«Айка»

Айка (fb2) - Айка 868K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Нина Васильевна Цуприк

Нина Васильевна Цуприк Айка

АЙКА

Нюрашка горько плакала. На ее клетчатое платье одна за другой падали крупные слёзы. Они катились по грязным щекам, оставляя светлые полоски.

- А-а-а!- тянула девочка, всхлипывая. Ноги её были усыпаны красными волдырями.

- Потише реви. Всю деревню перепугаешь,- говорил сестре старший брат Петя, крепко держа её за руку. По «го прищуренным голубым, как у сестрёнки, глазам было видно, что он тоже вот-вот заплачет от обиды и досады.

- Кто это её?-спросил дедушка, огораживавший плетнём огород, когда ребята подошли к своей избе.

- Это Стёпка крапивой по ногам настегал. Как только я стал заступаться за Нюрашку,- объяснил Петя,- он и меня по шее крапивой хлестнул. Эх, и будет ему опять! Мы с Витькой да Егоршей всю душу из него вытрясем!

- А я вырасту большая, Стёпку прямо в крапиву посажу!-воинственно погрозила куда-то в сторону своим маленьким кулачком Нюрашка, потирая одну о другую изжаленные ноги.

- Вот зловредный парнишка! Всех бы он бил да обижал. Никому проходу не дает. Ну ладно, маковка моя,, ничего, пройдёт,- успокаивал дедушка внучку.- Давай-ко посидим,- предложил он, усаживаясь на ворох душистого хвороста.

Пока дедушка и Нюрашка сидели, Петя начал плести плетень. Работал мальчик ловко, не хуже, чем дедушка.

- Дедка, ты на козла похож!- звонко засмеялась-Нюрашка.- Петя, смотри! Брат взглянул на деда и тоже засмеялся.

Борода дедушки, заплетённая Нюрашкой в косичку и загнутая вперёд, придавала старику смешной вид. А дед, довольный, что внучата забыли о нанесенной им обиде, добродушно улыбался, попыхивая своей трубкой.

- Гы-гы-гы! А я вас еще не так крапивой нажгу! Ох,, как заревёте!- раздался из-за угла злорадный голос Стёпки. Мелькнула и исчезла синяя рубашка…

* * *

На следующий день рано утром заскрипели в деревне-ворота и калитки. Это хозяйки выгоняли коров на улицу,., по которой, начиная от крайней избы тётки Дарьи, двигалось стадо. Громко мычали чернавки, пеструхи, бурёнки. Глухо звенели медные ботала. Помахивая хвостами,, бежали овцы и ягнята.

- Петюшка, вставай! Стадо близко,- в который раз; будил дедушка внука, подходя к полатям.- Спит, как богатырь Илья Муромец. Вставай, говорят!

Мальчик, наконец, услышал голос деда. Нежиться он не любил. И времени для этого не было. Жили они с сестрой у дедушки без родителей и хозяйничали сами. Где уж тут в постели потягиваться.

Скрипнула широкая полатница. Петя быстро встал и тотчас же спрыгнул с полатей через брус на пол. Вскоре он уже открывал калитку, выпуская корову Малинку.

- И я с тобой!- раздалось с полатей и оттуда показалось румяное смеющееся лицо Нюрашки. В разные стороны торчали беленькие растрёпанные косички.

- Ноги переломаешь!- уже на лету подхватил внучку дедушка.- Не девка, а веретено!

Но девочка, словно налим, выскользнула из рук старика и бросилась вслед за братом. Она не отставала от него ни на шаг. Не зря прозвали ее «Петюшкиным хвостиком».

Калитки всё скрипели. Вот выпустил из ограды круторогую Красулю Витька, по середине дороги рядом с безрогой коровой шагал Егорушка.

За табуном по влажной от утренней росы земле шли ребята. Они горячо обсуждали вчерашний поступок Стёпки, о котором рассказал Петя.

Какой бы игрой ни занимались ребята, Стёпка им только мешал. Соорудили они как-то плотину на речке. Межовка, пристроили к ней водяную мельницу с крыльями, Стёпка опрокинул её, разворотил плотину и убежал. Узнает он, что ребята оберегают птичьи гнезда, обязательно разорит. А потом дразнится:

- Ваших воронят наша кошка съела! Спасибо велела сказывать! Вото!

Играл Стёпка всегда один, игры придумывал самые озорные. Поймает телёнка и привяжет к хвосту пустое ведро. Телёнок в страхе мечется, ведро гремит, а Стёпка громко хохочет. Может, мальчишке не так уж и смешно, но хочется досадить ребятам, удивить их. Показать, что только ему и весело. И не знали ребята, что Стёпке тяжело одному, ох как тоскливо! А покориться не мог. Такой уж характер…

- А помните, как он всем табаку в ягоды насыпал? - спросил кто-то.

Пока ребята гнали коров, они успели припомнить все Стёпкины проделки. А теперь ещё Нюрашку крапивой нажёг!

- Проучить его надо!- предложил Витька.- Изловить и тумаков надавать!

- Верно!- отозвался Егорушка.

- Изобьём! Как Сидорову козу!

- Шишек надаём!-раздавались голоса.

Казалось, ничто не спасёт Стёпу от заслуженной кары.

Где бы только его найти?! Спрятался, наверное, от страха нос боится показывать…

Но не успели об этом ребята подумать, как к своему удивлению они увидели Стёпку. Он спокойно стоял у калитки и что-то с аппетитом жевал. Значит, он ждал, когда ребята будут проходить мимо его избы и нисколько их не боялся!

Первым направился к Стёпке Петя. Ростом он был немного ниже Степки, но плотней и коренастей. Казалось,, он мог справиться со Стёпкой один на один. За Петей шли Витька, Егорушка и другие ребята. Их хмурые воинственные лица не предвещали для Стёпки ничего хорошего.

Стёпка словно не видел ребят и продолжал спокойно’ доедать румяную шанежку. А они всё ближе и ближе подходили к нему, сжимая кулаки. Вот-вот могла - начаться драка.

Стёпка не торопясь доел шанежку, открыл калитку к дернул верёвочку, которую держал в руке. Тотчас же из калитки показалось какое-то странное чудовище. Точно огромный ворох оно затрепыхалось у Стёпкиных ног, а потом поднялось. Изумлённые ребята увидели диковинную птицу. Она была очень большая. Ноги тонкие-длинные, клюв узковатый серо-салатного цвета. Черные,, с сероватым отливом, помятые перья были похожи на грязные лохмотья.

Удивлённые стояли ребята полукругом возле птицы, забыв про коров. Они уже и не помышляли о наказании ненавистного им Стёпки. А он победоносно смотрел на ребят, словно хотел им сказать: «Подождите, ещё не то-увидите!»

- Но, поехали!- снова дёрнул Стёпка за верёвочку, которой были связаны основания крыльев. Птица качнулась на длинных ногах и взмахнула огромным крылом. При этом она подняла голову, вытянув длинную шею.. Другое крыло бессильно висело вдоль туловища. Но птица не трогалась с места. Тогда Стёпка хлестнул её прутом по длинным ногам.

- Ку-ви, ку-ви!- жалобно крикнула птица и побежала вдоль улицы, спасаясь от своего мучителя. Стёпка помчался за ней, продолжая издеваться над ни в чем неповинной птицей.

- Вот живодёр!-не выдержал Егорушка.

- Всыпать ему надо!- вспомнил Петя о своём намерении.

Подпрыгнув ещё несколько раз, птица упала и забилась на зелёной полянке.

Тут-то ребята не выдержали. Все они набросились на Стёпку. Замелькали голые пятки и кулаки.

Трудно было понять, кто кого бил, где «свои», а где «чужие». Удары сыпались со всех сторон. Сгоряча Петя ударил Егорушку, а сам получил здоровенную оплеуху от Витьки. Но больше всех попало, конечно, Стёпке.

- Вот тебе! Вот тебе! Не будешь птицу мучить! Не будешь задираться!- приговаривали ребята, катаясь по траве.

- Не будешь крапивой жалиться!- прыгала Нюрашка.

Оскалив зубы, Стёпка сердито сопел. Но пощады не просил и не хныкал.

- А всё равно не больно!- проговорил он, поднимаясь с земли, когда утихла драка. Едва переводя дыхание, стояли вокруг него ребята. Все потирали подбитые места: кто ухо, кто нос, кто лоб, украшенный шишкой.

- Подождите, я вас всех по одному изловлю! Будете помнить,- погрозил кулаком Стёпка и, подойдя к птице, взял её на руки. Злобно посмотрев на ребят, он медленно побрёл домой.

* * *

…Весь день Петя работал по хозяйству. Дел у него было много: вычистить стойло коровы, изготовить колья для изгороди. Но и во время работы он не переставал думать про диковинную птицу.

- Замучает её Стёпка, до смерти замучает, злыдень,- рассуждал он.- А я бы её выходил…

О птице думала и Нюрашка. Не слышно было её весёлого звонкого смеха, когда она кормила кур, высыпая зерно на землю.

В тёплые тихие вечера любили внучата сидеть вместе с дедушкой на завалинке. Они и рассказали ему о птице, которую видели у Стёпки. Выслушав их, дедушка сказал:

- Птиц любить надо. Они жизни красоту придают и человеку пользу приносят.

Много интересного узнали от дедушки ребята о жизни птиц. Он учил внучат распознавать повадки птиц, узнавать их голоса. Деревня стояла на берегу заболоченной речки. Для птиц здесь было раздолье. С утра до вечера, особенно весной, над деревней стоял неумолчный птичий гомон.

- Слушайте, слушайте,- говорил дедушка: «чи-бис, чи-бис»… Это он имя своё выговаривает. Поэтому его и прозвали чибисом. А вот выпь урчит. Далеко где-то… А коростель-то, коростель что выделывает! Разудалая пичуга!- восторгался старик.

- Надо выпросить птицу у Стёпки! - решил Петя и направился к нему.

- Чего тебе? - спросил Стёпка, рассматривая Петю через щелочку в калитке ограды.

- Не бойся. Я не драться пришел,- примирительно проговорил Петя.

- А я и не боюсь! Я вас всех один излуплю!- расхрабрился Стёпка.

- Ты где птицу взял?

- Птицу-то? Её дядя Макар в Топучем болоте за Увалом нашёл. Кто-то, видно, подбил из охотников,- объяснил Стёпка.- Да она скоро сдохнет.

- А ты мне её отдай. На обмен,- предложил Петя.

- Тебе?! А что ты мне за неё дашь?- спросил Степка, выходя за калитку. Глаза его блестели лукавым любопытством.

Ребята начали договариваться.

.. Петя предлагал в обмен Стёпке перочинный ножичек, сломанный пугач и модель самолёта, которую он сделал в школе ещё зимой.

- Нужны мне твои побрякушки!- упрямо твердил Стёпка.- Попробуй, найди где-нибудь такую… А ты мне фонарик отдай, тогда и птица твоя. Да еще значок…- лукаво сверкнув глазами, проговорил Стёпка, дотрагиваясь до значка БГТО, укреплённого на Петиной рубашке.

- Ишь ты! Фонарик! Вот ещё что придумал!

Петя и Нюрашка дорожили электрическим фонариком, как памятью об отце, погибшем на фронте. Фонарик этот был особенный и вызывал у ребят восторг и зависть. Фонарик имел три кнопки. Нажмёшь одну - вспыхнет красный свет, нажмёшь другую - загорится зелёный огонёк, нажмёшь третью - загорится синий.

- Ну тогда не видать тебе птицы, как своего затылка,- и Стёпка громко захлопнул калитку.

- Ладно… Возьми фонарик! - крикнул вслед Стёпке Петя. Меновая состоялась. Из «ручки в ручку» были переданы фонарик и значок с одной стороны, и птица - с другой.

Бережно, чтобы не помять больное крыло, Петя принёс птицу домой и поместил её в заброшенный курятник. Нюрашка смастерила для птицы мягкую подстилку.

По просьбе ребят колхозный зоотехник Иван Егорович перевязал повреждённое крыло, затянув его в берестяной лубок.

С помощью старшеклассников было установлено, что птица принадлежит к породе чёрных аистов, родина которых - Восточная Европа. Как она попала в эти края, неизвестно. Наверно, пролетала где-нибудь невдалеке и пострадала при перелёте.

Любовно ухаживали Петя и Нюрашка за больным аистом. Они не отходили от него ни на шаг, угощали птицу живыми карасями и лягушками. Но Айка, как назвали его ребята, всё время лежал на боку, пугливо мигая блестящими бусинками чёрных глаз. Он озирался по сторонам, а к пище не притрагивался.

- Айка, кушай,- упрашивала его Нюрашка, поднося пищу к самому носу.

- Нажили себе хлопот. Только и дела, что возятся с птицей,- ворчал дедушка. Но внучата знали, что дед не сердится.

На третий день Айка начал есть. Склонив набок голову, он долго и внимательно рассматривал рыбу в алюминиевой тарелке. Затем нерешительно ткнул огромным клювом маленького чебачка и проглотил его, потом съел второго, третьего.

Ребята были рады: значит, Айка будет жить!

Прошло немного времени, и аист уже не боялся своих маленьких хозяев. Через неделю он смело разгуливал по курятнику, жадно набрасываясь на пищу.

…Настал день, когда птица совсем выздоровела и её выпустили во двор. Когда в огороде окучивали картошку, Айка в погоне за червями бесстрашно совал свой нос под мотыгу.

- Вот озорник! Смотри, останешься без носа,- отгонял назойливого Айку дедушка.

Вскоре Айка почувствовал себя настолько свободно, что начал даже прихорашиваться. Часто можно было видеть, как он аккуратно приглаживал пёрышко к пёрышку, а потом важно разгуливал возле ребят этаким франтом: смотрите, мол, какой я красивый и нарядный.

* * *

Это лето у Пети и Нюрашки было очень беспокойным. Ребята почти забыли об играх и забавах. Айка оказался настолько прожорливым, что его не успевали кормить. Чуть свет, он уже стучал носом в дверь и настойчиво кричал: «ку-ви, ку-ви». Когда ребята долго не появлялись, Айка бежал к сараю и гремел здесь голубым чайником, запуская в него нос в поисках рыбы. Если пищи в чайнике не было, он отталкивал его на середину двора, а сам стучал носом в дверь дома.

- Петюшка, вон твой будильник звонок подаёт,- говорил дедушка.

Петя с трудом поднимался и выскакивал во двор. Вставала и Нюрашка. Она не хотела отставать от брата.

- Ку-ви, ку-ви,- радостно встречал заспанных ребят Айка и вместе с ними направлялся к реке. Он бежал впереди по узенькой тропинке, смешно подпрыгивая по кочкам и взмахивая крыльями.

На берегу Айка терпеливо ждал, когда Петя насадит на крючок червяка и со свистом забросит удочку. Но зато как радовался аист каждой пойманной рыбке! Он хватал её прямо из рук и, ловко перевернув в воздухе, быстро проглатывал. Наконец, Айка начинал жмуриться, поджимая под себя ногу. В клюве у него торчал хвостик непроглоченной рыбки. Это означало, что он «сыт по горло».

Домой Айка шёл степенно, шагая уже не впереди, а сзади ребят. Но через час, он снова требовал пищи.

Аиста полюбили Петины друзья Витя и Егорушка. Они помогали своим товарищам кормить Айку, часто угощая его лягушками и рыбой. Только один Стёпка по-прежнему сторонился ребят. Но и его, видимо, очень интересовал Айка. Стёпка часто прятался за таловым кустом у реки, поглядывая, как Петя и Нюрашка ловили для аиста рыбу.

Однажды утром Петя проснулся поздно. Солнышко уже высоко поднялось над крышами домов, но Айка не напоминал о себе. Во дворе он не гремел чайником, носом в дверь не стучал. И когда мальчик вышел на крыльцо, он увидел, что аист стоит посреди двора на одной ноге и сладко жмурится. Айка был сыт. Видимо, побывал на болоте и наелся там лягушат. Не будил он ребят и на другой и на третий день…

- Ишь ты, птаха! На подножный корм перешёл,- смеялся дедушка.

Прошло несколько дней. Как-то рано утром к Пете прибежал Егорушка. Он был встревожен:

- Бежим скорее к реке. Там Стёпка с Айкой. Сейчас видел.

Ребята помчались к реке. Стёпку они узнали издали по его синей рубашке. Он стоял на берегу около ольховых деревьев и, не отрывая глаз, смотрел на самодельный камышовый поплавок, легонько прыгающий на воде. Возле него, громко кувикая, вытанцовывал Айка.

Мальчики подошли ближе и спрятались за ветками ольхи. Они видели, как Стёпка дернул удилище. В воздухе затрепыхалась серебристая рыбка.

- На, ешь,- сказал Стёпка, снимая рыбку с крючка и отдавая её Айке. Он смотрел на аиста ласково и добродушно, словно на своего хорошего друга.

Долго наблюдали ребята, как Стёпка кормил Айку. А когда он зазевался, глядя на поплавок, Айка опрокинул жестяную коробочку и начал вытягивать из нее червяков. Петя не выдержал и вышел из-за кустов. Он был возмущён нечестным поступком Стёпки. Как это он вздумал переманить птицу! Ведь они же поменялись!..

- Ты зачем птицу украл? - задыхаясь от гнева, спросил Петя. Рядом с Петей стоял Егорушка.

- А тебе какое дело? Захочу и не отдам Айку! - вспылил Стёпка.

- Вон ты какой! - наступал на Стёпку Петя. Дело принимало серьезный оборот. Вот-вот могла начаться потасовка.

- Айка! - огласил реку звонкий голос Нюрашки. Девочка запыхавшись бежала вдоль берега.

- Айка подавится! - ещё громче крикнула она, бросаясь в погоню за аистом.

Тревога была не напрасной. Айку не интересовал ребячий спор. Разве он мог спокойно смотреть, как бьётся в траве рыбка, оставленная Стёпкой. Птица моментально схватила её своим длинным клювом и потащила по берегу вместе с леской и удилищем.

Отчаянный крик девочки охладил пыл мальчишек, и все трое бросились к Айке. Стёпка ловко схватил его за длинные ноги, а Егорушка за крылья. Петя начал вытаскивать из клюва рыбку, насаженную на крючок.

Аист отчаянно крутил головой. Не хотелось ему отдавать лакомый кусок. И когда рыбка, наконец, была отцеплена от крючка, Айка мигом её проглотил.

- Ты зачем Айку украл? - снова повторил свой вопрос Петя уже не таким злобным тоном, как раньше.

- А я и не украл. Просто кормил и всё. Нужен мне твой Айка! - ответил Стёпка, сматывая леску.

…Молча возвращались ребята домой. Петя, как всегда, держал за руку Нюрашку. Сзади важно вышагивал сытый Айка.

- Стёпка, давай помиримся и будем вместе Айку кормить. А? Давай? - неожиданно для всех предложил Петя.

- Верно, давайте! - поддержал Егорушка и протянул Стёпке согнутый крючком мизинец правой руки. То же самое сделал и Петя.

Но Стёпка молча, недоверчиво, исподлобья поглядывал на ребят.

- Мирись Стёпка! Я не буду тебя в крапиву садить,- тоненьким голоском пропищала Нюрашка и, тоже согнув свой маленький мизинец, затянула всем известную песенку - мировую:

Не драться, не ругаться, Друг за друга заступаться…

Петя и Егорушка засмеялись. Скупо заулыбался и Стёпка. Он будто раздумывал, мириться или нет…

- А ну вас! Не хочу! - вдруг выкрикнул он и, быстро повернувшись, бегом пустился к деревне.

Петя закрывал теперь птицу на ночь в курятнике, чтобы Стёпка не выманивал Айку по утрам. Но Стёпка все-таки ухитрялся кормить аиста. Он старался делать это незаметно, выбирая удобные моменты. Об этом рассказал однажды ребятам дедушка.

- Вот ведь штука-то какая! Иду я сегодня возле огорода. Гляжу, Стёпка из картуза Айку пискарями потчует. А сам как вор оглядывается… Увидел меня и хлоп картуз на голову, будто ни в чем не бывало. А пискари из-под картуза на землю так и сыплются. Айка кругом прыгает да рыбу подбирает. Смехота! Вишь ты, какой он, Стёпка-то! Жалеет птаху…

- Ладно уж, пусть кормит,- согласился Петя.

Но вскоре Айка отказался от ребячьей опёки. Чувствуя силу в крыльях, он начал летать. Вначале он поднимался невысоко, быстро «приземлялся» и с торжествующим криком бежал домой.

- Ку-ви, ку-ви,- настойчиво требовал он пищи.

Потом аист стал улетать всё дальше, увлекаясь охотой на лягушек. Это было кстати. Во время уборки урожая и сенокоса ребята работали в колхозе. Им некогда было ухаживать за птицей. Они были рады, что Айка сам заботится о себе.

* * *

Наступила осень, одна за другой потянулись на юг стаи перелётных птиц. Высоко в небе появились длинные цепочки журавлей, треугольники диких уток и гусей, стайки весёлых жаворонков и скворцов.

С интересом следили ребята за крылатыми путешественниками. Впереди каждой птичьей стаи всегда летел вожак.

- Как это они знают, куда лететь? - размышляли ребята.

Вдруг Петя и Нюрашка стали замечать, что Айка затосковал. Целыми днями он стоял на одной ноге и, нахохлившись, о чем-то думал. Печальным взглядом, склонив голову набок, аист провожал стаи перелётных птиц. Айка не ел так аппетитно, как прежде, перестал охотиться за лягушками.

- Может быть, он захворал? - беспокоилась Нюрашка.

Однажды Айка, словно на что-то решившись, поднялся высоко в небо. Долго он кружился над деревней, а затем, опустившись на землю, бросился к голубому чайнику. Так продолжалось несколько дней. Птица стала лучше есть, повеселела.

Начался учебный год. Товарищи Пети, идя в школу, каждое утро приносили Айке рыбу.

Погожим осенним утром ребята заметили, что Айка ведёт себя неспокойно, словно куда-то торопится. Жадно глотая рыбку за рыбкой, аист тревожно поглядывал на небо…

Вдруг птица громко закричала. Ее обычное отчётливое «ку-ви, ку-ви» слилось в один тоскливый и в то же время торжествующий крик. Так она никогда не кричала.

Потом Айка побежал по двору, замахал крыльями и взлетел, продолжая кричать. Казалось, он прощался с ребятами, благодарил их за радушный прием и тёплую ласку, за заботу о нём.

Сделав три больших круга над двором и продолжая кричать, Айка решительно направился к югу вслед за стаей пролетающих птиц.

- Айка, не улетай! - кричали ребята, закинув головы, вверх.

- Ку-ви, ку-ви,- слышалось в ответ.

- Аюшка-а-а!-нежно позвала Нюрашка и побежала в ту сторону, куда полетел аист. Она махала своему крылатому любимцу маленькими загорелыми руками.

Услыхав крик девочки, Айка словно застыл в воздухе. Он вытянул длинные ноги и медленно опускался всё ниже и ниже.

- Ку-ви, ку-ви,- будто оправдывалась птица.

Через мгновенье он вновь поднялся вверх и, не оглядываясь, стремительно полетел догонять пролетающих птиц. Крики его были едва слышными. Вот он стал совсем маленьким и вскоре исчез из вида.

- Счастливого пути! - кричали вслед ребята.

* * *

Прошла суровая уральская зима с её жгучими морозами и метелями. В школе начались экзамены. Мальчики переходили в пятый класс.

Однажды утром Петя вместе с товарищами сидел около избы. Ребята занимались, повторяли пройденный материал. Они, казалось, не замечали весны. Но она напоминала о себе ярким солнцем, свежестью молодой зелени, звонкими криками пернатых…

- Ку-ви, ку-ви, - вдруг услышали мальчики знакомый голос.

- Айка вернулся! - выбежала на крыльцо избы радостная Нюрашка.- Айка прилетел!

А крылатый друг уже опустился на крышу дома. Он был не один. Рядом с ним сидел такой же аист, только поменьше ростом.

- Айка, Айка!

Услышав знакомые голоса, аист замахал крыльями, закивал головой, пританцовывая на длинных ногах. Другой аист, увидев людей, испуганно взметнулся вверх. Айка взлетел за ним. Покружившись, птицы опять опустились на крышу.

Тем временем Нюрашка принесла голубой чайник, в котором была мелкая рыбёшка.

Увидел Айка знакомый чайник, сильнее замахал крыльями, громко закричал и опустился с крыши на землю. Но к чайнику он не подходил. И только когда ребята отошли в сторону, он смело запустил в чайник свой длинный клюв и съел две рыбки. Третью рыбку бережно поднял на крышу и отдал своему товарищу.

Когда другой аист проглотил рыбку, Айка снова закричал. При этом он сильно кивал головой, подпрыгивал, взмахивал крыльями.

С интересом следили ребята за аистами. Им казалось, что Айка упрашивал своего друга остаться здесь и не улетать дальше. А его друг пугливо озирался, изредка что-то отвечая на непонятном птичьем языке.

- Уговаривает… Ишь ты, птаха!-тихонько сказал дедушка… Он отдыхал после работы на завалинке и тоже с интересом наблюдал за аистами.

Вдруг спутник Айки громко крикнул, расправил могучие крылья и полетел. Айка последовал за ним.

- Айка, Айка! - кричали вслед ребята.

- Ку-ви, ку-ви,- послышалось в ответ. Птицы устремились на северо-восток. Вскоре они скрылись за облаками…

Грустными взглядами провожали их ребята…

- Эх, упустили!.. Считали бы подольше ворон! - вдруг раздался громкий возглас. Оглянувшись, ребята увидели бегущего к ним Стёпку. К животу он прижимал картуз, доверху наполненный выпотрошенными карасями. Приблизившись к ребятам, Стёпка остановился. Сложив ладони козырьком, он тоже стал смотреть туда, где скрылись аисты.

- Нету… Улетели… Эх, жалко! А я в огороде баню топил. Вижу, летят над избой низко-низко. Я крикнул. Айка увидел меня и голову повернул. Я в избу… Мамка печь топила, рыбу для пирога начистила. На лавке стояла, в чашке… Я рыбу в картуз, да и бегом. А они… ^летели…

Ребята, забыв про аистов, с удивлением смотрели на Стёпку. Как?! Это тот самый Стёпка, который всегда задирался, дразнил всех?! Стёпка, гроза всех ребятишек, забияка, сам пришел к ним?! Как будто он и не ссорился с ними никогда…

А Стёпка не отрывал глаз от небесной синевы.

- Ты что? Мириться пришёл? - спросил его неожиданно Петя.

- А если мириться, тогда что? Не хотите? - ответил Стёпка и улыбнулся.

- А ты меня не будешь больше крапивой стегать? - спросила Нюрашка. Все расхохотались. Ребята рады были неожиданному примирению со Стёпкой. Все прошлое им казалось теперь смешным, пустяковым.

- Вот он какой, Стёпка-то! - попыхивая трубочкой, проговорил дедушка.- А про птицу вы не жалейте. Стало быть, им так лучше… Ведь у них своя жизнь. Птичья…

И НАМ ИНТЕРЕСНО

ОПЯТЬ ДВОЙКА!

