«Похождения двух горемык»

Ранним-ранним утром мы с дядей Никитой вышли из дома. На улицах было пусто и тихо, но на автобусной остановке уже стояла молчаливая очередь.

Мы пересекли набережную и по гранитным ступеням спустились к воде. И увидели наш катер! Никита подтянул за канат корму, мы прыгнули. Катер закачался. Между ним и нижней гранитной ступенькой заплескалась вода с радужным бензиновым отливом. Потом, присев, дядя Никита распустил на чугунном кольце узел каната, и я оттолкнул багром нос катера от высокой стены. Катер стал медленно разворачиваться.

Я слез в рубку. Дядя Никита повернул на приборном щите ключ, подержал его в этом положении секунд пять, опустил вниз ручку газа и нажал красную кнопку стартера. Мотор застучал. Оставленный гаечный ключ стал толчками ползти по кожуху двигателя и со звоном упал в жестяной поддон.

Мы шли посередине реки. На равных расстояниях с обеих сторон поднимались высокие гранитные стены, еще выше — дома.

Дядя Никита, довольный, смотрел на дрожащие стрелки приборов.

Я взялся за свои обязанности стюарда: распаковал вещи, повесил в шкафчик одежду, разложил на столике около газовой плиты продукты, которые дала нам Лиза — жена дяди Никиты и моя старшая сестра.

Потом я снова вылез наверх.

Вот над нами прошло здание физического факультета университета (через три года буду поступать!), потом — высокий желтый Пушкинский дом (бывшая таможня). Мы прошли под мостом Строителей, под белым ромбом, обозначающим проход для маломерных судов, и вышли на простор, на Стрелку Васильевского острова. Рядом раскачивались два высоких буя (свальное течение!), слева была Петропавловка, справа, за широкой водой — Эрмитаж!

Мы стали кричать, прыгать, махать! Потом мы вошли под Кировский мост (под мостом было темно и гулко, громко хлюпала наша волна). Потом мы прошли под Литейным мостом, и вот уже город стал исчезать — только торчал из деревьев высокий голубой Смольнинский собор...

Абсолютно счастливый, я стоял за штурвалом, и вдруг из маленького круглого радиатора перед стеклом рубки пузырями пошел ржавый кипяток.

— Охлаждение! — закричал Никита, вырубая двигатель.