«Жених к Новому году»

Наталья Александрова Жених к Новому году

Лена не спеша вышагивала по улице, ссутулившись и угрюмо поглядывая на своего провожатого. Что за погода в нашем городе! На улице стоит просто собачий холод, впору шубу надевать, впрочем, и немудрено, ведь скоро Новый год! Дует ледяной ветер, над головой висят чернильные тучи, грозящие просы́паться мокрым снегом. А у нее нет зонтика. Что ж, чем хуже, тем лучше!

На душе было препогано. Все-все, все ее мечты и надежды пошли сегодня прахом. Лена чувствовала боль, растерянность и самую настоящую злость, причем злилась она на себя. И было за что: пошла на поводу у Жанки, позволила себя уговорить, и вот вам пожалуйста – результат, что называется, налицо!

Все началось четыре месяца назад, когда она, по рекомендации Жанны, устроилась работать в эту архитектурную мастерскую. До этого Жанка воспитывала и пилила ее почти год, требуя, чтобы Лена сделала что-то со своей никчемной, как она считала, жизнью.

– Подумать только! – возмущалась Жанна. – Торчишь в какой-то жалкой занюханной фирмочке, проводишь дни, уткнувшись носом в экран компьютера! Вечно в джинсах и растянутом свитере! Видеть его не могу!

– Мне так удобно… – слабо возражала Лена. – Лучше работается…

– Проводишь свои молодые годы в пыльной комнатенке, получаешь за это гроши! – не унималась Жанна. – И кто тебя окружает? Ненормальные программеры, которые вообще не отрываются от своих экранов! Можно хоть в драных джинсах ходить, хоть вообще голой – все равно никто не посмотрит! А если посмотрят, то лучше бы этого не делали – на черта они сдались-то?

– Это верно, – засмеялась Лена, – они хорошие ребята, но им, кроме их компьютеров, никто не нужен. Есть-пить, стричься-бриться и то иногда забывают.

– Вот и я говорю! – Жанка обрадовалась, что Лена хоть в чем-то с ней согласна. – Никакой личной жизни! Еще пару лет – и в глазах мужчин ты совсем потеряешь товарный вид!

Лена едва заметно поморщилась – Жанна остра на язык и всегда прямо высказывает свое мнение, даже когда ее об этом не очень просят. И умеет подбирать слова. Вот как сейчас – надо же, «товарный вид»! Как будто она, Лена, залежалый товар, который срочно требуется сбыть с рук, пока не испортился окончательно!

– Нечего хмуриться! – Жанка обладала не только бритвенным язычком, но и орлиным взглядом. – Кроме меня, тебе правды никто не скажет!

«Уж это точно», – подумала Лена.

Захотелось ехидно напомнить Жанне, что сама-то она пока не устроила свою личную жизнь. То есть у нее полно приятелей и поклонников, подобрать кавалера для сопровождения на какую-нибудь крутую вечеринку для Жанки – плевое дело, записная книжка в мобильном телефоне переполнена номерами. И очень часто совместные походы по ночным клубам и разным злачным местам заканчиваются постелью. Жанка нисколько не скрывает своих похождений. Напротив, ей нравится такое времяпрепровождение – мимолетные знакомства, редкие встречи, ни к чему не обязывающий секс.

Лена бывала раньше в Жанкиных компаниях. Ее не слишком привлекали шумные беседы и то, что каждый встречный, независимо от пола, норовит с ходу обслюнявить в обе щеки. Это у них такое приветствие – изобразить бурную радость и лезть целоваться. При этом девицы обязательно измажут помадой, а от мужчин противно пахнет табаком и перегаром. И шутки в таких компаниях весьма вольные – еще бы, все со всеми хоть раз да переспали, получается одна большая семья, некого стесняться.

Лена не высказывала Жанке никаких претензий – у нее был неконфликтный характер, подруга вечно дразнила ее рохлей и мямлей. Но Жанка далеко не дура и очень наблюдательна, не терпит никакой недосказанности. И однажды она прижала Лену к стенке и потребовала выложить все, чем она недовольна.

– Да я вовсе не недовольна! – слабо отбивалась Лена. – Просто мне такое обращение не нравится… Какие-то они все… ну, несерьезные, что ли, ненастоящие…

– Ты не права! – подруга отнеслась к Лениным словам неожиданно серьезно. – Каждый из этих людей что-то из себя представляет. Все, и парни, и девицы, много работают, зарабатывают хорошие деньги, а тут просто оттягиваются. Ты пойми, в офисе все по линеечке, нужно держать себя в жестких рамках, а тут, среди своих, можно быть самим собой.

И у Лены язык не повернулся сказать, что если Жанкины приятели не притворяются пошляками, наглецами и пустышками, а такие и есть на самом деле, то это еще хуже. Но дело даже не в этом. И Жанка это прекрасно поняла, она умела читать чужие мысли, во всяком случае с Леной у нее это хорошо получалось.

– Знаю все, что скажешь! – мгновенно вскипела Жанна. – Тебе не нравится мое отношение к сексу.

Лена даже в мыслях не любила употреблять это слово. Ей хотелось думать о любви. Никто из Жанкиных приятелей не вызывал у нее никаких нежных чувств.

– Знаю-знаю, – в голосе подруги появились издевательские нотки, – ты считаешь, что мое времяпрепровождение аморально, а нужно жить, как наши бабушки, – полюбить одного и на всю жизнь!

– Да я ничего не говорю… – Лена пожала плечами. – Каждый живет, как хочет…

– Может, ты и замуж хочешь?