Серёжа шёл из школы, еле передвигая непослушные ноги. Он и не замечал, что сумка с тетрадями и книгами чуть не волочилась по земле. А новая ученическая фуражка съехала на самое ухо.

Радуясь последним солнечным осенним дням, в городском скверике на разные голоса весело чирикали воробьи. На одном из подоконников, сладко жмурясь, пушистый серый кот старательно лизал лапу и тёр ею морду.

В другое время Серёжа и воробьям бы посвистел, и кота поманил. А теперь не до них.

«Если бы Вовка не позвал вчера на самокате кататься,- все бы хорошо было»,- горько сокрушался Серёжа, вспоминая, как учительница выводила в его дневнике двойку.

«Что я скажу теперь папе и маме?» - размышлял он» стараясь, идти как можно медленнее.

У самого подъезда мальчика встретил радостным визгом пёс Бобка. Хозяина собака не имела. Её кормили ребята, и Бобке жилось неплохо.

Бобка, казалось, обиделся, когда Серёжа прошёл мимо него. Но увидев других школьников, он весело тявкнул и, свернув крендельком свой мохнатый хвост, помчался им навстречу.

Сережа долго стоял у подъезда своего дома, не решаясь войти.

«А что, если я не покажу родителям дневник? - думал он.- Скажу, что учительница взяла его проверить… А сам буду стараться, выполнять домашние задания. Потом обо всём расскажу»,- решил Серёжа и вошел в подъезд.

Обед, как всегда, стоял в духовке, и Серёжа быстро поел. Он торопился сесть за уроки.

Но как быть с дневником? Мама сразу спросит. А брат Виктор сам в портфель залезет. Он хитрый, его не легко обмануть. Мальчик долго держал в руках дневник, с опаской оглядываясь на дверь.

Наконец он догадался. Положив сумку с тетрадями перед собой, а дневник на стул, Серёжа уселся сверху.

«Пусть теперь смотрят!»-усмехался он, довольный, что сумел, как ему казалось, всех перехитрить.

Когда пришла мама, Серёжа старательно выводил в тетради цифры.

- Наконец-то за ум взялся! Выучишь уроки, потом и поиграешь. Молодец, Серёжа! Хватит уж бегать с собаками по улицам.

В другое время Серёжа обрадовался бы этим словам. Но теперь злополучный дневник не давал ему покоя.

- Как твои дела? Все в порядке? -спросила мама, снимая с себя рабочую одежду.

- Ничего…- промямлил Серёжа и беспокойно заёрзал на стуле. Но мама ничего не заметила и ушла в кухню.

- Ай да Серёжа! Уже над задачками трудится! А я думал, ты играть убежал. Что это с тобой стряслось? Температура нормальная? - шутливо заговорил Виктор, выходя из другой комнаты, где он учил уроки. Брат учился в восьмом классе и занимался во вторую смену.- А где дневник? Ну-ка покажи, что там у тебя,- потребовал он, подходя к Серёже.

- Дневника нет. Он в школе…- смущённо заговорил Серёжа, низко наклоняясь над тетрадкой и краснея, как помидор.

- Ты что-то путаешь. По твоим ушам вижу,- приставал Виктор.- Где дневник? Показывай! - и он. легонько щёлкнул братишку по лбу.

- Не лезь! - закричал Серёжа, выскакивая из-за стола, чтобы дать сдачи. Но вспомнив про дневник, быстро сел на стул. Но было поздно… Виктор заметил дневник.

- Мало того, что двойку получил, еще обманываешь! - возмущался брат.- Некогда мне с тобой, лентяем, разговаривать. В школу пора! А то бы я тебе показал, как обманывать! Двоешник!

- А сам-то не двоешник? По чертению двойку принёс! Ага! - огрызнулся Серёжа.

- «По чертению»…- передразнил брат.- Говорить-то хоть научись. А ещё третьеклассник. Вот расскажу обо всём в отряде. Так и знай!

- Ну и говори! Ябеда-беда, козюля-борода! - не уступал Серёжа.

- Что вы опять, как петухи, раскукарекались? Что делите? - спросила мама, выходя из кухни с полотенцем в руках.

Виновато шмыгая носом, надув губы, стоял Серёжа перед мамой. Чувствуя свою вину, он мысленно раскаивался в ней.

Мама перелистывала дневник…

- Расскажи обо всём сегодня папе! - решительно сказала она.- Пусть знает, какой у него младший сын.

РАЗГОВОР С ОТЦОМ

Разговора с отцом Серёжа боялся больше всего. Он знал, что папа бить его не будет. Но как стыдно говорить о двойках! Да если бы одна! Про две первые знают только мама и Виктор. Серёжа упросил их не говорить об этом папе, обещая исправиться. Даже «честное пионерское» давал. И вот, не сдержал… Да хоть бы отец был… Как у других. А то… Эх, не везёт, да и только!

…Вечером отец спокойно слушал, как Серёжа, краснея, рассказывал про свои дела.

- Пойдём-ка, сынок, погуляем. А там и поговорим,- сказал он.

- Куда, папа? - спросил мальчик.

- Идём, идём. Увидишь…

Всю дорогу отец молчал. Он о чём-то думал…

Вот и площадь, где Серёжа и Вова вчера катались на самокатах. На площади установлены большие портреты. А над ними крупными буквами на красном полотне написано: «Лучшие люди завода».

На одном из портретов Серёжа узнал своего отца - знатного токаря-скоростника. О нём даже по радио рассказывали, в газетах писали. Серёжа гордился своим отцом. И когда мальчик проходил по площади, то всегда поворачивался в сторону портретов.

- Знаешь, кто они? Эти люди? - спросил отец сына, показывая в сторону портретов. И не дождавшись ответа, продолжал:

- Этими людьми гордится весь наш завод. Вот сталевар Иван Петрович Спиридонов,- показал отец на один из портретов, на котором был изображен пожилой человек в широкополой рабочей шляпе.- Видишь, вон самолёт летит, а вон другой… И у автобусов, грузовиков, легковых машин, и у того подъемного крана, что работает на стройке,- у всех этих машин стальные детали. И коньки твои тоже из стали сделаны. Даже иголка и та из стали изготовлена. Видишь, какой нужный для страны человек Иван Петрович! Он умело варит сталь. И что ни плавка, то раньше срока, скоростная.

Серёжа внимательно слушал отца. А тот уже показывал на другой портрет.

- А это Александр Степанович Силин. В старое время рос. Сиротой. Полуголодным учился. Но не склонил голову гордый человек. Теперь инженер, начальник смены. Видишь портрет молодого паренька? Совсем недавно к нам в цех пришёл. Токарем работает. Мы его Степан-ком называем. Рабочие смеялись надо мной: «Смотри,- говорят,- тебя Степанок обгонит скоро». Где, думаю, ему! Зелен ещё… Гляжу, а у нас с ним за прошлый месяц показатели в работе одинаковые - догнал, безусый! Да ещё и заявляет мне: «Вызываю, дядя Андрей, на соревнование!» Придётся мне теперь по самые плечи рукава засучить. Стыдно будет старому токарю перед юнцом опростоволоситься. Вот тебе и Степанок! Вечерами парень над книгами сидит, учится. Десятый класс вечерней школы заканчивает,- рассказывал отец, с уважением глядя на портрет молодого токаря.

- Вот какие люди у нас на заводе! А ты не задумывался, для чего же мы так трудимся? Пойми, чтобы тебе, глупому, да твоим друзьям-товарищам хорошо жилось, чтобы вы ни в чем недостатка не знали. Ясно? А ты учишься плохо да еще обманываешь… Как я своим товарищам завтра в глаза погляжу? Что я им скажу про тебя? Эх, ты…

Краснея от стыда, Серёжа стоял возле портретов. Ему казалось, что лица, изображённые на них, стали хмурыми, недовольными. А молодой токарь Степанок вроде и губы надул и вот-вот крикнет:

- Двоешник! Обманщик!

НАКАЗ ШЕФОВ

- Серёжка, тебя отец бил за то, что получил двойку? -спросил на другой день Вова, встретившись с товарищем в школе.

- Не-е, не бил. Он у меня не дерётся. Только поговорил маленько, - ответил Серёжа, стараясь держаться перед товарищем как можно беспечнее, словно для него и двойки и разговоры с отцом - сущая ерунда.

- А меня бил…- горько вздохнул Вова.- Оба замолчали.

Вдруг в открытое окно лестничной площадки ворвались шум и крики:

- Шефы едут! С машиной!

Серёжа и Вова бросились к окну. По широкому двору, перегоняя друг друга, восторженно крича, куда-то за угол школы бежали ребята. Даже девчонки, которые, весело смеясь, играли во дворе в «классы», оставили игру и помчались за мальчишками, смешно болтая косичками.

Бросились бежать к дверям и Сережа с Вовой.

Во дворе возле школы стояла большая грузовая машина. Её тесным кольцом окружили школьники. Тут же были учителя, шефы с завода.

- Ну-ка, ребятки, принимайте наш подарок! - сказал молодой рабочий, вылезая из кабины и показывая на кузов.

Ребята, подтянувшись на руках за борт, забрались в кузов, с любопытством оглядывая его.

- Вот так подарок! Тут одно железо! - послышались разочарованные голоса.

- Эх, ничего-то вы не понимаете! - вмешался шофёр и улыбнулся.- Да это и есть та самая машина, которую вы ждали. Соберите её и смажьте хорошенько.

- Спасибо, товарищи,- поблагодарил шефов директор школы Николай Андреевич.

- Вот, здорово! Серёжка! А? Своя машина!-толкнул Вова в бок товарища, стоявшего с разинутым от удивления и восторга ртом.

С интересом наблюдали друзья, как ребята старших классов с помощью шефов и учителей разбирали части, промывали их и переносили в один из классов первого этажа.

- Не мешайте, малышня! солидным баском одернул ребят один из старшеклассников, когда вместе с другими учениками младших классов они, сгорая от любопытства, смотрели, как переносят детали со двора в класс.

- Чем без толку бегать, несите вон то колесо,- добавил другой старшеклассник.

Серёжа с Вовой довольные, что им доверили такое важное дело, краснея от натуги, покатили колесо автомашины по длинному коридору школы. На них с завистью смотрели товарищи.

Вскоре все тяжёлые части машины - кабина, оси с колесами - были выкрашены и установлены посреди класса, а остальные детали разложены на длинных столах возле стен и окон. Позже шефы привезли с завода станки.

Забыв о самокатах, Серёжа с Вовой каждый день до позднего вечера не уходили из школы, наблюдали, как устанавливали в мастерских станки.

У каждой двери собирались любопытные «малыши». Мальчики то и дело заглядывали в открытые двери, стараясь рассмотреть всё, что их интересовало.

- Не мешайте, придавят вас, как тараканов! - слышали они окрики старших.

Через несколько дней шефы привезли новенькие жёлтые деревянные верстаки и ящики с инструментами. Потом появился большой щит. А на нём было множество блестящих пуговок, рычагов, выключателей. Щит внесли в класс, на дверях которого появилась дощечка с надписью: «Кабинет электротехники». На. других дверях было написано: «Кабинет машиноведения», «Слесарная мастерская», «Столярная мастерская».

- Что это у нас будет? Завод? - спрашивали друг у друга Серёжа и Вова. На вопросы ребят ответил на школьном собрании Николай Андреевич.

- Ребята, вы видели, когда были на экскурсии в цехе завода, как рабочие работают на таких же станках. Теперь у вас есть свои станки, целые мастерские. Вы будете учиться делать полезные вещи. В нашем большом школьном хозяйстве многого не хватает. У некоторых дверей и окон нет металлических крючков, в раздевалке не хватает вешалок. А юннатам для работы на парниках и в огороде нужны будут железные грабли. Все это вы будете делать сами, на своих станках.

Вас научат также делать деревянные рамки для портретов и картин, резные столики под цветы. Вы научитесь выпиливать из фанеры. Вы будете в школе учиться труду. Это и называется политехнизацией.

Серёжа и Вова внимательно слушали директора. Глаза их блестели от возбуждения. Они старались всё понять и хорошо запомнить.

- По-ли-тех-ни-за-ция… - шёпотом повторил Серёжа,-спросим потом у Виктора…

- Слышь, Серёжка, сами будем делать! На станках!- без конца толкал Вова в бок своего товарища.

- Слышу… Так ведь это не мы, старшие… Нас туда не пустят.

- Пустят, вот увидишь. Мы попросимся!

- Эти станки нам подарили рабочие, наши друзья с завода за металлолом, собранный вами. На заводе в мартеновских печах из него сварили сталь, которая нужна нашему народному хозяйству, нужна для изготовления таких станков,- продолжал директор. При этих словах Серёжа с Вовой переглянулись. Они вспомнили, как весной нашли выброшенную кем-то сломанную железную кровать и притащили её на школьный двор и как тогда их похвалила пионервожатая.

- Но шефы привезли нам станки и верстаки вместе с наказом: в нашей школе не должно быть двоечников. И мы дадим слово шефам, что отстающих в учебе у нас не будет! - закончил свою речь директор.

- Не будет! - в один голос пронеслось по залу. Мальчики смущённо посмотрели друг на друга и тяжело вздохнули. Оба они вспомнили про свои дневники, в которых стояли двойки.

«ВИТЬКА БУДЕТ ТОКАРЕМ!»

Наступила зима. Но ребятам было не до увлечений. Даже коньки лежали с прошлого года на месте, связанные сыромятными ремешками. Серёжа и Вова к ним не притрагивались.

Приготовив уроки, они мчались в школу, где во вторую смену работали в мастерских старшеклассники.

В это время в школе после занятий собиралось много ребят. По крайней мере, половина класса, где учились Серёжа и Вова. Все заглядывали в двери кабинетов.

