«Начало»

Найтмер Мун лежала на земле и чертила на лунном песке план своего будущего дворца. До освобождения из второго тысячелетнего заточения - теперь уже без Луны - оставалось несколько часов, так что ночная кобыла решила провести их хоть с какой-то пользой. В этот раз она, спустя год заточения, смогла взломать сильнейшее магическое запирающее заклятье Селестии и Элементов и сократить свой срок на луне на целых девятьсот девяносто семь лет. Найтмер верила: настанет тот день, когда вся Эквестрия узрит свою истинную королеву, и день этот придет очень и очень скоро.

Закончив рисовать, пони поднялась с земли и бросила полный ненависти взгляд в сторону своего родного дома. Эквестрия была самой большой страной на их планете, и её можно было легко увидеть даже отсюда - она светилась мягким розовым светом, который не мог не раздражать. От него начинали болеть глаза и голова, от него в сердце поселялась тревога: вязкая, горькая, противная.

До переноса домой оставалось меньше пятнадцати минут, и Найтмер решила составить план действий. Итак, она приземляется рядом с Понивиллем, хитростью и обманом похищает Элементы Гармонии (как именно, Найтмер ещё не придумала, но обещала себе обязательно этим заняться), и с их помощью изгоняет Селестию на солнце. А потом... а что будет потом, кобылица не знала. Будет править Эквестрией, наверное.

Итак, этот долгожданный момент настал – аликорн поняла это по приятному покалыванию магии в теле, и самодовольно ухмыльнулась. Принцесса ночи закрыла глаза и медленно выдохнула, представляя себе место, куда она собиралась приземлиться. Волны энергии нахлынули на неё, окутывая тело, замутняя разум. Мгновение, вспышка - и Найтмер Мун исчезла.

 ***

Сознание медленно возвращалось к ней, а мир то собирался, то расплывался перед её глазами. Головокружение и слабость не позволили кобылице громко возликовать, но она позволила себе лёгкую горделивую улыбку. Ночная пони попыталась встать, но голова тут же загудела от тяжёлой тупой боли, и королева тьмы и схватилась за неё копытом. Шипя, Найтмер совершила над собой усилие и приподнялась, зажмурившись от бьющего в глаза солнечного света. Было яркое, живое, счастливое утро.