«Приключения во дворе»

Я люблю московские дворы.

Известный художник Поленов писал московские дворы много раз. Это были маленькие дворики, поросшие травой, окружённые древними низенькими строениями, иногда со старой колокольней на заднем плане. Они были по-своему очаровательны, и понятно, почему был в них так влюблён художник. Теперь таких двориков в Москве нет, а если и попадётся такой, то судьба его предрешена: он доживает последние дни и будет застроен новыми высокими домами. Теперь в Москве встретишь другой двор. Многоэтажные здания окружают его: там растут деревья, разбиты клумбы и цветники. На деревянными столами жильцы домов после работы играют в домино или в шахматы. Днём старики и старушки греются на солнце, поглядывают на детей, конающихся в песке. Иногда по вечерам молодые люди выносят радиолу и где-нибудь подальше от окон устраивают танцы. Часто дом уже спит и огни почти во всех окнах погасли, а молодёжь всё не расходится и разговаривает, и хотя слов нельзя разобрать, но, видно, говорят о чём-то весе лом, потому что разговор то и дело прерывается взрывами смеха.

В некоторых дворах журчат даже фонтаны и мальчишки поменьше ухитряются, когда дворник не видит, выкупаться в бассейне. Иногда жильцы по воскресеньям выходят во двор, чтобы посадить ещё несколько деревьев или разбить ещё одну клумбу. Год от года дворы становятся наряднее и лучше.

Часто, зайдя в такой двор, я сажусь на скамейку послушать негромкий говор отдыхающих под деревьями людей, иногда приглушённую музыку радиолы…

Обычно в таких дворах нет репродукторов: люди не хотят лишнего шума. Поэтому я удивился, когда, зайдя в один двор, увидел прикреплённый к дереву большой репродуктор. Я долго сидел на скамейке, а репродуктор молчал, и я решил, что он не работает, что кто-нибудь его повесил, но жильцы запротестовали, и его раз навсегда выключили. Когда я уже собирался уходить, репродуктор вдруг захрипел и заговорил. Детский голос уверенно и спокойно сказал:

— В эфире пионерский лагерь. Нашу очередную передачу мы посвящаем…