«Сихирити»

Сихирити (fb2) - Сихирити 1103K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Готчаров

Сергей Гончаров Сихирти

Часть 1

Перед Никитой разъехались двери супермаркета. Охранник возле входа мельком бросил на него презрительно-скучающий взгляд. Сложил руки на груди, медленно пошевелил бульдожьей челюстью. Для него спортивного вида блондин, пусть и в дорогом костюме, всего лишь очередной шляющийся бездельник. Следом вошли два подростка. Охранник едва ли обратил на них внимание.

Никита медленно прошёл внутрь. Небольшой холл блестел чистотой, сверкали хромированные детали интерьера, под потолком горели все имеющиеся люминесцентные лампы. Отметил, что в магазине слишком светло, значит, электроэнергии расходуется намного больше положенного. Остановился и посмотрел в одну из камер. Промелькнула мысль: если не узнают, то устроит настоящую взбучку. Голос рассудка принялся утверждать, что незачем так лютовать. Ведь он был здесь всего один раз. Четыре года назад, на открытии. Конечно, после того много раз общался с директором и в своём офисе и по скайпу, но в магазине больше не был.

Подростки прошли мимо. Один задел плечом, но даже не обернулся. Вместо этого немного замедлил шаг, выпрямил спину, расправил худые плечи и постарался показать, что с ним шутки плохи. Никита проигнорировал задиристое поведение. В другой ситуации, может быть, проучил бы хама, но сейчас начало раздражать, что его не узнают. Посмотрел вправо, влево, не бежит ли меж рядов к нему директор магазина. На худой конец его заместитель.

Справа, в рядах косметики, две толстые, как железнодорожные цистерны, тётки выбирали тушь. Слева промо-зона, где молоденькая девушка выставляла ценники на товар со скидкой.

«Опоздали! — подметил Никита. — Смена промо-зоны по понедельникам. А они лишь в среду утром заканчивают!»

По магазину бродило человек десять. Большая часть уже сидела или стояла на рабочих местах. Реутов ближе к провинциальному городу — праздношатающегося народа мало.

Никита прошёл несколько рядов. В одном из них наткнулся на ужасающее разгильдяйство — между бытовыми электроприборами и фильтрами для очистки воды, находился пустой стеллаж. Три четырехметровые полки покрыты толстым слоем пыли и, будто розовые вороны, бросились в глаза. Появилось мимолётное желание подозвать девушку-продавца и сказать, что приехал хозяин всей этой «кухни», пусть побежит, доложит директору. Но Никита сразу отверг эту мысль. Он всегда придерживался мнения, что каждая собака должна знать хозяина в лицо. Если не знает, то стоит её проучить. Тяжёлой палкой.

Подростки подошли к последнему стенду в промо-зоне, где по еженедельной акции «себе в убыток» навалены чипсы. На секунду задумались, а после каждый взял по две больших пачки. Вместо того, чтобы пойти на кассу, они направились к выходу, через который несколько минут назад вошли. Их движения выглядели наглыми и самоуверенными, из чего Никита сделал вывод, что они проделывают подобное не в первый раз. Охранник на входе, будто специально, смотрел в другую сторону. Девушка-продавец не видела малолетних воришек. Единственная рабочая касса находилась в дальнем конце зала. Недалеко от неё крутился второй охранник. Тому и вовсе не было дела до промо-зоны с её проблемами. За мониторами службы безопасности, как оказалось, никто не сидел и все понатыканные, как на еже иголки, камеры оказались бесполезны. Подростки преспокойно вышли через «пищалку». Аппаратура не сработала. Никем не остановленные они подошли к автоматическим дверям. Те, будто единственные кто заметил воровство, медленно, с запозданием раздвинулись. Через несколько секунд парни скрылись.

Никита потянулся за телефоном, но быстро передумал. Вновь посмотрел в камеру. Он, конечно, не в первый раз сталкивался с халатным отношением к работе в своей сети супермаркетов. Но чтобы на его глазах, у него из кармана воровали — такого ещё не было!

Кулаки сжались, наманикюренные ногти впились в ладони. Руки от злости затряслись, а лицо раскраснелось. Проходившая мимо женщина остановилась, обеспокоенным взглядом посмотрела на бизнесмена.

— Вам не плохо? — испуганно поинтересовалась она.

— Нет, спасибо, — Никита закипал от злости, с секунды на секунду мог начать плеваться кипятком, как чайник на плите. — Всё хорошо. Просто новости неприятные узнал.

Женщина несколько мгновений поглядела на него, а после кивнула и направилась по своим делам.

* * *

Рядом с Никитой, по внутренним коридорам подмосковного супермаркета «Схватишка», семенил маленький и толстенький директор. За глаза его называли Колобок. Причём все, начиная от уборщиц и заканчивая самим Никитой.

— Вы настолько… настолько… — лепетал он. — Если бы вы предупредили… то мы бы… мы бы… Встретить могли… Да. Я бы… Я бы… Отправить бы… Отправил бы кого-нибудь…

Этого директора рекомендовал бывший одноклассник. Четыре года он не вызывал крупных нареканий. Даже план, бывало, перевыполнял.

В последнее время Никита чаще и чаще начал приходить к мысли, что неожиданный обход супермаркетов надо делать ежеквартально. Прилетать и устраивать выволочку. Однако дальше размышлений дело не сдвинулось. Стоило ему представить, что придется облететь четыреста с лишним магазинов по всей стране, так сразу становилось дурно. Также размышлял над тем, чтобы ежегодно собирать директоров у себя в офисе, в Москве, и одного из них, по итогам года самого проштрафившегося, выгонять. Тогда и остальные должны начать работать. Но бизнесмен не спешил вводить подобную практику. Она может двояко отразиться на бизнесе. Грамотных управленцев, как выяснилось, мало. Дипломы престижных вузов имеют минимальное отношение к умению управлять персоналом и выполнять план продаж. И подтверждений тому масса. Например, единственный супермаркет в Ростове-на-Дону, директор которого по образованию инженер-теплотехник, приносит намного больший доход, нежели любой из магазинов Санкт-Петербурга, где у директоров красные дипломы громких вузов. Никита уже сталкивался с ситуациями, когда даже самые исполнительные и трудолюбивые люди попросту невиновны в свалившихся на них бедах. Главное поддержать, помочь им выкарабкаться из ямы, а не уволить, как самое слабое звено. Такой сотрудник, как правило, работает потом ещё лучше, зная, что у него крепкий тыл.

Никита посмотрел на семенившего рядом Колобка. Директор почувствовал взгляд и преданными, собачьими глазами, посмотрел на шефа.

— Почему промо-стенды лишь к среде заканчивают оформляться? — бизнесмен остановился возле доски на стене, куда мелом вносились ежедневные продажи магазина за неделю. Каждый сотрудник при помощи калькулятора и этих цифр мог высчитать свою заработную плату.

— Никита Сергеевич… — замялся директор. — Понимаете… У нас проблемы с персоналом… Много в отпусках и на больничном… Даже эсбэшников иногда приходится просить выкладывать…

— Эсбешников, да? — прищурившись, посмотрел на него бизнесмен. — А на эту тему мы поговорим подробнее. Пойдём.

И Никита направился обратно по коридору, к дверям в торговый зал. Редкие сотрудники, встречавшиеся на пути, предпочитали вжаться в стену или скрыться в каком-нибудь хозяйственно-складском помещении. Шестое чувство безошибочно подсказывало им, что навстречу идёт большой босс.

В торговом зале народа прибавилось. Появились молоденькие мамаши с детьми, пенсионеры, ребятня с рюкзаками, вместо школы выбравшая поход в супермаркет. Встречался и праздношатающийся люд. Таких Никита не понимал. Он искренне недоумевал, как можно разбазаривать жизнь впустую? Не работать, не решать проблемы? Многие на жизненном пути пытались ему доказать, что обязательно нужны выходные дни, что требуется расслабляться, а иначе станешь постоянным пациентом психотерапевта или невропатолога. Бизнесмен несколько раз честно пытался воспользоваться этим советом. Но уже через час праздного времяпрепровождения у него начиналась необузданная жажда деятельности. И спасала от этой жажды только работа. Впоследствии Никита начал смеяться в лицо людям, утверждавшим, что человеку необходим отдых. Эти люди всегда находились на социальной лестнице ниже него.

Из динамиков под потолком лилась ненавязчивая мелодия — одинаковая во всей сети супермаркетов «Схватишка». Точнее должна быть одинаковой. Бизнесмен прислушался и понял, что не показалось. Мотив тот же самый, но с неуместными добавлениями. Какой-то псевдоумелец, явно без музыкального образования, при помощи компьютера прибавил виолончель, тромбон и балалайку. И в некоторых моментах они звучали ужасно. Хотелось заткнуть уши.

— Это что такое?! — Никита остановился и указал рукой на потолок.

— Где? — директор прищурился, пытаясь разглядеть, что не устроило хозяина.

— Что такое раздаётся из динамиков? — терпеливо повторил вопрос бизнесмен.

Говорил он громко и окружающие невольно на него посматривали.

Колобок несколько мгновений помолчал, потом два раза моргнул, словно проверяя, не мерещится ли ему начальство.

— Музыка, — наконец выдавил он.

По его смущенному лицу Никита понял, что с добавленными инструментам в этом магазине не всё чисто и, скорее всего, в таком варианте мелодия играет с самого первого дня работы. А до шутника уже вряд ли возможно добраться.

— Это убожество, а не музыка! Удалить. Я сегодня позвоню в офис, скажу, чтоб прислали нормальную, — распорядился бизнесмен. — Всё понятно?

— Понятно.

Никита быстро прошёл сквозь ряды. Директор моментально отстал и натужно пыхтел где-то позади. Охранник у входа вытянулся по струнке. Хозяин сети супермаркетов смерил его презрительным взглядом. Заглянул в заискивающие глаза.

— К чертям собачьим этот мусор! — произнёс сквозь зубы бизнесмен, когда Колобок, наконец, «докатился».

У охранника лицо побелело, губы неравно дёрнулись.

— Но это же один из… — попытался защитить подчинённого директор.

— Начальника сюда, — поглядел на него Никита. — Живо! — прикрикнул для пущей важности.

Колобок полез в карманы брюк. Ничего не нашёл. Заглянул в кармашек рубашки. Пусто.

— На поясе, — понял суетливость подчинённого бизнесмен.

— Ага, — покраснел директор «Схватишки». Суетливо вынул телефон из ременного чехла. Отыскал необходимый номер. — Валентин, — голос дрожал, как руки у алкоголика со стажем. — К главному входу подойди, пожалуйста.

Из трубки донеслись какие-то возмущения. Никита расслышал лишь «завтракаю».

— Сюда! Бегом! — заорал директор писклявым голосом.

От неожиданности бизнесмен вздрогнул. Трубка ответила сухим «Понял».

— Сейчас будет, — Колобок убрал телефон в ременный чехол. — Может, пока пройдёмся, посмотрим…

— Ждём, — оборвал Никита. — Я хочу поинтересоваться у этого… начальника-эсбэшника, а также и у тебя, где вы находите подобную шваль, — кивнул в сторону охранника. — Вот это мурло, — ткнул его в грудь. — Только что обворовало меня. Это нормально?

Лицо охранника стало белее мела. Левый глаз задёргался.

— Не…не…ненормально, — смог выдавить директор.

Никита засунул руки в карманы брюк. Прошёлся вдоль касс. Второй охранник увидел, что творится нечто неестественное. На всякий случай подобрался. За выходящими людьми принялся наблюдать, как коршун за мышами. Бизнесмен подошёл, встал рядом. Кассир заметила ненормальное поведение директора и охранников. Почувствовала неладное. Выпрямила спину и с людьми стала разговаривать так же ласково, как мать с младенцем.

— Никита Сергеевич! — окликнул директор магазина.

Хозяин сети супермаркетов «Схватишка» обернулся. Возле Колобка, сложив руки на груди и с широко расставленными ногами, застыл лысый мускулистый мужчина. Судя по выправке и комплекции, в прошлом мог быть офицером спецвойск. Позади, спрятавшись за широкую спину начальника, переминался с ноги на ногу охранник. Никита медленно двинулся к подчинённым.

— Утро. Доброе, — буркнул начальник службы безопасности, когда бизнесмен подошёл. — Хотели видеть?

Во взгляде сквозило презрение. Всей позой он заявлял: «И не таких ломал».

— Хотел, — Никита оглядел потолок. Над входом четыре камеры смотрели в разные стороны. — Где вы набираете… ваш контингент?

— По-разному, — эсбэшник смотрел в глаза. — А что?

— Где вот этого клоуна нашли? Почему он способствует тому, что воры нагло проходят туда и обратно? Почему никто не наблюдает в камеры, за происходящим в магазине? Почему, в конце концов, не работает противокражная система?!

Директор вздрогнул. Лицо побелело. Начальник службы безопасности нагло усмехнулся.

— Кто приходит работать, того и берём, — сказал он. — А что?

— Почему никто не наблюдает в камеры? — распалился от его наглого тона бизнесмен. — Почему не работает противокражная система?!

— Потому, что… — буркнул начальник охраны.

— Никита Сергеевич, — перебил директор. — У нас тут встряски с личным составом, — заискивающе-извиняющимся тоном начал он. — А противокражная система наверно сломалась. Потому что вчера ещё работала. Вора поймала.

— А сегодня, — смягчился Никита от заискивающе-извиняющегося тона подчинённого. — При мне вынесли товар прямо через главный вход. И ни камеры, ни противокражная система, ни этот… — указал на охранника. — Не помешали.

— А если вы видели, то почему не сказали? — прищурился начальник охраны. — Откуда мы знаем, может, вы специально это подстроили?

Никита почувствовал, как кровь бросилась к лицу. В первые мгновения даже не нашёлся, что ответить на такую наглость.

— Может, пройдём в мой кабинет? — участливо поинтересовался директор.

Бизнесмен посмотрел на охранника, слегка расправившего плечи позади своего начальника. Во взгляде появилась та же наглость.

— Пойдём, — Никита кинул последний взгляд на насмешливое лицо эсбэшника.

* * *

Кабинет директора располагался на втором этаже. Путь лежал через курилку, где собралось человек двадцать. Высокий парень со смешной причёской что-то рассказывал, остальные улыбались, хихикали. Задорный хохот одной из девушек разносился по всем хозпомещениям магазина.

— Я не понял?! — остановился в дверях директор. — Вам деньги платят, чтобы вы курили или работали?!

По тому, как опешили сотрудники, Никита догадался, что такое поведение Колобку крайне несвойственно. Сигареты никто даже не подумал бросить.

— Я неясно говорю?! Живо за работу!

Молодые люди нехотя потянулись к урне, тушить окурки.

— Живее! — прикрикнул директор.

Перечить ему, естественно, никто не решился, но по взглядам работников Никита увидел, что они, по меньшей мере, ошеломлены. Когда все разошлись, бизнесмен поинтересовался:

— Я чего-то не знаю? В России разрешили курение на рабочем месте?!

— Исправим, Никита Сергеевич, — опустил взгляд директор. — Просто…

Он не договорил, но хозяину «Схватишек» и так было понятно. Пожалел подчинённых. Таких руководителей народ обычно любит. То-то у него одна молодежь работает. Есть из кого выбирать.

Взобравшись по крутой лестнице, Никита в сопровождении директора прошли по узкому коридору мимо открытой двери столовой. Пахло выпечкой. Бизнесмен сделал два шага и остановился. Медленно повернулся к директору.

— Скажи, что мне показалось, — угрозу в голосе скрыть не получилось.

У подчинённого побледнело лицо, задрожал подбородок. Он часто-часто заморгал и через силу выдавил:

— Н-н-не п-показалось…

Никита медленно вернулся к двери. За одним из столов, сидели две девушки. Весело щебетали, играли в карты. Рядом дымились кружки с кофе. Бизнесмен несколько мгновений смотрел на них, после вернулся к застывшему посреди коридора директору.

— Они меня даже не заметили, — усмехнулся Никита. — Это же надо их так разбаловать?! — даже с некоторой теплотой взглянул на подчинённого.

На поведение персонала решил закрыть глаза, в конце концов, это легко поправимо. Осмотр кабинета мог многое сказать о владельце. А так же о том, стоит ли ему продолжать занимать место директора.

Кабинет оказался в спартанском стиле. Минимум вещей — лишь самые необходимые. Жёсткое кресло хозяина, небольшой дубовый стол, не менее жёсткое кресло для гостя и два обыкновенных стула возле стены, шкаф, стеллаж для документов, на подоконнике чахлый кактус. Бизнесмен довольно улыбнулся. Ему не хотелось менять этого человека, но стольких нарушений он бы не стерпел, окажись и в кабинете подчинённого роскошь и чванство. Никита присел в жёсткое кресло для гостей. Как бы ненароком провёл рукой по столу. Мама с детства научила, что мужчина, который не может привести мир вокруг себя в порядок, никогда не сможет и себя организовать.

Стол оказался чист. Лишь ноутбук, ручка, заложенная в блокнот и белая статуэтка кошки.

— Может, чая хотите? — поинтересовался директор. — Простите, кофе не предлагаю, так как его нет. Не пью.

— У меня в магазине кофе не продаётся? — приподнял бровь бизнесмен.

— Продаётся. Но это же не значит, что я должен его пить?

Колобок присел за рабочий стол. Открыл ящик и вынул толстый скоросшиватель.

— Здесь, — сказал он. — Последние…

— Где ты нашёл этого козла? — поинтересовался Никита.

— Вы даже не представляете… какие люди его ценят, — понял о ком речь директор. — Он действительно профессионал своего дела.

— Раз они его ценят, то чего он у меня-то работает? — бизнесмен открыл скоросшиватель, пробежал глазами несколько листов с цифрами и графиками. — Пусть идёт к тем, кто ценит.

— Я предложил хорошую оплату, выгодные условия. И он у нас.

— Долго? — хозяин «Схватишек» положил скоросшиватель на стол.

— Год, — быстро ответил Колобок. — Сегодня ровно год.

— Вышвыривай его, — небрежно махнул рукой Никита. — Гони в шею. Вместе с тем, бульдогом, на входе. Обоих пинком под зад.

— Но… Никита Сергеевич…

— Я такую шваль под боком не потерплю! — начал закипать бизнесмен. — Что ты здесь вообще развел за Содом и Гоморру?!

— Никита Сергеевич… — попытался вставить слово подчинённый.

— Почему начальник охраны разговаривает со мной как со шлюхой какой-то?! — больше и больше заводился хозяин супермаркетов «Схватишка». — Почему народ сидел в курилке, а не работал? Я уж молчу про тех двух. В столовой.

— Никита Сергеевич, но ведь рабочий день только начался…

— Вот именно! — бизнесмен поднял указательный палец вверх. — Главное тут — это слово «Начался»! И если рабочий день начался, то почему из персонала на местах, лишь один кассир да два нерадивых охранника?

— Никита Сергеевич…

— Что-то ты Евгений, разбаловал этих… рабов.

— Никита Сергеевич, — округлились глаза Колобка. — По-моему…

— Я начинал с маленького ларька, торгующего сигаретами, — перебил хозяин «Схватишек». — Сам искал поставщиков, сам ездил, забирал товар, сам торговал, сам занимался уборкой этого ларька. Сейчас, спустя семнадцать лет, как ты знаешь, у меня более четырёхсот супермаркетов. И, поверь, у меня есть чему поучиться. Я прошёл все этапы этого бизнеса. Понимаешь? А ты видимо забыл, что они не люди. В полном смысле этого слова. Это расходный материал. Как эта бумага. Или эта ручка. Это рабы. Понимаешь? Ра-бы! — Никита распалялся всё больше и больше, он привстал с кресла и опёрся на стол, разъясняя подчинённому элементарные истины. — Я с самого первого дня работы это понимал. И вот чего я достиг. Ты ведь не жалеешь ручку, которая служит лишь для того, чтобы ты достиг своей цели? Когда заканчивается — выкидываешь. Правильно?

Колобок кивнул.

— Так же надо и с людьми. Они лишь инструмент. Ни больше и не меньше. Начнёшь хорошо о них думать и получишь… — показал за спину Никита. — Вот такое разгильдяйство. Инструмент должен пахать на тебя. Понимаешь? Если инструмент возомнит, что он лучше хозяина, то ты будешь в проигрыше. А соответственно я понесу убытки. Смекаешь?

Евгений кивнул.

— Они на тебя пашут, а ты им кидаешь объедки, чтоб не сдохли от голода. Но они должны именно пахать! Понятно? Если начинаешь делать им какое-то добро, то они начинают тебе пакостить. Поверь моему многолетнему опыту. И, кстати, надо посмотреть какую ты им зарплату платишь, — Никита взял со стола скоросшиватель и открыл в произвольном месте.

— Никита Сергеевич, — голос директора немного окреп. — Я бы, всё-таки не хотел терять начальника службы безопасности. Работа у него несколько… творческая. Требует определённого подхода и он её хорошо выпол…

— Чего?! — вытаращился на подчинённого хозяин сети супермаркетов. — Работа творческая? Ты хоть думаешь, что говоришь? Творческие профессии это художники, музыканты, писатели, поэты и прочие неудачники. Люди с мозгами зарабатывают бабки. Понимаешь? Я недавно встречался с бывшим одноклассником. Он у меня интервью брал. Работает за копейки в какой-то вшивой газетёнке и мечтает стать писателем. Вот что такое творческая профессия. А твой начальник службы безопасности, просто пёс. Кусает руку, которая кормит. Что делают с таким псом? Усыпляют! Я понятно объяснил? — Никита захлопнул скоросшиватель и небрежно бросил на стол.

— Понятно, — Колобок сложил на столе руки в замок, опёрся на локти. — Конечно, понятно. Я просто хотел сказать, что в его работе есть изрядная доля творчества. К ней требуется особый подход. А также хотел отметить, что этот человек со своей работой справляется!

Никита поджал губы и несколько секунд внимательно смотрел на подчинённого. Директор заёрзал в кресле от этого взгляда.

— Или я чего-то не понимаю, или из меня пытаются сделать дурака, — насупился бизнесмен. — Ты хочешь сказать, что в работе этого бездельника есть что-то творческое?

— Никита Сергеевич… — попытался вставить слово директор магазина.

— Я уже тридцать семь лет Никита Сергеевич! — шлёпнул ладонью по столу бизнесмен. — Спасибо что напомнил, — подошёл к окну и потрогал кактус. — Предупреждаю тебя в последний раз: относись к вещам, как они того требуют. Или ты думаешь, что твой начальник охраны незаменим?

Из окна открывался вид на парковку, где находилось всего несколько десятков машин. Небо хмурилось, тяжёлые тучи наползали, как огромные и ленивые тараканы. Окружающий город, несмотря на утро рабочего дня, притих в ожидании ливня, словно заяц в кустах, решивший переждать опасность. Никита сложил руки на груди, отвернулся от окна. Директор смотрел на него круглыми глазами.

— Ты всерьёз полагаешь, что он незаменим? — переспросил бизнесмен.

— Но нельзя ведь…

— Да уже завтра на его месте будет работать другая вещь, — перебил Никита. — И будет радоваться, что нашёл место, где сможет заработать на еду! Убери его, если не нравится и придёт следующий! Понимаешь? — бизнесмен всмотрелся в лицо подчинённого.

— Никита Сергеевич, по-моему, вы перегибаете… — попытался вставить директор. Его лицо преобразилось: глаза сузились, скулы заострились, щёки раскраснелись.

Хозяин «Схватишек» для себя отметил, что этот человек слишком сильно любит двуногих.

— Люди. Это. Мы! — разделяя слова длинными паузами, произнёс Никита. — Я. Ты. Запомни: люди это те существа, которые ценят отпущенное им время и тратят его с умом. Рабы же предпочитают отдыхать. Они всего лишь инструмент, лежат и ничего не делают! Потому и относиться к ним надо соответствующе. Заставлять. Нагибать. Штрафовать. Увольнять по статьям, в конце концов, за любую провинность. Я доходчиво объясняю?

— Вполне, — на лице директора застыла маска отрешённости. Он слышал хозяина «Схватишек», но воспитание и моральные установки не позволяли ему понимать глубинный смысл сказанных слов.

Бизнесмен присел обратно в кресло для гостей. Хитро улыбнулся.

— Поэтому моя сеть магазинов процветает, — продолжил хозяин «Схватишек». — Я давно понял, кем является подавляющая часть людей. И, если человечество запретило рабство, это не означает, что рабство пропало. Просто надо уметь им пользоваться. И в твоих интересах научиться. Иначе… — Никита пристально взглянул на директора. — Нам придётся расстаться. Любовь к людям ни к чему хорошему не приводит. Тебе решать, будет ли у нас и дальше плодотворное сотрудничество. Я понятно выражаюсь?

— В-вполне, — с запинкой выдавил Колобок.

— Вот и замечательно, — ободряюще улыбнулся хозяин «Схватишек». — Хорошо, когда люди друг друга понимают? Правда?

— Правда, — кивнул подчинённый.

На несколько мгновений Никита задумался. Директор застыл с подобострастным выражением, словно собака, которая схватит любую брошенную кость.

— Я тут вообще оказался практически случайно, — начал хозяин «Схватишек». — Но теперь точно буду периодически, а главное неожиданно, наведываться. Сейчас лечу на открытие нового супермаркета в Дмитров. Подумал, что давно не заезжал. Думаю, дай-ка проведаю. И что я здесь увидел? — поглядел на директора.

— Плохой контроль над… над…

— Ну? — подбодрил бизнесмен.

— Инструментом, — выдавил подчинённый.

— Правильно, — расцвела улыбка на губах Никиты, глаза оставались серьёзными и внимательными. — Плохой контроль над инструментом. Это был первый и последний раз. Я достаточно ясно выразился?

Колобок поспешно кивнул.

— Тебе меня когда-то хорошо рекомендовали, — продолжил хозяин «Схватишек». — Потому, будь любезен, оправдай эти рекомендации. Я сейчас слетаю на открытие нового магазина, потом кое-куда заскочу, а на обратном пути обязательно наведаюсь. И хочу здесь увидеть идиллию. Ясно? — директор несколько раз кивнул. — Рабы трудятся в поте лица, менеджмент следит, чтобы рабы трудились. А мы с тобой получаем деньги. Разве плохая схема? — приподнял бровь бизнесмен.

— Очень хорошая, — натянуто и явно через силу улыбнулся Евгений.

— Так чего ты тогда её не используешь?

— Исправлюсь, Никита Сергеевич. Исправлюсь.

— Верю, — поднялся с кресла хозяин супермаркетов «Схватишка». — Иначе мне придётся искать в этот магазин нового директора.

* * *

После первого раската грома с неба припустил такой дождь, будто бог решил устроить очередной потоп. Моментально образовались огромные лужи, из которых чуть позже сформировались целые реки. Люди столпились в стеклянном тамбуре супермаркета. За стёклами стояла сплошная стена дождя. Казалось, протяни руку и ощутишь твёрдую поверхность. Самые смелые или самые торопыги прикрывали голову пакетом и бежали к машинам. Такой манёвр спасал от намокания лишь шевелюру. Колобок проводил нежданно нагрянувшего начальника до выхода. Когда увидел погоду, лицо сделалось чернее туч на небе. Никита цокнул языком и почесал нос. Такого разворота событий он тоже не ожидал, хотя пилот о чём-то подобном пытался предупредить. Но бизнес есть бизнес. И погода туда никоим боком не вписывается.

— Мда-а-а-а… — удручённо протянул Евгений. — На сегодня конечно передавали дождь…

Он кинул мимолётный взгляд на руководителя и снова вперился в стену дождя, будто мог сделать проход в воде подобно Моисею.

— Согласен, — нахмурился Никита. — Мне надо как-то вон в ту машину попасть, — указал, на стену дождя, где должно стоять vip-такси.

Директор посмотрел в указанную сторону. На лице появилось плаксивое выражение. Никита догадался, что подчинённый думает, будто ему предлагают выйти на улицу.

— Сейчас самое время попробовать на практике применить то, о чём мы говорили, — положил руку на плечо подопечному хозяин «Схватишек». Директор посмотрел на него долгим, непонимающим взглядом.

— Охранник на входе, — с улыбкой подсказал бизнесмен. — Забыл, что рабов эксплуатировать надо?

Рядом стояла полная женщина в красном платье. В одной руке пакет из супермаркета, в другой древний мобильник. Она бы не обратила внимания на двух мужчин, не услышь последнюю фразу. Подняла расширенные глаза от телефона и приоткрыла рот, будто собиралась что-нибудь сказать. Колобок глянул на женщину, на хозяина «Схватишек» и, словно в замедленном воспроизведении, кивнул.

— Я понял, — сказал он.

Когда подопечный ушёл, женщина продолжала таращиться на бизнесмена. Никита, от нечего делать, стал смотреть на неё. Обычно люди смущались, опускали взгляд. Так же произошло и в этот раз. Она опустила взор, слегка передёрнула плечами.

Евгений вскоре вернулся в сопровождении давешнего охранника со входа.

— …вон та машина, — показал ему на «Лексус», видневшийся сквозь потоки немного стихшего дождя. — Надо чтоб она подъехала пассажирскими дверьми точнёхонько ко входу. Понимаешь?

Охранник с тоской посмотрел на струи дождя. Оценил дорогу к автомобилю. Остальные люди тоже начали присматриваться и прислушиваться к происходившему в стеклянном тамбуре.

— Учти, сам он может не подъехать достаточно ровно, — добавил директор. — Тебе придётся помочь ему.

Лицо охранника омрачилось ещё сильнее. Он бы и рад ответить «нет», но одного взгляда на Никиту хватило, чтобы понять — это будет последнее слово на этой работе. Хоть в ней и не было ничего особенного, но как самый обычный и рядовой человек, он боялся перемен и смелых поступков. Привык подчиняться.

— Сделаю, — печально вздохнул он.

Ссутулившись, поправил ремень и, ещё раз глубоко вздохнув, выбежал под ливень.

— Ладно, — бизнесмен пристально наблюдал, как охранник, хлюпая по лужам, подбежал к vip-такси. Усиленно жестикулируя, объяснил водителю, что надо сделать, а после принялся помогать подъехать к дверям. — Этого оставь. Чувствую, что от него будет отдача. Но «незаменимого» начальника эсбэ — в шею. Сегодня же! Я понятно выразился? — со сталью в голосе произнёс Никита.

Соседи по непогоде притихли, будто решались их судьбы.

— Я понял вас Никита Сергеевич, — поспешил заверить директор подмосковного «Схватишки». — Всё будет, как вы сказали. Не сомневайтесь!

— Посмотрим, — буркнул хозяин сети супермаркетов, мысленно наметив заглянуть в этот магазин ещё раз, а в свободное время проверить документацию.

Такси, тем временем, подъехало. Автоматические двери разъехались в стороны. Ветер начал заносить струи внутрь. Люди отшатнулись. Бабушки заворчали, запричитали. Забежал мокрый до нитки охранник. Распахнул перед хозяином пассажирскую дверь.

— Даю тебе две недели! — сказал Никита вместо прощания.

Запрыгнув в автомобиль, смахнул несколько капель с рукава пиджака. Охранник, словно вышколенный лакей, захлопнул дверь.

— Обратно? — поинтересовался водитель.

— Да. И поживее! Я и так опаздываю.

Таксист собрался ответить «Поживее не получится, ведь не видно ничего», но в последний момент промолчал. К капризам и глупым требованиям богатеньких мальчиков и девочек он привык.

Дождь нещадно лупил по крыше. Казалось, хотел пробить. Машин на дороге встречалось крайне мало. Большинство водителей предпочитали где-нибудь постоять, пережидая непогоду, нежели ехать почти вслепую. Храбрецы, или глупцы, которые появлялись навстречу, двигались медленно. Никита видел, что и его автомобиль едет еле-еле, хотя дорога пуста. Попытался побороть возмущение. Чтоб как-то отвлечься начал внимательно смотреть в окно. Но потоки дождя сильно мешали. Тогда хозяин «Схватишек» принялся вспоминать становление собственного бизнеса. Так он делал в последнее время, когда одолевали грустные мысли.

Вернувшись из армии, Никита решил работать на себя. Мама отговаривала, с отцом по этому поводу вообще рассорился, друзья насмехались, крутили пальцем у виска. Девушку завести не получалось — не хватало времени и денег. Весь доход от маленького табачного прилавка на рынке уходил на развитие и налоги. В то время как друзья-ровесники постигали науки, большинство из которых в этой жизни никому не нужно, он прилагал все усилия для расширения дела. К тому времени как друзья-ровесники окончили институты и принялись за поиск работы, с табачным прилавком было покончено. Никита уже владел небольшим продуктовым мини-маркетом — первым магазином с названием «Схватишка». Тех, кто над ним больше всего насмехался, взял на работу. Выжал из них все знания и силы, а после избавился. Именно тогда впервые задумался над тем, что большинство людей лишь рабы. Тогда впервые увидел подхалимство приятелей, которые поверили в него и всеми правдами и неправдами хотели получше пристроить зад. При этом, естественно, как можно меньше работая. С дальнейшим развитием бизнеса теория лишь подкреплялась. Большинство тех, кто приходил к нему работать, были рабами. Та категория людей, которая ненавидит богатый класс, но сами предпочитают в этой жизни не напрягаться. И недостатка в таких нет — их большинство. Один раз случился затяжной кризис, когда в Интернете появилось множество отзывов на «Схватишки». В них давалась крайне нелестная характеристика о работе в его организации. Никита почти отчаялся. Однажды ночью, размышляя о сложившейся ситуации, понял, что надо попросту закабалить сотрудников. Сделать им при кажущихся высоких доходах настоящее рабство. Спустя несколько дней у него созрел план. Первым делом он открыл банк. Конечно, эта процедура съела много денег, но в перспективе, как просчитал бизнесмен, того стоила. Банк «Схватишка», занимался тем, что выдавал кредиты под низкие проценты сотрудникам супермаркетов «Схватишка». Чтобы оплатить кредит, работникам даже не надо никуда идти, необходимая сумма вычиталась из зарплаты. В итоге сложилась ситуация, когда человек мог позволить купить себе любые товары в родном магазине. При этом даже ничего не платить. Никита и здесь немного расстарался и серьёзно увеличил ассортимент магазинов, завёз разнообразную бытовую, компьютерную и мобильную технику, одежду, тренажёры и ещё много-много чего. В последующий год дела медленно, но верно ползли в гору. Открывались новые магазины, приходили работать люди… И оставались. Набирали товаров не по карману, а после работали, отдавая эту сумму с небольшими процентами. Пока возвращали, набирали ещё. И так до бесконечности. В последующем услуги банка расширились, и он начал выдавать ипотеку и автокредит с пониженной процентной ставкой для сотрудников. Из работодателя Никита превратился в человека, которого многие благодарили. Ведь он, одновременно, давал и жильё и работу. Нюанс состоял в том, что при увольнении процент по кредиту серьёзно возрастал. Лишь единицы решались уволиться и остаться без работы с кредитом на шее. Остальные на них смотрели, как на полоумных. Вскоре штат магазинов укомплектовался, и увольнения происходили крайне редко. Когда дела пошли в гору, Никита сам начал увольнять проштрафившихся сотрудников. Ему достаточно было уволить нескольких, после сделать так, чтобы те не смогли найти работу, влезли в большие долги, запили. В каждом случае всё заканчивалось по-разному. Кто-то надолго сел за воровство, кто-то наложил на себя руки, кто-то закончил жизнь бомжем в подворотне. Информация об уволенных, до работников дошла — Никита собственноручно постарался. Именно после введения кредитно-закабаливающей системы, как бизнесмен называл своё изобретение, и начался расцвет сети супермаркетов «Схватишка», которые стали расти как грибы после дождя.

Во внутреннем кармане пиджака зазвонил мобильник. Весёлое тилилиньканье ярко контрастировало с угрюмой погодой на улице, казалось неуместным. Будто колесо обозрения на кладбище.

— Слушаю, — поднял трубку бизнесмен.

— Никита Сергеевич, это Олег, пилот.

— Слушаю, Олег.

— Вы, надеюсь, видели, какая на улице погода. Но это ещё цветочки, а как говорится…

— В плане без изменений, — понял хозяин сети «Схватишек» к чему тот клонит.

— Но Никита Сергеевич, нам же даже не разрешат…

— Олег, — перебил бизнесмен. — Ты вообще охренел или как? Я тебе что, плачу за то, чтобы ты со мной спорил? А может за то, чтобы решал, что мне делать? Я тебе чётко и ясно, ещё позавчера, сказал, что сегодня к часу мне надо быть на открытии нового супермаркета. Сейчас сколько времени?

— Половина первого, — пробормотал пилот.

— Так какого же ляда ты тогда смеешь мне что-то говорить про погоду?! — закричал Никита.

— Понял. Жду.

Хозяин «Схватишек» прервал соединение. Увидел, что водитель смотрит на него в зеркало заднего вида.

— Может, за дорогой лучше следить будете? — поинтересовался бизнесмен.

Таксист прибавил скорости и больше не смотрел в зеркало заднего вида. Никита не успел убрать телефон в карман, как тот вновь завибрировал. На этот раз высветилось, что звонит Лариса — помощница. Красивая и умная женщина тридцати с хвостиком лет. Никита, с его пренебрежением к людям, этого человека ценил. Лариса никогда не была замужем и о личной жизни, казалось, не думала. Только о работе. Вкалывала круглосуточно, даже больше самого Никиты.

— Слушаю, дорогая, — дружелюбным тоном сказал бизнесмен.

— Здравствуйте, Никита Сергеевич, — прощебетала Лариса. — Я вас не сильно отвлекаю?

— Для своей правой руки я всегда свободен.

— Тогда к делу, — стал серьёзен её тон. — Тут, в Подмосковье, завод один появилась возможность купить. Мне показалось, вам это может быть интересно.

— Завод?! — воскликнул хозяин «Схватишек», так искренне, что даже водитель такси бросил мимолётный взгляд в зеркало заднего вида. — Зачем мне завод?!

— Шеф, вы не кипятитесь раньше времени. Я знаю, что это «не вашего поля ягодка», но я тут посчитала… В общем, завод продаётся за копейки. По моим подсчётам окупится через четыре года, а уже…

— Подожди-подожди, — оборвал Никита. — Что за завод и что он производит?

— Производит презервативы. Площадь небольшая, так как полностью автоматизирован. Обслуживающего персонала минимум. Там сторожей больше. В общем, при таком минимальном расходе на заработную плату…

— Лариса! — вновь перебил бизнесмен. — Ты же знаешь мои предпочтения.

— Знаю, — согласилась помощница.

— Тогда зачем ты мне предлагаешь то, где я даже свои таланты реализовать не смогу? Зачем мне автоматизированный завод? С машинами не поспоришь, ими не покомандуешь…

— Но, Никита Сергеевич, это же отличная возможность попытаться сделать что-то новое! Тем более при тех расходах, что требуются на этот завод! К тому же…

— Лариса, заканчивай, — оборвал бизнесмен. — Не нужен мне этот завод. Пусть он и выгоден, но я предпочитаю использовать рабский труд. Он ещё выгодней.

— Ваше слово закон, — вздохнула помощница. — Моё дело узнать и предложить.

— Хорошо, моя драгоценная, — улыбнулся Никита. — Спасибо за информацию. До встречи.

— До свидания! — прощебетала помощница.

* * *

Пару лет назад Лариса уговорила купить вертолёт. Никита долго отбрыкивался, но помощница настояла. Поначалу, конечно, было непривычно. Постепенно втянулся. Даже учиться управлять им начинал, но так и не закончил. Дела не позволяли. Спустя короткое время вошёл во вкус владения транспортным средством, для которого не страшны пробки и расстояния в триста-четыреста километров. Сейчас не представлял, как раньше обходился без него. Единственное, что мешало и сильно раздражало — шум. Но бизнесмен решил стойко терпеть.

«Хочешь бесшумно, — пошёл на договор с собой. — Садись в машину и плетись черепашьим ходом».

Перед отлётом позвонили из нового супермаркета. Переспросили, точно ли прибудет Никита. Бизнесмен строго-настрого приказал не начинать без него. Ни один из супермаркетов не начал работы без того, чтобы он не разрезал красную ленточку.

За окном бесновался дождь. Под порывами ветра вертолёт изредка кидало из стороны в сторону. Никита бы этого и не заметил, не налетай за последний год около тысячи часов. Олег перед вылетом попытался сослаться на непогоду, но бизнесмен посмотрел на него так красноречиво, что пилот посчитал за благо рискнуть.

Когда пролетали над Лосиным Островом, в кармане завибрировал мобильник. Сигнала не слышно. Да и отвечать при таком грохоте бессмысленно. Никита вытащил телефон, посмотреть, кому захотелось с ним поговорить.

Звонила бывшая жена. Её номер на дисплее телефона мог означать лишь одно — очередные проблемы. Пошёл уже четвертый год тяжб, в разработке находилось третье дело против него. Её новый муж, адвокат, ни капли не стесняясь, положил глаз на его бизнес, пытался отсудить половину. Именно после этой женщины Никита начал бояться противоположного пола. А в особенности красавиц. Сильно обжёгся на их продажности и алчности. При разводе бывшая супруга и так получила виллу в Майами, пятикомнатную квартиру на Тверской, бронированный «каддилак», да небольшой, по сравнению с сетью «Схватишек», но достаточно прибыльный бизнес — крупный магазин автозапчастей. Но ей оказалось мало. Она решила вытянуть всё. Или как можно больше. Никита даже начал как-то задумываться о найме киллера, но, трезво взвесив «за» и «против», решил не прибегать к таким крайним и опасным мерам.

Сколько этих красивых лис завертелось вокруг после развода — не перечесть. Но Никита стойко выдерживал атаки. С особенно настойчивыми, помогала справиться Лариса. После чего и поползли слухи, будто они вместе. Бизнесмен и сам пару раз задумывался над таким жизненным поворотом, тем более помощница подходила под его идеал жены.

Однако ожог от прошлого брака болел. И сильно кровоточил.

Телефон продолжал вибрировать. С экрана улыбалось лицо бывшей супруги. Никита вспомнил, как радовался, когда высвечивалась эта фотография, сделанная на Мальте. Теперь она ничего кроме отвращения не вызывала. Зачастую он вообще передавал трубку Ларисе, и все вопросы решала помощница.

Бизнесмен собрался нажать «отклонить вызов», когда за окном сверкнуло. Глаза на мгновение ослепли. Вертолёт содрогнулся, будто колокол от удара звонаря. На приборной панели запищало. Ещё раз тряхнуло. Телефон вылетел из рук. Даже сквозь окружающий грохот Никита расслышал характерный треск корпуса. Вертолёт резко накренился, и бизнесмен мгновенно забыл о поломке дорогущего аппарата. Его кинуло на дверь. Голова приняла на себя всю силу удара. На стекле образовалась сеть паутинок. В глазах потемнело. Когда сознание на доли секунды вернулось, Никита увидел, что земля приближалась с катастрофической скоростью.

«Деревья должны смягчить удар» — пронеслось в сознании перед тем, как тьма поглотила окружающий мир.

* * *

Никита открыл веки медленно, будто те весили целую тонну. Поначалу не увидел ровным счётом ничего. В голове, как красная тряпка тореадора перед быком, повисла мысль: «Я ослеп!». Полное осознание этого факта ещё не пришло, но нечто мерзкое и гадкое, обещающее огромные проблемы, зашевелилось в душе. В следующую секунду зрение вернулось. Появилось и ощущение в пространстве. Бизнесмен лежал в позе эмбриона. Пахло зеленью и металлом. Приподнявшись на одной руке, мутным взором осмотрелся. Вертолёт лежал на боку. Стекло со стороны пассажира разбито, сквозь него проглядывала налитая жизненными соками трава. Панорамное окно перед пилотом в крови. На руку хозяина «Схватишек» капнуло. Никита в недоумении поглядел вниз, на запястье — кровь. Ощупал голову. Над правым ухом сгусток вязкого и липкого. Когда дотронулся, сознание пронзила острая боль, Никита вскрикнул.

Сверкнула молния, с запозданием донёсся мощный раскат грома. По обшивке вертолёта капли стучали с такой силой, будто каждая из них размером с овцу. В сумраке Никита попытался разобраться, где выход. Пощупал сидение, оказавшееся перед лицом. Наконец сообразил: если вертолёт на боку, значит выход сверху. Наткнулся взглядом на пилота. По лицу Олега текла кровь, из носа при каждом выдохе пузырилась бордовая пена. Помогать ему бизнесмен и не думал. Решил, что каждый должен заниматься своим делом, и помощь пусть оказывают спасатели.

Дверь отрыть не получилось — заклинило. Да и неудобно открывать в таком положении. Никита долго толкал, после давил головой, помогая руками, пока вена на лбу не вздулась и не запульсировала. Окончательно отчаявшись выбраться из перевёрнутого вертолёта, хозяин «Схватишек» собрался лезть на передние сидения и выбивать панорамное окно, но в последний момент передумал — стоило лишь представить, во сколько выльется замена. Вновь принялся давить руками. В голове от перенапряжения «застучали молоточки». В двери хрястнуло, дзинькнуло, будто хрустальная ваза разбилась. После она медленно-медленно, начала поддаваться. Бизнесмен приложил больше усилий. В голове набатом застучала тупая боль.

— Ну, давай! — прохрипел он.

Голова грозила взорваться, в глазах потемнело, в горле образовался ком. Затошнило.

— Ну, давай!!!

Дверь распахнулась и гулко стукнулась о корпус. Вертолёт содрогнулся. На голову хлынули холодные струи воды, словно бизнесмен телепортировался под душ. Никита схватился за край двери. Попытался подтянуться, но руки ослабли, а в голове вновь грохнул набат.

— Ну, давай! Давай! — запричитал он.

Одной ногой встал на спинку переднего сидения, второй заскрёб по пассажирскому. Кое-как подтянувшись, упёрся локтями и выбрался из вертолёта. Вокруг, сквозь пелену дождя виднелись деревья. Разлапистые зеленые кроны пригнулись к земле под тяжестью небесных потоков. Темно, как поздним вечером. Хотел встать в рост, но не удержался на неровной поверхности влажного корпуса и грохнулся вниз. Головой чуть не стукнулся о шасси. Плечом больно встретился с вязкой, похожей на ил, землёй. Лицом зарылся во влажную, приятно пахнущую, траву.

«Болото!» — возникла откуда-то мысль.

Попытался вскочить, но лодыжку пронзила боль.

— Твою-ю ма-ать! — зашипел Никита и вновь грохнулся на вязкую землю. Закатал штанину и ощупал ногу. Перелома нет, просто подвернул.

— Фу-у-ух! — громко выдохнул бизнесмен.

Оглянувшись, понял, что чуть не испугался, как говорится, собственной тени. Никакого болота вокруг и в помине не наблюдалось. Вертолёт попросту упал в низину, куда стекалась вода, оттого слой почвы размяк. Никита с трудом поднялся на ноги. Опёрся плечом на дно вертолёта и попытался нашарить телефон во внутреннем кармане. Потом вспомнил, что тот был в руках, когда произошло крушение.

Сверкнула молния. Под одним из деревьев привиделась странная человеческая фигура. Длинные руки ниже колен, рост около ста тридцати сантиметров, широкие мощные плечи. Никита поморгал, сбрасывая наваждение.

Раскатисто, будто иерихонская труба, прогрохотал гром. Уши заложило, в голове загудело. Никита решил вновь забраться в вертолёт. Даже если телефон сломан, то есть мобильник у пилота, а на крайний случай внутри имеется рация.

Ноги дрожали, колени подгибались, на подвёрнутую лодыжку наступать больно до рези в глазах. Несколько шагов Никите хватило, чтобы понять: забраться внутрь не получится. Обхромал вокруг, тщетно пытаясь найти какую-нибудь лазейку. Сквозь окровавленное панорамное стекло рассмотрел пилота. Конечно, Никите жаль парня, но собственная боль чувствовалась острее. И лезть внутрь, выручать человека он не собирался.

«Придётся искать другого пилота, — подумал бизнесмен. — Да что там пилота?! Вертолёт придётся новый покупать!» — всерьёз расстроился он.

Обошёл вокруг рухнувшей машины. Хвост отвалился, и на видимом пространстве его не было. Фюзеляж оказался так искорёжен, будто над ним поработали десяток молотобойцев. Основной винт при столкновении с землёй, вырвало со всеми потрохами.

Для очистки совести, бизнесмен попытался выдавить лобовое стекло. Даже пару раз стукнул здоровой ногой. Бесполезно.

«Если не разбилось от падения, — рассудил он. — Почему у меня должно получиться его разбить?!».

В голове повис туман, будто с сильного перепоя. Бизнесмен попытался вспомнить, куда летел. Всплывали какие-то образы, но в связное целое фрагменты не соединялись. Хозяин «Схватишек» опёрся на панорамное стекло вертолёта и несколько мгновений простоял, восстанавливая общую картину. Сверкнула молния. Вновь Никите привиделась между деревьев странная фигура. Но уже не одна.

В первый раз, естественно, подумал, что показалось. После второго понял: рядом кто-то есть. И вряд ли этот «Кто-то» дружественно настроен. Сердце на несколько мгновений замерло. Никита, напрягая зрение, всматривался в то место, где увидел фигуры.

— Эй, — дрожавшим голосом крикнул бизнесмен. — Кто там?

Раздался оглушительный гром, заложило уши.

— Помогите! Мы разбились! — в голосе послышались истерические нотки. — Нам нужна помощь! Пилот…

Никита скорее почувствовал, нежели услышал, что сзади кто-то подкрадывался. Выглянул из-за фюзеляжа. Дождь лил рекой. Никого.

— Эй, вы слышите меня?! — охрипшим от перенапряжения и страха голосом, закричал бизнесмен. — Мой пилот тяжело ранен! Ему срочно нужна помощь!

Огляделся. В ответ лишь стук капель по разбитой стальной птице, да шелест льющейся воды. Никита бы мог подумать, что ему привиделось, если бы не острое чувство, что за ним наблюдали. Ещё раз осмотрелся. Выглянул с одной и с другой стороны вертолёта.

«Чушь, — пронеслось в мыслях. — Чушь! Не может здесь никого быть!»

— Чушь, — решил повторить вслух, для закрепления результата. — Не может здесь…

Среди монотонного стука капель о сталь послышалось странное клацание. Никита замолк и, как заяц в бурьяне, затаился. Даже колени согнул, слегка присев. Ничего не произошло.

«Чушь какая-то» — снова промелькнула мысль.

Сверху послышался странный звук, будто что-то тихо-тихо заскрежетало по обшивке вертолёта. Никита поднял голову…

…последнее, что мелькнуло перед глазами — толстая, коричневая палка и белые, без зрачков, глаза.

* * *

Вокруг кромешная тьма. Несколько минут, показавшихся вечностью, Никита пролежал, пытаясь сообразить, жив он или мёртв. В голове пульсировала тупая боль, тело ныло, в лодыжке словно поселилась голодная мышь. По этим ощущениям хозяин «Схватишек» и догадался, что по-прежнему жив. Почему-то стало тоскливо. Никита сильно зажмурился и мысленно приказал самому себе: «Соберись!». Открыл глаза и начал ощупывать пространство вокруг. Пальцы нашарили идеально гладкий пол. Другая рука стену. Бизнесмен ковырнул их. Создалось чувство, что они состоят из слегка размягчённого стекла.

Никита вскочил. Тело разболелось, в висках забу?хала кровь, лодыжка заныла. Получилось встать и сделать два шага. Вероятность того, что в могиле исключена. Лодыжка разболелась так, что отдавало в колене. Во всех подробностях вспомнились события этого суматошного дня. Хозяин «Схватишек» упёрся в подвернувшуюся стену. Попытался предположить, кто ударил палкой. Голова отказывалась работать должным образом. Её наводнили тревожные и панические мысли. Никита постарался успокоиться и прогнать всё ненужное. Медленно и глубоко задышал. Пахло сыростью, землёй и старыми испражнениями. Пощупал левую часть головы, где красовалась огромная шишка. От прикосновения к ней, из горла вырвался собачий скулёж. С правой части головы, чуть повыше виска, бизнесмен нащупал запёкшуюся кровь. Сознание разорвала острая боль. Никита зажмурился и несколько мгновений простоял в кромешной темноте. Без сомнения рана, полученная от падения вертолёта, намного серьёзнее, чем от удара дубиной. После ощупал тело. Повреждений и переломов не обнаружил. При этом понял, что карманы пусты. Вытащили всё, вплоть до носового платка.

«Малолетки какие-нибудь деревенские, — промелькнула мысль. — Ограбили и кинули в яму».

— А почему тогда темно? — прошептал Никита.

Давать самому себе ответ не решился. В голову лезли исключительно плохие мысли, первейшая из которых: «В голове от удара повредился какой-нибудь нерв, и я ослеп».

Во внутреннем кармане пиджака нашёл пилочку для ногтей. Как можно использовать данное приспособление? Со злостью кинул на пол. Ещё раз, самым внимательным образом ощупал карманы, но ничего не обнаружил. Удручённо вздохнул. Прихрамывая, поплёлся вдоль стены.

Комната оказалась маленькой. Никита высчитал по шагам, и получилось где-то пять на пять метров. Добравшись к выходу, приободрился. Даже приосанился, хромать меньше стал. Выйдя из комнатушки, увидел вдалеке укреплённый на стене факел. Его света хватало лишь на то, чтобы Никита различил прямой подземный коридор. Причём явно рукотворного происхождения. Не зная, радоваться или грустить, остановился. Плюс в этом один — со зрением всё нормально. Но прыгать от счастья не хотелось. В голову снова полезли дурные мысли. Сами собой назревали вопросы. Кто его сюда приволок? Что собираются с ним сделать? Хотя с этим-то как раз всё понятно. Потребуют выкуп. Не исключено, что это и вовсе происки бывшей жёнушки и её мужа-адвоката. Очередная, но на этот раз жёсткая, попытка отобрать бизнес.

Несколько долгих, как вечность, минут Никита простоял, не зная, что делать.

«Бежать? — вяло мелькнула мысль. — Куда?»

Нащупал вначале левую стену, затем правую. Коридор показался широким. Два человека его комплекции могли разойтись, не зацепив друг друга плечами. Хозяин «Схватишек» обернулся, поглядел в противоположную сторону. Там стояла непроглядная тьма.

— Как в могиле, — прошептал бизнесмен. Голос в окружающей тишине показался чуть тише ядерного взрыва.

И тут Никита с удивлением обнаружил, что видит уже не один факел, а множество огней, которые двигались в его сторону. Впереди шёл человек с непропорционально длинными руками — ниже колен. Позади мелькали другие факелы. Большего, из-за разделявшего пространства, бизнесмен не разглядел. Сделал шаг к подземной темнице, когда в голову пришла простая до безобразия мысль: «Что я делаю?!». Вместо того, чтобы выбираться, Никита лез обратно в камеру. Причём в ту, где нет даже дверей. Бизнесмен резко повернулся и, не обращая внимания на боль в лодыжке и голове, отправился в кромешную тьму. Успел сделать пять-шесть шагов, когда душу якорными цепями сковал страх.

— Да что же это такое?! — надтреснутым голосом взмолился Никита. — Иди! Давай! — попытался подбодрить сам себя, но не мог сделать и шага, будто упёрся лбом в стену. — Ну, давай! — наконец превозмог себя.

Объяснить собственный страх не мог. Да и не задумывался над этим в тот момент. Больше волновало возвращение к обычной и нормальной жизни.

И тут Никита осознал, где находится. Когда был подростком, то слышал легенду от сверстников, будто в районе станции Лубянка есть огромный подземный лабиринт, построенный неизвестно когда и неизвестно для чего. Через него, якобы, можно выйти к метро два. Поговаривали даже, что есть люди, которые там побывали.

В темноте, не далее чем в десятке шагов, послышался лёгкий шорох, будто передвигался человек, волочивший за собой одну ногу. В нос ударил запах гниения. Никита, как обезумевший, рванулся обратно в комнату-камеру. Несколько секунд, показавшиеся вечностью, не мог нащупать вход. После забился в угол, подобрал колени к подбородку и жалобно, как побитый щенок, заскулил. Зубы стучали, будто от пятидесятиградусного мороза. Лицо, ладони и спина вспотели. Отблески пламени, тем временем приблизились, заплясали на стене коридора. Послышалось какое-то сопение, а после резкий голос произнёс незнакомое слово.

В комнату, один за другим, вошли семеро мужчин. Самый высокий из них едва доставал бизнесмену до груди. У троих факелы, у остальных короткие копья. Последним следовал древний старик. Всё выглядело слишком сюрреалистично. Никита засомневался в собственном рассудке. Ещё утром он находился в Москве, завтракал в постели и смотрел новости. Теперь сидел в какой-то пещере, а перед ним стояли даже и не люди. Может это чья-то злая шутка? Кто-то решил устроить ему розыгрыш из разряда «Поворот не туда»?

Первое, что привлекло внимание — белые, без зрачков, глаза пришельцев. Хотя и слепыми они быть не могли. Зачем тогда факелы? Никита с интересом смотрел на гостей, а они на него. Он по-прежнему сидел в углу, подобрав колени. Гости встали полукругом. Их одежда состояла из шкур, перешитых в штаны, рубахи и обувь. Вперёд выступил старик. Лицо испещрено морщинами, как Земля реками. В редкой седой бороде виднелись чёрные волоски, будто последние из могикан, не собиравшиеся сдаваться возрасту. Никита подметил, что руки у старика намного длиннее, чем у обычного человека. Посмотрел на других пришельцев — у всех ниже колен. Кожа бледная, с сероватым оттенком. Лишь у старика она казалась нормального цвета. Хозяин «Схватишек» глянул на собственную руку, желая удостовериться, что это не обман зрения из-за нехватки света.

Старик присел по-арабски напротив Никиты. Посмотрел белыми, как альпийский снег глазами.

— Ну, здравствуй, — произнёс на чистом русском. — Рассказывай, чего припёрся?

— Вы — гномы?! — с улыбкой пробормотал бизнесмен. — Или я сошёл с ума?!

Старик натужно вздохнул, левой рукой погладил бороду.

— Я тебя спрашиваю, чего припёрся? — буркнул он.

Никита исподлобья глянул на него, потом поочередно обвёл взглядом остальных «гостей».

— Ладно, — буркнул дедок. Медленно, покряхтывая, поднялся. Обернувшись, сказал несколько незнакомых слов гномам с оружием. Бизнесмена вмиг окружили. Четыре заостренных наконечника застыли перед глазами.

— Скидывай с себя всё барахло, — донёсся из-за спин голос старика. — Оно тебе больше не понадобятся. Никогда.

Никита так и распирало ответить, что никуда не приперался, и вообще рад уйти. Команду раздеваться попросту не понял.

— Чего-чего ски… — хотел переспросить бизнесмен. Один из гномов ловко перехватил копьё наконечником к себе. Размахнувшись, сильно треснул человека древком по голове, вскользь задел нос. Хозяин «Схватишек» дёрнулся, попытался вскочить, но три остальных копья упёрлись в грудь. Тогда он взялся за ушибленное место и заслезившимися глазами посмотрел на обидчика.

— Раздевайся, говорю. Или я не по-русски выражаюсь?! — проворчал дедок. — Они тут шутки шутить с тобой не будут.

— Что вам от меня надо?! — Никита старался, чтобы в голосе не чувствовалось страха, но тот сквозил в каждом звуке.

— Раздевайся! — раздражённо повторил старик.

— Зачем?

Последовал многозначительный вздох и несколько слов на незнакомом языке. Ещё два копьеносца перехватили оружие наконечником к себе. В следующее мгновение бизнесмену показалось, что на него обрушился камнепад. Удары посыпались один за другим. Сильные, хлёсткие, болезненные. Никита прикрыл голову и упал лицом вниз, свернувшись калачиком.

— Хвати-и-ит! — закричал он, когда показалось, что внутренние органы с секунды на секунду разорвутся от боли. Кто-то ударил ногой в лицо. Бизнесмена отбросило на бок. Острая боль разорвала сознание, во рту появился металлический привкус. Несколько мгновений полежал, ожидая продолжения экзекуции, лишь после открыл глаза.

— Последний раз говорю, раздевайся, — послышался голос старика. — И живее! А то этим ребятам уже надоело ждать.

Никита посмотрел на лица гномов. Нагло ухмыляющиеся рожи с бледной кожей, белыми глазами и не очень умным выражением. Идеальные «мясники». Такие действительно не будут долго ждать. Отчего-то они напомнили ему охранника на входе супермаркета. Бизнесмен медленно начал подниматься. Встал на колени, выпрямился в полный рост. Он смотрел на них сверху вниз, отчего появилось желание раскидать этих карликов. Глянул на поблёскивавшие в языках пламени наконечники копий. Гномы напряглись, почувствовали, что именно у человека назрело в уме.

Здравый рассудок победил. Никита понимал, что даже если ему удастся убить всех карликов, то набегут другие, а он даже не знает, как отсюда выбраться. Бизнесмен скинул пиджак, медленно расстегнул и снял рубашку. В пещере стояла идеальная температура — не холодно и не жарко. Не развязывая шнурков, скинул туфли. В последнюю очередь стянул брюки вместе с носками. Всю одежду кинул под ноги гномам. Выпрямившись в полный рост, с вызовом посмотрел на одного из них.

— Ты что глухой?! — протиснулся между соплеменников старик. — Я же тебе сказал, раздевайся! Или ты не понимаешь, что значит это слово?!

— Трусы-то тебе зачем? — глухо произнёс хозяин «Схватишек».

— Слушай, а ты умственным расстройством не страдаешь? — участливо поинтересовался старик. — А то эти ребята любят, когда им приказывают научить уму-разуму.

— Им бы самим его набраться, — бизнесмен стянул трусы. Возникла шальная мысль кинуть их кому-нибудь в лицо. Никита с трудом сдержался.

Трусы упали поверх одежды. Старик слегка нагнулся и внимательно осмотрел половые органы человека. Сказал что-то на незнакомом языке. Гномы усмехнулись. Хозяин «Схватишек» почувствовал себя кроликом на выставке. Голый, перед толпой каких-то мужиков…

«Меня похищают инопланетяне, — впервые пришла в голову мысль. — Для опытов».

Вот только не вязались копья с инопланетным разумом.

— Всё нормально, — сказал старик. — Жить будешь.

— Это ты определил, взглянув на мой член? — не удержался от ехидства Никита.

Ответа не получил. Один из копьеносцев, брезгливо поморщившись, собрал одежду. Усмехаясь и переговариваясь на своём, похожем на птичью перекличку, языке, они покинули комнату. Никита остался голый в сгущавшихся каждую секунду сумерках. Один на один с недоумением и болью в избитом теле. Во рту чувствовался вкус крови, на ощупь губа распухла до громадных размеров. Надавил, голову пронзила острая боль. Показалось, зуб пошатнулся.

Когда отблески пламени скрылись, бизнесмен тихо подобрался к выходу. Огни отдалялись. Несколько секунд промедления грозили тем, что он останется во тьме. Хозяин «Схватишек», прихрамывая, направился следом за гномами. Но они двигались быстрее. Никита ускорился. Даже пробовал бежать, но изнеженные обувью ступни, остро реагировали на каждую шероховатость. При этом вывихнутая лодыжка разнылась, словно капризный ребёнок, а пульсация в зубе отдавалась набатом в голове. Никита хоть и шёл в кромешном мраке на видневшийся огонёк, но всё равно чувствовал какую-то незащищённость оттого, что обнажён.

Свет неожиданно пропал, словно те, кто его несли, повернули за угол. Бизнесмен остался в полнейшей темноте. Первым делом нащупал руками стену. Сделал пару шагов вперёд и остановился. Идти дальше в полнейшем мраке стало страшно. Захотелось взвыть от безысходности и отчаяния. Попадись ему торговец спичками, он бы купил их по цене квартиры в сталинской высотке. Никита остановился. Возникло желание лечь, свернуться в клубок и заплакать. В голове творился сущий бедлам. К тому же боль в теле и челюсти мешала связно мыслить. Сзади послышался тихий шорох. Дыхание перехватило, ладони моментально вспотели, сердце застучало гулко и натужно. Все чувства превратились в слух. Мгновения слились в вечность.

«Ничего там нет, послышалось» — успел подумать Никита, перед тем, как что-то, весом с танк, опустилось на затылок.

* * *

Когда хозяин «Схватишек» осознал, что очнулся, то моментально застонал от нестерпимой боли. Сложилось такое чувство, что голова превратилась в один большой защемлённый нерв.

А вокруг по-прежнему кромешная тьма и могильная тишина.

— Помогите! — не вытерпели нервы бизнесмена. — Пожалуйста, помогите!

Эхо несколько раз повторило крик. Никита свернулся в позе зародыша. Схватился за голову и застонал. Во рту пересохло, будто выпил накануне несколько литров спирта.

— Помогите! — завопил он. — Кто-нибудь! Пожалуйста! Помоги-и-ите-е!

От крика боль в голове запульсировала, превратившись из сильной в адскую. Никита завыл, словно раненый волк.

— Заткнись, — донёсся женский шёпот.

Никита затих, как кролик при виде удава. Боль в голове моментально забылась, а мироощущение превратилось в слух.

— Кто здесь? — спустя несколько мгновений прошептал он.

— Заткнись! — донёсся тот же голос.

— Вы меня слышите?! — Никита подскочил, но сразу скрутился от пульсации в голове. — Что происходит? Где я? Где выход?

— Да заткнись ты! — послышались разъярённые нотки в шёпоте.

— Почему? — бизнесмен нащупал стену, прижался к ней, как к родной. — Что здесь происходит? Кто эти… — захотелось сказать «гномы». — Люди? Чего они от меня хотят?

— Умолкни дурак! — прозвучало отчаяние в голосе. — Заткнись, говорю!

— Да что же это такое?! — Никита начал перебирать руками по стене, направляясь на голос. — Что им надо? Как отсюда выйти!

— Да замолчи! Он идёт.

— Кто он? — не унимается бизнесмен. Руки нащупали арку. Бизнесмен вышел в коридор. — Кто идёт? Где ты? Отзовись!

Медленно двинулся вправо — за гномами. Никита рассчитывал, что вновь оказался в той же темнице. О том, что после удара по голове могли перетащить в другую — не подумал. Правой рукой упёрся в гладкую стену. Превозмогая боль в теле и голове, запрыгал по коридору. На подвёрнутую ногу старался не наступать, лишь прощупывал пространство перед собой.

— Эй, отзовись! — крикнул Никита. — Где ты?

В ответ тишина.

— Ты же где-то недалеко. Я знаю. Скажи, куда…

Впереди, совсем близко, послышался шорох. Бизнесмен замер. Потянуло гнилью, будто перед ним стоял наполовину истлевший человек. Хозяин «Схватишек» почувствовал, как кончики пальцев на руках и ногах похолодели, сердце начало биться урывками, а горло пережали спазмы. Что-то тяжелее авианосца обрушилось на плечо, а затем врезалось в живот. Никита, как подкошенный, грохнулся на пол. В глазах потемнело, внутренности зажглись огнём, из горла вырвался крик. В следующее мгновение рёбра затрещали. Дыхание спёрло, перед глазами поплыли разноцветные круги. Бизнесмен попытался откатиться, но упёрся спиной в стену. После ещё одного удара в живот, он закричал. Так беспощадно его не били даже в армии.

* * *

Очнулся бизнесмен от холода на лице. Несколько мгновений пребывал на границе забвенья и реальности, затем поток ледяной воды выдернул из блаженного ничегоневедения.

По стенам плясали языки пламени. Возле хозяина «Схватишек» стояло четверо гномов. Один с факелом, другой с грубым деревянным ведром, третий с коротким, и на вид игрушечным мечом. Четвёртый — тот же старик.

— Очнулся? — с надменным видом пригладил он бороду. — Ну и чего развалился? На отдых думаешь, прибыл? Курорт тебе тут, что ли? Пятигорск? Поднимайся!

Никита жалобно застонал. Тело ныло, будто разгрузил в одиночку железнодорожный состав. Голова раскалывалась. Ватной и словно чужой рукой потрогал распухшую губу. Языком прикоснулся к зубу и то ли почувствовал, то ли услышал противный скрип кости о кость.

— Сам виноват, — буркнул старик. — Зачем выходил в Тоннель?

— Я что-то не заметил таблички «Выход запрещён», — шёпотом огрызнулся Никита.

— Отлично, Шершень! — улыбнулся гном, пригладил бороду. — Раз зубы скалишь, значит, жить будешь. Поднимайся, ты же помнишь, что эти ребята ждать не любят, — кивнул в сторону соплеменников.

Бизнесмен медленно, стараясь не делать резких движений, поднялся. Переступил с ноги на ногу. Боль в лодыжке присутствовала, но по сравнению с ощущениями в голове казалась крохотной и незаметной.