- Взял баранку и р-р-ррр! Чух-чух! Фрр-р, а потом жжжи-к! - рассказывал собравшимся товарищам черноглазый Федя о том, как старшеклассник заводил мотор грузовика, который подарили осенью шефы. Федя мастерски подражал всем слышанным звукам. Когда он о чем-нибудь рассказывал, то размахивал руками.

Многих ребят привлекало шуршание и взвизгивание рубанков в столярной мастерской, а Серёже и Вове хотелось побывать в мастерской с надписью: «Слесарная». Сказочной музыкой казалось им жужжание станков за закрытой дверью. С упоением прислушивались они к скрежету и лязгу металла, доносившемуся оттуда, к громкому стуку.

Как бы им хотелось всё посмотреть своими глазами!

- Серёжка, вон там щелочка. Ты подержи меня, а я взгляну. А потом ты,- предложил однажды Вова, мастер на всякие выдумки. Серёжа тотчас же упёрся ладонями в колени, подставив товарищу согнутую спину. Вова вскарабкался на плечи друга и прильнул одним глазом к стеклянной двери.

- Ну, что там? - пыхтя от натуги, непрерывно спрашивал Серёжа.

- Работают! В халатах и в очках, как настоящие рабочие! - вполголоса восхищался Вова. - А вон ваш Витька какую-то рогульку крутит. Ух, здорово.

Напрасно вечерами мохнатый пёс Бобка бегал, отры-висто лая, вокруг Серёжиного дома. Серёжа на улицу не выходил. Вместе со своим другом Вовой он внимательно слушал, как Виктор и отец беседовали о токарном ремесле. Виктор обычно раскладывал перед отцом чертежи,- большие листы бумаги,- на которых были нарисованы разные фигурки, черточки, квадратики. Отец и сын что-то высчитывали, спорили, смеялись. А однажды Виктор, сияя от радости, показал отцу блестящий круглый винт и пятёрку в дневнике за отличную работу по труду.

Серёжа и Вова не понимали, о чем говорят старшие. Вполголоса ребята повторяли незнакомые слова: «суппорт», «станина», «патрон», «резец». Как хотелось им быть сейчас на месте Витьки и вот так же, как взрослые, разговаривать с настоящим токарем!

- Знаешь, папа, что сказал нам директор? - обратился как-то к отцу Виктор.- Мы на уроках труда изучим разные специальности, будем даже на заводе работать. А когда окончим десятый класс нам вместе с аттестатом зрелости дадут разряд рабочего. Понимаешь? Раз-ряд! И мы сразу же после выпуска из школы можем поступить на завод. Я пойду работать токарем, как ты! Решил окончательно!

СМЕЛОЕ РЕШЕНИЕ

- Вовка, что бы ты дал, если бы тебе разрешили хоть немножко покрутить станок?

- Не знаю…- протянул Вова.

- А я бы согласился в кино целый месяц не ходить и мороженое не есть!

- И я тоже,- не совсем уверенно проговорил Вовка, особенно любивший кино и мороженое.

Разговор этот происходил вполголоса под лестницей возле слесарной мастерской. Сюда обычно убегали друзья со своего наблюдательного пункта, когда к дверям подходил кто-нибудь из учителей или старшеклассников.

А в этот день им никак не удавалось выйти из-под лестницы.

- Знаешь, что я придумал? - начал Вова и поднявшись на носки, зашептал что-то Сереже на ухо.

- А потом? - то и дело спрашивал Серёжа, увлечённый заманчивым предложением друга.

- Согласен! - восторженно ответил, наконец, он.

Прозвенел звонок, но старшеклассники не уходили. По громким разговорам, доносившимся из мастерской, было ясно, что они заняты каким-то срочным делом и на звонки не обращали внимания.

Наконец, старшеклассники, снимая на ходу фартуки, стали выходить из дверей. Вскоре прошел в учительскую и Александр Григорьевич - учитель по труду.

- Пошли! - шёпотом скомандовал Вова. И друзья, низко пригнувшись, на цыпочках стали пробираться вдоль стены к открытым дверям.

В мастерской работал один дежурный. Он смазывал и протирал станки.

Затаив дыхание, Серёжа и Вова осторожно заглядывали в дверную щель, следя за дежурным. А тот всё работал и работал. Наконец, и он ушел в маленькую боковую комнату.

Мальчики только этого и ждали. Они проскочили в дверь и спрятались под стол в тёмный угол. Теперь нужно переждать, когда уйдёт дежурный. А дежурный вернулся из боковой комнатки с мочальной шваброй в руках и начал не спеша подметать пол. Поднялось облако пыли.

- …Я чихну…- прошептал Серёжа, повернув к Вове лицо, сморщенное в смешную гримасу.

- Я те чихну… Потри переносицу и всё пройдёт. Вот так,- показал Вова. Но совет друга не помог.

- А-п-пчхи,- раздалось из-под стола. Дежурный в это время напевал какую-то песенку, к счастью ребят, и ничего не услышал.

На беду и Вова вскоре почувствовал, что он вот-вот тоже чихнёт. Обеими ладонями мальчик зажал лицо и сидел, боясь шелохнуться.

Наконец, ребята услышали, как хлопнула дверь. Дежурный ушел, наверно, за ключом к Александру Григорьевичу. Затем у дверей послышались шаги, щёлкнул замок. Наступила тишина.

ПОД ЗАМКОМ

Убедившись, что им не угрожает никакой опасности, Вова подал команду:

- Вылазь!

Ребята увидели станки, блестевшие свежей краской, и начали с любопытством рассматривать каждый из них.

- Вот на этом дырки к граблям делали. Я видел,- сказал Вова, подходя к сверлильному станку.

Внимание мальчиков привлекли большие тисы, привинченные к длинному столу. Посередине высокая рама с натянутой проволочной сеткой.

- А решётка на что? - спросил Вова.

- Это не решётка, а сетка,- начал пояснять Сережа.- Вот, смотри. Я так зажму железку и начну ее пилой обтачивать. А ты будешь работать с другой стороны, вон на тех тисах. Опилки и стружки будут ударяться о сетку и в лицо не попадут. Техника безопасности! Это мне Витька рассказывал.

- А почему безопасности? - допытывался Вова.

- Это значит неопасно работать. Глаза будут целы, и лицо не покарябано. Ничего не понимаешь…

- Ну ты больно-то не задавайся, что всё знаешь,- вспылил Вовка.

Но у мальчиков не было никакого желания продолжать спор. Перебранка прекратилась. Ребят привлекало то одно, то другое. Они остановились у большого деревянного щита. Чего только не было на нём! Тут и молоточки с деревянными ручками, и маленькие железные грабли с крошечными зубьями, разные винтики, крючки с петлями. А в верху щита крупными буквами выведено: «Работа учеников восьмых и девятых классов».

- Вот здорово! Сами сделали! Нам бы так! - восхищались ребята.

- А деревянные ручки к молоткам делают ребята из пятых классов в столярной мастерской. Они даже круглый столик на одной ножке смастерили. Во как! - рассказывал Серёжа.

- Серёжка, давай станки крутить!-предложил Вова.

- Давай!

Ребята принялись за дело. Но сколько они ни давили на разные рычаги и педали, станки бездействовали.

- Знаешь что, Вова? Я видел, как Александр Григорьевич какую-то ручку повернул вниз и станки заработали, зажужжали,- вспомнил Серёжа.

- Давай и мы повернём!

Однако электрический рубильник с деревянной ручкой находился в железном ящике высоко на стене. На ящике висел большой замок. Затея ребят оказалась безуспешной.

- Пойдём, Вова, домой. А то мама ругать будет,- предложил Серёжа, когда в окнах начало темнеть.

- Ладно! В другой раз опять проберёмся,- согласился Вова.

Мальчики подошли к двери и только тут сообразили, что она закрыта на замок. Оба они, пробираясь в мастерскую, не подумали о том, как будут выходить оттуда.

- Кто же нас теперь выпустит? - тревожно спросил Серёжа.

- Не знаю…- растерянно ответил Вова.

Но растерянность сменилась решимостью. Вова начал дергать дверь, потом неистово заколотил в неё ногами. В школе уже никого не было.

Что делать?.. Усевшись на подоконник, ребята уныло смотрели в окно. Пешеходов становилось все меньше и меньше…

- А меня к ужину дома ждут,- грустно проговорил Серёжа.

Тут оба вспомнили, что они давно не ели и очень голодны. Пошарив в карманах, Вова нашел сырую морковку, а Серёжа твёрдую баранку. Эти находки мальчики разделили пополам. Съели они и немного пшена из Вовиного кармана, которое мальчик носил с собой для кормления птиц.

- Я бы сейчас полную кастрюлю борща съел,- мечтательно сказал Серёжа, вспомнив, как мама всегда заставляла его скушать хоть тарелочку супа или борща.- Или вот такую большую сковородку жареной картошки с верхом!

- А я бы целую булку чёрного хлеба, съел. С водичкой…- мечтал Вовка.

- Как я пить хочу,- с тоской протянул Серёжа, глядя в окно на улицу, освещенную фонарями.

- Попить в момент найдём! - Вова с готовностью спрыгнул с подоконника и отправился на поиски, натыкаясь в темноте на станки и столы. Он рад был теперь сделать для товарища хоть что-нибудь полезное. Ведь из-за него, Вовы, попали они в такую беду!

- На, пей! - как-то торжественно проговорил он, протягивая другу снятый с крючка железный умывальник, который временно стоял в мастерской, пока в помещении не было водопровода. Только не пролей.

Тёплая, с привкусом ржавчины вода показалась Серёже удивительно вкусной. Но ее было мало.

Молча смотрели ребята на опустевшую улицу. Серёжа сердито посапывал носом.

- А всё ты,- наконец, упрекнул он товарища.- «Проберемся, никто не заметит»… Вот и пробрались! Теперь и в школе попадёт и дома не похвалят. Моя мама, наверно, и в милицию сбегала и все улицы обыскала. Эх, не слушать бы мне тебя!

- Ну и не слушал бы! Я бы один пошёл! Что тебя на верёвочке тянули? - рассердился Вова.- Пока - станки крутили, так ничего, весело было. А теперь струсил! Зареви, девчонка!

- Ну и струсил! А ты, небось, нет? Только для форсу храбришься. Знаю я тебя! А у самого тоже, поди, поджилки трясутся!

- У меня?! Ладно! Сиди один! - с негодованием ответил Вова, усаживаясь на другой подоконник.

Сидя поодиночке, мальчики сердито надулись и замолчали. Долго ещё молчали они и после того, как погасли уличные фонари. Ребята словно утонули в жуткой кромешной тьме.

Вдруг над головами и в соседних комнатах стали раздаваться какие-то звуки. Кругом что-то потрескивало, пощёлкивало, поскрипывало. Ребятам стало казаться, что кто-то ходит, поднимается по лестнице и опускается. Серёжа спрятал лицо в согнутые коленки и тихо захныкал, дрожа от страха всем телом.

- А-а-ай! - завыл он, скатываясь с подоконника, когда над головой что-то особенно громко щёлкнуло.- Боюсь я-а-а! - громко плакал мальчик, усаживаясь возле Вовы и прижимаясь к нему дрожавшим телом.

- А-ы-ы-ы! - в тон ему затянул и Вова, обхватывая товарища обеими руками. Ребята плакали, не стесняясь друг друга, размазывая по щекам слёзы.

У ДИРЕКТОРА

Наступило утро. Солнце заманчиво заиграло на блестящих ручках и железных шариках станков. Но измученным ребятам было не до них. Мальчиков охватил страх: что они скажут, когда в мастерскую придут старшеклассники. Как явятся домой?

- Скажем правду, что хотели поработать,- решили они. С таким решением и предстали Серёжа и Вова перед Александром Григорьевичем, который задолго до начала занятий явился в мастерскую.

- Как вы сюда попали? - удивлённо спросил он, тревожно оглядывая мастерскую, видимо, проверяя, всё ли здесь в порядке.

- Мы станки хотели посмотреть…- заикаясь начал Серёжа.

- И покрутить… А нас закрыли, - добавил Вова.

- Пойдёмте к директору. Там всё и расскажете.

- Вот, полюбуйтесь, Николай Андреевич, на этих героев,- обратился учитель к директору, пропуская впереди себя перепуганных ребятишек. Они виновато остановились у дверей, боясь поднять глаза.

Вид у ребят был плачевный. Костюмы помяты, покрыты опилками, пылью, жирными пятнами.

- Хороши! - строго сказал директор, выслушав рассказ Александра Григорьевича о приключении мальчиков. С такими грязнулями я и разговаривать не буду. После уроков обо всём расскажете. А сейчас идите по домам: родители вас с вечера ищут. До занятий приведите себя в порядок. Идите!

…Едва прозвенел звонок, возвещающий окончание последнего урока первой смены, как Серёжа и Вова уже были возле дверей кабинета директора.

- Можно? - неуверенным голосом спросил Серёжа, просовывая голову в дверь. За его плечом виднелась вихрастая голова друга.

- А! Входите! - оторвался директор от каких-то бумаг и чертежей, которые рассматривал вместе с Александром Григорьевичем.- Теперь рассказывайте всё по порядку.

Перебивая друг друга, сначала робко, потом всё смелее и смелее, ребята рассказали обо всём.

- Кто дежурил вчера в мастерской? - внимательно выслушав мальчиков, спросил директор у Александра Григорьевича.

- Девятиклассник Юрий Фролов.

- Нужно дать ему выговор за плохое дежурство. И чтобы об этом знала вся школа! - строго сказал директор.

Ребята почувствовали, как по их спинам забегали мурашки. Как? Из-за них накажут дежурного?!

