ПАПА, МАМА, БАБУШКА И ВОСЕМЬ ДЕТЕЙ В ЛЕСУ
МОРТЕН ДЕЛАЕТ ОТКРЫТИЕ
Если ты когда-нибудь пойдёшь через лес, окружающий большой город, и увидишь там на маленькой полянке серый домик и густую берёзу, то знай — это как раз и есть тот самый дом, в который переехали папа, мама, бабушка и восемь детей.
В доме, куда переехали папа, мама и восемь детей, было два этажа. Внизу находилась большая кухня, маленькая гостиная и ещё одна совсем крохотная каморка. Эту каморку заняла бабушка, потому что ей трудно было подниматься по лестнице. Наверху одну комнату заняли девочки — Марен, Марта, Мона, Милли и Мина, другую мальчики — Мартин, Мадс и Мортен, а третью, самую маленькую, — папа и мама. Самоварная Труба устроилась на кухне в пустом бочонке, что лежал возле плиты.
Лесной дом с некоторой тревогой присматривался к новым обитателям: старые дома вообще не любят перемен. До сих пор здесь царили тишина и покой, а теперь, конечно, будет шумно и суматошно… Но не это беспокоило дом в лесу. Он даже соскучился по детским голосам и беззаботному смеху. Сейчас он думал вот о чём: а будет ли мир и согласие в этой огромной и шумной семье? Ведь больше всего на свете дома не любят, чтобы в них жили недобрые, ленивые или сварливые люди.
Когда расставили по местам все кровати, вдруг обнаружилось, что не хватает кровати для бабушки.
Значит, прежде всего папа должен был смастерить бабушке кровать.
Папа сел за руль, поехал в город и привёз доски, планки и сетку. Он мастерил кровать в дровяном сарае, потому что стояла зима и работать на улице было слишком холодно.
Пока папа столярничал, дети носились по лестнице, по гостиной, по кухне и даже по крохотной бабушкиной каморке — словом, по всему дому. Вот где было замечательно играть в прятки! Наконец у мамы лопнуло терпение, и она выгнала их играть на улицу.
На улице, конечно, было ещё лучше.
— Весь этот снег наш! — закричала Мона.
— Наш дом и наш снег! — подхватила Мина.
— Давайте построим снежный дом! А вечером зажжём в нём свечу! — предложил Мартин.
Все занялись постройкой дома, и никто не обращал внимания на Мортена, чему он, по правде сказать, был очень рад.
Как хорошо, когда никто не обращает на тебя внимания и не следит за каждым твоим шагом!
Мортену очень хотелось осмотреть всё кругом. Сначала он заглянул в маленький домик, на двери которого было вырезано сердце, потом остановился в дверях сарая, наблюдая, как папа столярничает.
Папа не замечал его, и он побрёл дальше. В снегу была протоптана узенькая тропинка, и Мортену захотелось узнать, куда она ведёт.
Он шёл и шёл по тропинке, пока не увидел какой-то странный маленький домик, сколоченный из досок. Сверху на домике была дверца. Что бы это могло быть?
Мортен подошёл к домику:
— Домик, домик, кто в тебе живёт?
Домик молчал, и Мортену пришлось повторить свой вопрос. Но домик опять не удостоил его ответом. Он считал, что Мортену ещё очень мало лет, и не желал с ним разговаривать. Мортен рассердился и схватился за дверцу. Дверца оказалась просто крышкой, и к тому же не особенно тяжёлой. Мортен поднатужился и поднял крышку. Глубоко внизу он увидел воду! А воду Мортен любил больше всего на свете.
Прошлым летом, когда папа, мама и восемь детей ездили на грузовике на взморье, всем по очереди приходилось караулить Мортена, чтобы он один не убегал к морю.
Вы, наверно, уже догадались, что за домик увидел Мортен?
Это был колодец. Мортен свесился так низко, что чуть не свалился прямо в воду. Он хотел выпрямиться, но не смог.
Согнувшись пополам, он повис на краю колодца и закричал.
Это-то он хорошо сделал. Его крик услышал Мадс, который вместе со всеми детьми строил снежный дом.
«Чего это Мортен кричит? — подумал Мадс. — Надо показать ему наш снежный дом».
Он посмотрел по сторонам и вдруг увидел Мортена, свесившегося в колодец.
Мадс от испуга не мог произнести ни слова. Он со всех ног бросился к колодцу и схватил Мортена за ногу, а потом и сам закричал, да так, что его крик по всему лесу разнёсся.
На крик прибежал папа и вытащил Мортена из колодца.
Мортен заплакал. Слезы градом катились у него по щекам; все молча смотрели на него, а папа тихонько покачивал его в своих объятиях.
— Если в лесу жить так опасно, давайте лучше переедем обратно в город, — сказала Мона.
— Переезжать не надо, — успокоил её папа. — Просто я не успел сразу обо всём подумать. Спасибо, Мадс! Иди домой, успокойся, а мама возьмёт Мортена и уложит его в постель. Придётся бабушке эту ночь поспать на скамье — я должен спешно сделать одно очень важное дело.
— Ничего, мы уложим Мортена в большом ящике комода, он в нём прекрасно поместится, а бабушка сегодня поспит на его кровати, — сказала мама.
Она прижала Мортена к груди, и мало-помалу он утих.
Папа снова начал работать, но уже не в сарае, а на улице. В доме было слышно, как он что-то пилил, стучал молотком и снова пилил. Когда на улице стемнело, маме пришлось выйти и светить ему карманным фонариком.
Наутро дети увидели, что над колодцем стоит новый домик, с новой прочной крышкой и на крышке висит замок. А ключ от замка папа положил к себе в карман.
Теперь уже никто из детей ни нарочно, ни случайно не мог открыть крышку и заглянуть в колодец.
СКВОЗНЯК
Папа, мама, бабушка, восемь детей и Самоварная Труба уже больше недели жили в новом доме. Они привыкли к нему, и им казалось, что они уже давно-давно живут в нём. Но сколько каждый день случалось неожиданностей!