— Что вам от меня надо? — на выдохе прошептал он. — Я могу очень многое. Просто скажите, что надо!

— Скоро узнаешь, — хихикнул старик. — Сам пойдёшь или эти молодцы тебе помогут?

— Сам! — поспешил ответить Никита.

— Хорошо, что сам. Меня зовут Туди и я здесь единственный, кто говорит по-русски. Отныне я твоя царь и бог. Усёк?

— Угу.

— Тогда шагай! — старик обошёл и слегка подтолкнул в спину.

Гномы расступились, пропуская человека.

— Направо, — услышал бизнесмен команду. — Шагай, пока я не скажу остановиться. Сразу наверно стоит предупредить, что попытка убежать ни к чему кроме побоев не приведёт. А тебе их, по-моему, уже достаточно.

— Достаточно, — эхом буркнул Никита.

За спиной, подняв факел на максимальную высоту, шагал гном. Следом шли двое с оружием, и замыкал колонну Туди. Бизнесмен внимательно рассматривал окружающее пространство. Овальный коридор, по которому шёл, имел явно рукотворное происхождение. Строили его не гномы. Идеально ровные стены поблёскивали, словно их оплавили огнём под большим давлением. Потолок три метра высотой, хотя его пленителям достаточно и полутора. Никита мало понимал в строительстве, но догадывался, что должны быть поддерживающие опоры. Здесь он их не видел. Проходя мимо первой из попавшихся пещер, бизнесмен не удержался и остановился. Внутри точно такой же, как и у него комнатушки, на боку спала обнажённая девушка на последних сроках беременности. Длинные, свалявшиеся волосы давным-давно потеряли цвет, превратились в тряпку. Рыхлое тело растеклось по земле. Гном с факелом сильно толкнул в спину. Судя по интонации, ругнулся на своём языке.

— Ты там не заглядывайся! — послышался голос старика. — Насмотришься ещё в своё время.

— Что вам от меня надо? — вновь предпринял попытку Никита.

— Направо, — вместо ответа скомандовал Туди.

В желудке заурчало. Никита не знал, сколько прожил без еды, но, судя по ощущениям, достаточно долго. Гном снова подтолкнул. Пролопотал что-то грозное на своём, птичьем, языке. Никита вздохнул и, как покорный баран, поплёлся дальше.

Шагая по коридору, хозяин «Схватишек» чтобы отвлечься от боли в теле, голове и лодыжке начал думать о новой рекламной акции. Лариса предложила ежемесячно разыгрывать в каждом из магазинов по автомобилю. Доходы позволяли такую роскошь, а прибыль подобной акции могла показать лишь практика. Постепенно с размышлений о целесообразности подобного выброса денег бизнесмен опустился до состояния прострации, когда не думал ни о чём, но при этом размышлял обо всём сразу. О своей участи; о том, что предстоит; о том, как выбраться; о том, куда вообще попал; о том, как там без него происходит управление магазинами, справляется ли помощница. Подумал, что его могут считать погибшим. По крайней мере, бывшая жена точно будет на этом настаивать. Для неё сложившаяся ситуация, как козырный туз в ответственный момент игры. А такой расклад означал, что выбраться из этих подземелий Никита мог бомжем в прямом смысле слова.

Шёл он медленно, босые ноги не привыкли ходить по земле, казалось, что каждая песчинка имела заострённые концы. Смотрел вниз, но не видел при этом ничего. Мельком обратил внимание на десяток встретившихся комнатушек, где находились девушки. Почти все беременные. Некоторые поднимали головы, щурились на свет, смотрели, кто проходил. Большинство неподвижно и отрешенно сидели или лежали в своих темницах. Никита размышлял о языке гномов. За свою жизнь хозяин «Схватишек» начинал учить несколько языков. До конца довёл лишь английский, прочие остались в зачаточном состоянии. Однако кое-какие знания в лингвистике получил. И наречие гномов в них не вписывалось. Подобных слов, состоявших из чирикающих звуков, не было ни в одном, знакомом ему языке.

— Слева, — послышался голос Туди. — Заходи.

Никита, словно робот на пульте управления, повернул в пещеру. Следом вошли гномы. Бизнесмен выплыл из раздумий. Помотал головой, будто пытался таким образом «утрясти» мысли.

Смердело отходами жизнедеятельности, немытым телом, сгнившей едой и блевотиной. В углу, на грязной и рваной постилке скрючилось подобие человека. В прошлом оно было девушкой, а сейчас имело безобразно расплывшиеся формы тела, длинные, местами всклокоченные, а местами свалявшиеся волосы. Когда на бизнесмена в неверном свете факела глянули два широко раскрытых и наполненных безумием глаза, он содрогнулся. При таком освещении они выглядели зловеще. Ноги не хотели делать ещё шаг, чтоб не оказаться в опасной близости от этого существа.

Девушка перевела взгляд с лица гостя на его половые органы. Гном с факелом толкнул Никиту в спину. Бизнесмен напряжённо сглотнул — догадался, для чего привели. Но предложенная самка не вписывалось в его понятие сексуальности. Он бы скорее согласился переспать с коровой.

Девушка слишком резко для своей комплекции кинулась. Не успел Никита защитить мужское достоинство, как она вцепилась в него мёртвой хваткой. Задёргала туда-сюда, перемежая движения подобием оральных ласк. Во рту у женщины осталось всего несколько зубов, да и те чёрные.

Первым, инстинктивным, действием, бизнесмен попытался отстраниться, но девушка вцепилась крепко. Туди взял факел. С кряхтением уселся возле стены. Скучающим взглядом принялся наблюдать за разворачивающимися событиями. Трое его сородичей вышли в коридор и сразу о чём-то зашептались.

— Возьми меня! Возьми! — залопотала девушка хриплым голосом. — Пожалуйста, возьми! У меня третий раз!

Ещё усерднее заработала руками и ртом. Никита в недоумении обернулся на старика. Тот водил по земле рукой, краем глаза присматривал за подопечными. Из коридора доносились голоса гномов.

— Возьми меня! — захныкала девушка. — Возьми!

Бизнесмен посмотрел сверху вниз, на то, что когда-то было человеком.

«Бык-осеменитель!» — подумал он.

От этой мысли неожиданно проснулось желание. Яростное, настойчивое. Девушка задёргала наливавшийся кровью орган упорнее.

— Возьми меня! Возьми, возьми, возьми! — исступлённо бормотала она. — Пожалуйста, возьми! У меня это третий раз! Пожалуйста!

Никита её уже не слушал. Закрыв глаза, представил стройную платиновую блондинку в кружевном боди и кожаных сапогах на высоком каблуке. В какой-то момент понял, что представляет Ларису. Она тоже красится в этот цвет, но одета всегда строго и элегантно. Не открывая глаз, опустился на пол. Девушка моментально оказалась сверху. Никите даже приходилось сдерживать её неистовые движения, иначе на спине могло не остаться живого места.

Один раз бизнесмен открыл глаза. Вместо платиновой блондинки с лицом Ларисы, в неверном свете факела на нём прыгала обрюзгшая, уродливая девушка. Туди со скучающим видом сидел неподалёку. Сонливо наблюдал за процессом. Никита закрыл глаза и вновь представил, как резвится с помощницей. Неожиданно подумал, что неплохо бы сделать это и по-настоящему.

Когда бизнесмен исполнил то, ради чего привели, девушка даже не подумала остановиться.

— Ещё! — Никита открыл глаза и столкнулся с бешеным, сумасшедшим взглядом. — Ещё! — из раскрытого рта, между гнилых зубов, бежала слюна. — Ещё! — прошамкала девушка. — Надо ещё! У меня это третий раз!

Каждое её движение вызывало донельзя неприятные и болезненные ощущения. Никита попытался скинуть «наездницу». Тогда женщина нагнулась и обхватила его за шею. В ноздри ворвался невыносимый запах немытого тела и пота. Дыхание спёрло. Бизнесмен сильнее заворочался, пытаясь выбраться из-под прицепившейся, словно пиявка, обрюзгшей туши. Старик подскочил. Чирикнул на своём языке. В комнату забежали остальные гномы. Втроём они сумели оттащить от Никиты девушку.

— У меня это третий раз! — хрипела она, продолжая тянуться к его половым органам. — Пожалуйста, возьми меня! Ведь это уже третий раз! Третий раз! Возьми меня! Пожалуйста! Не-е-е-ет! — завопила, когда бизнесмен подошёл к выходу. — Не уходи! У меня это третий раз! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Не уходи! У меня это третий раз! Пожалуйста!

* * *

Туди принёс еду на глиняной тарелке. Несколько кусочков вкуснейшего тушёного мяса и парочка странных хрустящих корешков показались человеку райским угощением. Никита попытался жевать, но пища, попав на больной зуб, причинила адскую боль. Скривившись, хозяин «Схватишек» несколько минут просидел, приводя чувства в порядок. Пьянящий запах мяса обволакивал разум, затуманивал мысли. Бизнесмен схватил дымившиеся куски и один за другим проглотил, даже не почувствовав вкуса.

Гном сидел возле выхода. Перебирал пальцами бороду. Факел вставил в специальный держатель, прибитый дюбелями напротив каждой пещеры.

— Больше нельзя. Чего непонятно? — ответил Туди на молчаливый вопрос, почему так мало. — Взрослый вроде, должен понимать, что желудок уже долго без еды. Или тебе охота корчиться от спазмов?

Никита удручённо вздохнул и опустил взгляд на глиняную тарелку, где остались корешки.

— Сколько я уже здесь? — полушёпотом спросил он. — И где вообще это «здесь»?

— Оно тебе зачем? — со вздохом подразумевающим «как мне всё надоело» поинтересовался старик. — Тебя будут кормить и поить. Сношаться будешь вдоволь. Чего тебе ещё надо?

— Жить мне надо, — буркнул Никита. — Ты оставил мой вопрос без ответа. Где я и сколько здесь уже нахожусь?

— Ты задаёшь нехорошие вопросы, — поморщился, словно от зубной боли, Туди. — После тебе захочется узнать, сколько ты здесь пробудешь и как отсюда выбраться. А ты уверен, что хочешь знать ответы на эти вопросы?

— Я хочу знать, где нахожусь! — бизнесмен постарался придать твёрдость голосу.

Они полминуты смотрели друг на друга, после старик опустил взгляд.

— Пока ты в этой комнате — ты в безопасности, — Туди с кряхтением поднялся. Ковыляющей походкой вышел в коридор. Лениво вытащил факел из крепления. — Советую запомнить это так же чётко, как лицо матери. Просто живи и радуйся жизни. Иначе… — замолчал на полуслове.

— Что иначе? — не вытерпел Никита.

— Ничего, — буркнул старик. — Мимо ведра не промажь, — сказал на прощание. — Тебе в этой комнате жить ещё долго.

Бизнесмен посмотрел в угол. По оцинкованной поверхности задорно плясали отблески удалявшегося пламени. Оно могло быть куплено в его же магазине. Вскоре хозяин сети супермаркетов остался в темноте. Появилась шальная мысль догнать и взять гнома в заложники. Выпытать где выход. Здраво рассудив, понял: ни к чему хорошему это не приведёт. Вначале требовалось осмотреться, лишь после прибегать к крайним мерам.

На глиняной тарелке нащупал корешки. Взял один, пожевал здоровой половиной челюсти. Мыслей множество, но ни одной цельной, логичной и завершённой. Сплошной сумбур. Языком случайно задел больной зуб. Голову пронзила резкая боль.

— Да что такое?! — захныкал Никита.

Непроизвольно потекли слёзы. Вытер ладонью. Выплюнул злосчастный корешок. Тело разболелось, нахлынула усталость. Бизнесмен свернулся калачиком на земляном полу.

«Сколько здесь было мужиков до меня? — вспомнил количество беременных девушек. — Куда они делись?»

Никита плотнее прижал колени к груди, обхватил голени руками. В области сердца защемило от тоски. Захотелось навзрыд разреветься. Несколько минут прошли в борьбе, а после он сдался. Брызнули слёзы, дыхание сорвалось на всхлипы.

Вскоре плакал в голос. Так, как не делал больше тридцати лет.

* * *

Проснулся хозяин «Схватишек» от тихого и ненавязчивого шороха. Темнота изменяла расстояния. Показалось, что звук раздался где-то совсем рядом, хотя бизнесмен уже знал: до источника не менее пяти метров. И находится он точно не в его пещере.

Никита вгляделся в кромешную тьму, словно всерьёз собрался что-нибудь рассмотреть. Сердце гулко застучало в грудную клетку. Шорох повторился, но теперь намного ближе. Разгорячённому мозгу показалось, что стоит протянуть руку и наткнёшься на источник. В темноте привиделось движение. Никита понимал, что над ним издевается его страх. Превращает секунды в минуты, а несущественные тревоги в кошмар. Гном сказал, что в этой комнате ему ничего не угрожает. Бизнесмен закрыл глаза и сосредоточился на собственных ощущениях. Поначалу было сложно, но уже через несколько минут привёл в норму дыхание, сердце стало биться с частотой в шестьдесят ударов. Когда прогнал липкий страх, смог различить тихий, еле слышимый посвист, словно кто-то дышал сквозь зубы.

— Что тебе надо? — голос у Никиты задрожал, как руки у пропойцы.

— Ы-ы-ы-ы! — донеслось в ответ.

Хозяин «Схватишек» подскочил, будто его током шандарахнуло. Отпрыгнул с резвостью кузнечика. Сильно стукнулся спиной и головой о стену, но боли не заметил.

Голос без сомнения принадлежал человеку. Мужчине. По интонации — русский. У гномов, как подметил бизнесмен, язык состоял из чирикающих звуков, и такому грубому там нет места.

— Ты можешь говорить? — Никита вытянул руки, будто надеялся оградить себя от невидимой опасности.

В ответ тишина.

— Эй, ты ещё здесь?

Молчание.

— Э-э-эй! Так ты ещё здесь?

— Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы!

Бизнесмен вздрогнул. Голос раздался совсем близко, но не в комнате.

«В коридоре стоит», — догадался Никита.

Щупая руками стену, направился к выходу. Чем ближе подбирался, тем отчётливее чувствовал вонь. Желудок принялся бунтовать. Гной, блевотина, испражнения, немытое тело — всё перемешалось в этом адском коктейле. Вновь послышался шорох, а после тихие-тихие удаляющиеся шаги. Эту совокупность запахов он чуял в коридоре, когда пытался удрать. Выходило, что существо его избило, не дало совершить побег. А ещё оно прекрасно ориентировалось в темноте.

Никита вернулся к дальней стене. Нащупал угол и как можно сильнее попытался в него вжаться. Ноги сами подогнулись. Бизнесмен грохнулся задом о землю, обнял колени. Где-то далеко раздалось «Ы-ы-ы-ы». После тишина. Плотная, непроглядная, живая. Казалось, протяни руку, и она ткнётся в ладонь.

«В могиле сижу», — подумал Никита, и сердце забилось чаще, ладони вспотели. Дыхание участилось, в груди защемило от чувства надвигающейся опасности. Горло сдавило, будто чья-то огромная сильная рука взяла шею в захват. Стало не хватать воздуха, глаза заслезились. Он ещё сильнее прижал колени к груди.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось совсем рядом.

Бизнесмен вздрогнул.

— Чт-то т-тебе н-надо? — начал заикаться он.

— Ы-ы-ы-ы!

Удаляющийся шорох. Теперь ясный и отчётливый, словно существо прекратило таиться.

«Обход владений, — решил Никита. — Проверил все ли на месте».

Шорох внезапно прекратился. Существо остановилось где-то неподалеку. Громко, натужно высморкалось.

— Ы-ы-ы-ы — вновь произнесло оно.

Бизнесмен боялся представить, куда попал, но версии сами собой лезли в голову. Воображение живо нарисовало историю, как во время Великой Отечественной, когда немцы шли с огнём и мечом, жители деревни спрятались в лесу. Начали рыть землянки и обнаружили подземные ходы. Немцы попытались их выкурить, но тщетно. О прежнем мире жители деревни постепенно забыли. Старое поколение, кроме одного долгожителя, умерло, а новое, родившееся под землёй, думает, что так и надо жить. Птичий переклич сохранился с тех пор, как они партизанили, прятались от немцев. Со временем трансформировался в речь.

— Чушь какая-то, — хмыкнул Никита. — Не может такого быть!

Но мозги упорно твердили, что может. Иначе, как всё объяснить? Старичок говорит на русском, как на родном. И по местному, птичьему, тоже болтает.

— Господи! — пробормотал бизнесмен бессознательно. — Что же это?! За что?!

— Ы-ы-ы-ы! — послышалось совсем рядом спустя несколько секунд. — Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! — раздалось последнее предупреждение, а после донёсся удаляющийся шорох.

Никита попытался представить, кто его охраняет. Но вопросы где он и как отсюда выбраться мешали думать о чём-то другом.

«Так, мысли трезво! — приказал сам себе хозяин «Схватишек». — Ты под землёй. Так? Ты среди тех, кто сильно походит на людей, не считая цвета кожи, глаз и длинных рук. Так? У них есть речь, один даже говорит по-русски. Так? Значит ты среди цивилизованных людей. Что они с тобой хотят сделать? По идее использовать как племенного быка. Для размножения. Так?»

Никита почувствовал нестыковку в собственных рассуждениях. Не видел себя в роли племенного быка. Да и зачем это нужно тоже не понял. Если бы гномы занимались людоедством, то им проще отлавливать людей на поверхности, как его, и поедать. Иначе с голода перемрут, пока человек вырастет. Как рабы? Тогда кто-нибудь когда-нибудь обязательно бы сбежал и поведал миру о подземной империи рабства.

«Хотя, — призадумался бизнесмен. — Если после рождения их забирают от матерей… Ведь говорили иезуиты, дайте нам ребёнка младше десяти лет и мы сделаем из него иезуита. Они же могут растить рабов. Нет! Снова какая-то чушь. Зачем тогда воровать людей с поверхности, если их и здесь достаточно?!»

Где-то далеко-далеко раздался женский крик, приглушённый толщей стен и расстоянием. Натужный, протяжный, наполненный болью. В коридоре послышался шорох. Существо прошмыгнуло мимо камеры.

— Гадина бесшумная, — одними губами произнёс бизнесмен. Тварь в коридоре услышала.

— Ы-ы-ы-ы! — угрожающе раздалось рядом.

— Чего ы-ы-ы-ы? — передразнил Никита. — Гадина, говорю, бесшумная.

— Ы-ы-ы-ы!

— Да ты, гадина, меня понимаешь?!

— Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы!

— Пошёл вон, мразь!

— Ы-ы-ы-ы! — крик разорвал тишину подземелья. — Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!

Никита вздрогнул. Привиделось движение. Напряг зрение, всматриваясь в черноту.

— Эй, тварь, — бизнесмен и сам поражался собственной смелости. — Ты ещё здесь?

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! — раздалось совсем рядом, будто перед самым лицом.

Никита почувствовал вонь.

— Ы-ы-ы-ы! — дохнул тёплый воздух на человека. От запаха затошнило. Задержать дыхание не получилось. Рвотный позыв сотряс тело, но хозяин сети супермаркетов смог удержать еду в желудке. — Ы-ы-ы-ы! — ещё раз сказало существо в лицо человеку.

Никита попытался отодвинуться, но стена не дала этого сделать. Спазмы скрутили желудок, лёгкие отказались наполняться зловоньем. Тихое шуршание возвестило, что существо ушло. Бизнесмену захотелось сказать, что-нибудь обидное вдогонку охраннику. Открыл рот, но сразу передумал.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось дальше по коридору.

Организм измучился. Испепеляющая усталость сковала мышцы. Никита и рад бы забыться сном, но нервная система так возбуждена, будто выпил семь литров кофе. Тогда лёг на бок, уже привычным движением крепко прижал ноги к груди. Скверный запах из пещеры выветрился, Никита смог дышать полной грудью. Попытался хоть что-нибудь рассмотреть. Начало казаться, что вот-вот должны включить свет. И он этого какое-то время ждал. Потом закрыл глаза и подумал о работе. Как инспектирует магазины. Мозг выдавал лишь бессвязные картинки. А после в голову и вовсе полезла всякая муть. Представилось, что проведёт остаток жизни в этой тёмной и просторной могиле, рядом с ыкающим монстром. Вначале состарится, одряхлеет и умственно и физически, а после, когда не сможет выполнять функции быка-осеменителя, его скормят этому монстру.

«Или я сам стану таким монстром. — Подумал бизнесмен. — А может меня сделают им».

Волнения о новом магазине быстро вытеснили эти мысли. Никита всегда разрезал красную ленточку. И все об этом знали. В том числе и Лариса. Один раз приехал даже с высокой температурой. Допустила ли помощница открытие или отменила? А если и дала отмашку, то как оно прошло? Справляется ли директор? Никита вспомнил, как два месяца назад разговаривал с ним. Молодой человек тридцати лет с деловой хваткой. Ещё тогда Никита решил к нему приглядеться.

«Как раз и подвернулось стечение обстоятельств, — решил бизнесмен. — Когда выберусь, посмотрим, что он предпринял».

— Если выберусь, — прошептали губы.

В носу защекотало, на глаза навернулись слёзы. Никита смахнул их тыльной стороной ладони.

«Не унывать! — приказал себе. — Я с нуля смог выбиться в люди! А это было нелегко. Очень нелегко. А теперь сдамся?! Каким-то гномам?!»

— Не унывать! — громко произнёс он.

— Ы-ы-ы-ы! — спустя несколько секунд раздалось неподалеку. — Ы-ы-ы-ы!

Лёгкое шарканье надсмотрщика скрылось вдалеке. Хотя Никита уже понял, что звуки подземелья обманчивы, как зеркало заднего вида в машине.

Мысленно вернулся к охраннику. Вроде и человек, но при этом вонь, от него вряд ли может принадлежать человеку. Так пахнет больное, старое и обезумевшее животное. У Никиты живот скрутило от воспоминания.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось вдалеке. — Ы-ы-ы-ы!

* * *

Разбудил женский крик. Такой же, как и в прошлый раз: натужный, протяжный, наполненный болью. Ноги и руки затекли. Шею ломало, будто голова превратилась в железнодорожную цистерну. Никита с хрустом в суставах распрямил ноги. И когда те ткнулись в мягкое, воздух в груди окаменел.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось из темноты. Послышался шорох — охранник вышел из камеры.

К Никите с запозданием пришли страх и отвращение. Выходило, что недочеловек сидел рядом пока он спал. Спина покрылась холодным потом, в груди образовался осколок льда.

Вновь где-то вдалеке раздался женский крик. Протяжный, наполненный нестерпимой болью. Никита поднялся, размял затёкшие конечности. Несколько раз отжался от стены.

А женщина по-прежнему истошно кричала.

Живот заурчал, требовал еду. Одновременно заныл зуб, а подвёрнутая лодыжка отозвалась тупой болью. Никита жалобно заскулил и закрыл глаза. Несколько минут постоял, затем опустился на землю. Любое занятие теряло смысл. Бизнесмен впервые по-настоящему осознал насколько плохо жить слепым людям. Ради полного вхождения в образ закрыл глаза, будто кромешная тьма недостаточно темна. Покрутился вокруг оси. Попробовал сориентироваться в какой стороне выход.

«Когда вернусь, организую фонд помощи незрячим, — клятвенно пообещал бизнесмен. — Только бы вернуться!»

Показалось, что в камере стало немного светлее. Бизнесмен несколько минут с затаившимся сердцем ждал. Вскоре стала различима арка входа. По стене коридора запрыгали блики пламени. Хозяин «Схватишек» решил не подавать виду, что радуется гномам. Сел возле стены, опустил голову, сложил руки на груди и всей позой старался показать, что ему плевать на них с высокой колокольни. Усидеть долго в таком положении не получилось. Так и подмывало встать и подойти к выходу. В пещере, тем временем, становилось всё светлее. По стенам поползли едва заметные блики. Постепенно их становилось всё больше и больше. Бизнесмен осмотрелся с таким выражением, будто телепортировался в янтарную комнату. Стены, пол, потолок, арка выхода — всё выглядело непривычно и странно. За последнее время Никита стал полагаться лишь на тактильные ощущения.

Мимо бесшумно прошли четверо гномов. Туди проковылял последним. За одно мгновение, профессионально, осмотрел пещеру и человека. Хитро подмигнул, будто состоял с Никитой в тайном сговоре о порабощении мира.

Гномы направились дальше, а вместе с ними уполз свет. Темнота быстро отвоевала пространство. А вместе с ней навалились тоска и отчаяние. Никита на ощупь подошёл к выходу. Прислушался. Издалека донеслось учащённое, гулкое и натужное, дыхание, перемежаемое всхлипами и повизгиваниями. Раздались голоса. Гномы что-то бурно обсуждали. Среди их разговора, похожего на птичий щебет, несколько раз вклинивался голос Туди. Тихий, но одновременно громкий и властный. Голос человека умудрённого жизнью и точно знающего цену собственным словам. Когда говорил он, остальные замолкали. Бизнесмен прислушивался так отчаянно, будто мог что-либо разобрать среди их щебетания. Увлёкся подслушиванием и не заметил, как оказался в коридоре. Где-то далеко-далеко плясали отблески пламени. Вновь посетила шальная мысль сбежать. Здравая логика победила. Никита вернулся в темницу. Обессилено сполз по стене.

«Куда бежать?!» — руки безвольно упали на пол, голова склонилась.

Предыдущие жизненные проблемы показались смехотворными. Вспомнил, как пытались «взять под своё крыло» бандиты, когда открывал ларёк с сигаретами. Как переживал, метался в поисках выхода из этой ситуации. Поначалу с ними удалось договориться, а после и вовсе посадить на длительные сроки. Сейчас эти проблемы показались чем-то несущественным. Что такое бандиты по сравнению с заключением под землёй у какого-то странного народца?

Никита закрыл глаза. Сильно-сильно зажмурился.

— Этого не может быть! — забормотал он. — Этого не может быть! Этого не может быть! Я сплю! Я просто при падении вертолёта сильно ударился головой и отключился. Я сплю! Я сплю! И я приказываю себе проснуться! Я приказываю! Я приказываю! Я приказываю! Я сплю! Сплю! Сплю.

Открыл глаза, всерьёз ожидая увидеть поляну, разбитый вертолёт. Но вокруг по-прежнему подземная камера. Отсветы заплясали по стенам. Вскоре гномы прошли мимо, а с ними обнажённая девушка на последних сроках беременности. Она еле переставляла ноги, лицо при каждом шаге превращалось в страшную маску, руками придерживала живот. Замыкал шествие Туди с факелом. Напротив пещеры Никиты он остановился.

— Это нормально, Шершень, — почесал бороду. — Так многие поступают.

— Ты о чём? — вяло поинтересовался бизнесмен.

— Все вначале пытаются проснуться, — пояснил Туди. — Но ни у кого ещё не получилось. Согласен, после той жизни, что там, — указал пальцем вверх. — Спуститься сюда… — причмокнул губами. — Не верится, что такое может быть. Я тоже вначале не верил, — хмыкнул он. — Не бойся. Привыкнешь, Шершень.

— В смысле «привыкнешь»?! — вскочил Никита, будто пол превратился в раскалённую сковороду. — А если я не хочу ни к чему привыкать?! Вы у меня спросили надо ли мне это?!

— А кто ты такой, чтоб у тебя спрашивать? — хитро прищурился дедок.

У бизнесмена запульсировало в висках, руки сжались в кулаки.

— Во-первых, я человек, — прохрипел он. — А во-вторых…

— И что? — улыбнулся Туди. — Вас здесь столько человеков… что одним больше, другим меньше… Роли не сыграет. Так что привыкай.

Никита открыл рот, собираясь что-нибудь сказать. Да не нашёл слов. Из глотки вырвалось глухое рычание. Туди усмехнулся.

— Порычи, порычи, — пригладил бороду. — Может, полегчает.

Озорно подмигнув, направился дальше. На бизнесмена вновь наползла темнота. Укутала в плотное одеяло.

Первая мысль — броситься следом. Никита сделал два порывистых шага к выходу. Вспомнил, какие удары посыпались на него, когда в прошлый раз попытался следовать за гномами. Остановившись, почесал затылок. Злость словно сквозь пальцы просочилась и вся без остатка покинула организм.

«Ничего, ничего, — со злорадством подумал бизнесмен. — И не из таких передряг выбирался. Справлюсь!»

* * *

Никита перестал чувствовать время. Оно слилось в одно бесконечное «сейчас». Туди вернулся и принёс серебристый поднос. Факел, как всегда, воткнул в держатель. На подносе, который поставил перед бизнесменом, стояли тарелка с мясом и грубая глиняная кружка с ароматным напитком. Сам присел напротив. Скрестил ноги по-восточному.

— Хлебни, Шершень, — протянул кружку гном. — Прибавит сил. Бодрости.

Никита хмуро глянул на тюремщика. Повинуясь пьянящему аромату, рука сама потянулась к питью. После первого глотка бизнесмен «поплыл» от разлившегося по телу блаженства.

— Есть не забывай! — напомнил дедок.

— Ага, — хозяин «Схватишек» заставил себя поставить кружку обратно на поднос. Если бы кто ему сказал, что там заварен дешёвый пакеточный чай, он бы не поверил. Мясо после напитка показалось пресным и вялым.

— Вы что туда глутамат добавляете? — указал на кружку.

— Чего?! — прищурился Туди. — Кого добавляем?

— Понятно. — Бизнесмен вгрызся в мясо. — А хлеб у вас тут практикуется?

— Практикуются удары по голове тем, кто тупые вопросы задаёт.

— А ты вообще знаешь, что такое хлеб?

— Я много чего знаю, — уклончиво ответил гном. — И много чего умею.

— Например?

— Ты ешь или болтаешь, я чего-то не понял?! Жри в темпе! Скоро придёт охрана, и поведём тебя.

— Куда?

— Освобождать! Чего непонятного?! Ты у нас такой болтливый, что император принял решение освободить тебя! Чего вылупился? Думаешь, правду говорю? Ешь!

Никита осторожно прожевал, стараясь не задеть больной зуб.

— Слушай, где я вообще? — поинтересовался он. — Куда я попал?

— Вот ты неугомонный! — хлопнул по колену Туди. — Оно тебе надо? Я же сказал, ешь, спи и сношайся с женщинами. Больше от тебя ничего не требуется! Понимаешь?

Бизнесмен внимательно посмотрел на тюремщика. Умное лицо, белые глаза, испещрённый морщинами лоб. Спина прямая, руки лежали спокойно, пальцы скрещены.

— Где ты так по-нашему лопотать научился?

— А с чего ты решил, что «по-твоему»?! Не боишься правды? — прищурился старик. — Ешь, говорю! Тебе сейчас работать надо будет, а у тебя желудок пустой! Просто так здесь никто тебя кормить не будет. Понял?

— В смысле работать? — Никита откусил ещё кусок, забывшись, начал жевать на другую сторону челюсти. Мясо попало на больной зуб, голову пронзила острая боль. — У-у-у-у! — протянул он.

— Ты случаем не еврей? — удручённо вздохнул старичок.

Бизнесмен поперхнулся. Боль моментально забылась. Прокашлявшись, спросил:

— А про расы откуда знаешь?

— Господи Иисусе! — удручённо хлопнул ладонью по лицу гном. — Шершень, откуда ты такой взялся-то?!

— А про Иисуса откуда знаешь? — выдавил Никита.

— Идут, — буркнул Туди. — Доболтался. Хоть чай выпей, — указал на кружку.

— Слушай, тебе тяжело пояснить, что со мной происходит?! — вспылил бизнесмен. Захотелось ударить по бородатой морде, чтоб не ерепенился. — Если я спрашиваю, значит, надо!

— Да мало ли, что тебе надо! — прикрикнул гном. — Твоё дело здесь подчиняться! Тебе ясно, Шершень?

— Да что за «Шершень»?! Какой я тебе шершень?! И с чего ты взял…

— Да с того! У тебя выхода другого нет. Хочешь жить — делаешь, что тебе говорят. Понял, тупица?

— Да я тебя… — Никита чуть не кинулся на тюремщика, но вовремя сообразил, что силой делу не поможешь, а наоборот усугубишь ситуацию.

— А ты молодец, — кивнул Туди, прочитав на лице подопечного работу мысли. — Соображалка пашет. А то устал я по утрам собирать разорванные тела в коридоре.

В голове родился ещё десяток вопросов. Никита открыл рот задать первый из них, когда в камеру вошли четыре охранника.

— Поднимайся, — скомандовал старик. — Обед закончился. Работать пора.

* * *

Бизнесмена привели к дородной, сильно ожиревшей особе женского пола. На вид ровеснице. Она прислонилась к стене, и вяло ковырялась в засаленном локоне. Когда гномы втолкнули хозяина сети супермаркетов внутрь, девушка медленно подняла голову, посмотрела безучастными глазами.

— Привет, — сказала она красивым, мягким голосом.

— Привет, — Никита даже подумать боялся о сексе с этой девушкой.

— Присаживайся, — по-своему поняла его смущение особа женского пола. — Поговорим.

Бизнесмен затравленно обернулся. Охранники, как и в прошлый раз, остались в коридоре неподалёку — оттуда доносились их приглушённые голоса. Туди, словно ждал приказа, стоял с факелом возле входа.

— Чего стоишь? — буркнул гном. — Дама зовёт. Советую принять приглашение.

Никита сглотнул тяжёлый ком в горле. Мало того, что женщина некрасива, так ещё и этот тип над душой будет «висеть». Точно бык-осеменитель.

— Туди, миленький, — попросила девушка. — Ты не выйдешь.

Гном засопел, пригладил бороду.

— Знаю-знаю что нельзя. Но ведь раньше ничего не происходило. Не произойдёт и в этот раз. Ты же меня знаешь.

— Знаю, — прошептал старик. — Знаю, — сказал громче. — Только всё мне тут в лучшем виде… сделать. Понятно?

— Конечно миленький, — расплылось ожиревшее лицо в улыбке. — Как всегда! Не подкопаешься!

— Факел оставить? — поинтересовался гном.

— Оставить! — выпалил Никита.

Понял, что начал совершенно по иному относиться к свету. Раньше он не придавал этому явлению никакого значения. Вечером надвигалась темнота, но каждое утро всходило солнце. Здесь свет приходил лишь с гномами.

Туди перевёл взгляд с одного человека на другого. Глубоко и многозначительно вздохнул. Покачал головой и вышел к остальным. Факел установил в крепление напротив входа.

— Да ты подходи, присаживайся, — сказала женщина. — Не стесняйся и не бойся. Как говорится — не съем.

Никита чувствовал себя тринадцатилетним подростком на первом свидании. Смотрел на эту огромную жирную тётку и думал: «А что с ней делать?». Победив неуверенность, подошёл. Гномы шептались. Затем громко рассмеялись.

— Присаживайся, присаживайся, — женщина похлопала ладонью рядом с собой. — Я догадываюсь, что мой вид тебе неприятен, но ничего сделать с этим не могу. Прости. Я уже слишком долго здесь для того, чтобы походить на человека.

— А сколько ты здесь? — насторожился бизнесмен.

— Не знаю. Давно. Я сбилась со счёта на девятом ребёнке.

— В смысле «сбилась со счёта на девятом ребёнке»? — Никита медленно опустился на пол.

— Пододвигайся ближе, — положила она ему руку на бедро. — Ты про детей ничего не знаешь?

Бизнесмен покачал головой.

— И не догадываешься?

— И не догадываюсь, — прикинулся дурачком хозяин «Схватишек».

— Узнаю Туди, — хмыкнула женщина. — Он любит говорить загадками, ничего не пояснять, а если просишь что-нибудь растолковать, то злится, как чёрт. А ещё не любит рассказывать новичкам, куда они попали. Ко мне таскает.

— Туди это старый гном? — бизнесмен наблюдал, как рука женщины скользнула по его бедру вверх и там застыла. — Я всё правильно понял?

— Он самый. Единственный, кто разговаривает по-русски. Хотя, насколько я знаю, есть ещё некоторые, кто балакает по-нашему. Племянник императора точно, и ещё кто-то.

— А кто они? — задал Никита навязчивый вопрос, а после из него вырвался целый поток. — Что это вообще за место? Куда я попал? Что со мной будет? Как отсюда выбраться? Почему…

— Тпру-у-у-у! — женщина осадила его словно разогнавшуюся лошадь. — Ишь ты! Разбежался! — рука ласково прошлась по бедру вверх-вниз. — Во-первых, запомни самое главное правило: вести себя надо как можно тише. Как мышь, как призрак. А ещё лучше, как пылинка. Вижу-вижу. Сейчас лопнешь от вопросов. Совсем недавно сюда попал?

— Да.

— Вижу. Раз никто не успел ничего рассказать, значит, вообще молод-зелен.

— Так что это такое вообще творится! — прикрикнул бизнесмен.

— Ты не кричи, не кричи, — похлопала по бедру женщина. — Всё я тебе расскажу, не волнуйся. А криком ты здесь причинишь себе лишь вред.

«Заткнись!» — вспомнил Никита женский голос, предупреждавший, чтоб не кричал.

— … здесь всё надо делать в тишине. Спать, есть. Даже разговаривать. Слышимость просто потрясающая, да к тому же…

— Что-то ты сейчас в голос разговариваешь, а не шепчешь, — упрекнул Никита.

— Конкретно мне можно! — с гордостью произнесла женщина.

— И чем заслужила такую почесть?

— Тебе уже неинтересно место, куда ты попал? — слегка сжала она бедро.

— Интересно, — буркнул Никита. Ему были неприятны эти прикосновения. Зажмурившись, представил, как сидит на диване в подмосковном доме, а к нему подходит Лариса в высоких лакированных сапогах и кожаном боди.

— Ты наверняка что-нибудь слышал об этом народе. У нас их называют по-разному. Гномы, зетте, сиды, чакли, биценты, людки, сирчи, дивьи люди, чудь белоглазая. У них много названий, все я даже не перечислю. Сами себя они называют — сихирти.

— Слышал что-то… — на выдохе пробормотал Никита. Лариса мгновенно забылась.

— Человек заставил уйти их под землю и вот… живут, как видишь, — горько усмехнулась женщина. — Ты не переживай, — провела она по бедру вниз-вверх. — Чего так напрягся? Они добрые. Даже миролюбивы, в принципе. Это мы были до такой степени… подонками, что нападали на беззащитных. Уничтожали их. Вот они и скрылись там, куда человек лезть боится.

— Под землю, — закончил бизнесмен.

Несколько мгновений просидели в тишине, даже щебетание охранников смолкло, будто они уснули.

— Не могу поверить, — помотал головой Никита. — Чушь какая-то! Подземный народ. Сихирти. Гномы. Зачем мы им?! Зачем нас… спаривают? — выдавил последнее слово. Ощущать себя одомашненной скотинкой было странно и больно.

— Всё до смешного просто и до жути страшно. Из детей потом делают безропотных рабов.

— Рабов?! — переспросил бизнесмен, будто в первый раз услышал это слово. — Мне не показалось?!

В ответ тишина. Гномы в коридоре вновь о чём-то защебетали, да с таким энтузиазмом, будто обсуждали прямую трансляцию чемпионата мира по футболу.

— А говорила миролюбивые, — поёжился хозяин «Схватишек», словно температура резко упала на десяток градусов.

— Если девушка не может забеременеть в течение трёх циклов, то её отпускают. Но такое бывает редко. В основном здесь мрут, как мухи. Антисанитария, роды, нехватка витаминов. В общем, тебе предстоит на это насмотреться.

В плясавших по пещере отсветах пламени лицо бизнесмена выглядело, как восковая маска. Женщина подождала, когда он что-нибудь ответит, но так и не дождалась.

— Мужчин здесь несколько. От пяти до десяти, — продолжила она. — Их постоянно водят к девушкам. Кого и куда вести, как раз и решает Туди. Он следит за циклами женщин. Да и сами девушки часто ему помогают. Если мужчина не может три раза подряд переспать с девушкой, его также отпускают. Но такое тоже редко бывает. Вы мужики, обычно сбежать пытаетесь, и ничем хорошим это не заканчивается.

— Не нравится мне слово «отпускают»?! — насторожился Никита. — Попахивает чем-то… плохим.

— Ты прав, — хмыкнула женщина и, словно ненароком, слегка сжала бедро. — Это слово означает, что тебя попросту выведут за пределы Тоннелей, контролируемых Сихирти. Как они называют его — Внешний Мир. А там… — несколько мгновений помолчала, подыскивая слова. — Невесть что. Судя по тому, что наверху об этом ничего не известно, то никто наружу не выбирался. Иногда оттуда, конечно, возвращаются. Несут такую ахинею, что и на уши не натянешь. Прошлый, например, мужчина. До тебя который был. Отпустили его, а он возвращается через три дня. Вид полоумного, слюни пускает, бред какой-то лопочет. Хотели его ещё раз отправить, да не смогли заставить. Пришлось попросту убить.

— И много здесь до меня было? — затаил дыхание Никита.

— Много, — на выдохе произнесла женщина. — Очень… очень много. Людей здесь не берегут. Рядом Москва, а народу там навалом. Всегда можно набрать новых. Но хороших работников любят. Так что… Береги своё, — взялась за причинное место. — Хозяйство и всё будет хорошо.

— И никто… не… попытался… сбежать?! — начали заплетаться мысли у бизнесмена. Он почувствовал себя школьником-девственником, которому одного взгляда на полураздетую женщину достаточно для разрядки.

— Пытались. В том-то и дело, что многие пытались, хоть их и предупреждали, что отсюда нет выхода. Точнее, выход-то, конечно, есть, но человеку его не найти. Тут многокилометровые лабиринты. И лишь сихирти могут показать путь наверх.

У Никиты разум начал затуманиваться страстным желанием. Рука женщины совершала лёгкие и плавные движения, умело возносила на вершину блаженства.

— Здесь бродит множество преданий о том, как люди пытались выбраться, — перешла она на томный шёпот. — Ты их ещё обязательно услышишь.

Никита перестал что-либо понимать. Голова не работала, вся кровь схлынула вниз.

— К тому же, кроме сихирти, в этих лабиринтах иногда можно встретить такое… что плен у них покажется райским курортом. Та-ак. Вижу, что уже готов делать то, ради чего тебя здесь оставили. Советую закрыть глаза и приступать.

* * *

Боль во рту не давала сосредоточиться. Никита откусил мяса. Принялся медленно и аккуратно пережёвывать, чтоб не зацепить больной зуб.

Бизнесмен начал свыкаться с жизнью, когда ешь, спишь и удовлетворяешь нужды организма. Много думал о бизнесе: как будет развивать его дальше, какие для этого предпримет ходы и внедрит нововведения. Но зуб с каждым днём болел всё сильнее. Вскоре Никита уже не мог сосредоточиться на мечтах, мысли всё время возвращались к боли. Тогда он начал сам с собой играть в игры: города, потом в птиц, животных, фильмы, рок-группы, мороженное и многое другое. Иногда мимо темницы проходили сихирти, сопровождали беременных девушек. Один раз провели небеременную. Она рыдала и беспрерывно лопотала невнятицу.

«Отпускать» — равнодушно подумал Никита.

Большую часть времени мимо камеры шныряло ыкающее существо. Никита его больше не задевал. В мозгу, как морковка перед ишаком, засели слова женщины: «К тому же, кроме сихирти, в этих лабиринтах иногда можно встретить такое, что плен у них покажется райским курортом». Когда существо проходило мимо, долетал запах гнили. Никита научился безошибочно определять приближение этого создания. Пару раз пытался выспросить о нём у Туди. Но это оказалось настолько же безрезультатной затеей, как из свинца сделать золото. Старик, словно партизан, так искусно отмалчивался от всех вопросов, что и пытки вряд ли б помогли.

У «мертвяка», как бизнесмен прозвал ыкающее создание, был отменный слух. Стоило Никите бесшумно подойти к выходу, как оно подкрадывалось и останавливалось неподалеку. Выжидало, когда человек выйдет за пределы безопасного помещения. Пару раз бизнесмен попытался поговорить с кем-нибудь из соседних «камер». Существо мгновенно оказывалось рядом. И если бизнесмен продолжал пытаться до кого-нибудь докричаться, то на него обрушивались удары. И не было разницы, находился он в своей камере или нет. Вскоре Никита прекратил эти эксперименты.

Еду два раза в день приносил Туди или кто-нибудь из воинов. Насчёт дней бизнесмен, конечно же, не уверен, просто начал считать за прожитый день два приёма пищи. Кормили всегда однообразно: мясо (хозяин «Схватишек» долго гадал, чьё, пока Туди не сказал, что конина), корешки, иногда жареные грибы и невкусные лепёшки. Каждый вечер кто-нибудь из молодых воинов выносил эмалированное ведро с отходами жизнедеятельности. Однажды Никита, ради эксперимента, попробовал взбрыкнуть и возмутиться подобными условиями. Старик хмыкнул и сказал:

— Не нравиться, можешь и в угол срать. Были здесь и такие чудики. Но учти, что тебе потом рядом с этой кучей спать. А убирать за тобой никто не будет. Понятно?

Чаще чем хотелось водили к женщинам. Если бы Лариса узнала, в каких позах, одеждах и обстоятельствах Никита представлял секс с ней, то побежала бы покупать подвенечное платье. К тому же бизнесмен уже пару раз представлял, какой бы стала его жизнь, предложи он руку и сердце помощнице. Поженились бы скромно, с минимальным количеством гостей, зато после слетали бы на Мальдивы или в другую экзотическую страну. А может и не в одну — тут бы хозяин «Схватишек» предоставил пассии полный простор для фантазий. Однако он знал Ларису и её отношение к отдыху. У неё даже такого слова в лексиконе нет. Она всегда говорила — безделье.

Антисанитария и беспрерывные роды в подземельях сихирти, сделали из когда-то прекрасных девушек жутких уродин. И без применения фантазий о Ларисе бизнесмен не мог к ним подступиться.

«Неудивительно, что все мужики пытались отсюда сбежать» — как-то подумал он, глядя на разлегшееся перед ним грязное и толстое тело, улыбавшееся беззубым ртом.

Один раз попалось и вовсе нечто невразумительное. У бизнесмена язык не повернулся назвать её человеком. Когда его ввели в пещеру, где лежала старая обрюзгшая женщина без зубов и рук, Никита остановился как вкопанный. Старику даже пришлось подтолкнуть его, мол, начинай. Женщина раскрыла рот, в котором отсутствовал язык, и заскулила, как побитая шавка, после широко расставила ноги. В том месте, где у всех женщин находилось влагалище, у этой волосатый комок кожи. В её глазах не было и частички разума, лишь бездонная скорбь.

Туди всегда оставался в камере и контролировал процесс. Поначалу Никита стеснялся третьего, но постепенно привык. Всё равно в процессе приходилось представлять Ларису, а также другие обстоятельства и другую обстановку. И всё чаще бизнесмен стал замечать за собой, что не просто представляет свою помощницу в сексуальной одежде, а выдумывает, будто они семья.

Лодыжка, тем временем, прошла. От побоев на теле не осталось и следа. А зуб наоборот болел всё сильнее и сильнее. Вскоре хозяин «Схватишек» не мог думать ни о чём кроме этой боли. Пытался сосредоточиться, начать думать о бизнесе, играть сам с собой в города. Тугая, пульсирующая боль отвлекала. Челюсть опухла, стала размером с маленькую дыню. Каждое прикосновение к ней вызывало слёзы. Попытка выломать зуб не возымела успеха, лишь вызвала очередной приступ.

Однажды помощницу представить не получилось.

* * *

Бизнесмена привели к огромной и толстой женщине.

«Наверно работала шпалоукладчицей» — пошутил сам с собой Никита.

Когда дело дошло к самому главному, Лариса выпорхнула из головы, словно птица из клетки. Женщина от каждого движения кричала грубым басом громко и протяжно, словно человекоподобная обезьяна при родах. Как бизнесмен не пытался удержать в мыслях помощницу в латексном костюме, ничего не вышло. Попросил женщину не кричать. Та глянула на него презрительно и продолжила. Вероятно специально, чтоб ничего у мужчины не получилось.

И у него ничего не вышло. Туди осудительно покивал.

— Ладно, — сказал он. — Зачтём тебе. Условно. Тут вероятно и не ты виноват.

Никиту отвели обратно в камеру и долго не кормили. В этот период зуб впервые и дал о себе знать по-настоящему.

Бизнесмен проснулся от дискомфорта во рту. Потрогал челюсть и взвыл от нестерпимой боли. Послышался шорох, в камеру вполз противный запах гнили. Никита не обратил на «мертвяка» внимания. Ещё раз притронулся рукой к распухшей челюсти. Языком коснулся больного зуба. Взрыв боли сотряс тело. В голове, словно бомба взорвалась.

— У-у-у-у! — взвыл бизнесмен, словно раненный волк.

— Ы-ы-ы-ы! — угрожающе предупредило существо.

Зуб шатался. Каждое его движение вызывало острейшую и нестерпимую боль. Уснуть не получилось. На просьбу сделать что-нибудь с этим треклятым зубом, Туди ответил:

— Может тебя ещё в клинику свозить? Или врача пригласить? Со своими проблемами разбирайся сам.

Никита и попытался справиться сам. Прилагая титанические усилия силы воли, постарался руками и языком вырвать шатавшийся зуб. Естественно, ничего у него не вышло.

Дальше — хуже. Жевать стало тяжело. Малейшее прикосновение пищи даже рядом с припухлостью вызывало жгучую боль. Неприятное ощущение и дискомфорт во рту постепенно возрастали. Припухлость увеличивалась. Вскоре на щеке выросла шишка размером с арбуз. Боль усиливалась пропорционально вздутию на лице. Однажды Никита ворочался с боку на бок не в силах заснуть. Тогда-то и осознал, что не спится из-за остро-пульсирующей, разрывающей сознание, боли. Попытался сконцентрироваться, прогнать, не обращать внимания, забыть. Не тут-то было. Боль, словно огромная грозовая туча, наползала медленно и неотвратимо. В ту ночь он смог уснуть лишь на короткое время. Показалось, что несколько мгновений назад закрыл глаза, а Туди уже стоял рядом, будил. Проснувшись, Никита чуть не закричал от терзавшей боли.

— Ешь, Шершень, — надзиратель поставил перед ним поднос. — Тебе сегодня двоих предстоит.

— А нельзя как-нибудь… — хозяин сети супермаркетов почувствовал себя грузчиком, уклонявшимся от работы. — Не делать этого. А то у меня сегодня самочувствие не того… — указал на огромную красную шишку на лице.

— А может тебе ещё отпуск в двадцать восемь календарных дней?! — буркнул старик. — Здесь не там, как у вас, наверху. Работаешь, стало быть живёшь. Не работаешь… — многозначительно промолчал он. — Понятно?

— А давай сделаем так, — пошёл ва-банк Никита. — Ты помогаешь мне выбраться, а получаешь за это что твоей душе угодно. Хочешь виллу в Майами? А может, хочешь чтобы всем твоим соплеменникам хорошо жилось? Я могу навезти в эти пещеры что угодно! Вы много-много лет не будете испытывать проблем с едой! Хочешь? А ещё, — замялся он. — Могу вам остров купить! — сказал, а после подумал, что это условие точно выполнять не станет. — Переселитесь туда и никто вас трогать не будет! Частное владение! И будете там жить как…

— Да заткнись ты, Шершень, — вяло бросил Туди. — Я таких обещаний уже наслушался. Всё, что мне нужно, я имею. Понятно?

Бизнесмен кивнул.

От еды пришлось отказаться. Первый же кусок мяса, попавший в рот, доставил нестерпимую боль. Отвар из каких-то трав попить не получилось. Жидкость тоже причиняла невыносимую боль. По дороге к очередной женщине думал о боли в челюсти. Когда увидел расплывшуюся до безобразия представительницу прекрасной половины человечества, подумал: «Как бы избавиться от зуба?».

Женщина вяло глянула на вошедшего. В следующую секунду глаза расширились. Она резво подскочила, будто весила как пушинка, а не свыше центнера.

— Не подходи ко мне! — заверещала так, что у Никиты чуть барабанные перепонки не лопнули. Даже Туди вздрогнул и отшатнулся.

— Ты чего вопишь? — буркнул старик. — Жить надоело?

— Пусть… — схватившись за грудь, женщина пошатнулась. — Это… ко мне не… подходит…

Она чуть не упала. Оперевшись на стену, тяжело задышала.

Бизнесмен посмотрел на тюремщика.

— Да-а-а-а! — протянул Туди, борода пошевелилась, что должно было означать улыбку. — Вид у тебя конечно… Но это ничего не меняет, — резко закончил он. — Я жду.

Стоило Никите сделать шаг к женщине, как та не своим голосом завопила. Тогда пришлось вмешаться охранникам. Кое-как её угомонили-пригрозили-уговорили. Но всё равно ничего у хозяина сети супермаркетов не вышло. Лариса никак не хотела влезать в мысли. Ни в каких нарядах. Там вообще ничего не могло поместиться кроме мысли о всепоглощающей боли. Женщина помогать отказалась. Легла и раздвинула ноги всем видом показывая: выкручивайся, как можешь.

Когда Туди понял, что у подопечного ничего не получится, позвал охранников. Несколько чирикающих слов и на Никиту посыпался град ударов. Кто-то даже заехал ему между ног. Бизнесмен согнулся от боли и тут же получил коленом в нос. Мир крутнулся перед глазами. Рядом с лицом оказалась нога женщины.

«Татуировка на щиколотке» — отстранённо подумал, перед тем как удар в голову погрузил разум в сумрак.

* * *

В коридоре показались отсветы пламени. Никита с трудом проглотил кусок мяса. Дрожавшими руками отложил оставшееся на тарелку. После избиения у него при виде этих человекоподобных существ с белёсыми глазами и длинными руками начиналась паника. В каждое их появление боялся, что погонят к очередной женщине, для очередного оплодотворения. И тогда наступит самое страшное — он вновь не сможет этого сделать. А возможные дальнейшие события вызывали у него неконтролируемый ужас. Неизвестность, грозившая смертью, пугала, как зайца громкий шум.

Никита постарался успокоить расшатавшиеся нервы. Закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул через нос. Ртом дышать нельзя — воздух стал причинять боль повреждённому зубу. Лицо превратилось в одну большую припухлость.

Отсветы пламени приблизились. Никита начал различать шаги.

В последнее время со слухом произошли изменения. Звуки стали доноситься отовсюду. Разнообразные. Тихий и тёмный подземный мир резко наполнился ими, будто вагон метро людьми в час пик. «Мертвяк» прекратил перемещаться бесшумно. Оказалось, что он очень даже громко топал, когда бегал. Отовсюду слышались вздохи, покашливания, бормотания. И, судя по всему, — людей в плену у сихирти содержалось много.

Туди в сопровождении трёх вооружённых соплеменников вошёл в камеру.

— Готов? — с порога поинтересовался он.

Бизнесмен глянул из-под бровей.

— Чего набычился? — буркнул старик. — Думаешь, поможет?

— Ты быка хоть раз видел? Чудь белоглазая? — Никита неожиданно даже для самого себя осмелел.

— Я видел больше, чем ты себе представить можешь. Вставай и пошли. Причём живо!

— В армию тебе надо. Командовать.

— Был я там. В сорок втором в Брестской крепости. А ты мне тут зубы не заговаривай, Шершень! Поднялся и пошёл! Живо!

Никита медленно встал. Взгляды всех сихирти скрестились на нём. Каждый будто почувствовал угрозу от человека.

— И не смотри так, будто собираешься кинуться с кулаками, — глянул на него снизу вверх Туди. — Человека, покусившегося на жизнь и здоровье сихирти, вне зависимости от пола, забивают плетьми. Могу тебя заверить, что это не самое приятное зрелище и тем более ощущение. Так что если хочешь жить, сдерживай эмоции. И шагай налево. Живо! — прикрикнул он.

Бизнесмен послушно поплёлся. При каждом движении в нерв больного зуба, словно втыкали цыганскую иглу.

На этот раз попалась симпатичная особа лет тридцати. Детей в плену она родить ещё не успела — зубы на месте, формы не обросли жиром.

— Привет! — мило и дружелюбно поздоровалась девушка, когда Никита вошёл. Рассмотрев лицо, скривилась. — Извини. Просто вид у тебя…

— Знаю, — тяжело вздохнул хозяин сети супермаркетов.

Охранники, как всегда, остались в Тоннеле. Принялись щебетать на своём птичьем, словно воробьи-переростки. Туди с кряхтением уселся по-восточному. Факел, как всегда, горел в подставке напротив входа.

— Можно начинать? — съехидничал Никита.

— Можно, — надзиратель рассматривал, где пообкусывать ногти.

Ничего не вышло. Боль вновь сконцентрировала на себе внимание. Хозяин «Схватишек» так и не смог представить Ларису. Девушка тоже постаралась, как могла. И даже больше чем умела — таких навыков бизнесмен даже у элитных проституток не видел. Безрезультатно. «Боевой» орган остался «глух и нем». Когда Туди понял, что ничего у подопечного не выйдет, крикнул охранникам. У человека сердце сжалось в комок. Мышцы непроизвольно напряглись. Но когда охрана подошла, Туди сказал:

— Пошли обратно.

— Пойдём, — медленно ответил Никита, ещё не поверив, что так легко отделается.

— Прости, — девушка резко подскочила, влажной ладонью схватила за руку. — Надеюсь это не третий раз?! — в её голосе послышался страх и сочувствие, будто они давние и хорошие знакомые.

У бизнесмена слёзы навернулись на глаза.

— Нет. Во второй, — отвернулся он.

— А можно его в следующий раз ко мне привести? — подскочила она к Туди. — Пожалуйста!

— Посмотрим, — уклончиво буркнул сихирти.

Охранники столпились перед выходом из «камеры». Старик нетерпеливым жестом поторопил человека.

— Ну, пожалуйста! — вцепилась девушка в его руку, как собака в кость. — Пожалуйста, приведите ко мне!

Никита вышел из «камеры» с закрытыми глазами, чтобы не разреветься в голос. Нащупал стену и пошёл вдоль неё.

— Пожалуйста, — донеслось в последний раз. — Приведите его ко мне! Пожалуйста!

— Посмотрим! — в голосе Туди раздалась сталь.

Вернувшись в камеру, бизнесмен упал на пол. Свернулся калачиком у стены. Горячие слёзы текли по щекам, в носу защекотало. Он даже о боли забыл и та обиженно утихла.

Три раза! Перед глазами завертелась ненавистная цифра.

Попытался представить, что может быть страшного в так называемом Внешнем Мире. Что вообще могло жить в этих тоннелях под землёй? Попытался себя убедить, что ничего, кроме выхода на поверхность, там нет. Остальное — попросту сказки.

«Чудь белоглазую тоже сказками считают» — пронеслось в голове.

Школьный курс географии, где кое-как рассказывалось и о геологии, он забыл. А больше учиться, нигде не пришлось. В жизни интересовался лишь развитием собственного бизнеса.

«Ну не может ведь быть там ещё один, другой мир?!» — спросил сам себя.

Перед глазами возникла картинка необъятных размеров пещеры. В перистых облаках, под сводами, летали птеродактили. Из пышной экваториальной растительности поднялась голова диплодока, а где-то далеко-далеко виднелся костер первобытного человека.

«Путешествие к центру Земли» — вспомнил бизнесмен название фильма. В детстве ещё и книгу такую читал, но автора позабыл. Хозяин «Схватишек» понимал, что такого быть попросту не могло. Даже скупых школьных знаний для этого достаточно. Тогда куда и зачем отпускали сихирти людей?

Никита с удивлением обнаружил, что боль забылась. Осознал этот факт, и она вернулась с новой силой. Захотелось завыть от тоски и отчаяния.

— А с тобой что?! — пощупал причинное место. — Тебе чего надо?

На глаза навернулись слёзы, грудь сотрясли всхлипы. Никита свернулся калачиком у стенки, рука сама собой потянулась к гениталиям.

— Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — забормотал хозяин сети супермаркетов. В коридоре послышался шорох. Вскоре от входа донеслось угрожающее «Ы-ы-ы-ы!». — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — взялся обеими руками за половые органы. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

* * *

Никита распахнул веки. Как всегда вокруг темнота. Резко подскочив, разбудил боль в голове. Упёрся рукой в подвернувшуюся стену. Сон ещё стоял перед глазами. Начало стёрлось, середина — будто в тумане, но последние фрагменты отчётливо запечатлелись в памяти, как первый секс.

Он бродил по огромным подземельям, где расположились большие подземные города. В кого-то стрелял, от кого-то убегал. Засел в памяти отрывок, как заходит в очередную пещеру, а она перегорожена высокой бетонной стеной. В неё вплавлено несколько сотен людей. Они извиваются, пытаются высвободиться. Рты искривлены, глаза выпучены, мышцы готовы лопнуть от натуги. Мужчины, женщины, дети — все одинаково борются за жизнь.

— Иди к нам! — позвала Лариса, вплавленная в стену. — Здесь хорошо! Иди!

— Иди! — повернулись к нему перекошенные лица других пленников, среди которых узнавал директоров магазинов, менеджеров и прочих работников с их семьями. — Здесь хорошо! Иди к нам! — загалдели все вместе.

Никита медленно присел. Забывшись, собрался потереть лицо руками, чтоб прогнать сон. Притронувшись к опухоли, взвыл от боли. На глаза выступили слезы. В коридоре зашуршало, но угрожающего «Ы-ы-ы-ы!» так и не раздалось. Аккуратно-аккуратно бизнесмен ощупал лицо. Собственно лицо-то оно уже меньше всего напоминало. Одна огромная опухоль, среди которой встретились тонкие губы, незаметная горбинка носа, да две ямки с глазами.

В голову полезли дурные мысли, о том, что творится с челюстью, раз лицо до такой степени опухло. Сразу представилось, как лежит на операционном столе, а к изголовью подходит врач со скальпелем.

— Вы не сможете больше говорить, а так же есть, в привычном понимании этого слова, — говорит хирург. — Мне придется удалить вам верхнюю и нижнюю челюсти. Вы не бойтесь. Жить будете. Ни одного жизненно важного органа не затронем, но… — замолкает многозначительно. — Вы же понимаете… — не находит слов для того, чтобы охарактеризовать какому уродству собирается подвергнуть пациента.

Никита содрогнулся. Непроизвольно оглянулся, всерьёз ожидая увидеть позади хирурга со скальпелем. Но вокруг, как всегда, кромешная тьма. На секунду примерещилось, что доктор с хитрой улыбкой подкрадывается. Бизнесмен забился в угол и прислушался. Вдали кто-то чихнул.

* * *

Разбудил проходивший мимо отряд сихирти. Но Никита оказался этому рад. Приснилось, что упал в люк, а выбраться не мог. В люке оказались собаки, которым захотелось откусить его половые органы. Разбудили в тот момент, когда здоровенный дог сомкнул пасть и навсегда лишил человека возможности продолжить род.

Сихирти прошли, даже не глянув в его сторону. Вместе с ними скрылся и свет. Темнота вновь наползла. Укутала в непроглядный мрак. Накатила беспробудная тоска. Впервые Никита осознал, что проведёт в этой тьме всю оставшуюся жизнь. Никогда не вернётся к прошлой. Ничего, что было раньше, уже не будет. Сон постепенно выветрился, забылся. Боль, наоборот, вспорола сознание, как молния небо. Во рту пересохло, желудок забурчал, требовал еду. Никита закрыл глаза и попытался уснуть. В голову вновь полезла всякая бессмыслица. Вспомнился сон, последний его фрагмент. Руки непроизвольно потянулись вниз живота.

«И если он не может три раза подряд переспать с девушкой, его отпускают» — прозвучало в голове.

Никита тяжело вздохнул.

— Всё у меня получится, — пробормотал он. — Всё будет хорошо. Всё получится.

* * *

Скатившись по каменному склону, Никита погрузился в противную вонючую жижу. Следом плюхнулся враг. Бизнесмен выплыл и в панике схватился за подвернувшийся уступ. Забраться на него не вышло, сзади за шею схватил недочеловек. Никита попытался разорвать смертоносные объятия. Не получилось. Руки держали цепко. Тогда он подтянулся и полностью вытащил тело из жижи. Вместе с преследователем. Никита обернулся и посмотрел в глаза человекоподобной твари. Над ним, пуская белёсую слюну, стояло существо женского пола. Цепкие пальцы, длинные свалявшиеся чёрные волосы, белая кожа, никогда не видевшая солнца, обвислые мешочки груди и глаза с атрофировавшимися зрачками.

— И если не сможешь переспать с девушкой, придёшь к нам! — сказала недочеловек, хотя до этого могла лишь рычать.

Никита раскрыл глаза. Сон пропал молниеносно. Вокруг по-прежнему так же темно, как и с закрытыми глазами. Боль не заставила ждать своего появления. Хозяин сети супермаркетов даже свыкся с нею. Встретил как старую и ненавистную знакомую. Попытался вспомнить, где видел существо из сна. Вроде какой-то американский ужастик, где под землёй обитали страшные человекоподобные твари.

В коридоре послышался шорох, затем шаги. «Мертвяк» подошёл ко входу. Бизнесмен почувствовал запах гнили.

— Какой же ты вонючий! — прошептал он, зная, что надзиратель всё равно услышит.

— Ы-ы-ы-ы! — шёпотом ответила тварь.

— Да и от меня наверно не лучше пахнет, — нехотя признался Никита.

Последний раз довелось искупаться… Он даже не смог себе ответить когда. Кромешная тьма слила время в одни сутки. Вроде и недавно сюда попал, но, кажется, что времени прошло много.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось грозное предупреждение.

Бизнесмен тяжело вздохнул. Перевернувшись на другой бок, закрыл глаза.

* * *

Никита добежал к развилке. Мгновение на размышление.

«Влево? Вправо? Прямо?» — заметались панические мысли.

Во все стороны одинаковые коридоры: оштукатуренные стены с вкраплениями стеклянных дверей. Под потолком люминесцентные лампы со своим холодным, мертвенным светом.

— Ы-ы-ы-ы! — донёсся голос преследователя.

Никита побежал вправо. На первой попавшейся двери заметил табличку «Зубенко Дмитрий Викторович». Так звали директора одного из магазинов. Знакомое имя обрадовало. Мелькнула даже мысль вернуться и попросить помощи.

— Ы-ы-ы-ы! — донёсся раскатистый голос и бизнесмен побежал быстрее. Заглянул в одну из следующих дверей. Там, за рабочим столом, сидел конопатый директор новосибирского магазина. Подписывал одну за другой бумаги. В левой руке держал огромную, размера А3, шоколадку. В тот момент, когда хозяин «Схватишек» заглянул, он открыл рот с волчьими зубами, и откусил шоколада.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось совсем близко.

Бизнесмен побежал ещё быстрее. Двери зачастили, как столбы мимо поезда.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось за спиной.

Сердце чуть не выпрыгнуло от страха. Никита развернулся. Над ним нависло человекоподобное чудовище. Износившиеся берцы, старые, местами рваные брюки цвета хаки, тёмно-зелёная майка-борцовка с дыркой на груди. Чудовище протянуло крепкие, мускулистые руки к шее бизнесмена. От губ преследователя ничего не осталось, щеки частично обкусаны. Красные, воспалившиеся дёсны с идеально ровными жёлтыми зубами оказались напротив глаз. Верхнюю часть лица монстра скрывали остатки противогаза с бурыми пятнами крови. Из-под стёкол ничего не видно. Словно там нет головы, а лишь глубокая космическая тьма.

— Ы-ы-ы-ы! — сказал монстр в лицо человеку. — Ы-ы-ы-ы!

Никита постарался отодвинуться, но сзади оказалась стена. Неприкрытые губами зубы, клацнули перед глазами.

— Ы-ы-ы-ы! — сказало существо.

Внезапно бизнесмен понял, что глядит на себя самого.

— Ы-ы-ы-ы! — повторил монстр его голосом. — Я это ты-ы-ы-ы!

— Отвали! — Никита толкнул тварь в грудь.

Проснулся от собственного крика. Эхо несколько раз повторило «Ли-ли». Показались отблески пламени. Послышались торопливые шаги. Хозяин сети супермаркетов приходил в себя. Первые мгновения, как всегда в таких ситуациях, сердце учащённо стучало, перед глазами застыли жёлтые зубы и воспалённые дёсны. Постепенно мозг начал осознавать, что в действительности ничего не было. На душе полегчало. Никита глубоко вздохнул и рывком сел. Проснулась и боль. Она давно потеряла локальный характер и стала большим воспалённым сгустком под названием «голова». Бизнесмен скривился. От движения лицевых мышц стало больнее. Отблески пламени приблизились, заиграли по стенам камеры, отражались от эмалированного ведра. Вскоре к Никите внёсся Туди. Моментально оценив обстановку, задержал взгляд на подопечном.

