«Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу»

Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу (fb2) - Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу 1001K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анастасия Валерьевна Чеховская

Анастасия Чеховская Курсы прикладного волшебства

1. Клепа спасает Галактику

— Лечу я на «Шаттле», а тут летающая тарелка, огнями мелькает, и у меня топливо заканчивается. Принимаю решение катапультироваться, а тут меня — ррраз — и на тракционный луч. И в тарелку тянут!

— Какой-какой луч? — недоверчиво спросил самый толстый мальчишка и выдул желтый пузырь жевательной резинки. — Клепа, ты говори, чтоб другим понятно было.

— Тракционный, тормозящий луч. Жердяй, ты что, книжек не читаешь?

Худенький мальчик в круглых очках стоял посреди школьного двора и рассказывал одноклассникам — мальчишкам из пятого «В» класса — о своих приключениях в прошлую субботу.

— Нажимаю на кнопку катапульты, вылетаю, а они меня зацепили и куда-то тянут. Я из последних сил врубаю портативную нуль-транспортировку, и тут…

Жердяй недоверчиво усмехнулся и начал разминать в руках резиновую баранку, от которой, он говорил, укрепляются мышцы рук и улучшается общий тонус организма. Хотя руки у него и без того были сильными, а тонус такой, что на Жердяе, по словам любящей его бабушки, можно было пахать, как на быке.

— Ну, давай ври дальше про свои приключения, — хмыкнул он.

— Я не вру! — Тщедушный Клепа возмущенно замахал руками, отчего сразу стал похож на молодого куренка, который пытается взлететь на высокую жердочку. — Все так и было!

— Да ладно, ты ври-ври, да не завирайся, — толкнул его в грудь толстяк Жердяй. — Давай дальше, но чтоб интересно было.

И он начал демонстративно разминать пальцы, чтобы показать, какой он сильный и вообще самый главный.

— Ну вот, — отдышавшись после толчка в грудь, продолжил Клепа. — Врубаю я нуль-транспортировку — и оказываюсь в тарелке, а там… наш физрук. Только в шлеме и комбинезоне, сидит у пульта управления и пытается сбить мой «Шаттл».

— Да ну! — ахнули мальчишки.

— Вот враль-то! — восхищенно крякнул жирный и даже себя по ноге хлопнул.

— Серьезно, физрук. Ну, может, пришелец его вид принял, чтоб меня в заблуждение ввести, — пояснил Клепа. — И тут он меня замечает и достает нейтронный аннигилятор.

— Чего достает? — икнул жирный.

— Аннигилятор, Жердяй, не слышишь, что ли, — шикнули на него мальчишки. — Димка, дальше давай.

— Ага, — продолжил Клепа. — Ну вот, он целится в меня, а я выхватываю свою позитронную пушку — и раз ему в глаз. И тут он стреляет. Меня выбрасывает из тарелки, а тарелку разносит на молекулы.

— Почему на молекулы? — с подозрением спросил жирный.

— Ну что тут непонятного?! — Клепа опять по-птичьи взмахнул руками. — У него нейтронный аннигилятор, у меня позитронный. Его спасло силовое поле, а я телепортировался домой.

— А чего он хотел? — спросил кто-то из мальчишек. — Зачем он на тарелке носился?

— Я думаю, он пытался захватить нашу Галактику, — после секундного раздумья ответил Димка. — Земля была выбрана как промежуточная база, а я просто помешал его планам. Вот поэтому он мне трояк в конце четверти и влепил, — печально закончил он свою историю. — Его можно понять: один на чужой планете…

— Врешь ты все, — убежденно ответил Жердяй. — У тебя трояк потому, что ты в футбол играть не умеешь. И не пытайся убедить меня, что твои сказки — правда.

— Я не вру! — пискнул Клепа, но получил второй толчок в грудь.

— А я говорю, врешь. — Жердяй демонстративно отвернулся. — Народ, кто со мной мячик погонять?

Мальчишки, загалдев, потянулись за ним. Школьный двор опустел, Клепа остался возле крыльца, расстроенно теребя лямки рюкзака. Мимо него прошел физрук — злой, недовольный, с фингалом под правым глазом. Увидев Клепу, он перекосился и почему-то показал ему кулак.

— Надо было тебе двойку в четверти ставить, — злобно проскрипел он. И поковылял дальше. Левую ногу он слегка приволакивал.

Посторонний наблюдатель мог бы подумать, что физрук действительно стал жертвой позитронного аннигилятора, но на самом деле Игорь Петрович пострадал из-за собственного упрямства. Бывший военный, он думал, что все мальчишки обязаны быть сильными, ловкими и подвижными. И потому, оставив Димку после уроков, требовал, чтобы тот научился хотя бы играть в футбол.

— Да я мяча боюсь, — пытался отбрыкаться Димка. — Вы мне тройку в четверти и так поставили, чего вам еще надо?

— В этой — тройка, а в следующем году пятерки будут. Я еще сделаю из тебя Пеле. Я стою на воротах, а ты бей по мячу. Со всей силы бей!

И Димка ударил. Старый мяч, описав низкую дугу, неожиданно ушел вправо и приземлился аккурат на физиономию бывшего капитана-десантника. Игорь Петрович влетел в ворота, ударившись головой о стенку.

— Гол! — закричали шестиклассницы-баскетболистки и захихикали.

— Вы просто не рассчитали своих сил, — попытался пояснить Димка физруку. — Вам нужно было скоординировать свои движения, а вообще, у вас немного замедленная реакция.

— Я тебе! Да я тебе покажу реакцию! — пропыхтел физрук, выползая из ворот, но зацепился ногой о брошенные девчонками гантели. Взмахнув руками, он снова приземлился на пол, а Димка, схватив вещи, кинулся прочь, пока Игорь Петрович не пришел в себя.

Он посмотрел в спину ковыляющему преподавателю, тяжело вздохнул и побрел домой, размышляя, что сказать родителям про физрука, чтобы не ругали за тройку в четверти.

2. Врите больше: мысль материальна

Все было бы хорошо в жизни одиннадцатилетнего Димки Клементьева, если бы не его буйная фантазия, бойкий язык и удивительная для его возраста начитанность. Читал он взахлеб — от фантастики и вестернов до научных журналов и толстых энциклопедии. Истории, сказки и приключения сыпались из него, как опилки из старого мата, который каждое занятие вытаскивал на середину зала физрук. Встав напротив мата, Игорь Петрович, как дрессировщик цирковых собачек, требовал:

— Кувырок вперед, кувырок назад, растяжечка!

Клепа терпеть не мог физкультуру, но зато обожал писать сочинения по литературе. Правда, грамотность у него всегда хромала. И, когда учительница русского Мария Васильевна начинала ругать его за то, что он пропустил букву «д» в слове «ниндзя», Димка возражал, что писать надо именно «нинзя», буква «д» — это ошибка русского переводчика, а в японском языке ее отродясь не водилось.

— Да, Клементьев, ты у нас главный японовед, — саркастически отвечала учительница.

Класс смеялся, Димка краснел, а Жердяй — Женька Ерофеев, самый рослый и нахальный мальчишка в классе — стрелял ему в спину комочками жеваной бумаги. Плохо быть белой вороной, для этого нужен особый сорт мужества или умение делать вид, что тебе все равно и ты не замечаешь ни косых взглядов, ни усмешек, и только в одиночестве признаешься себе, что да, обидно и неприятно. Димка выбрал второе. Сначала он пытался протестовать, но скоро понял, что это ни к чему хорошему не ведет, только ожесточенней становятся одноклассники.

— Что ты ко мне цепляешься? — однажды не выдержал он.

— Потому что ты Клепа, — загоготал Жердяй и треснул его по голове учебником так, что у Димки слезы брызнули.

Поначалу Клементьева прозвали Японоведом, но кличка не прижилась, и с легкой руки того же Жердяя его превратили в Клепу. Почему в Клепу, Ерофеев объяснить не мог.

— Похож, и все тут, — говорил он.

Димка страдал и мучительно завидовал людям, которые живут жизнью интересной и насыщенной. Людям, которым не нужно казаться проще, чем ты есть, потому что у них есть друзья. Настоящие друзья, а не те, что поддакивают вожаку, тому, кто сильнее.

— Не в силе дело, — однажды сказал его папа. — Главное — то, что в голове.

Но когда у папы в прошлом месяце украли мобильник — подошли на улице и отняли — он не смог ничего сделать. Даже не погнался вслед, просто стоял и смотрел, как легкой трусцой уходит его похититель.

— Ты мог бы ударить его, — сказал Димка, — отобрать обратно.

— Понимаешь, сынок, — папа тер подбородок, — не всегда сила бывает во благо. Может, этому человеку есть нечего, может, ему нужны лекарства. И вообще, в жизни все взаимосвязано.

— Родитель у тебя чудной, — хмыкал Жердяй, когда на следующий день Димка рассказывал эту историю одноклассникам. — Такой же ботан, как и ты.

А через неделю папу вызвал к себе главный начальник и предложил ехать в Америку на стажировку. После такого предложения автоматически светили повышение по службе и прочие блага. Мама так и сказала.

— Вот видишь, — подмигивал папа. — А ты мне не верил.

— Но это же не из-за мобильника? — возражал Димка.

— Не из-за него, конечно, — улыбался папа. — Но просто так ничего не бывает.

Димка маялся раздумьями: с одной стороны, перед ним был пример Жердяя — наглого, сильного, не стесняющегося расталкивать маленьких первоклашек в очереди за пирожками. С другой стороны, его папа, который уступал всем место в метро, который не мог даже повысить голос на соседа-дебошира. Но папа знает массу интересных вещей, с ним никогда не бывает скучно, он здорово играет в шахматы. Димка колебался.

Все альпинисты, космонавты, укротители крокодилов и охотники за инопланетянами казались ему существами высшего порядка, их показывали по телевизору, о них писали газеты, ими все восторгались.

— Скучно мне, мама, — однажды пожаловался он.

Но мама не поняла, сказала:

— Почему скучно? Включи телевизор, а потом ужинать будем. Я сегодня куриные котлетки приготовила.

Димка стоически ел, рассказывая папе, что они проходят по математике. И папа говорил: «Надо же, уже уравнения проходите. И калькуляторы разрешают приносить. А мы со счетами в школу ходили».

— Да, — печально кивал Димка и представлял, как маленький папа тащится в школу, сгибаясь под тяжестью деревянной рамы с пластмассовыми костяшками. Объяснять родителям про Жердяя было бесполезно. В лучшем случае все закончилось бы криками на родительском собрании, а что было бы потом…

— Только пискни! — говорил Жердяй, поднося к Димкиному носу огромный кулак.

После ужина Димка шел в свою комнату, где заносил в дневник все, что с ним случилось за день — начиная от того, что дворник Нифонтов прячет под ушанкой мохнатые остроконечные уши, и заканчивая тем, что в соседний зоомагазин завезли ужей, которые слишком уж похожи на детенышей египетской кобры.

— Подозреваю, что Нифонтов на самом деле гоблин, — строчил Димка и, сверяясь с книжкой сказок, цитировал. — Гоблины отличаются угрюмостью, неопрятностью и плохим запахом. Взять дворника под негласное наблюдение как еще не открытый, но уже вымирающий вид. Добиться, чтобы Нифонтова занесли в Красную книгу.

Хоть Димка и понимал, что все это понарошку, но это была увлекательная игра, которая помогала ему сносить насмешки одноклассников и особенно жиртреста Ерофеева, который не понимал, как можно врать с таким энтузиазмом. И зачем? У Жердяя напрочь отсутствовало воображение, зато наглость и самодовольство просто зашкаливали. Когда школьный психолог спросила его о самой заветной мечте, он, помяв баранку, ответил: «Стать чемпионом мира по армрестлингу». На втором месте был велосипед, на третьем кроссовки. Димка же выступал перед психологом двадцать минут, перечислив места, которые он собирается посетить, людей, с которыми он собирается встретиться. Но в конце концов сказал, что его самая заветная мечта — стать тибетским монахом и на склоне лет удалиться в Шамбалу.

— Почему в Шамбалу? — спросила обалдевшая психологиня, молоденькая девчонка, проходившая в Димкиной школе университетскую практику.

— Так надо, — со значением ответил Димка. — Поверьте, так будет лучше для всех.

— Эх ты, сказочник, — рассмеялась студентка.

— Отнюдь. — Димка произнес умное слово с профессорским видом. — К вашему сведению, слово материально. Поэтому врать иногда полезно.

Но психологиня только махнула рукой и вызвала следующего. Девушкой она была серьезной, целеустремленной и планировала в следующем году выйти замуж за приличного молодого человека — перспективного менеджера со своей квартирой или машиной. Она знала, что, повстречайся ей такой, она бы моментально вычислила его психотип, комплексы, подсознательные стремления и прочее, и прочее. Дети же были для нее слишком иррациональны. Особенно такие, как Димка. Она их не понимала.

Единственным существом, которому Димка мог безбоязненно рассказать свои истории, была его такса Зубастик. Самая смышленая из всех такс, которые только есть в Москве, она была предана хозяину, разделяла все его мысли и чувства, особенно по поводу дворника Нифонтова, вот только не умела говорить. Правда, Димка научил Зубастика говорить «мама» и «мало», но для полноценного общения этого явно было недостаточно.

— Знаешь, я смотрел передачу, там рассказывали, что у одного дядьки жила лошадь, которая умела курить и складывать числа до десяти.

— Очень хорошо, — рассеянно кивала мама, глядя в телевизор. — Числа до десяти — это очень хорошо. Только не бери папины сигареты. Посмотри лучше, тетя Оля опять в ток-шоу выступает.

Тетя Оля была писательницей, маминой подругой, она складно и хорошо умела говорить про «воспитание подрастающего поколение» и «духовную ориентированность современного общества». Маму в ток-шоу пока не брали, чему Димка был только рад. По крайней мере, ему не пришлось бы питаться полуфабрикатами и сидеть день-деньской с какой-нибудь наемной няней.

3. Подарок повышенной опасности

Подходя к дому, Дима подумал, что стоило бы придумать физруку какое-нибудь трудноизлечимое психическое заболевание, но до медицинской энциклопедии он пока не добрался, а импровизировать что-то на ходу было бы чревато неприятностями. Но дома ничего даже придумывать не пришлось, мама сама начала ругать Игоря Петровича, называя его то Буратино, то страшным сном Макаренко. Димка печально кивал и говорил:

— Я ведь и раньше замечал, что Игорь Петрович странный.

— Да, а как это выражалось? — заинтересованно посмотрела мама.

— Ну, он заговаривается иногда. Говорит, что мы ему лыжи будем летом сдавать, а футбол зимой. Мне кажется, он шутил, а может, и нет.

— Я бы вашего шутника сама на лыжи поставила и отправила двадцать кругов вокруг школы по асфальту бегать, — с чувством сказала мама. — Он бы у меня посмотрел, как над детьми издеваться! Что за отношение к подрастающему поколению!

Большую часть времени мама находилась дома, потому что работа позволяла ей трудиться вне офиса: мама вела на каком-то сайте отдел культуры. Как говорила бабушка, мамина мама, ей было некуда девать неуемную энергию и филологическое образование.

— Я еще поставлю вопрос о вашем учителе физкультуры на школьном собрании, — сказала мама. — Если так каждый будет шутить, что станет с нашей системой образования?

А папа вечером сказал:

— Я и не знал, что в мае можно бегать на лыжах. Может, он имел в виду ролики?

Папа работал инженером-программистом в крупной международной фирме и даже дома пытался обедать за ноутбуком. В отличие от мамы, которая возглавляла родительский комитет и была в курсе всех школьных новостей, папа удивлялся и верил всему, что рассказывал Димка. Как большинство погруженных в себя людей, он был очень рассеянным, поэтому мама говорила, что папу надолго одного оставлять нельзя.

— Мам, а можно я завтра в школу не пойду? — спросил Димка вечером. Было у него нехорошее предчувствие, но мама сказала:

— Что еще за глупости? Учиться меньше недели осталось, а потом каникулы три месяца. Успеешь отдохнуть.

Димка вздохнул и ничего не сказал, а на следующий день завуч собрала все пятые классы в актовом зале и сказала:

— Вы, наверное, очень хорошо помните, что наши дорогие шефы сделали нам подарок — оплатили путевки для семидесяти детей на полтора месяца. Едут все желающие, мест хватит всем! Заезд первого июня. Сейчас вам расскажут о лагере поподробнее.

На сцену поднялся толстый дядька в белой рубашке с коротким рукавом и зеленым, словно лист салата, галстуком. На круглой голове плешь, вокруг которой дикими пучками росли волосы. Звали чудного дядьку, который оказался директором спортивного лагеря «Три березки», Евстратий Калистратович.

— Как будто ему на голову ракета приземлилась, — прокомментировал Димка его чудную шевелюру.

— Дадагие дети, — начал Евстратий Калистратович, то и дело сморкаясь в огромный розовый платок. — Позвольте мде в этот байский день от лица наших мдогоуважаемых шефов — бясокобината и ликеро-водочдого завода поздравить вас с успешным окодчадием учебдого года…

В окно влетел майский жук и с гудением самолета-бомбардировщика начал нарезать круги под потолком актового зала.

— Наш лагерь был осдован еще в себидесятые годы, — гундел со сцены Евстратий Калистратович. — Как лечебдо-оздодовительдое учреждедие садатодо-кудодтого типа.

Дети, скучая, наблюдали за жуком. Тот пытался приземлиться на лысину, но директор бегал по сцене, где были развешаны схемы, графики и плакаты, и, чихая, рассказывал о лагере. Жук, недовольно жужжа, набирал высоту и пикировал на лысину снова.

— А у меня брата вчера по телеку показывали, — похвастался вдруг Жердяй. — В новостях. На него соседка в суд подала за то, что он перила в подъезде гнет. К нам в дом телевизионщики приезжали. И я тоже в кадр попал.

— Везет, — завистливо сказали мальчишки.

— Знаете, какой у меня Вовка сильный… — На лице Жердяя появилось мечтательное выражение. — Он в подъезде все прутья погнул, даже ручку на входной двери в крендель скрутил!

— Удикальдый сподтивдый кобплекс, бассейд, — вещал директор. — Здодовое питадие, речка и лес, подшефдое хозяйство…

Жук снова набрал высоту.

— Подумаешь, в новостях, — неожиданно для себя сказал Клепа. — А про меня вообще документальный фильм скоро снимут.

— Да ладно! — ахнули мальчишки, а отличник Ленька Фельдман недоверчиво спросил:

— А ты не привираешь?

— Конечно, врет! — заявил позеленевший от злости Жердяй. Только примешься что-то рассказывать, как сразу найдется кто-то, кто перетянет внимание на себя.

— А вот и не вру! — как всегда, захорохорился Клепа. — Это будет фильм о том, как я…

— Что ты? — подначил Жердяй. — В космос слетал — туда и обратно! Тоже мне Гагарин!

— А вот и нет! — взъерошился Клепа. — Я, между прочим, клад нашел. Старинных золотых монет! Ефимок!

— Скажи, что ты врешь, и тебе ничего не будет, — процедил Жердяй.

— А вот и не вру, через неделю покажут!

— По какому каналу? — спросил Фельдман.

— По всем, — не задумываясь, ответил Димка.

— Скажи, что ты врешь! — повторил Жердяй.

— Не вру! — упрямо ответил Димка и поправил на носу очки. — И не только по всем нашим каналам, но еще и за границей.

— Ну, если не покажут, тогда я тебе устрою! Я тебе устрою счастливую жизнь, будешь у меня вместо футбольного мячика летать, а еще я брату скажу, чтобы он в лагерь приехал. Тогда тебя точно покажут. В хронике 02. Понял? — и Жердяй поднес к Димкиному носу огромный кулак.

— Содце, воздух и вода — даши дудшие ддузья, — закончил свою речь Евстратий Калистратович и оглушительно чихнул.

Пятые классы потянулись к выходу.

4. Бой с Бульдозером и пьяница-умелец

Жердяй не шутил — Димка в этом даже не сомневался. Он вполне мог бы позвать братца — мордастого здоровяка по кличке Бульдозер, интеллект у него, кстати, тоже был на уровне этого агрегата.

— Братан у меня один раз задумался и кастрюлю пельменей съел, — хвастался Жердяй в школьной столовой. — Мама говорит, что уже готовить устала!

Бульдозер, вернувшись из армии, трудился на стройке и подрабатывал иногда по выходным в боях без правил, которые проводил закрытый бойцовский клуб. Когда его выводили на ринг, рефери оглашал: «Бульдозер: сначала бьет, потом думает». Он оправдывал свое имя, и младший брат обожал старшего, стараясь подражать ему во всем.

Дома Димка внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале — еще пара антенн на голове, и был бы вылитый Муравьишка из мультика. Шансы выстоять в одном бою с Жердяем — примерно один из ста. Встретившись с Бульдозером, можно было рассчитывать только на чудо. Например, на то, что Димка вдруг отрастит лебединые крылья и улетит куда-нибудь подальше. Можно, конечно, попытаться найти клад и позвонить на телевидение, но где его искать, клад этот, если ты живешь в районе бесконечных семнадцатиэтажек? Один раз Димка нашел возле супермаркета пятьсот рублей, да и то деньги были игрушечные — с Хрюшей и Степашкой. И родители, как назло, уезжают. И так вдруг стало обидно, что он такой маленький, слабый и беззащитный.

— Бегать от Ерофеева полтора месяца, — прикинул мальчишка, — это же половина каникул! Ну уж нет! Я себе портить жизнь не позволю! Мои мозги против его кулаков — битва тысячелетия.

Он бросил рюкзак в свою комнату и пошел на кухню, делая на ходу скорбное лицо. Мама пекла рогалики с маком, но, увидев, как сын хмурит брови и сутулит плечи, тут же забыла обо всем:

— Димочка, что с тобой? Тебя кто-то обидел?

— Мама, я должен поговорить с тобой, — вздохнул Димка. — Надеюсь, ты выслушаешь меня и, как взрослый человек, сумеешь оценить важность ситуации.

«Хорошо сказал», — подумал он, глядя, как у мамы округлились глаза.

Несмотря на то что Клепа был самым слабым и тщедушным мальчишкой в классе, мозги у него соображали здорово. Особенно когда дело касалось встречи с Бульдозером и его братцем.

— Сегодня мы встречались с директором летнего спортивного лагеря, — издалека начал он. — И у меня исчезло всякое желание куда-то ехать.

— Да ты что?! — удивилась мама. — Ты же сам хотел летом за город. Да и папа уезжает в Америку на стажировку. Я не могу бросить папу, ты же знаешь, какой он у нас рассеянный. А на тебя оформлять документы уже поздно.

— Мамочка, я понимаю, — успокаивающе произнес Димка. — Но сегодня я слышал, как завуч говорила с директором лагеря, и узнал ужасные вещи. Директор рассказал, что повар у них никуда не годится. Он купил у деревенских старушек сморчков, сварил из них суп и отравился. Представляешь, что он нам будет готовить!

— Какой ужас! — сказала мама и побледнела.

— Вот и завуч то же самое говорит, а директор ее успокаивает: «Вы не переживайте, мы закупили на оптовке рыбные консервы — кильку в томате, будем варить суп из них». А еще мальчишки из десятого класса рассказывали, как работали там вожатыми. Они говорят, что директор лагеря — пьяница.

— Кошмар! — У мамы был такой вид, будто она вот-вот грохнется в обморок.

— Да, повар ворует для него сахар, и директор гонит самогонку из недопитого компота. В своем кабинете. А знаешь, где у него стоит самогонный аппарат?

— Где?!

— В сейфе! А еще мальчишки говорят, что нас будут заставлять работать. Да-да, в поле, на свекле. Это называется трудотерапия. У лагеря контракт с каким-то колхозом.

— О господи! Что это за безобразие! Я завтра же иду к директору школы… Куда смотрят районо и Министерство образования? Как они влияют на подрастающее поколение?

Димка закусил губу: о таком повороте дел он не подумал. Он налил себе воды из графина, чтобы потянуть время.

— Мамочка, — заботливо поинтересовался он. — А ты не боишься, что после этого у меня будут проблемы в школе?

— Я думаю, что после этого будут проблемы у школы, — отрезала мама. — Особенно после того, как появятся статьи об этом безобразии!

— Но ведь об этом говорят всего лишь мальчишки. — Димка принялся взывать к маминому здравому смыслу. — Не знаю, можно ли им верить. И у тебя рогалики подгорают.

— Ой, мои рогалики! — Мама засуетилась, то хватая рукавичку, то освобождая место для противня. — Иди переодевайся, мои руки и марш обедать. Вечером будем говорить с папой, разберемся, как и что.

