«Синие глаза (рассказы)»

Узкий язычок пламени колышется над сплющенной шейкой орудийной гильзы. К бревенчатому потолку, откуда нет-нет и посыпятся струйки сухой земли, поднимается, извиваясь, черная лента копоти.

— Опять размечталась, Неля?

Девушка в солдатской гимнастерке поворачивает голову. В тусклом свете коптилки не видно появившегося на лице румянца. Но сердце екнуло, забилось часто-часто.

Какой он все-таки хороший, комбат. Ни разу даже — как другие — не попытался обнять, хотя бы невзначай, в шутку. А ведь, кажется, скажи он одно слово, не задумываясь отдала бы ему всю свою нерастраченную девичью ласку.

— Школу вспомнила, товарищ старший лейтенант, выпускной вечер.

Спят солдаты — одни тихо и спокойно, другие, тревожно ворочаясь, тяжело вздыхая во сне: разные сны снятся солдатам.

— Пора отдыхать, Неля… Ты ложись, а я еще покурю.

Вот уже более двух недель они каждую ночь рядом, на одном топчане, грубо сколоченном из толстых неоструганных досок. И только один раз он легко провел ладонью по ее волосам, когда думал, что девушка спит.

«Милый и глупый…»

Старший лейтенант поднимается, отбрасывает плащ-палатку, занавешивающую вход. По стенам мечутся черные, бесформенные тени, в землянку врывается свежий воздух: он пахнет влажной листвой, хвоей, прелью.

Проходит несколько минут, и Неля тоже выходит из землянки.

Темно, очень темно. Только россыпи звезд в небе, да краснеет сбоку огонек папиросы. Комбат сидит на бревне. Об этом Неля догадывается: одно из бревен, приготовленных для наката, оказалось лишним, и его так и оставили лежать около входа в землянку.

— Ты, Неля?

— Я…

Тихо вокруг. Лишь изредка где-то далеко прозвучит глухой выстрел — и снова тишина. Но небо беспокойно, То в одном, то в другом месте, чуть ли не со всех сторон, оно время от времени светлеет. Там немцы; это их осветительные ракеты одна за другой взлетают в воздух и гаснут, невидимые за верхушками деревьев, вплотную обступивших огневую позицию.

— Садись…

Комбат отодвигается, и Неля садится рядом. Бревно кажется теплым и мягким.

Папироса погасла. Оба сидят молча, стараются не смотреть в глаза друг другу.

Неужели ему нечего сказать? — думает Неля. — Почему? Ведь письма он получает только от матери, пишет лишь ей одной. Это уж она знает точно.