— Ты чего вопишь? — старик дышал глубоко, натужно. Никита с уважением посмотрел на него. Никогда не слышал, чтобы люди в таком почтенном возрасте бегали.

— Да так… — отмахнулся хозяин «Схватишек». — Сон плохой приснился.

— А чего вопишь-то?! — Туди ещё не осознал смысл сказанного.

— Да говорю же, — повысил голос Никита. — Сон плохой приснился. А чего ты так распаниковался? Может и плохое произойти? Или тебе твоё начальство голову снесёт, если ты племенного быка лишишься?

— Сон плохой приснился ему, видите ли… — Туди пропустил последние слова мимо ушей. — Так же можно и до… Фух, — приложил руку к правой части груди, словно у него там находилось сердце. — До инфаркта довести. Сон ему плохой приснился…

Старик поплёлся обратно. Свет медленно-медленно направился за ним. И тут Никита услышал тихие и знакомые шаги. Через секунду в дверном проёме появилось существо из кошмара. Пыльные, посеревшие берцы, местами рваные штаны цвета хаки, растянувшаяся, с несколькими дырками тёмно-зелёная майка-борцовка. Существо, как и во сне, было огромных размеров. Губы и части щек обкусаны. Оставшийся кусок противогаза закрывал лишь верхнюю часть лица. Из-за стекол на пленника смотрела темнота.

Туди с каждой секундой уходил дальше. Вместе с ним уползал и свет. Вскоре Никита видел лишь силуэт существа.

— Ы-ы-ы-ы! — тихо сказал бывший человек.

* * *

Стройненькая, худенькая шатеночка оказалась настоящим диким мустангом. Только Никита вошёл к ней в камеру, как получил ногой в пах. Взвыв от боли, упал на пол.

— Ну, как вам, тролли проклятые?! — заверещала она. — Может ещё кто-нибудь хочет?! Заходите! Угощу!

Сихирти позорно застыли возле входа. Каждый поглядывал на товарища. Туди решился первым.

— Послушай, красавица, — вошёл он внутрь. — Этим, — указал на стонавшего бизнесмена. — Делу не поможешь. Я думал, мы с тобой договорились…

— Да пошёл ты, ублюдок вонючий! — выкрикнула она. — Вы, твари, можете меня убить. Но подкладыватся под ваших уродцев я не буду!

— А это и не наш… уродец. А ваш, — хмыкнул дедок. — Да и между ног ты его зря конечно. У него и так там проблемы.

— Да пошёл ты к чёрту! Тварь подземная! — девушка подскочила к дедку. Ударить не успела. Двое охранников заслонили надзирателя.

— Да я вас… — накинулась она с кулаками на низкорослых сихирти.

Никита более-менее вернулся к реальности, начал понимать, что творится вокруг. Один из охранников ударил девушку по лбу древком копья. Та отошла на несколько шагов. Ошалелые глаза выкатились из орбит. Споткнувшись на ровном месте, шмякнулась на пятую точку. Бизнесмен медленно и неуверенно поднялся на колени. Внизу живота противно ныло.

— Чего застыл, как истукан?! Приступай, — буркнул Туди.

Никита встал с колен. Руки держал на ушибленном месте.

— Не подходи! — девушка прошипела, словно змея. Её глаза сверкали, как два рубина. — Даже не вздумай!

— Ты здесь новенькая? — как можно мягче спросил бизнесмен очевидный факт. — Наверно ещё некоторых нюансов не знаешь?

— Не подходи! — в её голосе послышалось столько ненависти, что Никита замер. Затравленно оглянулся на сихирти. В камере остался лишь Туди. По обыкновению присел у выхода. Факел держал в руках.

— Тебе придётся здесь… — хозяин сети «Схватишек» сделал ещё шаг. — Как бы так сказать… Детей рожать. И лучше, — следующий шаг. — Этих ребят послушать и не доставлять ни мне, ни им проблем. Я сейчас просто… — ещё шаг. — С тобой пересплю и…

— Отвали от меня! — девушка подскочила с земли, словно спугнутая утка. — Я тебе оторву твои поганые причиндалы, если попробуешь прикоснуться ко мне!

Каждый мускул на её теле напрягся. В глазах бездумная ярость огромной кошки.

— О-о-о-ох! — тяжело вздохнул старик. — Бабы, бабы… Ведь всё равно уступишь. Сама же знаешь.

Он что-то крикнул, повернувшись к коридору. Через несколько мгновений на пороге появились три охранника. Копья положили у выхода. Хитро улыбаясь, сделали несколько упражнений разминки рук. Никита благоразумно отошёл в сторону. Глаза девушки почернели. Она набычилась, будто сильный бывалый воин перед неравной битвой.

— Подходите, — истерично взвизгнула она. — Я вас сейчас…

Договорить не успела. Первый же подскочивший сихирти отвесил такую оплеуху, что она упала на пол. Втроём они смогли утихомирить её. Один сел на грудь и так скрутил руки, что девушка заверещала от боли. Двое других широко развели ей ноги, а для надежности сели на них.

— Сволочи! — вопила она. — Подонки! Ублюдки! Отпустите меня!

Но сихирти дело знали. Все попытки вырваться были обречены на провал.

— Чего стоим? Кого ждём? — поинтересовался Туди у бизнесмена. — Может тебе какое-то, как говорится, особенное приглашение нужно?

Никита сглотнул горькую и вязкую слюну. Щека отозвалась гнусавой болью. Подошёл к распростертой под весом трёх тел девушке. Опустился на колени между раздвинутых ног. Желания нет. Пару раз в жизни задумывался над изнасилованием и всегда приходил к выводу, что это самая поганая вещь, которую может совершить мужчина.

— Козлы! Сволочи! — шатенка по-прежнему пыталась вырваться. — Отпустите меня!

«И если он не может три раза подряд переспать с девушкой, его отпускают» — прозвучал в голове голос.

Никита закрыл глаза. Попытался представить, что сидит в комнате на диване. Входит Лариса в короткой кожаной юбке, кожаном лифчике и в лакированных ботфортах.

— Отпустите, мрази! — захрипела от натуги девушка.

Ларису из фантазий как корова языком слизала. Голова резко опустела. Тогда Никита раскрыл глаза. Один из охранников искоса на него глянул, мол, начинай. Девушка извивалась и кусалась. От натуги и бешенства начала рычать. Бизнесмен прикоснулся рукой к её промежности, надеялся отыскать в себе желание.

Девушка дёрнулась так сильно, что трое сихирти не сумели удержать. Охранник, который сидел на правой ноге, свалился на пол. В ту же секунду нога согнулась в колене, ударила в спину сихирти, сидевшего на груди и, молниеносно распрямившись, впечаталась хозяину «Схватишек» в лицо.

Боль разорвала сознание на клочки. Никита закричал так, будто ему оторвало обе руки. Схватившись за лицо, упал на пол. Изо рта сгустками потекла кровь и гной.

* * *

Вернулся к реальности в камере. Во рту что-то мешалось. Выплюнул в темноту. Голова ныла. Никита нащупал стену. Прижавшись к ней спиной, лёг на бок. Одну руку оставил между ног, вторую приложил к голове. В боку мешало, холодило. Будто лег на железку. Бизнесмен подвинулся, но странное чувство не пропало. Тогда пощупал землю под собой. Рука наткнулась на пилочку для ногтей. Единственное, что не нашли сихирти в карманах. Маленькое металлическое приспособление упало в крохотную неровность, и долго оставалось незаметным для глаз.

Никита ощупал пилочку. Такую родную вещь из другой жизни. На глаза навернулись слёзы.

В детстве он мечтал стать художником. И ведь задатки даже были. Учителя ИЗО хвалили. Классная руководительница поручала стенгазеты, которые всегда занимали выигрышные места. В старшей школе страсть к рисованию поостыла, а точнее потеснилась рядом с девочками, алкоголем, спортом. Но не пропала. После школы мир предстал в радужном свете. Распахнул объятия, предлагая молодому человеку стать тем, кем он хочет.

И Никита стал одним из трёхсот самых богатых людей России.

Душу начали бередить мысли, а что если бы он продолжил занятия рисованием, поступил бы в художественное училище…

«Сейчас бы вёл жалкое существование, — подумал бизнесмен. — Сидел бы на хлебе и воде, подрабатывая, чем только можно. Зато гордо, на каждой пьянке, называл себя творцом. И не сидел бы здесь» — заключил он.

Пилочка приятно холодила пальцы. Напоминала о том времени, когда он, богатый и успешный, получал от жизни всё. И ничего не отдавал взамен. Когда думал, что жизнь измеряется лишь толщиной бумажника, и есть вещи дороже, а есть дешевле, но всё имеет цену. А стань художником, не оказался бы в вертолёте. Тем более собственном. Не летел бы ни на какое открытие супермаркета. Может, сейчас бы где-нибудь пьянствовал. А может и рисовал. Никита представил, как сидит на чердаке перед холстом. А на нём карандашом написан брутальный герой очередной фантастической ерунды. Из горла вырвался протяжный вздох. Глаза наполнились слезами.

«За что?! — завертелся в голове навязчивый вопрос. — За что мне это?!»

Принялся пилочкой карябать землю. Вначале бессмысленно. Потом вспомнилась картинка с обложки тетрадки, которую срисовывал в юности бесконечное количество раз. На картинке три белых коня выбегали из моря. У центрального развивавшаяся грива отливала рыжим. Взгляд уверен и целенаправлен. Конь слева немного отстал. Голова наклонена, взгляд устрашающий. Передние ноги распрямлены и напряжены, будто он собирался встать на дыбы. Вздыбившаяся белоснежная грива, на фоне чёрного неба, притягивала взгляд. На третьем коне у художника закончилось вдохновение. Он нарисовал его почти точной копией первого. А несколько отличий бросались в глаза, как пингвин в Сахаре: грива прилизана, будто конь пользовался муссом для укладки волос, а взгляд испуганный, словно выбегая из волн, он пытался сказать: «Я не с этими двумя! Я вообще тут случайно пробегал».

Много раз во снах Никита сидел на этих конях, выбегал вместе с ними из моря. К старшим классам тетрадка истрепалась, но по-прежнему ежедневно носилась в школу так и не приспособленная, ни к одному предмету. К тому времени она превратилась в талисман, а бесчисленные копии, нарисованные то ручками, то карандашом, то фломастерами, а иногда и мелом на доске или углём на заборе, появлялись ежедневно. Когда тетрадь, наконец, «уплыла в неизвестном направлении» три коня, выбегавшие из моря, плотно сидели в сознании Никиты. Выковырять их оттуда могла лишь смерть.

В какой-то момент бизнесмен, карябая пилочкой землю, понял, что выводит уже второго коня. На секунду задумался. Когда-то рисовал эту картину, чтобы не слушать скучную физику, химию, геометрию и другие бесполезные предметы. И теперь рисовал, чтобы отвлечься, но уже от грустных и горьких, как крепкий кофе, мыслей. В темноте наверняка получалось плохо. Никита закрыл глаза. Принялся с усердием выцарапывать забытую картину. Представил, что сидел на огромном белоснежном холсте. В руках вместо пилочки — твёрдый карандаш. Дорисовал второго коня. Приступил к третьему. Вывел голову, выброшенные вперёд передние ноги, воду и брызги под ними.

— И откуда у тебя это, Шершень? — раздался голос над головой.

У бизнесмена сердце прекратило биться, а в груди похолодело. Он медленно разлепил веки. В комнате-камере с хмурыми лицами стояли два охранника и Туди. Наконечники копий застыли у Никиты перед глазами. Словно забитая шавка, хозяин сети супермаркетов на четвереньках попятился, пока не упёрся задом в стену. Спохватился, что в руках пилочка. Откинул под ноги старику. Один из охранников напряженно дёрнулся.

— Вообще за такое укрывательство полагается наказание, — сказал Туди. — Но тебе оно уже не пригодится. Вставай. Пойдём.

— Куда? — проблеял Никита, прекрасно зная ответ.

— Куда-куда?! — передразнил сихирти. — Проветриться. Прогуляться. Отпускаем мы тебя. Не нужен больше. Чего непонятного?

— Отпускаете во Внешний Мир? — бизнесмен поднялся на колени, руки тряслись, будто накануне выпил литр водки.

— Внешний мир?! — приподнял бровь старик. — Да, да. Во Внешний Мир.

Один из охранников защебетал на своём, птичьем, указал на пол. Туди всмотрелся. Присел на корточки. Факел выдернул из темноты рисунок. Первый конь, которого Никита рисовал, ещё не понимая, что делает, вышел идеально. Второй, когда бизнесмен начал представлять холст, чуть кривовато и намного дальше, чем следовало. А третий так вообще вышел чуть в стороне, словно действительно мимо проходил и к собратьям не имел отношения.

— Это ты сделал? — грозно посмотрел на пленника старик.

Охранники защебетали между собой. Бросили пару косых взглядов на прижавшегося к стене человека. Никита потерял дар речи. Страх сжал душу холодными лапами. Бизнесмен перестал понимать, где находится и кто перед ним. Начал боком отодвигаться от сихирти в дальний угол пещеры.

— Это ты нарисовал?! — неожиданно писклявым голосом воскликнул Туди. — Этим? — поднял пилочку для ногтей.

Хозяин сети супермаркетов «Схватишка» вжался в угол. Из горла, непроизвольно, вырвалось собачье поскуливание.

— Поднимайся! — приказал Туди. — Пойдём.

— И-и-и-и! — единственное, что смог выдавить Никита, ещё сильнее вжавшись в угол. Охранники с несколько ошарашенными лицами скрестили взгляды белёсых глаз на человеке.

— Поднимайся, говорю! — прикрикнул старик. — Некогда мне тут с тобой слюни распускать. Не пойдешь сам… Поможем!

Один из сихирти, желая вернуть человека к реальности, ударил его по почкам. Никита обделался. Острый запах и дикий гогот охранников вернул к реальности. Хозяин сети супермаркетов отполз вдоль стеночки от смердящей кучи.

— Вставай, Шершень! — усмехнулся старик. — Вижу, пришёл в чувство.

— Я… не… хочу идти-и-и т-т-туда, — проблеял бизнесмен.

— Куда, «туда»? — полюбопытствовал Туди.

— В-в-в-во В-в-в-не-е-е-ешний М-мир.

— Да что ты дрожишь, как сосиска на заборе? Вставай, говорю. Мы к Императору идём. Ты же вон чего умеешь, — ткнул дедок в рисунок. — Он решит, что теперь с тобой делать. Мог бы и раньше отсюда вырваться. Чего ж ты молчал, что у тебя такой талант?! Мои же… — замялся сихирти. — Соплеменники поклоняются лошадям.

Никита медленно поднялся. Виновато поглядел на смердящую, полужидкую субстанцию в углу.

— И я может быть теперь смогу… — начал понимать он.

— Да, — перебил Туди. — Если император решит, что ты нам можешь пригодиться, то ты останешься. Давай, выходи! — нетерпеливо махнул рукой. — Ребята заждались.

До тронного зала пришлось топать долго. Вначале шли по Тоннелю, где обычно водили Никиту. Он заглядывал в каждую пещеру-камеру, попадавшуюся на пути. Везде видел одинаковую картину — беременную женщину. И лишь в нескольких оказалось пусто. После одного из плавных поворотов Тоннеля, хозяин «Схватишек» увидел гигантскую пещеру. В углах импровизированного ромба стояли четыре каменные чаши на высоких ножках. В каждой из них полыхало пламя. Света стационарных факелов едва-едва хватало, чтобы осветить всю пещеру — нечто среднее между столовой, кухней и центральной площадью. Здесь стояли внушительные деревянные столы, лавки, пахло варёным мясом и какими-то специями, детвора играла в ловитки, взрослые разговаривали за едой, женщины готовили. Прекрасная половина подземного народа имела такие же пропорции тела и такую же кожу, как и мужчины. Они чем-то напомнили бизнесмену древних гречанок, какими их изображают на картинках. Через мгновение понял — из-за одежды. Их кожаные туники походили на белые древнегреческие. На ногах та же обувь, что и у мужчин — кожаные мокасины. У молодых женщин они сделаны в виде плотно обтягивающих сапог — вероятно, чтобы подчеркнуть стройность ног. Детвора бегала голышом. Старшие дети, подростки и старики одеты, как и взрослые. Никита заметил странную особенность — ни у кого не было украшений. Даже у женщин.

Вышли из Тоннеля. Бизнесмена ударили древком копья по левому плечу.

— Я вам лошадь, что ли?! — взбрыкнул человек.

— Заткнись и топай, Шершень, — старик ещё раз ткнул острым кулаком. — То срётся, то зубы показывает!

Бизнесмен послушно направился вправо. Обратил внимание, что пещера истыкана ходами. И, скорее всего, не просто столовая и место встречи, а центр всей подземной системы. Каждый из Тоннелей подсвечивался факелами, закреплёнными в держателях. Выходило, что тёмным оставался лишь Тоннель, где содержали людей.

Он рассматривал быт, в который предстояло влиться. Все при деле: убирают, моют, стругают какие-то деревяшки. Женщины-сихирти, все как одна с белыми волосами и тоже при деле: готовят, зашивают, убирают. Бизнесмен не заметил никого, кто бы праздно шатался. Лишь дети-крохи занимались детскими шалостями под чутким присмотром бабушек и дедушек. Сихирти с вялым интересом поглядывали на человека. Так люди смотрят на большущую собаку, выгуливаемую хозяином. Вроде и что-то странное, но при этом донельзя обычное. Один из шнырявших туда-сюда карапузов подскочил и больно ущипнул человека. Отбежав на безопасное расстояние, принялся корчить рожи. Женщины поглядывали с большим интересом. Одна, молоденькая и даже симпатичная, помахала рукой. Воин, шагавший справа от человека, помахал в ответ.

— Не засматривайся, Шершень, — старик ткнул в спину острым кулачком.

Хозяин «Схватишек» послушно опустил взгляд.

— А почему Шершень? — бизнесмена удивляло прозвище, но в прошлый раз Туди не ответил, откуда оно взялось.

Пол, стены — всё идеально ровное. Словно сделано из поджаренной до каменного состояния земли. И нигде нет неровностей, отметин строительной техники, поддерживающих балок. Перед Никитой раскрылся фантастический подземный мир. Но человек лишь чуть-чуть выглянул из-за портьеры. Истинные масштабы древнего сооружения ему пришлось узнать несколько позже.

— Потому что, — Туди ткнул кулаком в спину. — Шагай давай. Художник херов.

Бизнесмен не понимал, чем заслужил такие эпитеты. После падения вертолёта он вообще мало что понимал. Оставалось лишь исполнять приказы.

Они прошли вдоль стены огромной пещеры, мимо нескольких Тоннелей. Внутри каждого с интервалом в десять-пятнадцать шагов горел укреплённый в стене факел. Виднелись пещеры, завешанные шкурами.

— Поворачивай, — скомандовал старик, когда Никита оказался напротив особенно широкого и хорошо освещённого Тоннеля. На стенах хозяин «Схватишек» разглядел рисунки. Неумелые, углём или мелом, довольно однообразные, будто детские. На всех изображены лошади. Навстречу прошла женщина. Тонкая, как тростинка, с длинными руками, серой кожей и белёсыми глазами. По тому, как охранники оглянулись, Никита сделал заключение, что она считается красавицей. Сихирти защебетали друг с другом, точно воробьи на ветке. Туди что-то буркнул и воины замолчали. Бросалось в глаза, что Тоннель на всём протяжении имел одинаковую ширину. Как и тот, где до этого дня жил Никита. Делать из этого вывод, что Тоннели строились при помощи машин, бизнесмен боялся. Слишком много рождалось вопросов. Начал обращать больше внимания на встречавшиеся рисунки. Но все они были схематичны, словно нарисованы древним человеком. И на каждом лошади. Встречались занавешенные шкурами пещеры. Из-за некоторых слышались женские или детские голоса. Никита очередной раз обратил внимание на ровный, как и стены, потолок. Его высота составляла метра три. Даже человек не чувствовал нависшую над ним скалу. Вряд ли его делали низкорослые сихирти.

На одной из пещер занавеска отодвинулась и на Никиту посмотрела древняя, как мамонт, старуха в лохмотьях. Пошевелила губами, собираясь что-то сказать, но передумала. Позади неё бизнесмен увидел большую комнату. В центре стол, а рядом тюфяк. Большего разглядеть не успел — старуха задёрнула занавеску.

Прошлая жизнь странным образом подзабылась. Словно мозг пытался выстроить защитную перегородку, вступиться за психику. Никита с недоумением почесал затылок. На мгновение даже показалось, будто её вообще не было. Прошлой жизни-то. Магазины, торговля, товары, деньги — вспоминались как сладкий сон. Всплыл и образ Ларисы. А это сном быть не могло. Вспомнил, как сидел в собственном кабинете, дверь открылась и вошла помощница. Лишь ей разрешалось проходить мимо секретарши, будто той и вовсе нет. Слегка подкрученные волосы элегантно спадали на плечи, на лице милая улыбка. Изысканные, но строгие брюки мастерски заужены в тех местах, коими любуются мужчины. На белой и строгой блузке расстёгнуто именно то количество пуговиц, когда теряется официальность, но пошлости ещё нет. В тот раз она приходила посовещаться, как поступить с проворовавшимся старшим менеджером екатеринбургского магазина. Лариса настаивала, чтобы написать заявление в полицию и пусть тот посидит пяток лет, подумает о поведении. Никита не хотел крайних мер, предлагал закрыть глаза, но таким образом, чтобы менеджер написал расписку о возврате украденной суммы. Спорили тогда долго и ожесточённо. И теперь бизнесмен понимал из-за чего. Он попросту любовался этой женщиной: её выкованным из титана характером, обаятельным лицом, платиновыми волосами, изумительным стилем одежды, потрясающими формами тела. И плевать, что многие считали её идеальной сукой. Она жила той же жизнью, что и Никита. Дышала тем же воздухом. И почему он раньше этого не замечал?

Хозяин «Схватишек» погрузился в воспоминания о помощнице и пропустил мгновение, когда оказался в огромной пещере. Десяток факелов на длинной ножке выстроены в коридор, соединявший вход и массивный каменный трон на постаменте. Света не хватало, чтоб вырвать из темноты не только потолок пещеры, но и стены. Оттого создавалось гнетуще чувство, что находишься посреди пустоты. Казалось, что из темноты вот-вот появится некто опасный. Охранники незаметно отстали, а Туди, наоборот, уже шагал перед подопечным.

Трон застелен шкурами. По углам постамента горели чадящие благовониями факелы. Три симпатичные девушки прислуживали крупному, по меркам подземного народа, мужчине. Одна держала поднос с расписным кубком. Видимо давно держала. На лице напряжение, руки подрагивали, как у запойного алкоголика. Вторая натирала спину вождя кремом из стеклянной баночки. Никита всмотрелся, но производителя не различил. Третья девушка замерла чуть поодаль и, будто преданный пёс, заглядывала в глаза хозяину. Ростом император был чуть ниже Никиты. А в плечах немного превосходил. На вид приблизительно ровесник. Пузо, выдававшееся из-под расшитых красными узорами шкур, выразительно заявляло, что его обладатель не утруждал себя физическими нагрузками много лет.

Никита с Туди подошли почти вплотную. Старик уважительно склонил голову. Бизнесмен с любопытством уставился на живого императора. Именно такого, каких в детстве и представлял себе: бездельник, лодырь и сноб.

Император и сам поспешил подтвердить мнение о себе. В упор не замечая гостей, подозвал ожидавшую девушку. Что-то прочирикал. Девушка бухнулась перед ним на колени, ловко и быстро стянула ему обувь. Мягкими и осторожными движениями принялась массировать стопы. Император зажмурил глаза, скривил от удовольствия лицо и даже несколько раз прихрюкнул.

С сильными мира сего Никита привык общаться на равных и своё положение раба ещё не постиг в полной мере. Хозяина сети супермаркетов неожиданно взбесило поведение этого наглого подземного жителя. Возникло желание врезать ему промеж белёсых глаз. И в этот момент пришло понимание, что боли в лице больше нет. Пощупал щёку, опухоль не спала, но прикасаться не больно. Радостно ощупал всё лицо, а языком изнутри десну. Девушка попала ногой, как говорится, в яблочко. Десна немного разворочена, но зуба нет.

— Ваше величество, — закончилось терпение у Туди. — Если вы не видите… Тьфу, — сплюнул в сердцах. — Что я с ним по нашему-то?

Затем что-то зачирикал. Судя по интонациям, возмущался. Никита пристально посмотрел на деда. При хорошем освещении цвет его кожи бросался в глаза. Особенно в контрасте с другими сихирти. И если у подземного народа кожа бледная, ближе к серому цвету, а Никита, как и любой человек его достатка, был всегда в меру загоревший, то при взгляде на Туди хотелось его отправить позагорать на берег Средиземного моря, на худой конец в Сочи.

Слушая старика, император помрачнел, но глаз не открыл. Девушка, массировавшая ноги, на несколько секунд замерла. Затем принялась работать с особенным усердием. Император с неожиданной яростью оттолкнул её ногой в лицо. Она скатилась с постамента. Словно ванька-встанька моментально оказалась на ногах. И, отскочив на безопасное расстояние, замерла с виноватым выражением.

Девушка с подносом отступила от трона на несколько шагов. Её руки затряслись, будто она спрятала в рукаве отбойник. Кубок звонко ударился о каменную землю. Как с удивлением отметил Никита, внутри оказалось молоко. Третья девушка, натиравшая мазью тело императора, от звона кубка вздрогнула. Мазь выпала. Играя отблесками пламени, баночка озорно укатилась в темноту. Девушка ойкнула и кинулась вдогонку. Обратно не вернулась, предусмотрительно оставшись вне зоны видимости.

Император слишком недобро зыркнул на Туди, после перевёл взгляд на хозяина «Схватишек». Последовала серия пререканий. У старика в голосе уверенность и размеренность, без страха смотрел в глаза самому главному. Император закричал. Лицо раскраснелось, стало похоже на цвет предрассветного грозового неба. Наклонившись, погрозил старику массивным кулаком. Медленно и тихо чего-то защебетал. После его слов повисла пауза.

— Дело очень плохо? — прошептал Никита. В тишине собственный голос прозвучал как последние ноты похоронного марша.

— Да нормально всё, — Туди вяло поскреб бороду. — Это он на меня…

Император закричал, словно пойманный в капкан ворон. Старик лениво глянул на вождя подземного народа. Состроив самое серьёзное выражение лица, поклонился до земли. Далее разговор между ними потёк на обычных тонах. Туди долго рассказывал, а император слушал. Несколько раз уточнил.

— Рассказал я, значит, о твоих художествах, — Туди зевнул. — В общем, он желает посмотреть, как ты умеешь творить. Сейчас принесут мел и будешь разрисовывать стену.

— Разрисовывать стену?! — Никита осмотрелся, будто темнота грозила неминуемой гибелью. — Но я…

— Придётся, — оборвал сихирти. — Иначе отсюда ты направишься прямиком в Тоннель Выхода. Второй вариант, тебя назначат разрисовывать стены. Ты же видел, пока мы шли, какие здесь каляки накаляканы? Император давно хотел сделать хорошие рисунки. И если ему понравится, как ты рисуешь… тогда будешь жить. И работать.

* * *

Мел принесла девушка, скрывшаяся до этого в темноте. Длинный, круглый стержень, каким пишут на досках в школах.

— Пошли, — кивнул Туди вправо.

Пещера оказалась ещё больше, чем представилось вначале. До стены пришлось идти пару минут. Впереди император, за ним несколько внушительного размера воинов, вынырнувших из темноты, стоило повелителю подняться. А затем Никита с Туди. Воины перед тем, как двинуться во тьму, выдернули факелы прямо из импровизированной дорожки и теперь несли их высоко над головой. Но потолка всё равно не было видно. У человека взмокли ладони. Всё казалось настолько иррациональным, что хотелось проснуться. Наконец показалась стена. На ней когда-то был рисунок, бизнесмен увидел не до конца смытые линии.

— Начинай, Шершень, — Туди подтолкнул человека к стене. Сам где стоял, там и сел. Как всегда — по-восточному. Император и воины встали полукругом за спиной хозяина сети супермаркетов. Никита чувствовал их тяжёлые взгляды. Но самое страшное — осознание, что твоя жизнь зависит от решения какого-то подземного человекоподобного жителя.

Никита в нерешительности остановился перед стеной, покрутил мел в руках. Оставалось загадкой что нарисовать. Посмотрел на остатки наскальной живописи. Из уцелевших фрагментов видно, что прежний художник изображал лошадей.

Рука медленно провела округлую линию. Мел оказался слишком твёрдый. След остался малозаметный. И Никита повторил линию. Затем ещё и ещё одну. Пока рука трудилась, в голове родился образ. Зритель должен мысленно сидеть на лошади. Тогда увидит на изображении, как та повернула голову влево и косится на него.

«Только бы не накосячить!» — беспрестанно вертелось в голове.

Никита высунул язык от усердия. Он видел изображение на скале, осталось обвести его линиями. Но в этом и состояла самая большая сложность, если учитывать, что художником себя никогда не считал, в руке лишь кусок мела, а вместо холста твёрдая, словно камень стена.

Пот застилал глаза, рука дрожала, язык, словно распух, и во рту не вмещался. Бизнесмен довёл последнюю линию и сделал шаг назад. Глаз у лошади вышел настолько идеальный, что можно показывать в художественной школе.

Хозяин «Схватишек» отошёл на несколько шагов, критически осмотрел верхнюю часть головы с глазом. Сознание вспорола тишина. Оглянувшись, увидел, что император и охранники оцепенели с открытыми ртами.

— Чего застыл? Статуя, что ли? — буркнул Туди. — Не видели они никогда подобного, вот и уставились, как бараны… — замялся старик. — У тебя есть все шансы сохранить себе жизнь. Да рисуй ты, чего вылупился, как жаба?! — прикрикнул на человека.

Никита стиснул зубы, но промолчать сумел. Дорисовать нижнюю часть морды труда не составило. Лишь ухо не получилось. Никита три раза его стирал и три раза рисовал вновь. Без толку. Ухо вышло какое-то угловатое и слишком длинное. Хозяин «Схватишек» в сердцах сплюнул. Отошёл на несколько шагов и критически оглядел творение.

— Кажется, у тебя получилось то, чего здесь никогда не видели, — прошептал Туди.

* * *

Император взвизгнул и подпрыгнул с детским восторгом. Никита всерьёз испугался за его рассудок. Мало ли чего можно ожидать от свихнувшегося монарха?! После он залопотал на своём, птичьем, с такой скоростью, будто решил преодолеть звуковой барьер. Подпрыгивая от перевозбуждения, размахался руками, несколько раз чуть не попал подчинённым по лицам. Словно ребёнок подскочил к бизнесмену. Схватил за руку и затряс с таким усердием, будто собрался оторвать.

— Что он говорит? — Никита с опаской смотрел на императора.

— А я тебе тут, что, переводчик?! — буркнул Туди. — Сам не пойму, чего он лопочет. Но смерти, судя по всему, ты избежал.

Император резко прервал восторг. Внимательно посмотрел в лицо человека. Медленно-медленно произнёс несколько фраз. У охранников округлились глаза.

— Он говорит, — услужливо перевёл дедок. — Что было бы ошибкой тебя убивать. Предлагает хорошо послужить народу сихирти. Ты согласен?

— У меня есть какие-то варианты?! — пожал плечами Никита.

— Есть вариант сдохнуть! — пригладил бороду старик. — Тебя отпустят и какая-нибудь тварь в этих бесконечных подземельях будет безмерно рада такому подарку судьбы. Чего вылупился, Шершень? Я жду ответа!

— Тогда согласен, — вздохнул бизнесмен.

Туди перевёл императору слова хозяина «Схватишек», выслушал ответные приказания.

— Стены разрисовывать будешь, а тебя будут кормить и поить, — Туди помрачнел, будто ему сообщили о смерти родственника. — Меня назначили, видите ли, тебе в помощники, а заодно и работу контролировать, — поморщился он. — Ещё вопросы?

— Что такое «Шершень»? — Никита предпочитал расставить всё по полочкам, хотя сам понимал, что выбора нет. Что бы это слово ни значило, а соглашаться придётся.

— Шершень, это человек. Чего непонятного?! Значит, жить будешь лучше, чем сейчас. Ещё вопросы есть? — угрюмо буркнул дедок. Ему явно не нравилась идея работать надсмотрщиком.

— Вопросов больше не имею! — растянулось в довольной ухмылке лицо Никиты.

Он ещё не представлял, как именно сбежит, но уже знал, что сможет это сделать.

Часть 2

Никита дорисовал гриву лошади. Отошёл назад и критически оглядел творение.

— Чушь, — буркнул Туди.

Он поднёс факел близко к рисунку. Всё идеально: и ноги, и торс, и развивавшийся хвост, и вздёрнутая голова, и в глазу буря лошадиных чувств. А грива даже с седьмого раза не получилась. Вместо красивой лошадиной чёлки вышло нечто среднее между торчавшей во все стороны соломой и старой-престарой, наэлектризованной, шваброй.

— Однозначно чушь, — повторил дедок. — Гоги будет в бешенстве.

— Это точно, — вздохнул Никита.

Императора, как выяснилось, звали Гоги. Бизнесмен долго смеялся, когда узнал его имя. Туди, поначалу, беспрестанно бурчал и казался совершенно невыносим. Постепенно успокоился, и с ним стало возможно нормально разговаривать. Никита так и не понял, что приводило старика в такое негативное расположение духа. То, что назначили следить за каким-то рисовальщиком? Или определили этому рисовальщику в помощники и надзиратели одновременно? Бизнесмен задумывался над этим не много и не долго. Перед ним открыли новый мир, к которому хочешь-не-хочешь, а требовалось подстраиваться.

Подземные жители, как ему разъяснил при случае Туди, не отличались разнообразием имен. Считалось, что имя должно состоять из двух слогов с обязательным чередованием гласных и согласных. При этом у мужчин должно оканчиваться на «и», а у женщин на «а».

Город сихирти состоял из огромной Центральной Пещеры и двадцати Тоннелей, расходившихся от неё лучами. Температура была комфортная, градусов двадцать пять, и никогда не менялась. Все Тоннели выглядели одинаково — ровные, чем-то обработанные до каменного состояния стены, пол и потолок. Нигде ни одной подпорки. Никита понимал, что не нужно быть геологом, строителем или историком, чтобы распознать кое-что кардинально не влезающее в существующие рамки человеческого понимания произошедших на планете событий.

Жилища сихирти в основном были пять на пять метров. У кого-то чуть больше, у кого-то чуть меньше. Множество пещер в Тоннелях вовсе пустовали. Как в том Простоквашино: заходи и живи.

Жизненные условия резко улучшились. Его переселили из Тоннеля Шершня, где жили и спаривались рабы, в Тоннель Выхода. Название последнего говорило само за себя. Как пояснил Туди, в этом Тоннеле единственный выход во Внешний Мир. Остальные Тоннели мира сихирти заканчивались тупиками. Никита ещё не был во Внешнем Мире, но из слов надсмотрщика понял, что подземные жители без надобности туда не ходят. «Надобность» расценил по-своему. Несколько раз порывался спросить у Туди, почему его поселили в Тоннеле Выхода? Проверка на лояльность или разгильдяйство? И каждый раз себя останавливал.

Хозяин сети супермаркетов один раз сходил, посмотрел на таинственный «Внешний мир». Тоннель заканчивался большой пещерой, в центре которой стоял один стационарный факел. Следили за ним отменно — огонь всегда истово полыхал. В пещеру выходило три Тоннеля Внешнего Мира. Они смотрели на человека мраком и опасностью. Выход беспрерывно охранялся воинами-сихирти от угроз Внешнего Мира. От каких именно, Никита старался не задумываться. В тот единственный раз он ясно и отчётливо расслышал нечеловеческий вопль из правого Тоннеля. Желания идти во тьму резко поубавилось. Но от возвращения к нормальной жизни всё равно не отказался. Просто решил, повременить с побегом. Как говорится в пословице: один раз отрезать, но перед тем семь раз примериться. Стоило вначале присмотреться.

Император разрешил носить бизнесмену одежду — пончо. Обуви не полагалось. В свободное от работы время, разрешил бродить где угодно. Но свободное от работы время поручили устанавливать Туди. И поначалу, когда старик был крайне зол на человека, свободного от работы времени хозяину «Схватишек» оставалось лишь на сон. Кстати, понятия времени для подземного народа не существовало. Никита не мог отказаться от таких представлений, как «день» и «ночь». И не из-за того, что они ему дороги. Им попросту не нашлось замены в мире сихирти. Подавляющая доля населения спала по чуть-чуть, но часто. Были и те, кто помногу, но редко. Период бездействия — сон — индивидуальное дело каждого.

День начинался с того, что старик будил бизнесмена пинком ноги. О таком инженерно-техническом сооружении как дверь сихирти не желали догадываться. Им хватало шкуры на входе. Многие и её не задёргивали. Воровство, как факт, было ужасной редкостью в обществе подземного народа. Такой странный для людей феномен объяснялся отсутствием денег. В коммуне, где оказался бизнесмен, все работали для всех. Именно поэтому не было праздношатающегося народа, преступлений, а всем, кто отлынивал от труда, полагалось изгнание. Коммунизм при численности пятьсот-семьсот голов работал, как лучшие швейцарские часы.

После пробуждения следовали водные процедуры. Сихирти — большие чистюли и каждый, в первую очередь, следил за собой. Никита долго привыкал, что весь народ ходил к озеру в конце одноимённого Тоннеля. Вода в нём кристально чистая и тёплая. Подземные жители не страдали комплексами. Женщины, мужчины, старики, дети — все купались вместе. После водных процедур бизнесмен с надсмотрщиком шли в Центральную Пещеру. Там располагалась в том числе и столовая. Вокруг нескольких металлических чанов, стояли небольшие столики, где женщины-сихирти, сменяя друг друга, готовили съестное. Каждый мог подойти и взять, сколько хочет — еды всегда было вдосталь. Меню небогатое, но сытное. В основном питались корешками, различными ягодами, собранными на поверхности, кониной во всевозможном приготовлении и с всякими соусами. Пили воду. Изредка подавали лепёшки и кумыс в малых количествах. Принимали пищу здесь же. Рядом с кухней находились семь огромных столов. Правила, как в советской столовой — наложил, поел, убрал. И лишь после купания и завтрака Туди вёл человека в один из Тоннелей работать.

На первый взгляд всё казалось просто и примитивно. Коммунизм в чистом виде. Именно тот, который обещали советским людям. От каждого по возможностям — каждому по потребностям. Единственное исключение — у подземных жителей была религия и отсутствовали атеисты. Их боги — лошади. Им поклонялись и их ели. Никита догадывался, что не может всё быть так просто, пусть и в маленькой общине. В чём сложности хозяину сети супермаркетов пришлось узнать несколько позже.

Мужчины в подземном мире занимались ремёслами, охраной, товарообменом с соседними племенами, уходом за лошадьми, охотой на людей и наблюдением за ними. Женщины ведали хозяйственными делами, собирали на поверхности ягоды и травы, шили одежду, стирали и готовили. Также на их попечении был детсад из человеческих детей. Их растили приблизительно до двух лет, а потом меняли соседнему племени, которое воспитывало из них рабов. Куда отправляли людей потом, на какие работы, Никита так и не выяснил. Однажды поинтересовался у Туди, где рабы. Надсмотрщик буркнул, что это племя рабов не использует, а только разводит.

Дети подземного народа, как и взрослые, без работы не сидели. В первую очередь помогали и учились всем премудростям взрослой жизни. Но основной их деятельностью была коммуникативная составляющая. Если люди на поверхности использовали sms, месседжеры, и прочие достижения прогресса, для отправления друг другу коротких сообщений, то сихирти для этих целей применяли детей. Причём много веков.

Даже старикам и малочисленным калекам нашлись посильные занятия — следить за совсем маленькими ребятёнками, выполнять какую-нибудь нудную работу, например, перебирать ягоды. Хозяин «Схватишек» быстро выяснил, что никто из сихирти не сидит без дела. Никогда.

— А ты что думал, тут такая же халява, как там, наверху?! — поинтересовался Туди, когда Никита удивился, как такая работоспособность может вообще существовать. — Я сам, когда сюда попал, долго привыкнуть не мог.

Как именно он, сам будучи сихирти, умудрился к ним ещё и попасть, дедок не отвечал, сколько Никита ни приставал.

На поверхности сихирти старались появляться вдали от людей. Исключения составляли специальные вылазки с целью похищения девушек для родов и мужчин для осеменения. Как выяснил Никита, его похищать не собирались. Он попросту упал не в то время и ни в том месте. На вопрос, что стало с пилотом, Туди ответил, что не знает. Скорее всего, тот так и остался в вертолёте.

* * *

Каждый день Никита отскабливал со стен старые, корявые и убогие рисунки. Для этого ему выдали шпатель и металлическую щётку. А в качестве художественных инструментов получил полную акриловых красок женскую сумку-рюкзак защитного цвета. Было там и множество других необходимых для рисования вещей. Тот, кто её собирал, знал толк в живописи.

— Предыдущий художник, — вяло бросил Туди, когда Никита спросил, откуда в подземелье такое богатство. — Его специально выкрали для этих работ. Но, как видишь по рисункам… не срослось.

— Не срослось, потому что отправили во Внешний Мир? — полюбопытствовал бизнесмен.

— Не срослось по качану и по капусте. А также по балде и по яжусте! Рисуй, чучело! А то и с тобой не срастётся.

Через минуту добавил:

— Выход он очень усердно искал. В итоге им кто-то пообедал.

Туди за процессом рисования не следил совершенно. Хотя перед Гоги именно он держал ответ за художества человека. Император иногда наведывался, проверял, как идут дела. Поначалу часто, со временем всё реже. Факелов, установленных в держателях хватало для того, чтобы освещать Тоннели. Для рисования требовалось больше света. И старик всегда брал с собой дополнительные. Втыкал их в пустые настенные держатели, либо умело пристраивал на земле. Вытаскивать факелы для собственных целей считалось у сихирти дурным тоном. Мол, есть ноги, сходи и возьми, не заставляй других бродить по темноте.

Никита ещё плохо разбирался во всех местных названиях. Хоть язык и выглядел лёгким, на поверку оказался сложным. Да и учить человека говорить по местному никто не собирался. Поэтому, когда обстоятельства требовали, переводчиком выступал Туди. В остальных случаях бизнесмен пытался догадаться по интонации.

Как-то Никита рисовал в Тоннеле Мудрой Лошади. Туди сидел возле противоположной стены и дремал. Факел горел над головой, в настенном креплении. Хозяин «Схватишек» нарисовал луг. А потом понял, что ему осточертели лошади и хочется разнообразия. Недолго думая, нарисовал пасущегося на лугу старого барана. Туди во сне крякнул, усиленно засопел, а после вновь затих. Мимо сновала ребятня, проходили женщины. Взрослые косились на человека, как на опасную тварь. Детвора норовила украсть какую-нибудь баночку с краской. Но все эти хождения, крики и визги малышни не мешали старику безмятежно спать. Никита сделал пару шагов назад, чтобы видеть картину целиком. Вышло просто восхитительно — лучше любой написанной им лошади. Так всегда — плохие дела почему-то лучше получаются. В этот момент Туди открыл глаза. Несколько секунд вглядывался в рисунок, словно пытался понять спит он или действительно видит барана. Воровато оглянулся. На всём видимом пространстве Тоннеля как раз никого не было.

— Ты что делаешь, Шершень? — В его голосе не было злобы или угрозы. Таким тоном обычно задают самые банальные вопросы. «Который час?» — например. Или: «Как дела?».

— Мне надоели лошади, — Никита не мог налюбоваться на своё творение. Всегда приятно создавать своими руками. В этот момент, в глубине души, бизнесмен пожалел, что стал бизнесменом. Ведь мог сейчас быть художником. Творцом.

— Твои чувства и эмоции здесь никого не волнуют. Тебе сказано чётко и ясно: рисовать лошадей. Они им поклоняются, они их едят, они из их шкур изготавливают одежду… Лошади для сихирти — это всё. Как для чукчей олени. Понимаешь? У них здесь огромные стада. В Тоннеле Лошади. Сходи, посмотри как-нибудь. А это стирай. Живо!

— А что тут такого, — у Никиты руки не поднимались на собственное творение. — Баран, как баран. Луг, правда, напоминает стандартную заставку в винде, но…

— Ты правильно про себя сказал, — Туди с кряхтением встал на ноги. — Баран, как баран. Стирай быстро, Шершень!

Хозяин «Схватишек» вооружился кисточкой и принялся делать из барана лошадь.

— Если бы я был бараном, то не заработал бы миллионы… миллиарды. И не летел бы на чёртовом вертолёте. И не рисовал бы сейчас для кучки подземных жителей лошадей.

Туди издал неопределённый звук, который можно квалифицировать по всякому — как возмущение и как икоту. Подрыгал ногами, разгоняя кровь по сосудам.

— Как там у Данте? Нет правды на земле, но правды нет и выше? — белёсые глаза надсмотрщика хитро прищурились.

Никита перестал рисовать. Обернулся и посмотрел на старика, полного загадок.

— А это ты вообще к чему? Слушай у меня вообще подозрение…

— Своё подозрение можешь засунуть себе в анальное отверстие, Шершень. — Туди с кряхтением уселся на то же самое место. — Оно здесь никому не интересно. Свои миллионы с миллиардами можешь засунуть туда же. И при этом радоваться. Потому что, была бы моя воля, я б тебя вообще прибил. Подобные тебе развалили великую страну.

Никита решил не спорить. Много раз он слышал от людей, большую часть жизни проживших при советской власти, такие высказывания. Спорить бесполезно. Всё равно, что с верующим, о том, что бога нет. Вера слепа, ей не нужны доказательства. Сказал, что такие, как ты развалили страну, значит так и есть. Априори.

— А почему вообще Шершень, — бизнесмен знал, что и молчать нельзя, так как старик может углубиться в тему развала страны. — Ведь слово-то не похоже на язык сихирти.

— А ты у нас филолог? — хохотнул Туди. — Или хоть что-то в этом понимаешь, раз взялся делать такие заключения?

Этот хохот почему-то обидел бизнесмена.

— Да, филолог! И несколько языков знаю, на основании чего и делаю выводы о невозможности принадлежания данного слова языку твоего народа, — Никите даже самому понравилось, как он по-учёному заговорил. Будто действительно потратил много лет, на обучение.

Старик рассмеялся. Бизнесмен терпеливо ждал. Факел потрескивал. Издалека доносились женские голоса.

— Ты чего вылупился, бестолочь?! — увидел его безделье надсмотрщик. — Закрашивай быстрее этого барана. Я не шучу. Если Гоги увидит, то мне влетит по первое число, а тебя отпустят на все четыре, подземные, стороны. Без шуток. — И его лицо стало серьёзным. — А насчёт филолога… Врать надо уметь. Данте не говорил о правде на земле. Это Пушкин. Филолох, — хохотнул Туди.

— Что с шершнем? — Никита вернулся к превращению барана в лошадь.

— Всё просто до безобразия. Но придётся рассказать тебе историю сихирти. Иначе ничего ты не поймёшь, — Туди демонстративно зевнул. — Значит, если будешь перебивать, то я умолкну. Понял, филолох?

— Понял, — ответил бизнесмен, умело превращая барана в лошадь.

— Значит, жили сихирти раньше на трёх островах в Северном Ледовитом океане. Конечно ещё до того момента, как тот покрылся льдом. Между островов перемещались на маленьких плотах, благо расстояние было небольшое. Когда дело происходило, не знаю. Это всего лишь легенды. И, насколько я понимаю, именно похолодание заставило сихирти искать новое место жительства. Старейшины были против. Это сейчас есть император, а тогда племя управлялось советом старейшин. Мотивировали отказ искать новое место жилья тем, что там жили и умирали предки. Там их дом. Консерваторы были, в общем. Причём, упрямые. А условия жизни постоянно ухудшались. В итоге стали невыносимыми. И тут нашёлся сихирти с именем Фиди. Он до этого отправлялся на плоту в плавание и по возвращении утверждал, что нашёл не просто большую, а поистине огромную землю, где условия позволяют жить. В итоге он пошёл поперёк совета старейшин и убедил народ, что надо уходить. Усовершенствовал плавающие средства, организовал погрузку и путешествие. В итоге сихирти оказались на материке, а Северный ледовитый океан покрылся льдом. На этой земле они поначалу жили, как цари. Здесь оказалось много плодородной почвы, леса с их богатством, множество животных. Из которых больше всего полюбили лошадей. Поговаривают, что у Фиди была лошадь самая лучшая. Её копыта выбивали искры; ноги — тугие переплетения мышц; раскраска полярной ночи, а грива и хвост белого дня; глаза, как две звезды, а быстротой она превосходила ветер.

Старик замолчал и долго сидел, уставившись невидящим взглядом в стену. Никиту так и подмывало задать с десяток вопросов. Но, учитывая характер деда и его предупреждение, бизнесмен не решался. Задняя часть барана стала лошадью. Издалека донёсся звонкий девичий смех.

— А потом сихирти встретили людей, — продолжил Туди, по-прежнему упираясь взглядом в стену. — Вначале это был один человек. Его хорошо приняли. Накормили и напоили, дали ночлег. Он даже жил среди этого народа. И как-то, когда человек сидел с Фиди, к нему подлетела большая оса. Так говорится, а на самом деле, как ты понимаешь, это был шершень. Человек вскрикнул, начал отмахиваться и в итоге убил насекомое. Фиди задал резонный вопрос, зачем такие крайние меры. И человек пояснил, что шершень кусается. Иногда его укус может быть смертелен. Поэтому подпускать близко нельзя. Прошло время, и человек исчез. Его искали, переживали, что задрал хищник в лесу. Но прошло время, и человек вернулся. С другими людьми, которые не собирались вести переговоров. Они пришли убивать и порабощать. И тогда подземному народу пришлось прятаться в лесах. Но люди увидели слабость и настойчиво преследовали. Именно тогда, на одном из привалов, на руку Фиди сел шмель. Фиди хотел погладить неведомое насекомое, но шмель его укусил. И улетел. И тогда Фиди сказал, что люди, как шершни. Если им делаешь добро, они кусают. Выход один — убивать. От того укуса Фиди умер. И дальше народ сихирти по лесам вёл его сын. Люди настойчиво преследовали и непременно убили бы беглецов. Но сын Фиди нашёл эти подземные ходы. — Туди тяжело вздохнул. — Вот, собственно, ты и узнал, откуда слово «шершень» в языке подземного народа. Оно действительно взято у людей. И людей обозначает.

На том разговор закончился.

* * *

Язык сихирти оказался намного сложнее, нежели вначале представлял Никита. Хоть у него и не было письменной формы. Хозяин «Схватишек», конечно, начал понимать самые распространённые слова и выражения, но на этом дело закончилось.

Гоги несколько раз вызывал к себе. Переводчиком выступал Туди. Император подолгу выспрашивал, что творится на поверхности. Иногда с такими подробностями, будто собирался, наподобие Македонского, завоевать весь мир. Как-то Гоги принялся расспрашивать про то, чем наверху занимался Никита. Бизнесмен и рассказал, что владеет сетью крупных супермаркетов. Император долго допытывался, что в них продаётся. Никита расценил это как требование выкупа. Начал предлагать еду, вещи. Всё что мог вспомнить из ассортимента своих магазинов. Главный среди сихирти выслушивал, иногда кивал головой, и это ещё больше убеждало бизнесмена, что он на правильном пути.

— А ещё я могу сделать так, — пошёл ва-банк хозяин «Схватишек». — Что вы не будете ни в чём нуждаться! У меня достаточно денег и связей, чтобы выполнить любую вашу прихоть.

Туди презрительно хмыкнул, но перевёл слова человека. Гоги улыбнулся. Потёр друг о друга мясистые ладони. Но вслух произнёс совсем не то, чего ожидал Никита.

— Предложение заманчивое! — перевёл слова императора надсмотрщик. — Но людям нельзя верить. Они умеют только врать.

К императору подошёл воин и зашептал на ухо. Гоги помрачнел и нервно махнул рукой.

— Пошли, — скомандовал Туди. — Аудиенция закончилась.

Никита поклонился до земли и направился к выходу.

Ночью бизнесмену приснилось, что он бродит по берегу моря между скал. Начал замечать, что многие камни слишком напоминают надгробия. Пригляделся — так и есть. Только могилы маленькие. Поверх некоторых лежали копья и луки. И тоже маленькие, словно детские.

* * *

Несколько дней спустя Никите предстояла работа в Тоннеле Ста Пещер. Заказ императорской пассии — нарисовать двух лошадей, трущихся мордами.

Неизвестные строители подземного мира сделали одну из пещер увеличенного размера. Тридцать на тридцать шагов (сихирти всё мерили шагами, потому и Никита быстро перестроился на новую систему измерений). Там сихирти по традиции делали предложение соединить две жизни в одну. Когда бизнесмен первый раз вошёл за Туди, то не сдержал восторженного возгласа. Стены и потолок, как мозаикой, выложены крохотными бриллиантами. Свет факела сотни раз преломлялся на их гранях. В итоге создавалось впечатление, что они излучали свет. Никита сразу прикинул стоимость этой пещеры. И даже по скромным и непрофессиональным подсчётам выходили цифры, превышающие годовой бюджет некоторых стран.

— Афигеть! — пробормотал бизнесмен. Глаза слепило, но он не мог их прикрыть. — Да вы прямо как собаки на сене! А я ещё предлагал выкуп! Да вы весь мой бизнес купить можете!

Теперь становилось понятно, почему предложение руки и сердца совершали именно здесь. Человек восхищённо посмотрел на Туди. В глазах старика увидел лишь осуждение.

— Только дураки гонятся за де?ньгами. Они всегда несут с собой проблемы.

— Это твоё мнение, — Никита во все глаза смотрел на неописуемую красоту пещеры. Пытался представить сумму, зарытую под землёй.

— Моё мнение? — хмыкнул надсмотрщик. — Хочешь сказать, что ты здесь и сейчас со своими миллионами и миллиардами что-то решаешь? А вот проблем из-за своих миллионов и миллиардов у тебя выше крыши. Был бы художником, точно не летал бы в собственном вертолёте.

Хозяин «Схватишек» открыл рот, но ничего не произнёс. У него сложилось такое чувство, что Туди в душу заглянул.

— Когда из будки вылазишь, пасть прикрывай, филолох — надсмотрщик с кряхтением присел у входа в пещеру. — Здесь ты вряд ли что-то нарисуешь, — широко зевнул.

— А чего мы тогда сюда припёр… пришли? — Никита впервые посмотрел на пещеру с точки зрения работы. И действительно, не на бриллиантах же рисовать?!

— Нам сказали, — пожал плечами Туди. — Мы и пришли.

Бизнесмен опустил рюкзак с красками на пол.

— Командуй где рисовать, — понял, что старик в очередной раз издевается.

— Напротив выхода, на стене, — Туди широко зевнул. — Двух лошадей, трущихся мордами. Молодожёны при выходе из этого ЗАГСа должны видеть своих милых божеств. Для сихирти это важно.

— Странная какая-то у вас религия, — бизнесмен вышел в коридор. Света, преломлённого и отраженного от тысячи граней было достаточно. Мысленно представил лошадей. Ничего сложного не увидел. — Ты не находишь? Да и её главный адепт какой-то странный. Фиди этот. То спасает свой народ, то начинает поклоняться лошадям! Странно. Не похоже на действия одного человека… сихирти.

— Странно, — вяло согласился Туди. — Но твои религии — вовсе мракобесие и сплошное убийство. Или я не прав, филолох?

— Во-первых, я не филолох! — хозяин «Схватишек» разложил перед собой все оттенки коричневого. Достал мел. — Во-вторых, я не придумал ни одной религии и, если честно, даже не собираюсь. А в-третьих…

— Сути это не меняет, — перебил Туди. — Все религии придуманы человечеством для убийств. Виндеты, джихады, крестовые походы. Двадцатый век породил новые религии. Европейский национал-социализм, коммунизм и американская демократия, которые тоже лишь повод для убийств. Если человек начинает во что-то верить, то ради этого он начинает убивать. Или я неправ?

— Я не буду говорить на эту тему, — Никита нарисовал голову одной лошади и замер. Послышалось, что кто-то шёл по Тоннелю.

— Можешь не говорить. Сути это не меняет. Вы убийцы по своей натуре. Бешенное зверьё. Всё, что вы создали, имеет одну конечную цель — убить как можно большее количество людей. У вас прогресс движется вперёд, благодаря смертям. Задумайся над этим, Шершень. Это общество, в котором ты живёшь. Жил. Ты часть системы. У сихирти нет ничего, что убивает сихирти. Понимаешь различие? Может они и отстали в развитии. У них нет атомных бомб… даже динамит не изобрели. Они не выдают премию, заработанную миллионами смертей. Понимаешь? Не слышу ответа, филолох? Понимаешь?

— Тебе не кажется, что ты слишком много на себя берёшь? — Никита сильно надавил на мел и тот сломался. — Не тебе меня учить.

— Да иди ты… — тяжело вздохнул Туди.

— Покажи куда идти! — Никита бросил мел и вошёл в местный ЗАГС. Навис над стариком. — Покажи! Я уйду! — повысил голос. — Я не просил меня сюда притаскивать и читать мне морали о том, какие люди твари! О себе думай, если весь такой правильный!

Старик посмотрел на человека снизу вверх. В белёсых глазах никаких эмоции. Он вяло почесал бороду.

— Иди, рисуй. Ты прав. Я почему-то решил, что у тебя есть мозги. А ты такой же, как и все люди. Всего лишь Шершень.

Никита вышел. Успел заметить, как в пещере дальше по Тоннелю скрылась женская голова. Крики, склоки и ругань всегда привлекают внимание. А в безграничном любопытстве все женщины одинаковы.

* * *

Никита не знал, сколько находится у сихирти. Казалось долго. В какой-то момент на него посыпалось столько заказов разрисовать жилища подземного народа, что по меркам привычного мира, расплачивайся сихирти деньгами, можно приобрести новый вертолёт.

И отказать нельзя. Коммунизм как-никак. Поэтому всё свободное время пришлось тратить на разрисовывание личных пещер подземных жителей. И вскоре к нему выстроилась такая очередь, что о свободном времени пришлось надолго забыть. Целыми днями он рисовал лошадей. Вначале в Тоннелях, где указывал Туди, затем в жилых пещерах. Благодаря работе смог увидеть быт подземного народа. Аскетичности сихирти могли позавидовать многие и многие из тех, кто каждое воскресение разглагольствует о душе, а затем уезжает домой на дорогой иномарке.

Как-то перед сном бизнесмен задумался, что если бы и люди жили по такой модели, как у сихирти? Если бы отсутствовали в человеческом обществе обделённые, алкоголики, наркоманы, нищие? Не было бы денег, а вместе с ними исчезло неравенство? К власти стали бы стремиться люди, способные улучшить жизнь каждого члена общества, а не свою? А может самоупразднились бы и войны во всемирном масштабе? Уничтожение всех лентяев и бездельников помогло бы очищению общества — они тянут социум ко дну, словно камень утопленника. Конечно, хозяин «Схватишек» понимал, что его утопичный взгляд на мир однобокий и бесчеловечный. Но он явно лучше войн.

Благодаря коммунизму подземного народа, Никита обзавёлся множеством привычных в быту и необходимых вещей. Он, наконец, сбрил бороду бритвой при помощи просроченного крема. Матрас, на котором спал, имел бирку «Made in China». Ноги хоть и загрубели от постоянного хождения босиком, всё равно чувствовали себя некомфортно. Не помешала бы обувь, но Гоги лично запретил Шершню иметь хоть что-нибудь из одежды, помимо пончо.

От заказов разрисовать пещеры Никита отказаться не мог. Вскоре ему начало сниться, как рисует лошадей. Во снах они всегда получались либо живыми, и уходили со стен, либо донельзя уродливыми. В любом случае, его заставляли рисовать их снова и снова.

* * *

Тоннель Реки, где Никита проводил рабочее время несколько последних дней, заканчивался, как следовало из названия, пересекавшей его под прямым углом рекой. Берег-пристань имел сто шагов в длину и двадцать в ширину. На всём протяжении из земли торчали металлические столбы, для швартовки, а на отвесных стенах висели шины. В основном плавсредства подземного народа выглядели, как плоты с небольшими бортиками, но было и несколько лодок. Одна из которых, металлическая, лежала перевёрнутой на суше. Чуть поодаль к воде вёл пологий спуск. Там женщины стирали вещи. Света от двух стационарных факелов хватало даже для чтения.

От бизнесмена требовалось разрисовать всю стену вдоль берега табуном бегущих лошадей. Ничего тяжёлого и необычного. Хозяин «Схватишек» заметил, что в последнее время рисунки стали получаться лучше и лучше. Даже сравнивал первые, которые писал, будто целую вечность назад, и последние. Разница ощутима. Несколько дней, проведённых на берегу, работа шла довольно споро.

Как-то во время отдыха Никита попытался вглядеться в тёмную даль, куда утекает река. Увидел далеко-далеко слабое зелёное свечение. Но оно могло быть как правдой, так и обманом зрения.

— Шершень, ты что там высматриваешь? — Туди оказался рядом незаметно. — Думаешь выход найти?

— А почему и нет?! — хитро улыбнулся Никита. — Где-то же он должен быть?!

— Запомни, — вкрадчивым полушёпотом произнёс надсмотрщик. — Там, — указал на тоннель, в котором скрывалась река. — Ты можешь найти всё, что угодно, кроме выхода. Прошлый художник пытался убежать по реке. Его долго не было. А потом я как-то купался в озере и смотрю, он выплывает. Как там очутился объяснить не смог. Белиберду какую-то нёс. Про двери в стене, про то, что проплывал под Большим Москворецким мостом… В общем, как понимаешь, при помощи реки он убежать не смог и больше никогда не пытался.

Хозяин сети супермаркетов хмыкнул, но ничего не ответил.

Постепенно скорость работы начала падать. Стали не получаться банальные вещи: головы, ноги, глаза.

— Мне нужно несколько выходных, — Никита отступил на два шага и критически оглядел творение. На берегу крутилось много народа. Каждый день туда-сюда ходили женщины, носилась детвора, два раза за всё время работы ему перевернули краски, спёрли тюбик зелёной и один из оттенков коричневой. Раз пять толкнули, и в трёх местах это было особенно видно. — Надо попросту отдохнуть от этих треклятых лошадей.

В этот день настроение старика было исключительно плохим. Утром он бурчал на несовершенство местной канализации. Его раздражало, что все ходили по естественным делам в вёдра. Затем их выносили в Тоннель Последней Мысли, который заканчивался бездонной пропастью. Больше всего бизнесмена поразило, что надсмотрщик упомянул, будто в эту пропасть сихирти сбрасывали не только отходы, но и трупы. С одной стороны в этом была логика, но с человеческой точки зрения выглядело, как выкинуть тело родственника в мусорный контейнер на углу дома. Именно это раздражало и Туди.

— Чего?!?! — Туди сидел, как всегда, у стенки. Дремал. Но слова человека вырвали его из сна не хуже пушечного выстрела. Он посмотрел на бизнесмена таким взглядом, будто тот признался в педофилии. — Тебе, филолох, жить что ли надоело?!

— А что тут такого?! — Никита опустил кисточку в банку с краской. — Я ведь не говорю, что вообще не буду работать?! Я просто хочу чуть-чуть отдохнуть!

— Я тоже хочу отдохнуть! — мотнул головой старик. — Мне осточертел этот вечный мрак. Не могу привыкнуть, что нет естественного света! Хочу солнце, понимаешь?

— Но ты же… — выдавил бизнесмен.

— Что «ты же»?! — передразнил дедок. — Имеешь ввиду, что я сихирти и должен жить под землёй? Ты много обо мне знаешь?

— Ты хочешь уйти отсюда?! — шёпотом спросил Никита, словно кто-то кроме них понимал русскую речь.

Туди не ответил. В этот день он больше не произнёс ни единого слова. До самого вечера просидел, хмурясь и изредка поглядывая на потолок, словно пытался увидеть сквозь толщу грунта солнце.

* * *

— Так что насчет выходных? — на следующий день завёл разговор Никита. — Предупреждаю! Меня тошнит от лошадей!

Туди сидел на том же месте, что и накануне. По берегу подземной реки носилась детвора. Четыре женщины тихо пели какую-то песню. Слов Никита не понимал, но интонации заунывные.

— А меня уже от всего тошнит, — буркнул старик. — И от лошадей, и от пещер, и от тебя.

— Тем более есть резон попросить у Гоги выходной, — улыбнулся Никита. — Отдохнём друг от друга. Ты ему скажи, что здесь работы на неделю, и…

Хозяина «Схватишек» оборвал визг детворы. Обернувшись, увидел, что по реке спускается огромный плот с пятью членами экипажа и большим ящиком. Сихирти, умело орудуя шестами, пришвартовали плавсредство. Один из них перемахнул на берег, лихими движениями завязал причальный канат за металлический пал.

— Пошли, — поднялся Туди слишком резво для своего возраста. — Быстрей, собирайся!

Никита несколько мгновений, стоял и круглыми глазами смотрел на старика. Но увесистая оплеуха вывела из ступора.

— Собирай манатки! Живо! — прикрикнул дедок. — Если не успеем перед ними, всё. Не светит тебе никаких выходных!

Бизнесмен принялся скидывать тюбики с краской в женскую сумку-рюкзак. Банки с разведёнными цветами, закрыл крышками и тоже составил в сумку. Даже кисточку, не вытирая, бросил внутрь. Всё время поглядывал на приплывших представителей другого племени. Внешне они ничем не отличались. Все пятеро, после окончания швартовки, принялись вытаскивать большой и явно тяжёлый ящик.

— Кто это? — уже в Тоннеле, с трудом поспевая за Туди, поинтересовался хозяин сети супермаркетов.

— А что, сам не догадался? — через плечо бросил старик. — Факелы они делают.

— И как я должен догадаться? — Никита бросил взгляд на попавшийся по дороге факел в настенном держателе.

— Каком кверху! — буркнул надсмотрщик. — Шагай быстрей, Шершень! Если не успеем, не видать нам никаких выходных! Гоги сейчас будет их приветствовать, затем распитие кумыса, после ритуальная часть обмена и затянется это, в итоге, надолго.

— А они будут менять…

— Да что же ты такой болтливый?! — Туди резко остановился. Никита налетел на него. Смущённо отступил на шаг. Старик резким движением схватил его нос между пальцев. Крепко сжал. У бизнесмена выступили слёзы. — Я спрашиваю, ты чего такой болтливый?! А? — дед нагнул человека к своему лицу и посмотрел в глаза.

— Отпусти! — хозяин «Схватишек» попытался оторвать руку старика, но ничего не вышло.

— Нет! — злорадно ухмыльнулся Туди. — Я расскажу. Ты же хотел узнать, кто они и для чего приплыли? — Он ещё сильнее сжал нос человека. — Так слушай. Мы с тобой живём в самом цивилизованном из племён. Здесь нет рабства. Ну, почти нет. Оно занимается как раз поставкой рабов. Соседнее племя изготавливает факелы. Я не знаю из чего они наловчились их делать, но ты видел, как долго те горят. В итоге, это племя, меняет двухгодовалых младенцев на факелы. А большего и не требуется. Остальное здесь получают с поверхности, так как люди рядом. Младенцы потом меняются в другое племя, где их растят уже как рабов и потом меняют дальше. Натуральный обмен. Понимаешь, Шершень?

— Отпусти! — промычал хозяин «Схватишек». — Знаю! Ты рассказывал уже!

— И сейчас Гоги будет в лучших традициях подземного народа, долго пить кумыс и торговаться с ними, — продолжал старик. — Сюда приплывают и другие племена. Привозят овёс. Ты же понимаешь, что лошадкам надо чем-то питаться?

— Отпусти! — заскулил Никита.

— Его поставкой занимается целых три племени, — продолжал Туди. — Где они его выращивают? Понятия не имею. Чтоб тебе ещё рассказать?

— Ничего! Отпусти!

— Здесь не любят, когда люди задают много вопросов. Запомни. Если будешь задавать слишком много вопросов, будешь много работать. Интересно ещё что-нибудь узнать?

— Отпусти! — как побитая собака завыл бизнесмен. — Больно!

— Да ты что! Неженка какая!

* * *

В Центральной Пещере, как всегда, было много народа. На старика и бизнесмена смотрели без особого любопытства. Все давно привыкли к человеку-художнику. Никита старался быть вежливым и здоровался со всеми. Отвечали бизнесмену единицы. Привязался пацанёнок, который несколько дней клянчил, чтобы Никита нарисовал ему на теле лошадку. И обижался, когда хозяин «Схватишек» отказывался. В этом был виноват Туди. Он ляпнул детворе, что люди наносят себе на кожу узоры. Когда ребятня спросила, кто это делает, указал на Никиту. Бизнесмен пытался объяснить ребятне, что рисовать лошадей на стенах и делать татуировки — две разные вещи. Но незнание местного языка создавало в этом деле большие проблемы. В итоге, при помощи жестов, хозяин «Схватишек» добился желаемого. Но один из малышей так и не понял разницы.

— И зачем ты им сказал, что я могу это сделать?! — вновь поинтересовался Никита, когда отвязался от пацанёнка.

— А ты и можешь, — пожал плечами Туди. — Скажи, что не хочешь. Но это две разные вещи.

— Послушай, мне казалось, ты знаешь, чем узор на коже отличается от татуировки…

— Конечно, знаю! — посмотрел на него как на сумасшедшего дедок. — Я, по-твоему, из деревни, что ли?! Именно об этом я и толкую. Что ты можешь. Только не хочешь.

— И ты хочешь, чтобы я ребёнку сделал татуировку?! — задохнулся от возмущения бизнесмен. — Ты хоть понимаешь, что говоришь?

Туди не ответил. Они подошли к Императорской Пещере. Старик сказал несколько слов стражнику и тот скрылся внутри. Вскоре вернулся и пригласил войти. Император, словно старался подчеркнуть свою безмятежную бездеятельность, вольготно развалился на троне, закинув одну ногу на подлокотник. У трона горели четыре факела. Остальная часть огромной пещеры тонула в темноте. И казалось, что никого больше здесь нет. Хотя, по опыту, Никита знал, что это обманчиво. Как минимум в темноте несколько воинов и прислужниц. Туди и бизнесмен поклонились.

Далее хозяин сети супермаркетов стал свидетелем продолжительного «чирикания» между надсмотрщиком и императором подземного народа. Сихирти трудились всегда, и понятия «выходной» в их мировоззрении не существовало, поэтому Туди пришлось терпеливо объяснять, чего хочет человек.

— Кланяйся, Шершень! — сквозь зубы процедил дедок. — Удивительно, но он разрешил.

У бизнесмена так и рвалось с языка: «Ну, спасибо милостивый государь!». Хорошо, что не знал местного «чирикания». Вряд ли император простил бы такое пренебрежительное отношение, когда он действительно милостивый государь. Никита, вслед за Туди, поклонился до земли.

Обратно, к Центральной Пещере, шли молча. Туди усиленно сопел, будто хозяин «Схватишек» нанёс ему страшное оскорбление. На выходе из Императорского Тоннеля остановился и преградил рукой дорогу человеку.

— Знаю, что ты замыслил, потому хочу предупредить, — сказал он.

— Ты о чём? — Никита деланно округлил глаза.

— Во Внешнем Мире есть одно правило, несоблюдение которого может стоить тебе жизни.

— Думаешь, я собираюсь во Внешний Мир?! — бизнесмен постарался вложить в интонации максимум удивления. Очередной раз поразился прозорливости старика. Хотя, может именно это и зовётся опытом?

— Жральник закрой и слушай, — Туди снова схватил человека за нос и притянул к своему лицу. — Есть один верный признак, куда ходить не стоит. Советую запомнить его как «Отче наш»…

— Отпусти! — Никита закрыл веки, слёзы предательски щекотали глаза. — Ты думаешь, я знаю «Отче наш»?

— Да мне собственно всё равно, знаешь или нет, — буркнул дедок и сильнее сжал нос. — Важно то, что если видишь под ногами валяющийся факел, значит, здесь кого-то убили и дальше идти опасно. Понял?

— Понял! Отпусти!

— Я-то отпущу, — тихо сказал старик. — А вот то, что ты можешь встретить там… не отпустит.

* * *

Следующим утром Никита проснулся таким счастливым, будто все подземные приключения оказались сном. Долго валялся на матрасе. До тех пор пока стало неудобно в любой из поз. Во время купания в подземном озере осознал, что впервые после армии счастлив от безделья. Эти мысли привели к тому, что начал задумываться, а почему рад «выходным»? Выводы оказались неутешительны: работа не приносит удовольствия.

«Будто у меня выбор есть?!» — пришёл хозяин «Схватишек» к заключению во время завтрака.

С вечера он собрал рюкзак для похода. Краски составил в угол, а в женскую сумочку сложил немного мяса, флягу с водой, хлеб и семь факелов, которые нашёл в Центральной Пещере. Вернувшись после завтрака, посидел в темноте. Обдумывал сказанное Туди накануне. Странно звучали его слова. И страшно. Но желание выбраться в обычную и нормальную жизнь возобладало. Он накинул рюкзак на плечи и вышел из пещеры. Посмотрел на своё скромное жильё, искренне надеясь, что видит его последний раз.

Встречавшиеся сихирти либо вообще не замечали человека, либо скользили по нему равнодушным взглядом. Воины, сторожившие вход в мир сихирти, не обратили на человека никакого внимания. И это не понравилось бизнесмену. Раз его спокойно отпускали на поиски выхода, значит, уверены — не найдёт.

* * *

Бизнесмен поджёг факел от стационарного. Тьма Внешнего Мира расступалась перед ним. Вначале было идти жутко. Воображение и блики от огня рождали чудовищ. Коридор, сделанный, как и весь мир сихирти, из оплавленной до каменно-стеклянного состояния земли, скоро закончился. Большая пещера, в которой оказался человек, производила гнетущее впечатление. Факел не мог разогнать её тьму, лишь создавал освещённый пятачок. Оттого наползали новые страхи. Казалось, что из тьмы наблюдают чьи-то голодные глаза. Никита нервно сглотнул. Задумался над тем, что находится один под землёй, в полной темноте, тишине, без оружия. И если кто-нибудь решит им сейчас полакомиться…

В этот момент Никита отдал бы половину бизнеса своему спасителю. Хозяин «Схватишек» закрыл глаза и глубоко задышал. Попытался выкинуть из головы все страхи, а заодно и любые мысли. Просто успокоиться.

Когда открыл глаза, ничего не изменилось. Он по-прежнему стоял в пятачке освещённого пространства, тихо-тихо потрескивал факел. Тогда бизнесмен совершил над собой волевое усилие и обошёл пещеру по периметру. Конечно, никого в ней не нашёл. Увидел какую-то нишу. Заглянул внутрь — пусто.

Из пещеры уходило четыре Тоннеля. И, по-хорошему, стоило начать составлять карту подземных коридоров, чтобы не ходить одними тропами два, а то и три раза. Либо исследовать всё по порядку. Например, поворачивать в одну сторону. И Никита выбрал левый коридор. Чтобы, если придётся возвращаться, поворачивать всегда направо. Это может понадобиться, если будет возвращаться в большой спешке. Где-то он слышал, что человек выбирает дорогу согласно ведущей руке.

Тишина и темнота угнетали и давили всей своей невесомой мощью. Постоянно накатывало непреодолимое желание вернуться. И каждый раз бизнесмену требовалось мобилизовать все внутренние силы, чтобы идти дальше. Шаг за шагом он распарывал тьму Внешнего Мира факелом. Впереди постоянно мерещилась какая-нибудь зубастая тварь, которая вот-вот должна напасть.

Снова развилка. Хозяин «Схватишек» пошёл влево.

Темнота и тишина. Лёгкое потрескивание факела казалось бизнесмену таким же громким, как жужжание бензопилы. Один раз почудилось, что сзади кто-то есть. Никита резко повернулся. Приготовился защищаться факелом. Пот тёк по лицу, ноги похолодели. Но сзади никого. Воображение начало играть с человеком злую шутку. Несколько минут он ожидал, что из тьмы появится чудовище. Затем направился дальше.

Тоннель разветвлялся ещё раз семь. Никита постоянно шёл влево. Факел закончился, поджёг следующий. В центре очередной развилки лежал скелет кошки. По крайней мере, бизнесмен решил, что кошки. Все кости на месте. В какой-то мере это радовало. Значит, её не убивали ради пропитания.

Время слилось в один бесконечно-монотонный поток. Никита подпалил четвёртый факел и продолжал медленно двигаться вперёд. На каждой развилке выбирал левый тоннель. Надежда найти выход давно растаяла, как мороженное в микроволновке. Но бизнесмен упорно шёл вперёд. Потому что в принципе привык двигаться только вперёд. Понимал, что придётся возвращаться. Факелы не бесконечны. А остаться без них… Даже представлять этого не хотел. Мошонка моментально сжалась до размера горошины.

Внезапно понял, что давно слышит какой-то звук. Остановился и несколько мгновений старался даже не дышать. Впереди вода. Причём, достаточно быстрая. Вскоре почувствовал, что воздух стал влажным.

Через несколько десятков шагов он вышел к подземной реке. До противоположного берега свет факела доставал с трудом. Она не была судоходной, как у сихирти. Поток вытекал из-под скалы и под скалой скрывался. Что-то в этой воде показалось бизнесмену неестественным. Всмотрелся. Присел на корточки и посветил факелом. Достаточно быстрый поток был чёрного цвета. Чёрного, как смола, как нефть. Как окружающая тьма. Первым порывистым движением бизнесмен хотел сунуть в неё руку. Но что-то удержало. Достал запасной факел и тонким концом опустил в реку. А когда вынул, то не было уже никакого тонкого конца. Чёрная вода моментально сожрала то, что в неё попало.

Никита встал и сделал шаг назад. И в этот миг заметил, что с противоположного берега за ним наблюдает существо. Ростом и комплекцией с человека. Покрытое густой коричневой шерстью. На лице выделялись клыки и глаза. Они показались бизнесмену человеческими. Словно кто-то решил его разыграть и нацепил шкуру. Существо равнодушно смотрело на гостя. И это равнодушие пугало сильнее всего. Зверь поднял лапу, заканчивавшуюся большими когтями, сделал движение, будто попытался схватить человека. Никита отшатнулся. Существо улыбнулось. Никита мог в этом поклясться.

Зверь — про себя назвал его бизнесмен.

Хозяин «Схватишек» бросил на землю половину факела, оставшуюся после окунания в чёрную реку. Не отрывая взгляда от существа на противоположном берегу, попятился. Мысли метались, как крысы в горящей клетке. Вряд ли зверь мог перемахнуть реку — слишком та широка. А с другой стороны, откуда ему знать возможности этого подземного жителя? Ведь у него не атрофировались глаза, хотя он живёт в вечной темноте. А в вечной ли?

Никита пятился и пятился. Противоположный берег и река давно утонули во тьме, но бизнесмен каждое мгновение ждал, что человекоподобное существо кинется на него из мрака.

Наконец развернулся и со всех сил припустил обратно. Пламя металось, свет лихорадочно плясал, сердце стучало как взбесившийся гонг, пот застилал глаза, ног не чувствовал. Тоннель сменялся Тоннелем. И бизнесмен сто раз успел порадоваться, что предусмотрительно сворачивал налево. Теперь, когда нёсся, не разбирая дороги, единственное, что ему требовалось — не пропустить правый поворот. Несколько раз Никита оглядывался, но в пляшущем пламени факела никого не видел. При этом не покидало чувство, что за ним наблюдают, преследуют. Хозяин «Схватишек» помнил размер когтей зверя и понимал, что хищнику с таким оружием нет смысла выслеживать заведомо слабую жертву, выгадывать момент для нападения.

Он сам не понял, как оказался в пещере с воинами, возле Тоннеля Выхода. Сихирти, когда услышали чьё-то приближение, переполошились. Приготовились отражать атаку очередного монстра. Но когда им навстречу выбежал запыхавшийся человек с красным лицом и налитыми страхом глазами, они расхохотались так, будто всю жизнь копили силы для этого дела.

Никита насмешек не заметил. Стрелой пролетел на территорию подземного народа. В первую очередь отправился в пещеру к Туди. Старик мирно спал. Никита как-то ходил в гости к персональному надзирателю. Тогда спартанская жизнь старика удивила бизнесмена. У Туди были: занавеска на входе и ведро для испражнений. И всё. Спал он на голой земле, подложив под голову руку. Единственный комплект одежды снимал лишь для того, чтобы постирать.

Бизнесмен откинул шторку, чтобы свет из Тоннеля попадал в пещеру. Догоревший факел бросил у входа.

— Эй, — потряс Туди за плечо.

— Чего тебе, Шершень? — открыл глаза старик. — Работать хочется?

— Я кое-что нашёл, — Никита присел, сложил ноги по-восточному. Руками пришлось взяться за колени, чтобы скрыть мандраж. Хотел остановиться, выдержать паузу, но слова начали выливаться из него, будто вода из дуршлага. — Я отправился от пещеры с охранниками налево. Всё время поворачивал влево и в итоге вышел к чёрной реке! Вначале я подумал, что обман зрения, но опустил туда факел и его сожрало, будто там не вода, а кислота какая-то! А ещё на противоположно берегу увидел какого-то покрытого шерстью человека… Точнее мне показалось, что это был человек. У него когти и клыки! Но похож он на…

— Не тарахти, Шершень, — Туди принял вертикальное положение. Широко зевнул. — Я понял, что ты нашёл. Сказки читал, филолох? Там говорится про живую и мёртвую воду. Слышал?

— Слышал, — кивнул Никита.

— Живая вода это та, которую ты пьёшь с детства. А с мёртвой ты недавно повстречался.

— И что она? Как в сказках?

— Понятия не имею, — пожал плечами надсмотрщик. — Я что её пил по-твоему?! Хочешь, попробуй. По известным мне преданиям, выпивший этой воды впадает в состояние наподобие комы. С одним отличием — над ним не властно время.

— То есть, — бизнесмен начал прикидывать конкурентоспособность этого товара. — Если выпить этой воды, то я погружусь в летаргический сон? А если через сто лет мне в глотку кто-нибудь зальёт обычной воды, то я очнусь так, будто и не было ста лет для моего организма. Я всё правильно понял?

— А что тут можно понять неправильно?! — буркнул Туди. — Ты меня иногда удивляешь своей тупостью!

— Так это золотая жила! — хозяин «Схватишек» не мог поверить, что натолкнулся на такое богатство. Он прокручивал в голове планы создания эликсира долгой жизни. Доход от продажи такого вещества, даже по его моментальным подсчётам, должен составлять астрономические суммы. — Вопрос лишь в том, как её набирать, если она всё растворяет?

— Она растворяет лишь неживые вещи. Живым ничего не будет. Мог бы и догадаться, Шершень.

— А почему тогда землю не растворяет? — прикидывал Никита варианты создания сосудов для перевозки. Хотя, проблемы стоило решать по мере поступления. Первостепенная задача — выбраться.

— А ты уверен, что Земля неживая? Может попросту вы, люди, так думаете? И вообще, — хитро прищурился Туди. — Если мне не изменяет память, то ты там кого-то встретил.

— Да. Встретил, — Никита и думать забыл о существе.

— Так вот сихирти их зовут зверьми. Люди о них и вовсе не знают. И людям, кстати, очень-очень повезло. Я не знаю, откуда эти звери взялись и вообще кто они. Но в этих Тоннелях они живут дольше, чем сихирти. И все источники с мёртвой водой находятся в зоне их проживания. И, поверь, они — самое опасное, что есть на этой планете. Я видел многое, но ничего страшнее зверей. Они каким-то образом пользуются мёртвой водой. И набрать её, у них под носом, попросту нереально.

— Но я же там был! — хмыкнул Никита. — Значит, и набрать реально. Слушай, у меня предложение, от которого невозможно отказаться! — и, не дожидаясь согласия выслушать, продолжил. — Ты меня выводишь. Я организую кампанию по продажам этой воды. Ты ведь должен представлять, какие она открывает возможности перед человечеством? Просто феноменальные! Люди будут платить деньги, чтобы уснуть, в надежде проснуться… очнуться в будущем и попросту на него посмотреть. А может в надежде, что изобретут лекарство от рака, СПИДа или других неизлечимых болезней! Ведь эта вода попросту золотая, а не мёртвая. Затем ты показываешь мне путь к ней… Хотя я уже и сам наверно найду… В общем, смысл такой, что я дам тебе двадцать… нет, пятнадцать процентов всех доходов! Ты представляешь себе эти суммы? Ты сможешь спокойно купить себе остров и ни о чём больше в этой жизни не волноваться! Вообще! Никогда! Ни о чём!

Туди усмехнулся. Пригладил бороду.

— Ты, Шершень, видимо не слишком умный. А если проще, то тупой. Я же сказал, что человечеству крайне повезло, что они ничего не знают о зверях…

— Это я беру на себя, — перебил бизнесмен. Перед его глазами стояли суммы от продажи мёртвой воды. — Если понадобится я целую армию найму, которая вычистит эти подземелья от всякой дряни. Да! Да! Даже могу доверить тебе ими руководить, чтобы о твоём народе никто и ничего не узнал. Под твоим руководством они уничтожат этих зверей и уйдут навсег…

— Шершень, ты идиот?! — выпучил Туди на него белёсые глаза. — Ты совсем не понимаешь, что никто из твоей армии не выберется на поверхность?! Специально для тупых повторяю: я не видел никого и ничего страшнее зверей! Это смерть в своём физическом воплощении. И мёртвой воды тебе не видать как собственных мозгов!

— Да не волнуйся ты за этих зверей! — оскорбления надсмотрщика не могли испортить настроения бизнесмена. — Люди людей уничтожают, что там какие-то когтистые твари?! Я тебе гарантирую, что налажу поставки этой воды. Деньги польются рекой! Ты сможешь забыть о проблемах и хлопотах. На те десять процентов пассивного дохода, которые тебе будут доставаться, по сути за то, что ты меня отсюда выведешь, ты сможешь обеспечить себе безбедное существование!

— Мне не нужны деньги, — сказал Туди.

— Хорошо, — легко согласился Никита. — Пускай тебе они и не нужны. Но ты можешь устроить своим детям, внукам безбедное существование! Думаешь, им не нужны?

В лице старика что-то изменилось. Никита моментально умолк. Почувствовал, что тронул запретную тему. И, как оказалось, не ошибся.

— Шершень, как ты думаешь, сколько мне лет?

— Не знаю, — осторожно ответил Никита. — Думаю около семидесяти. Плюс-минус ещё пяток.

— Семьдесят? — горько усмехнулся Туди. — А ведь я тебе говорил, что участвовал в обороне Бресткой крепости. Туда выходят Тоннели, и по ним я спасал бойцов. Разве мне может быть семьдесят? Я один из тех, кто расстреливал царскую семью! На войне, о которой все уже забыли, я бежал в атаку с криками «За царя!». Разве мне может быть семьдесят? Я был один из тех, кого освободили из крепостного права! Когда я был маленьким, то видел, как Наполеон въезжал в Кремль! Как ты думаешь, мне может быть семьдесят лет? Я не знаю, проклятый я или просто везунчик. Но мои внуки умерли в позапрошлом веке! И если я говорю, что мне не нужны деньги, значит, они мне не нужны! Понял, Шершень!

Туди лёг на пол. Закрыл глаза.

— А теперь проваливай отсюда, — тихо сказал он.

Никита ещё несколько мгновений сидел. Перед глазами по-прежнему стояли цифры сверхдоходов от продажи воды. Мозгами понимал: если рассказанное стариком правда, то он упускает возможность колоссального заработка. Но сердцем чувствовал, что с Туди разговор о деньгах совершенно бесполезен. На ноги хозяин «Схватишек» поднялся с трудом, будто на плечах лежала сотня килограмм. Икры и ступни от усталости стали ватными и плохо слушались. Перед тем, как выйти из пещеры, бизнесмен увидел, как по щеке старика пробежала слеза.

* * *

Ночью снились Тоннели и звери. Сумбурные сны, в которых Никита убегал, но его догоняли когтистые твари, сменялись теми, где он находился в постели с Ларисой. Под утро сны перемешались. Приснилось, как занимается сексом со зверем.

Бизнесмен проснулся в холодном поту и с фантастическим желанием женщины, которое свойственно лишь подросткам-девственникам.

Никита перевернулся на живот и начал думать о супермаркетах. Как там дела без него? Не оставалось сомнений, что бывшая жена попробует наложить лапу на его состояние. И, вполне вероятно, что из этих подземелий он выберется бомжом. Мысли сделали загадочный виток. Бизнесмен вспомнил, как занимался с бывшей женой умопомрачительным сексом. В те далёкие, как эра динозавров, времена он её любил. А она любила деньги. И единственное, что по-настоящему умела — сводить мужчин с ума.

Никита зарычал и сел на матрасе. Из-за занавески пробивался свет факела в Тоннеле Выхода. Издалека доносились два женских голоса. Он резко поднялся. Прислонился спиной к гладкой и холодной стене.

— Не думай о белой обезьяне, — забормотал он. — Не думай о белой обезьяне.

Сам не верил в этот способ, но, тем не менее, сработало. Мысли о сексе не ушли. Но теперь он видел перед глазами белую обезьяну. А заниматься сексом с белой обезьяной желания не было. Постепенно буря в душе поутихла. Бизнесмен накинул пончо и вышел.

Хотел отправиться к озеру. Искупаться. Но запах варёного мяса в Центральной Пещере сбил с этой мысли. В итоге он плотно поел. И купаться перехотелось. Вместо этого решил побродить без дела.

Вначале отправился в Тоннель Звонких Шагов. Никита ступал беззвучно, но создавалось чувство, будто рота солдат чеканила шаг. А если учесть, что людям в мире сихирти обувь не полагалась, то такое эхо вдвойне удивительно. Естественно, что в этом Тоннеле никто не жил. Большинство пещер пустовало. Лишь в нескольких бизнесмен увидел склады: посуды, грубой деревянной мебели, факелов. Хозяин «Схватишек» прошёл до конца, но ничего интересного больше не увидел. Из-за громкого эха шагов казалось, что в Тоннеле он не один. Интересной особенностью оказалось то, что на обратном пути Никита кашлянул, а эхо смолчало. Словно реагировало выборочно и только на шаги.

Затем бизнесмен отправился в Тоннель Лошади. Там было много сихирти. Мужчины, женщины. Попадались старики и дети. С самого начала чувствовался запах животного. И чем глубже шёл человек, тем сильнее воняло. В одной из пещер попался огромный металлический чан на колёсиках. Неизвестно как он попал в подземелье, но человека поразили его размеры. Весить тот должен, вместе с содержимым, килограмм триста-четыреста.

Никита направился вглубь Тоннеля. Поначалу услышал отдалённое ржание. Звуки под землёй иногда обманчивы. Далёкое кажется близким, а близкое далёким. За следующим поворотом раскинулась гигантская пещера. Всю площадь занимал лошадиный загон. В стаде, даже по самым скромным подсчётам, выходило не меньше пятисот голов. При этом места побегать им было вволю. Факелы освещали стены вдоль загона. Из-за обилия света у мрака даже в углах не оставалось шанса на выживание.

В пещере находилось с десяток сихирти-мужчин. Одни мыли лошадей, другие убирали, третьи возились возле кормушек. В отдалении, на деревянной лавочке, двое воинов играли в нарды. Никита пошёл вдоль загона. А потом подумал, что так и не узнал, разрешает ли подземный народ приближаться к своей святыне. Поэтому рисковать не стал и покинул пещеру. Увидели его или нет, осталось загадкой.

Следующим местом, куда заглянул хозяин «Схватишек», стал Тоннель Последней Мысли. Это место Тоннелем вообще называлось по огромному недоразумению — расстояние от входа до бездонной пропасти всего пятьдесят шагов. Две каменные чаши, стационарные факелы, не могли осветить стен пещеры, отчего казалось, будто стоишь на краю мироздания. В бездонную пропасть подземный народ сваливал весь мусор, начиная от фекалий и заканчивая трупами. Никита перестал держать в своей пещере ведро для естественных надобностей, как делали все сихирти. Ему было проще сходить и сделать естественные надобности на краю пропасти. Тем более там были удобные места для таких действий. В этот раз он также пришёл для этого. Пока совершал жизненное и выполняемое всеми действие, вспомнил похороны сихирти, свидетелем которых однажды стал. Труп попросту выбросили. Конечно, для человека это стало шоком. Но, с другой стороны, неизвестно чем заканчивался этот подземный провал — звуков падения не доносилось. Да и в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Почему закапывать трупы можно, сжигать можно, а сбрасывать в бездонную пропасть нельзя? — задал Никита себе риторический вопрос. И, в конце концов, это не самое странное, что он видел в подземном мире.

После естественных необходимостей захотелось искупаться. И хозяин сети супермаркетов отправился к озеру через одноимённый Тоннель. Во время купания сильно доставала толпа детворы, плескавшаяся с кучей визгов, криков, брызг, прыжками с плеч и прочими атрибутами беззаботной жизни. Бизнесмену пришлось отплыть подальше от берега. Два стационарных факела возле Тоннеля, естественно, не могли осветить всей пещеры, а Никите неожиданно стало интересно, что на противоположной стороне озера. И озеро ли это в принципе. Он выбрался на берег. По пути его обдал брызгами приземлившийся бомбочкой ребёнок. Идти за факелом на склад, в Тоннель Звонких Шагов, не хотелось. Поэтому бизнесмен вытащил его из крепления в Тоннеле Озера. Конечно, так у сихирти не делалось, но лень иногда толкает людей и не на такие поступки.

Между водой и гладкими стенами пещеры — кромка берега толщиной в десяток шагов. И Никита отправился по ней влево от Тоннеля. Подземный народ вёл себя в этой пещере спокойно, даже детей оставляли в одиночестве. Значит, заключил хозяин «Схватишек», они всё здесь исследовали. Опасности нет.

Идти пришлось достаточно долго. Зато не осталось сомнений в рукотворном происхождении подземного озера, как и всего подземного мира. Кромка была одинаковой ширины на всём отрезке пути. Несколько раз Никита оглядывался, стационарные факелы смещались вправо от него — пещера имела овальную форму. Ничего интересного или хоть мало-мальски примечательного по пути не увидел. Кромка воды, берег из обожжённой до стеклянного состояния земли и пляшущее пламя огня. В какой-то момент заскучал. Стационарные факелы к тому времени превратились в точки и находились сбоку от него. Периферийным зрением хозяин «Схватишек» их видел.

И тут они пропали. Никита сделал несколько шагов назад — вновь появились. Шагнул вперёд — пропали. Какое-то тело в воде загораживало их. И что это могло быть, кроме скалы?! Бизнесмен понимал всю абсурдность собственных действий, но в воду полез. Факел хотел оставить на берегу, но передумал. Плыть, гребя одной рукой, неудобно. А если учесть, что пловец из бизнесмена так себе, то ещё и немного страшно. Но хозяин «Схватишек» не сдавался.

Не привык сдаваться.

Клёпанные стальные листы закруглённой формы торчали из воды. Не понимая, что видит, Никита поплыл влево. Через несколько гребков факел вырвал из вечной тьмы подземелья надстройку на закруглённых металлических листах. Сомнений не осталось — в подземном озере нашла покой субмарина. На боку надстройки бизнесмен различил свастику. Подплыл ближе и дотронулся к холодному металлу. Почему-то не верилось в существование этого предмета в этом месте. Постучал костяшками пальцев и субмарина ответила глухим басом. Проплыв чуть дальше вдоль борта Никита нашёл скобы, по которым можно забраться на подлодку. Факел пыхнул и стал светить намного слабее. Для того, чтобы лезть внутрь стоило вернуться за новыми. Оказаться на подлодке, неизвестно сколько простоявшей в этой подземной пещере, без света — дело неблагодарное. Да и оружие, ради которого туда стоило в принципе лезть, не на ощупь ведь искать?

Хозяин сети супермаркетов погрёб обратно к берегу. Там ждали новые находки. Заплесневевшие и местами прогнившие спальные мешки, пустой металлический ящик, поеденный ржавчиной, кострище, разнообразный мусор из консервных банок, бутылок и прочих обёрток съестных припасов. Никита бегло всё осмотрел и, не найдя ничего хоть чуточку ценного, направился дальше по берегу. Надеялся, что пещера действительно имеет овальную форму, и он выйдет с противоположной стороны.

По дороге размечтался, как найдёт автомат на субмарине. Одного рожка вполне хватит, чтобы подчинить всех сихирти. Представил, как приходит в Тронный Зал. Несколько воинов пытаются преградить ему путь, но пара выстрелов навсегда переводит их в мёртвое царство. Гоги попытается убежать, но выстрел в землю рядом с ним, сразу уменьшит его пыл. И тогда император лично выведет человека на поверхность. Как говорилось в одном известном фильме, который Никита смотрел в девяностые: оружием и добрым словом можно добиться большего, чем просто добрым словом.

Тусклый свет факела выхватил из темноты несколько вещей, аккуратно сложенных на берегу. Майку защитного цвета и резиновые сланцы. Будто кто-то зашёл в воду, а обратно не вышел. Никита обошёл одежду, словно та могла укусить, и прибавил скорости. Факел усиленно потрескивал, а это говорило о том, что вскоре он потухнет. Идти в темноте, по стеночке не хотелось.

Однако пришлось. Стационарные огни находились уже близко, но окружающий мрак ещё не разгоняли. И несколько сот шагов случилось идти, держась одной рукой за стену. Один раз в воде что-то плеснуло. Воображение услужливо нарисовало зомби с оторванными губами и майке с фашистким крестом. И сразу начало казаться, что тот крадётся следом и вот-вот схватит холодными и склизкими руками за горло.

Конечно же, ничего не произошло. Никита вышел к входу в Тоннель. В озере никто не купался. Берег тоже пустовал. Так бизнесмену показалось вначале. Затем разглядел торчавшие из-за стационарного факела ноги. Кто-то лежал на берегу, что для сихирти редкость. Ведь чего там делать?! Загорать?! И почему-то Никита не удивился когда увидел Туди. Старик валялся голышом, подложив руки под голову. Складывалось ощущение, что при помощи фантастического приёма он переместился из солнечного крымского пляжа в эту пещеру, но ещё об этом не знает.

— Чего Шершень? — приоткрыл надсмотрщик один глаз. — Нашёл её?

— Кого «её»? — прикинулся дурачком бизнесмен.

— Шершень, ты не настолько туп, насколько иногда кажешься, — потянулся Туди. — Или я ошибаюсь и ты самый тупой на планете?

— Нашёл, — отвёл глаза Никита. Казалось, что из них старик считывает всё с такой же лёгкостью, как школьник из книги. — Если ты про подлодку.

— А про что же ещё?! Шлёпанцы и майку на берегу?! — Туди достаточно резво поднялся. Мигом нацепил штаны. — Я знаю твои мысли. Ты хочешь сходить за факелами, а потом исследовать свою находку.

Хозяин «Схватишек» в очередной раз удивился прозорливости надсмотрщика, но вспомнил его возраст. И если старик сказал правду, то совершенно не удивительно, что его жизненного опыта хватает, чтобы думать как другой человек.

— Не делай этого, — Туди нацепил рубаху из лошадиной шкуры. — До тебя двое людей пытались на неё забраться. Несколько воинов сихирти. Обратно никто не вернулся.

— Хорошо, я понял, — Никита попытался обойти старика. Все мысли сосредоточились на оружии, которое с вероятностью в сто процентов есть на субмарине.

А дальше произошло то, к чему бизнесмен был готов, но всё равно не смог уберечься. Старик молниеносным движением дотянулся к его носу и сжал между пальцев. Нагнул голову человека к своему лицу и, смотря глаза в глаза, сказал:

— Шершень, ты тупая тупица! Националисты не принесли в этот мир ничего хорошего! Понимаешь? Ни-че-го!

— Отпусти! — Никита почувствовал выступившие из глаз слёзы. Туди сжимал нос сильнее обычного.

— Матросы здесь не появлялись, понимаешь ты это, тупица? Они вернулись на корабль, но обратно уже не вышли. Эта лодка несёт смерть и ничего больше, — и он отпустил нос человека.

Никита потёр ладонью передавленное место. Смахнул слёзы.

— Думаешь, я тебе байки рассказываю? — прищурился Туди. — Тогда попробуй мне объяснить, как так получилось, что экипаж этой субмарины не перебил всех сихирти?

Бизнесмен молчал. Его больше волновала боль в носу.

— Чего молчишь, Шершень? — старик попытался снова схватить человека, но Никита увернулся.

— Не знаю, почему они не перебили сихирти, — буркнул хозяин «Схватишек». — Жаль, что не сделали этого.

Туди вздохнул и демонстративно закрыл рукой глаза.

— Шершень, не ходи на эту подводную лодку. Повторяю, все, кто туда ушли — обратно не вернулись. Я тебя предупредил, а дальше… жизнь твоя и решать тебе.

* * *

Никита долго не мог уснуть. Ворочался на китайском матрасе с боку на бок. Несколько раз порывался вскочить и отправиться на подлодку. Один раз даже встал, но дальше Центральной Пещеры не ушёл. Вернулся.

Какая-то часть сознания останавливала. Сильно походило на то, что Туди врал. Что может быть опасного на субмарине почти вековой давности?! Даже если там и были какие-то защитные устройства, у них давно закончилась энергия. Но тут включалась другая часть сознания, которая утверждала, что старик говорил правду. По крайней мере, его слова напоминали правду. Логика утверждала — на подлодке уже ничего не может работать и единственное, что могло произойти с теми, кто туда пошёл — несчастный случай.

Хозяин «Схватишек» перевернулся на другой бок. Сильнее зажмурил глаза, словно это помогало уснуть. Но поток мыслей не давал погрузиться в сон.

Если надсмотрщик не соврал, то опасность могла поджидать лишь в виде какого-нибудь обвалившегося трапа, или затопленного отсека. Ведь, скорее всего, субмарина прохудилась и частично залита. Тогда становится понятно, почему несколько людей погибло. Но куда делась вся команда? Ведь Туди прав, фашисты могли истребить всех сихирти.

Никита лёг на живот и открыл глаза. Из-под занавески пробивался слабый свет факела в Тоннеле. На стене вяло плясали отблески.

Что могло быть на подлодке, из-за чего не выжила команда?

Ответа бизнесмен не знал. А выяснять на собственной шкуре не хотел.

* * *

Утром Никита проснулся от пинка под рёбра. Собственно пинок под рёбра и означал утро. По собственным подсчётам бизнесмен долго прожил в мире сихирти. Но так и не привык, что у каждого члена подземного племени собственное время суток. Когда надо, тогда и рабочее время. Когда надо, тогда и сон.

— Давай мы найдём другой способ моего пробуждения, — хозяин «Схватишек» открыл глаза. Как и следовало ожидать, над ним стоял Туди с факелом.

— Шершень, как скажешь! — улыбнулся надсмотрщик. — Завтра я не буду пинать тебя. Просто помочусь.

— А в твоём арсенале нет гуманных средств? — Никита поднялся, нацепил пончо. — Нельзя сказать «Просыпайся», например?

— Можно. Но такие тупицы, как ты, этого не заслуживают.

Работа предстояла в Тоннеле Невозврата. Человек с надсмотрщиком прошли по нему около пятидесяти шагов, когда Туди указал на стену:

— Всё, рисуешь здесь.

Тоннель был великолепно освещён. Намного лучше, нежели Императорский, или любой другой. Туди даже не понадобилось зажигать дополнительный факел. Он, как всегда, уселся возле противоположной стены. Бизнесмен достал краски, смешал, вынул кисточку, приготовился рисовать.

— Что изображаем? — задал стандартный вопрос.

— Оскаленную лошадь, вставшую на дыбы, — ответил надсмотрщик. — Повёрнута она должна быть туда, — указал рукой в глубь Тоннеля.

— А может ещё оскаленного воробья нарисовать? — Никита расценил слова старика, как очередную насмешку.

— Шершень, — нахмурился Туди. — Ты глухой? Или тупой? Я сказал нарисовать оскаленную лошадь? Какой ещё воробей?

Бизнесмен не ответил. Повернулся к стене и принялся за работу. Какое-то время молчали. Никита думал, что старик, как всегда, уснул. Повернувшись, обнаружил, что тот по-прежнему сидел, прислонившись к стене.

Никита набросал туловище. Передние ноги пришлось рисовать и стирать несколько раз. Почему-то не хотели получаться.

— Фигня какая-то! — бизнесмен в очередной раз стёр мокрой губкой краску со стены.

И в этот момент увидел в глубине Тоннеля движение. Словно кто-то выглядывал из-за поворота, но в момент, когда туда посмотрел Никита, спрятался.

— За нами кто-то наблюдает, — сказал хозяин «Схватишек».

Туди подобрался. Опасливо бросил взор в Тоннель. Поведение старика насторожило бизнесмена.

— Что такое? Что произошло? — Никита кожей почувствовал опасность.

— Ты знаешь, почему этот Тоннель зовётся Тоннелем Невозврата? — замогильным голосом поинтересовался надсмотрщик.

Бизнесмену хотелось съязвить и ответить что-нибудь наподобие: «Да, я всю жизнь здесь живу, как не знать?!».

— Сюда нельзя ходить в одиночку, — продолжил Туди. — Много сихирти пропало в нём. Куда делись? Не спрашивай. Этого никто не знает. Этот Тоннель исследовали сотни раз, искали дыру во Внешний Мир и ничего не нашли. Если бы здесь кто-то жил, то его бы сыскали. Но никто ничего не нашёл. Ни дыры, ни опасного жителя. До сих пор это место считается нехорошим. И в одиночку сюда ходить нельзя.

Никита почему-то сразу подумал о звере, которого встретил у чёрной реки.

— А может… — начал он.

— Не может, — оборвал надсмотрщик. — Здесь точно нет дыры во внешний мир, и никто не живёт. Куда пропадают одиночки? Не знаю. От них не остаётся ни единого следа. Если идёшь с кем-то… обычно ничего не происходило. Сюда, как видишь, часто ходят факельщики. Издревле принято, чтобы этот Тоннель был хорошо освещён.

Никита всмотрелся в глубину Тоннеля. Ему даже начало казаться, что он кого-то видит.

— Чего встал?! — одёрнул человека Туди. — Рисуй, давай, быстрее и пойдём отсюда. Ненавижу это место.

Бизнесмен принялся за работу. Но начал ловить себя на мысли, что нет-нет, а поглядывал, никто ли к ним не крадётся. Каждый раз ожидал увидеть человекоподобное волосатое существо со страшными когтями. И каждый раз видел лишь хорошо освещённый Тоннель. Ближе к концу работы по Тоннелю прошли двое сихирти. Меняли догоревшие и догорающие факелы на новые. Вдвоём ушли в глубину Тоннеля и через какое-то время преспокойно вернулись.

* * *

На следующий день Никита проснулся за несколько минут до прихода Туди.

Работали в Тоннеле Мудрой Лошади. Обычном жилом Тоннеле с множеством пещер и туда-сюда снующими мужчинами, женщинами и детьми. Некоторые из них заговаривали со стариком о каком-то празднике. Бизнесмен не особо слушал. Болела голова, и единственное, о чём думал — вернуться и лечь спать.

Но ближе к концу работы хозяин «Схватишек» с удивлением обнаружил, что боль прошла. От этого моментально поднялось настроение, захотелось поговорить.

— Послушай, — Никита дорисовал копыто и повернулся к надсмотрщику. — Я хочу больше узнать о сихирти.

— Да ты что?! — деланно удивился Туди. — А может тебе ещё выход показать?

— Да если бы хоть на граммульку допускал, что покажешь, то попросил бы.

— И правильно делаешь, что не просишь. Знаю я вас… людей. Завтра же всех сихирти перебьют. От вас только и можно ждать… Что тебе рассказать? — зевнул Туди. — Думаешь, я энциклопедия?! Как там… Випи… Вити… Википити…

— Википедия? — просто так сказал Никита.

— Да-да. Думаешь, я Википедия на ножках?

— А откуда ты про неё-то… — округлись глаза бизнесмена.

— От верблюда, — перебил Туди. — Так что ты хотел узнать?

— Ну-у-у-у… — протянул хозяин «Схватишек». — Всякая культура начинается с религии.

— Именно Шершень. Ты ни такой тупой, каким иногда кажешься. Какая же у тебя культура, если ты даже «Отче наш» не знаешь?! Даже я её знаю!

Никита опустил глаза и виновато смолчал. По опыту знал, что любое слово, сказанное им, будет использовано против него.

— Религия… — на несколько секунд призадумался дедок. — Я же тебе, кажется, говорил, что поклоняются они лошадям. Или ты хочешь сказать, будто сам этого ещё не понял? Чего тебе надо, Шершень?

— Подробностей надо.

— Подробностей… А чего тут может быть более подробного, Шершень?! — Туди зевнул. — Работай лучше, бездельник!

Никита хотел ответить, что будь он бездельником, то не стал бы одним из трёхсот самых богатых людей России, а как следствие не купил бы вертолёт. Из чего планомерно вытекало, что не разбился бы на этом чуде инженерной мысли и, в итоге, не оказался бы у сихирти. Но все эти мысли, думанные и передуманные миллион раз, ни на сантиметр не приближали его к поверхности. К тому же непременно увели бы разговор в другое русло.

— А когда твой народ начал верить в лошадей? По прибытию на большую землю? — бизнесмен вернулся к работе.

Мимо пробежала стайка детворы. Последний, самый маленький, чуть не налетел на человека.

— Да. Как гласят легенды, когда сихирти приплыли, то увидели людей, а с ними и лошадей.

— И что? Просто взяли и поверили в лошадей?! — всплеснул руками хозяин «Схватишек». — Поверили в животных?!

— А что для этого много надо, Шершень?! Чем меньше образование, тем больше вера. Вот ты тупой? Тупой. Веришь в деньги? Веришь. Чем не религия?

Никита глубоко вздохнул. Неудачники, которые превозносят отсутствие денег, как своё наивысшее достижение, всегда казались ему смешными и противными. Это равносильно тому, что человек будет сидеть в луже с фекалиями и поучать прохожих как им следует жить.

— Слушай, — повернулся к надсмотрщику бизнесмен. — Тебе не надоело самоутверждаться за мой счёт? Или это единственное, чему ты научился за два века жизни?

Мимо прошли две женщины с тазиками. Одна из них, с клочковатой причёской, косо посмотрела на человека.

— Что, Шершень, зубки прорезались? — Туди пригладил бороду. — Надоело, что тупицей называю?

— Представь себе! — Никите хотелось запустить кисточкой в ухмыляющуюся физиономию старика. Сдерживался с огромным трудом.

— Может люди и считают тебя умным, потому что сами дураки.

— Эти дураки без особенных проблем могут уничтожить всех сихирти за сутки, — Никита вернулся к рисованию, иначе чувствовал, что не выдержит и швырнет кисточкой в старую бородатую морду. А то и похуже.

— Я знаю, — непринуждённо пожал плечами надсмотрщик. — Убивать — единственное, что умеет человечество. Вы убиваете из-за Христа, из-за Мухаммеда, из-за денег, из-за зависти, из-за просто так! Пытаясь сохранить жизни, вы тоже убиваете! Вы даже убиваете из-за любви! Понимаешь, Шершень?

— К чему всё это? — тяжело вздохнул хозяин «Схватишек». — Ведь я просто попросил тебя рассказать о вашей религии. Разве это так трудно сделать?

— Я это и сделал, Шершень, — тихо ответил Туди. — Я сравнил то, во что верят сихирти с тем, во что верят люди. А вообще вся вера сплошная человеческая тупость. Боги приходят вместе с народами и вместе с ними умирают.

— Человеческая тупость… — передразнил Никита. — Однако твои гномы верят вообще в лошадей, которых поедают.

— Их религия намного проще ваших, наземных. Они верят в то, что приносит пользу. Лошадь даёт молоко, мясо, шкуру. Почему бы в неё не верить?

— Да что ты?! — Никита закончил рисовать и, не дожидаясь приказа, начал складывать краски. — А я, например, верю в деньги. Меня ты назвал тупым. Хотя за деньги можно купить сколько угодно лошадей! Так кто из нас тупой? Остановившиеся в развитии подземные гоблины или люди, которые могут летать в космос?

— Конечно люди! — Туди поднялся. Поздоровался с проходившим мимо старцем. — Чего вылупился, Шершень? Посмотри вокруг! Сихирти не убивают друг друга, не воруют, не насилуют! Чего стоят все ваши достижения, если вы из-за них друг друга уничтожаете? Чего стоит человечество, если оно всё меряет по тому, сколько оно стоит?

— Тебе пророком надо стать. Новую религию сделать. Твои последователи будут нищеброды, восхваляющие нищебродство, — Никита почувствовал искавшую выхода злость. Закинул сумку с красками на плечо и зашагал в сторону Центральной Пещеры.

— Твоих потомков не будет вообще, — донеслось вслед человеку. — Ты сдохнешь в этих подземельях, потому что всю жизнь думал не о том.

— Я найду выход! — бизнесмен повернулся, руки тряслись, как перед дракой. — И когда я выберусь из этих катакомб, то потрачу все деньги, чтобы истребить весь ваш поганый конгломерат!

— Об этом я и говорю, — спокойно согласился Туди. — Единственное, что умеют люди — убивать. Именно поэтому ты никогда отсюда не выберешься.

* * *

Вернувшись в свою пещеру, Никита бросился на матрас. Через минуту вскочил и вытряхнул из сумки все краски. Сходить в Тоннель Звонких Шагов, на склад, за факелами много времени не заняло. Стражи возле Тоннеля Выхода снова не воспрепятствовали человеку. Бизнесмена это почему-то рассердило. Они так уверены, что он не сможет найти выход?

— А я всё равно найду! — пробормотал хозяин «Схватишек», поджигая факел от стационарного.

В этот раз он также отправился в левый ход. В следующей пещере заглянул в нишу. Что-то в ней казалось странным. Хотя бы то, что она такая одна. Ничего не обнаружив, направился в правый Тоннель. Решил всё время поворачивать вправо. Идти далеко не пришлось. Вскоре бизнесмен упёрся в тупик. Так показалось вначале. Затем расслышал странный гул. И чем больше вслушивался, тем тот становился громче. Словно то, что издавало звук, приближалось. Никита обернулся. Гладкие и ровные стены, уходящий вдаль Тоннель.

И тут он понял, что слышит. От этого сердце забилось быстрее, а из глаз, за малым, не брызнули слёзы радости.

Без сомнения он слышал стук колёс по рельсам. А значит где-то рядом метро.

Состав прогрохотал совсем близко. Бизнесмен опустил взгляд и чуть не подпрыгнул от нахлынувшего восторга. Тупик-то совсем и не тупик! Просто он не обратил внимания на дыру возле пола. Никита с резвостью солдата по команде «Вспышка с тыла» плюхнулся на живот. В дыру увидел рельс. Рюкзак с факелами так и остался в Тоннеле, бизнесмен о нём забыл. Работая локтями, протиснулся сквозь узкий проход. Оцарапал колени. Выбираясь, оказался на рельсах. И если бы в этот момент проехал поезд — разрубил бы хозяина сети супермаркетов надвое. Никита встал в полный рост и поднял факел.

Радость как рукой сняло. Он попал куда угодно — но не в метро. Те же гладкие стены, словно из обожжённой под большим давлением земли. Потолок намного выше, да и сам по себе Тоннель шире. Никаких проводов, контактного рельса. Да что там… Никита даже шпал не увидел. Пути находились прямо на полу и никак к нему не крепились. Бросилась в глаза ширина между ними. Бизнесмен ничего не знал о поездах. А в метро последний раз был вечность назад. Но всё равно понимал, что расстояние между рельсами, превышающее его рост — перебор.

Хозяин «Схватишек» посмотрел вправо, влево. Темнота и тишина. А затем он вновь услышал стук колёс по стыкам рельс. Звук с каждой секундой нарастал, превратился в грохот. Первое желание — вновь пробраться в дыру, но любопытство победило. Никита прижался спиной к холодной стене и принялся ждать.

А ждать пришлось недолго. Звук приближался. Огней бизнесмен не видел, сколько ни всматривался. Словно состав двигался в кромешной тьме. И тут Никита понял, что, вероятнее всего, это просто игра звука в подземелье. И на самом деле поезд далеко.

Справа из тьмы вынырнуло что-то огромное. Пронеслось мимо с ужасающей скоростью. Бизнесмен даже не до конца понял, что именно видел. Перед ним уже была противоположная стена Тоннеля, а грохот колёс по шпалам удалялся и постепенно стихал. Но Никита не мог пошевелиться. Перед глазами застыла миллисекунда, когда он, в свете факела, видел платформу, гружённую тушами. То ли коров, то ли другого крупного рогатого скота. Хотя могли быть и расчленённые люди.

Запоздало до человека дошёл факт, что поезд, пронёсшийся на такой скорости, должен создать мощный вихревой поток. И если человека этот поток не затронул, то пламя-то должно хоть колыхнуться?!

Факел горел ровно.

Больше ни о чём не думая, Никита полез обратно в дыру. Наткнулся рукой на женскую сумку-рюкзак и машинально подхватил. Быстрее ветра понёсся обратно к сихирти. Воины у Тоннеля Выхода встретили копьями наизготовку. Один из них пробурчал какие-то ругательства в адрес шатавшегося без дела человека.

* * *

Всю ночь снилась бессмыслица. То Никита от кого-то убегал, то догонял. Проснулся, как всегда, от пинка под рёбра.

— Поднимайся, Шершень, — в этот день Туди был особенно любвеобилен и пнул человека ещё раз. — Работать пора.

Пока бизнесмен просыпался и приходил в себя, надсмотрщик осмотрел валявшиеся на полу банки и тюбики с красками. Заглянул и в сумку, где нашёл факелы.

— Опять вчера сбежать пытался?

Хозяин «Схватишек» надел пончо. Как ни в чём не бывало, вытащил факелы и начал складывать в сумку краски, кисточки, баночки и прочие предметы рабочего процесса.

— Потом соберёшься, пойдём, искупаемся вначале, — сказал Туди. И, не дожидаясь человека, направился к озеру. Никита безмолвно пошёл следом.

Купание взбодрило бизнесмена. Он вволю поплавал. Даже немного порезвился с детворой, которая поначалу недобро косилась на человека, а после визжала от восторга, когда Никита бросал их с плеч. Из воды хозяин «Схватишек» вышел немного уставшим, но таким довольным, будто удвоил прибыль собственного бизнеса. Завалившись на берегу возле стационарного факела, прикрыл причинное место пончо и зажмурил глаза. Вскоре рядом прилёг Туди.

— Заканчивал бы ты свои попытки, — миролюбиво сказал старик. — Ни к чему хорошему они не приведут.

— А тебе-то что? — буркнул Никита. — Неужели волнуешься? А, может быть, переживаешь? Спать не можешь?

— Дурак ты, Шершень, — вздохнул дедок. — Естественно я переживаю. За себя. Поначалу мне не нравилось таскаться за тобой. Но сейчас втянулся. И возвращаться обратно в Тоннель Шершня… Не хочу. Там сейчас всем заправляет императорский племянничек. Сиси его зовут. Личность премерзкая. И эта работёнка как раз для него.

Бизнесмен промолчал. Лежал с закрытыми глазами и ждал, когда старик прикажет подниматься и идти работать.

— Так вот, — немного замялся Туди. — Когда-нибудь ты не вернёшься из Внешнего Мира. Это я тебе гарантирую. Не ты первый и не ты последний. Ведь сихирти не просто так ставят охрану, как думаешь?

— Я вчера на метро наткнулся, — решил поделиться хозяин «Схватишек». — Здесь, кстати, неподалёку. Точнее я так вначале подумал. Там рельсы прямо на земле. Были мысли, что это метро-2, но… — замялся человек, не зная, стоит ли делиться увиденным.

— Метро-2 заброшено и не используется, — сказал надсмотрщик. — Я там был. Ничего интересного и на поверхность оттуда лучше не выбираться. Тебя всё равно пристрелят без суда и следствия. Объект режимный. Государственной важности… Там не будут смотреть кто ты. К тому же там не рельсы, а бетонная колея. Она надёжнее. А ты видел… — старик замолчал. Никита весь превратился в слух. — Я думаю, что это создатели этих подземелий. Но точно не знаю. И тебе узнавать не советую. Меньше всего можешь рассчитывать на то, что они выведут на поверхность.

— Но и сдаваться я не собираюсь. Не моя черта характера. Понятно? — Никита удивился собственному стальному тону. — Я лучше погибну в поисках выхода, чем буду заживо здесь гнить.

— Не волнуйся, — ответил Туди. — Будешь искать выход — обязательно погибнешь.

* * *

— Слушай, а вас много? — шёпотом поинтересовался Никита во время завтрака.

Старик поперхнулся. Человеку пришлось подскочить и постучать ему по спине.

— Шершень, ты белены объелся?! — Туди сделал большой глоток воды. — У тебя видимо с головой тю-тю. Я один. Остальные галлюцинация! — Немного пожевал и добавил. — И чему вас в школе учат?!

— Точно не тому, что в толще земли живёт маленький народ с серой кожей, поклоняющийся лошадям! А сколько всего таких племён и на какой территории они живут?

— Шершень, я тебя не узнаю, — вгляделся в подопечного надсмотрщик.

— Если мне здесь жить до конца жизни, то надо знать всё о том месте, где мне предстоит жить? Как думаешь? — Никита откусил конины и принялся задумчиво пережёвывать.

— Надо, — согласился Туди. Он хоть и чувствовал фальшь в словах человека, не мог отказать ему в логике. — Но точное количество племен я тебе даже не скажу. А живут на территории… Шершень, я тебе уже кажется говорил, что эта подземная сеть есть везде. И сихирти живут тоже везде. Насколько я знаю. В Европе правда меньше. Там их в Средние века истребляли нещадно. Про Америки ничего не знаю. Там в изоляции они могли вообще одичать. В Африке? Вроде живут. Австралия? По-моему я что-то слышал. В общем, если у народов, населяющих территорию, есть легенды о маленьких человечках, значит сихирти там есть.

— А чем они живут?

— Чем живут… — Туди вытащил застрявший в бороде кусок пищи. — А чем это племя живёт?

— Ну… — призадумался Никита. — Лошадями наверно. Детей ещё человеческих куда-то продаёт. Нет. Даже не продаёт. Меняет на факелы и овёс.

— Так же и все, — с готовностью добавил Туди. — Лошадям поклоняются и занимаются с соседями натуральным обменом. А что ещё тут делать?

— Да… невеселая житуха, — грустно усмехнулся бизнесмен. — Лошадям поклоняются, а после съедают.

За соседним столом кто-то громко рыгнул. Никита со стариком синхронно посмотрели на довольного своим поступком воина.

— Так вот, — буркнул дедок. — Все сихирти между собой общаются. Плавают друг к другу по подземным рекам. Ну… — замялся он. — Почти все общаются. Большинство развито на том же уровне, что и это племя. Но попадаются и более развитые, которые даже с людьми торговлю ведут!

У бизнесмена брови поползли вверх.

— Да, да! — заметил его реакцию Туди. — И не удивляйся, что не знаешь об этом. Ничего удивительного. Там все покрыто такой тайной, что если всего несколько человек об этом знает — то хорошо. Кстати, думаешь, откуда у нас различные предметы из твоего мира?

Никита пожал плечами. Закинул в рот кусок мяса.

— Частично забрали у пленников, но есть и полученные по обмену. Чан в кумысной, например, изготавливали специально. Есть племена, которые, наоборот, от животных мало отличаются. Я даже фильм один смотрел, и его режиссер явно встретился с таким племенем. «Спуск» назывался. Но это всё, естественно, перегибы. И торговля с людьми, и деградация. С такими племенами либо общаются по необходимости, либо не общаются вовсе. Большинство сихирти нормальные. Как это племя.

— Да. Нормальные, — буркнул, точь-в-точь как дедок, Никита. — Отлавливают женщин, заставляют их рожать, а детей продают! Абсолютно нормальное поведение!

— Между прочим, сихирти собственных детей ценят превыше всего, а вы со своими чего только не делаете. Так что… — развел руками Туди. — Сами виноваты.

— Понятно-понятно, — встал бизнесмен. — Во всем виноваты люди! И в первую очередь в том, что из их детей какой-то полудикий подземный народ делает рабов! Даже, кстати, непонятно в каких целях.

— А что ты хотел?! — хмыкнул Туди. — Когда сами научитесь себя уважать и ценить, тогда и другие будут.

До конца завтрака они больше не обменялись ни единым словом.

* * *

Следующие несколько дней предстояло работать в Тоннеле Далёкой Звезды. Освещён тот был достаточно хорошо, но подсветка для рисования всё равно требовалась. Пока шли до места работы, не встретили и не услышали никого из подземного народа. Старик, как всегда, уселся с факелом у стены. Бизнесмен начал разводить краску.

— А почему это место так называется? — прервал затянувшееся молчание хозяин сети супермаркетов.

— Понятия не имею, зачем они его так назвали, — буркнул Туди, даже не взглянув на подчинённого.

— А почему ты всегда говоришь о сихирти «они», когда сам — часть этого народа? — Никита отошёл от стены на несколько шагов, попытался создать в воображении лошадь, которую предстояло написать.

— Я не хочу иметь ничего общего с полудиким племенем, — сказал Туди, будто выплюнул.

— Но ты и не человек.

— А этого я хочу ещё меньше, — скривился дедок. — Меня просто разорвёт от лицемерия, злости и тупости, которых у каждого человека выше крыши!

— В тебе человеческого больше, чем от этого подземного народа. Что ж ты не слишком высокого мнения о людях?

Бизнесмен сделал несколько штрихов. Краска потекла — слишком сильно разбавил. Вытер губкой. Принялся заново разводить.

— С кем поведёшься, от того и наберёшься, — буркнул Туди. — Слишком долго я прожил среди людей. Слишком. А здесь…

— Что? — прервал молчание Никита.

— В том-то и дело, что ничего. Хочу уйти. Невыносимо жить среди вас. Но и здесь тяжело.

— Возьми меня с собой, — шёпотом попросил бизнесмен, будто их мог кто-то подслушать.

— Нет, — покачал головой Туди. — Не возьму.

— Почему? Ведь я могу быть благодарным! Я могу…

— Можешь, — пристально взглянул на него дедок. — Но не будешь. У вас даже поговорки есть. Первая — не делай добра, чтоб не получить зла. Вторая — не бывает худа без добра. Прости, но я слишком хорошо знаю людей, чтоб им верить.

— Ты равняешь всех под одну гребёнку…

— Да потому что вы равняетесь под одну гребенку! — неожиданно воскликнул Туди так, что Никита вздрогнул. — Ты меряешь всё деньгами! Говоришь отплачу… Плати! Сейчас плати! Не можешь? И чего тогда стоят твои деньги? Пустой звук. И после этого ты заявляешь мне, что я равняю всех под одну гребёнку! А как вас не равнять, если вы друг от друга не отличаетесь?!

Он недолго помолчал, после тихо добавил:

— Рисуй давай, а не болтай. Идиот безмозглый!

Никита почувствовал лёгкую досаду за оскорбление. Но в последнее время он к ним привык.

* * *

На следующий день, после работы, Никита не пошёл к себе в пещеру. Во-первых, не устал, а во-вторых, не давало покоя название Тоннеля. Почему Далёкой Звезды?

На первый взгляд всё смотрелось обычно — земляные стены, будто обработанные огромной температурой под давлением. Вскоре бизнесмен увидел отличия. Не было пещер. Ни одной. Никита сделал шагов четыреста, а может и все пятьсот. Несколько раз Тоннель поворачивал, а пещер по-прежнему не было. Ещё шагов через пятьдесят он наткнулся на странность, виденную лишь во Внешнем Мире. Тоннель разветвлялся. Никита пошёл влево. Затем, не изменяя правилу, ещё раз повернул влево. И через двадцать шагов упёрся в тупик. Возвращаясь, обратил внимание, что все повороты сделаны под прямым углом. От первоначальной развилки направился вправо. И Тоннели повторили манёвр в зеркальном отражении. И нигде ни одной пещеры. Лишь факелы непонятно для чего горевшие. За время хождения бизнесмен не увидел и не услышал ни одного сихирти. Что само по себе странно. Если в Тоннеле Далёкой Звезды нет пещер, то подземный народ здесь не живёт. Зачем тогда освещать этот Тоннель? Зачем тратить факелы?

Никита вновь упёрся в тупик и направился обратно. Вернувшись, пустился следующей развилкой. Глупое брожение начало надоедать.

И в тот момент, когда бизнесмен собрался возвращаться к себе в пещеру, он увидел. Поначалу хозяин «Схватишек» даже не понял, что перед ним. Возле пола, частью стены являлась металлическая пластина. По крайней мере, так ему показалось. Присев на корточки Никита поднёс факел ближе к стене.

Брови поднялись, рот раскрылся. Несколько минут сидел и глупо смотрел на стену. Затем осторожно притронулся подушечками пальцев левой руки. То, что поначалу показалось ему стеной обыкновенного Тоннеля, являлось коридором из материала, напоминающего металл. Но тёплого и немного податливого. В некоторых местах этот материал находился под тонким слоем земли, обработанной огромной температурой под большим давлением. И если поднести факел близко, она просвечивала. У Никиты сложилось такое чувство, что Тоннель Далёкой Звезды делали таджики. Он сам когда-то имел несчастье связаться с самыми недобросовестными из них. Когда пришёл принимать работу и увидел комнату ещё более убогую чем раньше, то реально услышал: «Насяльника, чего злишься? И так сойдёт!». Почему этот Тоннель был сделан настолько некачественно, осталось ещё одной загадкой подземного мира.

Увиденное Никитой, не принадлежало миру сихирти. Оно даже не относилось к миру людей. И, скорее всего, упало на Землю в те далёкие времена, когда у человечества не было письменности. Никита пошёл дальше по Тоннелю. Но теперь он почти шкрябал носом по стене. Сквозь полупрозрачную толщу оплавленной земли проступали металлические листы, на которых попадались провода, блоки управления, двери. Бизнесмен шёл попросту по одному из коридоров чего-то неземного. А если судить по названию, то первые сихирти знали, что именно это за место.

Хозяин «Схватишек» много времени провёл, исследуя бывшие коридоры, а ныне Тоннель Далёкой Звезды. Дважды мимо него проходили сихирти, менявшие догоравшие и потухшие факелы на новые. Ничего интересного у него найти не получилось. Сказать точнее — вся находка интересная, но к ней не добраться. Если Никита хоть что-то понимал в этой жизни — то он видел космический корабль, свалившийся в этой местности. И успевший врасти в землю. А потом неизвестные строители подземной жизни…

Бизнесмен остановился как громом поражённый. Перед глазами вновь пронёсся поезд, с тушами то ли животных, то ли людей.

В тот вечер Никита долго не мог уснуть. А ночью ему снилось, что он шёл через льды с какой-то девушкой. По пятам гнались звери, среди которых был один особенно крупный, с серебристой шкурой.

* * *

Наступило одно из величайших торжеств сихирти — Пипюити — великий праздник, символизирующий отплытие с островов.

И, естественно, для Никиты он наступил совершенно неожиданно. Как выяснилось позже, сихирти, в предзнаменовании праздника, стараются подстроить свой суточный цикл под императорский. Естественно, что Туди об этом ничего не сказал. После обыкновенного рабочего дня бизнесмен отправился спать, а через час-другой надсмотрщик его разбудил.

— Ты чего валяешься?! — пнул он человека ногой в грудь. — Если не появишься на празднике, тебя «отпустят» как пить дать.

— Какой праздник?! — хозяин «Схватишек» с трудом разлепил глаза. — Ты чего старый?! Дай поспать!

Хотел перевернуться на другой бок, но получил удар ногой по рёбрам, сон как рукой сняло. Мгновенно человек оказался на ногах и навис над обидчиком. Душа требовала отмщения. Ноздри раздувались под мощными напорами воздуха. Кулаки чесались от желания ими воспользоваться.

А Туди смотрел на человека белёсыми глазами и ухмылялся.

— Давай, Шершень, — сказал он. — Действуй, если жить надоело. Помнишь, я тебе говорил, что людей, покусившихся на жизнь и здоровье сихирти, до смерти забивают плетьми?

Жить бизнесмену не надоело. К тому же он ещё не нашёл выход из этих подземелий. Никита молча нацепил пончо, после чего рыкнул:

— Пошли.

По дороге в Центральную Пещеру, где должно начаться празднество, старик разъяснил, что Пипюити — справляется два раза в Копыто. Следующие великие торжества подземного народа — Титюити и Сисюити. Первый — означает прибытие на большую землю и отмечается три раза в Копыто. Второй — праздник спуска под землю, отмечается четыре раза в Копыто.

— А что такое «Копыто»? — поинтересовался Никита, когда вышел с надсмотрщиком из Тоннеля Выхода в Центральную Пещеру. Народа в ней… Бизнесмен даже не представлял, что сихирти на самом деле так много. Столов заметно прибавилось. Дети носились между взрослыми. А те, в свою очередь, суетились, готовились к торжеству. И чем-то эта предпраздничная суета задела душу человека. Может своей человечностью? А может и тем, что на короткий миг почудилось, будто он в своём мире.

— Копыто — это местный календарь, — сказал Туди. — Даже не пытайся понять, что это такое и как измеряется. Я сам долго в нём разбирался, но так и не сориентировался. Из всей этой ерунды я понял лишь то, что надо ждать, когда копыто какой-то определенной лошади треснет в каком-то определённом месте. Тогда сменится восьмая часть Копыта. Когда в другом месте треснет копыто какой-то другой определённой лошади, то пройдёт седьмая часть Копыта. И так далее. Но просто так у лошадей копыта не трескаются. Это сопровождается какими-то нарочными действиями. А вот там наступает какая-то сплошная чушь… — красноречиво умолк Туди.

Они подошли к крайнему из столов. Везде стояли пол-литровые кружки искусной выделки. И было их столько, что каждому из подземных жителей, включая грудничков, хватало по две, а то и три. Четыре стационарных факела пылали так сильно, что в огромной пещере не осталось для мрака ни единого уголочка. Создавалось впечатление, что в подземное царство заглянуло солнце.

Предпраздничная суета продолжалась долго. В какой-то момент все резко затихли. И эта тишина ударила по ушам, как гонг. Бизнесмен повертел головой. Присутствовали все: мужчины, женщины, дети, больные, калеки, император на небольшом переносном троне, со всей дружиной, древние старики и немощные старухи.

И каждый из них смотрел в центр пещеры, где остался пятачок свободного пространства.

Вскоре отдельным сихирти надоело ждать. Кое-кто тихо-тихо начал перешёптываться, другие принялись играть в местную игру, аналог «крестиков-ноликов», но большинство продолжали сидеть молча.

Никита заскучал. Он успел покрутить перед глазами все близко стоявшие кружки. Подумал, что современное общество прекратило обращать внимание на изумительные поделки ручной работы — настолько привыкло к разнообразию штампованной продукции из Китая. Хотел расспросить Туди о Тоннеле Далёкой Звезды, но в пещере началась странная суета, словно у каждого из сихирти под пятой точкой разгорелось пламя. Вскоре выяснилась и причина. Из Тоннеля Лошади четыре крепких воина прикатили огромный чан с кумысом, который как раз и поставили на свободный пятачок в центре пещеры.

Затем Гоги долго говорил. Отдельные слова бизнесмен разбирал, но в целом ничего не понял. А после его речи сихирти, организованно и не толпясь, стали подходить и зачёрпывать напиток из чана.

— Пошли, — ткнул человека локтём в бок Туди.

Никита взял ближайшую кружку и следом за дедком направился к чану. Кисломолочный запах чувствовался всё сильнее и сильнее. Зачерпнув полную тару, вслед за стариком, вернулся к своему месту.

— Не вздумай пить, — бросил через плечо надсмотрщик.

Когда каждый из подземного народа набрал себе кумыс из чана (а кто не мог физически набрать, тому набрали) — Гоги снова сказал речь. И снова бизнесмен понял лишь отдельные слова. Да один раз мелькнуло обычное русское «Шершень».

Все начали пить.

— Обязательно до дна, — сказал Туди и сам приложился к кружке.

За время, проведённое «в гостях» у подземного народа Никита не единожды пил кумыс. К терпкому и слегка вонючему вкусу привык. А от послевкусия каждый раз испытывал детский восторг. Разница в том, что во время еды, если кумыс и наливали, то чуть-чуть и не такой крепкий. На праздник же прикатили целый чан, литров четыреста. Причём градусов в нём было не меньше двадцати. Выпить целую кружку залпом оказалось не так-то и легко, но хозяин сети супермаркетов осилил.

— Сейчас всё повторится, — грохнул кружкой о стол Туди.

И действительно — всё повторилось.

А потом ещё раз.

А после ещё раз.

И ещё.

Выслушивая очередную речь императора Никита с удивлением обнаружил, что тот пьян. Ещё не сильно, но язык уже заплетался. Большим удивлением стало то, что ведь сам тоже не трезв! Впервые в жизни не заметил, как опьянел, настолько действие кумыса оказалось мягким.

— Что, Шершень, налакался? — посмотрел на него Туди. — Вижу, сидишь с тупыми глазами.

Никиту так и разбирало сказать что-нибудь наподобие: «ты на свою глупую морду хоть раз в зеркало смотрел?». Но тут пришла их очередь идти, наполнять кружки. Мир перед глазами слегка покачивался. В ногах поселилась лёгкость. А в чане оставалось ещё две трети.

— Вот это вы и… алкаши! — прошептал Никита на ухо старику, когда они вернулись на свои места.

— На себя посмотри, — буркнул Туди.

И вновь Гоги произнёс речь. И вновь все выпили. И снова организованно наполнили кружки. Послушали речь императора и выпили.

А Никита с каждой минутой всё острее понимал: надо менять эту глупую традицию. Ну кто так пьёт?! Что за тупое нажиралово?! Где веселье? Где танцы? Где музыка? Где драка, в конце концов? Конечно, сихирти разговаривали, некоторые даже о чём-то спорили, но всё выглядело так уныло и скучно, что слёзы на глаза наворачивались.

После того, как все очередной раз осушили кружки, и по пещере разнесся дружный перестук доньям о столешницы, Никита решился. Вместе с Туди сходил, набрал кумыса из чана. И в тот момент, когда император начал говорить очередную, непонятную для человека речь, бизнесмен поднялся и во всю глотку произнёс:

— Давайте сделаем этот праздник настоящим праздником! — решительно заявил он на русском языке. — Что за унылое надиралово? В этом мире явно не хватает культуры пития! Но вам повезло! Здесь есть я!

— Быстро сядь, — потянул за руку Туди. — С ума сошёл что ли?!

— Слышь, — посмотрел на старика захмелевшим взглядом бизнесмен. — Ну ты же знаешь, как там, — ткнул пальцем в потолок. — Умеют веселиться. И не говори, что тебе не нравится. Давай, помоги мне всё организовать, и мы превратим эту пьянку в настоящее веселье, о котором будут помнить ещё многие и многие поколения этих белоглазых уродов!

Сихирти молча слушали человека. Словно понимали.

— Ну всё, — оглянулся за спину дедок. — Договорился…

Посмотрел в ту сторону и Никита. К ним, через ряды столов, шли четверо дюжих воинов. Их перекошенные от ненависти лица не вызвали в пьяном мозгу бизнесмена сомнений в том, какова их цель. Хозяин «Схватишек» попытался выскочить из-за стола, но споткнулся о лавку и больно приложился плечом о пол. Послышался топот, перед лицом замелькали мокасины. И вдруг бизнесмен оказался на ногах. Его подняли настолько резко, что в глазах потемнело. Почувствовал — куда-то тащат. После зрение вернулось, и он увидел сихирти, по-прежнему сидевших за столами. Их белёсые глаза уставились на человека с такой ненавистью, будто он закидал какашками божество. До Никиты дошло, что дело может и в действительности обстоять таким образом.

Воины притащили его к трону Гоги и насильно поставили на колени. Вскоре подошёл и Туди. Старик неуверенно держался на ногах. Доза кумыса явно брала своё. Гоги величественно махнул рукой. В следующую секунду древко копья ощутимо опустилось на плечо хозяину «Схватишек». Следом второе стукнуло по голове. А после удары посыпались один за другим. Рядом кто-то завизжал, послышались раздражённые голоса. Никите даже показалось, что он сознание потерял. Когда открыл глаза, увидел, что лежит у ног императора.

— Как ты посмел? — пренебрежительно бросил Гоги. — Тебе была оказана величайшая милость. И так, значит, ты ей воспользовался.

Когда Туди перевёл сказанное императором, у Никиты округлились глаза.

— Что я сделал? — он попытался приподняться, но в щеку упёрлось остриё копья.

И Туди перевёл императору наивный вопрос человека. Серая кожа Гоги стала чёрной от прихлынувшей к лицу крови. Он подал знак рукой и на художника вновь посыпались удары. На этот раз они длились недолго.

— За неуважение ценностей народа сихирти, — старик перевёл пояснение Гоги. — Он приказывает тебе убраться в свою пещеру. И я настоятельно рекомендую выполнить приказ.

Никита, чувствуя себя забитой шавкой, поплёлся в Тоннель Выхода. Добравшись к своей пещере, упал лицом в матрас и заплакал. То ли из-за того, что хотел как лучше, то ли из-за того, что пьян.

* * *

Утром Никита проснулся от пинка под рёбра.

— Вставай, чего разлёгся? Пляж что ли тебе здесь?

Бизнесмену как раз снилось, что он сидел с Ларисой в ресторане, где на стенах висели огромные макеты парусников. Официантов одели как матросов, а блюда подавались преимущественно морские. Помощница пришла в тёмно-красном облегающем платье с глубоким декольте, волосы распустила и те красивыми волнами спадали на плечи.

— Ты оглох за ночь?! — ещё раз несильно пнул под рёбра Туди. — Вставай, тебе говорят!

Никита поднялся, хмуро глянул сверху вниз на старика. Появилось желание ударить его в лоб, чтоб знал, как с людьми общаться. Тело слегка болело. Учитывая, как накануне били, даже удивительно, что слегка.

— Чего вылупился? — глянул на него снизу вверх дедок. — Не всякие глаза видят врага.

— Ты о чём? — процедил сквозь зубы хозяин «Схватишек».

— О том, что не я твой враг.

— А кто? Я, что ли?!

— Да. Ты, — невозмутимо ответил Туди. — Пошли.

— Одеться можно? — с ехидцей поинтересовался Никита.

— Можешь и одеться, — пожал плечами дедок. — Мне какая разница.

Бизнесмен натянул пончо и вышел вслед за стариком. После всеобщего купания и завтрака, где допивали остатки кумыса, сихирти разбрелись кто куда. Каждый под предлогом, что работать. Никита тоже хотел отвертеться, но получил от старика кулаком под рёбра.

— Халявить вздумал? — буркнул Туди. — Собирай свои краски, кисточки и пошли. У нас работа стоит.

* * *

Снилось, что он сидел в плетёном кресле на веранде дома. Перед ним, в волнах океана, плескались дети. Мальчик и девочка. И Никита был счастлив, наблюдая за ними. В соседнем кресле, с бокалом свежевыжатого апельсинового сока, сидела самая красивая из женщин — его жена, Лариса. И бизнесмен знал, что она пойдёт с ним в огонь и в воду.

Открыл глаза. Опьянённый счастьем мозг не сразу понял, что вокруг подземелья сихирти. А когда понял, настроение мгновенно испортилось. Перед глазами ещё стояла картинка, где он был отцом и мужем. Призадумался, а осуществимо ли виденное? Мог ли это быть пророческий сон? Если предложит Ларисе руку и сердце, то выйдет ли она за него? Что он вообще знал об этой женщине?

Никита задумчиво поджал губу. Одновременно он знал о ней всё и не знал ничего. Родилась Игнатова Лариса Анатольевна в Ростове-на-Дону на несколько лет позже, чем Никита. Училась там в каком-то экономическом институте. На последнем курсе, её родители развелись, и папа сразу ушёл в другую семью. Мачеха быстро отгородила девочку от родного отца. А мама через шесть месяцев умерла от рака матки. И больше в этой жизни у Ларисы никого не осталось. Получив диплом, она продала однокомнатную квартиру, отошедшую маме после раздела имущества и уехала в Москву. Подруги отговаривали, но Лариса была непреклонна. Решила раз и навсегда всё изменить. В столице положила деньги в банк, и первый год мыкалась по работам и общежитиям. Затем устроилась в офис продаж крупного сотового оператора. Там быстро пошла вверх благодаря уму, напору, красоте, работоспособности и целеустремлённости. Там впервые услышала за спиной «Сука». Там ей предложили кровать в обмен на повышение. Лариса отказалась и была уволена. Неизвестно, кому бы она сейчас приносила немалые доходы, если бы знакомый не порекомендовал её Никите. Лариса сразу, ещё на собеседовании, обозначила рамки допустимого поведения. Хозяин «Схватишек» под её напором согласился. И не пожалел. Такого сотрудника у него не было и вряд ли будет. Очень быстро она превратилась из обычной секретарши, в правую руку, доверенное лицо. Никита на неё всегда засматривался. И жена это видела, не раз устраивала скандалы. Требовала уволить женщину, с которой муж проводил в сутках больше времени, чем с ней. И сильно бесилась, когда Никита отказывался. Ведь её женскому разуму было понятно, чем они там занимаются, и что эта платиновая сука прицепилась к мужу как клещ. В итоге жена ушла к известному в Москве адвокату. А Лариса напряжённо работала по семнадцать-восемнадцать часов в сутки и без выходных — столько же, сколько и хозяин сети супермаркетов. После ухода жены их отношения начали меняться. Помощница стала по-другому смотреть, говорить. Никита чувствовал эти изменения. И боялся их. Ожог от первого брака сильно болел. Лариса, со свойственной женщинам интуицией, это чувствовала. Выжидала. Однажды при беседе обмолвилась, что много лет замужем за работой. В основном люди говорят эти слова в надежде на жалость. Помощница произнесла их с недвусмысленным намёком, и даже немного гордо. Надо признать, Москву она покорила. Ей на зарплату бизнесмен не скупился. Ездила Лариса на очень дорогой машине, жила в «Алых парусах» и по всем меркам оседлала столицу за неполные десять лет. Теперь Никита начал понимать, что и он иногда старался подольше поработать, чтобы побыть с ней.

— Вставай, чума, — отодвинул входную занавеску Туди. — Чего разлёгся? Думаешь, в санатории?

— На Кипре, — буркнул бизнесмен. — А что?

— Да ничего! Вставай, говорю!

— Да мало ли, что ты говоришь, — хозяин «Схватишек» даже не повернулся к старику. — Ты вечно что-нибудь нудишь.

— С тобой всё в порядке? — заподозрил неладное Туди. Он вошёл в пещеру, поднёс к человеку факел, посмотрел в лицо. — Ты сегодня какой-то странный.

— Это ты странный. По жизни.

— Да что с тобой такое?! — не на шутку перепугался дедок. — Заболел?

— Да, заболел! Тошнит меня от тебя, этих подземелий, лошадей и всех сихирти!

— А-а-а-а! — улыбнулся старик. — Депрессия! А я-то думаю чего ты так разбурчался, что даже меня за пояс заткнул. Ладно, — легонько толкнул его ногой в бок. — Вставай. Сплин сплином, а нам сегодня важная работа предстоит.

— Я рад за эту важную работу, — единственное, чего хотелось бизнесмену — вернуться на берег к океану, где у него были дети, жена и счастье.

— Мы сегодня идём рисовать во Внешний Мир, — заговорчески произнёс старик. — И если не хочешь, чтобы тебя туда отправили насовсем, то пошли работать добровольно.

* * *

У Никиты никак не получалось изобразить оскаленную морду лошади. Да ещё и с клыками, как у тигра. Уже в пятый раз он смывал краски. Со вздохом уселся рядом с Туди возле противоположной стены Тоннеля.

Надсмотрщик не соврал. Они пошли рисовать во Внешний Мир. Из Тоннеля Выхода попали в пещеру, где сидели воины, охранявшие вход. Оттуда Никита всегда ходил влево. На этот раз Туди повёл вправо.

— Не получается? — участливо поинтересовался старик.

— Получается! Всё получается! — Глянул на него хозяин «Схватишек». — Просто я тащусь от того чтобы рисовать, а потом смывать, а потом вновь рисовать! Чего непонятного?

— Чего-то ты в последнее время вредный какой-то стал, — Туди достал из сумки ещё один факел.

— Да попробуй тут с тобой, не стань вредным. С кем поведёшься…

— Ты тут давай, не хами! — буркнул старик. — Чего расселся?! Рисуй, иди!

— Ну, иди! — махнул рукой на противоположную стену бизнесмен. — Умный такой, да? Вот и иди, нарисуй лошадь с огромными клыками, да ещё и изготовившуюся к бою!

— Мог бы рисовать, тебя бы уже в живых не было! — Туди поднялся размять конечности. Заодно поджёг новый факел. Старый аккуратно положил возле стены, в кучку догоревших.

— Кстати, — начал примирительно Никита. — А какого… ляда мы тут этой ерундой занимаемся?

— Ты о чём? — приподнял бровь Туди.

— Да я думаю, не сошёл ли Гоги с ума? Зачем ему понадобилась лошадь, с клыками в этом коридоре? Во Внешнем Мире? Куда сихирти и не ходят?

— О-о-ох! — закряхтел старик, присаживаясь возле человека. — Потому никто и не ходит, что здесь опасно. Да, да. Ты не ослышался. И не смотри на меня, как Му-Му перед смертью! Здесь реально опасно. Оттуда, — указал рукой в сторону, противоположную той, откуда они пришли. — Постоянно какая-то мерзость лезет. Думаешь, просто так там воины сидят?

— Не просто так, — кивнул Никита, предчувствуя плохое.

— Потому и охраняют, что чуть ли не каждый день какая-то гадость отсюда вылезает.

— Так почему бы его не завалить? — сказал бизнесмен, но на языке вертелся другой вопрос.

— Это единственный Тоннель, соединяющий все племена сихирти. Он тянется на много-много тысяч километров и…

Никита вскочил. Ему почудился звук из глубины уходившего в неизвестность Тоннеля.

— Так и что за мерзость оттуда лезет? — услышал панические нотки в собственном голосе. — И не вылезет ли сейчас?

— Может, — меланхолично пожал плечами Туди. — Я ж говорю, почти ежедневно. А вылезет, так вылезет. Что ж… Мы не первые и не последние кого под землёй настигает какая-то тварь.

— А мне как бы ещё и пожить хочется, — Никита прикинул, что он-то сможет убежать, главное вовремя заметить «гостя». — Почему нам Гоги тогда в сопровождение несколько воинов не дал?

— Потому что несколько… может и не отбиться, — зевнул Туди. — Ты рисуешь или как? Вечно тут будем торчать?

— Рисую, рисую, — буркнул бизнесмен, а сам непроизвольно косился во тьму Тоннеля, откуда могла выбраться какая-нибудь гадость. Поднялся и подошёл к изображению лошади без головы. Перед глазами моментально созрела картинка оскаленного, с большими клыками, коня. Никита обмакнул кисточку и принялся выводить контур головы.

— Пару дней назад, — начал Туди заупокойным голосом. — Из этого коридора выбралось нечто сильно смахивающее на человека. Даже больше — оно когда-то было человеком.

— В смысле? — оторвался от работы Никита.

— В прямом. Он был в голубом шлеме, беспальцевых перчатках, штанах цвета хаки, тяжёлых ботинках и какой-то разодранной куртке. Только это был уже не человек. Ты чего на меня уставился?! Лошадь рисуй! На чём я остановился?

— Что он был уже не человек, — напомнил бизнесмен.

— Да. Это был уже не человек. Он бросился на воинов с каким-то невообразимым воплем. Что самое интересное, даже оружие забрать не пытался. В его сумасшедших глазах не осталось и крупицы разума, он попросту не понимал, что оружие…

— А тот… — перебил Никита. — Охранник в Тоннеле Шершня? Который только и может, что «Ы-ы-ы-ы», сказать? Он кто?

— Тот… — на несколько мгновений призадумался Туди. — С тем ещё непонятнее история. Одни говорят, что бывший… ну, тот, кем ты был, когда сюда попал. Другие утверждают, что пришёл из Внешнего Мира. В одном я не сомневаюсь. Он явно из каких-нибудь элитных войск. Видел я его в деле.

— А почему от него так несёт? — Никита сделал два шага от стены и критично оглядел контур головы — вышло идеально. — Да и словарный запас его небогат.

— Ты просто не видел, что у него с головой.

— А что там? — посмотрел человек на дедка.

— Ничего хорошего, — буркнул Туди. — Лучше тебе этого вообще не видеть. Спать крепче будешь. А этот Тоннель, — резко сменил тему. — Иногда, кстати, используется другими племенами. Они по нему приходят.

— Ты же говорил, что приплывают? Да и видели мы…

— В основном приплывают, — согласился дедок. — Так безопасней. Но иногда и приходят. Так что заваливать его нельзя. Да и выходов на поверхность из него много, потому всякие твари сюда и попадают…

Туди слишком поздно понял, что сболтнул лишнее. Никита резко обернулся, внимательно поглядел на старика.

— Как я понял, тварями ты называешь различное зверьё? — медленно, будто пробовал слова на вкус, произнёс бизнесмен.

— И зверьё тоже, — буркнул дедок. — Чего вылупился как лемур? Рисуй, давай! Устал я здесь уже с тобой торчать.

Никита старательно вывел глаз — получилось идеально. Как у живой лошади. С клыками пришлось повозиться. Такого изощрённого рисунка он не рисовал никогда. В итоге получился саблезубый тигр-мутант с копытами, гривой, удлинённой мордой и шестью огромными клыками.

— Если бы я встретил такую, то опорожнил бы кишечник, — из уст Туди наивысшая похвала. — Складывай свои манатки и пошли. Я несколько раз слышал какой-то вой.

У Никиты похолодели даже пятки. Он тоже слышал вой, но подумал, что показалось. Звуки под землёй менялись подчас до такой неузнаваемости, что простой кашель мог превратиться в рычание.

— И я слышал, — в ускоренном темпе начал собираться хозяин «Схватишек». — Думал, показалось. Знаешь, как иногда бывает?

— Знаю, — кивнул Туди. — С опытом проходит. Начинаешь чётко различать звуки. И у тебя пройдёт. — Закряхтел и поднялся. Сложил в мешок сгоревшие факелы. — Помню, в прошлое Копыто, из этого коридора выбралась такая тварь, что и описать-то тяжело, — наблюдал, как Никита собирался. — Наверно в прошлом это было медведем, но после блукания по этим лабиринтам на воинов выползла облезшая и слепая тварь. Она ориентировалась на нюх… и, надо признать, хорошо ориентировалась! Двух воинов искалечила, а одному и вовсе голову оторвала. Так это у неё задних ног не было! Точнее были, но во время блукания по этим Тоннелям бывший медведь нарвался на какую-то тварь и она ему позвоночник перебила. В общем, с трудом убили это отродье.

— И часто здесь такие гости попадаются? — Никита сложил все баночки, тюбики и кисточки в мешок. Осмотрелся, ничего ли не забыл.

— Часто, — Туди подпалил ещё один факел, передал его человеку. — Очень часто. Люди специально лезут в эти туннели. Из них потом самые страшные монстры получаются. Животные, по большей части, пытаются спрятаться. И превращаются в монстров, каких природа создать не в состоянии. Понятия не имею, из-за чего они такими становятся. Вероятно, эти подземелья хранят ещё многие тайны.

Вдалеке послышались голоса. В их сторону из поселения сихирти кто-то шёл.

— Неужели разволновались?! — приподнял брови Никита.

— Вряд ли, — хмыкнул Туди. — Скорее всего, кого-то отпускают.

Вскоре показались отсветы пламени, а после десять воинов с женщиной-человеком. Девушка выглядела хорошо. Насколько это слово применимо под землёй. Но что самое интересное — на ней были берцы, камуфляжные штаны и красная майка с белой надписью «Coca-Cola». Волосы заплетены в косу — чего Никита под землёй тоже не видел.

Но все эти подробности проскочили мимо внимания бизнесмена. Поразило другое. Девушка пыталась разговаривать с сихирти. Причём говорила с американским акцентом. Лет семь-восемь назад Никите, для развития и расширения бизнеса, понадобился международный язык. Пришлось выучить. Контракт с американскими партнёрами до сих пор действовал и приносил немалую прибыль. На волне душевного подъёма от быстрых успехов Никита принялся и за другие европейские языки, но вскоре бросил.

— Don't you get the citizen of what country I am? — визгливым голосом возмущалась девушка. — I will be looked for and then…

— Ты чего встал, как корова перед лестницей?! — толкнул в спину Туди. — Думаешь, не разойдемся с ними, что ли?!

Никита даже не заметил толчок в спину, внимание поглотила американка.

— Do you hear me? — продолжала возмущаться она, но тут увидела Никиту. — Do you speak English?

Хозяин «Схватишек» медленно кивнул. Ему неожиданно захотелось броситься к этой девушке, обнять. Поговорить о произошедших событиях, узнать новости. Она была воплощением того мира, куда он стремился выбраться. Его мира.

— Help me! — в её глазах появились слёзы то ли радости, то ли отчаяния. — They don't get me! I've just fallen through a hole. Jack is looking for me. He must be worried o lot! Help, please!

Бизнесмен не нашёлся что ответить.

— Tell them, please! — девушка, когда проходила мимо Никиты, схватила его за руку. Один из воинов сильно толкнул американку, и та чуть не грохнулась на пол. Наткнулась глазами на свежий рисунок с оскаленной лошадью. — Where are they taking me? — в её голосе Никита услышал панические нотки. — Where are you taking me? — упёрлась американка. Сразу получила удар древком копья по голове и сильный толчок в спину.

— Ты шагаешь или нет?! — Туди ткнул острым кулачком человека в спину. — Чего застыл?! Бабу в первый раз увидел что ли?!

— А куда её ведут-то? — медленно направился в сторону дома Никита. — Ты же говорил, что сихирти отпускают?!

— Куда? Куда? — ещё раз подтолкнул бизнесмена в спину дедок. — Ускоряйся, давай. Шагаешь, как улитка! Я голодный как стая волков!

— Так куда её ведут? — не сдавался хозяин «Схватишек».

— Сказал же. Отпускать её ведут, — буркнул старик. — Так со всеми поступают. Отводят подальше, дают факел и говорят, что выход впереди. Сами уходят. Человек идёт вперёд и никакого выхода не отыскивает. Но и пути назад он уже ни за что не найдёт.

— А почему она в одежде?

— Не может рожать! — сказал Туди. — Чего непонятного. Привели к знахарке, та посмотрела.

— Ты хочешь сказать, что у вас прям такая развитая медицина?! — даже приостановился Никита, но тут же получил тычок в спину. — Посмотрела и всё?!

— Хорошая у них медицина, Шершень. Из поколения в поколение передаются знания. Вылечить могут почти всё. Только людей не лечат. По крайней мере, без приказа Гоги точно не будут, хоть ты умирай на поро…

Туди прервал пронзительный женский визг, а следом победное рычание. Звуки раздались совсем неподалёку.

— А не ошибся я, — довольно хмыкнул старик. — Действительно тварь рядом крутилась, но напасть почему-то боялась.

Никита почувствовал, что ещё один такой рык и мочевой пузырь освободится от содержимого.

* * *

Уснуть бизнесмен так и не смог. Оговорка Туди о выходах на поверхность не давала покоя. А что если он попросту не в той стороне искал? Единственное, что останавливало: рычание и страшный предсмертный крик.

Через непродолжительное время бизнесмен подскочил. Надел пончо. В пещере у него хранилось два факела. Ещё один, горевший, вытащил из крепления на стене. Воины на выходе из Тоннелей сихирти, как обычно, не обратили на человека внимания.

Несколько мгновений Никита мешкал перед тёмным провалом, где совсем недавно рисовал оскаленную лошадь, и где бродила какая-то тварь. Радовало, что до того места, где она обитала, несколько развилок. И хозяин «Схватишек» не собирался напрашиваться к ней на ужин.

Поначалу шёл медленно. Правую руку с зажатым в ней факелом выставил перед собой, чтобы свет захватывал максимально возможное пространство. На перекрёстке свернул в другую сторону и пошёл смелее. Затем была ещё одна развилка. А после ещё одна. Бизнесмен запоминал: «Лево-право-право-лево-прямо-право».

Когда догорел второй факел, Никита отчаялся что-либо найти. А возвращаться в кромешной тьме не хотелось. Те несколько сот шагов, когда шёл по берегу подземного озера от подлодки к Тоннелю, хорошо въелись в память. При этом там не было угрозы.

И тут он увидел углубление в стене. Осторожно туда заглянул. И не поверил собственным глазам. Кто-то проломил стену Тоннеля, и та кусками лежала в комнате, где стояли две ржавые установки, то ли воздухоочистки, то ли водоочистки. То ли ещё какой очистки.

Бизнесмен несколько секунд глупо блымал глазами. Подумал, что ему в этой жизни никогда не везло так, как сейчас. Он вошёл в бомбоубежище и начал искать выход по извилистым проходам из одной маленькой комнатушки в другую. И в каждой из них не было ровным счётом ничего. Лишь стены и пол. Кто-то давным-давно основательно подчистил это место. В одной из комнат хозяин сети супермаркетов увидел перестроечные плакаты: «Байкал», «Кино», «Олимпиада-80» и много постеров с одетыми в купальники девушками. Попадалось ещё несколько ржавых очистительных установок. И, наконец, в очередной комнатке он увидел стальную гермодверь с внушительной колесом-ручкой.

Больше ни о чём не думая, бизнесмен подбежал к ней. Колесо двигалось со скрипом, тонувшим в глубине толстенной двери. Через четыре оборота Никита почувствовал, как в двери тихо клацнуло. Зажимы вышли из пазов. Путь наверх свободен. Толкнул дверь, предвкушая, как будет радоваться небу, даже если оно окажется затянуто тёмными грозовыми тучами. Успел представить, как ветерок ласкает кожу…

Дверь не шевелилась. Сколько Никита её ни толкал, оставалась неподвижна. Тогда прислонил факел к стене и закрутил колесо в другую сторону. Не исключено, что вместо того, чтобы открыть, он её закрыл. Но и в противоположном положении ручки-колеса дверь осталась неподвижной.

И тогда бизнесмен сделал то, что и любой на его месте — затарабанил в гермодверь руками и ногами.

— Помогите! — кричал во всю глотку. — Помогите! Помогите! Помогите, пожалуйста!

Когда отбил руки и ноги, а голос начал срываться на хрип, хозяин сети супермаркетов поднял факел и отошёл на несколько шагов. Какое-то время попросту стоял и смотрел на дверь, будто та могла испугаться и открыться. Подбежал и вновь начал колотить, выкрикивая призывы о помощи. И так до тех пор, пока окончательно не отбил руки, ноги и не сорвал голос.

Последний факел начал потрескивать. Перспектива остаться пусть и в бомбоубежище построенном людьми, но в кромешной тьме — не впечатляла. С поникшим настроением, чуть не плача, бизнесмен поспешил к сихирти.

* * *

Перед работой, Никита с Туди пошли искупаться в озере. Вдоволь набултыхавшись в тёплой воде, бизнесмен, как всегда, всмотрелся в кромешную тьму, где много десятилетий стояла фашистская субмарина. Похлопал Туди по плечу и спросил:

— Хочешь узнать, где я был ночью?

Старик крякнул невнятицу. Фыркнул, словно кот нахлебавшийся воды. И лишь после произнёс:

— Что ты опять нашёл, Шершень?

— Я пошёл в ту сторону, где мы с тобой вчера рисовали, и нашёл бункер, — с гордостью объявил бизнесмен.

— Понятно, — хмыкнул Туди и опустился с головой под воду.

Никита терпеливо дождался, когда дедок вынырнет и отфыркается.

— И я нашёл выход! Сегодня…

— Не заливай, Шершень, — надсмотрщик посмотрел на человека, как родитель на ребёнка, утверждающего, что это не он разрисовал обои ручкой. — Нету там выхода. И не будет. СССР много чего выкопало под землёй. Ты ещё о первой ветке метро ничего не знаешь! А бункеров соорудило… — закатил глаза. — Немеренно. Но большинство из них заварены и забыты. Так что выхода там нет и быть не может. Не тешь себя иллюзией.

И, не дожидаясь ответа, Туди нырнул. Никита остался неподвижен. Где-то в глубине души и сам знал о том, что гермодверь заварена снаружи. Но хотелось верить в лучшее. Отплыл и минут десять проплавал. Вернулся.

— Слушай, — начал он, но не договорил. Надсмотрщик нырнул. Из-под воды пошли пузыри. В пещеру забежала детвора и с визгами, даже не раздеваясь, сиганула в воду.

— А зачем вы так неумно убиваете людей? — поинтересовался бизнесмен, когда старик вынырнул. — Зачем отводить, рискуя собственными жизнями? Не проще ли просто голову отрубить?

— Для человека проще, — косо посмотрел на подопечного надсмотрщик. — Для сихирти нет.

Больше он не произнёс и слова.

После завтрака у старика прихватил живот. Вместо работы ему пришлось отправиться в Тоннель Последней Мысли. Никите осталось лишь валяться на китайском матрасе и ждать.

Мысли сами собой переключились на Ларису. Он даже задумался, как она там сейчас? Как бизнес? Страшно представить какую вакханалию устроила бывшая жена, пытаясь оттяпать кусок побольше, да пожирнее. Мысли сами собой вернулись к помощнице. Вспомнил, какой её видел последний раз: в облегающем белом костюме с распущенными волосами, в больших солнцезащитных очках. Мужское естество моментально и требовательно захотело близости с женским телом. Рука непроизвольно потянулась к промежности. Попытался вспомнить, когда последний раз занимался сексом. Попытки у сихирти не считались. Рука тем временем принялась совершать возвратно-поступательные движения. Перед глазами возникла картинка, как Лариса в кожаном кэтъюсте подошла к шесту и…

— Долго валяться и ялду гонять будем? — Туди остановился на пороге и с ухмылкой наблюдал за человеком. — Работа ждёт.

— Проклятая работа, — проворчал бизнесмен и сам удивился отсутствию стыда.

* * *

— Последний раз я пил водку где-то в пятьдесят третьем, — поднял белёсые глаза на потолок Туди. — Да, где-то тогда. Может в пятьдесят втором. В общем, Сталин ещё жив был. До сих пор помню это мерзкое состояние!

Уже несколько дней Никита рисовал лошадей в Тоннеле Спящей Лошади. Обычном жилом Тоннеле, где туда-сюда сновали сихирти. Гоги дал задание разрисовать его бегущим табуном. Работа плёвая, но донельзя однообразная.

— Я тоже уже лет десять не пил водку, — зевнул бизнесмен. — Мне вообще удивительно, как люди могут потреблять эту гадость!

— Да как-как?! Легко, — хмыкнул Туди.

Он, как всегда, сидел, опёршись на стену, и наблюдал за работой человека. В последнее время у него появилась привычка без устали болтать, вспоминать прожитые годы.

— Я как-то видел мужика, который вылил в глубокую тарелку бутылку водки, покрошил в неё хлеба и ел ложкой. Представляешь, какая зависимость?!

Никита представил, как ест водку ложкой. Передёрнуло.

— Я даже не представляю, как нужно ненавидеть собственный организм, чтоб заливать в него яд, — он почувствовал на губах привкус водки. Затошнило немного.

— Ладно, кончай о мерзости, — бизнесмен услышал и в голосе дедка отвращение. — Ты видишь, вообще, что рисуешь, Шершень?! Или языком чешешь?

Никита сделал два шага от стены, пристально посмотрел на переднюю половину лошади: голова, на удивление с первого раза получилась удачно: красивая грива, частично нарисованный мускулистый торс, передние ноги…

И тут увидел, что нарисовал коленные суставы не в ту сторону. Улыбнулся — ноги перерисовать проще всего.

— Ну… бывает, — пробормотал он. — Отвлёкся.

Пока смывал краску со стены, Туди рассказал историю, как перед войной мужик из его села пахал на тракторе поле. Отвлёкся и сбил ЛЭП.

— Он клялся и божился, что был трезв, а так же, что в тракторе отказали тормоза. Но больше его никто и никогда не видел. Детей его: двух малолетних сыновей и старшую дочь фашисты, кстати, в лагерях убили. Жена пропала без вести вскоре после него самого.

— Знаю, знаю, — отмахнулся хозяин «Схватишек». — Солженицын с Шаламовым много об этом рассказали.

— Шершень! — округлил глаза Туди. — Ты меня иногда удивляешь! То тупишь, как сто тупиц, то называешь фамилии, о которых знать не должен! — Никита хотел ответить что-нибудь колкое, но в последний момент смолчал. Надсмотрщик не относился к тем, с кем стоит спорить. — Солженицын многое недоговорил, а многое и переговорил, — продолжил старик. — У него правда где-то посередине. А с Шаламовым я как-то встречался на Колыме. Не похож этот человек на того, кто мог причинить какой-нибудь вред Советской власти. Видимо по глупости попался, а дальше попросту намотало на колёса.

— И Солженицын не такой и Шаламов тоже плохой, — обернулся Никита. — Ты вообще их читал?!

— Я читал. А ты, Шершень, скорее всего от кого-то просто фамилии услышал.

— А на что спорим, что читал?! — хитро прищурился Никита. — Давай, если я выигрываю, то ты мне показываешь выход из этих катакомб? Давай? Чего молчишь? Чего блымкалками блымкаешь? — бизнесмен почувствовал, что блеф удался и пусть выхода ему никто не покажет, но он хотя бы даст отпор этому много о себе мнящему аборигену.

Но хозяин «Схватишек» недооценил надсмотрщика.

— Шершень, ты меня точно сегодня решил удивить! — восхищённо кивнул Туди. — Я даже на секунду подумал, что ты действительно читал. Хорошо. Я принимаю твой спор. И покажу тебе выход. Но если выяснится, что не читал, то ты засунешь палец себе в зад, а после его оближешь.

— Ты с ума сошёл?! — вытянулось лицо человека. — Ты, старый, дожил до такого возраста и ЭТО у тебя на уме?!

— Ты же читал, — хитро прищурился подземный житель. — Тогда тебе не придётся ничего облизывать, а я попросту покажу тебе путь наверх. Прямо сейчас. Просто скажи мне, сколько частей в «Архипелаге ГУЛАГе».

— Эту книгу я как раз и не читал.

— Хорошо, — легко согласился Туди. — Сколько тогда дней проходит в «Иване Денисовиче»?

— Ты называешь какие-то странные и малоизвестные произведения, — буркнул Никита.

— Будь по-твоему, филолох, — улыбка на бородатом лице старика росла с каждой секундой. — Просто назови его самое большое произведение.

— Я сказал, что читал Солженицына, но не сказал, что всего.

— Хорошо, филолох, — снова легко согласился Туди. — Как называется то, что ты читал?

— Не помню, — Никита повернулся к стене и продолжил рисовать.

— Понятно. Спрашивать о чём было то, читанное тобой, известное произведение Солженицына, спрашивать не стоит?

— Я вообще занят, — буркнул хозяин «Схватишек». — И ты меня отвлекаешь своими глупыми вопросами.

Долгое время молчали. Никита даже забыл, что за спиной сидит старик. Когда тот заговорил, бизнесмен вздрогнул.

— Думаешь наверно, что я придумываю? Чего молчишь? Думаешь, думаешь. Многие мне не верят… Да что там многие. Все не верят. Всем вам, человекам, почему-то, кажется, что не может сихирти жить среди людей. А почему не может?

— Да потому, что выделяются сихирти, — буркнул бизнесмен. Но именно он верил каждому слову, сказанному стариком. Не мог понять, что вызывало эту веру, но развитое бизнес-процессами чутьё подсказывало — старик всегда говорил правду.

— Вот, — вздохнул Туди. — Никто не может раскрыть глаза и увидеть, что всем вокруг всё равно, кто живёт рядом с ними. Убийцы? Пусть будут убийцы. Воры? Пусть будут воры. Жулики, проститутки и прочие отбросы общества? Пусть живут. Никто им не мешает. Даже поощряют их житиё! Как это у вас там называется? Либеральные взгляды? Демократия? И ты думаешь, что среди такого безразличия не сможет жить сихирти? Сможет. И даже больше. Живут. Не думай, что я один такой. Много там живет из подземного народа. Проститутка ярче выделяется, чем сихирти. Цвет кожи, через пару месяцев под солнцем, становится почти нормальным, для глаз можно очки или линзы приобрести, а длина рук так вообще несущественна, достаточно лишь не распрямлять. Ты даже не представляешь, сколько сихирти в Москве. Уверен, что никто из них не работает с тобой бок о бок?

* * *

Наступил Титюити — великий праздник прибытия сихирти на большую землю. И вновь о наступлении торжества Никита узнал после пинка под рёбра.

— Вставай, балбес! — Туди был явно в приподнятом настроении. — Сегодня праздник!

— А мне об этом сказать стоило?! — сладко потянулся бизнесмен.

— Поднимайся давай! — дедок несильно пнул человека ногой. — Какая разница предупредили тебя или нет?! Или ты хочешь сегодня работать?

— Ну да, — Никита поднялся, нацепил пончо. — Какая разница?! Я же раб. А рабов не предупреждают.

— Ты сам это сказал, — внимательно посмотрел на человека сихирти. — И за язык тебя никто не тянул.

— Ну, конечно-конечно, — развёл руками хозяин «Схватишек». — Я помню, что сам виноват в собственном пленении у полуразвитого подземного народца. Пошли на твой праздник.

В Центральной Пещере собрались все сихирти. Чан, как и в прошлый раз, стоял на почётном месте. Ждали лишь прихода императора. Никита с Туди уселись за самый крайний стол. После торжественного появления Гоги началось празднество. Всё в точности, как в прошлый раз. Сихирти подходили, набирали кумыс, слушали речь императора, после выпивали. И так раз за разом. Постепенно начал нарастать шум, гвалт. Сихирти стали говорить громче, движения замедлились, в одной компании даже возник спор.

— Слушай, а нельзя отсюда уйти? — спросил Никита через какое-то время. Унылый, по русским меркам, праздник совершенно не впечатлял. Это время он мог потратить хотя бы на сон.

— Можно, — честно признался Туди. — Но если кто-нибудь заметит, то, скорее всего, мы с тобой отправимся погулять во Внешний Мир. Навсегда.

— И тогда ты мне как раз и покажешь, где выход из этих катакомб, — сказал Никита и лишь после осознал, что произнесли губы.

Старик внимательно посмотрел на человека, словно пытался прочесть в глазах, правду ли тот говорит.

— Пойдём набирать кумыс в чашки, — ткнул он хозяина сети супермаркетов локтём под рёбра.

По дороге бизнесмен размышлял над идеей сотворить что-нибудь плохое, чтобы их с Туди выгнали. И если бы он был уверен на сто процентов, что их выгонят вместе, то непременно бы что-нибудь учудил. Но ведь дедка могут и оставить.

— Чего? Мыслишки заработали, Шершень? — усмехнулся старик после того, как грохнул опустевшей кружкой о стол. — Думаешь, покажу выход?

— Что-то мне подсказывает… — замялся бизнесмен. — Ты этого не сделаешь.

— Гляди! — довольно пригладил бороду старик. — А ведь можешь мозгами работать, когда хочешь!

После долгое время молчали. Никита честно пытался понять весь кайф подземной пьянки. Спустя семь-восемь кружек показалось, что начал разгадывать, о чём говорит Гоги. Да и сама пьянка перестала быть муторной.

— Слушай, а нельзя ли одну глупость спросить? — Никита обнял Туди, будто они с самого детства друзья не разлей вода.

— Ты… ик… хотел сказать «очередную»? — посмотрел на него осоловевшими глазами Туди.

— А нельзя ли попросить у Гоги тёлку? Девушку в смысле? — и бизнесмен зачем-то уточнил. — В собственное пользование хочу девушку.

Дедок вылупился на него, будто увидел черта вместо человека.

— Тебе что… ик… руки мало? Ишь чего удумал?! — причмокнул губами. — В прошлый раз мало показалось? Ладно, — щедро махнул рукой. — Хочешь ещё по горбу получить? Иди… ик… проси.

— Да я вообще-то хотел, чтобы ты попросил, — с заискивающей улыбкой посмотрел на него хозяин «Схватишек». — По-братски!

— Чего?! — Туди даже немного отодвинулся, будто человек собирался укусить.

— Попроси Гоги, чтоб он дал мне попользоваться какой-нибудь девушкой, — как ребёнку повторил Никита. — Сейчас, мне кажется, самое подходящее время. Они все подвыпили. Соображают плохо, могут и подобреть…

— А могут… ик… и не подобреть, — перебил старик. — Что ж ты не предупреждаешь, что тебе пить нельзя?!

— Потому что пить нельзя никому! — наставительно произнёс бизнесмен. — Ладно, сиди! Сам пойду! — бизнесмен резво поднялся. — Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам!

И он действительно направился к императору. Туди несколько мгновений смотрел ему вслед, ещё не поверив, что тот может совершить такую глупость. Постарался быстро встать, но возраст, конечно, брал своё.

— Постой, Шершень! — попытался перекричать окружающий гомон. — Тебе сейчас голову оторвут за такую наглость! Подожди!

Никита остановился, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. Впервые он смог уделать этого древнего хрыча. Эта мысль, пришедшая в пьяную голову, взбудоражила, наполнила силами и храбростью.

— Куда ты пошёл, башка дубиновая?! Жить надоело?! — Туди подошёл и гневно посмотрел снизу вверх на человека. — Пошли. Так и быть, попрошу. Мне тут уже всё равно терять нечего.

Вдвоём они направились к трону, где Гоги щебетал с миловидной молоденькой девушкой. Держал её за обнажённую коленку, а девица делала вид, что не замечает этого. Вокруг трона стояла охрана, будто кто-то мог посягнуть на императора. Естественно они остановили Туди и Никиту.

— Куда направляемся? — с ехидной улыбкой поинтересовался курносый стражник.

— Ага! — кивнул его коллега. При ближайшем рассмотрении, он оказался сильно пьян и с трудом держался на ногах. Копьё так и грозило выскочить из руки.

— К… ик… императору, — Туди сфокусировал на вояке осоловевшие глаза.

— Император занят, — воин смотрел на старика не менее пьяным взглядом.

— Ты, кажется, не понял… ик… — начал Туди.

Бизнесмен слушал их разговор и ничего не понимал. Терпение в состоянии опьянения закончилось моментально.

— Гоги! — закричал Никита так, что могли услышать в Москве. — Мы к тебе! — и бизнесмен начал прыгать на месте, размахивая руками. — Гоги! Мы к тебе!

Естественно, что всякая деятельность в Центральной Пещере моментально прекратилась. Взгляды всех сихирти сошлись на нём. Они ничего не понимали, но каждый вспоминал прошлый праздник и чудачество на нём человека. Никита поёжился от внимания, возникло чувство, что в него впились около сотни крохотных иголок.

Император жестом подозвал просителей и сам немного ошарашенный подобной выходкой.

Бизнесмен и старик подошли к трону. Поклонились до земли. Бизнесмен, пошатнулся, чуть не грохнулся лбом в пол. Миловидная девушка, тем временем, незаметно куда-то исчезла. В пещере постепенно начали нарастать звуки, но сихирти всё равно продолжали наблюдать, что предпримет император. Такой наглости от человека и лояльности от императора никто из них никогда не видел.

— Это что за срочное дело, что вы меня отвлекать вздумали? — Гоги закинул ногу на ногу и приосанился.

Никита состроил серьёзное лицо, мол понял, что спросил император подземного народа.

— Да тут… ик… у него… ик… — Туди уже с трудом говорил. — В общем, просьба… ик… у него… Женщину хочет… ик… чтобы постоянно у него была.

— И всё?! — не поверил Гоги собственным ушам. — А больше он ничего не хочет?

Наглая просьба человека, казалось, немного отрезвила императора.

— Вроде… ик… больше ничего, — Туди не услышал издёвки в вопросе. А, скорее всего, не захотел услышать.

— Будет ему женщина, — неожиданно даже для себя самого сказал император. — В честь праздника. Как раз есть одна бесполезная. Её и отдам. А сейчас, набираем кружки и продолжаем! — скомандовал он.

Туди перевёл слова императора. Хозяин «Схватишек» поклонился до земли.

А что было после, помнил с трудом. Как добрался к своей пещере и вовсе стёрлось из воспоминаний.

* * *

На следующий день Никита вновь рисовал осточертевших лошадей. Туди сидел неподалёку. За утро он не сказал ни слова. Будто воды в рот набрал. И бизнесмен был благодарен ему за молчание. Рабочий день с похмелья ужасен. И любые слова могли привести в бешенство.

Девушка, выданная императором, оказалась, как говорят в народе, бревном. Когда Никита привёл её в свою пещеру, она произнесла единственное слово за всю ночь:

— Отпустишь?

На что хозяин «Схватишек» чистосердечно ответил:

— Кто бы меня отпустил!

Девушка, словно корова на бойне, посмотрела на него. И это были последние чувства за вечер. Сколько бизнесмен не пытался с ней поговорить — ничего не вышло. Она молчала и отстранённо смотрела в стену. На любые вопросы или попытки хоть как-то растормошить не реагировала. Никита не видел людей больных аутизмом. И даже не слышал, чтоб у его знакомых были знакомые, у знакомых которых могли быть знакомые больные аутизмом. Думал, что этим психическим расстройством могут страдать лишь дети. А как взрослый человек способен «уйти в себя», в принципе не понимал. Поэтому предпринял несколько попыток пообщаться с девушкой. Бесполезно. Она сидела, словно манекен и, не моргая, смотрела в стену. На секс реагировала так же — то есть никак. Дала себя повалить, раздвинуть ноги, а сама, тем временем, безразлично смотрела в потолок. Секс, точнее его механическая часть, получилась. Но эмоционального удовлетворения бизнесмен так и не получил. Словно переспал с куклой.

* * *

Никита сделал последние штрихи и отошёл на пару шагов посмотреть результат.

— Закончил, — кинул кисточку в миску с краской. — Принимай работу.

— Чего-то ты быстро, Шершень, — поднимаясь, Туди крякнул, точно утка. — Вижу, к новой возлюбленной спешишь.

— Да-а-а! — многозначительно протянул бизнесмен. — Такая возлюбленная, что закачаешься!

— Да ты посмотри! А ведь действительно закончил! — Туди подошёл к изображению лошади. — Нарисовал. Да как нарисовал! — поджал нижнюю губу.

— Ещё бы! — Никита начал собирать кисточки и краски. — Меня от них просто выворачивает!

— Ничего, — похлопал по плечу старик. — Чем больше работаешь, тем лучше у тебя получается, и тем больше ты ненавидишь свою работу. Ты не один такой.

— Это если работа нелюбимая. А моя работа там, — указал пальцем в потолок. — Мне нравится. И при этом я рад работать на ней хоть двадцать четыре часа в сутки!

Никита собрал все принадлежности для рисования в женскую сумку-рюкзак, взвалил её на плечи.

— Тебе повезло, — Туди поздоровался с проходившим мимо воином. — Не все могут найти такое дело, которое им и нравится и доход приносит.

— Не все ищут! — не дожидаясь надсмотрщика, Никита направился в сторону Центральной Пещеры.

— Нет, — старик засеменил следом. — Ищут-то как раз все. Просто не всякое дело приносит доход. Но это не означает, что оно не нужно. Обычно доход приносят как раз нелюбимые занятия. Вот ты, например. Что твоя сеть супермаркетов стоит здесь? Да ничего. Зато здесь нужно рисование. А у тебя там, на поверхности, разве не с точностью до наоборот?

— Заканчивай оправдывать лодырей и бездельников, — бросил бизнесмен через плечо.

— Тебе попросту повезло, что ты тогда нарисовал лошадь и этот твой навык может тебя кормить. А со всеми твоими остальными знаниями ты получаешься здесь лодырем и бездельником. Всего лишь расходным материалом. Так что поосторожней с навешиванием ярлыков.

Хозяин «Схватишек» хмыкнул, но промолчал.

Вернувшись в свою пещеру, зажёг факел. Мог бы откинуть занавеску, чтоб свет из Тоннеля освещал жилище, но бизнесмену хотелось уединиться. Тем более, наконец-то, было с кем. Уходя поутру подумал, что, вернувшись, может не найти подарка. Однако, пока его не было, девушка ни на миллиметр не сдвинулась. Сидела на краешке матраса, где он её и оставил. Даже позу не изменила. За время его отсутствия не притронулась к деревянному подносу, на котором Никита оставил кусок мяса, лепёшку из непонятно чего, и кружку воды. Хозяин сети супермаркетов заглянул ей в глаза. Бессмысленные, лишённые любого мыслительного процесса. Помахал рукой перед её лицом. Бесполезно. Удручённо вздохнул и лёг на матрас. Факел поставил в угол. Словно большую куклу, уложил девушку к себе в постель. И снова она не сопротивлялась и никаким образом не принимала участия в сексе.

Закончив, Никита хотел потушить факел. Потянулся к нему.

— А ты почему сам не уйдешь отсюда? — девушка посмотрела на него осмысленным взглядом.

У Никиты пятки заледенели от её замогильного голоса.

— Т-т-ты есть хочешь? — немного запнулся он. Так и застыл с протянутой рукой.

— Хочу, — ответила девушка. — Так ты не ответил на вопрос, почему сам не уйдешь отсюда?

— Не могу, — бизнесмен поднялся с матраса. — Где выход неизвестно.

— А-а-а-а! — протянула она и посмотрела в пол.

Никита подскочил за блюдом. Пододвинул его к изголовью матраса. Но девушка уже впала в транс и ни на что не реагировала.

* * *

Утром, после купания и завтрака, перед самым выходом на работу, Туди зашёл к подопечному. Старик весело покручивал факелом из стороны в сторону, словно малолетний ребёнок, который не понимает, что с огнём шутки плохи. Кинул взгляд на девушку, будто на предмет мебели. Хотя отчасти так и было. За ночь она ни разу не пошевелилась. Замерла, будто окаменела.

— Сейчас надо сходить к Гоги, — Никита поднял сумку с красками. Мрачно посмотрел на подругу.

— Что ты сказал? — не поверил надсмотрщик собственным ушам. И прекратил вертеть факелом.

— К императору сейчас пойдём. Попросить его о другой девушке хочу.

— Ты с ума сошёл, Шершень?! — пошатнулся старик, словно человек его ударил. — Вообще крыша поехала?! Или спермы такой переизбыток, что она тебе мозг заменила?! Ты чем думаешь?!

Никита смотрел на злившегося дедка и улыбался. И этим ещё сильнее бесил его.

— Да чего ты лыбишься?! Чего лыбишься, я спрашиваю, как невеста на выданье?! — У Туди даже лицо раскраснелось, насколько это применимо к сихирти. — У тебя вообще с головой ненормально?! Девушку он другую попросить решил! Это чем тебе не девушка?!

— Я нормальную хочу попросить, — огрызнулся бизнесмен.

— Нормальную! — передразнил Туди. — Я у тебя ещё раз спрашиваю, крыша поехала?!

— Да чего ты так его боишься?! — Никита задал давно вертевшийся на языке вопрос.

— Да потому что уйти отсюда хочу!

— Так иди, — бизнесмен взвалил на спину мешок с принадлежностями для рисования. — Я тоже хочу. Если меня с собой возьмёшь, то я к нему не пойду. А если не возьмёшь, то мне и бояться незачем.

— Это потому что ты не сихирти! — по лицу надсмотрщика было понятно, что человек его сильно озадачил.

— А кто мне утверждал, что он не имеет с сихирти ничего общего? Кто человечество говном поливал? — хозяин «Схватишек» отобрал факел у старика с такой же простотой, как игрушку у ребёнка. — Кто мне утверждал, что ничего общего ни с кем не имеет! А тут вдруг он и сихирти, и к людям возвращаться собрался. Можешь не идти со мной, но я сомневаюсь, что Гоги тебя по головке погладит, если я к нему один припрусь.

Туди сердито на него посмотрел, а после изрёк фразу для всех непонятных случаев жизни:

— Дурак ты!

Он грузно, но достаточно бодренько, направился в сторону Центральной Пещеры. Никита шёл чуть поодаль и улыбался, будто ему сообщили, что молодость будет вечной. В оживлённом Императорском Тоннеле старик ни с кем не поздоровался, словно не замечал. Хотя каждый прохожий приветливо ему кивал. К Гоги попали без проблем. Один из воинов даже доверительно сообщил, что император в прекрасном настроении.

Огромная пещера оказалась, как всегда, погружена в темноту. Лишь позади трона горели два стационарных факела. Бизнесмен поначалу не поверил собственным глазам, когда увидел, что император с одним из воинов сидели у его подножия на складных рыбацких стульчиках и играли в шахматы, сделанные явно на каком-то заводе.

Подошли. Поклонились. Туди что-то сказал на подземном языке.

Гоги, не отрываясь от игры, кивнул и бросил несколько коротких слов.

— Можешь его поблагодарить, — старик в задумчивости погладил бороду.

— Он дал? — человек выпучил глаза на императора.

— Да, — Туди и сам пребывал в не меньшем шоке. — Благодари быстрее!

Никита до земли поклонился и залепетал «Спасибо» на их подземном, похожем на птичий, языке.

— Пошли, — потянул его за локоть старик. — Не за чем испытывать терпение.

— Благодарю вас, — ещё раз поклонился Никита. Он чувствовал какой-то подвох, но ничего сделать с этим не мог. Просьба удовлетворена.

* * *

В этот день нарисовать что-то толковое не получилось. Мысли сбивались. Перед глазами, вместо опротивевших лошадей, была Лариса в чулках и кружевных трусиках. Весь день Никита чувствовал возбуждение и ни о чём, кроме удовлетворения этого желания думать не мог. Даже Туди заметил, что с подопечным творится неладное. У него не получалось нарисовать не только гриву, как обычно, но и хвост, ноги и даже туловище. У него вообще вместо лошадей выходило какое-то безобразие на кривых ножках.

— Что, о бабах думаешь? — дедок подошёл и сочувственно похлопал человека по плечу. — Размечтался, что император тебе красавицу отдаст?

Бизнесмен устало посмотрел на него. Решил промолчать. Кое-как, через силу сосредоточившись, написал туловище и шею.

— Не густо за сегодня, — в конце рабочего дня старик придирчиво осмотрел творение человека. — Ты вообще от рук отбился. Скажи спасибо, что Гоги перестал ходить, смотреть на твою работу. А то получается, что он женщину тебе пообещал, а ты вместо благодарной и самоотверженной работы даже одну лошадь не смог нарисовать.

Никита устало посмотрел на сихирти. И снова промолчал. Мысленно он уже находился с женщиной в постели. А точнее на китайском матрасе. И лошадей, в любых их проявлениях и упоминаниях, там не было.

— Ладно, собирайся, пошли домой, — буркнул Туди.

В свою пещеру Никита вошёл не сразу. Вначале остановился недалеко от входа и минут пять прислушивался. Света факела изнутри не видно — это он знал точно. Недавно менял ширму и подобрал такой размер, чтобы максимально отгородиться от подземного народа, раз уж у них двери не в почёте. Внутри кто-то определённо был. И точно не прежняя «подруга». Слышались вздохи, пару раз донеслись всхлипы и бормотание. Воображение у бизнесмена разыгралось не на шутку. Он уже видел, как лежит на матрасе со стройной, пышногрудой блондинкой. И чем больше об этой блондинке думал, тем сильнее понимал, что перед глазами не собирательный образ, а Лариса. Постарался представить другую девушку, но понял, что не может.

Никита перекинул факел из правой руки в левую. И, не в силах больше ждать, ворвался в свою пещеру. Безумными глазами оглядел небольшое помещение. Поначалу никого не заметил. Решил, что сходит с ума от перевозбуждения, когда вновь услышал всхлип. С первого взгляда, да ещё и в неверном свете факела, не увидел ничего необычного в продукции китайской текстильной промышленности. Вглядевшись, заметил на нём неровности — под матрасом кто-то лежал.

Никита поставил факел в угол. Как и всегда. Отчего углы уже сильно закоптились. Опустил на пол принадлежности для рисования. На секунду задумался, как поступить: поднять матрас резко, поднять медленно или вообще не поднимать, сказать, чтоб вылезала и не боялась.

Остановился на последнем варианте.

— Ты в безопасности. Никто тебя тронет, — постарался придать голосу мягкость.

Выбираться девушка не спешила. Никита несколько раз повторил просьбу. Тщетно. Женщина один раз тихо-тихо заскулила, словно побитая собака. Тогда бизнесмен попросту поднял матрас. Под ним лежала обрюзгшая после бесчисленных родов женщина среднего возраста с длинными волосами ржавого цвета. Её глаза светились безумием и страхом. Мерзкий запах давно не мытого тела ударил в ноздри. Женщина всхлипывала и таращилась на хозяина «Схватишек». Никита тоже смотрел на новую «подругу». Попытался представить, как занимается с ней сексом, и чуть не вырвал от нахлынувшего омерзения. При всём возникшем отвращении он в ней что-то увидел. А может и почувствовал. Что именно — под дулом автомата бы не объяснил.

— Ладно, — тяжело вздохнул он. — Давай тебя вначале отмоем. Вставай, — подал руку.

Гостья не отреагировала, продолжала таращиться, словно рак. Никита нагнулся и взял её подмышки, поднял.

— Сейчас мы пойдём тебя купать. Понимаешь?

Женщина таращилась, пару раз моргнула, но ничего не произнесла.

— Ты вообще по-русски говоришь?

В ответ молчание.

— Do you speak English?

Тишина.

— Parlez-vous franГais?

И снова молчание.

— Sprechen Sie Deutsch?

Ноль эмоций.

— NoHabla usted espaЯol?

На этом знание языков закончилось. У женщины в глазах не мелькнуло ничего похожего на разумные мысли.

— Вот ты Гоги мудак! — бизнесмену захотелось что-нибудь разбить, руки затряслись от злости. Он закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул. — Ладно, пошли.

Взял гостью за руку и повёл к озеру.

Сихирти провожали его удивлёнными взглядами. Для них было в диковинку, что человеку разрешили иметь женщину. Выглядело это так же необычно, как и США, не сующие свой нос во все мировые щели. Несколько раз в спину слышалось недовольное бурчание, но Никита его проигнорировал. Возле озера произошло событие, заставившее бизнесмена призадуматься.

Увидев воду, девушка встала, как вкопанная. Народа в озере плескалось много. В основном ребятня, но купались и с десяток взрослых сихирти. Тускло горели два стационарных факела. И, как всегда, бизнесмен посмотрел во тьму, где стояла субмарина фашистов.

— Чего стоим? Кого ждём? — подтолкнул девушку.

Она сделала шаг. Ещё один. А потом побежала к воде. После секундной задержки Никита рванул следом, но догнать не сумел. Новая подруга сиганула в воду, словно там глубина в несколько метров, а не плавный спуск. Брызги окатили хозяина «Схватишек» и болтавшуюся рядом детвору. Один из факелов зашипел — даже в него попало.

— Твою дивизию! — сказал Никита вынырнувшей девушке. — Тебе делать нечего?!

Стянул пончо, собирался забраться следом. В этот момент поймал на себе её пристальный взгляд. А если точнее — девушка уставилась на детородный орган, словно удав на кролика. У бизнесмена, не подчиняясь логике, ёкнуло сердце. Как и любой мужчина, он подумал, что с его причиндалами случилось что-то нехорошее.

Девушка с истошным воплем кинулась к нему. Разгребая толстыми икрами кристально чистую воду, она выбежала на берег. С разбегу бухнулась на колени. Не успел Никита ничего предпринять, как вцепилась обеими руками в его мужское достоинство. Он попытался оторвать девушку, тогда она засунула себе в рот член и мошонку. Бизнесмен замер, мысленно прощаясь с мужским началом. Девушка надавила ему руками под колени и хозяин «Схватишек» неуклюже грохнулся на спину. Не успел прийти в себя, как обнаружил, что его оседлали и пытаются совокупляться.

Детвора закричала, заголосила и мгновенно повыпрыгивала из воды. С визгами то ли радости, то ли ужаса скрылась в Тоннеле. Никита попытался отстранить девушку, всё равно у неё ничего не получалось. До возбуждения ему так же далеко, как шестидесятилетней бомжихе до стриптизёрши. Однако отстранить её оказалось не так просто. Девушка взвыла, словно раненная горилла и ещё настойчивее принялась засовывать мягкий детородный орган в себя.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, не подоспей на помощь трое сихирти. Они её оттянули. Никита несколько минут таращился на половые органы, которые уже и не чаял увидеть на собственном теле.

— Дай! — женщина тянула к нему руки, а в глазах плясал огонь безумия. — Да-а-а-ай! — вновь закричала она, изо рта брызнула слюна.

Один из сихирти кинул бизнесмену пончо. Хозяин «Схватишек» вскочил и натянул одежду. И тут, словно по волшебству, женщина прекратила вопить. Из обрывков разговора бизнесмен понимал, что сихирти насмехались над человеком и его дамой. Никита завёл её в воду и начал отмывать. Вскоре женщина уже сама вовсю плескалась и даже чуть-чуть поплавала. Бизнесмен всё время разговаривал с ней. Тщетно. Она будто не слышала.

— Имя тебе какое-то надо придумать, — наконец пришёл к выводу он. — Хорошо бы твоё собственное узнать, — с надеждой посмотрел на резвившееся приобретение. — Как тебя зовут? — громко и четко спросил хозяин «Схватишек».

Она посмотрела на него. В глазах читалась напряжённая работа мозга. Хотела ответить, но не могла. Принялась плавать, фыркать, будто лошадь, и вовсю плескаться. И ещё начала смеяться. Но как-то странно, будто скрипучие качели решили похохотать.

— Ладно, — пожал плечами Никита. — Будем звать тебя Джиной.

Он не знал, почему выбрал это имя. Просто оно оказалось первым пришедшим в голову. Так родители назвали кошку, когда он был маленьким.

В тот день бизнесмен занялся с Джиной сексом. Организм крайне настойчиво требовал. В полнейшей темноте представлял, что под ним Лариса.

* * *

И вновь жизнь превратилась в монотонную рутину. Но теперь он был не один. Туди прекратил будить с утра пинками под рёбра. Вообще перестал заходить в гости. Теперь утро начиналось с того, что Никита ходил купаться вместе с Джиной. Перед тем как зайти в озеро завязывал ей глаза, чтобы не лишиться половых органов. Затем вёл её на завтрак, где женщина забивалась в угол и расширенными от страха глазами наблюдала за жевавшими сихирти. Сама при этом не ела, и Никите приходилось брать еду в пещеру. После завтрака он собирался и уходил работать. Джину оставлял в темноте. Рядом с ней ставил тарелку. Также пришлось обзавестись ведром, иначе «дама сердца» делала естественные надобности в угол. Вечером он приходил и выносил ведро. Тарелка к его возвращению была всегда пустой. После работы бизнесмен пытался воскресить разум сожительницы. Изо дня в день рассказывал о себе всё, вплоть до того, чего не знала ни одна живая душа. Постоянно задавал вопросы и каждый раз надеялся получить осмысленный ответ. Рассказывал обо всём, что приходило в голову. В один вечер мог припомнить, как на работе случилось какое-нибудь чрезвычайное происшествие или как его чуть не поглотили конкуренты, а в другой просто вспомнить историю из детства, в третий рассказать устройство автомобиля. Всё зависело от настроения. Поначалу Джина слушала с отсутствующим видом, но постепенно её глаза наполнились осмысленностью.

Кое-каких успехов в деле возвращения разума новой подруге он достиг. От спокойной жизни и периодического купания она похорошела. Сбросила вес. Взгляд приобрёл осмысленность. Со временем Джина прекратила с бешенными воплями бросаться на половые органы и он перестал завязывать ей глаза во время купания. Следующим этапом стало то, что она начала спать с ним в обнимку, при этом старалась прижаться всем телом. Однажды Никита даже проснулся посреди ночи от какого-то бормотания. Прислушавшись, понял, что Джина разговаривала во сне с какой-то Настей. Но самым большим достижением Никита считал то, что женщина стала осознанно его слушать. Вскоре вошло в привычку, приходить и подолгу разговаривать с новой сожительницей. Ей тоже нравились эти вечерние «посиделки». Она с довольным лицом слушала, как Никита рассказывал очередные истории из жизни. Хозяин «Схватишек» видел, что ей иногда хотелось дополнить или сказать, она даже пару раз открывала рот. Никита замолкал…

Но Джина так ничего и не произносила.

Туди начал довольно странно себя вести. Мог прийти с Никитой на место работы, немного посидеть, а потом уйти. Частенько стал захаживать к Гоги. На вопросы «зачем?» бурчал какую-то невнятицу.

Никита чувствовал: что-то назревает. Каждый вечер разговаривать с Джиной надоело, но он ещё не потерял надежду вернуть её к полноценной жизни. А точнее сделать свою жизнь в подземелье полноценной. Теперь он каждый третий вечер начал бродить по Внешнему Миру. И уходить от Тоннеля Выхода стал вправо. Именно там, по нечаянно оброненным словам Туди, было много способов попасть на поверхность.

Один раз хозяин «Схватишек» забрёл в пещеру, где стоял ржавый кузов от «Победы». Поначалу Никита не поверил собственным глазам. Кроме как через узкий вход в эту пещеру не попасть. Каким образом кузов очутился в этой пещере, бизнесмен не понял. Он его потрогал, заглянул внутрь. Потом даже лизнул — удостовериться, что не спит.

На вкус кусок старой и ржавой железки оказался куском старой и ржавой железки.

Туди на следующий день недоумённо пожал плечами.

— Шершень, а мне откуда знать как она там появилась?! Может, ты вообще лапшу на уши вешаешь?! У меня, кстати, такая когда-то была! — смягчил он тон и пустился в воспоминания. — Председатель в колхозе включил меня в список…

А после хозяин сети супермаркетов выслушал историю о большой дружбе и огромном предательстве.

В следующий раз, когда Никита бродил по Внешнему Миру, то наткнулся на огромную пещеру с низким потолком. Стоило пройти чуть вперед, как кровь в жилах заледенела. На всём видимом пространстве пол устилали человеческие кости. Бизнесмен непроизвольно попятился, но после заметил, что скелеты принадлежали сихирти и покоились упорядочено. Между ними остались проходы и специальные лунки для факелов. Хозяин «Схватишек» прошёл немного вглубь. Стало жутко оттого, что куда не повернись — везде кости. Непривычно низкий потолок давил. Он ещё немного побродил на кладбище и поспешил убраться.

Племя, в котором жил, сбрасывало трупы в бездонную пропасть. А в пещере лежали давно высушенные кости. Значит перед ним или старое кладбище, или погост другого племени. А оно может не так лояльно относиться к художникам.

На следующий день он рисовал лошадь на самом входе Тоннеля Шершня. Во время ужина Никита спросил у Туди про похороны сихирти. Старик улыбнулся, потом усмехнулся, почесал затылок, крякнул, но так ничего и не ответил. Когда Никита повторил вопрос, то медленно и нехотя сказал:

— По-разному хоронят. Это племя… ты же знаешь, что это племя относит в Тоннель Последней Мысли.

Он откусил мяса и начал сосредоточенно жевать. Продолжать разговор, судя по всему, не собирался.

— Туди, расскажи, — сдаваться Никита, как всегда, не собирался.

— Зачем тебе это, Шершень? — хмуро глянул на него старик.

— Интересно, — пожал плечами Никита.

— Ничего тут интересного нет, — буркнул дедок. — В смерти вообще не может быть ничего интересного. Ясно?

— Ясно, — сказал бизнесмен. — Чтоб я какой оплошности не сделал, может быть стоит мне знать о похоронах сихирти?

— А чего тут знать-то?! — Туди откусил ломоть, пальцами запихнул свисавшую часть. — Ты же сам видел, как тело сбрасывается в пропасть! Что тебе ещё знать?

— Ты упомянул, что каждые племена хоронят по-разному. Как остальные хоронят?

— Ешь лучше, чем всякие дурацкие вопросы задавать, — буркнул Туди.

— А всё же? — через несколько минут переспросил Никита.

— Вот пристал! — деланно взмахнул руками дедок. — Как остальные хоронят? Да по-разному. Одни сжигают, третьи по реке спускают, четвертые съедают… Не делай круглые глаза. Я тебе говорил, что среди сихирти есть и дикие племена. Ещё одни закапывают на поверхности, как люди. У них даже кладбища есть. По-разному, в общем.

— Понятно, — сказал Никита.

Несколько минут ужинали в тишине.

— А ты чего сегодня такой злой? — поинтересовался бизнесмен.

— Чего такой злой? — как эхо повторил Туди. — А будешь тут добрым, когда Гоги почему-то не отпускает.

— Может, ты возьмёшь меня с собой? — предпринял очередную попытку хозяин «Схватишек». — Подумай, что я могу для тебя там сделать! — указал пальцем вверх. Ты можешь жить в роскоши и богатстве. Больше никогда не беспокоиться о куске хлеба! Сможешь иметь слуг…

— Остынь, мальчик, — презрительно оборвал старик. — Я пришёл в этот мир ни с чем и уйду из него ни с чем. И ты, кстати, тоже. А всем, чем якобы владеешь, мог бы распорядиться умнее. Если бы ум был.

— Как это якобы владею?! — прекратил жевать бизнесмен. — Вытащи меня и я покажу тебе это «якобы».

— Покажи сейчас. Что молчишь? Не можешь? Естественно не можешь, потому что у тебя ничего нет. Все, что у нас есть оно внутри, снаружи лишь мишура. Как на ёлке. Все эти украшения ты можешь хоть на веник повесить. Но он-то после этого ёлкой не станет? Вот и ты всего лишь веник, обвешанный ёлочными игрушками. Потому вытаскивать я тебя отсюда не буду. Такого дерьма там и без тебя хватает.

— Моралист хренов! — стиснул зубы Никита. — А можно у тебя спросить, если тебе достанутся миллиарды, то ты их потратишь на благотворительность или купишь Феррари? И какого цвета тогда будет Феррари?

* * *

С Джиной Никита добился определённых успехов. Она стала ласково к нему относиться, смотреть влюблёнными глазами. Иногда складывалось впечатление, что понимает речь и даже выполняет, что он говорит, но на поверку это оказывалось иллюзией или совпадением. Испытания у подземного народа пустили её психику под откос. Никита понимал, что далёк от таких понятий, как психология. Он даже не представлял, с какой стороны подступиться к Джине. Поэтому постепенно интерес угасал. Он реже и реже беседовал с ней вечерами. Рассказывать истории не хотелось — потерял надежду вернуть её разум. Стал чаще ходить во Внешний Мир. Пару раз попытался на прогулки взять и Джину. Однако если сам привык к постоянному мраку, Тоннелям, дрожавшему свету факела, общей клаустрофобической атмосфере, то женщина, наоборот, боялась. И когда страх достигал пика, она скатывалась в животное состояние. Начинала истошно выть и пыталась убежать. И происходило это, как правило, через минуту-другую после выхода во Внешний Мир. Никита пару раз попытался взять её с собой, а потом бросил это гиблое дело.

Как-то попросил у императора новое пончо. И, на удивление, Гоги вновь разрешил и даже самолично выбрал. Одежда оказалась на порядок качественнее, длиннее (чуть ниже колена) и удобнее.

Бизнесмен начал забредать дальше и дальше от места, где жило племя сихирти. Много раз встречал валявшиеся на земле факелы. Один раз на него напало какое-то сумасшедшее животное. Он так и не понял, чем это раньше было: кротом, крысой-переростком или небольшой лисой — стерлись межвидовые различительные признаки. Облезлая и озлобленная тварь кинулась из-за угла. Никита успел ткнуть ей факелом в морду, а потом долго слышал пронзительный скулёж.

В другой раз хозяин «Схватишек» столкнулся со странным следом в одном из Тоннелей. А точнее пещере, размеров которой так и не понял. До потолка и стен свет от факела не доставал. Недалеко от того места, где вышел человек, тёк ручеёк. В песке возле воды Никита и увидел выдавленную ступню, размера эдак семидесятого. Кровь в жилах заледенела, когда в полной мере осознал гигантские размеры её обладателя. А перед глазами сразу встал фильм, виденный в детстве. Там огромный циклоп варил и ел людей, а спаслись те, кто укрылись овечьими шкурами. Никита почувствовал холодную стальную иглу, вонзившуюся в сердце. И поспешил убежать из этой пещеры. Туди об этой находке и о своих страхах не рассказал, иначе непременно услышал бы «филолох». А вообще с Туди отношения испортились. Хотя, как сам себе признавался Никита, они никогда и не были хорошими. Старик из болтуна и ворчуна превратился в молчаливую и задумчивую колоду. Он попросту целыми днями сидел и смотрел за тем, как рисует человек. Хозяин «Схватишек» пытался его разговорить, но все попытки оказались тщетными. На всё у дедка были односложные ответы.

Когда бизнесмен очередной раз искал выход на поверхность, то нашёл пещеру с пластиковыми зелёными стульями, какие используют в уличных кафе, класса «забегаловка». Они были сложены один в другой до самого потолка и стояли аккуратно вдоль стен. Кто, когда и зачем натаскал столько стульев, бизнесмен задумываться не стал. Лишь усмехнулся, когда представил вывеску посреди леса: «Мы открылись! Кафе «В гостях у сихирти».

В другой раз нашёл неприметное ответвление. Узкий и низкий коридорчик вывел в выложенную красным кирпичом комнату. Никите пришлось пригнуться, чтоб попасть внутрь. Сихирти проломили дыру в кирпичной кладке под свой рост. Из комнаты куда-то наверх вела бетонная лестница. Через двадцать ступеней она оказалась засыпана огромными глыбами. Бизнесмен прислушался, не доносится ли с той стороны каких-нибудь звуков. Тишина.

Комната не больше десяти квадратных метров. В центре каменный постамент, на который Никита поначалу не обратил внимания, так как в первую очередь заинтересовался лестницей. Теперь увидел, что над постаментом завис кристалл. Хозяин «Схватишек» внимательно его осмотрел и не заметил ниточки или чего-нибудь, на чём тот мог держаться. Прикоснулся к кристаллу и внутри начало образовываться фиолетовое облако. Оно заполнило внутреннее пространство. Потом раздались голоса: мужские, женские, детские. Кристалл запел множеством мотивов. Они сливались в сочный, насыщенный красками звук. Незнакомый язык ласкал уши, и Никите захотелось схватить кристалл, чтобы никому и никогда он не достался. Чтобы никто и никогда не наслаждался этой приятнейшей из мелодий. Потянул руки и почувствовал жар от кристалла. Это и вернуло человека к реальности.

Что-то во всём этом было ненормально. Точнее всё. Бизнесмен попятился от кристалла. И тогда хор зазвучал громче. И только теперь понял, что не слышит звука. Голоса были в голове. И это стало последней каплей. Никита выбежал из комнаты. Протискивался по узкому проходу с таким остервенением, будто преследовали демоны.

После того случая хозяин «Схватишек» долго не выбирался на прогулки. Кристалл сильно напугал. Чем? Он не мог ответить сам себе на этот вопрос. Понимал, что когтистый зверь, встреченный в первую вылазку во Внешний Мир, намного опаснее. Но внутренний голос подсказывал, что вход в комнату из красного кирпича не просто так завален. И чем-то этот кристалл страшен. Как минимум тем, что управляет сознанием человека.

Сидеть дома и болтать с безмолвной Джиной надоело. Поэтому пару дней работал дольше положенного — пока глаза не начинали слипаться. Остальные вечера заняться было нечем. Он бы и рад нарисовать лошадей кому-нибудь из сихирти, но личные заказы иссякли. Поэтому после работы лежал на матрасе, смотрел в потолок и скучал без прогулок по подземному миру.

Как-то рассказал Туди о комнате с кристаллом. Думал, что надсмотрщик ничего не ответит — как он делал в последнее время. Старик причмокнул губами, хмыкнул и пробурчал:

— Я тебе ещё в самом начале говорил, что под землёй можно найти такие вещи, которым на поверхности появляться не стоит!

— А, по-моему, не говорил.

— Говорил-говорил, — отмахнулся дедок.

На том беседа закончилась.

* * *

В следующий раз, когда Никита искал выход на поверхность, то нашёл вещь, которой действительно не стоило появляться наверху.

Он, как всегда старательно, запоминал все повороты и развилки. Бизнесмен ушёл достаточно далеко — надо бы возвращаться. Свет факела вырвал из темноты перпендикулярный Тоннель. И это насторожило Никиту. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что строили его люди. Полукруглые стены сложены из одинаковых каменных глыб, а пол — засохшая грязь.

И в этой грязи человек увидел глубокую колею от колёс.

Сердце учащённо забилось. Он посмотрел влево, вправо. Присел и попытался определить по рисунку протектора, в какой стороне выход. Естественно, что ничего не получилось. Тогда хозяин «Схватишек» пошёл вправо. Сто шагов и перед ним разверзлась пропасть. Когда-то на противоположный край вёл деревянный мост, о чём свидетельствовали его части, ещё не свалившиеся вниз. Возможности перебраться на другую сторону Никита не увидел, поэтому поспешил в обратном направлении.

И уже через десять минут остановился перед неожиданной находкой. При этом не знал — радоваться или грустить.

Перед стальными герметическими воротами стоял бортовой военный «Урал». Колёса давно спустили, металлические детали покрылись налётом ржавчины, в кабине на прогнивших сидениях застыли две высушенные мумии — солдата и капитана. Оружия при них не нашлось. При этом в кузове военного вездехода лежало то, чему на Земле появляться не стоило.

Никита ничего не понимал в оружии массового поражения, но огромная ракета показалась ему ядерной. Она не имела каких-либо обозначений или маркировок, не имела задней части, которая должна нести её через моря и океаны в англоязычную страну. Однако по размерам боеголовки и так понятно, сколько жизней она может забрать.

Бизнесмен обошёл вокруг «Урала», присматриваясь к находке. Забрался в кузов, посмотреть ближе. На ощупь ракета оказалась холодной и без намёка на ржавчину. Словно её сюда положили накануне.

Хозяин «Схватишек» спрыгнул на землю и подошёл к воротам. Изучил стены — надеялся найти кнопку «Откр/Закр». Попробовал надавить на правую створку, потом на левую. Ворота не сдвинулись и на миллиметр. Тогда Никита начал в них тарабанить. Глухой стук свидетельствовал о том, что их толщина огромна. Вернулся к грузовику. В ящике для инструментов взял разводной ключ и уже им попробовал долбить по воротам. Поначалу звон оглушил. Но бизнесмен не сдавался. Он бил, бил и бил ключом по воротам. Каждую секунду наивно ожидал, что они придут в движение.

Наконец устал. Прислонился к холодному металлу и медленно сполз вниз. Перед ним стоял «Урал» с мумиями в кабине и страшным оружием в кузове. Никита усмехнулся собственной наивности — и с чего он решил, что ему откроют?!

Несколько минут посидел. Ключ выскользнул из руки, упал в колею. Гермодвери когда-то в первый и последний раз прорезали засохшую грязь, как горячий нож масло — отсекли опасность из подземелий от мира людей.

Никита поднялся и удручённо поплёлся обратно в мир сихирти, где был временный дом.

И больше всего он боялся, что самое постоянное — временное.

* * *

Как-то во время завтрака взгляд Никиты задержался на Тоннеле Невозврата. Он помнил, как Туди рассказывал, что одиночки, осмелившиеся туда отправиться, часто не возвращались. Однако он видел обычный, хорошо освещённый Тоннель и никакой опасности. Вечером после работы пустился на его исследование. Поначалу двигался с опаской. Постоянно вглядывался, прислушивался. Один раз показалось, будто что-то услышал. Долго шёл вперёд и никого не встретил. В пещерах этого Тоннеля царствовала темнота и пустота. Никита специально их осматривал, чтобы за спиной не осталось неожиданностей. Заглянув в одну из пещер, обомлел. Она была завалена такими родными и знакомыми с детства предметами. Вещами из его мира, отобранными у людей.

Он нырнул в эту кучу, как воспламенившийся человек в воду. Принялся рыться в отобранном подземными жителями добре, надеясь найти…

Никита даже и не знал, что ищет. Раскидывал горы тряпья. Женскую и мужскую одежду, всевозможные безделушки. Начал рыть, старался добраться дальше и глубже и, наконец, был вознагражден. Вначале попался мобильник. Старая кнопочная модель, но для бизнесмена это был самый лучший телефон, который он когда-нибудь держал в руках. Воровато выглянул в коридор. Никого. Тогда зажал кнопочку сверху, и на зелёном экране мобильника потянулись друг к другу две чёрные руки. У хозяина «Схватишек» затряслись губы: ещё чуть-чуть и он вернётся к обычной и нормальной жизни. Совсем чуть-чуть…

На дисплее высветилось время, дата. На них бизнесмен не обратил внимания. Наполовину полный аккумулятор отметил. Прошло несколько минут, но там, где должно высветиться имя сети, стоял прочерк.

— Ну, давай же! — потряс Никита телефон. — Давай! — взмолился он.

Мобильник не реагировал. Тогда бизнесмен набрал экстренный вызов. В трубке пилиликнуло, а после многозначительно раздалась тишина.

— Ну что же ты! — сжал старенький аппарат. Захотелось кинуть его об землю, чтоб разлетелся на миллион осколков. Будь наверху, дома, то непременно бы так и сделал. Понимал, что мобильник здесь не причём. Просто производители не рассчитывали на то, что кто-то будет звонить из глубин ада.

Никита выключил телефон и отложил в сторонку, продолжил дальше рыться в вещах. Попадалось множество походных рюкзаков с бесполезным содержимым. В одном из них, достаточно новеньком, бизнесмен нашёл неожиданную вещь.

Коробку с шестьюдесятью шестью пачками хлоралгидрата.

Словно человек, перед тем, как попасть к подземному народу, ограбил фармацевтическую фабрику. Кому и куда понадобилось такое количество снотворного, бизнесмен даже не задумывался. Да и ему столько не нужно. Что с ним делать?! Заставить всех сихирти выпить по таблетке?! Типа доктор прописал?! Или аптеку открывать?! Никита подумал, что можно подсыпать снотворное в чан с кумысом во время очередного великого праздника подземного народа. Но толку от этого ноль. Бросил коробок с таблетками в сторону. Следующей полезной находкой стал пистолет. Никита вначале даже не поверил своей удаче. Подумал, что стартовый или пневматический. На худой конец водяной. Но когда взял в руку, сразу понял — боевой.

Решил убедиться, что ему это не снится. Положил пистолет на землю, закрыл глаза и сосчитал до десяти. Когда открыл, тот лежал и поблёскивал в свете факела черно-матовой поверхностью. Бизнесмен схватил оружие, вытащил магазин. Один патрон. Всю радость и надежды как корова языком слизала. Что он мог сделать одним выстрелом?! Ни на что не надеясь, проверил наличие патрона в патроннике. Оказалось он там есть. Из пистолета стреляли. Причём Никита догадывался, кто был мишенью.

Все находки хозяин «Схватишек» сложил в кучку чуть поодаль основной горы и накрыл женской курткой. Упаковки с таблетками вытащил из коробка и спрятал там же. Зачем? Сам так и не понял. Чувствовал, что надо. Возникло сильное желание взять находки к себе в пещеру. И с ним Никите пришлось побороться. Даже рассуждения о том, что если найдут, то ему не поздоровиться, помогали плохо. Руки зажили какой-то своей, отдельной от туловища, жизнью. Они попросту отказывались выпускать пистолет и телефон. Но бизнесмен, в конце концов, смог побороть себя.

На следующий день разрисовывал стену в самом начале Тоннеля Плача. Месте, где находился человеческий детсад. Мысль сходить и посмотреть, как сихирти содержат человеческих детей, возникала у Никиты давно. Но при этом видеть будущих рабов не хотелось. Угнетало осознание того, что он ничем не может им помочь. И кто придумал фразу, что дети за родителей не в ответе?! Обычно они и разгребают дела, которые наворотили их родители. Или прародители. К месту работы изредка долетал плач, голоса женщин. Да и сами они ходили туда-сюда, недовольно поглядывали на художника, словно он нарушил таинство рождения.

Весь день так и подмывало спросить у Туди про склад вещей. Здравая логика не давала этого сделать. Ведь старик наверняка знал, какие предметы там хранятся и чем это может грозить.

— Ты чего сегодня такой вертлявый? — внимательно посмотрел на бизнесмена дедок за обедом. — Будто у тебя шило в одном месте. Или спросить чего хочется, да страшно?

Никита почувствовал, как руки задрожали, опустил их на колени.

— Нет, ничего, — ответил он и, не зная что ещё сказать, набил рот едой.

* * *

Вечером бизнесмен остался с Джиной. Захотелось сделать ей приятно. Пришла в голову идея дать одежду — знакомую с детства вещь. И вновь он направился в Тоннель Невозврата. Шёл увереннее. Заглядывал во все встречные пещеры, чтобы не оставить за спиной врага.

Без каких-либо трудностей добрался к пещере-хранилищу. Впервые засомневался, а правду ли сказал Туди про этот Тоннель? Действительно ли пропадают здесь одиночки?

Из горы одежды выбрал тёмно-красную блузку и юбку ниже колен. Во всех европейско-русски-турецких размерах он запутался много лет назад. И распутываться не собирался. Блузка и юбка с виду Джине подходили. Заодно, естественно, Никита проверил тайник. Пистолет с телефоном и снотворным лежали там, где он их и оставил.

Вернувшись, хозяин «Схватишек» застал женщину возле выхода, словно она подслушивала, что происходит в Тоннеле. Усадил на матрас. В её глазах появилась заинтересованность. Хоть она ничего и не говорила, но Никите стало хватать и эмоций в её взгляде. Общение, хоть и минимальное. Он достал из-за спины неуклюже, по-мужски сложенные вещи. Когда протягивал, те и вовсе развернулись. Джина вздрогнула, будто её током ударило. Отодвинулась, закрыла рот руками и выпучила глаза.

— Неужели твои? — Никита не мог поверить, что в той горе выбрал именно её вещи. — Твои? — потряс блузкой и юбкой у неё перед глазами.

Женщина осмысленно посмотрела на него, а после охрипшим голосом сказала:

— Нет. Моей дочери.

За вечер она больше не произнесла ни звука. Попросту сидела и смотрела в стену.

Ночью Джина умерла.

* * *

Никита видел бред, сон… Что угодно, но это не могло быть правдой!

Он стоял на металлической смотровой площадке. Перед ним простирался гигантский подземный комплекс. Под потолком горели сотни люминесцентных ламп. Пахло спиртом, испражнениями и… ужасом. Внизу находились столы, какие-то приборы, много установок непонятного назначения — всё говорило о том, что он чудом выбрался в какую-то подземную лабораторию.

Но радости от этой находки совершенно не испытывал.

Лестница, которая вела со смотровой площадки вниз, оказалась спилена и валялась среди столов с приборами. Внизу ходили люди. Никита нервно сглотнул. Факел чуть не выскользнул из вспотевших ладоней. У бродивших, словно тени, людей были выколоты глаза, руки отрублены по плечи, все раны обработаны. Девушки и дамы в возрасте, парни и седовласые старики. Всего около пятидесяти-шестидесяти человек. Все в нижнем белье, а кое-кто в штанах и юбках. Передвигались медленно, словно не отошли от наркотического опьянения, под которым им сделали эти ужасные операции. Тут и там, на спинках стульев висели белые халаты. Ручки всех дверей, которые видел бизнесмен, обмотаны цепями. Судя по всему, кто-то таким жестоким и извращённым способом решил убить сотрудников этой лаборатории.

— Твою мать… — пробормотал хозяин сети супермаркетов.

Факел вывалился из руки. С глухим стуком упал на металлическую площадку. Никита рывком его поднял. Когда распрямился, все обречённые на долгую и мучительную смерть люди смотрели на него отсутствующими глазами. Словно по команде, они завыли на долгой и протяжной ноте. Будто волки на луну. В этот момент хозяин «Схватишек» и увидел, что у всех нет языков.

Никита попятился. Споткнулся о порог и чуть не упал. Именно это и вывело из ступора. Он бросился в подсобные помещения, откуда пришёл минуту назад. Там, в одном из туалетов был крохотный закуток для швабр. Пробитую гипсовую стену загородили куском картона. Дыра вела в узкий лаз, который выводил во Внешний Мир.

Никита забрался в лаз ногами вперёд. Постарался приладить картонку так, как та и стояла. Словно каракатица прополз десять шагов и оказался в привычном и знакомом месте. Вокруг тьма и тишина.

И никаких людей, оставленных на мучительную смерть.

Бизнесмена передёрнуло от страха. Он даже несколько раз оглянулся, не гонятся ли и за ним. Поблагодарил провидение, что не столкнулся ни с кем из «начальников». Те, кто совершил такое зверство, вряд ли отпустили бы свидетеля.

* * *

Наступил Титюити — великий праздник подземного народа, означающий прибытие сихирти на большую землю. Об этом, как и в прежние времена, сообщил Туди после пинка по рёбрам. Хозяин «Схватишек» смирился с тем, что праздники у подземного народа — скучная нажираловка кумысом. К тому же лишены логики, как и календарь, которого он, кстати, никогда не видел.

На праздновании они, как всегда, уселись под стеночку и молча там сидели. Никита, как и положено каждому добропорядочному сихирти, набирал чашку кумыса, выпивал и ждал следующего захода к чану. С Туди не перекинулся ни единым словом. Не хотелось, да и знал, что дедок не будет общаться.

Но старик удивил человека. Когда вернулись с очередными наполненными до краёв кружками, Туди пробормотал:

— Сейчас напьюсь! — присел он на лавку.

— Чего-чего? — переспросил бизнесмен.

— Напиться хочу. — Повторил надсмотрщик и залпом осушил кружку. — Для дела.

— Для какого такого дела надо напиться?! — Никита почувствовал неладное.

— Собираюсь уйти, — старик постучал себя кулаком по груди, словно проталкивал выпитое.

— Куда? — бараньими глазами посмотрел на него человек.

— На Кудыкину… ик… Гору! — буркнул дед.

Никита понял, что спросил глупость. Будто у Туди много вариантов, куда уйти.

— А чем тебе здесь не того… — неопределённо покрутил рукой бизнесмен. Сказывалось количество выпитого — мозги прекратили работать должным и привычным образом. — Ну… это… не того… не сидится?

Надсмотрщик посмотрел на него долгим и нетрезвым взглядом.

— Ик… — вырвалось у него.

— А подробней? — Никите показалась, что его шутка самая смешная в мире. Но дед даже не улыбнулся.

Сихирти вокруг о чём-то заговорили. Вначале тихо, но с каждой секундой шум возрастал. В итоге, меньше чем за минуту они расчирикались словно воробьи. Племя изрядно опьянело.

— Насточертели мне… ик… они! — неожиданно стукнул кулаком по столу Туди. — Не хочу… ик… я больше тут жить! И наверху не хочу! Люди… ик… ненавижу я их! Убивать любят друг друга! Ик… Но и эти, — широко махнул рукой. — Остановились в своём развитии. Недалёкие… ик… и тупые. Тошнит уже от них! Вот и приходится жить на два… ик… мира.

Никита смотрел на старика и пытался понять, что тот имеет ввиду. Какие два мира? От кого тошнит? Или из-за алкоголя тошнит? Хотелось спать, поэтому смысл всего сказанного как-то не доходил.

— Так и куда собираешься уйти? — вновь спросил бизнесмен, будто ему не ответили минуту назад.

— Сейчас увидишь.

Туди резво вскочил и нетвёрдой, но целеустремленной походкой направился к трону. Никита понимал, что ему бы следовало держаться подальше, но любопытство пересилить не смог. Вскочил и поплёлся следом. Кровь отхлынула из головы, в глазах потемнело. Бизнесмен покачнулся, но на ногах устоял. Туди, тем временем, уже подошёл к Гоги, и человеку пришлось побежать, чтоб не пропустить разговор.

— Привет, — с вызовом произнёс Туди.

Никита хотел демонстративно поклониться, но вместо этого чуть не бухнулся макушкой в землю.

— Привет, — улыбнулся император старику.

Он был в прекрасном настроении, что сразу бросилось в глаза. Улыбался, маленькими глотками потягивал кумыс.

— Я завтра ухожу, — громко и чётко произнёс Туди на языке подземного народа.

Никита не понял слов, но догадался по интонации. Почувствовал, как из-под ног уходит земля. Перемены всегда страшны. Тем более неожиданные и нежданные.

Веселье в пещере продолжалось. Сихирти заполучили любимый напиток в достаточном для опьянения количестве. И ничто другое их уже не интересовало. Император молчал, сверлил Туди взглядом.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я отпускаю тебя. Но обратно не приму.

— Я уже слишком стар, чтобы возвращаться обратно, — произнёс старик по-русски и низко поклонился.

Из этих слов Никита понял, что император разрешил Туди уйти.

— А ты что хотел, Шершень? — поинтересовался Гоги и дедок перевёл его слова.

Хозяина «Схватишек» так и подмывало ответить, что и он хочет уйти. Но понимал, что просить надо более приземлённое.

— У меня женщина умерла, которую ты снисходительно отдал в моё распоряжение. Хотел бы попросить новую. И, если можно, чтобы она была в здравом уме и твёрдой памяти.

Туди усмехнулся, но перевёл на чирикающий язык подземного народа слова человека. Гоги несколько долгих минут смотрел на художника.

— Ладно, — медленно произнес он. — Будет тебе женщина.

После того как Туди перевёл сказанное, Никита до земли поклонился и произнёс на языке сихирти:

— Спасибо, мой император.

Часть 3

Утро началось с похмелья. Никита не успел открыть глаза, как почувствовал в голове взрыв чудовищной боли. Сухость во рту мог сравнить лишь с пустыней Гоби. Даже не верилось, что накануне пил кумыс. Казалось, что выжрал литра два водки. Хозяин «Схватишек» чувствовал, что рядом кто-то спит. Пьяные мысли крутились вокруг Джины. И бизнесмен несколько минут думал, что рядом именно она. Медленно открыл глаза — как была темнота, так и осталась. Вспомнил, что Джина умерла. Кто тогда рядом?!

Вскочил, словно под ним должна разверзнуться бездна. Выпрыгнул в Тоннель за факелом. В этот момент он не чувствовал похмельных недомоганий. Они вернулись спустя несколько секунд, когда Никита вошёл обратно в пещеру. На матрасе лежала девушка лет двадцати пяти, с короткой стрижкой и длинными, худыми, музыкальными пальцами. По фигуре видно, что рожать не приходилось.

— Оп-па! — пробормотал бизнесмен.

Соображалось с перепоя плохо. Он вообще не помнил вчерашний день, а в особенности его вторую половину. Хозяин «Схватишек» нашёл пончо. Вяло его нацепил.

Девушка спала и улыбалась. И эта улыбка почему-то взбесила Никиту. То ли беззаботностью, то ли неуместностью.

— Джина, вставай, — гаркнул он. — Купаться идём.

Девушка не отреагировала. Тогда он наклонился и потряс её за плечо. В голове с новой силой запульсировала боль. Накатило раздражение.

— Да вставай, ты! — прикрикнул он. — Джина!

Девушка раскрыла глаза и в немом испуге уставилась на него.

— Чего лежим, таращимся?! Подъём! Купаться, говорю, идём. Хочешь?

Она несколько мгновений соображала, чего от неё требуют, после кивнула.

— Тогда вставай! Чего разлеглась, как принцесса?

Девушка поднялась, неторопливо огляделась. Взгляд зацепился за женскую юбку и блузку, валявшиеся в углу. Подняла и расправила их.

— Можно? — посмотрела на бизнесмена.

— Можно, — прикрикнул Никита. — Только живо!

— А чего кричишь-то? — насупилась новая подруга.

Никите было странно слышать обычную русскую речь, хотя с Туди всегда говорил по-русски. Но дедок хоть немного походил на представителя подземного народа. Напротив же стояла совершенная обычная девушка, которую он мог встретить в любом уголке необъятной родины. Она была из того мира, о котором Никита почти забыл. Напомнила, что у него было там. И кем он был.

И кем стал.

А ещё доставало похмелье. Ураганным ветром накатило раздражение. Хозяин «Схватишек» понимал, что это всего лишь побочные действия алкоголя, но легче не становилось.

— Не твоего ума дело! — он с трудом сдержаться от грубых слов. — Пошли, — схватил её за руку и потащил к выходу.

Девушка покорно шла следом.

На озере бизнесмен поискал глазами Туди. Надеялся, что вчера был попросту пьяный бред. Не нашёл. Тогда блаженно развалился в воде возле самого берега и закрыл глаза. Рядом плескалась новая подруга.

— А здесь нет шампуня или мыла? — спросила она.

— Конечно, есть, — не открывая глаз, ответил бизнесмен. — Рубль сорок штучка. Оптом дешевле.

— Я серьёзно, — надула губки девушка.

— Джина, ты мозгами хотя бы подумала, что спрашиваешь?! — хозяин «Схватишек» приподнялся на локте. — У тебя есть мозги?

— Меня Олей зовут…

— Будешь Джиной, — отмахнулся как от надоедливой мухи Никита. — Я спрашиваю: у тебя мозги есть?

— Есть.

— Так если есть, чего тогда дурные вопросы задаёшь?

— А нельзя было просто ответить, что нет здесь мыла?

— Чтобы ты меня терроризировала вопросами, а есть ли здесь пилочка для ногтей или выход на поверхность?

— А есть выход? — её глаза загорелись, от обиды не осталось и следа.

— Есть, — тяжело вздохнул Никита. Привстал на локтях и мутными от перепоя глазами посмотрел на новую подругу. — Только мы с тобой его не найдём. Я тут все окрестности облазил. Отстань от меня и купайся. Дай кайф половить. — Откинулся на спину и закрыл глаза.

Во время завтрака бизнесмен вглядывался в каждого сихирти в Центральной Пещере. Но Туди не было и там. В душе горячей волной вновь начала закипать злость. Теперь на старика. Никита понимал, что эта злость на себя, за то, что слишком привык к надсмотрщику.

Пытаясь вспомнить вчерашний день, хозяин «Схватишек» и не заметил, как проглотил еду. Но мысль постоянно ускользала в одном направлении — ловил себя на мечтах, как будет жить с Ларисой. Они и так проводили вместе много времени, а после свадьбы и вовсе прекратят расставаться. От этих мыслей на душе теплело. С каждым днём бизнесмен всё больше и больше убеждался, что помощница именно та женщина, с которой он хотел бы встретить старость.

Обратно, в свою пещеру, Никита почти бежал. И побежал бы, да Ольга мешала. Приходилось тащить её «на буксире». Однако вместо своей оказался у Туди. Одиноко и сиротливо стояло ведро для испражнений — единственный предмет интерьера. И, как бы удивительно не звучало, но при всей спартанской жизни дедка, пещера выглядела покинутой.

— Мы не здесь были, — прошептала за спиной Ольга.

— Замолчи, — устало буркнул бизнесмен. — Без тебя знаю.

Он обошёл комнату. Одним пальчиком прикоснулся к ведру. Стало тоскливо и грустно. Показалось, что с уходом Туди из груди вырвали сердце. Сложилось чувство, что закончилась эпоха в жизни. Наверно так ощущают себя люди, закончившие институт, и вернувшиеся в него через месяц за какой-нибудь справкой.

Хозяин «Схватишек» взял девушку за руку и, словно вещь, отволок в свою пещеру.

— А ведь я могла и сама пойти, — возмутилась она, когда оказалась в знакомой обстановке. — Достаточно лишь сказать было.

— Рот закрой, — глянул из-под бровей Никита. — Разговорилась больно.

Взял сумку с принадлежностями для рисования.

— Сиди здесь и не вздумай никуда выходить, — дал указания девушке. — Если тебя увидят без меня, то убьют, — зачем-то решил запугать.

— А если мне в туалет захочется?! — возмутилась она. — А если…

— Ты глухая, болтливая или тупая? — устало поинтересовался бизнесмен. — Или я не по-русски говорю? Сиди здесь и… — замялся, подыскивая ей занятие. — Можешь… ммм… поспать можешь.

— А как же в туалет?

— Ведро видишь? В него и развлекайся.

Никита подошёл к выходу и взялся за ширму, когда Ольга сказала:

— Я не собака чтоб сидеть до вечера и ждать прихода хозяина.

— Точно, — обернулся бизнесмен. — Собаки не такие болтливые. Я подумаю, чтоб вернуть тебя обратно. А если учесть, что ты скорее всего бесплодная, то тебя просто отпустят побродить по Внешнему Миру.

Он сам не знал, откуда в нём столько злости. Может похмелье?

Никита ещё не понял, почему относился к ней так холодно, но уже чувствовал — вместе они не уживутся.

* * *

Никита прошёлся по Тоннелю Выхода к Центральной Пещере. В голове стоял туман. Тело действовало скорее на рефлексах. Посмотрел на сихирти. Каждый из них выглядел свежо и бодро, словно и не было накануне попойки. В этот момент хозяин «Схватишек» и понял, что зря вообще сюда припёрся. Куда он собрался идти работать?

Вернувшись обратно, увидел, что новая подруга скучать не собиралась. Он застал её возле входа с матрасом через плечо.

— Ты куда собралась?! — буркнул бизнесмен.

— Стирать, — в тон ему ответила Ольга. — Не чувствуешь, как он воняет?! Я на таком грязном спать не буду!

— Ты хоть знаешь, куда идти?

— Разберусь.

— Ну, ладно, — равнодушно пожал плечами хозяин сети супермаркетов. — Хочешь, стирай. Заодно придумай, на чём спать будем, пока он сохнет.

Ольга молча потащила матрас дальше. Никита задумался, кем она могла быть там, в обычной и нормальной жизни? Какой-нибудь маникюрщицей или бухгалтером? А может обычной домохозяйкой, поперевшейся в лес? Он махнул головой, словно сбрасывал задумчивость. Решил, что незачем гадать, спросить намного проще и быстрее.

В Тоннеле показался молодой сихирти с кнутом в руках. Он шёл со стороны Центральной Пещеры. Кнут, сам по себе выглядел странно. И почему-то бизнесмен не сомневался, что орудие предназначено именно для него.

— Шершень ты чего на меня вылупился, как тварь? — услышал Никита русские слова. Акцент присутствовал, но в целом сихирти говорил хорошо. Чувствовалось, что владеет языком много лет.

— Привет, — смущённо, словно девочка на первом свидании, пробормотал хозяин «Схватишек». — Ты теперь вместо Туди?

— Да, тварь, — недовольно ответил новый надсмотрщик. — Зовут меня Сиси. И если ты, Шершень, не знал, то я племянник Гоги. А для тебя просто царь и бог. Понятно?

Молодой — не больше шестнадцати по человеческим меркам, но у подземного народа это взрослый и состоявшийся мужчина. Узкие, как у китайца, глаза и большой нос, которому мог позавидовать любой пеликан. Тощее, как тростинка, тело не позволяло взглянуть на него без смеха. В манере говорить чувствовалась безнаказанность и вседозволенность.

— Шершень, гадость ты гадкая, я тебя первый и последний раз предупреждаю, что больше всего ненавижу повторять. — Сиси подошёл вплотную к человеку и, не моргая, смотрел узкими белёсыми глазами на него снизу вверх. — И если ты, гадость гадкая, не поймёшь этого с первого раза, то я буду тебя этому учить, — поднял плеть на уровень глаз. — Понятно?

— Понятно, — буркнул бизнесмен. У него возникло почти непреодолимое желание треснуть этого зазнавшегося подростка по макушке, а потом продолжать разговор. Чудом сдержаться.

— Раз понятно, чего стоишь, своими уродливыми глазами хлопаешь? Пошёл! — хлопнул сихирти человека плетью.

Никита с трудом сдержался, чтобы не врезать по серой морде. Может быть, и не сдержался бы, скажи Сиси ещё хоть слово. Но этого не произошло. Новый надсмотрщик и сам понял, что перегнул палку.

Они прошли через Центральную Пещеру и свернули к Тоннелю Невозврата. А по нему шли долго и молча. Никита не понимал как себя вести с этим зазнайкой. А Сиси безмолвствовал, так как не считал нужным разговаривать с рабом. За очередным плавным поворотом Тоннеля оказался тупик. И вход в тёмную пещеру. Сиси скомандовал:

— Стоять! Направо!

Никита безропотно выполнил команды и вошёл в сумрак пещеры. Племянник императора ступал следом.

— Зажигай факел, — скомандовал он.

Никита несколько мгновений помолчал, правильнее подбирая слова, а потом понял, что при любых раскладах останется виноватым.

— Я не взял. Их всегда Туди брал, — язык отказывался служить, предательски мямлил.

— А ты, Шершень, куда шёл? В тёмные подземелья или под своим солнцем гулять?

— Повторяю, — немного осмелел хозяин «Схватишек». — Факелы всегда брал Туди. И я привык работать с ним! Если ты не умеешь договариваться с коллегами, то как тебя…

— Ты, тварь! Шершень! Как ты смеешь мне указывать! Скотина!

В прошлой, другой жизни, где Москва, магазины, бизнес, свет — Никита никогда не слышал подобных слов в свой адрес. Там даже бандиты разговаривали намного вежливее. Конечно те из них, кто собирался жить долго и более-менее счастливо. Вообще любой нормальный человек должен понимать — добрым словом намного быстрее добьёшься желаемого, тогда как с угрозами и криком может вовсе ничего не выгореть.

Хозяин «Схватишек» резко повернулся. Навис над императорским племянником и пристально посмотрел в белёсые глаза. Видел его кислую ухмылку и сжатые кулаки. А грозная поза в сочетании с тщедушным телом вызывали у бизнесмена смех, который приходилось сдерживать.

Потому Никита улыбнулся.

— Вообще-то, родители при рождении дали мне имя, — хозяин сети супермаркетов говорил медленно и уверенно, совсем не так, как несколько мгновений до того. — И имя это Никита. А Шершнем называют большое насекомое из семейства осиных, которое, кстати, сильно жалит. Будешь меня так называть, и хороших отношений у нас не сложится. К тому же есть сила убеждения. Ведь могу тогда и ужалить.

На несколько секунд повисла тишина. Сихирти и человек смотрели друг другу в глаза. Бизнесмен подумал, что речь возымела успех, и он поставил зазнавшегося племянника императора на место. Или вынудил задуматься. Но он переоценил его умственные способности.

— Шершень, будешь много болтать, буду бить, — произнёс Сиси. — Тебя здесь, тварь, держат не из-за болтовни. Рисовать на той стене, — ткнул в темноту за спиной человека. — Я хочу, чтобы там была лошадь. Белая, с развивающейся гривой. Я пошёл за факелами, а когда приду…

— А нельзя факелы здесь вытащить? — Никита вообще не знал зачем сказал эту глупость. Ведь Туди ещё давным-давно предупреждал, что у сихирти это считается дурным тоном. Ноги есть? Сходи себе за факелом, не лишай других света.

— Нельзя тварь тупая, — рыкнул Сиси. — И никогда больше меня не перебивай, Шершень! Прощаю тебе это в первый и последний раз. Потом буду бить. Ты понял, Шершень?

Не дожидаясь ответа, императорский племянник повернулся и ушёл в сторону Центральной Пещеры.

Рисовать в полутьме — занятие крайне бессмысленное, хозяин «Схватишек» не отличил бы белую краску от розовой. Потому просто сел, прислонился к стене пещеры и умиротворённо задремал. Проснулся от лёгкого и далёкого гула. Словно где-то падал самолёт. Причём основательно падал, целую вечность, как в рубрике «Крутое пике» тележурнала «Каламбур», стремительно нёсся к земле Бройлер-747. Никита размял затёкшие ноги, перебирая в уме вещи, способные создать такой звук. Неторопливо поднялся. Гудение определённо шло из глубины пещеры. Никита нервно сглотнул. Сразу вспомнилось, почему Тоннель Невозврата назвали именно так.

Первая мысль — уйти в Центральную Пещеру. Любопытство удержало. Звук не приближался и не удалялся. Что-то надсадно гудело на одной ноте. Бизнесмен вытащил из крепления в Тоннеле факел. И плевать, что это считается дурным тоном. За похищение людей тоже по головке не гладят. Пещера оказалась большой — где-то сто двадцать квадратных метров. Свет факела с трудом доставал до стен. И, на первый взгляд, в ней было абсолютно пусто — как в холодильнике, где мышке и повеситься не на чем. Если бы Никита не слышал гул на низких частотах — точно бы решил, что здесь тупик. Хозяин «Схватишек» задумчиво почесал подбородок. Любопытство зашкаливало. Тогда он пошёл вдоль стены, внимательно к ней присматриваясь, и на всякий случай щупал. Почему-то казалось, что сейчас он найдёт двигатель летающей тарелки из Тоннеля Далёкой Звезды.

Прямо напротив выхода Никита встретил хитрую выдумку строителей подземного лабиринта. Если стоять от стены хотя бы в десяти шагах, то коридор увидеть невозможно. Стоило подойти ближе, и глаз различал, что одна из стен чуть выпуклая. Заглянув за эту выпуклость, человек обнаружил коридор шириной в метр и высотой чуть ниже человеческого роста. Лезть внутрь не хотелось, но любопытство терзало, как лев добычу. Теперь Никита не сомневался, что рассказ Туди о пропавших одиночках — чистейшая правда.

Стоило вернуться и всё рассказать. Останься Туди, бизнесмен бы так и сделал. А теперь выходило, что и рассказать некому. Что-либо говорить императорскому племяннику желания не было.

Никита пошёл вглубь. С каждым шагом гул становился ближе, в нём появлялись новые нотки. Вскоре бизнесмен совершенно неожиданно повстречался с источником. Из пола в потолок проходила труба шириной чуть меньше самого коридора. Когда-то её разорвало изнутри давлением, о чём красноречиво свидетельствовали торчавшие края. Над землёй выступало сантиметров пятьдесят и с потолка двадцать. Гадать что это за труба, откуда и куда ведёт, Никита даже не пытался. Как знал по опыту — ответов нет. Из нижней части и раздавался звук падавшего самолёта. Хозяин «Схватишек» присел возле находки, вслушался. Что-то механическое глубоко под землёй совершало постоянные движения. Именно эти звуки, искажённые расстоянием и эхо, Никита принял за гул. Потрогал острые края. Металл показался чуть тёплым. Прикоснулся к части, уходившей в потолок — ледяная. Захотелось крикнуть в трубу. Но бизнесмен давно понял, что самое опасное в подземной жизни — крики и вообще какие-то громкие звуки. То, что тебя услышит адресат вилами по воде писано, скорее какая-нибудь тварь. Диаметр трубы был достаточный, чтобы в него мог пролезть человек. Значит, именно отсюда и выбирался тот, кто воровал одиночек в Тоннеле Невозврата. Никита заглянул внутрь. Во тьме разглядеть ничего не получилось. Зато он увидел кусок верёвки, примотанный за особенно большой край разорванной части трубы. Конец был отрезан. Или сихирти избавились от загадочного похитителя, либо кто-то спускался вниз. Пока бизнесмен разглядывал конец верёвки, то увидел ещё одну вещь. С противоположной стороны трубы лежал цифровой диктофон. Не так чтобы он был сильно спрятан, но и не бросался в глаза. Хозяин «Схватишек» дотянулся к нему. Подержал в руке, словно боялся, что происходящее окажется сном или миражём.

Звук из трубы резко прекратился. Тишина оглушила. Никита попятился, выставив перед собой факел. Выбравшись в пещеру, отошёл в центр и посмотрел на замаскированный ход.

— Шерлок Холмс, мать твою, — сказал он.

Рассматривание, и тем более прослушивание, диктофона, бизнесмен решил оставить на потом. Хотя руки так и чесались нажать «play». Спрятал в сумку с красками. На самое дно. Вернул факел в крепление, когда из-за поворота Тоннеля вывернул императорский племянник. Пока приближался новый надсмотрщик, Никита размышлял, рассказать о находке или не стоит.

— Ты чего встал, скотина? — Сиси принёс три факела, а четвёртый только-только поджёг. — Я же сказал тебе, твари, чтобы ты рисовал!

— Я без света не могу, — хозяин «Схватишек» решил не говорить о находке. По крайней мере не этому сихирти.

— Ничего! — недобро ухмыльнулся племянник императора. — Скоро научу! — толкнул человека в грудь. — Пошла, скотина, работать!

* * *

Часа через четыре напряжённой работы, Никита присел отдохнуть. Опёрся на стену и закрыл глаза. Наблюдавший за его работой Сиси в первые секунды задохнулся от такой наглости. Несколько раз открыл и закрыл рот, не в силах подобрать слова. Потянулся за кнутом и, наконец, смог выговорить:

— Шершень… я же тебя сейчас… просто изсеку! До смерти!

Никита с удивлением открыл глаза. Посмотрел на нового надсмотрщика.

— По-моему я заслужил отдых после…

— Молчать, Шершень! — прошипел Сиси. — Ты, тварь, срать теперь будешь когда я скажу! И если я сказал, работать, то ты обязан работать! Ты понял, Шершень!

— Послушай, но я ведь…

Сиси подскочил и ударил Никиту ногой под рёбра. Особенной боли бизнесмен не испытал, но обида оказалась в сто крат сильнее. Ведь он хорошо потрудился и попросту присел отдохнуть на пару минут.

— Работать, Шершень! — изо рта Сиси брызнула слюна. — И работать молча! Быстро встал! — замахнулся кнутом.

Никита поднялся. Подобрал кисточку и начал рисовать. Недоумевал, чем заслужил такое отношение?

И в какой-то момент получил сильный удар по спине. Огонь разлился по рёбрам и позвоночнику. Кожа в месте удара словно воспламенилась. У Никиты на несколько секунд померк мир перед глазами. Он вскрикнул и прыжком развернулся. Сиси изготовился ударить человека кнутом по лицу. Понимал, что это самый ответственный момент воспитания раба. Если тот окажет сопротивление, то придётся его подавить самым жестоким образом. Показать, кто здесь хозяин.

— Я тебя предупреждал, Шершень, что будешь плохо работать, буду бить! И это только цветочки! — злорадно ухмыльнулся племянник императора. Он понял, что сопротивления человек оказывать не будет.

— Ты с ума сошла, тварь белоглазая! — закричал Никита. — Не видишь, что ли…

Хотел сказать, «Не видишь, что ли как я работаю?!» и указать на рисунок. Но, обернувшись, обнаружил, что уродливо нарисовал голову одной из лошадей. Дети в пять лет и те нарисуют лучше. Он-то понимал, что всего-навсего сильно задумался, но со стороны походило на саботаж.

Удар кнутом по лицу разорвал сознание. Никита услышал собственный крик, улетевший по бесконечным подземным коридорам на далёкие расстояния. Почувствовал, что коснулся коленями земли. Но сам при этом находился словно в другом измерении, куда просачивалось лишь лёгкое покалывание на левой щеке и ухе.

— Встать, Шершень! — ударил под рёбра Сихирти.

Хозяин «Схватишек» даже не почувствовал этого удара. Ему было так хорошо и умиротворённо. Если бы ещё и зуд на лице не мешал, то он бы наверно вообще мог и уснуть.

— Встать, тварь! — следующий удар под рёбра показался Никите намного ощутимее.

Защитная реакция организма заканчивалась. И боль постепенно накатывала, как море в прилив. Левая сторона лица начинала гореть, как земля от напалма.

— Ты, Шершень, сейчас у меня выпросишь! — в голосе Сиси чувствовалось, что он жаждет нанести ещё удар, но его что-то сдерживает. Может ответственность перед Гоги, а может и страх, что слишком навредит рабу.

Если действовать — то в эту секунду. Сихирти не ждёт ответной реакции, думает, что противник морально подавлен. Мышцы напряглись, человек приготовился вскочить и ударить наглого, но тщедушного, как молодая берёзка, сопляка. Но в следующий миг передумал. Опрометчивый шаг. Выжить после этого не представлялось ни единого шанса.

Хозяин «Схватишек» покорно встал. Голову не поднял. Встречаться глазами с надсмотрщиком не хотелось. Ему было стыдно за свою трусость.

— Стирай и перерисовывай, — похлопывал кнутом по ноге Сиси.

Следующие несколько часов племянник императора упивался тем, что вновь и вновь заставлял новую игрушку рисовать, стирать и снова перерисовывать одну единственную голову лошади. И Никита терпеливо сносил «Стирай». Понимал, что надсмотрщик искал хоть малейший повод избить до полусмерти, показать свою власть.

Когда Сиси понял, что такой тактикой ничего не добьётся, сказал:

— Стирай всё, Шершень. Мне не нравится. Будешь заново рисовать.

Никита лишь на мгновение замер. А потом принялся отмывать рисунок губкой.

* * *

Домой он вернулся поздно. На щеке остался кровяной рубец, а в последующем без сомнения будет шрам.

Ольга спала. В пещере догорал факел, коптил и без того закопчённый угол. После влажной уборки пахло свежестью. Никита собрался прилечь совсем на чуть-чуть, а потом сходить за факелами и навсегда убраться из подземелий сихирти. Или найдёт выход, или умрёт, но только не общаться больше с императорским племянничком. Завалился на матрас рядом с женщиной. Закрыл глаза…

Приснилось, что Сиси закричал: «Вставай, Шершень!». Никита почувствовал, как дрогнуло сердце. Понял, что это всего лишь сон.

— Тварь, я два раза повторять не буду!

Хозяин «Схватишек» распахнул глаза. Над ним возвышался племянник императора с факелом в руке.

— Чего лежишь, Шершень?! — надсмотрщик несильно пнул человека ногой под рёбра. — Тебя может посильнее ударить а?

Никита несколько мгновений лежал и пытался сообразить, каким образом получилось так, что лишь секунду назад закрыл глаза, и вот… снова.

— Он очень устал, — услышал бизнесмен голос Ольги. — Может…

— Пасть закрыла, сучка безродная, пока я тебя не избил этим, — показал Сиси кнут. — Он будет работать тогда, когда я скажу и столько, сколько я скажу. Ты понял, Шершень?

— Я понял, — Никита медленно поднялся. — Сейчас я искупаюсь, позавтракаю…

— Работать, Шершень! — повысил голос сихирти. — Купание не для тебя, белокожей гадости. Ты понял, тварь?

— Понял, — бизнесмен поднял с земли сумку с принадлежностями для рисования. Посмотрел на нового надсмотрщика.

— Чего стоишь, Шершень? — Сиси театрально выпятил нижнюю губу. Ему этот жест показался устрашающим. На самом деле выглядело смешно. Вот только смеяться ни капли не хотелось. — Мне тебя может по второй щеке… — поднял он кнут на уровень глаз.

— Ой! — Ольга забилась в угол пещеры, закрыла лицо руками.

Работали в Тоннеле Плача. До этого дня Никита там был лишь один раз. С Туди. Самостоятельно туда ходить не хотелось. Было большим испытанием знать, что там содержатся малые дети, которые в будущем станут безмолвными рабами, машинами. Дети за родителей не в ответе? Никита бы глаза выдавил тому, кто брякнул эту глупость. Малыши, физически не успевшие никому причинить зла, расплачивались за агрессию далёких, как Альфа Центавра, предков. Если бы люди не загнали сихирти под землю, как утверждают легенды, то все бы жили сейчас под солнцем. Большой и дружной семьёй. Изредка обмениваясь войнами.

Когда Никита шёл по Тоннелю Плача, то видел в пещерах грубые деревянные кроватки. Для детей постарше — манежи, наподобие лошадиных загонов. За малышами ухаживали женщины-сихирти. Складывалось ощущение, будто он попал в средневековый детдом. Если такие вообще существовали. Но всё осложняло знание, что перед ним будущие рабы. Никита не чувствовал к ним отеческой любви. Не было и желания спасти — голыми руками уничтожить сихирти, как очередной супермэн из очередной голливудской подделки под настоящий героизм. Дети были для бизнесмена пощёчиной, отвешенной ему подземным народом за всё человечество.

Всё в мире имеет свою цену. И если судьба не берёт эту цену с нас, то дети её вернут с огромными процентами.

— Стой, Шершень, — скомандовал Сиси.

Никита остановился возле продолжительного участка стены без пещер. В Тоннеле работало много женщин-сихирти, занимавшихся выращиванием будущих рабов. Факелы висели через каждые пять шагов, отчего было непривычно светло и жарко. Стоял не прекращавшийся детский плач.

— Здесь рисуешь весёлую лошадь, — ткнул в стену императорский племянник.

— Какие-то пожелания есть?

— Ты, идиотская скотина! — моментально завёлся надсмотрщик. — Я тебе сказал все пожелания! Ты что, тупой? А, Шершень?

— Причём здесь «тупой»? — Никита говорил уверенно, не повышал голоса. — Я не пойму задачи. Если ты руководитель, то должен доходчиво объяснить. Ведь хороший начальник не тот, кто постоянно орёт, а тот, кого не хотят расстроить.

— Шершень, ты чего так умно и нравоучительно заговорил, а? — Сиси прищурился и посмотрел в глаза человеку. — Ты сам, там, — указал пальцем вверх. — Какой начальник, а?

— Тот, которого не хотят расстроить! — с вызовом произнёс Никита.

И тут же получил кулаком по лицу. Куда-то в область уха. Удар надсмотрщика нельзя назвать сильным. Скорее обидным.

— Ты, Шершень! Гнида! Почему мне врёшь?

— Я не вру, — помрачнел бизнесмен. Он думал, что о нём здесь мало знали. Неужели кто-то из сихирти работал в каком-то его магазине и всё доложил собратьям?

Следующий удар по уху хозяин «Схватишек» бы мог и блокировать. На худой конец увернуться. Но не решился перечить вздорному подростку. Тем более это и ударом нельзя назвать. Так, агрессивное поглаживание.

— Не ври мне больше, тварь! — племянник императора подошёл вплотную. Толкнул впалой грудью. — Ещё раз соврёшь, изобью! А сейчас быстро рисовать!

Никита удручённо вздохнул. Поставил сумку-рюкзак, начал смешивать краски, готовиться. Что такое «весёлая лошадь» и как её нарисовать, бизнесмен не представлял. Сиси, тем временем, заглянул в ближайшую пещеру. С кем-то там поговорил. Подошёл к человеку и ткнул пальцами под рёбра.

— Шершень, я сейчас ненадолго отойду, — сказал он. — Чтобы к моему возвращению здесь была половина рисунка. Понял?

Никите хотелось ответить что-нибудь ехидное.

— Понятно, — выдавил из себя.

«Весёлую лошадь» написать получилось. И Сиси она даже понравилась. Будь воля бизнесмена, то он бы этим рисунком взрослых в комнате страха пугал. Каждая по отдельности деталь выглядела смешно. В совокупности рождали странное пугало. Сказывался фактор неволи, где ничего хорошего и доброго родиться не может.

Сиси внимательно и придирчиво осмотрел рисунок. Поскрёб ногтём краску. Улыбка нарисованного коня была от уха до уха, в весёлых и слишком больших глазах скопилась вся тоска этого мира, на макушке красовалась шапка с бубенчиками, а из пасти торчала дуделка.

— А теперь рисуй здесь такую же, — племянник императора указал на противоположную стену. — И чтобы я даже одного отличия найти не смог! Поняла меня, скотина драная?

Вечером в пещеру Никита практически приполз. Вспомнил о диктофоне на дне сумки. Сил лезть за ним не осталось. Опустившись на колени возле матраса, мигом уснул, а тело безвольным кулем упало вперёд.

Ольга долго сидела и смотрела на него. В какой-то момент по её щеке скатилась слезинка.

* * *

Никита спал до тех пор, пока не проснулся — Сиси почему-то не приходил. Тело ныло, голова гудела. Самочувствие такое, словно камни таскал, а не рисовал на стене лошадей. Сказывалось общее напряжение организма. Занавеска была отодвинута, свет из Тоннеля непривычно заполнял пещеру. Ольга сидела рядом. Бизнесмен встретился с ней глазами.

— Надо искупаться и поесть, пока эта гнида белоглазая не припёрлась, — прошептал он.

— Надо, — вяло ответила Ольга.

Никита с трудом поднялся.

— Пойдёшь к озеру? — натянул пончо.

— Нет, — помотала головой новая подруга. Она смотрела на бизнесмена усталыми и замученными глазами. — Я хочу выбраться отсюда. Хочу домой. К маме, папе, сыну.

— И я хочу, — устало произнёс Никита. — К Ларисе. Больше в моей жизни всё равно никого нет.

— Нет, — покачала головой сожительница. — Не хочешь. Ты уже стал таким же подземным жителем, как и все они. Я не знаю, про кого ты говоришь. Да и не интересно мне. Но ты к ней не хочешь.

Никита пожал плечами. Спорить бесполезно. Да и не хотелось. Вынул из сумки диктофон и вышел из пещеры. Слушать при Ольге не хотелось, словно там могли быть сведения государственной важности. Самым идеальным местом показался нежилой Тоннель Звонких Шагов. Бесшумно никто подойти не сможет.

Ноги двигались вяло. Тело словно подменили на ватное. Вперёд человека гнало любопытство, разросшееся до размеров млечного пути. Терпения дойти к самой дальней пещере хватило. По пути никого не встретил. Вытащил факел из последнего крепления. Хотя огонь ему нужен был лишь для того, чтобы рассмотреть находку.

Серебристый диктофон. Явно не из дешёвых. Элементарное управление, средних размеров экран, питание — две пальчиковые батарейки из рекламы с розовым зайцем. Никита помнил, как подписывал контракт на поставки с представителем этой компании.

С замиранием сердца нажал кнопку включения. Экран засветился логотипом фирмы-производителя. Вскоре появился список записей, в котором значилась всего одна позиция с названием: «Слушать!!!». Заряда две трети, видимо розовый заяц всё-таки не врал.

Дрожащими пальцами выбрал единственную доступную для воспроизведения запись. На секунду замер, будто готовился услышать правду о сотворении мира. Затем нажал «play». Голоса обычно стареют быстрее людей. Иногда наоборот. Говоришь с человеком и думаешь — молод. А потом встречаешься с ним и понимаешь, насколько крупно ошибался. Но в этот раз Никита был уверен: высокий голос, вырывавшийся из динамика, принадлежал подростку.

«Я долго берёг этот диктофон. Знал, что когда-нибудь настанет момент для того, чтобы его использовать. Если ты слышишь меня, значит, ты знаешь меня, или… или я бесследно сгнил в этих грёбанных подземельях. Меня зовут Санька. Ветров. Если я выбрался, то вы всё обо мне знаете. Потому что если я выберусь, то расскажу миру об этих подземных… подземных ублюдках! А если не выбрался… Не хочу о плохом. Меня эти твари выкрали, чтобы я им рисовал их проклятых лошадей. И ведь меня именно выслеживали! Заманили! Гниды! Но хрена лысого они угадали! Нифига я не рисую, только вид делаю. Жердяй злится. Хреносос старый нотации постоянно читает. А ещё они, утырки, разрешили мне ходить, куда я хочу. Думают, я выхода не найду! Не найду, так умру, но не буду у них нигером! Помню, что вели меня эти гномы упоротые недолго. Относительно. Конечно, я был испуган… Да чего я вру?! Я чуть не усрался от страха, когда мне дали под колени и приложили к лицу какую-то вонючую хрень. Не знаю, что это было, но сознание я не потерял. Всё было как в тумане. Словно вообще не со мной. Я однажды димедрола обожрался и вот под ним меня некисло колбасило. После того как проспался почти ничего не помнил. Какие-то урывки. Так и тут. После этой повязки у лица помню всё урывками. А ещё башка потом капитально раскалывалась. Самое обидное, что меня вели! И я шёл! Дурак! Баран! Вот честное слово: баран! Вероятно ты, кто меня слушаешь, тоже баран, раз оказался у них. Дал себя привести. В общем и целом выбираться отсюда я пытался по-всякому. Все близлежащие Тоннели Внешнего Мира обследовал на тысячу шагов. Больше, по моим подсчётам, мы с ними не чопали. Ничего я там не нашёл. Глушняк. Побродил по Тоннелям. В озере нашёл фашиков. Забрался на неё и чёт передумал… И чего я опять брешу? Очканул я короче знатно. Стоял с факелом, смотрел на входной люк, или как там называется на подлодках эта дверь, и очканул туда лезть. Хреносос старый мне мораль прочитал, что эта подлодка всех убивает. Осёл белоглазый. Пробовал я наблюдать и за воинами, куда они ходят. Ничего не вышло. А вот через реку у меня сбежать получилось. Но, раз ты слушаешь эту запись, то понимаешь, что получилось не до конца. И если в Тоннелях Внешнего Мира я не встретил нихрена интересного, то в реке этой… У-у-у-у! Закачаешься! Ты, конечно, можешь попытаться, может тебе и повезёт… Значит, слушай. Я убежал таким образом: во-первых, выкупил, что к ним изредка по реке приплывает соседнее племя. Ну, я тупо выгадал момент, когда возле плота никого не было, сиганул на него и поплыл. Кстати, ящик с факелами они не выгрузили, потому огня у меня было вдосталь. А вот жрачки и воды я не взял. Спонтанно всё получилось, некогда было готовиться. Вначале я, короче, плыл через какую-то зелёную ерундовину на стене. Я даже не понял что это. Вроде мох светящийся или водоросли какие. В общем, факел, горевший на плоту даже мешал любоваться. Оно внатуре красиво светилось. Но и потушить я его не мог. Поджечь потом было нечем. Плыл я через этот мох долго. А если учесть, что постоянно грёб, то даже не знаю, сколько. Я же боялся погони. Потому грёб пока не свалился нахрен! Проснулся от какого-то нечеловеческого похрюкивания. Даже не понял вначале, что происходит и откуда вообще этот звук. А когда открыл глаза, офигел просто! Плот плыл мимо берега, на котором ползали какие-то существа. Не сразу я въехал, что это сихирти. Одно из диких племён, о которых говорил старый хреносос. Они перемещались на четырёх конечностях, кожа превратилась в бледно-пепельную, веки срослись, а носы удлинились. Они тянули ко мне свои тощие лапы, скалили острые зубы. Некоторые тихо-тихо повизгивали. Стопудово они не видели меня, но ощущали тепло факела, слышали плеск воды и чуяли мой запах. Их уродство я даже описать не могу. Они похожи на тех сихирти, которые живут тутова, но одновременно не похожи на них. Твари в общем. И тут я увидел, что один из них изготовился к прыжку. Я, значит, поднял весло и приготовился дать ему по морде. Эта тварь, коротко взвизгнув, бросилась на мой плот. Точным ударом в голову я отправил его освежиться и чутка поплавать. Остальные гады завизжали, точно свиньи. Похрюкивая, они втягивали воздух и двигались за мной по берегу. И я слишком отвлёкся наблюдением за ними, пропустил следующего. Он скаканул, как сайгак недоделанный, и чуть с ног меня не сбил. Но я не растерялся! Ткнул веслом этой твари в его тупую морду. Точнёхонько в пасть попал. Скинул с плота. И тут же ещё одна зараза ко мне прыгнула. Ну, это было уже перебор конкретный! Разозлили они меня и я ему ребром весла по чайнику херакнул. Кровяка полетела во все стороны. Эти ублюдки на берегу завизжали, заверещали, почувствовали кровь. Но больше никто из них не решился напасть. Очканули, паскуды. Лишь повизгивали, принюхивались и скалили зубы. Я скинул им труп и уплыл. Не знаю, сколько потом прошло времени. Конечно, мандража я словил ваще некислого. Из этого тупого ступора меня вывел железнодорожный вагон над головой. Метрах в трёх где-то. Он был как мост между двух берегов. По ходу я тупанул жёстко. Надо было причаливать. А я как баклан сидел и таращился на дно вагона. И естественно уплыл. Потом пробовал грести обратно, но фига два! Понятно, почему эти упыри из другого племени плавают стаей. В одиночку против течения грести нереально. До сих пор себя матюкаю, за то, что не забрался на берег. Стопудняк там есть выход. Как-то ж туда запёрли этот вагон! Но лезть в эту реку ещё раз, если честно… Бр-р-р-р-р! Потом короче я одуплился, что надо мной уже не свод Тоннеля, а вода. Чуть не обделался, реально! И хрен бы с ним, если бы там была просто вода… Там была зеленоватая, мутная вода, сквозь которую я видел Большой Москворецкий Мост. По нему ходили люди, ездили машины. Проехал большой красный экскурсионный автобус. Я орал, как будто мне в жопу раскалённую кочергу запихнули! Тарабанил факелом в потолок. Без понту. Никто меня не услышал. И снова я пытался грести обратно, но фиг там. Короче, я вообще отчаялся. Вагон, затем мост. Явно же как-то можно было задержаться и достучаться или доораться. В общем, когда я увидел в стене обычную деревянную дверь, со старой металлической ручкой, то подумал, что всё. Тю-тю. Писец пришёл в своей беленькой шубке. Ну, я подумал, что терять уже один фиг нечего и открыл её. Ты наверно слушаешь и думаешь, что я над тобой прикалываюсь. Или обкурился чего и несу всякую чушь. Нет, дружище. Это всё, к сожалению, чистая правда. Я дёрнул за ручку этой двери. Оттуда на меня дохнуло холодом. Я никогда не увлекался фантастикой, но почему-то уверен, что видел дверь в другой мир. Передо мной была улица заснеженного города. На обочине стояли припорошенные автомобили. Огромные небоскрёбы из стекла и стали упирались в небо. И ни души. На Земле такого города и в таких условиях быть не могло. Мгновение у меня было на раздумья. Соскакивать с плота или плыть дальше. И я не рискнул. Захлопнул дверь. И уже через две минуты наткнулся на новую. За ней уже я увидел грунтовку, по которой, поднимая пыль, двигалась повозка. И вот тут я стопудово понял, что передо мной уже вторая дверь в другой мир. Никогда не думал, что это будет так банально. Реально дверь и реально в другой мир. В том мире повозкой управляло существо, отдалённо напоминающее кошку. А вместо лошадей были покрытые густой шерстью люди. Но плот двигался вперёд и мне опять пришлось выбирать, остаться на нём или сигануть внутрь двери. И я не рискнул. Может, конечно, и зря. Кто его знает. Рискни ты, если хочешь. Путь знаешь. В общем, потом были ещё двери. Одна открылась в небе. И даже при всём желании я не мог туда спуститься — разбился бы о поезда, которые занимали всё видимое пространство. Внатуре, от горизонта и до горизонта стояли ровные нитки составов. Не знаю, что это такое было. Типа мир поездов?! Другую открыл, а там чистое поле и какая-то хреновина в небе. Я, конечно, не динозавронолог, но почему-то думаю, что это был птеродактиль. Естественно, я туда не полез. А потом ещё было много-много дверей, которые я уже не открывал. Нафиг! Просто плыл и смотрел на них. А они всё не кончались и не кончались, словно этих миров хренова туча! По-видимому, я потом прикемарил, потому что меня разбудил окрик. Какой-то заросший дикобраз орал с берега, чтобы я его подобрал. Расстояние между плотом и землёй было около трёх метров… Короче, этот чепушило перепрыгнул ко мне. Я вскочил, хотел его ударить чем под руку подвернётся, но он принялся меня слёзно умолять не скидывать его. Сказал, что смылся от дикого подземного народа. Ну… я и сжалился над этим удотом! Вот же дурак! Почему чем дольше живёшь, тем меньше хочется верить людям? Это мне семнадцать! Что же я буду думать в шестьдесят? В общем, он меня убедил, что выход есть и он прямо. Вскоре Тоннель начал заполняться туманом. Постепенно. Я даже внимания поначалу не обратил. И тут этот крендель начал мне навяливать о том, что под всем нашим миром есть подземные ходы. По ним когда-то за нами наблюдали. Я вообще не знаю, зачем повторяю эту чушь поросячью, но блин… Короче он утверждал, что когда-то была нарушена какая-то связь между мирами. Говорил, что у нашего мира появился клон. Или мы стали клоном нашего мира. Мутня, в общем, какая-то. И типа те, другие, начали за нами наблюдать. Типа эксперимент был. Внеплановый. Но его быстро прекратили, а портал между нашими мирами остался. И вот среди этих подземелий он и есть. И этот чепушило его искал. Я, естественно, спросил, откуда он всё это знает. И эта образина заросшая сказала, что из верных источников. А чего ещё этот козёл полоумный мог вякнуть?! Короче, мы выплыли в какую-то огромную фигню. Не знаю, как это назвать. Наверно озеро. Ни берегов, ни потолка видно не было. И откуда-то с боков над водой фигачил под огромным давлением огонь. Он испарял воду, которая и создавала пар. И вот эта мразина и сказала, что выход на противоположной стороне. Надо только проплыть и не поджариться. И проплыли благодаря мне! И не поджарились! А потом эта гнида бросила меня умирать! Сказал, что вдвоём туда не пустят и он видите ли сожалеет! В общем… В общем… я даже не знаю как это назвать… или как об этом сказать… в общем, я думал, что умер. Я точно помню, что пошёл ко дну, так как эта тварь связала мне руки. Мне ничего не оставалось, как пойти ко дну. Но выплыл я совершенно свободным в озере у сихирти. Ты наверно слушаешь и думаешь, что я тут за херь несу? Признайся, ведь думаешь! А вот хрена лысого! Правда! И последняя правда заключается в том, что я сейчас попробую спуститься в эту трубу. Да, именно эту, которую ты видишь перед собой. И, если ты меня знаешь, то, значит, там выход есть. Тогда положи диктофон, где взял и пусть следующий попробует найти выход. Если же ты обо мне ничего не знаешь… Тогда тоже положи диктофон на место, чтобы никто в эту трубу больше не лез. Не знаю, как закончить. Чувствую, что-то не сказал, а что именно… В общем, до новых встреч!».

Никита отложил диктофон и задумчиво посмотрел в стену. Поджал нижнюю губу. Вот кем, оказывается, был его предшественник. И вот, куда он подевался. А Туди говорил, что не срослось. Бизнесмен подобрал диктофон. Несколько мгновений повертел в руках, а потом бросил в дальний угол пещеры.

Взял факел и вышел.

* * *

Поселение сихирти жило обычной жизнью. Старики следили за самыми маленькими, женщины занимались домашними заботами, мужчины что-то мастерили, ухаживали за лошадьми.

Изо дня в день Никита видел эту картину, и каждый раз не мог понять механизм этого муравейника. Почему он работал как часы? Не было лодырей, халявщиков, бездельников. Каждый член общины трудился на всеобщее благо. И все жили счастливо. Почему люди так не могут? — не единожды думал Никита.

На берегу озера встретил Сиси. Племянник императора сидел раздетым и тоскливо вглядывался во тьму над водой.

«Словно влюбленный, взгрустнувший об ушедшей ненаглядной», — подумал бизнесмен.

Рядом с надсмотрщиком лежал кусок хозяйственного мыла.

— Тебе чего Шершень? — задумчиво поинтересовался Сиси.

Никита остановил взгляд на мыле. Такая привычная и обыденная вещь, на которую бы в прошлой жизни не обратил внимания, неожиданно завладела всем сознанием. Попытался вспомнить, когда в последний раз купался с мылом, а не полоскался в тёплой воде озера. Выходило, что в то самое утро, когда был большим человеком, а вокруг бурлила Москва. Постарался представить, сколько времени прошло с тех пор. Жизнь в подземелье проходила странно. Мог пройти месяц, а мог и год. Никита не удивился бы ни одному из ответов.

— Шершень, скотина тупая, ты оглох? — Сиси потянулся за плёткой, но орудие осталось в пещере. — Я тебя спрашиваю, зачем припёрся?

— Искупаться, — хозяин «Схватишек» не мог оторвать взгляд от куска хозяйственного мыла. Быстро скинул пончо. — Можно взять? — и, не предполагая ничего худого, потянулся к мылу.

— Шершень, ты вообще страх потерял?! — Сиси схватил мыло и убрал на вытянутой руке. Понял всю глупость своей позы и толкнул человека ногой. — Куда ты тянешься, тварь? Ты не знаешь что это?!

Никите пришлось отшатнуться. Он стыдливо убрал руки за спину. Такой реакции от императорского племянника бизнесмен не ожидал. Это же всего-навсего кусок самого наиобычнейшего хозяйственного мыла!

— Этого тебе, Шершень, не видать как своего позвоночника! — Сиси демонстративно вытянул руку с мылом вперёд, словно протягивал.

— Почему? — не мог врубиться Никита. Он по-прежнему смотрел на коричневый, почти новый, брусок. Ему даже почудился его специфический запах.

— А потому тварь, — наставительно произнёс Сиси, продолжая держать мыло на вытянутой руке. — Рожей не вышел! И глазами своими уродливыми, можешь даже не смотреть в его сторону. Понял?

— У нас это мыло стоит копейки. И пользоваться им могут все! Даже бомжи могут позволить себе его купить! — Никита понял, что мыла ему не видать. Начал спускаться в воду.

— А почему ты, Шершень, говоришь «У нас»? У нас это здесь. И ты часть народа сихирти. Скотина местная. А у нас им могут пользоваться лишь сихирти. Понятно, тварь?

Никита остановился по колено в воде. Когда Ольга сказала о том, что он стал частью подземного народа, то бизнесмен не придал этому значения. После слов императорского племянника Никита призадумался.

— Не слышу ответа, Шершень! Что-то ты часто начал игнорировать мои вопросы? Или это я тебя разбаловал за сегодняшнее утро? Тебе не нравится отдыхать?

— Прости, — поспешно ответил Никита. — Я задумался над твоими словами. — И напрягшись как внутренне, так и внешне, добавил. — Они мне показались мудрыми, заставляющими задуматься.

— Они и есть мудрые! — с вызовом сказал Сиси. По тону чувствовалось, что человек ему польстил. — Я всегда говорю мудрые слова! Понятно, тварь?

— Понятно, — поспешно ответил Никита.

— Ладно, — племянник императора поднялся. — Полоскайся, а потом пойдём работать. Понятно, Шершень?

— Всё понятно, — начал заходить глубже в воду бизнесмен.

* * *

После купания Никита отправился к императору. Слова Ольги и Сиси заставили крепко и основательно задуматься. Покопавшись в мироощущении, Никита осознал, что перестал себя ассоциировать с другой жизнью. С той жизнью, где был её хозяином. И это ему не нравилось. Из хозяина он превратился в раба. Да не просто раба из своих магазинов, а в самого настоящего. И это ему не нравилось вдвойне.

Огромная пещера, апартаменты Гоги, как всегда, затемнена. Лишь в центре, за императорским троном, горели два факела. Трон пустовал. Пахло варёным мясом. Бизнесмен уверенно прошёл в центр. Преклонил колено перед большим каменным престолом и начал ждать. Вскоре услышал лёгкое шуршание шагов. Даже не верилось, что так ходил грузный император. Раздался властный голос. Гоги задал вопрос, но бизнесмен, естественно, ничего не понял. Поднял голову. Взгляд упёрся в заплывшие жиром колени. Никите стало противно от унижения, на которое он собирался пойти, попросив о свободе. Вспомнил, сколько раз к нему обращались работники с разными просьбами. Как они стояли перед ним и, опустив глаза в пол, унижались, что-нибудь выпрашивая.

И Никита всегда отказывал. Потому что есть в этом какое-то удовольствие, когда понимаешь, что в твоих руках чья-то судьба. И ты если и не бог в ней, то хотя бы царь.

Бизнесмен отчётливо понял, что никаким другим способом кроме побега отсюда не выберется. Никто его не отпустит, ведь он всего лишь раб. Говорящая вещь.

Такой же раб и такая же вещь, какие работали в его магазинах.

Никита поднялся и до земли поклонился. А после быстрым шагом покинул пещеру. Думал, что воины остановят с логичным вопросом «чего припёрся-то?». Не остановили. Как брёл к своему дому не запомнил. Покидая пещеру императора, пришёл к выводу, что надо бежать. Причём срочно. Сейчас. Чем дольше будет откладывать, тем сильнее завязнет. Как муха в клейкой ленте — чем интенсивнее пытается выбраться, тем большими частями тела прилипает.

На выходе из Императорского Тоннеля Никита столкнулся с Сиси.

— Шершень, ты где шляешься?! — племянник императора замахнулся плёткой. — Сколько мне тебя искать?!

Бизнесмен не испугался удара. Он задумался о побеге и не заметил устрашающего движения надзирателя. Мигом понял, что допустил ошибку. Прикрылся рукой, попытавшись изобразить на лице страх. Неудачной актёрской игры для племянника императора оказалось достаточно.

— Ты почему не готов к работе, Шершень?! — Сиси опустил плётку и подошёл вплотную к человеку. — Сегодня будешь работать, пока не свалишься от усталости. Понял, тварь?

— Понял, хозяин, — учтиво склонил голову Никита. И вновь поразился собственному подхалимству. В особенности тому, откуда оно взялось. — Где нам сегодня предстоит работать? Давай я сбегаю за красками, а ты пока пойдёшь к этому месту? А я догоню.

Никита постарался придать лицу подобострастное выражение. План побега в голове созрел моментально.

— В Тоннеле Реки, — сказал Сиси. — Я иду туда. Если мне надоест тебя ждать, то изобью! — и замахнулся на человека плетью.

— Я понял, хозяин, — Никита зажмурился и заслонил лицо.

— Быстро за красками, Шершень! — скомандовал племянник императора. — И факелы не забудь, а то я тебя, тварь, изобью!

— Я понял, хозяин, — виновато опустил голову бизнесмен.

Перед тем как отправиться к себе, сходил за факелами в Тоннель Звонких Шагов. Встретившиеся по пути сихирти, косились на него, как на прокажённого. И Никита не понимал с чем это связано. В свою пещеру влетел, словно его преследовала стая волков. Ольги нет. Внутри темнота. Пришлось откинуть занавеску из лошадиной шкуры, чтобы свет из Тоннеля попадал внутрь. Возникла мысль разыскать девушку и бежать вместе с ней, но эту затею мигом пришлось отбросить. Во-первых, много времени может уйти на розыски, во-вторых, она будет обузой. Хозяин «Схватишек» выкинул сожительницу из головы. Всех людей из подземелий сихирти он всё равно не спасёт. Надо думать о себе. Вытряхнул из сумки краски. Баночки падали на пол, раскрывались. Содержимое разбавленных водой красок вытекало, но Никита не обращал внимания. Он больше не собирался писать на стенах лошадей. Никогда и ни при каких условиях. В сумку бизнесмен загрузил факелы и поспешил к выходу во Внешний Мир.

Удача благоволила человеку. По дороге ему никто не встретился. Четверо стражников у выхода косо посмотрели на человека, но ничего не сказали. Все знали о его хобби. Никиту так и подмывало сказать: «Счастливо оставаться», когда подпалил факел от стационарного.

Хозяин сети супермаркетов сделал шаг в Тоннель Внешнего Мира. И в этот раз точно знал — это первый шаг на пути к свободе.

* * *

Свет факела выхватывал из тьмы ровные стены Тоннеля. Из прошлых похождений Никита знал, что первое ответвление будет нескоро. Шагов через пятьсот. Он старался ступать бесшумно, а сам усиленно прислушивался. Хоть в этом Тоннеле и некуда спрятаться, но можно побежать обратно.

Тишину никто не нарушал. Свет факела метр за метром, шаг за шагом, разрезал тьму. Бизнесмен вспомнил, как ему было жутко бродить поначалу. Как мутило разум от осознания, что он на невообразимой глубине, один, в огромной паутине подземных ходов, вырытых непонятно кем и когда. О том, кого можно встретить в этих коридорах, и по сей день, предпочитал не вспоминать и не задумываться.

Наконец появилось первое ответвление. Налево. Хозяин «Сватишек» остановился подумать и прислушаться к звукам Тоннелей. В оба он уже ходил. И помнил дальнейшие ответвления каждого. Но и того и другого был предел, до которого добирался. И пойти прямо ему показалось лучшим вариантом. Почему? Он бы и сам себе не ответил.

Внимательно прислушался. Тишина.

Следующие два факела Никита просто брёл вперёд. Развилки сменялись развилками. Тоннели перетекали в Тоннели. Один раз встретил мелкий ручеёк, пересекавший Тоннель перпендикулярно. Понял, что сделал великую глупость, отправившись на поиски свободы без воды. А ведь парень с диктофона тоже упоминал об этом. Как глупо, безопаснее учиться на чужих ошибках, но все забывают об этой истине. Оставалось лишь напиться. Окунул палец в воду и быстро вытащил. После чёрной реки не знал чего ждать. Вода оказалась самой обыкновенной. Слишком прохладной, будто стекала с вершины высокой горы. Никита пил, пока от холода не заломило в затылке. Когда родник попадётся в следующий раз — неизвестно, поэтому следовало использовать подвернувшуюся возможность.

За очередным изгибом Тоннель неожиданно закончился. Никита упёрся в тупик. Здесь когда-то произошёл обвал, проход засыпало камнями с землёй. Свет факела играл с торчавшими из завала булыжниками, отбрасывал тени, в которых человеку мерещились лица подземного народа. Бизнесмен хотел вернуться к ближайшему перекрёстку и уходить по другому Тоннелю, когда взгляд уцепился за дыру в потолке, рядом с вершиной завала. Никита несколько мгновений раздумывал, а потом начал взбираться по камням. Женская сумка-рюкзак соскользнула с плеча под ноги. Он оступился и съехал к подножию, по пути больно ударился коленом. Потёр ушибленное место. Надел сумку на оба плеча, факел взял в левую руку и принялся осторожно карабкаться. При ближайшем рассмотрении дыра в потолке оказалась узкой, но человек протиснуться мог. То, что Никита увидел по другую сторону, поначалу вогнало его в ступор. Протянул руку и пощупал. Ошибки быть не могло. Он трогал рельс. Над ним проходила железная дорога. В её тоннеле и произошёл обвал, который пробил почву и засыпал Тоннель Внешнего Мира. Метр грунта разделявший два тоннеля Никита преодолел без проблем. Вначале положил наверх факел, затем сумку, а после, извиваясь и упираясь, забрался сам.

Первым делом подобрал факел и поднял над головой. Ошибка исключалась. Он находился в тоннеле метро. На этот раз обычного. Рельсы, металлические рёбра, шпалы, кабели на стене, посеревший от времени контактный рельс с левой стороны. Никита почувствовал себя неуютно. Не могла ветка метро быть настолько заброшена, чтобы в ней произошёл обвал, а всем наплевать. Хотя за время, проведённое в подземельях сихирти, видел и не такое. Но всё равно не мог привыкнуть к находкам-отзвукам своего мира. Всё, что отыскивал, казалось алогичным, фантастичным, бредовым, поддельным. Он мог употребить любое прилагательное, кроме «настоящим». Произнести это слово, при каждой подобной находке, у него не получалось. Откуда мог взяться этот тоннель?! Почему он завален? Почему всем плевать? Или его засыпало несколько минут назад? Это объясняло, отсутствие людей, но возникал другой вопрос: почему он не слышал грохота?

По идее можно радоваться — нашёл выход на поверхность. Но Никита слишком много раз видел, как его находки на практике оказывались лишь отголоском человеческого присутствия.

В лучшем случае человеческого.

Хозяин «Схватишек» накинул сумку на плечо. Прислушался. Показалось, будто услышал впереди голоса. Ничего. Тишина. Тогда он поднял факел над головой и направился вперёд по тоннелю метрополитена. Обратил внимание, что шпалы деревянные, рассохшиеся. Такие он когда-то видел на красной ветке.

Никита помотал головой, постарался прогнать нехорошие мысли о ядерной войне и опустевшем мире. Зачем гадать? Вскоре и сам всё узнает. Бизнесмен шагал быстро. Принюхивался, прислушивался.

Тишина.

Тоннель медленно поворачивал, но станция всё не показывалась. А этого быть не могло. Ведь тоннель самый обычный, значит должна быть и самая обычная станция.

И, наконец, он её увидел. Блики пламени заиграли на граните. В сумраке Никита различил на перроне толстые прямоугольные колонны. Остановился на выходе из тоннеля. А вдруг и вправду человечества больше нет? Нервно сглотнул. Может лучше жить среди подземного народа и ничего не знать о мире и жадности политиков, уничтожающих целые государства или народы?

Хозяин сети супермаркетов вышел из-под свода тоннеля. Поднял факел, силясь рассмотреть куда попал. В душе заскребли кошки. В первый миг показалось, что станция походила на «Библиотеку имени Ленина». В следующую секунду перед глазами моментальной вспышкой отразилось юношеское воспоминание, как вышел из вагона и направился к переходу на серую ветку. На «Боровицкую». И никаких колонн на «Библиотеке имени Ленина» нет.

Никита подошёл к перрону. Посмотрел на контактный рельс. Сколько вольт проходит через эту железяку? И вообще вольт или ватт? Можно ли на неё становиться? Есть ли вообще напряжение на контактном рельсе? Без него на платформу забраться нереально. Когда стоишь на перроне, кажется, будто запрыгнуть на него просто. А когда стоишь внизу понимаешь, что для этого надо иметь рост более двух метров или хорошую физическую подготовку.

С замиранием сердца Никита поставил ногу на контактный рельс. Ничего не произошло. Тогда он положил факел на перрон и запрыгнул на платформу. Слева, за ближайшей колонной показалось движение. Наученный опытом, бизнесмен схватил факел и выставил его огнём вперёд. Большая чёрная крыса выбежала из-за колонны и ускользнула в сторону противоположного пути. Бизнесмен вышел в центр зала. Станция с одним выходом. Перед человеком до потолка возвышалась скульптура рабочего и колхозницы. Как на ВДНХ, но меньшего размера. Советские статуи уверенно смотрели вперёд. В них чувствовалась несокрушимая монументальность и мощь, способная пережить не одно поколение россиян. Никита невольно залюбовался. Естественно он не знал даты открытия первой ветки метро и даты появления скульптуры, иначе бы у него возникло несколько интересных вопросов.

Сзади зашуршало. Бизнесмен резко обернулся. На границе света пробежала здоровенная крыса. Хозяин «Схватишек» направился в противоположную часть станции. В центре находились две каменные лавки. Под одной из них, в неверном свете факела, Никита увидел дуло. Подошёл ближе, наклонился, чтобы рассмотреть. Под лавочкой лежал автомат Калашникова, образца сорок седьмого года, без магазина. Рядом несколько костей, идентифицированных бизнесменом как человеческая рука. Никита выпрямился. Нервно сглотнул. Сзади тихо зашуршало. Обернувшись, он вновь увидел пробежавшую через платформу крысу. Третья за неполные пять минут. Им явно есть чем питаться в этом метро.

Бизнесмен поднял факел выше и направился в сторону предполагаемого выхода. Свет вырвал из тьмы под потолком табличку с названиями станций. Одно крепление оторвалось, из-за чего она висела, скосившись на левый бок. «Сокольники» выделено красным. Чёрным цветом: «Красносельская», «Комсомольская», «Красные ворота», «Кировская», «Дзержинская», «Библиотека имени Ленина», «Дворец Советов» и «Парк культуры». Возле трёх последних станций, вторым столбцом написаны: «Улица Коминтерна», «Арбатская» и «Смоленская». Никита много лет не был в метро, но помнил, что от «Сокольников» до «Смоленской» без пересадки не доехать. А ещё некоторых станций не было в известном ему метро. Хмуро глянул на древние надписи. Теперь однозначно понял, что к людям не выберется, но надежда не давала вернуться к дыре и спуститься в Тоннели Внешнего Мира. Более не задерживаясь, бизнесмен прошёл к эскалаторам. Вместо них наверх уходила широкая лестница, разделённая металлическими перилами на два сектора. Света факела не хватало, чтобы её осветить. Но Никита туда всё равно бы не пошёл. То, что находилось перед лестницей, отбивало всякую надежду на благополучный исход затеи. У подножия в плитку пола вбито порядка двадцати кольев. И на каждом человеческая голова. Большинство мумифицировались, но одна совсем свежая. Молодая блондинка с закатившимися глазами и приоткрытым ртом. В ушах серёжки-кольца, яркий макияж на бледной коже бросался в глаза даже при свете факела. Под колом засохло бурое пятно.

Никита попятился. Сильно захотелось вернуться. И пусть Сиси издевается, заставляет работать — всё лучше, нежели твоя голова будет насажена на кол, а тело съест человекоподобная подземная тварь.

За спиной на грани слышимости раздался шорох. Факел в руке затрясся. Никита рывком повернулся. Не далее чем в десяти шагах стояла сгорбленная фигура, отчего длинные руки свисали почти до пола. Лохмотья намекали, что когда-то они были платьем. Белёсая кожа слабо отсвечивала в пламени факела. Замусоленные чёрные волосы прикрывали лицо и грудь.

— Здравствуйте, — по-русски произнесла женщина. Голос у неё оказался приятный, при других обстоятельствах и в другом месте Никита даже мог принять её в свой call-центр.

— П-п-п-п-привет, — с трудом выговорил хозяин «Схватишек».

Женщина безмолвствовала. Молчал и бизнесмен. Он даже не мог придумать, что сказать. Спросить, как пройти наверх? Или когда приедет поезд? А может поинтересоваться, не нужна ли помощь?

— Вы боитесь, — произнесла женщина и сделала шаг к Никите. — Не надо бояться.

— Х-х-хорошо, — Никита непроизвольно сделал шаг назад и выставил перед собой факел. — П-п-постараюсь н-не бояться.

Женщина отшатнулась от огня. И это было хорошим знаком.

— Уберите! — указала костлявой рукой на факел. — Оно делает больно.

— Если с ним уметь обращаться, то больно не будет, — первый шок прошёл, и Никита немного осмелел. — И вам нечего опасаться. Я не буду его к вам подносить.

Справа, между колонн, блеснуло. Хозяин «Схватишек» бросил туда короткий взгляд, но ничего не увидел.

Женщина неожиданно резким движением подскочила к бизнесмену. Никита и глазом моргнуть не успел, как она уже стояла в полуметре от него. В нос ударил запах грязного тела. Она распрямилась. Сквозь чёрные волосы Никита увидел два блестевших глаза. Если бы женщина сделал хоть какое-то движение, например, попыталась прикоснуться, то Никита бы за свои действия не отвечал. Но она попросту стояла рядом и смотрела на него.

— Я прошу прощения, что потревожил, — Никита напрягся, ожидая любого подвоха, удара и прочей гадости. — Думаю мне лучше уйти.

— Так быстро? — послышалась досада в голосе аборигенки.

— Если хотите, я потом могу зайти, — Никита маленькими шажками начал обходить женщину слева. — Подарков принесу такой красивой девушке.

— Подарков? — она поворачивалась вслед за ним. — И что в них будет?

— Что захотите, то и будет, — Никита лихорадочно размышлял в какую сторону отправляться. В тот тоннель, из которого пришёл? Нелогично. В три других тоннеля? А какова вероятность, что они не завалены? Наверх по лестнице?

— Не уходите, пожалуйста, — попросила женщина, когда бизнесмен её обошёл и, отступив на пять шагов, замер в раздумьях.

— Я пока не ухожу, — не соврал Никита. Достал из сумки ещё один факел. На всякий случай. Тяжёлый предмет в руке вселял надежду. Неизвестно на что способна эта подземная жительница. Свою скорость она уже продемонстрировала. — Хотел спросить, а на поверхность с этой станции попасть можно?

— На поверхность?! — женщина откинула с лица длинные волосы. На Никиту глянуло симпатичное лицо молодой девушки. — На поверхность захотелось, да? — в её глазах полыхал огонь, но бизнесмен не мог разобрать, какие чувства вызвали пламя.

— Я прошу прощения, если не то спросил… — хозяин «Схватишек» попятился. Вернуться в Тоннели сихирти в данный момент показалось ему наилучшим выходом.

— Здесь можно выйти на поверхность, — девушка не двигалась, руки плетьми висели вдоль туловища, но Никита чувствовал, что это поза тигрицы в засаде. — Я даже могу проводить. Вас. Если хотите.

Бизнесмен остановился. Её слова звучали слишком притягательно. Но не сочетались с человеческими головами на кольях.

— А там точно есть выход на поверхность? — Никита ткнул факелом в сторону лестницы. И в мгновенном отблеске пламени увидел между колонн странный силуэт. Будто кто-то полулежал, оперевшись на руки.

— Конечно, есть, — повторила девушка. — К нам иногда приходят оттуда.

— К вам? Приходят? Оттуда? — Никита повертел головой, но никого больше не заметил. С того места, где видел силуэт, глаз не спускал. — А вы, почему туда не уходите? И кто, кстати, «вы»? — Сделал ударение на последнем слове.

Бизнесмен догадывался, что играет со смертью. И ребёнку понятно, что никто его не собирается выводить на поверхность, а девушка всего лишь тянет время. Непонятно зачем.

— Так вас вывести? — проигнорировала она вопрос. — Пойдёмте, — протянула костлявую руку ладонью кверху. — Здесь недалеко.

Никита переводил взгляд с подземной жительницы на колья. Ему хотелось верить, что с этой потерянной станции есть выход на поверхность. И судя по названиям — в Москву. Но колья с насаженными головами, навязчиво указывали, что он крупно ошибается, и выхода на поверхность нет.

— Знаете, — попятился Никита, выставив перед собой огонь. — Я наверно пока подумаю, а если решу выйти, то знаю, где вас найти. И если вы согласитесь…

Он не договорил. Между колонн появилось существо, которое быстро перемещалось к хозяину «Схватишек». Через несколько секунд он понял, что это мужчина, передвигающийся при помощи рук. Ног у него не было до тазобедренных суставов. Длинные засаленные волосы свисали на куртку цвета хаки. В зубах зажат большой нож. Мужчина двигался быстро. И уже через несколько мгновений оказался в опасной близости.

Бизнесмен отпрыгнул и выставил на уровне лица инвалида факел.

— Не подходи, — предупредил он.

Мужчина смотрел на него такими же глазами, как и девушка. Немного сумасшедшими, немного алчными, немного любопытными, немного хитрыми. В них полыхал такой же огонь, как и у неё. И теперь Никита понял, чем тот вызван.

Голодом.

— Я думаю вам лучше остаться, — девушка начала приближаться, её худые пальцы нервно теребили платье. — Если вы будете себя хорошо вести, то мы даже не будем вас мучить. Обещаем. Убьём быстро и безболезненно. Правда, милый?

Мужчина, не отрываясь, смотрел в глаза бизнесмена.

— Угум, — кивнул он.

Никита видел, что единственная защита — огонь. Стоит потерять бдительность и этот плотоядный огрызок человека кинется на него.

— Вы не первый кто к нам пришёл, — девушка обходила бизнесмена справа. Её красивый и мелодичный голос пьянил и обманывал разум. Не мог такой голос сочетаться с опасностью и людоедством. — Надеюсь, что и не последний. Правда всегда появлялись из тех тоннелей, — кивнула в сторону, противоположную той, откуда пришёл Никита. — И все, как и вы, искали выход на поверхность. Зачем он вам?

Бизнесмен поджёг от горевшего факела, тот который держал в левой руке. Теперь против каждого из врагов по факелу. Направил огонь в сторону их лиц.

— Подожгу того, кто попытается ко мне подойти, — Никита пятился к тоннелю, откуда пришёл, а инвалид с девушкой, словно голодные звери двигались следом. Их глаза сверкали алчным блеском. Хозяин сети супермаркетов понимал, что стоит ему допустить малейшую оплошность и его растерзают. Как и тех, чьи головы теперь красовались на кольях, возле выхода с заброшенной станции.

— Мы можем вас отпустить и вывести наверх, — сказала девушка, она передвигалась на полусогнутых ногах, каждое мгновение готовая броситься на ускользающую добычу. — Всего лишь при одном условии.

— Никаких условий, — Никита лишь на мгновение обернулся, посмотреть, когда подойдёт к скульптуре рабочего и колхозницы, где спрыгнет на пути и скроется в тоннеле. Оказалось, что не скоро, он дошёл лишь до скамейки, под которой лежал АК-47. Возникла мысль убежать по платформе. Но стоило вспомнить, с какой скоростью двигалась девушка, как желание отпало.

Когда он повернул голову обратно, инвалид уже сидел на полу, а его рука завершала движение. В сторону бизнесмена полетел нож. Никита успел закрыться факелом, который чуть не вырвало из руки. Смертоносный полёт холодного оружия остановила массивная рукоять — она застряла в дереве. Лезвие прошило факел насквозь и замерло в нескольких миллиметрах от носа жертвы. Бизнесмен почувствовал ледяную решимость, словно пришёл долгожданный шанс поквитаться с обидчиками. Он перекинул факел в руке таким образом, чтобы лезвие оказалось снаружи. Коротко взмахнул и, подскочив ближе, ударил им людоеда. Мужчина явно не ожидал от добычи такой прыти. Длинный нож вонзился ему под угол нижней челюсти. Девушка кинулась на бизнесмена. Вцепилась одной рукой ему в волосы, второй обхватила за торс. Рот раскрылся, обнажая гнилые зубы. Людоедка потянулась к шее жертвы. В нос ударила вонь немытого тела. Никита приставил зажатый в правой руке факел к её голове. Чёрные замусоленные патлы вспыхнули, как вата. Девушка не сразу поняла, что произошло, а потом с визгом принялась лупить себя по затылку. Инвалид лежал на полу и надсадно хрипел. Его глаза остекленели, но тело заходилось последними судорогами. Рот открывался и закрывался, словно у рыбы, выброшенной на берег. Продолжавший гореть факел превратил ему пол лица в обугленное месиво. Никита вытащил из людоеда импровизированное оружие. Чёрная, как грязь, мутная жидкость потекла из разорванной шеи. Хозяин «Схватишек» перехватил оба факела поудобнее. Девушка перестала лупить себя по затылку. От длинных чёрных волос остались огрызки. Завоняло палёной курицей.

Никита снова попятился. Факел, в котором торчал нож, взял в правую руку. Кровь капала на плитку станции.

— Ты его убил, — девушка кинула лишь мимолётный взгляд на друга. Да и вообще, как показалось бизнесмену, не сильно-то и расстроилась.

— Не подходи, — продолжал пятиться хозяин сети супермаркетов. — И тебя убью, если подойдёшь!

Неожиданно людоедка присела на пол, закрыла лицо руками и навзрыд заплакала. Никита остановился. Возникло дурацкое желание её успокоить. Он даже усмехнулся этой нелепости. И тут понял, что чуть не сделал знатную глупость. Большая вероятность, что жили они на этой станции вдвоём. Этакие изгои общества. Метатель ножей мёртв. Девушка не опасна, главное держать её в поле зрения. Значит, стоило сходить и проверить, куда вела лестница.

Никита обошёл рыдавшую дамочку по окружности. Освещая факелом в левой руке дорогу, факел в правой держал наизготовку для удара. Возле лестницы ненадолго замешкался. Не мог заставить себя пройти через ряд голов на кольях.

— Не ходите туда, — раздался голос за спиной.

Бизнесмен вздрогнул и скачком развернулся. Занёс правую руку, где был факел с ножом, для удара, но так и замер. Девушка стояла в двадцати сантиметрах. И как смогла бесшумно подойти?! Она смотрела чёрными, поблёскивавшими в свете огня глазами.

— Ноги он там потерял. Мы не хотели всего этого. Они нас заставили, — кивнула в сторону лестницы.

— Кто «Они»? — Хозяину «Схватишек» хотелось отодвинуться, но боялся упереться спиной в одну из голов.

— Вам лучше этого не ведать. Посмотрите на эту станцию. Знаете откуда она?

Никиту совершенно не интересовало, откуда эта станция и вообще вся ветка. Пусть хоть прямиком из ада.

— Мне все равно. Я просто хочу выбраться на поверхность.

— И я хотела, — девушка отступила назад и неожиданно встала перед ним на колени. — Но за эту попытку они съели его ноги.

После всего, что Никита повидал в подземельях, он перестал чему-то удивляться. Но девушка смогла и удивить, и испугать, и заинтересовать.

— Ты здесь осталась одна? — бизнесмен обернулся и посмотрел на лестницу. Воображение рисовало, что непонятные «они» подкрадываются сзади. — Или есть ещё кто-то?

— Мы здесь жили вдвоём, — девушка принялась водить рукой по полу, напевая незатейливую мелодию.

— Давай я попробую тебя вывести, но для этого ты мне покажешь, как сюда попала. Договорились?

— Нет, — подняла она голову. — Не договорились. Отсюда нет выхода.

— Но ты же сюда попала! — Никита заметил, что факел, зажжённый в Тоннелях сихирти, принялся потрескивать. Верный признак, что скоро потухнет. — Как ты это сделала?

— Мы пришли, — девушка посмотрела на хозяина «Схватишек» ясными глазами. — Оттуда, — указала на правый тоннель. — Из глубины.

Никита ещё раз быстро обернулся на лестницу.

— Послушай, а ты видела их? Как они выглядят?

— Они? — девушка мигом оказалась на ногах. — Ты хочешь знать, как они выглядят?

— Да, хочу.

— Они выглядят так же, как ты! — её лицо исказилось в безумную маску, но через мгновение приобрело милое выражение. Она сделала шаг назад и улыбнулась. — Такие же люди с двумя ногами и руками. В одежде. Только не как у тебя, а такой… такой… — покрутила кистью. — Такой, в общем.

Никита мысленно обругал себя. Ведь не надо иметь медицинского диплома, чтобы догадаться — у дамочки шарики за ролики заехали. Больше ничего не говоря, он развернулся и взбежал по ступеням. То, что увидел наверху, не сильно удивило. Огромная бетонная плита плотно прилегала к краю ступеней. Ни одного зазора и щели. Никто не мог здесь пройти.

Никита повернулся. Девушка стояла за спиной на ступень ниже.

— Твою ж дивизию! — у бизнесмена сердце на несколько секунд замерло. — У тебя что, суперспособности какие-то?! Не подкрадывайся больше ко мне!

Девушка спустилась на одну ступень.

— А что ты сделаешь, если я тебя выведу на поверхность? — она хитро посмотрела на хозяина «Схватишек».

— Я?! Что я сделаю?! — вступил он в игру. — Ты будешь до конца дней жить и ни о чём не волноваться! Я дам тебе квартиру, машину и ежемесячное пособие! В благодарность! Только выведи! — последние слова произнёс надтреснувшим голосом.

— Пойдём, — девушка быстро и легко соскользнула вниз. Никита сбежал следом. Когда спустился с последней ступени и готовился вновь пройти между кольев, женщина кинулась на него. Как и в прошлый раз, попыталась вгрызться зубами в шею. Никита отреагировал быстрее. Ударил её головой в лицо. Девушка завалилась на спину между кольев. Никита замахнулся импровизированным оружием из факела и застрявшего в нём ножа. Лезвие вошло девушке между рёбер. Она захрипела, попыталась подняться. Огонь воспламенил одежду. Никита перекинул затухающий факел в правую руку и протиснулся сквозь головы. Оказавшись на другой стороне, достал из сумки новый факел, но поджигать не спешил.

Девушка хрипела, хлопала рукой по груди, пыталась затушить пламя. А потом громко и истошно завизжала. Никите пришлось закрыть уши, чтобы хоть немного заглушить этот крик. Он ни капельки не жалел сумасшедшую людоедку. Неизвестно, кем та была в прошлой жизни, но здесь она — опасная тварь.

А тварей надо убивать.

Он спрыгнул на рельсы и отправился в сторону станции «Красносельская».

* * *

Выход на поверхность должен быть где-то впереди. Так думал Никита. Если на станции головы, одна из которых не так давно принадлежала живому человеку, то напрашивался логический вывод — как-то ведь эти люди попадали в подземелья?

Ветка метро не использовалась. Причём давно. В нескольких местах встретились огромные лужи, иногда отсутствовали куски рельс. Возле выхода на «Красносельскую» тоже когда-то произошёл завал, но в оставшийся промежуток человек смог протиснуться.

Станция без колонн. В центре памятник какому-то бородачу. Никита даже не пытался разглядеть его лицо. Никакого пребывания на ней живых людей хозяин «Схватишек» не обнаружил. Выход на поверхность один и без эскалаторов. И так же заканчивался бетонной плитой. Бизнесмен приложил к ней ухо. Ни звука.

Пришлось отправиться дальше. В сторону станции «Комсомольская». Ему казалось, что именно там, на площади трёх вокзалов, он и найдёт вожделенный выход на поверхность. Вокзалы — самые злачные места Москвы, и где-то рядом мог быть неприметный люк в эту заброшенную ветку метро. На крупном пересадочном узле всегда шатался народ непонятного рода деятельности, который после ограбления видимо и прятал людей под землю. Как говорил Сталин: «Нет человека — нет проблем».

В тоннеле Никита почувствовал запах. Пока что легко и ненавязчиво воняло животным. Никита остановился и вслушался. Абсолютная тишина. Можно услышать, как кровь проносится по сосудам ушной раковины. Бизнесмен медленно направился дальше. Понимал, что запах не хороший и следует вернуться на станцию и попробовать пройти другим тоннелем.

Но всё равно шёл вперёд.

Вскоре попалась большая кость. Такая могла принадлежать крупному животному, например корове, овце, лошади. Или человеку. Никита прошёл дальше. Запах животного с каждым шагом усиливался.

Между двух шпал блеснуло. Хозяин «Схватишек» остановился. Поднял факел повыше. Рельсы, кабели на стенах… и запах. Но Никита начал чувствовать и кое-что ещё. За ним наблюдали. Поддавшись панике, обернулся. Ожидал увидеть кого угодно, начиная от белого медведя и заканчивая сумасшедшей дамочкой.

Никого. Значит, кто-то наблюдал спереди. Но не нападал. И это больше всего волновало. Почему не нападал? Потому, что боялся человека? Или ждал удобного момента?

А может, попросту разыгралось воображение?

Никита наклонился над шпалами. То, что увидел, окончательно убедило: надо возвращаться на станцию и шагать через другой тоннель.

Между шпал застряла человеческая нижняя челюсть с двумя золотыми зубами. Бизнесмен несколько секунд смотрел на неё, а потом резко поднялся. Развернулся, намереваясь припустить обратно на «Красносельскую». Сделал несколько шагов, когда сзади раздался звук, который Никита классифицировал как покашливание. Обернувшись, увидел на границе света и тьмы огромную собаку. Она была чем-то средним между королевским догом и волкодавом. Размером превосходила обе породы, даже вместе взятые.

Гигантская псина опустила голову, исподлобья глядя на человека. Никита избегал смотреть в её глаза. Где-то слышал, что животное воспринимает такое действие как вызов. Хотелось побежать, но он помнил наставления матери из далёкого детства о том, что нельзя бегать от собак, они воспринимают это как игру. Никита выставил перед собой факел и медленно, постоянно оглядываясь, отступал. Один раз споткнулся пяткой о шпалу и чуть не грохнулся. Заметил, что собака напряглась, приготовившись броситься, если человек потеряет опору. Единственное, что её останавливало — факел.

Так они и двигались, медленно пятившийся, чтобы не упасть человек и неторопливо шагавшая следом исполинская собака. Никита понимал, что когда-то это должно закончиться. И хотелось, чтобы в его пользу.

Вышли из тоннеля на станцию «Красносельская». Никита наступил на последнюю из шпал, после чего нога не нашла опору. Взмахнул руками, свет метнулся по стенам. Бизнесмен умудрился не грохнуться в межрельсовое пространство. Когда восстановил равновесие, собака оказалась намного ближе. Чёрные глаза блестели в свете факела.

— Сучка баскервильская, — Никита и сам услышал нервную дрожь в голосе.

Уловило интонации и животное. Собака сделала шаг и глухо зарычала. Бизнесмен почувствовал, что ещё один такой рык и по ногам потечёт струйка. Направил факел в морду псине, так чтобы за всполохами пламени не видеть её глаз, и продолжил пятиться.

Время растянулось. Станция показалась огромной. Длиной километров в шесть-семь, а то и больше. Никита начал думать, что она никогда не закончится. Под ноги попал камень. И тут вспомнил, что тоннель на станцию почти полностью завален. А через узкую щель эта громадная собака не протиснется.

По крайней мере, надеялся, что не протиснется.

Хозяин сети супермаркетов быстро обернулся. До спасительного прохода осталось совсем чуть-чуть. Он чуть замедлился, чтобы не споткнуться о валявшиеся камни. Собака почуяла, что добыча собирается смыться. Глухо и на одной ноте зарычала. Сделала рывок, попытавшись обойти огонь, но Никита быстро отреагировал и чуть не ткнул факелом ей в морду. Псина отскочила, чуть присела на задние лапы. Оскалилась и громко зарычала. Бизнесмен понял, если сейчас не удрать, то вполне вероятно и его нижняя челюсть будет валяться между шпал.

Он кинулся к щели в завале. Почувствовал, как что-то царапнуло руку. Выбравшись на другую сторону, споткнулся и шмякнулся. Больно ударился рёбрами, но сразу вскочил. Собака просунула в щель длинную морду и одну лапу, скребла ей, пытаясь протиснуться. Чёрные глаза неотрывно смотрели на человека. Никита подумал, что теперь самое время бежать без оглядки. Несколько минут в запасе у него есть точно. А там как повезёт. Неизвестно насколько завал сможет задержать эту помесь слона с волком.

Повернувшись, он припустил по тоннелю в сторону станции «Сокольники». Собака протяжно взвыла и ещё усерднее заскребла лапой. У бизнесмена задрожали поджилки, горло пересохло. В этом вое он услышал упёртую решимость нагнать добычу. Поначалу бежал по шпалам, затем вскочил на рельс и понёсся уже по нему. Если бы задумался, о том, что мчится по рельсу, то наверняка бы потерял равновесие. Но он не мог ни о чём думать. Перед глазами стояли огромные клыки собаки, как она настигает и впивается в его тело.

Страх застлал глаза. Никита не заметил большую тень, склонившуюся над трупом женщины. Пронёсся через станцию не медленнее поезда, который должен ходить по этой ветке, но так никогда и не ходил.

В какой-то момент услышал приближающееся клацание. Так могли стучать когти собаки. А в следующий миг он увидел завал, оборванные его мощной силой рельсы и дыру во Внешний Мир. Никита не прицеливаясь, с разгона, прыгнул в узкую щель. Пончо задралось, ударился головой, неровности стен оцарапали тело. Но самое главное, что перед тем как провалиться вниз, хозяин «Схватишек» увидел гигантскую собачью лапу, а также услышал характерный лязг зубов. После больно ударился бедром о камни. Сумка-рюкзак зацепилась за рельс и порвалась. Неиспользованные факелы посыпались на голову.

Перед ним стоял Сиси с факелом в одной руке и деревянной дубиной в другой. Позади него ухмылялись несколько сихирти-воинов.

Собака вновь завыла. Теперь отчаянно. Этот завал ей не разгрести. Никита не успел прийти в себя после погони, падения, неожиданной встречи, когда на его голову опустилась дубина.

— Убежать хотел, тупой Шершень, — хмыкнул племянник императора.

* * *

Когда голова начала раскалываться от боли, Никита осознал, что вышел из забытья. Все остальные органы чувств, словно отключились. Вокруг кромешная тьма и тишина. Бизнесмен перевернулся на спину и скривился от невыносимой боли в височной области, словно там взорвалась крошечная атомная бомба.

Последнее воспоминание — бег через тоннель метро от собаки. А потом память услужливо отказывала. Превозмогая боль, хозяин «Схватишек» поднялся на ноги. Обнаружил, что его раздели. Гадать, куда подевалось пончо, и сцапала ли его собака, было лень. Голова болела так сильно, что каждая мысль причиняла страдания. Никита покрутился вокруг оси, попытался нащупать хоть что-нибудь. Левая рука уткнулась в мягкое.

— Ы-ы-ы-ы! — донёсся знакомый голос.

Никита понимал, что должен испугаться, но голова болела сильно, и организм не собирался заниматься этой ерундой. Сразу стало понятно, где находится. И кто охраняет.

— Пошёл прочь, — вяло пробормотал бизнесмен.

— Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! — откликнулось существо.

Хозяин сети супермаркетов медленно улёгся на пол. Сил стоять не осталось. Хотелось провалиться в сон и про всё забыть. Как уснул — не заметил, а проснулся оттого, что в пещере стало светло. Пришли несколько воинов с копьями наизготовку и Сиси с плетью.

— Очнулся, Шершень? — племянник императора пнул человека под рёбра. — Быстро встал, тварь неблагодарная! — и для пущей убедительности несильно ударил плетью.

Никита не успел прикрыться. Обжигающая боль пронзила кожу. Он застонал и закрыл лицо руками, за что получил удар под рёбра.

— Я сказал встать, Шершень!

Бизнесмен медленно начал подниматься. Боль в голове немного успокоилась. Осталась лишь постоянная ноющая в макушке, куда ему приложил дубиной Сиси. Хозяин сети супермаркетов убрал руки от лица и посмотрел на обидчика.

— Пошли, Шершень, — немного миролюбивее от вонзившегося в него взгляда сказал Сиси. — Гоги ждёт.

Через Тоннель Шершня прошли в Центральную Пещеру. Впереди шёл племянник императора, в центре человек, а позади два воина с копьями наизготовку. В Центральной Пещере, как всегда, много подземного народа. На человека, проведённого под конвоем, никто особенного внимания не обратил.

Гоги сидел на троне, закинув ногу на ногу. Вяло ковырял подлокотник и ждал, когда приведут беглеца. Никита приблизился к подножию. Опустился на колени. Виновато потупил взор. Если попался, зачем усложнять себе жизнь?

Повисло молчание. И чем дольше длилось, тем тягостнее становилось. По крайней мере для Никиты. Почему-то он чувствовал вину. Понимал, что это нелогично и глупо, но ничего поделать не мог.

— Такая значит у тебя, Шершень, благодарность? — сказал Гоги. Теперь переводчиком выступал его племянник. — Так, значит, ты благодаришь меня? Своего императора! Того, кто хорошо к тебе относился?

Бизнесмен не отвечал. Что бы ни сказал, ему всё равно влетит. И чем больше скажет, тем сильнее влетит.

— Отныне и до конца, — продолжил Гоги. — Я лишаю тебя отдельной пещеры, женщины, права свободного передвижения. А тебе, Сиси, я разрешаю его убить, если он не будет тебя слушать. Забить плетью.

— С удовольствием! — расплылась на лице племянника улыбка. — С огромным удовольствием! Я всегда знал, что люди могут вести себя лишь одним образом! Так, как говорил Фиди! — ответил он вначале своему дяде, а потом перевёл всё для человека.

Никита не поднимал головы. Стоял на коленях и молчал. Хоть информация и оглушительная, но бурно реагировать боялся.

— Чего молчишь, Шершень? Язык проглотил? — усмехнулся Гоги. — Или нечего сказать в своё оправдание?

Сиси перевёл слова императора. Хозяин «Схватишек» почувствовал, как из глубины души стремительно поднимается ярость. Не успел осознать этот факт, как услышал собственный голос:

— А почему я должен перед тобой оправдываться?!

Сиси эти слова перевёл не сразу. Опешил от наглости человека. Когда, наконец, сделал это, повисла гнетущая тишина. Никита приготовился к ударам кнутом. Зажмурился и набрал полные лёгкие воздуха. Но удара не последовало.

— Шершень, тебе жить надоело? — участливо поинтересовался император.

Племянник перевёл. Никита опустил голову вниз и молчал.

— Отвечай, когда тебя спрашивают, Шершень! — Сиси ударил человека плетью. — Отвечай, Шершень! — ещё один удар. — Отвечай, тварь! — следом удар.

Никита зажмурил глаза, стиснул зубы и молчал. Молчал, даже когда императорский племянник бил руками по лицу.

* * *

Из тронного зала Никиту отвели в Тоннель Шершня, где содержали людей; свет появлялся с приходом сихирти, а охранял монстр, бывший когда-то человеком.

Несколько дней бизнесмен просидел в кромешной тьме без еды и воды. А может и не дней, а недель. В абсолютной и беспросветной темноте казалось, что время прекратило свой неумолимый бег. В какой-то момент невыносимо захотелось удовлетворить потребность в размножении рода. Темнота и безделье заставляли включиться фантазию, а та, в свою очередь, рисовала перед глазами различные картинки. И в них всегда была Лариса.

Никита непроизвольно потянулся правой рукой в пах. Дотронулся к возбуждённой плоти. Несколько раз провёл ладонью вверх-вниз, обхватил тремя пальцами и начал медленно, а затем всё быстрее и быстрее, открывать и закрывать головку.

— Ы-ы-ы-ы! — раздалось возле самого уха.

Бизнесмен шарахнулся в сторону. Стукнулся головой и содрал плечо. Об оргазме уже и не думал. Донёсся запах гнили. Никита не понимал, каким образом в полной тишине можно подойти бесшумно?!

— Проклятая тварь! — выдохнул хозяин сети супермаркетов.

— Ы-ы-ы! — раздался возмущённый ответ. — Ы-ы-ы! Ыыыыыы! — затопало ногами существо.

Никита помнил, что когда-то боялся этого охранника. Но сейчас, после всего увиденного под землёй, какой-то недочеловек не мог напугать человека.

* * *

Бизнесмен долго лежал и пытался уснуть. О том, что человекоподобная тварь может быть рядом, старался не думать.

Проснулся от пинка под рёбра.

— Вставай, Шершень! — над ним стоял Сиси с факелом. Его губы растянула гадская ухмылка, а лицо, подсвеченное пламенем, показалось бизнесмену ликом дьявола.

В этот день Сиси не дал человеку позавтракать и искупаться. Не дал и одежду. Вместо порвавшейся женской сумки-рюкзака выдали мешок. Его было неудобно носить, неудобно доставать и складывать краски. Во время работы Никита даже передохнуть нормально не мог. Стоило разогнуть спину от очередной нарисованной лошади, как сразу получал удар кнутом. Племянник императора вёл себя, словно бешеная собака, сорвавшаяся с цепи. Никита видел, что надзирателю доставляло огромное удовольствие кого-то бить и унижать, упиваться властью.

На следующий день всё повторилось. Проснулся от пинка в рёбра. Завтрака и купания не было. Весь день рисовал лошадей, а стоило хоть на минуту отвлечься, как спину обжигала плеть. Единственное, что радовало в этой ситуации, сихирти бил так, чтобы кожный покров оставался цел. Но от этого было не намного легче. Бизнесмен чувствовал, что уже никогда не воспротивится. Он боялся, что его отправят «погулять» во Внешний Мир, или заморят голодом. Понимал всю глупость и трагичность ситуации, но продолжал бояться.

Жизнь превратилась в однообразную рутину. Просыпался, работал, что-нибудь ел и снова засыпал. Как-то Сиси поморщился и сказал, что человек воняет, словно испражнения. И Никита готов был с ним согласиться. Когда в последний раз приходилось купаться, он и не помнил. На следующее утро племянник императора лично отвёл человека к озеру.

— Можешь полоскаться, пока мне не надоест сидеть на берегу, — сказал Сиси. — А если не успеешь выйти, когда прикажу, то придётся тебя утопить. Понял, скотина?

Никита кивнул. И поспешил исполнять приказ. Окунуться в тёплую воду показалось райским наслаждением. Он немного поплавал, потёрся ладонями, словно мочалкой. При этом не забывал поглядывать в сторону надсмотрщика. Тот сидел на берегу с кислой миной и лениво зевал.

— Вылазь, Шершень, — наконец бросил он.

Никита как раз отплыл на несколько десятков метров. Услышал и повернул обратно. Сам себе он напоминал лабрадора на прогулке. Такой же фыркающий, мокрый. Такой же несвободный.

Завтрака после купания не полагалось, хотя аппетит разыгрался не на шутку. Бизнесмен осторожно намекнул о еде и сразу получил удар плетью. Пришлось голодать до самого ужина. Как обычно.

Дальнейшее слилось в один большой и продолжительный ад. Никита писал лошадей, ел один раз и спал так, что никогда не высыпался. Сиси не давал выспаться. Как-то рисовал скакавшую лошадь с развивавшейся гривой. Племянник императора дремал. Никита закончил выводить хвост и хотел приняться за копыта, но накопившаяся усталость брала своё. Начал клевать носом. При этом удар плетью получить не хотелось, и он заставлял себя рисовать. Одно копыто, второе, левое переднее…

Проснулся от удара плетью по спине. Рванулся вперёд и больно стукнулся лицом в собственный рисунок на стене. Получил второй, а затем и третий удары.

— Ты, Шершень, что нарисовал! — закричал Сиси и ударил человека ещё раз. — Я спрашиваю, что ты нарисовал, тварь?!

Никита посмотрел на творение рук своих. В другой ситуации рассмеялся бы, но под ударами плетью этого делать не хотелось. На стене он изобразил скакавшую лошадь. Красиво нарисовал. Развивавшаяся грива и хвост, великолепно выведенные задние копыта и вместо передних, две человеческих кисти рук.

— Что ты нарисовал, Шершень! — племянник императора ещё раз огрел человека плетью. — Я же тебя… — несколько раз открыл и закрыл рот, так и не придумав ничего сверхстрашного.

— Я всё исправлю, — у Никиты дико горела спина. Вероятно, лопнула кожа. Бизнесмен принялся стирать непонятно откуда взявшиеся кисти рук вместо копыт.

— Сегодня и завтра остаёшься без еды. Понял, Шершень?

— Понял, — на секунду застыл Никита.

Желудок предательски заурчал.

* * *

Без еды Никита остался на три дня. При этом Сиси пошёл дальше и не давал ему даже воды. И безостановочно заставлял работать. Тогда бизнесмен взял и нарисовал осла вместо лошади. Большого, красочного, с доброй мордой, смешно торчащими ушами и жующего морковку.

Сиси за эту выходку избил хозяина «Схватишек» до полусмерти палкой, затем добавил ногами. А когда устал, начал припаливать валявшегося на полу человека факелом.

Следующие четыре дня навсегда выпали из памяти бизнесмена. Племянник императора не давал еды и воды, избивал и заставлял работать почти без отдыха. Всё происходило в полуобморочном состоянии и будто не с ним вовсе.

Очередное утро началось с того, что Сиси принёс еды и воды. Никита уже искренне думал, что пришёл его час. Не помнил, сколько в точности человек может прожить без воды, но чувствовал, что его организм исчерпал свои ресурсы. Потом Сиси отпустил человека к озеру, помыться. Затем произошло и вовсе неожиданное — отвёл к знахарке. Та залила открытые раны кумысом, обработала мазью из каких-то травок. А синяки, оставшиеся от побоев, намазала плохо пахнущей маслянистой субстанцией. Последним этапом лечения стал отвар, которого полагалось выпить чуть ли не литр.

После этого Сиси повёл Никиту в Тоннель, где тот рисовал накануне.

— Посмотри, Шершень, что ты вчера за убожество накалякал, — указал в одну действительно плохую лошадь племянник императора. — Я не стал тебя вчера бить, но сегодня наверно высеку, если ты нарисуешь что-нибудь подобное. Бегом стёр и нарисовал красиво!

Бизнесмен опустился перед рисунком на колени и принялся его стирать.

— Я тебе, Шершень, советую лучше и шустрее работать, — Сиси присел у противоположной стены. — Ты, тварь, испытываешь моё терпение. А его уже и так немного осталось.

Никита на мгновение прекратил работать. Хотелось высказать этому заносчивому подростку всё, но он боялся наказания. Прилежно стёр неудавшуюся лошадь и принялся рисовать новую. Сил организма хватило ненадолго, и он вскоре устал. Рука не хотела проводить ровную линию, глаза слипались, будто веки оснащены двумя мощными электромагнитами. В итоге вместо некрасивой лошади, нарисованной накануне, у него вышло кардинальное убожество с длинной шеей, ушами как у слона, хвостом лайки и недоразвитыми копытами. Когда Никита это увидел, то нервно сглотнул. Обернулся. Сиси прикемарил — свесил голову на грудь и тихо посапывал. Тогда бизнесмен взялся за губку и принялся стирать. Успел убрать лишь голову, когда услышал:

— Шершень, ты что нарисовал?!

Последовал удар плетью. И те дни, о которых Никита никогда больше не вспоминал. Ежедневно его били, морили голодом и жаждой, пытали огнём. Сиси издевался над человеком с такой извращённой фантазией и безграничным бессердечием, которые есть лишь у подростков и маргинальных элементов. Знахарка не успевала залечивать раны, нанесённые человеку надсмотрщиком.

При этом работу никто не отменял. И чем сильнее издевался Сиси над Никитой, тем он хуже рисовал. Физически не мог лучше. А чем хуже рисовал, тем сильнее издевался над ним племянник императора.

Однажды при работе в Тоннеле Великой Лошади хозяин сети супермаркетов на удивление самому себе закончил работу быстро и при этом хорошо. Лошадь с первого раза получилась такая, как требовал, со слов Сиси, император.

— Молодец! — надсмотрщик поджал нижнюю губу. — Действительно хорошо у тебя получилось, Шершень!

Никита понимал, что ему требовалось сказать «Спасибо». Говорить это представителю подземного народа не хотелось.

— Я тебя сегодня не буду наказывать, — посмотрел в глаза человеку Сиси. — Но и добавки ты у меня не получишь, понял Шершень?

Никита не мог себя заставить ничего вымолвить. В последнее время он вообще перестал говорить.

— Не слышу ответа?! — Сиси отвесил человеку звонкую пощёчину.

— Понял, — опустил голову Никита. Щека горела то ли от стыда, то ли от шлепка.

— Вот и отлично, скотинка моя! — племянник императора с наигранной любовью потрепал человека за щёку. — Как бы ты назывался там? — указал пальцем в потолок. — Раб? Вот и отлично раб!

* * *

В пещеру Никита вернулся уставший и голодный. Создавалось впечатление, что руки и ноги готовы отвалиться. Завалился на спину и закрыл глаза. В душе поселилась пустота. Лежал и ни о чём не думал. Из коридора донёсся шорох. Охранник прошёл мимо «камеры».

«Раб» — замелькало перед глазами красное слово.

Бизнесмен открыл глаза, но тьма так и осталась тьмой. Перед взором по-прежнему крутилось слово, сказанное племянником императора.

Хозяин «Схватишек» повернулся на левый бок, подложил руки под голову, а колени притянул к груди. Закрыл глаза и попытался ни о чём не думать. Не тут-то было. В голову так и лезло презрительное «Раб». Перед глазами поплыли галеры с невольниками на вёслах, негры на хлопковых полях стали собирать урожай, почерневшие от палящего солнца строители пирамид принялись тащить огромную глыбу вверх по деревянным настилам, крепостные занялись сенокосом на барских полях. Никита лежал, смотрел на картинки собственного подсознания и не видел отличия между их существованием и собственной жизнью. Нет сомнений, что его когда-нибудь забьют до смерти. Или голодом заморят. Или и то и другое вместе взятое — что ещё вероятнее. Выход один — побег. Никита помнил последнюю свою попытку. И сумасшедшая женщина с мужчиной-калекой не шли ни в какое сравнение с огромной псиной. И что самое интересное, о чём бизнесмен сообразил только теперь, было в их зрении. Они в принципе видели. Он помнил глаза женщины и инвалида-людоеда. Помнил взгляд огромной собаки. Они не рождены в тоннелях наглухо законсервированной ветки московского метро. Они пришли сверху. И выход на поверхность несомненно был. Оставалось загадкой как его найти.

Никита перевернулся на другой бок. Ему почему-то казалось, что приложи он больше усилий и выход найдётся. Ведь несомненно то, что из этой неоткрытой ветки метро можно выбраться на поверхность. Или в обычный тоннель, откуда добраться к ближайшей станции. Хозяин сети супермаркетов никогда не любил людей так, как в этот момент. Если бы кто-нибудь из его персонала сейчас помог бы ему выбраться, то он бы его озолотил. У Никиты появилась идея вернуться и попробовать миновать собаку по параллельному тоннелю.

Непроизвольно задумался, откуда могла появиться целая неиспользуемая ветка?! На что могли наткнуться под землёй в Советском Союзе, из-за чего Сталин приказал законсервировать первую ветку? Чего испугалось мощнейшее объединение стран во всей истории человечества? Подумав об этом, Никита как-то поостыл с желанием снова туда лезть. Вряд ли в СССР испугались гигантской собаки. Или её предков, пусть ими хоть все тоннели кишели. Скорее всего перед запуском движения там обнаружили нечто настолько страшное, что Сталин решил не тратить попусту людей и начать стройку заново. Никита понял, что ему не интересно из-за чего законсервировали эту ветку, почему о ней никто не знает на поверхности. Пусть земля хранит свои секреты. Она это умеет делать лучше людей.

Простая до безобразия мысль пришла в голову бизнесмену — склонить какого-нибудь сихирти к тому, чтобы вывел на поверхность. Ведь он может не только пообещать практически что угодно, но и дать! Эта мысль показалась простой и очевидной. И даже не сразу вспомнил, что уже пытался привести её в исполнение несколько раз. А когда вспомнил, захлестнуло отчаяние. Никита перевернулся на спину и широко раскинул ноги. Ему так хотелось покинуть подземелья, что он бы согласился на многое. Пришла в голову банальная мысль: взять заложника. Племянник императора подходил для этой роли на все сто процентов. Нож к горлу и требование вывести наверх, а отпустит лишь когда окажется на поверхности. А там его даже гепард догнать не сможет. Был в этом замысле один большой минус. Хозяин «Схватишек» не знал степени любви императора к собственному племяннику. Ведь тогда Гоги пришлось бы выбирать между безопасностью племени и жизнью Сиси. Сохранив родственника, он мог потерять трон. А это чревато тем, что план человека изначально обречён на провал. Оставался вариант, что надсмотрщик выведет на поверхность лишь бы не быть убитым. Никита призадумался всерьёз. Зачем вообще выставлять какие-то требования императору, когда можно выдвинуть их его племяннику? Нож к горлу аргумент серьёзный. Там в первую очередь будешь думать о собственной безопасности. Да и Гоги будет легко — сказать, что пленник сбежал.

Бизнесмен привстал. Почесал в недоумении нос. Поразился, и как ему раньше эта мысль в голову не пришла?!

Оставалась одна маленькая, но крайне неприятная загвоздка. Где взять нож? Никита вновь лёг и подумал о том, что Сиси может оказаться патриотом собственного народа, ведь для сихирти это в порядке вещей. Это ведь русские могут за зелёные бумажки продавать родную страну и собственную нацию. Никита поморщился от вывода, но, глядя на олигархов, почему-то владеющих ресурсами России, на чиновников, ворующих миллиардами бюджетные деньги, понял, что к другому выводу прийти попросту не мог. Может и сихирти продавали бы всё и всех, обладай достоянием России? Может русские вели бы себя так же патриотично как сихирти, живи в невероятных Тоннелях под землёй? Неизвестно. А если Сиси скажет, что не выведет? Что тогда делать? Если не убить племянника императора, то он точно убьёт человека. Убить? И отправляться на поиски выхода? Что встретит на этот раз в подземных Тоннелях? Что ещё скрыто от людей в исполинском, мрачном и опасном лабиринте?

Никита лёг на правый бок. Обхватил руками колени.

Решил, что брать заложника слишком рискованно. Побег — рискованно. Бизнесмен чувствовал себя негром, увезённым англосаксами в далёкую Америку. И жив, и работаешь, только уже не человек. О чём ему прямо, на его же языке, Сиси и сообщил.

— Думай, башка, думай! — пробормотал хозяин сети супермаркетов. — Думай!

И тут, словно в ответ, почувствовал запах гнили.

— Ы? — раздалось перед самым лицом.

Подсознание услужливо нарисовало картинку, как изувеченный и лишённый разума человек в противогазе встал на одно колено, опустился на руки и вытянул голову к пленнику. И спрашивал, а не замыслил ли его подопечный чего-нибудь непозволительное?

Никита перевернулся на другой бок. Поразился собственному хладнокровию.

Человек привыкает ко всему.

* * *

Традиционный пинок под рёбра означал утро.

— Вставай… — немного замялся Сиси. — Раб. У нас сегодня интересная работа. Если выживешь, конечно.

Никита медленно поднялся. В последнее время он привык к тьме. А тут по стенам прыгал свет от факела. Опостылевшая пещера выглядела необычно.

— Я есть хочу. И пить. И помыться, — бизнесмен хмуро глянул на своего хозяина.

Сиси округлил глаза.

— Ты чего Шершень?! — сделал шаг назад, будто человек ему пригрозил. — А ещё чего ты хочешь, тварь?

— Свободы, — непроизвольно вырвалось у Никиты.

Племянник императора с несвойственной ему внимательностью посмотрел на человека. А потом ткнул ему факелом в лицо. Бизнесмен успел закрыться рукой.

— Ты умом тронулся, Шершень? — Сиси несильно хлестнул человека плетью. — Шагай давай. После работы покормлю. Если посчитаю нужным. А к озеру завтра утром отведу. Опять же, если посчитаю нужным. Понял, Шершень?

Никита не ответил. Молча направился к выходу. Ожидал, что спину разорвёт боль от удара плетью, но племянник императора отчего-то сжалился над человеком.

И вскоре стало ясно почему.

Рисовать пришлось в Тоннеле Реки. Причём не на обычных стенах, как делал до этого, а на своде, над рекой. Вначале Никита даже не понял, чего от него хотят. После удара плетью, десятка угроз и ругани, догадался, что племянник императора решил его или утопить… или утопить.

Арка находилась метрах в пяти над рекой. Имела тоненький парапет, где при большом желании мог стоять человек. Но как там рисовать Никита не представлял.

Ещё хуже оказалось на самом деле. Хозяин сети супермаркетов вообще боялся пошевелиться. Прижался спиной к стене и большими глазами смотрел на воды подземной реки. Краски весили килограмма три и настойчиво тянули вниз. Поставить мешок на узкий карниз оказалось невозможно.

— Шершень, ты чего встал! — крикнул с берега Сиси. — Там должна быть лошадь! Сегодня! Или ты спиной умеешь рисовать? — он лыбился, что называется, от уха до уха, донельзя довольный собственной выдумкой.

Бизнесмен отчётливо понял, что на этой стене ничего изобразить не сможет. Медленными шажками двинулся по парапету обратно к берегу.

— Я сказал, рисуй, Шершень! — племянник императора грозно помахал плетью с берега. — Рисуй… раб! Быстро!

Никита проигнорировал эти крики. Не мог оторвать взгляд от быстрых вод. На берегу несколько женщин стирали бельё. Поначалу они не обращали внимания на человека и его хозяина, но теперь начали с интересом наблюдать. Когда бизнесмен оказался на берегу, то на него обрушился град ударов. Сиси бил плетью и руками, но не ставил целью нанести серьёзных повреждений.

Второй раз Никита поднялся на парапет лицом к стене. Теперь он не видел воду. Спина и левая рука болели от ударов, но работу никто не отменял. Хозяин сети супермаркетов взял с собой лишь мел. Решил для начала нанести очертания головы лошади, на уровне глаз. А как будет рисовать туловище и конечности придумает потом.

Голова получилась на удивление быстро и хорошо. Никита почувствовал, что в глазах начало плыть и пошёл обратно.

— Шершень! — услышал с берега. — Испытываешь моё терпение! Тварь!

Девушки к тому времени уже покинули берег, лишь в дальнем конце двое ребятишек возились в глине.

— Мне нужно поесть, — Никита вступил на твёрдую землю, ноги подогнулись, а в глазах поплыло. В следующую секунду понял, что лежит.

В тот день больше работать не пришлось. Оставшееся время бизнесмен ел и пил. Отчего-то Сиси раздобрел. Принёс ему барскую пищу: отварного мяса, какой-то зелени, батон в упаковке «Столичный», маленький кувшин с кумысом и большой с водой.

На следующий день сил заметно прибавилось. Естественно, что с голодухи Никита не смог съесть много, но утром всё равно ничего не осталось. Не стоило трудов догадаться, кто украл всю еду. Это мог сделать лишь тот, кто охранял пленников, и при этом передвигался бесшумно.

Большое потрясение Никиту ждало чуть позже, когда стоял на тонком парапете и пытался нарисовать мелом контуры лошади. Он немного приловчился. Стоило двигаться по парапету вперёд-назад и тогда получалось сносное изображение.

Когда хозяин «Схватишек» вывел спину и хвост лошади, и начал примеряться к задним ногам, то услышал голос Сиси с берега:

— Знаешь, что я подумал этой ночью, Шершень? — вопрос риторический, потому Никита промолчал. — Я был со своей невестой. Знаешь её?

Бизнесмен посмотрел на надсмотрщика. Не предвещал этот монолог ничего хорошего. Его девушку он знал. А точнее видел пару раз. Обычная представительница подземного народа: серая кожа, низкий рост, белые глаза. Из достоинств: каштановые волосы, яркая улыбка, мурлыкающий голос и заразительный смех.

— Красивая она у меня да, Шершень? — поинтересовался племянник императора.

Никита промолчал. Не питал он к женщинам подземного народа никаких чувств. Они, как и африканки из полудикого племени, были для него самками другого вида. Не больше и не меньше.

— И когда я был со своей невестой, — Сиси говорил нарочито громко.

Вдали, на побережье, шесть женщин стирали бельё. И все как по команде замолчали. Сыграл фактор женского любопытства. Племянник императора удостоверился, что они притихли и обратились в два чувства: слух и зрение. После продолжил:

— Я подумал, что было бы неплохо тебя кастрировать! Как думаешь?

Никита чуть мел не выронил в быстротечные воды реки. Выпучил глаза на надсмотрщика. Хотел ответить, да не мог ничего вымолвить — просто открывал и закрывал рот.

— Вижу, тебе нравится идея! — Сиси краем глаза поглядывал на девушек. — И мне нравится. Не будешь отвлекаться. Сосредоточишься на работе. А там глядишь, и мой дядя смягчится к тебе. Он может. Если ты покажешь себя. А для этого тебе достаточно избавиться от лишнего груза. Как думаешь?

— Думаю, что хуже идеи у тебя никогда не возникало, — Никита посмотрел на женщин, прислушивавшихся к словам императорского племянника. Одна из них захихикала, что-то сказала другим, и захихикали все.

Хозяин «Схватишек» понял тот факт, что Сиси говорил по-русски. Или его тут все понимали? Или они с чего-то своего хихикали? Эти мысли были мимолётны. Ситуация не располагала к тому, чтобы задумываться над лингвистическими проблемами.

Бизнесмен ответил не так, как ожидал Сиси. Тот, вероятно, рассчитывал на раболепное «Пожалуйста, не надо!». Девушки хихикали и поглядывали на императорского племянника, видимо, тот что-то начудил. Но от этого легче не становилось, ведь в ближайшем времени придётся забыть, что такое быть мужчиной. Проснулась такая злость, что хозяин сети супермаркетов даже хотел спуститься и придушить ненавистного надсмотрщика. Но быстро передумал. Убить его успеет всегда. Вначале надо продумать, что делать после убийства.

— А мне кажется, — со сталью в голосе произнёс Сиси. — Что это самая лучшая мысль, которая когда-либо приходила мне в голову. Мы вначале отрежем тебе яйца, а потом посмотрим, помогло или нет. И если не помогло, то что ж… признаю свою неправоту.

Никита отвернулся и принялся рисовать. Внезапная мысль поразила его, как пуля. А что если взорвать вторую по направлению течения реки арку? Получалось, что реку бы завалило, и вся вода хлынула по новому руслу. В Тоннели сихирти. Бизнесмену понравилась эта мысль. Долго её обдумывал. Загвоздка в нескольких вещах. Первое и самое главное — где взять взрывчатку? Второе — гарантий, что он завалит русло реки, нет. Может получиться лишь запруда. Третье — лично для него выгоды ноль. Человека, если у него всё получится, наверняка забьют до смерти.

Перед глазами маячила картинка закладывания взрывчатки на карнизе, а потом происходит гигантский взрыв. И весь поток устремляется в Тоннель Реки. Дальше Никита представлял плохо. Пришёл к выводу, что эта идея не намного умней той, чтобы его кастрировать. Хотя вторая, скорее всего, будет приведена в исполнение.

* * *

Ближе к вечеру из арки, над которой Никита рисовал лошадь, появился плот. Экипаж — семеро сихирти. Груз — несколько десятков ящиков. Подземные путешественники умело причалили на своей посудине к импровизированному пирсу. Один из них шустро накинул канат на причальный пал, затянул узел. Плот оказался накрепко привязанным к берегу. Широкий в плечах, даже по человеческим меркам, сихирти спрыгнул на сушу. Сиси поспешил встретить гостей. Никита остался рисовать. Наблюдал, как они сошли на землю, поприветствовали императорского племянника. По-видимому, не единожды виделись. Долго разговаривали друг с другом, улыбались, похлопывали Сиси по плечу. Совсем как люди. Собственно Никита и думал, что предок у человека и сихирти один. Просто одно племя в незапамятные времена загнало другое под землю. А все рассказы про Фиди и острова в Ледовитом океане — не более чем миф.

И с тех пор родилась ненависть, из-за которой отдельные люди страдают.

Конечно, в первую очередь, бизнесмен подумал о себе. Но потом попытался представить неимоверное количество женщин, побывавших в застенках подземного народа. Их заставляли рожать, а после забирали детей в рабство. Догадаться какие операции производили с этими людьми нетрудно. Достаточно вспомнить охранника-«мертвяка». И вот, опять. Сихирти из другого племени приплыли для обмена людей на факелы.

Гости вместе с племянником шли ко входу в Тоннель. Никита понимал отдельные фразы, но общего смысла разговора не улавливал. Сдвинулся немного влево, постарался оценить, насколько пропорционально туловищу нарисовал ногу. Сиси крикнул с берега:

— Поговорил сейчас с ними, — кивнул на гостей из другого племени. — Они утверждают, что кастрированные шершни становятся ручными, — он ухмылялся так, что у Никиты засосало под ложечкой. — По-моему самое время применить этот способ!

Сиси недвусмысленно посмотрел на человека. У Никиты зачесалось в промежности. Поднёс туда руку и непроизвольно схватился за органы. Если поначалу надеялся и думал, что заявление императорского племянника всего лишь издевательство, то теперь ни грамма не сомневался — завтра придётся стать евнухом.

* * *

Вечером Никита опять не мог уснуть. Пищу Сиси, на удивление, принёс. Бизнесмен плотно поел, напился кумыса так, что захмелел. Казалось — созданы все условия. Но какой мужчина сможет забыться сном, если ему грозит кастрация?

Никита вертелся с боку на бок. Левой рукой щупал между ног, словно тамошние органы могли самопроизвольно куда-нибудь деться.

Мысль с пистолетом пришла неожиданно. Была смелой и дерзкой. Могла выгореть. Никита даже долго не размышлял. Поднялся и на ощупь направился к выходу. В такой ситуации мужчину может понять лишь мужчина. Когда на кону твои яйца, то любой из представителей сильного пола рискнёт жизнью.

Никита ждал, что появится зловонный охранник с неизменным «Ыыыы». Бизнесмен обратился в слух и обоняние. Никого. «Мертвяк» или затаился или… Хозяин сети супермаркетов даже не знал, что предположить. Чем мог заниматься этот огрызок человека в свободное от работы время? И было ли вообще у него свободное время? Никита прождал ещё чуть-чуть. Затем смело шагнул за пределы пещеры. На кону яйца. И бояться быть избитым, когда тебе грозит кастрация всё равно, что опасаться гопников, убегая от смерча.

Поначалу двигался медленно, каждый миг ожидал удара. Ему уже не надо было пользоваться глазами, чтобы понимать куда идти. Достаточно щупать стену и принюхиваться. Воняет испражнениями — значит прошёл мимо камеры с потенциальной роженицей. Провал в стене и нет запаха — пустая пещера. Каждый миг Никита ожидал нападения. И был готов к сопротивлению. Наконец, впереди показался свет стационарных факелов Центральной Пещеры. Ещё несколько сот шагов и бизнесмен оставил Тоннель Шершня за спиной.

Чем занимался охранник, что пропустил побег одного из людей, осталось загадкой. Вполне вероятно, что фортуна сомкнула ему глаза. Никиту это, в принципе, мало интересовало. Единственное, что волновало бизнесмена — собственные яйца.

Огонь горел лишь в двух каменных чашах. Центральная Пещера тонула в сумраке. На одном из столов стояла пустая пластиковая бутылка. Покинутой эта пещера выглядела крайне непривычно. Вдоль стенки он прошёл к Тоннелю Невозврата. Осторожно заглянул внутрь. Через каждые десять метров торчали факелы и до ближайшего изгиба хозяин «Схватишек» никого не увидел. Почему-то вспомнилась фраза «Везёт, как утопленнику». В какой-то мере Никита даже хотел, чтобы его поймали сейчас. До того, как возьмёт пистолет. Ведь тогда уже придётся стрелять. А патронов всего два. Шансы, что найдёт ещё, стремятся к минус бесконечности.

До склада человеческих, вещей, добрался незамеченным. Света из Тоннеля не хватало, чтобы полностью осветить большую пещеру с наваленной в центре горой. Но Никите этого и не требовалось — он прекрасно помнил, где спрятал пистолет, снотворное, мобильник. Откинул женскую куртку, прикрывавшую его богатство. Всё на месте. Никита схватил пистолет и вернул куртку на место. Если удача сегодня улыбалась, то надо пользоваться ей на все сто. План созрел моментально — пробраться в Императорский Тоннель и взять в плен самого Гоги. Вот ему есть, что терять! Он точно покажет, где выход. Власть имущим, как правило, своя шкура намного ближе, чем свой народ. И бизнесмен сильно сомневался, что в этом постыдном качестве есть различия между людьми и сихирти.

Хозяин сети супермаркетов подошёл к выходу из пещеры, посмотрел в одну и в другую стороны — никого. Пистолет в руке придавал уверенности. О том, что там два патрона, Никита старался не думать. Вообще не хотелось, чтобы те покидали ствол. Но если придётся их применить, то медлить не станет.

На обратном пути, через Тоннель Невозврата, тоже никто не встретился. Создавалось такое чувство, что все сихирти, как по команде, разбрелись спать. Бизнесмен уже представил, как вновь окажется среди людей. В привычном мире, где у жителей есть зрачки…

Когда оставалось несколько шагов до выхода в Центральную Пещеру, в Тоннель Невозврата повернули двое сихирти. Первый нёс зажжённый факел. У второго из рюкзака, сделанного в Поднебесной, торчали палки запасных. Факельщики выполняли обычный обход. Увидев обнажённого человека, оба замерли, как вкопанные. И тогда бизнесмен совершил непростительную ошибку. Поднял пистолет и хладнокровно выстрелил в сихирти с факелом. О том, что сделал, Никита старался не думать. Если бы перед ним стоял человек, то хозяин «Схватишек» скорее всего не смог бы нажать спусковой крючок. Но перед ним стояли двое особей, отдалённо напоминающих людей. А третья особь этого вида собралась его кастрировать…

В подземных Тоннелях грохот выстрела был сопоставим со взрывом атомной бомбы. Никите показалось, что барабанные перепонки за малым не лопнули. Пуля вонзилась подземному жителю в правое плечо. Бросила его лёгкое тело на стоявшего позади напарника. Факелоносец на растерялся. Успел отпрыгнуть от падавшего на него товарища. Мгновенно сбросил рюкзак с факелами, будто тренировался всю жизнь. И, не успел Никита направить на него оружие, с криком «Помогите» скрылся за пределы досягаемости пули.

Бизнесмен рванулся к выходу из Тоннеля. Факел потрескивал на полу. Сихирти с простреленным плечом что-то тихо бормотал, словно молился. Его коллега, как заклинившая сирена, вопил «Помогите». Никита выскочил в Центральную Пещеру. Сихирти добежал к Императорскому тоннелю. Хозяин «Схватишек» наскоро прицелился и плавно нажал спусковой крючок. Второй выстрел получился не таким громоподобным. Но и не таким метким. Пуля ударила в стену, а факелоносец скрылся в Тоннеле. Мгновение бизнесмен размышлял, что делать. Отправиться, как и планировал, брать в плен Гоги? Или…

— А что «или»? — сам себе ответил Никита.

Он уверенно направился к Тоннелю, где скрылся сихирти. Но не успел сделать и пяти шагов, как оттуда высыпало не меньше двадцати воинов.

— Спецназ хренов! — Никита почувствовал иррациональную уверенность в собственных силах. Словно ребёнок, пересмотревший боевиков. — Ну что, шакалы, перестрелять вас, а? — направил на них оружие на затворной задержке.

Воины, все как один, впились в него белёсыми глазами. Начали окружать. Никита непроизвольно попятился.

— Стоять всем! — он, как ему казалось, грозно помахал оружием, но воины не остановились. Им не внушал опасения голый человек с непонятной штуковиной в руках. Они взяли его в полукольцо и наступали, выставив копья.

Никита бросил короткий взгляд за спину. Оставался вариант лишь попробовать скрыться во Внешнем Мире через Тоннель Выхода. Но без факелов это гарантированная смерть. Перед глазами мелькнуло древко копья. Кто-то из воинов не упустил случая. Никита почувствовал, как колени подгибаются, увидел приближающийся пол.

Окружающую действительность поглотил мрак.

* * *

О купании бизнесмен забыл. Питаться после неудачного побега приходилось баландой непонятного содержания. И то не каждый день. Племянник императора мог принести её, мог не принести. А на утро ещё и избить, за то, что человек жалуется на голод. Побои стали постоянным спутником. Чаще всего Сиси бил ногами без дела. Метил, в основном, в брюшную полость. И стоило Никите чуть «раскрыться», как сразу получал удар между ног. За малейший проступок сихирти хлестал человека плетью. И теперь до крови. Знахарка уже недобро косилась на императорского племянника. Никто не любит, когда ему добавляют работы. На спине не осталось живого места, руки и грудь являли собой печальное зрелище. И даже на лице не переводились рубцы. При этом о кастрации Сиси больше ничего не говорил. Никита помнил, что Туди рассказывал о наказании для людей, если те посягнули на жизнь и здоровье кого-нибудь из подземного народа. С чем связано помилование, хозяин «Схватишек» не понимал. Скорее всего, всему причиной был именно Сиси. Император догадывался, что человека вынуждают вести себя подобным образом. А может работа подходит к концу и тогда от художника избавятся как от сломавшегося инструмента? Конечно, Гоги его ценит, но всему есть предел. И бизнесмен чувствовал, что уже близко-близко к нему подошёл.

Во время очередного избиения у Никиты в мозгах словно щёлкнул тумблер. Он прекратил чувствовать боль, бояться, думать. Встал, забрал плеть, словно палку у ребёнка, и принялся хлестать Сиси. Племянник императора с криками и воплями бросился в сторону Центральной Пещеры. Хозяин «Схватишек» гнался следом и лупил плетью.

Закончилось тем, что Никиту окружили воины и древками копий забили до потери сознания.

* * *

В жизни хозяина сети супермаркетов мало что изменилось. Сиси желал, чтобы человека «отпустили». О чём несколько раз даже напрямую сказал. Он ещё сильнее и чаще принялся его избивать. Зачастую без какого-либо повода. Различались побои теперь лишь степенью остервенелости. Если обычно племянник императора бил без злобы, то когда Никита что-либо делал не так, хлестал с особенным ожесточением. Его белёсые глаза сужались, губы превращались в тонкую линию. Любой посторонний наблюдатель видел: насколько жертве больно, настолько надзирателю приятно. Теперь большую часть времени Никита находился у знахарки, которая даже прекратила здороваться с племянником императора. Если бы не эта женщина, Сиси убил бы человека. При помощи её зелий, снадобий, кремов и отваров, раны заживали почти так же быстро, как и наносились. Видимо это и бесило надсмотрщика. И он старался, чтобы очередной удар плетью как можно сильнее, глубже и больнее рассёк кожу раба. Теперь в те редкие моменты, когда надо работать, бизнесмен меньше всего работал. Делал всё, чтобы нарисовать плохо или как-нибудь, но подпортить изображение. О старании забыл в принципе. Мулякал, что называется, левой ногой через правое ухо. И за это его били. И чем больше били, тем сильнее старался навредить подземному народу.

Как-то, в Тоннеле Далёкой Звезды, Никита нарисовал лошадь. Когда заканчивал последнее копыто, почувствовал тёплую струйку на спине. Резко повернулся, и струя ударила ему в лицо.

— Нравится моя моча, Шершень? — племянник императора истерично расхохотался. — Это мой тебе подарок на Пипюити! — довольный шуткой он перевёл струю на мешок с красками. Когда поток иссяк, помахал детородным органом перед человеком и лишь после убрал в штаны. — Знаешь, меня тут пучить начало, — погладил живот. — Чтобы когда я пришёл, всё было готово. Поняла тварь безродная?

Сиси плюнул в лицо человеку и с довольной ухмылкой ушёл.

Никита смотрел вслед надзирателю, пока тот не скрылся за поворотом Тоннеля. А потом стёр у лошади зубы и со злости нарисовал ей волчьи клыки. В мешок с красками лезть противно. Но Никита пересилил себя. Давно понял, что Сиси надоело следить за человеком. Ему хотелось проводить свою молодость вместе со сверстниками, а не торчать дни напролёт с рабом. Но и дядю боялся ослушаться. Остался лишь один способ избавиться от шершня — принудить к бунту, заставить дядю «отпустить» талантливого раба. И Никита чувствовал, что Сиси идёт верною тропою. Рано или поздно, но у бизнесмена не получится сдержаться. И тогда он будет избивать этого белоглазого выродка, до последней капли сил. Или пока тот не умрёт.

Хозяин «Схватишек» принялся рисовать вторую лошадь. В процессе того, как выводил круп, в голову пришла неожиданно-детская, а оттого весёлая мысль. Он дорисовал лошади половые органы самца. Причём такого размера, что ни одному слону и не снилось.

Вернулся Сиси. Когда увидел лошадей, то покраснел. Довольная улыбка выползла на его лицо.

— Ну, теперь я тебя забью насмерть, Шершень! — он похлопал плетью по ноге, прищурил белёсые глаза, словно приготовился окунуться в нирвану. — Готов, раб?

И в этот момент Никита отчётливо осознал, что единственный способ сбежать — Пипюити! День, когда все подземные жители, от мала до велика, перепьются кумыса. Только в этот раз праздник пойдёт по иному сценарию. Осталось лишь придумать, что делать после того, как все сихирти уснут.

Сиси принялся избивать человека. Изо всей силы. С оттягом. Так, чтобы плеть сдирала кожу целыми полосками.

* * *

Ночью Никита не мог уснуть. Частью из-за перевозбуждения от идеи, которую собирался воплотить в жизнь. Но в основном из-за побоев. На теле не осталось живого места. Спина после избиения превратилась в кровоточащее месиво. К лицу больно прикасаться. Левый бок дико ныл от ударов ногами, а в ушах звенело. Тоже от ударов ногами. Между ног поселилась слабая ноющая боль — последствие удачного попадания императорского племянника. На правом бедре Сиси оставил глубокий рубец — особенно сильный удар плетью. Знахарка долго колдовала над ранами. И, если б не она, бизнесмен бы точно не выжил. Вероятно, ей пришлось пустить в ход все знания и умения.

Обидно то, что на следующий день человека вновь изобьют. Об этом знали: и знахарка, и Никита, и императорский племянник. Вопрос в том, насколько сильно. И каждый из них догадывался, что очередное избиение может стать последним. Какой бы сильный организм не был у человека, какими бы знаниями не обладала подземный доктор, а бесконтрольная разрушающая сила всегда мощнее.

Постепенно мысли бизнесмена переключились на идею о снотворных таблетках в чане с кумысом. Он пока не задавался вопросом, каким образом сможет бросить их туда. Размышлял, что делать после того, как сихирти уснут. Взять заложника — первое, что приходило на ум. И казалось самым здравым решением.

Следующая мысль, мелькнувшая в голове избитого человека — вырезать всё племя подземного народа. Под чистую. Перед глазами пронеслись кровавые картинки. Но хозяин «Схватишек» знал, что, по-настоящему, не сможет этого совершить. Кравожадностью не вышел. Когда чувства чуть поостыли, решил, что будет лучше, если всех свяжет и…

А дальше не придумал. Представил, как стоит в Центральной Пещере, а вокруг лежат связанные сихирти. Мужчины, женщины, старики и дети.

«И что дальше?» — задал себе вопрос Никита.

Ответить не смог.

Следующие идеи были и вовсе фантастическими. Попробовать запустить космический корабль из Тоннеля Далёкой Звезды; пробраться на подлодку и вызвать по рации спасателей…

* * *

Проснулся бизнесмен, как всегда, от удара ногой под рёбра.

— Вставай, Шершень! — Сиси выглядел бодро, а серое лицо разрезала презрительная улыбка, будто смотрел на опустившегося бомжа. — Или ты сегодня не хочешь работать, тварь? Может, болит что-то? А, скотина?

— Нет, всё нормально, — выдавил Никита.

Он поднялся на ноги с таким чувством, будто всю ночь отпахал на каменоломне. Мучил голод, но про завтрак бизнесмен даже не спрашивал. Всё равно ответ известен наперёд.

Хозяин «Схватишек» молча поднял мешок с красками. Хмуро посмотрел в белёсые глаза надсмотрщика.

— Чего вылупился? — беззлобно бросил императорский племянник. — Шагай!

И они направились в сторону Центральной Пещеры. Один раз бизнесмен замедлился и получил удар плетью по спине. Боль пронзила каждую клеточку многострадального тела. Никита поморщился, но промолчал.

До места работы им дойти не дали. Стоило человеку и его надсмотрщику выйти в Центральную Пещеру, как они увидели необычное оживление. Множество воинов и почти все сихирти сгрудились вокруг императора. Жадно ловили каждый звук. Гоги давал указания воинам.

— Стой, Шершень, — скомандовал Сиси. — Если сдвинешься с места, забью насмерть! — и для острастки погрозил человеку плетью.

Племянник императора потрусил к дяде. Сразу пробиться к родственнику не получилось. Вначале жители не давали пройти, затем воины. Наконец он смог продраться. Император к тому времени умолк. Воины устремились к Тоннелю Выхода.

Никита стоял и ждал, когда Гоги наговорится с племянником. Сиси во время разговора недобро поглядывал на человека. Бизнесмен даже задумался, а не сотворил ли чего противозаконного? Начал лихорадочно вспоминать свои действия. Что мог наделать, чтобы до сих пор не получить побоев?

Сиси вернулся хмурый.

— Шагай, тварь! — ударил человека по сахарной косточке. Никита зажмурился от боли. Но больше постарался никак её не проявлять. Незачем радовать надсмотрщика. Бизнесмен сделал несколько шагов, когда получил ещё один удар. Кулаком по почкам.

— Просто так, — хихикнул племянник. — Настроение себе поднимаю, Шершень.

* * *

К обеду в Центральную Пещеру сошлись все сихирти. Лишь самые древние старики, да самые юные подземные жители остались по домам. В центре пещеры установили три п-образные перекладины. К каждой за руки и за ноги, привязали человека. Двух женщин и мужчину.

Никита с Сиси пришли последними.

— Стой здесь, — надсмотрщик остановился возле одного из стационарных факелов. — Сделаешь хоть шаг отсюда и… — многозначительно замолчал он.

— Помню, помню, — устало пробормотал бизнесмен. — Забьёшь насмерть.

— Именно! — погрозил плетью племянник императора.

В пещере стоял жуткий галдёж. Чувствовалось, что подземное население крайне перевозбуждено. Сиси вскоре вернулся. Рассказал, что три человека попытались сбежать. И на выходе во Внешний Мир убили троих воинов-сихирти.

— А ещё, — сокровенно поделился надсмотрщик. — Они нашли выход на поверхность.

— Правда? — не поверил собственным ушам Никита. И странным ему показалось не то, что люди чуть не сбежали, а то, что племянник императора поделился этой информацией.

— Нет, скотина! — Сиси злорадно ударил человека снизу по подбородку. — Ты, тупая тварь, всё мечтаешь, что сможешь найти отсюда выход?! Нет, Шершень, — не без гордости заявил он. — От нас не сбежишь! Хочешь не хочешь, а я когда-нибудь обязательно забью тебя до смерти! — подарил человеку мерзкую улыбку.

Никита почти не обратил внимания на угрозы императорского племянника. Размышлял, правду ли тот сказал. Доказательств, что привязанные к перекладинам люди побывали на поверхности — нет. Если бы у кого-то колени были перепачканы в земле, или травинка куда-нибудь прилипла. Сколько бизнесмен ни всматривался, ничего не обнаружил.

Люди кричали, пытались вырваться. Сильнее всех старался мужчина. Его мускулистое тело красноречиво говорило о часах, проведённых с гантелями в руках. Голый, распятый на перекладине. Беспомощный и жалкий, несмотря на мат, льющийся из него ниагарским водопадом.

Сиси растворился в толпе. Один раз Никита увидел его недалеко от императорского трона. Бизнесмен не решался отойти от стационарного факела. Ходил вокруг, жадно прислушивался к царившему гомону. Иногда поглядывал в сторону привязанных к перекладинам людей. Он не испытывал к ним, ни жалости, ни сочувствия. Девушки — явно новенькие и ещё не рожавшие. Одна яркая блондинка, вторая, жгучая брюнетка. Там, наверху, они считались красавицами, да и в этих скотских условиях сохранили внешний блеск. Никита призадумался, а как они сюда попали? Может, как в дурацких дешёвых американских ужастиках: ехали ночью на машине через лес и та сломалась? Усмехнулся — настолько эта мысль показалась нелепой и глупой. Как и подавляющая часть американской киноиндустрии.

Палачи, тем временем, готовились к экзекуции. Мочили плети в тазе с уксусом и макали в соль. Делали это с каменными лицами. Так, будто их заставили совершать неприятную, но крайне необходимую работу. Приговорённые не видели этих приготовлений, всё происходило у них за спиной. Но видел Никита — и теперь начал понимать, что побои Сиси на самом деле детский лепет по сравнению с тем, что предстояло неудавшимся беглецам. Толстые нагайки заканчивались шипом. От одного их вида у бизнесмена заныли раны на спине.

Гоги устроился поудобнее на переносном троне. О чём-то говорил с высоким воином. Никита почувствовал раздражение. Кто дал этому жирдяю право решать, кому из людей жить, а кому быть забитым плетьми? Наверно тот же, кто дал право людям издеваться над людьми.

Император почувствовал взгляд человека. Посмотрел на бизнесмена. Вяло махнул рукой. То ли приветствовал, то ли приказывал внимательно наблюдать.

Избиение началось. К каждому из людей подошли два палача с нагайками. Короткий взмах — удар — крик. Никита непроизвольно сглотнул. Мужчина стиснул зубы и закрыл глаза. Он, как и подобает мужчине, крепился, не собирался радовать зрителей криками и мольбами о пощаде, хотя мгновение назад материл так, что у грузчика уши в трубочку могли свернуться. Женщины, до того молчавшие, истошно закричали, будто с них разом сняли кожу. По собственному опыту Никита знал, что первый удар плетью самый болезненный.

То, что неудачливых беглецов забьют до смерти, сомневаться не приходилось. Туди говорил, что за убийство или причинение вреда здоровью сихирти, человеку полагается смертная казнь.

Мужчину били чаще и сильнее, нежели девушек. Никита, поверх голов подземного народа видел, как кровь летит тоненькими струйками после каждого взмаха нагайки. Мужчина сдался после десятого удара, когда под ним собралась лужа крови, закричал на высокой ноте. К тому времени он искусал губы, а из закрытых глаз обильно текли слёзы. Принялся умолять прекратить. Раскаивался. Но каждые две-три секунды получал новый удар. И уже через пол минуты выл и рыдал, что-то мямлил.

Женщин хоть и били чуточку слабее, кричали они в десять раз громче. Как понял Никита, меньшие усилия палачи прилагали, не из-за жалости, а чтоб не убить раньше времени. Блондинка билась, как птица в клетке. Даже зубами старалась дотянуться к путам. Под ней почти не было крови, словно в её жилах ничего не текло. Зато под брюнеткой скопилась огромная бурая лужа. В какой-то момент она завизжала так, что у Никиты заложило уши.

Мужчина испустил истошный крик, после чего повис на верёвках. Палачи перерезали путы на ногах и повернули спиной к народу. Крепко привязанные к перекладине кисти рук вывернулись так, что сомнений в смерти человека не осталось. Его спина к этому времени выглядела, словно разделанная туша свиньи, или коровы. Рёбра и позвоночник отчётливо проглядывались на фоне плоти.

Блондинка перестала реагировать на удары, сыпавшиеся, словно из адского рога изобилия. Прикусив нижнюю губу, старалась вытащить руки из пут. И Никита видел, что у неё потихоньку, но получалось. Большие пальцы сместились из суставов, кисти постепенно начали выходить. Бизнесмен сжал кулаки, напрягся. Он искренне болел за девушку. Почему-то казалось, что сумей она освободить руки, и неизбежная смерть отступит. Такое же чувство создалось и у палачей. Они начали бить сильнее. А потом со всей силы. Никита в точности не видел, но вероятнее всего блондинке перебили хребет. Она затряслась, словно её било электричеством. Потом нижняя часть безвольно повисла, а верхняя конвульсивно задёргалась. Следующий удар прекратил мучения навсегда.

Брюнетка снова истошно закричала. И это был предсмертный вопль боли, страха и отчаяния. Её кулак разжался и Никита отчётливо увидел листик, выскользнувший оттуда и улетевший под ноги сихирти.

План созрел моментально. Бизнесмен ещё несколько мгновений находился в прострации — не верил, что ему, наконец, подвернулся реальный, настоящий шанс побега. Затем нечеловечески громко закричал-заверещал и бросился туда, где хотели убить его надежду на спасение.

Дикий крик оправдал результаты. Сихирти расступились и хозяин «Схватишек» беспрепятственно пробежал к месту казни. Что делать Никита не знал, но понимал, что делать что-то надо. Иначе её попросту забьют. На мгновение остановился перед опешившими палачами, а потом принялся отплясывать вокруг подвешенной и обезумевшей от боли девушки сумасшедший шаманский танец. Дёргал руками, ногами, подпрыгивал, и кричал на языке подземного народа все слова, которые знал. Голова кружилась, мир вокруг вертелся с бешеной силой, но Никита не сдавался. Слышал наступившую тишину. Понимал, что играет в театре своего спасения. Если ему поверят, то он выберется.

Поскользнувшись на крови, бизнесмен оказался на земле. Хотел резко подняться и продолжить сумасшедшую пляску, но провалился в темноту.

* * *

Очнулся Никита, как всегда, в камере. Вокруг темнота. Голова болела, но несильно. На затылке, сквозь волосы, прощупывалась шишка.

Сиси пришёл задумчивый. И даже ни разу не пригрозил плетью. Принёс еды, воды. Установил факел в пазы, напротив входа. Сам присел рядом с человеком.

— Слушай, — проникновенно начал он. — Мой дядя хочет узнать, а что произошло? Что ты видел?

Бизнесмен выпучил глаза на императорского племянника.

— Твой дядя хочет знать?! А что ж он сам не спросит?! Не похож он на человека… На того, кто через других что-либо узнаёт.

Сиси опустил голову и надолго замолчал. Никита ел и пил. Почти не пережёвывая. Глотал кусками. Неизвестно, что взбредёт надсмотрщику в голову? Не заберёт ли через минуту еду. Сиси вёл себя донельзя странно. Когда направились в Тоннель Реки, признался, что был шокирован. Так уверенно рассказал о Духе Подземелья, что Никита на несколько мгновений поверил, будто в него действительно что-то вселилось. Мимоходом бизнесмен поинтересовался, жива ли брюнетка. Когда спросил о ней, сердце замерло, но положительный ответ чуть не выдал человека с головой. Племянник императора даже упомянул, что её содержат в последней пещере Тоннеля Шершня. Никите хотелось петь и плясать после этой новости. Оказалась, что о девушке все забыли, когда один из людей начал, как сумасшедший отплясывать и говорить языком духа подземелья. Никита чуть не прыснул от душившего хохота. В очередной раз поразился собственной выходке. Чего не сделаешь ради свободы! А пока шли по Тоннелям, Сиси продолжал рассказывать малопонятные истории, большая часть которых были детские страшилки. Никита его почти не слушал. Брёл, глядя под ноги. В Тоннелях им никто не встретился, но бизнесмен сильно об этом не задумывался. Больше всего человека волновала свобода.

— Подожди! — хозяин «Схватишек» резко остановился, и заговорившийся надсмотрщик ткнулся ему в спину. — А когда Пипюити?

— Ты чего, Шершень? — участливо заглянул в лицо человеку Сиси. — Вообще-то сегодня?

И теперь до Никиты дошло, почему в Тоннелях им встретилось так мало жителей. Большая часть подземного народа высыпалась для предстоящих гуляний. И лишь племяннику императора почему-то приспичило работать.

По Тоннелю Реки они прошли до самого конца. Сиси указал на длинную стену вдоль всего берега, где Никита когда-то нарисовал целый табун бегущих лошадей:

— Здесь всё сотрёшь. Понятно?

— Хорошо, — меланхолично пожал плечами Никита.

— И нарисуешь снова бегущее стадо. Но теперь лучше. Понятно, Шершень?

— Понятно, — хозяин «Схватишек» бросил мешок с красками на землю. Размял руки. — Есть какие-нибудь пожелания?

Сегодня племянник императора вызывал у него симпатию. С чем это связано бизнесмен понять не мог. То ли с тем, что Сиси вёл себя почти человечно; то ли с тем, что вскоре Никита планировал расстаться с подземным миром и его обитателями.

— Нарисуй стадо, — задумчиво почесал подбородок Сиси. — Думаю, это самая лучшая идея для этой стены. Много-много лошадей нарисуй! Ещё больше чем сейчас. Столько, сколько у нас даже нет! Понял, Шершень? И чтобы они были намного лучше, чем сейчас. Понял?

— Понял, — снова меланхолично пожал плечами бизнесмен. — Только такая картина быстро не пишется?

Никита ждал удара кнутом. Но сегодня племянник императора кивнул и задумчиво добавил:

— Сколько понадобится — столько понадобится.

Следующие несколько часов хозяин сети супермаркетов рисовал. К делу подошёл основательно. Работу запарывать не хотелось, потому делал с первого раза и хорошо. И что самое удивительно — получалось восхитительно. При этом работа не мешала думать. Изредка бросал короткие взгляды на устроившегося у реки надсмотрщика. Как избавится от него? На душе скребли кошки. Бизнесмен понимал, что упустив этот шанс, уже может никогда не выбраться. Мысленно перебрал несколько десятков вариантов, начиная от вздутия живота и заканчивая тем, чтобы утопить императорского племянника. Но все они были лишены жизни — как сказал бы художник. Никита понимал, что любая из придуманных им схем по избавлению от надсмотрщика обречена на провал по тем или иным причинам. Идеальным вариантом могло стать, если бы Сиси сам куда-нибудь ушёл. Но на памяти бизнесмена такое случалось крайне редко.

Никита нарисовал голову. Сам поразился тому, насколько она вышла потрясающей. Вероятно одной из самых лучших им написанных. Хозяин сети супермаркетов отошёл на десяток шагов, чтобы взглянуть на картину в перспективе. Из Тоннеля Реки выбежали трое сихирти, ровесников Сиси. Никита не помнил их имена, но знал, что они друзья императорского племянника. Одному из них когда-то рисовал лошадь в пещере. В те далёкие времена, когда был практически свободен, а присматривал за ним Туди.

Сиси услышал шаги и мгновенно обернулся, словно ждал прихода друзей. Никита рисовал, а сам прислушивался к их разговору. Друзья в чём-то убеждали племянника Гоги, а тот не верил. Бизнесмен понимал лишь отдельные слова и выражения: не верю, голые, тихонько подкрасться, никто не узнает, неужели он куда-то денется. В какой-то момент препирательства друзей закончились, наступила тишина. Потом один из сихирти спросил Сиси:

— Идёшь?

Никита услышал в тоне говорившего отчаяние.

— Иди, иди, — обернулся бизнесмен. — Я и один справлюсь. Видишь, как хорошо получается? Я сегодня просто в ударе! — и тут спохватился, что надо сказать так, чтобы всё выглядело по-настоящему. На кону жизнь. — Я обещаю себя хорошо вести и плодотворно работать. Так работать, что ты меня потом ещё и хвалить будешь! И, если тебя не затруднит, то взамен прошу лишь завтра утром поспать чуть подольше. Если разрешишь, то я обещаю, что сегодня со мной проблем не будет, вне зависимости останешься ты или уйдёшь.

Никита выпалил слова и лишь потом задумался, а не нагло ли попросил. На правду, по крайней мере, походило. Сиси внимательно посмотрел на подчинённого. Явно что-то заподозрил, но не мог понять, что именно.

— Шершень, ты понимаешь, что если нарушишь обещание, то я тебя засеку до смерти? — прищурился племянник императора.

— Прекрасно понимаю, — кивнул Никита. Внутренности сжались в ожидании решения.

— Если ты что-то замыслил, тварь, то лучше тебе от этого отказаться, — Сиси с несвойственной его возрасту прозорливостью пытался понять задумку человека.

— Да, замыслил. Выспаться завтра. И готов ради этого сегодня плодотворно поработать, — Никита постарался выдавить покорную улыбку и состроить благообразно-рабское выражение лица.

Сиси ушёл в Тоннель Реки, ведомый под руку другом. Перед тем как скрыться он косился на человека — чувствовал подвох, но не мог понять, в чём именно.

Бизнесмен взялся за кисть и принялся рисовать. Про себя считал секунды. Решил выждать пять минут. Больше боялся не выдержать.

— …двести девяносто, двести девяносто один, — считал хозяин «Схватишек», но мысленно находился далеко и на картину, выходившую из-под руки, не смотрел. — … двести девяносто восемь, двести девяносто девять, триста.

Никита замер. Посмотрел на рисунок. У лошади получились слишком длинные зубы — она ещё не скалилась, как собака, но Сиси бы точно не понравилась. Воровато обернулся. Берег пуст. Бросил кисть на землю и направился к Тоннелю. Каждый миг, пока шёл, казалось, вот-вот столкнётся с Сиси. Надсмотрщик увидит, что человек не работает и тогда…

Внутри Тоннеля Реки через каждый десяток шагов горел факел. По пути никого не встретилось. Сихирти участвовали в подготовке к празднику, либо отдыхали. А конечная часть Тоннеля Реки ни для того, ни для другого занятия не годилась.

Никита направился в сторону Центральной Пещеры. Почему-то вспомнилась кольцевая ветка метро. Пришла мысль, что сихирти тоже не хватает такого пересадочного контура, чтобы не ходить через Центральную Пещеру. По пути никого не встретил. На такую удачу хозяин «Схватишек» даже не рассчитывал. Было что-то иррациональное в сегодняшнем везении. Такое чувство, что фортуна продалась ему, словно падшая женщина. Никита понимал, что каждый миг может кого-то встретить, поэтому старался идти естественнее. Будто его действительно куда-то послали. Самый худший вариант — встреча с Сиси. Тогда всё предприятие накроется. Причём с самыми отягчающими последствиями. Если другим он может сказать, что идёт за факелами, то надсмотрщик сразу обо всём догадается.

Первый сихирти встретился возле самого выхода из Тоннеля Реки в Центральную Пещеру. Женщина, спешившая куда-то с ведром воды. Никита опустил голову, придал лицу глупое выражение, согнул спину и засеменил мелкими шажками. Женщина прошла мимо, не обратив на человека внимания.

В Центральной Пещере бизнесмен не изменил поведения. Сгорбившись и мелкими шажками, с опущенной головой, вдоль стеночек направился к Тоннелю Лошади. Шло обсуждение, раздавались возгласы. Никита старался быть тише воды и ниже травы. Смотрел лишь под ноги. И вновь удача продалась ему со всеми потрохами. Никто из сихирти не обратил внимания на человека. Подземный народ привык к тому, что этот шершень имел право свободного передвижения. А в такой знаменательный день, как Пипюити их мысли сосредоточились на празднике. У людей перед пьянкой тоже мозг выключается — не далеко ушли в развитии от подземного народа, хоть и научились уничтожать друг друга миллионами.

В Тоннеле Лошади наблюдалось оживление. Туда-сюда сновали женщины и мужчины, крутились ребятишки. В их мире царило праздничное настроение. Никита чувствовал не меньшее возбуждение. Только по другому поводу — он готовился вернуться домой. Ещё больше сгорбившись, уверенно семенил по Тоннелю. Один из ребятишек прыгал и кричал невнятицу, Никита догадывался, что это какая-то игра слов на языке сихирти. Когда бизнесмен проходил мимо, ребёнок то ли поскользнулся, то ли пошатнулся и грохнулся человеку под ноги. Хозяин «Схватишек» споткнулся и в следующий миг растянулся на полу. Первая мысль — отвесить мелкому подзатыльник или грозно прикрикнуть. Но в следующую секунду подумал, а что важнее, проучить ребёнка или выбраться к людям? Встал на колени и, страшно коверкая слова подземного народа, скороговоркой залепетал:

— Простите меня, шершня глупого. Простите, пожалуйста, за мою наглость. Простите… — запнулся Никита. Ребёнок его не слушал, и, казалось, даже не заметил. Он вскочил и бросился по Тоннелю Лошади в сторону Центральной Пещеры. Продолжал кричать бессмысленную игру слов.

Бизнесмен поднялся. Оглянулся. Его по-прежнему никто не видел, а точнее не обращали внимания. Мужчины таскали вёдра с кумысом в чан. Готовили его, как всегда, заблаговременно, а сегодня лишь сливали в одну, традиционную, тару. Некоторые из них по пути «пробовали» напиток, отчего были немного «весёлые».

И тут в голову пришла простая мысль, после которой возникло желание задушить самого себя. Он забыл взять снотворное. Придётся возвращаться.

Никита, проклиная собственную глупость, направился обратно. Встретил ребёнка, упавшего под ноги. Тот играл с черепом лошади. Встретил трёх воинов. Они покосились на художника, но ничего не сказали. В Центральной Пещере хозяин сети супермаркетов разглядел приготовления. Женщины суетились, расставляли кружки, столы и стулья. Никита тихонечко, вдоль стен, прошёл к Тоннелю Невозврата. На входе в Тоннель столкнулся с процессией мужчин. Они несли табуреты и лавки. Бизнесмен вжался в стену и замер. Головы не поднимал. Один из сихирти болезненно задел табуретом. Промолчал. На складе бизнесмен трясущимися руками откинул женскую куртку, прикрывавшую его богатство. Сам себе он напоминал Горлума. Голый, трясущийся от предстоящего дела, трепещущий за найденное богатство. Снотворное лежало на том же месте. Все шестьдесят шесть упаковок. Сзади послышался шорох. Никита воровато обернулся. Прикрыл сокровище курткой и с понурой головой вышел в Тоннель. Никого. Просто послышалось. Вернулся и принялся выклацывать таблетки из упаковки. Пачку за пачкой. Пустые забрасывал подальше в пещеру. Примерно на середине процесса услышал голоса. Замер. Из Тоннеля доносились два звонких женских голоса. Никита вскочил и накрыл оставшиеся пачки и белые таблетки. Сам спрятался за стеной возле входа.

Приготовился к нападению, если женщины войдут на склад человеческих вещей. Одну придётся со всей силы ударить в висок, а вторую душить. Потом задушить и первую. Надеялся, что их всего двое. Подивился сам себе: откуда такая кровожадность? Потом понял, что теперь счёт идёт на жизни. Этих женщин или его. А в такой ситуации каждый будет биться за собственную.

Две женщины прошли мимо. Галдели, словно чайки. Так могут разговаривать лишь представительницы слабого пола — одновременно. Одну из них Никита знал. Её звали Вива. У её дочери когда-то рисовал лошадь над кроваткой.

Хозяин «Схватишек» выдохнул. Плечи опустились. На лбу выступила испарина. Вернулся к наклацыванию таблеток, но прислушивался теперь вдвое усиленнее.

Наконец гора белых кругляшков лежала у ног. Пустые упаковки спрятал в глубине пещеры. Встал вопрос, как донести таблетки в кумысную. Если учесть, что он голый, а в руках много не унести, то есть вариант сходить несколько раз. Испытать удачу? Накатило отчаяние. Почему раньше не продумал все мелочи этого предприятия?!

Из Тоннеля падало недостаточно света, чтобы разглядеть всю гору вещей. Но этого и не требовалось. С какой бы вещью не появился — обязательно привлечёт внимание подземного народа.

— Кроме сумки с красками, — прошептал Никита и сам поразился своей глупости. Ну как эта мысль не могла прийти в голову раньше?!

Он бросился к горе с вещами искать сумку, хоть отдалённо похожую на ту, которая порвалась при бегстве от собаки. Подошёл бы и мешок. Но Никита сомневался, что такую полезную вещь хозяйственные сихирти бросят валяться без дела. В стороны летели: зонтик, варежка, походный рюкзак, шарф, скейтборд, джинсы, зимняя куртка, сдутая резиновая женщина, пиджак, барсетка с вывалившимися из неё документами, связанные друг с другом детские варежки, женские трусы с коричневыми пятнами, плащ, лакированный сапог…

И тут Никита увидел. Вначале показалась, что найденная сумка точь-в-точь, как и та, в которой носил краски, но потом разглядел различия в размерах и количестве карманов. Внутри лежали: серебристый кошелёк, тушь, помада, пудра, расчёска, карта Москвы, блокнот, несколько ручек, пачка сигарет, три зажигалки, связка ключей. Никита вытряхнул содержимое. Насыпал туда гору таблеток. Несколько минут постоял, прислушиваясь к звукам. Никого.

И вновь беспрепятственно преодолел Тоннель Невозврата. Суеты в Центральной Пещере заметно прибавилось. Бегала ребятня, обворожительно пахло мясом, непрекращающийся гул голосов заполнял подземное пространство. Бизнесмен, не поднимая головы, прошёл вдоль стеночки к Тоннелю Лошади. На входе столкнулся нос к носу с группой сихирти — в основном подростков. Они о чём-то весело болтали и на человека не обратили внимания.

Никита направился дальше. Теперь предстояло самое тяжёлое: улучить момент, когда в кумысной никого не будет. Когда подошёл к нужной пещере, сихирти в обозримом пространстве не было. Вытряхнул содержимое сумки в огромный чан. Кумыса внутри набралось уже больше половины. Таблетки вначале не утонули и хозяина «Схватишек» бросило в жар. В следующий миг они пошли ко дну. Из Тоннеля послышались мужские голоса. Никита осторожно выглянул. Двое сихирти тащили вёдра с кумысом. Бизнесмен оглянулся. Побежать? Поднимется паника. Спрятаться? Единственная вещь, куда можно спрятаться в кумысной — за чан. Но стоило хоть одному из сихирти обойти его сбоку, как сразу бы увидел человека. Выбора не оставалось. Никита схватил сумку и спрятался за чан. Обнял её, как самую драгоценную в жизни вещь.

Он слышал, как сихирти вошли в пещеру. Они обсуждали убийство одного из воинов в Тоннеле Выхода. Существо, похожее на медведя, только намного быстрее, появилось из Внешнего Мира, схватило одного из воинов и молниеносно скрылось. Оставшиеся рассказывали, что долго слышали крики о помощи.

Никита вжался в чан. Если бы позволяла физика, то вообще бы стал с ним одним целым. Мужчины подземного народа выливали кумыс из вёдер в общий сосуд. Одна из капель попала человеку на нос. Бизнесмен скосил на неё глаза. Она была холодной и приятно пахла. Сихирти затихли. В груди человека похолодало. Молчание могло означать одно — его заметили. Мышцы затвердели, сердце начало биться медленнее. В этот момент хозяин сети супермаркетов услышал, как один из подземных жителей жадно пьёт.

— Всё-всё! — попытался остановить товарищ. — Увидит кто-нибудь, что ты уже хороший…

— Я знаю, сколько мне надо, чтобы стать хорошим! — и сделал ещё несколько глотков.

После вылил остатки кумыса из ведра в чан. Наконец они ушли, громко переговариваясь. Никита выбрался из укрытия. Выглянул в Тоннель. Никого. Вдоль стеночки, сгорбившись и опустив голову вниз, маленькими шажками, направился к Тоннелю Реки.

Берег по-прежнему пустовал. Сумку выбросил в реку. Вода быстро скрыла доказательства преступления.

Бизнесмен продолжил рисование лошадей. Старался, выводил каждую чёрточку. Если нагрянет Сиси с проверкой, то всё должно быть идеально, чтобы он ничего не заподозрил. В этот момент в голову пришла мысль, что таблетки могут не раствориться. Или раствориться не до конца и нужного эффекта не получится.

Никита на минуту замер, размышляя испытать ли везение ещё раз? Сходить, размешать? Подумал, что удача не резиновая и в этот раз точно порвётся. У таблеток достаточно времени, чтобы растворится. Да и вообще — иногда надо пустить ситуацию на самотёк. Реки и без людей знают, куда им течь.

* * *

Никита так и не понял, когда началось торжество. Он рисовал и ждал. На удивление, получалась лучшая из написанных им картин. Лошади выходили, словно живые, вот-вот сорвутся со стены, побегут к подземной реке, скроются в водах. В какой-то момент настолько увлёкся работой, что забыл о побеге.

Когда вспомнил, подошёл к Тоннелю Реки и прислушался. Тишина. Могло быть, что он попросту не слышит сихирти. Несколько мгновений раздумывал, как поступить: пойти и посмотреть, или остаться и подождать наверняка? Остановился на первом варианте. Если встретит Сиси, то скажет, что глаза болят, и он хочет отдохнуть. Если тот прикажет рисовать, то вернётся и будет рисовать — зато станет известно наверняка, действует ли снотворное.

До Центральной Пещеры Никита шёл маленькими шажками, сгорбившись, глаза опустил в землю. Никто ему не встретился. Чем ближе подходил, тем явственнее становился непонятный гул. Вначале показалось механический. И Никита даже начал гадать, чтобы это могло быть?! Но постепенно стало ясно, что это вовсе не гул и тем более не механический. Он слышал храп, помноженный на сотни глоток.

В Центральной Пещере горели четыре стационарных факела. Спали все, начиная от глубоких стариков и заканчивая младенцами. Пипюити на то и великий праздник, что каждый должен выпить кумыса. Сихирти лежали кто как. Многие уснули за столами, но были и те, кто валялся в проходах. Гоги спал на переносном троне. Увидел Никита и Сиси, который лежал на столе, в компании дружков. Из его раскрытого рта стекала слюна, рядом валялся перевёрнутый кубок.

— Эй, — позвал бизнесмен. Собственный голос показался чужим, механическим. — Есть кто живой?

Ответом стал могучий храп множества глоток. Больше человеку нельзя было терять ни единой минуты. Ноги сами рванулись в сторону Тоннеля Невозврата. Факелы, укреплённые в стенах, мелькали с сумасшедшей скоростью. Словно столбы мимо окон поезда. Тело, изнурённое побоями, быстро выдохлось. К пещере с человеческими вещами хозяин «Схватишек» еле добрался. На отдых времени нет. Неизвестно сколько снотворное будет действовать на подземный народ. Может кого-то даже убьёт передозировкой, а может вскоре проснутся. Схватил припрятанный мобильник. Зажал кнопку включения. Экран загорелся, отобразился логотип фирмы-производителя, возникла примитивная картинка. Часы показывали время. Аккумулятор горел двумя делениями. Бизнесмен вновь зажал кнопку включения и на экране появились две руки, тянувшиеся пальцами друг к другу. Никита помчался обратно к Центральной Пещере. Искать избитую до полусмерти женщину можно лишь в одном месте Тоннеля Шершня. Как сказал Сиси — в последней пещере. По дороге Никита вытащил их крепления на стене факел. Тоннель с людьми, как всегда, не освещён.

В сознание стучалась паническая мысль: а что если её всё-таки убили?

Ноги отдавали острой ноющей болью. Казалось, они сейчас вовсе отвалятся. Воздух врывался в лёгкие со свистом. Обжигал. Никита выбежал в Центральную Пещеру. Всё без изменений — храп сотен глоток способен заглушить даже двигатель вертолёта.

Человек быстро прошёл по Тоннелю Шершня. Один раз споткнулся на ровном месте. Ноги начали заплетаться. Последняя пещера выплыла справа тёмным пятном. Впереди тупик. Никита, не раздумывая, нырнул внутрь. В нос ударила противная вонь испражнений и болезни. На животе лежала та самая брюнетка. Её спина представляла страшное зрелище: месиво из засохшей крови, кожи, грязи и сочившегося гноя. От увиденного Никиту затошнило. Хотя его спина вряд ли бы выглядела лучше, не старайся знахарка ежедневно.

Девушка смотрела взглядом покалеченного животного, которое понимает, что живёт последние минуты.

— Вставай, — не слишком уверенно произнёс бизнесмен. — Я пришёл за тобой. Давай, помогу, — присел рядом. — Я видел, что в твоей руке был листик. Понял, что ты нашла выход. Это я помешал тому, чтобы тебя забили до смерти. Сейчас я всех усыпил. Не знаю, сколько они будут спать, но нам лучше поторапливаться.

Девушка моргнула. Затем из её глаз покатились слёзы.

— Я… — произнесла она тихо. — Я не могу пошевелиться.

— Если ты хочешь выбраться, то пошевелишься. У тебя такие раны, что ты скоро умрёшь, если не оказать помощь. А они тебе её не окажут. Поднимайся, — подал руку.

Никита приготовился нести девушку, если та не согласится идти. Только бы выбраться. Она медленно опёрлась на руку. Кожа на спине двинулась. Одна из ран раскрылась, потекла тонкая струйка чёрной крови, выступил гной. Никита почувствовал подступающий приступ рвоты. Девушка, скривившись от невыносимой боли, поднялась вначале на колени, после встала на ноги. Её заметно шатало. Никита придержал за локоть.

Несмотря на исходивший от неё запах гнилого мяса, обстоятельства, условия, в которых содержалась последнее время — девушка осталась красива. Настоящую красоту, как и шило в мешке, не скрыть. Дурнушка и в дорогих вещах останется серой мышкой, а красавица и в фуфайке неотразима.

— Лена, — устало представилась она.

— Никита, — бросил бизнесмен, хотя в данной ситуации обошёлся бы без формальностей. — Сейчас соберём остальных и двинем к выходу…

— Кого остальных?! — Лена остановилась и посмотрела на хозяина «Схватишек», как первые европейцы на коренных жителей центральной Африки.

— Женщин остальных… — запнулся Никита.

Он услышал тихие шаркающие шаги. Ноздри резанула острая вонь, которую бизнесмен при всём желании бы не спутал. Через мгновение появился охранник людей. Сам когда-то бывший человеком. Он был выше бизнесмена на голову и намного шире в плечах. Пыльные, посеревшие берцы, местами рваные штаны цвета хаки, растянувшаяся, с несколькими дырками майка-борцовка. Губы и части щек у этого существа были кем-то обкусаны. Оставшийся кусок противогаза закрывал лишь верхнюю половину лица. Из-за стекол смотрела тьма, словно у недочеловека отсутствовали глаза.

— Ы-ы-ы-ы! — зубы охранника раздвинулись, огромные кулаки сжались. — Ы-ы-ы-ы!

— Послушай, нам надо уйти, — бизнесмен чувствовал, как задрожала девушка. — Если хочешь, мы можем помочь и тебе. Можешь пойти…

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! — охранник ударил кулаком в стену. — Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!

— Хорошо, хорошо. Не хочешь, не надо. Заставлять не будем, — выставил перед собой руки Никита. — Давай мы просто уйдём и сделаем вид, что друг друга не видели.

— Ы-ы-ы! — набычился охранник.

Он сделал шаг и оказался в пещере. Никита с Леной непроизвольно отскочили вглубь.

— Ы-ы-ы-ы-ы! — бросился на бизнесмена громила.

Хозяин сети супермаркетов успел размахнуться и врезать нападавшему в ухо, но тот, казалось, этого удара и не заметил. Повалил человека и мгновенно оказался верхом. Первый же удар громадного кулака выбил реальность из головы Никиты. Мобильник при падений вылетел из руки, но факел он не выпустил. Голова от удара мотнулась в сторону. Мысли начали пролетать с сумасшедшей скоростью. Мгновенно сообразил, что бить факелом лишено смысла, рычаг не тот. Ткнул огнём в лицо охранника.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы — эхом разнёсся по Тоннелям долгий, и чем-то похожий на волчий, вой.

Никита легко скинул недочеловека. Вскочил и начал избивать его факелом. В первую очередь целился в голову. Но слишком увлёкся. Считал, что победа в кармане. Охранник неожиданно бросился в ноги. Схватил под колени и с диким рычанием повалил. И снова бизнесмен оказался придавленным к земле. В этот раз факел из рук выпустил. А на нём сидело ужасное существо. Остатки противогаза слетели. Никита не мог поверить в то, что видел. Даже не попытался прикрыться, когда охранник опустил на его лицо огромный кулак. Следом второй.

У монстра не было головы. В привычном понимании этого слова. Сквозь его глазницы хозяин «Схватишек» видел потолок. Отсутствовали мозг, верхняя и задняя части черепа, глаза. В какой-то миг Никите показалось, что он спит и видит сон. Голова дёрнулась от мощного удара, во рту треснуло. И этот треск раздался в ушах, словно взрыв.

Бизнесмен повернул голову, хотел защищаться, но даже не знал, как это сделать. Освещение в пещере изменилось. Теперь свет падал ему в лицо. Сквозь глазницы недочеловека увидел Лену. А в следующий миг она воткнула факел в то место, где у обычных людей находится мозг. Раздалось шипение. Раскатистый и оглушительный крик «Ы-ы-ы-ы!» потряс мироздание сихирти. Охранник кубарем скатился с человека. Злость, переполнявшая Никиту, искала выход. Он вскочил, словно подброшенный пружиной. Сплюнул сгусток тягучей горечи. Языком не нащупал, передних зубов. Улучил момент и изо всей силы ударил охранника пяткой в кадык. Тот захрипел, но умирать не собирался. Тогда Никита принялся избивать его и при каждом удобном случае бить в шею.

— Стой! Успокойся! — попыталась оттянуть чья-то рука.

Хозяин сети супермаркетов отбросил её и продолжил избиение бездыханного тела. Нанёс ещё несколько ударов. Наконец успокоился. Тяжело задышал. Видимых повреждений он охраннику не нанёс. Однако удары в шею оказались решающими.

— Пошли отсюда, — Лена сунула факел в руку бизнесмену. — Я не могу на это больше смотреть.

И она заковыляла к выходу, стараясь совершать меньше движений верхней частью тела.

— Значит, если наверху люди живут без мозгов, то это нормально! — почему-то вспылил Никита, злость не до конца выветрилась. — Мы даже туда попасть хотим! А как увидели под землёй человека без мозгов, так смотреть на него не можешь!

Лена остановилась. Повернулась всем телом.

— Мы идём, или ты остаёшься? — внимательно посмотрела на хозяина сети супермаркетов.

— Идём, — начал остывать Никита. Нагнулся и поднял мобильник. — Пойдём за остальными, — бросил через плечо, — и побежал по Тоннелю к ближайшей пещере.

— За остальными? — хмыкнула брюнетка, но бизнесмен не придал значения её словам.

То, что произошло дальше, поначалу не поддавалось его логическому осмыслению. Он звал женщин, говорил им выходить, рассказывал, что с ним они смогут выбраться. И ни одна не покинула своей пещеры. Каждая из них смотрела на хозяина сети супермаркетов, как кошка на акулу. А одна, располневшая от нескольких родов, выбежала и кинулась по Тоннелю к Центральной Пещере. От её истошных воплей «Побег! Побег!», мог и мёртвый проснуться. Никите пришлось её догнать и стукнуть по затылку. Оглушить получилось лишь с третьего раза. Он бизнесмен, а не вышибала.

— Ну, что? Спас остальных? — в голосе Лены соседствовали утомление и желание скорейшего окончания. Она устала ковылять следом за бизнесменом, пока он хотел помочь другим. — Мы, перед тем как сбежать, тоже пытались остальных подбить.

Никита почесал затылок. Сплюнул на пол скопившуюся во рту кровь.

— Пойдём, — сказал он.

Сихирти по-прежнему храпели и посапывали в разных тональностях. Слышалось и нездоровое, сбивчивое дыхание. У кого-то явно передозировка снотворного. Беглецы проскользнули в Тоннель Выхода. У охранников на посту во Внешний Мир всегда хранилось много факелов. Никита загрёб все. Один подожгли. Четверо охранников спали вповалку — им тоже в честь праздника принесли кумыса.

— Налево, — сказала Лена. — Здесь недалеко.

Бизнесмен промолчал. У него развилось странное чувство, будто всё происходящее нереально и он вот-вот проснётся в собственной постели. А во снах даже самое иррациональное зачастую воспринимается как норма. Поэтому и слова девушки о том, что выход недалеко, воспринял как норму. Будто он не исследовал все близлежащие Тоннели.

Они прошли в следующую большую пещеру, свернули в аппендицит, куда Никита два раза заглядывал и видел тупик. В середине Лена нырнула вправо. В узкую и неприметную щель, великолепно спрятанную неизвестными строителями от любопытных глаз. Надо подойти в упор, чтобы её заметить. Такой же секрет в стене был в Тоннеле Невозврата.

Дальнейшее бизнесмену плохо запомнилось. Близкая свобода опьянила разум, взбудоражила нервы, лишила рассудка. Всё время выход был рядом! Так близко, что знай, где тот находится, можно покинуть подземный народ за считанные минуты.

Они прошли ещё один коридор, сложенный из огромных булыжников. Поднялись по винтообразной каменной лестнице. Вход в бесконечные подземные лабиринты оказался в лесу. Замаскирован под нагромождение деревьев, куда ни один нормальный человек не полезет.

Когда выбрались, Никита несколько минут не мог открыть глаза. Яркий свет был острее бритвы. Чистый воздух и запах леса пьянили сильнее водки. Прошлогодняя листва под ногами казалась мягче ковра. На какой-то момент бизнесмен совсем забыл, что его могут преследовать и, без сомнения, забьют насмерть, если поймают. Он смотрел на деревья, небо. Слышал дуновение ветерка в высоких кронах. Где-то вдалеке сладкоголосая птичка радовалась жизни. Никите хотелось расцеловать каждый листик в лесу, прислониться к каждому дереву.

— Быстрее! — дёрнула за руку Лена. — В прошлый раз мы добрались сюда же.

Бежали долго, пока не выдохлись. Остановились возле разлапистой ели. Издалека доносился не прекращавшийся гул машин, там МКАД. Но сил идти не осталось. Кровь стучала в ушах, ноги грозили отвалиться, в боку кололо, сердце пыталось пробить грудную клетку. Никита посмотрел на Лену. Её вид не лучше. При свете дня раны выглядели ещё страшнее.

— Зво…ни…, - с трудом произнесла она.

Хозяин сети супермаркетов уже и сам зажал кнопку включения телефона. Показалось, что логотип компании будет вечность висеть на экране. В конце концов, на дисплее возникла примитивная картинка и время без пяти полдень. В изображении батареи по-прежнему оставалось два деления. Вместо индикатора сети виднелась увеличительная лупа таких размеров, что её саму надо рассматривать через увеличительную лупу.

Никита набрал сто двенадцать и нажал вызов.

* * *

Перед Никитой открылись двери супермаркета. Того самого магазина в Реутове, который инспектировал перед пленом у сихирти. Несколько секунд постоял. Занёс ногу, словно переступал собственный Рубикон.

И в этот момент его толкнули в спину.

— Чего встал на проходе, баран?! — мимо прошёл крупного телосложения мужчина в красной майке. От него разило потом и пивом.

Бизнесмен поводил плечами. Раны на спине зажили не до конца. Неторопливо зашёл внутрь. Возле входа, с широко расставленными ногами стоял охранник. Высокий, лысый, мускулистый, в чёрной одежде, берцах. Руки сложил за спиной, каждого посетителя рассматривал пристально, будто тот собирался вынести четверть магазина. В этот утренний час людей мало, успевал разглядывать всех.

Никита неуверенной походкой прошёл мимо. Липкий взгляд-рентген быстро прошёлся и по нему.

В промо-зоне лежали детские ролики, стояло шампанское, соки, конфеты. Хозяин «Схватишек» направился дальше. Из-за поворота, как разъярённый тигр, на него выскочила тележка, гружёная доверху обувью и одеждой с ценниками. Еле успел отпрыгнуть. Вёз её тщедушный мужичонка одного возраста с Никитой. Он бросил короткое «Извиняюсь», кинулся к ряду с вещами. Лихорадочно принялся выхватывать одежду из тележки и вешать на необходимые места.

Никита отправился в центральный ряд. В отделе с консервами паренёк лет двадцати выставлял из тележки на полки банки с кукурузой с такой скоростью, будто собирался войти в книгу рекордов Гиннеса. Бизнесмен хмыкнул и направился дальше. В отделе рыбной заморозки увидел высокого парня в синей спецовке продавца-кассира. Перед ним стоял какой-то хлюпик в брюках и буро-серой, уродливой, как война, шведке. Он с таким пафосом крутил на пальце брелок с логотипом отечественного автопрома, будто тот открывал один из итальянских суперкаров. И этот хлюпик отчитывал высокого парня, продавца-кассира. Никита услышал лишь часть слов:

— …я предупрежу безопасников, и если они тебя увидят за курением в рабочее время, то можешь писать заявление! Иначе я сгною тебя! Ты понял, халявщик? Тебе платят, чтобы ты работал, а не отдыхал в рабочее время. Понял меня, бездельник? И если я…

Бизнесмена передёрнуло. Пять дней назад он слышал подобные слова в свой адрес. И говорил их такой же хмырь. Никита не успел сделать и шести шагов, как к нему из колбасного ряда бросился директор магазина — Евгений, за глаза называемый всеми Колобком. За время, проведённое Никитой у подземного народа, директор похудел и отрастил клиновидную бородку.

— Здравствуйте, Никита Сергеевич! — он радушно улыбался, будто крайне рад видеть своего работодателя. — Мне очень приятно, что вы решили посетить мою скромную вотчину! — уверенно протянул руку, но при этом подобострастно смотрел в глаза.

Никита про себя отметил, что после его разноса за видеокамерами сидели люди. В прошлый раз директор был не готов к визиту, а теперь даже успел придумать небольшую речь.

— Привет, — пожал руку бизнесмен.

— Я так рад, что вы вернулись, — Колобок фамильярно взял Никиту под локоть, повёл по центральному проходу. — Если честно, то без вас дела шли… мягко выражаясь… очень плохо. Ваша бывшая жена… Я думаю, вы лучше меня всё знаете. Но я просто не могу сдержать эмоций… — закатил он глаза.

Никита внимательно смотрел на подчинённого. Когда был в этом магазине в последний раз, то видел забитого хомячка и распустившийся персонал. Теперь всё обстояло с точностью до наоборот.

— Что творилось ни передать, ни описать! — продолжал директор подмосковного магазина. — Ваша бывшая такое устраивала! Тут и бандюки приезжали, угрожали. Знаете? И мне и другим директорам. В Твери же, знаете? От местного депутата приезжали и… Убили Павла.

— Знаю, — коротко сказал бизнесмен.

Мимо, с тележкой, гружённой картофелем, пронеслась женщина в синей спецовке. Остановившись возле овощного отдела, принялась перекладывать картошку в соответствующую «клетку» так оперативно, будто прятала от полиции наркотики.

— И в суд подавала, — продолжал рассказывать Колобок, словно Никита только-только выбрался из леса. — А с продажей… Я даже не представляю, что делала ваша помощница, чтобы сохранить всё, что вы создали! Она, когда нас всех собрала, сказала придерживаться последних, данных вами указаний и работать, пока не придут приставы. В одиночку отбивалась от банков, вашей жены, её адвокатов. Отказывалась верить, что вы больше не вернётесь. Да и я, если честно, не верил, что человек с таким железным стержнем, как у вас, может пропасть.

Никита остановился напротив молочного отдела. Две девушки, словно соревнуясь, проверяли сроки годности у продуктов. Одна из них отдалённо напомнила бизнесмену Джину.

— Кто тот парень в серо-бурой шведке? В отделе рыбы отсчитывал продавца-кассира?

Никита посмотрел на потолок. Обратил внимание, что музыку заменили на нормальную. Колобок несколько мгновений не понимал, о чём речь. Затем кивнул, виновато улыбнулся.

— Вы наверно про менеджера отдела заморозки? Виталиком зовут и он…

— Мне без разницы как его зовут, — хмуро прервал бизнесмен. — Гнать в шею прямо сегодня. Прямо сейчас. Не умеет он обращаться с людьми и в частности с подчинённым ему персоналом. Кстати, — внимательно посмотрел на директора магазина. — А у тебя поменялось отношение к сотрудникам? — хозяин «Схватишек» решил не ходить вокруг да около, а сразу спросить. Тем более он и сам мог ответить на этот вопрос, просто хотел услышать, что скажет директор магазина.

— В точности как вы и сказали, — подобострастно кивнул Колобок. — Люди — инструмент. Разговаривающий инструмент. Методом кнута и пряника. Только о прянике я лишь говорю. Его нет. А в целом, от себя, могу сказать, что вы были правы на все сто процентов. В подавляющей массе люди действительно рабы и глупо этим не пользоваться.

Он посмотрел на Никиту, ожидая реакции. Бизнесмен побелел, когда услышал слова подчинённого. Направился дальше по центральному проходу.

— Я всё сделал, как вы и сказали, — Колобок почувствовал недовольство хозяина сети супермаркетов. — В точности…

— Я злюсь не на тебя, а на себя! — перебил Никита. — Человека человеком делают лишь другие люди. Или не делают, а наоборот превращают в животное.

Он на несколько мгновений замолчал и добавил:

— Всё, что я тогда сказал, считать недействительным. Отменить. К людям относиться максимально уважительно! Понятно? — посмотрел на подчинённого.

Колобок от такого заявления опешил.

— Понятно? — остановился Никита.

— Понятно, — Евгений неуверенно почесал бородку. Этим движением он напомнил бизнесмену Туди.

— К людям, которые у тебя работают, — мягко, словно для слабоумного ребёнка, повторил бизнесмен. — Относиться максимально уважительно.

Несколько мгновений смотрел подчинённому в глаза, стараясь разобраться, понял ли тот новые инструкции. Затем направился дальше по центральному проходу. Завернул в ряд с кофе. Прогулялся вдоль стеллажа. Директор семенил рядом. От его разговорчивости не осталось и следа.

— То, что слушал мою жену, правильно делал, — решил подбодрить подчинённого хозяин «Схватишек». — Она раздавала самые правильные указания, какие только можно было раздавать в этой ситуации.

— Я не слушал вашу жену, — тихо сказал директор регионального магазина. — А выполнял приказания Ларисы.

Никита остановился. Улыбаясь, посмотрел на подчинённого. Представил, какой у того в голове сумбур.

— А я про Ларису и говорю. Просто она ещё не знает, что будет моей женой.

Вы что не понимаете гражданкой какой страны я являюсь? Меня будут искать и тогда…

Вы меня слышите вообще? Вы говорите по-английски?

Помогите мне! Они не понимают! Я просто провалилась в какую-то яму. Джек меня ищет. Волнуется очень сильно, наверно! Помогите, пожалуйста!

Скажите им, пожалуйста! Куда они меня ведут? Куда вы меня ведёте?

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg