«Жизнь впереди»

Ромен Гари (Эмиль Ажар)

Жизнь впереди

Перевод с французского В. Орлова

Сказали мне: "Безумным стал ты

Из-за того, кого ты любишь".

Ответил я: "Вся жизни сладость

Одним безумцам лишь доступна".

Яфи. Сад душистых трав

Перво-наперво сказку, что на свой седьмой мы топали пешком, и в этом мадам Роза со всеми ее килограммами и одной разнесчастной парой ног полной ложкой черпала повседневную жизнь со всеми ее горестями и заботами. Она напоминала нам об этом всякий раз, когда не жаловалась еще на что-нибудь, потому что в придачу ко всему была еврейкой. Здоровье у нее тоже было неважнецкое, и я, не откладывая на потом, скажу вам, что если кто и заслужил лифт, так это мадам Роза.

Когда я увидел ее впервые, мне было, наверное, года три. До этих лет у человека нет памяти и он живет в неведении. Неведение я потерял в возрасте трех или четырех лет, и без него иной раз приходится туго.

В Бельвиле было полным-полно евреев, арабов и черных, но семь этажей приходилось топать одной мадам Розе. Она говорила, что когда-нибудь так и помрет прямо на лестнице, и тогда мелюзга хором принималась реветь, как оно полагается, когда кто-нибудь помирает. Нас там набиралось человек шесть или семь, а то и больше.

Поначалу я не знал, что мадам Роза заботится обо мне, только чтобы получать в конце каждого месяца чек. Когда это до меня дошло, мне было уже лет шесть или семь, и меня здорово потрясло, что я, оказывается, платный. Я-то думал, мадам Роза любит меня просто так и мы друг для друга кое-что значим. Всю ту ночь я проревел - это было мое первое большое горе.

Мадам Роза заметила, что я не в себе, и объяснила, что родня там не родня - это ровным счетом ничего не значит и некоторые даже уезжают отдыхать, а собаку бросают в саду на привязи, и каждое лето три тыщи собак мрут вот так, лишившись привязанности. Мадам Роза посадила меня к себе на колени и поклялась, что я ей дороже всего на свете, но я сразу вспомнил про чек и с ревом убежал.

Я спустился вниз, в кафе мосье Дрисса, и сел напротив мосье Хамиля - он был бродячим по Франции торговцем коврами и повидал в жизни всякое. Глаза у него мировецкие - такие, что творят вокруг добро. Уже когда я с ним познакомился, он был очень старым и с тех пор только и знал, что старел.

- Мосье Хамиль, почему вы всегда с улыбкой на лице?

- Так я каждый день благодарю Господа за то, что он дал мне хорошую память, малыш Момо.