«Дурак»

Андрей Ханжин

ДУРАК

1.

«Бей первым.

Никогда не жди, пока тебя ударят. Запомни: бей первым. Бей изо всех сил, бей в нос, в пах, в горло… Не бойся, не убьешь. Дураки живучи, им всегда везет. Так что – бей. Не думай о последствиях, просто – бей. Думай только о следующем ударе, если не получится свалить сразу.

Отвлекающим кинь в лицо, кулаком, пятерней… И, с шагом – удар ногой в колено. Никто не устоит, ломающий удар. И – добивай. Никого не жалей, тебя никто жалеть не будет. Бей, бей, бей! Первым.»

Так говорил отец.

Вспышка памяти. Отчетливо. Фокус. Края размыты. Ему пять или шесть лет. Отец взял его с собой на охоту. Заволжские леса, просеченные бугристыми пустошами и глубокими извилистыми оврагами. На земле, по земле, из земли разбросаны, торчат, выступают выбеленные ветром кости – мослы, ребра, черепа – животных, сожранных волками.

Охота на волков.

Врезающийся с степь край леса перечерчен шпагатами с обмохренными языками ярко-алых тряпок. Флажки. Лесной волк не выходит за красное. Так принято между волками и людьми.

Ему, пяти или шестилетнему, уже отвратительны эти флажки, уже ненавистны охотники.

Отец.

«Возьми оружие в руки. Положи палец вот сюда. Руку расслабь. Отставь ногу. Целься…»

В лесу – грохот выстрелов, безошибочно определяемый звук. Убивают тех, кто не решился или не сумел выскочить из красной зоны. Убив, не хвастаются, не шумят. Молча – за лапы – забрасывают волчьи трупы за откинутый борт ГАЗ-53его. По каждому хвосту – денежное вознаграждение.

Тут же водка «Экстра», несколько бутылок, молча – по стаканам. Отец прикладывается к горлышку. Два глубоких вдоха – и пустая бутылка летит в овраг. Преломленный винчестер на плече.

1971-й год.

Ему пять или шесть…

Он – Вячеслав Михайлов. Славик – дома. Славка – во дворе.

2.

Ему восемь лет.

Отец с матерью на кухне. Он слышит из комнаты их напряженный шепот. Мать, сквозь слезы:

- Они хотят выкинуть меня с кафедры… и вообще – из института. Это травля, понимаешь, травля!

- За что? – шепот отца густой, тяжелый. Славка будто бы чувствует запах табака от отцовских усов.

- За то, что я не такая, как они. Формально… Даже смешно! Кто-то… Знаю, ректор! Пустил слух, что я посещаю какую-то секту. Тайные молебны… бред! Будто бы на квартире у Кузьменко. Кузьменко они уже уничтожили. Ты знаешь, я рассказывала.