– Хочу! – неожиданно призналась Лена.

– Какой ужас! – закричала Жанка. – Сидеть и мечтать о счастливом замужестве, как продавщица из ларька! Да ты оглянись вокруг, все давно переменилось! О чем ты мечтаешь? Нарожать ему детей и провести всю оставшуюся жизнь между плитой и стиральной машиной? Каждый день готовить ему борщ, а на второе – макароны по-флотски? Или жареную картошку?!

– Оставим этот разговор! – Лена повысила голос. – Я в твою жизнь не лезу!

– Ладно! – легко согласилась Жанна. – Признаю. Но насчет работы ты так просто от меня не отвертишься.

И вот, как только в их фирме освободилась вакансия, Жанна буквально за уши вытащила Лену с работы, наскоро протащила по магазинам, громко ужасаясь тому, как люди могут так наплевательски относиться к своему гардеробу, и представила пред светлые очи своего шефа – кое-как причесанную, почти без макияжа и ошеломленно хлопающую глазами. Лену взяли – не то чтобы очень ценилась Жанкина рекомендация, просто архитектурной мастерской до зарезу нужен был программист.

Шеф покорил Лену сразу же, как только появился на пороге, – зеленоглазый красавец тридцати двух лет с белозубой рекламной улыбкой. Звали его Никитой.

Как просветила Лену подруга, шеф был не только суперкрасивым мужчиной, но еще и потрясающе талантливым архитектором. Лена застыла в неудобном офисном кресле, боясь пошевелиться, поедая шефа глазами.

Жанка только рукой махнула, перехватив Ленин взгляд – мол, опомнись, не про тебя кусок!

Прошел месяц, и Лена не только не опомнилась, но все глубже и глубже падала в пучину своей тайной любви. Она ничего не могла с собой поделать, ее глаза сами следовали за шефом, как только он появлялся в комнате.

Офис их фирмы был современный – одно большое светлое пространство, все сотрудники сидели рядом, никто не пытался отгородиться от соседа ни плакатом, ни картинкой, ни даже горшком с незатейливым комнатным растением. Шеф, разумеется, имел свой кабинет – туда он вызывал сотрудников на совещания, там проводил важные переговоры с заказчиками.

Лена по своему положению – рядовой программист – в кабинет шефа попадала редко. Может, и к лучшему, думала она иногда, потому что работать в присутствии Никиты она не могла. Руки дрожали, в голове не было ни одной умной мысли, да что там умной, вообще никаких. Так что, если бы Никита не скрывался за закрытой дверью кабинета, Лену бы обязательно уволили за профнепригодность.

Жанна пыталась принять меры. Сначала она хотела Лену отвлечь и с этой целью познакомила ее со своим новым приятелем Жорой.

– От себя отрываю! – предупредила она. – Так что цени! Только ты его Жорой не называй, он очень сердится, говорит, что он Егор…

И разумеется, у влюбленной и рассеянной Лены такой важный факт вылетел из головы. Егор, который не хотел быть Жорой, страшно обиделся и даже не проводил Лену домой, чему, надо сказать, она даже обрадовалась.

И снова все пошло по-старому. Зеленоглазый красавец мужчина, сказочный, невероятный Никита утвердился в Ленином сердце, да и не только, им была пропитана каждая ее клеточка. Голос в душе пел на разные лады «Никита, Никита…», и Лена из последних сил сдерживалась, чтобы не пропеть это имя вслух.

Его все сотрудники называли Никитой, только одна секретарша Даша – Никитой Андреевичем.

Жанка недовольно ворчала, долго воспитывала Лену, но наконец, видя, что с Леной творится, прониклась сочувствием к подруге и стала давать ей практические советы.

– Не сиди в углу и не пялься на него своими глазищами. Конечно, это самое лучшее, что у тебя есть, да и остальное тоже ничего себе – фигура, ноги, но это – не главное. Мужчину, тем более такого, как наш шеф, нужно завоевать. Нужно взять его приступом, как средневековую крепость.

– Вряд ли у меня получится – приступом, – усомнилась Лена.

– Тогда – длительная осада, – согласилась Жанна, – но это – процесс долгий.

Внимая советам подруги, Лена постаралась изменить свой внешний облик – приблизить его к облику современной деловой женщины. Деловой костюм, но не строгий, с достаточно короткой юбкой, безупречный макияж и так далее. Уже не раз она замечала, как взгляд шефа с удовольствием останавливается на ее стройной фигурке.

Он был ровен и приветлив со всеми, вежлив не напоказ, он просто лучился обаянием, все дамы в мастерской его обожали. Понемногу Лена свыклась со своей любовью и по совету Жанки решила подождать удобного случая.

– У меня бы терпения не хватило, – честно сказала Жанка, – но ты у нас из другого теста сделана, так что надейся и жди!

Увлеченная своими личными переживаниями, Лена не сразу поняла, что попала на новую работу в очень важный, можно сказать – судьбоносный момент.

Как раз в это время их фирма готовила конкурсный проект здания для нового театра оперы и балета. Кроме нее, в конкурсе участвовало несколько крупных архитектурных мастерских. Об этом конкурсе много говорили, о нем писали все городские газеты, его обсуждали по телевизору, и Никита не уставал повторять, что от него зависит будущее фирмы, а значит – будущее каждого ее сотрудника. Архитекторы и дизайнеры, проникшись важностью момента, просиживали на работе допоздна, и Лене тоже приходилось оставаться с ними, обеспечивая компьютерную поддержку. Впрочем, она делала это с удовольствием, потому что могла больше времени проводить рядом с мужчиной своей мечты.

Никита воодушевлял коллектив, повторяя, что, если они выиграют конкурс, мастерская выйдет на новый уровень, выгодные заказы посыплются на нее как из рога изобилия и все ее сотрудники станут богатыми и знаменитыми.

И как раз в этот момент в фирме появилась новая сотрудница.

Звали ее Марина, раньше она работала в очень известной архитектурной мастерской, и Никита считал ее переход в свою фирму огромной удачей и своим личным достижением.

Неизвестно, что она представляла собой как работник, но внешне это была потрясающая девица. Лицо, фигура, осанка – все, как у модели. Огромные голубые глаза, волосы до талии, чарующий голос… при этом она одевалась дорого и со вкусом, умело пользовалась макияжем…

В общем, увидев ее, Лена поняла, что ей теперь ничего не светит.

И действительно – Никита увивался возле Марины ужом и всякий раз твердил, какой она потрясающий специалист и как фирме повезло, что Марина согласилась в нее перейти.

Не только Лена – все сотрудницы мастерской почувствовали, что Марина, если можно так выразиться, приватизировала шефа, отодвинув всех прочих на задний план. Он смотрел на нее восхищенным взором, пил с ней кофе и пользовался всякой возможностью для личного общения.

Женщины есть женщины, и в любое другое время в коллективе разгорелись бы нешуточные страсти. Но в данное время все оказались по уши заняты, некогда было сплетничать по углам и шипеть на Марину, столкнувшись возле зеркала или у кофеварки. Тем более что новая сотрудница с дамами общалась мало, как-то так умела себя поставить, что вроде и привязаться к ней было не из-за чего. Лену Марина не замечала – не напоказ, а на самом деле относилась к ней так же, как к монитору или к принтеру – стоит там что-то в углу, не мешает, иногда пользу приносит…

Тем временем работа над проектом шла полным ходом.

Ребята в мастерской подобрались очень способные, они отдавали проекту все силы, и хотя Лена не была архитектором и мало что в этом понимала, но даже она видела, что у них получается что-то замечательное.

До сдачи оставалось всего несколько дней, но Никита все время чем-то был недоволен и требовал новых доделок и исправлений. Он повторял, как много зависит от этого проекта, а это значит, что он должен быть просто идеальным.

Наконец в самый последний день, когда проект уже следовало предоставить на конкурс, он остался доволен результатом.

Весь коллектив собрался в его кабинете, и Никита запустил на своем компьютере ролик с демонстрационной версией проекта.

Как уже было сказано, Лена – не архитектор, но даже она ахнула от восхищения.

Здание театра выглядело одновременно необычно и традиционно, это здание не было похоже ни на что прежде виденное, но при этом сразу становилось ясно, что это – настоящий храм искусства. Все в нем было продуманно, все удобно и красиво.

Когда ролик закончился, все захлопали в ладоши, как будто только что посмотрели замечательный спектакль. Жанка, конечно, вылезла вперед и выразила общее мнение, сказав вполголоса, что конкурс они непременно выиграют. Не могут не выиграть. И забыла постучать по дереву.

Окончательный вариант проекта был только в одном экземпляре, в компьютере Никиты. Это было сделано из соображений безопасности, чтобы никто из конкурентов его не украл, не позаимствовал какие-то художественные или технические решения. Только теперь, когда закончилась внутренняя презентация, Никита сам, лично переписал проект на лазерный диск, который до конца рабочего дня нужно было отвезти председателю конкурсной комиссии.

Пока шеф занимался копированием, остальные сотрудники не спешили расходиться, вполголоса обсуждая впечатления от презентации. Все были в радостном, приподнятом настроении и практически не сомневались в победе.

Закончив переписывать информацию на диск, Никита облегченно вздохнул и повернулся к секретарше Даше.

– Даш, свари-ка мне кофейку! – сказал он и, как мальчишка, крутанулся на кресле.

Глаза его сияли нестерпимым зеленым светом, волосы слегка растрепались, воротничок у рубашки смялся, и галстук съехал на сторону. Он улыбался – уверенно и удовлетворенно и был так фантастически хорош, что Лена едва не застонала в голос. Она прикусила губу чуть не до крови и только так сумела обуздать свои чувства.

– Сейчас, Никита Андреевич! – секретарша бросилась исполнять его просьбу.

Она прекрасно знала вкусы Никиты и заправила в кофеварку двойную порцию молотого кофе.

– Даша, а мне сделай послабее! – капризным голосом избалованной красавицы потребовала Марина.

– Что? – переспросила удивленная секретарша, повернувшись к ней.

– Ты что – плохо слышишь? – Марина подошла к кофейному столику, потянулась к кофеварке…

Даша с криком отскочила в сторону – из машины вырвалась струя горячего пара и обварила ей руку.

– Какая ты неловкая! – раздраженно проговорила Марина. – Ладно, я сама все сделаю…

Секретарша, тряся обожженной рукой, убежала в туалет, а Марина поставила на металлический поднос чашку и отнесла ее Никите.

Кабинет у шефа был большой, кофеварка стояла на маленьком столике в самом углу, Марина шла, как всегда, очень красиво, гордо подняв голову и легко переступая длинными ногами.

Никита принял чашку и улыбнулся Марине одними глазами. Лена подумала, что, если бы такая улыбка была адресована ей, она бы тут же на месте умерла от счастья. С тем, чтобы воскреснуть через минуту, потому что у такой улыбки обязательно ожидается продолжение, иначе просто не бывает!

Попробовав кофе, шеф прямо засиял от удовольствия.

– Марина, ты – единственная женщина, которая понимает мой вкус! – громко заявил он.

Лена подумала, что Марина тут ни при чем – ведь кофе-то сварила Даша… но оставила эти мысли при себе. Верная Жанка тут же сжала ее локоть – мол, не принимай близко к сердцу, он сейчас всем доволен, счастлив просто, оттого и расслабился…

А Марина, скромно приняв очередную порцию комплиментов, вернулась к кофеварке, чтобы сварить кофе для себя.

Сотрудники потянулись к выходу.

Марина засыпала кофе, нажала кнопку…

И вдруг раздался громкий хлопок, и в помещении вырубилось электричество.

– КЗ! – раздался мрачный голос Николая Антоновича, завхоза фирмы, который по совместительству отвечал за сантехнику и электрическое оборудование. – Короткое замыкание! – пояснил он для оторванных от земли программистов и архитекторов.

Он залез в распределительный щиток, повозился там, и электричество снова заработало.

Застрекотал, включившись, принтер, загорелись разноцветные лампочки на злополучной кофеварке, включилась подсветка декоративного аквариума. И только компьютер Никиты не включился. Он молчал, мрачно глядя на присутствующих темным экраном.

Никита подозвал системного администратора Гошу. Тот поколдовал над компьютером, распрямился и проговорил, разведя руками:

– Бобик сдох! Не выдержал, короче, скачка напряжения, и жесткий диск полетел…

Никита напрягся и сжал зубы. Судьба компьютера его не слишком волновала, беспокоился он только из-за демонстрационного ролика, который был на сгоревшем диске. Такой важный файл нельзя оставлять в единственном экземпляре. Тем более что лазерный диск он собирался отвезти в конкурсную комиссию. По его распоряжению в кабинет притащили компьютер кого-то из архитекторов (машины программистов не обладали достаточными ресурсами), подключили его. Никита поставил на дисковод диск с роликом, запустил его, прежде чем переписать на винчестер…

И у всех присутствующих отвисли челюсти.

Вместо прекрасного здания нового театра на экране появился хлипкий домик из соломы.

На диске был записан мультфильм.

– Что это такое? – проговорил Никита удивительно спокойным голосом, который, однако, никого не обманул.

– Мультфильм… – растерянно брякнул Гоша.

– Какой мультфильм?! – На этот раз в голосе Никиты слышались отзвуки приближающейся грозы.

– Три поросенка… – пролепетал Гоша и попытался смешаться с оставшимися в кабинете сослуживцами.

Однако гроза разразилась, и досталось всем.

Самое мягкое из того, что сказал шеф, – это что его окружают не три поросенка, как в мультфильме, а целый коллектив настоящих свиней, которых давно уже пора пустить на колбасу.

Выпустив пар и немного успокоившись, Никита доступно объяснил тем, кто этого еще не понял, что без этого ролика на их фирме можно поставить жирный крест, и уже через несколько дней все присутствующие станут безработными.

– Но можно все заново скомпоновать… – пролепетал кто-то из разработчиков. – Фрагменты ролика сохранились в машинах архитекторов…

– Разъясняю для идиотов, – проговорил Никита с прежним ледяным спокойствием. – Чтобы заново скомпоновать ролик в качестве, годном для демонстрации на конкурсе, нужно не меньше суток напряженной работы. А прием материалов заканчивается через четыре часа…

Он оглядел присутствующих страшным взглядом и проскрежетал:

– Чья это работа? Лучше признайтесь сразу, если расколю сам – задушу собственными руками!.. – И он поднял над головой сильные волосатые руки.

Как-то все ему сразу поверили – действительно задушит…

Кто-то из сотрудников попытался выскользнуть из комнаты, но шеф рявкнул:

– Стоять! Отсюда никто не выйдет, пока у меня на столе не появится диск с демонстрационным роликом! Унести его отсюда не могли!

Кто-то из женщин робко пробормотал, что нужно вести ребенка в поликлинику, но Никита даже не повернул голову в ту сторону.

Тут вперед выступила Марина.

– Давайте проверим вещи присутствующих! – проговорила она трагическим голосом. – Я готова подать пример!

И она красивым жестом вытряхнула на стол Никиты содержимое своей сумочки.

Там оказалось довольно много косметики (конечно же, первоклассной), кредитная карточка, кошелек и еще кое-какие женские мелочи.

Единственным предметом, который не вписывался в эту картину, был крошечный тюбик сильнодействующего клея. Впрочем, в этом тоже не было ничего удивительного: мало ли, для чего он мог понадобиться!

Правда, Лене, которая внимательно наблюдала за происходящим, показались странными две вещи: во-первых, та готовность, с которой Марина выставила на всеобщее обозрение содержимое своей сумки, и, во-вторых, сам факт, что она с этой сумкой пришла на презентацию. Остальные девушки оставили свои сумки на рабочих местах.

Похоже, кроме Лены, это никому не показалось подозрительным.

Шеф обвел присутствующих пылающим взглядом и прорычал:

– Ну а все остальные?

Тут поднялся невообразимый шум: мужчины возмущались, женщины спорили… кто-то возмущенно выворачивал свои карманы… та же молодая мама, которая торопилась в детскую поликлинику, начала всхлипывать и срывающимся голосом спросила Никиту, собирается ли он ее лично обыскивать или доверит это грязное дело кому-то из своих приближенных. Системный администратор Гоша демонстративно выложил на стол перед шефом упаковку презервативов.

Кажется, Никита понял, что перегнул палку.

Он стоял посреди комнаты, багровый от злости, и подозрительно оглядывал сотрудников.

– Отсюда никто не выходил! – повторил он. – Значит, диск все еще здесь…

– Почему – никто? – раздался вдруг голос Марины. – Даша…

Никита уставился на нее удивленно, а Марина продолжила:

– Она могла нарочно ошпариться… или сделать вид, что ошпарилась, чтобы выскочить из кабинета, пока ты не заметил пропажу диска!

– Черт! – выдохнул шеф и бросился к дверям.

Почти все сотрудники устремились за ним – кто, чтобы удержать его от членовредительства, кто – просто из любопытства, чтобы не пропустить увлекательное зрелище…

Никита, пыхтя и топая, как слон, ворвался в дамскую комнату.

Несчастная Даша стояла перед раковиной, подставив руку под струю холодной воды. Рука была красная и распухала буквально на глазах. Однако Никиту это не остановило.

– Где диск?! – заорал он с порога. – Отдай его сейчас же, иначе я… иначе тебя… иначе…

Кажется, он и сам еще не придумал, что сделает с несчастной секретаршей.

Но Дашка перепугалась ужасно. Кажется, больше всего ее напугало то, что красный как рак начальник ворвался в женский туалет. Неизвестно, что она вообразила. Отскочив в дальний угол помещения, она вжалась в стену и испуганно заверещала:

– Что вы, Никита Андреевич? Куда вы? Вам сюда нельзя! Зачем? Какой диск? Я ничего не знаю!

Никита оглядел ее с ног до головы и, кажется, действительно собрался ее обыскать. Тут своевременно вмешалась Жанка, которая являлась юристом фирмы. Она поняла, что все может закончиться серьезным скандалом, с судебным иском и разбирательством, и чуть не за руку оттащила Никиту от трясущейся секретарши.

– Да что вы, в самом деле, Никита Андреевич! – официальным голосом закричала она. – Свидетелей же полно вокруг, потом не оправдаетесь!

Никите было уже все равно, а там опомнившийся Николай Антонович вклинился между ним и Дашей. Старикан имел плотную комплекцию, так что худенькая Дашка надежно спряталась за ним.

Никита шел по коридору, покачиваясь, как пьяный, и сжимал руками голову.

Лена во время всех этих драматических событий стояла чуть в сторонке, по обыкновению не спуская глаз с обожаемого шефа.

Она понимала, какой удар перенес Никита, понимала, как в один миг рухнули его мечты и надежды…

Как замечательно все было каких-нибудь двадцать минут назад! Все радовались, предвкушая успех, обсуждали удачный проект…

И при этом никто не подходил близко к столу Никиты, осознала вдруг Лена.

Никто, кроме Марины.

Она, как всегда, крутилась рядом с шефом, она принесла ему кофе… кстати, и короткое замыкание случилось именно в тот момент, когда Марина возилась с кофеваркой!

– Жанка! – Лена схватила подругу за локоть и жарко зашептала ей в ухо: – Я знаю, кто подменил диск! Это Марина!

– Ой, да перестань! – отмахнулась от нее Жанна. – Я понимаю, ты ревнуешь к ней Никиту, но это еще не повод, чтобы швыряться такими обвинениями! Она ведь сама показала содержимое своей сумки!

– Ну да, чтобы отвлечь внимание от того места, куда на самом деле спрятала диск!

– Интересно, от какого же это?

Лена промолчала. Она прокручивала перед внутренним взором сцену в кабинете начальника.

Вот Никита вынимает диск из компьютера, укладывает в конверт, кладет на свой стол. Вот он просит Дашу сварить кофе. Даша включает кофеварку, Марина подходит к ней… секретарша отскакивает как ошпаренная… то есть она действительно ошпарена. А Марина как ни в чем не бывало ставит кофе на поднос и несет Никите…

Ну да, именно в этот момент она могла подменить диск!

Лена устремилась в кабинет начальника.

Шеф сидел за столом, глядя перед собой мертвыми глазами. Заметив девушку, он мрачно осведомился:

– Что тебе нужно?

Не удостоив его ответом, Лена схватила чашку из-под кофе, перевернула блюдце… там, конечно, ничего не было. Тогда она подняла металлический подносик, взглянула на него снизу…

Диска там не было, но на блестящем металле виднелся крошечный кусочек бумаги.

Лена попыталась его оторвать, но он держался очень прочно, приклеенный сильным клеем…

Точно таким, как тот, который был в сумке Марины!

– Да что ты здесь делаешь?! – раздраженно повторил Никита.

– Я, кажется, знаю, где диск! – выпалила Лена и вылетела в коридор, не оборачиваясь.

Сотрудники фирмы бродили по комнатам, как тени.

Кто-то нервно курил, кто-то висел на телефоне – видимо, уже подыскивал новое место в ожидании скорого увольнения.

– Где Марина? – спросила Лена, схватив за руку проходящего мимо завхоза Николая Антоновича.

– Кажется, она собиралась уходить, – отозвался завхоз, удивленно взглянув на девушку.

Лена бросилась к выходу.

Только бы успеть! Только бы Марина не ушла!

Видимо, бог услышал Ленину мольбу: Марина как раз подходила к дверям офиса, улыбаясь дежурному охраннику.

– Стой! – выпалила Лена, бросаясь наперерез сопернице.

– Ты что – свихнулась?! – презрительно бросила ей Марина и шагнула к двери. – Совсем от любви голову потеряла? Да забирай ты своего Никиту, он мне и на фиг не нужен! Неудачник чертов! Только, подруга, он на тебя и не посмотрит…

Лена отшатнулась, как от удара. Оказывается, все в мастерской знают ее тайну! Неужели Жанка разболтала? Да нет, не может быть, у нее вечно все написано на лице. И та же Жанка предупреждала, чтобы Лена держала себя в руках… Но сейчас не время об этом думать.

Лена постаралась не отвлекаться на личные выпады. У нее было куда более важное дело.

– Не выпускай ее! – крикнула она охраннику. – Пусть покажет свою сумку!

– Что?! – процедила Марина, прижимая сумку к груди. – Я ее уже показывала, при всех! А вот ты…

– Извините, Марина Евгеньевна! – охранник заступил ей дорогу. – Откройте, пожалуйста, сумку!..

– Ты не имеешь права… – Марина попятилась. – Я скажу Никите, и ты отсюда вылетишь в два счета!

– Покажи сумку! – раздался вдруг за спиной у Лены ледяной голос шефа.

– Да чтоб вас всех!.. – выпалила Марина и швырнула сумку в руки охранника. – Идите вы все знаете куда…

Никита взял сумку у охранника, открыл ее.

Там было все то, что они уже видели, – дорогая косметика, кошелек, пропуск, банковская карточка, тюбик клея… но еще там был конверт из плотной белой бумаги. Тот самый конверт, в который Никита положил диск с демонстрационным роликом.

В одном месте кусочек бумаги был оторван – в том самом месте, которым конверт был приклеен к подносу.

– Зачем?! – проговорил Никита, изумленно переводя взгляд с благополучно найденного диска на белую от злости Марину. – Зачем ты это сделала? Ведь я тебя так ценил! Я взял тебя на хорошие деньги!

– Хорошие деньги?! – Марина презрительно фыркнула. – Что ты называешь хорошими деньгами?

И тут ее словно прорвало.

Она выложила разом всю свою историю.

Оказывается, это задумал владелец той архитектурной фирмы, в которой она прежде работала.

Сначала он хотел просто заслать Марину в их мастерскую как разведчика – чтобы она докладывала ему о том, как идет разработка проекта и каковы шансы Никитиной фирмы выиграть конкурс.

Для вида она уволилась с прежнего места, но хозяин продолжал тайком от остальных выплачивать ей зарплату, к тому же доплачивал за всю ценную информацию, которую добывала Марина.

Но когда ему стало ясно, что проект у Никиты получается отличный и он имеет все шансы занять первое место, они с Мариной задумали эту подлую операцию. В случае, если бы ей удалось украсть у Никиты проект и передать своему настоящему хозяину, он обещал сделать ее совладельцем своей мастерской, а это уже – настоящие большие деньги и прочное положение. Ради этого Марина пошла бы на любую подлость.

Все было продумано в деталях.

Поскольку Марина очень часто вертелась в кабинете у Никиты, она заранее покопалась в кофеварке, чтобы в нужный момент можно было устроить короткое замыкание. Также она заранее испортила сетевой фильтр на Никитином компьютере, чтобы резкий скачок напряжения мог сжечь память. Все остальное было, что называется, делом техники.

Когда Никита переписал ролик на лазерный диск, Марина ошпарила секретаршу, чтобы расчистить себе поле деятельности. Она принесла Никите кофе и, пока он наслаждался ароматным напитком, ловко подменила диск у него на столе и приклеила настоящий диск с проектом к нижней стороне подноса.

Потом, когда пропажа обнаружилась, первой показала содержимое своей сумки, чтобы продемонстрировать Никите свою преданность и одновременно отвлечь его внимание от настоящего тайника.

После этого она навела его подозрения на несчастную секретаршу, а когда Никита бросился за Дашей, воспользовалась удобным моментом, чтобы оторвать конверт с диском от подноса и спрятать его в своей сумочке.

Она рассчитывала на то, что ее сумку не станут проверять второй раз.

Теперь ей оставалось только незаметно покинуть мастерскую и передать диск своему настоящему хозяину…

Но тут у нее на пути встала Лена – тихая мышка, жалкий придаток к компьютеру, говорящая клавиатура…

– Идиотка! – выпалила Марина, с ненавистью глядя на виновницу своего провала. – Жалкая дура! Бледная моль! Все равно тебе не на что рассчитывать! Думаешь, он подберет тебя из благодарности?

– Заткнись! – рявкнул Никита и залепил своей бывшей любимой сотруднице основательную пощечину. – Пошла вон из моей мастерской!

И она пошла, вернее, побежала. От гордой осанки и красивой походки не осталось и следа, теперь эффектная прежде девица сутулилась и загребала ногами. Но никто не смотрел ей вслед.

Уж во всяком случае, не Лена.

Ей было не до того – она, как обычно, не сводила взгляда со своего обожаемого шефа.

Но теперь и Никита, наконец-то, заметил ее.

– Солнышко! – Он подошел к Лене и взял ее за плечи. – Радость моя! Ты не представляешь, как я тебе благодарен! Как я мог прежде не замечать, какое ты чудо!

Он подхватил ее и закружил по тесному помещению.

Лена забыла, на каком свете она находится. Узкий коридорчик перед постом охраны превратился в огромный бальный зал, а сама она – в Наташу Ростову, танцующую первый вальс с любимым человеком… Она таяла в руках Никиты, как Снегурочка, немыслимый восторг наполнял все ее существо, казалось, еще немного – и она взлетит… Это был прекраснейший миг в ее жизни, но оказалось, что самое лучшее еще впереди: Никита склонился к ней и запечатлел на ее щеке нежный, благодарный поцелуй!..

И тут же заторопился: у него было так много дел!

А Лена осталась на месте, оглушенная, ничего не соображающая от счастья.

И вот настал знаменательный день: их проект выиграл конкурс на строительство театра, и сотрудники решили это отметить в пятницу вечером прямо в мастерской.

– Переходим к решительным действиям! – высказалась Жанна. – Сколько еще ты собираешься ждать?

Дальнейшее Лена вспоминала теперь со стыдом. А тогда она вообще ничего не соображала, поцелуй шефа все это время горел на ее щеке, хотя прошло уже несколько дней. Ночами Лена видела его во сне – как сильные руки сжимают ее плечи, чувствовала его запах. Никита во сне был такой близкий, такой… желанный.

Жанка все взяла в свои руки. Она уговорила Лену купить бешено дорогой черный костюм, короткий и весьма открытый спереди.

– Не сиди весь вечер букой! – наставляла Жанка. – Преодолей свою стеснительность, если хочешь завоевать шефа! Будешь молча на него пялиться, он тебя и не заметит! Слушай меня, я его лучше знаю, третий год с ним работаю…

И весь вечер Лена изображала безудержную веселость и как умела кокетничала с шефом. Он принимал ее заигрывания благосклонно, улыбался и даже поцеловал один раз в шейку, когда она млела в его объятиях, плавно двигаясь под музыку. Пьянея от своей удачи, Лена не замечала, что точно так же шеф ведет себя со всеми остальными сотрудницами, даже с той молодой мамочкой, которая успела надоесть всем со своим ребенком, даже с несчастной секретаршей Дашкой, которой только сегодня сняли повязку с обожженной руки.

Вечер шел своим чередом. Прошли многословные тосты, общие пожелания, шеф высказал уже свое одобрение всем сотрудникам мужского пола и наговорил комплиментов дамам. Все напились вина и кофе, устали от разговоров и танцев и собирались потихоньку на выход.

Лена чувствовала, что настал ее час. Сегодня или никогда, надо решаться. Пробегая мимо зеркала, она увидела свое отражение – волосы растрепаны, в глазах нездоровый горячечный блеск, помада стерлась…

«Ужас какой!» – Лена наскоро взмахнула расческой, провела помадой по губам, постояла несколько секунд, призывая себя успокоиться.

Не слишком помогло, но хотя бы волосы теперь не стояли безумным ежиком. И когда она вышла в холл, то увидела, что шеф обнимает двух сотрудниц, игриво нашептывая им что-то на ушко. Девицы смеялись и прижимались к нему весьма недвусмысленно.

Лена не шелохнулась, не вскрикнула, не рванулась за ними. Однако Никита почувствовал ее взгляд и оглянулся. И тут же отвел глаза, схватил за рукав проходившего мимо Сергея Комарова и проговорил ему что-то на ухо. А потом направился к своей машине в сопровождении хихикающих девиц.

Они ушли, а Лена осталась стоять, как громом пораженная. Делать было нечего – не пристраиваться же к ним, у шефа больше не осталось ни одной свободной руки.

Щеки опалила краска стыда, в голове стучали тысячи молоточков. Лене хотелось провалиться сквозь землю прямо в Австралию и остаться там навсегда, чтобы никогда больше не видеть ни мужчину своей мечты, ни вообще всех сотрудников этой мастерской, пусть бы она провалилась. И Жанку в том числе.

Но Жанка куда-то подевалась уже давно – не иначе как отправилась искать новых приключений с системным администратором Гошкой.

Кто-то тронул Лену за локоть.

– Меня Никита просил тебя проводить, – недовольно сказал Сергей Комаров.

Лена поглядела на него с ненавистью, но усилием воли сдержала подступившие слезы.

– Не надо меня провожать, я сама доеду… – пробормотала она чужим, неестественно высоким голосом.

Сергей хмуро буркнул, что сам живет рядом, но до метро ее доведет – в машины с незнакомыми Лена предпочитала не садиться.

От свежего вечернего воздуха Лене стало легче, и стыд уступил место злости.

«Такие мужчины, как наш сказочный, невероятный шеф, не для меня, – думала Лена. – А для меня – вот, то что идет рядом. Да и то он не в восторге от моего общества – глядит хмуро, недовольно. А сам-то – подумаешь, принц! Росту среднего, вечно мрачный, сухой какой-то. За все четыре месяца моей работы мы с ним и двух слов не сказали. Он вообще мало с кем общается. Жанка говорила, что шеф его держит за то, что очень талантливый архитектор и страшно работоспособный».

Вспомнив про шефа, Лена окончательно расстроилась. Мужчина, шедший рядом, поглядывал на нее с неодобрением и тоже молчал, думая про себя:

«Эти современные деловые женщины, почему на всех них лежит печать вульгарности и стервозности? Как будто нельзя преуспевать на работе, не будучи стервой? И эта, Лена кажется, ишь как вертелась сегодня перед шефом! Неужели ради карьеры? Скорей всего, так и есть, потому что если бы он ей нравился, она вела бы себя по-другому…»

Так шагали они молча, как чужие, следя за тем, чтобы не слишком приближаться друг к другу, и дошли до станции метро, где, несмотря на то что времени было десять часов вечера, кипела бойкая жизнь. Торговали фруктами и цветами, толклись какие-то сомнительные личности и бездомные собаки.

Увидев освещенные двери метро, Лена с облегчением повернулась к своему провожатому, как вдруг почувствовала в ноге резкую боль и вскрикнула. Рядом раздался пронзительный смех. Мальчишка лет девяти, чумазый и оборванный, грозил ей большой рогаткой и мерзко хохотал. Лена коснулась ноги: по колготкам ползла здоровенная петля, и из глубокой царапины капала кровь. Увидев Ленины страдания, мальчишка страшно обрадовался, он даже подпрыгнул на одной ножке и повернулся вокруг себя.

– Да что же это такое! – простонала Лена.

– Ах ты, шпана! – Сергей сделал шаг к мальчишке, но тот повернулся и резво бросился бежать, ловко лавируя среди людей.

Вот он нырнул за хлебный ларек, Сергей обошел ларек с другой стороны, пытаясь поймать паршивца, но вместо этого едва не получил в лицо маленькой проволочной пулькой, выпущенной из той же рогатки. Сергей успел закрыться рукавом, и пулька не причинила ему вреда. Мальчишка между тем уже бежал далеко. Встречный прохожий попытался схватить его за воротник, но только сдернул надвинутую на лоб засаленную шапочку, так что всем открылись рыжие, давно не стриженные патлы. Ничуть не огорчившись пропажей головного убора, мальчишка ввинтился в небольшую толпу людей, осаждавших долго не подходивший троллейбус, пролез у них под ногами и через секунду возник уже внутри возле заднего окна, мерзко гримасничая и показывая язык. Сергей махнул рукой и вернулся к Лене, которая пыталась носовым платком остановить кровь.

– Зайдем ко мне, – пробормотал он, – перевяжем рану.

Лена со вздохом согласилась: как бы она поехала в метро с такой дырищей на колготках.

У него было тихо и пусто. Когда Лена вышла из ванной, заклеив царапину пластырем, Сергей уже протягивал ей шкатулку с нитками и иголками. Лена уселась в кресло, он подвинул ей старинную лампу на бронзовой подставке и отправился готовить чай.

«Как скверно все сегодня получилось, – думала Лена, аккуратно подцепляя каждую петельку, – а все Жанка – мужчину, мол, нужно завоевывать! Но если разобраться, я вовсе не хочу никого завоевывать! Слова-то какие: приступ, осада – как на войне. И что делают потом с теми, кого завоевали? Грабят, истребляют жителей. В общем, завоевателей все боятся. А я не хочу, чтобы любимый человек меня боялся, я хочу, чтобы нам было хорошо вместе, чтобы он меня любил и заботился обо мне…»

Сергей вошел с двумя чашками чая на подносе и остановился на пороге. Лена шила, лицо ее было спокойно и сосредоточенно, как у женщин всех времен и народов за выполнением истинно женской работы. Волосы она заколола гладко, чтобы не мешали. Услышав его шаги, она подняла голову и улыбнулась ему одними глазами, ласково и терпеливо. Он с трудом донес чашки до стола, потому что от ее улыбки у него почему-то задрожали руки…

Лена перекусила нитку, как это делают все женщины со времен сотворения мира, отложила шитье и подошла к окну. На улице шел снег – наступила наконец самая настоящая зима, середина декабря, скоро Новый год. Вся улица была разукрашена светящимися гирляндами, на площади у метро стояла огромная елка, увешанная разноцветными фонариками. Лена прижалась лбом к стеклу и постояла так, любуясь на огоньки.

Что-то Сережи долго нет. Она соскучилась за день, хочется скорее увидеть его, прижаться крепко…

Лена засмеялась. Вот как раз прижаться крепко в последнее время и не получается. Платье туго обтягивало живот. Пожалуй, нужно купить что-нибудь посвободнее. Беременность уже заметна, но ходить пока не тяжело, поэтому, услышав, как в замке поворачивается ключ, она бегом устремилась в прихожую.

– Сегодня исполняется семь месяцев со дня нашего знакомства! – торжественно объявил Сергей. – Я целый день об этом думал, и кое-что пришло мне в голову. Завтра выходной, мы идем в Эрмитаж. Тебе нужно больше ходить и смотреть на красивое…

В Эрмитаже Сергей потянул жену в сторону огромных пустынных залов, заполненных античными скульптурами.

Здесь было совсем мало посетителей, зато сами статуи казались живыми. Они внимательно, с любопытством смотрели на Лену и, казалось, шептались о чем-то за ее спиной. Суровые римские императоры, философы, полководцы хранили свои древние тайны, гордые римлянки и гречанки поправляли мраморные прически, ревниво сравнивали себя с немногочисленными современницами, торопливо проходящими по полутемным залам.

Сергей вел жену к какой-то только ему известной цели.

Они миновали очередную Венеру, вошли в следующий зал и наконец остановились перед небольшой статуей…

Мраморный мальчишка на вид лет девяти прятал лук и стрелы в складках хитона и ехидно улыбался. Казалось, он сейчас подпрыгнет на одной ножке, рассмеется пронзительно и покажет язык. Лена вспомнила чумазую рожицу и нестриженые рыжие кудри, нога вспыхнула забытой болью, ей показалось даже, что по щиколотке течет кровь…

– Но это же…

– Ну да, – улыбнулся Сергей, – это я и хотел тебе показать.

«Амур, – прочла Лена на табличке, – римская копия греческого оригинала».