«Газетчица номер семнадцать»

— Номер семнадцать!

— Что, сударь? Я здесь, — слышится слабый, но все же бойкий старушечий голосок где-то в углу конторы.

— Вчера вы не доставили газету господину Т. по улице Н. Чем это объяснить?

— Почему не доставила — доставила.

— А он не получил. Приходил сегодня жаловаться. Номеру семнадцать нечего ответить. Она понимает, что молодой господин не ошибся и тот господин без причины не заявился бы жаловаться.

— Отнесите ему сегодня же этот номер. Не забудьте.

— Отнесу, как не отнести. Это в каменный, желтый дом, четыре этажа. Знаю, он в мансарде живет. Ох, крест тяжкий туда добираться…

Номеру семнадцать хочется говорить, поведать о своем житейском бремени, о тяготах по службе. Но ей тотчас же велят молчать, она мешает своими разговорами; к тому же давным-давно известно, о чем она будет распространяться… Не первый год номер семнадцать носит газеты; который раз пытается она рассказать о горькой своей доле, и всегда-то ей не везет, всегда ее заставляют умолкнуть: ее жалобы мешают людям. Сначала ей и невдомек было, как это слова могут помешать кому-нибудь. Разве она винит кого-нибудь или просит облегчить свою долю? Ей и в голову не приходит такое, она же понимает: будь на то воля божья — само собой придет избавление; может, даже завтра придет. А пока нет на то воли божьей, она безропотно несет свой крест, разве что с людьми иногда обмолвится. Так это чтоб время провести, чтоб на душе полегчало.