«Необыкновенные приключения Карика и Вали»

— Ка-а-а-ари-ик! Ва-а-аля-я!

Мама стояла посреди двора. Вытирая мокрые руки передником, она щурила глаза от солнца и оглядывалась по сторонам.

На желтой песочной горке лежали Валин совок и выцветшая тюбетейка Карика. А ребят нигде не было.

Вытянув все четыре ноги, грелся на солнцепеке рыжий, толстый кот Матрос. Он лениво приоткрыл глаза, посмотрел на маму и снова зажмурился.

— Да куда же это они делись? — пробормотала мама.

Она прошлась по двору, заглянула в прачечную, посмотрела даже в темные окна подвала, где лежали дрова.

Ребят нигде не было.

— Ка-а-ари-ик! — еще раз крикнула мама.

Никто не отозвался.

В это время из бокового подъезда выбежала во двор большая остромордая собака-овчарка. Она с разгону взлетела на горку и стала кататься по песку, поднимая густые столбы пыли; потом вскочила, отряхнулась и с громким лаем бросилась на маму.

Мама замахала руками и быстро отскочила в сторону.

— Джек! Тубо! К ноге! — раздался из подъезда чей-то громкий голос.

Во двор вышел толстый человек в сандалиях на босу ногу, с блестящей цепочкой в руках.

Это был жилец из четвертого этажа — фотограф Шмидт.

— Ты что же это, Джек? А? — спросил толстяк.

Джек виновато вильнул хвостом.

Притворно зевая, он подошел к хозяину, присел и старательно почесал задней лапой шею.

— Экий балбес! — засмеялся толстяк и повернулся к маме. — Он не укусил вас?

Мама взглянула на толстяка, на собаку и сказала:

— Опять вы ее, товарищ Шмидт, без намордника выпустили! Ведь, она у вас прямо волк. Так и смотрит, как бы цапнуть кого…

— Это вы про Джека? — удивился толстяк. — Да он и ребенка не тронет! Он же смирный, как голубь! Хотите погладить его?

Мама махнула рукой.

— Только и дела у меня, что собак гладить! Дома обед стынет, а я тут ребят дозваться не могу. Ка-а-а-ри-ик! Ва-а-аля-я! — снова закричала мама.

— А вы попросите Джека, — важно сказал толстяк, — он их мигом найдет.

Шмидт наклонился к собаке и ласково потрепал ее по шее.

— Найдешь, Джек?

Мама только улыбнулась.