««Казенный человек»»

Он не понравился командиру дивизиона катеров-тральщиков капитан-лейтенанту Мухину Василию Васильевичу, С первого взгляда. С того самого момента, когда подошел, козырнул и равнодушно доложил:

— Старший лейтенант Тименко прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Доложил, козырнул еще раз и протянул направление, подписанное кадровиком флотилии. Самое обыкновенное направление, каких командиру дивизиона, хотя он и был недавно в этой должности, довелось повидать предостаточно: война не разбирается, рядовой ты, старшина или офицер, расположено к тебе начальство или нет, она с теми и другими порой обходится одинаково безжалостно. В этом направлении говорилось, что старший лейтенант Тименко Петр Лукич назначается в дивизион командиром четвертого отряда катеров-тральщиков. Того самого, который был еще в стадии формирования, того самого, куда Мухин просил направить Бориса Елисеева — однокашника по училищу, волевого командира, умелого организатора, в совместных боях не счесть сколько раз проверенного. А прислали этого Тименко…

Мухин — среднего роста, самого обыкновенного телосложения, а Тименко был ему только по плечо, зато ботинки — размер сорок третий, не меньше; широкоплечий, даже без самого малого намека на талию и поэтому похожий на цилиндр, к которому шутки ради приделали все прочее — голову, руки и ноги; лицо — почти правильный круг, в центре которого нелепо торчала краснущая картошка носа; равнодушные голубые глаза и над ними — козырек строго уставной фуражки.

Вот таким Мухин увидел Тименко. А главное, что больше всего настроило его против старшего лейтенанта, — его абсолютное равнодушие ко всему окружающему! Во всяком случае, именно так считал тогда капитан-лейтенант Мухин.

Мухину было двадцать четыре года, он только в марте прошлого, сорок первого, года окончил Высшее военно-морское училище имени Фрунзе, а сегодня — уже капитан-лейтенант, уже командир дивизиона! Поэтому был несколько скор на выводы, искренне считал себя командиром, который любого человека враз и безошибочно распознает. А Тименко, получив от него официальное «добро», словно нарочно еще подлил масла в огонь, спросив:

— Товарищ капитан-лейтенант, смогу я в ближайшее время получить брюки и китель? Срок носки моих истек на той неделе.