Однажды Мортен придумал новую игру. Он обнаружил, что в стенах между брёвнами торчит олений мох. И в кухне, и в гостиной, и в бабушкиной каморке. Все были заняты своими делами, а Мортен ходил из комнаты в комнату и вытаскивал из щелей мох. Иногда ему приходилось становиться на скамейку, чтобы дотянуться до самых высоких щелей. Весь мох он аккуратно складывал в свой ящик для игрушек. У Мортена появилась тайна, он был очень горд этим и работал с необыкновенным усердием. Мортен не понимал, как это другие могут без умолку трещать за работой. Он работал молча и потому успел сделать очень много.
Вдруг мама сказала:
— Мона, затвори, пожалуйста, дверь — ужасно дует.
— А дверь затворена.
— Неужели? Странно…
Прошло некоторое время, и мама снова попросила:
— Мадс, проверь, пожалуйста, хорошо ли закрыто окно. Мне кажется, что у нас стало очень холодно.
Мадс подошёл к окну и сказал, что оно закрыто как следует.
— Но мне тоже почему-то холодно, — удивился он.
— Может быть, нам это только кажется? — сказала мама и с ещё большим усердием принялась за штопку.
«Я согреюсь, если буду работать быстрее», — думала она. Но ей всё равно было холодно, и она решила, что заболела и её знобит.
Но когда мама посмотрела на детей, она увидела, что холодно не ей одной. Мона сидела, спрятав руки в рукава свитера, Марта съёжилась, и кончик носа у неё покраснел, а у Марен волосы разлетались так, как будто она стояла на ветру.
— Может, печка погасла? — спросила мама. — Марен, будь добра, посмотри, есть ли в ней дрова!
Марен открыла дверцу печки, и все с удивлением увидели, что в печке весело пылает огонь. Дрова потрескивали, и печка довольно гудела.
— Ничего не понимаю, — сказала мама. — Посмотрите на волосы Марен. Можно подумать, что у нас по кухне гуляет северный ветер.
При этих словах папа очнулся. Сначала он сидел и читал газету, но потом задремал, тихонько покачиваясь в качалке.
— О чём это вы говорите? — спросил он. — Вам что, холодно? Может, вы ещё скажете, что у нас дом холодный? Ничего подобного! Если сегодня в доме недостаточно тепло, значит, у вас плохо топится печь.
Он подошёл к печке и помешал в ней кочергой.
— Сейчас всё будет в порядке, — гордо сказал он. Папа очень любил показать, что он мастер на все руки.
Вскоре бабушка незаметно ушла в свою каморку. Она так замёрзла, что у неё уже не было сил терпеть, но ей стыдно было в этом признаться. Бабушка просто сделала вид, что устала и хочет спать. Она с удовольствием думала, как тепло и уютно сейчас у неё в комнате. Но напрасно она радовалась. В её комнате царил тот же ледяной холод. Бабушка совсем растерялась. Она остановилась в дверях и покачала головой.
И вдруг в гостиной раздался страшный вой. Все вскочили и бросились туда. Это Мортен упал со скамейки и теперь, лёжа на полу, громко кричал. В кулаке у него был зажат большой клок оленьего моха. Он кричал не потому, что ушибся. Нет, ему вовсе не было больно, ему просто было досадно, что он не смог дотянуться до моха, который торчал высоко в стене. Впрочем, он сразу же пожалел о том, что закричал. Теперь-то уж они не дадут ему спокойно поработать!
— Что ты здесь делаешь, Мортен? — спросил папа. — По-моему, здесь тоже очень холодно.
— Я работаю, мне не холодно.
— Работаешь? А в чём заключается твоя работа?
— Это секрет.
Папа посмотрел на клочки моха.
— Ты собираешь олений мох?
— Да, — гордо ответил Мортен. — Если хочешь, я покажу, сколько уже собрал.
И когда папа увидел ящик для игрушек, доверху наполненный оленьим мохом, он сразу понял, в чём дело.
— А где же ты его взял? — спросил папа.
— В стенках, — ответил Мортен. — Смотри, теперь через дырочки видно, что делается на улице.
Он взял папу за руку и заставил заглянуть в щёлку. И папа увидел сарай!
— Теперь понятно, откуда тут взялся сквозняк, — сказал он. — Какие щели! Не зря прежние хозяева позатыкали их оленьим мохом.
— Что же нам делать? — спросила мама. — Надо что-нибудь придумать, не то мы превратимся в ледышки.
— Не волнуйся, — сказал папа. — Мортен, давай поменяемся секретами. Идём, я тебе что-то покажу. Я сделал деревянную лошадку. Если хочешь, я отдам её тебе в обмен на олений мох. Но обещай мне, что больше не вытащишь ни клочка моха, а то мы все замёрзнем и станем большими сосульками.
— Обещаю, — сказал Мортен, которому гораздо больше хотелось получить деревянную лошадку, чем превратиться в большую сосульку. Он взял под мышку лошадку, и мама увела его спать.
Все принялись за работу, заткнули мохом щели, и в доме снова стало тепло.
Бабушке расхотелось ложиться спать, а волосы Марен перестали трепетать на ветру.
Теперь вы знаете про домик в лесу почти столько же, сколько папа, мама, бабушка, восемь детей и Самоварная Труба.
ДЕТИ ИДУТ В НОВУЮ ШКОЛУ
Марен, Мартин, Марта и Мадс собирались в путь. Сегодня они первый раз шли в новую школу и немного побаивались.
— Я бы мог весь век жить в лесу и не ходить ни в какую школу, — сказал Мартин. — Я бы и так научился добывать еду, готовить обед, следить за домом и жил бы, как живут все отшельники.
Мадс молчал. Он думал, как было бы замечательно, если бы их старая школа тоже переехала в лес. Жаль только, что остальным ученикам пришлось бы очень далеко ездить в школу.
Впрочем, лесной домик тоже был расположен не так уж близко от школы, Сначала дети долго шли лесом. Тропинка была такая узкая, что им приходилось идти гуськом. Зато как интересно было в лесу! Тропинка вела к шоссе. По нему мчались грузовики и автобусы, бежали школьники. Грузовики и автобусы не смущали Мадса, а вот со школьниками он предпочёл бы не встречаться. Ему стало не по себе, когда они принялись разглядывать его, Мартина, Марен и Марту.
Школьники были такие важные и вовсе не боялись идти в школу. Они давно к ней привыкли.
А самое главное — все они уже хорошо знали друг друга.
Вдали показалась школа. Она высилась на холме, как маленький замок.
— Ну, полюбовались на школу, а теперь пошли домой, — предложил Мадс.
— Что ты, нельзя! Папа и мама договорились с директором школы, что мы все придём сегодня. Идём, Мадс, не трусь. Мама говорила, что мы должны зайти в канцелярию, чтобы узнать, где наши классы, — сказала Марен.
В канцелярии их встретил сам директор школы. Он был очень любезен, и Мадс подумал: наверно, директор рад, что к нему пришли сразу четыре новых ученика. Может быть, у него в школе не хватает учеников?
Но когда Мадс взглянул на школьный двор, он понял, что ошибся: двор был полон ребят.
Директор попросил одного из учителей показать новичкам, где находятся их классы. Первой ушла Марен, потом Мартин и Марта, остался один Мадс.
— Если вы очень торопитесь, то я и сам могу найти свой класс, — сказал Мадс учителю.
Но учитель не торопился. Он был так приветлив, что очень понравился Мадсу.
— А в нашем классе вы учите? — спросил Мадс с надеждой.
— Нет, к сожалению, — ответил учитель, — в твоём классе учительница. А вот когда ты перейдёшь в четвёртый класс, я, может, и буду преподавать у вас.
Прозвенел звонок на урок. Загудели, зашумели лестницы и коридоры. Учитель остановился перед одной из дверей.
— Сюда, — сказал он.
Мальчики один за другим, обгоняя их, скрывались за этой дверью. Все они здоровались с учителем и таращили глаза на Мадса. Наконец пришла учительница.
— Вот ваш новый ученик, его зовут Мадс, — сказал ей учитель.
— Добро пожаловать, — приветствовала Мадса учительница. — Заходи в класс, сейчас мы найдём тебе место.
Мадс взглянул в последний раз на доброго учителя и вошёл в класс. Все ученики стояли возле своих парт и с любопытством смотрели на него.
— Вот вам новый товарищ. Его зовут Мадс. Садись вот сюда, Мадс, — сказала учительница и показала ему парту возле окна. — А теперь скажи нам, где ты живёшь?
— В лесу, — ответил Мадс.
Все мальчики засмеялись.
— Разве ты не знаешь своего точного адреса? — спросила учительница.
— Знаю. Домик в лесу. В самой середине леса. Мы переехали сюда из города, там у нас была очень маленькая квартира.
— Ну хорошо, садись, — сказала учительница.
Мадс слышал, что мальчики потихоньку смеются над ним.
Начался урок чтения. Мадс слушал, как все читали. Ему самому не хотелось читать сегодня. Учительница, наверное, поняла это и не вызвала его. Урок прошёл быстро. Наступила большая перемена.
Мальчики выбежали из класса, но Мадс не торопился. Он долго надевал свитер, потом медленно пошёл по коридору. Там он остановился и постоял у окна. Вдали он увидел свой лес. Тот самый лес, который теперь был его домом!
К Мадсу подошла учительница:
— Почему ты стоишь здесь, Мадс? Иди лучше во двор, подыши свежим воздухом.
Мадс спустился по лестнице. Выйдя на школьный двор, он внимательно огляделся. Ему хотелось найти местечко, где бы он мог побыть в одиночестве. Ещё ему хотелось увидеть Мартина, Марен или Марту. Вскоре он отыскал их в толпе, но они оживлённо беседовали с другими детьми. Они-то, конечно, уже со всеми перезнакомились.
Ну что ж!
В углу двора стояло несколько ящиков для мусора. За ними можно было спрятаться. Там его никто не найдёт. Мадс пробрался через двор и сел на корточки за один из ящиков. Когда он закрывал глаза, шум голосов слышался ещё громче. Казалось, что дети хором кричат во всё горло. Мадсу было грустно и холодно сидеть здесь, но как быть, если не хочется разговаривать с мальчиками? Они все смеялись, когда он сказал, что живёт в лесу. А ведь он действительно живёт в лесу, и смеяться тут не над чем.
Наконец зазвенел звонок. Мадс подождал, пока школьный двор опустеет, потом выбрался из своего укрытия и пошёл к дверям. Когда он вошёл в класс, все уже сидели на своих местах. Мальчик, который сидел ближе всех к Мадсу, шёпотом спросил:
— Куда ты пропал? Мы тебя всюду искали, хотели, чтобы ты играл вместе с нами.
— Я был во дворе, — ответил Мадс. Ему вдруг очень понравился этот мальчик.
«Хорошо бы узнать, как его зовут», — подумал Мадс, но спрашивать было неловко.
— Уле-Александр, не мешай Мадсу разговорами! — строго сказала учительница.
Мадс огляделся. На него уже почти никто не смотрел, и никто не смеялся. Может быть, они не такие уж плохие? Может быть, они ничем не хуже его товарищей в прежней школе? Мадс вздохнул с облегчением.
На следующей перемене он вышел во двор вместе со всеми, и не успел он опомниться, как уже носился по двору и кричал так же громко, как все. А может, даже громче всех, потому что самое трудное было уже позади.
МАДС НАХОДИТ ДРУГА
Когда Мадс на другой день пришёл в школу, он сразу же увидел Уле-Александра. Уле-Александр стоял на школьном дворе вместе с другими ребятами. Заметив Мадса, он подбежал к нему:
— Угадай, где я живу?
Мадс огляделся. Прежде всего он посмотрел на лес, в котором жил сам. Уж во всяком случае, не в лесу. Потом он посмотрел на множество маленьких домиков, разбросанных вокруг. Если он начнёт гадать и показывать отдельно на каждый домик, то они простоят здесь весь день. Наконец он взглянул на большие дома, стоявшие отдельно на самой вершине холма.
— Наверно, вон в тех домах? — сказал он.
— Правильно, угадал. Пойдём сегодня ко мне в гости, и ты увидишь, в каком именно доме я живу.
— Хорошо, только я должен предупредить своих, чтобы они меня не ждали.
Мадс подбежал к Мартину и прошептал ему на ухо:
— Не ждите меня сегодня после школы, я пойду в гости к одному мальчику.
— А ты без нас не заблудишься?
— Нет. Я буду у него недолго, а дорогу я хорошо помню.
Сразу после уроков Мадс вместе с Уле-Александром пошёл к нему в гости.
Уле-Александр говорил немного. Мадс тоже помалкивал. Идти в гости уже само по себе было интересно. Да он и не знал, о чём говорить. Они шли и шли. И уходили всё дальше от леса, в котором жил Мадс.
— Ну вот и Тириллтопен, — сказал Уле-Александр.
Мадсу очень понравилось это название, оно было весёлое, как считалка, и он повторил его несколько раз:
— Тириллтопен! Тириллтопен! Тириллтопен!
— А разве ты не знал, что наша школа тоже называется Тириллтопен? — удивился Уле-Александр.
— Не знал. А ты всегда здесь жил?
— Нет. Раньше мы жили в городе. В самом высоком доме. Но здесь мне тоже очень нравится.
— И мне, — сказал Мадс.
Они подошли к большому белому кирпичному дому. Этот дом ничем не отличался от других белых кирпичных домов, но Уле-Александр, как видно, твёрдо знал, где именно он живёт.
— У нас есть собака, — предупредил он, — она, наверно, начнёт лаять, когда ты войдёшь, но ты не бойся: она просто хочет показать, что хорошо стережёт дом.
— У нас тоже есть собака. Её зовут Самоварная Труба.
— Какое чудное имя! А нашу зовут Пуффи.
Они поднялись на третий этаж. Там Уле-Александр остановился и отпер дверь. Как только дверь открылась, из неё выскочила чёрная кудлатая собака и чуть не сбила Уле-Александра с ног. Вдруг она увидела Мадса и громко залаяла.
— Тише, тише, Пуффи, ты же видишь — к нам пришёл гость.
Пуффи и сама поняла, что никто никому не угрожает, завиляла хвостом и поскорее убежала в квартиру.
— Мама! — крикнул Уле-Александр. — Я привёл к нам мальчика из нашего класса, его зовут Мадс. Это он живёт в лесу. Помнишь, я тебе вчера рассказывал?
— Милости просим в Тириллтопен! — крикнула из кухни мать Уле-Александра.
В переднюю вышла маленькая девочка. Она очень обрадовалась, увидев брата, подбежала к нему и обхватила обеими руками его колени.
— Пусти, пусти меня, Биттелиттен. Поздоровайся с моим новым товарищем.
Биттелиттен отпустила брата, взглянула на Мадса и сделала смешной реверанс.
Мать Уле-Александра вышла из кухни и сказала:
— Снимайте в прихожей грязные башмаки и идите на кухню: я вас покормлю.
Мадсу сразу понравилось в гостях. Он и оглянуться не успел, как уже сидел в кухне и рассказывал об их маленькой городской квартире и о домике в лесу. Он рассказал и про бабушку, и про грузовик, и про Самоварную Трубу.
Потом Уле-Александр показал ему квартиру и свою комнату, в которой жил только он один. Больше всего Мадсу понравилась ванна. Мадс видел однажды ванну в окне магазина. И теперь, когда он увидел настоящую ванну в квартире друга, у него даже внутри защекотало…
— Ты, наверно, купался в ней много-много раз? — спросил он Уле-Александра.
— Ну конечно. А ты никогда не купался в ванне? Разве у вас нет дома ванны?
— Нет. А в ней приятно купаться?
Уле-Александр не мог поверить, что Мадс никогда в жизни не купался в ванне. Он не слыхивал ничего подобного.
— Мы купаемся в корыте, но я из него уже вырос, — сказал Мадс.
Уле-Александр помчался на кухню:
— Мамочка! Мадс никогда в жизни не купался в ванне! Можно, он сейчас искупается?
— По-моему, сейчас этого делать не следует, — сказала мама Уле-Александра. — Мадсу скоро идти домой, а на улице мороз. Пусть он лучше придёт к нам в субботу и останется у нас ночевать. Тогда он сможет купаться сколько захочет. Хорошо, Мадс?
— Ладно, а сейчас мы будем пускать в ванне кораблики, — предложил Уле-Александр, и Мадс с радостью согласился.
Они так весело играли, что Мадс совсем забыл, что ему ещё далеко идти до дому. Он опомнился, когда отец Уле-Александра пришёл с работы. На улице было уже совсем темно.
— Ой, мне пора! — закричал Мадс испуганно. Он так торопился, что в одних носках выскочил на лестницу.
Мать Уле-Александра выбежала за ним с башмаками в руках.
— Приходи к нам в гости! — сказала она ему.
— Спасибо, и вы к нам тоже, — вежливо ответил Мадс.
Мадс шагал домой. Сначала он думал только о том, как весело было в гостях, но, войдя в лес, он уже не мог думать ни о чём, кроме темноты, окружавшей его.
В темноте ели выглядели совсем иначе, чем днём. Они были тёмные, большие и страшные. В лесу раздавалось много разных звуков. Мадс побежал. Но ему стало стыдно.
«Не беги, — сказал он самому себе. — Иди как обычно. Ведь ты идёшь по своему лесу, к своему дому…»
Вдруг он услышал новые, незнакомые звуки. Кто-то тяжело дышал и сопел. Мадс замер. Чёрный маленький зверь выскочил из зарослей и метнулся прямо к нему. Это была Самоварная Труба!
Самоварная Труба прибежала его встречать! Мадс очень обрадовался. Теперь он уже ничего не боялся. А тут навстречу ему вышел и папа. Папа и Самоварная Труба решили, что Мадсу будет приятнее идти через лес вместе с ними.
И они не ошиблись. Теперь лес снова стал таким же, как днём, и все таинственные звуки показались Мадсу даже приятными.
— Когда-нибудь, Мадс, ты научишься различать эти звуки и полюбишь лес ещё больше, — сказал ему папа.
— Папа, а я познакомился в школе с одним мальчиком, его зовут Уле-Александр.
— Забавное имя! Пригласи своего приятеля к нам в гости, чтобы мы могли тоже с ним познакомиться.
— Ну конечно! Ведь теперь у нас много места, — обрадовался Мадс.
Папа кивнул. Тут они оба увидели свой дом и подумали, что такого хорошего дома нет ни у кого на свете. И они были правы.
МОНА ОБИЖЕНА
В одну из суббот перед обедом Мона, Милли и Мина сидели в кухне у окна, прижавшись носами к стеклу.
— Сейчас они придут, — сказала Милли.
— Уже недолго ждать, — подхватила Мина.
Мама готовила обед. Папа в сарае пилил дрова. А Мортен залезал на кухонную табуретку и прыгал с неё на пол, залезал и прыгал. Так он мог прыгать без устали целый день.
— Вот они! — вдруг крикнула Мона.
Из лесу вышла Марен с портфелем под мышкой, за ней шли Мартин и Марта, а за ними ещё два мальчика. Один из мальчиков был Мадс, а другого раньше никто не видел.
— Это и есть тот самый Уле-Александр, — сказала Мона.
— Давайте убежим и спрячемся, — предложила Милли.
— Правильно! — Моне очень не нравилось, что Мадс подружился с этим мальчишкой.
Раньше они всегда играли вдвоём, она и Мадс, а теперь Мадс часто задерживался после школы. В субботу он и вовсе не пришёл ночевать домой, и всё воскресенье его не было. Такого никогда не случалось, пока он не подружился с этим Уле-Александром. И Мона решила, что, когда Уле-Александр придёт к ним в гости, она сделает вид, будто не замечает его.
Мина и Милли спрятались под столом, а Мона — в углу за папиной качалкой. Мортену тоже захотелось спрятаться. Он повалил табуретку и притаился за ней.
На крыльце затопало множество ног. Дверь распахнулась.
— Мама, мы голодные! — закричала Марен.
— Сейчас будем обедать, — сказала мама.
Самоварная Труба громко залаяла, как только Уле-Александр вошёл в кухню. Она боялась чужих. Когда она немного успокоилась, Уле-Александр подошёл к ней и сказал:
— Здравствуй, Самоварная Труба!
И она лизнула ему руку, словно хотела сказать, что теперь всё в порядке и он может оставаться у них сколько захочет.
Уле-Александр поздоровался с мамой, с папой, который вошёл с полной охапкой дров, и с бабушкой. Потом он спросил:
— А где же все остальные? Марен, Марту и Мартина я знаю по школе, но Мадс говорил, что у него семь братьев и сестёр.
— Ку-ку! Я здесь! — крикнул Мортен из-за табуретки.
Уле-Александр наклонился к нему:
— Так, один нашёлся.
Милли с Миной захихикали под столом, и Уле-Александр без труда отыскал их.
— Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, — сосчитал он, — одного ещё не хватает.
— Ку-ку, вон она где спряталась, — сказал Мортен и показал на качалку.
Уле-Александр заглянул за качалку и увидел Мону.
И Мортен, и Милли, и Мина смеялись, когда Уле-Александр нашёл их, а Мона рассердилась и не захотела с ним здороваться. В это время вошла мама. Она несла громадную кастрюлю картошки с мясом, и Уле-Александр забыл о неприветливой Моне, потому что он, как и все, очень хотел есть. Но после обеда, когда дети собрались гулять, он снова вспомнил о ней. Мона не пошла гулять. Она сидела на своём месте с таким видом, словно собиралась просидеть за столом весь день.
Мама стала мыть посуду, папа зевнул и сказал:
— Гляди-ка, какой снег повалил, придётся вечером разгребать, а то и к дому не подойдёшь. Так что теперь надо немного отдохнуть.
Дети ушли, бабушка удалилась в свою каморку. Она, как и папа, тоже любила вздремнуть после обеда.
Мона медленно поднялась со стула, взяла кухонное полотенце и принялась вытирать вилку. Она задумалась и долго-долго тёрла одну и ту же вилку. Вилка уже блестела; мама успела перемыть всю посуду, вытерла и тарелки, и вилки, и ложки, и чашки, и стаканы, а Мона всё стояла и тёрла свою вилку.
— Спасибо за помощь. Вот мы и кончили, — сказала мама.
В кухню вихрем влетела Милли:
— Мамочка, до чего нам весело! Этот Уле-Александр такой смешной! Мы тоже всё время играли со старшими. Иди скорее к нам, Мона! Мы играем в прятки!
— Фу! — фыркнула Мона, но, как только Милли снова убежала на улицу, она потихоньку подошла к вешалке и оделась.
— Я вовсе не собираюсь с ними играть, ты не думай, — сказала она маме, — я только немножко посмотрю на них.
Мона осторожно вышла за дверь. Ей хотелось, чтобы никто её не заметил. Дети кричали громко и весело; по их голосам Мона поняла, где они. Она опустилась на четвереньки и поползла за сарай. Ну, вот наконец она в убежище! Вдруг голоса умолкли. Мона увидела, как дети разбегаются в разные стороны, и услышала голос Уле-Александра, который громко считал.
Ага, значит, он водит! Ну, её-то он уж, во всяком случае, не найдёт. Она может спокойно стоять здесь и следить за игрой, а если он придёт сюда, она спрячется за другим углом сарая.
Уле-Александр досчитал до ста и крикнул:
— Я иду искать!
— Ку-ку! Вот я! — сказал Мортен. Он не успел спрятаться и стоял рядом с Уле-Александром.
— Палочка-выручалочка за Мортена! — обрадовался Уле-Александр. — Пойдём искать остальных.
Он немного побаивался, что не сумеет найти всех: ведь они в своём дворе знали, конечно, много укромных местечек. Уле-Александру показалось, что он заметил чью-то голову, которая на мгновение высунулась из-за сарая. Он решил притвориться, будто ничего не заметил. Самое главное, не бежать туда сразу же. Он посмотрел сначала на небо, потом на лес и вдруг бегом помчался к сараю. Подбежав к нему, он услышал бормотание Моны:
— Меня-то этому дураку ни за что не найти.
— Как бы не так! — крикнул Уле-Александр и побежал к тому месту, где он водил. — Палочка-выручалочка за… Как её зовут, Мортен? — тихонько спросил он у Мортена.
— Мона! — радостно подсказал Мортен.
— Палочка-выручалочка за Мону! — громко крикнул Уле-Александр. — Вот хорошо, что я нашёл тебя. А то как-то неприятно, когда никого не можешь найти.
Теперь ему стало легче, и он быстро нашёл остальных. Всех, кроме Мартина, потому что Мартин сидел в лесу на самой высокой ёлке и его совсем не было видно среди пушистых веток.
Но Мортен показал на ёлку и сказал:
— Ку-ку! Мартин, а тебя видно.
— С Мортеном нельзя играть в прятки! — рассердился Мартин.
Уле-Александр посмотрел на высокие сугробы, окружавшие дом.
— Давайте разгребать снег? — предложил он. — У нас в Тириллтопене снег убирают машинами, но, по-моему, гораздо веселее разгребать снег лопатой.
— Верно! Мы все будем разгребать снег! Вот папа обрадуется, когда проснётся! — подхватил Мадс.
Старшие взяли лопаты, младшие — совки, и работа закипела.
Они расчистили дорожку к сараю, к воротам и к маленькому домику с сердцем на двери.
Когда папа, поспав после обеда, вышел во двор, чтобы разгребать снег, и увидел дорожки среди сугробов, он так и просиял:
— У меня не дети, а золото!
— Это Уле-Александр придумал, — неожиданно для самой себя сказала Мона.
— По-моему, мы все должны проводить Уле-Александра через лес, — предложил папа. — Я тоже пойду вместе с вами, раз мне не надо убирать снег.
И они все гуськом пошли по лесу. Папа шёл первый. Дорогу занесло, и он протаптывал в снегу тропинку.
Мона перестала сердиться и была даже рада, что Уле-Александр пришёл к ним в гости.
Но Мортену было лучше всех, потому что он сидел у папы на плечах, и, хотя ветки щекотали ему лицо и за воротник попадал снег, он воображал себя королём, который едет верхом по лесу.
МАМА СЧИТАЕТ ВОРОН
На новой крепкой дверце колодца висел большой замок, а ключ от замка папа всегда носил с собой.
В кухне стояла большая бочка, и каждое утро папа наполнял её водой. Но теперь он должен был уехать на три дня, а так как одной бочки воды на три дня мало, папа отдал ключ от колодца маме, и она спрятала его на полку.
На первый день воды ещё хватило, но на второй день бочка была почти пуста.
Мама вооружилась вёдрами и коромыслом. Она впервые шла на колодец за водой, хотя они жили здесь уже давно.
Когда они переехали сюда из города, мама сказала папе, что она всегда сама носила воду из колодца, когда была молодая и жила в деревне.
Но папа стукнул кулаком по столу и сказал:
— Не будет этого! Не женская это работа!
С тех пор каждое утро папа приносил воду…
Мама весело размахивала вёдрами. Она подошла к колодцу и отперла тяжёлый замок. Потом она подняла крышку, привязала верёвку к дужке ведра и опустила его в колодец. Плюх! — сказало ведро. Мама подождала немного, а потом начала тянуть верёвку. Папа был прав, когда говорил, что это не так уж легко.
Мама взглянула на дом. Ну конечно! Все восемь детей и бабушка стоят у окна и смотрят на неё. Они ещё даже не оделись как следует, но пропустить такое зрелище не могли. Бабушка была не причёсана, зато надела очки, чтобы лучше видеть. За свою жизнь она перетаскала из колодца много вёдер воды, и теперь ей было любопытно, как мама справится с этой задачей.
Мама с полными вёдрами шла по скользкой тропинке.
«Они думают, что у меня ничего не получится. Надо сделать вид, что я их не замечаю», — сказала себе мама и посмотрела на небо.
Как раз этого ей и не следовало делать, потому что, когда несёшь воду, надо глядеть под ноги, а не считать ворон в небе. Мама поскользнулась и во весь рост растянулась на тропинке. Одно ведро опрокинулось, зато второе только чуть-чуть расплескалось.
Мама полежала минутку не двигаясь. Но она не собиралась лежать тут весь день и попробовала подняться. Это оказалось не так-то просто. Одна нога никак её не слушалась. Было очень больно, и мама не могла встать.
Из дому выбежали дети. Мартин был в одном носке, другой он надеть не успел; Мадс был в майке и трусах; Мона — в ночной рубашке. Кто-то был в тапочках, кто-то босиком. За детьми бежала бабушка, так и не успев заколоть свою тонкую седую косичку.
— Нет! Нет! Нет! — закричала мама. — Сейчас же идите домой и оденьтесь как следует! Вы с ума сошли.
Но дети не хотели уходить. Они пытались помочь маме подняться и тянули её в разные стороны.
Самоварная Труба тоже выскочила из дому. Она подбежала к маме и начала лизать ей лицо. Первой опомнилась бабушка.
— Санки, быстрей! — крикнула она.
Мартин притащил из сарая санки; дети посадили на них маму и повезли к дому. Мартин и Марен помогли маме подняться на крыльцо. Наконец мама оказалась на кухне и опустилась на стул. Она до того волновалась, как бы дети не простудились, что почти забыла о своей больной ноге. Она командовала, как полководец:
— Разотритесь полотенцами! Наденьте сухие чулки! Ни слова, пока все не оденетесь!
— Но со мной-то ты можешь говорить, я ведь одета, — заметила бабушка.
— И с тобой не могу, ты ещё не причёсана. Заколи косу, а то зацепишься за что-нибудь!
Бабушке и детям пришлось молча привести себя в порядок. И надо сказать, что в этот день они справились с утренним туалетом необыкновенно быстро.
Когда все были готовы, они выстроились перед мамой. Младшие плакали, потому что мама упала и ушиблась; старшие стояли и думали, что же им теперь делать.
Мама была белая как снег. Нога у неё сильно распухла.
— Надо найти доктора, — прошептала Мона.
— Где его здесь найдёшь? — грустно сказал Мартин.
— Я знаю! — придумал Мадс. — Я на лыжах побегу в Тириллтопен к Уле-Александру. У них есть телефон, и его мама скажет, что надо делать!
— Беги! — скомандовала бабушка.
Дома у Уле-Александра все очень удивились, увидев Мадса в столь ранний час. Мадс так запыхался, что долго никто не мог разобрать ни слова. Но они сразу догадались, что случилось какое-то несчастье.
Уле-Александр первый сообразил, в чём дело. Он повернулся к маме и сказал:
— Мадс говорит, что надо позвонить доктору: его мама упала и ушибла ногу.
— Конечно, конечно! Сейчас я позвоню и попрошу доктора приехать к нам. А дальше Мадс покажет ему дорогу.
— Я тоже поеду с Мадсом, — сказал Уле-Александр.
Мадс объяснил доктору, куда ехать, и больше за всю дорогу не вымолвил ни слова. Он очень боялся, что маму положат в больницу и они останутся одни.
Осмотрев мамину ногу, доктор сказал:
— Перелома, к счастью, нет. Это вывих, и очень сильный. Две недели, самое маленькое, вам нельзя ходить: нога должна быть в полном покое. А вы, дети, хорошенько ухаживайте за мамой.
— Мы будем хорошо ухаживать, — сказала Мона.
— Я ей сейчас сварю картошки, — предложила Мина.
Доктор сделал маме перевязку, и она сказала:
— А теперь, дети, вам пора в школу!
— Мы думали, что нам сегодня лучше пропустить занятия, — ответила Марен.
— Ни в коем случае! Сейчас же отправляйтесь в школу! — возмутилась мама.
— Кто идёт в школу? Я могу вас подвезти, — предложил доктор.
— Нас пятеро, — ответил Мадс, — но мы с Уле-Александром усядемся вдвоём на одно место.
— Места всем хватит, — успокоил его доктор.
— Я тоже иду в школу, — сказал Мортен. Он взял старый рюкзак и вышел во двор, где стоял красивый автомобиль доктора.
— Нет, ты останешься дома и будешь ухаживать за мамой, — сказала Марен и на руках отнесла Мортена в дом.
— Я приеду к вам через несколько дней, — сказал доктор, прощаясь с мамой.
БАБУШКА ВОЮЕТ С РАЗБОЙНИКАМИ
Теперь, когда мама заболела, хозяйством пришлось заниматься бабушке и детям. Обычно бабушка сидела у себя в каморке, вязала чулок или просто дремала. Но тут она словно на двадцать лет помолодела. Она и забыла, что любит поспать после обеда.
— Что мы будем делать с водой? — вздохнула мама, глядя на пустую бочку.
— Вода — это пустяки! — заявила бабушка. — Я всю свою жизнь только и делала, что таскала воду для коров. Так неужели же я не принесу двух вёдер для нас?
Она схватила вёдра и отправилась к колодцу.
— Бегите за бабушкой и помогите ей! — приказала мама детям.
И когда бабушка нагнулась над колодцем, вытаскивая первое ведро, Марен обхватила её за талию, Мартин ухватился за Марен, Марта за Мартина, Мадс за Марту, Мона за Мадса, Милли за Мону, Мина за Милли, Мортен за Мину, а Самоварная Труба ухватила Мортена за штанину.
С помощью детей бабушка легко вытащила из колодца первое ведро, а за ним и второе. Потом они поставили оба ведра на санки и без всякого труда довезли воду до дому.
Так они сходили за водой несколько раз и наполнили бочку до самого верха.
— Как же ты одна приготовишь обед на такую ораву? — снова вздохнула мама.
— Ты думаешь, я уже никуда не гожусь! — возмутилась бабушка. — Когда я была молодая и работала на скотном дворе, мне иногда приходилось готовить обед на всех работников. Неужто я не смогу приготовить обед для одной семьи?
Бабушка сварила огромный котёл каши, и все были очень довольны.
Вечером бабушка села вязать носки для Мортена. Младшие легли спать; мама читала, положив ногу на табуретку. Ей давно не удавалось спокойно почитать, и теперь она думала, что не так уж плохо вывихнуть иногда ногу.
Вдруг Самоварная Труба забеспокоилась. Она спала в своём бочонке и, не просыпаясь, тихонько залаяла, как будто сказала: «Будьте осторожны!» Мама подняла голову от книги; бабушка перестала вязать.
Из своей комнаты в ночной рубашке спустилась Мона.
— Бабушка, по-моему, кто-то ходит вокруг дома! Я слышала чьи-то шаги, честное слово!
— Бабушка, ты не забыла запереть дверь? — взволнованно спросила мама. — Надо же так случиться, что папы как раз нету дома!
— Дверь заперта, не волнуйся, — прошептала бабушка. — А для верности я и стол к двери придвину!
Самоварная Труба забеспокоилась ещё больше. Шерсть у неё на спине встала дыбом, и она громко залаяла.
— Мартин, ты ещё не лёг? — спросила бабушка.
— Нет, нет. Никто не спит.
— Идите все сюда, у нас будет военный совет! — шёпотом распорядилась бабушка.
На лестнице появились Милли, Мона и Мортен в ночных рубашках.
— Возле дома кто-то ходит — это так же верно, как то, что я пятьдесят лет доила коров, — сказала бабушка.
— Как жалко, что мы теперь живём не в городе. Там бы мы могли постучать в пол, и Хенрик с Нижней Хюльдой сразу прибежали бы к нам на помощь, — сказала Милли.
— Мы и без них не пропадём, — гордо заявила бабушка.
— А почему стол стоит возле двери? — спросил Мартин.
— Ш-ш-ш! — шикнула на него бабушка.
— Помолчите минутку и прислушайтесь, может быть, это только наше воображение, — сказала мама.
Все прислушались, и теперь уже не было сомнения, что по двору кто-то ходит. Они услышали не только шаги, но и голоса.
— Вот беда, их, оказывается, двое! — вздохнула бабушка.
— Бабушка, ты боишься? — спросила Марен.
— Боюсь? — Бабушка очень удивилась. — Ещё что! Им с нами всё равно не справиться! Да это самое интересное, что случилось с тех пор, как мы переехали сюда из города. А то было уж слишком тихо и скучно. Ш-ш-ш, давайте ещё послушаем!
В дверь постучали.
Бабушка приложила палец к губам и покачала головой. Вслед за ней все повторили её жест. Мона зажала пасть Самоварной Трубе, чтобы та не залаяла.
За дверью снова послышались голоса.
— Ну-ка, проверьте, все ли окна заперты, и принесите сюда свои одеяла, — распорядилась бабушка.
Дети побежали за одеялами.
— Одеяла повесьте на окна! — приказала бабушка. — А теперь мы пристроим над дверью ведро с водои. Если разбойники откроют дверь, оно опрокинется прямо на них.
— Вот здорово! — засмеялся Мадс.
— И ещё надо написать большое объявление: «Берегитесь злой собаки!» Ты можешь написать его быстро, Мадс? — спросила бабушка.
— Сейчас! У меня есть бумага. Я напишу: «Берегитесь злой собаки! Она опасна для жизни!» Так будет страшнее!
— Хорошо! Мы выставим это объявление в окне на кухне, — сказала бабушка. — Если у них есть карманный фонарик и они прочтут наше объявление, они непременно испугаются!
— А что бы нам ещё придумать? — спросила Марен.
— Я придумала, — сказала бабушка. — Я возьму свечу и пойду на чердак…
— Только не свечу. Ты устроишь пожар, — испугалась мама.
— Ладно, тогда дайте мне карманный фонарик.
Мадс протянул бабушке фонарик.
— Я завешу окно на чердаке синей тряпкой. Не пугайтесь, если услышите страшные завывания. Я буду выть, чтобы они приняли меня за привидение.
Бабушка поднялась на чердак. Вскоре в окне чердака загорелся синеватый свет и послышался протяжный жалобный вой.
За дверью стало совершенно тихо. Бабушка спустилась вниз.
— Ну как, хорошо я выла?
В это время в дверь опять постучали, и мужской голос спросил:
— Есть кто дома? Принимайте гостей!
— Вот негодяй! — Бабушка не на шутку рассердилась. — Какие ещё гости? Забирай своих людей и проваливай отсюда. Нам не впервой сражаться с разбойниками.
— Но мы вовсе не разбойники, — сказал за дверью робкий женский голос.
— Не разбойники? А кто же вы тогда, позвольте вас спросить? Я не желаю с вами разговаривать, но, может быть, вы объясните мне, что вы делаете в лесу поздно ночью? — спросила разгневанная бабушка.
У мамы был такой вид, точно она только что проснулась:
— Бабушка! Бабушка! Скорей отопри дверь! Ведь это…
— Твоя воля, — перебила её бабушка. — Но если в тебя угодят чем-нибудь тяжёлым, я не виновата.
Мартин помог бабушке отодвинуть стол. Бабушка отперла замок. Дверь отворилась, и тут произошло то, на что бабушка не рассчитывала. Ведро с водой опрокинулось ей на голову. А за дверью стояли испуганные Хенрик и Нижняя Хюльда.
— Мы уже думали, что вы нас так и не впустите, — жалобно сказала Хюльда.
— А-п, буль-буль, — произнесла бабушка.
— Идём, бабушка, я тебя вытру. — Хюльда схватила полотенце и начала вытирать бабушке волосы.
— Мы подумали, что вам надо помочь, пока папы нет дома, — объяснил Хенрик. — У Хюльды в сумке много всяких припасов…
— А мы вас так встретили! Какой позор! — смутилась мама.
— Мне ещё никогда в жизни не было так страшно, — призналась Хюльда. — Я чуть не убежала назад, в город. Но страшнее всего это привидение на чердаке. Бр-р, даже вспомнить жутко.
— Ты правда испугалась? — Бабушка была в восторге. После холодного душа и особенно после того, как выяснилось, что это вовсе не разбойники, бабушка чувствовала себя немного сконфуженной, но, услышав про привидение, она просияла: — Я очень рада, что оно было такое страшное!
— Пока бабушка с вами, вам нечего бояться, — уверенно сказал Хенрик.
При этих словах бабушка совсем расцвела и снова принялась за своё вязанье.
— Я тебе тоже свяжу носки, Хенрик, — пообещала она.
А потом бабушка сварила кофе, Хюльда вытащила из сумки пирожные, и все уселись за стол. В этот вечер в домике в лесу долго никто не ложился спать.
Комментарии к книге «Папа, мама, бабушка и восемь детей в лесу», Анне-Катрине Вестли
Всего 0 комментариев