«Колесо над пропастью»

Стояло жаркое летнее утро. По залитой солнцем зеленой улице Кишинева ехала милицейская машина. Следом за ней плавно катил открытый «газик», а в нем чинно сидели пионервожатые в белых рубашках, красных, словно языки костра, галстуках и знаменосцы с алыми ручьями лент через плечо.

Горнисты, не жалея сил, трубили. Над машиной струился вечный огонь знамен. Они отбрасывали горячий свет на автобусы.

У бровки тротуара понуро стоял подросток лет двенадцати. Высокий, голенастый, с узкой грудью, в огромного размера сандалиях — типичный акселерат семидесятых. Звали его Никушор. Был он в открытой клетчатой рубашке и шортах. На смуглом лице влажно блестели карие тревожные глаза. Под мышкой у него торчала табличка с надписью «Зверей не кормить».

А по улице важно, один за другим, точно водяные жуки, проплывали автобусы. Малявка с «босой» головой (так Никушор называл про себя стриженых), сидя на плечах у папы, махал отъезжающей сестре. Какая-то девчонка, сплошь осыпанная веснушками, будто отрубями, цепко держалась за руку отца, словно боясь его потерять. Другой она махала брату.

У всех были папы, мамы, дедушки и бабушки…

Никушор, прищурив глаза от солнца, провожал взглядом автобусы. Они увозили счастливых сверстников в пионерское лето. Люди толкали его, незло поругивали, но он не двигался с места. Среди всего этого пестрого многолюдья он вдруг почувствовал себя совершенно одиноким. Наверное, так чувствовал себя Робинзон у необитаемого острова, среди шумящих волн океана!

Понаблюдав, Никушор двинулся в сторону пешеходного моста. На мосту остановился. Последний автобус исчез за поворотом. Звуки горна медленно остывали в воздухе.

И вдруг позади послышалась музыка. Никушор обернулся. Перед ним стоял огромный черный бульдог. Его шелковая шерсть лоснилась. В зубах он держал японский транзистор. Никушор подошел к собаке, присел на корточки.

Неожиданно на его плечо опустилась рука. Длинноволосый, стройный парень в белой сорочке при бабочке улыбался.

— Привет! — небрежно бросил он. — Музыкой интересуетесь, молодой человек? Честь имею представиться, — парень поклонился. — Дирижер.

— Чего тебе?

— Ничего, — пожал плечами Дирижер. — Просто я люблю единомышленников. Такая у меня слабость. Привет! — и он отвернулся.