- Это мы виноваты,- заговорил Серёжа.

- Мы…- как эхо повторил Вова и даже приложил руку к груди, словно хотел этим жестом показать, что всю* вину он принимает на себя. У ребят были такие умоляющие глаза, что директор незаметно улыбнулся.

- Мы станки хотели посмотреть,- оправдывался Серёжа.

- И покрутить,-добавил Вова.- А то на труде одни бумажные кораблики делаем да рогожки плетём. И совсем неинтересно… А станки жужжат! Ух!

- Мы ни в одной мастерской ещё не были. Только подойдём к дверям, нас гонят, даже посмотреть не дают. Говорят, малы ещё. А нам ведь тоже интересно! - доказывал Серёжа.

- И на заводе мы ещё не были. Вот, говорят, вырастете… А мы бы и рады поскорее вырасти, да не выходит… Не растётся,- развел руками Вова.

- Не растётся, говоришь? - улыбаясь Заговорил директор. И чуть слышно добавил: - Да… Что-то мы не продумали… Забыли. Посмотрев еще раз внимательно на ребят, он что-то долго записывал в тетрадь.

- Что же нам с вами делать? - И директор многозначительно взглянул на мальчиков, потом на Александра Григорьевича, словно ожидая от него ответа.

- Я уж думал об этом. Мне. в мастерскую как раз нужны два шустрых мальчика из младших классов. Помощниками дежурного.- Александр Григорьевич лукаво посмотрел на ребят.- Не знаю… Вас что ли взять… Справитесь ли?

- Возьмите! Справимся! - возбуждённо начали просить ребята.

- А как вы учитесь? - спросил директор.

Вместо ответа, мальчики низко опустили головы и смущённо смотрели себе под ноги. Вовка усиленно зашмыгал носом, а Серёжа начал краснеть.

- Ну так что же вы замолчали?

- Тройки у нас… А были двойки…- смущённо пробормотал Серёжа.

- Были двойки,- повторил Вова и тяжело вздохнул.

- Да-а,- протянул Николай Андреевич,- плохо ваше дело.

- Куда мне таких?! Сейчас у них тройки, а потом опять будут двойки. Нет, здесь дело серьёзное, ответственное. Машины! Они во всём порядок любят, дисциплину. Что ж, придётся взять других ребят,- сказал Александр Григорьевич и направился к двери.

Серёже и Вове стало не по себе: ведь с Александром Григорьевичем уходила последняя надежда на удачу.

- Мы исправимся! Дайте срок, честное пионерское, исправимся! Ни двоек, ни троек у нас не будет! Вот увидите!- наперебой горячо заговорили они, преграждая путь Александру Григорьевичу.

- Вот вы какие настойчивые! - сказал он, остановившись у двери.- Поверить им что ли? Как вы думаете, Николай Андреевич?

- Попробуем, узнаем, насколько крепко у них пионерское слово,- согласился директор.

- Хорошо. Договоримся так, ребята: даю вам месяц сроку. Если у вас за это время не будет двоек и троек, тогда назначу вас помощниками дежурного. Будете после уроков приходить в слесарную мастерскую чистить и смазывать станки. Если не сдержите своего слова, возьму других мальчиков. Договорились?-спросил учитель.

- Договорились! Исправимся!- ответили ребята.

ПОМОЩНИКИ ДЕЖУРНОГО

Вряд ли знала школа таких усердных учеников, какими стали Серёжа с Вовой после разговора в кабинете директора. Они добросовестно выполняли все, что им было задано в школе. А таблицу умножения так выучили, что любого можно было разбудить среди ночи и спросить: «Сколько будет семью девять?»- без запинки бы ответили!

- Теперь я вижу, что ты будешь токарем. Настоящим!- сказал отец Серёже, когда тот показал ему дневник, где были четвёрка по арифметике и пятёрка по письму.

Радовалась успехам сына и мать Вовы.

С нетерпением ждали ребята окончания месяца.

- Ещё день прошёл. Осталось восемнадцать,- отмечали они каждый день, возвращаясь из школы. А выдумщик Вова даже нарисовал на косяке двери своей квартиры тридцать маленьких черточек и каждый день стирал по одной чернильной резинкой.

- Завтра идём! Слышь, Серёжка?-ликовал он, когда была стёрта с косяка последняя черточка.

Ровно через месяц после памятного разговора с директором Серёжа и Вова уверенно переступили порог слесарной мастерской. Мальчики были опрятно одеты, подтянуты.

- Здравствуйте, Александр Григорьевич!-дружно приветствовали они учителя. Ребята остановились у дверей. В руках они держали небольшие свёртки.

- А, явились! Здравствуйте, мальчики. Ну как? Сдержали своё слово?- приветливо улыбаясь, спросил Александр Григорьевич.

- Сдержали! Вот, посмотрите!- и Серёжа протянул учителю заранее приготовленные дневники.

- Ни единой троечки!- быстро проговорил Вова, делая выразительный жест рукой.

- Да, вижу, что постарались,- довольным голосом говорил Александр Григорьевич, перелистывая дневники. Это хорошо! С сегодняшнего дня назначаю вас помощниками дежурного по слесарной мастерской. Но ни троек, ни двоек больше чтобы не было! Ясно?

- Не будет, вот увидите,- ответили ребята. Они торопливо вытащили из свёртков тёмные фартуки и сразу же надели их на себя.

- Э, да вы в полном боевом снаряжении!- пошутил учитель.

- Это моя мама сшила из старой рубахи,- откровенно объяснил Серёжа.

Через несколько минут мальчики вместе с дежурным- учеником восьмого класса - приводили мастерскую в порядок. Дежурный дал им мягкие тряпки и маслёнки с машинным маслом. Ребята с удовольствием стали выполнять свои новые обязанности.

Весь вечер они старательно трудились.

- Вовка, ты подумай только: и завтра, и послезавтра, каждый день мы сюда будем ходить! Понимаешь?- радовался Серёжа.

Возбуждённые и радостные возвращались ребята домой с первого дежурства. Впереди бежал встретивший их Бобка, задорно подняв кверху чёрную пуговку носа и свернув крендельком мохнатый хвост.

По дороге друзья зашли на площадь, где на деревянных красивых подставках были установлены портреты лучших людей завода.

Лица на портретах теперь не были такие сердитые, как когда-то показалось Серёже. Ласково смотрел на ребят знатный сталевар Иван Спиридонов. Добродушно улыбался седоусый Александр Степанович Силин. А молодой токарь Степанок, лукаво усмехаясь, словно хотел сказать: «А ну-ка, ребята, посоревнуемся!».

ЧАЙ С МЕДОМ

От реки по крутой горной тропинке гуськом поднимались трое ребят. Они были увешаны пучками дикой мяты, пушистой стародубки, горной полыни и других лекарственных трав.

На лицах мальчиков блестели водяные капельки после недавнего веселого купания. А самый маленький Венька то и дело отставал. Он старательно прыгал на одной ножке, чтобы вылилась из уха вода.

Вскоре за поворотом тропинки на пологом склоне у реки показалась колхозная пасека. Утопая в пышной зелени и цветах, она издали была похожа на большую деревню с разноцветными крышами домов.

- Ребята, зайдём? Может нас дядя Василий чаем с мёдом попотчует,- предложил товарищам Лешка, когда друзья подошли к пасеке.

- Попотчует, разевай рот шире! Берёзовой кашей из подворотни,- проворчал Федюнька.- Знаю я его…

- А мы выпросим! -уверенно сказал Венька.

- Глянь, Веник-то наш! Глухой, а как про мёд заговорили, сразу услышал, сластёна,- засмеялись ребята.

- А я уж не глухой. Вода-то вылилась. Шлышу теперь,- хитро улыбаясь, прошепелявил мальчик. У него во рту не было двух передних зубов, поэтому Венька, разговаривая, шепелявил. Зато свистел он громче всех.

Мысль о посещении пасеки захватила ребят. Всем им вдруг нестерпимо захотелось напиться чаю со свежим, душистым желтовато-прозрачным мёдом, который тянется из ложки бесконечным золотистым шнурочком.

* * *

Колхозный пчеловод Василий Андреевич, или как называли его ребята, дядя Василий, осматривал ульи. Возле его ног стоял дымарь. Это была конусообразная коробка, сделанная из жести с круглым отверстием для дыма вверху и маленькими мехами сбоку.

Старик, обутый в мягкие войлочные шлёпанцы, доставал из улья прямоугольные рамки, затянутые дырчатыми сотами. По сотам ползали пчёлы, и дядя Василий поминутно отгонял их струйкой дыма из дымаря.

Пчелы не спеша ползали по рукам дяди Василия, его спине, лицу, не защищённому сеткой. Движения пчеловода были плавными, спокойными. Любитель поговорить, он и с пчёлами не молчал.

- Куда, куда, ты, глупышка! Придавлю и не пикнешь. И дух из тебя винтом. Ну вот, в бороду поползла,- бормотал он, не замечая ребят.

- Как это они его не жалят? - шепотом спросил ребят любознательный Венька.

- Жалят… Да он, видно, привык. Даже сетку не надевает. Он говорил недавно в правлении колхоза, что пчелиный яд к нему привился,- так же шепнул товарищу сведущий во всех делах Лёшка.

В это время пчеловод подошёл к улью, возле которого находились ребята и открыл крышку. Вокруг загудели пчёлы.

- Ай, укусят! - закричал Федюнька, отчаянно отмахиваясь руками. Он согнулся и спрятал лицо в коленки. Отмахнулся от назойливой пчелы и Лёшка. Только Венька стоял спокойно, не шевелясь.

- Это что за гости? Я вроде вас не звал,- оторвался от своего занятия дядя Василий. С некоторых пор он недоверчиво относился ко всем мальчишкам. Произошло это после того, как в прошлом году какие-то озорники, пытаясь полакомиться мёдом, опрокинули улей и поломали соты.

- Мы, дедушка, смотрим, что вы делаете,- ответил за всех Венька, смущённо улыбаясь.

- «Дедушка»… Какой я вам дедушка? Ишь, внуки выискались! Что-то я в своей родне таких не припомню,- ворчал дядя Василий.

Пчеловод не любил, когда его называли «дедушкой». Несмотря на свой возраст и седую реденькую бородку, он был удивительно подвижным, с живыми молодыми глазами.

- Чего это вы припожаловали? -спросил спокойно пасечник, подходя к ребятам и разгоняя пчёл дымарём…

- А мы тут, дедушка… нет, дядя Василий, траву собирали, так нам для пионерского отряда горн дали. Теперь барабан нам нужен, игры всякие… Сегодня у нас субботник. Все ребята кто куда пошли травы собирать. А мы по горам,- наперебой рассказывали мальчики, довольные тем, что старик уже не сердится.

- Вот и в гости к вам зашли,- тоненьким голоском пропищал Венька.

- Дело придумали! Нечего без толку бегать,- одобрительно сказал пчеловод, не любивший бездельников. Он с интересом стал рассматривать травы, собранные ребятами.

- Это от простуды…- Вот из этих корешков капли делают от рези в животе…- говорил он, перебирая растения.

- А это бодяга,- пояснил Венька, протягивая самодельную корзинку с речными водорослями.- Мы за ней у Веськовой горы ныряли. Там ее мно-ого! У моей бабки ноги по ночам терпнут, так она их бодягой натирает. Врач велел… Вам надо бодяжки? -спросил он пчеловода.

- Бодяжки, говоришь? Нет, спасибо, малец. Лечись сам. А у меня свои лекари есть,- похвастался дед и прищёлкнул по привычке языком.

- Какие лекари? - спросили удивлённые ребята.

- А пчёлки-то! Я ведь с малолетства возле них. Посчитайте-ка, сколько пчёл меня за все эти годы ужалило.

А пчелиный яд - лучшее лекарство от всякой хвори. Я уж седьмой десяток отстукиваю, а ничем не баливал,- усаживаясь на траву и с шумом втягивая в нос щепотки нюхательного табаку из медной коробочки, говорил дед. Уселись и ребята.

Старик неожиданно чихнул несколько раз подряд.

- Будьте здоровы, дядя Василий! -сказали ребята и придвинулись к нему поближе, видя, что дед сложил ноги калачиком и приготовился что-то рассказывать.

- Помню мальцом был, таким как вы,- начал он, поглаживая седую бороду.- Провалился весной в полынью и простудил ноги. Бойкому-то везде клин да яма… Ребятишки на полянке в шаровки играют, а у меня коленки разнесло - не ступить. Лежу это я, стало быть, на полатях да охаю. Отец, он в те поры две семьи пчёл держал, слушал, слушал, да и говорит: «Хватит охать, пойдём лечиться». Пошёл я за ним в огород, где ульи стояли. Поставил он меня ‘возле летка.- «Стой,- говорит,- не шевелись». Да ка-ак стукнет кулаком по улью! А пчёлы шума не любят, взбунтовались и давай меня жалить, облепили всего. Я реву, а не шевелюсь. «Беги теперь!» - кричит отец. С той поры и хворь прошла. Бегаю, как молодой.

- Да вот оно! - и старик сковырнул ногтём с тыльной стороны ладони крошечное пчелиное жало, похожее на колючку шиповника и показал его ребятам.- А это пузырек, в котором пчелиный яд. Он так и вырывается вместе с жалом из пчёлки.

- И пчёлка уж больше не укусит? - спросил Лёшка.

- Нет, малец, не укусит. Умрёт она. Так уж ей на пчелином роду написано…

Ребята молчали. Рассказ деда очень заинтересовал их. А пчёлы повсюду гудели, стремительно летая взад и вперёд.

- Работают. Запасы на зиму носят… Радуются тёплым дням,- сказал, словно про себя, пчеловод, следя за своим многочисленным семейством.

- А что они носят? Мёд? - спросил Венька.

- Сок из цветов, такой сладкий-сладкий. Нектаром он называется. Слыхали, может? А уж из него пчёлы и мёд делают,- ответил старик, не понимая намёка мальчика.

- Ну мне сидеть-то с вами некогда. Ещё вот этот ряд ульев не просмотрел,- сказал дядя Василий и направился к ульям.

* * *

Пчеловод настолько увлёкся своим занятием, что» вскоре забыл про гостей.

- Гляди, пчёлка барыню пляшет… С прискоком! Эх,, гармошки нет…

- А другие усами шевелят. Ой, как смешно!

- Хи-хи-хи…- услышал дядя Василий сдержанный: шепот и тихий смех за спиной.

Оглянувшись, он увидел, что Венька и Лёшка не шевелясь стояли у соседнего улья и с интересом смотрели на леток - широкую дощечку у входа в улей. Когда мальчики подошли, он не заметил. Третьего с ними не: было…

Старик громко захохотал.

- Ох-хо-хо! Барыню, говоришь? А может кадрёлку,. либо камаринскую? Сказанул! Да это ж они между собой толкуют, разговоры по-своему ведут! - начал объяснять дядя Василий.- Та, что крутится, вроде как бы пляшет,, рассказывает своим подружкам, что, мол, там за лесом да за болотом гречуха расцвела. Мно-ого! Целое поле! Давайте-ка полетим за гречушным соком, все вместе-то больше перенесём.

И верно через некоторое время пчёлы дружно поднялись вверх за своей «подружкой».

- Вон пчёлка в жёлтых пимах прилетела! А вон та в красных, в синих,- показывал Венька.

- Видишь нарядились «барыню» плясать,- шутил пчеловод.- Это, ребята, ,не пимы. Это пчёлки с разных цветов пыльцы набрали, а чтобы удобнее было нести, налепили её на задние лапки вместе с цветочным соком. Деток своих будут кормить этой кашей.

- Деток? - переспросил Лёшка.

- Ну, да, деток. Да вы не бойтесь, подойдите поближе. Не будете махать руками, так они не ужалят.

Первым подошёл к улью Венька и, казалось, без боязни начал рассматривать рамку, которую держал в руках пчеловод. За ним подошёл и Лёшка.

- Вот видите…- показал дед на маленькие продолговатые яички, лежащие на дне шестигранных восковых ячеек. В других ячейках лежали личинки. Тут были и молодые пчёлки - прозрачные, с белыми головками и усиками. По ячейкам суетливо сновали взрослые пчёлы.

- Это и есть детки. А это их нянюшки,- показал он на снующих пчёл. Им всего три дня от роду, не больше. Они только что из ячеек вылупились, а уж за детишками ухаживают, кормят их, убирают за ними. Пока детка вырастет, к ней около восьми тысяч раз подойдут няньки. Это ученые сквозь стеклянную стенку в улей смотрели и подсчитывали. А ну-ка пофукай вот здесь из дымаря, у меня руки заняты,- обратился дядя Василий к Веньке.- А ты подай метёлку, она в траве лежит… Вот здесь пофукай, посмотрим сколько детке времени… Та-ак! Ещё,- начал командовать пчеловод. Он находил для ребят всё новые и новые поручения. Оба мальчика охотно помогали деду, подавая ему инструменты - стамеску, щеточку, ножички, дымили из дымаря.

* * *

Дядя Василий был рад, что у него появились такие любознательные слушатели и хорошие помощники. Особенно интересовался жизнью пчёл Венька.

- А кто им соты делает? -спрашивал он.

- Сами пчёлы. Кто же ещё? Тут, брат, как в хорошем колхозе, никто без дела не сидит. У каждой своя работа. Одни собирают пластинки из воска, что сами же выделяют. Другие лепят из этих пластинок ячейки, в которых они и запасы хранят, и деток выращивают.

- Вы поглядите, какая работа! Все ячейки, как одна, ровные да аккуратные,- говорил дед.- Гляньте, чистота какая - залюбуешься! Что у хорошей хозяйки в избе: ни соринки, ни пылинки.

- Дядя Василий, а почему они крылышками машут? Летать учатся? Тренируются? - не унимался Венька, наклоняясь к летку.

- Которые? А, эти! Нет, мальцы, это они свежий воздух гонят в улей, чтобы их детки не задохнулись. Вроде, как бы вентиляторы,- ответил пчеловод.

- А эти, которые выстроились? Отдыхают, наверно? - заметил Лёшка, указывая на пчёл, неподвижно сидевших на летке.

- Не угадал, сынок. Это сторожа, охрана стоит на посту. Они своё гнездо от чужих пчёл да шмелей стерегут, если тем вздумается даровым медком полакомиться.

- У них даже штукатуры имеются, - продолжал пасечник.- Как же! Вот, видите: столяр сделал улей, да не доглядел, трещинку в стенке оставил. Пчелы живо её замазали клеем. Этот клей они весной с березовых почек собирают. Прополис называется.

- А как они мёд делают? - этот вопрос больше всего интересовал Веньку.

- Это дело нелегкое. Сперва пчёлки-сборщицы вытягивают из цветов сладкий сок хоботками и набирают его в зобик. В улье сборщицы отдают другим пчёлкам, приёмщицам. А те разбрызгивают его по ячейкам, потом заглатывают и в другие ячейки переносят. Так по несколько раз. Думаете, почему они вроде такой бестолковой работой занимаются? Не-ет, в работе этой большой толк! Сок становится густым, влага из него испаряется. Потом, когда ячейки наполняются доверху, пчёлы их наглухо запечатывают восковыми крышечками. В сотах мед хоть сто лет простоит, ничего ему не сделается.

Заглушив дымарь пробкой из травы, дядя Василий повёл мальчиков на склон горы.

- А вон и ваш дружок! То-то я гляжу, вроде вас сперва трое было… Он тут зубы греет,-с укоризной сказал. пчеловод, указывая на Федюньку, который лежал на пригорке и смотрел в безоблачное небо.

- Он у нас сроду такой…- неопределённо отозвался Лёшка, стараясь выгородить товарища.

- Вот здесь мы будем липы садить для пчёл. Целую рощу! Мёд с липового цвета - хо-орошая штука! Полезная! А после, когда наш колхоз будет побогаче, вон на том склоне откроем дом отдыха для колхозников. Ясно, мальцы?! - подмигнул дед ребятам.- Дом отдыха! Вот как! Будем колхозников и мёдом лечить. Вам, мол, какого желательно? Липового? Пожалуйста! Хоть центнер! А вам какого? Гречушного, клеверного или донникового? Сколько угодно, кушайте на здоровье да поправляйтесь! - «угощал» дед воображаемых отдыхающих.

Мальчики увлеклись чудесной мечтой пчеловода, представляя себе большие светлые корпуса будущего колхозного дома отдыха среди живописной уральской природы.

- Вот вы травки набрали, чтоб в аптеку сдать,- уже серьёзнее заговорил дед.- А пчёлки-то со всех этих трав сок собирают. Стало быть, в мёду от всех болезней лекарства собраны. Вот какую большую пользу приносит пчела человеку.

Наступило молчание.

- Я пчеловодом буду,- задумчиво улыбаясь, заявил Венька.

- А я хочу на тракторе работать, на гусеничном. Как мой брат Николай… И тоже в Москву поеду, на выставку,- поделился своей мечтой и Лёшка.- А ты Федюнька? - спросил он подошедшего к ним мальчика.

- Не знаю ещё… Кем-нибудь буду…- неопределённо ответил Федюнька.

* * *

Неожиданно послышался неясный шум. Вот он ближе, ближе. Пчеловод насторожился, тревожно оглядываясь по сторонам.

- Ай-ай-ай! Батюшки мои! Заболтался я с вами, рой ушёл! Совсем ушёл! Изъян колхозу! - и он побежал к сторожке возле пасеки.

- Мальцы! Не упускайте пчёл из вида! Возьмите ведёрко, вон на колышке висит. Воды зачерпните в речке… Да веником брызгайте вверх, будто дождь. Они боятся…

Ребята едва поняли, что от них требовал пчеловод. Посмотрев вверх, они сразу сообразили, в чём дело. Прямо над их головами, почти касаясь верхушек деревьев, кружась пролетали пчёлы. Их было много, они летели к реке густым клубком, похожим на тёмное облачко.

Теперь командование на себя взял Венька.

- Лёшка, ты воды в речке зачерпни! Федюнька, веник наломай и за мной! А я за ними побегу,- распорядился он и помчался за пчёлами, помня наказ дяди Василия.

- Была неволя бежать,- отозвался Федюнька и снова направился на пригорок «греть зубы».

Пришлось Лёшке одному и воду черпать, и веник ломать.

Венька мчался вперед, не сводя глаз с пчелиного роя. Но пока он спускался к реке, переходил её в одежде и вброд, и вплавь, пчёлы скрылись из вида.

Выйдя на высокий противоположный берег, мальчик остановился в нерешительности. Куда бежать?

- Они прямо пролетят,- решил он и помчался через кусты в ту сторону, где исчез рой. Ветви деревьев хлестали по лицу, по шее Веньки, мокрая рубашка прилипла к спине. Но мальчик бежал по высокой лесной траве, перепрыгивая через пни и муравейники.

Нечаянно Венька споткнулся о полусгнившую поваленную бурей берёзу и растянулся на траве, больно ударив ногу.

«Да ну их! Не побегу дальше! Пусть улетают! - решил он, с трудом поднимаясь на ноги.- А как же дядя Василий?..» - подумал мальчик и вновь побежал вдогонку за пчёлами.

- Найду, всё равно найду!.. Не уйдёте! - бубнил себе под нос Венька, задыхаясь от быстрого бега.

Наконец, далеко на горизонте мальчик увидел, как поднялось вверх, словно вынырнуло откуда-то, тёмное облачко.

- Вот они! Стойте-е! - громко закричал Венька, будто пчёлы могли его послушаться и остановиться на месте.

Вскоре мальчик догнал пчёл. Они летели то снижаясь, то поднимаясь вверх, словно плыли по волнам.

- Я тебя потерял… потом на пашне след увидел…- услышал Венька сзади себя тяжёлое прерывистое дыхание Лёшки. Лёшка пыхтел, отдувался, обтирая рукавом лицо. В одной его руке было пустое ведро, а в другой свежий березовый веник. Воду он расплескал по дороге.

* * *

А пчёлы всё летели вперёд и вперед.

- Дождя бы… Где-то тут болото было… Ты поищи, а я за ними дальше побегу,- распорядился Венька. Лёшка нашёл болото, зачерпнул воды между кочек и догнал товарища. Ребята принялись разбрызгивать с веника воду вверх, создавая «дождь».

Тем временем рой быстро поднялся вверх и так же быстро опустился, начав кружиться около ствола высокой кривой берёзы.

- Садятся,- прошептал Венька, едва переводя дух,- «дождя» испугались.

Наконец пчёлы уселись на дереве. И чем больше брызгали мальчики водой, тем дружнее и плотнее они садились.

- Что теперь будем делать? - недоумённо спрашивали ребята друг друга. Оставалось одно - ждать дядю Василия и держать пчёл под «дождём». Но как он их найдёт?

- Знаешь что? Ты брызгай, а я пойду поищу дедушку. Буду свистеть. Он услышит! -додумался Венька, довольный тем, что его искусство уметь свистеть может быть полезным.

Выйдя на опушку леса к полю, Венька вскарабкался на высоченную сосну и начал свистеть. С шумом разлетались в разные стороны птицы.

Свистел он долго…

Вот вдали показалась белая рубаха пчеловода. Дядя Василий старческой рысцой бежал по полю, нагруженный всевозможным инструментом. За ним тянулась кудрявая струйка голубого дыма из дымаря.

За стариком лениво трусил Федюнька и грыз сочные стебли пиканов, сдирая с них толстую кожуру. Венька спрыгнул с дерева и помчался навстречу пчеловоду.

- Сидят, как пришитые,- рассказывал он старику по дороге.

- Ай да, мальцы! Посадили таки! Ишь, какой бородой повисли, за лапки одна другую держат. Теперь уж наши! Никуда не уйдут! Вот, молодцы, удружили старику!- еле переводя дыхание, приговаривал дядя Василий, осматривая пчелиный рой.

Венька и Лёшка радовались похвале деда. Только Федюнька равнодушно смотрел по сторонам, доедая пинаны, сорванные им по дороге.

- Теперь будем снимать. Да ведь мне, старому, туда не забраться, прыть-то уж не та. А лесенки нет. Вот беда… Придется вам, мальцы. Друг дружке на плечи становитесь. Кто - самый смелый? Пчеловодом-то кто хотел быть?

- Я дедушка… Нет, дядя Василий! Я весом полегче,- вызвался Венька и даже подпрыгнул на месте, доказывая, что говорит правду.

- Засучи рукава-то. А рубаху в штаны заправь. А-то пчёлы за пазуху полезут. Да ты не бойся, роевая пчела смирная, не укусит. Только сердить её не надо. Становитесь сюда, мальцы! Так! Полезай теперь.

Когда Венька вскарабкался на плечи товарищей, дед с сожалением заметил:

- Эх, росточком не вышел, маловат. Ну, ничего, попробуем. На-ка роевню, повесь за петельку па сучок,- и он протянул мальчику холщёвый мешок с клапаном, натянутый на деревянные обручи.- Вот черпачок. Снимай их смелее и в роевню стряхивай. А я дымить буду.

* * *

Над головой Веньки жужжали и копошились пчёлы. Ой, сколько их! И у каждой острое ядовитое жало! А, что если все начнут жалить? От этой мысли у мальчика даже коленки задрожали. Он от страха крепко зажмурил глаза и уже готов был спрыгнуть на землю.

Но медлить нельзя, и будущий пчеловод, отогнав страх, принялся за работу. Роевня висела высоко, а пчёлы сидели ещё выше. С большим трудом мальчику удавалось захватить черпачком немного пчёл. Половина из них скатывалась по черенку прямо ему на руки. В роевню попадали лишь немногие, да и те вылетали обратно. Они садились на прежнее место или тучей носились вокруг дерева. Казалось, этой бесполезной работе не будет конца. Впервые в жизни Венька был раздосадован на свой малый рост. Но он терпеливо продолжал снимать злополучный рой.

- Ничего, малец, ничего. Они скоро сами туда пойдут,- утешал старик мальчика.

Лёшка с Федюнькой стояли неподвижно и крепко держали Веньку за ноги.

Нечаянно Венька толкнул головой роевню, и она, сорвавшись с сучка, полетела на землю. Венька хотел было поймать её на лету, не удержался и упал вниз.

Со стороны это могло показаться смешным. Но ребятам было не до смеха. Растревоженные пчелы набросились на них и начали беспощадно жалить. Рой снимался с дерева.

- Ой!- вскрикивали мальчики, хватаясь руками за ужаленные места и морщась от нестерпимой, обжигающей боли.

- Нате-ка, потрите луковым соком, сразу полегчает. Я на всякий случай прихватил,- сказал дядя Василий, вытаскивая из кармана пучок зелёного лука.- Давайте, покажу. - Он размял ладонями несколько пёрышек и начал натирать Венькино ухо.

А рой продолжал сниматься.

Вот беда! Отойдите, мальцы, в сторону, я их быстро успокою,- крикнул пчеловод и начал усиленно кропить пчёл водой. Понемногу рой снова начал садиться на прежнее место.

- Становитесь сюда! Сам буду снимать. Не бросать же пчёл в лесу,- решил старик.

- Давайте, дядя Василий, теперь я попробую,- вдруг неожиданно вызвался Федюнька.

- Ага! У него руки длиннее моих,- обрадовался Венька.

Дело у Федюньки сразу пошло на лад. Он осторожно захватывал пчёл по полному черпаку. Движения его были спокойными, уверенными.

Вдруг пчёлы сами пошли в роевню.

- Матка в роевню попала! Теперь их оттуда не выгонишь. Наша взяла!-ликовал пчеловод.

- Словили,- просиял своей обаятельной улыбкой Венька.

Радостные возвращались ребята на пасеку, горячо обсуждая события. Мальчики вновь забросали пчеловода вопросами.

- Вы нам про мамку расскажите, - приставал Венька.

- Не мамка, а матка,- поправил дядя Василий.

- Ну всё равно. Мамка лучше… Что она делает?

- Пусть будет мамка, раз так лучше. Ведь она мать и есть всем пчелам. Это вроде как их главная начальница. Они её берегут, ухаживают что за дитём, даже сами умывают и волосики на брюшке лапками расчёсывают. А «мамка» ничего не делает, только, знай, яички несёт да в ячейки их складывает, в каждую по одному, чтобы новые пчёлы выводились. Она из улья-то редко вылетает, только на прогулку да с роем. Видели, каким клубком они летели вокруг неё, поддерживали лапками да крылышками. Тренировки-то у неё мало…

- А почему рой улетел? Почему ему в улье не сиделось?- задал свой первый вопрос Федюнька. После того, как он сам снял рой, и у него появился интерес к пчёлам, к их жизни.

- Тут вот какое дело,- снова завёл свою речь пчеловод.-Матка, или по-вашему «мамка», несёт яички. Из них выходят пчёлы. И вот им становится в улье тесно.

Тогда «мамка» сносит яичко, из которого должна выйти? вторая матка. А старая собирает с собой часть пчёл и вылетает с ними из улья. Это и будет новая семья.

Усталые, но довольные пришли они к сторожке. Солнце клонилось к вечеру. Надо было возвращаться домой.

- Э, нет, без угощения я вас не отпущу! И не думайте! Заходите в мои хоромы, гостями будете,- приглашал ребят пчеловод, открывая двери тесной сторожки.- А я-в момент самоварчик раздую.

- Чай с мёдом!- воскликнул Венька.

Пока старик возился с покосившимся медным самоваром, гости принялись рассматривать книжки, которых в сторожке было много. Они лежали на полочке у стены, на подоконнике и на скамеечке. Ребятам понравились картинки, где были изображены и хоботок пчелы величиной с палец, и зобик - целый мешок, и жало…

- В другой раз посмотрите,- сказал вошедший пчеловод.- Я ведь вам не всё ещё рассказал… А теперь - за стол милости просим! Ради такого случая угощение полагается.

Когда все чинно уселись за стол, уставленный глиняными чашками с тягучим золотистым медом, дед с усмешкой посмотрел на ребят:

- А здорово вас мои пчёлки разукрасили,- и захохотал громко, раскатисто.

Посмеяться было над чем. Мальчики едва походили на себя - так их изжалили пчёлы. У Лёшки перекосило набок лицо, правый глаз его чуть выглядывал из распухших век. У Федюньки раздуло оба уха, и они смешно торчали в стороны. Но больше всех досталось, конечно, Веньке. Мало того, что оба глаза у мальчика почти были закрыты. У него были изжалены ещё и губы. От этого они стали очень толстыми.

Посмотрели ребята друг на друга и тоже начали смеяться.

- Лёшка, подмигни правым глазом!

- А ты ушами потряси. Они у тебя вон какие выросли!

- Веник, пошлепай губами,- потешались друг над другом ребята, усердно черпая деревянными разрисованными ложками свежий тягучий мед.

- Вас теперь и дома-то не признают… И ночевать не; пустят,- продолжал подтрунивать пчеловод.

- Прижнают! Мы нажовёмся,- комично прошепелявил Венька. И снова раздался дружный смех… Такого веселья на колхозной пасеке ещё не бывало.

- Сотового отведайте,- усердно угощал дядя Василий своих гостей.- А ты не раздумал ещё пчеловодом-то быть?-лукаво подмигнул он Веньке.

- Не-е, я не раждумаю, дядя Василий. Вот вырасту, к вам приду учиться,- шлёпнул губами Венька.

- Я тоже буду пчеловодом: понравилось,- сказал Федюнька. Лёшка с Венькой посмотрели на товарища и переглянулись между собой. А дед хитро улыбнулся…

Мальчики расстались с дядей Василием, как хорошие друзья.

- Приходите ко мне, когда мед будем выкачивать. Для всех работы хватит,- приглашал их пчеловод.- Правда, в ту пору пчёлы злые бывают. Кусу-учие… Да что пустое толковать. Вы теперь народ бывалый, стреляный,- и он снова хитровато улыбнулся, задрав кверху бородку.

ЛЮСИНО ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Училась в четвёртом классе девочка Люся. Ничем от своих подружек она не отличалась. У ней были такие же беленькие, как и у других девочек, косички с синими бантиками. И нос курносый, и щёки пухлые, розовые. Только эти щёки становились толще, когда Люся сердилась.

С ней-то и случилась необыкновенная история, о которой хочется рассказать.

Однажды Люся возвращалась из школы. С ней шла подружка Галя. Обе девочки молчали…

- Ты утром зайдёшь за мной?- робко спросила Галя Люсю.

- Не зайду! И не жди! Не пойду я за этими ржавыми железками! Всякую дрянь собирать, в грязи пачкаться! Кто хочет, пусть собирает, а я не пойду!- сердито ответила Люся, как будто Галя была перед ней в чём-то виновата.

Галя взглянула на подружку, вздохнула и свернула к улице, на которой жила.

«В кино собирались. «Старую крепость» смотреть…. А потом в лес. Ежа искать, который на зиму ещё не успел спрятаться в листья. А тут на тебе - железки!»- с досадой думала Люся, оставшись на дороге одна.

Путь девочки лежал через большой пустырь, вблизи которого высились многоэтажные дома городка металлургов. Вдруг Люся за что-то запнулась и чуть не упала. Посмотрев себе под ноги, она увидела на земле продолговатую железку. Железка была заржавленной.

- Кому ты нужна! У, противная! Из-за тебя и в кина не сходишь!- сквозь зубы проговорила девочка и что есть силы пнула ногой железку в грязную лужу.

И тут случилось неожиданное. Лужа закипела, забурлила, словно на огне. Вверх поднялись клубы белого пара. Железка перевернулась, встала, начала расти и расти… Она раздавалась в ширину, становилась длинной, меняй свою форму. Не успела Люся отскочить назад, как словно из-под земли появился странный человек. Он был железный. Неподвижное лицо его блестело. Блестела и борода. Казалось, она была из тонкой стальной проволоки. В кудряшках бороды кое-где желтела ржавчина.

Человек внимательно смотрел на Люсю гневными чёрными глазами.

- Ты что это, добром не дорожишь?! А?! Пинаешь его, да еще в грязь! - сердито проговорил он.

Люся даже вздрогнула от его голоса, похожего на лязг железа. Но девочка была не из трусливых. Она быстро пришла в себя.

- Подумашь, добро! Грязная железка! Да ты кто такой, что на меня кричишь? Я тебя совсем не знаю! - сердито ответила Люся и направилась было дальше.

- Меня не знаешь? Не-ет, ты знаешь меня! Ты жить без меня не можешь. Ни есть, ни пить, ни спать, даже учиться! Без меня ты ни одного дня обойтись не сможешь. Я тебе всюду нужен. Я - металл! Вот кто я! - вновь загремел старик, гордо выпячивая грудь.- А ты меня - в грязь!

Но Люся настаивала на своем.

- Ничего, обойдусь! А собирать железки не пойду!

Не пойду! - ответила она и, тряхнув косичками, пошла своей дорогой.

- Ха-ха-ха! Посмотрим, как ты без меня обойдёшься! Ха-ха-ха! - донеслось до неё.

* * *

Подходя к дому, Люся неожиданно почувствовала, что её кто-то раздевает. Девочка хотела застегнуть синее шерстяное форменное платье, но у платья не было ни крючков, ни кнопок. Все они куда-то исчезли.

Не стало железных блестящих пряжек, на ботинках исчезли гвоздики, которыми были прибиты их подошвы. Упал на землю портфель,- отвалились металлические колечки, на которых держалась ручка.

Люся сразу поняла, в чём дело, чьи это проделки.

- Ничего, я и без кнопок обойдусь. Пуговки к платью пришью,- решила она,- засовывая портфельчик подмышку и запахивая пальто.

Дома Люся хотела пришить к платью костяные пуговицы. Но иголка выпала из рук и словно растаяла.

- Ага! Что, пришила? - услышала девочка голос железного старика.- Хи-хи-хи… Ходи неряхой!

- Обойдусь! Я бантиками привяжу. Ещё наряднее будет!

Люсе захотелось есть. Налив в тарелку суп, она уселась на деревянную табуретку. Но как только девочка протянула руку за ложкой, табуретка под ней затрещала, заскрипела и рассыпалась: куда-то исчезли все гвозди.

«Я и на ногах могу»,- подумала про себя Люся.

Не успела она прикоснуться к ложке, как та исчезла.

- Приятного аппетита! Ха-ха! Оставайся голодной,- снова раздался насмешливый голос.

От злости Люся даже губу закусила, едва сдерживая слёзы. Ей не хотелось, чтобы железный старик видел её бессилие, не хотелось давать ему повода для новых шуток и проказ.

Назло старику девочка стала пить суп из тарелки, как чай из блюдечка, через край, а мясо и овощи вылавливать пальцами. Суп проливался на стол, на платье.

После обеда надо было помыть посуду. Люся подошла к водопроводному крану. Но кран съежился и словно» растаял.

- Что? Помыла? Эх, ты, грязнуля! Хи-хи-хи!..- опять раздалось откуда-то.

- Ладно! Смейся, дед! Всё равно ты меня не испугаешь,- гневно выкрикнула девочка и повернулась, чтобы взять ведра и пойти к колонке за водой. Но вёдер на месте не оказалось, хотя она их только что видела.

- Ах так?! Ну, ничего, обойдусь как-нибудь и без воды…

Принялась Люся готовить уроки. Вынула из портфеля ручку, но она оказалась без пера и металлического сердечка. И тут Люся не выдержала и впервые горько заплакала.

- Уа-уа! Аы-аы-ы… дразнил её невидимый железный дед.

- Послушай… Ну как же я? Ведь уроки мне надо-учить. Карандашом нельзя… Тройку поставят. А я отличница… Хоть бы только сегодня. Потом я гуся поймаю… Буду гусиным пером писать… Как Пушкин…- сквозь слёзы говорила Люся.

А мне какое дело! Хоть двойки получай! Пальцем пиши! - смеялся неумолимый старик.

- Ну, подожди! Я вот к папе пойду, пожалуюсь, что ты у нас в квартире вытворяешь. Он у меня сталевар,- сказала она.

- Иди, иди!..

- Ну и пойду! Подумаешь, испугалась! - упрямо ответила она и направилась в переднюю. Чтобы ботинки не свалились с ног, их пришлось привязать верёвочками. Сейчас Люся пойдёт на завод и расскажет папе о злых проказах старика!

- Ха-ха-ха! - раздалось ей вслед.

* * *

Люся никогда не была в цехе, где работает её отец. Придя на завод, она попросила вахтёра рассказать, как найти папу.

- Как дойдёшь до мартеновского цеха, во-он, с высокими трубами, сразу входи и поднимайся по лестнице. Там выйдешь на площадку печного пролета. Твоего отца там знают, каждый укажет, где он.

Но по лестнице Люсе не пришлось подниматься.

Едва она занесла ногу на ступеньку, как её словно вихрем подхватило и понесло, понесло. Она даже глаза закрыла…

«Опять он»,- подумала Люся и почувствовала, что стоит на твёрдом полу. Ее оглушил невероятный грохот, шум, лязг железа. Не успела девочка открыть глаза, её тотчас же ослепил яркий свет, обдало нестерпимым жаром. Огромное чудовище, их было несколько, изрыгало из-своей пасти пламя и дым.

- Это, наверно, и есть мартеновские печи, про которые рассказывал папа, - догадалась Люся. Молча, с изумлением оглядывалась она кругом. Неожиданно за спиной девочки раздался звон колокольчика, а потом, грозный окрик:

- Берегись!

Прямо на Люсю двигалась большая машина с большим металлическим хоботом. Едва Люся успела отскочить в сторону, как снова послышался тот же окрик. Она метнулась в другую сторону, где её чуть не охватило пламенем из печи.

- Поджаривает? А? - услышала она насмешливый голос. Рядом с ней стоял железный старик. Только складки его одежды, лицо, борода, озаряемые пламенем печей, сверкали ярче, чем там, на пустыре, когда они встретились впервые.

- Нисколечко! - ответила Люся, подпрыгивая и переступая с ноги на ногу от нестерпимого жара. Старик лукаво подмигнул ей одним глазом, усмехнулся, словно хотел сказать:

- Ну-ну, понятно! Посмотрим, что будет дальше…

Но какой у него был важный вид! Он приосанился и гордо расхаживал по площадке возле печей, словно был. здесь полным хозяином, властелином. Старик, видно, не боялся ни пламени, ни дыма и деловито заглядывал в каждую печь.

Люся окинула взглядом площадку. Конца её не было видно.

* * *

Возле каждой печи работали люди. На них были широкополые войлочные шляпы, толстые суконные куртки и брюки, а на ногах, несмотря на жару, валенки, чтобы не жгло ноги.

Люди, обливаясь потом, часто подбегали к будочке с надписью «газировка», жадно пили воду и снова принимались за работу. Работали они быстро, без устали.

- Где же тут папа?-терялась она в догадках. Люди в одинаковых костюмах походили друг на друга. Среди дыма и огня они напоминали сказочных гномов.

Вдруг возле одной печи люди о чем-то заговорили, начали громко спорить, что-то доказывая друг другу. Они -поминутно подбегали к краю площадки и вглядывались куда-то вниз.

- Эй! Скрап пришел?! - крикнул один из них. Голос его показался Люсе знакомым…

Да ведь это же дядя Фёдор, друг папы! Он часто приходит к ним в гости и всегда шутит и разговаривает с Люсей. А когда она была совсем маленькой, он ставил её себе на ногу и качал, высоко подбрасывая. Рисовал домики, кошек и собак.

Но Люся привыкла видеть дядю Фёдора в костюме и галстуке с пушистыми аккуратно расчёсанными усами. А в этой рабочей одежде он был неузнаваемым.

- Дядя Фёдор! Это я! Люся! Где мой папа? - спросила девочка, бросаясь к сталевару.

- А, Люсёнок! Ты к папе? А он домой ушел. Я только что его сменил,- торопливо ответил дед Фёдор и снова закричал:

- Скрап, скра-ап пришел?!

- Нету-у! Ждём! - ответили ему снизу.

Дядя Фёдор сдвинул на лоб шляпу, лицо его стало задумчивым.

- А кто такой Скрап, что вы зовёте? И почему он долго не идёт? - с любопытством спросила девочка.

Сталевары, услышавшие этот вопрос, громко засмеялись.

- Зовём, зовём, а он не идёт… Видишь, какой непослушный. Производственной дисциплины не знает. Вот как явится, мы его за ноги да за руки и в печь вперёд головой! Пусть плавку нам не задерживает,- шутил один из сталеваров.

- Скрап-это железный лом, который вы, школьники, для нас собираете,- пояснил дядя Фёдор.- А мы его в печь засыпаем, сталь из него варим. Железки-то под ногами валяются, только собирай. А из металла машины делают. Хозяйство у нас огромное, машин-то вон сколько требуется! Мы и день и ночь варим сталь, а её всё не хватает. Так-то, девчурка! - Дядя Фёдор погладил её по голове и, подумав, добавил: - Да, поленились, видно, наши помощники-ребятишки. Заигрались, наверно, забыли про нас…

- И ты тоже поленилась? А? - услышала Люся тихий вкрадчивый голос железного деда.

Этот вопрос заставил Люсю задуматься. Она уже не сердилась на деда и готова была сейчас же побежать и собрать как можно больше железок. Только бы помочь сталеварам и дяде Фёдору в их тяжёлой, но почётной работе. И если она ещё спорила с железным стариком, то так, из упрямства.

- Скрап подавай! Скраа-ап! - требовали сталевары.

- Алло! Алло! Диспетчер! Долго будем ждать?! Почему скрап не подают?! Что?! Плавка срывается! - раздался громкий голос человека, разговаривавшего в маленькой будочке.

- Эх, скорей бы…- мечтательно вздохнул кто-то из сталеваров.

* * *

- Тра-та-там! Тра-та-там! - неожиданно раздалась бодрая знакомая дробь пионерского барабана. Послышались певучие звуки горна. Замелькали белые рубашки, красные галстуки. По крутым ступенькам железной лестницы поднимались на площадку печного пролета ребята. Впереди они несли пионерское знамя с золотистыми кистями. Озаренное пламенем печей оно стало еще ярче, красивее.

- Товарищи сталевары!-Мы вам железный лом привезли! Вон там, на платформе,- торжественно проговорил один из пионеров, указывая вниз.

Люся узнала мальчика. Это был ученик соседней школы. В прошлом году на катке он ей ножку подставил, и она растянулась на льду. Люся его за это хулиганом назвала. А мальчик дернул её за косичку, показал язык и убежал. Теперь он совсем не походил на хулигана…

Но как радостно встретили школьников сталевары.

- Ай, да ребята! Вот выручили! Подрастайте скорее, да к нам в цех! Сталь варить! - кричали они.

А один сталевар снял с головы шляпу, и Люся узнала в нём Колю Жданова, в прошлом году окончившего десятилетку. В школе его все любили за то, что он умел хорошо плясать.

Коля и здесь не утерпел, пустился в пляс вприсядку от радости. Потом обхватил одной рукой горниста, другой барабанщика и начал кружить их. Сколько смеху было!

- Заваливай! - раздалась команда.

Работа у печей закипела, начали двигаться машины. Одна из них показалась Люсе особенно интересной. Это был магнитный кран. Так назвал его сегодня дядя Фёдор.

С площадки печного пролёта Люся видела, как крановщик, сидевший в кабине этой машины, опускал вниз по железным канатам большой металлический диск, который грохоча падал на платформу с железками, привезенными ребятами. Диск этот был магнитным. Похожий на большущего колючего ежа, он тащил по воздуху прилипшие к нему железки прямо на площадку. Крановщик нажимал на педаль, и железки со звоном падали в длинные чугунные ящики.

К ящикам быстро подходила другая машина и она казалась Люсе похожей на слона. Подхватив хоботом ящик, машина толкала его в печь и перевёртывала его там вверх дном. Железные обломки высыпались прямо в пламя.

Дядя Фёдор объяснил Люсе, что эти ящики называются мульдами, а «слон с хоботом» - завалочной машиной.

В одной из мульд Люся увидела ржавую ножку от кровати, сломанный утюг, колесо от детского велосипеда. Так ведь это колесо от её велосипеда! Вон даже голубенькая тряпочка на спице. Люся каталась на этом велосипеде, когда была маленькой, а котёнок бегал за тряпочкой и играл.

Досадно стало девочке, что мальчики из другой школы собрали этот лом. Надо было ей самой вместе с подругами,-всем классом его собирать. И вот так же прийти сюда со знаменем, с барабаном. Сталевары тоже бы спасибо сказали…

- Вовремя, ребятишки, подоспели. Всё теперь в порядке. Хорошая будет плавка, скоростная! - проговорил довольный дядя Фёдор, подходя к Люсе. По его лицу, даже по усам стекал пот. Но он радостно улыбался.

- Ого-го-го! Ух, как! - вдруг напомнил о себе железный дед, о котором Люся уже забыла. Она увидела старика плывущим по воздуху вместе с другими железками на магнитном диске. Дед прилип своей чудесной бородой к магниту и смешно двигал ногами и руками.

- Хочешь, я сейчас в печь залезу? - спросил он девочку,- А? Хочешь?

- Ну вот еще! В печь! Ты растопишься! Вон как там жарко! - возразила девочка.

- Растоплюсь, растаю! А всё равно залезу! - упрямо твердил старик.

- Никуда ты не залезешь!

- Не залезу? Смотри! Ого-го-го!

Едва он сказал это, как подошедшая завалочная машина подхватила мульду, куда прыгнул дед, и потащила её в печь…

- Хо-хо-хо! Уф! Уф! - грохотал железный дед, скрываясь в пламени и дыму.

- Ай, сгорит! Растопится, растопится, - отчаянно закричала Люся. Она готова была прыгнуть в самую печь. Хорошо, что её вовремя удержал дядя Фёдор.

- Ты что, Люся? На то он и металл, чтобы его в печь заваливали;-успокаивал дядя Фёдор девочку.

Глаза слепило яркое пламя, было очень жарко, но Люся поминутно заглядывала в печь, где исчез железный дед.

- Нельзя туда смотреть, ослепнешь. Знаешь, какая там температура? Чтобы сварить суп, достаточно и ста градусов, а чтобы сталь сварить требуется 1600 градусов! Вот как! Возьми стёкла и посмотри, что делается в печи,- и дядя Фёдор подал ей очки с синими стёклами.

Через очки Люся хорошо видела, как в печи кипела и бурлила расплавленная жидкая масса. Увидела она и железного старика. Он плавал на поверхности этой массы, словно купался в ванне. Только из чёрного он стал красным.

- Уф! Жарко! Уф! Хорошо!-крякал от удовольствия старик, бултыхая ногами.

Вдруг он побелел, расплавился, потом нырнул и больше Люся не могла его увидеть… В печи клокотала раскаленная добела жидкая сталь.

- Что я наделала? Зачем спорила с ним, дразнила? Погиб, растаял…- чуть не плакала Люся. Ей до слёз было жаль чудесного железного деда.

* * *

Долго варилась в печи сталь…

- Сливай! - крикнул дядя Фёдор. И вот из отверстия с другой стороны печи ринулась вниз, в большой тридцатитонный ковш, мощная струя расплавленного металла. Вверх и во все стороны разлетались огненные снопы искр и яркие, как звёздочки, брызги жидкой стали. Держась за перила площадки, Люся любовалась невиданным зрелищем.

- А вот и я! - раздался вдруг знакомый голос. Из наполненного ковша вынырнул железный дед, взлетел вверх вместе с брызгами и опустился недалеко от Люси на площадку. Она даже зажмурила глаза и закрыла рукой лицо,- настолько от старика полыхало жаром.

Но вот он стал темнеть, темнеть… И тут Люся не поверила своим глазам. Перед нею стоял уже не старик, а, как говорила бабушка, «такой молодец, что ни в сказке сказать, ни пером описать». Одежда на нем была блестящая, новая, и весь он сиял.

- Что? Не узнаешь? Ха-ха-ха! - весело засмеялся он.

- А где… твоя борода? - изумлённо спросила Люся, внимательно глядя на него.

- Фу! Борода! На что она мне? Тогда я ржавой железкой был. А теперь меня переплавили, силы и крепости добавили! Во! - и он со звоном согнул пружинистую руку, затем другую, присел несколько раз на ногах, словно доказывая, что у него теперь очень много силы.- Теперь я настоящий металл, а не ржавая железка! Теперь я хоть куда! Для изготовления любой машины годен! Захотят люди машину сделать, чтобы на луну полететь, я и на луну! Вздумают на целину машины посылать,- я туда поеду! Или вот таких кнопок и крючков наделают, как у тебя на платье…- и он дотронулся своим блестящим пальцем до Люсиной формы.

Вдруг Люся почувствовала, что её платье застегивается на крючки и кнопки. У ботинок появились пряжки, а гвоздики в подошвах встали на свои места…

- Ха-ха-ха! Я теперь не ржавая негодная железка, которую ногами пинают,- намекнул он, смеясь. И уже серьезно добавил:

- Видишь, сколько людского труда стоит маленький кусочек металла?- И он широким жестом указал на печи, около которых трудились сталевары.

Люся виновато взглянула на него и… улыбнулась, как самому лучшему другу. Вдруг её словно вихрем подхватило и понесло, как тогда на лестнице в мартеновском цехе. Люся снова закрыла глаза.

- А теперь прощай… Да помни о нашей встрече! - прозвенел над ухом знакомый голос.

Люся ничего не ответила. Почувствовав лёгкий толчок, она открыла глаза, огляделась и снова увидела свой дом и пустырь возле него. Металл словно сквозь землю провалился. Только рядом поблескивала грязная лужица. В грязи сверкала ржавая железка…

Люся подняла её, осторожно обтёрла и, бережно завернув в носовой платок, спрятала в карман своего пальто.

Оглавление

АЙКА

И НАМ ИНТЕРЕСНО

ОПЯТЬ ДВОЙКА!

РАЗГОВОР С ОТЦОМ

НАКАЗ ШЕФОВ

«ВИТЬКА БУДЕТ ТОКАРЕМ!»

СМЕЛОЕ РЕШЕНИЕ

ПОД ЗАМКОМ

У ДИРЕКТОРА

ПОМОЩНИКИ ДЕЖУРНОГО

ЧАЙ С МЕДОМ

ЛЮСИНО ПРИКЛЮЧЕНИЕ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg