«Ленькин салют»

Кто на Зеленой горке не знал Леньки, не видел в небе стайки его голубей, не слышал его веселых звонких песен?

Его знали все. Но лучше, чем кто-нибудь, знала бьющая вожатая Женя. У нее на виду подрастал, бегал в школу и на сборы отряда этот белоголовый, оливковый от загара мальчуган с удивительно бойкими синими глазами. Выделяли его общительный нрав, звонкий голос и песни.

Он всегда что-нибудь пел. Летним днем песня звенела на улице, на склонах горы, над берегом бухты, она тихо лилась над слободкой в сумерках уходящего дня. Казалось, он родился с песней и, подобно птице, не мог не петь.

Другой страстью его были голуби. Он любил и холил пернатых друзей. И они платили ему привязанностью — садились на плечи, клевали пищу из рук и, куда бы он ни шел, летели за ним.

По утрам Женя видела из окна, как Ленька выбегал из хаты в белой голоплечей майке и серых штанах с пузырями на коленках, легким свистом поднимал в небо голубей и исчезал, а через минуту уже появлялся за домом на тропе. Был он тонок и гибок, как лозинка, проворен и быстр, как морской сарган. Издали казалось: ветер, как пушинку, несет его по крутой тропе в гору. А голуби кружат над ним, точно привязанные невидимой нитью.

Он взбирался на вершину Зеленой горки, откуда открывалась ширь морского простора, и запевал любимую песню «Раскинулось море широко». С вершины, как с поднебесной рампы, песня лилась неудержимо, привольно, подхваченная и усиленная эхом долины, разносилась над всеми слободками южной окраины города. Он пел, и ему казалось — песня его несется за море, за горы и его слышат отсюда все люди, весь мир.

Он любил бродить по вершине, поросшей майскими травами. Здесь пахло и морем, и степью, а воздух был прозрачен и чист. Он радовался, и знойному солнцу, и круто просоленному ветерку, и запахам цветущих трав, пряным ароматам шалфея, лаванды. Часто пробирался он скалистыми кручами к большой пещере, неподалеку от нее усаживался на камни и, напевая, любовался красавцем городом, раскинувшимся, на холмах, зеленью парков, ультрамариновыми бухтами, голубыми громадами дымящихся на рейде кораблей.

Случалось, на голос прибегали его друзья Димка и Витька, а за ними орава зеленогорских мальчишек, и тогда долго от пещеры неслись воинственные песни и крики — шла игра в войну.