После обеда Димка вышел на балкон. Во дворе на качелях сидел Жердяй.

— Привет! — ухмыльнулся он и помахал рукой.

— Ты зачем в наш двор пришел? — удивился Димка.

— Жду твоих корреспондентов, — ехидно ответил Женька и принялся демонстративно разминать свою баранку.

— А, ну жди. — Димка даже зевнул, чтобы показать, как ему все скучно и вообще он замучился ждать эту прессу.

— Ага, — довольно кивнул Жердяй и принялся раскачиваться на качелях.

— Жди-жди, крикнешь, как приедут. — И Димка захлопнул за собой балконную дверь.

А папа вечером сказал:

— И ничего удивительного в этом нет. Вот когда я работал в конструкторском бюро, у нас один умелец установил в столе колбу, в которой…

— Андрей, прекрати! — с раздражением сказала мама. — Лучше скажи, что с ребенком делать. Не могу же я прийти к завучу или классной руководительнице и спросить: «А правда, что у вас директор запойный и повар с приветом?»

— Ну почему, Ирочка? — сказал папа. — Вполне можешь, но вот скажут ли тебе правду — это уже другой вопрос.

— Не скажут они, — подал голос Димка, отвернувшись от окна. Жердяй по-прежнему сидел на качелях. Судя по всему, он подготовился к длительной осаде, потому что успел сбегать в магазин, и теперь заедал шоколадное мороженое чипсами. Рядом была бутылка его любимого апельсинового лимонада — двухлитровая.

— Нам спонсоры компьютеры купили и в кабинете директора евроремонт сделали, — объяснил Димка. — И завучу тоже.

— Очень хорошо, а на новый линолеум в классе должны скидываться родители, — саркастически заметила мама.

— Вот что, — сказал папа, который любил теоретические рассуждения, только если они вели к практическим выводам. — Я думаю, что у других детей тоже есть родители, — это раз. Почему их досуг должен быть нашей головной болью? Это два. Три — моя двоюродная сестра Маргарита недавно развелась с мужем и переехала под Москву, в Лисичкино. Это небольшой городок под Серпуховом, и к ней, в отличие от наших родителей, не тянутся вереницей родственники со всей России.

— А можно я к ней прямо завтра поеду? — встрепенулся Димка, наблюдая, как к Жердяю вразвалочку подходит горилла в спортивном костюме — братец Вова.

— Зачем такая спешка? — недоверчиво поинтересовалась мама.

— А… я ее никогда не видел, мне очень хочется познакомиться, — выкрутился Димка. — Все равно занятия уже закончились.

— Ты ее видел, просто был маленьким и не помнишь, — улыбнулся папа. — У нас был сильный скандал с ее мужем. И я, откровенно говоря, рад, что она его бросила.

— Да, жуткий зануда и такой надменный, — согласилась мама. — Ты помнишь эти его рассуждения о современном кинематографе?

— Так что там с тетей? — перебил Димка, потому что родители запросто могли отвлечься, окунувшись в воспоминания. — К ней можно ехать завтра?

— Завтра вряд ли. — Папа задумчиво потер переносицу. — Мне надо найти ее телефон, она переехала в Лисичкино всего полгода назад, а я ни разу ей не позвонил. Надо подготовить сестрицу, что ей такое счастье на голову свалится. Скажем, послезавтра или дня через два. Идет?

— Идет, — обрадовался Димка и вздохнул с облегчением.

5. Кто-то в пальме живет?

«Ничего, перетерпеть один день — это совсем-совсем несложно, — думал он, отбирая вечером с мамой летние вещи. — Правда, еще неизвестно, что это за тетка. Но все же лучше, чем Жердяй и его братец, помешанный на сгибании перил».

Женька с таким презрением относился ко всему выходящему за рамки его интересов и вообще привычного уклада жизни, что общаться с ним было очень сложно. Даже когда они с классом ездили на экскурсию в Третьяковку, Ерофеев смотрел на картины сюрреалистов с таким презрением, словно хотел сказать: «А вот мой дедушка-маляр такое в два счета на стене намалякает!»

— Мам, а тетя Маргарита злая? — спросил Димка, отвлекшись от грустных раздумий.

— Да нет! Она немножко оригинальная, но не злая. — Дорожные сборы всегда нервировали маму, поэтому она отвечала невпопад и раздраженно. — А если тебя к дедушке и бабушке отправить?

— Угу, — ответил Димка. — Не смеши. Они со мной свихнутся!

Мамины родители жили в коммуналке в центре Москвы, а папины в отдельной квартире, но на окраине, и, начиная с июня, к ним тянулась многочисленная родня с предгорий Урала — взрослые и дети. Родня из года в год везла вяленую рыбу, подсолнечные семечки, сало, самоцветы, всякую домашнюю снедь и бестолковые сувениры, которые бабушка с легким сердцем отправляла в кладовку.

— Вот пойдете к кому-нибудь на день рождения, на подарке сэкономите, — обычно говорила она. — Смотрите, какой конь! Того гляди, поскачет!

Маленький чугунный конь был подарком дяди Коли — кузнеца. Правда, дядя Коля промахнулся с балансировкой, и оттого подлое парнокопытное заваливалось на левый бок. В конце концов, конь перекочевал на дачу, где его приспособили под груз для засолки капусты.

Начиная с июня бабушка и дедушка, проклиная все на свете, бегали с родней по магазинам, музеям, выставкам, паркам, вместо того чтобы тихо копаться в рассаде на собственной даче.

— А может, ты все-таки в лагерь поедешь? — спросила мама, доставая сумки. — Чего-то ты, Дмитрий, не договариваешь…

— Нет уж! — Димку даже передернуло. — Везите меня к тете Маргарите — и точка!

А на следующий день Жердяй поймал его в классе возле окна и так встряхнул, что у Димки даже очки с носа слетели.

— Ну, что, капитан Врунгель, не приехали вчера твои журналисты?

— Они звонили. Извинились, что не могут, — уехали на срочный репортаж. Должны приехать сегодня. — Димка пытался ногой достать очки из-под батареи, но Жердяй встряхнул его еще раз.

— Ну, пусть только не приедут, я тебе покажу, как врать, — пообещал он. — И попробуй еще раз меня перебей, когда я про братана буду рассказывать. Видел вчера моего брата? То-то!

Димка сглотнул:

— Отстань, я же сказал, приедут!

— Смотри у меня! — пригрозил Жердяй еще раз и ушел.

— Чем ты его так достаешь? — спросил Ленька Фельдман, помогая Димке подобрать очки.

— Не знаю я! — Димка с тоской посмотрел в спину Ерофеева.

— Понимаешь, Дим, я бы за тебя заступился, — извиняясь, шепнул Ленька. — Но он меня после этого… того… Понимаешь?

— Угу, — печально вздохнул Димка. — И не только тебя.

— Но мы что-нибудь придумаем, обязательно, — подбодрил его Ленька и побежал в класс.

Все три урока, что были в этот день, пятый «В» наводил порядок в своем классе, разбирая на лето растения с подоконников.

— А вот есть такие кактусы, которыми можно питаться, — сообщил Димка. — Индейцы Южной Америки готовят из них алкогольный напиток.

— Смотри из этого не приготовь, — пошутила учительница, вручая Димке горшок с кактусом-ушастиком. Дети прыснули, а Жердяй противным голосом сказал:

— Да он врет, как обычно! Вот у меня дядя из полыни настойку гонит…

— И вовсе я не вру! — горячо возразил Димка. — Этот напиток даже описывается в легенде о Кетцалькоатле.

— О ком, о ком? — с презрением ответил Жердяй. — Таких имен не бывает.

— Это пернатый змей! И имя индейское.

Но Жердяй вместо этого показал ему кулак и стал, пыхтя, стаскивать со шкафа развесистую пальмочку.

— Я сегодня опять приду твоих журналистов ждать, — с противной ухмылочкой произнес он. — И учти, у тебя три дня осталось. Если не приедут, в лагере тебе не жить. Будешь со мной в футбол играть. Вместо мячика.

Пальму он решил взять себе.

— Хорошее растение, развесистое. — Жердяй с одобрением огладил перистые листья. — Вот у моего дедушки в деревне дуб есть — в три обхвата. Мы с него каждый год пять мешков желудей собираем для дедушкиной свиньи.

— А есть тропические деревья такой ширины, что внутри них устраивают рестораны и гостиницы, — не удержался Димка.

— Нет, ты чего меня все время перебиваешь?! — взвился Жердяй.

— Женя, не кричи, — стала успокаивать учительница. — Дима прав. Действительно такие деревья растут в Южной Америке. Если хотите, я принесу вам фотографии моей подруги, которая сфотографировалась на фоне такого гиганта. Она одно время жила в Южной Америке.

Ерофеев посмотрел на классную руководительницу, как Цезарь на Брута, покраснел, но ничего не ответил. Но на Димку глянул так, что тот решил отпроситься пораньше. Дождавшись, когда Жердяй пойдет за свежей водой для полюбившейся ему пальмы, Клементьев подхватил горшочек с кактусом и поспешил домой.

Дома мама варила его любимый суп с клецками, и Димка сразу напросился помогать. Если бы Жердяй узнал, что Клементьев любит готовить, он бы поднял его на смех и задразнил девчонкой и хозяюшкой. Но Диме нравилось и крошить салаты, и делать начинку для пирожков. Несколько раз он предлагал маме испечь Гватемальский пирог с ананасами, рецепт которого он вычитал в книжке приключений, но мама еще ни разу не согласилась. В лучшем случае разрешала потолочь орехи или смолоть сахар в пудру.

— Давай как-нибудь в другой раз, — говорила она. — И вообще, может, его в рот не возьмешь — пирог этот.

После обеда, за которым Димка поведал о том, что подруга учительницы живет в баобабе, мама рассказала, что звонил папа.

— Он договорился с тетей Маргаритой. Та очень обрадовалась.

— А какая она? Расскажи, мам.

— На вид? Очень полная, высокая, говорит громким голосом. Веселая. Вы с ней поладите, я думаю. Просто неудобно, столько лет не виделись, а тут…

— А дети у нее есть? — перебил Димка. Он представил громогласную тетку и выводок маленьких круглых жердяйчиков-футболистов.

— Нет, детей нет, — успокоила мама. — Раньше тетя Маргарита работала костюмером в театре, и гримером тоже работала. Ты точно не хочешь в спортивный лагерь? Учти, если у тети Маргариты тебе не понравится, придется до середины июля жить у бабушки Катерины. Это единственный вариант. К папиным родителям приехали дядя Коля с женой и тремя детьми и тетя Фая с тетей Риммой.

Димка вздрогнул: бабушка Катерина — мамина тетка — жила в центре Москвы, в высоком сталинском доме, где у парадного подъезда сидел мраморный лев, а в привратницкой, в подъезде — выцветший от старости швейцар в фуражке с кокардой. Раньше бабушка Катерина преподавала танцы в специализированной школе, едва не стала примой Большого театра. Дома у нее жили семь кошек курцхааров — тощих, длинных, с марсианскими глазами и неестественно длинными балетными лапами. Чем-то они были похожи на саму бабушку Катерину — утонченно-вычурную, с небесно-синими глазами и выверенными движениями балерины. Она зачесывала волосы назад, говорила чуть в нос, часто закатывала глаза… Что еще? Ах да, она была помешана на этикете, истории балета и редких породах кошек.

— Фи, какой невоспитанный мальчик, — сказала бабушка Катерина, увидев, как Димка гоняет ножом горошек по тарелке. — Я бы научила тебя хорошим манерам!

…Димка наморщил нос, отгоняя видение носатой старухи в длинном, темного кружева платье.

— Мама, я тебя уверяю, что с тетей Маргаритой мы найдем общий язык, — сказал он. — А к бабушке Катерине я не хочу, у нее кошками пахнет.

— Ну, смотри. — Мама с сомнением посмотрела на него, но ничего больше не сказала.

А вечером Димка услышал, как она жалуется папе:

— Мне кажется, у него конфликт в классе, вот он и не хочет никуда ехать. И еще, Андрей, поговори с ребенком, меня пугает его неуемная фантазия. Представляешь, рассказал мне сегодня, что у классной руководительницы подруга на дереве живет. И учительница обещала показать фотографию. Я уже не знаю, чему верить, а чему нет.

— А ты верь всему, — ответил папа. — Не хочет он в этот лагерь ехать — его дело, отдохнет у Маргариты. Заодно и мы ее навестим. И Зубастика не надо будет отдавать в собачью гостиницу.

— А если у него неприятности?

— Если станет совсем плохо, расскажет сам, — философски заметил папа. — Не такой уж он у нас молчун!

— Андрей, ты чересчур легкомысленно ко всему относишься! — обиженно сказала мама, и родители замолчали.

6. Как ругались в Древнем Риме

Неизвестно, что убедило ее больше — сказки сына или спокойствие мужа, но на следующий день Димка в школу не пошел. Пока мама набивала две большие сумки, Димка вместе с Зубастиком собирали «свои» вещи. Первым делом он взял с собой фотоаппарат, подаренный ему на день рождения, и запас пленок. Фотик был простенький, и Димка мечтал, что на следующий год родители купят ему компьютер, а значит, можно будет просить цифровую камеру и принтер. Взял он с собой дневник, лупу, маленький театральный бинокль. Уложил в рюкзак фонарик, самоучитель латинского языка — была у него мысль поразить Жердяя первого сентября звучной фразой на древнем наречии. Взял набор счастливых монеток, компас, три мотка цветных шнуров. Для чего, объяснить себе не мог, но решил, что не помешает. Умница Зубастик притащил свою любимую резиновую косточку, которую ему подарили, когда он был щеночком, и комбинезон на случай холодной погоды. Мама собиралась медленно, то и дело спрашивала:

— Ты будешь носить зеленые шорты? Смотри, куда я тебе положила синюю рубашку. Дима, повернись, вот тут в боковом кармане чистые носовые платки, а здесь носки, не перепутай.

— Мама, да как же я носки с платками перепутаю?! — всплеснул руками Димка.

— Ну, я не знаю. — Мама выглядела расстроенной. — Если б я знала, что все так получится, то мы бы на тебя документы оформили. Поехал бы в Америку с нами.

— Да сами же говорили, что там скука смертная! — возмутился Димка. — Папа весь день на занятиях. Ты на курсы английского пойдешь, а мне куда? Тем более мне уже одиннадцать лет. Пора пожить самостоятельно.

— Даже так? — подняла бровь мама. — Ну, как знаешь…

По дороге к метро Димке встретился Жердяй. Когда Ерофеев увидел Димку и его маму с дорожными сумками, лицо у него вытянулось.

— Сваливаешь? — подозрительно поинтересовался он.

— Да ты что! — успел шепнуть ему Димка, пока мама покупала в киоске журнал. — Еду в экспедицию вместе с журналистами. Серия очерков «Клады России», слышал? Еле маму уговорил, чтоб отпустила с ними. Сегодня летим на Урал.

— А по-моему, ты опять врешь!

— Ты что, вот можешь маму спросить.

— А такса Тебе зачем?

— Зубастика некуда девать, родители уезжают в Америку. Если я оставлю его в собачьей гостинице, у него начнется депрессия. А знаешь, как протекает депрессия у карликовых такс?

— Как?

— Они начинают всех кусать за пятки и выть по ночам на луну.

Зубастик тявкнул и поднял переднюю лапу, словно подтверждая его слова. Жердяй молчал, не зная, злиться на вруна или завидовать счастливчику.

Димка помахал ему на прощание и представил, что будет первого сентября. Женька узнает, что ни в какие экспедиции он не ездил, и начнется… Он отогнал эти мысли.

«Что-нибудь придумаем, — пообещал себе Димка. — Главное — помнить, что мысль материальна, а мозги сильнее кулаков».

В электричке Зубастик сразу встал на сиденье и принялся смотреть в окно. Он и в машине обожал ездить стоя, а при случае вставал рядом с форточкой, так что уши у него хлопали и мотались, словно два флага.

— Так, радость моя, сядь как-нибудь поудобнее. — Мама оттащила Зубастика от окна.

Пес свернулся калачиком и сделал вид, что сладко спит, правда, иногда он нет-нет да и приоткрывал хитрый карий глаз.

По дороге Димка успел выучить половину латинского алфавита и фразу «О tempora, о mores!» («О времена, о нравы!»). Он жевал ириски и придумывал ситуации, где фраза могла бы пригодиться. Например, Жердяй заявит, что его брат скрутил в трубочку все почтовые ящики в подъезде, а Димка скажет: «О tempora, о mores!» — и отойдет с видом печальным и возвышенным. Или Жердяй опять примется трясти его, можно обронить: «Поставь меня обратно! О tempora, о mores!» А Жердяи спросит: «Ты чего?» А он скажет: «Я решил брать пример с римских патрициев». И Жердяй спросит: «Это они так ругались?» Димка кивнет, и тогда Жердяй станет говорить по каждому поводу: «О tempora, о mores!»

— О чем задумался? — Мама легонько дернула его за рукав.

— Думаю, мама, как встретит меня тетя Маргарита.

— Да, как-то все спонтанно получилось, — пожаловалась мама. — Вы с папой совсем сбили меня с толку. Думаешь, не стоило идти в школу?

— Думаю, нет. Я, мамочка, сам уже не уверен, правду сказали мальчишки или неправду. — Димка решил изобразить запоздалое прозрение. — Хорошо, что вы с папой додумались отправить меня к тете Маргарите. У бабушки Катерины я бы сошел с ума.

Мама рассеянно кивнула и замолчала, вспоминая, как тетка Катерина битый час объясняла ее мужу, почему у мужчин в балете должны быть кривые ноги. С тем же успехом Андрей мог бы ей рассказывать о программном обеспечении и настройке сервера.

— Да я, знаете, балет как-то не очень, — признался он.

С тех пор ни тетка, ни муж друг друга не видели, что, признаться, их не сильно печалило.

7. Старик Шаляпин — гроза стаканов

Тетушка Маргарита жила в славном маленьком домике из красного кирпича, рядом сад с цветником, у калитки — заросли сирени, которые вели до самого крыльца. На полпути к дому Димка и мама услышали, как она поет высоким голосом:

— По полю гуляет, по полю гуляет казааак молодой. — И гневный вопль: — Не бьется, нет, не бьется!

Димка с мамой переглянулись, мама на всякий случай взяла сына за руку.

— Пошли? — Она робко посмотрела на сына.

— Пошли, — ответил тот и первым нажал на звонок.

— Иду, иду! — Голос тети Маргариты слегка напоминал гудок отплывающего парохода, с той лишь разницей, что отличался некоторой мелодичностью. Голос был приятный, но, подозревал Димка, в погожий день тетка могла разговаривать с Москвой без телефона. Зубастик нетерпеливо тявкнул.

— Иду, иду, — еще раз пропели за дверью.

Дверь открыла высокая полная женщина — такая высокая и такая полная, настоящая валькирия, Димка видел их на картине. Правда, на тетке была не медвежья шкура и рогатый шлем, а пышное белое платье, напоминающее театральный костюм поселянки. Черные волосы заплетены в толстую косу, глаза большие, карие, очень любопытные, а ресницы накрашены так, что тетушке приходилось таращить глаза, чтоб ресницы не слиплись. Поэтому вид у нее был радостный и изумленный одновременно.

— Димочка, племянничек! — Она раскинула руки, словно собралась взлететь, и тут же заключила щуплого Димку в мощные объятия. — Ирочка, сто лет не видела, как я рада! Наконец-то приехали! — Они расцеловались с мамой, и тетка без труда подхватила их сумки. — За мной, за мной, на кухню, мы будем пить чай и разговаривать.

Дима с опаской приглядывался к тетке, не выкинет ли она какой-нибудь номер, но та суетилась на кухне, напевая что-то по-итальянски.

— Андрей говорит, ты увлеклась пением, — осторожно начала мама.

— Опера — это чудо, это праздник. — Тетка разговаривала и между делом метала на стол розетки с вареньем, корзинки с печеньем, лепешечки, марципаны и блинчики с творогом. — Я езжу раз в неделю в Москву, беру уроки у одной женщины, которая лично знала Шаляпина. Марья Павловна, конечно, совсем уже старушка, но голос, вы бы слышали, какой у нее божественный голос!

Повернувшись к холодильнику, тетка отвела руку в сторону и взяла высокую ноту, чашки в буфете истерически зазвенели.

— Не могу, — обернулась она. — Хоть бы одну чашечку кокнуть. А вот Марья Павловна рассказывала, что Шаляпин голосом разбивал стаканы. Разлетались, как от взрыва. Сама она в молодости все больше хрусталь колотила. Ставила на рояль бокал с шампанским, и на заключительных аккордах — фейерверк.

Димка исподтишка следил за мамой, но та, освоившись, даже бровью не повела. Золовка, пытающаяся повторить подвиг Шаляпина, ничто по сравнению с теткой, которая в семьдесят восемь лет изображает на балконе Айседору Дункан. Ирина вспомнила, какое лицо было у Андрея, когда он поднял голову и увидел, как на балконе третьего этажа кружится седовласая фурия в тунике.

— Главное — помнить, что у каждого есть свой заскок, — сказала она вечером мужу. — Никто не любит белых ворон, но в человеческой эксцентричности, поверь, нет ничего плохого. Это гораздо лучше, чем ограниченность или, того хуже, подлость.

Супруг с ней согласился, сказал, что ее тетушка — чудо, просто к ней надо привыкнуть. А теперь выясняется, что сестра, которая доставала им билеты на премьеры, такая оригиналка.

«Слишком много ценителей прекрасного в одной семье, — думала Ирина. — Вот сын и растет таким фантазером».

— А еще, Ирочка, я погадаю тебе на таро, — щебетала тетушка Марго, пытаясь вытащить из холодильника медовый торт из десяти коржей. — Я очень хорошо гадаю — обожаю все загадочное. Представляете, Марья Павловна рассказывала, что недавно вызывала дух Шаляпина.

— И что? — не удержался Димка. — Пришел?

— Нет, какое там… Явился совершенно бесстыжий дух. Вел себя отвратительно, кокнул лампочку в туалете, ущипнул Марью Павловну за бок. Она мне даже синяк показывала.

Тетка наконец-то вытащила блюдо с тортом и поставила его в центр стола.

— Вот теперь мы будем пить чай, — объявила она. — Ирочка, хочу тебе сообщить, что у тебя очень худой сын.

— Не в коня корм, — пошутила мама и вспомнила, как тетка Катерина говорила: «Ира, у тебя не сын, а поросенок». Вот уж действительно кому что…

Тетушка Маргарита рассказывала, как ей нравится жить в Лисичкине, какая тут природа и воздух. А Зубастик умиленно смотрел на тарелку с блинчиками и ждал, когда хозяин обратит на него внимание, но Димка выстраивал логическую цепочку.

«Раз тетка любит покушать, — думал он, — значит, она любит готовить. Раз она любит готовить, значит, она добрая. Если она добрая, значит, разрешит испечь Гватемальский пирог с ананасами, и вообще не будет гонять его с кухни, как это делает мама».

Такой поворот дел Димку устраивал. Зубастик слегка подергал его за брючину и посмотрел сначала на блины, потом на хозяина, укоряя: «Сам лопаешь, а со мной не делишься». Димка взял блинчик и как бы по рассеянности опустил руку под стол, через секунду блин исчез. А Зубастик вылез из-под стола, довольно облизываясь и поглядывая на тетушку Маргариту с все возрастающим уважением. Умный пес, как никто другой, умел ценить натуральные продукты.

8. Сердечная тайна тетушки Марго

После обеда, когда мама и тетя Маргарита ушли гадать на таро, Димка поднялся в свою комнату. Точнее, это была не комната, а целый чердак с небольшим балконом. Там у тетушки помимо дивана и двух кресел стояли сундуки со всяким театральным скарбом — пудреными париками, отрезами тканей, треуголкой а-ля Наполеон, фальшивыми усами, плащами и бутафорскими кинжалами. У окна стояло чучело зеленого попугая на жердочке. Еще Димка обнаружил на полке баночки с театральным гримом — румянами и тенями.

— Я человек хозяйственный, — тараторила тетушка Марго, раскладывая пасьянс. — Если я могу что-то унести с работы домой, я это, безусловно, унесу. А когда увольнялась, разругалась в пух и прах с новым директором. Точнее, сначала он с нами разругался, а потом половина коллектива написала заявления об увольнении. Какое хамство — назвать женщину неповоротливым бегемотом! Видите ли, я была недостаточно расторопна, отглаживая его приме костюм. Неужели после этого я смогу работать с таким… таким… Я человек, который привык себя уважать, который может за себя постоять, в конце концов. Кинула ему на стол заявление об увольнении, вынесла все свое, сэкономленное непосильным трудом, а одна актриса — она старух играла — встала на лестнице, палец вытянула и загробным голосом ему: «Прррроклинаю!»

