бибикало и шипело. Столько сумок и ног я за всю свою жизнь не видел. Ноги двигались и слева направо, и справа налево мимо моей скамейки. От этого мне стало совсем плохо и снова начало тошнить. И тут я заметил знакомые чёрные ботинки. Точно, это же папа Анны! Я в этом уверен! Это он! Пришёл, чтобы найти и вернуть меня домой. От радости чуть сердце не выпрыгнуло! Но как только я догнал его и вцепился когтями в штанину, сразу понял, что ошибся.

Мужчина вздрогнул от испуга и так затряс ногой, что я не удержался и упал.

К счастью, у котов лапы как пружины. Собака бы себе точно все кости от такого швырка переломала, а мне хоть бы хны. Правда, обидно. Он что, считал, что я обычный помойный кот? Я — кот-философ! С редчайшим именем! И пусть я не сижу дома, на уютной кровати Анны, — всё это исключительно добровольно. Никто и не думал меня выгонять. Я сам ушёл, и меня, скорее всего, уже давно ищут.

Хуже всего был голод. Прямо сейчас я мог бы поведать папе Анны великую истину: главное в жизни — туго набитый живот. В моём случае он совсем пустой. Среди гудящих машин, цокающих каблуков и шаркающих кроссовок про мышей можно было забыть. Всё равно не поймал бы. Да ещё и мысль о той противной жабе постоянно крутилась в голове. Эх, попалось бы мне что-нибудь… неживое!

Я решил немножко побродить вокруг мусорного ведра, которое стояло возле большой площади. Вдруг кто-нибудь купит сосиску и не доест? И промахнётся мимо мусорки?

Воробьям хорошо живётся — к такому выводу я пришёл. Везде они найдут себе зёрнышко. Прыгают себе туда-сюда, задирают повыше хвостики да подбирают крошку за крошкой.

Эй! Почему я иногда такой глупый? Кто сказал, что мне непременно нужна мышка? Коты ведь и птиц едят! Но те, видимо, об этом тоже знали. Ни один воробей не решался приблизиться ко мне. Понятное дело: все боялись такого красивого и храброго кота! И не зря! Попадись мне воробей — я бы от него даже пёрышек не оставил.

Правда, и я был не дурак. Сделал вид, что совершенно не думал ни о птицах, ни о еде, а просто гулял себе по площади, глубоко задумавшись. На вас, милые птички, я даже не обращал внимания! В конце концов, я кот-философ. У меня были мысли и поважнее.

Но как бы равнодушно я ни смотрел по сторонам, эти трусишки всё равно от меня убегали. Даже в самый последний момент, когда я попытался схватить одного, воробей увидел меня и отскочил в сторону!

Пришлось придумать что-то похитрее. И тогда я свернулся клубочком на парапете фонтана и притворился спящим.

Наверняка они подумают, что спящий кот не опасен, и забудут про осторожность. Но я, конечно же, не собирался спать. Я внимательно следил за ними, чуть приоткрыв глаза. Кто же отважится первым приблизиться ко мне? А может, стоит подождать голубя пожирнее, или всё же довольствоваться жалким воробьишкой?

Но, похоже, спящим я тоже выглядел очень опасно: птицы ко мне не подлетали. Значит, нужно сменить тактику: внезапное нападение. Я приметил голубя, приготовился. Раз, два, три — прыжок!

Глава 6

Но я опоздал. Всего на четверть секунды. Голубь взлетел, а моя правая передняя лапка схватила пустоту. Кто-то засмеялся — увидели, надо же.

И, словно этих унижений было мало, как в следующий миг — плюх! — мне на голову полилось нечто тёплое и мокрое. Фу-у-у!

Я вообще не желал знать, что это такое, поскольку заранее предполагал худший вариант.

Теперь за моей спиной смеялись двое. Я обиженно обернулся: две девочки возраста Анны стояли совсем рядом со мной и держали на поводке огромного пса. Сначала мне даже показалось, что одна из них — Анна. Но нет, у этой волосы были длиннее. И Анна гораздо, гораздо симпатичнее. Кроме того, она ни за что не стала бы надо мной смеяться. В конце концов, этим двум тоже могло достаться. Я бы уж тогда над ними посмеялся!

— Софи, ты видела? — хихикала девочка в розовой куртке. — Голубь прямо кошке на голову попал!

Девочка по имени Софи тоже хихикнула, а потом сказала:

— Бедненькая кошечка. Ей сейчас так плохо. Смотри, она пытается счистить эту гадость…

Она подошла ко мне и хотела погладить, но я тут же отпрыгнул в сторону. Кто смеётся надо мной, пусть даже и не пытается подлизываться. Особенно касается тех, у кого пустобрёхи на поводках. Да и пёс, похоже, был готов поднять меня на смех. Можно подумать, собаки голубей ловить умеют! Сам бы попробовал!

Тем не менее я тайком последовал за девочками. Конечно, при этом я думал об Анне и её желании. Ну скажите на милость, что такого прекрасного в прогулках с собакой? Ни одна кошка в мире, а уж про котов я вообще молчу, не допустила бы, чтобы её тащили на поводке.

Но, возможно, у этого пса была приличная конура, а в ней — что-нибудь съедобное.

Поэтому я тихо-тихо шпионил за ними. Когда пёс уснёт, я как выскочу, как выпрыгну, как сгрызу все его собачьи вкусности! Вот он удивится утром!

Но, увы, план не сработал: эта троица и не собиралась домой. Девочки остановились перед супермаркетом и стали подсчитывать карманные деньги. Ура! Вот и решение. Как же я раньше не догадался? Вкусная колбаска — мама Анны иногда угощала меня — конечно же, отсюда родом!

Я чуть было не замурчал от удовольствия, когда увидел, как девочки привязали пса перед дверью. Вот дурачок, он даже не стал сопротивляться, даром что такой большой и сильный! Кстати, он не единственный, кто оставался ждать хозяев у дверей. Перед супермаркетом были привязаны ещё трое псов, и все они делали вид, что им всё равно. Что, собакам сюда вход воспрещён? Ха, так им и надо! А я свободен, меня никто не остановит!

Девочки скрылись в магазине. И перед тем, как последовать за ними, я не смог удержаться и не порадовать себя одним пустячком. Взмахнув хвостом, я важно прошёл мимо привязанных пустобрёхов. Как же они залаяли и разозлились! Я даже язык им показал. Ай-яй-яй, как обидно! Они пытались порвать свои кожаные поводки. Но им всё равно меня было не достать. И я зашёл в тёплый уютный супермаркет, чтобы добыть вкусной колбаски.

До этого я ещё не бывал в супермаркете, и, доложу вам, у меня даже дух захватило. Хотя, скорее, наоборот: тут я дышал чаще, слюнки так и текли — до того всё было аппетитное. Молоко! Рыбные консервы! Колбасы! Креветки мои любимые! И ещё майонез! Никогда отсюда не уйду, поселюсь здесь навеки.

Самое трудное — решиться. Я забегал туда-сюда. Отдел «Фрукты и овощи» — нет, не моё. А вот салями — это очень вкусно! Да и свежая рыбка выглядела весьма аппетитно, вот только прилавок был под огромным стеклом. В конце концов я решился на креветки.

Креветки лежали в морозилке, но для нас, котов, разве это проблема? Я что, прыгать разучился? Едва кто-то приоткрыл крышку морозилки, как я тут же заскочил внутрь, пока никто не увидел. Вот они где! Самые вкусные креветки в мире! Но где самая большая пачка? И только потом до меня дошло, что тут адски холодно. Бедные мои лапки! Я схватил первую попавшуюся пачку в зубы и собрался было выскочить побыстрее… Но — ай! — стукнулся головой о холодное стекло. Кто-то закрыл морозилку. Что за шуточки? Выпустите меня! Я же замёрзну!

До этого дня ни один человек не удосужился рассказать мне про морозилки. Я дрожал так, что о креветках думать забыл. И мечтал только об одном: выбраться отсюда как можно скорее! А то откроют завтра морозилку и удивятся: в ассортименте супермаркета — свежезамороженные коты! Представляете, что будет, если сюда заглянет мама Анны? Вот интересно, стала бы Анна плакать, увидев, как я лежу на кухонном столе, словно куриное филе?

Я уже чувствовал, что превращаюсь в мороженое со вкусом кота. Но тут, едва ли не в самое последнее мгновение, крышка морозилки открылась. И я вновь услышал голоса тех двух девочек, которые надо мной смеялись. Они опять хихикали.

— Ты какое мороженое хочешь: ванильное или шоколадное? — спросила тем временем одна другую.

— Да мороженое наверняка в другом отделе, — заверила её подруга. — Здесь только рыба. И… — она вдруг вскрикнула от неожиданности, — кошка!

Вообще-то я кот, но ладно. Не было времени прояснять это недоразумение.

Вместо объяснений я пулей вылетел из морозилки и понёсся прочь. Без креветок. О чём вскоре горько пожалел. Но сейчас у меня были проблемы посерьёзнее.

— Кошка!

— Чья кошка?

— Кто пустил кошку в магазин?

Голоса вокруг меня становились всё громче. Грозные, опасные, взрослые. «А ну брысь отсюда! Нечего тут животным делать!»

Кто-то попытался меня схватить, но, видимо, подумал, что это слишком просто — и ошибся. Да, лапки у меня ещё не отогрелись, и я еле ковылял, но просто так отсюда ни за что бы не ушёл! Попробую утянуть палочку салями, а потом пусть гонят в шею. И я запрыгал между полками в ту сторону, где увидел колбасу. Правда, я, похоже, заблудился — наверное, мозги тоже медленно отогревались. На полках стояли одни йогурты. Ну ладно, прихвачу хоть баночку. Пригодится. Я цапнул стаканчик зубами. Всё, нужно сматываться. Но что такое! Зубы-то у меня острее, чем я думал. Йогурт стекал прямо мне на лапы, а у меня даже времени не было его слизнуть, потому что за мной гналась уже почти половина посетителей супермаркета. Повсюду я слышал вопли: «Ловите кошку!»

И хотя я совершенно точно знал, что я кот, а никакая не кошка, кричали они про меня.

Где же салями? Теперь за мной гналась толпа народу, ещё немного — и кто-нибудь схватит меня за хвост. Я нарочно скидывал всё на своём пути, банкам с горчицей тоже досталось — видели бы вы, как они катились по полу. Мне это и нужно было. Я немного стряхнул с хвоста моих преследователей. Один из них споткнулся и упал.

Красиво полетел, я такого даже в кино никогда не видел!

Я выбежал из супермаркета — собаки тут же затявкали мне вслед. Поводки натянули — того и гляди сорвутся. Ха! Пока вы, хвостатые, скучали, у меня было такое приключение! Если бы меня спросили: «Что хуже всего на свете?» — я бы точно ответил: «Быть собакой, которую не спускают с поводка». Да кто ж кота-то спросит?

Глава 7

Пока я развлекался в супермаркете, на улице стемнело. Холод пробрал до самых костей. Я мёрз — тут и погоня не помогала. Живот мой уже не урчал, а рычал почище самой грозной собаки. А сам я перепачкался в горчице. Попытался её слизнуть, но нет, это такая гадость! Вот лучше бы я опрокинул банки со сгущёнкой.

Стыдно признаться, но я немного заблудился, петляя по улицам. Все они одинаковые — кругом сплошные машины, фонари и шум. Как же Анна меня найдёт?

Знал бы я, откуда отправляется тот автобус, на котором приехал… Я мог бы вернуться на нём к Анне. Хотя нет, я бы всё равно никуда не поехал, ещё чего! Никогда и ни за что в него не сяду. Но вот знать про автобус всё же хотелось. Так, на всякий случай. Можно было бы, например, тихонечко подождать на остановке в надежде, что Анна вдруг — раз! — и выйдет из автобуса. И что она меня однажды сама найдёт. И воскликнет: «Вот ты где, мой маленький Аристотель, а я тебя так искала!»

И стиснет в объятиях… Ах, как бы это было здорово!

Но, вероятнее всего, ей сейчас совсем не до меня. День рождения всё ближе, осталось несколько дней. Она с Кларой наверняка сидит дома и вовсю мечтает о собаке.

Меня охватила безбрежная тоска. Какой же я одинокий. Так плохо мне даже в приюте не было. Хотя там я жил среди других животных, за которыми тоже никто не приходил. А здесь я совсем один. В приюте меня хотя бы изредка гладили и лечили, если со мной что-то приключалось. Эх, было бы у меня хоть что-нибудь съедобное, чтобы заткнуть эту ноющую дыру в желудке! Да и лапки уже болят. Я ушёл куда-то далеко и очень устал. Куда я бреду? Где мне доведётся преклонить ушастую голову на ночлег? Наконец я сдался. Свернулся в комочек под какой-то аркой на тихой улочке. По крайней мере, здесь на меня никто не наступит, а если пойдёт дождик, то я не промокну. Интересно, Анна уже спит? Или всё же меня ищет?

Неподалёку на обочине остановилась машина. Судя по дребезжанию и вони, она была похожа на автомобиль родителей Анны. На секундочку я даже подумал, что это за мной. Наконец-то меня нашли! Но из машины вышел незнакомый маленький мальчик с футбольным мячом под мышкой. От разочарования я ещё сильнее свернулся в клубочек — и вдруг услышал, как мама мальчика загремела ключами совсем рядом со мной. Из её сумки так вкусно пахло пиццей, что я, не удержавшись, проскользнул вслед за ними в ворота. Я прокрался по лестнице, и мне почти удалось проникнуть к ним в квартиру. Но, к сожалению, мама мальчика всё же заметила меня и тут же выпроводила вон. И даже заперла за мной входную дверь! Никакие мольбы мальчика не помогли. Слышали бы вы, как он просил, чтобы я остался!

— Нет, Пауль, уличного кота домой брать нельзя. Он же роется на помойке и переносит всякую заразу! А ещё коты вечно царапаются.

Она обозвала меня помойным котом! Первый человек, который не назвал меня за сегодня кошкой, и тот оскорбил. Какой же я помоечный? Это даже хуже, чем кошка! Или я сейчас и правда так выглядел? Я спустился по лестнице. Тяжёлая дверь в воротах была закрыта. И я вскочил на забор. Оттуда проще всего перебраться на дерево. Там, на одной из веток, я свернулся клубочком и с тоской глядел на уютно светящиеся окна. В одной из квартир кто-то смотрел телевизор. В другой — та самая дама читала мальчику книгу. А в третьей — на столе горели свечи. Может, у кого-то день рождения? А ведь и у Анны скоро день рождения, только меня там не будет. Эх, зачем я убежал! Какой же я порой глупый!

Проснулся я от холода. К счастью, уже рассвело, и я надеялся, что скоро станет теплее. По крайней мере, солнце всегда придавало мне новых сил. Сладко потянувшись, я совсем уж было собрался спрыгнуть с дерева, как вдруг прямо подо мной раздался писк, а потом лай. Ох уж эти пустобрёхи, ни днём ни ночью от них покоя нет!

Я посмотрел вниз, во двор. В одном углу стояли велосипеды, в другом — мусорные баки. А рядом, прижавшись к стене… Это что, пёс?! Совсем крохотный, напуганный — я и не знал, что такие бывают.

По сравнению с ним я был настоящим великаном! И вы ни за что не поверите: этот кроха боялся мышей! Мини-пустобрёх дрожал и скулил, потому что стая серых мышей подбиралась к нему всё ближе и ближе. Они его, похоже, специально окружили. Правда, он то и дело лязгал зубами, как бы защищаясь, но этого было мало. Уважаю. Эти мыши действительно бесстрашные и нахальные. Я вскочил на стену, а потом — на мусорный бак. Отсюда было лучше видно, что там внизу творилось. Да и поесть бы не мешало, я всё так же голоден…

Какую бы мне мышку выбрать? Я стал присматриваться. Ту, что поближе? В этот раз добыче не уйти! Но вдруг я заметил кое-что такое, от чего мурашки забегали у меня под шубкой: хвосты… Длинные, толстые… Крысиные?! А эти бандитские морды? Так ни одна порядочная мышь не смотрит! Да это же настоящие помоечные крысы! Теперь понятно, почему маленький пустобрёх их боялся.

В приюте я наслушался страшных рассказов про этих монстров. Крысы злобны, хитры и опасны. Они — переносчики всевозможных болезней. Этого мелкого они запросто смогут прикончить!

Крысы всё теснее смыкали кольцо, злобно сверкая глазами.

Даже не знаю, как вам объяснить мои дальнейшие действия. Но мне вдруг стало жалко этого маленького гавкалку. Ну, совсем немножко, допустим. Может, оттого, что он был такой крошечный. Или потому, что эти зверюги загнали его в угол. А может, потому, что он голодный и совсем отчаялся. Помочь ему, что ли? Я? Пустобрёху?! Но он же не виноват в том, что родился псом…

И я громко зашипел.

Крысы меня, конечно, заметили, но с места не сдвинулись. Какая наглость! Да я их вдвое больше! Но атаковать не решился: их слишком много, а я не настолько смел, чтобы глядеть в лицо смерти. Но что же делать? Вдруг я увидел калитку во двор. Если мне удастся прыгнуть на ручку, может быть, калитка откроется? Я так иногда делал у себя дома, если никто не хотел открывать мне дверь. Тогда я набрал побольше воздуха и начал считать: раз, два, три…

Не хочу показаться нескромным, но это был один из моих лучших прыжков. Калитка отворилась, и крысы от страха тут же попрятались, будто их и не было. А маленький пустобрёх воспользовался моментом, чтобы сбежать. Он молнией пронёсся мимо меня и вылетел на улицу. Даже поблагодарить на радостях забыл.

Глава 8

Эй! Тут что, мёдом намазано? Или, может, от меня колбасой пахнет? Я уже больше часа околачивался по городу — вон, только что на башне снова колокола пробили. А этот крохотный пустобрёх, которому я помог, всё никак от меня не отвязывался. Я останавливался — и он тоже. Я бежал — и он за мной. В первый раз я заметил его, когда разглядывал витрину магазина игрушек. Будь у меня для Анны подарок — был бы и предлог вернуться. Но поздравить её я всё равно не смогу. А так бы ждал у входной двери, и как только она вернулась бы со школы, то сразу бы положил подарок к её ногам. И кто знает, вдруг она бы воскликнула: «Мой милый, любимый Аристотель, неужели ты ко мне вернулся?»

Я уже совсем было унёсся на крыльях мечты, убаюканный приятными фантазиями, как вдруг заметил в отражении витрины этого маленького немытого противного пустобрёха. И с тех самых пор никак не могу от него отделаться.

Точно вам говорю: он всё за мной повторял. Я бежал по улице — и он тоже. Я по эскалатору вверх — и он туда же. Я вниз — и опять он тут как тут.

Как только мы дошли до парка, я сразу же от него за кустом спрятался и наблюдал, как он меня искал. Но ведь нашёл, остановился, уставился на меня и завилял хвостом. Вы случайно не знаете, это на собачьем языке означало, что он мне рад? Детской площадки он побаивался, но стоял и смотрел, виляя хвостом, как я красиво вышагивал по перекладине. Чтобы его ещё больше поразить, я немного размялся на шведской стенке. А он всё смотрел и как будто улыбался. Тут я нарочно сорвался с самой верхней ступеньки, упал на песок и притворился мёртвым. Принюхиваясь, он нерешительно направился ко мне… а я вскочил и побежал во всю прыть! Пёс залаял и запрыгал от радости. А потом пустился бегать по лужайке, то и дело оглядываясь на меня. Ждал. Хотел, чтобы я его догнал. Ну что ж, я и побежал. Всё равно делать было нечего. Хотя бы повеселю его.

Мы добежали до маленького пруда. На берегу сидели утки и грелись на солнышке. Мелкий тут же на них набросился и начал скакать от радости — птицы уплыли от него к противоположному берегу. И тогда он побежал ко мне и принялся пихать носом в бок. Что это значило? Мне тоже нужно было играть? Он хотел со мной поиграть?!

Я торопливо огляделся. Вроде никто не смотрел на нас.

Конечно, играть с пустобрёхом — ниже моего достоинства. Но мне было очень жаль этого кроху! Ну, пусть попробует меня догнать, так и быть. Я побежал вокруг пруда, а он ринулся следом. Я снова спрятался, и он принялся искать меня. А потом наоборот. Мы разогнали всех уток на берегу. Я даже не заметил, а между прочим, за нами кое-кто наблюдал.

— Смотри, бабушка, там кошечка с собачкой! Они дружат! — воскликнул какой-то малыш.

Я застыл как вкопанный. Всё, хватит. Доигрался. Никакой дружбы с пустобрёхами! Развернулся и побежал прочь из парка.

Но этот гавкалка всё так же преследовал меня. Бежал рядом, и ничего нельзя было поделать. Тут-то я и начал кое-что смекать. Похоже, он привязался ко мне. Ну, не буду дарить ему ложных надежд. Попробую его игнорировать. Но как не обращать внимания на того, кто от тебя всё никак не отлипнет?

Я не знаю, что в конце концов помогло — лапы, нюх или просто судьба, — да только оказался я на том самом автовокзале. И снова — жёлтые вонючие автобусы, чьи-то ноги и сумки. Впрочем, сегодня ярко светило солнце. Вокруг урны стояла небольшая компания водителей. Они болтали, смеялись. Минуточку. Погодите-ка. Да я же знаю одного из них! У него морда… простите, лицо как морда у боксёра.

У меня чуть сердце не остановилось. Лапы задрожали, превратились в вату. Что если мне запрыгнуть к нему в автобус? Вдруг он привезёт меня домой? К Олли, Линде и в первую очередь — к Анне! Прыгнуть? Или нет? Я в нерешительности стоял и повторял про себя, что Анна меня больше не любит, она хочет собаку. К тому, кто меня не любит, я возвращаться не намерен. Но ведь возвращаться не обязательно! Я же могу всего-навсего показать вон тому глупышу-пустобрёху, где я раньше жил. Пусть знает, что никакой я не бродячий уличный кот! Ну а если вдруг Анна меня совершенно случайно увидит… Сердце колотилось от счастья, волнения и надежды. А ещё от страха. Потому что когда надеешься на что-то, то очень страшно, что надежда не сбудется.

Ну сколько можно стоять и болтать? Я уже устал ждать. Наконец-то! Боксёр-водитель направился к одному из автобусов. Я мгновенно запрыгнул в заднюю дверь и оглянулся на своего спутника. Этот пустобрёх так испугался, что, как только включился двигатель, он тут же отскочил от дверей подальше. Ну и ладно. Все псы — трусы. Лично я выходить из автобуса не собирался.

Я забился под скамейку напротив дверей. Отсюда хорошо было видно моего трусишку. Как же он дрожал! Целый день за мной бегал, а теперь, когда он мне так нужен, испугался, видите ли!

Пусть это и было опасно, но я выпрыгнул из автобуса, чтобы уговорить его поехать со мной. Может, мне действительно жалко этого пустобрёха? Стоял, весь дрожал от страха. Такого даже самая мелкая крыса обидит!

Уф, еле успели! Только мы с ним прыгнули в автобус, как двери закрылись. Прямо за нами. Трусишка сразу же спрятался под первую попавшуюся скамейку. Всё вдруг как зашипело, как заклокотало, как заворчало!

Автобус отъехал, гремя и стуча, и у меня в брюшке тоже начались стук да гром. Меня снова затошнило.

Приходилось изо всех сил крепиться, чтобы не выскочить на улицу на ближайшей остановке. Но я прямо чувствовал, что мы были всё ближе и ближе к дому Анны. Всякий раз, как двери открывались, я выглядывал на улицу. Уже пора? Или ещё нет? Неужели мы проскочили?

Но я сразу понял, когда нужно выходить. Один прыжок — и я за дверью автобуса.

Вне всякого сомнения, мы на месте! И снова этот знакомый запах… Как и прежде, пахло яблонями, садом, прелой листвой и тёплыми от солнечных лучей поленьями. А ещё — жабами, которые жили под листьями ревеня. Это был запах дома.

Эй, а где мой трусишка?

Всего-то на минуточку забыл о нём — и всё пропало. Дверь автобуса только что с шипением закрылась. И он совершенно точно не осмелился выскочить. Ну как есть трусливый пёс! Ничего-то они сами не умеют! Я бы ему помог, конечно, но всё случилось слишком быстро… Очень жаль. Но такова жизнь. Я стоял и смотрел, как уезжал вдаль автобус, увозя его с собой. Но недолго.

Внезапно я услышал вдалеке чей-то голос:

— Аристотель! Кис, ки-и-ис! Ну где же ты, мой хороший? Хватит уже в прятки играть! Аристотель!

Это меня зовут? Совершенно точно! Такую умопомрачительную кличку носит единственный кот во всём мире, и этот кот — я! Как же приятно это слышать! Сердце моё так и стучало. Анна меня искала! Она меня звала! Она сказала: «Мой хороший»! Да и не одна Анна меня искала, как я вскоре выяснил. Её мама и папа, и даже Олли, — все они прочёсывали соседские сады и звали меня. Линда от них не отставала.

— Тотель! Тотель! — звала она тоненьким голоском.

Наверное, мне стоило сразу побежать к ним. Но нет, это было бы слишком просто. Пусть ещё помучаются и поищут. В конце концов, у кота тоже своя гордость имеется.

Как часто коту приваливает такое счастье? Знать, что тебя ищут, что им без тебя плохо… Какое блаженство! И я забрался в сарайчик. Там было тепло. Всё плохое как лапой сняло. Правда, я очень устал. И, конечно, есть хотелось страшно, но самое главное — я был невероятно рад всех видеть!

Глава 9

О нет! Такое только со мной могло случиться. Умудрился провести всю ночь в сарае. Теперь у меня все косточки болели.

Последнее, что я помнил перед тем, как задремать, — вечернее солнце ласкало и грело мою шубку и все бегали, искали меня. Но как я умудрился по-настоящему заснуть — совершенно не понимаю!

Не будь я котом, сказал бы, что я ворона! Или осёл. И заплакал бы крокодильими слезами. Хорошо, что коты не плачут.

Но что поделать? Что прошло — то прошло, как я всегда говорю. Теперь, когда я точно знал, что Анна по мне скучала, всё остальное было не так уж плохо. Я не стал горевать и вышел из сарая.

Она даже объявления о моей пропаже развесила, как я успел заметить, когда прогуливался по окрестностям. До чего же это приятно. И все несчастья — ломота в костях, холод — были не так важны. Вдруг я кое-что почувствовал… Когда мы с трусишкой играли, я и позабыл, как мне хотелось есть, но теперь в животе урчало ещё громче, чем раньше.

Но где сейчас достать еду? Чтобы хоть немного отвлечься от голода, я начал считать плакаты. Двенадцать штук. Вполне достаточно, как мне кажется. Теперь я доволен. А вот фотография на плакатах нравилась мне гораздо меньше. Неужели я и впрямь такой толстый? И усы у меня в жизни куда гуще. Зато текст объявления — просто праздник какой-то.

Читать я, конечно, не умел, но довелось случайно подслушать. Одна дама преклонных лет прочла своей подруге это объявление:

Потерялся мой любимый кот Аристотель. Серебристо-серого цвета с тёмными полосками, пушистый, умный и очень преданный. Может быть, кто-то его видел? Он никогда раньше не убегал, и я за него ужасно волнуюсь!

Внизу подпись: имя и фамилия Анны и телефон.

Ура! Оказалось, что я пушистый, умный, да ещё и преданный, и она за меня волнуется! От таких новостей стало теплее, чем от самого яркого весеннего солнышка. Одного только не понимаю: почему всегда нужно ждать ласки и комплиментов?

Теперь оставалось торжественно обставить возвращение в собственный дом. Я тут же вообразил разные варианты. Например, к дому, в котором ужинает убитая горем семья Фритцевски, подъезжает полицейская машина с синей мигалкой, а оттуда выпрыгиваю я. Хотя нет. Пусть лучше над домом появляется вертолёт и я триумфально спускаюсь по верёвочной лестнице!

Одного я совершенно точно не собирался делать — приходить к ним под дверь и ждать, пока откроют. Нужно больше эмоций, драмы.

Наконец я решил: надо, чтобы кто-нибудь нашёл меня. Потом пусть этот кто-то позвонит в дверь и устроит торжественную передачу меня, кота. Я прям видел перед собой Анну, как наяву. Вот она спускается по лестнице, издаёт ликующий вопль и от радости заливается слезами и бросается ко мне в объятия. Драма, большие чувства, кульминация! Анна прижимает меня к себе, осыпая поцелуями. Потом зовёт родителей, Олли и Линду, и все принимаются спорить, кто следующий обнимет меня. Разумеется, папа пообещает, что отныне и навсегда я имею полное право жить в комнате Анны. И никаких больше разговоров про всяких там пустобрёхов на день рождения! Кому нужны эти собаки, если у Анны есть лучший в мире кот?

Итак, кто первый? Найдите меня скорее! Кто же станет счастливым гонцом, кто возвратит любимого кота Аристотеля его несчастной, чуть было не осиротевшей семье?

Я гордо прохаживался по дорожке в поисках счастливчика. Эй, вы! Слепые, что ли? Не видите, что тут потерявшийся кот гуляет? Тот самый?! Вы что, объявлений не читаете? Может, дело в том, что на улице в это время почти никого и не бывает… Все разбежались. Кто в школу, кто на работу. А у старушек как раз послеобеденный сон. Значит, придётся подождать.

Но наконец-то улыбнулась удача: вдалеке показались двое парней, чуть постарше Олли. Интересно, прочли ли они объявление? Я преградил им путь, но вместо того, чтобы взять меня на руки и отнести хозяевам, они лишь отпихнули меня в сторону. Ногой, между прочим! Но так просто я не сдамся. У меня есть цель. И я побежал за ними следом. Внимание, внимание! Вы что, не видите? Я же Аристотель! Умный и любимый котик!

Постойте. Что они делают? Что эти двое забыли в саду у Фритцевски? И почему они озираются по сторонам? Один из них, с татуировками во всю шею, зачем-то вытащил из рюкзака отвёртку и принялся крутить ею в замке двери, ведущей в подвал. Другой, у которого всё лицо было в прыщах, смотрел, чтобы никто не подошёл. Да это же взломщики! У меня начали дрожать лапки. Воры! Среди бела дня! Эх, был бы я не котом, а сторожевой собакой! Этаким громилой с грудой мышц и острыми зубами! Да я бы им обоим штаны на лоскутки порвал и отвёртку из рук выбил! Я бы им все уши отгрыз! Собакам хорошо, им столько всего под силу! Может, потому Анна и хотела завести себе пустобрёха? Но это всё равно несправедливо. Разве я виноват, что родился котом?

Видимо, пришла пора доказать ей, что и я чего-то стою! Бояться уже не было времени. Я должен охранять дом Анны! Тогда я пригнулся и прыгнул, как вчера с мусорки, когда прогонял крыс. Глаза зажмурил, когти выпустил — и вперёд!

Я изо всех сил вцепился в волосы парню с татуировкой, принялся царапаться и кусаться. Он, конечно, совсем не ожидал такого поворота.

И взвыл от испуга:

— Брысь отсюда!

Пусть ревёт, так ему и надо! Я шипел на него самым страшным кошачьим шипом. По крайней мере, этому типу было теперь не до подвальной двери, ему бы со мной справиться. На помощь ему пришёл напарник в прыщах. Но мне всё-таки удалось выдрать у татуированного клок жирных немытых волос. Его сообщник схватил меня и со всей силы швырнул о перила подвальной лестницы. Если он решил, что сможет вывести меня из игры, то здорово ошибся. Им бы обоим такие сильные пружинистые лапы, как у меня…

Я вскочил и приготовился к новому нападению. Вдруг откуда ни возьмись явилась подмога. Я, правда, понятия не имею, как он сумел найти наш дом, но внезапно из-за кустов с громким лаем выбежал мой трусишка. Он вцепился прыщавому в ногу. Ха-ха! Нас уже двое! И пока прыщавый пытался высвободиться, я запрыгнул на спину второму и что есть силы рвал когтями его искусно расписанную шею.

Оба ревели, кричали, но, разумеется, не могли с нами справиться. Наконец прыщавому удалось одолеть пса, а его подельщик дал мне прощального пинка, и они обратились в бегство.

— Да эти зверюги сейчас всех соседей на ноги поднимут! — шипел прыщавый.

Они мгновенно исчезли в садовой калитке, втянув головы в плечи. Как будто бы от этого стали невидимками, ну-ну. Трусишка звонко лаял им вслед.

Меня одолели странные чувства. Я, кот Аристотель, только что прогнал целых двоих преступников. Ну, допустим, не один, этот мелкий мне помогал, но всё равно. Вот только что был я обыкновенным котом, а теперь кот-спаситель! Кот-герой! Я поставил на карту жизнь, чтобы защитить дом своей семьи! Вообще-то за такое мне положены медаль и фотография в газете… Анна будет мной гордиться!

Глава 10

Как бы не так. Не мечтам о фотографии в газете надо было предаваться, а в оба смотреть. Воришки взяли да и вернулись. Трусишка залаял, предупреждая меня, но было слишком поздно.

— Видишь, и правда! Это та кошка, с плаката! — сказал тот, что в татуировках.

Опять обозвали кошкой! Но как следует возмутиться не дали: этот мерзкий тип уже схватил меня за шкирку и запихнул в рюкзак. Ещё и затянул его потуже!

Я слышал, как истошно лаял мой трусишка. Впрочем, положа лапу на сердце, какой же он трусишка? Только бы они его не поймали, пусть хоть ему повезёт!

Они швырнули меня в машину. Это я по запаху определил. Слышал, как захлопнулась дверца и как понемногу затих лай собаки.

Громко заревел мотор. Меня, кота Аристотеля, похитили. Это даже несколько волнующе. Я посмотрел немало фильмов про гангстеров вместе с Олли и поэтому примерно представлял, что меня ожидало. Попытался принять свою судьбу мужественно. В большинстве фильмов преступников рано или поздно отлавливали. Вот сейчас, сейчас этим типам придётся прорываться через полицейских. Настоящие преступники всегда прорываются. Когда-нибудь их, конечно же, поймают. Так обычно бывает: они теряют бдительность и думают, что все полицейские глупые. Потом бандитам наденут наручники и отведут их в тюрьму. Но сначала, разумеется, отберут рюкзак. И в тот миг, когда милая юная дама-полицейский его откроет, оттуда — та-дамм! — грациозно выпрыгнет знаменитый кот Аристотель, которого уже ищут всем кварталом.

Ясное дело, после этого меня с сиреной и мигалками доставят прямо к Анне домой. А она от удивления даже рот забудет закрыть, когда узнает, сколько мне всего пришлось пережить. Вот какой это будет счастливый день! Даже лучше, чем день рождения в прошлом году.

Но это всё потом. А пока мне, увы, снова стало плохо. Укачало меня, как обычно. Хорошо ещё, что желудок пустой… В общем, вы поняли!

Я понемногу приходил в себя, пытаясь разобраться, о чём эти двое разговаривали. Но вдруг мне стало не по себе. А что если их машину не заметят полицейские? Их тогда вообще не поймают, что ли? И кто знает, куда они меня везут…

— За кошку мы потребуем выкуп, — тем временем сказал один из бандитов. — Посмотрим, насколько им дорог этот мешок костей.

Выкуп? Я, наверное, ослышался! Выкуп — это не меньше пары миллионов! Что ж они меня не спросили, прежде чем хватать? Я бы им сразу сказал, что Фритцевски совсем не богаты. Ой, ведь когда преступники об этом узнают, что же они тогда со мной сделают?

Нет, нужно сохранять спокойствие. Легко сказать — но стоит хотя бы попытаться.

Машина вдруг остановилась. Зазвенели ключи. Скрипнула входная дверь.

Один из парней взял рюкзак, в котором сидел я, и принялся его развязывать.

— Смотри, она царапается, — предупредил его другой.

Я не только царапаюсь, но ещё и кусаюсь. Думаете, это только собаки умеют? Я приготовился и… как только рука пролезла в рюкзак, впился ему в руку что есть силы, выскочил в ближайшую комнату и забился под шкаф.

Ну и пыли там было! Я громко зачихал и услышал, как бандиты засмеялись. Смейтесь-смейтесь, вам меня ни в жизнь не достать! Правда, сначала они попытались выудить меня руками, потом ручкой от швабры. Но мне всё время удавалось увернуться. К счастью, шкаф у них был довольно большой.

В конце концов они сдались. Где-то хлопнула дверь, а потом воцарилась тишина. Или это такая хитрость, чтобы меня выманить? Но я не глупый и настолько легко не попадусь. Полежу-ка пока здесь да подумаю, что мне делать. Сейчас я почти жалел, что был таким бесстрашным. Ах, ну почему я не мог просто жить в своём уголке подвала да радоваться жизни? Мне стало тоскливо…

Прошло много времени, прежде чем входная дверь снова открылась. Или, по крайней мере, мне так показалось.

На этот раз из прихожей донеслось сразу несколько детских голосов и один взрослый — он принадлежал явно очень рассерженной женщине:

— Да возьми же у меня сумку, Кимми. Не стой без дела!

Кимми? Мысли крутились в голове быстрее колёс автомобиля. Ведь Анна рассказывала про какую-то Кимми! А не та ли это девочка из класса, которую Анна не хотела приглашать на день рождения? И Анна, и Клара упоминали, что у неё есть братья. Только, кажется, в разговоре не было ни слова о том, что эти братцы — взломщики. Кроме того, Анна говорила, что у них ещё трое детей. Хотя шумели они за десятерых.

— Хоть бы раз за младшими присмотрела, Кимми! — снова завопила женщина.

Как же я рад, что это не мой дом. А Кимми было даже немного жаль. Может быть, она потому такая вредная и пакостит другим детям, что её саму постоянно ругают и плохо к ней относятся? Как тут хорошему научиться?

— Что опять? Чего ты с таким лицом на меня смотришь? — продолжала возмущаться их мама.

— Ну, меня на день рождения пригласили, к Анне. У меня до сих пор нет никакого подарка, — ответила ей девочка.

Ха! Если эта девочка знает Анну, да ещё и на день рождения приглашена, это точно Кимми из её класса.

Так распорядился случай, что я оказался именно у неё! Кимми знает Анну! Она видит её в школе каждый день. Кимми нужно лишь отнести меня к Анне домой. В конце концов, я и есть лучший подарок на день рождения! Можно, как и в прошлом году, посадить меня в плетёную корзиночку, украсить бантиком… Так и быть, я не против.

Но мои мысли прервал голос мамы Кимми. Увы, он был совершенно не милым.

— Ты что думаешь, деньги на деревьях растут? Не хочешь идти без подарка — оставайся дома, никто тебя не гонит.

Кимми вошла в ту самую комнату, где я прятался под шкафом. Легла на ковёр и долго смотрела в потолок. Видимо, ей было очень грустно. Как я её понимаю! В конце концов, я и сам не выношу, когда на меня кричат. Вдруг Кимми повернула голову и… увидела меня. Несколько секунд мы просто таращились друг на друга. Затем она перевернулась на живот и принялась выманивать меня из-под шкафа:

— Кис-кис-кис!

Но я только сильнее прижался к стене. Откуда мне знать, вдруг Кимми и правда такая противная, как рассказывали Анна и Клара? А она тем временем открыла свою сумку и достала оттуда бутерброд.

Надкушенный, правда, но всё равно очень аппетитный. Но можно ли было доверять этой девочке? Анна недолюбливала её, но опасной Кимми мне не казалась. А вдруг она заодно со своими братцами и всё это западня? Но я так давно ничего не ел. Голод просто волчий, хоть я и не волк, а кот. Кстати, а когда меня вообще в последний раз кормили? И вот я очень осторожно приблизился к бутерброду. О-о-о, салями! Кимми сразу меня узнала.

— Эй! А ты случайно не кошка Анны? У неё дома точно такая же. Анна в школе рассказывала, что ты убежала, и фотку показывала!

Кимми попыталась выманить меня из-под шкафа, но я всё ещё прижимался к стене. Осторожность никому не помешает…

И всё-таки я поймал момент! Как только девочка полезла в сумку за мобильником, я тут же схватил бутерброд. О, райское наслаждение! В жизни не ел ничего вкуснее. Даже позабыл как следует рассердиться на то, что меня снова обозвали кошкой.

— Анна? — услышал я голос Кимми. — Тут такое дело: твоя кошка у меня. Сидит под шкафом, вся пыльная и грязная.

Фу, какая эта Кимми противная! Как будто я виноват, что на улице грязно, а под шкафом пыль!

Если б только разобрать, что ответила ей Анна. Ах, Анна! Это же и правда она!

Я ничего не смог с собой поделать: её голос манил меня даже сильнее, чем бутерброд с салями. Но только я отважился вылезти из-под шкафа, чтобы чуточку приблизиться к Кимми и её мобильнику, как ввалилась целая орава маленьких детей. На помощь!

Гонялись они за мной не хуже Линды. С воплями носились по всему дому. Погони за преступниками, говорите? Детский сад по сравнению с этим. Они такие маленькие, что и под шкафом от них было не укрыться. Может, на полку запрыгнуть? Или ещё лучше — на гардину! У меня, в конце концов, богатый опыт со времён приюта. Как я тогда на когтеточку взлетал, любо-дорого было смотреть! А на гардине никто меня не достанет. Разве что старшие братцы Кимми, но они, к счастью, куда-то ушли…

Я ловко уворачивался от мячиков, которыми малышня в меня бросалась. Вдруг прибежала мама Кимми со шваброй — и стало совсем не до шуток.

Но мне действительно везёт — в ту самую минуту кто-то позвонил в дверь. Может быть, это Анна? Наверное, она пришла, чтобы меня забрать? Я пронёсся через весь дом к входной двери. И жаждал лишь одного — скорее выбраться прочь отсюда!

Да, это была Анна! Я подпрыгнул, как мячик, прямо в её объятия. И она крепко прижала меня к себе.

И всё время повторяла:

— Аристотель, мой сладкий, мой любимый котик! Я так за тебя волновалась! Ну где же ты был, а? Ари, мой сладкий маленький Аричка…

Что? Неужели у меня появилось прозвище? Оно почти такое же кошмарное, как «Аристотель»! Но его придумала Анна, и раз она меня обнимала, да ещё и чесала спинку, ладно, пусть так называет.

Прозвище ведь не выбирают: кто-то дал тебе кличку, она и прилипла, хочешь ты этого или нет. Я всего лишь слегка покривил мордой и немного подёргал хвостом. Чхи! Ну вот, опять. Да я и правда был совсем пыльным!

Кимми не смогла объяснить Анне, откуда я взялся у них в квартире. Она ведь не знала. А если бы меня спросили, я бы рассказал. Да кто ж кота-то спросит?

Анна поблагодарила Кимми за звонок. Потом дала ей какие-то бумажки. И сказала, что очень рада, что я нашёлся, а это деньги в награду. Кимми так и расцвела. Она быстро сунула деньги в карман, пока про них не прознали её сёстры. А тем временем эта мелюзга облепила Анну, повисла на ней и не отпускала. Пришлось Кимми спасать её. Ох уж эти родственнички, скажу я вам. И неизвестно ещё, которые хуже — старшие или младшие!

Анна гладила меня всю дорогу. То и дело повторяла, как же она рада, что я нашёлся. Ну, положим, слёз радости она не пролила, но ведь ей, к сожалению, не было известно, какого геройского кота она прижимала сейчас к груди.

Но это всё, право, было неважно. А важно лишь одно: мы с Анной теперь снова вместе!

Глава 11

Наконец-то! Настал день рождения Анны. Мой, кстати сказать, тоже. Интересно, почему она так пиналась ногами всю ночь? Приходилось следить, чтобы невзначай меня с кровати не спихнула. И как тут размышлять прикажете? А я как раз вернулся к моим раздумьям. Осознавал пережитое во время своих приключений вдали от дома.

Что нового принёс мне этот побег?

Честно говоря, без многого я с радостью бы обошёлся: мокнуть, мёрзнуть и голодать было ужасно. Три дня и две долгие ночи без родного дома. И, разумеется, не очень-то приятно, когда тебя похищают взломщики. Особенно возмущает и злит меня вот что: никто, ни одна живая душа даже и не подозревала, каким опасностям я подвергся!

Но всё же, не сбеги я из дому, вряд ли бы мне позволили спать у Анны в кровати. И я наконец-то знаю, что Анна любит меня, даже если не всегда это показывает. Теперь я ещё больше, чем раньше, ценю эту семейку, пусть все они временами и слишком шумные. Я был рад видеть даже Олли и Линду!

И ко всему прочему, я познакомился с пустобрёхом, который оказался вполне приличным другом. Никогда не поздно расширять горизонты своих знаний о мире! Ах, где же он сейчас, этот трусишка?

Правда, до полного счастья мне одного недостаёт. Пока что так и не устранена основная причина моего побега. Анна, конечно, с тех пор не говорила, что хочет заполучить собаку. А вдруг возьмут да и подарят? Тогда мне ничего не останется, как сразу же поставить эту гавкалку на место и показать, кто в доме хозяин! Будет жить по моим правилам.

Во всяком случае, из комнаты Анны я никуда не денусь. Каких неимоверных усилий мне стоило сюда попасть! Как я боролся за спальное местечко возле её кровати! Ну, если уж совсем честно, то не только возле кровати…

В конце концов, теперь от кровати Анны до моей корзинки — один лёгкий изящный прыжок. Ничто для такого кота, как я. Нет уж, эту кровать я не собираюсь делить ни с каким дворнягой, обойдётся!

Конечно же, кто-то снова прервал мои размышления. Одним рывком открылась дверь и в комнату влетел Олли с какой-то странной штукой в руке. Да у него там ледяная вода! С утра пораньше! Фр-р-р, гадость-то какая! Я вскочил на подоконник.

— Фритци-Фритци, водичкой разбудитци! — радостно завопил Олли. — Я о тебе забочусь! Вдруг проспишь свой день рождения?

— Можно подумать, я собиралась!

— Это водяной пистолет. Тебе в подарок от меня, — пояснил Олли, протягивая Анне игрушку. — Просто хотел показать, что он отлично работает!

— Спасибо, — фыркнула Анна. — Надеюсь, ты догадываешься, кого я первым оболью?

— Ну-ну, только попробуй! — захохотал Олли.

Он встал прямо перед Анной, так что ей ничего не оставалось, кроме как прицелиться ему в живот и нажать на кнопку.

Олли схватился за сердце, издал вопль и упал на пол.

— Наповал, — зашептал он. — Ты только что попала прямо в своего любимейшего брата…

На шум прибежала Линда, а за ней и все остальные. Они торжественно внесли в комнату Анны торт со свечками.

Пока они пели песенку, я запрыгнул к Анне на колени и распушил шёрстку. Мама девочки засмеялась:

— Да-да, Аристотель! Мы не забыли, что сегодня и твой день рождения. Ведь ровно год назад мы привезли тебя из приюта.

Нет, вы только посмотрите: они всё помнят! С этими словами мама обмакнула палец в крем и протянула мне.

Анна наконец-то поднялась с постели. Теперь время открывать подарки.

Я напрягся, но был готов ко всему. Пошёл вслед за Фритцевски в гостиную, где уже сто-ял стол с подарками. В прошлом году на столе сидел я. А в этот раз наверняка будет какой-нибудь пустобрёх, о котором Анна мечтала. Я напряг все мышцы и быстро оглядел собственные когти: не так уж и плохи, остренькие. Против овчарки, разумеется, никаких шансов. Но всякие там жалкие пудели, мопсы или таксы…

Погодите. Где же он спрятался? Что-то не вижу я ни собаки, ни подстилки. Только много-много пёстрых свёртков. А что же Анна? Девочка радостно потянулась к самой большой коробке.

— Беспроводные колонки! — ликовала она, разрывая яркую бумагу. — Класс какой, такие же, как у Олли!

Та-а-ак… Знаете, у меня просто слов не было. Да и, честно говоря, я чуть-чуть разочаровался. Я ведь уже представил себе в красках, как сплю у Анны на кровати, а этому пустобрёху указываю на его законное место в подвале. Или как я провожаю Анну до автобусной остановки, а этому нельзя, пусть дома сидит…

— Здорово, что тебе нравится, Анна! Ну прости, с собакой не вышло, мы ведь тебе объяснили почему, — сказал папа. — С ней слишком много хлопот, да и потом, у тебя уже есть Аристотель.

Вот именно! У Анны есть я! Наконец они поняли это — ценой моих нервов и огромных усилий! Но самое главное — Анна вроде бы даже не расстроилась, о счастье! Похоже, ей было не так важно, что желание не осуществилось. Возможно, до неё в конце концов дошло, что я на свете всех милее, всех пушистей и… В общем, я тут же устроился поудобнее на одной из новых колонок и смотрел, как Анна подключала их к своему мобильнику. Но вдруг — какой ужас! — из колонок раздалась такая ушераздирающая музыка, что я со страху прыгнул на стол. При этом нечаянно опрокинул чашку, и горячий кофе залил пол.

Мама закричала:

— Аристотель, какой ты балбес! Ковёр совсем новый…

О, как же это нечестно! Да разве я мог себя контролировать? Я боюсь громкой музыки, они что, забыли? Ох, неужели теперь и у Анны в комнате будет так шумно? Вот подарочек!

«Орут, как мартовские коты» — так говорят люди, когда им не нравится песня. Они что, не знают, что человеческая музыка для кошачьих ушей в тысячу раз хуже? Эх, подарил бы лучше Олли парочку хороших наушников вместо водяного пистолета! Хоть какая-то защита от этой ужасной оглушающей музыки.

Гостей ждали только после обеда. До этого времени во всём доме царил хаос — а на кухне, как обычно, был его эпицентр. Меня, кота, то и дело сгоняли с кухонного стола. Я всего-то хотел посмотреть, как мама намазывает торт кремом и раскладывает вишенки. Но всё-таки день рождения — это классно. Никто мне не мешал ходить кругами за Анной и её мамой, а они время от времени давали мне что-нибудь вкусненькое.

Бедная мама совсем закрутилась.

— Можешь сходить в магазин за молоком? — попросила она в очередной раз папу Анны. — И да, нам нужны воздушные шарики. Линду с собой захватишь?

— Во-о-от, сейчас-то ты и пожалеешь, что велела всех девчонок из класса позвать, — съязвила Анна. — Я лично не хотела. Но тебе это было нужно.

Тем не менее Анна помогла накрыть на стол: принесла лимонад, бутерброды и торт. А когда она раскладывала салфетки, раздался звонок в дверь.

— Неужели гости? — удивилась мама, подходя к двери.

Я, конечно, поспешил следом за ней, а за нами побежала Анна.

Но на пороге стояли не девочки с подарками, а полицейский.

— Поступила информация, что вчера в этот дом пытались влезть, — начал он. — Разрешите осмотреть дверь вашего подвала?

Я просто не поверил своим ушам. Да и никто из нас не поверил. Полицейский осмотрел дверь и сказал:

— Почтальон заявил нам о попытке ограбления. Чья-то собачка так разлаялась, что он решил посмотреть, что случилось. Обнаружил двоих молодых людей, которые крутились возле вашей подвальной двери. И он видел, как кошка с собакой напали на бандитов и прогнали их. Почтальону удалось запомнить номер машины, на которой уехали взломщики. Мы уже задержали этих юношей. У одного нашли на шее царапины, которые могут оказаться уликой.

Ура, нас всё-таки видели! Я гордо прохаживался перед своей любимой семьёй, высоко задрав хвост. Ну что же они, не видят меня, что ли? Не смогли сложить в уме два и два? Ведь это я тот герой, который всех спас!

Но нет — Фритцевски слишком разволновались и не замечали меня.

Немного погодя в дверь опять позвонили. И это снова были не гости!

Теперь к нам пришёл почтальон, принёс Анне посылку от бабушки с дедушкой из Берлина.

Завидев меня, он замер на месте. И я замер, но не из-за почтальона.

Вы не поверите, кто стоял рядом с ним. Мой трусишка! Он узнал меня и принялся звонко лаять и вилять хвостом.

— Ничего себе! Да ведь это тот самый кот, что прогнал взломщиков! — удивился почтальон, поглаживая меня по спинке. — Ну и молодчина!

Потом он рассказал всю историю заново. Но вы её уже и так знаете…

Упомяну лишь самое главное: как отреагировала на всё это моя семья. Хорошо, даже замечательно! Все собрались вокруг меня, ликовали, гладили, чесали за ушком — вот она, слава умного и храброго кота.

— Видишь, Анна, — радовался папа, — к чему тебе какая-то собака?

Именно! Я всегда придерживался одного с ним мнения. Не зря же мы оба — философы. А ещё я рад, что родители у Анны нормальные и не каждое её желание бегут исполнять сломя голову.

Анна взяла меня на руки.

— Да я и сама уже никакой собаки не хочу, — сказала она. И поцеловала меня.

Какой же фантастически прекрасный вышел день рождения! Я даже почти не ревновал, когда Анна принялась гладить трусишку.

Настало время рассказать вам о самом важном: если хозяин не объявится, трусишка останется жить у почтальона. Он в этого пустобрёха прямо-таки влюбился.

— Бежал за мной вчера всю дорогу, — рассказывал почтальон. — Просто не отвязаться было. Пришлось тащить его домой. Он как будто выбрал именно меня. Ну, пусть живёт, так и быть. Места у меня хватит.

Ух ты! Значит, теперь трусишка будет каждый день заходить к нам вместе с почтальоном? Я спрыгнул с рук и спрятался, поглядывая на собаку. Интересно, станет он сейчас со мной играть или нет?

Ещё как! Вон как припустил за мной, виляя хвостиком. Ох, как же все хохотали! Ну и пусть хохочут, мне-то что?

Гостей ждали к трём, но уже без четверти три кто-то снова зазвонил в дверь. И на этот раз пришла девочка с подарком.

— Привет, — Анна, слегка опешив, смотрела на Кимми. С чего бы именно она притащилась раньше всех?

Кимми протянула ей большой, красиво завёрнутый подарок:

— Я купила его на деньги, которые ты дала мне!

Кимми все свои деньги потратила на подарок Анне? Ничего себе. Анна была удивлена не меньше моего. Она распаковала коробку. Там лежал большой пазл с изображением щенков. Конечно, надо было именно собак нарисовать… Но вообще-то мне всё равно, это всего лишь картинка. Анна подарку очень обрадовалась, как будто и не говорила пару дней назад, что больше ей никакие игрушки не нужны.

Потом пришла Клара, а за ней подтянулись остальные, и вскоре в доме совсем места не осталось. Целых одиннадцать девчонок, и каждая, по-моему, старалась пищать и болтать громче других. Мама Анны поделила торт на всех, а папа тихонько сбежал к себе в кабинет — может быть, поразмышлять о днях рождения как о явлениях? Олли ушёл к другу, чтобы в него, как он выразился, не втюрились все девчонки, а Линда меня временно оставила в покое. В порядке исключения. Потому что сейчас она была занята тем, что прыгала между гостями туда-сюда. Зато Кимми меня сегодня прям из рук не выпускала. Я великодушно позволял ей со мной возиться. Даже если Анна и говорила, что Кимми противная, я лично считаю её вполне милой.

А знаете, какая из всех игр самая весёлая? «Лопни шарик». Кто грохнет больше всех воздушных шариков, тот и победил.

Я, конечно, не отказался поучаствовать. И прыгал выше всех, и когти у меня самые острые. Поэтому сегодня я — звезда вечера. А что при каждом взрыве сам чуть в обморок не грохался, так это тс-с-с, только между нами.

Ну вот, наконец все разошлись. Я почти совсем оглох. Анна была счастлива, её мама окончательно умоталась. Клара помогала с уборкой, а из новых колонок на весь дом разносилась ушераздирающая музыка. Как будто мартовские люди орали… Только у папы было лицо какое-то совсем не счастливое. Но раз ты отец — будь готов иногда помучиться. Не всё же одним нам, котам, страдать?

А что до предстоящей ночи — я твёрдо решил, что совершенно не собираюсь проводить её рядом с этой шумодробилкой. Нет уж, дудки. Вернусь лучше в свой родной подвальчик. Там и корзинка старая меня уже заждалась.

О блаженная тишина! Моё личное королевство! Временами жизнь действительно прекрасна.

Кстати, что касается смысла жизни — спросил бы папа Анны у меня, я бы ответил ему, в чём он. Да кто ж кота-то спросит?

МИФ Детство

Подписывайтесь на полезные книжные письма со скидками и подарками:

mif.to/d-letter

Все книги для детей и родителей на одной странице:

mif.to/deti

#mifdetstvo

#mifdetstvo

#mifdetstvo

#mifdetstvo

Над книгой работали

Шеф-редактор Алёна Яицкая

Ответственный редактор Ирина Овечкина

Литературный редактор Анна Климентова

Арт-директор Елизавета Краснова

Леттеринг Елизавета Краснова

Вёрстка Надежда Кудрякова

Корректоры Надежда Болотина, Анна Баскаева, Ирина Тимохина

ООО «Манн, Иванов и Фербер»

mann-ivanov-ferber.ru

Электронная версия книги подготовлена компанией Webkniga.ru, 2019

Оглавление

Информация от издательства

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

МИФ Детство

Над книгой работали Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg