«Вот моя деревня»

Наш берег правый. Их берег левый. Нам их видать, всё, что они делают, кильки паршивые! Это мы их кильками зовём. Они-то себя называют кильковские — деревня, значит, у них Кильково. А мы — равенские, наша деревня Равенка. Нас никак не обзовёшь. Они уж пытались: и равены, и равки. К нам не прилипает. Равенские мы. А они кильки, кильки!

Эй, кильки, килечки! На копейку сто башок!

Деревня у нас хорошая, на горке стоит. Ветерок дунет — ни слепней нет, ни комаров.

По берегу крутому вязы растут, это деревья такие, у них кора будто вязаная, а на этих вязах гнездится всякая птенчура.

Слышали, как скворец в мае поёт? Выделывает всякие колена, даже трясётся от радости, а потом помолчит и будто струночку оборвёт, слышали?.. «Д-день!» Помолчит и ещё разок: «Д-день!» Ну, ясно, это он про день говорит. Я скворцов очень уважаю. Если кто скворчиное гнездо разорит, пусть лучше на глаза мне не попадается. Я и ласточек не позволю обижать, и стрижей. Но вот что ты скажешь, не люблю воробья! Может, это и неправильно, но я воробья не люблю.

Вора-бей — слышали как? Это значит: бей вора. Вот что это значит. И не зря. Если стая прилетит в огород, все семена с грядок склюёт, все ростки повыдёргивает, а разве ж так можно? Ведь мы же трудились, и брат Паша приезжал из города помогать.

У нас огород большой, ухоженный. Вот погодите, у меня скоро подсолнухи такие вырастут, что под каждой шляпой хоть от дождя хоронись. А луку будет, а моркови, а огурцов, а всячины всякой!..

С нашего огорода за реку красиво глядеть. Сначала идут луга заливные, это пойма, там щавель растёт. В момент можно набрать полную рубаху. Дальше там вика с овсом, тут же гороховое поле, а к лесу ближе будто море синее колышется — это люпин. Лес есть ближний, роща по-нашему, а есть и дальний. За дальним лесом солнце встаёт.

Вот только Кильково всё время в глазу маячит, тьфу, хоть бы и не глядел! Мне Кильково потому поперёк кишок встало, что там не ребята, а одни кильки родятся, зануды и лишаи.