— Ужас какой! — это был голос мамы. — Так и сказала?

— Конечно! За то, что новый директор ее на пенсию досрочно отправил, а так она еще на восьмидесятилетие свой бенефис планировала. Его потом валерьянкой отпаивали. А нечего свои порядки наводить! Привел девятнадцатилетнюю курицу, и сразу ей отдельную уборную, как у примы, и оклад, как у заслуженной артистки. А мы так радовались, что в нашем коллективе нет интриг. И на тебе!

— Какой кошмар! — качала головой мама. — Ай-ай-ай? И в самом деле?

Димка слышал вполуха, как возмущается театральными порядками тетушка Марго, и школьные неприятности — насмешки детей, снисходительные шуточки учителей и наглость Жердяя — отступали куда-то на задний план.

«А интересно, — думал Димка. — Смог бы я встать на лестнице и, вытянув палец, сказать Жердяю: «Пррроклинаю!»?»

— Ирочка, вижу у тебя дорогу счастливую, мир с мужем. Так, что там еще? Ага, в отдаленном будущем что-то новое, наверное, работа.

— Да, хотела с осени пиарщиком в фирму Андрея устроиться, они штат расширяют, — откликнулась мама. — А что там еще?

— А может, и ребенок? — весело заметила тетка. — Тройня!

— Ой, нет! Только не тройня, — рассмеялась мама. — Если бы дочка, хотя не знаю, не уверена.

Димка совсем не представлял себе, как в их двухкомнатной квартире появится еще один ребенок. А если бы появился? Сестренка — это, наверное, неплохо. Он вытащил Наполеонову треуголку и скрестил руки перед зеркалом. Зубастик сел рядом и, задрав голову, радостно залаял.

— Вот тебе! — Мальчишка нацепил треуголку таксе, пес испуганно присел. — Ну, что, император Зубастик, давай вещи распаковывать. Тетушка вроде бы добрая, в сто раз лучше бабушки Катерины.

Димка распаковал рюкзак, спустился вниз. Тетка рассказывала о том, как одна актриса отомстила другой, насыпав сопернице в туфли соли крупного помола.

— Я так рада, что уволилась, — рассказывала тетушка. — За четыре месяца наш театр превратился в гадюшник! При прежнем директоре все иначе было. Все-таки начальник — это очень важно.

Потом она что-то шепотом рассказывала про своего мужа, и мама качала головой и ойкала. Они снова пили чай и долго прощались. У мамы были красные глаза, потому что раньше она никогда не оставляла сына одного надолго. Димка ее успокоил, сказав, что ему уже одиннадцать лет, а это, что ни говори, солидный возраст, а тетушка с мамой почему-то рассмеялись.

— Андрей, наверное, не вылезает из своего компьютера, — посетовала тетя Маргарита. — Ты бы хоть с сыном вдвоем на выходные приезжала.

— Надо, надо, — виновато кивала мама.

Наконец она уехала, и Димка пошел на кухню, чтобы помочь тете Марго убрать со стола.

— Пирожок мой, пирожок, — мурлыкала та, укладывая медовый торт обратно в холодильник.

— А можно мне посмотреть, что на чердаке в сундуках лежит? — спросил Димка на всякий случай. — Ничего, что я сегодня треуголку примерил?

— Конечно, зайчик, — рассеянно ответила та. — Все в твоем распоряжении. Я шью там иногда. Представляешь, собиралась стать актрисой или певицей, но не прошла по конкурсу. Вот и подалась в художники-костюмеры. Я даже гримером работала. Хочешь, тебе костюм сошью. У вас новогодние утренники есть? Будешь мушкетером.

— Какие утренники, я ж на следующий год в шестой класс пойду. — Димка сказал с такой обидой, что тетка рассмеялась:

— А откуда мне знать, есть в шестом классе утренники или нет?! Я же в школу не хожу.

— Тетя, а почему у вас детей нет? — спросил Димка и пожалел о своей бестактности, потому что лицо у тетушки Марго сразу же стало несчастным и потерянным.

— Потому что, зайчик, у каждого своя судьба. — Она легонько подтолкнула его к двери. — Если хочешь читать, то в большой комнате два шкафа с книгами.

В комнате, где между двух книжных шкафов стояла кадка с пальмой (вот бы Жердяю такую!), было тихо и как-то не по-весеннему сонно, словно время здесь застыло еще в начале осени. Тикали старинные часы. На окне цвела герань, роняя на пол сухие желтые лепестки. На стуле стопка белья под тонкой марлей, на диване какое-то шитье. Димка с любопытством огляделся: на стенах множество маленьких портретов и фотографий в рамках — какие-то улыбающиеся люди, женщины и мужчины. Один — высокий брюнет с подкрученными усиками и темными глазами — встречался чаще всех. Рядом висел рисованный портрет — тоже, как показалось Димке, тетушки Маргариты. Она ела яблоко и лукаво улыбалась. Димка присмотрелся к лицу внимательней — волосы короткие, а лицо более мягкое, беззащитное, наивное даже.

— Не узнал? — сказала тетушка, войдя в комнату. — Это, зайчик, я восемь лет назад.

Димка выбрал книжку — биографию пирата Моргана и отправился к себе, гадая, что за брюнет изображен на фотографиях. Еще он гадал, что у тетушки изменилось в лице, вроде бы стала взрослее, и в то же время видно было, что перемены не только снаружи, но и в душе. Вскоре мысли о тетушке ушли на второй план, Димка увлекся книжкой. Обычно стоило ему взять в руки книжку, как он начинал видеть то, что было нарисовано. Благодаря живому воображению он погружался с головой в мир книг, забывая о мире настоящем. И едва ли не слышал шум бриза, крики чаек и скрип меняющего курс галеона. Зубастик, свернувшись калачиком, лежал у него в ногах.

9. Три кило колбасы за автограф

Под утро Димке приснился сон, будто он попал в страшный шторм и его корабль заваливается на бок. Он напрягал все силы, чтобы развернуть руль, но руль не слушался его, а океан рычал, гремел и завывал, как сто тысяч пылесосов. Из последних сил Димка рванул руль влево, и тут… проснулся. Рядом с диваном стоял Зубастик и пытался сдернуть одеяло с хозяина, а на первом этаже действительно шумел пылесос: тетушка наводила порядок.

— Я вот тебе! — сонно пробормотал Димка. — Совесть у тебя есть, монстр комнатный?!

Но Зубастик и слышать ничего не хотел. Вместо того чтобы пристыженно завилять хвостом, он прыгнул на кровать и в одну секунду облизал Димке лицо.

— Зубастик! Ты свихнулся, что ли?! — Димка соскочил на пол. — Я вот тебе!

Но пес радостно залаял и, решив, что это новая игра, начал носиться по комнате.

— Я смотрю, вы встали уже. — Тетя Маргарита заглянула к ним. — Очень вовремя, сейчас будем завтракать. Если только кое-кто соблаговолит умыться.

Сегодня тетка была одета в пестрое восточное платье, а волосы убрала в замысловатую прическу. Когда она спустилась, забрав с собой разбушевавшуюся таксу, мальчик подошел к зеркалу, рядом с которым лежала вчерашняя треуголка. Димка примерил ее, сдвинув на бок.

«А каникулы-то уже начались, — подумал мальчишка и улыбнулся своему отражению».

За завтраком Димка понял, что тетя не просто любит готовить. Она помешана на кулинарии. Пока он размышлял, рассказать ли ей про Гватемальский пирог с ананасами или пока не стоит, тетушка сообщила, что на десерт к обеду она будет готовить сырное суфле по особому рецепту, который дала ей Марья Павловна, еще будет суп с фасолью.

— Понимаешь, зайчик, раньше были такие времена, что даже за сыром, простым сыром без дырочек, выстраивались такие очереди, что это было похоже на штурм Зимнего дворца, а не на очередь за сыром, — вещала тетушка. — Но чем хороша была моя прежняя работа, так это тем, что я всегда могла достать билеты на премьеру или взять автограф у какого-нибудь актера. А у одного моего знакомого повара жена быта немного с приветом. Она обожала собирать автографы. К тому времени, когда мы с ней познакомились, у нее был целый альбом для рисования. И на каждом листе у нее была закорючка: «Машеньке с любовью» или «Марье на память».

— А зачем ей это? — спросил Димка, уплетая чай с булочками.

— Ну, зайчик, откуда мне знать? У каждого свои причуды.

— А сейчас у нее сколько альбомов?

— Штук тридцать, наверное. — Тетка рассмеялась своим мыслям. — Знал бы ты, как она своему мужу нервы трепала! Она же каждые три месяца в какого-нибудь нового актера влюблялась. Правда, дальше автографов дело не шло. Она мне за автограф Райкина три кило копченой колбасы даром отдала и еще полголовки сыра. А если ты будешь и дальше тут сидеть, меня слушать, то просидишь все на свете, и будет у тебя вид бледный и немощный, — неожиданно закончила она.

— А вы что сейчас будете делать? — спросил Димка, поднимаясь из-за стола.

— У меня намечается генеральная кухонная уборка, — заявила тетушка. — Когда я чищу столовые приборы, трогать меня нельзя. Иди погуляй где-нибудь часика три, только далеко не забредай. Хорошо?

— Хорошо, — улыбнулся Димка. — А можно я маме позвоню?

— Даже не спрашивай, зайчик, даже не спрашивай. — И тетка опять начала что-то напевать, а фарфоровые чашечки в буфете позвякивать.

У мамы был какой-то странный голос. Спросив, как дела и хорошо ли он спал, она сообщила:

— Дима, сегодня утром приходил твой одноклассник. Спрашивал, куда ты поехал.

— Какой? — Димкино сердце ухнуло куда-то к пяткам, а потом стукнулось в горло. — Какой одноклассник?

— Толстый такой. Он еще все время жует.

— И что?

— Я сказала, что уехал к тете отдыхать.

— А он?

— Усмехнулся и велел передавать тебе привет. Дима, мне это не нравится!

— Мама, мне это тоже не нравится. Ты ему больше дверь не открывай, у него не все дома. У его брата мания — перила в трубочку скручивать, его даже по телевизору показывали.

— Фантазер, — вздохнула мама. — Когда ты повзрослеешь?!

«Ничего себе, — подумал Димка. — В директора самогонщика она верит, а в чокнутого Бульдозера нет!»

— Мамочка, я обещаю тебе повзрослеть к первому сентября, — приложив руку к сердцу, пообещал Димка. — Вот приедете из Америки, а у меня будут густая борода, морщины и пенсионная книжка. Так сына в школу и поведете. Может быть, меня наконец-то от физкультуры освободят.

Мама рассмеялась и перевела разговор на тетю Маргариту. Димка шепотом заверил, что тетка супер и рассказывает много интересного про театр.

— Знаешь, мам, если бы я был директором театра, то тетушка Марго у меня играла бы только первые роли, — признался Димка. — Она вылитая валькирия, только без рогатого шлема.

Услышав про валькирию, мама развеселилась и попросила Димку не хулиганить.

— Веди себя хорошо, а мы с папой, я обещаю, будем каждые выходные покупать тебе по подарку. Идет?

— Идет! — ответил Димка. — Только вы Зубастику тоже подарок купите, иначе он обидится.

Положив трубку, Димка загрустил.

«Хорошо родителям, — думал он. — Сядут на самолет и отправятся путешествовать. Пусть они не так уж много увидят, но все равно интересно. Все же взрослым быть не так уж и плохо».

Мальчишка заглянул в кухню. Тетка, напевая арию из «Аиды», раскладывала на столе большие серебряные вилки и маленькие золотые ложечки — такие маленькие, что ими, наверное, только пирожные ели.

Свистнув Зубастику, Дима резвым мячиком скатился с крыльца, выбежал за калитку. Зубастик, залаяв на ворону, сидевшую на тополе, обнюхавшись с кудлатой дворняжкой, помчался следом.

— Самое главное, друг Зубастик, обследовать местность, — сообщил хозяин верному псу. — Никогда не знаешь, когда это может пригодиться. Давай притворимся двумя разведчиками на вражеской территории. И начертим план местности.

В рюкзаке лежало их снаряжение — бинокль, дневник с цветными ручками, компас и фотоаппарат. Еще бутерброды, яблоко и бутылка сока, заботливо уложенные теткой.

— Итак, первый по списку — детский парк, — провозгласил Димка. — Вперед!

10. «Спой, такса, не стыдись!»

Они старались обежать все до обеда, но побывали только в парке, где, налазившись по каким-то развалинам — то ли замка, то ли детского городка, попытались зайти в городской музей. Зубастика туда не пустили, хоть Димка и уверял, что для кругозора животного осмотр древних костей просто необходим.

— Разве вы не знаете, что такса схожа по развитию с четырехлетним ребенком? — вещал он перед пожилой кассиршей с фиолетовыми волосами. С таким же успехом можно было взывать к египетской мумии.

Зато, выйдя из музея, они попали на площадку, где играл городской оркестр, правда, и тут они оконфузились. Как только на сцену вышел толстый дядька с кларнетом, такса уселась копилкой и начала подпевать. Дядька пыхтел и краснел, вытирал со лба пот. Одни зрители посмеивались: «Спой, такса, не стыдись!» А другие говорили: «Какое безобразие!» Наконец дядька не выдержал и в перерыве между выступлениями подошел к скамейке, где сидел Димка с Зубастиком, и спросил:

— Мальчик, ты мороженое любишь?

— Очень люблю, — ответил Димка. — Но искусство больше.

— Вот тебе, мальчик, денежка. — Толстый дядька сделал вид, что не заметил последнюю реплику. — Всего через две аллеи отсюда есть замечательный киоск с мороженым. Эскимо с орешками, в шоколаде. Любишь?

— Само собой.

— Сделай доброе дело, купи мне тоже. А то знаешь, целый день на солнцепеке. И не торопись, ладно? Собакам нельзя по жаре бегать.

Дядька наврал. Когда Димка минут через пятнадцать вернулся из киоска, на сцене верещал пародист, изображавший неисправный телевизор. За сценой дядьки тоже не было.

— Видишь, какой хитрый. — Димка повернулся к таксе. — Что нам со вторым мороженым делать?

— А что с ним сделаешь? Оно уже растаяло. Правда, ты можешь отдать его воробьям — они любят сладкое. — Димка обернулся на голос и увидел девочку в очках. Волосы у нее были рыжие, короткие, наверное, потому, что вились мелкими колечками. На носу россыпь веснушек. Глаза зеленые, с карими точками, и до того лукавые, что Димка сразу почувствовал родственную душу.

— Оно подтаяло, пока мы музыканта разыскивали. — Он поведал историю исчезновения кларнетиста.

— Да он просто не хотел, чтобы ему собака мешала, — рассмеялась девчонка. — Я видела дядьку с чемоданчиком, он шел к выходу из парка. Очень быстро шел. А твоя такса и правда петь умеет?

— Ага! А ты здесь что делаешь? Тебя как зовут?

— Николаева Екатерина Николаевна, то есть Катя. Но родные зовут меня Катринкой. А тебя?

Димка солидно представился, не умолчав о родителях, которые вот-вот уедут в Америку, и что папа у него программист, а мама пишет статьи о культуре.

— А у меня мама бухгалтер, но она вяжет на заказ — свитера, кофточки, она мне даже летние вещи вяжет из тоненьких ниток. У нас дома настоящая вязальная машина, потому что мама не любит, когда на разных людях одинаковые вещи. А у папы своя фирма, а раньше он работал фотографом в газете, поэтому он еще кружок фотографирования ведет. Папа говорит, для души. Когда я вырасту, тоже стану фотографом. Или актрисой. Или детским врачом, знаешь, есть такие «врачи без границ». Я бы ездила по разным странам и помогала детям.

— А я, когда вырасту, стану буддистским монахом и удалюсь в Шамбалу, — похвастался Димка. — А у тебя есть брат или сестра?

— Ой, у меня целых три брата, — рассмеялась Катя. — Только все они маленькие, им всего полгодика.

— Как это? — удивился Димка. — Всем троим?

— Ну да! — Катя сдула со лба рыжую прядь. — Папа мечтал о сыне, а после того, как я родилась, врачи сказали маме, что у нее детей быть не может. Но оказалось, что может. Ты знаешь, взрослые все-таки чудные! Когда мама сказала, что у нее тройня, папа расплакался и начал ей руки целовать. Мама тоже расплакалась. Радоваться надо, а они ревут! Чудаки!

Катя умолчала лишь о том, что ее дом временно превратился в ясельную группу. И малыши — Данила, Никита и Антон — первые месяцы часто плакали по ночам. И что родители стали меньше уделять ей внимания. Она немного ревновала к братикам, но папа сказал ей, что ее любят по-прежнему, а когда братики подрастут, то будут ее защитниками. Девятилетняя девочка помогала маме, сидела с малышами, укачивала, пела колыбельные, меняла пеленки, но и ей хотелось иногда погулять, пошалить, побыть, в конце концов, ребенком.

— Старшие всегда взрослеют раньше, — говорила ей бабушка. — А в семье так всегда и бывает — кто-то вынужден жертвовать чем-то. Иначе это не семья.

А Димка смотрел на нее и думал, как повезло этой девочке, у которой дома всегда шумно и весело. И родители, наверное, очень счастливы, потому что сбылась их мечта, да не просто сбылась, а втройне.

Вдруг Зубастик подпрыгнул — и выхватил у Димки мороженое.

— Ты что? — возмутился мальчишка. — Тебе нельзя сладкого, ты и так не такса, а сарделька на лапках.

Но Зубастик в два счета умял половинку эскимо, и, судя по решительному виду, вторую половину отдавать не собирался.

— Да оставь, ему же тоже жарко. — Катя тронула Димку за руку. — Пошли лучше на лодочках покатаемся. А твой обжора пусть сидит рядом и смотрит на нас.

Она показала Зубастику язык. Тот сделал то же самое. Правда, не со зла, а потому, что очень уж ему было хорошо. Так с высунутым языком доплелся до лодочек и, сев в тенечке, начал следить, как взлетали качели. Вверх — вниз, вверх — вниз. Наконец, бедная такса утомилась и задремала, положив голову на передние лапы, а Димка смеялся и болтал, удивляясь тому, что ему совсем не хочется врать. Разве что самую чуточку. Он даже совершил невозможное — признался, что не умеет играть в футбол.

— Ой, у тебя тоже физрук сумасшедший? — рассмеялась Катя. — А наш йогой занимается. Он один раз так ноги за уши закинул и на руках по спортивному залу побежал, прямо человек-паук какой-то! Ой, я так смеялась, я даже упала, ты бы это видел!

— А мне кажется, что мой физрук пришелец, — серьезно сообщил Димка.

— Не знаю, как твой, но мой точно пришелец. — Катя замахала руками, вспоминая, как ее преподаватель заплетался в узлы. — Мне вообще кажется, что все физруки немножко пришельцы. И это их страшная тайна.

— Тебя тоже посещала эта мысль? — Димка не верил своим ушам: наконец-то у него появился не просто друг, а настоящий единомышленник.

— Еще как посещала! — хихикнула Катя. — А вот наш учитель природоведения, наоборот, очень милый, у него такая смешная деревянная фамилия — Тополь.

Тут Зубастик оглушительно чихнул, и Димка спохватился, что время уже обеденное и тетушка будет волноваться. Он наскоро распрощался с Катюшей.

— Тетя Маргарита, я вернулся, — закричал Димка еще в прихожей. — Мы с Зубастиком так здорово отдохнули!

Но тетка вышла в коридор заплаканная, и Димка сразу осекся.

— Что случилось? — спросил он испуганно.

— Нас обокрали. — Маргарита была похожа на умирающего лебедя. — Кто-то украл шесть золотых ложечек, одну серебряную вилочку, которую я всегда кладу к маслинам. Еще резную крышку от солонки и большую серебряную вилку из парадного столового набора.

— Какой ужас! — Димка потащил тетку за руку на кухню. — Тетя Маргарита, расскажите, как все было. Надо позвать милицию. А больше ничего не пропало?

— Нельзя про людей плохо думать, но мне кажется, что это шайка городских сумасшедших, — слабым голосом проговорила тетка. — Нормальный человек такие вещи воровать не будет!

— А что еще пропало?

— Клубок ниток украли, кусок фольги — от большого рулона остался, парчи кусок лежал, я им вилки протирала. Кажется, все. Вилки не жалко, мне их все равно вместо взятки дали, но вот ложечки! Это был подарок твоего папы на мою свадьбу. Я оставила ложечки на столе, окно было открыто, а сама поднялась наверх. Пробыла там минут восемь, ну пятнадцать от силы. А вернулась, ничего нет!

— Тетя, вы пока не зовите милицию, — попросил Димка. — Давайте пообедаем и все обдумаем.

— Угу, — сказала тетка и грустно вздохнула, а Димка пошел мыть руки.

11. Димка Холмс и ассистент Зубатсон

— Первым делом, коллега, мы должны исследовать местность, — объяснял Димка Зубастику, ползая после обеда под окном теткиной кухни. Предполагалось, что хозяин изображает знаменитого сыщика, а Зубастик слегка наивного, но толкового ассистента.

Под кустом что-то блеснуло, и Димка с радостным криком обнаружил под кустом персидской сирени массивную вилку с тремя зубчиками.

— Ого, тяжелая. — Он прикинул вилку в руке. — Интересно, почему вор ее бросил.

— Тетя, — Димка встал на лавочку и перевесился через подоконник, — тетя, я вилку нашел.

— Ах, что мне вилка?! — Тетушка выглянула из прихожей. — Вот ложечки — это ценность. Хотя спасибо, конечно!

Тетка собиралась идти в милицию — подавать заявление о краже, Но уже пятнадцать минут она топталась в прихожей, раздумывая, надевать ей высокие закрытые туфли, сабо или легкие летние босоножки. Тяжелые раздумья не способствовали улучшению ее настроения, и тетушка, тяжело вздыхая, крутилась перед зеркалом, поминутно переобуваясь. Выбрав наконец сабо, тетушка поняла, что ей надо переодеться, потому что восточное платье с обувью совершенно не гармонировало.

— Даже не знаю, зайчик, как тебя одного дома оставлять, — сокрушалась тетка. — Такой криминал, такой криминал! И главное, с чем я приду в милицию? Они же меня засмеют, скажут, что я сама потеряла свои ложки. И что у них дел полно, а мне каково?

Димка почти не слушал, что бормотала тетка. Ему не давала покоя одна мысль, смутная мысль. Наконец он сообразил:

— Тетя Маргарита! А почему у вас под окном земля влажная?

— Что, зайчик? — Та выглянула снова. — А это я цветы поливала, и сирень заодно решила залить. Сирень влагу любит.

— А когда поливали?

— Утром еще, ты спал. А почему ты спрашиваешь?

— Потому что, тетя, ложки похитили не люди, иначе на земле остались бы отпечатки следов. Видите, земля такая влажная, что даже Зубастик следы оставляет.

— И правда. — Тетка выглянула из окна, накрашенные ресницы изумленно хлопали. — А как тогда они пропали?

— Наверное, их дух Шаляпина унес, — пошутил Димка.

— Не говори так, — испуганно сказала тетка. — А вдруг это действительно полтергейст.

— Тогда это очень некультурный полтергейст, потому что он не пользуется вилками.

— А может, не ходить в милицию, как ты думаешь? — Тетка смотрела с надеждой.

И не то чтобы она ждала от одиннадцатилетнего племянника какого-нибудь шокирующего разоблачения похитителей ложек — в духе Шерлока Холмса и Эркюля Пуаро, — нет. Просто ей до смерти не хотелось искать в шкафу платье, которое подошло бы к ее сегодняшней прическе и светлым туфлям на толстой подошве.

— Я думаю, с милицией можно подождать, — авторитетно заявил Димка, углубляясь в кусты. — Ложечки я вам найду!

— Каким образом? — недоверчиво спросила тетка.

— А разве мама не рассказывала вам, что у нас в роду был настоящий детектив? Он был чиновником по особым поручениям, и один раз нашел даже быка, которого украли у одного купца. Это был уникальный бык, он умел считать до пяти. Правда, купец решил быка подарить дедушке.

— Быка? А почему быка?

— Потому что у него не было быка, — резонно заметил Димка и снова выполз из кустов: ничего, кроме яичной скорлупы, проволоки, старой газеты, маленького зеркальца…

«Так, стоп, а что в кустах делает зеркальце?» — подумал мальчишка.

— Тетя, а у вас зеркальце не пропадало, такое маленькое, кругленькое.

— Конечно, пропадало! — всплеснула руками Маргарита. — Еще в апреле. Я в него всегда смотрелась, когда брови выщипывала.

— Тогда держите и зеркальце, правда, за зиму оно сильно облезло, не знаю, что вы там разглядите. — И Димка снова заполз в кусты.

— Так что с быком? — спросила любопытная тетка. Обычно она верила всему, что ей рассказывали, хотя сама не боялась иной раз присочинить к своим рассказам парочку-другую интригующих подробностей.

— А быка дедушка подарил бродячему цирку, который много ездил по стране, а потом эмигрировал в Испанию. И там бык свихнулся, потому что испанцы кормили быка оливками. А вы знаете, что быков оливками кормить нельзя, у них от этого странности всякие начинаются. Однажды, — подытожил Димка печальную историю, — бык таинственным образом исчез.

— Как это исчез? — У тетушки даже ресницы не хлопнули.

— Ну, вы же знаете, что в Испании есть такая традиция, когда быков выпускают из загонов, а впереди них бегут испанцы. Вот выпустили этого быка, потому что он в цирке уже выступать не мог, и его на такие мероприятия сдавали. Выпустили его, а он взял и побежал в другую сторону. С тех пор его никто больше не видел.

— А ты откуда знаешь?

— Как откуда? Это семейное предание.

— А-а-а… — Тетушка переваривала информацию. — Ну, как там, нашел что-то? Шерлок ты наш Пуаро…

— Только очень много странного хлама, — глубокомысленно заметил Димка, вытаскивая из кусков истерически лающего Зубастика. — Нам с коллегой Зубатсоном нужно проанализировать ситуацию и выработать стратегию поведения. Скажите, тетя, а вы слышите иногда по ночам странный топот?

— Еще как слышу! — встрепенулась тетка, вздрогнувшая было при слове «стратегия». — С конца апреля начала слышать. Я даже советовалась с Марьей Павловной, она сказала, что в марте над моим домом открылось астральное окно, и это сезонный полтергейст. Нужно вешать над порогом такую траву, забыла, как она называется. С колючками!

— Ну, это точно дух Шаляпина. — Димка постарался смотреть на тетушку серьезно, хотя его разбирал смех. — Мне кажется, сегодня полтергейст придет к вам снова. Мы должны подготовиться.

— Почему ко мне? — слабым голосом произнесла Маргарита. — А ложечки?

— Я обещаю вам, что найду их завтра, — пообещал Димка. — Но главное, успокоить ночного духа. Потому что сегодня будет страшный топот. Я это вам гарантирую.

Тетка, вытаращив глаза, испуганно молчала.

12. Тетушке является дух Шаляпина

Часов в девять вечера, когда Димка выпил с тетушкой две чашки чаю, рассказав о своей новой знакомой, у которой мама бухгалтер, а папа фотограф с собственной фирмой, он сказал:

— Ну что, тетя, давайте готовится к встрече духа!

— Димочка, а ты уверен, что поступаешь правильно? — спросила тетка, глядя, как Димка наливает в большое блюдце сметану и крошит в него ванильную булку.

— Я, тетя, уверен. — Димка обернулся к ней. — Идите за мной и ничего не бойтесь. — Он торжественно вынес блюдо с едой и спустился по ступенькам. — Сидите на веранде, смотрите внимательно. Только Зубастика заприте на чердаке, а то он увидит привидение и рехнется.

Минут через пять действительно послышался дружный топоток и легкое пофыркивание, как будто к тетке на веранду направлялась вереница кипящих чайников.

— Ой, — пискнула она. — Кто это там, в темноте?

Рядом с крыльцом двигалось что-то похожее одновременно на гусеницу или маленький паровоз, за которым едут пять маленьких вагончиков.

— Тетя, сидите и смотрите внимательно. — Димка заерзал на стуле, пытаясь разглядеть, что там возле ступенек. — Вот слышите?

— Ага, — кивнула тетка. Тут же послышалось чавканье и урчание. — Что это?

— Это мать-ежиха, — шепотом ответил Димка. — С детьми. У них в кустах дом.

— Господи, а я уже думала, правда дух Шаляпина какой-то. — Теперь тетка вытянула шею вперед, пытаясь разглядеть силуэт «привидения», с большим аппетитом чавкающего над миской. — Одурачил тетушку! А едят-то как! Ты послушай только. Вот это аппетит! Вот это я понимаю! Таких едоков и кормить приятно!

Судя по звукам, ванильная булка с изюмом ежам пришлась по вкусу. Они долго исследовали пустую тарелку, после чего с деловитым пофыркиванием удалились в сад.

— Тетя, вы на меня не обижайтесь, — попросил Димка. — Я про привидение специально придумал, чтобы вам интересней было. И вообще, я же не знал, как вы относитесь к ежам. А вдруг у вас ежефобия?

— Еже… что? — переспросила тетка, ресницы у нее опять захлопали.

— Ну, это когда ежей боятся, — солидно пояснил Димка. — Знаете, очень редкое заболевание, медицина, как правило, бессильна. Люди, страдающие ежефобией, вынуждены всю свою жизнь оставаться в больших городах, избегая зоопарков и передач о животных.

— А я ведь как раз всю жизнь в городе и прожила, — рассмеялась тетка. — Даже на дачу никогда не ездила, только летом на юг, к морю.

— Вот поэтому, тетя, вы их и не узнали, а у нас в школе, в живом уголке, живет настоящий еж, правда, он уже старый и поэтому почти все время спит, а маленьких ежат я никогда не видел.

— Ну, мы можем попробовать их приручить, — предложила тетка. — Сметаны у нас, слава богу, хватит.

— А вы знаете, что в степях водится такая уникальная порода ежей — с большими ушами. — Димку увлекла эта тема.

— А по-моему, это ты опять надо мной смеешься, — обиделась тетка. — У ежей не может быть больших ушей. По определению.

— Почему это?

— Ну, тогда скажи мне, милый мальчик, каким бы образом еж с большими ушами сворачивался в клубок?!

Димка помолчал, потом предположил:

— Ну, может быть, еж сворачивает их в трубочку. Или укладывает на животе особым образом. А вообще, тетя, это серьезная проблема. Завтра нужно будет прочитать в энциклопедии.

— Эх ты, ежевед-энциклопедист, — улыбнулась тетка. — Пошли спать, а то поздно уже.

Когда Димка лег спать, тетушка спустилась в сад — послушать птиц, посмотреть на луну. Где-то у соседнего дома цвел жасмин, и сладкий запах разносился далеко-далеко. И тетушке казалось, что она молоденькая девочка, недавно закончившая вуз и встретившая свою первую любовь. И как будто не было позади восьми лет, превративших милую, наивную, немного беспомощную девочку в женщину, чуть разочарованную в жизни. И пытающуюся это разочарование скрыть за напускной веселостью.

— Да не изменилась ты нисколько, — говорила Маргарите ее лучшая подруга, работавшая в пиар-службе одного видного политика. — Как была ребенком, так ребенком в душе и осталась. Просто чуть поумнела.

Лариса была стопроцентно успешной стервой — о ней с удовольствием написал бы глянцевый журнал. Она знала, что можно говорить, а что говорить нельзя, она умела сдерживать свои чувства и лицемерить до тех пор, пока не приходила необходимость играть в искренность. Не только на работе, но и в семье. С мужем у нее были идеальные дружеские отношения, какие бывают у двух менеджеров в одном отделе, а вот любви не было.

— Я не могу себе позволить быть слабой, — говорила Лариса. — Я никогда не жалуюсь ему, что мне тяжело, и муж так же. Мы уважаем личное пространство друг друга. Мы считаем, что один человек не должен подавлять другого.

Ребенка у них не было: муж уважал право жены на самореализацию, возможность сделать карьеру. Лариса не хотела быть обузой для благоверного. Маргарита думала, можно ли считать брак Ларисы удачным, но приходила к мысли, что их отношения даже семьей нельзя считать.

«Семья — это возможность заботиться, оберегать друг дружку, — думала она, глядя в ночной сад. — Если есть любовь, то можно простить и капризы, и взбалмошный характер, и занудство. Расчет расчетом, но и романтика должна быть. А иначе зачем все это?» Соловей, невидимый, пел в ночи, зазывая подругу, и звуки, легкие, нежные, ласковые, разносились далеко вокруг. Маргарита думала, что восемь лет терпела мужа из-за одной только любви. А в один прекрасный момент разлюбила. Или поняла, что супруг ее никогда не любил. А может, любил, но по-своему.

— Все это сложно, — вздохнула Маргарита. — Наверное, мы были слишком разными. Мужу не нужны были дети, он сам был как ребенок. А так нельзя. Рано или поздно приходится взрослеть.

С ночной прогулки гуськом возвращалась ежиная семья. Матушка подозрительно принюхивалась, готовясь уберечь детей от невидимых опасностей. Дети жались поближе к ней. Соловей, раскатившись звонкой трелью, затих. И стало слышно, как поют в траве кузнечики — невидимый оркестр.

«И маленькая скрипочка, и травяной смычок», — продекламировала Марго строчки давно забытого детского стихотворения. Улыбнувшись своим мыслям, тетушка отправилась спать.

13. Как Димка превратился в эльфа

Дима проснулся, когда не было еще и семи часов. В саду было солнечно и тихо. Возле ступенек валялась перевернутая миска, которую тетка не захотела заносить домой.

«Расскажу в школе, что я спас от голода целую ежиную семью», — подумал Димка, блаженно жмурясь на солнце. Подниматься не хотелось, но тетушка уже проснулась. Он слышал это по характерным звукам, доносившимся из кухни. Тетя пела, громыхая посудой, за окном чирикали какие-то птицы. Заорала ворона, которая, должно быть, увидела что-то страшно интересное. Димка выглянул из окна, отодвинул занавеску и обомлел. Напротив него на яблоневой ветке покачивалась большая птица, а в клюве у нее была… теткина заколка в виде осыпанного желтыми и синими бриллиантами бантика. То есть, конечно, это были не бриллианты, а обычные цветные камни, но тетке она очень нравилась. Наверное, это тоже был дар какого-то поклонника.

«Все понятно», — подумал Димка, глядя, как птица заполошно качается на ветке, раздумывая, видимо, куда ей полететь. Наконец она тяжело поднялась — а тетушкин бантик был нелегкой ношей — и взяла курс куда-то к домам, через улицу. За дверью послышалось нетерпеливое поскуливание, и спустя несколько секунд в комнату влетел оглушительно лающий ассистент Зубатсон, лапы которого были испачканы землей, а на носу была здоровенная царапина.

— К ежам ходил, отвечай? — строго спросил Димка, глядя, как чистенькая наволочка покрывается узором в виде собачьих лап.

Но Зубатсон только облизал хозяину лицо и, радостно взвизгнув, помчался куда-то вниз.

— Вот поросенок, — ворчал Димка, снимая испачканное белье. — Теперь тетя ругаться будет. Мама бы за такое читала нотации два дня.

Но тетя, что странно, даже не удивилась тому, что племянник сдает ей белье.

— Брось в таз возле машинки, — попросила она. — Завтракай и рассказывай, чем сегодня займешься.

— Сегодня, тетя, я найду вам похитителя ложечек и вилок. А заодно и вашей заколки, которую вы наверняка оставили на подоконнике вчера вечером или сегодня утром.

— Какой заколки?! — ахнула тетушка.

— Ну, такого бантика с камушками, — пояснил Димка.

— Она пропала?! — Тетка кинулась к себе в комнату, через минуту раздался ее крик: — Да что же это такое?!

— Это шайка воров. — Она спустилась вниз, покраснев от волнения. — Я этого так не оставлю. Сегодня же иду в милицию. Это какой-то маньяк, сначала ложечки, потом заколка, ну фольгу, я еще понимаю, ветер унес. Клубок ниток я сама куда-нибудь закатила, а бантик?!

— Тетя, тетя, — попытался утихомирить ее Димка. — Я найду вам вора, не надо в милицию, я вам обещаю, что все будет хорошо. Мы с коллегой Зубатсоном на страже законности и порядка.

Позавтракав, Дима поднялся наверх, где первым делом занес в дневник наблюдений события за два дня.

«Рядом с домом тетушки Марго поселилась семья ежей, — строчил он. — Питаются ванильной булкой, не агрессивны. Думаю, приручить их и использовать в хозяйстве. Например, защищать дом тети Маргариты от крыс, мышей, лягушек и саранчи. Примечание: выяснить, есть ли у тети Маргариты саранча и лягушки? Примечание номер два: выяснить, куда прячут уши ежи, когда сворачиваются клубком».

С чувством выполненного долга Димка захлопнул дневник и принялся упаковывать рюкзак. Поскольку сегодня он был не отважным первооткрывателем неизведанных земель — детского парка в частности, а детективом, уполномоченным разыскать фамильные теткины драгоценности (вилку для оливок, бантик и ложечки), то облачился соответствующе. Надел те самые зеленые шорты, над которыми так долго раздумывала его мама, зеленую майку, зеленую кепку. Покопавшись, нашел в своей сумке солнцезащитные очки. У тетки он позаимствовал накладную бороду.

— Интересно, рыжую или черную. — Он повертелся перед зеркалом, прикидывая, какая ему больше к лицу, и остановился на рыжей. К бороде в теткином сундуке прилагался рыжий же паричок, приклеенный к шапочке, которую мог носить разве что дремучий крестьянин.

— Загадочно, — констатировал Димка, оглядев отражение маленького рыжебородого старичка. — Похоже немного на гнома из английских сказок или на пожилого эльфа. Эх, если бы еще и трубку…

И трубка нашлась, была она деревянная, чуть закопченная, пахнущая табаком, какой и должна быть трубка настоящего курильщика.

«Интересно, тетя ее тоже прихватила, когда из театра увольнялась, или трубка принадлежала тому мужчине с ее стены?» — подумал Димка.

Царапнув дверь, в комнату заглянул Зубастик. Увидев, что вместо его обожаемого и драгоценного хозяина в комнате стоит какой-то плюгавый старикашка, да еще с вонючей трубкой, Зубастик тихо взвыл. Шерсть на загривке встала дыбом, пес оскалил зубы и пошел в атаку на рыжее чудовище.

— Зубастик, ты что, с дуба рухнул? — из бороды послышался Димкин голос.

Пес сел копилкой и склонил голову набок, прислушиваясь.

— Не узнал, что ли?! Зубастик, ку-ку! — Димка раздвинул бороду и показал псу язык.

Тот лег и пополз к Димке на передних лапах, все еще недоверчиво глядя на хозяина.

— Эх ты, — он потрепал пса по голове, — своих не узнаешь.

Димка положил паричок и бороду в рюкзак. Сунул блокнот и ручку, туда же уложил пакетик шоколадных конфет — для подкупа, взял фотоаппарат, чтобы было что показать в сентябре.

«Эх, не поверят они мне, не поверят, — думал Димка. — А может, и поверят. А Жердяй с ума сойдет, если узнает, как я время провожу. Сам-то он, небось, с дуба не слезет — будет желуди отрясать для дедушкиной свиньи». Кстати, о свинье.

Димка свистнул Зубастику, умный пес сразу же притащил в зубах ошейник, и они спустились вниз, где тетушка, готовясь к стирке, разбирала свои вещи.

— Дима… — Лицо у тетушки было озадаченное, словно ей загадали загадку, на которую она не может дать ответ. — А почему у тебя пододеяльник, простыни и вообще все-все в земле? Ты же не хочешь сказать, что вылезал ночью на разведку?

— Нет, тетя. — Димка посмотрел на Зубастика так, что тот сразу растянулся на земле и прикрыл глаза лапами. — Просто… просто на меня горшок с цветами упал.

— Как же это? — перепугалась наивная тетушка. — И где ты нашел горшок? У тебя на подоконнике нет никакого горшка.

— А я принес его вечером, — выкрутился Димка. — Герань принес. Знаете, в герани находятся специальные вещества — фитонциды, они очень полезны для здоровья. Если ставить рядом с кроватью горшок с геранью, то улучшится сон, кровообращение, восстановится цвет лица и даже разгладятся морщины.

— Да ты что? — Тетя смотрела заинтересованно, видимо прикидывая, сколько горшков герани ей нужно. — А ты откуда это узнал?

— Прочитал в каком-то журнале, который мама покупает, — авторитетно заявил Димка. — Просто вчера я решил поставить эксперимент на себе. Поставил рядом с кроватью герань и спал очень крепко. Даже не помню, как на меня горшок упал.

— Как интересно! — Тетка округлила глаза. — А ты сейчас куда?

— Забегу в гости к своей знакомой, я вчера рассказывал, Катя Николаева, я хочу попросить у ее мамы, чтобы она сделала красивые горшочки для цветов. Мама обожает всякие растения, у нас дома все подоконники в кактусах.

— А, ну беги тогда, — успокоенно произнесла тетка. — А вора ты не ищи, не надо! Я пошутила. Бог с ними, с ложечками этими, и заколка — это же только побрякушка. Если пропадет еще что-то, тогда точно пойду в милицию. Ты лучше со своей подружкой в кино сходи.

— Тетя, ну мне, в конце концов, одиннадцать лет или сколько? — возмутился Димка.

— В том-то и дело, — махнула рукой та. — Если ты не хочешь ходить в парк под моим конвоем, тогда веди себя хорошо. И не лезь никуда своим любопытным носом. — Она улыбнулась с чувством отлично выполненного педагогического долга перед сестрой мужа.

— А я о чем говорю?! — подхватил Димка. — Это же у меня просто игра такая, как казаки-разбойники. Вы, тетя, понимать должны.

— Мы, тетя, вас прекрасно понимаем, — улыбнулась Маргарита. — Ну, беги, только к обеду не опаздывай. Я нашла у себя на полке замечательную кулинарную книгу, еще дореволюционную. Совсем про нее забыла, а там столько всего. Жалко, малины еще нет, там рецепт такого пирога…

Тема еды была у тетушки излюбленной, поэтому племянник остановил поток ее красноречия.

— Тетя Маргарита, вы самая лучшая тетя на свете. — И Димка отвесил галантный поклон, как в фильме про мушкетеров.

— Беги уж, — махнула рукой довольная тетка. — И не забывай про обед.

14. О применении мышей в сыскном деле

На улице Димка взял курс на дом, о котором ему рассказывала Катя. Нашел сразу и во дворе заметил свою знакомую, которая с видом серьезным и чуть-чуть даже важным красила садовую скамейку в нежно-голубой цвет.

— Хочешь помочь человечеству? — не стал мелочиться Димка.

— А как? — Та отложила кисточку и удивленно посмотрела на него.

— В моем доме совершена серия дерзких грабежей, сегодня утром я видел похитителя. Если ты поможешь мне найти его, моя благодарность не будет знать границ.

— А кто он? — Катя удивленно прищурилась.

— Это она, огромная ворона. Она тырит теткины драгоценности, мы должны найти ее гнездо, то есть, конечно, логово злодея.

— Я догадываюсь, чья это ворона, — прошептала Катя, глаза у нее блестели. — Это ворона нашего лесничего. Он приносил ее на уроки природоведения. Она почти ручная и ужасно большая, она несколько раз прилетала к нам во двор, клевала гвоздики на санках, но мы ее прогнали. Так эта птица — преступница?

— Возможно. Либо мы имеем дело с шайкой залетных грабителей, — авторитетно кивнул Димка. Зубастик согласно гавкнул. — Кстати, хочу отрекомендовать моего коллегу Зубатсона. Очень толковый.

— Очень приятно. — Катя включилась в игру. — А я тогда…

— Мисс Марпл, — подсказал Димка. — Отпроситесь у вашей мамы, мисс, и поспешим на поиски грабителя, иначе тетя Маргарита заявится в милицию и разобьет голосом все чашки. Или, что хуже, эти подлые шпики из Скотланд-Ярда нас опередят.

— Из Лисичкин-Ярда, — поправила его Катя. — У них есть один смышленый полицейский по фамилии Васильков. У него есть ручная белая мышь, которая залезает на факс, когда он свистит.

— Свистеть нельзя — денег не будет, — покачал головой Димка. — А мыши заводятся к неожиданностям.

— А может, он мечтает научить мышь, чтобы она у него факсы принимала, — предположила подружка.

Через десять минут они мчались по зеленой улице, обсуждая применение мышей в сыскном деле. И Димка в очередной раз убедился, что встретил родственную душу. С Катей можно было говорить буквально обо всем. Она знала толк в шалостях и чудесах, в сказках и повадках взрослых.

— У нас классная руководительница все время что-то ест. А когда она не ест, она делается ужасно раздражительной, — вещала она, перепрыгивая положенное поперек дороги бревно. — Ее постоянно бросают женихи, и она переписывается по Интернету с каким-то толстым греческим дядькой. А вот лесничий Илья Тимофеевич очень добрый, он всякое зверье привечает. А весной, когда озеро разливается, плавает на лодке по лесу и спасает всяких зайцев и мышей. Его за это и зовут дед Мазай. А вот жена у него не очень симпатичная, у Инны Аркадьевны на носу нашлепка, то есть бородавка, и она все время хитренько что-то выспрашивает.

— А ты ей придумывай что-нибудь интересное, — посоветовал Димка. — Чтоб ей не скучно было по телефону подругам звонить.

— Я расскажу ей в следующий раз, что в лесу живет обезьяна, которая сбежала из зоопарка, — предложила Катринка. — Ручная горилла по кличке Тарзан.

Болтая, они добежали до дома лесника, рядом с которым стояло три высоких дерева и ни на одном не было гнезда.

— Вор хитер, — прошептал Димка. — Но и мы не лыком шиты. Коллега Зубатсон, коллега Марпл, предлагайте ваш план действий.

Если у сыщика Зубатсона и был какой-то план, то он ограничивался охотой за кузнечиками и купанием в луже. Мисс Марпл подошла к вопросу более детально.

— Мы можем залезть вон в те лопухи и оттуда наблюдать за развитием событий. Рано или поздно ворона появится.

Димка кивнул, тем более что и сам придерживался идеи спрятаться где-нибудь в засаде.

Неизвестно, что находилось раньше на месте дома лесничего. Лисичкинские краеведы говорили, что баня, которую потом превратили в конюшни. Может, и так, но только каждый год рядом с домом вырастали лопухи такой высоты, что случайные прохожие пугались и качали головами, глядя на огромные, как слоновьи уши, листья. Димке и его компании зеленые джунгли пришлись по душе. Пес сразу же вытянулся в тени, а Димка распаковал рюкзак, предложил Катринке конфеты и яблоко.

— Я думал, придется народ опрашивать, — признался он. — А ты сразу ответила про ворону.

— Ну, это потому, что я все-все здесь знаю, — призналась Катя. — Мне родители говорят, что я слишком любопытная и стану когда-нибудь журналисткой.

— А давай будем стенгазету издавать, — предложил Димка. — Напишем про ворону.

— Нет, давай лучше пока в сыщиков играть, — подумав, ответила Катюша. — Газету можно и зимой делать, а летом есть дела поинтереснее, чем бумагу переводить.

Съев припасы, они загрустили. Ворона не возвращалась, а Зубастик разоспался так, что начал похрапывать.

— Он вообще-то ужасный соня, — извинился Димка. — Его только за ухом почеши — он сразу бряк на бок и спит. Просто не такса, а кот какой-то. Или, знаешь, есть такой зверек — соня?

— Нет, но зато у меня в классе есть девочка по имени Соня, но она не соня, а плакса.

— А у нас в классе есть Жердяй, и он ужасный нахал. Его брат согнул все перила в подъезде.

— Смотри-смотри, — вдруг перебила его излияния Катя. — Летит! Вот она, летит!

Тяжело взмахивая крыльями, набирая высоту и скользя вниз, к дому лесничего возвращалась ворона. В клюве у нее что-то блестело.

— Не вижу я… — Димка протер очки. — Что у нее там?

— Часы! — Катя чуть не задохнулась. — Ничего себе, это же часы нашей классной руководительницы. Они золотые и с маленьким брильянтиком. Она нам сама рассказывала. Это ей жених подарил, который ее бросил, правда, ее все бросают, но этот хоть часы оставил. И она ему перед расставанием сказала…

— На самом деле не важно, что она сказала жениху, коллега. — Димка снова принял важный вид Шерлока Холмса. — Самый главный вопрос, замешана ли жена лесничего в этих кражах. Если Васильков учит мышь принимать факсы, то эта тетка запросто может научить ворону красть чужие драгоценности.

— Тогда придется взять ее под наблюдение, — сказала Катя. — А ты меня не перебивай и дослушай про жениха нашей учительницы!

Однако дослушать Димке не удалось, потому что показалась воровка, которую они поджидали в засаде. Ворона влетела в чердачное окно и через десять минут — Димка засек время — вылетела обратно. Уже пустая.

— На промысел подалась, — заметила подружка.

— Далеко не улетит, — решительно ответил Димка.

Коллега Зубатсон всхрапнул и потянулся.

15. Гениальная идея Шерлока

Ребята прождали в кустах еще полтора часа, но ворона больше не прилетала. Они вылезли из кустов и направились к дому.

— Чай пьет, — сообщила Катя, заглянув в окно кухни. — С халвой и печеньками.

— Может быть, попробовать проникнуть на чердак? — предположил Димка.

— Да ты что?! Она же услышит, — перепугалась подружка. — Надо подумать, посоветоваться со взрослыми. Да и вообще, вдруг чердак закрыт?

— А если поставить стремянку и залезть наверх?

— А соседи? — Катя постучала пальцем по лбу. — Хочешь, чтоб нас в милицию забрали?

— Ну, тогда мы хотя бы увидим живую мышь, принимающую факсы, — хмуро пробормотал Димка. — Ладно, время уже обеденное, у меня тетушка сегодня какое-то дореволюционное блюдо готовит. Если опоздаю, она обидится.

— И мне есть пора. Может, созвонимся часа в четыре, мне еще надо скамейку докрасить. Я хочу в саду свой уголок сделать, чтобы все было мной спланировано — и цветник, и мебель, и поющий ветер. Мне мама только цветы помогала сажать, а так я все сама делала. Приходи, посмотришь как-нибудь.

— Приду, конечно! А знаешь, есть такая профессия — дизайнер ландшафтов, — сообщил Димка, пробираясь в кусты, где Зубастик, развалившись на спине, демонстрировал солнцу белое пузо. — Вставай, зверь, пойдем обедать.

При слове «обедать» Зубастик вскочил и завилял хвостом.

— Как он смешно потягивается! — засмеялась Катюша. — Кокетка!

Пес сморщил нос и оглушительно чихнул.

…Тетка находилась в каком-то сумрачном расположении духа, она то и дело поглядывала в окно, словно ждала, что к ней кто-то придет.

— Хорошо погуляли? — рассеянно спросила она.

— Ага, — кивнул Димка, не распространяясь насчет ворон, чердаков и возможных криминальных наклонностях жены лесничего.

— Тогда мы будем обедать, — как-то многозначительно сказала тетушка Марго. С той же интонацией она могла бы сказать: «Мы будем обедать, а вот Иван Иванычу — фигушки!»

— Ага, — кивнул Димка, поглядывая на тетку с опасением.

Он напряг свои дедуктивные способности: тетушка Маргарита ждала гостя, да не простого, а особенного. И его отсутствие выводило тетю из себя.

«Наверное, это тот усатый тип с картины, — подумал Димка. — А может, и нет».

Спрашивать тетю было неудобно, и Димка приналег на фаршированные сыром шампиньоны, гадая, как вызволить с чердака теткины драгоценности.

— Тетя, а почему вы плохо кушаете? — спросил он, глядя, как та ковыряется в салате из трех зеленых листочков.

— Я на диете, — ответила она и вздохнула так, что всколыхнулись занавески.

«Дело нечисто», — подумал Димка и спросил:

— А зачем?

— Что зачем?

— Диета? Вы и так замечательно выглядите.

— Зайчик мой! — растрогалась тетка. — Если бы все считали, как ты!

— Если вы поедите, то у вас сразу поднимется настроение. А когда у человека хорошее настроение, он сразу симпатичнее становится.

— Пожалуй, ты прав. — Тетушка еще раз вздохнула и положила себе один шампиньончик. Потом положила еще один. И еще два. Но когда очередь дошла до сладкого, тетка опять погрустнела. И стала смотреть на шоколадный рулет так, словно он был начинен крысиным ядом.

— Тетя, вы себя хорошо чувствуете? — спросил Димка.

— Да, зайчик, а что?

— Вы какая-то не такая, как обычно. Вам кто-то настроение испортил.

— Еще не испортил! — нахмурилась тетка.

— А вы в милицию ходили? Насчет ложечек.

Но этот вопрос почему-то поверг тетку в глубокие раздумья.

— Нет, не ходила.

— Вы опять не смогли решить, что вам надеть? — поинтересовался Димка. — Тетя, вам все идет. А обувь мы можем с вами в выходные купить. Я, например, всегда с мамой по магазинам хожу. То она мне что-то посоветует, то я ей…

Но тетка опять тяжело вздохнула и посмотрела на рулет с неприязнью, словно он один был виноват во всех ее бедах.

— Тетя, а вы жену лесничего хорошо знаете? — Он попытался подойти к проблеме с другой стороны.

— А что? — удивилась Маргарита. — В Лисичкине почти все друг друга знают. Здороваемся, когда видимся, Инна Аркадьевна как-то приходила ко мне гадать на таро, но ей выпало что-то не очень хорошее, и больше она у меня не была. У нее дома, говорят, целый зоопарк. И кошки, и собака, и птенцы какие-то — ей муж из леса на выкорм приносит.

— И ворона есть?

— Да вроде бы.

— Тетя, — Димка набрался смелости спросить, — а вы не замечали у Инны Аркадьевны криминальных наклонностей?

— Каких-каких наклонностей?! — Тетка опять захлопала ресницами.

— Ну, может, она смотрела, что у вас в квартире? Выспрашивала, где у вас ключ от сейфа?

— Да нет у меня никакого сейфа! А она только и делает, что выспрашивает. «А это откуда? А он кто?» — передразнила жену лесничего тетка. — А что, ты ее подозреваешь?

— Нет, тетя, просто занимаюсь дедукцией, — вывернулся Димка.

— Ну, лишь бы тебе не скучно было, — улыбнулась та. — Ты и правда думаешь, что небольшой кусочек рулета мне не повредит?

— Что вы, тетя! Только на пользу! — Он встал из-за стола. — С вашего позволения, я поднимусь к себе.

Маргарита удивленно подняла бровь:

— Ты где таких слов набрался?

— А у меня папа всегда так говорит, когда из-за стола выходит.

— Узнаю, узнаю милого брата. — Тетя налила себе чай и осторожно, словно лягушку трогала, отрезала тоненький ломтик рулета.

У себя в комнате Димка еще раз исследовал содержимое своего рюкзачка, сунул нос в теткины сундуки. В голове начала зарождаться идея — пока еще смутная и слегка бредовая, но она нравилась Димке все больше и больше.

— Эврика! — хлопнул он себя по голове.

И не став дожидаться четырех часов, спустился вниз.

— Тетя, я сбегаю к Катринке на несколько минут?

— Хорошо-хорошо, зайчик, — рассеянно кивнула та. — Беги!

— А можно она к нам сегодня в гости зайдет?

— Ну, разумеется, я даже напою вас чаем.

«Мировая у меня тетя! — подумал Димка. — Мама бы уже тридцать раз спросила: а что за Катя? А кто у нее родители?»

Подружка напевала, докрашивая свою скамейку.

— Бросай кисточку! — закричал Димка. — Сегодня мы идем в разведку. Только послушай, что я придумал.

…Возвращаясь домой, Димка заметил, как от теткиного дома отъезжает машина. За рулем сидел толстый дядька с усами, но не подкрученными, как у брюнета с плаката, а торчащими, как сапожная щетка. Ему показалось, нет, он был в этом уверен, что на водителе была форма милиционера.

«Кажется, тетя решила не мучиться с обувью, а пригласила милицию домой, — подумал мальчишка. — Ну и правильно сделала».

16. Принцесса испанского цирка

«Эх, видел бы меня Жердяй», — подумал Димка, оглядывая свое отражение час спустя.

Катя, которая отпросилась у мамы «в гости к этому вежливому мальчику», крутилась рядом. Они обнаружили в недрах теткиных сундуков несметные богатства. Во-первых, парик женский фиолетовый с мелкими кудрями. Во-вторых, платье зеленое, расшитое золотом, с корсажем; в-третьих, платье голубое с блестками. Нашли грим и коробку, где лежали всякие нашлепки, бородавки и вставные челюсти.

— Видимо, тетя работала еще и в детском театре, — глубокомысленно заметил Димка, разглядывая платья. — Или шила костюмы для школьных утренников. Ты посмотри, сколько там всего.

— Очень запасливая у тебя тетя, — с уважением ответила Катюша, накрашивая черным карандашом левый глаз. — Просто хомяк какой-то.

— Ну, не то чтобы хомяк, — Димка ускакал за шкаф, чтобы переодеться в штаны в черно-белую полоску, лапти и вышитую рубашку из светлого льна, — но добро всякое любит. Слушай, мне лапти велики. А если я в носы скомканную газету натолкаю?

— А как ты ходить будешь? — Катя попыталась влезть в туфли на высоком каблуке, но едва не свалилась. — Ой, у меня тоже проблемы с обувью. Ладно, придется идти в своих же босоножках. Надеюсь, Инна Аркадьевна не заметит.

Она стояла перед зеркалом в длинном платье, которое волочилось за ней по полу, голубой паричок упорно съезжал на левое ухо, глаза были словно подведены углем.

— Давай я лучше тетку позову, — предложил Димка, с сомнением оглядывая подружку. — Чует мое сердце, так у нас ничего не получится.

Он спустился вниз, тетка шила что-то в своей комнате. Судя по тому, что она что-то мурлыкала под нос, настроение у нее было в норме.

— Тетя, спасите, только на вас вся надежда, срывается представление, — с порога заголосил Димка.

Тетка подпрыгнула и выронила шитье.

— А? Что это? Кто это? Дима, это ты?

— Я, я, кто же еще. — Димка снял шапку с паричком. — Тетя, загримируйте нас с Катей, пожалуйста. А то представление срывается.

— Какое представление? — обрадовалась любопытная тетка. — А меня вы пригласите?

— Да мы хотим создать домашний театр, — с ходу придумал Димка. — А ребята говорят, что это ерунда. А я говорю: «У меня тетя такие костюмы умеет шить, так гримирует здорово, что мы сразу первое место займем!» А они говорят: «Ничего твоя тетя не умеет. Ерунда это все!» Вот мы хотим им с Катей сценку разыграть, только у нас грим не получается.

К одиннадцати годам Димка твердо уяснил одну истину: взрослые никогда не обращают внимания на смысл того, что говорят им дети, зато отдельные слова застревают у них в голове занозой. Вот и тетушка, даром что свой человек, даже не стала вникать, что за представление и за что будут давать первое место.

— Ничего себе, «не умею»! — загромыхала она, поднимаясь. — А ну-ка пойдем, да у меня двадцатилетние девушки девяностолетних старух играли, и все верили. Кого вы там изображаете?!

— Цирк лилипутов. А можно мы вашего попугая возьмем? Мы потом вернем.

— Да делайте с ним что хотите, из него уже труха сыплется. — Тетка, сердито фыркая, топала по лестнице.

— Деточка моя, сними этот безобразный парик и умойся, — обратилась она к Кате, которая вздрогнула при первых звуках ее голоса. — Ты выглядишь неприлично. И ты сними эту паклю, ты же не старичка-лесовичка играешь! Что за исконно-посконный стиль! — повернулась она к Димке. — Сколько у меня времени?

— Часа полтора точно есть, — ответил Димка, надеясь, что Инна Аркадьевна никуда не уйдет.

— Тогда считайте, что вам повезло! — Тетка направилась к сундукам, громыхая, как майская гроза. — Надо же! Назвать меня… ерундой! Мальчишки!!!

— Трубка — это хорошо, но только ты курить все равно не умеешь, поэтому тебе придется ее убрать на место! — Тетка колдовала над коробкой с гримом. — Дмитрии, подай мне вон тот мешок. Боже, я совсем не ухаживаю за париками!

— Маргарита Петровна, — елейным голосом проговорила присмиревшая Катюша, — а мне чуть-чуть умываться или совсем-совсем?

— Тотально! Ванная внизу, мыло на полке, чистое полотенце на крючке. Это надо же так измазаться!

Тетка повернулась к окну, Димка подмигнул подружке, та показала ему большой палец. Мальчишка представил, что будет с тем человеком, на которого тетя разозлится всерьез. Определенно ей не хватало коня и рогатого шлема.

Когда Катринка вернулась, Маргарита успокоилась и включилась в работу.

— Хотите, чтобы вас совсем не узнали? — спросила она весело. — Сейчас мы вам такое соорудим, что ваши друзья ахнут!

Она примерила девочке по очереди паричок из каштановых волос — короткое каре, черные гладкие волосы с косой до спины и светлые кудряшки.

— От этих париков голова чешется, — хихикнула Катя.

— Ну, милая моя, на какие только жертвы не приходится идти ради искусства. Какой парик выбираем?

— Светлый?

— А вот и нет, у тебя свои волосы светлые, надо, чтобы было что-то непохожее. Давай с черной косой. Все равно у жгучих брюнетов волосы чаще всего выглядят неестественно. А каштановый паричок выглядит каким-то неживым. Дмитрии, тональный крем у меня на столике, выбери самый темный, — распоряжалась она. — Захвати косметичку — там же. И принеси мне утюг и марлю, не можете же вы идти на представление в мятой одежде.

Она порылась в сундуке и нашла брюки из темной ткани и черно-красно-синюю шелковую блузку с какими-то тропическими птицами. Блузка была Кате чуть велика, но тетку это не смутило.

— Эту рубашку мне привезла знакомая из Китая, — похвасталась она. — Если мы завяжем ее тебе на животе узлом, будет очень даже мило и к тому же скроет фигуру. Немного аляповато, конечно, но вы же цирковые артисты, да и к темным волосам подойдет.

Тетка порылась в каком-то ящике, нашла клипсы в виде двух ракушек. Димке она посоветовала надеть джинсы и клетчатую рубашку поверх белой майки.

— Тетя, а вы нам старые лица сделаете? — спросил он.

— Да ради бога, только потом не ныть, что кожа зудит!

Через двадцать минут Димка превратился в сорокалетнего дяденьку с морщинками возле глаз и светлыми бакенбардами, которые немилосердно воняли клеем. Вместо Кати стояла маленькая тетенька лет тридцати — с черной косой, смуглой кожей и небольшой родинкой на правой щеке, тетенька была в меру накрашена, на затылке у нее был блестящий гребень, на пальцах кольца с фальшивыми камнями, в ушах клипсы, а на руке тоненькие браслеты.

— Тетя, а сильно заметно, что мы загримированные дети? — волнуясь, спросил Димка.

— Нет, что ты! — прищурившись, оглядела свое творение Маргарита. — Между прочим, лилипуты до старости похожи на детей, даже голос тонкий остается, так что не переживайте.

Ребята оглядели свое отражение в зеркале. Катринка захлопала в ладоши.

— Здорово! Я настоящая цирковая лилипутка, укротительница диких попугаев!

— Из династии укротителей, — подхватил Димка. — Приехали с гастролями из Испании! Только тебя зовут не Катя, а…

— Кармелита, — склонилась в шутливом поклоне девочка. — Принцесса испанского цирка.

— Только лицо руками не трогай, — смеясь, заметила тетка. — Принцесса!

— Тетя Маргарита, сфотографируйте нас, пожалуйста, — попросил Димка, снимая с шеста зеленого попугая. — А то мне ребята в школе не поверят.

— Если они тебя, конечно, узнают, — сказала Катя. — А я в этом сильно сомневаюсь!

17. Черные наступают, крадут и улетают

Жена лесничего Инна Аркадьевна считала себя женщиной серьезной и рассудительной, хотя допускала мысль, что в жизни есть место и чудесам, и тайнам. Например, она верила в то, что можно купить билетик пятирублевой лотереи и выиграть миллион или что в Бразилии люди живут именно так, как показывают в сериалах, а все маленькие люди, одетые как взрослые, непременно являются лилипутами и чаще всего артистами гастролирующих цирков. Но все же, когда на пороге ее дома возникли мужчина и женщина с дохлым попугаем зеленого цвета, описать охватившее ее чувство было крайне сложно. Мягко говоря, Инна Аркадьевна подумала, что сошла с ума и видит галлюцинацию.

«Не надо больше женьшень натощак пить, — подумала она. — Двадцать капель на спирту, а какой эффект!»

— Здравствуйте, — хором сказали лилипуты, а черненькая даже ладошкой помахала. И улыбнулась. По-детски непосредственно.

— Вам кого? — испуганно спросила Инна Аркадьевна, хотя в доме была одна. — Муж в лесу, он только в воскресенье приедет.

— А мы к вам, — серьезно пояснил крошечный мужичок с интеллигентской бородкой и в очках. — Посмотрите, какая с нами произошла неприятность. — И вручил ей тушку птицы.

— Это мне? — спросила Инна Аркадьевна, брезгливо держа попугая за лапу. — А зачем?

— Для наглядности! — В детском голосе человечка сквозила печаль. — У нас случилось ужасное несчастье, и только вы, Инна Аркадьевна, можете помочь.

Еще два года назад Димка прочитал в перекидном календаре, что звучание собственного имени для человека — это самая приятная музыка. Но жена лесничего сразу вздрогнула.

«Знают! — пронеслось у нее в голове. — Выследили».

Как большинство пожилых и рассудительных женщин, она верила в то, что за ней охотятся жулики, которые ее рано или поздно обворуют.

— А вы откуда меня знаете? — подозрительно спросила она, оглядывая смуглое лицо, браслеты, бакенбарды и тушку попугая, который показался ей очень уж старым и вылинявшим.

— Здесь все про вас знают, — ответил мужичок, а женщина подтвердила:

— В милиции сказали, что вы можете нам помочь. Майор Васильков так и заявил: «Идите к Инне Аркадьевне, на нее вся надежда».

— А я что, я ничего, — залепетала женщина, машинально отступая в прихожую. — А при чем здесь милиция? Я ничего не делала… А Васильков что про меня говорит?

Воспользовавшись открывшейся возможностью, Катя и Димка юркнули следом за ней. Жена лесничего крепко держала за ногу попугая — здорового, как матерая курица-наседка. Выпустить его из рук она почему-то не решалась.

— Можно мы расскажем вам все с самого начала? — вступила в разговор Катя.

Инна Аркадьевна ошарашенно кивнула.

— Мы работаем в цирке «Веселая арена», — солидно начал Димка. — Это испанский цирк, мы гастролируем по стране. Вы, наверное, читали о нас в газетах — дрессированный бык, который умеет считать до пяти, единственная в мире мяукающая такса, бенгальские тигры с бенгальскими огнями. Сегодня рано утром мы приехали в Лисичкино. Вы, наверное, слышали?

Инна Аркадьевна могла бы поклясться, что никогда не слышала ни о мяукающей таксе, ни о прочих испанских чудесах. Но, с другой стороны, газеты она читала редко, да и то центральные, да и то лишь те, где печатались лунный календарь садовода, подробный гороскоп и таблица геомагнитных бурь. «Хотя кто их в Испании знает?» Она еще раз с сомнением оглядела смуглое лицо «циркачки» и ее браслеты. И вспомнила один сериал, где у героини жила ручная обезьяна, которая сама наливала себе чай. А потом обезьяну убил плантатор дон Родриго, и героиня так плакала, так плакала, но храбрый Андреас защитил ее, а потом оказалось, что имение принадлежит ему, и они с героиней поженились…

— Я показывала номер «Кармелита — укротительница диких попугаев». — Пестрая тетенька отвлекла ее от мечтательных раздумий. — Педро был самый умный, на нем держался весь номер. Но вчера вечером кто-то дал нашему попугаю вместо фисташек жареные подсолнечные семечки.

— И что? — спросила Инна Аркадьевна, заранее предчувствуя кровавый финал и драматичную развязку.

— Он подавился, — тонким голосом произнесла Кармелита. — Спасти мы его не смогли.

— А я при чем? — Жена лесничего задала наиболее логичный, по ее мнению, вопрос.

— Вы наша спасительница! — Кармелита кинулась на колени. Димка испуганно покосился: не переигрывает ли? Но Катя угадала: это было то, что нужно. Самые любимые герои Инны Аркадьевны только и делали, что падали на колени и молили о помощи. Не раз она проливала слезы, глядя, как в последний момент благородный герой спасает невинную жертву.

«Ну точно испанцы», — подумала она. На душе сразу стало спокойней.

— Поднимайтесь, милая моя, успокойтесь, чем я могу вам помочь? — запричитала Инна Аркадьевна, у которой, несмотря на рассудительность и некоторую ехидность, было очень доброе сердце.

— Говорят, что у вас очень умная ворона, — слабым голосом проговорила Кармелита. — Единственная дрессированная птица во всем Лисичкине.

— Да какая она дрессированная! — рассмеялась Инна Аркадьевна. — Когда есть захочет, прилетает. Когда надо, улетает по делам. Она обычно у мужа живет, у них там целый зоосад. А я зверью не указ и не приказчица.

«Не везет», — подумал Димка, а вслух сказал:

— У доньи Кармелиты особый дар обращаться с птицами. Покажите, где живет ваша ворона. Может быть, мы сможем ее уговорить.

— А если нет, — опустила голову Катя, — тогда наш номер закроют, и нам не будут платить денег, и наши прекрасные попугаи умрут с голоду.

— Какой ужас! — сказала Инна Аркадьевна. — Ну, если хотите, давайте поднимемся на чердак. Обычно она там сидит.

Она еще раз покосилась на бакенбарды и браслеты. Что-то во всем этом было не то, что-то ненастоящее, но Инна Аркадьевна была настолько рассудительной женщиной, что отмела все сомнения. Раз приехали испанцы и просят показать ворону, значит, надо помочь людям. Ее смущала одна мысль…

— А почему вы так хорошо по-русски говорите? — спросила она.

— Бабушка и дедушка эмигрировали в Испанию еще до революции, — рассказал Димка. — Между прочим, мой дедушка первым научил быков считать до пяти. Вы знали об этом?

— Нет, не знала, — после секундного раздумья ответила Инна Аркадьевна. — А они правда умеют?

— Конечно! Причем с рождения! Но проблема в том, что дальше пяти никто из них считать не умеет. Такая у испанских быков особенность.

Инна Аркадьевна промолчала.

На чердаке было пыльно, паутинно, на полу тут и там мелькали белые звезды вороньих «сюрпризов». В углу стоял двустворчатый кухонный шкаф без дверок, на нем сидела ворона и держала в клюве шоколадную конфету в ярко-красной обертке. Ворон зря дразнят помойными птицами. Не такие уж они охотники до селедочных голов и картофельных очистков. Вот и птица Инны Аркадьевны, откушав булки с маслицем, которую забыла на столе ее хозяйка, собралась закусить на десерт вкусной конфеткой.

— Вот она! — хором крикнули дети.

— Катька, ах ты, бесстыдница, — возмутилась Инна Аркадьевна. — Все конфеты у меня перетаскала! А я-то на мужа грешу!

Услышав имя птицы, донья Кармелита чуть заметно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. Инна Аркадьевна сердито погрозила воровке чучелом попугая. Увидев попугая, ворона замерла. Сделала два шажка, покосилась одним глазом, другим. Конкуренция ей была ни к чему.

— Крааа, — рявкнула она и кинулась в атаку на попугая.

Инна Аркадьевна взвизгнула и присела, Димка с Катринкой отскочили в сторону. Ворона развернулась под потолком, и вдруг… увидела блестящий гребень в волосах у девочки. В голове у птицы все помутилось, и, вопя от жадности, она кинулась на Катю.

— Караул! — в ужасе закричала Инна Аркадьевна, глядя, как взмывает под потолок скальп ее гостьи. — Все волосы содрала!

Неизвестно, что творилось в этот момент в голове у доброй женщины, но она запустила в ворону многострадальным чучелом зеленого попугая. Возможно, в душе Инна Аркадьевна всегда хотела стать мастером спорта по метанию молота, может быть, ей снились золотые медали и восторженный гул толпы, но судьба определила ей удел более мирный. Ворона увернулась, чучело шмякнулось о стену, на пол посыпались опилки и труха. Девочка, прижав ладони к рыжей голове, завизжала, Димка закричал что-то вроде: «Лови! Уходит!» Инна Аркадьевна, набрав в легкие воздуха, издала клич, который поверг бы в ужас и африканского носорога. Но ворона не потеряла присутствия духа. С торжествующим карканьем разбойница вылетела в слуховое окно, унося в когтях черный парик, расчесанный на прямой пробор, и сверкающий в лучах закатного солнца испанский гребень из фальшивого золота.

18. В которой все говорят «спасибо»

— А теперь объясните мне, что вообще происходит. — Инна Аркадьевна присела на первую попавшуюся табуретку, совершенно игнорируя тот факт, что ворона пометила и эту мебель.

— Мы все объясним, — начал Димка, но Катя перебила его:

— Все очень просто. Ваша ворона — опасная преступница, она крадет вещи, и где-то здесь на чердаке хранится шесть золотых ложечек…

— Серебряная вилочка для маслин, — принялся перечислять Дима, — резная крышечка от солонки и бантик, украшенный брильянтами и рубинами.

— Ой, мамочки! — выдохнула Инна Аркадьевна и, привалившись к стене, закрыла глаза. Женщину можно было понять: у нее выдался тяжелый день.

— Я племянник Маргариты Петровны, — откланялся Димка.

— У вас борода отклеилась, — бесцветным голосом сообщила Инна Аркадьевна.

— Спасибо, она фальшивая, — кивнул Димка, отдирая колючие бакенбарды.

На душевное состояние Инны Аркадьевны этот факт никак не повлиял. Да, у Маргариты есть племянник, который носит фальшивую бороду и выступает в цирке. Ну и что? Сама Маргарита тоже женщина в некоторой степени экзотичная — оперы поет.

— А в прошлом году, — некстати вспомнилось жене лесничего, — из леса вышел нерусский мужик, который сказал, что он американский миллионер-автостопщик и ищет дорогу. И ладно бы, как все миллионеры, путный был, а то тощенький, в кепочке, и ножки из линялых шортиков торчат — тоненькие, кривые.

Мысль о блудном миллионере вернула Инне Аркадьевне некоторую вменяемость, и она спросила:

— А чего ж вы так вырядились?

— А мы боялись, что вы с ней заодно, — чистосердечно призналась Катюша.

— Ну и ну! — печально покачала головой Инна Аркадьевна. — А ты, девочка, чья будешь?

Дети переглянулись. «Не говори», — показал Димка глазами.

— Да я так, сама по себе девочка, — как можно беззаботней ответила Катя. — Можно мы у вас на чердаке драгоценности поищем?

— Ищите. — Инна Аркадьевна царским жестом обвела захламленные окрестности.

Они перевернули всю мебель, заглядывая даже в ведра и старые коробки, где хранилось бог знает что — от порыжевших от времени фотоальбомов в сафьяновом переплете до старых журналов, где красноармейцы зверски тыкали штыками в толстые животы буржуев.

— Нет ничего? — саркастически поинтересовалась Инна Аркадьевна, которая успела уже прийти в себя и посмотреть на произошедшее новыми глазами. А ситуация была такая, что ее, Инну Аркадьевну, взрослую женщину, разыграли двое детей. Да еще выяснилось, что ее ворона крадет у людей вещи.

— Ищем, — печально ответил Димка. Но он уже и сам понимал, что только напрасно тянет время, что гнездо, то есть логово, вороны в другом месте.

— Нашла! — закричала вдруг Катя. — За шкафом что-то блестит, мне не дотянуться!

— Ну-ка, давайте вместе. — Инна Аркадьевна сама помогла им отодвинуть шкаф. В углу лежали часики в виде сердечка.

— Она не успела перепрятать их в другое место, — торжествующе объявил Димка.

— Ах, Катька, ах, паразитка! — возмущалась Инна Аркадьевна. — Такой позор! Правильно твоя тетя нагадала, — повернулась она к Димке. — Так и вышло на картах: позор и разоблачение. Ах, Катька, ах, я ей задам!

— Не надо ей ничего задавать! — взрослым голосом сказал Димка. — Она же не виновата, что у нее инстинкт такой. Раз ей велит инстинкт прятать, значит, надо прятать.

— И значит, нам надо искать. — Чумазая Катюша держала на ладошке часы. — Ты помнишь, в каком направлении она полетела?

— Сейчас узнаем. — Димка достал из рюкзака компас. — Она взяла курс на юго-юго-восток.

— Коллега, а вы когда-нибудь слышали, чтобы вороны меняли место тайника? — перейдя на «свой» язык, поинтересовалась Катя.

— Да, коллега, — солидно ответил Димка. — Но я никогда не слышал, чтобы они делали это на ночь глядя.

Инна Аркадьевна растерянно переводила взгляд с одного на другого.

— Спасибо вам большое за помощь, — откланялся Димка, спускаясь вниз. — Извините нас, что так получилось, но зато теперь мы уверены — и скажем об этом другим, — что вы не виноваты в кражах.

— И вам большое, большое спасибо, — кивала головой Инна Аркадьевна, держа в руках покойного Педро. — Приходите еще.

— Спасибо, мы обязательно придем, — жизнерадостно ответила Катя.

Инна Аркадьевна вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

«Выпороть бы вас хворостиной хорошей, — думала она. — Да родителям вашим рассказывать — только себя позорить. Что за дети пошли?»

— Все-таки мне кажется, что мы ее немного ошеломили, — поделился Димка по дороге домой. Пробираться к теткиному дому решили дворами: вид у них был такой, словно они копались в земле, причем носами.

— Зато теперь она не будет спрашивать мою маму, зачем ей так много детей, — призналась Катя. — Мама всегда расстраивается после таких вопросов.

— А я в семье один ребенок, — пожаловался Димка. — А у Жердяя в нашем классе взрослый брат, и он всегда за него заступается.

— Бывает, — вздохнула Катя. — А за меня никто не заступается, потому что со мной все дружат. И вообще, мама сказала, что я должна привыкать к тому, что я старшая и на мне лежит большая ответственность.

— Молодец ты! — вздохнул Димка. — Может, посоветуешь тогда, что мне с Жердяем делать?

— А ты подружись с ним, — посоветовала Катя. — Вот что он любит?

— Есть, — ответил Димка. — Списывать, хвастать и быть самым главным.

— Да, с таким трудно найти общий язык. Но и это возможно. Я придумаю, как тебе помочь. Я думаю, я в этом даже уверена, что произойдет какое-то чудо, которое поможет тебе с ним сдружиться.

— Мысль материальна, — заметил Димка.

— Конечно, материальна. — Катя перепрыгнула небольшую лужицу. — Вот моя мама всегда верила, что у нее еще родится сын. И что? Родилось трое.

— Значит, сильно верила, — заметил Димка.

— Ну, а кто тебе мешает поступать так же?

Зубастик встретил их громким лаем. Пес прыгал так высоко, словно на лапах у него были невидимые пружинки.

— Время семь часов, где вы ходите? — спросила тетя, с ужасом глядя на их чумазые лица и выпачканную одежду.

— Тетя, не поверите! — Димка приложил руку к груди. — Ошеломительный успех! И все благодаря вам!

— А почему вы такие, — тетка замялась, подыскивая нужное слово, — взъерошенные?

— А мы, тетя, потом в казаков-разбойников играли. — Дима устало махнул чучелом.

— Ага, и в поисковиков-разведчиков! — крикнула Катринка из ванны. — Маргарита Петровна, а этот крем как смывается?

— Сейчас, детка моя, — заквохтала та. — Принесу молочко для снятия макияжа, и мы тебя отчистим. Понравилось быть цирковой артисткой?

— Вы даже не представляете насколько! — с чувством произнесла Катюша. — Тетя Маргарита, вы и правда самый лучший в мире гример.

— Ты мой цыпленок, — растрогалась тетушка. — Слышал бы тебя директор нашего театра.

Пока донья Кармелита переодевалась наверху, Димка из ванной спросил, как себя вел Зубастик.

— Караулил твоих ежей, — улыбнулась тетка. — Я уже купила для них сметаны и свежую булку.

— И еще, тетя, мы должны обязательно узнать, как они складывают уши, когда сворачиваются в клубок, — серьезно сказал Димка.

— А может, они их оставляют навыпуск, для красоты? — так же серьезно ответила тетя Маргарита.

— Тогда они не смогут сдвинуться с места, — заметил Димка. — Потому что им придется катиться по собственным ушам, а это не очень приятно.

Катя, спустившаяся вниз, категорически отказалась от чая, ужина и просто посиделок.

— Мамочка будет волноваться, — елейным голоском произнесла она. — Уже поздно, а мы еще будем купать братиков. Может быть, Дима меня проводит до конца улицы?

— Конечно-конечно! — Димка кинулся обуваться.

На улице девочка заговорщицки улыбнулась:

— А я знаю, как мы приманим ворону!

— Как?! — спросил Димка.

— Мы приманим ее на зеленого попугая. Не забудь, что он теперь ее враг.

19. «Фигушки тебе, ловелас»!

Вечером, накормив ежей (на этот раз фыркающие чайники разрешили подойти к ним поближе и даже съели вторую тарелку сметаны), Димка отправился спать, захватив с собой Зубастика. От вольной жизни пес совсем разбаловался, и не успел Димка лечь на диван, как такса прыгнула ему на ноги.

— Знаешь что, дорогой, — Димка переложил его в кресло, — ты лапы мыл? Не мыл? В саду копался? Копался. Так что, будь любезен, не пачкай хотя бы этот пододеяльник.

Зубастик пробурчал что-то обиженное, но как только Димка засопел, пес перебрался ему в ноги. Вдруг хозяин вздумает ночью удрать куда-нибудь без него. Пес спал вполуха и вполглаза, слушая шумы, доносящиеся из сада. Фыркали в кустах ежи, доносилась музыка из проезжающей по улице машины, переговаривались где-то у леса совы, на соседнем участке, где был небольшой пруд, лягушки устроили концерт, перекликая стрекотливых сверчков и вечно удивленных сов. Городок Лисичкино бормотал во сне, и было в его бормотании что-то настолько безмятежное, что даже верный Зубастик склонил голову и сладко уснул.

Утром Димка заметил, что тетушка опять в веселом расположении духа и снова пытается повторить подвиг Шаляпина, распевая перед чашками что-то русское народное.

— Тетя, а вы вчера милиционера домой вызывали? — хитро прищурившись, спросил Димка.

— А что такое? — Тетка подняла левую бровь, что на языке взрослых означало: «А тебе какое дело, деточка?»

— Да просто мы с Катринкой нашли вора. Я хотел сделать вам сюрприз, но мне кажется, что без помощи милиции не обойтись, потому что вещи украдены у многих людей, не только у вас. А как их возвращать?

— Постой-ка, постой, что значит нашли? Когда вы успели?

— Вчера, тетя, — принялся объяснять Димка. — Мы ходили к жене лесничего, чтобы проверить, замешана ли она в криминале…

Что творилось с тетей, описать было трудно. Она хохотала, всхлипывала, взрыдывала, всхрюкивала, содрогаясь всем телом, и под конец истории окончательно сползла под стол, приговаривая:

— Ой, не могу, хватит, перестань! Что ж ты меня перед людьми позоришь?!

— А разве вы не поступили бы так же на моем месте? — спросил Димка.

— Я бы не додумалась, — честно ответила тетка, вытирая слезы. — Видимо, в роду было слишком много творческих людей, вот ты и родился таким юмористом!

— А тот человек, милиционер, он нам поможет? — спросил Димка.

— Поможет, — ответила тетка. — Куда он денется!

— А кто он?

— Вот ты неугомонный! Ты же все равно здесь никого не знаешь…

— Ну, все равно, тетя, ну, пожалуйста, — заканючил Димка. — Мне интересно!

— Если я тебе сообщу, что его фамилия Васильков, тебе это о чем-то скажет?

— Еще бы! — подпрыгнул Димка. — У него есть дрессированная мышь, которая умеет принимать факсы! И еще он умеет художественно свистеть польку-бабочку!

Тетушка испуганно посмотрела на него:

— Зайчик мой, я, конечно, предполагала, что Григорий Александрович одаренный человек, но чтобы настолько…

— Тетя, как было бы здорово, если б он в вас влюбился и вы вышли за него замуж! — Воодушевлению Димки не было границ. — Тогда бы я смог попросить его, чтобы он научил меня дрессировать мышей…

— Зайчик мой, прежде чем выдрессировать мышь, тебе надо победить ворону, — сказала несколько опешившая тетка. — А тебе и правда кажется, что я могла бы выйти за него замуж?

— Еще бы! — сказал Димка. — Вы же такая красивая, и так здорово поете, и готовите очень вкусно. Он бы художественно свистел, вы бы пели. Представляете, как повезло бы его мыши!

— Да я могу представить, — непонятным голосом сказала тетка. — Так, значит, что мне ему сказать? Чтобы он принял под опись все золото, что сдадут ему сегодня двое детей?

— Ну да! — радостно ответил Димка. — Так и скажите! А еще пусть он разрешит мне покататься на милицейской машине с мигалкой и научит свистеть, и еще пусть скажет своему начальнику, что я помог задержать и обезвредить опасного преступника.

— Боже мой, сколько надежд! — хохотнула тетка. — Ладно, агент 007, беги разыскивать свои, то есть мои драгоценности. И чтоб к обеду…

— Был дома, — закончил за нее Димка. — Я все знаю.

Как только Димка ушел, тетушка принялась раскладывать пасьянс, гадая то на червонного короля — жеманного, с нафиксатуаренными усишками и томным взглядом, то на короля трефового — честного служаку с усами, как сапожная щетка. И все, что у нее выходило, радовало ее необычайно. Смущало только, что в ближайшем будущем королям червонному и трефовому предстоит неприятный разговор. Но по всему выходило, что быть червонному битым. Тетка встала, прошлась по дому, расставляя по местам ненужные безделушки. Зашла в свою комнату и, остановившись перед фотографией усатого мужчины, показала большую фигу.

— Так вот! — сказала фотографии тетя Маргарита. — Сам пей свои чаи для похудания, и таблетки жуй, и морковку ешь протертую, ловелас щипанный! А мне и так хорошо!

Даже самой себе, тем более мужу, тетушка не призналась бы, почему она ушла от манерного и занудного критика Верховского. И дело было даже не в детях, она бы сама рано или поздно пришла к мысли, что нормальной семьи с критиком у нее не получится. Дело было в том, что Верховский каждый день убеждал жену, что ей надо то похудеть, то постричься, то сменить гардероб, а сам не пропускал ни одной юбки, оказывая внимание и худым, и толстым, и темненьким, и светлым. А Маргарита, влюбившись в него по уши, не желала видеть очевидных вещей. Глаза на него ей открыла подруга, та самая Лариса, которой хватило стервозности записать горячие признания Верховского на диктофон.

— Когда я своему мужу рассказала, что меня твой домогался, он так смеялся, — жизнерадостно сообщила Лариса Маргарите.

И тетушка, привыкшая доверять людям, потом гадала, стоит ли после случившегося считать Ларису подругой. Она решила, что считать стоит, а вот общения впредь лучше избегать.

«Ну их, пусть живут как хотят, — думала Маргарита перед отъездом в Лисичкино. — И начальство театральное, и муженек, и подружка. А я пока устрою себе каникулы, благо денег хватит».

Она еще раз прошлась по комнате, мурлыкая что-то про склонное к измене сердце красавицы. А потом поставила чайник и от души напилась чаю с остатками ужасно калорийного, но такого аппетитного шоколадного рулета.

20. На ловца и вор летит

Димка в этот раз тоже решил не брать с собой Зубастика, опасаясь, что пес выкинет что-нибудь неожиданное и операция окажется под угрозой срыва.

— Ты не хулигань тут, — попросил он, вручая псу любимую кость. — А то тетя ругаться будет!

Зубастик вильнул хвостом, лизнул руку и аккуратно взял резиновую косточку. У него были свои планы на этот день, и никаких ворон там даже в помине не было. Как только хозяин убежал, пес потрусил в дальний угол сада — под развесистую яблоню, презрительно игнорируя ежиный куст. Была у Зубастика идея прогуляться по окрестностям, но сначала нужно было спрятать косточку в надежное место, чтобы ни тетка, ни ежи ее не обнаружили.

«Ну, тетка еще ладно, — думал Зубастик, разбрасывая комья земли. — Но в ежей веры совсем никакой».

Он вырыл яму такой глубины, что в ней вполне можно было закладывать фундамент для бункера. На всякий случай присыпал землей еще и, махнув хвостом, потрусил искать кошек. Раньше пес видел их только по телевизору (он обожал смотреть программы о животных, чего бы там ни говорили про интеллект маленьких собачек), наблюдал их из окна второго этажа, когда хозяин разрешал посидеть на подоконнике. Вблизи наблюдал редко: стоило ему подойти поближе, как кошки выгибали спину дугой, начинали шипеть, урчать, в общем, вели себя как малокультурные истеричные тетеньки. Еще вчера Зубастик заметил, что деревенские кошки ведут себя иначе, они прижимают уши к голове и убегают. Таксе показалось, что это какая-то новая интересная игра, и он был готов поиграть в нее, лишь бы выдалась такая возможность. Дождавшись, когда тетушка Марго уйдет в дом, пес юркнул под калитку и потрусил по улице, разыскивая новых друзей.

В это время Димка и Катя двигались строго на юго-восток от дома жены лесничего. Сама Инна Аркадьевна сделала вид, что ее нет дома, хотя Димка сразу заметил, как отдернулась занавеска на окне кухни. С кухни доносились какие-то звуки, напоминавшие писк птенцов. Дети попрыгали перед домом, размахивая зеленым попугаем. Ворона не показывалась.

— Значит, придется искать, — вздохнула Катя.

По пути им встретился газетный киоск, развесистый тополь, на котором обитала колония галок. Птенцы оглушительно верещали, готовясь к первому вылету.

— Как ты думаешь, она может поселиться здесь? — спросил Димка.

— Вряд ли, — рассудительно ответила Катринка. — Галки сами что хочешь утащат. А эта ворона особенная, умная, она у людей воспитывалась.

Они продолжили путь, интересуясь иногда у прохожих, не видел ли кто огромную ворону Катьку, но взрослые отрицательно качали головами и спрашивали, зачем детям ворона и куда они несут попугая.

— Это ее блудный муж, — отвечал Димка. — Возвращаем его в семью.

Прохожие замолкали и удивленно смотрели вслед. Наконец через две улицы Димка увидел заброшенный дом — старую, покосившуюся от времени развалюху, вросшую окнами в землю, запущенный сад, рядом с домом огромную развесистую яблоню, а на ней сидела ворона — во всем Лисичкине была, наверное, только одна такая огромная и ухоженная птица. Дети отскочили за угол.

— Смотри-смотри, Катька, — подружка толкнула Димку в бок и зашептала: — Что делать будем?

— Маскируемся, — прошептал Димка, доставая из рюкзака две новогодние маски. — Я прочитал, что вороны запоминают лица и потом мстят.

— Теперь она до конца жизни будет ненавидеть Микки Маусов, — сказала Катринка, глядя, как Димка натягивает мышиную мордочку из серой пластмассы. Сама она нацепила розовую маску свинки.

— Остаемся в засаде. Выступаем по сигналу.

— Я проникаю, ты отвлекаешь, — кивнул Димка.

Ворона посидела немного на яблоне, оглядывая окрестности, потом нырнула на крышу чердака и минут через двадцать вылетела оттуда, усевшись на резной конек.

— Логово там, — уверенно сказал Димка. — Коллега, доставайте попугая.

— Ага. — Подружка вскинула птицу на плечо, словно выполняла команду «В ружье».

— А теперь с громким криком выскакивай и беги по улице, а я постараюсь влезть в дом.

— А это не опасно? Может, проще позвать жену лесничего?

— Можно, но она все равно не пойдет, она нас боится, мне кажется… — Димка вздохнул. — Ну, ты осторожней там. И не показывай ей себя без маски.

Ворона заметила попугая первой. С грозным криком поднялась и кинулась на зеленое чучело.

— Попробуй догони! — крикнула Катя и, размахивая попугаем, кинулась по улице. Ворона, то набирая высоту, то снижаясь, рванула следом.

— Господи, что это?! — крикнула какая-то тетенька с авоськами, глядя, как девочка в маске свиньи мчится по улице, размахивая попугаем, а за ней летит ворона.

— А это, милая моя, конец света, — безмятежно констатировала бабуля, торгующая семечками у продуктового магазина. — Подсолнушки-то берите: от нервов пользительно.

Ворона спикировала на попугая.

— Мамочки! — закричала Катя и кинула чучело грузчику, который до этого мирно курил у крыльца.

Мужик подпрыгнул на месте, выронил сигарету, и тут на него налетела ворона.

— Караул! — закричал мужик и бросил чучело продавщице, которая выглянула на шум.

Та взвизгнула, кинула попугая обратно грузчику, тот снова ей. Катя, отдышавшись, выхватила птицу у них и помчалась дальше, но за поворотом врезалась в толстого дядьку, чучело отлетело в сторону, тут его и настигла ворона. Зеленые перья полетели в разные стороны. Дядька крякнул, схватившись за живот.

— Девочка, а ты могла бы бегать помедленнее? И что это вообще такое?

— Дяденька Васильков, — закричала Катя. — Скорее арестуйте эту ворону. Она ложки таскает у Маргариты Петровны. И часы, и крышечку…

— Ничего не понимаю, — сказал майор Васильков. — Кого арестовать? Как ворону? Какие ложки?

— Ох, да что вам объяснять?! — топнула ногой девочка. — Сейчас ворона вернется, и Димка не успеет выбраться.

— Какой Димка? Что здесь вообще происходит? Я при исполнении! — пыхтел милиционер, но Катя тащила его за руку и тараторила без умолку, рассказывая о том, что сейчас будет с Димкой. Ворона раздирала чучело, и спасать его было поздно.

— А почему ты в маске? — спросил Васильков. — Ты что, кого-то грабишь?

— Нет, то есть да, я граблю грабительницу. Точнее, не я, а Димка, но он не Димка, а Микки Маус — это чтобы ему ворона не отомстила, он в одной книжке об этом прочитал….

— О господи! Свихнешься с вами, — стенал толстенький Васильков, поднимая начищенными ботинками клубы пыли. — Дети, а вам летом больше нечем заняться?!

Из слухового окна заброшенного дома высунулась пластиковая мордочка мыши.

— Мне не выбраться, я ногу подвернул! — крикнул Димка.

Раздалось зловещее карканье. Возвращалась ворона, держа в клюве большое зеленое перо.

21. Как Катька превратилась в Петьку

Оставшись один, Димка вскарабкался на яблоню и, подтянувшись на верхней ветке, проскользнул на чердак. Впрочем, проскользнул — это красиво сказано. Неудачно прыгнув, он задел ногой какую-то табуретку на двух ножках — мохнатую от пыли.

— Нога! — заойкал он, от боли даже брызнули слезы.

Но тут мальчишка увидел такое, что забыл обо всем на свете. Посреди чердака стоял деревянный ящик, выстланный соломой, тряпочками, а в нем…

Ворона недаром воспитывалась в приличной семье, она знала цену красивым вещам, лакомствам и хрустящим бумажкам, которые люди норовят спрятать куда-нибудь подальше. В коробке у нее все было разложено на ровные кучки — деньги, квитанции, проездные талоны и даже билеты в кино. Отдельно лежали колокольчик, металлические деньги, безделушки вроде покемона величиной с детскую ладошку или пары сюрпризов из шоколадных яиц. Рядышком зеркальце, ложечки, вилки, маленькие ножницы, пинцет для выщипывания бровей, плетеный золотой браслет, верхняя часть матрешки, две крупные бусины из янтаря, фольга, шея лебедя из зеленого стекла. В другой кучке лежали бутылочка без крышки, засохшие ломтики сыра, хлебная корка и ворох конфет, среди которых преобладали разноцветные карамельки. Резная крышка от солонки валялась рядом с коробкой. Видимо, птица, перебирая свои сокровища, выбросила ее за ненадобностью.

Димка схватил крышку и принялся искать в коробке теткины ложки, но нашел только вилочку для маслин. И тут он услышал крики за окном, перед домом стояли девочка-хрюшка и толстенький усатый мужичок, в котором Димка признал того самого водителя, что навещал его тетю.

— Выходи! — крикнула Катя.

Димка попытался подпрыгнуть, чтобы вылезти в окно, но правая нога не слушалась.

— Не могу! — крикнул он.

Со стороны магазина быстро приближалась ворона. Медлить было нельзя. Димка кинулся к люку в полу, с трудом отодвинул тяжелую доску и, обдирая и без того ободранные коленки, прыгнул вниз.

«Кажется, я свернул себе шею», — подумал он, приземлившись на старый диван. Прыгни он чуть правее — на колченогую табуретку, младшую родственницу чердачной мебели, — его дальнейшая жизнь сложилась бы куда печальнее. Прихрамывая и морщась, Димка заковылял к входной двери.

— Дима, — раздался за ней тоненький голос Кати. — Ты там как?

— Я не могу выйти, снаружи замок, — ответил Димка, прислушиваясь, как мечется ворона по чердаку. — У нее там целая пещера Али-Бабы, то есть чердак. Я успел только крышечку взять и вилку, а ложки не смог.

— Да замок-то на одной дужке висит! — Майор сорвал навесной замок и выпустил пленника на свободу. — На преступление из-за вас иду. Хуже взломщика.

— Дяденька Васильков, вы такой умный! — Катя сложила ручки лодочкой и посмотрела умильно. — Придумайте, что дальше делать! А? Как ложечки достать?!

— Я знаю, что нам надо делать! — сказал Васильков. — Сейчас я куплю кваса, которого я не купил из-за вас. Потом отвезу вас к родителям, а там мы все решим, что делать. Но будь я на месте ваших родителей, я бы вас наказал!

— А можно к моей тете сначала поехать? — спросил Димка. — Она сегодня торт печет.

— А кто у тебя тетя? — удивился Васильков.

— Маргарита Петровна Верховская, которая поет. Она раньше в театре работала.

— Ах, которая поет?! — Голос у Василькова стал умильно-мечтательным. — А она твоя тетя? А что же ты мне раньше не сказал?

— А вы и не спрашивали, — резонно заметил Димка, а Катя согласно закивала головой:

— Это точно его тетя, знаете, как она здорово гримирует!

— Это все меняет! — заявил майор Димке. — Сейчас купим квас, и я отвезу вас к твоей тете.

— Она будет очень рада, — с чувством сказала Катя.

— Еще как! — подтвердил Димка. И ойкнул, наступив на правую ногу.

В это время тетушка Маргарита наводила порядок на кухне, оттирая и без того сверкающую раковину. Она любила заниматься хозяйством, но раньше ей приходилось получать комментарии по этому поводу от мужа, который считал себя не только блестящим театральным критиком, любимцем женщин и самым обаятельным в мире мужчиной. Он считал себя специалистом по всем прикладным областям человеческой жизни — от правильного выбора бижутерии до воспитания чужих детей. Своих критик Верховский заводить не желал.

— Я работник творческой профессии, я не могу разменивать себя на быт, — говорил он. — А если тебе одиноко, заведи кошку. Лучше всего гладкошерстную.

На кухне у холодильника сидел присмиревший Зубастик с огромной царапиной на носу. Бок у него был в зеленке, а в карих глазах мировая скорбь. Вместо веселых бегающих кошек ему встретился мордастый кот по кличке Чапаев — бандит, каких свет еще не видывал. Один глаз у него был синий, другой зеленый, а с половиной левого уха он расстался еще два года назад в боях за передел помойки. Кот не стал заниматься всякими глупостями — лезть на березу, орать, шипеть. Вместо этого он пару раз заехал бедной таксе по носу. А потом гнал Зубастика до самого дома. Правда, на шум выскочил соседский доберман, и кота сразу как ветром сдуло. Но такса находилась в таком шоке, что отказалась от своего любимого печенья и даже булка с паштетом не вернула бодрости.

— Да у тебя, дружочек, депрессия, — сказала тетка. — Может, тортика?

Пес отказался даже от сладкого. В дверь позвонили.

— Кто там? — Маргарита направилась к двери и чуть не упала в обморок.

На пороге стояла ее любовь, новый поклонник, которому в отличие от бывшего мужа было все равно, ест ли Маргарита на ночь пирожные или нет; который не говорил ей: «Что ты распелась с утра, у меня голова болит!», который говорил комплименты и, как мальчишка, приносил букеты сирени и первые ландыши… В общем, мужчина ее мечты. Рядом с ним стоял на одной ноге (почему-то) чумазый племянник, а девочка Катя застенчиво теребила резинку на маске свиньи.

— Вот, пришли, привел то есть. — Васильков переминался на пороге.

Маргариту он стеснялся, считая ее существом особенным, одухотворенным, идеальной женщиной, которая при желании может и арии итальянские петь, и шастать по горящим избам, и останавливать на скаку не то что коней — носорогов! Он познакомился с ней совершенно случайно, в магазине, благо оба жили по соседству. И, увидев ее раз, Григорий понял, что влюбился как мальчишка.

— Входите же, входите! — Маргарита Петровна почти силком втащила упирающегося майора. Племянник, ойкнув, поскакал к табуретке на одной ноге.

— Только не пугайтесь, тетя, но со мной случилась такая странная история, — начал Димка, но тетка махнула рукой.

— Я звоню доктору! — Она закатила глаза. — И вообще, твое счастье, что родители в Америке — вот если бы они приехали завтра и увидели, до какого состояния я тебя довела, мне бы не то что племянника, горшок с геранью не доверили бы!

Грохоча, как майская гроза, тетушка Маргарита направилась к телефону. Двое детей, майор и собака смирно сидели, дожидаясь ее возвращения.

— Врач приедет часа через два. — Марго вернулась на кухню. — Катя, деточка, поставь чайник. Гриша, подвинься, мне не пройти к холодильнику. Дима, ты в состоянии выпить чаю? Отлично, тогда будем пить чай и пудрить мозги бедной тетушке! — Она изогнула правую бровь, что означало: «Ох и беспокойные же вы создания!»

— Вот я и говорю, странная история, — начал Димка, но в дверь позвонили.

— Я открою, — поднялась тетушка. — Я не знаю, кто это, но если это врач, то она прилетела на помеле.

Но на пороге стоял лесничий Илья Тимофеевич собственной персоной. На плече у него сидела ворона.

— Я сегодня домой приехал, а там переполох, — извиняющимся голосом сказал он. — Жена сказала, что Катька вещи таскает, а это не Катька вовсе.

— А кто? — хором спросили на кухне. И даже Васильков вытянул шею.

— Это Петька! Он неугомонный. А Катька вот она. — И Илья Тимофеевич поднял левое плечо, демонстрируя всем черную птицу, которая смирно сидела, склонив голову.

— Ничего не понимаю, — сказала тетушка.

— И понимать ничего не нужно, — растягивая гласные, сообщил лесничий. — Катька вот она, а Петька — вон он. — И Илья Тимофеевич показал рукой на большую птицу, которая сидела на ветке яблони и оглушительно кричала.

— А они кто? — Васильков тоже вышел в прихожую.

— Семья они, семья, только их все путают, не знаю почему, — пояснил лесничий. — А вещи ваши я достану. Иннушке из продуктового звонили, все рассказали. Где ворованное, я знаю, не переживайте, только вы взамен Петьке что-нибудь подарите, а то он у нас хозяйственный. Все в дом несет. Карамельки он очень уж любит, знаете, разноцветные такие, в прозрачных обертках. И вообще, он же не знает, что воровать нельзя. Это же птица!

— Да, — многозначительно сказал Васильков и подмигнул детям. — Но вообще-то статья Уголовного кодекса с отягчающими обстоятельствами.

Маргарита перебила его:

— Илья Тимофеевич, может, чаю?

— Чаю бы я напился со всем моим удовольствием, — степенно ответил лесничий. — Но не имею такой возможности. Жена дома с птенцами осталась, Катька ей доверяет как бабушке, но надолго все равно оставлять нельзя. Птицы волнуются. Особенно Петька. Он у нас семьянин. Ревнивый.

— А, — сказала тетя, — понятно.

— Ну, я пойду?

— Ага, — кивнула тетушка. — Идите… Сумасшедший дом, — сказала она, закрыв дверь. — Самый настоящий сумасшедший дом.

В полной тишине, как прибывающий паровоз, засвистел чайник….

22. «Я, кажется, что-то нашел!»

Зато, когда она напились чаю и даже Васильков, который был при исполнении, с удовольствием откушал тетушкин торт, носивший загадочное название «Улыбка эфиопа», тетушка подобрела и милостиво выслушала подробности охоты за вороной.

— Дети, а вы не пробовали поиграть в буриме? — спросила она. — Интеллект развивает необыкновенно. И взрослым спокойнее.

— Вот-вот, — поддакнул Васильков, вытряхивая из усов крошки шоколадного торта. — А еще можно изучать правила дорожного движения. Поиграть в викторину «Угадай дорожный знак». Как-нибудь я вам принесу атлас знаков…

Катя посмотрела на него с испугом: а ну как правда принесет? Но Васильков взгляда не заметил: он смотрел на тетушку Маргариту таким умиленным взглядом, словно ему щекотали нос.

— Тетя, ну вы же расстраивались из-за ложечек, — укорил ее Димка. — Мы их нашли, и не только их. Еще и часики достали Катиной учительнице, и многое другое. Там в коробке чего только нет — и браслет, и вилочки…

— Знаю-знаю, — перебила его тетушка. — Но все же вы можете хотя бы неделю посидеть спокойно.

— Конечно, тетя, мне нужно столько всего занести в дневник, — сказал Димка. — Вы даже не представляете.

После обеда, когда Катринка и майор Васильков ушли, явилась врач — строгая пожилая женщина с лицом филина. Осмотрела Димкину ногу, покачала головой и прописала тугую повязку и покой.

— Небольшое растяжение связок, — сказала она тетушке. — Дня три пусть дома побудет.

Димка сидел в своей комнате, болтал больной ногой и заносил в дневник события последних двух дней. Рядом с ним на диване лежал Зубастик и печально вздыхал. Может быть, ему было стыдно перед доберманом, может быть, он не мог понять, почему кошки его не любят. Димка тоже вздыхал, то краснея, что они с Катей подняли переполох, то радуясь, что помогли тетушке.

— Как ты думаешь, мы нормально проводим время? — спросил он Зубастика, но пес вздохнул так печально, что Димка даже взял его на руки и принялся гладить. — Что ты сегодня такой? И подрался с кем-то. Давай лучше завтра в индейцев играть. Или в этих, археологов. Вот у меня в энциклопедии написано, что Трою раскопали потому, что делали все, как в легенде было написано. Представляешь, как здорово было найти клад. Тогда Жердяй бы мне слова даже не сказал…

Вспомнив Жердяя, Димка загрустил, а потом махнул рукой:

— Знаешь что, псина, — обратился он к таксе. — Давай с тобой спать ляжем.

Пес завилял хвостом и мигом перебрался на диван. Внизу, у крыльца, Маргарита Петровна кормила ежей, которые хоть и фыркали недоверчиво, но уже почти не боялись человека. Тетушка исполняла им что-то лирическое, ежи согласно чавкали вокруг плошки.

Под утро пошел дождь, и Димка встал, чтобы закрыть окно. Дождь продолжал лить и после завтрака, и в обед, и до самого вечера было сонно. Димка валялся в своей комнате, читая Зубастику вслух детскую энциклопедию, и завидовал археологу Шлиману, который откопал Трою. Только под вечер выглянуло солнце, и мальчик, все еще прихрамывая, отправился в сад.

— Только в грязи не копайтесь, умоляю. — Маргарита наводила чистоту на своей любимой кухне.

— Ага, — кивнул Димка. И, поскользнувшись, сел в лужу.

Тетушка закатила глаза и ничего не сказала. Вместо этого она запела что-то бравурное, и Димке опять стало казаться, что тетушке не хватает рогатого шлема и медвежьей шкуры на плечах.

— Зато теперь мы можем копаться в грязи, — философски рассудил мальчик и вслед за Зубастиком побрел в глубь сада. Пес деловито обнюхал окрестности, отметив с глубокой скорбью, что Чапаев успел побывать под его яблоней и оставить кроме запаха и другой вполне ощутимый след, который не смыл даже ливень. Его визит разволновал и без того депрессивную таксу, и пес решил перепрятать свою косточку куда-нибудь подальше. Разбрасывая комья земли, он принялся рыть яму.

— Я тебе помогу, — сказал Димка и сбегал за лопаткой, которой тетя окапывала свою сирень.

Вдвоем они вырыли яму приличной глубины, но косточки не было. Зубастик впал в истерику. Он отбежал в сторону, взвизгнул и принялся копать с удвоенной силой.

— Да не психуй ты так! — успокоил его Димка. — Если мы с тобой кладоискатели, то по всему выходит, что нам надо ждать. Лет через тридцать под тетушкиным огородом мы откопаем большой прекрасный город. И там, где у тети находится кухня, будет стоять мраморный дворец…

Димка не договорил. Лопата ударилась о нечто металлическое.

— Вот видишь, — подбодрил Зубастика Димка. — Копай, копай…

Но пса даже не нужно было уговаривать. Эти маленькие таксы, такие веселые и дружелюбные, начинают суетиться по любому поводу, когда что-то выводит их из себя.

— Вы что там делаете? — раскатился над садом густой голос тети-валькирии.

— Да ничего, — отозвался Димка как можно беззаботнее. Он с ужасом оглядел огромную яму. — Так, играем в археологов.

— В археологов? — Тетушка приближалась, и Димка даже замер, потому что мама, увидев раскопки, обязательно упала бы в обморок. Но тетушка посмотрела на яму таким взглядом, словно эта яма была ее галлюцинацией, о которой неловко говорить окружающим людям.

— Зайчик… — Тетушка помолчала. — А ты ведь все это потом закопаешь?

— Обязательно закопаю, — закивал Димка, переводя дыхание.

— А с яблоней ничего не будет? — на всякий случай уточнила тетя.

— Главное, не повредить корневую систему, — уверенно заявил Димка.

— А ты ее не повредил?

— Ну конечно, нет! — В Димкином голосе было столько искренности, что тетушка даже улыбнулась.

— Тогда закапывай, и пошли ужинать и пить чай…

— Но, тетя…

— Чайник вскипел. — И тетушка удалилась. Как только она ушла, Зубастик прыгнул в яму и принялся скрести по железной крышке.

— Ну что там такое? — Димка наклонился над раскопками. — Наверное, просто кто-то оставил старую крышку или лопату… Ладно, давай только откопаем эту штуку и пойдем ужинать. И вообще, мне нужно будет переодеться, а тебе помыть лапы.

Мальчик копнул несколько раз, отбросил землю с чего-то, что действительно напоминало крышку.

— Эге, да это же металлическая коробка, — сказал Димка. — Смотри-ка!

Он принялся копать с удвоенной силой. И наконец… ржавый металлический сундучок с маленьким проржавевшим замком, в личину которого набилась земля, был извлечен наружу.

— Тетя!!! — закричал Димка так, что вздрогнул даже соседский доберман, а Чапаев, пробиравшийся по забору по своим вредительским делишкам, свалился в мокрые кусты крапивы.

— Что, зайчик, что? — Перепуганная тетка неслась по садовой дорожке, готовясь защитить племянника от неведомого врага. Черные волосы развевались на ветру.

«Копья не хватает», — машинально отметил Дима, оглядывая тетку, а вслух сказал: — Тетя Маргарита, я, кажется, что-то нашел…

Замок был сбит лопатой, и в яме тускло засияли деньги — золотые и серебряные рубли, медные пятаки — толстые, как оладьи, с неровными краями, где под двуглавым орлом, держащим скипетр и державу, была выбита дата — 1875 год.

— Опаньки! — сказал Димка и сел.

Маргарита, прижав руку к груди, опустилась рядом.

23. Сказ про жадного мещанина

— Ничего себе! — это были первые слова тети, которые она произнесла, придя в себя после шока. — А это ты как?

— Это он, — показал Димка пальцем на Зубастика.

Тот брезгливо обнюхал пятаки и отвернулся. Карликовый такс чувствовал, что его предало все человечество. Вместо его любимой косточки, которую ему клали еще в его щенячью корзинку, такой маленькой, замусоленной, в тайнике лежали какие-то бестолковые штуки, от которых пахло сыростью и металлом. А косточку, подозревал Зубастик, унес с собой Чапаев.

— Надо милицию вызвать, — сказала тетка.

— Василькова? — спросил Димка.

— Ага, — кивнула тетка. — Гришеньку.

— Я постерегу пока? — на всякий случай спросил Димка.

— Ага. — Тетушка поднялась и направилась к дому, раздумывая, в себе ли она, или с тех пор, как в ее доме поселился племянник, ей все снится и снится бесконечный сон.

Через пятнадцать минут прибыл Васильков в сопровождении начальника милиции — ехидного седого дядьки, который то и дело посмеивался и потирал ладони. Через сорок минут приехала тетенька из музея, представившаяся Изольдой Петровной, краеведом. Следом за Изольдой Петровной прискакал взлохмаченный дяденька — из местной газеты. Он принялся прыгать вокруг Димки, который застенчиво прятал за левую ногу правую, перебинтованную, и понурого Зубастика, который даже не реагировал на фотовспышку.

«Телевидения не хватает, — подумал Димка. — И одноклассников».

Он представил, как вытянется лицо у Жердяя, который не сможет понять, почему Димка нашел клад, а в том, что это самый настоящий клад, мальчишка не сомневался. Правда, Димка не совсем понимал, как это ему удалось.

— Мысль материальна, — вспомнил он свой разговор с Катринкой. — Еще как материальна!

Димка взял на руки Зубастика:

— Не кисни ты так, я тебе теперь игрушек куплю и новый комбинезон для парадных прогулок. А мама с папой привезут тебе из Америки знаешь что? Набор косточек и мячиков, я им обязательно позвоню и попрошу. Ты же клад нашел!

То ли Зубастик понял, что не останется без подарков, то ли на него успокаивающе подействовали слова обожаемого хозяина, но он вильнул хвостом и лизнул Димкину руку.

Тем временем рядом с домом начало твориться что-то невообразимое. Собирались зеваки, соседи, тетушка металась от одного к другому, пытаясь успокоить народ.

— Что такое? Что? — спрашивала востроносая старушка из дома напротив.

— Клад нашли, — степенно отвечал бывший учитель истории, живший на соседней улице.

— Говорят, сундуки выкопали, а там — многие тышши, — пересказывала весть востроносая.

— Да не такие уж там и большие деньги, — раздался громкий голос Изольды Петровны. — Рублей сто от силы будет. Правда, в девятнадцатом веке это были большие деньги. Можно было купить стадо коров.

— А чьи деньги, чьи? — Востроносая бабулька вертела головой, словно из ямы с кладом доносился запах чего-то вкусненького.

— А это мы завтра документы поднимем! — Изольда Петровна поправила очки.

— Я думаю, чья бы земля ни была, мальчику полагается двадцать пять процентов, — подал голос Васильков, краснея под одобрительным взглядом тети Маргариты. Тетушка смотрела на его честное круглое лицо и думала, что не зря полгода назад запустила в критика Верховского тарелку с манной кашей — слишком соленой, на его взыскательный вкус — и подала на развод.

«Все-таки жизнь в маленьких городах имеет свои плюсы», — подумала Маргарита.

Она с тревогой смотрела на племянника, но Димка был слишком поглощен разглядыванием собственной находки.

— А я знаю, чей тут дом был, — вертелась востроносая. — Дяди моего дом. Петра Васильевича Гаврилкина. Он деньги под проценты ссужал. А к старости свихнулся. Стал столики чайные вертеть, про звезды разговаривать. Стало ему казаться, что за ним из космосу следят.

— И что, он из-за этого деньги спрятал? — удивился Димка.

— Точно знать не могу, — пожала плечами востроносая и поправила платок. — А как причину предполагаю. Но жадный он был страсть. Может, не от космосу, может, от детей все попрятал. Или от революции. Дяде одна гадалка революцию на картах предсказала.

— Как это? — заинтересовалась тетушка.

— А вот так вот, — сказала бабка. — Она по картам что хочешь раскладывала — хоть революцию, хоть прыщи. А почечуи как сводила!

Воспоминания старожилки перебила надменная Изольда Петровна:

— А это мы еще посмотрим, чей дядя что закопал!

— А может, и дочка его, — охотно кивнула востроносая. — Тоже жадная была. Ужас!

Только часам к одиннадцати вечера все угомонились. Деньги сосчитали, описали, упаковали в целлофан и увезли в милицию на хранение.

— По-хорошему, конечно, в банк надо сдать или еще куда, — сказал начальник милиции, но ладно уж, у себя положим. У меня сейф такой, что в нем хоть золотой запас храни. Никто не тронет! Приходите утром, будем оформлять все честь по чести.

— Да еще почетную грамоту дадим. — Васильков посмотрел на тетушку, та ему улыбнулась. — За то, что ваш мальчик обезвредил вора и помог гражданам получить свое имущество.

— А вы нам ложечки отдадите? — спросил Димка.

— Не отдам, — серьезно ответил майор. — Потому что ложечки — это вещественное доказательство. Законным владельцам их вернут, когда закроют уголовное дело.

— Утром обязательно придем, — соглашалась тетя Марго. — Да, Дима?

Дима обалдело кивал и рассказывал дядьке-газетчику, что они с Зубастиком играли в археологов, а вообще, он, как Шлиман, хочет выкопать какой-нибудь подземный город. Ежи недовольно пыхтели в кустах, волнуясь из-за посторонних запахов. Наконец тетушка выпроводила всех, накрошила ежиную еду и вместе с Димкой стала смотреть, как дружной вереницей выходят из кустов фыркающие чайники.

— Тетя, — спросил Димка, — а я вас не очень утомляю?

— То есть? — повернулась та.

— Ну, вы, наверное, привыкли жить спокойно. — Димка колупнул ногтем гвоздик, вбитый в перила. — А со мной неспокойно… Да?

— Глупости ты говоришь! — обиделась тетушка. — Да я, можно сказать, мечтала о таком племяннике. И если бы не мой муж, то ты бы у меня…

Она не договорила, вздохнула. Вспомнила манерного Верховского, обожавшего поучать и детей, и взрослых. Маргарита удивилась, как ее угораздило влюбиться в него, и не просто влюбиться, а прожить восемь с половиной лет.

— Как твоя нога? — Тетушка решила сменить тему.

— Почти не болит. Правда, я потом на колени встал и, как детским совочком, эту коробку выкапывал, — улыбнулся Димка. — Если б не Зубастик… Придется неделю дома посидеть.

— Ну и хорошо, — улыбнулась тетка. — Тогда мы можем организовать домашний театр. Позовем твою подружку Катю, еще каких-нибудь ребят. Мы даже можем с тобой написать пьесу. И костюмы сами придумаем.

— Правда-правда? — спросил Димка. — А мне тоже можно?

— Ну, конечно, — улыбнулась Маргарита. — В конце концов, не каждый день ко мне племянники приезжают. Я буду гримером и костюмером. Не зря же я тащила с работы все это барахло! Ты только не прыгай больше никуда, а то кто их знает, эти старые дома с ветхими чердаками. Обещаешь?

— Обещаю! — И Димка с тетушкой торжественно пожали друг дружке руки.

24. Уроки прикладной магии

На следующий день тетя Маргарита вызвала такси, потому что…

— Во-первых, ты герой дня, — заявила она за завтраком племяннику. — Во-вторых, у тебя больная нога. В-третьих, я совершенно не хочу тащиться по жаре в туфлях на высоких каблуках.

— А можно мы Зубастика тоже возьмем? — спросил Димка.

Карликовый такс ел свою кашу с таким видом, словно ему ни до чего не было дела. После того как фоторепортер чуть не прищемил ему лапу, пес вступил в последнюю стадию собачьей депрессии, когда собака из вредности делает вид, что она глупее, чем есть на самом деле.

— Мне кажется, ему чего-то не хватает, — обеспокоенно заметила тетушка. — Обычно когда я не в духе, то иду за покупками. Мне очень помогает.

— А тут есть магазин для животных? — спросил Димка. — Надо взять туда Зубастика.

— Давай так, — предложила тетя. — Сначала в магазин, потом в милицию, потом зайдем в редакцию — еще раз расскажем про клад и вычитаем статью, которую о тебе написали.

— Класс! — потянулся Димка. — А вот если бы еще телевидение про меня сюжет сняло.

— Ах ты, зазнайка! — засмеялась тетка. — Может, кино еще?!

— А я в классе ведь наврал, что клад нашел, а все сбылось, представляете? — сказал Димка. — А почему так произошло, у меня в голове не укладывается!

— Марья Павловна говорит, что к словам надо относиться очень осторожно, — серьезно заметила тетушка. — Никогда нельзя обзывать людей и желать им всяческих бед, иначе в один момент это может сбыться или, наоборот, вернуться к обидчику.

— Тогда я буду всем рассказывать, что выиграл миллион, — заявил Димка.

— А такие мысли, наоборот, ведут к тому, что человек становится бездейственным и мечтательным. Надо всегда ставить перед собой какую-нибудь реальную цель, обязательно хорошую, и ты ее рано или поздно добьешься!

— Например, подружиться с Жердяем, — предложил Димка. — У меня, тетя, в классе такой мальчишка есть. Ужасно вредный, он меня постоянно колотит, и брат у него чокнутый. У него даже кличка — Бульдозер.

— Колотит? — тетушка подняла обе брови сразу, что бывало с ней только в минуты самого глубокого душевного потрясения. — Он тебя колотит? Я не знаю, куда смотрят твои родители, но, если он попробует тебя еще хоть раз пальцем тронуть, я приеду из Лисичкина к этому твоему Жердяю и так надеру ему уши, что его будут путать с Чебурашкой. Всю его оставшуюся жизнь!!!

— А мама с папой ничего не знают, — сказал Димка. — Они думают, что я просто очень впечатлительный.

Тетушка грозно хмыкнула, Зубастик вздрогнул и посмотрел на нее с испугом.

После завтрака к ним забежала Катя, поохала, поудивлялась.

— Братики спят, а мама с бабушками листает журналы с детскими одежками, так что до обеда я свободна. Димка, ты уникум! Ты просто притягиваешь к себе всякие чудеса!

— Так и есть, — назидательно заметила тетушка из своей комнаты. — Есть такие неугомонные люди, они не могут жить спокойно. Они всегда в центре каких-то событий.

— А как же дома? — спросил Димка. — В школе меня всегда ругают, если я о чем-то рассказываю.

— Ну, значит, тебе просто не повезло со школой, — заметила тетя Маргарита. — Вот когда я училась, у нас была старенькая учительница химии, которая не только показывала нам всякие химические фокусы, но и рассказывала, как она в молодости ездила к старому Льву Толстому спросить, нужно ли ей уезжать в деревню к народу или нет. Правда, когда она приехала, в Ясной Поляне был переполох, потому что ночью граф ушел пешком на станцию.

— А дальше что? — спросила Катя. — Спросила?

— Конечно, нет! — ответила тетя. — Во-первых, когда графа нашли, он был не в том состоянии, чтобы говорить про народ. А во-вторых, моя учительница встретила на той станции симпатичного дорожного служащего и удачно вышла за него замуж. Вот как судьба у людей складывается!

— Здорово! — Катюша даже захлопала в ладоши. — Значит, она не зря ездила.

— А зря вообще ничего не бывает! — Тетушка вынесла из своей комнаты чистые и выглаженные Димкины шорты с футболкой. — Марья Павловна говорит, что это главный принцип прикладной магии. Собирайся, племянник, поедем в милицию.

В отделении они опять пили чай и рассказывали, как Димка нашел клад. А Зубастик сидел очень довольный и норовил залезть носом в шуршащий пакет, где лежали две косточки — одна другой лучше, мячик и большая резиновая мышь на колесиках, которую можно было гонять носом по полу. Потом Васильков пошел с ними в редакцию, причем норовил поддержать тетушку Марго под руку и подтвердить ее излияния на тему, какой смышленый и бесстрашный у нее племянник.

В редакции опять пили чай, на который Димка уже смотреть не мог, потом явилась Изольда Петровна, сжимая под мышкой пухлую папку с пожелтевшими от старости страницами.

— Вот смотрите, раньше на месте вашего участка был большой дом с баней. — Она показывала чертежи тетушке, которая хлопала накрашенными ресницами, разглядывая чертежи и каракули. — Вот на этом месте и был зарыт клад, точнее, это не клад даже, а так, заначка.

На заначку Димка обиделся, но слушать было все равно интересно.

— В дальнейшем судьба этого мещанина сложилась не очень хорошо, потому он сошел с ума от жадности.

— Какой кошмар! — сказала тетя. — Так, значит, та старушка была права!

— Да, — кивнула головой Изольда Петровна. — Вот выписка из заключения врача. Мещанина Петра Васильевича Гаврилкина нашли в своем доме в невменяемом состоянии, он запихивал в рот бумажные деньги. И оттого, видимо, скончался.

— Не переварил? — с любопытством спросил Васильков.

— Как видите! — Изольда Петровна поправила на носу узкие очки. — Этот клад — случайно уцелевшие сбережения. По словам потомков, перед кончиной Гаврилкин достал всю свою наличность и сложил деньги в одну кучу. А жестяной сундучок, зарытый под баней, видимо, забыл.

— Да… — с чувством сказал Васильков. — История.

Димка, зажмурившись, молчал.

— Тетя, — вдруг сказал он. — А можно я откажусь от этих денег? Пусть их отдадут кому-нибудь? Не хочу я этого сумасшедшего клада. И старика мне этого жалко.

Васильков крякнул, а тетушка и Изольда Петровна посмотрели на него с удивлением и уважением одновременно.

— Если тебе все равно, куда отдать деньги, то можешь пожертвовать их женскому монастырю под Серпуховом, — сказала Изольда Петровна. — Там идет строительство, монастырь восстанавливают, деньги нелишни.

— Пусть монахиням, мне все равно, — сказал Димка. — Главное, чтобы на хорошую цель, да, тетя?

— Конечно, зайчик, — растрогалась тетушка.

А дома, не успели они прийти, как раздался звонок — из Москвы, с телевидения. Звонила журналистка Ирина Васильева.

— Это ваш мальчик нашел клад? — спросила она тетушку Маргариту. — Мы хотим снять сюжет.

— Мой племянник, — поправила та. — А приезжать можете, когда вам заблагорассудится.

— Ура! — Димка запрыгал по дому, Зубастик оголтело метался рядом. — Журналисты, журналисты! Ура!!!

Он кинулся к телефону, набирая домашний телефон Кати. К трубке подошла ее мама.

— Что, — перекрикивая детский гомон, спросила она. — Катринку? Сейчас.

— Катя, Катя! — закричал Димка. — Приходи завтра ко мне в гости, ко мне телевидение приедет, надо обязательно, чтобы ты была. Ты же тоже со мной, ты же мой друг!

— А я и так буду, — рассмеялась она. — Потому что брать интервью у тебя будет подруга моей мамы, тетя Ира. Она обещала и о нас тоже сюжет снять.

25. «Против лома есть приемы»

…А в это время Жердяй страдал в спортивном лагере. Главным образом страдал из-за того, что в «Березки» поехали не все дети из школы, знакомых было мало, а повар вел себя очень странно. То весь день кормил пшенной кашей, которую Женька терпеть не мог, то подавал подгоревшую творожную запеканку. А на первое уже четыре дня подряд был рыбный суп. И сегодня в тарелке плавали мелкие рыбешки. После обеда девочки ушли на скамейки под деревья, где стали сплетничать, хихикать и обсуждать мальчишек. Пацаны вели меж собой серьезные разговоры — неспешно и по существу.

— Повар у нас псих, — заметил один светловолосый паренек в очках. — Вы пробовали сегодня компот?

— А суп? — спросил кто-то. — Мне попалось четыре лавровых листа.

— А у меня мама дома такой борщ варит! — похвастался Жердяи пацанам, жуя овсяное печенье. — Это зверь, а не борщ! Я в него кидаю красного перца, ложку сметаны и размешиваю, в центре тарелки кость мозговая! А у меня серый хлеб, а на нем ломтик сала и чеснок еще, представляете?

— Ага. — Мальчишки передали по очереди бутылку лимонада. — Дома всегда лучше.

— А брат у меня съедает половину тарелки, — продолжил Жердяй, вдохновенно глядя на плакат, висевший у здания столовой. На плакате был нарисован повар с разбойничьей физиономией, в руке он держал половник. — Потом ест две тарелки макарон, три сардельки, салат оливье, чай пьет с пирогом…

— Слушай, достало уже про твоего брата слушать, — перебил его какой-то незнакомый темноволосый мальчик. — У тебя все разговоры про брата или про еду!

— Да ты что! — взвился Жердяй. — Да он приедет, он тебе даст! У него знаешь какая кличка — Бульдозер!

— По тебе заметно, — согласно кивнул мальчишка. Другие ребята засмеялись, Женька разозлился.

— Я тебе сейчас дам смеяться! Да я таких, как ты, в бараний рог сворачивал и разворачивал.

Он подскочил к мальчишке, нависая над ним огромной тушей, замахнулся… но тот сделал какое-то незаметное движение, и Жердяй, к своему ужасу, оказался на земле, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Что, толстый, думал, против лома нет приема? — хмыкнул мальчишка. — Драться надо с умом! Хватит на солнцепеке валяться, пошли телевизор смотреть.

Ребята, загомонив, двинулись за ним следом.

— Эх ты, балда, — обернулся один мальчишка к Жердяю. — Это ж чемпион Московской области по айкидо. Ленька Балашов. — И он постучал согнутым пальцем по лбу.

Женьке ничего не оставалось, как пойти вслед за ними. Не играть же с девчонками в бадминтон.

— Сейчас комедия будет. — Темноволосый посмотрел газету. — Новости уже заканчиваются. Он прибавил громкость.

— Сенсационную находку сделал на днях московский пятиклассник Дима Клементьев. — Тележурналистка Ирина Васильева стояла на фоне домика из красного кирпича. За ее спиной маячил…

— Это ж Клепа! Одноклассник мой. — Жердяй подлетел поближе. Расталкивая всех, прибавил громкость. — Это как он в телек попал?

— Помогая своей тете окапывать яблоню, он нашел клад девятнадцатого века, — улыбалась в камеру журналистка. — Но и это еще не все. Дима решил отказаться от своей премии и пожертвовал эти деньги на строительство монастыря в Серпухове.

— На самом деле все было не так. — Димка принял из рук журналистки микрофон. — На самом деле мы с Зубастиком играли в раскопки Трои. Зубастик — это такса моя. И клад нашел он, а я только помог раскопать. А еще мне помогала Катя, мой самый лучший друг. Мы с ней обезвредили преступника. Придумали целую операцию под кодовым названием «Зеленый попугай».

— Это правда твой одноклассник? — спросил Балашов. — Нехило он каникулы проводит, не то что мы с вами.

— Мой-мой, — кивнул Женька, глядя, как Димка демонстрирует монеты.

— Это Димку показывают? — Отличник Ленька Фельдман, пропадавший после обеда в библиотеке на турнире по шахматам, зашел в комнату отдыха. — А ведь не наврал. Правда нашел!

Дальше в телевизоре появилась полная черноволосая женщина — тетя Димы, она рассказала историю, как племянник помог найти ее пропавшие ложки. Усатый милиционер с майорскими погонами подтвердил, что Димке полагается почетная грамота и значок «Юный помощник милиции». А пожилой дяденька, которого представили как лесничего Илью Тимофеевича, показал свою ученую ворону, которая таскала ложки.

— Это ж птица, а не человек, — в который раз терпеливо пояснил он. — У нее ж нет понятия, что можно воровать, а что нельзя. Петька у нас хозяйственный.

Петька сидел на плече, презрительно смотрел в камеру и держал в клюве цветную карамельку. Димка и Катя, завиноватившись перед хозяйственным отцом семейства, поднесли ему триста грамм карамели и пакет кошачьего корма — любимое лакомство Петькиных и Катькиных детей, двух молодых воронят по имени Сенька и Манька.

— Но все равно Дима неправильно сказал. — Фельдман поправил на носу очки. — Золотые ефимки — это немного не то, что у него. Я смотрел в энциклопедии, и там было написано…

— Ой, да какая разница! — Жердяй даже подскакивать начал. — Вы представляете, Клепа — в телевизоре!

— Это твой друг, что ли? — спросил Балашов. — Ты что так разволновался?!

— Ага! — Жердяя просто распирало. — Еще какой! Закадычный!

— Ну, познакомь как-нибудь!

— Да мы с ним не разлей вода, — начал врать Жердяи. — Куда он, туда и я. Куда я, туда и он.

— Угу, такой друг, что он из-за тебя в спортлагерь не поехал, — подколол его ехидный Фельдман. — Ты же обещал им вместо футбольного мяча играть. И у подоконника его тряс, я сам видел.

— Это правда? — Балашов посмотрел на Жердяя так, что тот съежился. — Ты учти, я нахалов не люблю. Чтобы тут такого не было!

— Ребята, да вы что?! — испугался Жердяй. — Да я шутил. Это мы с ним так прикалываемся!

— Поприкалывайся у меня тут так! — пригрозил ему Балашов. — Надо мной один раз два чудика решили приколоться. Я домой с тренировки иду, а они мне: «Снимай пуховик, это вооруженное ограбление!» У одного кастет, у другого бита.

— И что? — спросили мальчишки.

— Да ничего, — хмыкнул тот. — Я тоже прикололся. Хотите, говорю, бесплатный билет на китайский боевик? Покажу вам Джеки Чана в юности. Они закивали, рты разинули. Потом я им мандаринов в больницу принес. Кушайте, говорю, поправляйтесь. Я им и «скорую» вызвал. Вот, говорю, молодые люди пострадали от вооруженного ограбления.

— Здорово! — улыбнулись мальчишки. — А зачем? Мог бы спокойно домой уйти.

— Мой дядя говорит, что на любую силу другая сила найдется, — сказал Балашов. — И потому надо быть великодушным к поверженному врагу, все должно быть в равновесии — у тебя победа, а у него твое снисхождение.

— Слушай, — попросил Жердяй, — а ты нас своим приемчикам научишь? И что дядя тебе говорит, расскажи. Интересно же.

— Да, точно! — загомонили мальчишки.

— Идет, — согласился тот. — Только, чур, применять ее исключительно в мирных целях. И не обижать тех, кто слабее. Идет?

— Еще бы! — согласно закивал Жердяй. — Я бы во дворе сразу порядок навел.

— И еще бегать по утрам, и есть поменьше, и не злиться, — начал перечислять Балашов. — И не ломать ничего, не крушить.

— Идет! — Жердяи запустил руку в карман, где лежал последний кусочек овсяного печенья, и подумал, что придется пойти на жертвы. — Лично я согласен.

26. Ежик — зверь гламурный

— По-моему, я выглядел как дурак и ужасно волновался, — переживал Дима после отъезда журналистов.

Он, Катя и тетя Маргарита сидели на кухне и готовили ватрушку с творогом. Точнее, готовила тетушка, а Димка с Катринкой сидели рядом и старались не мешать. Зубастик лежал во дворе на солнышке, охраняя свои новые игрушки. Пес был счастлив: его сегодня все хвалили и норовили угостить чем-нибудь вкусненьким. Он ревниво скосил глаза на молодого ежонка, который высунул нос из кустов. Ежик фыркнул и демонстративно отвернулся. Потом опять выглянул и посмотрел на Зубастика.

«А может, ну их, этих кошек? — подумал пес. — Буду дружить с ежами! Приличное животное на березе орать не станет».

— А еще я заикался, — продолжил Димка. — И куда-то в сторону смотрел.

— Глупости, — заметила тетушка. — Ты вел себя как и положено вести молодому человеку одиннадцати с половиной лет. Тем более это твое первое интервью. Знаешь их еще сколько будет?

— Сколько? — заинтересовался Димка.

— Множество! Я, конечно, не Мария Павловна, но если человека вижу, то сразу могу сказать, как у него жизнь сложится. Вот твой Жердяй если не захочет изменить себя, то так и останется глупой свинкой, которая умеет только есть и хрюкать.

— Да ну, — рассмеялся Димка. — Он не совсем свинка. Он на уроках музыки совсем другой становится.

— А иначе и быть не может, — уверенно заявила тетя. — Музыка — это такая сила! Знаешь историю про гамельнского крысолова? Вот так-то!

— Он просто завидует, что ты умеешь жить интересно, — сказала Катя.

— Золотые слова! — кивнула тетушка. — Так что когда придешь в школу, постарайся с ним подружиться. Только по-умному. А если не получится и он опять начнет пугать тебя всякими бульдозерами и паровозами, тогда тебе на помощь приду я. Мне что бульдозер, что директор театра — все равно.

Во дворе раздались тявканье, пыхтенье и топот.

— Господи! — всполошилась тетка. — Это еще что?

Зубастик и еж играли в догонялки, причем ежу ужасно хотелось попробовать на зуб маленький резиновый мячик, а Зубастик бегал с ним вокруг куста. Матушка-ежиха возмущенно пыхтела в сирени.

Димка кинулся за фотоаппаратом, а Зубастик, схватив мяч, стал носиться вокруг куста. Ежик, сердито пыхтя, топал следом.

— А они творог едят? — спросила Катя. — Смотрите, у нас от ватрушки еще полпачки осталось!

— Ну, вообще-то я хотела сделать вторую ватрушку поменьше, — сказала тетушка. — Но, если вам так интересно, можешь провести научный эксперимент.

— Внимание, снимаю! — Димка успел-таки поймать кадр, где такса с ежом сидели рядом.

— А теперь меня! — попросила Катя, протягивая ладонь, на которой лежал скатанный в шарик кусочек творога. Еж повел носом — он был черный, влажный и с жесткими, как щетинка, усами. Зубастик укоризненно посмотрел на девочку.

— И ты держи. — Она протянула вторую ладонь.

— Смотри на меня! Получилось! — обрадованно закричал Димка. — Тетя Маргарита, давайте вас тоже сфотографируем. Потом на память оставим.

— Нет, мой дорогой, я что-то не готова к фотосессии. — Тетка стала аккуратно слеплять края ватрушки. — Мне надо накраситься, надеть парадное платье, уложить волосы у моего стилиста. Ежик — зверь гламурный, ему надо соответствовать.

Из кустов вылез второй еж. И стал боком-боком подбираться к Катринке.

— У меня творог закончился, — закричала она. — Скорее давайте мне еды, а то они меня съедят!

— Дети, что бы вы без меня делали? — Тетушка поднялась из-за стола. — Только сегодня в нашем цирке уникальный номер: ежи — пожиратели бананов. Держи!

Она кинула гроздь Димке, тот аккуратно подал подружке один банан.

— Смотри-ка, ест, — засмеялась та, глядя, как черный носик довольно сморщился. — С таким аппетитом!

Два ежа уплетали фрукты, Зубастик, принюхавшись, отошел в сторону и сел копилкой, глядя на девочку, с которой можно было рисовать картину «Катя — повелительница ежей».

— У них иголки совсем-совсем мягкие, — сообщила она Димке.

— Я тоже хочу их покормить. — Димка кинулся в прихожую. — Подожди, а то они у тебя наедятся, а у меня бананы есть не станут.

Но то ли дело было в особенных фруктах, то ли в аппетите молодых ежей, а только зверьки съели все. И, наевшись, подошли поближе к Зубастику и стали, пофыркивая, обнюхивать его. Пес завилял хвостом.

«Хороший зверь еж, — думал он. — Но шкура какая-то неправильная».

А может быть, Зубастик ничего не думал, но уж очень удивленным он выглядел, когда ежик попытался взвалить на спину его мячик.

— Вот так они у меня в сентябре все яблоки перетаскают, — заметила тетушка. — Буду воровать фрукты у ежихи. Пробираться в сирень тайком.

На забор села ворона — то ли Петька, то ли Катька, внимательно посмотрела на детей. Сердито каркнула и улетала.

— Я же говорил, мстить будет, — со значением сказал Димка. — Такой у них инстинкт. Хорошо, что мы с тобой маски нацепили.

Дети дощелкали пленку, фотографируя ежиное семейство, точнее, двух младшеньких и Зубастика. Тетушка снова распелась, чашки вторили ей. На яблоне щебетали невидимые птицы.

— Какой уютный вечер, — довольно сказала Катюша. — Такой спокойный, сонный. Даже не верится, что позавчера ты нашел клад. А впереди, представляешь, три месяца каникул. Это сколько у нас приключении будет!

— И не говори, — согласился Димка. — Давай отнесем пленку в проявку, тут на соседней улице до восьми работает, а завтра уже фотографии напечатаем.

Но не успели они свернуть за угол, как навстречу им выбежал высокий старик, седые волосы развевались на ветру.

— Ответили, ответили! — кричал он. — Все к магазину! Приземление сегодня.

— Кто это? — шепотом спросил Димка.

— Это учитель физики Василий Кузьмич, он еще изобретатель, только старенький, — ответила Катя. — У него такой прибор специальный, он слушает голоса Вселенной. Мы можем как-нибудь послушать, он добрый, разрешает.

— Тогда надо с ним обязательно познакомиться. — И дети помчались вслед за стариком.

— Дедушка, дедушка, кто вам ответил, что случилось? — Димка догнал старика и схватил его за руку.

— Они! — Тот поднял руку. Видно было, что изобретатель ужасно волновался. — Братья по разуму. Сегодня днем. Приземление состоится в восемь вечера! Я передал им привет, от нас.

— Говоришь, спокойный вечер? — поинтересовался Димка у Кати, провожая взглядом изобретателя.

Та растерянно пожала плечами.

27. Нашествие марсиан отменяется

— Представляешь, Маргарита, поехали сегодня самогонщиков ловить, — жаловался в это время Васильков женщине своей мечты. — Я тут фантастики начитался. Ну и решили хохмы ради зашифроваться. Переговариваемся по рации: «Командующий вторжениями, вижу землянина! Как слышимость?» — «Слышимость отличная, штурман, — отвечаю я. — Держите меня в курсе событий!» А «штурман», капитан Витька Патрикеев, отвечает: «Командор, вхожу в атмосферу, вижу объект». То есть подходит на расстояние, когда этого мужика можно брать. И вдруг самогонщик начинает волноваться, метаться, домой к себе не идет, сидит во дворе и оглядывается по сторонам, как будто почувствовал что-то. Я Витьке кричу: «Командор, контакт отменяется. Абориген к контакту не готов». Тот отвечает: «Есть! Выхожу из атмосферы, приземление у базы в 20.00». То есть мы его вечером задерживать будем, когда он пойдет водку предлагать у винно-водочного магазина. И в этот момент в моей рации вдруг кто-то заорет! Я чуть из машины не вывалился.

— Что заорет? — Тетушка, подперев щеку, смотрела на мужественного Василькова влюбленными глазами.

— Приветствую вас, братья по разуму! — Васильков стукнул кружку с чаем о стол. — Я думал, свихнусь!

— Ужас какой! — Тетушка два раза хлопнула ресницами. — Это какой-нибудь шутник был!

— Да если бы! — Васильков с досадой посмотрел на ватрушку, как будто это она хулиганила в радиоэфире. — Он меня спрашивает, где будет приземление? А я так обалдел, что отвечаю: возле винно-водочного.

— А тебе что в ответ?

— «Я прибуду, я буду встречать вас». Ты представь! Знать бы, кто этот шутник!

— Да… — Марго сурово пожала губы. — Это безобразие.

— Тетя Маргарита, тетя Маргарита, к нам инопланетяне летят! — детские голоса были слышны еще с улицы.

Востроносая бабка выглянула из-за своей калитки.

— Что случилось? Что?

— Инопланетяне летят, Василий Кузьмич побежал встречать их у винно-водочного! Приземление в восемь вечера.

— Да что ты будешь делать! — Васильков даже хлопнул ладонью по столу. — Нет, эти дети ни дня не могут посидеть спокойно!

— А они при чем? — Маргарита подняла две брови, и ее Гришенька вовремя опомнился.

— И что мне делать?

— Иди встречай инопланетян. И детей с собой возьми. Пусть повеселятся!

— Ты думаешь?

— Конечно! Все равно у вас операция провалилась. Так вы хоть этого чудика успокойте, чтобы не вклинивался больше на милицейские частоты. Только аккуратно. Не надо расстраивать детей.

— И то правда. — Васильков задумался, а потом хитро прищурился и улыбнулся. — Я знаю, что я им скажу.

В дом влетели Катя и Димка.

— Тетя Маргарита, дядя Гриша, вы тут сидите, а через пятнадцать минут в Лисичкино марсиане приземлятся. Ну, что вы сидите? Что молчите? Сегодня Василий Кузьмич разговаривал с командующим вторжениями.

Тетушка и Васильков переглянулись. «Ну же!» — говорил взгляд Маргариты Петровны. «Сейчас-сейчас», — отвечал взгляд Василькова.

Они сами не заметили, как научились разговаривать глазами, что могут только близкие по духу люди и, само собой, влюбленные.

— Дети, — откашлявшись, сказал майор. — Я хочу вам сказать одну вещь. Только пообещайте не разглашать стратегическую тайну. Обещаете?

— Обещаем, — хором ответили дети, гадая, отчего у майора такой торжественный вид.

— Командующий вторжениями — это я. Нашествие марсиан отменяется!

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Оглавление

1. Клепа спасает Галактику

2. Врите больше: мысль материальна

3. Подарок повышенной опасности

4. Бой с Бульдозером и пьяница-умелец

5. Кто-то в пальме живет?

6. Как ругались в Древнем Риме

7. Старик Шаляпин — гроза стаканов

8. Сердечная тайна тетушки Марго

9. Три кило колбасы за автограф

10. «Спой, такса, не стыдись!»

11. Димка Холмс и ассистент Зубатсон

12. Тетушке является дух Шаляпина

13. Как Димка превратился в эльфа

14. О применении мышей в сыскном деле

15. Гениальная идея Шерлока

16. Принцесса испанского цирка

17. Черные наступают, крадут и улетают

18. В которой все говорят «спасибо»

19. «Фигушки тебе, ловелас»!

20. На ловца и вор летит

21. Как Катька превратилась в Петьку

22. «Я, кажется, что-то нашел!»

23. Сказ про жадного мещанина

24. Уроки прикладной магии

25. «Против лома есть приемы»

26. Ежик — зверь гламурный

27. Нашествие марсиан отменяется Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg