«Утверждение жизни»

Герману Титову

Если вам в первый послевоенный год случалось ездить в поездах дальнего следования, вы, должно быть, обратили внимание на то, что пассажиры этих поездов, в особенности фронтовики, гимнастерки и кителя которых украшены боевыми орденами, мало говорят о войне. Да это и не удивительно.

Тот, кто под разрывами фашистских мин ползком пробирался от укрытия к укрытию, кто в тридцатиградусный мороз голыми руками резал колючую проволоку, кто сквозь тучи зенитного огня водил на цель свой штурмовик, – тот неохотно вспоминает о пережитом, для него уже не новом, да и не всегда легком и отрадном. Зато он сразу преобразится, станет словоохотливым и оживленным, как только зайдет речь о его будущей жизни, труде, учебе, любви. Уставший от огня, и дыма, от рева моторов и грохота пушек, от атак и штурмов, он с радостью заговорит о своей седой матери, что ждет его не дождется, о заводских ребятах, с которыми так давно не виделся, или о далекой, «самой лучшей» девушке, любовь к которой он выстрадал в тревожные фронтовые ночи.

Вот почему я, признаться, был удивлен, когда в нашем вагоне вдруг заговорили о войне. Наш скорый поезд шел из Сочи в Москву. За окном бежала широкая южная степь. Дул резкий восточный ветер. Декабрь, холодный и ненастный, ударял в окно мелкими липкими хлопьями снега. Всхлипывали колеса, и паровоз на подъемах то и дело вскрикивал в пустую холодную ночь. Изредка, словно призраки, возникали полустанки и станции, мелькали в темном квадрате окна запорошенные снегом здания, вспыхивали и снова гасли зеленые и красные огоньки, растворяясь в ночной мгле.

Моими спутниками по купе были молодой лсйтенапт с погонами пехотинца и медалью партизана Великой Отечественной войны, высокий широкоплечий летчик с черными, по-цыгански косящими глазами и розовощекая белокурая девушка, при первом взгляде на которую запоминались большие, чуть удивленные, светло-серые глаза, очерченные длинными ресницами. В пути знакомишься быстро, и не успел наш поезд проехать ста километров, как я уже знал, что лейтенанта Фирсова зовут Володей и он партизанил в псковских лесах, что капитан Павел Михеев все четыре года служил в штурмовом авиационном полку, командовал эскадрильей, а Таня (так звали светлоглазую девушку) – его будущая жена.