Почти все, что тогда случалось, случалось впервые. И предательство тоже. Да, оно было смешное, детское, простодушное, и все равно — предательство. А где предательство, там, как правило, и месть. Половина классики стоит на этом нехитром сюжете.
До сих пор не знаю, куда ехал поезд, который должен был спасти нас от немцев, да так и не спас. Мы заболели, и нас во избежание эпидемии выбросили из вагона в чистом поле — так мы оказались в оккупации. Когда же немцев прогнали, маму послали в небольшое село директором школы. Директором, а также единственным учителем, сторожем, истопником, а заодно еще и уборщицей. Школа стояла на отшибе, на самом краю села, все ее четыре класса умещались в одной комнате, в другой поселились мы.
Ближе всех к школе жил Петька, мой ровесник, и мы с ним подружились. Учиться нам еще было рано, и потому целый день мы проводили вместе. По утрам, с неторопливым достоинством, Петька появлялся у нашей двери и терпеливо ждал, когда я выйду, а расставались мы только под вечер. Однажды я даже заночевала у него, но мне это дело не понравилось — никаких простыней или одеял, печка хоть и теплая, но ужасно твердая, а вместо подушек какой-то старый ватник.
Верховодила в нашей паре я, а Петька молча подчинялся, что казалось мне вполне естественным. Мысли обо всяких интересных делах почему-то тоже приходили именно в мою голову. Так, с моей подачи мы заспорили, кто ближе подойдет к бешеному черному быку с железным кольцом в носу, который сорвался с привязи и, пригнув к земле рога, носился по селу, роняя с губ клочья пены. Он погнался за нами, и мы едва успели нырнуть через окно в пустой класс, заходить в который нам было строго-настрого запрещено. Старый потолок в нем растрескался, провис и давно рухнул бы, если бы не подпиравшее его бревно. Но мы тут же договорились, что мамам об этом не скажем.
Петька готов был следовать за мной, куда угодно, — хоть в огонь, хоть в воду, и я этим слегка гордилась. Это, как сказали бы сейчас, повышало мое самоуважение. Мне вполне хватало одного друга, а с коллективом я уже и тогда не находила общего языка, видимо, это врожденное. Коллектив же недолго терпел нашу дружбу и вскоре на нас наехал.
Комментарии к книге «Первое предательство», Ада Ольшевская
Всего 0 комментариев