«Большой бамбук»

Тим Дорси Большой бамбук

ПРОЛОГ

Попав в Голливуд, ты не делаешься его частью, а остаешься прежним, каким был раньше. Сам Голливуд выявляет это.

Рональд Рейган

Полицейское управление Лос-Анджелеса

— Думаешь, мы здесь для того, чтобы в игры с тобой играть? Да ты еще не нюхал настоящей игры! Ты убил Элли Стрит, знаменитую актрису. И теперь тебе светит газовая камера.

— Я никого не убивал!

Детектив подался было вперед, но напарник удержал его.

— У нас больше нет газовых камер. Дай я сам поговорю с этим парнем.

Подозреваемый, тощий юнец в рубашке и летних брюках, сидел за простым металлическим столом. Руки его тряслись. Он так и не притронулся к кофе, и тот уже остыл.

Второй детектив открыл записную книжку.

— Может, все-таки попробуем договориться?

— На что вы намекаете?

— Ни на что. Я предлагаю сделку. Ты расскажешь нам все, как есть, а мы…

— Но я ни в чем не виноват!

— Да ты по уши в дерьме! — рявкнул первый детектив по фамилии Римснайдер.

— Спокойней, — отозвался его напарник по фамилии Бэбкок.

Арестованный уставился на поцарапанную поверхность стола.

— Мне нужен адвокат.

Техник вел съемку из-за зеркала. Стены в комнате для допросов были выкрашены в омерзительный заплесневело-зеленый цвет, который, если верить психиатрам, помогает вытянуть из подозреваемых правду. Бэбкок отхлебнул кофе.

— Нет проблем. Нужен адвокат — получишь. Но как только он будет здесь, мы тебе уже ничем не сможем помочь. Придется выкручиваться самому. Так что смотри.

Парнишка отвернулся.

— Ну что, все еще требуешь адвоката?

Молчание.

Бэбкок раскрыл папку.

— Форд Элмен. Тебя на самом деле так зовут?

Не поднимая глаз, парень по имени Форд кивнул.

— И ты работаешь на киностудии «Вистамакс»? В чем заключается твоя работа?

— Устанавливаю декорации.

— Нехилая работенка.

— Чего ты с ним цацкаешься? — вставил слово Римснайдер. — Считай, что он уже покойник. Причем самолично подписал себе приговор.

— Да, но к чему лишний раз наезжать на парня? — возразил Бэбкок. — Мы ведь еще не слышали его версию. Может, все было совсем по-другому.

— Чушь! Он к ней приставал. У нас есть свидетели. Да ты только посмотри ублюдку в глаза — сущий извращенец! — С этими словами Римснайдер придвинул свою физиономию почти вплотную к лицу парня. — Живо говори, куда спрятал тело, или мы потребуем от прокурора, чтобы он впаял тебе пожизненное!

Форд вздрогнул.

— Я ничего не делал! Я понятия не имею, о чем вы говорите! — Он резко обернулся к Бэбкоку. — Вы уже допрашивали меня в прошлом месяце, сразу после… Тогда ведь вы мне поверили!

— Это было до того, как тебя застукали с трусиками, — ответил за коллегу Римснайдер. — Лаборатория выдала анализы — ДНК ее. К тому же тебя только что уволили. И люди слышали, как ты всем грозил, пока охранники тебя не вышвырнули. А твой мобильник? Как ты объяснишь звонки, которые нам удалось отследить?

Теперь парень трясся всем телом.

— Я… я не знаю…

Бэбкок демонстративно скрестил на груди руки.

— Ты лучше прикинь, как выглядит дело с нашей стороны. Ничего хорошего тебе не светит.

— Но я на самом деле ни в чем не виноват!

— Скажи это кому-то другому! — рявкнул Римснайдер. — Ты, подонок, который катался по студии на тележке с реквизитом!

Форд упрямо смотрел в пол.

— Болван! До тебя что, еще не дошло? Ты понимаешь хотя бы, кого ты убил? — Детектив схватил парня за воротник и рывком приподнял со стула. — Да тебя здесь в порошок сотрут, ты что, никак не врубаешься?

Бэбкок вскочил на ноги.

— Эй, полегче, не заводись. Отпусти его, слышишь?

Римснайдер отпустил парня, и тот шлепнулся на стул.

— Что она тебе такого сделала? Издевалась над тобой? Унижала?

— Послушай, хватит на него наезжать! — в очередной раз попытался Бэбкок урезонить коллегу.

— Ладно… — Римснайдер расправил рубашку. — Фу, достала здешняя вонь. Пойду-ка лучше проветрюсь.

С этими словами он хлопнул дверью и вышел вон. Бэбкок вновь сел на свое место.

— Ты только не бери в голову, парень. В принципе он неплохой коп. Просто не любит мокрые дела, вот и все.

— При чем здесь я? Вы мне не верите?

— Почему же, верю. Но ты должен подсказать, как нам действовать дальше. Вдруг тебе известно, кто еще причастен к делу. Ведь как ни верти, а ты засветился в нем, причем с начала и до конца. Только не говори, что это совпадение.

— Представьте себе, что совпадение! — Форд едва не плакал от отчаяния. — Безумие какое-то. Вокруг творятся совершенно дикие вещи. Знай я, что тут к чему, ей-богу, я бы сказал, что меня подставили.

— Может, и подставили, — согласился Бэбкок и вновь открыл папку. — Итак, когда все началось? Недели четыре назад, я прав?

Форд потер лоб.

— Почему бы тебе не рассказать с самого начала все как есть?

Форд кивнул и набрал полную грудь воздуха.

Четыре недели назад

«Голливудский сплетник»

График съемок срывается из-за гибели людей

Голливуд.

Три человека погибли на съемочной площадке фильма «Все, что блестит», когда в понедельник средневековая катапульта неожиданно произвела залп по вспомогательному персоналу, который готовил обед для актеров и съемочной группы.

Этот несчастный случай — последний в ряду неурядиц, которые давно мешают Вернеру Потемкину снять свою эпическую сагу. Лента, которая, по замыслу ее создателей, должна охватить всю историю Голливуда, уже обошлась на 120 миллионов долларов дороже запланированного бюджета, а сами съемки давно вышли за рамки графика. Количество погибших во время съемок составило 18 человек.

После трагического случая, имевшего место в понедельник, съемки приостановлены на неопределенный срок, поскольку координатор спецэффектов Олаф Блеф в гневе покинул съемочную площадку.

— Понятия не имею, зачем нам понадобилась катапульта. Первоначально в сценарии ее не было, — заявил он.

Потемкин печально известен своей привычкой переписывать в ходе съемок сценарий, не говоря уже о приверженности реализму, порой граничащей с паранойей. Известно, что Потемкин и Блеф громко препирались по поводу того, что режиссер наотрез отказался использовать менее мощную катапульту. Согласно официальному заявлению врачей, человеческих жертв можно было избежать, если бы залп произвели ядром меньшего размера. Так или иначе, десятиметровый рычаг неожиданно пришел в движение, в результате чего на подсобных рабочих, которые в этот момент готовили к обеденному перерыву стол, обрушился огромный булыжник, а вслед за ним и сама катапульта.

— Сначала вы экономите на силе катапульты, — заявил Потемкин, — потом изменяете жене со шлюхой по имени Кэнди, которая вас же и шантажирует.

Как и следовало ожидать, узнав о происшествии на съемочной площадке, у ворот студии тотчас собралась толпа репортеров, в результате чего силы полиции были вынуждены расчищать подъездную дорогу, чтобы отъезжающие автомобили могли покинуть съемочную площадку.

— Ну почему он меня не послушал? — заявил Блеф из окна машины, небесно-голубого «рено». — Это бесчеловечно по отношению к ни в чем не повинным людям.

Разногласия на съемочной площадке не ограничиваются исключительно спецэффектами. По словам участников съемок, серия несчастных случаев целиком и полностью лежит на совести Потемкина, чей стиль руководства состоит в постоянных нападках на съемочную группу вперемежку с приступами истерики, когда режиссер, отойдя в сторонку, плачет в углу. Его защитники, со своей стороны, утверждают, что этот бурный европейский подход — свидетельство гениальности режиссера, на чьем счету такие ленты, как «Дилемма деструкциониста», «Анатомия одной загадки» и «Умри, мистер Снодграсс, умри!»

По мере того как сценарий подвергался все новым и новым переделкам, а сроки на неопределенное время сдвигались, среди съемочной группы начались серьезные трения. Первые четыре исполнительницы главной роли были либо уволены, либо уволились сами, а последняя из них, бывшая манекенщица Наоми Пассиос, по рассказам очевидцев, ежедневно выбегала из студии звукозаписи со слезами на глазах, пока ее не заменили моделью по имени Элли Стрит. Ситуацию осложнял бурный роман Наоми с поп-исполнителем Ажейсоном Гедди (см. соответствующий материал на стр. 17), чье присутствие на съемочной площадке мешало работе. В конечном итоге ему было запрещено являться в студию после того, как Гедди, по ошибке приняв собственного телохранителя за члена конкурирующей поп-группы, нанес ему серию ударов клюшкой для гольфа, с которой никогда не расстается.

— Это была ошибка, — заявил позже Гедди. — Сколько можно о ней говорить!

Тем временем напряженные отношения Потемкина с руководством студии достигли апогея. В кулуарах говорилось, будто студийное начальство чрезвычайно недовольно режиссером из-за постоянных срывов графика съемок, а также полного хаоса, царящего в монтажной. «Вистамакс» требует ленты стандартной продолжительности от 90 до 120 минут, в то время как Потемкин наотрез отказался делать какие-либо купюры и настаивает на версии продолжительностью восемь часов.

В свою очередь он якобы резко высказывался по поводу решения студийного начальства пригласить для участия в картине в целях привлечения подростковой аудитории Снуп Дога, который предположительно должен исполнить песню «Нет ничего лучше шоу-бизнеса».

Что касается других событий, то актерская вечеринка в баре «Скайбар» в данный момент все еще продолжается. Первоначально ее предполагалось посвятить окончанию съемок, однако событие откладывалось уже шесть раз, пока студийное начальство не объявило, что устраивает это мероприятие, чтобы отметить так называемый «экватор». Вечеринка должна была получить самое широкое освещение в прессе, для чего репортерских приглашений было выдано в четыре раза больше обычного, по всей видимости, дабы пресечь многочисленные слухи о том, что картине, по всей видимости, уготована судьба самого дорогостоящего проекта за всю историю Голливуда.

Официальный представитель студии «Вистамакс» выступил с просьбой, пожелав, чтобы вместо цветов были сделаны пожертвования в адрес дома престарелых для подсобных студийных рабочих в Пасадене.

См. также материал на стр. 17.

Пассиос и Гелли: то вместе, то врозь

Голливуд. Не успели журналисты подтвердить факт воссоединения бывшей модели, а ныне актрисы Наоми Пассиос и ее бойфренда, поп-певца Джейсона Гедди, как пара вновь распалась.

Последний разрыв стал результатом ссоры в модном баре под названием «Змеиное гнездо» на бульваре Сансет, где во время вечеринки, устроенной в честь примирения звезд, произошла потасовка. Как собственно развивались события, точно никому не известно, однако свидетели происшествия дружно утверждают, что причиной разборки стала сама Наоми, открыто флиртовавшая с лидером соперничающей поп-группы Фрэнки Флатони. Присутствующие еще толком не поняли, что происходит, когда Пассиос и Гедди одновременно сняли с себя одинаковые ковбойские ремни, на которых бриллиантами написаны их имена, и принялись стегать ими друг друга прямо перед сиеной.

— Это жутко напоминало «Страсти Христовы», только смотрелось еще отвратительней, — признался один из свидетелей, который предпочел не называть своего имени. — Мы все за них сильно переживаем.

Телохранители быстро разняли разъяренную пару. Тем временем представители прессы ринулись вон, чтобы доложить читателям, что мир между знаменитостями оказался недолговечным. Правда, какое-то время спустя Пассиос и Гедди уже целовались в центре танцпола, отчего журналисты сделали вывод, что согласие восстановлено. Именно в этот момент Флатони напомнил о себе, в результате чего получил серьезную черепную травму, нанесенную клюшкой от гольфа. Свидетельства очевидцев сильно различаются, тем не менее персонал травматологического отделения, куда доставили Флатони, утверждает, что ему было наложено тридцать шесть швов. Пассиос выбежала из бара в слезах в сопровождении свиты безработных манекенщиц и/или наркоторговцев.

— Наверно, я погорячился, — заявил Гедди, вытирая салфеткой клюшку для гольфа. — Придется ему что-нибудь послать.

Вскоре после полуночи официальная представительница Наоми Пассиос в срочном порядке созвала пресс-конференцию и во всем обвинила журналистов. Поведение своей клиентки она объяснила «профессиональной усталостью» и призвала присутствующих не вторгаться в личное пространство кинозвезды, когда та отдыхает в ночных клубах.

Все предыдущие размолвки звездной пары дотошно отслеживались желтой прессой, в частности, вспыльчивый характер Гедди и его патологическая ненависть к фоторепортерам. Несколько судебных исков были разрешены полюбовно, однако в августе прошлого года Гедди получил год условно, когда зарегистрированный на его имя пистолет выпустил целую обойму у бортика бассейна в Аргайле. К счастью, ствол пистолета был театрально отведен в сторону, и никто не пострадал.

— Имели место небольшое недоразумение плюс случайность, — объяснил адвокат Гедди Кальвин Сасс. — Мой клиент умеет обращаться с оружием.

Нельзя не упомянуть печально знаменитый уик-энд в Лас-Вегасе, который завершился тем, что пара в понедельник примчалась в суд, требуя в срочном порядке аннулировать их брак, в чем было отказано по той причине, что они не состоят в зарегистрированном браке.

— Это была лишь невинная шутка, — заявила Наоми Пассиос. — Наверное, нам изменило чувство меры.

— Такое часто бывает, — вставил слово Гедди, — когда в течение трех дней пьешь, не закусывая.

Вскоре после наступления темноты по бульвару Сансет курсировала бесконечная вереница лимузинов, будто следуя некоему точному расписанию. Череда машин растянулась на несколько кварталов, ожидая, когда им будет дозволено высадить пассажиров на тротуар у дома номер 8440, где, как известно, находится знаменитый отель «Мондриан».

Отель знаменит тем, что в нем расположен «Скайбар», ночной клуб, в свою очередь знаменитый тем, что простым смертным в него ни за что не попасть. Если же вам повезет, и вы все-таки проникнете внутрь, то сможете увидеть Синди Кроуфорд, или Тома Хэнкса, или Шер. Но скорее всего вас туда просто не пустят.

Вход в клуб охраняется строже, чем ворота американского посольства, осаждаемое желающими получить политическое убежище. Эту сцену можно наблюдать практически каждый вечер — помятые туристы с фотоаппаратами, охотники за автографами, вооруженные планами городских кварталов, где обитают звезды; босоногие уличные музыканты; сбежавшие из дому подростки; торчки и алкоголики. Им противостоят плотные ряды широкоплечих вышибал в черных рубашках; посмотреть со стороны — настоящие отряды особого назначения, брошенные на линию Мажино, отделяющую звезд от посылающих им воздушные поцелуи поклонников.

Сегодня в «Скайбар» пускали еще придирчивее. Здесь должна была состояться вечеринка по поводу «экватора» затянувшихся съемок бесподобного шедевра под названием «Все, что блестит». Иными словами, закрытое мероприятие, куда пускают только по приглашениям. Члены съемочной группы, воротилы киноиндустрии, пресса, освещающая события шоу-бизнеса, и студийные работники нижнего звена, умудрившиеся разжиться лишним приглашением, которые ходят в студии как своего рода нелегальная валюта.

Наконец подъехал еще один лимузин. Папарацци тотчас взяли на изготовку. Сначала из студии просочилась информация, которая затем была официально подтверждена. Дверь лимузина распахнулась. Вспыхнули блицы. Вспышки привлекли к себе новые толпы зевак.

— Ты только посмотри! — кричал какой-то поклонник из Толедо. — Это же Элли Стрит!

Еще один лимузин. Любопытные толпой устремились на другую сторону улицы. Взвизгнули тормоза.

— Красавчик Джейсон Гедди!

И вновь вспышки фотоаппаратов. И новые толпы зевак, слившиеся в одну визжащую человеческую массу. И новые лимузины. Пульсирующая опухоль Америки подалась вперед, но натолкнулась на каменную стену телохранителей. Особо важные персоны, прикрыв ладонью глаза, юркнули внутрь.

Следующий лимузин.

— Братья Глик!

Из машины вышли Иэн и Мел, владельцы студии «Вистамакс» и сопродюсеры фильма «Все, что блестит». Глики получили в свои руки бразды правления «Вистамаксом» благодаря тому обстоятельству, что приходились отпрысками его прежним владельцам. Братья-близнецы вышли из лимузина в одинаковых, не заправленных в брюки льняных рубашках, в мокасинах на босу ногу. Их короткие, намазанные гелем темные волосы торчали наподобие поросли сталагмитов, на носу у обоих сидели очки в массивной оправе. Братья Глик не только ворочают миллионами, они еще и законодатели моды, их чувство стиля превратилось в своего рода золотой стандарт. Братья отлично понимают, что так называемая мода представляет собой замкнутый круг, и потому пытаются держаться впереди на приличном расстоянии от основной массы. В результате им порой случается натыкаться на арьергард предыдущего витка моды. Как, например, сегодня. Модников привел в бурный восторг новый имидж братьев. Да, Глики в очередной раз дали всем сто очков вперед. Следует заметить, что у остальной тусовки вид в принципе точно такой же, но это потому, что народ безнадежно отстал от жизни. Таких демонстративно сторонятся.

Братья напоследок еще раз обернулись у дверей в клуб, одарив плебс улыбкой и помахав руками. Затем устремились навстречу новым вспышкам блицев.

Открытый автомобиль был набит под самую завязку. Пятеро парней из подразделения реквизита и бутафории, которые вместе снимали квартиру, разжились приглашениями благодаря третьему заместителю главного продюсера, который без каких-либо определенных целей постоянно ошивался на складах. Папарацци их компанию не узнали, однако все-таки щелкнули — на всякий случай. Вышибала нашел их имена в списке приглашенных, и они прошли внутрь. Вернее, если быть до конца точным, наружу. Потому что «Скайбар» располагается под звездным небом, на лужайке рядом с бассейном, вокруг которого отдыхают в шезлонгах супермодели, глядя на мир затуманенными глазами выходящего из наркоза человека. Обстановка минимальная, в убранстве преобладает белый цвет. Везде, где только можно, свечи. Позади отеля Голливудские холмы резко уходили вниз, открывая вид на раскинувшийся далеко внизу Лос-Анджелес. Город ярко мерцал огнями, отчего казалось, что ночной воздух густо насыщен электричеством. Привычная дымка, укутывающая город в дневное время хотя и стала невидимой, однако продолжала улавливать некоторые части спектра флуоресцентных ламп, отчего пальмы приобретали некий склизкий глянец, характерный для малобюджетных порнофильмов.

Парни из подразделения реквизита и бутафории не могли скрыть удивления. Несмотря на многочисленные попытки, до сих пор им ни разу не удавалось попасть в «Скайбар».

— Черт! — воскликнул Марк, тот, что с бакенбардами. — Даже не верится, что мы тоже киношники.

— Ты хочешь сказать, что ты тоже киношник, — поправил его Форд.

— Извини, вылетело из головы, что тебе дали пинка под зад, — отозвался Марк. — Хочешь выпить? Я плачу.

— Ты ведь знаешь, что я не пью.

— Значит, пора начинать. Вот увидишь, сразу полегчает.

Форд огляделся по сторонам.

— Брось. Стоит только Гликам заметить, что я здесь, и меня отсюда в два счета выставят.

— А по-моему, им сейчас не до тебя. У них своих дел по горло, например, какую из телок снять, — ответил Марк и отправился к самой шумной части тусовки, где красотки разнообразнейших мастей готовы были выцарапать друг дружке глаза, лишь бы повиснуть на руке одного из братьев. Конкуренция была жуткая, даже несмотря на то — или же благодаря тому, — что у братьев имелась привычка, подмешав в спиртное снотворного и опоив глупенькую инженю, на пару изнасиловать ее, после чего жертва получала долгожданную роль в обмен на обещание не подавать в суд. Братья считали себя людьми порядочными.

— Ты только посмотри на этих ублюдков, — заметил Форд. — До сих пор не верится, как по-свински они со мной обошлись.

— Ничего, скоро подыщешь себе новую работенку. Да и вообще, кто бы мог подумать, что нас сюда занесет.

Что верно, то верно. Кто бы мог подумать, что их сюда занесет, двух парней, которые несколько месяцев назад, нацепив бумажные колпаки, стояли за прилавком и продавали выпечку в захудалом торговом центре в захолустном городишке под названием Зейнсвилль, штат Огайо. Форд Элмен и Марк Коста. Оба худощавые, с наивными лицами, что наводило на мысль, что в детстве обоих нещадно дразнили.

Но у каждого была своя мечта. Форд мечтал стать сценаристом, Марк — актером. Оба провели не один час за прилавком, рассказывая друг другу о любви к киноискусству, рассуждая о том, каким путем будут двигаться к вершинам славы. Увы, дальше разговоров дело не двигалось. Шло время, обоих затянула текучка. Форд в конце концов получил повышение — а именно временную должность менеджера ночной смены. Поскольку торговый центр стоял полупустым, было решено отправить его на слом, чтобы освободить место для очередного пустыря.

Марк впал в уныние, а вот Форд разглядел в этой ситуации лучик надежды. Похоже, удача наконец-то постучала к ним в дверь.

Что верно, то верно. У «Счастливого кренделя» имелось несколько торговых точек в Южной Калифорнии.

И друзья рванули на запад. Судьба занесла их в торговый центр в Бербэнке. Здесь они продавали свои крендельки рабочим с киностудии «Вистамакс», что раскинулась на другой стороне улицы. В один прекрасный день Форд и Марк последовали вслед за своими покупателями на другую сторону улицы и попросили принять их на работу. Предложение поступило от подразделения реквизита.

Размеры складских помещений ошеломили приятелей, как та сцена с ящиками в конце фильма «В поисках утраченного ковчега». Склады представляли собой гигантских размеров ангар с бесчисленными отсеками, связанными друг с другом бесконечными переходами. Сотни живописных полотен, тысячи ламп от «Тиффани», два отдельных склада музыкальных инструментов, струнных и духовых… Братья были готовы прыгать от радости. Они носились по складам на тележке, а вокруг громоздились горы восковых фруктов, груды каминных кочережек и ковбойских шпор, штабеля дубинок первобытного человека и корабельных флагов, кипы книг в кожаных переплетах, покрытых слоем искусственной пыли.

В первую же пятницу к ним в подсобку заглянул третий заместитель главного продюсера.

— Эй, ребята, вам, случаем, не нужны приглашения?

— Какие приглашения? Куда?

— На вечеринку актерского состава. У меня есть лишние.

— Но ведь мы не актерский состав.

— Какая разница. — С этими словами продюсер вручил им конверт. — А «кокс», случаем, вам не нужен?

— Что?

— Звякните мне, если понадобится. — Он протянул им визитку. На ней значилось: «Даллас Рил».

Продюсер оказался прав. В течение всего вечера никому дела не было до того, что они не актерский состав. Зато какая отпадная была вечеринка!

Собственно говоря, здесь нашлось немало «левых» людей, таких, как они. Форд и Марк быстро сделали для себя вывод, что приглашение — это как проездной билет на некую подпольную транспортную сеть, которая охватывает Лос-Анджелес, объединяя совершенно незнакомых друг другу людей в подвижную, вечно изменчивую массу. Народ приходил и уходил на другую вечеринку, где образовывались новые союзы, которые, в свою очередь, тоже распадались, и так до бесконечности. В течение первых двух часов друзья не опознали ни одной звезды, за исключением актера второго плана, который сыграл ряд жертв передоза в трех сериях «Скорой помощи». В большинстве своем публика была под стать им самим — новички, всеми силами стремящиеся урвать свой кусок счастья. Но что значит урвать кусок? Один из студийных шестерок изрек: «Например, лимузин». Начальство давно потеряло счет тому, сколько у них тачек, так что главное не зевать.

— Я уже целый час высматриваю. — Парень кивнул в сторону белого «хаммера», что ждал своих хозяев перед роскошным особняком.

— И чей он? — поинтересовался Форд.

— Вон того чувака.

В следующий момент мимо них по ступенькам сбежал третий помощник главного продюсера с бутылкой шампанского в одной руке и с блондинкой в другой. Парочка запрыгнула в черный «феррари», и авто на полной скорости устремилось вдоль каньона.

— Айда в тачку!

Три молодых человека нырнули на заднее сиденье. Шофер подозрительно обернулся.

— Вы из студии?

— А откуда мы, по-твоему?

Шофер протянул им пачку скрепленных степлером страниц.

— Мой сценарий. История двух соперничающих шоферов…

Лимузин рывком взял с места.

Это было несколько месяцев назад. Каждый уик-энд устраивались вечеринки. Форд собирал материал для будущего сценария. Марк нашел себе хобби. Начал он с телефонных номеров актрис и девиц, похожих на актрис. Номера он собирал в телефонной книге своего мобильника, пока там, наконец, не был представлен весь алфавит. А потом Форду дали пинка. Это длинная история, и мы еще к ней вернемся. А пока снова в «Скайбар».

Прожектора сияли. Супермодели позировали. Марк и Форд пробрались вокруг бассейна к крошечной стойке под жестяной крышей. Марк заказал яблочный мартини. Форд — кока-колу.

— Тебе надо чего-нибудь выпить, — посоветовал другу Марк. — Глядишь, полегчает.

— Я уже заказал.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Друзья прислонились к стене рядом с дверью в женский туалет, чтобы Марку было легче отлавливать актрисок. Мимо прошел официант. Форд схватил с подноса два бокала шампанского.

— Форд, неужели ты пьешь?

В дальнем конце патио у балюстрады одиноко стояла молодая женщина. Взгляд незнакомки был устремлен вниз, на Город Ангелов. Ее длинные распущенные волосы слегка колыхались на ночном ветерке. Каждый раз, стоило ей обернуться, папарацци начинали щелкать затворами. Впрочем, она почти не оборачивалась — Элли Стрит, новая звезда киноэпопеи «Все, что блестит».

Вскоре к ней подошла другая женщина, тоже красивая, но постарше, ее пресс-агент Тори Герш. Именно ей Элли Стрит и была в первую очередь обязана успехом. Новоявленная звезда появилась на небосклоне Голливуда в буквальном смысле неизвестно откуда. А как только Потемкин уволил ее предшественницу Наоми Пассиос — якобы из-за творческих разногласий, а на самом деле из-за любви к наркотикам, — Стрит получила главную роль в проекте века. То, что главная роль в эпохальной киноленте досталась никому не известной актрисе, не могло не вызвать всеобщего любопытства. В результате Герш была вынуждена сочинить для Стрит биографию. Место рождения — Западная Виргиния. Девочка якобы появилась на свет во время метели и была воспитана цыганами, которые торговали поддельными пляжными полотенцами с портретом Джона Бон Джови. Подростком девочка сбежала в монастырь в Нью-Гемпшире, который откололся от Ватикана, а позднее оскандалился с интернет-аферой, предлагая наивным душам «чудодейственный» крем от морщин. За монастырем последовали три года на северо-западе, о которых актриса упорно отказывалась говорить. В конце концов она засветилась в одном провинциальном театрике, мимо которого в тот момент по чистой случайности мимо проезжала Герш. В Голливуде столь стремительный взлет никому не известной актриски к лучам славы сравнивали с метеоритом, хотя, если уж на то пошло, метеориты не взлетают, а падают.

Понятно, почему сегодня вечером она не стала присоединяться к актерской тусовке, а стояла рядом с Тори у балюстрады. Они вместе смотрели на город и вскоре увидели падающую звезду.

— Терпеть не могу тусовки, — сказала Элли.

— Потерпи еще пару минут, — возразила Герш. — Хотя бы приличия ради.

К женщинам подошли двое. Один — тоже пресс-агент. Он пожал им руки.

— Мисс Стрит, рад познакомиться. Я огромный поклонник вашего таланта. Разрешите представить вам моего клиента. Джейсон Гедди.

Джейсон пожал Элли руку.

— Привет!

Папарацци тотчас защелкали камерами. Последовала непродолжительная вежливая беседа. Второй пресс-агент пожал им руки и отчалил.

— Какие милые люди, — заметила Элли.

— Милые, тоже мне! — хмыкнула Тори. — Им нужен был повод для слухов о вас двоих, чтобы вновь подогреть к себе интерес прессы. С тех пор как развалилась его поп-группа, о Джейсоне все забыли.

На другом конце патио Марк загородил выход из туалета очередной длинноногой красотке.

— Извините, вы ведь модель?

Девица гордо вскинула подбородок.

— Заводная модель.

Марк постучал пальцем по щеке.

— У вас тут блевотина.

Форд стоял, прислонившись к стене, и вскоре схватил с проносимого мимо подноса еще два бокала шампанского. Марк открыл мобильник и посмотрел на девицу.

— Может, я вам как-нибудь звякну?

— Уговорил.

Форд залпом осушил сначала бокал в левой руке, затем тот, что был в правой. Девица торопливо отошла прочь. Марк повернулся к другу и гордо продемонстрировал экран мобильника.

— 555-1234, — прочитал Форд.

Марк захлопнул телефон.

— Кстати, мне крупно повезло. У меня было мало имен на букву Н.

— Ты хоть когда-нибудь им звонишь?

— Только и делаю, что звоню.

— И?

— Вечно попадаю не на тот номер. Наверно, что-то не так с моей мобилой.

Форд пристальным взглядом окинул патио.

— Что-то пока не видно никаких звезд.

— Почему же? А Элли Стрит?

— Где?

— Вон там, у перил.

Десять минут спустя вокруг Форда собралась вся компания из отдела реквизита и бутафории. Все как один, открыв рты, таращились на его мобильник.

— Хватит заливать! Как ты докажешь, что это ее номер?

— Я просто подошел к ней, — ответил Форд. — А остальным слабо.

— И ты ей позвонишь?

— Сегодня же вечером. Мы договорились встретиться.

— А по-моему, номер «левый», — отозвался Марк. — Они никогда не дают настоящий.

Форд открыл мобильник и нажал последний из введенных номеров. На другом конце бассейна тотчас зазвонил телефон.

— Алло?

Полночь.

Парни из отдела реквизита и бутафории пили охлажденный чай и смотрели в панорамное окно, выходящее на бульвар Уилтшир. В стаканах позвякивали кубики льда. С плеча у каждого свисала сумка.

Музыка была грохочущая и лязгающая, темное помещение у них за спиной — битком набито потными телами танцующих при тусклом свете сотни стаканов с мерцающими коктейлями. Компания грамзаписи устроила вечеринку в честь выхода нового альбома панк-группы под названием «Массовое убийство пластиковых человечков». Кстати, это же название украшало собой свисающие с плеча рекламные сумки.

— И когда ты намерен звонить Элли? — поинтересовался Марк.

Форд поднес часы к стакану.

— Через полчаса.

— Тогда давай где-нибудь перекусим.

Они спустились на лифте на первый этаж. Вечеринка проходила на самом верху дорогого универмага. Двери лифта бесшумно открылись, и в глаза ударил яркий свет отдела спальной мебели. Швейцары в галстуках-бабочках уже ждали, чтобы доставить наверх группу вновь прибывших, другие проводили парней из отдела реквизита и бутафории через зал с парфюмерией к главному выходу.

Ярко-желтый кабриолет взял курс на север. В иной ситуации за руль сел бы Форд. В их компании он чаще всего исполнял обязанности шофера, потому что никогда не пил — вернее, не пил до сегодняшнего дня. Так что пришлось прибегнуть к старой испытанной схеме — за руль сядет тот, кто временно завязал. Сегодня таким вынужденным трезвенником оказался Педро, который все еще не мог без содрогания вспомнить: какие-то бродяги откопали его голым на свалке в Топанге и тыкали палками ему в бока.

Вскоре друзья свернули налево на бульвар Сансет. Радио захрипело и ожило. Форд клевал носом, мотая головой из стороны в сторону.

«Все в порядке, крошка, все в порядке…»

Через несколько кварталов друзья зарулили в ресторан для автомобилистов.

— Просыпайся! — крикнул Педро Форду.

Тот спросонья открыл глаза и заморгал.

— Где мы?

— В автозабегаловке.

— Что у них есть? — поинтересовался Форд.

— Как обычно. Бургеры, жареная картошка, кола. А ты что ожидал?

Марк тем временем пытался дозвониться до своих девиц, но всякий раз слышал в ответ, что номер не обслуживается.

— Эй, Форд! — крикнул Педро. — Когда ты собирался позвонить Элли?

— Черт! — воскликнул тот и мигом открыл мобильник.

Через дверь со стороны пассажирского сиденья протянулась рука и выхватила телефон. Друзья как по команде повернули головы.

Перед ними стояли двое в масках и с пистолетами.

— Живо гоните второй телефон! Быстро! Кому говорят!

Марк протянул дружащую руку.

— Бумажники и часы! — скомандовал второй грабитель.

Друзья моментально протрезвели и послушно вытащили из карманов бумажники, сняли часы.

— А теперь живо проваливайте отсюда!

К ресторанчику подъехала полицейская тачка с двумя голодными копами.

— Черт!

Грабители дали стрекача через всю парковку и исчезли, юркнув в дырку в заборе, отделявшем ресторанчик от соседнего мотеля.

Пятеро друзей оцепенели в машине, сжимая в руках бумажники и часы; пять сердец бились в унисон, готовые выскочить из груди.

— Эй, вы будете делать заказ?!

Постепенно все пятеро пришли в себя.

— Черт, пронесло, — произнес Педро. — Еще секунда, и прощай наши денежки.

— Они отобрали у меня мобильник! — сокрушенно воскликнул Марк. — Там остались все номера!

— И мой тоже! — вздохнул Форд. — Как же я теперь позвоню Элли?

Желтый «малибу» стоял в дальней части стоянки позади ресторанчика для автомобилистов.

— Ты с ума сошел! — Педро повернулся к пассажиру на заднем сиденье. — Немедленно гони мне мой телефон!

Но Марк лишь еще выше вскинул руку.

— Кому говорят! Живо! — стоял на своем Педро. — Я бы никогда тебе его не дал, знай я, что…

— Я должен получить назад мой мобильник, — возразил Марк, щелкая кнопками.

— А я должен позвонить Элли.

— Да вы оба пьяные!

— Тсс! Я звоню, — сказал Марк. — Алло? Да… Это мы… Мы только что с вами встретились… Ребята, которых вы ограбили… Точно, там таких было много… Возле входа в «Ин-энд-аут»… Ага… Предлагаю вам сделку. Мне позарез нужен мой телефон… Я не шучу… Мы вам заплатим, потому что там у меня в записной книжке куча нужных телефонов… В любом случае вам они ни к чему… Иначе мы заявим в полицию… копы проследят ваши звонки, и тогда вам светит тюряга… Нет, я даже не думал угрожать… Я лишь пытаюсь убедить вас… Вы нашли в телефоне мою личную информацию? И теперь собираетесь выследить меня и убрать?

Форд пьяно помахал рукой перед носом у Марка.

— Дай мне, я хочу с ними поговорить…

— Эй, не вырубайте телефон, с вами тут хочет поговорить мой приятель!

— Эй, с вами говорит Форд Элмен… Верно, еще один придурок… Послушайте, я вам заплачу двести баксов за… Потому что я сегодня вечером познакомился с одной классной актрисой, и ее номер записан в моем телефоне… Элли Стрит… Да, я с ней сегодня познакомился… В «Скайбаре»… нет, я не актер, просто мы добыли приглашения… Я и без вас знаю, что она классная телка… Я вам только что сам это сказал пару минут назад… Слушайте, не тяните резину… Я должен был позвонить ей еще двадцать минут назад… Вы нашли ее телефон? Классно… Просто продиктуйте его мне, и тогда нам с вами даже не надо будет встречаться… Эй, что вы там гоните?!.. Вы сами ей позвоните?.. Стойте, это я должен ей позвонить! Вы не можете!..

— Что случилось? — поинтересовался Марк.

— Они повесили трубку.

Марк схватил мобильник и снова набрал номер.

— Ну как, есть соединение? — спросил Форд.

— Занято.

Марк повторил набор.

— Все еще занято.

— Давай лучше я.

Форд набрал нужный номер. На пятой попытке он показал Марку большой палец.

— Алло, это снова я, тот самый чувак, который познакомился с Элли Стрит… Вы только что с ней говорили?.. Вы договорились о встрече?.. Но как?.. Ты сказал ей, что ты мой личный шофер?.. Будь добр, повтори, что ты только что… Понятно… не вешай трубку… — Форд прикрыл телефон ладонью, а сам повернулся к Марку. — Они просят пятьсот баксов.

— Пятьсот баксов?

— Они говорят, что согласны вернуть нам наши телефоны. И еще скажут, в каком месте назначили встречу с Элли.

Услышав сумму, Марк поморщился, но все-таки нехотя кивнул.

— Поделим напополам?

— Идет. — Форд убрал руку от телефона. — Согласны на пятьсот баксов… Да, я знаю, где это… через пятнадцать минут у входа в «Свинью и свисток»… Заметано… Кстати, когда вы с ней говорили, она что-нибудь сказала вам про меня? Ну, типа того, что я симпатичный или что-то в этом роде…

— Эй, что там у тебя?

— Они повесили трубку.

Спустя пятнадцать минут.

Свернув в темный переулок с бульвара Голливуд, желтый «малибу» остановился примерно в полуквартале от паба «Свинья и свисток».

— Что вы делаете? — воскликнул Форд, помахав пачкой из пятисот долларов, только что полученных в банкомате. — Мы ведь договорились, что будем ждать их вон там!

— И не подумаю! — возразил Педро и вытянул шею, пытаясь разглядеть, поджидает их кто рядом с пабом или нет. — Да меня надо отправить к психиатру только за то, что я согласился приехать сюда! Такой глупости я не совершал за всю свою…

В следующее мгновение его шеи коснулось что-то холодное и металлическое.

— Гоните бумажники! — произнес тип в лыжной маске.

— А заодно и часы! — добавил его напарник.

Грабители бесцеремонно вырвали у Форда деньги, забрали добычу у остальных и были таковы.

— Они нас кинули, — произнес Форд, обращаясь к Марку.

На следующее утро.

Форд оторвал голову от подушки и посмотрел на будильник. Если верить часам, была вторая половина дня. Форд со стоном откинулся назад на подушку.

Марк уже встал и жарил на кухне яичницу с ветчиной. Квартирка располагалась на третьем этаже жилого комплекса «Альто-Нидо» в тихом, северном конце Айвар-авеню. Из стереоустановки рядом с плитой доносилась негромкая песня в исполнении Джексона Брауна.

Потирая глаза, Форд проковылял в кухню.

«Бежать вслепую… не зная куда…»

Форд налил из крана воды, бросил в стакан две таблетки и, пока они с шипением растворялись, уставился в окно над мойкой: относительно небольшое движение по автостраде, вдалеке маячит башня компании «Кэпитол рекордс»… Одну минутку, что-то тут явно не так. Форд повернулся к Марку. Тот сидел за столом, нарезал ветчину и макал ее в желток.

— Послушай, а почему так тихо?

Марк пролистал спортивные страницы «Лос-Анджелес тайме» и вилкой указал на дверь в жилую комнату. Там трое парней смотрели телевизор.

— Играют в молчанку.

— С какой стати им играть с тобой в молчанку?

— Не только со мной, похоже, что и с тобой тоже.

— Что я такого сделал?

— Дуются на нас, что их ограбили.

— Но ведь я никого не грабил.

— Скажи это им, — буркнул Марк и перелистал страницу.

Форд ухватился за край мойки.

— Черт! — На мгновение ему стало муторно. К тому же изнутри кто-то словно пытался выдавить ему глаза. — Пойду-ка я лучше снова лягу.

Не успел он сделать и пару шагов, как в кухню влетел Педро и схватил его за руку.

— Послушай, — произнес Форд, — мне честное слово стыдно, что вчера вечером все так получилось.

Но на лице Педро была отнюдь не злость. Скорее оно было мертвенно-бледным.

Вскоре все пятеро сгрудились вокруг телевизора. На экране на несколько секунд застыло фото Элли Стрит, затем появилось другое изображение: репортер, стоящий на тротуаре напротив модного ресторана.

— Голливуд потрясен вчерашним похищением Элли Стрит, которая, по свидетельствам очевидцев, стояла на этом самом месте на бульваре Сансет, когда несколько бандитов в масках затащили ее в крытый фургон.

Марк увеличил громкость.

— Те, кто был с мисс Стрит вчера вечером, рассказали, что незадолго до похищения неизвестный позвонил актрисе на мобильный телефон, и после этого загадочного звонка она извинилась и вышла…

Друзья обменялись озадаченными взглядами.

— Власти пока отказываются давать какие-либо комментарии, однако из конфиденциальных источников стало известно, что полиция смогла проследить последний звонок, который был сделан с мобильного телефона, и теперь надеется допросить человека, которого они назвали «лицом, представляющим интерес».

На экране возникло размытое изображение «Скайбара», судя по всему, увеличенный снимок, сделанный кем-то из папарацци.

— Это же Форд! — воскликнул Педро. — Он как раз разговаривал с Элли у бассейна.

— …тем временем представитель компании «Вистамакс» заявил, что руководство студии потрясено известием о похищении актрисы и сделает все возможное для возвращения мисс Стрит, с тем, чтобы съемки завершились согласно графику и фильм вышел на экран…

Кто-то громко заколотил в дверь.

— Откройте! Полиция!

Глава 1

Девятью месяцами ранее

Сидя в грязноватом номере дешевого мотеля на Небраска-авеню, Серж самозабвенно стучал по клавишам пишущей машинки.

Коулмен потягивал «будвайзер» и таращился в окно на проституток и бородатых чуваков, толкавших перед собой тележки, нагруженные старыми телефонными справочниками. Ничего другого здесь в принципе не увидишь — в этой части города мотели сдавали номера либо на пару-тройку часов, либо на пару-тройку месяцев. Сквозь тонкие стены то было слышно, как кто-то выясняет отношения, то доносился непонятного происхождения стук.

Коулмен швырнул в мусорницу пустую алюминиевую банку, однако та словно мячик выскочила назад, поскольку корзина была уже под самую завязку полна скомканных страниц, озаглавленных «Сцена первая».

Серж вырвал из машинки очередной лист, скомкал его и зашвырнул в угол.

Коулмен открыл очередную банку с пивом.

— Как продвигается сценарий?

Серж вставил в машинку чистую страницу.

— Великолепно. Почти закончен. Осталось лишь сочинить начальную зацепку.

И он вновь принялся молотить по клавишам. Коулмен отхлебнул пива.

— Послушай, а как вообще пишутся сценарии?

Серж вздохнул и прекратил печатать.

— Ну, обычно начинаешь с того, что просто даешь простор фантазии. Какое-то время спустя, если тебя ничего не отвлекает, ты переходишь в астральную фазу снов наяву, и тогда сцена, о которой пишешь, становится такой же реальной, как и этот стол.

Он хлопнул ладонью по столу.

Коулмен допил пиво и швырнул банку в угол.

— А мне с тобой можно?

— Спрашиваешь, — отозвался Серж, не переставая печатать. — Но для начала надо ослабить все болты воображения.

— Какие проблемы! — Коулмен выхватил из-за уха толстенный «косяк» и закурил. — О’кей. Я готов. — Он выпустил к потолку огромное облако дыма, а сам, вытянув шею, заглянул приятелю через плечо, стараясь разглядеть, что тот успел напечатать. — И куда мы с тобой улетим?

Сцена первая

Девятью месяцами ранее

Лучи прожекторов прочесывают ночное небо. Оживленная городская улица в черно-белом свете. Мимо входа в популярный во всем Марокко бар проносятся автомобили эпохи сороковых годов. Неоновая вывеска «У Сержа». В объективе — интерьер заведения. Люди пьют, играют в карты, подпевают пианисту. Крупный план. Высокий щеголеватый мужчина в безукоризненном белом смокинге входит в бар откуда-то из заднего помещения. Он бесцеремонно расталкивает толпу и подходит к источнику музыки.

Коулмен, который сидит на крутящемся табурете, поднимает на него взгляд.

— Привет, Серж, ты только посмотри на меня. Оказывается, я умею играть на пианино.

Серж вставляет в рот незажженную сигарету, и она повисает у него на губе.

Коулмен замечает свои руки, лежащие на клавишах.

— А еще я теперь черный!

Неожиданно у входа в заведение слышится какой-то шум. В дверях возникают люди в эсэсовской форме. Серж впивается в них буравящим взглядом. Коулмен:

— В чем дело, босс?

— Что-то мне не нравятся эти наци.

— Почему так, босс?

— Если наступать на гусей, никогда не будет по-настоящему смешно.

— И что ты намерен делать, босс?

Серж смотрит на дверь и хватает себя за пах.

— Тоже мне, раса господ!

Нацисты выхватывают пистолеты и надвигаются на них. Серж и Коулмен пытаются спастись бегством, однако вскоре их загоняют в угол в дальней части зала.

Немецкий капитан:

— Пристрелите их!

Солдаты целятся в героев.

Коулмен:

— И что теперь, босс?

Серж:

— Черт, это все по моей вине. Я загнал нас с тобой в угол.

Смятый лист бумаги отскочил, словно мячик, от набитой с верхом корзины. Серж заправил в машинку новый.

— Это ты поторопился, — произнес Коулмен, глядя на зажатый в руке «косяк». — Я был точно уверен, что нам с тобой хана.

Серж пропустил реплику мимо ушей. В его голове звучал диалог будущего сценария. Он вновь с остервенением застучал по клавишам старой верной машинки — такой, например, вполне мог пользоваться Микки Спиллейн. На Сержа неожиданно накатили греющие душу воспоминания о Старой Флориде. Такое часто бывает: неожиданно на вас обрушивается нечто такое теплое, что ваша душа отогревается.

Коулмен открыл очередную банку с пивом.

— Слушай, помнится, ты что-то говорил про карьеру в кино.

Сержа явно прорвало. Он продолжал самозабвенно стучать по клавишам машинки.

— Я следую формуле прохиндея Сталлоне — главное, сделать себя героем убойного сценария, сняться в главной роли, после чего грести денежки лопатой, снимаясь в дерьмовых фильмах… Ну все, почти готово.

Коулмен подошел и снова заглянул Сержу через плечо.

— Да ведь ты по-прежнему на первой странице.

— Все дело в начальной зацепке. Как только я ее найду, остальное напишется само.

— И ты нашел ее, эту свою зацепку? Серж вырвал страницу и смял в комок. Коулмен вставил окурок «косяка» в мундштук.

— Может, тебе стоит сменить место действия?

— Пожалуй, ты прав.

Серж вставил в машинку новый лист.

— Подожди меня, — попросил Коулмен и сделал очередную затяжку.

Сцена первая

Девятью месяцами ранее. Поверхность Луны

Приземляется космический корабль. За кадром раздаются трубные звуки — звуковая дорожка к одному из фильмов Стэнли Кубрика. Под нарастающую громкость открывается люк.

Из космического корабля, уперев руки в бока, появляется Серж. Рядом с ним Коулмен со специальной системой подачи «будвайзера», приспособленной к разреженной атмосфере и малой силе притяжения.

Серж обводит взором горизонт. За кадром нарастают звуки оркестра. Барабанная дробь возвещает судьбоносный момент.

Коулмен отрывается от снабженного автоматическим клапаном шланга подачи пива, который присоединен к его шлему.

— Ну как, видишь ее, начальную зацепку?

— Нет, лишь все тот же старый монолит. Смятый лист в рапиде летит в соседний кратер. Коулмен хватается за шланг.

— Может, поищем ее в другом временном отрезке?

Сцена первая

Время действия — сто девятнадцать лет назад

Дикий Запад сотрясается от цокота копыт. Отряд солдат перекрыл все пути к бегству.

Два беглеца распластались на краю скалы.

Серж:

— Кто все эти люди?

Коулмен поднимает голову и смотрит на воду, что поблескивает далеко внизу.

— Я не умею плавать.

Серж:

— Мне срочно требуется в уборную.

Он делает шаг с обрыва.

И оказывается в грязноватом номере дешевого мотеля.

Коулмен уселся у ножки кровати.

— Скажи, с какой стати мы торчим с тобой в этом гадючнике?

— Вдохновение! — крикнул ему Серж из-за угла. Раздался звук спускаемого бачка. — Я надеялся, вдруг произойдет что-то такое, что подскажет мне идею…

Он вышел из туалета, приблизился к окну и выглянул на улицу. Все та же Небраска-авеню. Какая-то машина врезалась в столб. Откуда-то из переулка раздались выстрелы. Проститутка, наряженная в униформу девицы из группы поддержки, пригрозила сутенеру ножом.

— Ну почему мне ничего не идет в голову?

Стук в дверь. Коулмен пошел посмотреть, кто там. За дверью стоял человек с полосками алюминиевой фольги в длинной бороде, рядом с ним — тележка. Человек поинтересовался, есть ли у них телефонный справочник. Коулмен вручил ему целых два, взяв их с тумбочки.

Серж вновь уселся за пишущую машинку.

— Кто это был?

Коулмен закрыл дверь.

— Понятия не имею.

— Что ему было нужно?

— Наши телефонные справочники.

— Еще один признак того, что близится конец света.

Коулмен сел на койку и поковырял пальцы на ногах.

— И когда это ты успел свихнуться на фильмах? Раньше за тобой такого не водилось.

— Скажешь тоже. Я всегда был помешан на кино.

— Я знаю, что говорю. Каждые два месяца ты даешь мне пинка под зад, и мы с тобой колесим по всему штату и совершенно меняем образ жизни. После чего тебе взбредает в голову что-то новое, и ты забываешь, чем занимался раньше.

— Например?

— Ты что, шутишь? — Коулмен принялся с остервенением чесать вторую ногу. — Сначала была программа исследования космоса, затем политика, после этого железные дороги, затем история какой-то флоридской фигни и снова космическая программа. Ты что, уже не помнишь? Забыл, когда грохнулся очередной шаттл? Ты тогда еще проревел целых две недели подряд.

Серж посмотрел на приятеля.

— Надеюсь, ты никому не проболтался?

— Нет, конечно. Я к тому, что не предполагал, что тебе опять взбредет в голову что-то новое. Мне казалось, ты по-прежнему пишешь свою книгу. Кстати, как там она поживает?

— Я ее закончил, — объявил Серж. — Все издательства ответили мне отказом. Мол, такая литература не пользуется спросом на рынке. Как будто они в этом разбираются!

— И как ты ее назвал?

— Куриная лапша для долбанутого покупателя книг про куриную лапшу.

Коулмен еще энергичнее поскреб ногу.

Серж скомкал очередной лист в плотный комок.

— Черт, ну когда же она отыщется, твоя начальная зацепка!

Громкий стук.

Серж огляделся по сторонам.

— Это еще что такое?

Коулмен указал в другой конец комнаты.

— Это тот тип в шкафу, которого ты связал и сунул в рот кляп. Кажется, он очухался.

И вновь стук — бум-бум-бум!

Серж открыл дверь стенного шкафа, огрел связанного человека по голове рукояткой пистолета, вновь закрыл дверцу и вернулся за пишущую машинку.

— Ну как он там? — поинтересовался Коулмен, на секунду забыв про ногу.

— Отдыхает. — Серж уставился в пространство. — Как всегда, ничего интересного.

Коулмен вновь указал на стенной шкаф.

— Серж, а как насчет вон того?

— Тсс!

— Но ведь даже не верится, что…

— Тише, я пытаюсь сосредоточиться!

Коулмен пожал плечами.

Прошло несколько минут. Серж встал из-за машинки и потряс головой.

— Не знаю, в чем проблема, но мне никак не удается найти чертову зацепку.

— Как насчет перепихнуться? — предложил Коулмен. — Оно всегда помогает.

— Нет, только не сейчас.

Очередной стук в дверь.

— Сколько можно? — взревел Серж и лично направился, чтобы проверить, кто это.

За дверью стояла потрясающая брюнетка в строгом деловом костюме. Высокие скулы, полные губы, высокого роста, настоящая супермодель. На самом же деле она дорогой адвокат, у которой сейчас обеденный перерыв.

— Серж, ты мне так и не позвонил.

Серж вернулся за пишущую машинку.

— Я в цейтноте. Мне нужно срочно закончить сценарий.

— Неужели нельзя сделать хотя бы крошечный перерывчик?

— Нельзя, пока не найду зацепку.

Адвокат подошла к нему сзади и провела руками вниз по груди. Серж продолжал таращиться на пишущую машинку. Ее руки достигли его живота и принялись расстегивать пуговицы.

— Благотворительный бал был целых две недели назад! Разве тебе не понравилось?

— Понравилось, — буркнул Серж, не сводя глаз с пишущей машинки.

Он не покривил душой. Адвокат была в его вкусе — иными словами, дама в самом соку. На вид ей можно было дать лет тридцать пять, что, однако, не соответствовало действительности, потому что на самом деле ей было сорок восемь. Правда, большинство мужиков все равно предпочли бы глупенькую двадцатилетнюю киску. Но только не Серж. Может, двадцатилетняя киска и привлекательнее, зато мозгов никаких. Стоит ей прощебетать первую глупость, и всякое желание как ветром сдует. Эрекция рухнет как карточный домик. Несколько таких случаев, и Серж начал устраивать тест на уровень умственного развития. Как он выяснил, надежнее всего срабатывал вопрос о том, кто баллотировался на пост вице-президента в паре с проигравшими выборы кандидатами. Не вопрос, а лакмусовая бумажка. Минимально допустимый уровень — Сарджент Шрайвер; Эдмунд Маски — это уже предел мечтаний.

Среди определенной категории женщин-профессионалок царило поразительное единодушие. Дурочки делились на два подвида. Обычно они встречались с Сержем потому, что он огромное количество времени проводил в музеях и выставочных залах. Он не только отпадно смотрелся в смокинге, но и дал бы сто очков вперед по части застольных бесед любому финалисту программы «Вы рискуете!». Нет, конечно, женщины догадывались, что он слегка не в себе. Но в этом и заключался главный секрет его привлекательности. Чтобы это понять, требовалось время, и немалое. За время коктейля Серж успевал произвести впечатление личности харизматической и незаурядной. Лишь гораздо позже становилось ясно, что крыша у него явно набекрень. Но к тому моменту дело уже доходило до секса, что оборачивалось своего рода плюсом. Как правило, дама оставалась довольна — такой секс ей даже не снился.

Адвокат, которая расстегивала на Серже рубашку, была третьей в его списке членов торговой палаты за несколько месяцев.

— Давай поиграем, — сказала она и потянулась к пряжке на ремне его брюк. — До двух я свободна.

Серж решительно отстранил ее руку.

— Даже если бы мне хотелось, ты сама знаешь, как оно бывает со мной, когда нужно сосредоточиться. В моей голове сейчас кружат двадцать реактивных лайнеров, ожидая, когда им дадут разрешение на посадку.

Адвокат видела Сержа буквально насквозь, знала все его слабые места.

— Я буду ждать тебя там, где ты скажешь, — прошептала она ему на ухо хрипловатым от страсти голосом. — У меня с собой в машине есть спальный мешок.

Дыхание Сержа участилось.

— В любом месте, где я скажу?

— М-м-м…

Она провела языком по его шее.

Серж встал и написал на клочке бумаги адрес.

— Завтра в полдень.

Дамочка сначала заметно поникла, но затем хитро улыбнулась и направилась к выходу.

— Только чур, не опаздывать.

— Ладно.

Серж уже переключился на пишущую машинку. Дамочка закрыла за собой дверь, но в следующее мгновение возобновился грохот в стенном шкафу.

Серж подпрыгнул на стуле и схватился за пистолет.

— Не номер в мотеле, а какой-то бардак!

— Но Серж, — обратился к нему Коулмен, указывая на стенной шкаф, — мне кажется, тебе стоит написать про то, как…

— Ты не мог бы помолчать? Я не могу делать десять дел одновременно!

Бум-бум-бум!

— Нет, ты только подумай, как было бы здорово…

— Только не сейчас. — Он открыл стенной шкаф. Хрясь! И снова закрыл.

Спустя шестнадцать часов. На другом конце Америки

Междугородный автобус пришел в город уже в темноте. Пустынная улица поблескивала и пахла недавним дождем.

Никакого автовокзала, лишь крытая остановка в квартале от центральной площади с обелиском, на котором высечены имена погибших во Второй мировой войне. Автобус номер 311 никто не ждал, но шофер все равно сделал остановку. Мимо проехал полицейский патруль. Машина была старая, с мигалкой наверху — таких сейчас уже почти не увидишь.

Марк свернул комом одежду и, положив импровизированную подушку себе под голову, попытался уснуть, прислонившись к окну. Пара минут — и автобус отъехал от тротуара, держа курс на запад. Марк на секунду приоткрыл глаза.

Форд сидел рядом с ним и бодрствовал.

Марк сел и потянулся.

— И надолго я вырубился?

— Часа на два.

На часах Марка было четыре утра. Автобус проехал мимо мужской парикмахерской и покатил дальше мимо вереницы ослепительных желтых фонарей.

— Где мы?

— В Канзасе, — ответил Форд. — Вамего.

Марк зевнул и пробежал пальцами по взлохмаченным волосам.

— Черт, когда наконец кончатся городки? Да уж.

На подъезде к Сент-Луису они катили по автостраде, но затем вновь начались проселки: Хиггинсвилль, Салина, Рассел, Хэйз. И так до бесконечности, всякие там бурги, вилли и джанкшены.

Двадцать часов назад они покинули Зейнсвилль, и вот теперь жизнь обоих уместилась в дорожную сумку. Все ненужное они запихнули в мешки для мусора и оставили на крыльце для Армии спасения. Забрали у хозяина квартиры залог и за девяносто девять баксов с носа купили билеты в один конец до Лос-Анджелеса.

Выехав за городскую черту, автобус вновь набрал скорость. Марк окончательно стряхнул с себя сон и достал бутерброд с тунцом, насквозь промокший в пластиковом пакете.

— Никогда больше не поеду автобусом.

— А по мне так и ничего, — возразил Форд. — Посмотришь то, чего больше никогда в жизни не увидишь. У меня даже возникли идеи.

— Ты сочинял?

Форд сделал какие-то заметки в блокноте.

— Ночью тихо, а гул мотора мне не мешает. Так что я накропал несколько страниц.

Блокнот покоился у него на коленях, поверх матерчатой сумки на молнии, в которой хранились запасные ручки, стянутые резинкой отпечатанные на машинке листы и испещренные мелким почерком тетради. Один из карманов был набит старыми чеками и салфетками — Форд пользовался ими, когда под рукой не оказывалось блокнота.

— Почему ты не взял с собой пишущую машинку? — спросил приятеля Марк.

— Тащить ее с собой — сплошной геморрой. Когда доберемся до места, куплю в ломбарде другую.

— А я бы хотел заняться живописью, — задумчиво произнес Марк, глядя в окно.

— Вот и займись, — ответил Форд и что-то черкнул в блокноте.

— Не знаю, с чего начать. И вообще, у меня все равно ничего не получится.

Восход в Колорадо. Закат в Юте. А между ними бесконечное безжизненное пространство, на фоне которого ваши собственные мысли заметно мельчают. Все как-то притихли, не только наши друзья, но и другие пассажиры. И тип в бандане, который сел позади них в Авроре и тотчас поинтересовался, не найдется ли у них «дури». И орущий мальчонка, который случайно замкнул себя в туалете, и водителю пришлось делать остановку. И осунувшийся мужчина, окутанный облаком кислого перегара.

Один час пятьдесят две минуты. У Форда затекла шея, однако вскоре надежда вернулась в виде долгожданного щита с золотым медведем. Вот она, Калифорния. Автобус с ветерком катил по пятнадцатой автостраде. Марк как завороженный смотрел в окно на проплывающую мимо пустыню Мохаве. Форд продолжал что-то строчить в блокноте.

— Везет тебе. У тебя есть мечта, — произнес Марк. — Эх, почему у меня ее нет?

— Знаешь, я как-то не строю иллюзий на сей счет. Шансы у меня почти нулевые.

— Это у тебя-то? Да ведь ты пашешь не переставая. Кому тогда должно везти, как не тебе.

— Я в любом случае попробую. Ведь нет ничего лучше, чем когда мечты сбываются. На втором месте — когда они не сбываются, но все равно продолжаешь мечтать.

— А мне всегда хотелось научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, — признался Марк. — Вот только беда, к музыке у меня не лежит душа. Скажи, это важно?

Форд посмотрел в окно.

— Они все проделали этот путь.

— Кто они?

— Мечтатели. — Форд захлопнул блокнот и застегнул на сумке молнию. — Свободные земли — хватай сколько можешь, золотая лихорадка. А когда золото кончилось, они нашли нефть.

— Кому-то крупно повезло.

— И наконец, Голливуд. Целое поколение мечтало о том, что их заметят за столиком в какой-нибудь кафешке.

— А по мне все враки.

— Как сказать. Молодежь из крохотных провинциальных городков автобусом съезжалась сюда со всей Америки, имея при себе лишь потрепанный чемоданишко и никакого представления о том, что делать дальше. Вот и мы с тобой проделали тот же самый путь.

— Ты посмотри, какой вид!

— У меня такое чувство, будто я перенесся в сороковые.

— Я ожидал, что здесь будет больше многоэтажных зданий.

— Просто город сильно разросся вширь.

Автобус ехал через пригороды. Вернее сказать, полз — на каждом перекрестке если не светофор, то остановка для высадки пассажиров. Дорога постепенно пошла в гору.

— Смотри на тот холм! Узнаешь надпись? Голливуд! Наконец они подкатили к остановке на бульваре Кауэнга.

Вытащив из багажного отделения две сумки, водитель поставил их на тротуар, на две золотые звезды. Форд и Марк забросили их на плечи и зашагали по улице, читая имена у себя под ногами: Уил Роджерс, Энди Гриффит, Кэрол Бернетт… Рядом торговали путеводителями по городу, из магнитофона доносились звуки группы «Кинкс»… Джеймс Кэгни, Дин Мартин, Бетти Грейбл… мимо кинотеатра «Кодак», мимо другого, с отпечатками рук на асфальте.

— Пока шагаешь по бульвару Голливуд, можно увидеть всех звезд.

— Форд, не тот ли это самый «Китайский театр»?

— Надо щелкнуть на память, — ответил тот и, поставив сумку на землю, вытащил фотоаппарат.

— Ты только посмотри на отпечатки рук! — воскликнул Марк. — Кросби, Харлоу, Элизабет Тейлор.

— Смотри на меня. Я снимаю.

— Давайте я сниму вас вместе, — раздался рядом женский голос.

Друзья обернулись. Все было как в строчках песни группы «Бич бойз». Как снимок в туристической брошюре. Длинные, светлые, выгоревшие на солнце пряди. Бронзовый загар. Легкие веснушки. Улыбка как с рекламы зубной пасты. Обрезанные на шорты джинсы и футболка, завязанная на талии узлом.

— Спасибо. — Форд вручил блондинке фотоаппарат. — Там все настроено, нужно только нажать на кнопку.

— Вот на эту?

— Нет, на другую.

— Момент.

Встав на отпечатки ладоней Элизабет Тейлор, друзья положили друг другу руки на плечи.

— А теперь скажите — сыр!

— Сыр!

Форд убрал руку с плеча друга.

— Слушай, что она делает?

— По-моему, это называется попыткой скрыться с фотокамерой.

Глава 2

Тампа

В грязноватом номере дешевого мотельчика на Небраска-авеню кто-то спустил в туалете воду. В следующее мгновение оттуда появился Серж.

Коулмен сидел, скрестив по-турецки ноги, на кровати и чесал пятки.

— Серж, по-моему, у меня на ногах грибок.

Серж подошел к телевизору.

— Тогда перестань их скрести, не то будет еще хуже.

— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Жуть как чешется.

Серж вставил диск в DVD-плеер, который постоянно возил с собой.

— Серж, посоветуй, что делать, совсем чесотка задолбала.

Экран плеера ожил. Над водой возник ночной силуэт Тампы.

— Намажь кремом.

— Но у меня нет крема.

Скряб, скряб, скряб!

— Тогда помочись на ногу.

— Что ты сказал?

— Помочись на ногу, — ответил Серж, — и чесотку как рукой снимет.

— Скажешь тоже! — ответил Коулмен, поднося к ноге пламя зажигалки. — Это ты просто хочешь, чтобы я отмочил какую-нибудь глупость.

— Если не веришь, посмотри в Интернете. Человеческая моча содержит ферменты, которые в два счета убивают любой грибок. — Для убедительности Серж даже хлопнул ладоши. — Кстати, помогает также, если тебя обстрекала медуза. Уж если ты живешь в этих краях, то такие вещи полагается знать. А мне снова нужно в уборную.

Серж поставил фильм на паузу и направился в туалет. Коулмен почесал ногу. В туалете спустили воду. Серж вернулся в комнату.

— Серж…

— Что?

— Наверно, у меня не получится помочиться.

— А ты подожди, пока тебе не захочется, — отозвался Серж, после чего потянулся к чемодану и принялся что-то химичить с небольшим электронным приборчиком.

— Но ведь, по идее, помочиться можно, когда захочешь, — возразил Коулмен. — Вот ты, например, последнее время только и делаешь, что бегаешь в туалет.

Серж нажал на приборчике какие-то кнопки.

— У меня новый режим. Я выпиваю девяносто шесть стаканов воды в день.

— А зачем?

— Для очищения организма. Мое тело — мой храм, — ответил Серж и нажал другие кнопки.

— Мне казалось, достаточно восьми стаканов в день.

— Именно. Вот я и выпиваю девяносто шесть. Иначе как, по-твоему, можно хотя бы в чем-то опередить весь остальной мир?

— А тебе не станет худо?

— Не волнуйся. Я принимаю мочегонные средства.

— Это еще зачем?

— Потому что мне едва не стало худо.

Серж включил на приборчике подсветку. Коулмен посмотрел на мудреную штуковину в руках друга.

— Это твой новый «iPod»?

— Потрясающая вещь! Представляешь, в него помещается десять тысяч песен! Правда, у меня пока в него закачано всего восемь сотен. Стоит на него поглядеть, как возникает желание им заняться. Сам не заметишь, как угрохаешь десять часов, составляя списки любимых мелодий и закачивая новые.

Серж поднялся с места и, не переставая щелкать кнопками, направился в туалет.

Коулмен уселся перед застывшей картинкой на экране телевизора.

— Что за картина?

— «Каратель»! — крикнул из туалета Серж.

— И про что она?

— Мой любимый фильмец, — ответил Серж, возвращаясь в комнату. — Там мочат народ на каждом шагу.

Он уселся на кровать рядом с Коулменом, при помощи пульта включил плеер, после чего вновь взял в руки «iPod». На телеэкране возник силуэт города.

— Вот уж не знал, что Тампа такое классное место, — прокомментировал Коулмен.

Серж кивнул, перебирая кнопки.

— «Каратель» воздал нашему прекрасному городу должное. В день премьеры я был первым в очереди за билетами. Я тогда подумал, наконец-то! Теперь Тампа покажет всем, на что способна. И тут бац — полный облом!

— Это как же?

— Народ на фильм не пошел.

— Чего так?

— Сам не знаю. Ведь в нем, как-никак, снялся сам Траволта Да и сценарий убойный. Да, нам тогда крупно повезло.

— Повезло?

— У Голливуда кончились идеи. Ему ничего не стоило подсунуть нам очередную тягомотину, но мы, к счастью, получили тридцать седьмой по счету фильм про героя комиксов.

— Это ты там участвовал в массовке?

Серж кивнул.

— Проторчал в очереди целый день, когда принимали заявления. Даже вырядился в свою лучшую гавайскую рубашку. Наверное, потому меня и выбрали. Заявили, что ищут именно такой типаж. Вот так они и работают — сначала все расхваливали, можно сказать, лизали мне задницу, а потом охранники выперли меня со съемочной площадки.

— А что случилось?

— Творческие разногласия. Они снимали кульминационную сцену с Траволтой, а я возьми и крикни: «И это вы называете карателем!»

Рядом с кроватью на стене был укреплен металлический ящичек с прорезью. Коулмен сунул в нее четвертак. К монетке крепилась веревочка. Коулмен потянул за нее и вытащил монетку из прорези. Кровать завибрировала. Коулмен откинулся на подушку, закурил «косяк» и принялся смотреть фильм. Серж продолжал возиться с «iPod».

— Серж…

— Что?

— Скажи, а почему тебе так нравятся старые мотели?

— Они — история Флориды.

— А почему ты так любишь историю Флориды?

— Потому что ее не так-то много. Мы молодой штат. Так что здесь каждый памятник на вес золота. К сожалению, это обстоятельство создает свои проблемы. Слишком много залетных строителей с севера, которые считают, что если дому меньше шестидесяти лет, то его нужно снести, а на его месте выстроить новый. Кстати, мой сценарий как раз на эту тему — надо заставить людей ценить прошлое. Вспомни, как сериал «Полиция Майами: отдел нравов» заставил народ задуматься. Если мы будем сидеть сложа руки сегодня, то какое наследство оставим нашим внукам?

— У нас с тобой будут внуки?

— Я в широком смысле, как президент, когда он каждую неделю выступает по радио.

Коулмен сделал затяжку.

— Кажется, у меня эта станция не ловится.

— Ни у кого не ловится. Поди ж ты! Самый сильный человек на планете выступает в самой вшивой программе.

— Стыдоба какая!

— Позор в том, что все можно исправить, было бы желание. Несколько месяцев назад я накропал письмишко в Белый дом с кое-какими предложениями, как это дело улучшить.

— Например, как?

— Пусть он кого-нибудь разыграет по телефону. У него ведь уже есть горячая линия. Пусть позвонит кому-нибудь из мировых лидеров и попробует изменить голос — что ему стоит? Представляешь, какая была бы хохма! А еще я предложил ему, пусть он как тот парень Говард Стерн попробует сыграть на пианино при помощи пениса. Для этого даже не нужно знать ноты. Достаточно на пару с вице-президентом разучить собачий вальс. Вот тогда у людей точно начнет ловиться эта станция. А где-нибудь в перерыве между номерами ему, глядишь, удалось бы протолкнуть идею снижения налогов для своих корешей. Тогда никто бы даже не пикнул.

Серж подошел к окну и сквозь жалюзи бросил взгляд на улицу.

— Ты когда-нибудь обращал внимание на нижнюю часть нашей вывески? Там, где написано «цветной телевизор»? У них там все буквы разного цвета. Словно мы находимся возле пирамид.

— Я предпочитаю кровати с «волшебными пальчиками», — сонно подал голос Коулмен.

— Еще один барометр исторической ценности. — Серж отошел от окна и вновь сел за пишущую машинку.

— Ну, давай сосредоточься. И у тебя получится.

— Да ну, тоска зеленая, — буркнул Коулмен. — Давай лучше куда-нибудь сходим.

— Не могу, — отозвался Серж. — Я и без того отстал от графика. Потерял целых две недели, играя с «iPod» и бегая в туалет.

Коулмен вновь затянулся «косяком». Серж неожиданно подпрыгнул.

— Мне нужно срочно отсюда сматываться.

— Ты ведь только что сказал, что отстал от графика.

— Отстал. Но я слишком долго торчу на одном месте. Мне не хватает свежего воздуха. Эти стены… — Он схватил чемодан. — К тому же полиция наверняка нас разыскивает. Так что нам здесь находиться опасно.

Он принялся набивать в чемодан носки, но в следующее мгновение его уши уловили журчание льющейся жидкости, и он обернулся.

— Коулмен! Ты что вытворяешь?

— Мочусь на свою ногу. Ты сам мне советовал.

— В душе, ты идиот!

— Понял, — произнес Коулмен и кивнул. — Там действительно сподручнее. Я тут задумался вот о чем — откуда у тебя берутся все эти ценные идеи?

Серж в отчаянии всплеснул руками и отключил DVD-плеер. На экран вернулась телепередача. Местные новости. Репортер стоял перед шикарным особняком, который буквально кишел полицейскими.

— Полиция по-прежнему занята расследованием обстоятельств вчерашнего похищения. Владелец сети домов престарелых был похищен из машины у собственного дома, расположенного в престижном районе в северной части Тампы. По словам соседей, которые до сих пор не могут прийти в себя, они ничего не видели, однако слышали под утро визг колес по подъездной дорожке.

После этих слов камера взяла крупным планом брошенную связку автомобильных ключей рядом с последней моделью «эспланады».

— Пока у властей отсутствуют какие-либо версии случившегося. Тем не менее жертва похищения недавно фигурировала в новостях, однако в связи с иными событиями. Речь шла о десятках пенсионеров, которые проживали в домах престарелых по медицинской страховке и которых предполагалось выставить за дверь, чтобы предоставить места более выгодным пациентам. Несмотря на бесчисленные жалобы в адрес владельца этих заведений, власти заявили, что в действиях последнего нет нарушения законодательства и поэтому они бессильны что-либо предпринять…

В стенном шкафу снова что-то грохнуло. Серж повернул голову к источнику шума.

— Черт, что ему опять не так?

— Может, руку отлежал?

Серж подошел к стенному шкафу и открыл дверь. На полу лежал связанный человек. Рот его был заклеен скотчем, из ноздрей сочилась кровь. Серж порылся в карманах и вытащил моментальное фото, на котором был изображен тот же самый человек, что сейчас лежал на полу, и рот его был точно так же заклеен скотчем. Внизу снимка виднелась подпись: «Додд».

Серж наклонился и сорвал со рта мужчины клейкую ленту.

— Кто это тебя так?

Связанного мужчину вопрос явно озадачил.

— Как кто? Ты…

Серж вновь залепил ему рот и закрыл дверь шкафа.

— Серж, — позвал его Коулмен, — ты что, ничего не помнишь? Это ж было буквально вчера утром. Мы подловили его в машине. А когда привезли сюда, ты сфотографировал, как он валяется на полу. Ты избиваешь его пистолетом уже второй день.

— Я все прекрасно помню, — огрызнулся Серж. — Я всего лишь разыгрывал сцену из фильма «Помни». Одна из моих самых любимых кинокартин.

— Я ее тоже видел, — произнес Коулмен. — Правда, так толком и не врубился, что там происходит. Они вечно скакали из одного времени в другое.

— В этом-то и вся фишка, — ответил Серж. — Обычно я терпеть не могу, когда какой-нибудь киношник выпендрежа ради ломает ход событий, перемешивая в кучу нормальную хронологию.

Коулмен бросил взгляд в сторону стенного шкафа.

— Что ты думаешь с ним делать? Обчистить? Или потребовать выкуп?

— Покарать. Дай-ка мне мои инструменты.

Зейнсвилль, Огайо

Два человека в темных костюмах и узких темных галстуках рылись в мешках с мусором, оставленных на крыльце двухэтажного кирпичного дома на две семьи. На обоих были одинаковые шляпы, отчего оба казались примерно одного роста и телосложения.

— Интересно, и куда они смылись? — спросил тот, что стоял слева. Он засунул руку в один из мешков и вытащил оттуда мыльницу на присосках.

— Да куда угодно, — буркнул другой, рассматривая будильник в форме футбольного мяча. — Кто бы мог подумать, что их занесет сюда.

Мимо на велосипедах пронеслась стайка подростков в стеганых жилетах. На всех были желтые пояса участников школьного патруля, в чьи обязанности входит следить за правильным переходом улиц. Перед дверью с другой стороны дома в бронзовой подставке стоял американский флаг, а на самой двери висел увядший венок.

— Они поступили с точностью до наоборот, — сказал первый человек, отбрасывая в сторону очередной хлам. — Народ из Огайо обычно подается во Флориду. Может, эти ребята решили вернуться обратно?

— Сомневаюсь.

Дверь с другой стороны дома открылась, однако вторая, внешняя, осталась на защелке. Голову пожилой женщины украшали бигуди, в одной руке — беспроводной телефон, во рту — сигарета.

— Эй, что вам здесь нужно? Марш отсюда, а не то я вызову полицию!

Человек слева поставил пластиковый стакан и подошел к двери.

— Извините, мэм, мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Женщина повесила трубку.

— Я ничего такого не сделала.

— Что вы, мэм. Нас интересуют два джентльмена, которые жили в соседней квартире. Вы их знали?

— В общем-то нет. Они были такие тихие, всегда вовремя вносили квартплату.

— То есть вы их квартирная хозяйка?

— Что они натворили?

— Ничего, мэм. Мы всего лишь пытаемся найти их ближайших родственников.

— С ними что-то случилось?

— Вопросы задаем мы, — произнес второй и, слегка оттолкнув напарника в сторону, раскрыл блокнот. — Они сказали вам, куда направляются?

— Нет, — ответила женщина и, схватив со стола керамическую лягушку, стряхнула ей в рот пепел. — Они приятные молодые люди.

— Вам было известно их место работы?

— Знаю только, что они работали в каком-то торговом центре.

— В каком?

— Здесь у нас есть только один. — Женщина вновь стряхнула в рот лягушке пепел и пристально посмотрела на своих собеседников. — Если я не ослышалась, вы сказали, что вы из полиции.

— Нет, мэм, — поспешил ответить тот, что слева.

— Вам известно, чем они там занимались? — спросил его напарник.

— Точно не скажу, но, кажется, работали в закусочной. Домой приходили поздно и всегда в рабочей одежде. — Она прикоснулась к правой стороне груди. — У них еще была вышита такая небольшая картинка — паровоз, только из трубы вместо колец дыма вылетают бублики.

Мужчины посмотрели друг на друга и кивнули.

— «Счастливый крендель».

— Точно! Как вы угадали! — Женщина даже щелкнула пальцами.

— Может, вспомните еще что-нибудь полезное?

— Нет, больше ничего.

— Спасибо за помощь, мэм.

Мужчины слегка приподняли шляпы и сбежали вниз по ступенькам крыльца.

— Ой, кажется, вспомнила! — крикнула женщина им вдогонку.

Двое замерли на месте и обернулись.

— И что же вы вспомнили, мэм?

— Так, одну любопытную вещь. Я как-то спросила их..

— Ну?..

— Оказывается, они терпеть не могут бублики. Нет, вы представляете?

— Не представляем.

Глава 3

Тампа

Мимо захудалого мотельчика на Небраска-авеню, оживленно жестикулируя, словно обращаясь к невидимой аудитории со страстной, но, увы, полной ошибочных умозаключений речью, бодрым шагом прошел бродячий грабитель, он же большой любитель побаловаться метамфетамином.

В номере того же мотельчика Серж открутил болты, снял с термостата крышку, бросил ее через плечо, рассек оголенные внутренности и кивнул в сторону стенного шкафа.

— Еще один нарушитель правил. Знал бы кто, как мне надоели эти мудаки!

Серж аккуратно извлек соленоид.

— Меня чуть кондрашка не хватил, когда я прочел про дома престарелых. На ремонт они их, видите ли, закрывают!

«Волшебные пальчики» заработали снова. Коулмен откинулся на кровати и поставил себе на живот банку с пивом.

— А что плохого в том, что дома престарелых закрываются на ремонт? Зато потом пожилым людям будет приятнее в них жить.

— Очередная махинация. Желание нажиться за счет пенсионеров. И самое главное, махинаторам все сходит с рук! Государство вечно жалуется, что не может ничего поделать. — Серж обернулся и улыбнулся Коулмену. — Зато я могу.

Коулмен осушил банку и смял ее.

— Что за махинации?

Серж порылся в чемодане.

— Не знающие сострадания инвесторы из других штатов присматриваются к нашим домам престарелых, где полным-полно пациентов, чье пребывание оплачено за счет медицинской страховки. Они прибирают их к рукам почти даром, потому что по страховке платят сущие гроши. Затем заводят разговор о том, что, мол, богадельню нужно закрыть этак на полгодика — сам понимаешь, ремонт, асбест и все такое прочее. Пациентов, ясно дело, выставляют на улицу — не десятками даже, а сотнями. — Серж снова порылся в чемодане. — Черт, и куда только подевалась эта хреновина!.. А как только инвесторы всех выставят на улицу и сделают для вида ремонт, они открывают заведения снова — только на сей раз исключительно для частных пациентов. Цена такой богадельни тотчас подскакивает втрое, и ее быстренько продают какой-нибудь компании… Все, кажется, отыскалась!

Серж установил на таймере телевизора режим ожидания.

— Некоторым из пациентов уже под девяносто. Они или ничего не помнят, или прикованы к постели, однако их вдруг ни с того ни с сего кладут на носилки и начинают таскать из одного временного пристанища в другое, пока не подыщут им постоянное место.

Из чемодана появились еще какие-то приспособления: металлические крючья, зажимы.

— Представляешь, как это сказывается на их состоянии? Все равно что постоянно пересаживать комнатные растения из одного горшка в другой. Некоторые выдерживают не больше недели, а кое-кто так и вообще не добирается до нового места. Только вот инвесторов это не колышет.

— Что за крючки такие? — поинтересовался Коулмен.

— Супружеские помощнички. Прикупил в одной порнолавке.

Серж разложил железяки по всей тумбочке.

— У меня имелась одна проблемка. Все никак не удавалось разложить человека плашмя животом верх. Кровати в дешевых мотелях не подходят, там у них нет столбов для балдахина и поэтому не к чему прикрепить ремни.

Кровать прекратила вибрировать. Коулмен вновь опустил в прорезь монетку, и его ложе вновь загудело.

— Послушай, Серж, вот уж никогда бы не подумал, что ты отовариваешься в порнолавках. Ведь кто, как не ты, недавно прикалывался над моей коллекцией порнофильмов.

— Прикалывался, потому что там есть над чем поприкалываться Домохозяйка открывает дверь слесарю; через пять минут на ней ничего нет, кроме ковбойских сапог, и она знай себе дует в свисток.

Серж отсоединил шнур от постельного вибратора.

— Эй, — возмутился Коулмен. — А как же я?

— Тебе все равно пора вставать. Хватит валяться.

Серж схватил таймер, присоединил его к шнуру от «Волшебных пальчиков», после чего вернул на место и установил время ожидания в один час. Часовой механизм негромко затикал.

— А теперь пора познакомиться с нашим почетным гостем!

Вытащив из чемодана свой старый верный «сорок пятый», Серж распахнул дверь стенного шкафа и рывком поднял лежащего там человека на ноги. Между глаз несчастному уперлось пистолетное дуло.

— Одно движение — и твои мозги станут частью обоев. Надеюсь, мы поняли друг друга?

Человек кивнул.

— Отлично. Марш на кровать! Ложись на спину.

Серж принялся привязывать ему ногу.

— Однажды мне случилось оказаться в «Розовой киске». В таких местах меня обычно прошибает пот, так что потом приходится принимать как минимум три душа подряд. Однако я иду на жертвы, чтобы запечатлеть упадок цивилизации. Так вот, иду я мимо полок с садомазохистскими фишками, всякими там плетками, цепями и прочими прибамбасами, и когда увидел эти штуковины, тотчас сказал себе: «Черт! Как раз то, что мне нужно!» Видать, у кучи народа те же самые проблемы, потому что компания-производитель начала рекламировать специальные зажимы, которые крепятся к пружинам и к которым можно привязывать наручники, веревки и прочую фигню.

С этими словами Серж бросил Коулмену пустую коробку.

— Не к чему привязать? Нет проблем! — процитировал тот рекламный слоган.

Серж тем временем закончил затягивать узлы на конечностях жертвы.

— Держи. — Он протянул приятелю пистолет. — Не спускай с него глаз. Мне надо достать из багажника кое-что еще.

Серж приоткрыл дверь и посмотрел на улицу, после чего опрометью бросился к автостоянке. Минуту спустя он вернулся, неся два каких-то тяжелых железных приспособления.

Коулмен поскреб пистолетом голову.

— Это еще что за штуковины?

— Компрессор и пневматический молоток, — ответил Серж, подняв попеременно сначала одно, затем другое.

— Дорогие штуки?

— Всего по сорок баксов в ломбарде.

— Только и всего?

— Еще одно достоинство старушки Флориды. Всегда можно надеяться на то, что какой-нибудь строительный рабочий испытывает финансовые затруднения, например, имеет должок по части приобретения «дури». И тогда их активы переходят в наши руки.

Серж одним движением руки открыл швейцарский складной нож и взялся оголять шнур компрессора.

— Что ты задумал?

Из-под ножа в сторону отлетел шматок изоляции.

— Хочу поставить физический опыт.

— Как в школе?

— Обычно я работал над темой весь год, даже во время летних каникул. Наконец в седьмом классе мои старания были вознаграждены.

— А какой опыт ты ставил?

— Да все сразу, этакий мегасуперпроект — магнетизм, оптика, кинетическая энергия, фотосинтез, электрогенератор… — Теперь Серж взялся оголять провода термостата. — Модель ракеты, действующий вулкан из папье-маше, на самом деле действующий, без дураков, и, наконец, в довершение ко всему, серия мощных химических реакций в целом лабиринте стеклянных трубок и ловушек для пара. Это был самый классный проект за всю историю школы. По крайней мере гораздо лучше, чем у того парня, который меня обскакал. Знаешь, что он делал? Проращивал бобы!

— Так победителем вышел кто-то другой?

— Первый намек на то, что жизнь порой жутко несправедливая вещь. Я включил свой проект, и поначалу все шло нормально — мое детище становилось больше, быстрее, громче, причем все одновременно. Ребята из нашего класса были в восторге, но учительница потребовала, чтобы я немедленно все выключил.

«Что вы хотите сказать? Все выключить?»

«Немедленно отключи свою машину, — повторила она. — Кому говорят!»

«Не могу, — ответил я. — Вы — преподаватель физики, неужели вы не понимаете основ термодинамики? После того как мою машину включили, она живет собственной жизнью».

— И поэтому тот парень с бобами тебя обскакал?

— Пришлось в срочном порядке эвакуировать целую школу, — пояснил Серж, скручивая оголенные провода. — А потом оказалось, что в их страховку не все включено.

Видя, что он делает, заложник запаниковал и даже попытался крикнуть — несмотря на заклеенный рот. Серж поднял глаза.

— В чем дело? А… я понял, что ты сейчас думаешь. Оголенные провода — опасность пожара. Можешь не беспокоиться. — С этими словами он принялся обматывать медную проволоку черной изолентой. — Я бы никогда не пошел на нарушение правил техники безопасности.

Серж снял с пневматического молотка боковую панель и прикрепил плюсовой конец провода к другому столбику. После чего бесцеремонно схватил извивающуюся жертву за воротник и, срывая пуговицы, одним движением расстегнул на нем рубашку. Человек заливался слезами. Серж деловито приставил к его груди пневматический молоток и закрепил скотчем. У него ушел почти целый моток.

— Не хотелось бы, чтобы эта штуковина вдруг свалилась и стала причиной несчастного случая.

Наконец все было готово. Серж отступил и с гордостью посмотрел на творение своих рук. На его лице заиграла улыбка.

— Ну, что скажешь?

На него смотрели два огромных глаза, в которых застыл ужас.

Серж подошел к изножью кровати и указал на выпотрошенный термостат на краю матраса.

— Слушай внимательно, потому что я объясняю лишь один раз. Я присоединил кнопку термостата к шнуру компрессора, который, в свою очередь, присоединен к молотку, который закреплен у тебя над сердцем. Кроме того, я позволил себе небольшую вольность и внес кое-какие изменения в конструкцию молотка, так что теперь он полностью работает в автоматическом режиме, как пулемет, и не зависит от кнопки включения. Но я отклонился от темы. Вернемся к нашему термостату. Известно ли тебе, что с его помощью можно взорвать бомбу? Да-да! Его работа основана на принципе вибрации. Весьма чувствительная штука. Когда температура меняется, это, в свою очередь, приводит к тому, что металлическая катушка или сжимается, или расширяется. Что приводит в действие ртутную лампу. А ртуть, да будет тебе известно, проводник, и она перетекает к другому концу и, когда достигает двух электрических контактов, которые торчат вот отсюда, замыкает цепь…

Коулмен выдохнул облачко синего дыма.

— А что за хреновина тикает вон там на стенке?

— Это самое главное. Можно сказать, секрет фирмы. — Серж вытащил из кармана четвертак и вставил в прорезь «Волшебных пальчиков». — Прямое соединение с ностальгией по старым добрым флоридским мотелям.

— Послушай, в чем дело? Почему кровать не вибрирует?

— А вот для этого нам и нужен таймер. Когда отсчет дойдет до нуля, запустится вибратор, тот, в свою очередь, взболтает ртуть, та включит компрессор, что, в свою очередь, приведет в действие пневматический молоток… Черт, не проверил, хватает ли в обойме гвоздей…

— А сколько нужно? — поинтересовался Коулмен.

— Штук пятьдесят, зато вон какие крупные, не гвозди, а костыли для железнодорожных шпал…

— Думаю, этого хватит.

Из заклеенного скотчем рта донесся сдавленный крик.

— Ну что ты совсем как малый ребенок! — укоризненно произнес Серж. — Все не так уж страшно, как кажется со стороны. После первых двадцати ты уже ничего не почувствуешь. Кроме того, у тебя остается мизерный, но все-таки шанс развязать себя и убрать с груди эту штуковину. Главное — не делать резких движений. — Серж задумчиво потер подбородок. — Впрочем, обещать не могу, ртутный рубильник — вещь весьма чувствительная. А там кто его знает, вдруг тебе повезет. Как я говорил, выше нос и без паники. Если верить таймеру, у тебя в запасе как минимум минут двадцать.

Коулмен наклонился к розетке.

— Похоже на то, что пятнадцать.

— Бог ты мой, как незаметно летит время, когда делаешь что-то такое, что тебе в кайф! — С этими словами Серж попытался вставить в пневматический молоток обойму гвоздей, но те упорно отказывались встать на место. Он повторил попытку — вновь неудача. — Что-то здесь не так. — Серж поднес ленту с гвоздями к лицу. — Вот незадача-то. Они не того размера. Весь мой физический проект пошел псу под хвост. Черт!

И он в сердцах швырнул гвозди на тумбочку. Коулмен встал и положил ему на плечо руку.

— Не кипятись. Все будет путем.

— Весь гребаный день пошел насмарку. И вообще, неделя только началась, а уже задан неверный тон. А это означает, что весь год к чертовой матери будет загублен! — Серж с досады вогнал кулак в стенку. — Черт, прямо жить не хочется! Ну почему сплошная невезуха? — Неожиданно он остановился и посмотрел на Коулмена. — Знаешь, старина, нам с тобой нужно развлечься.

— Ты ведь только что сказал, что тебе жить не хочется.

— Если меня загнать в угол, я способен на что угодно. Именно ради этого я и придумал ложную тревогу.

Серж выбежал за дверь и вскоре вернулся с мотком алюминиевой фольги и большим пластмассовым контейнером с солью. Свой «сорок пятый» он вручил Коулмену. — Держи парня на мушке, а я тем временем его переверну.

Взяв пистолет в правую руку, Коулмен направил его на связанного мужчину, а сам потягивал пиво из банки, зажатой в левой.

— Что ты задумал?

— Сейчас увидишь. — Серж развязал жертве правую руку и ноги и перекатил его на правый бок. — Дело нешуточное. Когда Коулмен пьет, стрелок из него никакой, вдруг он прострелит что-то такое для тебя важное. — С этими словами Серж оторвал три длинные полосы фольги, расправил их на кровати, вернул связанную жертву на место и вновь закрепил конечности.

— Все равно хоть убей, не понимаю. — Коулмен задумчиво наморщил лоб.

— Следи за моими действиями.

Серж запустил руку в мусорную корзину и вытащил оттуда большой пластиковый стакан из-под колы. Затем подошел к крану, налил в него воды, высыпал в стакан соль, размешал отверткой и окатил полученным раствором привязанного к кровати человека с головы до ног. Вновь направился к крану, вновь приготовил раствор и вновь окатил человека водой. После чего повторил процедуру в третий раз.

— Намылить, прополоскать, повторить.

Он перерезал шнур от пневматического пистолета, оголил провода, обмотал голые концы фольгой и при помощи изоленты закрепил на месте.

— Ну как, теперь врубился? — спросил он у Коулмена.

Тот пожал плечами.

— Соленая вода проводит ток, то же самое — фольга. Чем не электрический стул, вернее, кровать! Это будет нечто! — Серж закрыл глаза и задумчиво покачал головой. — Сплошные корчи и пена изо рта. Как хорошо, что нас здесь уже не будет, потому что спокойно смотреть на такое может разве что извращенец.

— Ты уверен, что тебе этого хочется? — спросил Коулмен. — Нет, я не то чтобы критикую, просто нам снова придется залечь как можно ниже и не высовываться. Последний раз по телевизору тебя назвали серийным убийцей.

— Ох уж эти телевизионщики! — От злости Серж скрипнул зубами.

— Но ведь ты сделал все именно так, как там говорилось. Я ж при этом присутствовал.

— Знаю, но слово «серийный» подразумевает, что ты получаешь некое извращенное удовольствие и будешь и дальше выглядывать для себя новые невинные жертвы.

— А ты разве нет?

— Нет, конечно! — воскликнул Серж. — Я всегда говорю себе: все, это в последний раз. Во всем виновата гребаная страна, в которой мы живем! Почему-то мне то и дело попадаются типы, которые заслуживают, чтобы их пустили в расход.

— Скажи, почему ты тогда так быстро нашел соль и фольгу? — поинтересовался Коулмен и кивнул в сторону кровати.

— Я взял их в том же месте, что и скотч, — ответил Серж. — Это три вещи, которые настоящий бойскаут должен непременно иметь при себе. Потому что если есть соль и есть скотч, можно решить любую проблему.

— Это солью-то?

— Соль нужна, чтобы добавлять ее в пищу. Потому что ее никогда не кладут достаточно. Я всегда посыпаю, причем любую еду.

— А разве избыток соли не вредит организму? — спросил Коулмен. — Слышал, от нее вроде как можно подцепить какой-то гипер.

— Гипертензию. Это когда у тебя подскакивает кровяное давление, — поправил приятеля Серж. — Почему-то люди произносят это слово так, будто оно значит нечто плохое. А по мне, в нем определенно есть свой позитив. Вон как звучит красиво. Совсем как в кино. Оставайтесь на своих местах! Сейчас вас ждет щекотка нервов почище, чем в фильмах Хичкока. Нескончаемая гипертензия! Кстати, сколько там осталось?

Коулмен нагнулся и посмотрел на таймер.

— Восемь минут.

Серж набил в чемодан последние из вещей и закрыл крышку.

— Ты уже собрался?

Коулмен поднял с пола спортивную сумку.

— Скажи, а почему ты не присоединил фольгу сразу к таймеру, а сначала к этой, как ее там, ртутной лампе?

— Потому что в таком случае не были бы задействованы «Волшебные пальчики». Зачем кого-то убивать, если в этом отсутствует некий высший культурный смысл?

— Зато мороки меньше.

— Больше, меньше, не в том дело. Главное — получить моральное удовлетворение оттого, что делаешь. — Серж склонился над кроватью. — Ну как, ты извлек наконец урок? Скажи, будешь снова издеваться над бедными пенсионерами?

Связанный человек затряс головой.

— А вот это уже приятно слышать, — удовлетворенно улыбнулся Серж и кивнул.

Связанный человек оторвал от кровати голову. В его глазах затеплилась надежда.

— Я только что сэкономил энное количество баксов на автостраховке, — произнес Серж, и они с Коулменом вышли за дверь.

Глава 4

Форд-Лодердейл

Деревянные шесты поддерживали молоденькие пальмы, недавно высаженные на крошечных заплатках газона, разбросанных по парковке торгового центра. Сам торговый центр располагался в десяти милях от побережья на зеленом, ухоженном участке суши, отвоеванном у знаменитых флоридских болот. Никакой промышленности, никаких жилых комплексов, никаких авторемонтных мастерских. Торговый комплекс был относительно небольшим, как и большинство супермаркетов в Южной Флориде, однако парковку при нем устроили просторную. А в часы затишья, когда наплыв покупателей невелик, она казалась просто необъятной — как, например, сейчас, в десять часов утра.

К тротуару у входа в торговый комплекс подъехал автобус с пенсионерами. Представители старшего поколения вышли на асфальт и устремились в магазин с поразительной для их возраста прытью. Кое-кто, опередив других, успел заполучить в свое распоряжение электрический скутер. Торговый комплекс был им хорошо знаком, и они чувствовали себя здесь как дома. Пенсионерам нравилось приезжать сюда за покупками рано утром. Торговые ряды практически пусты, никакой толкотни, никакой суеты. Купив все необходимое, пенсионеры заполоняли собой столики в кафетериях.

Среди других в торговый центр прибыли и трое старых приятелей. Когда-то их было шестеро, но с тех пор ряды значительно поредели. Как и многих их собратьев, этих людей вынудили покинуть стены привычного дома престарелых, когда там перестали принимать пациентов по медицинской страховке. В результате они были вынуждены переселиться в новый, только что отремонтированный и более дорогой. Разумеется, они были от этого не в восторге. Все трое были в свободных рубашках навыпуск.

Самый старый схватил электрический скутер и покатил рядом с приятелями. Те, опираясь на трости, зашагали в отдел мужских носков. Там они выбрали себе черные полупрозрачные носки, доходящие до середины икр. Тот, что на скутере, тоже забросил пару носков в прикрепленную к рулю корзинку и нажал на акселератор. Скутер моментально взял с места, причем на бешеной скорости. Задом наперед. Голова пассажира исчезла под спортивными куртками, гроздьями висевшими на стене.

— Сукин сын!

К месту происшествия моментально сбежался персонал. Их взорам предстала следующая картина: две белые ноги, торчащие откуда-то из-под вороха верхней одежды. Общими усилиями удалось вытащить скутер и_ его пассажира.

— Сэр, с вами все в порядке?

— Нет, с ним не все в порядке, — ответил его приятель. — Он полный идиот!

— Я тут ни при чем, — запротестовал водитель скутера. — Это все ваша дурацкая машина. Она сломалась.

— Почему-то под тобой вечно что-то ломается!

— Им давно пора навести порядок.

— Ребята, — подал голос один из трио, — давайте не будем заводиться. Зачем портить такой приятный день!

И они устремились в другой отдел.

— Хочу посмотреть обувь, — сказал тот, что на скутере, и вырулил в другой ряд.

— Мы будем в часовом отделе.

Два согбенных человека в рубашках навыпуск, шаркая, подошли к витрине и тросточками ткнули в стекло. Продавщица за прилавком была высокая, коротко стриженная брюнетка. Завидев престарелых клиентов, она улыбнулась сочувственной, однако вполне дружелюбной улыбкой. Ей почему-то вспомнился ее собственный покойный дедушка.

— Что вы хотели бы посмотреть сегодня?

На том, что повыше ростом, была шотландская кепка — такую обыкновенно носят игроки в гольф.

— Всю свою жизнь я обходился дешевыми часами. И теперь решил сделать себе подарок.

— Сколько примерно вы намерены потратить?

— Какая разница! — воскликнул тот, что пониже. Он был в соломенной шляпе и жевал зубочистку. — Все равно скоро на тот свет.

Продавщица и бровью не повела.

— У нас есть несколько красивых моделей, которые вам наверняка понравятся.

С этими словами она выложила на прилавке пару часов долларов по пятьсот за штуку. Перламутровый циферблат. Серебряные стрелки.

— Вы шутите? — сказал тот, что в соломенной шляпе.

— Что вы имеете в виду?

— На них нет никаких цифр. Даже простых отметок. Как, по-вашему, я узнаю по ним время?

— Сэр, чистый циферблат сейчас в моде.

— Понятно, в моде значит в моде, вот только не хотелось бы опоздать на собственные похороны. — Он подмигнул и ткнул локтем в бок своего напарника. — Ты понял, что к чему? Это такая новая мода. Дают меньше, а дерут с вас больше.

Продавщица собралась было убрать часы с прилавка.

— Подождите, — остановил ее тот, что в кепке. — Пусть полежат. Мне они вроде бы как приглянулись.

— А мне нужны с цифрами, — стоял на своем тот, что в соломенной шляпе.

По-прежнему улыбаясь, женщина протянула руку к витрине.

— Думаю, вам понравятся вот эти. Тонкие, изящные. Вы даже не почувствуете их на руке.

Она положила рядом с первой парой еще двое часов. Золотые, на черных кожаных ремешках.

— Римские цифры? Я что, похож на римлянина? — Он повернулся к своему приятелю. — Ты когда-нибудь видел автобусы, которые приходят в X часов?

— Не убирайте, — попросил второй. — Кажется, они начинают мне нравиться.

— У нас есть несколько моделей с американскими цифрами, — сказала продавщица.

На прилавок легли еще двое часов.

— Прямо и не знаю, — произнес первый, обращаясь ко второму. — Что ты скажешь?

— Скажу, что мне нравятся вот те. — И он указал в самый дальний конец витрины.

— Сэр, у вас прекрасный вкус. Но я должна предупредить вас, что это недешевая модель.

— Можно взглянуть?

Продавщица достала часы и положила рядом с остальными-с той единственной разницей, что эти покоились на бархатной подушечке.

— Это одни из самых лучших. Швейцарские, с автоматическим подзаводом. Двадцать четыре карата.

— Скажите, а цифры у них из настоящих бриллиантов?

Продавщица кивнула.

— А почему на них нет бирки с ценой? Сколько они стоят?

— Три восемьсот, — ответила продавщица.

Тот, что в кепке, присвистнул.

— Ого!

— Если для вас слишком дорого… — Продавщица потянулась к часам.

— Я этого не сказал. Не надо убирать. А что вон те, что лежали рядом с ними на витрине?

— Та же самая фирма, но только другая модель. Первые — дневные. Вторые — ночные.

— А что, сейчас так принято?

— Принято.

— А можно взглянуть на них рядом?

Продавщица достала вторые часы.

Пенсионер в кепке взял их в руку и обернулся к другу.

— Ну, что скажешь?

— Не знаю. Просто глаза разбегаются.

Где-то позади на всей скорости пронесся электроскутер.

— Пожалуй, я все-таки возьму вот эти, — сказал тот, что в кепке. — Вы не могли бы завернуть их в подарочную бумагу?

— Мне показалось, вы покупали их для себя, — ответила продавщица.

— К тому моменту, когда доберусь домой, я уже забуду, для кого их покупал. Представляете, какой будет приятный сюрприз!

Трах-тарарах!

Все тотчас подпрыгнули, словно ужаленные, и обернулись на грохот. Электрический скутер застрял в груде обломков того, что еще считанные секунды назад было полками с выставленными на них подарками ко Дню Отца. Столкновение повлекло за собой цепную реакцию — полки продолжали рушиться одна за другой, и все, что на них стояло, с грохотом падало на пол. Усыпанный осколками стекла пожилой человек распростерся на плитках пола. К нему со всех ног поспешили испуганные продавцы. Один даже успел прихватить с собой аптечку. С груди пострадавшего осторожно убрали самые большие осколки, после чего помогли ему сесть.

— Сэр, с вами все в порядке? Вы не пострадали?

— Чертова штуковина едва не убила меня!

— Тем не менее с вами все в порядке? Или лучше вызвать для вас «скорую помощь»?

— Не прикасайтесь ко мне. — Пенсионер выпрямился и стряхнул с розовых брюк стеклянную пыль. — Я голоден.

С этими словами он поковылял прочь; персонал зала облегченно вздохнул. Продавцы провожали старика взглядом до тех пор, пока он не вышел вон, направляясь к стоянке автобуса. В уме все судорожно подсчитывали, сколько старый засранец может потребовать в качестве компенсации морального ущерба.

Старший продавец растерянно застыл посреди зала. Казалось, сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди. Он обвел взглядом младших коллег и устало вытер с лица пот.

— Похоже, нам крупно повезло. А ведь старый черт мог бы затаскать нас по судам.

Продавцы поспешили к своим рабочим местам. Высокая брюнетка вернулась к прилавку с часами.

Ни часов, ни покупателей она там не застала.

Тем временем в Тампе

Рядом магазинчиком, где торговали антиквариатом, у тротуара был припаркован старый, семьдесят первого года выпуска «бьюик». Судя по объявлению — «Только сегодня!», — здесь, по идее, раздавали автографы.

Серж и Коулмен пристроились в хвост длинной очереди. Та двигалась, но довольно медленно.

— Сколько нам еще здесь стоять! — раздосадованно произнес Серж, поднявшись на цыпочки и вытянув шею. — Не иначе как впереди кто-то треплет языком.

— Серж, кажется, мне нужно сесть.

— Что, совсем невмоготу?

Коулмен хихикнул.

— И как ты угадал?

— Терпеть не могу, когда ты начинаешь ныть. Главное, стой и ничего не трогай.

Коулмен поднял с асфальта фигурку клоуна с печальным лицом и помятую шляпу.

— Живо отдай! — рявкнул на него Серж и вернул вещи на полку. — Потому что если ты что-то разобьешь, с нас сдерут как за покупку. Тут тебе не супермаркет, из которого в принципе несложно унести ноги.

Коулмен покачнулся и ухватился за горку с фарфором. Тарелки тотчас задребезжали.

— Эй, кому сказано, осторожней!

Серж схватил Коулмена за плечи, вернул его в вертикальное положение и, убедившись, что тот в состоянии держаться на ногах, отпустил руки.

— Стой и не двигайся.

— Зачем мы каждый раз ходим в антикварные лавки? — не унимался Коулмен. — Похоже, раньше тут был ресторан или что-то в этом роде.

— Был, — подтвердил Серж — Старый добрый бар с грилем под названием «У Дино». В таких обычно еще можно послушать живую музыку. Честное слово. Лет сорок назад здесь сидел один парень и, как и полагается, пил. Дело шло к закрытию, и вот он неожиданно поднялся с места и схватил гитару, которую оставил на сцене кто-то из музыкантов, когда ушел на перекур. Когда я говорю схватил, то имею в виду, что схватил и как сумасшедший начал рвать на ней струны, издавая кошмарные звуки. Народ решил, что у парня припадок.

— И что, правда припадок?

— Нет, просто это был Джимми Хендрикс. Сбацал для народа несколько вещей Кертиса Хикстона и кого-то еще из старой гвардии. — Серж сделал вид, будто перебирает струны гитары:

«Ва-ва-ва-ву-ва. В моих жилах лиловый туман».

Стоявший перед ним мужчина обернулся. Теперь Серж играл на зубах.

«Ва-ва-ва-ву-ва!»

— Сэр, вы меня извините, но не могли бы вы…

Серж прекратил играть и поднял глаза.

— Одну минуточку.

Мужчина обернулся вновь.

«Пока я поцелую небо…»

Мужчина с презрительным видом отвернулся.

Серж ухмыльнулся.

— Серж, — обратился к нему Коулмен, — мы стоим в очереди дольше, чем ты обещал. Может, свалим отсюда?

— Потерпи, — отозвался Серж. — Я сам на дух не выношу очереди, но иногда они стоят того, чтобы в них постоять. Недурно сказано, а? Может, это наш последний шанс своими глазами увидеть великого Карла Словера.

— Карла?

— Ты что, издеваешься? Я ведь тебе уже все рассказал о нем, когда мы сидели в машине.

— Наверно, я тогда отвлекся. Кто он такой?

— Один из последних живых жевунов, вот кто. И главное, он осел в Тампе! Живет буквально на соседней улице. Но я решил подождать, пока он сам не выйдет к народу. Неприлично как-то надоедать человеку. К тому же я плохо представляю себе, как живут жевуны. А то войдешь в дом и нарвешься на каких-нибудь уродов.

— Это тоже как-то связано с твоим нынешним бзиком? Мол, даешь старое флоридское кино! — Коулмен снял с полки керамического немецкого мальчика, играющего на аккордеоне.

Серж выхватил у него из рук статуэтку и поставил на место.

— Что значит «нынешний»? И что значит «бзик»? Кино для меня — страсть всей жизни!

— Ну, если ты так говоришь…

— Я посвятил каждый миг жизни изучению истории флоридского кино. И я надеюсь выяснить, в чем, собственно, проблема.

— А что, в чем-то проблема?

— Представь себе, есть и притом немалая! — Серж выхватил из рук приятеля фигурку спящего херувима. — Скажи мне, чем так хороша Калифорния, что ей достается вся слава? Какой фильм ни возьми, везде одно и то же: улица, а вдоль нее тянется ряд пальм. Как будто мы должны тотчас преклонить колени. Да у нас во Флориде таких улиц полно в любом захудалом городке.

— Точняк. Мы ничем не хуже.

— Это что! Есть еще одна вещь. Стоит мне подумать о ней, как у меня чешутся руки. Допустим, дело в фильме происходит во Флориде. И что ты думаешь? У киношников совести ни на грош — они снимают где угодно, но только не у нас. Помнишь «В джазе только девушки?». Флоридские сцены снимали в отеле «Дель коронадо» в Сан-Диего! Ты, главное, не напоминай мне про фильм «Поймать коротышку», в котором есть сцены в Майами-Бич!

— А что, разве это не Майами-Бич?

— Скажешь тоже! Санта-Моника! И я хотел бы знать почему.

— Но Серж, разве один человек что-то может изменить?

— Вот-вот, именно так и говорили во время выборов двухтысячного года. После чего Кэтрин Харрис поднялась со своего места в Конгрессе. Но только не в этот раз. Тебе известно, что когда-то здесь, во Флориде, были собственные киностудии? А в эпоху немого кино одна даже не уступала по размерам Голливуду? Та, что в Джексонвилле, помнишь?

— И куда они подевались?

— Во всем виновата недальновидность местных политиков и местных жителей. Мол, от киношников одна головная боль. Терпение флоридцев окончательно лопнуло, когда одна студия пригласила статистов на съемки уличных беспорядков. В конечном итоге это вылилось в настоящие уличные беспорядки. — Серж наклонил голову, пытаясь проверить, почему так медленно движется очередь. — А потом, словно одного этого было мало, последовал удар под дых от Калифорнии. Там покусились на нашу главную статью доходов.

— Это какую же?

— Стоит произнести слово «Флорида», и народ тотчас представляет себе горы апельсинов и толпы туристов. Однако главная наша фишка — ненормальные. Ты только вспомни, что творилось у нас пару лет назад — все эти кубинские беженцы, Элиан и еще тот чувак, который при подозрительных обстоятельствах спал со своим домашним аллигатором и потом демонстрировал всем следы от зубов? Стоит только сказать кому, что ты из Флориды, как слышишь в ответ: «Да вы там, ребята, все посходили с ума!». И вот теперь Калифорния выбрала себе в губернаторы робота и посадила на скамью подсудимых компанию лохов. Да у нас, блин, стибрили нашу корону. И я намерен ее вернуть.

Очередь стала короче, и Коулмен смог, наконец, разглядеть, что за столом сидит какой-то человек и ставит автографы на картинки с кинокадрами.

— А он и впрямь коротышка!

— Для жевуна он великан, — возразил Серж. — Кстати, ты знаешь, что он сыграл шесть разных ролей?

— Это которых?

— Одного из горнистов, потом женщину-жевуна в капоре. А чего только стоят яйца, из которых появлялись на свет младенцы-жевуны?

— Кажется, подошла наша очередь, — сказал Коулмен.

Ассистентка у письменного стола поинтересовалась, какие кадры они желали бы приобрести.

— Секундочку, — перебил его Серж. — Сначала я должен кое-что сделать.

И он повернулся к людям, что стояли в очереди позади него.

— Вы не могли бы сделать шаг назад? Вот так, и еще немного…

После чего вновь повернулся к столу.

— Карл, надеюсь, это пробудит в тебе воспоминания.

Серж положил руки на бедра и принялся неприлично вертеть тазом.

— Мы представляем гильдию леденцов!.. гильдию ле-ден-цов!.. гильдию ле-ден-цов! Мы представляем…

Ассистентка встала из-за стола.

— Прошу вас, сэр!..

— Погодите, это еще не все. Там есть еще один куплет.

— Но ведь люди ждут!

— Уговорили, — согласился Серж. — Эй, Карл, спорим, что ты давно уже ничего такого не слышал? Нет-нет, только не надо пускать слезу…

— Сэр, какое фото вы желаете приобрести?

— Какое фото? Одну минуту… То, где ты с доброй волшебницей? Нет… Ага, вот еще одна картинка, с Дороти и Тото. Карл, ты ведь был лично знаком с Гарленд! Какая она была? Скажи, когда фильм был снят, она по-прежнему дружила с вами или же, перешагнув через вас, жевунов, двинулась дальше к славе? Кстати, тогда уже появились признаки того, что она станет алкоголичкой и наркоманкой?

— Сэр!..

— Вас понял. Тогда такие вещи не допускались. А ты сам классно тогда сыграл… Да, скажи, ты видел летающих обезьян? Когда я был ребенком, помнится, я чуть было не наложил от страха в штаны, когда их увидел. А ты как? Ты ведь был уже взрослый, так что наверняка понимал, что все это только кино. И все-таки классно — отправиться в путешествие по желтой кирпичной дороге, просто потому что тебе так захотелось. Кстати, а ты знал, что на Тихоокеанском побережье водятся гигантские кондоры, которым ничего не стоит схватить и унести к себе в гнездо взрослого жевуна? И тогда сидеть тебе на дереве где-нибудь на высоте двухсот футов вместе со всем пернатым выводком. И что это за жизнь? Мой тебе совет — держись подальше от Портленда…

— Сэр, боюсь, мы вынуждены будем попросить вас покинуть помещение.

— Покинуть помещение? Что ж, тогда мне понятно, что здесь происходит. Вы продвигаете на рынок продукт, а этот бедняга знай водит ручкой по бумаге, пока рука не отвалится! Знаете, что я вам скажу — хватит его эксплуатировать! Карл, ведь у тебя есть…

— Сэр, мы вынуждены вызвать полицию.

— Отлично. Можете заодно пригласить и журналистов. Вот тогда и спросим у них, что они думают об эксплуатации маленьких людей.

Трах-тарарах!

На пол обрушилась целая полка фарфоровых статуэток.

— Коулмен! Уноси скорее ноги!

Глава 5

Кафетерий в задрипанном торговом комплексе в Бэрбэнке

Парень в бумажном колпаке подметал пол за прилавком.

— Кто бы знал, как я ненавижу бублики!

— Тише! — произнес Форд. — Покупатели!

— Какие еще покупатели? — удивился Марк.

— Те, которые могут сюда войти.

Марк приставил к стене швабру.

— Разве ты не сказал им, что мы закрываемся?

— Им ничего другого не оставалось, как податься к нам.

Форд бросил взгляд на стопку отпечатанных на машинке листов, которые он хранил позади кассового аппарата.

— Терпеть не могу последние минуты, — произнес Марк и посмотрел на часы. Без пятнадцати десять. — Только все уберешь, только-только приготовишься сделать ноги, как всего за минуту до закрытия входит какой-то идиот и начинает тянуть резину, потому не может толком решить, что ему нужно. И, разумеется, в конце концов заказывает что-нибудь сложное.

Форд зачеркнул на листе бумаги слово и поменял его на другое.

— Похоже, нам сегодня крупно повезло.

— Послушай, а где ты научился писать сценарии? — поинтересовался Марк, указав на стопку листов.

— По журналам для начинающих сценаристов. Там полным-полно рекламных объявлений, где говорится, что вам помогут протолкнуть сценарий, после чего примерно пару раз в месяц сдирают с тебя по пятьсот долларов за копирование и почтовые услуги — до тех пор, пока не поймешь, что тебя дурят, как последнего лоха. Но если читать только статьи, то в принципе все нормально.

Марк из-за плеча друга пробежал глазами текст.

— Но здесь одни разговоры.

— А так оно и пишется. Только диалог. Как только уяснишь для себя персонажей, оно само льется рекой. Большинство моих героев — те, кого я хорошо знаю, — пояснил Марк и поправил местоимение. — Каждая страница — примерно минута разговора. Сто страниц — и у вас целый фильм. Нужно лишь решить, где все происходит, добавить бирку, а киношники решат за вас все остальное.

— Бирку? — не понял Марк.

— Допустим, тебе нужна оживленная вечерняя улица. Вот и печатаешь «оживленная вечерняя улица». А уж дело киношников, как все обставить — чтобы гудели клаксонами такси, сверкала неоном реклама, а из пиццерии на тротуар вывалила гурьба юных латинос в белых майках. Все эти подробности нужны продюсеру. Я же просто вешаю бирку.

— А если это космический корабль? — поинтересовался Марк.

— Какая разница, — ответил Форд. — Космический корабль или кафетерий в задрипанном торговом комплексе в Бэрбэнке.

— Что за сокращения такие? НЗП? ТЗ?

— Они означают «на заднем плане» и «точка зрения». Например, герой реагирует на шум НЗП. Или переключиться на ТЗ убийцы.

— Можно взглянуть?

Форд протянул Марку пачку листов, и тот погрузился в чтение.

— Слушай, и впрямь классно! Не читаешь даже, а просто переворачиваешь страницы.

— Все основано на реальных событиях. Большую часть накатал уже по приезде сюда, после того как купил в ломбарде дешевую машинку.

— А это что за значки? Похоже на доллар.

— Просто не работает клавиша S.

— Смотрю, ты и меня включил, только изменил мое имя.

— Из юридических соображений…

— Ты выставил меня идиотом.

— …на случай, если ты решишь подать на меня в суд.

За стеклянной перегородкой возникла группа парней пролетарского вида. Они явно не знали, куда им податься.

— Только не это! — воскликнул Марк.

Часы показывали без одной минуты десять.

— Не паникуй, может, пройдут мимо, — успокоил его Форд.

— Прошу вас, идите дальше, в «Волшебную сказку»! — словно заклинание произнес Марк. — Пожалуйста, куда угодно, только не сюда!

— Видишь? Они прошли мимо, — произнес Форд.

— Они повернули назад! — воскликнул Марк. — Они смотрят на нашу вывеску. Черт, вот подлянка!

Молодые люди направились к прилавку. Форд встал за кассу и улыбнулся.

— Чего желаете?

— Секундочку. — Все дружно подняли взгляд на меню. — Погоди минутку. — Они прочли еще несколько строчек, после чего принялись обсуждать между собой, чего им хочется. Наконец парни приняли решение. Тот, кто был у них за главного, ткнул пальцем куда-то над головой Форда.

— Что такое «Восточный экспресс»?

— Слегка острый. Подается с китайской горчицей.

— А можно взять дополнительный пакетик?

— Можно.

— А «Скалистый остров» что такое?

— С каменной солью, — пояснил Форд. — Она, конечно, никакая не каменная, но нам велено так говорить. Просто соль, только очень крупная.

— А она очень соленая?

— Соленая.

На заднем плане:

— Черт, сколько можно…

Форд на мгновение обернулся:

— Тише.

— А «Центральный вокзал»? — поинтересовался кто-то из компании.

— Это самый большой, — пояснил Форд. — Таким могут наесться двое.

— Ну, я не знаю. — Парень посмотрел на приятелей. — А вы что скажете, пацаны?

— …принесла нелегкая!

Покупатель резко обернулся к прилавку. Форд нервно улыбнулся.

— Ты что-то сказал?

— Я ничего не говорил.

— Не ты. А вон тот чувак за твоей спиной.

— Я ничего не слышал, — произнес Форд. Он уже успел обратить внимание на якорь, вытатуированный на руке у потенциального клиента.

— Зато я слышал. Сказал, еще как сказал. Это он в наш адрес?

— Не обращайте внимания, — заступился задруга Форд. — Просто у него был тяжелый день.

— У меня тоже был тяжелый день. И вот теперь мне захотелось бублика, а кто-то из нас, не показывая пальцем, меня опускает.

— Ты когда-нибудь работал в торговом центре? — огрызнулся Марк и постучал пальцами по циферблату наручных часов. — Мы уже четыре минуты как закрылись. Но нет, мы не имеем права пойти домой, потому что ты никак не можешь выбрать себе гребаный бублик.

Марк решил, что у него галлюцинация: парень буквально с места перепрыгнул через прилавок. Форд, видя, что дело приняло нешуточный оборот, попытался загородить собой друга и даже вскинул руки — мол, сдаемся.

— Мы дадим вам бубликов бесплатно. Тебе и твоим друзьям. Любых, каких только захотите. В любом случае нам их придется выбросить.

— Если только он извинится, — произнес нападающий. Было видно, что он по-прежнему зол.

— Что-что? — переспросил Марк.

— Марк, заткнись, тебя не спрашивают! — рявкнул на него Форд, после чего прошептал себе под нос: — Черт, а ведь я собирался пойти домой и посмотреть «Тренировочный день»!

— «Тренировочный день»?

— Ну да. Прошлой ночью я смотрел «Плохого лейтенанта», и мне хочется узнать, что будет дальше.

— Черт, я, случаем, не ослышался? Повтори, что ты только что сказал!

Форд отскочил назад и снова вскинул над головой руки.

— Только не надо меня бить!

Но нападающий теперь сиял от уха до уха.

— Да ведь это два моих самых любимых фильма!

— Не два, а один.

— Что ты имеешь в виду?

— А ты посмотри их один за другим. «Плохой лейтенант» — это скромный малобюджетник. А когда снимали «Тренировочный день», продюсер просек, что на сюжете можно срубить хорошие деньги, и просто добавил спецэффектов.

Парень задрал голову куда-то вверх, словно искал на потолке подтверждение, затем кивнул.

— Знаешь, а ты прав, — произнес он и протянул руку. — Педро Хименес.

Форд ответил ему рукопожатием.

— Форд Элмен.

— Обожаю кино! — произнес Педро.

— И я тоже! — ответил Форд.

— Эй! — окликнул их Марк. — Сколько можно тянуть резину?

— Заткни пасть! — огрызнулся Педро. — Я еще не решил, что мне делать с тобой.

Марк взял швабру наперевес, словно штык.

— Тогда почему ты не там? — Педро вновь обратился к Форду.

— Где там?

— В кино! На хрена тебе гнить за прилавком?

— Тебе легко говорить! — возразил Форд. — Можно подумать, мое желание играет какую-то роль.

— Ну, не как ведущий актер, — усмехнулся Педро. — Там ведь миллион самых разных работ. Главное, что ты любишь кино и находишься в киношной столице мира. И при этом продаешь бублики! Вот я, например, работаю в кино.

— Ты?! И что ты делаешь?

— Работаю в отделе реквизита на студии «Вистамакс». Через дорогу отсюда, — ответил Педро. — Я там вкалываю не первый месяц и иногда даже замещаю плотника. Собственно говоря, когда-то я этим и занимался — весь день махал молотком под палящим солнцем, забивая гвозди. А теперь строю декорации в студии, где работают кондиционеры. Да и платят не в пример больше. Так что я хотя бы на шаг приблизился к своей мечте.

— И что за мечта?

— Сняться в кино. Мечтаю с тех пор, как посмотрел «Дикаря». Сначала мне хотелось стать серьезным актером. Я даже переехал в Нью-Йорк и начал пробоваться на роли в разных бродвейских театрах. Три-четыре раза в неделю на протяжении полугода. Заучивал реплики, репетировал в тесной квартирке, которую снимал вскладчину с одним парнем, но единственное, чего я достиг — меня пригласили изображать оловянного солдатика в универмаге. Только и эту роль я умудрился профукать.

— А что случилось?

— Все время, пока я работал там, меня не оставляла одна мысль. Не будь неблагодарным, говорил я себе. Ты приехал в Нью-Йорк, чтобы стать актером. Значит, будь им. И я мысленно твердил самому себе: «Ты стойкий оловянный солдатик. Ты стойкий оловянный солдатик». В один прекрасный день я слышу, как охранники кричат: «Держите вора! Держите вора!». И мимо меня пробегает этот парень. Но ведь я солдат, подумал я, и, оставив свое место, как был, в казенной форме, с румяными кругами на щеках, бросился ему вдогонку по Пятой авеню.

— И тебя турнули?

— Нет. Я ведь поймал вора. Веришь мне? Кто бы мог подумать, если учесть, что на мне был высоченный кивер с ремешком под подбородком. Я догнал его и мигом скрутил на углу Пятьдесят седьмой улицы.

— И за это тебя погнали.

— Нет. Просто я играл по системе Станиславского.

— И?

— Я ткнул его штыком. Штык, как ты понимаешь, был бутафорский, резиновый, но желтые газетенки опубликовали снимки, которые сделал какой-то турист. Начальство сказало мне, что это не та слава, какой бы они желали для своего универмага. Вот тогда-то я и приехал сюда, нашел работу в отделе реквизита и со временем дорос до дежурного плотника.

— А что делают дежурные плотники?

— Например, какой-нибудь капризный режиссер вдруг решит, что там, где сейчас окно, ему нужна дверь. Тридцать минут — и дверь готова.

— А звезд тебе приходилось встречать?

— Постоянно. Их тут у нас именуют Талантами. Все остальные — съемочная группа, Команда. Те, кто за обедом обтяпывает разного рода сделки, — это Пиджаки. На съемочной площадке Команде строго-настрого запрещено заговаривать с Талантами. Мой совет — лучше вообще не смотреть в их сторону. Кто знает, какая их муха укусит? Одно словечко от Камерон, и на следующий день на площадке будет новый дежурный плотник.

— Да, похоже, работенка у тебя не подарок.

— В принципе в этом есть свой резон. К Талантам постоянно пристают на улице, вот им и хочется хотя бы на работе тишины и спокойствия. И если ты член съемочной группы, то лучше делай свое дело, как будто их рядом с тобой нет. Перерывы между съемками эпизодов иногда затягиваются, а Таланты тоже люди. Иногда им хочется перекинуться с кем-то словечком. Они могу подойти к тебе и заговорить, и ты отвечаешь на их вопросы «угу» или типа того, а сам тем временем делаешь свое дело, словно это они пристают к тебе и мешают работать.

— То есть в некотором роде, — сделал вывод Форд, — на съемочной площадке актером становится любой.

— Я как-то об этом не думал.

— А можно устроиться к вам в реквизит и бутафорию?

— Без проблем. Сейчас у нас как раз открылась пара временных вакансий, но поскольку текучка кадров большая, сами не заметите, как вам предложат постоянную работу.

— А можно кому-нибудь показать мой сценарий?

Педро рассмеялся.

— Что я такого сказал?

— Покажите в этом городе человека, который бы не носил при себе сценарий.

— Ты серьезно?

Педро засунул руку в задний карман и вытащил оттуда пачку сложенных пополам страниц.

— Вот мой.

Форд взял у него листки и начал читать.

— Самое главное, не лезть напролом, — посоветовал Педро. — Когда окажешься в нужном месте, притворись, будто читаешь что-то совершенно потрясающее, чтобы в них проснулось любопытство. Если попросят показать, что читаешь, отвечай, что это еще нельзя показывать. Вот так все устроено в нашем бизнесе.

— Мне еще придется многому научиться, — ответил Форд. Он перелистал сценарий Педро назад и посмотрел на заглавие, написанное крупным жирным шрифтом: «Застукали!». — И о чем он?

— Один симпатичный дежурный плотник получает от режиссера приглашение сыграть главную роль — дело в том, что знаменитый актер, который играл ее до него, погибает во время съемок. И представляешь, наш плотник показал на что способен! На первый взгляд фантастика, но ведь именно так Харрисон Форд получил свою первую крупную роль. С той разницей, что тогда никто не погибал. Правда, у меня тут есть один сюжетный ход, который слегка портит дело. Оказывается, плотник подпилил подъемный мост, которым убило знаменитого актера!

— Мне понравилось заглавие.

— Работает сразу на нескольких уровнях, — согласился Педро. — Во-первых, в нем содержится прямой намек на плотницкое дело, затем на то, как погиб первоначальный актер, и, наконец, плотник получает заветную роль, хотя его могли в два счета застукать. Как, по-твоему, не слишком заумно?

— Кто-то ведь должен заниматься просвещением зрителей.

— Вот и я того же мнения, — поддакнул Педро.

Форд вернул ему сценарий.

— И кто-нибудь заинтересовался?

— Еще как. Народ на вечеринках говорит, что просто тащится от него. Но я не готов его серьезно кому-то предлагать, пока мне самому не предложат главную роль. Это будет что-то вроде моей «Добровольной охоты».

— Звучит заманчиво.

— Ты на самом деле так думаешь? Впрочем, ты ведь сам пишешь сценарии, так что тебе можно верить. Все, кто читает мой сценарий на вечеринках, удивляются, почему еще никто не заграбастал его. Это потому, что на самом деле их никто не читает, так, пробегут глазами первые пару-тройку страниц, как и ты, а остальное я рассказываю сам, пока они жуют свои сандвичи. Видишь, следы жирных пальцев? Зато все приходят от него в жуткий восторг!

— Есть только одна вещь… — начал было Форд.

— Он тебе не понравился. Я так и знал! Как и народу на вечеринках. Они говорят, что просто без ума от него, но потом мне передают, что говорилось за моей спиной. В этом гребаном городе…

— Нет, ты меня не понял. Все дело в…

— В чем все дело?

— Твоему плотнику недостает сочувствия.

— Ты на что намекаешь?

— Пока что он ведет себя как круглый идиот. Зрители наверняка займут сторону погибшего актера независимо от того, наделен талантом твой плотник или нет. Помяни мое слово, уже через неделю зритель проголосует ногами, причем не в пользу твоего фильма.

— И что мне теперь делать?

— Чтобы расположить зрителя к твоему плотнику, надо что-то добавить про то, что погибшая знаменитость — омерзительная личность. Вот тогда народ будет только рад тому, как твой плотник подпиливает мост. Это будет своего рода месть за какую-то гадость, которую когда-то подстроил ему исполнитель главное роли. Единственное, чтобы оправдать убийство, это должно быть что-то по-настоящему серьезное. Например, что-то такое, связанное с семьей.

— А может, его вообще лучше не убивать? Пусть просто вывихнет себе ногу, упав с моста в ров?

— Можно и так.

Педро быстро набросал несколько строк на салфетке.

— Спасибо тебе, дружище.

— Могу я попросить об одной услуге?

— Валяй.

— Ты только что говорил про временную работу. Как, по-твоему, мой друг Марк…

— Я так и знал, что ты меня об этом попросишь, — произнес Педро. Сложив салфетку, он засунул ее в карман. — Почему бы нет? Ты ведь помог мне со сценарием.

Два человека в темных костюмах и тонких темных галстуках сидели в ряду № 34. Большинство пассажиров дремало. Самолет летел над океаном.

Один из двоих поднял руку и включил свет. Два человека в темных костюмах принялись рассматривать сделанную скрытой камерой фотографию двух молодых людей, покинувших Огайо и не оставивших нового адреса.

— Интересно, куда они скрылись?

Глава 6

Форт-Лодердейл

Три пенсионера в ярких рубашках навыпуск и все как один в отличном настроении бодро шагали по тротуару. На светофоре троица пересекла бульвар Лас-Олас и нырнула в дверной проем. Все окна в баре выходили на лазурные воды Атлантики по ту сторону автострады № 1.

Бар «Эльбо».

Был вторник, время едва за полдень, так что почти все табуретки пустовали — за исключением той, на которой восседал представитель их поколения, с густой седой шевелюрой и в белом халате парикмахера.

— Рой! — Троица как по команде расплылась в улыбках и направилась в его сторону.

Рой. Король Ломбарда. Принадлежащее ему заведение некогда располагалось на Коллинз-авеню — самое надежное из всех в прибрежной части города. Теперь Рой стриг волосы в «Довиле». Правда, эта часть бульвара давно обезлюдела, так что клиенты заглядывали к нему нечасто. Но Рой был не в обиде. Он проводил свою смену, сидя в кресле и почитывая «Геральд», а со стен на него смотрели полинявшие портреты знаменитостей, которые лет этак пятьдесят назад забредали сюда поправить стрижку. Или же, как сегодня, ему позвонили старые приятели, которым понадобилось обтяпать одно небольшое дельце.

Рой бодро соскочил с табурета и все четверо обнялись.

— Серджио! Чи-Чи! Колтрейн! Как я рад вас видеть, ребята! Где вас носило?

— Рой! Ты потрясающе выглядишь!

— Спасибо за комплимент. — Рой снова сел. — Но зачем вам понадобилось встречаться именно здесь? В этой дыре?

— Спроси у нашего историка кино.

— Серджио… — Рой кивнул. — Как я сразу не додумался. Серджио крутился на табурете, погруженный в свои мысли.

— Старый добрый «Эльбо». Открылся в 1938 году.

— Здесь почти все изменилось за эти годы, — заметил Рой.

— Но только не для меня, — возразил Серджио. — Главное — дух заведения. Неужели вы его не чувствуете?

— Он выпил кофе, — пояснил Чи-Чи, наклонившись к самому уху Роя.

— Стоит мне закрыть глаза, как я тотчас переношусь в тот самый фильм. — Серджио указал на выцветшие снимки на северной стене заведения. — Вместо Голливуда премьера тогда состоялась в старом театре на бульваре Санрайз. Показывали даже в киножурналах.

— Что будем пить, ребята? — поинтересовался у троицы бармен.

Серджио ткнул пальцем в угол.

— Кажется, именно здесь играл джазовый квинтет Бэзила Деметомоса.

— Нет у нас тут никакого джаза, только рок.

— Я имею в виду фильм «Солнце, море, парни».

— Фильм?

— С участием Полы Прентисс и Джорджа Гамильтона. А над титрами с названием картины и именами актеров — вид на яхты в гавани с птичьего полета. Я только что закончил изучать юбилейный выпуск на DVD. В субтитрах они переврали название бара, причем не в одном месте, а везде. Тебя, наверно, распирает от гордости, что ты работаешь в таком знаменитом месте?

— Ты что, уже успел выпить?

— Нет, — заступился за приятеля Чи-Чи. — Но было бы неплохо. Давайте пропустим по «Джеку» без всякого льда.

— Уговорил.

Рой оглянулся по сторонам.

— Я кого-то недосчитываюсь. А где Лунный Пес?

Чи-Чи вынул изо рта зубочистку и печально покачал головой.

— Вот уже два месяца…

— Не слышу. Говори громче.

— Был человек и нет, — пояснил Колтрейн. — Никто не ожидал.

— Что с нами стало? — вздохнул Рой. — А ведь когда-то мы были здесь короли.

— Время, — печально согласился Чи-Чи. — Старая гвардия уже почти вся на том свете. Сначала Томми Грек, затем гробовщик Морт и вот теперь Лунный Пес. Вскоре никого не останется, чтобы рассказать молодежи про то, как тут было раньше.

— Может, все-таки сменим тему? — предложил Рой. — Вы по телефону упомянули какой-то навар.

Чи-Чи поставил на стойку сумку для бритвенных принадлежностей.

— Отличный улов. — Он принялся вынимать часы. — В основном дешевка, но есть и две славные игрушки.

Рой извлек откуда-то ювелирную лупу и, поднеся к лицу, принялся придирчиво изучать часы.

— Вот эти и впрямь хороши. — Он взял со стойки другие. — Где вам так подфартило?

— В «Джей-Си пенни».

— Да вы шутите!

Чи-Чи вытащил изо рта очередную зубочистку.

— Подарок от одной милашки.

— И как вам удалось провернуть это дельце? — поинтересовался Рой, переходя к следующим часам.

— Вся фишка в электрическом скутере.

— Ловко придумано, — согласился Рой.

— Эх, зря тебя с нами не было, — подал голос Колтрейн. — Вот так спектакль! Предполагалось, что Серджио просто отвлечет внимание продавцов, но он слегка перестарался.

— Никогда в жизни не видел столько битого стекла, — поддакнул Чи-Чи. — Я даже испугался, что он не встанет и нам придется отказаться от нашего плана.

— Главное помнить, что это были за времена, — продолжал тем временем Серджио. — В этой картине полным-полно разного рода намеков. Например, когда отец Тимоти Хаттона Джим путешествует автостопом, и у обочины останавливается открытый автомобиль, в котором сидят студенты, путешествующие на весенних каникулах, и водитель спрашивает: «Какой у вас размер обуви?», и он отвечает: «Тринадцатый», и тогда водитель говорит ему: «Садись!»…

Рой отнял от глаз ювелирную лупу.

— Могу дать три куска.

— Идет.

Вскоре появился бармен с напитками.

— Чтобы сочинить музыку к картине, Голливуд намеревался задействовать всю тяжелую артиллерию, — добавил Серджио. — Однако новичок, Конни Фрэнсис, сказала, что привыкла работать с одним парнем из Бруклина. Они тогда решили, что у нее мозги набекрень. Зато когда прослушали демонстрационную запись!.. Как звали того никому не известного парня? Нил Седака!

— Вы уж извините меня за вопрос, — обратился к троице Рой. — Зачем вам это надо? Можно подумать, вам нужны деньги.

— По той же причине, что и тебе, — ответил Чи-Чи. — Чтобы чувствовать себя живыми.

— Ладно, хватит, — перебил их Колтрейн.

Рой поставил на стойку пустой стакан.

— Кстати, Серджио, коль уж об этом зашла речь, где сейчас обитает твой внук? Ко мне в очередной раз наведывались легавые.

— Ты имеешь в виду Сержа-младшего? Кто его знает. От него вот уже несколько месяцев никаких вестей. Как-то раз барабанит он мне в окно в три часа ночи. Ему, видите ли, не терпится поведать какую-то совершенно безумную историю про то, что он якобы разгадал тайну, каким образом один из первых здешних поселенцев сдвинул булыжники весом двадцать тонн каждый, чтобы построить к югу от Майами Коралловый замок. Сказал, что собирается построить замок еще больших размеров, после чего снова исчез. Это было еще в июле.

— Весь в тебя, — заметил Чи-Чи.

— А где вы собирались обедать? — поинтересовался Рой.

— В кафетерии, — ответил Колтрейн. — Хочешь, пойдем с нами?

— Только не в кафетерий! — заявил Серджио.

— А чем тебе там не нравится?

— Там собираются одни старые пердуны.

— А ты сам кто такой?

— Вот и я о том же, — согласился Серджио. — Часики тикают. Стоит мне оказаться в очереди в кафетерии, как в голову начинают лезть мысли типа «Безносая дышит мне в затылок». Плюс перед тобой стоит какой-нибудь старый хрыч и тянет резину, потому что никак не может решить, что ему взять на десерт.

— Ладно, мы идем в кафетерий, — сказал Чи-Чи. — А ты как хочешь.

— Только не уходите без меня! — завопил Серджио.

Тампа

К югу от Небраска-авеню дешевые мотельчики, в которых работают проститутки, заметно редеют. Движение на дороге тоже не такое оживленное и вообще сходит на нет, как только достигает малолюдной части города, такой безжизненной, что кажется, будто на нее сбросили атомную бомбу. Ни бомжей, ни даже тараканов. Единственное, что здесь еще есть, это железнодорожная станция — недавно отреставрированная для обслуживания клиентов, которых, однако, можно пересчитать по пальцам.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска прогромыхал через железнодорожные пути и остановился позади кирпичного склада с забитыми фанерой окнами. Там его поджидал «лексус».

— Зачем нам здесь останавливаться? — удивился Коулмен, доставая из бумажного пакета упаковку пива.

— Мне нужно перепихнуться с этой дамочкой.

— Но ведь у нас с тобой другие дела.

— Знаю, но я ей пообещал, — ответил Серж и открыл дверь. — Это не займет много времени.

— Если тебе здесь не нравится, можем на время разойтись. Народ сплошь и рядом кого-то динамит.

— В том-то и состоит главная проблема нашего общества, — назидательно произнес Серж. — Такое качество, как обязательность, ни в грош не ставится. Если я говорю, что отлучусь на часок, чтобы отпечатать срочные фото, это значит, что меня можно ждать через пятьдесят девять минут пятьдесят девять секунд. Но готовы ли сами срочные фото? Разумеется, нет. Потому что в фотоателье, видите ли, не хватает работников, и они не успевают управляться с рождественскими заказами. Зато стоит мне просрочить мой купон хотя бы надень — извините, но мы ничем не можем помочь, таковы наши правила.

— Какое это имеет отношение к тому, что мы с тобой прикатили сюда?

— Я верю в личную ответственность, — признался Серж. — Если хочешь изменить общество, начни с себя и уповай на карму. Так что если я хочу, чтобы мне вовремя печатали фотографии, то придется перепихнуться с этой дамочкой.

Кусок фанеры на окне первого этажа с обратной стороны склада кто-то уже успел поддеть ломиком и отломать. Друзья забрались внутрь, и Серж направился вверх по шаткой лестнице. Коулмен словно часовой остался стоять на нижней ступеньке.

Пятнадцать минут прошли в полной тишине. Коулмен допивал третью банку пива, когда балки перекрытия начали ритмично поскрипывать. Вытащив из пластикового кольца очередную банку, Коулмен бросил взгляд на закрытую дверь на верхней площадке.

За дверью располагался чердак — им воспользовалась съемочная группа «Карателя», когда надо было снять тайное укрытие в вымышленном железнодорожном отеле. Любые свидетельства тех славных дней уже успели кануть в небытие — остались лишь двое и спальный мешок.

— Сцены в Пуэрто-Рико они снимали в форте Де-Сото и на острове Молодоженов, — пояснил Серж, делая очередное энергичное движение тазом. Ресторан, в котором сидел мемфисский убийца, это старый добрый «Гуди-Гуди» в доме номер 119 по Норт-Флорида-авеню.

— О! О! О боже! О! Я почти кончила! Не останавливайся! Быстрее, ты, маньяк, кому говорят, быстрее!

— А ночной клуб «Святые и грешники» снимали в здании банка…

На нижней ступеньке Коулмен отковырнул кусочек краски и попытался не обращать внимания на истошные женские вопли.

— Давай, вот так, отымей меня!

— Кто в пятьдесят шестом был напарником Адлая Стивенсона?

— Эстес Кефовер?

Серж кончил, и по его телу пробежала судорога. Его веки вздрогнули, и в течение каких-то наносекунд перед мысленным взором промелькнули флоридские кинокадры последних пятидесяти лет: «Адская Гавань», «Парень по имени Джо», «Тридцать секунд над Токио» «Мистер Пибоди и русалка», «Вслед за мечтой», «Без злого умысла», «Чудовище Черной лагуны», «Черное воскресенье», «Эйс Вентура», «Все без ума от Мэри»…

— Только не останавливайся!

Он остановился. Глаза его широко раскрылись.

— Нашел! Теперь у меня есть начальный крючок!

На глазах у Коулмена ведущая на чердак дверь распахнулась. Застегивая на ходу брюки, Серж сбежал вниз по лестнице.

— Я нашел начальный крючок!

— Сукин сын! — раздался ему вслед пронзительный женский голос. — Кому говорят, немедленно вернись!

Глава 7

Голливуд

В бассейне лицом вниз плавает мужчина.

— Он мертв?

— Ты еще спрашиваешь!

— Но с какой стати ему быть мертвым? — удивился Марк. — Ты ведь сам сказал, что фильм про него.

— Действие начинается с конца, а потом переносится к началу.

— Тсс! — цыкнул Форд. — Сейчас будут кадры с нашей квартирой.

На телеэкране черно-белая голливудская улица ведет вниз с холма к центру города. Вывеска на углу: «Альто-Нидо». Наплыв нового кадра, и взору предстает открытое окно в квартире третьего этажа. Ветер колышет тюлевые занавески.

— …тогда я жил в многоквартирном доме выше по холму над бульварами Айвар и Франклин.

Крупный план окна. В комнате сидит мужчина в банном халате и стучит по клавишам механической пишущей машинки. В зубах зажат карандаш.

— Это и есть тот самый чувак, что плавал в бассейне? — поинтересовался Марк.

— Ты что, никогда не смотрел «Бульвар Сансет»? — отозвался Педро.

Прошло две недели с тех пор, как в отделе реквизита открылись две вакансии на полный рабочий день, и Марк с Фордом смогли наконец сбросить с себя опостылевшие колпаки и фартуки продавцов бубликов. Они попали в ту же смену, что и Педро, который представил им остальных членов бригады. Двое парней, туго перепоясанных, чтобы не нажить грыжу: Тино Карбелла и Рей Кох по прозвищу Дырявые Руки. Последний вечно что-то ломал и бил, отчего его зарплата почти целиком уходила на возмещение ущерба.

— Эти ребята тоже мечтают сняться в кино, — пояснил Педро. — Им даже пару раз посчастливилось получить роль со словами. Реплика здесь, реплика там, только вот характеры все равно получались неубедительные.

Надо сказать, что команда сработалась быстро. Да что там, не только сработалась, но и все свободное время проводила вместе. В своих тележках они носились с одной съемочной площадки на другую. Вели разговоры о «кинематографе», наклеивая на старомодные каминные часы красные стакеры, означавшие «реквизит зарезервирован». Вместе поглощали захваченные из дому бутерброды, сидя на скамейке в «Центральном парке» — кусочке Нью-Йорка универсального назначения, который затесался позади египетского сфинкса и универсального же назначения лагуны посреди джунглей. Было в этом некое волшебство.

— Терпеть не могу реквизит, — произнес Марк.

Вскоре на их счастье неподалеку появилась вывеска «Сдается». Педро заплатил за всю компанию залог, и друзья перебрались в квартирку на третьем этаже жилого комплекса «Альто-Нидо». Форд продолжал полировать свой сценарий и раньше всех приходил на работу. Пропустив мимо ушей советы Педро на тот счет, что, мол, нужно действовать тонко, он подсовывал свое бессмертное творение первому попавшемуся на глаза работнику «Вистамакса», который имел хотя бы отдаленное отношение к принятию решений, в надежде, что его опус получит зеленый свет.

— Ты чересчур настырный, — прокомментировал Педро.

— Какой уж есть, — отозвался Форд. — Просто у меня предчувствие, что вот-вот должно произойти нечто важное.

Студия «Вистамакс»

Проверив документы, охранники в стеклянной будке распахнули перед шикарными авто старинные кованые ворота, которые, кстати сказать, недавно на время одалживали в качестве бутафории студии «Парамаунт».

Между съемочными площадками сновали тележки. Двое рабочих тащили пластмассовый горный хребет. Административное здание располагалось в самой дальней части киногородка. По обе стороны от входа застыли два серебристых «роллс-ройса», а на тротуаре рядом с каждым было начертано имя владельца: Иэн Глик и Мел Глик.

Мел и Иэн восседали за одинаковыми столами красного дерева посреди просторного кабинета с видом на студию «Уорнер бразерс», раскинувшуюся в живописной центральной части Бэрбэнка. За спинами братьев, хмуря брови, высился огромный портрет их деда и основателя студии Горацио Гликшитца, более известного как Каменная Челюсть.

Первоначально Горацио назвал свою студию «Алмазы экрана», но вскоре на него подал в суд соперник по бизнесу, чья студия уже носила такое название. В короткий промежуток времени между 1931 и 1933 годами его детище именовалось «Корона экрана», однако в конце концов было весьма дальновидно переименовано в «Олимп». На протяжении пяти десятилетий «Олимп» рос и набирал авторитет, пока наконец его самым беспардонным образом не прибрали к рукам японцы, владельцы видеогиганта под названием «Вистамакс». Братьям указали на дверь. Увы, новые владельцы студии слишком многое поставили на продвижение бета-формата. И просчитались. В общем, вскоре после того как японское подразделение в Осаке пошло ко дну, японцы вернули братьев в совет директоров, доверили им контрольный пакет акций и велели до голого минимума сократить издержки.

Как ни странно, схема сработала.

Продукция «Вистамакса» лишь пару раз засветилась в первой десятке кинохитов, зато бюджеты были урезаны едва ли не до нуля, а это самое главное. К тому же большие кинотеатры предыдущих десятилетий ушли в прошлое. Их потеснили, и весьма успешно, мультиплексы при торговых комплексах, с небольшими зальчиками. Зато самих зальчиков могло быть до двух десятков, а значит, на их экранах должны идти какие-то фильмы. Помножьте это на тысячи торговых комплексов по всей Америке, и вы увидите, что даже самая откровенная халтура «Вистамакса» окупала себя за первую пару дней.

И японцы сказали: хотим еще больше.

Глики взяли под козырек. Теперь за три недели съемок и при почти нулевых затратах на-гора выдавались тонны дешевой кинопродукции. Этакий конвейер по производству восьмидесяти лент в год — почти как в старые времена, когда актеры работали в студии по длительному контракту. Что принесло «Вистамаксу» сомнительную славу «потогонки». А еще здесь умели кинуть кого угодно. Неудивительно, что на студии самые большие оклады получали юристы.

Японцы готовы были визжать от восторга. Они вкладывали дивиденды назад в студию; Глики же, в свою очередь, вкладывали эти денежки в дешевые, но жутко прибыльные фильмы на такие темы, как жизнь подростков и их собственная любовь к кокаину. Как, например, сегодня… Кстати, сегодня был понедельник. В дверь постучалась секретарша по имени Бетти.

— Войдите.

— Деловая встреча, запланированная на девять часов, — доложила Бетти.

Глики вытерли носы и задвинули ящики, где у них хранился кокаин.

Вошли три не совсем уверенных в себе молодых человека и встали посреди кабинета. У всех троих, как и у обоих Гликов на прошлой неделе, были напомаженные гелем волосы, торчащие во все стороны рожками. Вошедшие уставились на бритые головы братьев и тотчас заметно сникли.

Сверившись со списком визитеров, Глики вальяжно откинулись на мягкие спинки кресел и сложили на коленях руки.

— То есть вы хотите, чтобы мы поддержали вашу независимую картину, — произнес Иэн.

— Когда-то независимые фильмы были в моде, — изрек Мел.

— Но сегодня они никому не нужны, — добавил Иэн.

— Что означает, что они вот-вот снова будут в моде, — сделал вывод Мел. — Вы обратились к нам в нужный момент.

— Расскажите нам, как вы себе все представляете, — попросил Иэн.

Молодой человек, что стоял посередине, робко сделал шаг вперед.

— Это рассказ о том, как…

— Не надо, — перебил его Мел. — Скажите нам лучше, сколько вы предполагаете на нем заработать?

Молодой человек заметно растерялся.

— Зависит оттого, сколько вам нужно…

— Главное, чтобы без дураков, — сказал Иэн.

Молодой человек посмотрел на своих товарищей, затем снова на братьев.

— Так мне рассказывать, про что история?

— Не надо, — ответил Мел.

— Мы уже слышали, — поддакнул Иэн.

— Сколько? — поинтересовался Мел.

— Трудно сказать, потому что история…

— У нее есть начало и конец? — поинтересовался Иэн.

Молодой человек кивнул.

— В таком случае вы, ребята, дали всем хорошую фору, — заметил Мел.

— Вы не поверите, что нам приходится здесь выслушивать, — добавил Иэн.

— У нее есть начало и конец, — произнес Мел. — Значит, вот такая ваша картина. Если где-то посередине возникнут проблемы, наш отдел по делам независимых фильмов их решит.

— Отдел по делам независимых фильмов?

— Да, сейчас такой отдел есть на любой уважающей себя киностудии, — пояснил Иэн. — Наши ребята довели это дело до уровня настоящей науки.

— Делают фильмы, которые смотрятся в десятки раз более независимыми, чем любая картина, снятая на независимой студии.

— При желании они могут сделать такой фильм, что всем покажется, будто он снят на личные средства его создателей.

— Что, между прочим, даже лучше, — заметил Мел. — Не так накладно. В принципе мы можем уложиться в три миллиона и сделать фильм, который выглядит всего на пятьдесят тысяч.

— Мы на этом специализируемся, — произнес Иэн. — На других студиях тратят как минимум пять.

— Тогда заметано, — произнес Мел. — Фильм «наличные средства его создателей». Что еще?

— Дело в том, что, учитывая характер той эпохи, мы бы хотели снять черно-белый…

— Черно-белый еще дешевле, — заметил Иэн. — Вы правильно мыслите.

— Похоже, что ты уже снимаешь картину, — сказал Мел.

— Начнем в четверг, — уточнил Иэн.

— Четвертый этаж. — Мел встал, чтобы пожать гостям руки — Там с вами заключат контракт.

— Но…

— Что но? — удивился Иэн.

— Нам нужны деньги. А фильм мы можем снять и сами.

Глики посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Знаете что? — сказал Мел. — Мы сделаем вас четвертыми ассистентами режиссера. Ну, как вам идея?

Иэн улыбнулся молодым людям.

— Разумеется, мы не сможем платить вам лишних денег за выполнение обязанностей режиссера.

— Скажу больше. Вам вообще лучше держаться как можно дальше от съемок, — добавил Мел. — По причинам страховых издержек. Вы понимаете.

— Но…

— Что «но»?

— Мы с друзьями трудились над сценарием несколько лет, пока учились в колледже. Это — очень личное.

— Не берите в голову, — скал Мел. — Вы его даже не узнаете.

— Но…

— Вы хотите попасть в кино или нет?

— Да, сэр… мистер Глик.

— Тогда четвертый этаж.

Молодые люди пожали братьям руки и поспешили выйти вон.

Братья вновь выдвинули ящики с кокаином.

— Вот и пытайся помочь таким соплякам, — произнес Иэн и втянул дорожку.

— Все хотят мигом попасть на самый верх, — добавил Мел и сделал то же самое. — Никто не желает начинать с нуля, как когда-то мы с тобой.

— Собственно говоря, мы с тобой начинали на самом верху, — уточнил Иэн.

— Верно, зато и ответственность соответствующая!

Очередной стук в дверь. Ящики вновь уехали в стол.

— Войдите.

— Встреча на девять тридцать, — сообщила Бетти.

Братья сверились с блокнотами. Джо Бакс. Театральный агент. Черт, только его не хватало.

Дверь открылась, и вошел человек лет пятидесяти в теннисном прикиде. Высокий, подтянутый, волосы с проседью зачесаны назад на манер Дастина Хоффмана. В общем, из тех фанатов здорового образа жизни, которые выглядят как минимум лет на десять моложе своего возраста. Самоуверенная походка и не менее самоуверенная улыбка. Глики на дух его не выносили.

— Рады вас видеть! — воскликнул Иэн, вставая из-за стола, чтобы пожать руку гостю.

— Что-то вас последнее время не видно в клубе, — сказал Джо.

— Сами понимаете. Таланты и их амбиции. Ждут, что с ними будут возиться, как с малыми детьми.

— Можете не рассказывать.

Все трое как по команде сели.

— Слышал, что дела у вас идут очень даже неплохо, — произнес Мел. — Этот ваш клиент, Грант. Куда ни посмотришь — везде его физиономия. Буквально во всех журналах. Скажу честно, я презираю этого типа.

— Согласен, согласен, — произнес Джо. — Мы тут недавно убедили журнал «Пипл» подготовить на эту тему матерьяльчик.

— Чем можем сегодня быть вам полезны?

— Скорее, чем вам могу быть полезен я, — уточнил Джо и потянулся к теннисной сумке, которую поставил на пол рядом со стулом. Порывшись в ней, он бросил на столы братьев по фотографии. Восемь на десять, такими пользуются при кастинге. Обе фотографии спланировали на пол, и братьям пришлось наклониться, чтобы их поднять. Джо откинулся на спинку стула и скрестил ноги.

— Вы, ребята, будете мне многим обязаны.

Братья принялись рассматривать снимки: мягкое освещение, девушка с длинными светлыми волосами, струящимися за спиной. Фото было явно сделано с использованием вентилятора. Под портретом — имя. Натали Шааф.

Иэн положил фото на стол.

— Спасибо, что принесли ее нам.

— Правда, сейчас у нас нет никаких ролей, — уточнил Мел.

— Есть, — возразил Джо.

— На самом деле нет, — сказал Иэн. — Я серьезно.

— И я тоже, — отозвался Джо. — Думаю, вам захочется взглянуть еще раз на это фото.

Братья взглянули. Подумаешь!

— Хорошо, мы взглянули, — кивнул Иэн. — И все равно у начнет никаких ролей.

— Вы что, не узнаете ее?

Братья покачали головой.

— А вечеринка в пятницу в Бельэйр? — уточнил Джо. — Я слышал, что проба прошла очень даже успешно.

И все равно Мел не узнал девушку на фото.

— Иэн, может, это твоя?

Джо побрызгал рот освежителем.

— А главное, из какой семьи. У нее несколько поколений родственников работало в органах правопорядка.

Иэн закивал, признавая свое поражение.

— Я забыл. У нас имеется небольшая роль. Вакансия открылась буквально сегодня утром, простите.

Джо встал и поднял с пола сумку.

— Всегда приятно работать с вами.

Мел встал, чтобы снова пожать ему руку.

— Заходите почаще.

— У меня такое предчувствие, что так оно и будет, — ответил гость с самодовольной улыбкой.

С этими словами он закрыл за собой дверь.

— Черт, ненавижу гада! — воскликнул Мел, открывая ящик.

— Зато какой умелец проворачивать дела, — добавил Иэн и открыл свой ящик. — Достаточно посмотреть на него, и все сразу понятно.

Тук-тук. Снова Бетти.

— Посетитель на десять часов.

— Работа, работа. — Ящики закрылись.

Взгляд на блокноты с расписанием дня. Отчет сценарного отдела.

Вошел молодой человек в джинсах. Брэд. В руках блокнот.

— Отчитываться почти не о чем. Обычная смесь большого и малого экрана. Главным образом переделки. Настырная бабенка ставит на колени целую корпорацию. Настырный инвалид без ноги проигрывает олимпийские игры, но завоевывает сердца зрителей. Взрослый мужчина вынужден по какой-то причине вернуться в колледж, драматическая комедия, в основу положена книга про диетическое питание…

— Расскажи поподробней, — попросил Иэн.

— Но ведь это всего лишь книга про диетическое питание, — возразил Брэд.

— Зато их печатают миллионами, — добавил Мел.

— Есть пара вариантов, — продолжил тем временем Брэд. — Вариант первый. Его открывает сцена чтения завещания старого барона. Джек Блэк вынужден соблюдать диету. В противном случае он теряет права на собственность в пользу сводного брата, обладателя диплома престижного университета. Джек без ума влюбляется в женщину, которую играет Кортни Кокс, и она вдохновляет его на победу над собой. Вариант второй. Сестры Ольсен похищают формулу диеты у иностранных агентов.

— Что еще?

— «Секрет Виктории». Ленты про костюмы для плавания по заказу спортивной газеты. И рекламный ролик «Рождественский ботокс».

— То есть?

— И еще одна вещь. Я колебался, не зная, говорить о ней или нет, потому что до сих пор не решены связанные с ней проблемы, причем немалые. Но у меня такое предчувствие…

— Что такое? Выкладывай!

И он выложил.

— Мне нравится! — воскликнул Мел.

— Правда?

— Сюжет, конечно, высосан из пальца, — заметил Иэн. — Я хочу сказать, что в реальной жизни такого не бывает.

— Ничего, замаскируем сексом, — предложил Мел. — Кто автор сценария?

— В этом вся фишка, — отозвался Брэд. — Он у нас работает.

— Один из наших собственных сценаристов? — уточнил Иэн.

— Еще лучше, — ответил Брэд. — Подсобный рабочий.

— Подсобный рабочий?

— Он засунул свой сценарий мне в почтовый ящик, — пояснил Брэд и сверился с блокнотом. — Форд Элмен. Я прозондировал почву на предмет авторских прав. Похоже на то, что сценарий — уже почти наша собственность.

— Это как же?

— Юридически пока еще нет, — ответил Брэд, — но мы могли бы выиграть дело в суде. Я проверил записи видеокамер. Парень делал наброски, находясь на работе, так что нам ничего не стоит обвинить его в покушении на интеллектуальную собственность студии.

— Брэд! — воскликнул Мел. — Ты гений!

— Тебе полагается огромная премия, — добавил Иэн.

— Только мы тебе ее не дадим, — уточник Мел. — Ведь тем самым мы нарушим пункт контракта, запрещающий фаворитизм. Представляешь, какой из-за этого поднимется хай? Да ты сам понимаешь.

— Этот Форд, он сегодня работает?

— Только что его видел, — ответил Брэд. — Катил гильотину на съемочную площадку Потемкина.

Мел наклонился к селектору и нажал кнопку.

— Бетти…

Глава 8

Санкт-Петербург, штат Флорида

Золотистый «бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска с ветерком летел по мосту через залив Тампа. На одном уровне с окнами машины планировали пеликаны. Иногда то один, то другой бомбой падал в воду за рыбой. Наконец «бьюик» долетел до пирса на западном конце моста. Там же протянулся и кишащий микробами пляж, столь популярный у любителей пинать куски дерьма, на генетическом уровне запрограммированных на слабость к вещам типа чипсов, просроченных страховок, дешевых фейерверков и междугородных автобусов с погнутыми бамперами.

«Бьюик», не сбрасывая скорости, катил мимо лавчонок с рыболовными снастями, радиовышек, дешевых ресторанчиков. Наконец машина подъехала туда, куда, собственно, и направлялась. Серж резко вырулил влево, к парковке на южной стороне трассы. Здесь красовались старые вывески с красным неоном времен Эйзенхауэра.

— А вот и то, что нам нужно! — Серж выпрыгнул из машины и распростер руки.

— Что? Вот эта допотопная площадка для собачьих бегов? — недоуменно отозвался Коулмен.

— Не смей так говорить! — оборвал его Серж. — Это ипподром! Построен в 1925 году.

Он рысцой устремился к воротам.

— Погоди! — крикнул ему вслед Коулмен, остановившись, чтобы отдышаться. Серж тем временем успел купить билеты. — Ты несся через весь штат со скоростью миллион миль час. И ради чего?

— Я занимаюсь расследованием, — отозвался Серж, протягивая ему билет, — с того момента, как нашел наконец мой крючок.

— Все равно не врубаюсь, что за крючок такой.

— Я ж тебе объяснил. Это будет кино про то, как делается кино. Такая тема сработает стопроцентно. Мы стопудово прорубим окошко в Голливуд.

— Звучит слишком туманно.

— Так задумано. В том-то и вся фишка — чтобы было туманно. Пусть киношники сами, если им надо, вносят изменения. Потом окажется, что это целиком их идея, и они будут носиться с нею, как с писаной торбой, довольные собой.

— У меня тоже есть идея.

— Валяй выкладывай.

— Помнишь «Планету обезьян»?

— Лучший фильм семидесятых?

— Убери от меня руки, вонючая обезьяна!

— И?

— Ну и.

И они прошли в ворота.

— Единственный по-настоящему действенный способ — это полное погружение, — пояснил Серж, шагая к трибунам. — Именно поэтому мы должны посетить как можно больше мест, где когда-то снимались фильмы. Окалу — где снимали «Чудовище Черной лагуны». Округ Леви, куда ездил Элвис в своем музыкальном боевике «Вслед за мечтой». А Тарпун-Спрингс! Там в пятьдесят третьем был снят «Под двенадцатимильным рифом». Сколько раз эту историю про греческих ныряльщиков за губками копировали, но так ни разу не превзошли. Чего в том фильме только не было — и любовный треугольник, и гигантский осьминог-убийца!

Коулмен остановился и схватился за колено.

— Серж, я больше не могу.

Его приятель огляделся по сторонам.

— В принципе мы и так уже забрались высоко. — С этими словами он сел и положил ноги на спинку пустого сиденья предыдущего ряда. — Правда, иногда изучать кинематографическое наследие Флориды — все равно что пытаться найти исчезнувший город, занесенный пылью истории. Как та киностудия, что когда-то располагалась вон там.

— Где? — Коулмен сел с ним рядом.

— Вон там. — Серж помахал рукой в сторону табло. — Видишь мангровые заросли у самой воды?

— И что?

— Тысячи лет назад там жили первобытные флоридцы. Именно они насыпали курган из ракушечника. Затем, во времена сухого закона, кто-то построил здесь забегаловку с подпольным спиртным под названием «Клуб Сан-Ремо» — место глухое, отдаленное. Позднее здание ресторанчика было приспособлено под штаб-квартиру студии «Солнечная гавань». Впрочем, она там тоже долго не протянула.

— Это почему же?

— Там снимали картины типа «Жена по найму» и «Хлоя, любовь зовет». На DVD их можешь даже не искать.

Коулмен кивнул на поле и хихикнул.

— Один пес только что справил нужду.

— Приятно слышать! — отозвался Серж. — Эх, Флорида, Флорида. В этом ты вся. Старый добрый ипподром, пальмы, свежескошенное поле. И всем все до лампочки. — Он указал на людей по ту сторону прохода. — Посмотреть, так сюда теперь ходят лишь редкие мудаки, которым нечем заняться. Дома одни проблемы, а жизнь идет, вот они и наведываются сюда пощекотать себе нервы.

Сидящие по ту сторону прохода повернули головы и посмотрели в его сторону. Серж расплылся в улыбке.

— Я не имел в виду лично вас. Хотя кто знает, может, и имел. У меня еще не было возможности вычислить момент вашей кончины. Знаете что? В 1934 году здесь позировали для рекламного фото Бейб Рут и Диззи Дин. В руках они держали карточки с номерами, потому что электрических табло тогда еще не изобрели.

Люди поднялись с мест и начали спускаться вниз по ступенькам.

— Кажется, я понял! — крикнул Серж им вслед. — Валяйте! Спасайтесь бегством от прошлого!

— Похоже, они на тебя обиделись.

— Это была моя мини-интервенция. — Серж заложил руки за голову и откинулся на спинку. — Давай лучше расслабимся. Ты посмотри, какая красотища!

Неожиданно Серж вскочил и пересел на соседнее место. Коулмен переместился вслед за ним. И вновь Серж забросил ноги на спинку сиденья.

— То была золотая эра. Балом тогда правил презренный металл. Лошади, собаки, знаменитости, шик. Обожаю это место!

— Вот уж не знал, что ты любитель азартных игр.

— А я не любитель. Я терпеть их не могу.

— Чего так?

— Потому что я секу в математике, — ответил Серж и переместился еще на одно место.

Коулмен последовал за ним.

— Но Серж, если ты так спешишь посетить все места, где снималось кино, зачем мы тогда теряем здесь время?

— Потому что эта трибуна — одно из тех мест, — ответил Серж и опять передвинулся. — Здесь снимали начальные кадры римейка «Одиннадцать друзей Оушена». Правда, я не знаю, на каком точно месте сидел Карл Райнер, так что придется посидеть на всех. Иначе я не буду уважать самого себя.

Коулмен поднялся с места.

— Пойду поставлю на кого-нибудь.

— Заодно купи мне газету. — Серж протянул ему двадцать пять центов.

Коулмен вернулся минуту спустя. Под мышкой газета, в каждой руке по пластиковому стаканчику. Он шел нарочито медленным шагом, боясь расплескать налитую до краев жидкость. Затем остановился и растерянно посмотрел по сторонам.

— Я здесь, наверху! — крикнул ему Серж с верхнего ряда.

Коулмен осторожно поднялся по ступенькам и поставил стаканчики на землю. Серж раскрыл принесенную газету.

— И на какого пса ты поставил?

Коулмен сел и взял один из стаканчиков.

— У меня оставалась лишь пара баксов, так что я поставил на пиво.

— И не ошибся. — Серж пролистал газету и, найдя городские новости, сложил ее пополам. — Так, что у нас здесь такое? Пенсионеры разбушевались. Интересненько!

— Это про что? — поинтересовался Коулмен. На верхней губе у него красовались усы из пивной пены.

— Надеюсь, ты в курсе, что вся страна взбудоражена участившимися случаями немотивированной агрессии? Водители, подростки, люди, у которых сносит крышу во время авиарейсов?

— Правда, что ли?

— У нас во Флориде это представители старшего поколения. Народ над ними вечно потешается — мол, что взять со старых пердунов, из них же песок сыплется! Увы, нет заблуждения более далекого от истины. Не знаю почему, но стоит им выйти на пенсию и перебраться на жительство в Солнечный штат, как они превращаются в старых злыдней. Вечно чем-то раздражены, вечно им что-то не так. Готовы прихлопнуть все, что движется. Лично у меня от одного их вида душа уходит в пятки.

Коулмен отхлебнул из стаканчика и вытер рубашкой пенные усы.

— На вид такие милые старички.

— Это точно, пока их не укусит муха, — согласился Серж. — Лично я, когда вижу пенсионера, предпочитаю перейти на другую сторону улицы.

— Лично у меня еще ни разу не возникало таких проблем, — произнес Коулмен.

— Это потому, что они обычно грызутся между собой. Последнее время во Флориде участились случаи пенсионерских разборок. Местные газеты даже ввели специальную рубрику. Например, вот статейка о происшествии в Палм-Бич: на собрании членов жилищного кооператива по залу летали стулья. А вот что пишут из Сарасоты. Полиция была вынуждена очистить зал для игры в лото, прибегнув к помощи слезоточивого газа. Форт-Лодердейл — беспорядки в кафетерии. Да, действительно впечатляет. В потасовке участвовали сорок человек. Половина пенсионеров с воплями унесла ноги, остальные ринулись в бой. Сломанные ребра, несколько сердечных приступов. Откачивали их прямо в зале, после чего развезли по разным больницам.

— А с чего все началось?

— Стражи порядка утверждают, будто один чувак в очереди никак не мог решить, что ему взять на десерт, и в результате тот, кто стоял за ним, залепил ему в физиономию фруктовым желе. Здесь даже есть имена пострадавших и что с ними случилось… Бог мой, этого еще не хватало!

Серж выронил газету и устремился вниз по ступенькам. Коулмен бросился ему вдогонку.

— В чем дело?

Они бегом пересекли парковку и запрыгнули в «бьюик».

— Серж, что происходит?

Но тот уже выруливал на дорогу. Выхватив из бардачка мобильный телефон, Серж набрал номер информационной службы и потом еще несколько других номеров.

— Палата номер 23? Вы точно знаете?

Серж вырубил телефон и до упора нажал на газ.

Глава 9

Студия «Вистамакс»

Стук в дверь. В проеме показалась голова Бетти.

— Мюррей уже здесь.

Братья заканчивали поздний завтрак. Иэн жевал кальмара.

— Пусть войдет.

В кабинет шагнул мужчина — немолодой, лысоватый, в белой рубашке с закатанными рукавами. За ухом карандаш, на шее коричневый галстук.

Вошедший принялся зачитывать компьютерную распечатку.

— Восемь сорок два. Сбежал белый тигр.

— Тигр?

— Его добавили сегодня утром, — пояснил Мюррей. — Новая сцена в Африке. Там еще есть зебры.

Братьям тотчас стало муторно. Это была самая неприятная часть дня. Изменения в сценарии картины «Все, что блестит».

Если бы не гребаный «шедевр всех времен и народов», в райских кущах «Вистамакса» царила бы тишь да гладь.

Большую часть времени студия выдавала на-гора гладкую посредственность, однако громкого имени ради время от времени приходилось поднатужиться и произвести на свет хотя бы одну достойную внимания критики «нетленку». Доходами, разумеется, приходилось жертвовать. Более того, фильм мог оказаться — пусть даже совсем чуть-чуть — убыточным. Главное — удостоиться со стороны критиков невнятной полупохвалы, дабы окончательно не скатиться в позорное болото студий категории «В». Это болото приличная пресса не замечала в упор.

Год начался для «Вистамакса» сравнительно удачно — до тех пор, пока студия не нажила себе головную боль в лице Вернера Б. Потемкина, гения режиссуры и всеобщего любимца критиков. По идее, ход беспроигрышный. Предполагалась, что Потемкин поможет «Вистамаксу» вознестись в доселе неведомые круги респектабельности. И хотя другие студии буквально бомбардировали Потемкина деньгами, «Вистамакс» ухитрилась заманить легендарного режиссера в свои сети другой наживкой, пообещав ему «полную творческую свободу». Страшно подумать, сколько на этом можно сэкономить!

Увы, с тех пор миновало двадцать переписанных заново сценариев и еще больше крайних сроков. Глики начали подумывать о том, в какое дерьмо они вляпались. Как, впрочем, и совет директоров, тем более что красное чернильное пятно постепенно достигло и японских берегов. Разумеется, криминальные азиатские авторитеты тоже были от сего факта далеко не в восторге. Еще бы, ведь бывший гигант по производству электронной техники служил лишь ширмой для отмывания денег.

Когда впервые стало известно о контракте века, разговорам не было конца. Подумать только! Режиссер с мировым именем. Эпическая лента. А сколько звезд будет в ней задействовано! Увы, на съемочной площадке потемкинская непредсказуемость оказалась сродни легендарному криптону. Все, что находилось в радиусе ее действия, мгновенно увядало на корню. Увольнения, отставки, запои, лечение от запоев — и так до бесконечности. Японцы давили на Гликов, те, в свою очередь, нажимали на Потемкина. Тот в ответ закатывал истерики, пересыпанные французскими ругательствами и адвокатами в дорогих итальянских автомобилях.

Не часто случалось Гликам ощущать полную беспомощность. В результате они сидели как на иголках, а в это время свихнувшийся гений был готов в любую минуту угробить к чертовой бабушке их детище. Скрепя сердце они выслушивали ежедневные поправки к сценарию, а это значит, что — хочешь не хочешь — им приходилось терпеть присутствие Мюррея.

— Восемь пятьдесят семь. Прибыли лилипуты…

Иэн поднялся, подошел к бару и плеснул себе в стакан чего-то покрепче.

— …девяносто шесть. По причине бегства тигра при помощи софитов пришлось растопить гигантский айсберг. Прибыли преподаватели голоса и дикции. Лилипуты распевают лилипутские…

Мел последовал примеру брата.

— …десять восемнадцать. Вода от растопленного айсберга приводит к короткому замыканию… Десять тридцать девять. Начинаются поиски пропавшего лилипута.

Глики с бутылками и стаканами возвратились за свои столы.

— …одиннадцать двадцать один. Включены аварийные генераторы. Для восстановления айсберга прибывают дежурные скульпторы…

Мел принялся биться лбом об стол.

— …двадцать сорок пять. Съемки откладываются на неопределенное время, поскольку найдены тиф и пропавший без вести лилипут. — Мюррей на минуту закрыл блокнот. — О цветах я уже позаботился.

— Мюррей, — обратился к нему Иэн. — Лучше убей меня на месте.

— Как скажете, — ответил тот и вышел за дверь.

Братья выдвинули ящики с кокаином. Две супердлинные дорожки дуэтом. Затем еще две…

Тук-тук. Бетти.

— К вам Форд Элмен.

В кабинет робко вошел молодой человек.

— Вы меня вызывали?

Вжик! — ящики задвинуты в стол.

— Так это ты Форд?! — воскликнул Иэн.

Мел приветливо помахал рукой.

— Заходи, не стесняйся.

— Присаживайся!

— Мы давно хотели с тобой познакомиться.

— Но п-п-почему?

— Из-за твоего сценария, вот почему.

— Какой он, однако, скромный, — произнес Иэн.

— Мой тебе совет, не надо скромничать, — добавил Мел. — Если тебя похвалили, значит, это твоя заслуга.

— Мы вот, например, никогда не скромничаем, даже когда нас хвалят за чужие заслуги.

— Давно я не видел такого сценария!

— Такой свежий. Ни на что не похож!

— Ужасно напомнил мне сценарий «Кидал», — добавил Мел. — С той разницей, что ты вдохнул в эту историю новую жизнь.

— Вы его читали? — Форд отказывался поверить собственным ушам.

— Ни единой строчки, — ответил Мел.

— Зато мы слышали отзывы.

— Именно поэтому в этот раз мы решили сделать исключение и не наказывать тебя.

— Наказывать? — еще больше удивился Форд.

— Личные дела в рабочее время.

— За такое увольняют.

— Но ты нам нравишься все больше и больше.

— Мы ведь только что познакомились, — уточнил Форд.

— Именно, — согласился Иэн. — У тебя никакой репутации.

— И это твое самое лучшее качество.

— Может, ты все-таки присядешь? — предложил Иэн.

— Он уже сидит, — поправил брата Мел.

— Если хочешь, можешь и постоять, — добавил Иэн. — Ведь ты сценарист.

— Ты посмотри только на его прикид! — воскликнул Мел. — Никогда не скажешь, что перед тобой сценарист.

— Это точно, типичный работяга из отдела реквизита, — поддакнул Иэн.

Форд едва успевал вертеть головой.

— В принципе сценарист может одеваться как угодно, — произнес Мел.

— И поэтому они обычно одеваются как ненормальные, — изрек Иэн.

— Но самые ненормальные по части прикида это режиссеры.

— Особенно если режиссер — женщина, и притом смазливая.

— Такая обычно напялит на себя какой-нибудь балахон, лишь бы съемочная группа не подумала, будто она задирает нос.

— Но ведь ты сценарист, и тебе никто не запретит одеваться, как угодно.

— К тому же ты можешь ничего не говорить.

— Хотя готов поспорить на мою студию, тебе есть что сказать.

— Не знаю, слышал ли ты, — произнес Мел, — но здесь у нас на «Вистамаксе» принято, чтобы сценаристы знали свое место.

— И поэтому мы бы хотели изложить тебе несколько правил, чтобы ты впредь не вздумал своевольничать.

— На этот раз мы тебя не уволим.

— Потому что никто не рассказал тебе правила.

— Ты что, умеешь читать мои мысли?

— Скажешь! — воскликнул Мел. — Ты — тот самый сценарист.

Голова у Форда шла кругом.

— Мы отлично знаем, что такое творческий процесс, — изрек Иэн.

— Точнее, мы этого не знаем, иначе бы уже давно сами были артистами, — поправил его Мел.

— Именно поэтому мы не станем закручивать гайки.

Мел открыл ящик и вытащил из него исписанные мелким почерком листки.

— Откуда они у вас?

— Из твоей кабинки в раздевалке.

— Ты работал над ними в рабочее время.

— И теперь они — наша интеллектуальная собственность.

Форд подскочил со стула.

— Но ведь я работал над ними столько лет! Начал еще до того, как приехал сюда. На работе я сделал лишь несколько пометок.

— Лишь несколько пометок? — усмехнулся Мел. — Да это все равно что нассать в бассейн и заявить, что ничего страшного, мол, остальной бассейн чистый. Вот что это такое!

— А ведь в бассейне купаются дети! — поддакнул Иэн. — О них ты хотя бы подумал?

— К тому же нам все равно не нужен твой сценарий.

— Он так себе, средней паршивости.

Форд посмотрел сначала на одного брата, затем на другого.

— Но ведь вы только что сами сказали, что он вам понравился.

— Это мы так, чтобы ты не слишком стеснялся.

— У тебя, приятель, есть инициатива.

— Главное, когда идешь на работу, оставляй ее дома.

— Эй! — воскликнул Мел. — У нас для тебя сюрприз. Скажи ему, Иэн. Сейчас мы его пощекочем.

— Как будешь выходить, загляни к Бетти. Мы дали ей задание вручить тебе подарочные сертификаты, чтобы ты мог отовариться в нашем студийном магазине.

— Там у них продаются классные футболки.

— Можешь закупить подарков на Рождество.

Мел встал и подошел к двери.

— Но ведь… — пролепетал Форд.

— Он даже не умеет толком нас поблагодарить, — сказал Мел, обращаясь к брату.

— Главное, продолжай в том же духе, — посоветовал Иэн.

— И этого будет достаточно, — добавил Мел и открыл дверь.

Форт-Лодердейл

Серж ворвался в больничные двери и, не обращая внимания на пост дежурной сестры, устремился дальше.

— Сэр! — крикнула ему вдогонку сестра, вскакивая с места. — Сначала вы должны расписаться в журнале посещений!

Серж ее не услышал. Он несся по коридору, проверяя на бегу номера палат. Пол в коридоре был выложен зеленой плиткой, под потолком — люминесцентные лампы, повсюду тяжкий больничный дух, смесь антисептика и человеческих хворей.

Вслед за Сержем в больницу влетел Коулмен. Дежурная сестра бросилась ему вдогонку.

— Сэр!..

Когда она наконец догнала обоих, Серж стоял, застыв на пороге палаты номер 23. Внутри уже были двое посетителей.

— Серж! — воскликнул Чи-Чи. — Слава богу, ты успел! Мы пытались дозвониться до тебя, вот только не знали, по какому номеру тебя искать…

— Я узнал из газеты, — ответил Серж и шагнул в палату. — Ну, как он?..

— Спит.

— Сэр, — обратилась к нему из коридора сестра. В руках у нее был блокнот, с которого на цепочке из медицинских резинок болталась авторучка.

— Оставьте человека в покое, — сказал Чи-Чи, выйдя в коридор.

Серж медленно вошел в палату. Присев на самый краешек металлического стула рядом с кроватью, на которой, присоединенный к переплетению трубок и проводов, лежал его дед, он несколько раз нервно качнулся взад-вперед.

— Ты никогда не умел усидеть на месте, — проворчал старик, открывая глаза.

— Дед!

— Привет, Серж-младший!

— У тебя инфаркт?

— Спасибо, что напомнил.

— С тобой все в порядке?

Старик обвел взглядом трубки и провода.

— Похоже, что нет.

Серж схватил деда за руку и наклонился к нему ближе.

— Тебе что-нибудь нужно. Ты только скажи.

Старик откинул голову на подушку и закрыл глаза.

— Чтобы мне дали отдохнуть.

Серж вернулся к стоящим в дверях посетителям.

— Ты уж нас извини. Так получилось, — произнес Колтрейн.

— Прилетел сюда, как только узнал. Я боялся, что… — Серж не договорил. Вместо этого он взял ручку и расписался в журнале посетителей. Медсестра ушла. — Мы с Колтрейном прикатили сюда из кафетерия следом за «скорой помощью». Мы так переволновались, что даже не сумели связаться с тобой. — Серж огляделся по сторонам. — А Лу знает? Она приедет к нему?

Колтрейн взял его за руку.

— Серж…

— Только не Луизиана!

— Эх, знай мы, где ты пропадал, — произнес Чи-Чи. — За это время столько воды утекло. Лу скончалась во сне четыре месяца назад. Ее похоронили в Орландо. Там похоронены все ее родственники.

— Они прожили сорок два года, — вздохнул Серж. — Дед наверняка сильно переживал.

— Еще как! — подтвердил Чи-Чи. — После похорон он остался в Орландо и каждый день ходил с цветами на могилку. В конце концов мы сумели убедить его, что он себя доконает, и перевезли его сюда. Сначала все шло нормально, он даже вновь взялся за работу. Мы думали, для него это почти как начать новую жизнь.

— Вы думали?

— Мы говорили с врачами. Легкий сердечный приступ, но он его окончательно подкосил. Если бы не смерть Лу, может, он и выкарабкался бы. Сам знаешь, как говорят врачи. Стоит уйти из жизни одному из супругов, как другой… Он лишь потому еще жив, что ему искусственно поддерживают давление.

— Я… я не…

— Поверь мне, приятель, — произнес Чи-Чи, — живым отсюда он не выйдет.

— Сколько он еще протянет? — Серж встал со стула и подошел к остальным.

— Сейчас ему ничего такого не грозит, но силы все равно будут таять. Неделя, от силы две.

— Я отсюда никуда уйду, — решительно заявил Серж.

Колтрейн вытащил связку автомобильных ключей.

— Это ты сейчас так говоришь.

— Тебе нужно самому отдохнуть, — сказал Чи-Чи и протянул Сержу магнитную карточку. — Мы здесь неподалеку нашли мотель.

— Мы спим в номере по очереди, — добавил Колтрейн. — Если хочешь, можешь пойти поспать, пока мы здесь.

— И еще одна вещь, — произнес Чи-Чи. — Только не бери в голову, если он вдруг начнет нести околесицу. Что поделать, старческий маразм. Врачи говорят, что это у него уже как минимум несколько лет, но разве мы могли знать? Он всегда был любитель нести всякую чушь.

Серджио вновь открыл глаза.

— Я слышу все, что вы про меня говорите.

— Извини, — произнес Чи-Чи.

— Сделайте вид, что меня здесь вообще нет, — посоветовал Серджио. — Валяйте, скажите ему, коль скоро вы завели этот разговор, что я ношу памперсы.

— С ним было несколько случаев, — вздохнул Колтрейн.

— Это я из вредности, — возразил Серджио. — И вообще, у кого тут из нас не все в порядке с головой?

Чи-Чи притянул к себе стул.

— Следующее дежурство — мое.

Глава 10

Двое мужчин в черных костюмах и тонких темных галстуках сидели в полутемном кабинете. Жалюзи на окнах были закрыты.

— Версия с Зейнсвиллем оказалась тупиковой. Они опережают нас лишь на пару дней, а такое впечатление, что как минимум на год. Они словно растворились в воздухе.

На другом конце стола сидел третий, старше их по званию.

— Так что, у вас вообще никаких идей? — спросил он и задумчиво сложил на груди руки.

Один из мужчин в темном костюме покачал головой.

— Их могло занести куда угодно.

— Вам известен круг их знакомых?

— Значит, нам снова в аэропорт?

Третий кивнул.

Голливуд

Беспощадное белое солнце постепенно сделалось красно-коричневым и в конце концов нырнуло за горизонт, и лишь самые упрямые лучи не оставляли попыток пробиться сквозь смог Лос-Анджелеса. Вид с Айвар-стрит, сбегающей по холму вниз — туда, где кончается небо.

На углу примостился четырехэтажный жилой дом, над входом — старомодная, в желто-зеленых тонах, вывеска крупными буквами: «Альто-Нидо».

Окно на третьем этаже было распахнуто, и ветер колыхал тонкие тюлевые занавески. Внутри в комнате сидел молодой человек в банном халате и стучал по клавишам пишущей машинки. В зубах у него был зажат карандаш.

Вокруг него туда-сюда сновали четверо соседей по квартире, работавшие на студии «Вистамакс» в отделе реквизита.

Марк поставил одну ногу на стул, чтобы зашнуровать кроссовки.

— Форд, ты идешь с нами?

— Одну минуточку.

Вытирая полотенцем мокрые волосы, из ванной вышел Педро.

— Давай пошевеливайся. Мы выходим через пару минут.

Форд вынул изо рта карандаш.

— Но ведь мы даже не знаем, где состоится вечеринка.

— Не знаем.

— Тогда к чему такая спешка?

И вновь застучал по клавишам.

— Потому, что Даллас может позвонить в любую секунду и назвать место. И тогда нам нужно тотчас выходить.

— Не понимаю, как мы вообще попадаем на все эти вечеринки, — произнес Форд, поднимаясь из-за пишущей машинки. — По идее, они только для избранных. На них порой не могут попасть даже сами актеры.

— Просто Даллас нас любит, — сказал Рей.

— Это Даллас-то? — удивился Форд. — Кстати, я так и не врубился, чем он, собственно, занимается.

— Какая разница, главное, что он большая шишка, — произнес Марк.

— Такое впечатление, что ему просто нечего делать, вот он и ошивается на складе реквизита.

— Зря ты, — возразил Педро. — Даллас — третий помощник продюсера. Поди поищи другого такого.

— Его имя значится в титрах как минимум шести десятков картин.

— Из-за каких таких заслуг?

— Поставляет Гликам кокаин.

Дзынь!

— Это Даллас… Алло?.. Да-да. Я знаю, где. это… увидимся в десять…

— Где это? — полюбопытствовал Марк.

— На пересечении Мелроуз и Ла-Бри, — ответил Педро. — Вечеринка по случаю нового брэнда духов. Их еще выпустила одна телка. Ну, та, которая поет. В афганском ресторане. Там выставили настоящий кордон, чтобы не ломился «левый» народ. Но мы попадем внутрь через соседний курительный салон. Главное, не забыть бы пароль. Ну и словечко — «велеречивый».

Перед входом в курительный салон на Мелроуз-Плейс стояли два угрюмых типа с накачанной мускулатурой. К тротуару то и дело подкатывали лимузины и шикарные авто, из которых выходили тощие манекенщицы и немолодые мужчины с конскими хвостами. Вышибалы расступались, пропуская их внутрь.

По тротуару шагала компания молодых людей. Вышибалы преградили вход. К ним подошел Педро.

— Велеречивый.

Вышибалы и бровью не повели. Как стояли, так и остались стоять.

— Я сказал, велеречивый.

И снова ноль эмоций.

Педро обернулся на остальную компанию.

— Понятия не имею, что происходит.

И тут зазвонил мобильник.

— Алло? А, привет, Даллас… Да, мы торчим снаружи. В этом все и дело. Мы не можем… Понял, спасибо… — Он закрыл телефон и повернулся к приятелям. — Они поменяли пароль. Первый предназначался для того, чтобы отшить всякую шваль.

И Педро вновь шагнул к вышибалам.

— Пандемия, — произнес он.

Вышибалы расступились. Друзья прошли внутрь и направились дальше вдоль длинного узкого прохода, уставленного с обеих сторон напольными кальянами, курильницами и их современными калифорнийскими родственниками-фумигаторами. В отличие от традиционных средств последние следует втыкать в розетку, а пахучие вещества в них не горят, а распыляются в воздухе. Служебный коридор в задней части магазина соединялся с афганской кебабной. Дверь открыл швейцар в бабочке. Проход позади ресторана был полон лазерных лучей и запахов карри. Модели курили зеленые и фиолетовые сигаретки. Заметив в толчее Далласа, друзья помахали ему. Даллас помахал в ответ. На нем был малинового цвета шелковый спортивный костюм. Сам он медленно пробирался сквозь толпу, вытягивая из поясной сумки небольшие конвертики и вкладывая их на ходу в протянутые ладони своих многочисленных знакомых.

— Эй, Даллас! — окликнул его Педро. — Спасибо за приглашение. Классная вечеринка.

— Она уже закончилась. Пора отсюда сваливать.

— Но ведь они только начали.

Даллас покачал головой.

— Ее свернули за полчаса до начала. Избранная публика отправилась по новому адресу.

Друзья вновь загрузились в машину и, пристроившись в хвост даллассовскому «феррари», покатили по коварному, извилистому Лорел-Каньону. В промежутках между домами мелькали потрясающей красоты виды.

— И куда теперь? — поинтересовался Форд.

— К профессиональному голосу, — ответил Педро.

— Ты хочешь сказать, к тому чуваку с басом, который предварительно просматривает фильмы ужасов? — уточнил Марк. — Ну, к тому самому, «Я Мастер Ужасов, который сейчас напугает вас до потери пульса?».

— Это который Глас Божий? — уточнил Форд.

— Нет, к чуваку номер два, которому достаются объедки с барского стола, — пояснил Педро. — Плюс телевидение.

Они припарковали машину посреди роя швейцаров и прошли внутрь. Форд робко переходил из помещения в помещение. Странная музыка. Странные люди. Мимо то и дело снуют официанты с подносами. Форд отказался от бокала с шампанским, но согласился взять бутерброд с мясом страуса. Гостиная, обставленная в духе постмодерна — сверкающая сталью и хромом.

Педро расположился на софе и вел беседу с немолодым мужчиной с конским хвостом.

— …но плотник ему сочувствует. Актер в духе гангстерских разборок отправил на тот свет всю его семью.

— Считай, что ты меня уже сосватал. Не надо менять даже запятой!

Чувствуя, что ему срочно нужен глоток свежего воздуха, Форд прошел на просторный балкон. Марк стоял у балюстрады, разговаривая с начинающей актриской, чей асимметричный рот тотчас напомнил ему Эллен Баркин. Его мобильник был раскрыт.

— Ну, давай называй.

— Э-э-э, 555-1234.

— Я тебе позвоню.

Как только рядом с ними вырос Форд, актриска поспешила исчезнуть из кадра. Форд встал возле перил и устремил взгляд на россыпь огней Лос-Анджелеса.

— У меня такое чувство, будто однажды я здесь уже был.

— Еще бы! Такое можно увидеть почти в каждой картине, — пояснил Марк. — Чтобы народу было понятно, где происходит действие.

Форд перегнулся через перила и посмотрел вниз, однако тотчас выпрямился и, слегка пошатываясь, отпрянул назад.

— Ух ты!

— Согласись, вот это высота! — произнес Марк.

— Дом торчит прямо из бока горы. Интересно, на чем он держится?

— На высоких сваях.

Форд посмотрел на соседние строения.

— И что, они никогда не падают?

— Только и делают. То оползень, то под собственным весом, когда на вечеринку набьется слишком много народу. Как, например, сейчас.

Друзья обернулись и посмотрели на двери, что вели в гостиную. Внутри, вальяжно облокотившись на рояль, стоял какой-то мужчина с бокалом коньяка в руке. Густая седая шевелюра. Черный блейзер поверх черной водолазки. Вокруг рояля сгрудилась стайка женщин в открытых вечерних платьях и негромко аплодировала.

— Кто это? — поинтересовался Форд.

— Хозяин дома.

— И что он делает.

— Дает концерт по заявкам.

— А теперь очередной номер, который вы ни за что не захотите пропустить…

На балкон вышел Даллас.

— Только что узнал новый адрес.

Друзья вновь собрались всей компанией и направились к выходу мимо двоих пожилых мужчин с конскими хвостами.

— Мне тут только что рассказали сценарий про плотника. Ну и бредятина, отродясь такой не слышал…

Друзья загрузились в машину и на всех парах покатили вверх по склону. Форд посигналил поворот налево.

— К кому теперь?

— Бывший киновундеркинд, — сказал Педро. — Малолетняя звезда экрана, только не первой величины. К четвертому сезону детки вырастают и перестают быть такими милыми, поэтому приходится искать новых.

— Как кузен Оливер в сериале «Брэди Банч»?

— Ну да, только это не он.

Они проехали в круглые ворота.

— Ни хрена себе! — Форд уставился на особняк. — Если он звезда не первой величины, то за какие бабки отгрохал себе такую хату?

— Написал книгу про секреты других юных звезд. Вот и весь секрет, — пошутил Педро. — Это не всем понравилось. Парень, который играл ботаника в подтяжках, выстрелил в него прямо на улице, и о нем снова вспомнили. Принимал участие во всяких ток-шоу, в «Звездах в боксе», выпустил еще одну книгу — про инцидент с выстрелом и про то, как потратил гонорар за первую книгу на наркоту.

Они зашли внутрь. Здесь народ был круче, а музыка громче. Группа «Гесс ху».

Форд завел разговор с мужчиной в жилетке-сафари.

— Правда? — изобразил удивление Форд. — Настоящий папарацци?

Мужчина кивнул и откупорил керамическую пробку с бутылки пива «Гролш».

«…Американская женщина, ступай прочь от меня!..»

— А почему вы не фотографируете? — осведомился Форд. — Да тут ведь звезды просто кишмя кишат!

Фотограф глотнул пива.

— Люди этого не понимают, но у нас у каждого своя специализация.

— Например?

— Актеры, выходящие из наркологии, звезды в бинтах и синяках после ринопластики, фото- и видеосъемка знаменитостей с любовниками на яхтах, звезды, которые появляются на людях в непотребном виде. Один парень специализировался на Брандо. Ему пришлось продать дом.

— А на чем специализируетесь вы?

— На том, чтобы Алек Болдуин заехал мне в глаз. Зато потом с него можно стрясти деньги. Кому же хочется доводить дело до суда? — С этими словами он гордо продемонстрировал Форду свой «ролекс». — Уверяю тебя, работает безотказно.

— У меня есть пара вопросов, — ответил Форд. — Этот бывший киновундеркинд, который стоит вон там и которому принадлежит этот дом. Зачем ему столько телохранителей?

— Они не телохранители. Это тренеры. Он платит им, чтобы они не давали ему снова подсесть на наркотики.

— Кроме шуток?

Папарацци покачал головой.

— Он только и делает, что пытается от них избавиться. Их работа — ни при каких обстоятельствах не допустить, чтобы он поднялся наверх.

— Это почему же?

— Потому что там народ ширяется и нюхает «кокс».

— А вы откуда знаете?

— Да кто не знает? В этом городе на любой вечеринке отведен специальный этаж, где можно уколоться или курнуть. Как в самолете — салон для курящих. Из уважения к себе и остальным. Потому что пол-Голливуда свихнулась на здоровом образе жизни, а вторая половина гробит себе здоровье. В кухню влетел Педро.

— Форд! Живее! Давай за мной!

— Но я не употребляю наркотики, — сказал Форд, когда они почти поднялись на второй этаж.

— При чем здесь наркотики, — ответил Педро. — Есть возможность покататься на лимузине.

С этими словами он открыл дверь в ванную комнату. Там в огромных размеров джакузи лежали две женщины и курили опиум. Он тотчас захлопнул дверь, направился дальше, к библиотеке, и снова распахнул дверь. Внутри тянулись дубовые книжные полки, а посередине стоял глобус, он же бар, полный хрустальных графинов. На полу, на персидском ковре кто-то заходился криком. Шестеро мужчин пытались удержать седьмого, который так и норовил укусить себя за плечо.

— Пауки! — орал он.

— Да, не повезло парню. Глюки, — прокомментировал Педро.

— Они жуют мне глаза!

Педро захлопнул дверь. К нему подошел Тино.

— И где твой лимузин?

— Сейчас будет… погоди… — ответил Педро и указал в конец коридора, — похоже, нужный нам человек вон там.

Даллас постучал в последнюю дверь в самом конце коридора. Парни подошли и встали сзади. Даллас постучал снова, на сей раз сильнее и громче.

— Кто там? — раздался голос из-за двери.

— Дед Мороз, принес подарки.

С той стороны двери щелкнул замок, а сама она приоткрылась на пару дюймов. Даллас просунул в образовавшуюся щель пакетик. За несколько секунд друзья успели разглядеть следующую картину: Мел в одних трусах, с сосков свисает нечто непонятное. Иэн — тот вообще, в чем мать родила, лишь на верхней губе следы белого порошка. На кровати — девушка, без сознания, на одной щиколотке болтаются спущенные трусы. Дверь снова захлопнулась.

— Похоже, девчонка попала в беду, — произнес Форд.

— Да нет, просто немного перепила, вот и все, — отозвался Даллас. — Или ей чего-то подмешали в бокал. По крайней мере такие ходят слухи.

— И что они с ней сделают? — не унимался Форд.

— Да все, что захотят.

— Может, стоит как-то вмешаться?

— Будь это где-то в другом месте, может, и стоило бы, — заверил его Даллас. — А здесь, я уверен, прежде чем вырубиться, она дала согласие.

— Не понял?

— Любая женщина на этой вечеринке охотно бы оказалась на ее месте, — пояснил Даллас. — Потому что теперь она точно получит роль. Причем со словами.

Пискнул мобильник. Даллас проверил время.

— Мне пора!

— И все равно, — произнес Форд, глядя на приятелей, — по-моему, мы должны что-то сделать.

— Уже делаем, — ответил Тино и стукнул кулаком в дверь.

— Какого хрена вам надо?

— Мистер Глик, мы у вас работаем. Нам нужен ваш лимузин. Вы ведь сейчас им не пользуетесь, а один из ваших заместителей по студии…

— Берите, если нужно. Господи, даже здесь нас не могут оставить в покое.

— Да, сэр, мистер Глик. Спасибо.

— Ура! Получилось! — завопил Рей и бросился бегом по коридору.

— И все-таки мне не дает покоя мысль, как там девушка, — произнес Форд. — У меня какое-то недоброе предчувствие.

Они вихрем слетели вниз по лестнице. Мимо вверх по ступенькам пронеслась бывшая малолетняя звезда экрана, однако через пару секунд ее нагнал и скрутил «тренер».

— Не надо, прошу вас!..

Форд бросился к выходу следом за Педро и остальной компанией. На бегу до его слуха долетел обрывок разговора, и он обернулся.

Два типа с коктейлями в руках обихаживали агента.

— …съемки начались уже сегодня. Похоже на «Кидал», только другое. Возможно, это первый приличный сценарий за этот год.

— Не иначе как случайная находка, — ответил агент.

И все трое расхохотались.

— Извините, — обратился к ним Форд. — Вы, случайно, говорили не про «Вистамакс»?

— О нем, если только ты не оттуда.

И вновь смех.

— А где происходит действие новой картины?

— Кто его знает, — произнес один из двоих с коктейлями. — Вроде как где-то на юге. Кажется, в Арканзасе.

— Может, в Алабаме? — уточнил Форд.

— Ты прав. Точно, в Алабаме… Эй, а откуда ты знаешь?!.

Глава 11

Форт-Лодердейл

Шесть часов утра. Палата номер 23. За окном светает.

Чи-Чи похрапывал на стуле возле дверей. Коулмен с Колтрейном ушли ночевать в мотель.

Серж по-прежнему нес вахту рядом с кроватью деда. Всю ночь он не смыкал глаз и теперь клевал носом, время от времени вскидывая голову, но потом засыпая вновь.

Дед зашелся кашлем.

— Серж, ты еще здесь?

— Да. — Внук придвинулся ближе.

— Что-то мне худо.

— Может, позвать сестру?

— Не знаю, какое-то странное ощущение, — и старик вновь закашлялся. А когда затих, уставился в потолок. — Что случилось? Кто-то выключил свет? Почему так темно? Я парю над собственным телом…

Серж подался вперед и схватил деда за руку.

— Я здесь.

— …передо мной туннель, в конце его яркий свет…

Серж еще сильнее сжал дедову руку.

— Ты, главное, не бойся…

— Я… я двигаюсь навстречу свету… Он становится все ярче и ярче… Я слышу прекрасную музыку… Я…

Старик закрыл глаза. Голова его склонилась набок.

— Дед! — завопил Серж. — Нет!

Тот открыл глаза и взял в руки пульт от телевизора.

— Ты что, не понял, что я прикалываюсь?

На телеэкране начали сменяться каналы.

— Отлично. «Полиция Майами: отдел нравов». Ага, а вот и мой самый любимый эпизод. В нем еще снялся Тед Наджент.

Серж перевел взгляд на укрепленный под потолком телевизор.

— Дед, это не «Майами», это «60 минут».

— После того как они угробили Крокетта, сериал стал не тот. И прошу тебя, не заводи разговор на тему, что случилось с Шиной Истон…

— Дедушка…

— Ты читал, что они собираются построить у нас Дисней-уорлд? Точно такой же, что и в Калифорнии…

— Дедушка, послушай меня…

— Серж, иди-ка ты лучше позавтракай.

Серджио попробовал оторвать от подушки голову, отчего шланги и провода тотчас натянулись.

— Нам с тобой нужно пошевелиться, если мы еще хотим показать, на что способны.

— Ты лучше лежи и не дергайся, — посоветовал внук и поправил деду подушку.

— Кстати, я не рассказывал тебе про куш, который мы сорвали в Алабаме?

— Что? При чем тут Алабама?

— Выходит, я тебе ничего не рассказывал? А мне казалось, ты давно все знаешь. Ты уверен, что я тебе ничего не говорил?

— И когда ты успел побывать в Алабаме? — поинтересовался у деда Серж.

— Самый большой куш в моей жизни. Тонкая работа. Я тогда был президентом нефтяной компании. Как тебе это? Твой дед… — Серджио перевел взгляд на телеэкран. — О, замечательный эпизод! Крокетт и Таббс обмениваются мнением по поводу женской природы. Главное, знать, у кого с кем роман…

— Дед, а как же Алабама, — напомнил Серж.

— Алабама? Какая Алабама? Ты о чем? — удивился тот и вновь закашлял.

Серж вздохнул.

— Наклонись ко мне поближе…

Серж выполнил его просьбу.

— Тебе нужно в Лос-Анджелес.

— Куда?

Но дед уже храпел.

От его храпа проснулся Чи-Чи. Он встал со стула и подошел ближе к кровати.

— Ну, как он?

— Кажется, уснул.

— Вы с ним поговорили?

— Да, но он нес какую-то околесицу.

— По крайней мере вы поговорили.

Серж почувствовал, что отсидел себе зад, и немного поерзал на стуле. Чи-Чи положил ему на спину руку.

— Серж, на тебя страшно смотреть. Ты не хочешь пойти вздремнуть?

— Нет. Я лучше посижу здесь.

— Я разговаривал с врачами, — сказал Чи-Чи. — Его состояние стабильное. Сейчас для него самое главное — сон. И тебе советую — поспи.

Серж покачал головой.

— А если что-то случится? А рядом с ним никого не будет? Страшно подумать, что такое возможно.

— Ничего с ним не случится, — успокоил его Чи-Чи. — Лично я еду в мотель. Давай и ты со мной, хотя бы на пару часов.

Полдень.

Отдохнув и набравшись сил, Серж бодрым шагом шел по больничному коридору, однако вскоре перешел набег. Пара секунд — и он уже у дверей палаты номер 23.

Мимо него, неся пухлую историю болезни, прошла медсестра. Серж схватил ее за руку.

— Кто эта женщина? Что она делает в постели моего деда?

Медсестра сверилась с табличкой на двери.

— Это ее палата.

— А где мой дед?

Услышав их разговор, к ним подошла другая сестра.

— Вы приходились родственником мистеру Стормсу?

— Приходился?!

Студия «Вистамакс»

Голос секретарши в вестибюле.

— Что вы себе позволяете? Вы не имеете права врываться сюда…

Дверь распахнулась настежь, и на пороге появился Форд.

Иэн поднял глаза от выдвижного ящика.

— Кто вы такой?

— Форд Элмен.

— Кто-кто?

— Я был в этом кабинете пару дней назад.

Мел прищурился.

— Вроде бы да, был.

— Или вы меня не помните?

— Помним, отчего ж не помнить, — ответил Иэн.

— К нам тут ходит много народа.

— И о чем у нас был разговор?

— Про мой сценарий, — ответил Форд. — Про нефтяную аферу в Алабаме.

— И он нам понравился? — поинтересовался Иэн.

— Нет. Вы сказали, что он вам не нужен.

— Понятно, — ответил Мел. — Только не надо расстраиваться. Кино — вещь непредсказуемая. Ты, главное, продолжай в том же духе.

— А сейчас нас ждут другие дела, — произнес Иэн.

— Так что, если ты не возражаешь, то мы… — добавил Мел.

— Но вы снимаете по нему фильм! — возмутился Форд.

— Мы? Что ты сказал?

— Вы снимаете по нему фильм! — повторил он. — Я пришел сюда со съемочной площадки.

— Быть того не может. Ты ошибаешься.

— Там у них уже стоит нефтяная вышка. Я видел и лимузин, и компанию пожилых джентльменов — точь-в-точь как в моем сценарии.

— Это на какой площадке?

— На четырнадцатой.

Иэн откинулся на спинку и нажал кнопку громкой связи.

— Бетти, будьте добры, принесите нам график съемок для четырнадцатой.

— Сейчас мы все выясним.

Бетти вошла и положила перед братьями пухлую пачку листов с какими-то таблицами. Мел быстро ее пролистал и где-то ближе к концу остановился.

— Ага, вижу. Да, ты прав. Фильм про нефтяную аферу. Но здесь говорится, что автор сценария — один парень, который потом уехал в Варшаву. Ну, тот самый, который еще снял комедию про Пол Пота. Такую чернушную. Она еще была одной из наших самых удачных, если мне не изменяет память.

Иэн перевернул страницу и показал ее Форду.

— Убедился? Фамилия сценариста на месте, как и полагается.

— Таков уж он, мир кино, — продолжил Мел и усмехнулся. — В этом городе обитает десять тысяч сценаристов, а нам приходится ехать в Польшу…

— Ваш сценарист этого не писал, — произнес Форд.

— Мы просто показали ему твою страницу. Ты что, нас не слушал?

— Но ведь вы снимаете свой гребаный фильм по моему сценарию! — не выдержал Форд. — Это был мой главный шанс, а вы его у меня украли!

Мел взялся за телефонную трубку.

— Вызовите охрану.

— Погоди, не торопись, — сказал Иэн брату. — Думаю, я сам все улажу.

С этими словами он поднялся из-за стола, подошел к Форду и положил ему на плечо руку.

— Мне понятно твое состояние. Совершенно нормальная реакция. Поверь мне, я видел ее уже миллион раз.

Мел встал из-за стола и положил Форду руку на другое плечо.

— Он прав. Это не твоя вина. На твоем месте я бы тоже разозлился. Пока не узнал бы, как все обстоит на самом деле.

— Но здесь полным-полно самых разных идей, — продолжил Иэн. — И еще больше вариаций на их тему. Поэтому, какой сценарий ни возьми, он непременно будет в чем-то слегка похож на какой-то другой.

— Но этот похож не слегка, — возразил Форд. — Это мой сценарий, слово в слово.

— Послушай, я не хочу сказать, что у тебя больное воображение, — произнес Иэн.

— И я не хочу, — согласился Форд. — Мой сценарий основан на реальной истории. Поэтому я его сразу узнал.

— На реальной истории? — вскричал Мел. — И ты был в ней замешан?

Неожиданно Форд сник.

— Ч-ч-что вы хотите сказать?

— Нет, ты только посмотри на это якобы невинное ангельское личико, — произнес Иэн. — Перед нами явный мошенник. Не удивлюсь, если он сам написал сценарий для всей этой нефтяной аферы.

Форд побледнел как полотно.

Глики расхохотались. Иэн помахал брату рукой, мол, не надо пугать парня.

— Да нет, скорее прочитал где-нибудь в газетах.

— Да-да, вы п-п-правы, п-п-прочитал в газетах, — заикаясь, пробормотал Форд.

— Вот-вот, — произнес Иэн. — И кто-то другой тоже прочитал.

— А может, у тебя копирайт на то, что пишут в газетах? — спросил Мел и вновь расхохотался. — Народ вечно жалуется на нас, будто мы воруем у них идеи.

— Обычно мы спускаем на таких типов наших адвокатов, — добавил Иэн.

— Но ты свой, можно сказать, член нашей большой семьи, — произнес Мел и сжал Форду плечо. — Мы слышали, что ты ударно трудишься в отделе реквизита.

— Это правда?

— Я говорю гипотетически.

— Но ведь сценарий на самом деле мой, — произнес Форд. — Прошу вас мне верить.

— Я готов поверить, что ты написал классный сценарий. Но тебе пора свыкнуться с тем, что налицо самое обыкновенное совпадение. Знаю, для сценариста это малоприятная вещь. В его сознании небольшие совпадения вырастают до чудовищных размеров, и ему кажется, будто кто-то украл его идеи вплоть до мелочей.

— Мой сценарий просто кто-то взял и перепечатал, — предположил Форд.

— Все так говорят.

— Но ты нам нравишься, — проворковал Мел. — Так что мы готовы простить тебе твою выходку. Будем считать, что это просто недоразумение.

— Вы мне готовы простить?!

Иэн вновь сжал Форду плечо.

— Верно, мы готовы тебя простить.

— И не надо нас благодарить, — продолжил Мел. — Просто мы не злопамятные.

Иэн направился к двери.

— А сейчас тебе пора. Возвращайся на рабочее место и продолжай делать порученное тебе дело так же хорошо, как нам об этом рассказывали.

Форд вышел из кабинета совершенно сбитый с толку. Двери захлопнулись. Братья выдвинули из столов ящики.

— Иной на его месте был бы только рад увидеть свое детище на экране, — произнес Мел.

В вестибюле послышалась какая-то возня.

— Что вы себе позволяете? — раздался голос секретарши. — Вы не можете просто так взять и войти…

— Черт, снова он, — посетовал Иэн и задвинул ящик.

Дверь распахнулась. На пороге выросли шестеро здоровенных японцев.

— А, это вы! — обреченно вздохнул Мел.

Из-за спин вошедших выбежала Бетти.

— Я пыталась их остановить.

— Все в порядке, — успокоил ее Иэн. — Можете идти.

Бетти вышла и закрыла за собой дверь. Братья выскочили из-за столов и принялись передвигать стоявшие у стены стулья.

— Мы не знали, что вы пожелаете нанести нам визит, — произнес Мел. — Вам следовало оповестить нас заранее.

— Просто мы оказались в вашем районе.

Наконец братья подтащили к столу последние стулья. Кое у кого из гостей на руках недоставало пальцев. Иэн и Мел вернулись за свои столы. И хозяева, и гости сели. За исключением одного, который остался сторожить дверь. И чем сильнее Иэн и Мел пытались не смотреть ему в лицо, тем чаще ловили себя на том, что смотрят. Наверное, так оно и было задумано.

Иэн перевел взгляд на главного из вошедших — тот сидел на ближайшем к нему стуле.

— Чем обязаны вашему визиту?

Лицо у главного было рябое от старых угрей. Он зажег сигарету без фильтра и зажал ее между большим и указательным пальцами.

— У нас есть поводы для беспокойства?

— Относительно чего? — уточнил Мел.

Вместо ответа на вопрос главный стряхнул пепел на пол.

— Понятно. Вы имеете в виду «Все, что блестит?» — уточнил Иэн. — Нет-нет, все под контролем.

Глики, как могли, пытались скрыть бившую их дрожь. В свое время в Японии братьям представили их сегодняшних гостей. Главный, он же мистер Йокамура, и его адъютанты мистер Такита, мистер Бусидзо и мистер Комодо. Но сегодня Гликам как назло отшибло память, и они забыли их имена. К тому же во время встречи в штаб-квартире компании «Вистамакс» в Осаке квартет предпочитал держаться на втором плане. Тогда братьям сказали, что эти люди — инвесторы. Хотя было видно, что начальство компании тоже нервничает. Но они здесь явно не самые главные. Зато чего стоит тот тип у двери! Черт возьми, он, словно магнит, притягивал к себе взгляды обоих братьев. Дело даже не в том, что лицо его покрывала татуировка. Дело в другом — какая. Человеческий череп. Когда братья были в Японии, им довелось услышать о нем кое-что. Про пытки, казни, причем неимоверной жестокости. Чего стоит история про то, как к нему подослали банду из пяти головорезов, и на следующее утро соперник нашел у себя пять голов, насаженных, словно шляпы, на рожки вешалки. Второй попытки не последовало. Кличка у него была Тэт, причем вовсе не из-за татуировки.

Мистер Йокомура вновь стряхнул пепел на пол и прочистил горло.

Братья вновь уставились на татуированный череп. Черт!

— Ах да, — произнес наконец Мел, оторвав взгляд от лица-черепа — Дела идут как никогда хорошо. Можно сказать, просто замечательно.

— Если хотите, можете посмотреть отснятый материал.

Японец встал со стула, бросил на пол сигарету и носком ботинка загасил ее.

— В таком случае я должен поговорить с теми, кто заблуждается. — С этими словами он направился к двери. Остальные последовали за ним. — Будьте добры, держите нас в курсе.

— Безусловно! — крикнул ему вслед Иэн. — А ленч? У вас уже есть гостиничный номер? Если вам что-то нужно…

Но японцев и след простыл.

Глава 12

Орландо

Позднее утро. Жара уже дает о себе знать.

В идеально ухоженном газоне вырыта большая прямоугольная яма. На одном ее краю стоит священник. Возле другого-выстроились тридцать складных стульев. Почти все они пусты, за исключением четырех в переднем ряду.

— Ну почему меня не было рядом с ним! — сокрушенно вздохнул Серж.

— Не стоит корить себя, — утешил его Чи-Чи.

Мемориальный парк Альтамонте втиснут посреди новой застройки на бульваре Семоран. На траве, постепенно испаряясь, еще блестели капли росы, отчего влажность казалась невыносимой.

— Не нравится мне это кладбище, — произнес Серж.

— И что именно тебе в нем не нравится? — уточнил Колтрейн, вытирая лоб и без того влажным платком. — Оно почти новое.

— Тсс! — цыкнул на них Чи-Чи. — Священник уже начал.

— Дорогие родные и близкие…

— В том-то все и дело, что новое, — ответил Серж. — Никаких надгробий. Только таблички вровень с землей и пластиковые цветы. Я собирался поставить деду памятник.

— С нами Бог…

Серж посмотрел в сторону.

— Рядом с супермаркетом.

— Ты мешаешь священнику! — снова цыкнул на него Чи-Чи.

— И хотя Серджио, возможно, не совершил в жизни ничего выдающегося…

— Я правильно расслышал? — сказал Серж.

— Это дежурный священник, — пояснил Чи-Чи. — Другого мы не нашли.

— Его друзья сказали мне, что свою жизнь он все-таки прожил не напрасно…

— Что он гонит?

— Успокойся, — шепнул Чи-Чи. — Не дай бог, он тебя услышит!

— …Он сделал все что мог, чтобы вырастить внука, который, как я понимаю, сегодня здесь с нами. — Священник посмотрел на клочок бумаги и прочитал по слогам: — Сэр-гей…

Серж зарылся лицом в ладони.

— Спокойней, — шепнул Чи-Чи. — Многие произносят его неправильно.

Священник ушел. Четверо остались сидеть в молчании.

Наконец Чи-Чи повернулся и спросил:

— Ну как? С тобой все в порядке?

Серж кивнул.

— Знаю, чем ты рисковал, придя сегодня сюда, — произнес Чи-Чи. — Легавые ведут на тебя настоящую охоту.

— Разве я мог не прийти?

— Он бы гордился тобой.

На другой стороне улице у тротуара стоял белый «седан». Дополнительные антенны, черные шины. Внутри два человека в темных костюмах и тонких темных галстуках. В руках бинокли.

— А он рисковал, придя сюда сегодня.

— Я знал, что он обязательно придет. Такое он ни за что бы не пропустил.

— Ну что, пора двигать отсюда?

— Не торопись. Давай дождемся, когда уйдут остальные, на случай, если вдруг возникнут неприятности. Надеюсь, группа прикрытия готова?

Второй человек в темном костюме схватил микрофон.

— Вторая бригада! Доложите обстановку!

На дальнем конце кладбища двое рабочих в зеленых комбинезонах сгребали граблями листья. В левом ухе у каждого был проводок. Один из них незаметно поднес ко рту руку с часами.

Человек в белом «седане» положил микрофон.

— Группа прикрытия готова.

— Что ж, похоже, момент настал, — произнес второй. — Два старика поднимаются с мест… Становятся рядом…

С этими словами он поймал в объектив бинокля двух согбенных седых стариков, которые медленно шли, опираясь на трости.

— Передай второй бригаде. Пусть ждут мою команду. Пусть эти двое отойдут на приличное расстояние.

Окуляры бинокля последовали за стариками. Те медленно проследовали вдоль дорожки и вышли в западные ворота. Окуляры бинокля вернулись к могиле. Двое мужчин в ярких рубашках поднялись с мест.

— Пора!

Парни в зеленых комбинезонах кинули грабли и бегом бросились через газон. Двери «седана» распахнулись, и из машины с пистолетами в руках выскочили два человека в темных костюмах.

— Не двигаться!

Друзья застыли на месте.

Люди в темных костюмах подбежали к могиле.

— Что тут происходит? — крикнул первый.

Его напарник сорвал с Чи-Чи и Колтрейна темные парики.

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска летел по автостраде в сторону моря. Коулмен бросил на заднее сиденье трость и седой парик, где уже валялись трость и парик Сержа.

— Ты не помнишь, где будут поминки?

— В «Бамбуке».

— Отличное место, — произнес Коулмен и откупорил очередную бутылку пива.

Голливуд. Жилой комплекс «Альто-Нидо»

Форд сидел за кухонным столом. На столе — раскрытый телефонный справочник. Он методично, в алфавитном порядке, вычеркивал номера местных адвокатов, специализировавшихся на сфере шоу-бизнеса. Таких в списке значился не один десяток. Двадцать звонков, и пока никакого результата. Разговор каждый раз начинался вполне оптимистично, адвокаты все как один задавали одинаковые вопросы. Да, друзья видели сценарий. Да, он мог подтвердить, что начал работу над ним задолго до того, как начались съемки. Да, он может доказать, что передал его студии. Но стоило ему произнести слова «братья Глик» или «Вистамакс», и адвокатского оптимизма как не бывало. Большинство советовали ему не связываться, другие — просто вешали трубку.

Форд уже было решил забить на это дело, но на всякий пожарный случай набрал номер еще одной адвокатской конторы. Работал в ней всего один адвокат, а сам офис, судя по адресу, располагался в менее престижном конце бульвара Сансет.

— Братья Глик! — завопил адвокат. Форд был готов к тому, что на том конце провода бросят трубку. Но нет. Вместо этого адвокат принялся с жаром разглагольствовать.

— Этому безобразию давно пора положить конец! Вы не первый! Скольких они уже обманули до вас! Но никто не хочет с ними связываться. Ведь они там держат целую роту юристов. Все боятся, но только не я!..

Разумеется, он возьмется за дело. Когда они могут встретиться? Через час?

Форд взял такси. Дорога резко взяла вправо, и на горизонте прямо по центру возник силуэт Лос-Анджелеса. Форд принялся читать таблички с номерами домов. Винный магазин. Ломбард. Автомастерские. Наконец они оказались возле дома, чей номер значился в его записной книжке. Такси остановилось рядом с поломанным парковочным счетчиком. Форд взглянул на здание. Нет, должно быть, какая-то ошибка. Он еще раз сверился с адресом на бумажке. Все так. Тот же самый адрес, что и у мексиканского ресторана с петухом в окне и намалеванной вручную вывеской по-испански. Наконец рядом с входом в ресторан Форд заметил небольшую дверь. Тот же самый адрес, только в конце добавлена буква В.

Форд расплатился с шофером и прошел внутрь. Затем поднялся по лестнице. На верхней площадке оказалась дверь с матовым стеклом. Наполовину стертыми золотыми буквами было написано имя: Родни Демополис.

Форд постучал, и на той стороне матового стекла возник чей-то силуэт.

— Войдите!

Форд открыл дверь. Из-за стола навстречу ему поднялся мужчина. Лысоватый, среднего роста, в меру упитанный. Вот только вес распределен как-то неправильно. Вернее сказать, он почти весь ушел в живот. За воротник заткнута бумажная салфетка, рукава закатаны по локоть.

— Так это ты Форд! Рад познакомиться! Можешь называть меня Род. Одну секундочку, сейчас уберу со стола.

Поверхность пресловутого стола представляла собой огромную свалку. Вокруг листа вощеной бумаги, пропитанной кетчупом и сметаной, были разбросаны юридические документы и какие-то бумажки. Форд кинул взгляд в угол комнаты, где красовался еще одни стул для посетителей, на котором высилась пирамида ящиков с папками. Стены были пусты, за исключением парочки сомнительного качества дипломов. Под потолком, натужно скрипя, вращались лопасти вентилятора. В открытые окна врывались рев машин, чьи-то истошные крики и поставленное на предельную мощность радио. Род быстро дожевал то, что было во рту, смял в комок лист вощеной бумаги и бросил его в урну. Туда же последовала и бумажная салфетка. Наконец Род вернулся за стол и пожал Форду руку.

— Мы бросим Гликам вызов! Надеюсь, ты представляешь себе, во что ввязываешься, но если учесть, какая победа нас ожидает в конечном итоге!.. — Родни потянулся за какой-то бумажкой на столе. — Причем я имею в виду не только деньги! Должна же, в конце концов, восторжествовать справедливость! Ага, нашел. Я тут навел кое-какие справки. Нет, не то. Черт, куда они подевались?

Он снова принялся рыться в бумагах.

— Как ты думаешь, почему я стал юристом? Чтобы бороться за правду. Это, конечно, еще не значит, что мне неинтересен презренный металл. Мы с тобой затеем процесс века. Тебе как истцу тоже причитается сумма, и немалая. Посмотрим, может, это? — Родни извлек из свалки листе судебным предписанием. — Опять не то. — И он продолжил поиски. — Никогда не бывал в ресторанчике тут у нас внизу? Скорее всего нет, ведь туда ходят одни мексиканцы. Здесь подают потрясающие такое, те, что готовят в американских, не идут с ними ни в какое сравнение. Тут у них от свиньи ничего не пропадает. Правда, мешает языковой барьер. Ты говоришь по-испански? Это я так, к слову. Я тут как-то раз заказал orejas и даже не понял, что жую свиные уши. Ты случайно не знаешь других сценаристов, с которыми эти подонки обошлись так, как и с тобой?

— Я здесь недавно.

— Понятно. Ничего страшного. Я дам объявление в газеты. Для начала такое небольшое, возможно, всего в одну колонку, потому что… — он обвел жестом кабинет, — это не совсем то, что можно увидеть в «Законе Лос-Анджелеса». Кстати, ты когда-нибудь смотрел этот сериал? Именно из-за него я и ввязался в адвокатуру. Я тут знаком с одним парнем. Он снялся в десяти сериях в роли нехорошего брата Брэкмана. На самом деле милейший человек. Народ обычно этого не понимает. Значит так, для начала мы дадим кое-какие объявления. Надо хорошенько потрясти дерево. Глядишь, что-нибудь нам и обломится.

Под очередным документом обнаружился пульт от видео. Родни переложил его в ящик стола.

— Знаешь что? К черту эту бумажку! Тем более что я наводил справки всего полчаса назад.

Кажется, я совершаю большую ошибку, подумал про себя Форд.

Род в очередной раз вышел из-за стола.

— Вот что мы с тобой сделаем. Я возьму твои показания. Если ты не против, я могу их записать. Начни с самого начала и только ничего не упусти. Потом я составлю иск и подам его завтра с утра пораньше. Глядишь, колесики и закрутятся. Черт, куда подевался мой диктофон?..

Глава 13

Флорида

«Бьюик-ривьера» семьдесят первого года выпуска застрял в пробке на 192-м шоссе. Сотня машин ползла с черепашьей скоростью, короткими «пробежками» по нескольку кварталов от одного светофора до другого.

Привет из Киссимми, штат Флорида. Узкая, длинная полоса городской застройки с дешевыми мотелями, башнями для прыжков с тарзанки, дешевыми семейными ресторанчиками и сувенирными лавчонками для туристов средней руки, которые приезжают в Диснейуорлд, расположенный по ту сторону автострады 1-4. Ночью, словно в Лас-Вегасе, здесь все сверкало огнями с той разницей, что вместо Уэйна Ньютона тут рекламировали футболки по десять долларов за три штуки.

Наконец зажегся зеленый. Спустя минуту «бьюик» уже было пополз дальше, когда на светофоре, как назло, вновь зажегся красный свет.

Серж в сердцах ударил по рулю.

— Черт, ну и движение! Свихнуться можно, честное слово! Ну почему им всем приспичило ехать в том же направлении?

Коулмен допил пиво и смял банку.

— Так ведь и мы едем в том направлении.

— В этом главная ошибка их жизни. Мы-то едем за правдой.

«Бьюик» продолжал ползти на восток. По обеим сторонам шоссе тянулись все те же мотельчики и сувенирные лавчонки. Время от времени в плотном ряду новой застройки возникал провал, и взору представало здание начала века, чьи владельцы наотрез отказались сдвинуться с места. Посреди заросшего травой поля примостилась небольшая, потемневшая от непогоды хибарка. Еще в начале семидесятых это было единственное здание на мили вокруг. Именно здесь первые актеры и работники соседнего Диснейленда могли передохнуть от искусственного веселья и немного прийти в себя.

«Бьюик» свернул с автострады на грунтовую дорогу, что извивалась через все поле. Назвать колдобины колдобинами — значит, сделать им комплимент. Скорее это были воронки, оставленные после массированной бомбардировки, призванной помешать нацистским танкам войти в Дюнкерк. Подпрыгивая на рессорах, «бьюик» проехал мимо проржавевшего остова кареты «скорой помощи» из телесериала «M*A*S*H». Серж развернул машину и остановился в тенистом месте позади заведения под названием «Большой бамбук».

Тот самый знаменитый «Бамбук».

Чи-Чи и Колтрейн уже сидели на высоких табуретах, когда в дверном проеме в дальней части зала вырос силуэт Сержа.

— Серж! — Колтрейн помахал ему рукой. — Мы тут забили для тебя место.

Серж прошел через зал и опустился на табурет в южной части бара. Коулмен примостился рядом.

— Нужно в срочном порядке поднять тебе настроение, — произнес Колтрейн.

— Кстати, чем ты занимался последние дни? — поинтересовался Чи-Чи.

— Пытался вернуть во Флориду кино, — ответил за него Коулмен. — Он только что закончил сценарий.

— Вот это да! — воскликнул Чи-Чи. — И длинный получился?

— В одну страницу, — ответил Коулмен.

Появился бармен с двумя внушительных размеров кружками. Пиво для Коулмена, апельсиновый сок для Сержа. Бармен поставил кружки на фирменные «подставки» заведения — сложенные втрое клочки туалетной бумаги.

— Спасибо, Джейсон. — Серж поднял кружку.

— Хороший человек был твой дед. Можешь делать любой заказ.

Серж поджал губы и кивнул.

Чи-Чи подозвал к себе бармена.

— Серж у нас большой фанат кино. Скажи, это ведь где-то здесь снимали «Монстра»?

— Того, что с Эйлин Уорнос и Шарлиз Терон? — уточнил бармен.

— Точно.

Бармен указал на стену.

— На Апельсиновой тропе. А логово снимали в мотеле «Диамант».

— Ты слышишь, Серж? Тут поблизости снимали фильм о серийном убийце! — воскликнул Колтрейн. — Неужели ты не рад?

Серж глубоко вздохнул и обвел взглядом интерьер тропической пещеры, до самого потолка облепленной напоминаниями о некогда зависавших здесь работниках развлекательного парка. Значки, фотографии, вымпелы, билеты на аттракционы, водительские права, женские лифчики. В музыкальном автомате — джазовые пластинки. Престарелые завсегдатаи начали подтягиваться к стойке, чтобы принести соболезнования.

— Твой дед обожал «Бамбук», — произнес Чи-Чи, глядя на табуретку Сержа. — Он сидел как раз на этом месте, когда Ральф Кент, художник с киностудии Диснея, набросал на бумажной тарелке эскиз Пиноккио. Это было его любимое место, поближе к рисункам.

Серж повернулся и протянул руку к стене, чтобы потрогать взятые в рамочку оригиналы иллюстраций к «Семи гномам». Над ними, тоже в рамке, висел новый экспонат — улыбающийся Серджио Стормс, и ниже цифры, 1918—2006.

— Знаю, тебе будет его не хватать, — произнес Чи-Чи. — Он прожил долгую, яркую жизнь. Помни деда в лучшие его времена.

— Я буду помнить лишь, что меня не было с ним в то утро.

— Прекрати, — оборвал его Чи-Чи. — В такие моменты все в чем-то себя укоряют. Обычное дело.

— По крайней мере ты застал его в живых, — добавил Колтрейн. — Представь, что было бы, если бы ты проглядел газетную заметку?

Серж вымучил улыбку.

— Дед обожал эту забегаловку.

— Точно. — Чи-Чи поднял кружку. — Он обычно говаривал, что название напоминает ему дешевый бульварный роман. «Большой сон». «Большое никуда»…

— …«Большой бамбук», — закончил его мысль Серж и, что-то вспомнив, улыбнулся по-настоящему. — Помню, я чуть со смеху не покатился, когда он впервые упомянул вашу аферу в торговом центре. Потом он забыл, что уже рассказывал, и повторил эту историю раз пять, но с каждым разом мне было все смешней и смешней.

— По сравнению с тем дельцем, которое он провернул в Алабаме, сущая мелочевка, — заметил Чи-Чи.

— В Алабаме? — удивился Серж. — И когда только мой дед успел там побывать?

— Девять месяцев назад. Еще одна вещь, которую ты упустил по причине своего отсутствия.

— Классно разыграна, — добавил Колтрейн. — Начали в Панама-Сити, а закончили на границе штата к западу от Дотана.

— Он пытался что-то рассказать мне про Алабаму, — вспомнил Серж. — Я тогда подумал, что дед несет какую-то несуразицу. Он еще заявил, что возглавлял нефтяную компанию.

— Нет, несуразицей здесь и не пахнет, — произнес Колтрейн. — Возглавлял, еще как возглавлял, по крайней мере согласно сценарию.

— Сценарию?

Чи-Чи кивнул.

— Да. Там было прописано все до малейших деталей. Жуть, как запутано. Добрая сотня страниц. Оттого и куш удалось сорвать такой невероятный.

Колтрейн вытащил из-под кружки мокрый клочок туалетной бумаги.

— Нам почему-то казалось, что ты в курсе.

— Нет, первый раз слышу.

— Тогда приготовься выслушать, — проговорил Чи-Чи. — Вот увидишь, что это за история… Бармен!

Студия «Вистамакс»

Вокруг Форда столпилась вся их компания из отдела реквизита. Сам он тем временем выбрасывал содержимое своей ячейки в картонный ящик.

— Поверить не могу, что они тебя уволили, — сказал Рей.

— Разумеется, уволили, — возразил Педро. — Ведь он подал на них в суд.

— Но ведь так нечестно!

— И что ты теперь будешь делать?

— Постараюсь довести дело до конца, — ответил Форд. — Они у меня еще попляшут!

— Кто?

— Братья Глики, кто еще. Если надо будет, я поставлю всю студию на уши.

Форд закрыл коробку и повернулся к хмурым охранникам, которые прибыли, чтобы выпроводить его за территорию студии.

— Кто из вас Форд Элмен? — спросил подошедший к ним мужчина в костюме.

— Это я.

Мужчина протянул ему конверт.

— Вам письмо, — сказал он и пошел прочь.

Форд надорвал конверт.

— Что там? — спросил Тино.

— Ну, они дают. Бывает же такое!

— Что?

— Они подали на меня в суд.

— Форд!

Форд обернулся. Марк стоял на другом конце холла, держа в руках с телефонную трубку со стола менеджера.

— Тебя к телефону.

— А кто спрашивает?

— Какой-то Родни.

Спустя полчаса Форд стоял в кабинете над мексиканским ресторанчиком.

— Не знаю даже, с чего начать, — произнес Род. — У меня скверно на душе.

Форд ждал, что за этим последует. Род сложил руки в молитвенном жесте.

— Хорошо, все равно деваться некуда. Я отказываюсь от твоего дела.

— Но…

Род замахал руками.

— Знаю, с моей стороны это предательский шаг. Но у меня не было выбора. — Он поднял со стола толстую пачку документов. — Они затаскают нас по судам, задавят встречными исками. Они уже подали на меня лично.

— Но ведь вы сказали, что правда на моей стороне.

— А я и сейчас говорю. Но дело не в этом. — Казалось, Род пытается убедить не столько Форда, сколько самого себя. — Я слышал, что это не первый случай, но и представить не мог, что дело примет такой хреновый оборот. Неудивительно, что с ними никто не хочет связываться.

— А что, собственно, происходит? — поинтересовался Форд. — Какие такие встречные иски?

— Вроде того, что они подали против меня. Фишка в том, что тебе придется отвечать на каждый из них, иначе они выигрывают это дело по умолчанию. Я вчера не ложился спать до полуночи — корпел над официальными ответами, а утром меня ждала новая гора бумаг. Так что я либо должен прикрыть всю остальную практику и дни и ночи напролет строчить бумажки, либо они выиграют и все приберут к рукам. В любом случае мне хана.

— Они и на меня подали в суд.

— Как же, слышал. Хитрый шаг. СИПСО.

— Что?

— Стратегический иск против симпатий общественности. Неэтичная, однако общепринятая тактика крупных корпораций. Обычно используется против рядовых граждан, пытающихся найти управу на компании, загрязняющие окружающую среду, незаконных строителей, лоббистов и иже с ними. Как видишь, сработало и в твоем случае. Приготовься к тому, что на тебя навешают всех собак — подрыв репутации, упущенную экономическую выгоду, да все что угодно. И даже если суд отведет эти обвинения, им-то какое дело. Они своего добились: задавили маленького человека — то есть нас, — прибрали его к ногтю как в финансовом, так и в физическом отношении.

— И что мне делать теперь?

— Знаешь, что я тебе скажу? Поскольку я сам обнадежил тебя, то попробую поговорить со студией. Если отзовешь иск, глядишь, мне удастся договориться с ними.

— Но я не хочу отзывать иск. Мне кажется, я смог бы добиться правды.

— Сынок, ты не понимаешь. Они уже выиграли дело.

Глава 14

«Большой бамбук»

Бармен принес полные кружки. Чи-Чи поудобнее устроился на табуретке, давая понять, что история будет долгой. Серж оперся на локти и подался вперед.

— Алабама, — произнес Чи-Чи и приподнял кружку. — Черт бы ее побрал.

— Меня куда больше интересует сценарий. Хотелось бы узнать, что это такое, — перебил его Серж.

— Для такой мелочевки, как та, что мы провернули в торговом центре, достаточно за завтраком обговорить детали, и дело в шляпе, — сказал Чи-Чи. — Если же игра надолго, как в Алабаме, то нужен сценарий. Поначалу мы не поверили, что дельце выгорит, особенно если учесть, что с нами в одной команде была зеленая молодежь.

— А что, был задействован кто-то еще?

— Извини, кто из нас двоих рассказывает историю, ты или я? — уточнил Чи-Чи. — Иначе зачем им понадобилось заводить дела с таким старичьем, как мы? Сценарий был гениальный, скажу я тебе, иное дело, что этим мальчишкам в одиночку вытянуть его никак не светило. В том-то и вся суть большой игры. Одни мошенники играют против других.

— Ты хочешь сказать, преступники?

— Не совсем, — возразил Чи-Чи. — Скорее, скажем так, люди, которые насквозь видят других людей. Бизнесмены, которые набили себе карманы, эксплуатируя других людей, причем так ловко, что ни один адвокат ничего не докажет. Наша игра состояла в том, чтобы обратить их жадность против них самих. И опять-таки ни один адвокат ничего не докажет.

— Расскажи ему про отель в Панама-Сити, — сказал Колтрейн.

— Таких ребят еще надо поискать, — согласился Чи-Чи. — Уважают старших, что в наши дни большая редкость. Они селят нас в номер люкс с видом на Мексиканский залив, затем отправляют на курорт, такой в старинном стиле, с лестницами. Мы провели там три недели — настоящий отпуск для поправки здоровья, как они и обещали. Шикарные апартаменты, обеды в номер, а мы только сидели и репетировали. Они даже прислали портных, чтобы те сняли с нас мерки. Наконец все было готово. Мы поделились на две команды. Наша немолодая братия отправились в загородный клуб.

— А вы в нем состояли?

— В нашем возрасте это не так уж важно, — ответил Чи-Чи. — Главное, иметь соответствующий прикид и вести себя должным образом. И никто не пикнет, мол, кто вы такие, вас тут не знают. Потому-то нас и обмеряли портные. Ты только себе представь: дорогие синие блейзеры с медными пуговицами, из нагрудного кармана торчит желтый шелковый платок. Твидовые брюки, белые ботинки. В иное время я бы ни за что так не вырядился. Каждый день во второй половине дня мы собирались в баре мужского клуба. Темные, обшитые дубом стены, дым дорогих сигар. Ну, ты понял, что это за место такое. Все разговоры в конечном итоге сводились к деньгам. А нам было что рассказать! В клубе тусовались банковские тузы, всякие там президенты корпораций, члены совета директоров разных компаний. Одна компания была из Алабамы, потому что граница совсем рядом. У каждого по вилле на побережье. В общем, рыбка сама шла к нам в сети. Обычно мы садились за столик в углу. Там еще стояли такие мягкие кресла, в которых легко утонуть. Сущее наказание для моих коленей. Для Серджио это был пик его славы. Он сыграл свою роль как истинный виртуоз вплоть до малейших деталей. Наш успех в первую очередь зависел от того, как он разыграет карту. Куда нам до него! По сравнению с Серджио мы вели себя как сущие олухи. Он же тихо, зато очень красиво обтяпал все дельце. Причем я имею в виду не только деньги и даже не их количество. Мы заказали самую большую партию бланков банковских чеков, какую только смогли найти, а потом как бы невзначай забыли парочку на столе. Ребята, что сидели за соседними столиками, тянули шеи, пытаясь вверх ногами прочесть указанные в них суммы. А суммы, скажу я тебе, были пяти- и шестизначные. Нам-то они были до лампочки. Нам все равно никогда не получить по ним денег. Нам подают «Реми Мартен», и мы принимаемся разыгрывать спектакль. Достаем из карманов чековые книжки в дорогом кожаном переплете и выписываем нашему Серджио чеки. Сам понимаешь, народ за соседними столиками не спускает с нас глаз. Начинают строить всякие догадки. Члены клуба пытаются завести с нами разговор. Мы же убираем со стола чековые книжки и делаем вид, будто жутко смущены. Чем больше таинственности мы на себя напускаем, тем большее любопытство разжигаем у остальных. Такое впечатление, что народ вот-вот помрет от любопытства. И так на протяжении двух недель. Наконец в один прекрасный день мы делаем вид, что выпили больше, чем обычно. Серджио, согласно сценарию, идет в уборную, и в его отсутствие мы позволяем себе немного проболтаться соседнему столику. Серж возвращается из туалета, и мы вроде бы как пытаемся загладить вину.

— Только без комментариев! Мы не должны были тебе ничего говорить…

— И тогда мы начали бурить нефть, — произнес Колтрейн.

— Ты хочешь рассказывать вместо меня?

— Нет, я хочу, чтобы мне принесли еще пива.

— Тогда не перебивай. Где я остановился?

— Но ведь во Флориде нефти нет. Где вы ее бурили?

— Нет. Вот нам и пришлось отправиться в Алабаму, — пояснил Колтрейн. — Черт, там никому ни до чего нет дела. Они берут деньги с других штатов за то, что хоронят у себя их мусор, а потом удивляются, что их холмы начинают светиться по ночам.

— Будь добр, закрой рот! — огрызнулся Чи-Чи. — Теперь я не помню, где остановился.

— Бармен!

— Ага, вспомнил, — сказал Чи-Чи. — Капкан был готов, осталось только поймать в него дичь. Именно тогда наш молодняк по-хорошему удивил нас. Обычно только и слышишь, что, мол, нынешнее поколение ничего не хочет делать, а лишь ждет, когда ему все поднесут на блюдечке с голубой каемочкой. Только не эти ребята. Они не были охочи до легких денег. Для них куда важнее было уважить традицию. Они явно учили историю и делали все домашние задания. Потому оно и сработало. Все было продумано до мелочей, комар носу не подточит. Даже другие мошенники, и те попались на нашу удочку. В общем, ребята показали нам кое-какие документы. Такое случалось и раньше. В Луисвилле, в Кентукки, в 1958 году, а потом на следующий год в Техасе. Последний случай имел место относительно недавно в Оклахоме, в те дни, когда страны ОПЕК отказались продавать нам нефть. Вот так мы и приобрели скважину.

— Ума не приложу, как в наши дни можно приобрести скважину, — удивился Серж.

— Собственно говоря, не скважину, а вышку, — уточнил Чи-Чи. — Но скважина — это самое главное. Вышку можно взять в аренду, причем гораздо дешевле, чем ты думаешь. Существуют десятки компаний — можно сторговаться с любой, только плати денежки.

— Но ведь у вас не было нефтяного месторождения.

— Какая им разница, — парировал Чи-Чи. — Для них главное — сдать в аренду вышку. Как только они обналичили ваш чек, можете поставить ее хоть у себя в комнате и качать шампанское.

Сержа его слова не убедили.

— Но ведь банкиры проверяют любую бумажку. Как они могли проглядеть, что…

— У нас все было заметано, — пояснил Чи-Чи. — В таких случаях есть свои правила, как вести бумажную сторону дела. Приходится их соблюдать. Первым делом надо найти фермера в замусоленном комбинезоне, который согласится пойти в сообщники. Предложи ему пару-тройку кусков за право вести разведку недр. Для тебя эти деньги — так, мелочевка, а для него находка. Тем более что никакой нефти в его земле отродясь не бывало. Обычная сделка, и народ в клубе в курсе, что такое случается, и довольно часто. Фермер получает свой законный аванс плюс восьмую часть, если что-то будет найдено. Остальное делится на шестнадцать частей. Не забудь подать все бумажки чин по чину в администрацию округа и штата и учредить компанию. Затем, когда банкиры из закрытого клуба примутся водить носом, разнюхивая, что к чему, считай, что дело сделано. Остается всего ничего — найти нефть.

— А если ею там и не пахнет, — добавил Колтрейн, — как, скажи, ее можно найти?

— Разумеется, мы ее не наши, — продолжил Чи-Чи. — Мы ее купили.

— Купили?

— Пять галлонов, если уж быть точным, — сказал Чи-Чи. — Облили ею вышку, которую ни разу не запустили в действие. Итак, все готово для главного спектакля. Сначала мы как бы проболтались в разговоре с нашими новыми знакомыми по клубу, и после этого от них не было отбоя. Они умоляли нас взять их с собой, когда мы в очередной раз поедем на нашу скважину. В следующий вторник в северном направлении по 351 шоссе двигалась целая кавалькада дорогих авто. Вскоре они покинули пределы штата и углубились в округ Ковингтон. Дороги все в колдобинах, глухомань жуткая, местное население сплошь и рядом промышляет самогоном. Лишь кое-где корявые дубы, вот и вся тень.

Колтрейн помахал бармену.

— Я думал, что они заблудятся или струхнут.

— А оказалось, они знали эти края лучше, чем мы. Успели заранее застолбить там себе участки. Один даже помнил, где находится последний поворот! А поворот вел в поломанные ворота бывшего загона для скота, а потом вверх по холму до тех пор, пока не откроется совершенно невиданное зрелище — свадебный шатер, а вокруг него пасутся коровы. Нас встретили и пожали руки. После чего начали задавать вопросы. Например, для чего здесь стоит шатер? И почему вышка не качает нефть? У нас тотчас нашелся ответ: скорая находка — это наполовину хорошая весть, наполовину плохая. Хорошая: меньше затрат на разведочное бурение. Плохая — чем ближе к поверхности, тем меньше месторождение, которое ни в какое сравнение не идет с гигантскими запасами на юге штата. В общем, вот такие, мол, дела.

— А зачем шатер? — поинтересовался Серж.

— Сейчас скажу, ты, главное, не торопи события, — ответил Чи-Чи. — Мы сказали им, что по сельским дорогам разъезжает такое количество нефтевозов, что в народе пошли разговоры. У Серджио же имелась только одна вышка. В общем, он ее снял и спрятал все в шатер, а сам тем временем принялся скупать права на другие участки, пока народ не пронюхал, что к чему. Ну тут банкиры принялись наперегонки вытаскивать чековые книжки. Погодите, сказали мы им, мы люди серьезные и не собираемся никого обманывать. Мы целый месяц трудились не покладая рук, оплачивая трубы и прочую бурильную технику, и еще не гарантия, что мы что-то найдем. Но нашим друзьям-банкирам не терпелось. Они были согласны на любые условия, даже готовы были оплатить амортизацию нашего риска, лишь бы не попасть к шапочному разбору. Это более чем справедливо, сказали они нам.

— И тогда-то вы их и нагрели, — подвел итог Серж.

— Нет. Тогда Серджио приехал на буровую и дал всем хорошего пинка под зад, — ответил Чи-Чи.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Серж.

— Это для пущей убедительности, — пояснил Чи-Чи. — Ты только представь себе — по сельской дороге, вздымая за собой облако пыли, несется огромный лимузин. Останавливается рядом с шатром, и из него выходит Серджио, а с ним потрясающей внешности блондинка лет сорока. Напоминаю, что Серджио на тот момент — все восемьдесят шесть. Для банкиров это куда более убедительное доказательство того, что скважина отнюдь не сухая. Они тотчас побежали к нему, сияя улыбками и протягивая для рукопожатия руки. А он начинает чехвостить нас на чем свет стоит за то, что не умеем держать язык за зубами. В общем, он велел им всем убираться подобру-поздорову с его собственности. После чего запрыгнул в лимузин и был таков. Мы, разумеется, рассыпаемся в извинениях. Обещаем поговорить с Серджио и все уладить. После чего договариваемся встретиться с ними в клубе через пару дней.

— И там вы их нагрели? — подвел итог Коулмен.

— А вот и нет, — ответил Чи-Чи. — Ни в какой клуб мы не пошли.

— А что, собственно, произошло?

— То, что, как мы и предполагали, должно было произойти, — ответил Чи-Чи. — Они скупили права на геологоразведку на всей прилегающей территории. Более того. Мы заранее объездили всех соседних фермеров, так что у нас с каждым из них имелась договоренность. А теперь главная изюминка. Как только мы убрались из города, банкиры поспешили на наш первоначальный участок и, разумеется, не нашли никакой скважины. Они тотчас ринулись в полицию, требуя, чтобы там завели дело. Одна загвоздка — никакого преступления не было.

— Это как же? Было преступление, — возразил Коулмен.

— А вот и не было, — улыбнулся Серж.

— А я говорю, что было, — упирался Коулмен. — Когда они… ну, когда они… точно было, когда они… черт, ты прав.

Чи-Чи подозвал бармена и заказал себе еще пива. Улыбка на лице Сержа стала еще шире.

— Интересное совпадение географии.

— Не понимаю, о чем ты, — отозвался Чи-Чи и тоже расплылся в улыбке.

— Откуда родом ваши молодые ребята?

— Точно не знаю, — ответил Чи-Чи, — не исключено, что из этого самого округа.

— Из того, где банкиры добились лишения права выкупа закладных?

Чи-Чи кивнул.

— И пострадал кто-то из родителей этих ребят?

— Коль уж ты упомянул…

Серж поднял для тоста стакан с апельсиновым соком. Чи-Чи чокнулся с ним пивной кружкой.

— То был звездный час твоего деда.

— И какой улов?

— Больше миллиона, почти два. Но и это не самое главное. Если не считать кое-каких расходов, ребята не взяли себе ни цента. Разделили все между местным населением. Я ж тебе говорил, они юные гении.

Серж поставил стакан с соком на стойку бара.

— Но как вы вообще с ними познакомились?

Чи-Чи усмехнулся, но затем его лицо приняло серьезное выражение.

— Так ты не в курсе?

— В курсе чего?

— Боже! Я думал, он все тебе рассказал!

— Что он мне рассказал? Что происходит? Я что-то плохо врубаюсь.

— Мне и в голову не могло прийти, — произнес Чи-Чи. — Наверное, я малость перебрал пива, пока рассказывал эту историю. О господи, Серж! Тебе срочно нужно в Лос-Анджелес.

— В Лос-Анджелес?

— Поверить не могу, что тебе никто ничего не сказал. Впрочем, понятное дело — сердечный приступ, все перенервничали…

— Дед тоже что-то толковал про Лос-Анджелес, но я тогда подумал, что он заговаривается.

— При чем тут заговаривается, — возразил Чи-Чи, слезая с табурета. — Хорошо, придется мне самому все исправить. Так уж и быть, я позволю твоему деду рассказать тебе все как на духу.

— А теперь заговариваешься ты.

— Подожди меня здесь, — попросил Чи-Чи и вышел через главный вход на автостоянку.

Серж с силой стукнул кулаком по стойке.

— Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит?

Чи-Чи вынул из бардачка конверт и вернулся в бар. У него за спиной, по 192-му шоссе, мимо пронесся белый седан с черными шинами.

Человек в темном костюме и узком черном галстуке обернулся назад и сказал:

— Мы только что его проскочили.

— Неужели?

— Можно развернуться у следующего светофора.

Седан переехал на левую полосу и остановился на красный свет.

— Представляешь, вдруг он окажется там?

— Вряд ли, особенно после того, как мы едва не взяли их на кладбище. Ничего, его друзья — тоже не худший вариант.

Чи-Чи, запыхавшись, вернулся в бар.

— Вот, держи, — сказал он и протянул Сержу конверт.

Серж взял конверт и, бросив на Чи-Чи недоверчивый взгляд, принялся отрывать край.

— Ты уверен, что так надо?

Чи-Чи кивнул. Он вся еще пытался отдышаться.

— Твой дед вручил мне его несколько месяцев назад. Все произошло за последний год. Тебя непонятно где носила нелегкая, и он опасался, что больше никогда не увидит тебя. Он взял с меня обещание, что если с ним что-то случится, я разыщу тебя и вручу этот конверт.

Все так же недоверчиво поглядывая на Чи-Чи, Серж вытащил из конверта письмо и принялся читать.

У входа в «Большой бамбук» остановился белый седан. Двери распахнулись, и из него вышли двое мужчин в темных костюмах и узких черных галстуках…

Когда Серж закончил читать первую страницу, глаза его в буквальном смысле переместились на лоб. Он нервно схватил вторую страницу.

— Ни фига себе!

— Что-нибудь интересное? — поинтересовался Чи-Чи. От неожиданности Серж вздрогнул.

— Эй, за мной! — крикнул он и столкнул Коулмена с табурета. В воздух взлетела пивная кружка. Серж выбежал в заднюю дверь как раз в тот момент, когда через переднюю в бар вошли двое в темных костюмах.

Они прошли к стойке и заняли позицию напротив недопитого стакана с апельсиновым соком. Бармен схватил стакан и опустил его в мойку, после чего положил на стойку новые клочки туалетной бумаги.

— Что, ребята, будем пить?

Один из мужчин в темных костюмах показал бармену черно-белое фото.

— Знаешь этого парня?

Бармен наклонился, сделав вид, будто внимательно рассматривает снимок, затем выпрямился.

— Первый раз вижу.

С этими словами он было повернулся к Чи-Чи, чтобы показать ему фото, но тут до него дошло, что в баре, где до этого стоял гул голосов, неожиданно стало тихо. Каждый молча уставился в свою кружку.

Человек в темном костюме выразительно посмотрел на напарника и направился вдоль ряда табуретов у стойки.

— Ага, вот оно, значит, как. Да я тут вижу по меньшей мере десяток нарушений противопожарной безопасности.

Его напарник нагнулся и поднял с пола листок бумаги.

— А это что такое? Похоже на письмо. — Он перевернул его чистой стороной. — Вторая страница. А где первая?

Чи-Чи громко стукнул себя по лбу.

— Дай взглянуть, — произнес партнер человека в темном костюме. Он взял листок и принялся читать про себя. Дочитав до конца, бросил на напарника вопрошающий взгляд.

— Лос-Анджелес?

Глава 15

Лос-Анджелес

Очередной вечер пятницы на Айвар-стрит. Тени постепенно становятся все длиннее. На жилом комплексе «Альто-Нидо» зажигаются зеленые и желтые неоновые буквы.

В квартире на третьем этаже четверо молодых людей орудуют расческами, одеколоном и фенами. Пятый стучит по клавишам пишущей машинки. Он недавно начал отращивать свою первую бородку.

— Форд, так дело не пойдет, — обратился к нему Педро. — С тех пор как тебя турнули с работы, ты носа не кажешь из квартиры.

— Почему бы сегодня вечером тебе не пойти вместе с нами? — предложил Рей.

— Слушай, дружище, ты это дело кончай, — поддакнул Марк.

— Налицо все признаки депрессии, — сделал вывод Тино, надевая тенниску.

— Между прочим, я пишу лучший сценарий в моей жизни, — возразил Форд. Стук-стук-стук. — Сначала я просто хотел чем-то себя занять. Постепенно оно стало получаться само.

— Какое еще оно? — уточнил Марк.

— Сценарий, — ответил Форд и покрутил валик, чтобы вытащить лист бумаги. Вытащив, добавил его к аккуратной стопке, что уже выросла рядом с пишущей машинкой. — И вот теперь он закончен.

— Что значит, теперь ты можешь пойти вместе с нами?

— Уговорили, — сообщил Форд и встал из-за стола.

Педро надел крышку на дезодорант.

— Вот это другое дело.

Форд включил электробритву.

— Подождите меня.

Тампа. Международный аэропорт

Последние минуты до взлета. Кресло 42B, зажатое между двумя другими. Серж поправил над головой воздуховоды и лампочку для чтения. Затем вытащил из кармана в спинке переднего сиденья брошюры, раскрыл руководство по поведению в экстремальных ситуациях, пробежал взглядом и сунул назад. Положил руки на колени и улыбнулся. Посмотрел себе на ноги. Его колени почти касались переднего кресла. Серж нахмурился. Он слегка поерзал в кресле, пытаясь занять более удобное положение и вытянуть ноги. Бесполезно. Он слегка сдвинулся в другую сторону. Затем ухватился за оба подлокотника и попытался сдвинуть тело как можно дальше. Увы, колени все равно упирались в переднее кресло.

Кресло 42A. У окна. Немолодой мужчина в деловом костюме делал в органайзере какие-то заметки. Неожиданно органайзер затрясся. Перо дорогой ручки соскользнуло куда-то на поля. Мужчина посмотрел на пассажира слева от себя. Тот усиленно работал ногами, пытаясь найти удобное положение. На минуту Серж прекратил попытки сесть поудобнее и улыбнулся. Мужчина улыбнулся в ответ и вернулся к прежнему занятию.

Кресло 42C. У прохода. Коулмен постучал Сержа по плечу.

— Ты, случайно, не знаешь, когда начнут разносить спиртное?

— Во всяком случае не сейчас. У меня проблема с конфигурацией. — Серж потянулся вниз под переднее кресло и извлек из-под него свою сумку.

— Ну вот, теперь для моих ног есть место. Могу даже слегка распрямить колени.

— Зато теперь у тебя на коленях сумка, — заметил Коулмен. — А в правилах написано, что…

— Я знаю, что написано в правилах, — огрызнулся Серж. — Но полка над моей головой уже забита чужими вещами. Это все равно что попытаться сложить кубик Рубика. — Серж вытряхнул из сумки себе на колени ее содержимое. — Коулмен, попробуй запихнуть всю эту дребедень в карман переднего кресла. Вы пользуетесь своим карманом? — обратился он к соседу справа.

— Что вы сказали?

— Спасибо.

Наконец Серж рассовал по карманам содержимое пакета, расправил его и запихнул в спортивную сумку, что стояла на полу у ног Коулмена.

— Вот и все.

Он вытянул ноги во всю длину и блаженно улыбнулся. Руки сложил на коленях. Прошло с полминуты. Серж посмотрел сначала на мужчину справа, потом на Коулмена.

— Готов поклясться, что я просил дать мне место у окна.

— Чем тебя не устраивает то, на котором ты сидишь? — спросил Коулмен.

— Отсюда мне не видна Америка. Нам с тобой лететь целых пять часов, через два столетия дремлющей внизу истории, но ничего из этого мы с тобой не увидим. Где она, покупка Луизианы? Где Дейви Крокетт? А Дикий Запад? А Золотая лихорадка? И наконец, где Тихий океан? Вот что я тебе скажу. Если бы я занимался своими делами и не смотрел в окно, я бы уступил человеку место. Да-да, именно так я бы и поступил. Да, сэр, я бы не отказался, если бы кто-нибудь поменялся со мной местами. Но разве можно ждать от людей, чтобы они читали чужие мысли? Никто даже не догадывается о том, как я люблю смотреть в окно! Потому что если бы догадывались, то наверняка давно предложили бы мне свое место…

— Послушайте, — произнес бизнесмен, отрываясь от органайзера, — я с удовольствием уступлю вам свое место…

— Нет, нет, и еще раз нет, сэр! Ни за что на свете! — воскликнул Серж. — Даже слышать об этом не желаю. Доставить вам такое неудобство. Нет, нет, и еще раз нет!.. Ну хорошо, если вы так настаиваете.

Серж поднялся, и они с соседом неуклюже поменялись местами.

Мужчина открыл свой органайзер и вновь углубился в работу.

Лайнер вырулил через летное поле и развернулся в конце взлетно-посадочной полосы. Ожили двигатели. Серж легонько постучал бизнесмену по плечу.

— Знаете, что я люблю делать при взлете? Давайте притворимся, что мы с вами пара чуваков из прошлого! Ну, из тех времен, когда люди в глаза не видели самолета! И в тот момент, когда колеса отрываются от земли, мы заводим разговор, как если бы его завели они…

Лайнер уже катил по бетону взлетно-посадочной полосы. Сначала медленно, затем все быстрей и быстрей — восемьдесят, девяносто, сто миль в час.

— Давайте вы будете Томас Джефферсон, а я Аарон Бэрр.

Самолет задрал нос вверх и взмыл в воздух.

— Том! Том! Какого хера! Что здесь происходит? Как нас с тобой угораздило попасть в живот гигантской стальной птицы! Ну все, они уже убрали шасси. Можете больше не притворяться, что вы Джефферсон.

Мужчина слева сделал вид, что с головой ушел в работу.

— Значит, вы бизнесмен, — изрек Серж, — но сидите здесь вместе с народом, в экономклассе. Как благородно с вашей стороны. И какая разница, если кто-то подумает, будто у вас плохи дела. Ненавижу снобов из первого класса. Вечно они строят из себя бог знает кого! На самом деле они только делают хуже самим себе. Сидят, развалясь, в огромных креслах, а стюардессы суетятся вокруг них с полотенцами. От одного этого хочется голосовать за демократов. Кстати, чем вы занимаетесь? Можете не говорить, лучше я представлюсь первым. Я снимаю фильмы. То есть пока еще не снимаю, но это уже детали. Я мечтаю о том дне, когда наше кино вернется во Флориду. Почему, спрашиваете вы? Хорошо, я вам отвечу. Угадайте, какой фильм за всю историю Флориды принес самые большие сборы? Что, пытаетесь угадать и не получается? Так-так, ваше время истекло. «Глубокая глотка»! Четыреста миллионов долларов и выше. Верно. Целиком и полностью разделяю ваше мнение. Покажите мне человека, которому бы хотелось, чтобы первым, что приходит людям в голову, когда они думают про Флориду, был отсос? Никому! — Серж со всех сил ткнул кулаком в спинку переднего кресла. — Я полагаю, вы из нашего штата? Готов поспорить, что из нашего, я посмотрел на ваши вещи. Совершенно с вами согласен, извращения нам ни к чему! Не нужно нам никаких отсосов, никаких голых сисек, ни ковыряния в задницах, ни самих задниц, ни членов во весь экран. Ни белых, ни цветных. Ничего, покорнейше благодарю! Фу, омерзение, да и только! Уберите от нас эту гадость! Коулмен со мной, разумеется, полностью согласен, ведь мы живем в свободной стране. Дисней шел по правильному пути, пока не помер. Но как только его не стало, его мечту испоганили длинными репликами. Я и говорю: приятное развлечение для всей семьи. Вот мое видение Америки. Но с тех пор, как порнуха пробилась в диалоги, у меня появилась куча вопросов к нашей «Стране Чудес». Надеюсь, вы в курсе, кто такой Джон Холмс? Легенда кино для взрослых. Член у него был размером с хоккейную клюшку. У чувака на счету где-то около двух тысяч порнушных картин. Но и это еще не все, скажу я вам…

— Сэр.

Серж поднял голову. В проходе стояла стюардесса.

— В чем дело?

— Люди жалуются. Здесь в салоне есть дети…

— Дети? — Серж вскочил на ноги. — И что с ними случилось? Чем я могу им помочь?

— Выбирайте выражения. Некоторые пассажиры находят их оскорбительными.

— Я тоже нахожу их оскорбительными, — произнес Серж и огляделся по сторонам. — И кто кого здесь оскорбляет?

— Вы…

— Что? Ах вот что вы имеете в виду! Вас понял. Я не имел в виду никого конкретно. Нужно было лишь выстроить парадигму, прежде чем нанести ей сокрушительный удар.

— Прошу вас, подумайте об окружающих.

— Я уже сказал, что понял вас.

Стюардесса пошла прочь. Серж сел на место и наклонился к бизнесмену.

— У нее явно проблемы с парадигмой — вон как медленно врубается. О чем мы говорили? Ах да, Джон Холмс. Когда-нибудь слышали про резню в «Стране Чудес»? Неудивительно, про нее мало кто слышал. Для восьмидесятых это примерно то же самое, что Мэнсон сотворил в шестидесятых. И дело не только в том, что зрелище было омерзительное. Это своего рода метафора того времени. Половина Лос-Анджелеса подсела на «кокс» и нанюхивалась до потери пульса. Безумные вечеринки в ночных клубах и голливудских особняках, в том числе и в одном небольшом домике на Уандерленд-авеню. Потом там нашли четыре мертвых тела со следами насильственных действий. Словно они поцарапали авто Райана О’Нила. За этим последовала цепная реакция преступлений на почве наркотиков, в которых был замешан Холмс. В общем, парень сделал ноги. И куда, по-вашему, он сбежал? Угадайте с трех раз. Верно! Куда ж еще? Конечно, во Флориду. Забаррикадировался в мотельчике на Коллинс-авеню. Я жил в том номере, по духовным причинам. Можете представить себе, в какой восторг я пришел, узнав, что о нем снимают фильм, а в главной роли занят сам Вэл Килмер! Потом я посмотрел эту картину, и знаете, чем она кончается? Холмс по калифорнийскому шоссе несется на восток. И никакой вам Флориды. Вырезали гады целый кусок, словно им западло поделиться с нами славой. Зависть подлая штука, скажу я вам.

Бизнесмен вымучил улыбку. Он открыл ноутбук и присоединил его к телефонной розетке на спинке переднего кресла. Серж наклонился, чтобы взглянуть на экран.

— Вот это да, у них тут есть «Аэролинк»! Насколько мне известно, эта херня стоит миллион баксов в минуту? Извините, насколько я понимаю, вы хотели бы заняться работой. Что ж, не буду мешать.

Серж потянулся к карману на спинке переднего кресла и, вытащив гладкий белый приборчик, сунул его под нос соседу.

— Это называется «iPod».

Серж убрал его из-под носа соседа и пробежался пальцами по кнопкам.

— В него можно закачать десять тысяч мелодий. Правда, я пока что закачал только девятьсот и это не дает мне покоя… Ой, забыл, вы ведь-работаете.

Серж откинулся на спинку и принялся нажимать кнопки, редактируя последовательность мелодий.

— Послушайте. — Он вновь наклонился к соседу слева. — Я понимаю, что вы заняты. Но не могли бы вы оказать мне одну услугу?

Еще минута — и бизнесмен сдался. Теперь его ноутбук переместился на колени к Сержу, и тот присоединил к нему «iPod».

— Благодарю. Еще одну секундочку. Хочу загрузить кое-какую музыку. Не беспокойтесь, с вас не возьмут за это ни цента. Разве только в том случае, если выяснится, что вашим счетом воспользовались, чтобы украсть музыку. Вот тогда ваше дело швах, как пить дать. Но с другой стороны, как еще мне закачать все десять тысяч? Нет, только не это… Держите. Они запрашивают имя пользователя и ПИН-код. Боже, что творится с этим миром! Во что превратилась наша с вами жизнь — в набор имен пользователя и ПИН-кодов! Кстати, вы помните свой? Мой, например, вылетел у меня из головы. Помнится, я каждый раз начинал пользоваться одним и тем же, но потом решил, что это на руку разного рода мошенникам, которые только и ждут, чтобы воспользоваться вашим… — Серж похлопал по бумажнику в боковом кармане. — Так что ничего другого не остается, как пользоваться чужими кредитками. В общем, я начал придумывать всякие мудреные словечки, а потом не мог их вспомнить, и постоянно приходилось нажимать на кнопку «Забыли свой пароль». Если ее нажать, всплывает «наводящий вопрос», который вводишь заранее, когда открываешь счет. Для пущей надежности я придумывал хитроумные вопросы, на которые, если вдруг меня спросят, сам потом не мог дать ответ. Нуда ладно, какое бы мне дать себе имя пользователя? Попробую вот это… Черт, в нем должно быть как минимум восемь знаков. А если вот это?.. Черт, там должны быть и буквы, и цифры…

Коулмен перегнулся к нему через колени бизнесмена.

— Попробуй номер секса по телефону.

Серж пробежал пальцами по кнопкам.

— Уже занят.

Бизнес подложил себе под голову подушку.

— Хочу немного вздремнуть.

— Отличная мысль, — согласился Серж, продолжая стучать по клавишам. — Как-никак, разница во времени три часа. После каждого такого перелета потом несколько дней не можешь прийти в себя — начисто выбиваешься из биологического ритма. Правда, мои внутренние часы и без того убежали на три часа вперед. Спасибо генам. Так что можете спать сколько хотите. Я буду охранять ваш сон. И если что-то случится, вы узнаете первым.

Бизнесмен устроился поудобнее и закрыл глаза. Прошла минута. Бизнесмен почувствовал, как кто-то трясет его за плечо, и открыл глаза.

— Мне нужно в уборную.

Голливуд

Желтый «малибу» с ветерком летел на восток по бульвару Санта-Моника.

— Куда едем? — спросил Форд, съезжая на соседнюю полосу мимо небольшой пробки напротив кафе «Формоза».

— На Редондо-Бич, — ответил Педро. — Крутейшая вечеринка. Кроме нее сегодня во всем Лос-Анджелесе круче всего одна.

— И какая же?

— У Билла.

— Какого такого Билла?

— Понятия не имею, — признался Педро, стараясь держать банку с коктейлем ниже окна, чтобы, не дай бог, не заметили копы. — Мы там зависали на прошлой неделе. Подошли к вышибалам, попросили по-хорошему, но те лишь ухмыльнулись в ответ и сказали: «Билл». Потрясающая хата, почти как домище Херста на Сан-Самсон. Там во дворе у него зверье разгуливает прямо между греческих статуй.

— Но фишка в другом, — добавил Марк. — Все телки как одна вырубились рядом с бассейном в виде гитары или в лабиринте из живой изгороди. В подвале была отведена специальная комната для тех, кому приспичит выкурить «косячок».

Форд остановился у светофора.

— Но если сегодня вечером самая крутая вечеринка там, то почему мы туда не едем?

— Из-за того, что случилось там на прошлой неделе, — пояснил Марк.

— В конце концов мы оказались в библиотеке, — ответил Педро. — Народ вокруг уже был невменяемый. Я попытался снять пару кисок. В общем, я забрался на стул эпохи Людовика XIV и попытался изобразить трюк в духе Фреда Астера. Ну, тот самый, где он ставит ногу на спинку, и начинает потихоньку вращать стул и в конечном итоге совершает пируэт. С той разницей, что спинка отлетела, и я грохнулся на старинные шахматы. Фигуры вдребезги. Я жутко перепугался, не дай бог, нас еще заставят заплатить за ущерб. В общем, я собрал с пола все улики в рубашку, нашел балкон и принялся выкидывать через перила обломки стула и всякие там пешки и ладьи. Неожиданно внизу кто-то заорал: «Мой стул!». Как ты понимаешь, это и был Билл. Пришлось сматывать удочки. Я почти скатился вниз по огромной дубовой лестнице. Рей как назло куда-то запропастился. Представляешь, этот кретин вырубился посреди кучи страусиного дерьма! В общем, мы вскладчину взяли лимузин, но Марк ляпнул что-то такое, и шофер надулся. А потом он вообще остановил тачку на автостраде Вентура, вылез на обочину, грохнулся в траву и уснул прямо под эстакадой, а когда проснулся, у него все лицо было в какой-то сыпи. Со мной до дома доехал только Тино. Зато он хоть убей не помнил, откуда у него волдыри и почему одно ухо забито жрачкой. Уже начинало светать, когда появился Даллас и принес немного «дури». И тогда мы покатили в Мексику и нашли там аптеку, вокруг которой бегали куры. Старуха за прилавком была похожа на Ли Тревино и была готова продать нам все что угодно, и мы приняли столько «дарвона», что у нас заложило уши.

— Заложило уши? — переспросил Форд.

— Наступает паралич слухового нерва, — пояснил Педро. — Там и без того на границе возникает языковой барьер, так в придачу я начинаю орать на мексиканских таможенников. «Что? Я ничего не слышу? Что? Что?». Короче, мы оттуда никак не могли выехать. Пришлось ждать, пока не кончится действие таблеток, и в результате у нас вычли зарплату за два дня. А потом еще оказалось, что мое падение с лестницы имело последствия, и я полтора месяца ходил с гипсом на запястье. Зато мне прописали «дарвон». Кстати, Форд, раз уж об этом зашла речь, почему ты не любитель вечеринок?

Высота тридцать шесть тысяч футов над уровнем моря

Бизнесмен на сиденье номер 42B открыл глаза. Кто-то в очередной раз тряс его за плечо.

— Просыпайтесь! Просыпайтесь!..

Бизнесмен беспокойно повернул голову.

— Что случилось?

— Я нашел в кармане кресла «Небесный универмаг»! — сказал Серж. — Обожаю этот журнал. Нет, вы только почитайте. Например, вот. «Больше вам не понадобится новый фонарик»! И как только им хватает наглости делать столь смелые заявления? Придется купить, чтобы проверить. Или погодите. Вот, полюбуйтесь. Личная подводная лодка. Ой, что я вижу! Нет, вы только посмотрите! Под нами побережье Техаса! Мы только что перелетели Мексиканский залив! Так что теперь плавсредства нас не спасут. Вы когда-нибудь бывали в Аламо? Нет? Не переживайте. Одно сплошное разочарование, скажу я вам. Стоит прямо в центре города, и размеры не впечатляют. Лично я плюнул и прекратил всякие поиски. Закатил вместо этого в мексиканский ресторан и сшиб по пути статую, которую какой-то болван поставил прямо посреди проезда. Вы угадали — это и был Аламо. Потом, как вы понимаете, мне пришлось поскорее сматывать оттуда удочки… Ух ты! Нам сейчас будут показывать кино. Ага, нам сейчас всем раздадут наушники по пять долларов.

Серж потянулся в карман на спинке сиденья, вытащил оттуда пару наушников, которые захватил с собой, и подмигнул бизнесмену.

— Не иначе как они считают, будто мы тут дети малые. Интересно, что за фильмец нам покажут? Хотелось бы надеяться, что не какое-нибудь дерьмо. Ну пожалуйста, прошу вас, пожалуйста! Черт! «Как избавиться от парня за десять дней». Не знаете? Я сейчас скажу как. Сходите с ним на фильм вроде этого.

Серж снял наушники.

— Знаете, за что я люблю кино? Потому что оно объединяет людей. Совершенно незнакомых людей, которые в ином месте с радостью придушили бы друг друга. Но мы все вместе делим эти волшебные мгновения. Как, например, «Пять легких пьес», когда Николсон закатывает официантке скандал по поводу бутерброда — говорит, чтобы она засунула его себе между ног.

Выражение лица соседа изменилось.

— Этот один из моих самых любимых эпизодов!

— И мой тоже! — воскликнул Серж. — Мне он нравился до такой степени, что я попробовал разыграть его, когда в следующий раз пошел в Кафе, и знаете что? Реакция была точно такая же! Первый признак хорошего сценария.

Теперь бизнесмен посмеивался.

— А как вы находите игру Николсона в формановском «Гнезде кукушки»?

— Рейнделл Патрик Макмерфи! РПМ! Революция Почти каждую Минуту!

— Мне такое никогда и в голову не приходило, — произнес бизнесмен. — Похоже, нам с вами нравятся одни и те же фильмы.

— Вот видите! Магия кино объединила нас! — вскричал Серж. — Мы только познакомились, а уже как старые друзья! Вы не против, если я как-нибудь загляну к вам домой на барбекю?

Улыбка бизнесмена поблекла.

— И снова вы правы, — произнес Серж. — Я тороплю события. Вот, держите, я хочу, чтобы вы прочли нечто сугубо личное.

Он вновь пошарил в кармане на спинке переднего сиденья и извлек письмо.

— Оно от моего покойного деда. Эй, а куда подевалась вторая страница? Наверно, где-нибудь обронил. Ладно, вы и без того поймете смысл.

И он протянул письмо бизнесмену. Тот взял листок и начал читать. Где-то на середине страницы у бизнесмена отвалилась челюсть. Однако он дочитал и вернул листок Сержу.

— Вот это да! Потрясающая история, скажу я вам! Даже не знаю, как бы я реагировал, будь я на вашем месте.

Серж взял у него письмо.

— Это единственное, что пришло мне в голову. Нет, не только это. Теперь в голове у меня жуткая мешанина. Временами я просто не могу отключиться, и все думаю, и думаю. Кстати, вы часто летаете? Что вы думаете про новые правила безопасности?

— Думаю, что в них есть резон.

— Вот и я тоже, — отозвался Серж. — Но прошлой ночью они доставили мне головную боль.

— Почему?

— Да все ломал голову, пытаясь придумать, как мне пронести сквозь контроль мое самодельное оружие. — Серж наклонился ниже и прошептал почти на самое ухо: — Я вооружен до зубов.

Бизнесмен вытаращил глаза.

— Нет, вы меня неправильно поняли. Я не какой-то там псих. Это все из-за террористов. — Серж вновь наклонился к бизнесмену и заговорил полушепотом: — Нам пора начать думать тем же самым образом, что и они. Впрочем, они парни изобретательные. Того гляди придумают что-нибудь этакое. Так что нужно самим не зевать, чтобы обогнать их по части воображения. — Серж похлопал себя по карману рубашки. — Кстати, вам известно, что человека можно враз отправить на тот свет самой обыкновенной расческой? Весьма неприятная вещь, скажу я вам. Вы наверняка не захотите слышать подробности. Ладно, успокойтесь и помните, что если кто-то начнет выкидывать фортели, за сорок второй ряд есть кому постоять.

Бизнесмен потянулся вверх и нажал кнопку у себя над головой.

Серж вытянул шею и обвел взглядом салон.

— Интересно, кто тут из них террорист? В принципе им может оказаться любой… — Серж на минуту замолк и посмотрел на соседа слева. — Может, вы?

— Господи, нет.

— Они бы никогда не заподозрили в вас террориста с таким животом. Ну кто еще, кроме вас! И если это действительно вы, вам придется сказать, что это не вы, и не нужно ничего объяснять. Я не стану ставить вас в неловкое положение дальнейшими расспросами.

Серж улыбнулся соседу.

Сосед нервно улыбнулся в ответ.

— Итак, — спросил Серж. — Это вы?

К ним подошла стюардесса и отключила кнопку вызова над средним сиденьем.

— Чем я могу вам помочь?

— Мы тут оба довольно крупные мужчины, — произнес бизнесмен. — Я хотел бы узнать, не осталось ли в салоне свободных мест.

— Извините, сэр. Но все места заняты.

Стюардесса ушла. Серж покачал головой.

— Я вам удивляюсь.

— Но я подумал, что…

Серж поднял руку, не давая ему договорить.

— Не надо мне ничего объяснять. Похоже, я ошибся относительно вас.

Он потянулся к нагрудному карману и медленно вытащил расческу.

Бизнесмен закрыл лицо органайзером.

— Нет, прошу вас, не надо!

Серж принялся расчесывать волосы.

— Вы такой отзывчивый человек. Вы пошли мне навстречу, когда увидели, что мне некуда вытянуть ноги. Какое участие с вашей стороны.

Сосед осторожно опустил органайзер и бросил взгляд вправо.

— Мне действительно крупно повезло, что мне досталось именно это место, — продолжил Серж. — Перелеты от моря до моря все равно что тотализатор.

Серж потянулся к нагрудному карману и вытащил оттуда крошечную цифровую камеру.

— Будьте бдительны, — шепнул он краешком рта, направляя объектив в окно.

— Это еще зачем? — удивился бизнесмен.

— Потому что это недозволенный электрический прибор… Черт!

Редондо-Бич

Обдуваемый легким ветерком, желтый «малибу» катил вдоль побережья.

— А вот и он самый, — сказал Педро.

Форд свернул на Каталина-авеню и вскоре остановился рядом с пляжным домиком площадью как минимум десять тысяч квадратных футов. Прибывающие авто встречали швейцары в белых балахонах. Вскоре друзья очутились на кухне. Повсюду горели свечи. Еще больше было белых балахонов. Рядом гудел какой-то прибор. Это блендер готовил пюре. Народ кидал в него экологически чистые овощи и ЛСД.

Форд подошел к Педро.

— Зачем им понадобились белые балахоны?

— Это штаб-квартира одной секты. Той самой, что ждет парада семи планет.

— А почему нас сюда пустили?

— Неделя открытых дверей.

Форд переходил от одной группы к другой, пока наконец не оказался в дальней части дома. Здесь он облокотился на перила веранды. Слева какой-то мужчина в белом балахоне что-то повторял речитативом и играл на ситаре. Слева — другой, тоже в белом, налегал на пиво. Вытерев пену с края пластикового стакана, он протянул его Форду.

— Не желаешь вступить в наше братство, известное своими добрыми делами во благо нашего штата?

— Я не собираюсь вступать ни в какие секты, — ответил Форд.

— Ошибаешься. Мы никакая не секта.

— Я читал про вас в газетах. Постоянная промывка мозгов…

— Эти слухи распространяют про нас католики. Они терпеть не могут, когда кто-то составляет им конкуренцию. Хочешь, я расскажу тебе, что такое настоящая секта?

— А как насчет кастрации?

Тип в балахоне вновь принялся налегать на пиво.

— Газеты хлебом не корми, дай написать про нас очередную гадость. Будто мы только и делаем, что себя кастрируем. Вот ты читал, например, про то, что мы каждое лето убираем мусор на подшефном участке автострады?

— Нет.

— Вот и я о том же. Попробуй, если хочешь, временное членство. Две недели, никаких обязательств. Не понравится — уйдешь.

— Надеюсь, за эти две недели меня не заставят себя кастрировать?

— Ну, ты, я гляжу, зациклился, — ответил тип в балахоне. — Расширь свое сознание…

Педро прошел мимо них со стаканом пива. Он тоже вел разговор с фигурой в белом.

— …в общем, плотник подпиливает болты на подъемном мосту…

Форд посмотрел на брошюры, которые ему только что сунули в руки.

Тип в белом балахоне вновь налег на пиво.

— У нас многоуровневая структура взносов. Мы живем в этом доме, нас тут организованно кормят. Но если отказываешься от завтрака, тебе полагается скидка. Некоторые ребята любят подольше поспать…

К ним подбежал Марк с мобильником в руке.

— Только что позвонил Даллас. Нам пора.

Холмби-Хиллз.

— Послушай, что не так с народом на этой вечеринке?

— Ты что имеешь в виду? — не понял Педро.

— Почему они все такие депрессивные?

— Потому что хозяин не разрешает принимать наркотики в его доме.

— А чего так?

— Потому что он сам наркоторговец.

Уандерленд-авеню.

Форд сунул голову между створками дверей.

— Матерь божья! Кто же здесь живет?

— Профессиональные родители юных дарований, — ответил Педро. — Двое детей снимаются в сериалах.

В такой бедлам Форд угодил впервые. В каждой комнате на полную мощность орет стерео. Гвен Стефани вырубилась под «Ред хот чили пепперз». Народ ширяется без стеснения. Куда ни глянь — кто-то валяется без чувств. Кто-то выстрелил в потолок.

— В честь чего вечеринка? — поинтересовался Форд.

— Она снова беременна. В честь будущего младенца.

Форд кое-что заметил в другом конце комнаты. Мел Глик направлялся наверх, словно пожарник, перебросив через плечо бесчувственную блондинку. Иэн поднимался следом, неся аптечку и «полароид».

— Почему никто не пытается их остановить?

— Потому что все понимают, что происходит, — ответил Педро.

— И что происходит?

— Сделка.

Они вышли на балкон. И вновь Форд поразился виду. «…Город Ангелов, такой же одинокий, как и я…» Он вновь повторил ошибку, перегнувшись через перила, и отпрянул назад.

— В чем дело? — поинтересовался Педро. Форд несколько секунд растерянно моргал.

— В голове не укладывается, как они строят эти дома. Главное, чем выше, тем непонятнее, на чем они держатся.

— В таком случае тебе нужно непременно взглянуть на тот, что за углом. Он даже не пристроен к горе. Держится на одной свае.

— Точно такое место есть в «Подставном теле», — ответил Форд. — Там еще Крейг Уоссон подсматривал за Мелани Гриффит в подзорную трубу.

— Так это и есть тот самый дом.

Стены сотряслись от какого-то грохота.

Форд посмотрел наверх, где мигали красные огни. Прямо у него над головой проплыло брюхо гигантского авиалайнера, заходившего на посадку.

Две тысячи футов над Лос-Анджелесом

Серж, припав к окну, пел.

— Я лечу в Лос-Анджелес… у меня с собой лишь пара ключей…

Он повернулся к бизнесмену.

— Не волнуйтесь, единственные ключи, которые у меня есть, подходят к дверным ручкам.

Бизнесмен сделал вид, будто читает журнал.

Серж склонился над его столиком, на котором лежала развернутая карта Соединенных Штатов. Через всю страну, от Тампы до самой границы между Аризоной и Калифорнией, протянулась пунктирная красная линия. Серж снял с маркера колпачок и добавил пять штришков до побережья.

— Уже почти долетели, — сказал он и вернул на место колпачок. — Помните, что я говорил, когда мы пролетали над Нью-Мексико? Про крылья, груз в трюме и усталость металла? Думаю, мы все-таки сумеем сесть.

Коулмен постучал бизнесмена по левой руке и предложил миниатюрную бутылочку водки.

— Не хотите глоточек?

— Благодарю.

Серж ободряюще похлопал бизнесмена по правой руке.

— Главное, помните вот что: большинство аварий происходит в пределах первых пяти минут после взлета или пяти минут до приземления. Мы пока еще на приличной высоте. Лучше всего не думать про запах топлива. Помните любительские съемки катастрофы на взлетно-посадочной полосе в Сиу-Сити? Лично я спасаюсь тем, что твержу себе: «Думай о приятных вещах. О плюшевых мишках, добрых феях, о леденцах с марихуаной…»

Кто-то похлопал бизнесмена полевой руке. Коулмен указал на початую бутылочку водки на столике перед ним.

— Вы будете свое допивать?

— Пейте, если хотите.

— Спасибо.

Хлопок по правой руке.

— Я уже вижу диспетчерскую башню! Нам осталось только не грохнуться при посадке… Триста футов… двести. Вы — Моцарт. Я — Жанна д’Арк… Черт вас побери, Моцарт, вытащите меня отсюда!

Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы и подкатил к зданию аэровокзала. Пассажиры начали дружно подниматься с мест, доставать вещи с полок. Серж вынул свое барахло из карманов в спинках передних сидений и вновь переложил все в сумку.

Бизнесмен не шелохнулся.

— Мудрое решение, — прокомментировал Серж. — К чему дергаться? Пусть эти ненормальные устраивают давку. Лучше расслабиться, подождать, пока все не выйдут, а потом не спеша, прогулочным шагом выйти отсюда. Я бы тоже так поступил, но, увы, дела не ждут…

Бизнесмен остался сидеть в кресле до тех пор, пока салон не покинул последний пассажир. Колонну замыкали Серж и Коулмен. Выходящих у трапа благодарила шеренга улыбающихся пилотов и стюардесс. Коулмен зацепился за порожек двери и буквально скатился в «гармошку». Стюардессы и пилоты поморщились. Вслед за ним из салона появился Серж, который принялся энергично пожимать всем руки, благодаря за невиданный героизм перед лицом грозящей опасности.

Наконец и эта парочка скрылась в здании аэровокзала.

Бизнесмен открыл мобильник и нажал нужные кнопки.

— Алло?.. Да-да, только что сели… Нет, перехватывать не нужно… Главное, не упускайте из поля зрения… Потому что я видел первую страницу письма… А теперь держите покрепче шляпу, вы не поверите, что я вам сейчас скажу…

Глава 16

Международный аэропорт Лос-Анджелеса

Прокат автомобилей. Слой нового, блестящего асфальта и люминесцентная оранжевая разметка. Время — несколько минут после двух часов ночи. Внутри скучающий от безделья клерк плюс уборщик, вытирающий шваброй пол возле туалета.

К прокату подъезжает автобус. Двое клиентов с красными от бессонной ночи глазами проходят внутрь. Пустой автобус направляется назад к зданию аэровокзала.

И вновь могильная тишина. Прокат живет в том же ритме, что и аэропорт. То звенящая тишина, то оглушающий рев двигателей. Серж развернул первую страницу дедова письма. Через всю его нижнюю часть протянулись написанные разным цветом цифры — всего десять. Серж положил письмо на полку телефона-автомата, расположенного рядом с крытой автобусной остановкой.

Через дорогу от них высилось здание отеля «Рамада». На каждом этаже, кроме первого, имелся балкон. На самом верхнем этаже возле перил стояла высокая женщина в ветровке с мощным биноклем в руках, направленным на стоянку проката, и вела наблюдение за силуэтом мужчины в яркой рубашке с тропическим орнаментом. Он стоял возле телефона-автомата рядом с крытой автобусной остановкой и засовывал в него монетки.

Серж поднес к уху трубку и набрал номер. Он не сводил глаз с двух фигур у стойки — усталого бизнесмена, который пытался получить автомобиль поприличнее, и какого-то идиота с доской для серфинга. Наконец в трубке раздались гудки. Серж прикрыл одно ухо: над головой с ревом пронесся очередной «Боинг-747».

На балконе отеля «Рамада» зазвонил мобильный телефон. Женщина с биноклем ответила на звонок.

— Алло?.. Серж?.. Да, мы еще здесь… Полчаса… У тебя есть ручка, чтобы записать?.. Девятнадцать-одиннадцать, Вест-Олив… Там у стойки тебя будет ждать записка…

Рев двигателей заглушил разговор. Серж вновь прикрыл второе ухо, глядя, как у него над головой на посадку заходит очередной авиалайнер.

— Ну ладно, до скорой встречи…

Женщина нажала кнопку отбоя и вновь подняла бинокль. И пока Серж шагал через всю стоянку к парковочному месту под номером 28, она провожала его взглядом.

Серж забросил сумку на сиденье красного «крайслера-себринга», спидометр которого показывал всего пятьдесят две мили пробега. Коулмен уже успел плюхнуться на пассажирское сиденье. И вновь над головой раздался рев двигателей.

Женщина на балконе отеля «Рамада» проводила взглядом «крайслер», выезжавший со стоянки.

Другой балкон, двумя этажами ниже; еще один бинокль. Этот принадлежал мужчине в темном костюме и узком черном галстуке. Мужчина говорил в телефонную трубку:

— Пост номер два, вызы…

— Все нормально.

Человек в темном костюме пронаблюдал, как «крайслер» выкатил с автостоянки и влился в поток машин. Окуляры бинокля вновь переместились на стоянку проката автомобилей. Оттуда вырулил черный «гранд-марки» и устремился в том же направлении. «Марки» вырулил на левую полосу и догнал «крайслер» у светофора.

Женщина на верхнем этаже отеля «Рамада» вновь набрала телефонный номер.

— Только что заметила черный «гранд-марки». Похоже, у них прикрытие… Верно… В действие вступает план «В».

Серж свернул на восток, на Манчестер-авеню. Теплый ветер ерошил ему волосы. Коулмен сидел, пригнувшись, пытаясь раскурить «косяк». Серж тоже наклонился и вставил свой «iPod» в специальное гнездо, чтобы можно было передавать сигнал через радиоприемник.

«Гранд-марки» катил на один квартал позади них, по той же полосе, с той же самой скоростью.

— Что за чертовщина, — произнес водитель. — Они заняли всю дорогу.

Серж поднял голову.

— Момент, которого мы ждали всю нашу жизнь, наступил!

Коулмен выпустил огромное облако дыма.

— Что?

— Звуковая дорожка! Специально для Лос-Анджелеса.

Серж переключил кнопку в нужное положение.

— Я угрохал несколько недель, подбирая мелодии для этого случая, чтобы нам с тобой зарядиться энергией.

Он нажал на кнопку воспроизведения, и прибор поставил на максимум громкость. «Крайслер» свернул налево, на Осадж-авеню.

«Почему здесь, в Лос-Анджелесе…»

«Гранд-марки» свернул вслед за ними. Пассажир нажал на кнопку переговорного устройства.

— …все еще едем следом… на Восемьдесят третьей опять берем влево…

Пассажиры «крайслера» покачивали головами в такт музыке.

— Я и забыл, когда в последний раз слушал эту песню, — сказал Коулмен.

— Ты не один такой, — успокоил его Серж.

«Жить и умереть в Лос-Анджелесе…»

Пассажир в «гранд-марки» снова поднял микрофон.

— Только что опять свернули налево. Ничего не понимаю. Мы вновь едем в направлении аэропорта.

— Возможно преследование, следите за обстановкой на дороге, — донеслось из радио. — Замедлите ход. Этот парень про…

— Куда мы едем? — поинтересовался Коулмен.

— Понятия не имею. Мне кажется, я несколько раз свернул не туда… Погоди. Опять Манчестер.

Они свернули на автостраду. Серж указал куда-то влево.

— Внимание. Сейчас будет достопримечательность. «Пончики Рэнди». Можно увидеть в фильме «Кубарем в ночи», когда Джефф Голдблюм едет в аэропорт в самом начале картине.

— Вижу! — воскликнул Коулмен. — Там на крыше дома гигантский пончик.

— Это он.

— Точно! Черт! Ну и занесло же нас!

«Крайслер» подъехал к светофору и сбросил скорость на красном свете, однако в последнюю секунду вырулил в обратную сторону.

— В чем дело? — удивился Коулмен.

— Там был круглосуточный супермаркет, — ответил его спутник. На светофоре зажегся зеленый. Серж проехал квартал и подкатил к автостоянке. — Сейчас вернусь.

Спустя минут десять он вышел из магазина с прозрачной канистрой емкостью в один галлон. На канистре красовались красная предостерегающая этикетка и череп с перекрещенными костями.

— Открой-ка капот.

Коулмен пошарил рукой под приборной доской и потянул рычаг. Капот мгновенно открылся.

— Держи покрепче, — велел ему Серж и, обойдя машину, нащупал второй рычаг.

На другом конце автостоянки застыл черный «гранд-марки».

— Какого черта он там химичит?

Водитель пожал плечами и вновь поднес к глазам бинокль.

— Что ты там химичишь? — поинтересовался Коулмен.

Серж открутил крышку с пластмассового бачка рядом с аккумулятором и принялся заливать в него жидкость из канистры.

— «Суперочиститель Сержа».

— Это что еще такое?

Серж вновь закрутил крышку на пластмассовом бачке, захлопнул капот и, вернувшись на место, показал Коулмену канистру.

— Соляная кислота?

— Лучшее средство для очистки ветровых стекол, — пояснил Серж. — Мне нужна стопроцентная видимость.

Коулмен загасил окурок.

— Мне лично все равно. И вообще, чем тебя не устраивает обыкновенный стеклоочиститель?

— Оставляет после себя пленку, — ответил Серж. — Едва заметную глазу дымку, которую большинство людей не замечают. Но мне в моих очках для рыбной ловли она видна. А стоит мне ее заметить, как ничего другого я больше не вижу. Не говоря уже о насекомых. Если они налипли, то труба дело. Вылей на них хоть целую цистерну обыкновенного стеклоочистителя, все равно останутся грязные точки. Обязательно будут заметны на фотоснимках, которые я делаю, сидя за рулем.

Коулмен подался вперед.

— Ты прав, я вижу грязные точки.

— А теперь мы их того, — ответил Серж и включил режим мойки ветрового стекла. Тотчас брызнули струйки, заработали дворники.

— Точно. Их больше нет, — констатировал Коулмен.

— Работает безотказно. Обычно этой гадостью растворяют бетон. Вот почему так важно соблюсти нужную пропорцию с водой. Стоит перелить — и того гляди, разъест стекло.

— Тут на канистре целая страница всяких предупреждений.

— Специально для кретинов. Вроде тех, что распыляют над едой освежитель воздуха.

— Понятно, — вздохнул Коулмен и потер руку. — На меня тоже брызнуло. Черт, как жжет!

— Главное, не три, — успокоил его Серж и отключил струйки. — Не то будет еще хуже. И не вздумай плевать. Лучше, чтобы нейтрализовать кислоту, сбрызни уксусом.

— Где я тебе возьму уксус? У меня с собой его нет.

— Понимаю, что нет. Надеюсь, тебе не слишком дорог этот участок твоей кожи?

— А что, останется метка на всю жизнь?

— К сожалению.

— Серж!

— Я слышал, длинные рукава снова входят в моду.

Они покатили дальше. Серж надел очки для рыбной ловли.

— Вперед и с песней.

— Серж, но ведь на дворе ночь.

— Мы в Лос-Анджелесе. Здесь народ не снимает солнечные очки даже ночью.

«Крайслер» сделал пару левых поворотов. Черный «гранд-марки» держался на расстоянии метров двадцати сзади. Серж устремился ко въезду на автостраду, но неожиданно резко нажал на тормоз.

Коулмен полетел вперед.

— Что случилось?

Серж указал куда-то рядом с машиной.

— Черт, забыл, что здесь у них в Калифорнии на развязках стоят светофоры.

— Во дают!

— Здесь совершенно иная жизнь. У них на автострадах светофоры, у нас пятна краски.

— Пятна?

На светофоре зажегся зеленый свет. Серж надавил на газ.

— У нас во Флориде, куда ни поедешь, все развязки заляпаны цветными пятнами. Впечатление такое, будто народ кидался воздушными шариками с голубой краской. На самом деле здесь просто проехали гангстеры, после того как взяли банк. В пачках денег спрятаны пакеты с краской, и как только их начинают вскрывать, они начинают взрываться, а потом, чтобы избавиться от улик, это месиво из краски и денег выбрасывают в окно машины.

— Ты серьезно?

— А ты как думал? Согласно статистике, грабители предпочитают отделения банков, расположенные неподалеку от автострад. Это дает им возможность быстро скрыться с места преступления. Как и все другие жители нашего штата, я годами видел синие отметины на дорогах, но и не подозревал, что это. А стоит догадаться, как начинаешь замечать их повсюду — от Майами до Джексонвилля и Пенсаколы. Они повсюду, отчего в голову лезут вопросы. «Черт, что здесь такое творится, когда меня нет? Наверное, лишь по чистой случайности мы никогда не сталкивались?» Ответ разумеется, таков: да, по чистой случайности.

— Страшно подумать, что эти люди ездят по тем же дорогам, что и мы, — задумчиво произнес Коулмен. — Может, нам стоит перебраться в более тихое место?

— Это куда?

За их спиной на развязке вновь зажегся зеленый свет. «Гранд-марки» въехал на автостраду.

— Не знаю, — признался Коулмен. — В принципе можно переехать сюда. Тепло. Да и красиво вокруг.

— Ты, случаем, не того? — спросил Серж. — Если у нас преступность, то в Калифорнии куда ни глянь — сплошные катаклизмы. Землетрясения, оползни, лесные пожары, законы, которые требуют, чтобы буквально на всем были предупреждения, что эта штука может тебя убить, морские львы, которые терроризируют местных жителей, сторожевые собаки размером с бизона, магазины, где торгуют дизайнерскими клизмами, вечные перебои с электроэнергией, плюс губернатор и его супруга, в головах у которых не осталось серого вещества — все усохло.

— Зато тут у них по крайней мере нет преступности.

— Есть, и еще какая! Не чета нашей, — возразил Серж. — Просто шика больше, вот и все. Согласен, звезды трубят на весь мир, мол, они все такие правильные, такие законопослушные, что спят и видят тихую, спокойную жизнь. А потом напиваются и разбивают свои тачки или устраивают разборки в косметических салонах. Если тебе этого мало, что скажешь на то, что у них у всех имеется незаконное оружие? Ты наверняка по наивности узришь здесь противоречие, потому что все до единого выступают за ужесточение законов о владении оружием. Правда, тебе на это скажут, что постоянно сталкиваются с угрозой для жизни, какая и не снилась другим людям. И они правы: со стороны других звезд.

— Помнишь, когда Грейс Слик [1] наставила пистолет на депутатов?

— О чем я и говорю, — отозвался Серж. — Репортеры до хрипоты кричали, что, мол, она была обторчавшись. Ну и что, скажу я. Такая у нее работа. Лично меня мучает другой вопрос: что делала Грейс Слик с «пушкой» у себя дома? Или я чего-то недопонимаю? Отупел и теперь никак не могу врубиться?

— Серж. — Коулмен обернулся назад.

— Что?

— Мне кажется, за нами хвост.

— У тебя паранойя.

— Да нет же, говорю тебе. «Гранд-марки». Ты посмотри, как он лавирует между машинами, чтобы только не отстать от нас.

Серж бросил взгляд в зеркальце заднего обзора.

— Вижу. Наверное, второй такой же ненормальный с восточного побережья. Сейчас разгонюсь и попробую оторваться.

И он с силой вжал в пол педаль газа. Восемьдесят миль, девяносто…

Пассажир в «гранд-марки» ткнул вперед антенной радиомикрофона.

— Черт, они нас уделали.

— А вот и нет.

— Ты взгляни. Один из них пялится на нас. Ага, поддали газа.

— Тогда и мы поддадим.

— А разве тем самым мы не выдадим себя еще больше?

— Нет. На фривеях все только и делают, что обгоняют друг дружку. Вот и мы вырулим на другую полосу и тоже их обгоним. Пусть они подумают, что мы такие же лихачи, и успокоятся. А потом спустя какое-то время мы сбросим скорость и пропустим их вперед, а сами встанем им в хвост.

Серж продолжал жать на газ.

— Ну как, оторвались?

Стрелка спидометра застыла на отметке сто миль в час.

— Нет, но они пробуют вписаться в соседнюю полосу. Пытаются обогнать нас. — Коулмен вновь обернулся назад. — Похоже, ты был прав. Это лихачи.

Серж вновь бросил взгляд в зеркало заднего обзора и в глазах его блеснул азарт.

— Знал бы кто, как я ненавижу лихачей! А ведь по этим дорогам ездят семьи с детьми… У меня идея.

— Какая?

— Сейчас увидишь, — ответил Серж. — Но сначала мне нужно сбросить скорость до разрешенного максимума.

Пассажир в «гранд-марки» вновь ткнул вперед антенной радиотелефона.

— Ты был прав. Они пытаются сбросить скорость. Вряд ли они заподозрили нас.

— Я ж тебе говорил.

Серж перевел взгляд в боковое зеркало.

— Думаю, тебе лучше пристегнуться. Потому что сейчас нас слегка тряханет.

— Черт, этого еще не хватало.

Серж потянулся к сумке, что стояла у его ног.

— Коулмен, держи вот это.

— Видеокамеру?

— Тебе известен маневр, которому учат в полицейской академии на курсах вождения? — спросил Серж. — Это когда нос полицейской тачки направляют в задний бампер, и тогда машина, которую ведет предполагаемый преступник, начинает вертеться волчком. В конце концов она слетает в кювет, и водителя берут, что называется, тепленьким.

— Показывали в новостях, — отозвался Коулмен. — Легавые еще все записывают на автоматическую видеокамеру.

— Вот и я о том же. Ты будешь снимать, — ответил Серж. — Глядишь, твои кадры попадут на Си-эн-эн.

Коулмен включил видеокамеру и прищурился в видоискатель.

— И ты собираешься совершить такой маневр?

— Нет, я собираюсь продемонстрировать миру свой собственный — суперманевр Сержа, — ответил он и вновь посмотрел в зеркало. Расстояние между машинами составляло ярдов двести и неуклонно сокращалось. — Коулмен, будь другом, проверь, что там говорится в документах об условиях проката этой тачки. Они в бардачке.

— Но ведь я держу видеокамеру.

— Ты видишь, что я делаю? — отозвался Серж. — Мои руки заняты, в отличие от той, которая у тебя свободна.

Коулмен пошарил в бардачке и нащупал пакет документов.

— А что, собственно, я ищу?

— Проверь, стоит ли галочка рядом с пунктом «застраховано в случае столкновения».

— Господи Иисусе! — воскликнул Коулмен. — Ты обратил внимание, сколько они могут содрать за галлон топлива, если ты вернешь им машину с полупустым баком?

— Читай дальше.

— Не торопи, дай разобраться. Здесь столько всякой хрени понаписано. В одних клетках стоят галки, в других не стоят. Ага, столкновение! Вот оно! Галка стоит.

— Тогда вперед и с песней! — Серж вел машину, впившись глазами в боковое зеркало. Четыре длины машины, три, две… — Ага, еще совсем чуть-чуть. Детки, идите к папочке…

Одна длина машины, половина длины…

— Вперед! — Буквально в последнюю секунду Серж резко вырулил на соседнюю полосу перед черным «гранд-марки». Он ловко работал ногами — левой жал на тормоз, правой — на газ.

Пассажиры черного «гранд маркиза» переполошились.

— Что за чертовщина! Что он делает!..

Машины стукнулись бамперами, и «крайслер» устремился вперед.

— Ты снимаешь? — спросил Серж.

— Снимаю, — ответил Коулмен, держа в кадре вторую машину. — У них возникла небольшая проблема — не могут разогнаться до восьмидесяти, мешают сработавшие подушки безопасности..^ Вот это да! Они нырнули сквозь заграждение!

— Снимай, пока не увидишь пламя.

— Уже вижу.

Наконец Коулмен обернулся и выключил камеру.

— Бедолаги. Не повезло так не повезло.

— Нечего было превышать скорость.

Коулмен вновь принялся изучать пакет сопроводительных документов.

— Серж, у меня вопрос. Про тот самый пункт, где стоит галочка. Что означают слова «отказ от прав»?

— Почему ты мне сразу не сказал, что там написано «отказ от прав»?

— Но ведь ты спросил меня, стоит ли там галочка.

— Это значит, что я отказался от страховки. Теперь придется сообщить в полицию, будто тачку у нас украли. Или, может, проще столкнуть ее с обрыва?

«Голливудский сплетник»

Бюджет картины бьет все рекорды

Голливуд. Согласно полученной по неофициальным каналам секретной копии сценария картины «Все, что блестит», легендарный кинорежиссер Вернер Б. Потемкин планирует самый хитроумный, самый дорогостоящий и опасный финал за всю историю кино.

Никто пока не рискнул назвать даже примерных цифр окончательной суммы расходов на финальную сиену. Однако все соглашаются с тем, что она, несомненно, увеличит общий бюджет картины до рекордной отметки.

Осведомленный источник, который согласился дать интервью на условии денежного вознаграждения, рассказал о широкомасштабных съемках, в которых предполагается сплавить воедино сиены из самых знаменитых, ставших классикой Голливуда картин, которые в свое время получили «Оскара». Это такие шедевры, как «Касабланка», «Лоренс Аравийский», «В порту», «На север через северо-запад» и «Оклахома!».

Однако куда более амбициозной представляется техническая сторона проекта. Предполагается объединить высадку на Звезде смерти и расступившиеся воды Красного моря, что требует от создателей фильма в высшей степени изощренных инженерных решений хотя бы по той причине, что Потемкин наотрез отказался использовать уменьшенные модели и компьютерную графику.

Согласно тому же конфиденциальному источнику на съемочной площадке номер 19 предполагается заполнить водой бетонный бассейн объемом два миллиона галлонов, который остался от съемок фильма про пиратов. «Единственная разница в том, что мы намерены задействовать настоящих каскадеров с аквалангами».

Олив-авеню изгибается на север, протянувшись через весь Бэрбэнк. Там она становится широкой и прямой — этакий коридор из высоких пальм, перегороженный в самом конце отвесными горными склонами.

Серж доехал до дома номер 1600, проверяя на ходу адреса. Наконец впереди, на расстоянии квартала, замаячила старомодная вывеска.

— Коулмен, вот она! У меня аж мурашки по коже пробежали!

— Вон тот мотель?

Серж вырулил в ворота «Сафари инн».

— Это здесь жена Джима Ловелла уронила обручальное кольцо в сливное отверстие душа в фильме «Аполлон-13». Кристиан Слейтер и Патриция Аркетт останавливались здесь ’ в фильме «Настоящая любовь».

Серж выскочил из машины и бросился к стойке портье.

— Серж Стормс. Для меня нет секретных сообщений?

Клерк несколько мгновений разглядывал его, после чего принялся заглядывать в деревянные ячейки на стене. Обнаружив в одной из них клочок бумаги, он протянул его Сержу. Серж выбежал вон.

На улице его поджидал «крайслер». Пустой. Серж обвел взглядом автостоянку.

— Коулмен!

Раздался гудок клаксона. Затем скрип тормозов.

— Эй, смотри, куда прешь!

— Прошу прощения! — Коулмен застыл на разделительной линии. Он так и стоял с жестянкой в руке, потягивая пиво, а мимо него с обеих сторон со свистом проносились машины. Ага, кажется, путь свободен. Коулмен бегом преодолел оставшееся расстояние и подошел в машине.

— Привет, Серж!

— Коулмен, что ты себе позволяешь?

— На той стороне магазин, а мне хотелось пить.

— Пить! Нас с тобой ждут дела. — Серж развернул листок и стал читать. Дочитав, сунул листок в карман и быстро прошел через всю автостоянку, проверяя номера на дверях мотеля. Наконец, он дошел до самого конца и вновь развернул листок. — Нет, не может быть!

— Чего не может быть?

Серж указал на второй этаж.

— Комната номер 103.

— И что?

— В ней останавливались Слейтер и Аркетт. Ее там разделал под орех Джеймс Гандольфини. Его тогда еще мало кто знал, пока он не снялся в «Клане Сопрано».

— В мотелях комнаты обычно все одинаковые.

— Нет, я могу поклясться.

— Ты знаешь номер их комнаты?

— Нет, но я несколько раз на DVD останавливал кадр. Последняя комната налево по коридору, который образует острый угол с южным крылом.

Коулмен допил пиво.

— Я опять хочу пить.

— Нет, вряд ли это случайное совпадения. — Серж потянулся к машине, чтобы достать свой «сорок пятый». — С чем мы здесь имеем дело?

— Давай лучше сваливать отсюда.

— В записке говорится, что дверь будет не заперта. Иди внутрь и жди встречи.

Серж проверил кольт, дабы убедиться, что магазин полон, после чего засунул его за пояс и прикрыл сверху пестрой гавайской рубашкой.

— Внутренний голос подсказывает мне, что это ловушка. Нас уже внесли в список смертников.

— И ты все равно пойдешь?

— Пойду. Вечно я что-то придумываю. Сам не знаю почему.

Коулмен принялся возиться с ремнем на брюках.

— Жутко жмет. Мне снова не хватает дырочек на ремне.

— А может, и не придумываю. Просто хочется себя проверить. — Серж достал из машины видеокамеру. — Коулмен, оставляю тебя за сторожа. Смотри в оба.

— А зачем тебе камера?

— «Настоящая любовь» — мой любимый фильм, — ответил Серж, проверяя батарейки. — Как я могу такое не снять.

— Я чем-то могу помочь?

— Да! Оставайся здесь и смотри в оба, — ответил Серж. — Сиди в машине, и если кто-то вдруг направится к этому номеру, три раза погуди клаксоном. Нет, погоди. Тогда они тотчас догадаются. Потому что это обычный предупредительный знак. Ну ладно. Давай поступим так. Сначала не гуди. Затем прогуди три раза. Это собьет их с толку.

Не успел Коулмен ответить ему, как Серж уже бежал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Добежав до второго этажа, он прижался к стене открытой галереи и осторожно заглянул за угол. Пока вроде все нормально. Он словно гепард крадучись двинулся по галерее. Комната номер 112, 111, 110… 109! Сжавшись, словно пружина, Серж прыжком переместился по другую сторону двери и потянулся к дверной ручке. Та оказалась не заперта.

Коулмен прислонился к автомобилю, наблюдая за действиями друга. Серж повернул до упора ручку и скользнул внутрь. Забыв о том, что пивная банка давно пуста, Коулмен поднес ее к губам, хмыкнул и попробовал заглянуть в отверстие.

Серж на цыпочках двигался через сто девятый номер. Никого. Он заглянул под кровать и на всякий случай немного пошарил по полу рукой, затем сунулся в стенной шкаф, в душ — везде пусто. Серж установил видеокамеру на комод и посмотрел на часы. До назначенной встречи оставалась пара минут. Он присел на край кровати и позволил себе расслабиться. На автостоянке кто-то три раза нажал на клаксон.

Серж тотчас подпрыгнул, взвел пистолет и, пригнувшись, приблизился к двери и взялся на дверную ручку. Осторожно… беззвучно… Затем резко распахнул дверь и, вскинув пистолет, выскочил на галерею. Никого. И вновь тройной сигнал. Он посмотрел вниз на автостоянку.

Коулмен смотрел в его сторону. В руках у него была зажата пивная банка. Правда, он держал ее вверх дном, показывая, что она пуста. Затем он указал на магазин на другой стороне улице.

Серж отрицательно мотнул головой, всплеснул руками и вернулся в номер.

Не успел он закрыть за собой дверь, как из соседнего номера выскочил накачанный чувак с дредами и ударом ноги распахнул дверь. Сержа он накрыл ударом правой руки. Серж подпрыгнул, однако незнакомец наставил на него пистолет.

Серж, словно кобра, нанес молниеносный удар и выбил пушку из рук у нападавшего. Пистолет с клацаньем перелетел по полу через всю комнату, правда, сам Серж при этом на мгновение потерял равновесие, и незнакомец изловчился и нанес ему удар коленом в пах. Серж согнулся пополам, и то же самое колено во второй раз соприкоснулось с его подбородком. Серж пошатнулся и отлетел к туалету.

Он лежал на полу и стонал от боли, пытаясь прийти в себя. Нападавший был как минимум на пятьдесят фунтов тяжелее его, причем вовсе не за счет жира. Незнакомец наклонился, поднял Сержа с пола и словно тряпичную куклу швырнул его сквозь стеклянную перегородку душевой кабины.

Коулмен бросил пустую банку в урну и поплелся назад к машине. Потом поднял голову и посмотрел наверх, на сто девятый номер. Ничего. Он протянул руку в машину и на ощупь покрутил ручку радио, пока не нашел нужную станцию, после чего затянулся окурком «косяка».

«…Голливуд гуляет…»

Трах-тарарах!

Это Серж спиной налетел на огромное, во всю стену зеркало в ванной и приземлился на пол вместе с грудой осколков.

Нападающий обнаружил в углу свой пистолет. Подойдя к Сержу, он приставил дуло прямо к его лбу.

— Попался, приятель. Вот он, момент истины! — С этими словами он взвел курок.

У Сержа все плыло перед глазами, он был весь в крови. Тем не менее он попытался подняться на ноги. Пошарив в нагрудном кармане, медленно извлек оттуда расческу и дрожащей рукой наставил ее на обидчика.

Чувак с дредами усмехнулся.

— А ты, я гляжу, смелый! — С этими словами он засунул пистолет в кобуру под мышкой. — Хочешь, поиграем в игру? Я дам тебе один шанс.

Серж с трудом удерживал руку с зажатой в ней расческой в поднятом положении. Другой он вытер с лица кровь. Чувак с дредами подался вперед, подначивая его.

— Ну давай, покажи, на что ты способен.

Серж выбросил руку. Нападавший с воплем боли отпрянул назад.

— Ааааааа!

Охваченный жаждой мщения он, однако, вновь ринулся в бой. Его кулак угодил Сержу в живот, и тот полетел через всю комнату. Оба приземлились в углу клубком переплетенных конечностей. Борьба продолжалась на полу. Каждый нащупал горло противника и теперь пытался придушить его. Силы обоих были на исходе. Серж устало отвел назад правую руку и нанес противнику вялый удар в челюсть. Тот дернул головой, однако тоже занес для удара кулак. Впрочем, как и у Сержа, удар получился так себе, хиленький. Серж слабенько врезал в ответ, нападавший промазал апперкотом. Соперники еще какое-то время обменивались вялыми ударами, пока, наконец, оба не выдохлись. Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша, не в состоянии пошевелиться. Оставалось разве что вместе, бок о бок рухнуть на пол и привалиться к краю кровати. Спустя минуту Серж выбросил в сторону руку.

Нападающий ойкнул.

Через некоторое время, чужая рука врезала Сержу по щеке.

— Ой!

— Давай передохнем.

— Идет, — согласился Серж.

— Но я все равно не остановлюсь, пока тебя не убью.

— Погоди минутку…

Нападавшему что-то больно уперлось в бедро. До него дошло, что он сидит на пистолете. Он вытащил его из-под себя и, собрав последние силы, уперся дулом Сержу в висок.

— Минута прошла…

— Черт! — выругался Серж. — Говорил я себе, что это западня.

— Чего ж тогда полез в нее?

— Ты, главное, не торопи события, — ответил Серж. — Прежде чем стрелять, скажи мне хотя бы почему.

— Что почему?

— Я пришел сюда в хорошем настроении. Мы с тобой могли бы вместе неплохо повеселиться, а вместо этого ты собрался меня прикончить.

— Предосторожность еще никому не мешала. Ты никакой не Серж, а только притворяешься.

— Я Серж!

— Я что, по-твоему, дурак? Мы, между прочим, вели наблюдение за прокатом машин, когда ты отъехал оттуда со своим прикрытием.

— Каким таким прикрытием?

— А ты вспомни черный «гранд-марки».

— Не было у меня никакого прикрытия.

— Скажи это кому другому. Знаю, мы порушили все твои планы, так что можешь оставить свою игру.

— Погоди секунду, — произнес Серж. — Ты сказал, черный «гранд-марки»?

— Слушай, кончай свою песню, надоело, — огрызнулся чувак с дредами и снова взвел курок.

— Но я клянусь! — воскликнул Серж. — Я могу доказать, что это никакое не прикрытие. Давай я возьму свою видеокамеру.

— Дешевый фокус. Можешь о нем забыть.

— Но что, если я и есть Серж? Ты только подумай, какую ошибку ты совершаешь!

Чувак с дредами задумался.

— Кажется, мне пора лечить голову. Ну ладно, только живо, договорились. Но предупреждаю, одно подозрительное движение и я…

Рукояткой пистолета он приподнял Сержу голову.

Серж встал, взял с комода камеру, перемотал пленку и нажал на кнопку воспроизведения с того места, где их «крайслер» летел по фривею.

— Убедился?

Противник схватил камеру и нацелил на Сержа пушку.

— К стенке!

Серж повиновался. Незнакомец поднес жидкокристаллический экран к самым глазам, чтобы лучше разглядеть картинку.

— Верно, вот она, тачка и… Ого-го! Вот это класс вождения!

Он выключил камеру.

— Убедил, похоже, точно не прикрытие. Но это еще не значит, что ты Серж.

Серж полез в карман.

— Не двигаться!

— Я лишь хочу достать листок бумаги. — С этими словами он вытащил первую страницу письма и протянул ее чуваку с дредами. Чем ниже по строчкам бегали глаза его противника, тем заметнее менялось выражение его лица. Наконец он дочитал до последней строки и оторвал глаза от бумаги.

— О господи! Так ты действительно Серж! Даже не верится. Я ведь мог в два счета замочить тебя!

Дверь в номер открылась, и в комнату вошли еще двое с пистолетами, толкая перед собой Коулмена.

— До сих пор не врублюсь, откуда они взялись, — буркнул тот. — Прямо-таки выросли из-под земли, как тот человек-невидимка, или же у них есть специальная кнопка. Нажал — и вжик!

— Мы прямиком подошли к нему, — пояснил один из вошедших. — Он сидел в машине и курил «косяк». Прятал его под приборной доской.

— Серж, — подал голос чувак с дредами. — Ты уж меня извини. Виноват, перестраховался. — Он поднял телефонную трубку. — Сейчас все уладим. Встретимся снова завтра в полдень. Обещаю тебе, никаких сюрпризов не будет.

— А где?

— У «Пэт и Лорейн».

— У «Пэт и Лорейн»? — переспросил Серж. — Всю жизнь мечтал там пообедать! Слышал, там у них подают ни с чем не сравнимый кофе.

Чувак с дредами улыбнулся.

— Можно подумать, тебе сейчас нужен кофе.

Глава 17

Студия «Вистамакс»

Охранники проверили удостоверения личности. Между съемочными площадками сновали тележки.

Наверху в административном здании на столе перед каждым из братьев лежало по экземпляру «Голливудского сплетника». Газетенка была раскрыта на статье, посвященной потемкинскому шедевру.

— С этим пора завязывать, — произнес Иэн.

— Надо прикрывать лавочку, — согласился Мел.

— Но как?

В коридоре какие-то крики.

— Что вы себе позволяете? Вы не можете просто так ворваться в кабинет…

Дверь распахнулась. Мел задвинул ящик стола и вздохнул.

— Люди разучились стучать.

В кабинет со сжатыми кулаками ворвалась дама — театральный агент.

— Вы, похотливые козлы!

— Я пыталась ее остановить, — промямлила Бетти.

— Вы ее изнасиловали! — орала дама.

— Ладно, — буркнул Иэн. — Вы, Бетти, можете идти.

Дверь закрылась.

— А теперь успокойтесь, — произнес Мел.

Вошедшая особа изрыгала пламя. На ней был оранжевый шарф, а сама она отдаленно напоминала актрису Пенни Маршалл, лишь только волосы более светлого оттенка.

— Даже не надейтесь, что это сойдет вам с рук! Я добьюсь, чтобы вас обоих упекли в каталажку!

— Тише, не надо так, — произнес Мел. — Давайте лучше спокойно все обсудим.

— Сейчас народ привык злоупотреблять словом «изнасилование», — добавил Иэн.

Женщина схватила с пьедестала возле двери абстрактную скульптуру. Иэн втянул голову в плечи. Скульптура ударилась о стену и разлетелась на мелкие осколки.

— Вы, судя по всему, в расстроенных чувствах, — сочувственно произнес Мел.

— Это вы называете «расстроенными чувствами»? Ошибаетесь!

— Одну секундочку, — подал голос Иэн. — А кого, собственно, изнасиловали?

— Можно подумать, вы сами не знаете кого!

Братья заметно растерялись. И это не было притворством. Разве всех телок упомнишь? Вон их сколько!

— Вспомните вечеринку в честь будущего младенца в доме на Уандерленд-авеню, — напомнила им агент. — Элли Стрит! Вот кого!

— А-а-а! — в унисон воскликнули Глики. — Ее!

— Думаю, мы с вами сможем уладить это недоразумение, — заявил Мел.

— Ничего такого там не было, — поспешил добавить Иэн.

— Если и было, то исключительно по обоюдному согласию, — уточнил Мел.

— Она сама к нам пришла, причем пьяная в стельку.

— Мы лишь помогли ей лечь в постель. Или вы бы предпочли, чтобы она свалилась с лестницы и поломала себе руки и ноги?

— Чушь собачья! — заявила женщина. — Вы что-то подмешали ей в бокал. Я слышала про вас много подобных историй.

— Как вы смотрите вот на такое предложение, — произнес Иэн. — Мы дадим ей роль. Даже со словами. Думаю, на первый раз ее устроит пара реплик. Как-никак, это добавит дополнительные баллы в ее резюме. Но это еще не значит, что мы в чем-то признались. Мы идем на уступку исключительно из уважения к вам.

— Ваше имя пользуется авторитетом в городе, — добавил Мел.

— Кстати, не могли бы вы его повторить? — спросил Иэн.

— Герш! — рявкнула дама. — Тори Герш!

— Верно. — Мел повернулся к брату. — Я всегда говорил тебе, что питаю симпатии к Тори. С ней, в отличие от других, всегда можно договориться.

— Кто знает, может, нас с вами ждет большое общее будущее, — добавил Иэн. — Может, вам лучше сразу в юридический отдел? — С этими словами он схватил телефонную трубку. — Я сейчас заранее их предупрежу, чтобы они начали составлять контракт.

— Ах вот, значит, как вы у меня запели! — воскликнула Тори. — Прекрасно! Вот мои условия. Не какая-то там второстепенная роль с парой репликой. А ведущая.

Братья на мгновение примолкли.

— Но это невозможно, — первым подал голос Иэн. — Разве она раньше снималась в кино?

— Будьте благоразумны, — поддакнул Мел. — Небольшая роль с парой реплик — обычная сделка в таких случаях. Если не верите, спросите народ.

— Только не на этот раз! — возразила Тори. Открыв сумочку и вытащив оттуда пачку моментальных фото, она бросила их Мелу на стол: оба брата-близнеца, в чем мать родила, обторчавшиеся до бесчувственного состояния и в самых разных позах. Рядом причиндалы для приема наркотиков.

— Где вы их взяли? — негромко спросил Мел.

— Элли вырубилась, но ненадолго, — ответила Тори. — В общем, ребята, вы облажались. Если вы и подсыпали ей какой-то гадости, то маловато. Она пришла в себя первой. Что скажете? Согласитесь, для непрофессионала снимки очень даже неплохие.

— Ты только посмотри на тот снимок, — посоветовал брату Иэн. — Я бы никогда не смог принять такую позу, даже если бы захотел. Это все подстроено.

— А ты посмотри вот на этот! — возмутился Мел. — С какой стати мне принимать такую позу?

— Ваша Элли Стрит нарочно все подстроила, — сделал вывод Иэн.

— Она воспользовалась нашим беспомощным состоянием, — заявил Мел.

— Итак, на чем мы договоримся? — уточнила Тори. — Ведущая роль или пусть дубликаты этих снимков перекочуют к газетчикам?

Братья прикусили губу.

— Ну хорошо, хорошо, — наконец произнес Иэн. — Только воздержитесь от опрометчивых поступков.

— Пообещайте!

Братья поморщились.

— Произнесите это вслух!

Мел открыл рот, чтобы произнести какое-то слово.

— Э-э-э… ведущая… роль…

Иэн поднял телефонную трубку.

— Соедините меня с юридическим отделом. У меня к ним дело.

Тори перекинула ремешок сумочки через плечо.

— Как приятно, однако, иметь дело с такими покладистыми людьми, как вы.

— Заходите почаще, — ответил Иэн.

Тори вышла. Вошла Бетти.

— Третья линия.

— И кто это? — спросил Иэн.

— Отказывается назвать свое имя. Похоже, японец. Злой как черт.

— Черт, этого еще не хватало, — выругался Мел. — Скажи ему, что нас нет.

— А по-моему, лучше ответить, — возразил Иэн. — Не то их вновь принесет сюда нелегкая, и тогда нам точно не отвертеться.

— Бетти, соедините меня с ним. — Мел потянулся к трубке. — Мистер Йокамура, рад слышать ваш голос… простите, не понял, что вы сказали… Вы слишком громко кричите… Вы видели статью про Потемкина?.. Я только что сам собирался позвонить вам… Очередная газетная утка… Этот город просто наводнен лжецами всех мастей… Нет-нет, ситуация целиком и полностью под контролем…

Полчаса езды от Голливуда, западнее Глендейла

Взятый напрокат «крайслер-себринг» катил в северном направлении по бульвару Игл-Рок. Серж вслух отсчитывал номера домов.

— Четыре тысячи пятисотый, четыре тысячи шестисотый… Ага, вот он! Четыре тысячи семьсот двадцатый!

— Где?

— Вон там, на углу. Огромная вывеска. На ней еще написано, что после одиннадцати здесь подают цыпленка по-мексикански.

— Это и есть заведение «Пэт и Лорейн»?

Серж остановил машину. Коулмен допил остатки пива и тоже вышел на тротуар.

— На вид дыра дырой.

— Прошу выбирать выражения, — укоризненно произнес Серж, хватая видеокамеру и «iPod». — Ты топчешь ногами священную землю. Это все равно что Лурд с его святыми источниками или ясли в Тьюпело, в которые ходил Пресли.

Друзья открыли входную дверь. Заметив их, кое-кто из людей у стойки помахал им. Серж их тотчас узнал. Его лицо озарилось улыбкой, и он помахал в ответ.

— Коулмен, следи за манерами. Это наши будущие друзья.

— Серж!

— Давай к нам, дружище!

— Мы столько о тебе наслышаны!

Серж подтянул поближе стул. Остановился и обвел взглядом зал.

— Где он?

— Пока нет, но вот-вот будет.

Серж принялся снимать на камеру интерьер заведения.

— Вы не представляете, как я взволнован от того, что наконец встречусь с ним! С тех пор как я получил письмо, больше ни о чем другом не думал. Ну, это я малость преувеличиваю, конечно. Мои мысли вечно скачут от одной темы к другой. Казначейство США только что выпустило четвертак с Невадой. Фотоснимки, полученные с космического зонда «Кассини», заставляют ученых в растерянности чесать затылки. Какой шампунь вы ни купите в дешевом магазине, вы никогда не будете им довольны. На сегодняшний день датчане — самый высокий народ в мире. Я уже несколько лет не был в кегельбане.

Серж направил камеру на подставку для пива.

— Итак, это и есть тот самый столик.

— Да, это и есть тот самый столик, — ответил чувак с дредами. — Мы знали, что именно его ты и потребуешь.

Серж отключил камеру.

— А почему его не оттащили от стены?

— Что?

— В фильме, — пояснил Серж, — он стоял на небольшом расстоянии от стены. Помните тот знаменитый кадр, когда камера по кругу обводит все помещение бара? Тогда пришлось даже проложить для нее круговые рельсы.

— Похоже, все, что нам про тебя рассказывали — сущая правда, — произнесла женщина, сидевшая справа.

— Давайте оттянем его от стены, — предложил Серж.

— Успокойся, — произнес чувак с дредами, — только не суетись.

— Ты прав, — ответил Серж. — Я у вас гость. К тому же у меня появилось много новых друзей. А это самое главное в жизни. Пора вести счет, сколько раз мне улыбнулось счастье. Готов поспорить, мы могли бы его слегка…

— Серж!

— Все нормально.

— Ты уверен? — спросил мужчина с конским хвостом. — Потому что в ближайшие несколько дней нас ждут большие события. И я подумал, вдруг тебя заинтересует… Эй, что ты делаешь?

Серж быстро сложил на столе руки.

— Ничего.

— Ты пытался отодвинуть стол от стены.

— Неправда.

— Серж, пойми, это важно. Мы пытаемся провернуть одно дело, и нам требуется помощь. И мы должны быть уверены, что ты с нами.

Серж положил на стол «iPod», присоединил к нему крошечные колонки и включил звуковую дорожку к фильму про Лос-Анджелес.

— Серж!

— Что?

— Ты нас слушаешь?

— Слушаю. Вы что-то там говорили.

«Клоуны справа, паяцы слева…»

— Это, случайно, не группа «Стилерз уилл»? — поинтересовалась женщина, сидевшая с ним рядом. — Помнится, когда я училась в школе, мне эта песня ужасно нравилась.

— Мне тоже, — ответил Серж. — Лучшей звуковой дорожки для фильма не придумаешь. — Серж повернулся к мужчине, что сидел напротив. — Потому стол и отодвинулся от стены.

Спустя пять минут и десять баксов в виде чаевых официантке Серж сидел за отодвинутым от стены столиком и довольно улыбался.

— Ну как, теперь доволен? — спросил тот, что с дредами.

— Я-то да. А вот что мешает тебе? — сказал Серж. — Ну, давай продолжай, что ты там говорил.

— Самое главное — это время и координация действий.

Порывшись в кармане, Серж вытащил сложенный листок бумаги и, расправив, положил на стол.

— Что это? — спросила женщина.

— Кадр из фильма. К сожалению, принтер выдал говенный отпечаток, но для сравнения сойдет и такой. Часы другие, цветочные горшки по обеим сторонам — ну кто бы мог подумать! — те же самые! Некоторые стулья — тоже старые, как эти красные, на которых мы с вами сидим. Шторы — новые…

На улице мимо окон ресторана прошел какой-то человек.

— Серж…

— Одну минутку. Видите вон на той стене? — Он постучал пальцами по отпечатку. — То самое место, как раз над левым плечом Джо Капы, когда он спрашивает мистер?. Пинка, почему тот не дает чаевых? Это единственная деталь, по которой можно определить, что сцена снималась именно здесь…

— Серж…

— Присмотритесь внимательнее. Там над изображением булочки с корицей имеются два черно-белых снимка. Нижний — кадр из фильма «Бешеные псы», верхний — из «черного» триллера 1947 года выпуска, «Рожденный убивать». Для меня это самые веские доводы. Лучшая память о Лоренсе Тьерни, да упокоится его прах с миром.

— Серж…

Звякнул колокольчик. Входная дверь распахнулась.

— Вот он, — указал чувак с дредами. Серж схватил камеру и обернулся.

Глава 18

Студия «Вистамакс»

Съемочная площадка номер 23. В режиссерском кресле мужчина с длинной, неухоженной бородой. На полотняной спинке кресла крупными буквами вышито: «Потемкин».

Через боковую дверь в съемочный павильон вошел мужчина помоложе. Он стряхнул капли дождя с зонтика и повесил на крючок мокрый плащ. После чего сел в кресло первого ассистента режиссера.

— Я думал, мы сегодня снимаем на улице.

— Дождь. Пришлось отказаться от этой идеи.

— Но ведь по сценарию как раз сцена дождя, — заметил ассистент.

— Как можно в дождь использовать дождевальную установку?

— Что нам мешает воспользоваться настоящим дождем?

— Получится неестественно.

Напротив камеры с хлопушкой в руках стоял кто-то из членов съемочной группы. После неимоверных усилий съемочная площадка наконец напоминала съемочную площадку.

— Эпизод четыреста двенадцатый. Дубль шестьдесят седьмой.

Хлоп!

Потемкин поднес к губам мегафон.

— Внимание! Мотор!

Посреди площадки актер сидел в режиссерском кресле.

— Внимание! Мотор!

Элли Стрит обняла главного героя за шею и попыталась поцеловать его. Он оттолкнул ее.

— Все кончено. Причем давно, я просто был слеп и не…

— Неправда, и ты сам это знаешь. После всего, что было между нами…

Актер поднял с пола старый коричневый чемодан.

— Я возвращаюсь в Нью-Йорк. Идет война…

И он зашагал в сторону нарисованной на куске фанеры двери.

— Немедленно поставь чемодан!

— Откуда у тебя пистолет?

— Мне без тебя не жить!

— Стоп! Стоп, кому говорят! — Потемкин вскочил с кресла и в сердцах швырнул на пол сценарий. — Что с вами такое? Вы что, играть не умеете? Вы когда-нибудь снимались в кино?

— Что я не так сделала?

— Ты должна была запороть свою реплику и ввязаться в спор с режиссером. Если и есть во всем фильме эпизод, где я надеялся, что ты сыграешь хорошо, это там, где ты должна была сыграть из рук вон плохо!

— Сэр! — вмешался первый ассистент режиссера. — Но ведь это самое сложное для актера.

— Закройте рот! Думаю, сцена сойдет до того момента, где героиня хватается за пистолет. Включите вторую камеру. Все по местам…

Тори Герш стояла рядом.

— Ну, давай, Элли, ты ведь можешь! — пробормотала она.

— Внимание! Камера!

— Откуда у тебя пистолет?

— Мне без тебя не жить. Пойми, я…

— Стоп! Стоп! — крикнул актер, игравший в фильме режиссера. — Ты что, совсем дурочка? Или ты не в состоянии запомнить элементарную реплику?

— Я стараюсь, как могу!

— Стоп! Стоп! — закричал Потемкин со своего кресла. — И это ты называешь чувствами?

— Мне казалось, они били через край.

— А от тебя требовалось другое — в тебе их столько, что ты уже не знаешь, что это такое — чувствовать. Я этого не вижу. Вместо этого я вижу чувства!

— Мне что, расплакаться?

— Ты меня не слушаешь! Эта сцена про то, как старая студийная система бесчеловечно обращается с людьми. Это самый главный эпизод. Ты больше не в силах терпеть накопившиеся обиды и унижения, и все они разом вырываются наружу. Ты должна убедить зрителей в том, что милая и разумная девушка доведена до того, что способна совершить убийство. Ты хватаешь якобы незаряженный бутафорский пистолет и стреляешь в режиссера. Но в том-то и вся фишка, что в перерыве между дублями ты тайно его зарядила, потому что больше не в силах сносить унижения, ты, безмозглая телка!

Элли подняла пистолет и выстрелила холостым патроном в Потемкина. После чего швырнула пистолет и в слезах бросилась вон со съемочной площадки.

Потемкин растерянно обвел взглядом съемочную группу.

— Неужели она только что выстрелила в меня? Кажется, здесь все до единого посходили с ума.

Губы его затряслись, по режиссерским щекам скатились слезы. Он тоже бросился вон со съемочной площадки, только в другую сторону.

В студии воцарилась гробовая тишина.

Элли Стрит и Потемкин рыдали каждый в своем углу.

Тори Герш закрыла глаза, чувствуя, как надвигается мигрень.

Первый ассистент режиссера поднялся со своего кресла.

— Ладно, на сегодня хватит. Все могут быть свободны.

Киношедевр всех времен и народов «Все, что блестит» давно отстал от графика. Да, собственно, никакого графика и в помине не было. На завтра съемочный павильон номер двадцать три был зарезервирован для репетиции съемок встречи участников реалити-шоу, и съемочную группу Потемкина перевели в семнадцатый павильон. Было решено заново снимать уже отснятую сцену, которую Потемкин с тех пор переписал.

Актеры начали занимать свои места. Тори стояла рядом со съемочной площадкой, обнимая Элли за плечи.

— Ты великая актриса. И не бери в голову, он просто привык орать по поводу и без повода. Иди покажи им класс!

Хлоп! Мегафон снова прижат к губам.

— Внимание! Мотор!

На Элли был облегающий фигуру виниловый комбинезон. Она забросила крюк и отстегнула с ремня набор инструментов. Еще мгновение, и она сняла крышку с атомного взрывного устройства. На жидкокристаллическом дисплее замелькали цифры 1:01, 1:00, 0:59, 0:58… Элли поднесла к зеленому проводу кусачки, затем к красному, желтому, голубому и вновь к зеленому.

— Я тебя не держу, можешь идти, — сказала она, обращаясь к главному герою. — Здесь хватит одного человека.

— Я никогда не покину тебя. Моя любовь к тебе не имеет границ…

— Ты это говоришь лишь потому, что знаешь — за минуту тебе не преодолеть радиус взрыва.

— И поэтому тоже. Как, по-твоему, какой из проводов и есть тот самый?

— Похоже, мне сегодня везет. Обожаю красный цвет. Поцелуй меня!

И они сжали друг друга в страстных объятиях. Камера поехала вокруг влюбленной пары. Герой мял Элли правую грудь. Наконец их губы разъединились. Элли краешком глаза покосилась на сменяющие друг друга цифры. Восемь секунд, семь, шесть…

— Кажется, пора спасать мир…

Элли поднесла к проводу кусачки. Хрясь! Желтый провод перерезан.

— Стоп! Стоп! — заорал Потемкин. — Ты, безмозглая дура! Ты перерезала не тот провод.

— Я забыла, какой нужно, — ответила Элли.

— Но ведь ты только что сама сказала, что красный!

— Это поцелуй виноват. От него у меня голова идет кругом.

Первый ассистент, не вставая с кресла, наклонился к Потемкину:

— Попросим звукооператоров, пусть наложат слово «желтый».

— Нет! Нет! И еще раз нет! Красный и никакой другой. Это метафорический намек на черные времена маккартизма. Кстати, где дежурный электрик?

Пока меняли провод, съемочная группа собралась у кофейного автомата.

Наконец все снова было готово.

— Дайте ее последнюю реплику, — рявкнул Потемкин.

Первый ассистент зачитал по сценарию слова.

— Кажется, пора спасать мир.

— Внимание, мотор!

— Кажется, пора спасать мир, — произнесла Элли и поднесла кусачки к красному проводу. — Черт!

Кусачки провалились внутрь взрывного устройства и вызвали короткое замыкание. Жидкокристаллический дисплей погас. Вверх поползла струйка дыма.

— Стоп! Стоп! Что там за фигня такая случилась?

— Я сломала ноготь, — ответила Элли.

— Черт, неужели можно быть такой идиоткой? Тебя чему-нибудь учили в школе?

Дежурные электрики принялись паять новый дисплей. Вокруг Элли суетились три гримера, старавшиеся приклеить на место сломанного ногтя пластмассовый.

— По местам! — скомандовал ассистент режиссера.

Электрики и гримеры бросились по углам.

Человек с хлопушкой:

— Дубль пятьдесят девять.

— К черту реплики! — заорал Потемкин. — Начинай с того места, где ты перерезаешь провод… Элли! У тебя, часом, не отшибло мозги? Напоминаю, тебе нужно перерезать красный провод.

— Не смейте разговаривать со мной таким тоном!

— Каким хочу, таким и разговариваю, бездарная потаскушка!

Элли и ее партнер заняли места на площадке.

— Внимание! Мотор!

Элли потянулась к взрывному устройству и разом вырвала все провода.

— Стоп! Стоп! Ты что, рехнулась?

Элли схватила бутафорскую пластмассовую бомбу и подняла ее над головой.

— Какого хрена ты задумала?

Элли со всех сил швырнула бомбу об пол. Та разлетелась на мелкие осколки.

— Моя ядерная бомба!

Павильон изображал подземелье гробницы. По полу покатилась одинокая пластиковая шестеренка.

Элли в одном углу. Потемкин — в другом. Тори застыла на месте, открыв рот. Наконец, стряхнув с себя оцепенение, она отрешенно вздохнула и, открыв боковую дверь, шагнула на яркое калифорнийское солнце.

Взятый напрокат «крайслер-себринг» катил в западном направлении по бульвару Голливуд. Позади осталась Аллея славы с ее вечными толпами туристов. Дорога привела в жилой квартал, среди которого то тут, то там были разбросаны мотели старой застройки. Машина свернула на подъездную дорогу, прорезавшую зеленый склон холма. «Хайленд-гарденз».

Серж в очередной раз проверил адрес. Дом номер 7047. Номер им дали без всяких проволочек. Серж понес вдоль коридора чемодан. Стены коридора давно требовали покраски.

— И что нам теперь делать? — спросил Коулмен. Он тащил бумажные пакеты с провизией и пивом.

— То, что нам было сказано в ресторане, — ответил Серж. — Не высовываться до тех пор, пока не настанет нужный момент. Как Мартин Шин, когда он ждал инструкций в отеле «Сайгон».

— Нуты даешь!

— Коулмен! А у тебя есть вкус. Я не знал, что тебе нравится «Апокалипсис сегодня».

— Скажешь! Герой Шина еще напивается там до потери пульса и разносит все к чертовой матери. Классный фильмец.

Они дошли до сто пятого номера. Серж вставил ключ в дверь.

Разделение труда.

Серж занялся книгами и музыкой. Вскоре все было готово.

Коулмен выбросил все ненужное из ванной. Мыло полетело в корзину для мусора. Серж присоединил «iPod» к внешним колонкам и поставил на полную мощность свою коллекцию песен про Лос-Анджелес. Коулмен развернул пластиковые стаканчики, приготовленные в номере для постояльцев, и поставил их стопкой позади крана. Серж подсоединил видеокамеру к телевизору. Коулмен опустил в раковину прохладительные напитки, а рядом полукругом расположил пакетики с орешками и чипсами. Серж разложил по ящикам комода видеокассеты и патроны. Коулмен накрутил «косяков» и приготовил ромовые коктейли.

Серж схватил камеру и, пока приятель трудился, на всякий случай щелкнул его несколько раз.

— Вот уж не знал, что ты можешь быть таким проворным.

— Времени в обрез. — Коулмен на всякий случай нарезал побольше ломтиков лимона. — И неизвестно, что будет дальше. Кстати, что это за музыка?

— Посмертный альбом «Перл». Кавер-версия Криса Кристоферсона Следующий вопрос.

— Почему ты заплатил за номер такие бабки?

— Потому что здесь привыкли обдирать таких любителей истории, как я.

Серж задвинул ящик с носками.

— Сто пятый номер. «Хайленд-гарденз». Бывшая достопримечательность.

Коулмен запалил «косяк». Серж указал на пол.

— Она рухнула лицом вниз в том самом месте, где ты сейчас стоишь. Третьего октября, двадцать шесть лет тому назад.

— Кто она?

Коулмен зажал «косяк» между средними пальцами и, сплетя остальные, поднес руки ко рту, будто собрался свистнуть.

— Ты серьезно или как? — ответил Серж. — Это же номер Джэнис Джоплин!

Коулмен выдохнул огромное сизое облако дыма.

— Я не слишком силен в этих делах.

— Не бери в голову. Я, например, в отличие от тебя, не умею корзинкой сплетать пальцы, когда курю «дурь».

— Ты имеешь в виду «карбюратор»? Это первое, чему учат…

«…Свобода — это когда вам больше нечего терять…»

Коулмен выдохнул очередное облако и уставился в пол.

— Вот так-так!.. Бывает же такое! А как, собственно, все произошло?

— Героин. Той дозой, которой она ширнулась, можно было убить носорога. Затем она вышла в холл за сигаретами, вернулась сюда — и бац, лицом вниз! В общем, каюк. Лицевые кости всмятку. Горничная нашла ее на следующий день в луже крови. Подозреваю, что к этому моменту ее всю облепили мухи. — Серж обвел взглядом комнаты. — Счастливое местечко.

— Серж!

— Что?

— Мне скучно.

— Мне казалось, что от «дури» бывает весело.

— Это если тебе самому уже и без того весело, — ответил Коулмен. — А если скучно, то стоит курнуть, как становится совсем невмоготу.

— Вот теперь и мне невмоготу.

Коулмен нажал кнопку телевизора.

Серж открыл чемодан.

— Что там по ящику?

— Пока непонятно. Очередная реклама таблеток, чтобы член хорошо стоял.

— Никогда не понимал таких вещей, — ответил Серж, вытаскивая из чемодана кипу журналов о жизни знаменитостей. — Вечно нас предупреждают, мол, эрекция может длиться дольше, чем четыре часа. А что, у кого-то бывает меньше, чем четыре, хотел бы я знать?

— Четыре часа? — встрепенулся Коулмен.

— Что тут такого? Разве у тебя…

— Эх, если бы!

— Кроме шуток? — спросил Серж, протягивая приятелю половину журналов.

— Да уж поверь. Я пробовал. — Коулмен раскрыл свежий номер журнала «В контакте». — Вот уж никогда не думал, что у тебя на уме одни бабы.

— При чем тут они. Меня и без них можно демонстрировать народу как музейный экспонат.

— Так вот почему ты не заправляешь рубашку в брюки?

— Обойдемся без лишних вопросов.

Коулмен перелистал страницу.

— Что ты там ищешь?

— Подсказки, — ответил Серж, разворачивая номер журнала «Мы». — Если мы с тобой рассчитываем проворачивать дела в этом городе, нужно держать руку на пульсе звезд. Иначе нас здесь сожрут заживо. Ага, нашел. Сквигги из «Лаверн и Ширли» теперь занимается поисками перспективных баскетболистов. Так-так, посмотрим, какие у него успехи на новом поприще…

— Я тут нашел одну статью, — сказал Коулмен. — «Всегда ли честны выборы Американского Идола? Голосуйте с нами!»

— Анжелина берет с собой на свидание ребенка, — прочел Серж, перелистывая страницы. — Секрет красоты Дианы Сойер.

— Тут написано, что если звезда, выступая в шоу Леттермана, не может связать даже пары слов, значит, виновата «профессиональная усталость», — растерянно произнес Коулмен. — Интересно, что бы это значило?

— Объясняю, — отозвался Серж. — Вот ты, например, любитель и потому страдаешь от непрофессиональной усталости.

— Понял, — буркнул Коулмен.

Серж отбросил журналы в сторону.

— Ну все, пульс измерен. Сплошной идиотизм.

Коулмен тоже закрыл журнал.

— Мне снова скучно.

— Можешь не рассказывать. Сейчас пытаюсь что-нибудь придумать.

Стук в дверь.

Серж мгновенно схватился за пистолет.

— Это еще кто?

Он крадучись преодолел комнату и заглянул в глазок. В коридоре стоял высокий крашеный блондин в серебристом спортивном костюме и темных очках и воровато оглядывался по сторонам. Светлые волосы гладко зачесаны назад.

Серж слегка приоткрыл дверь.

— Что надо?

— Ты Коулмен?

— Нет, не он.

— Все нормально! — крикнул Коулмен из комнаты. — Можешь его впустить.

Серж открыл дверь пошире, и блондин прошмыгнул мимо него в комнату. Серж не стал размышлять, кто это такой и что ему нужно, и тоже шагнул следом.

Коулмен и незваный гость расположились в углу. Деньги перешли из рук в руки. Гость извлек из поясной сумки-кошелька несколько пакетиков.

— Коулмен, — обратился к приятелю Серж. — Ты ведь в Калифорнии впервые. И как тебе удалось так быстро найти нужного человека?

— Считай, что у меня уникальный дар.

Гость извлек из кошелька визитку и сунул ее в руки Сержу. Серж пробежал карточку глазами.

— Так ты тот самый Даллас Рил?

Крашеный блондин расплылся в улыбке.

— Вот это да! — воскликнул Серж. — Я поклонник вашего таланта. На вашем счету шестьдесят фильмов, верно?

— Я впечатлен, — отозвался Даллас. — Обычно люди называют четыре-пять картин…

— Только не я, — ответил Серж. — Я не любитель сразу вскакивать с места. Обычно я остаюсь сидеть и запоминаю выходные данные. Ни за что не уйду из зала, пока не дочитаю, чей был в фильме звук. Кстати, а в чем, собственно, состоят обязанности третьего исполнительного продюсера?

Даллас застегнул молнию на поясной сумке.

— Примерно вот в этом.

Звякнул мобильник. Даллас хлопнул себя по карману.

— Мне пора.

Серж закрыл за ним дверь и вернулся в комнату.

— Ну кто бы мог подумать!

Коулмен принялся раскладывать по тумбочке пакетики. Таблетки, «травка», порошок.

— Эх, снова тоска заела, — вздохнул он. Серж указал на наркотики.

— Погоди, кажется, у меня есть идея! Мы с тобой воссоздадим историческое событие!

— Как так?

Серж отодвинул в сторону стул.

— Смотри почаще канал «Дискавери». Мы с тобой проведем нечто вроде расследования — вдруг окажется, что смерть звезды на самом деле была заранее спланированным убийством?

С этими словами Серж отошел к двери, повернулся и пошел назад, считая шаги.

— То же самое провели в отношении Мэрилин Монро. Бунгало, где она умерла, с тех пор успели снести. Пришлось по старым снимкам воссоздать все как было, причем до мельчайших подробностей — лампы, пепельницы, цвет обоев. После чего провели исследование на предмет всасывания организмом таблеток с ее ночного столика. Ты у нас будешь Джэнис Джоплин.

— И что мне делать? — поинтересовался Коулмен.

— Изобрази передоз. — Серж протянул ему пакетики. — Надо, чтобы ты в течение последующего получаса проглотил как можно больше «колес». Главное, не забывай запивать алкоголем, и чем больше, тем лучше.

— Но ведь ты всегда орешь на меня, когда я так делаю!

— Но ведь сегодня мы проводим расследование. И если мы сумеем доказать, что Джоплин убили, глядишь, нам подкинут на это дело исследовательский грант.

Коулмен плеснул в пластиковый стаканчик рома и схватил пакетик с полосатыми капсулами.

Спустя полчаса Серж помог ему подняться с кровати.

— Вот тебе ключ от двери. Ты должен выйти в фойе. Автомата по продаже сигарет там больше нет, просто дойди до стойки портье и возвращайся назад. — Серж повел по часам отсчет времени. — Самое главное — проверить, сумеешь ли ты самостоятельно вернуться в номер… Нет, Коулмен, не туда, фойе вон там…

Серж вывел приятеля в коридор.

— Я буду ждать…

С этими словами он закрыл дверь.

Новые друзья Сержа вновь встретились в заведении «Пэт и Лорейн». На сей раз без него самого и Коулмена.

— Откуда нам знать, что мы можем на него положиться?

— Я питаю к нему полное доверие. В конце концов он внук Серджио.

— Я не имею в виду доверие. Я говорю о том, можно ли на него полагаться. Это разные вещи.

Серж прильнул к телевизору. На экране «Полуночный ковбой», запущенный с его DVD-плеера. Серж прокрутил только конец, где автобус Ратсо летит в Корал-Гейблз, и посмотрел на часы.

— Интересно, где его носит?

Серж открыл дверь и высунул голову в коридор.

— Куда подевался этот идиот?..

Стон у его ног.

— Эй, что ты здесь делаешь? Хватит придуриваться.

Он схватил Коулмена под мышки и втащил в комнату.

— Похоже на то, что Джоплин все-таки убили. Дела с каждой минутой становятся все интереснее.

Серж опустил бесчувственное тело на ковер, сам опустился рядом и слегка похлопал приятеля по щекам.

— Коулмен! Пора вставать! Думаю, данных достаточно, чтобы сделать окончательные выводы.

Коулмен потихоньку пришел в себя.

— Где я?

— В самой середине расследования, результаты которого потрясут мир. — Серж помог приятелю подняться на ноги. — А теперь самая ответственная часть. Надо, чтобы ты встал вот сюда.

Серж отступил в сторону и окинул Коулмена взглядом с головы до ног, прикидывая рост и вес. После чего сделал короткий шаг вперед и вытянул руки.

— Я готов. А теперь ты должен закрыть глаза и встать руки по швам.

Коулмен повиновался.

— Отлично. Теперь падай лицом вниз.

Коулмен открыл глаза.

— Не буду.

— Не бойся, я тебя поймаю. Честное слово.

— А если нет?

— Ты верующий? Потому что все дело в вере. Доверься своему лучшему другу, и ничего не случится. Главное — душевное спокойствие. Отбрось все сомнения и падай словно на большую, мягкую подушку.

Коулмен закрыл глаза.

— Ну ладно. Но ты все равно лови меня.

Заведение «Пэт и Лорейн».

— И все равно у меня нет стопроцентного доверия к этим ребятам. Что-то с ними не то.

— Например?

— Ты что, ослеп? Тот, который толстый, недоумок, а другой… Хоть убей, не могу взять в толк, что он за тип.

— Но ведь тебе нравился Серджио?

— Не спорю, нравился.

— Помни, чем мы ему обязаны. А перед нами его внук. Уже этого должно быть достаточно.

— Но…

— Что «но»? Серджио тоже был, мягко говоря, странноват, но ведь в конце концов все получилось, как надо.

— Хотелось бы верить, что ты прав.

Серж опустился на колени рядом с Коулменом.

— Запрокинь голову, а не то зальешь кровью весь ковер.

— Но ведь ты сказал, что поймаешь меня.

— Ты не дождался моего сигнала.

— Ты ничего не говорил ни про какой сигнал.

— А зачем про него говорить? Всем известно: обычно бывает сигнал.

Коулмен осторожно ощупал лицо.

— И что ты думаешь?

— Похоже на то, что Джоплин все-таки не убивали.

— Я имею в виду свой нос. Кажется, он сломан.

— Это тебе просто больно. Ты ведь приложился будь здоров как. Зато твой вклад в установление исторической истины не пропал втуне.

— Ты же сказал, чтобы я верил.

— Я не отказываюсь от своих слов, но ты посмотри, сколько вокруг развелось подозрительных сект. Здоровый скепсис еще никому не повредил.

Глава 19

Жилой комплекс «Альто-Нидо»

Пятница. Вечер. Третий этаж.

Комната, полная молодых неженатых мужчин, запах одеколона и зубной пасты. Все собираются в город.

Все, кроме одного. Он в постели.

Голова Педро показалась в вырезе тенниски.

— Форд, почему бы тебе не пойти с нами?

Форд лежит, устремив взгляд в потолок.

— Так нельзя, — обратился к нему Марк. — Мы думали, ты сделал перерыв в работе над сценарием.

— А теперь ты вновь за свое, валяешься в постели по шестнадцать часов в день, — вставил слово Тино.

— А ведь, между прочим, ты ничего не пишешь, — добавил Рей.

— Мы понимаем, что тебе сейчас хреново, — произнес Педро. — Тем более нужно встряхнуться. Развлечься, оттянуться как следует.

— Я раздобыл у Далласа лишнее приглашение, — добавил Тино.

Форд перекатился на другой край кровати и уставился в стену.

— Меня все равно не пустят. Ведь мне пинка дали под зад. Вышвырнули за дверь. Или вы не помните?

— Давайте, ребята, — произнес Марк, посмотрев на остальных.

Все четверо дружно схватили Форда за руки и стащили с кровати.

— Отпустите, кому говорят!

— Ты еще нам потом спасибо скажешь.

Пятеро парней в открытой машине проехали по бульвару Сансет и затормозили у тротуара рядом с заведением под названием «Скайбар».

Вечеринка съемочной группы «Все, что блестит», по случаю «экватора» съемок.

Марк с Фордом заняли позицию рядом с женским туалетом. Мимо прошел официант, и Форд взял у него с подноса два бокала шампанского.

— Форд, ты пьешь? — удивился Марк.

Форд вернул на место пустой бокал. Марк потянулся за вторым.

— Спасибо…

— Оба мои, — сказал Форд и вернул на место второй, тоже пустым.

Устроители вечеринки не поскупились. Шампанское лилось рекой. К друзьям подошел Педро.

— И как вам тут нравится? Даже не верится, что такое бывает.

— Наш Форд пьет, — отозвался Марк.

— Ты серьезно? — не поверил своим ушам Педро.

Форд, уже порядком опьянев, кивнул и, как только мимо прошел официант, схватил с подноса еще два бокала.

— Это все из-за увольнения, — сделал вывод Педро. — Пей, глядишь, полегчает.

Появился Тино.

— Там, случайно, не Элли Стрит?

— Где?

— Возле перил. С ней еще какая-то женщина постарше.

— Наверно, ее агент.

— Пойду поговорю с ней, — заявил Педро.

— Но ведь она кинозвезда! — возразил Тино. — И не мечтай, что она с тобой заговорит.

— Все так считают, — ответил Педро. — Потому и боятся подойти. А потом мы видим их на страницах журналов рядом с полными недоделками и удивляемся, мол, как такое возможно.

— Убедил. Пойду попытаю счастья.

— Но ведь она моя! — запротестовал Педро.

— Что вы не поделили? — поинтересовался подошедший к ним Рей.

— Элли Стрит. Мы хотим к ней подъехать, — ответил Тино.

— Оба сразу?

— Нет. Вот мы и спорим.

— Даже не мечтайте, ребята, — остудил их энтузиазм Рей.

— Педро сейчас объяснял нам свою теорию.

Вспышки блицев на другом конце внутреннего дворика.

Папарацци явно не дремали.

— Вот так облом, — вздохнул Педро и тотчас поник. — К ней подкатил Джейсон Гедди.

— Говорил я тебе, не мечтай.

— Мечтать не вредно.

— Погоди, он, похоже, уходит с ее агентом, — заметил Тино. — Мы можем снова вступить в игру.

И они дружно уставились на Элли Стрит. Та в полном одиночестве стояла у балюстрады и смотрела на звезды. Ветер играл длинными светлыми прядями, ниспадавшими ниже талии.

— А теперь смотрите, — произнес Педро.

Однако, сделав шаг, он остановился.

— Чего ты ждешь?

Педро сделал шаг назад.

— Нервишки.

— Теперь моя очередь, — сказал Марк. — И раз, два…

— Почему ты не сдвинулся с места?

— Страшно.

— Тогда попробую я, — предложил Рей. — Главное, излучать уверенность в себе.

Сделав пару шагов, он вернулся назад.

— Ну и где твоя хваленая уверенность?

— Я прошел больше, чем ты.

— Вам, ребята, слабо, — произнес Тино. — Смотрите на меня…

И они посмотрели на него.

— В чем дело?

— Заткнитесь.

Мимо прошел еще один официант. Форд схватил очередные два бокала шампанского и зашагал к дальнему краю внутреннего дворика.

— Куда это он? — удивился Педро.

Друзья отказывались верить собственным глазам. Во-первых, Форду хватило мужества подойти к Элли Стрит. Во-вторых, Элли Стрит взяла у него из рук бокал шампанского. Папарацци защелками блицами.

— Теперь я видел все, — произнес Тино.

Оказывается, не все.

Элли Стрит рассмеялась чему-то такому, что сказал ей Форд.

— Нет, вы видели? — произнес Марк. — Она дотронулась до его руки. Это явно неспроста.

Форд вернулся к приятелям, держа в руках открытый мобильник.

— Она не против встретиться со мной позже.

Ночь шла своим чередом, вечеринка сменяла вечеринку. Друзья катили в восточном направлении по Уилтшир-авеню. Разговор, естественно, вращался вокруг Форда. Всем не терпелось вытянуть из него все сочные подробности.

— Она совсем простая. Не какая-то там задавака, как обычно пишут в журналах.

— И где у вас назначено романтическое свидание? — поинтересовался Тино.

— Сначала ей нужно показаться в паре-тройке мест. Ради рекламы. Ее агент договорилась, где и как. После чего она хочет, чтобы мы отправились куда-нибудь вдвоем.

— Ну как, надеюсь, теперь ты доволен, что поехал сегодня с нами? — спросил Рей.

— Похоже, удача вновь улыбнулась тебе, — добавил Тино.

Педро подкатил к ресторанчику для автомобилистов.

— Что будете заказывать?

— Эй, Форд, — обратился к нему Педро. — А на какое время у вас назначено с ней свидание?

— Черт, забыл! — Форд открыл мобильник.

— Живо гони мобилу!

Друзья оглянулись.

На следующее утро.

Друзья собрались в квартире на третьем этаже жилого комплекса «Альто-Нидо». Педро обыскал верхний ящик в комоде Форда.

— Черт, никак не могу найти номер его адвоката.

— Ищи лучше, должен быть там, — ответил Рей.

— До сих пор не верю, что его арестовали, — добавил Тино, перебирая листки бумаги рядом с пишущей машинкой.

— Похоже, его посадили в кутузку, чтобы допросить, — изрек Педро.

— Не один ли черт.

— Ага, нашел! — воскликнул Марк. — Родни Демополис.

Полицейское управление. Помещение для допросов.

— Вот и вся история, — произнес Форд. — Честное слово, я вас не обманываю.

— Похоже, что нет, — согласился детектив Бэбкок. — Хочешь еще газировки?

Форд покачал головой.

— Судя по всему, ночка тебе выпала — не позавидуешь. Но подумай сам, как оно выглядит со стороны. Мне тут нужно заполнить кое-какие бумажки.

— Какие бумажки?

— Ты сказал, что тебя недавно уволили. Наши ребята сегодня утром поговорили со служащими студии. Выяснилось, будто ты угрожал начальству, и охранники были вынуждены выдворить тебя за ворота.

— Я просто разволновался. В охранниках не было никакой необходимости. Я бы сам ушел без их помощи.

Бэбкок сделал какие-то пометки на листе бумаги.

— Расскажи мне еще раз про то, как ты позвонил грабителям, которые отняли твой телефон. Ты меня извини, конечно, но ты сморозил глупость, и немалую. Первый раз слышу, чтобы кто-то делал подобные вещи.

— Я был под градусом. И мне хотелось трахнуться.

Начальник подразделения наблюдал за допросом сквозь зеркальное стекло. В разговор вклинился висящий на стене громкоговоритель, а в дверь, с ворохом бумажек в руках, вошел капрал.

— Лейтенант, некоторые из бывших коллег подозреваемого по собственной воле пришли дать показания, что они были свидетелями кражи мобильного телефона.

— Пусть подождут.

Дверь открыл еще одни капрал.

— Лейтенант, свежая информация от компании мобильной связи. Факт кражи телефона подтверждается. С аппарата было сделано несколько звонков уже после того, как подозреваемый был взят под стражу.

— Благодарю вас.

— Сэр…

— Что такое?

— Здесь его адвокат…

— Но он не просил для себя адвоката.

Капрал пожал плечами.

— Он ждет за дверью. Требует, чтобы ему дали возможность поговорить с подзащитным. Говорит, что мы должны выдвинуть конкретные обвинения. В противном случае грозится подать на нас в суд.

Форд сложил на столе руки, чтобы унять дрожь.

— Мне теперь можно идти?

— Пока нет, — ответил детектив. — Погоди, сейчас все закончим. Кстати, как ты смотришь на то, если мы проверим тебя на детекторе лжи?

— Но ведь вы только что сказали, что верите мне.

— Верю. Для того и нужен полиграф, чтобы окончательно снять с тебя подозрения.

— Но ведь я нервничаю. Разве это не скажется на результатах?

— Мы зададим тебе пару лишь самых простых вопросов, которые принимают в расчет волнение. Ты главное не переживай, и все будет нормально.

— Ну ладно, уговорили, — ответил Форд. — Можете проверять.

В комнату вошел детектив Римснайдер.

— Ну что, этот болван признался?

— Погоди с выводами. Похоже, он славный парень.

Римснайдер присел на угол стола.

— Есть кое-какие новости. По данным мобильного оператора с телефона было сделано несколько звонков после того, как мы задержали парня.

— Ну вот, — ответил Бэбкок, — значит, телефон и вправду украли, как он и говорил.

— Это значит, — возразил Римснайдер, — что у него есть сообщник.

— Он согласился пройти проверку на детекторе лжи.

— Никакой проверки не будет, — заявил Римснайдер.

— Как это не будет? О чем ты толкуешь?

— Здесь его адвокат. Лейтенант говорит, что нужно отпускать парня.

Бэбкок надул губы и отодвинулся от стола.

— Похоже, что ты можешь идти.

— Правда? Вот здорово! — Форд вскочил с места и направился к двери.

— Эй ты, дурья башка, — крикнул ему вслед Римснайдер, — только не вздумай смыться из города!

Глава 20

«Голливудский сплетник»

График съемок срывается из-за похищения исполнительницы главной роли

Голливуд. Америка в шоке. Наши граждане до сих пор не могут прийти в себя после того, как в Лос-Анджелесе на бульваре Сансет на виду у прохожих неизвестные лица затолкали в машину и увезли в неизвестном направлении звезду студии «Вистамакс» Элли Стрит.

Несмотря на вопиюший характер преступления, имевшего место на глазах десятков свидетелей, полиция до сих пор не располагает убедительными описаниями похитителей, объясняя это тем, что на момент похищения на том отрезке улицы царил хаос, а большинство очевидцев похищения находились в нетрезвом состоянии.

— Мы подумали, что здесь снимают фильм, — заявил турист из Сент-Пола. — Впечатление было именно такое.

— Мое внимание привлекли крики о помощи, — добавил другой свидетель происшествия. — Но в конце концов оказалось, что это никакая не инсценировка.

Причины похищения остаются неясными. По словам следователей, занимающихся делом, похитители до сих пор не предъявили никаких требований о выкупе. Однако по свидетельству источников, близких к похищенной актрисе, есть все основания полагать, что Элли Стрит жива, и потому можно надеяться на счастливый исход.

— Мы надеемся на счастливый исход, — заявила Тори Герш, пресс-агент актрисы. Во время своей пятой по счету пресс-конференции Герш искренне поблагодарила всех, кто не остался равнодушен к судьбе Элли Стрит и прислал в знак солидарности открытки и мягкие игрушки, однако затем разрыдалась и передала микрофон одному из совладельцев «Вистамакса» Мелвину Глику. Тот, однако, отказался отвечать на какие-либо вопросы и лишь зачитал краткое заявление.

— Всем нам известно, как важен был для студии этот грандиозный кинопроект, однако недавняя трагедия превосходит его по своим масштабам. Все мы — и работники нашей студии, и акционеры — возносим молитвы, уповая на то, что Элли Стрит вернется в наши ряды целой и невредимой. Тем временем что могут сделать рядовые граждане? Будь Элли Стрит с нами, я знаю, она бы захотела, чтобы мы все по-прежнему ходили в кино. В противном случае победа будет на стороне похитителей.

После того как Глик зачитал свое заявление, продюсеров и пресс-агента затолкали в лимузин, в то время как сопровождавшие их силы полиции очистили дорогу от репортеров, поклонников и досужих бездельников, которые устроили у ворот студии нечто вроде временного лагеря, в результате чего происходящее все больше смахивает на цирковое шоу. У ворот продают сладкую вату и демонстрируют свое искусство шпагоглотатели. А в ворота в любое время суток студии заходят и выходят из них с подавленным видом знаменитости шоу-бизнеса. Среди них был замечен известный сердцеед и поп-исполнитель Джейсон Гедди. У него почти завязался с Элли Стрит роман, и теперь он, по имеющимся сведениям, уединился в так называемом «Змеином гнезде».

Происшествие стало причиной самых невероятных домыслов. Всеобщий ажиотаж подогрел и тот факт, что полиция, правда по иным причинам, задержала на некоторое время работника из подразделения реквизита. Согласно имеющимся сведениям, ему было предъявлено обвинение в незаконном преследовании актрисы. За несколько часов до похищения арестованный якобы приставал к актрисе во время вечеринки в «Скайбаре». Позднее полиция отпустила подозреваемого, который по выходе из дверей полицейского участка был взят в плотное кольцо репортеров.

— Я понятия не имею, что происходит. Прошу вас, оставьте меня в покое, — сказал молодой человек, когда представители прессы узнали в нем того самого Форда Элмена, который якобы домогался внимания Элли Стрит.

В свете недавнего похищения актрисы съемки фильма «Все, что блестит» отложены на неопределенное время.

— Мы собирались снимать сиены без ее участия, — заявил пресс-атташе Потемкина, — однако отказались от этой идеи, решив, что нас бы неправильно поняли.

Вторая половина того же дня

Студия «Вистамакс». Кабинет братьев Глик. Мел расхаживал по кабинету взад-вперед, размахивая руками.

— Только этого нам не хватало!

Иэн сидел, тупо уставившись на портрет покойного деда, и скулил.

— Что нам теперь делать?

Тори Герш молча сидела в кресле по другую сторону от их столов.

— Взять себя в руки.

Мел открыл ящик стола.

— Откуда в вас это непробиваемое спокойствие?

— Оттуда, что мы все равно не в состоянии ничего сделать. Ныть и жаловаться — этим делу не поможешь. — Она посмотрела на часы. — Вы уже поставили в известность секретаршу?

Иэн кивнул.

— Все звонки теперь поступают прямо сюда. Секретарше велено ни при каких обстоятельствах не брать трубку.

— Тогда почему телефон молчит? — удивился Мел.

В следующее мгновение раздался телефонный звонок. Братья вскочили со своих мест.

— Позвольте это сделать мне, — сказала Тори.

Иэн проверил, кто звонит.

— Форд Элмен? Послушайте, откуда мне знакомо это имя?

— Тсс! — цыкнула на него Тори и сняла трубку. — Слушаю вас…

Затем жестом велела братьям молчать.

— Да-да, я пока здесь… Нет-нет, полицию мы не вызывали… Вы, наверное, слышали братьев Глик…

— А что его имя делает в списке наших контактов? — удивился Мел.

Тори прикрыла рукой трубку и прошипела:

— Да заткнитесь вы наконец, пока окончательно все не испоганили!

Она сняла руку с трубки.

— Да-да, я слушаю вас… Нет-нет, все нормально… Сто тысяч у меня здесь с собой…

Она посмотрела на дипломат, стоявший у ее ног.

— Да-да… Понимаю… Да, у меня есть ручка… Так-так… все понятно. Сейчас приеду…

Тори повесила трубку.

— Ну? — Братья подались вперед.

— В общем, мне нужно поторопиться. В моем распоряжении всего полчаса.

Она схватила с пола дипломат.

— И каков ваш план?

— Я заплачу.

— Это и есть ваш план?

— По крайней мере он куда разумнее ваших идиотских картин! — Она поднялась с места и направилась к двери.

— Но ведь это наши деньги!

— Мне пора. — Тори открыла дверь. Оказалось, что за дверью стояла Бетти. Рядом с ней — два детектива.

— Я как раз собиралась постучать, — сказала секретарша. — Эти два джентльмена…

Не дожидаясь приглашения, оба джентльмена прошли в кабинет.

— У вас найдется свободная минутка? — спросил Бэбкок.

— Какого черта? То есть, конечно, найдется, — ответил Иэн.

Тори вышла в фойе.

— Вы нам тоже нужны, — произнес Римснайдер.

Тори обернулась.

— Я?

— Всего на пару вопросов.

— Но ведь я опаздываю… — Она посмотрела на часы. — У меня назначена встреча.

— Мы задержим вас лишь на пару минут, — заверил ее Бэбкок.

— Что у вас в дипломате? — поинтересовался Римснайдер.

— Бумаги.

— Что-то вы больно крепко держитесь на ручку.

Тори вздохнула и вернулась в кабинет.

— Извините, но я вся на нервах. Сами понимаете, похищение…

— Понимаем… Присаживайтесь.

Тори села. Братья последовали ее примеру. Детективы остались стоять.

— Чем могу быть полезен? — спросил Иэн.

Бэбкок прошел через весь кабинет и выглянул в окно.

— Насколько мне известно, звонка от похитителей пока не было.

Мел открыл рот.

— Нет, — ответила за него Тори.

Римснайдер перешел в другой конец кабинета и уставился на портрет.

— Но если бы был, вы бы поставили нас в известность?

— Разумеется. С какой стати нам что-то утаивать?

— Потому что похитители обычно говорят: «Только не сообщайте в полицию».

— Здесь и кроется главная ошибка, — добавил Бэбкок и тайком нажал на телефоне Иэна кнопку определителя номеров. Форд Элмен. — Друзья и родственники почему-то считают, что если не сообщать властям, они подвергают себя меньшему риску…

— И в этом их главная ошибка, — продолжил Римснайдер. — Они не понимают, с какими людьми имеют дело. Уверяю, пытаться решить все самим по меньшей мере неразумно. Вы подвергаете себя напрасному риску.

— Это может стоить вам жизни, — добавил Бэбкок. — Такое уже случалось, и причем не раз.

— Вы не будете возражать, если мы установим здесь подслушивающее устройство? — спросил Римснайдер.

— Будем, — ответил Мел, но тотчас поправил себя: — То есть нет, не будем. Делайте все, что считаете нужным…

Тори одарила его колючим взглядом. Мел незаметно пожал плечами за спинами детективов — мол, тут я бессилен.

— Извините, — обратилась к детективам Тори. — Я недавно где-то читала, что теперь есть такие устройства, которые могут засечь прослушивание. Мы бы не хотели подвергнуть опасности жизнь Элли.

— Наше оборудование — последнее слово науки, — успокоили ее детективы.

— Можете установить его где угодно, — произнес Мел.

Тори выразительно посмотрела на него еще раз.

— Отлично, — ответил Бэбкок. — Сейчас пригласим техников.

Бульвар Сансет

Блестящий черный «порше-911» притормозил на красный свет.

На Тори был ярко-красный шарф, как ей и было сказано по телефону. Лицо скрыто дымчатыми очками. Этого от нее не требовалось.

Тори посмотрела на написанную от руки записку.

Бульвар Сансет. Западный конец. Одна. Мобильный телефон. Крыша откинута. Дипломат на полу, рядом с сиденьем пассажира.

Наконец зажегся зеленый. Тори газанула и на предельной скорости понеслась вперед. Мимо пролетали пальмы и высоченные афиши нового фильма с участием Тома Хэнкса, нового фильма с участием Рене Зелвегер, старого фильма с участием Бена Аффлека, но теперь уже на видео — спрашивайте в ближайших супермаркетах. «Фэрвекс». Тори проскочила на желтый свет. Ее не оставляла, нарастая с каждой минутой, тревога. Тори посмотрела на лежащий на коленях телефон, желая удостовериться, что он включен. Мармонт. «Порше» резко вписался в левый поворот. Нет, что-то явно не так. Что их могло спугнуть? Полиция? Возможно, на самом деле копам известно гораздо больше. Тори посмотрела в зеркальце заднего обзора.

Дом номер 8000. Склоны сделались еще круче. С головокружительных высот в машину заглядывали шикарные особняки. Впрочем, то же самое делал и человек с биноклем на верхнем этаже отеля «Хайатт». Он взял в руки мобильник и набрал номер.

«Не иначе как западня», — подумала Тори. Она бросила взгляд через плечо, ища глазами, где можно развернуться, но в следующее мгновение зазвонил телефон.

Тори взяла его дрожащей рукой и едва не выронила в окно.

— Алло?

Тори слушала.

— Ла Сьенега?

Тори посмотрела на указатель на перекрестке, который еще мгновение, и она бы переехала.

Ла Сьенега. Взвизгнули тормоза, и «порше», задев колесами бордюр, резко затормозил у тротуара. Испуганные туристы в срочном порядке отпрыгнули прочь. За исключением одного. Он ловким сальто преодолел закрытую правую дверь и приземлился на сиденье рядом с Тори.

— Вперед!

Тори резко нажала на газ, едва не задев маршрутный автобус. Человек резко схватил с пола дипломат.

— Это для меня?

Глава 21

В это же время на студии «Вистамакс»

— Почему ее так долго нет? — спросил Иэн.

Дверь открылась.

— Тори!

— Вы отдали им деньги?

— Где Элли?

Тори плюхнулся в кресло.

— Он до чертиков меня напугал.

— Что случилось? — удивился Иэн.

— Прыгнул ко мне в машину.

— Прыгнул к вам в машину?

— Да. Был одет как турист, — сказала Тори. — Заставил меня везти его черт знает куда, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста. Мы доехали до стоянки «Хертца», что возле аэропорта.

— До «Хертца»?

— Последняя предосторожность, — объяснила Тори. — Он велел мне повернуть у входа, ну там, где у них вывеска «серьезные повреждения шин». Выпрыгнул с портфелем, перелез через забор и укатил в машине, которую заранее припарковал в переулке.

— Зачем?

— Думаю, хотел выиграть время. Если за ним был хвост, преследователям пришлось бы поехать в объезд. Пока я была там, какой-то идиот проколол ему шины. Поначалу я подумала, что это выстрел. Короче, сущий кошмар.

— Как там Элли?

— Он сказал, что позвонит, как только окажется в безопасном месте.

— Мы так не договаривались, — запротестовал Мел.

— Он сказал, что уговор изменился.

— У меня было дурное предчувствие.

Неожиданно зазвонил телефон.

Все замерли и посмотрели на экран. Там высветилось имя звонившего.

ФОРД ЭЛМЕН.

Тори вздохнула и подняла трубку.

— Алло?

На том конце провода повисло молчание.

— Алло? — повторила Тори.

Наконец зазвучал голос, измененный до неузнаваемости электронным синтезатором.

— Дерьмовые ваши дела.

— Что вы имеете в виду? — спросила Тори.

— Мы же сказали — никакой полиции! У вас линия прослушивается.

— Неправда.

— Правда, правда. У нас имеется специальный приборчик. А наша группа наблюдения следила за вами да самой парковки.

— О чем вы говорите?

— О том, что вам, похоже, больше никогда не видать вашей кинозвезды как собственных ушей.

— Но мы ведь дали вам деньги!

Щелк.

Тори резко повернулась к братьям.

— Полиция уже приходила?

— Да, и только что ушла, — сказал Иэн.

— Что легавые сделали?

— Поставили подслушивающее устройство, — ответил Мел. — И записывающее тоже…

Дверь офиса открылась.

— …и «жучок», — добавил детектив Бэбкок. — Мы слышали все, о чем вы только что говорили.

— Вы насовали в офис «жучков»! — завопила Тори.

— Вы нас обманули! — выкрикнул Римснайдер.

— Это все из-за того, что только что произошло, — крикнула в ответ Тори. — Я же вам говорила.

— Немедленно успокойтесь, — сказал Бэбкок. — Так мы далеко не уедем. Что сделано — то сделано. Самое главное — с этого момента мы будем работать вместе.

Тори сжала зубы.

— Если с Элли что-нибудь случится…

— Они вам позвонят, — ответил Бэбкок.

— Откуда вы знаете?

— Потому что они так всегда делают. Возможно, они захотят еще денег, после того как им удалось так легко заполучить выкуп.

— Тем не менее нам дорога каждая секунда, — сказал Римснайдер. — Мы уже обрабатываем материалы, полученные с парковки «Хертца». Следившая за вами группа наблюдения сделала несколько снимков, прежде чем этот тип перепрыгнул через забор, но на них мало что видно.

— Тот самый чувак, который проколол шины? — спросила Тори.

Бэбкок кивнул.

Тори откинулась в кресле и скрестила на груди руки.

— Смотрю, у вас тут целая команда «подрывников».

— Нам нужна ваша помощь, — сказал Римснайдер.

— Вы его хорошо рассмотрели? — спросил Бэбкок.

— Что за чушь вы спрашиваете? — рассердилась Тори. — Мы ведь вместе ездили по городу.

— Нет, я имею в виду, не был ли он загримирован? Ну, там усы или парик?

Тори отрицательно покачала головой.

— Ну хорошо. Думаю, парень еще даст о себе знать. Мы хотели бы, чтобы кто-нибудь круглосуточно дежурил здесь на случай, если вам снова позвонят. Наши люди не будут вам мешать. У вас есть еще что сказать?

— Да, — ответила Тори. — Вы кретины.

Час спустя

Гризли десяти футов ростом стоял на задних лапах, оскалив зубы и приготовившись к прыжку. Вокруг него в виста-максовском складе реквизита выстроилась еще дюжина других чучел. Тигры, леопарды, лоси, горные козлы. Стены увешаны оленьими рогами на деревянных подставках. В конце комнаты чулан. Оттуда доносились приглушенные голоса.

В чулане было темно, как в фотолаборатории, даже после того как глаза приспособились к темноте. Кто-то нащупал выключатель. Под потолком вспыхнула голая лампочка. Раздались удивленные вскрики.

Крошечная комнатка была уставлена полками с чучелами мелких животных: белок, барсуков, летучих мышей; было здесь еще три коллекции бабочек и пять десятков стеклянных банок экспонатов в формалине, для съемок сцен с сумасшедшими ’ учеными. Подобного барахла было так много, что для Тори, Иэна и Мела едва хватило места, чтобы спрятаться.

— Что будем делать? — спросил Мел.

— Катастрофа! — воскликнул Иэн.

— Говорите как можно тише! — шикнула Тори.

— Они следят за нами, — сказал Мел. — Вы видели, как этот детектив смотрел на меня?

— Нас упекут за решетку! — воскликнул Иэн.

— Меня изнасилуют! — испугался Мел.

— Никто никого не собирается насиловать, — заверила его Тори, — пока мы будем сидеть спокойно и придерживаться нашего плана.

— Идиотский план, — сказал Иэн. — Нам ни за что не следовало соглашаться…

— Отличный план, — возразила Тори. — На самом деле полиция нам, наоборот, поможет.

— Ну и как, скажите на милость, она нам поможет?

— Доверие, — сказала Тори. — Мы пригласим их на пресс-конференции. Больше славы. Это одна из наших целей.

— Но теперь на нас повесят кучу статей, — воскликнул Мел.

— Мы так не договаривались, — добавил Иэн.

— Никто не совершал никаких преступлений, — заметила Тори.

— Ну конечно же, так нам и поверят! — возразил Мел. — А как иначе можно назвать ложное сообщение полиции о похищении?

— Мы этого не делали, — возразила Тори. — На самом деле мы отрицали факт похищения. Помните? Все, что у них есть, это заранее подготовленная болтовня о «жучках» в вашем офисе. Я же сказала: все было подготовлено как следует.

— Я не знаю, — пожал плечами Иэн.

— Зато я знаю, — ответила Тори. — Все становится на свои места. Пока никто из нас не наделает каких-нибудь глупостей.

— Я не могу выносить такой нажим, — заявил Иэн.

— Послушайте, вы говорили мне, что Потемкин вышел из-под контроля, но контракт с ним не позволит вам приостановить выпуск фильма.

— Ну и что?

— Я нашла выход. Нужно инсценировать похищение главной актрисы, и тогда общественное мнение прикроет лавочку. Может, Потемкин и сумасшедший, но не настолько он глуп, чтобы продолжать съемки, когда за каждым его шагом наблюдают журналисты. Кому хочется стать козлом отпущения?..

— …в городе, полном козлов, — сказал Мел.

Иэн покачал головой.

— Да, в нашем городе ничего хорошего ему не светит.

— Но что будет, когда она найдется? — спросил Мел. — Ведь он тогда возобновит съемки.

— Время на нашей стороне, — заверила его Тори. — Съемочная группа не может простаивать. Люди должны что-то кушать. В конечном итоге он растеряет и звезд, и съемочную группу. В лучшем случае возьмется за новый проект.

— Вы на самом деле в это верите? — спросил Мел.

— Наш вариант беспроигрышный, — сказала Тори. — Я уже получила двадцать предложений за эксклюзивную историю. Причем независимо от того, жива она или нет. Похоже, что скорее нет.

— В таком случае выручка будет даже больше, — сделал вывод Иэн.

— Я разговаривала с монтажерами. Отснятого материала хватит, чтобы связать все вместе, получится на пару часов. Большого смысла там не будет, так что можно спокойно называть это экспериментальным кино.

— А что, и вправду может сработать, — встрепенулся Иэн. — Можно сорвать банк за один уик-энд, пока народ не врубится, что ему подсунули.

— После чего выпустим DVD, но уже как классическую культовую ленту, — поддакнул Мел.

— Остальной доход можно состричь с Франции и Скандинавии, — предложил Иэн. — Там обожают заумную тягомотину.

— Но самая главная фишка — это когда Элли осуществит смелый побег от своих похитителей-садистов, — сказала Тори. — Вот будет сенсация! Вы только представьте себе пресс-конференцию.

— А вы уверены, что с ней все в порядке? — поинтересовался Иэн.

— На сто процентов, — ответила Тори. — Она ненавидит Потемкина. Мне не пришлось ее долго уламывать. Она тут же дала согласие на похищение.

— А как же ее карьера? — спросил Иэн. — Тот фильм не особенно ей поможет.

— Она навсегда завяжет с кино.

— Что вы имеете в виду?

— Вот увидите, о похищении еще полгода будут писать в газетах, может, даже напишут книгу. После чего я подпущу в таблоиды скандальную историю в обмен на позитивный обзор моих многообещающих клиентов.

— Но я думал, что вы ее подруга, — сказал Иэн. — Вспомните, как вы орали на нас из-за… того недоразумения?

— Это было до того, как я пришла на съемочную площадку и обнаружила, что актриса из нее никакая, — пожала плечами Тори. — Да ну ее в задницу!

— Тори! Какой ужас! — воскликнул Мел. — Вы наш человек!

— А кто эти люди, которых вы наняли? — спросил Иэн. — Вот что волнует меня больше всего. Что про них известно?

— Расслабьтесь, — ответила Тори. — Они настоящие профессионалы, лучшие в своем деле.

— Откуда вы их выкопали? — спросил Мел. — Я, например, понятия не имею, где искать таких людей.

— Через друзей. Мне было сказано, что лучше их никого нет.

— И все равно сто тысяч долларов — явный перебор, — покачал головой Иэн. — Думаю, мы могли бы обойтись гораздо меньшими средствами…

— По-вашему, это то же самое, что нанимать студентов разносить почту? — спросила Тори. — Если хотите, чтобы работа была сделана хорошо, придется раскошелиться.

— Я просто думаю, можно ли доверить им безопасность Элли, — произнес Иэн. — Случись что, и мы все окажемся за решеткой.

Тори рассмеялась.

— Меня больше заботит безопасность похитителей. У Элли такие запросы, что Пэрис Хилтон по сравнению с ней просто отдыхает.

Бульвар Сансет

Отель «Стэндард». Комната 222.

Стук в дверь.

Держа в руке бутылку пива, Коулмен поплелся открывать.

— Кто там?

— Это я, Серж. Открывай.

— Кто?

— Я, Серж! Открывай!

Длительная пауза. Коулмен сделал глоток из бутылки.

— Сержа здесь нет.

— Ну ты и придурок. Я и есть Серж. Открывай!

— Ты кто?

— Серж.

Еще одна пауза.

— Сержа здесь нет.

— Хватит придуриваться! Открой дверь немедленно, иначе я убью тебя!

Коулмен открыл.

— О, Серж, привет! — высунул он голову в коридор. — Какой-то придурок только что тебя спрашивал.

— Идиот! — Серж вошел и огляделся по сторонам. В руках у него был чемодан. — Матерь божья!

Шторы были раздвинуты. На балконе Элли Стрит перевесилась через перила.

Серж метнулся к ней, быстро затащил в комнату и плотно задернул шторы.

— Ты что, сдурела? Тебя могут увидеть!

— Я хочу поплавать в бассейне.

Серж опешил.

— Скажи, что тебе не так?

— С меня начинает сходить загар.

Коулмен похлопал Сержа по плечу.

— Вывеска перед нашим отелем висит кверху ногами.

— Это было сделано специально.

— А холл? — спросил Коулмен. — Какой умник придумал поставить возле стойки администратора гигантский аквариум, а в него посадить голую девицу?

— Это же Лос-Анджелес!

— Ты принес мне воду? — спросила Элли.

— Забыл, — ответил Серж, ставя чемодан на комод. — Я был занят. В баре осталось несколько бутылок.

— Я не пью воду этой марки.

— Вода везде одинаковая, — ответил Серж.

— Мне нужна вода моей марки.

— Серж, — сказал Коулмен, поднимая полоску фольги, — у них тут есть бесплатные презервативы. — Он поднял другую руку. — А мое курево отсырело.

— Что?

— Я не могу курить сырую «травку». Забыл вынуть ее из кармана, когда принимал душ.

— Почему ты принимал душ в брюках?.. Ну да ладно. В ванной есть фен.

— Понял.

Серж щелкнул замками дипломата и медленно, с бьющимся от предвкушения сердцем, поднял крышку. В яблочко! Дипломат был забит пачками стодолларовых купюр. Казалось, от них исходили лучи, ярко освещавшие комнату. То есть в комнате и в самом деле стало светлее. Серж обернулся.

— А-а-а-а-а!

Элли вновь раздвинула шторы и направилась к балкону. Раздался негромкий стук, освещение моментально потускнело.

— Ничего страшного, — сказал Коулмен. — Я всего лишь уронил фен в раковину.

Серж закрыл дипломат.

— Мне что, надо было поставить защиту от идиотов?

Подошел Коулмен со сломанным феном.

— Ты получил деньги?

— Да, — ответил Серж. — Но затем я встретил того чувака, и все деньги спустил на магические бобы.

Коулмен выкинул фен в мусорную корзину.

— Нам выдали сломанный фен. И вся моя «травка» разлетелась по полу.

Серж задвинул дипломат под кровать. Затем вытащил чемодан и достал из него переносной DVD-проигрыватель.

Коулмен ползал на четвереньках по ковру, собирая «травку».

— Прошлой ночью нашел одно местечко, которое тебе наверняка понравится.

— А я все думал, куда это ты свалил, — ответил Серж, ставя на телевизор DVD-проигрыватель. — Я проснулся и увидел, что твоя кровать пуста.

— Можно принести мне воды? — спросила Элли.

— Сначала я вырубился, а когда проснулся, было всего лишь двенадцать часов ночи, — сказал Коулмен. — И я пошел в «Шато-Мармон», это в двух шагах отсюда.

— Неплохой выбор.

— Ага, — ответил Коулмен. — Там зависал Белуши, и я решил, что там у них вечеринка. Выпил бокалов десять.

— Наверно, угрохал уйму денег, — предположил Серж, включая телевизор. — Пиво там почем? Баксов по десять?

— Не знаю. Я пил скотч.

— Ух ты. Небось, счет перевалил за две сотни…

— Это был скотч восемнадцатилетней выдержки.

Серж извлек из чемодана набор проводов.

— …четыре.

— И еще я угощал народ…

— О боже! — воскликнул Серж. — Так сколько ты потратил?

— Понятия не имею, — признался Коулмен, доставая бумажник.

— Вы меня слышите? — крикнула Элли.

Коулмен заглянул в отделение, где лежали купюры.

— Надо же, все мои деньги на месте.

— Ты попросил, чтобы тебе записали на вексель?

— Не помню, — пожал плечами Коулмен. — К тому же я тогда изрядно обторчался. Под конец бармену то и дело приходилось вытирать то, что я разлил. Затем я получил двухминутное предупреждение.

Серж присоединил кабель.

— Что ты получил?

— Ну, это когда внутренний голос говорит тебе, что пора двигать домой, иначе просто не дойдешь.

— Ушам своим не верю. Ты всю ночь пил в «Мармоне» на халяву!

Коулмен убрал бумажник в карман.

— Мне всегда говорили, что цены там запредельные.

Серж присоединил последний провод и включил телевизор.

— Ну вот, готово.

Коулмен потрогал лоб.

— Вот только никак не могу вспомнить, откуда у меня шишка.

— Это я виноват, — признался Серж, подходя к чемодану. — Ты плюхнулся на выдвижную кровать и начал храпеть как слон. Я пытался перевернуть тебя на бок, но ты уж больно тяжелый. Так что я просто перевернул кровать. По крайней мере так ты мог храпеть в другую сторону…

— Вы меня специально игнорируете? — спросила Элли.

— Затем посреди ночи ты встал, чтобы сходить в туалет, и пошел не в ту сторону, врезался прямо в стеклянную дверь.

Коулмен потер шишку.

— Я решил, что это было силовое поле.

— И еще мне нужен мой личный тренер, — добавила Элли.

Серж положил на телевизор стопку плоских пластиковых коробок для видеодисков. Коулмен открыл пиво.

— А это что такое?

— Моя лос-анджелесская коллекция.

Серж открыл одну из коробок, вытащил диск, вставил его в проигрыватель и нажал на воспроизведение. На экране появился Вэл Килмер.

— Ну так как насчет моего тренера? — спросила Элли.

— Тихо! — сказал Серж — Я занят.

Коулмен принялся сворачивать «косяк».

— И что мы смотрим?

— «Уандерленд», — ответил Серж. — Убийства Джона Холмса. Реальные события и съемки происходили именно в этих местах.

Дверь открылась. Серж нажал на паузу, выбежал в холл и притащил Элли.

— Отпусти меня немедленно!

Серж вытащил из чемодана «сорок пятый» и приставил ко лбу Элли.

— Только попробуй…

— Что ты сделаешь?

Серж убрал пистолет.

— Я… я заставлю тебя пить воду из-под крана.

— Мне нужен мой тренер. Я уже начинаю терять форму.

— Тебе повезло, — сказал Серж. — Я и есть личный тренер.

— Ничего подобного.

Серж выразительно закивал.

— Это моя основная сфера деятельности. Просто у меня своя метода… Ну, пора приступать! — Он взял Элли за руку и отвел в ванную. — Начинай бег на месте.

Элли послушалась.

— Быстрее! — приказал Серж.

Она побежала быстрее.

— Еще быстрее!

Пленница побежала еще быстрее.

— Великолепно! — воскликнул Серж. — Никогда не видел человека, который бы так легко всему учился.

— Правда, что ли?

— Продолжай бежать до тех пор, пока не дам команду остановиться.

— Хорошо.

Серж вернулся в комнату, сел на кровать и заново включил фильм на самой медленной скорости.

— Коулмен, смотри!

— Что?

— Наша гостиница. Думаешь, я случайно выбрал номер двести двадцать два?

— Как долго я еще должна бежать? — донесся из ванной голос.

— До тех пор, пока не закончится фильм, — ответил Серж.

Шлепки ног по полу ванной комнаты стихли.

— Ты надо мной прикалываешься?

— Не останавливайся, — велел Серж. — Если будешь бежать с неравномерной скоростью, то станешь еще толще.

Элли ускорила бег.

Серж показал на экран.

— Это воздушная съемка. Вэл Килмер покидает наркоманский притон и под кокаином едет через весь Голливуд. Ну же, остановись! Остановись! — Он нажал на паузу и приблизил изображение. — Вот наша комната! Вот наша комната! Видишь?

— Где?

— Да вот же, здесь! — Серж взял с комода маркер и нарисовал круг на экране телевизора.

— Вот она. Подумай об этом! Прямо как в зеркальном зале. Наша комната попала в кино!.. Действие происходит в нашей комнате… наша комната в кино… действие происходит в нашей комнате! Стоило сосредоточиться на этой мысли, как голова у меня чуть было не разлетелась на куски. Как будто я впервые ощутил себя самостоятельным организмом, знающим о существовании вселенной, стремящимся к черной бездне смерти. Затем мне пришлось сесть и почитать книжку комиксов. — Серж потер ладонью нарисованный на экране круг. — Не стирается. — Он посмотрел на маркер. — Черт, несмываемый… Ну и ладно. Владельцы наверняка предвидят вероятность таких вещей…

— Как называется программа, в которую ты меня включил? — вновь донесся из ванной голос.

— Она называется «Прекрати долбать мозги Сержу».

Коулмен повернулся к телевизору.

— Это и правда наша комната.

Дверь в коридор открылась.

Серж рывком втащил Элли в комнату.

— Никакой ты не тренер.

— Разве я не говорил, что эту дверь нельзя открывать?

Элли надула нижнюю губу.

— От меня плохо пахнет. Мне нужно принять душ.

— Да заткнись ты.

— Я не собираюсь залезать в душ.

— Почему?

— Там твой друг помочился себе на ноги.

— Откуда ты знаешь?

— Я слышала. Он не включал воду.

— Коулмен! Включи воду!

— Я включил… после того как она мне сказала. Так вот почему моя «травка» намокла.

Серж вновь запустил фильм.

— Не будь мы хорошими друзьями, я бы проголосовал за то, чтобы изгнать тебя с этого острова.

Он схватил блокнот и принялся делать карандашом какие-то записи. Элли шлепнула его по плечу.

— Мне нужна вода.

Карандаш сломался.

Глава 22

Студия «Вистамакс»

Тори и Глики тихо сидели в просторном офисе и нервно улыбались детективам. Детективы улыбались в ответ.

У Тори зазвонил мобильный телефон. Она вновь улыбнулась и посмотрела на дисплей. Затем встала, прошла в другой конец комнаты и повернулась лицом в угол.

— Алло?

Детективы переглянулись. Они пытались подслушать разговор, но ничего из этого не вышло.

— Помедленнее, — прошептала Тори. — Вы говорите слишком быстро… Я знаю, что она еще та штучка… Вам просто требуется терпение… Понимаете, мне сейчас не очень удобно говорить…

Зазвонил мобильный телефон Иэна. Он взглянул на дисплей. Международный код — Япония. Он прошел в другой угол.

— Алло?.. Я как раз собирался вам звонить… Я говорю шепотом, потому что здесь полиция… О, так вы уже знаете?.. Да, думаю, у нас было небольшое похищение… Послушайте, я сейчас не могу говорить, но все это — часть грандиозного плана…

Детективы переглянулись.

— Нет! Не выходите из комнаты ни при каких обстоятельствах!.. — предупредила Тори.

— Что это было? «Не платите ни цента выкупа»? — спросил Иэн. — Что вы подразумеваете под «Иначе…»? А, теперь ясно…

Тори вышла на середину комнаты из одного угла, Иэн из другого. Они уселись на свои места и снова улыбнулись.

— Все в порядке? — осведомился детектив Бэбкок.

— Нет, — возразила Тори. — А что, кажется, будто что-то не в порядке?

Отель «Стэндард»

По коридору третьего этажа шагала парочка молодоженов в мокрых купальных костюмах. Проходя мимо номера 222, они услышали вопли.

— Нет! — кричала Элли. — Я не буду этого делать.

Правой рукой Серж крепко держал Элли за шею. Левой — поднес стакан к ее губам.

— Пей чертову воду из-под крана!

— Не буду!

Серж еще крепче сжал ее горло. Послышался булькающий звук. Вода текла Элли по подбородку. Оставшуюся воду она выплюнула прямо в лицо Сержу.

— Да пошел ты!

Коулмен перегнулся через перила балкона и посмотрел на бассейн.

— Здесь все такие худые.

Серж вытер лицо и, схватив пистолет, приставил ко лбу Элли.

— Что ты хочешь сделать? — закричала Элли. — Пристрелить меня?

— Пристрелю, если будешь толкаться!

— Выстрел могут услышать. И что подумает Тори?

— Черт бы ее побрал! Всегда найдется какое-нибудь весомое оправдание.

Серж убрал пистолет, отошел к кровати и включил телевизор. Какое-то время Элли не разговаривала с Сержем, но вскоре смекнула, что ее молчание ему лишь на руку — не мешает смотреть телевизор. И тогда она сменила тактику.

— …это просто смешно! — сказала Элли. — Я больше не могу так!..

— Заткнись!

— Мы живем как звери! Нет, мы хуже зверей!

— Заткнись!

Элли загородила собой телевизор.

— Нет, не заткнусь! Я не прекращу говорить!

Коулмен пересек комнату, налил себе виски в высокий стакан, затем протиснулся между Элли и телевизором.

— Вот думаю, не принять ли мне душ…

— Может, вы привыкли жить в свинарниках…

Серж плюхнулся на край кровати и закрыл уши ладонями.

— Заткнись! Заткнись! Заткнись!

Элли повернулась и выключила телевизор. Экран погас. Серж опустил руки.

— В чем дело?

— К нам три дня не приходила горничная!

— Ты выключила телевизор.

— Мне нужны новые туфли!

— Ты выключила телевизор.

— Вы на меня вообще обращаете внимание?

Послышался звук льющейся из душа воды и голос Коулмена:

— А не вздремнуть ли мне…

— Что ты делаешь? — закричала Элли. — Отпусти меня! Немедленно! Кому говорят!

Серж оттолкнул ее, и она повалилась на кровать.

— Негодяй!

— Это просто разминка.

Подобно пантере, он набросился на нее.

Всхлипывания.

Серж замер на месте.

— Как ты смеешь!

Губы трясутся, на глаза навернулись слезы.

— Нет, не это! Что-нибудь еще!

Рыдания.

Серж присел на край кровати.

— Пожалуйста, не плачь… ну прекрати, пожалуйста!

Рыдания сделались громче.

— Ну же, прекрати, — сказал Серж. — Когда плачут женщины или дети, у меня разрывается сердце. Когда плачут мужчины, я даю им пинка, потому что тоже этого не выношу, но только по-другому.

— Мне нужен мой преподаватель актерского мастерства, — пробормотала Элли.

— Но нас ведь ищет полиция!

— Мой инструмент заржавеет.

— Инструмент? Ты уже слишком давно в этом городе.

В ответ раздался жалобный, протяжный вой.

— Хорошо, хорошо, — сказал Серж. — Я приглашу тебе преподавателя… Но на самом деле я и есть преподаватель.

— Нет, ты не преподаватель.

— Клянусь тебе.

— Ты говорил мне, что ты тренер.

— Я обучал некоторых лучших актеров.

— Врешь!

— Честно! — Серж сузил глаза и сжал губы в прямую линию. — «Ну, давай порадуй меня».

Элли подняла голову; по ее лицу растеклась тушь.

— Клинт?

— Не могу разглашать тайны из соображений конфиденциальности.

— Ну не знаю. Мне все еще кажется, что ты врешь!

— Ну же. Или ты хочешь, чтобы твой инструмент, как ты выражаешься, заржавел?

— Нет.

— Над чем ты работала со своим преподавателем?

— Над образом роковой женщины.

— Отлично, — ответил Серж. — Начнем с фильма «Жар тела». Флоридская классика.

— Ты опять шутишь, да?

— В чем дело? Это великий фильм. Особенно Кэтлин Тернер. Флоридская классика.

— Я знаю. Мне фильм нравится. Особенно Кэтлин Тернер. Потому я и захотела пойти в актрисы.

— Моя теория оказалась верной, — кивнул Серж. — Кино объединяет людей.

— Помнишь, как она встретила Уильяма Харта возле крытой эстрады?

— Помню? Да я был там! Ты можешь стоять здесь вместе со мной, но тебе придется воздержаться от разговоров о жаре.

— Ты не слишком умный, не так ли! — сказала Элли. — В мужчинах мне это нравится.

— Затем Харт покупает ей вишневое мороженое, которое она роняет себе на грудь, и он предлагает ей бумажные салфетки… Я могу даже помочь вытереть.

Глаза Элли засверкали.

— Не хочешь слизать с меня мороженое!

В неожиданном порыве страсти они с Сержем бросились друг на друга. Элли начала стягивать с него брюки. Он разорвал на ней рубашку. Она укусила его за шею. Он крепко сжал кулаки…

Панама-сити, штат Флорида

Массивный пентхаус занимал весь верхний этаж многоэтажного жилого комплекса на приморской набережной. Его оплачивала цепь новых торговцев автомобилями из Алабамы и Восточного Миссисипи; эта цепь вела к их соответствующим рынкам благодаря рекламной поддержке со стороны футбольных команд местных колледжей.

Само здание представляло собой ступенчатое архитектурное сооружение, спускавшееся вниз к пляжу. С безоблачного неба над Мексиканским заливом в окна ярко светило солнце.

Но не в окна пентхауса.

Темная отделка гостиной казалась еще темнее из-за плотно задвинутых темных штор. На стене — сертификат в рамке: «Почетная степень». На огромном плоском телеэкране — чемпионат по футболу 1978 года.

Миниатюрный человек, похожий на Рика Мораниса, сидел на кушетке и повторял комментарии ведущего, которые знал наизусть. На голове — темно-красный футбольный шлем, на несколько размеров больше нужного. У него была эрекция.

Зазвонил телефон.

— Черт! — Картинка экрана была поставлена на паузу. — Алло?.. Пожалуйста, говорите громче… Громче… Потому что у меня на голове шлем! Черт бы его побрал! Не вешайте трубку. — Он снял шлем. — Вот так лучше. Я смотрел футбольный чемпионат… Что значит «они мертвы»? Какой еще несчастный случай? Перелетели через поручень? За что я вам, черт возьми, плачу деньги? Нет, я не успокоюсь! Вы гарантировали, что они справятся с чем угодно, а они даже не умеют водить машину!.. Нуты, конечно, прав, нужно попробовать еще раз… Я хочу, чтобы вы отправили Костолома… Знаю, он — последняя надежда… Знаю, за последнее время он утратил чувство меры. Но в этом-то вся и фишка. Чтобы разделаться с неприятностями, нужны другие неприятности… Хорошо, еще один шанс, но не более того. Если хотите разобраться с делом как можно быстрее, мне нужен Костолом.

Он с грохотом положил трубку и вновь надел шлем. Игра возобновилась. Человек, похожий на Рика Мораниса, закричал вместе с комментатором. Затем, не глядя, потянулся за вазелином.

Глава 23

Отель «Стэндард»

Коулмен почувствовал, как на лицо ему льется теплая вода.

— Где я?

Он открыл глаза и попытался выпрямиться под струями душа.

— Ух ты! Полочка для мыла упала.

Мокрые ноги сделали шаг по банному коврику. Голова у Коулмена раскалывалась от боли. Покопавшись в мини-холодильнике, он вытащил из него банку. Содержимое банки ухнуло внутрь утробы одним долгим холодным глотком. Мир тотчас принял зримые очертания. Из спальни падал естественный свет, из чего следовало, что сейчас день. Коулмен улыбнулся своему везению. Впереди очередная двойная смена вечеринок. Он снова открыл холодильник.

Когда Коулмен вышел из ванной, остальная часть номера 222 излучала едва ли не осязаемые положительные вибрации. Он приблизился к туалетному столику, за которым Серж делал какие-то записи в блокноте.

Коулмен указал на кровать.

— Чего это она?

Серж через плечо посмотрел на Элли. Она сидела скрестив ноги и что-то мурлыкала себе под нос.

— Уравновешивает свои чакры.

— А что за список?

Серж на секунду задумался, затем добавил еще одну запись.

— Поскольку у нас был секс, то мы могли бы предпринять следующий шаг и вместе отправимся за покупками.

— А мне казалось, ты говорил, будто нам нельзя выходить из номера.

— Верно. Но она была потрясающей — растрогала меня диалогами из фильмов, снимавшихся во Флориде. Да мне и самому тут, признаться, осточертело. Здесь буквально на каждом шагу история кино, а мне до сих пор не удалось побывать хотя бы в одном таком месте. Пожалуй, мы будем чередовать ее магазины и мои киношные достопримечательности. — Серж принялся читать вслух свои записи. — …Тофу, мегавитамины, лечебная грязь, пищевые добавки, от которых якобы никакой пользы, чай со льдом, выручка от его продажи идет в фонд поддержки угнетенных народов, липкие полоски для чистки кожи лица, которые удаляют всякую гадость типа угрей, выращенные без пестицидов овощи, от них еще насекомых отпугивают ультразвуком, два ящика родниковой воды… Дорогая, я ничего не забыл?

— Про ионизатор помнишь? — отозвалась Элли.

— Зачем нам ионизатор?

— Неужели ты не понимаешь, какой в этой комнате воздух?

— Нет.

— Во-первых, Коулмен.

— Что Коулмен?

— Проводились исследования. Больше половины всей пыли и переносимых воздухом частичек — это отшелушенная кожа.

— Омертвевшие клетки кожи?

— Ты нормально следишь за собой, но твой приятель… — Элли оглянулась на Коулмена. — Если мне еще долго оставаться в этой комнате, я не смогу все время дышать с ним одним воздухом.

— Коулмен! Ты что, начал линять?

— И не думал.

Элли распрямила ноги и проворно соскочила с кровати.

— Во Флориде, как я понимаю, ты живешь в одной с ним квартире?

— И что из того?

— Готова спорить на что угодно, в вытяжных трубах по меньшей мере два фунта его отшелушенной кожи.

— Боже! — воскликнул Серж. — Зачем ты мне сказала? Теперь я до конца жизни буду думать об этом. — Он торопливо добавил к списку покупок ионизатор и обвел его жирным кружком.

Неожиданно раздался чей-то жуткий вопль. Серж и Элли вздрогнули.

Источником вопля был стоявший перед зеркалом Коулмен.

— Что-то не так с половиной моего лица! На него посмотреть на фиг страшно! Не иначе как у меня та самая кожная болезнь, при которой мясо слезает до самых костей!

— Коулмен!..

— Нет, ты только глянь! Уже слезает!

— Коулмен!..

— Врачам придется отрезать мне половину лица! Ты посмотри сюда! Дети буду показывать на меня пальцами!..

— Коулмен, это оттого, что ты упал в ванной.

Элли стянула волосы в конский хвост, просунула его в отверстие в бейсболке и надела черные очки.

— Не очень удачная маскировка, — посетовал Серж.

Элли взяла со столика бумажник.

— Стандартная маскировка актрис. Все мои подруги так одеваются, когда хотят, чтобы люди поняли, что перед ними актрисы.

Из здания отеля «Холидей инн» вышла группа зловещего вида мужчин в охотничьих жилетах. Они строевым шагом прошли через автостоянку и уселись на шесть желтых мотоциклов. Взревев моторами, мотоциклы сорвались с места и молнией промчались по улице.

Швейцар подогнал «крайслер-себринг» к главному входу в отель «Стэндард». Серж сел за руль и покатил в сторону бульвара Сансет. Свернув направо, съехал ярдов на пятьдесят вниз по склону холма. В небе над его головой пролетел самолет. Серж нажал на клаксон. С боковой стороны отеля открылась дверь пожарного выхода и в нее высунулись две головы. Одна из них — в черной бейсболке. Путь был свободен. На улице было пусто, за исключением пары местных жителей на горных велосипедах.

— Быстрее! — крикнул Серж.

Коулмен и Элли поспешно забрались в автомобиль. Велосипедисты с удивлением посмотрели вслед промчавшемуся мимо них кабриолету.

— Это, случайно, не Элли Стрит была в машине?

Серж удачно справился с разработкой маршрута. Он колесил по городу с географической точностью, подъезжая попеременно то к магазинчикам, то к местным достопримечательностям. Элли сидела впереди, рядом с ним. Коулмен, устроившись на заднем сиденье, читал какую-то желтую газетенку.

— Серж, смотри, чего пишут: «Шокирующее откровение О-Джея: я хочу, чтобы меня похоронили рядом с Николь». Что на это скажешь?

— Только если мы справимся со всем остальным.

«Крайслер» взял курс на запад и покатил по бульвару Голливуд. Неожиданно Серж ударил по тормозам и, съехав на обочину, остановился рядом с человеком, сидевшим на тротуаре под солнечным зонтиком. Рядом со стулом красовалось объявление, написанное от руки на куске картона: «„Звездные карты“ — 10 долларов».

Серж достал бумажник и перегнулся через Элли.

— Мне одну, пожалуйста. Десять долларов, конечно, многовато за кусок бумаги, но карта мне нужна позарез. Вот было бы здорово, если бы такие карты продавались и во Флориде, но там мальчишки на перекрестках лишь моют вопреки вашему желанию ветровое стекло.

Торговец шагнул к машине и протянув карту. Серж отвел в сторону руку с зажатой в ней банкнотой.

— Секундочку. Эта карта издана законно? Под кем вы ходите, ребята? Это настоящие звезды? Надеюсь, не какое-нибудь фуфло? На фига мне Джин Рейберн, Тоти Филдс или Мэсон Рис? Я бы даже не стал их искать. Никого не стал бы искать из тех, кто снимался в фильме «Вот идет невеста» или «Любовь по-американски», каких-нибудь братьев Хадсон. — Серж снова отвел в сторону банкноту, но торговец ловко в нее вцепился. Не выпуская денег из рук, Серж схватил карту, которую торговец, в свою очередь, тоже не отпускал. Завязалась борьба — кто кого… Наконец торговец отскочил в сторону, сжимая в руке десятку. Сереж опустился на водительское сиденье вместе с картой.

— Ненормальный!

— Я уже слышал подобное, — отозвался Серж. — Тебе, парень, в этом городе ничего хорошего не светит.

Лицо торговца перекосилось от удивления.

— Стоп. Я узнал ее. Только не говори мне, что это… — Он щелкнул пальцами. — Это же Элли Стрит!

— Нет, не она!

— Точно, она! Не уезжайте! Подождите! — Торговец шагнул назад и сунул руку под кресло. Затем бросился к машине и протянул Элли стопку бумаг. — Сценарий. Парень, который продает карты, становится свидетелем убийства агента ЦРУ и обнаруживает, что нити тянутся к самому президенту…

Серж нажал на газ и отъехал от тротуара. Они покатили в направлении Беверли-Хиллс. Развернутая карта лежала на руле.

— Наша первая остановка будет возле дома, в котором снимали эпизоды сериала «Напряги извилины».

Коулмен нагнулся и запалил «косяк».

— Помните конус тишины?

— У них еще был и переносной конус, — напомнил Серж. — Такая прозрачная пластмассовая сфера… Пам-пам-да-да! Пам-пам-да-да!

Коулмен стал ему подпевать. Вскоре машина свернула на улицу спального квартала.

Через пару минут они приблизились к указанному на карте месту. Серж схватился за сердце.

— Не могу поверить своему счастью!

— Что?

— Тот седоволосый мужик, который открывал почтовый ящик, — это же Дон Адаме! — Они проехали дальше, и Серж торжествующе вскинул вверх сжатую в кулак руку. — Ух ты, вот засранец!

Человек со стопкой почтовых конвертов обернулся, как только кабриолет, проскрежетав шинами, свернул за угол.

— Теперь мы знаем, где живет Дон Адаме, — объявили Серж. — Он наш!

— Он наш сукин сын, — согласился Коулмен.

— Следующий — Карсон, дай ему бог здоровья.

— На карте указан дом Карсона?

— Не совсем. Дом его бывшей жены.

— Которой по счету?

— Номер третий.

Серж оглянулся на дом, который они только что проехали.

— Господи, ненавижу ее!

— Почему?

— Потому что Джонни ее ненавидел.

«Крайслер» свернул в южном направлении.

— Кто следующий? — поинтересовался Коулмен.

Серж похлопал по карте.

— Эд Макмахон.

— Он живет рядом? Вот так совпадение!

— Они, должно быть, выросли вместе, — предположил Серж. — Возможно, гоняли на великах по этой самой улице.

Коулмен сделал очередную затяжку. Он давно научился разговаривать, даже не выдыхая дым.

— Было бы круто потусоваться вместе с Эдом.

— Еще бы! Джонни вечно прикалывался над ним, когда он надирался пивом.

Коулмен выдохнул дым.

— Как думаешь, он курит «травку»?

— Ну, если он знаком с Доком, то у него есть нужные контакты.

— А как же мой список? — закапризничала Элли. — Мы ведь договаривались чередоваться.

— Мы и чередуемся.

— Ты только что проехал мимо домов Дона Адамса, Карсона и теперь Эда Макмахона. Целых три пункта твоего плана.

— Но ведь они живут рядом, — попытался оправдаться Серж.

— Значит, теперь моя очередь зайти в магазины. Поехали!

— Что ж, ты права, — согласился Серж и вырулил на боковую улицу.

Сначала они зашли в магазин здоровой пищи. Здесь все взгляды сразу же обратились на Элли. Два человека в трико возле лотка с люцерной принялись о чем-то шептаться. В косметическом салоне женщина с маской из водорослей на лице моментально выпрямилась в кресле.

— Вы Элли Стрит?

То же самое происходило и на улице. Люди на тротуарах повсеместно указывали на проезжавший мимо них «крайслер» и пытались выхватить из вместительных сумок, на которых блестками и бусами было вышито «Голливуд», свои «инста-матики». В магазине, в котором продают ионизаторы воздуха, какая-то женщина из Балтимора, сжимая в руке блокнот, бросилась к Элли за автографом.

— Вы не могли оставить автограф вот тут, под Хассельхофом?

Элли улыбнулась и взяла протянутую ручку.

— Нет! Нет! Нет! — закричал Серж. Он выхватил у нее ручку и оттолкнул в сторону блокнот. — Вы обознались!

Трио поспешило к машине. Любительница автографов бросилась вслед за ними, так что вскоре вокруг машины собралась целая толпа поклонников актрисы.

— Мы любим тебя, Элли! Мы молимся, чтобы ты оказалась на свободе! Пожалуйста, дай нам автограф!

— Это не она! — крикнул Серж, и машина тронула с места.

Отъехав три квартала от того места, он посмотрел в зеркало заднего обзора и сбавил скорость. Они проехали перекресток. На одном из углов выстроилась кавалькада из шести ярко-желтых мотоциклов.

— Уф, кажется, пронесло!

Неожиданно со всех сторон раздался оглушительный грохот. Кавалькада мотоциклистов разделились на две группы, и теперь по обе стороны кабриолета ехало по три мотоцикла. Серж вновь нажал на газ и рванул к Бельэйр. Пятьдесят, шестьдесят, семьдесят миль в час. Мотоциклы не отставали. На каждом было по два седока — водитель и пассажир. Оба в желтых мотоциклетных костюмах. На головах — желтые шлемы с черными забралами. Пассажиры взяли «крайслер» на прицел.

— Понятно. Худший вариант развития событий, — посетовал Серж.

— Наемные убийцы? — полюбопытствовал Коулмен.

— Хуже, папарацци.

Серж принялся кидать машину рывками то влево, то вправо. Мотоциклисты едва успели отскочить в сторону, чтобы избежать столкновения, однако тут же снова взяли кабриолет в кольцо. Серж включил круиз-контроль и взвел курок своего «сорок пятого».

— Бери руль!

Элли перегнулась со своего сиденья и вцепилась в рулевое колесо.

Серж обернулся и, встав на колени на водительском сиденье, выпустил всю обойму, целясь в асфальт рядом с колесами мотоциклов. Подобно эскадрилье истребителей, те поспешно развернулись и устремились прочь.

Глава 24

В десяти милях к югу от Силакоги, штат Алабама, родного города Джима Нейборса

Семеро мужчин в камуфляже двигались колонной по одному вверх по крутой тропинке в той части штата, где сельские магазины, рекламируя стволы, имеют в виду дробовики. Горный склон густо порос лесом. На лицах мужчин оливково-черная маскировочная раскраска, на плечах — винтовки. Все семеро ритмично жевали табак и словно по команде сплевывали.

Сказать, что человек, шедший во главе колонны, был огромен, значит, ничего не сказать. Глядя на него, можно было подумать, он принадлежит не к человеческому роду, а к особому виду живых существ. Каждая группа мышц — карикатура на человеческие. Плечи — накачанные бугры мускулов.

Его звали Костолом.

Что в принципе соответствовало действительности, потому что когда-то он играл в футбол. Краснорубашечным новичком второго школьного дивизиона. Костолом был из тех, кого любят тренеры. Благородство ему было неведомо. Его специализацией были колени противников, но он также обожал участвовать в свалках на поле, когда бьют по ногам и ломают пальцы. Если чья-то рука оказывалась внутри его шлема, он откусывал мизинец под корень. Была только одна проблема: он совершал это в отношении игроков своей же команды в предсезонных драках за мяч. Тренеры обычно смотрели на художества Костолома сквозь пальцы, ведь он был подобен призовому жеребцу, которого невозможно приучить к поводьям. Быстрый, сильный, но непригодный для верховой езды. Одно время слонялся по автозаправкам, прежде чем попасть в банду, промышлявшую самогоном, контрабандными сигаретами и игральными автоматами. К ним никто не цеплялся, потому что они нередко оказывали услуги алабамской мафии.

Алабамская мафия — это не мафия в привычном смысле слова, не организованная преступная группировка. Скорее группа людей, занимавшаяся тем, что тщательно подбирала политиков и выбивала для себя подряды в сельских округах штата, избегая при этом какой-либо огласки. Если за ней и водились криминальные грешки — так только постоянные нарушения при наборе игроков в школьные футбольные команды.

И все равно с ними предпочитали не связываться. Они не церемонились с теми, кто хотел их поиметь, как они сами поимели других. Кому хочется, чтобы из него сделали дурака в афере с нефтью.

Семь охотников продолжали подниматься вверх по горной тропе до тех пор, пока не вышли на ровное пространство. Костолом остановился и поднял сжатую в кулак руку, призывая своих спутников умолкнуть. Те припали к земле и расчехлили «ремингтоны». Молчаливое дыхание. Редкий шорох. Через телескопический прицел один из бандитов взял на мушку матерого оленя. Шесть отростков, может быть, восемь — трудно сказать. Мешают кусты.

— Слишком далеко, как пить дать промажу.

— Это точно, с такого расстояния если и попадешь, то в молоко.

Винтовочный выстрел эхом прокатился вдоль горного склона. Пуля попала оленю в заднюю часть туши. Выстрел был бессмысленный, от такого лесной великан лишь станет прихрамывать. Однако в том-то и заключалось намерение Костолома. Он передал ружье мужчине, стоявшему рядом с ним. Асам нырнул в лес.

Человек с двумя винтовками в руках выпустил через внушительную щербину во рту струю коричневой жижи.

— Сейчас начнется веселье.

Веселье было не чем иным, как обычной легендой. Хромающий олень не так быстр, как его собратья, но все равно двигается гораздо стремительнее, чем человек, во всяком случае проворнее, чем многие люди.

Оставшиеся на месте охотники уселись на два поваленных ствола и принялись передавать друг другу пачку жевательного табака «Ред мэн».

Зазвонил сотовый.

— Алло… понимаю… понимаю… уходим прямо сейчас.

Телефон захлопнули.

— Кто это? — поинтересовался сосед у говорившего по телефону.

— Нам с Бьюфордом нужно срочно вернуться, — ответил тот и, встав, закинул винтовку на плечо. — Сегодня вечером вылетаем из Бирмингема.

— Куда?

— В Лос-Анджелес.

Два человека в камуфляже зашагали вниз по склону горы.

Прошло полчаса.

В кустах раздался громкий треск, словно сквозь них напролом продирался некий великан. Охотники вскочили на ноги. Ломая ветки, на тропу вышел Костолом. На плечах — матерый олень со сломанной шеей. Дотащить такого не под силу даже двоим. Костолом бросил ношу на землю.

Охотник с двумя ружьями покачал головой.

— Черт побери!.. — Он протянул «ремингтон» Костолому и повернулся в том направлении, откуда они совсем недавно пришли. — Каждый раз, когда я вижу это, в голове не укладывается, как…

Охотник не договорил — его шею взяла в замок согнутая в локте рука. Костолом одним движением передавил жертве дыхательное горло, после чего приподнял так, что ноги болтались дюйма натри над землей. Несчастный извивался, пытаясь нащупать ногами твердую почву.

Еще один охотник подошел к своему незадачливому собрату, чье лицо уже приняло синюшный оттенок. Сплюнул, затем сунул в рот очередную порцию жевательного табака.

— Небось сейчас твоя голова работает как надо. Сначала я отвечу на самый главный вопрос, который наверняка занимает тебя. Мы проявим к тебе милосердие.

Слабый лучик надежды в глазах.

— Потому что самое поганое — умереть, не зная за что. — Говорящий нос к носу приблизил лицо клипу жертвы. — Так ты говорил, что игральные сломались? Счетчики были взломаны. А сам, гад, самолично снимал навар.

Жертва попыталась оправдаться, но ей не хватало воздуха. Раздался громкий хруст, и лицо оказалось повернуто на сто восемьдесят градусов. Подбородок непроизвольно дернулся вверх. Еще пять секунд — и мышцы расслабились, обретя вечный покой. Голова безвольно упала на грудь. Конечности уже не слушались, но в глазах еще с полминуты теплилась жизнь, пока не иссяк приток крови и кислорода к мозгу. В эти последние секунды он успел понять, что, его тащат вниз по тропе, переброшенным, словно оленья туша, через плечи Костолома.

Глава 25

Авиакомпания «Дельта», рейс № 1654

Два человека с тяжелыми подбородками, одетые в темные костюмы, сидели в задней части салона самолета, вылетевшего рейсом из Атланты. Оба читали спортивные журналы, купленные в аэровокзале Бирмингема. Вскоре самолет приготовился к посадке в аэропорте Лос-Анджелеса. Тот из двоих, кто сидел возле иллюминатора, посмотрел вниз на бульвар Сансет.

Коулмен, пыхтя, вытащил пиво на балкон двести двадцать второго номера. Над бассейном внизу скользнула тень заходившего на посадку самолета. Коулмен снова нырнул в комнату.

— Мы купили не все, что мне нужно, — капризно наморщила носик Элли.

— Знаю, — ответил Серж, расхаживая взад-вперед по ковру. — Но при чем здесь я? Это все любители автографов. Неужели народу больше нечем заняться?

— Мне все надоело, — пожаловалась Элли.

— Хочу на вечернику, — заявил Коулмен.

— Нам всем невмоготу от того, что мы сидим взаперти, — изрек Серж. — Думаете, мне не хочется хотя бы ненадолго вырваться из этих стен? Но сейчас не может быть и речи о том, чтобы выйти наружу. Вы сами видели, что случилось.

— И что нам делать? — спросил Коулмен.

— Задуматься о том, как обеспечить себя на черный день, — ответил Серж и потянулся к одному из пакетов с покупками, сделанными Элли.

— Эй! — взвизгнула та. — Это же мои колготки!

— Мы возьмем только одну пару, — объяснил Серж, разрывая колготки надвое. Затем открыл свой чемодан и вытащил из него цифровую видеокамеру.

— Что ты делаешь? — спросил Коулмен.

— Что обычно малые семьи делают во время отпуска?

— Напиваются?

Серж перенес три стула из глубины комнаты и поставил их перед балконной дверью.

— Снимают любительский фильм.

— Глупая затея, — прокомментировала Элли.

— Неужели добрая воля нашего пола исчерпала себя? — спросил Серж. — В «Менз джорнэл» пишут, что у меня есть еще двенадцать часов, прежде чем нам снова придется ступить на тропу войны.

Коулмен вновь принялся рыться в мини-холодильнике.

— Но как мы снимем на видео наше путешествие, не покидая комнаты?

— Это будет нетрадиционное домашнее видео об отпуске. — Серж сорвал с кровати белое покрывало и положил его на комод. Потом принялся толстым фломастером делать какие-то записи. — Честно говоря, это будет не домашнее видео. Подобную самодеятельность я на дух не выношу. Сами знаете, как бывает. Ваши с позволения сказать друзья приглашают вас на ужин, потом после десерта показывают поездку по Вермонту в своем «виннебаго». В таких случаях я обычно звоню в полицию и предупреждаю, что, мол, в доме заложена бомба.

Дверь в коридор открылась. Серж затащил Элли обратно.

— Лучше не затевай это снова.

— У меня кончилась вода…

Серж закончил писать фломастером на покрывале и взялся прикреплять верхний его край к карнизу перед балконом.

— Мы будем снимать пилотную версию. Скрестим пальцы на удачу.

— Пилотную? — удивился Коулмен. — У нас ни фига не получится.

Сереж закрепил задник позади стульев и протянул напарнику половинку колготок.

— Я бы согласился с тобой, не будь такой вещи, как кабельное телевидение. Оно открыто любому. Если телевизионные сети не захотят взять наш фильм, мы попытаем счастья у местных каналов.

Серж поставил видеокамеру на комод и нацелил объектив на стулья, после чего нажал на кнопку записи. Вспыхнул красный огонек.

— Начали!

Глава 26

«Голливудский сплетник»

Гедди отмалчивается по поводу похищения

Голливуд. По свидетельству очевидцев, похищенную кинозвезду Элли Стрит видели практически повсюду в Лос-Анджелесе в обществе двух вероятных похитителей.

Представитель отдела полиции по связям с общественностью заявил, что все эти сообщения еще предстоит проверить, однако обратился к похитителям и всем тем, кто обладает информацией о местонахождении звезды, с просьбой позвонить по специальной анонимной телефонной линии.

Предполагаемые случаи появления актрисы в общественных местах имели место главным образом в Западном Голливуде, однако охватывают и ту часть города, которая граничит с Энчино и Йарба-Линда. Некоторые свидетели утверждали, что Элли Стрит водили по улицам под дулом пистолета, другие уверяют, что она передвигалась абсолютно свободно и могла уйти от своих соглядатаев в любое время. Однако все сходятся на том, что актриса пребывала в прекрасном настроении.

— Я сначала глазам своим не поверил, — признался Арни Снид из Брисбена. — Но потом узнал ее маскировку и понял, что это действительно она.

— Это точно была Элли, — заявила Клэр Милкен из Ошкоша. — Я узнала ее сразу, как только увидела, что она выходит из магазина, где продаются ионизаторы воздуха.

Интриги случившемуся прибавляет неподтвержденное происшествие: Элли якобы вела отрывавшийся от погони автомобиль, из которого в полдень в Бельэйр один из похитителей обстрелял фотографов-папарацци. Реакция на случившееся весьма противоречива: сторонники актрисы считают, что их любимица стала жертвой так называемого стокгольмского синдрома, хотя телефонный опрос зафиксировал высокую поддержку тех, кто затеял стрельбу.

В связи с происходящим музыкант Джейсон Гедди, у которого с мисс Стрит почти завязался роман, подвергся нападкам за то, что он едва не начал встречаться с другой женщиной, пока Элли находится в плену у похитителей. Предмет обожания многих женщин был атакован журналистами, заметившими его в тот момент, когда он выходил из модной клиники в Лагуна-Бич, где ему не дали увидеться с моделью «Элль» Фо, которая получает внутривенно искусственное питание после того, как в очередной раз сбросила восемьдесят фунтов веса.

Гедди отказался от каких-либо комментариев, спеша к своему заново отреставрированному «делореану». Однако пресс-агент Гедди, Рубен Слайс, опубликовал официальное заявление, в котором процитировал слова своего клиента: «Случай со стрельбой говорит о том, что это не та Элли, которую я раньше знал. Она стала совсем другой. Не стоит оставаться на месте, нужно двигаться дальше».

Студия «Вистамакс»

В складе реквизита вспыхнула голая электрическая лампочка.

— Катастрофа! — закричал Мел. — Это показывают на всех телевизионных каналах!

— Полиция встала на дыбы! — заявил Иэн. — Того и гляди, мы загремим в каталажку!

— Может, вы оба успокоитесь? — огрызнулась Тори.

— Какого черта они вышли из укрытия? — взвизгнул Мел. — Вы ведь говорили, что они профессионалы!

— Они и есть профессионалы, — нисколько не смутилась Тори. — Я только что с ними говорила по телефону. Они сказали, что лишь на секунду вышли из номера, а пресса все раздула до небес.

— Я не верю этим парням! — заявил Иэн.

— Они дали мне слово, — сообщила Тори. — Поклялись, что будут находиться в тени до тех пор, пока все не кончится.

— Что-то плохое у меня предчувствие, — признался Мел.

— Мы сказали им предельно ясно, — прошипела Тори. — Из гостиницы ни ногой.

Родео-Драйв

— Прочь с дороги! — вопил Серж, мчась по тротуару и расталкивая всех на своем пути. Во все стороны летели дамские сумочки и пакеты с покупками.

— Смотри под ноги, засранец!

— Я никогда не позволю вам говорить со мной в таком тоне! — отозвался Серж.

— Я еще не все купила! — пожаловалась Элли на бегу.

Серж оглянулся на группу туристов, которая следовала за ними от самого «Фредерикса».

— Элли, не оставляй надежду! — крикнул кто-то из туристов.

Серж посмотрел вперед: вторая истошно вопящая толпа мчалась им навстречу.

Серж и Элли резко остановились. Бежать некуда. Сейчас обе толпы просто сомнут их.

Из-за угла вынырнул «крайслер» с Коулменом за рулем. Беглецы тут же запрыгнули в машину. Неожиданно зазвонил телефон.

— Алло! — произнес Серж. — Привет, Тори!.. Я как раз собирался… Конечно, мы у себя в номере. Где нам еще быть?.. Ты все утро звонила мне, прежде чем решила набрать номер моего сотового?.. Я все это время зависал в интернете.

Обе толпы бросились вслед за автомобилем. Коулмен рванул на желтый свет и оторвался от преследования, но при въезде на бульвар Уилтшир притормозил на красный свет.

— Снова приходила полиция? — переспросил Серж. — Им же за это платят… Разумеется, они подозревают тебя… Очень часто бывает, что в таких случаях замешаны свои люди…

На соседнюю полосу въехал «юго»; из открытых окон высовывались ручки и блокноты для автографов. Элли подписывала их и возвращала обратно.

— Ты самая лучшая!

— …нет, то, что ты слышишь, — это включенный телевизор, — ответил Серж. — …Ты мне уже объясняла в прошлый раз… Верно, быть в комнате. Никуда не выходить. Что может быть проще…

С другой стороны к «крайслеру» подъехала «акура», битком набитая любителями автографов.

— Элли, ты мой кумир!

— …не нужно повторять, — продолжал Серж. — Даю тебе мою личную гарантию… Мы как Флинн… Потом…

Телефонный разговор закончился. На светофоре зажегся зеленый. Коулмен резко рванул вперед.

— Кто звонил?

— Я не обратил внимания… Сверни здесь.

— Куда едем?

Серж сверился с картой.

— К дому Эда Макмахона.

— Отлично. Нам пока что не удалось побывать там.

— Мне нравится дом Эда, — признался Серж. — Один из немногих домов знаменитостей, к которым можно просто так подойти и постучать в дверь.

— Почему? — полюбопытствовал Коулмен.

— Потому что он не возражает. Он сам водит фургон для тотализатора. Разъезжает на нем по здешней округе. Обычно я уважаю его право на личную жизнь, но это явный признак того, что живет он одиноко… Сверни-ка сюда.

— Серж, мне кажется, люди не возражают, потому что он раздает им деньги.

Серж внимательно посмотрел на Коулмена.

— Думаешь, для них это так важно?

— Конечно. Если я убираю квартиру пылесосом, то могу не расслышать звонок в дверь. Тогда гостю придется позвонить еще несколько раз.

— Потому что работает пылесос?

— Я имею в виду Эда. Видать, его здорово достали незваные гости. Может, он в данную минуту занимается уборкой.

— Я хочу поступать так, как следует, — заявил Серж. — Ты уверен в этом деле с призом?

— Конечно, уверен.

Серж достал бумажник.

— У меня восемнадцать долларов. Сколько у тебя?

— Пожалуй, десятка найдется.

— Давай помедленнее. Вон его дом.

Коулмен остановился в самом конце подъездной дорожки.

— Настоящие джунгли. Даже дома не видно.

— Черт! Его нет дома.

— Откуда ты знаешь?

— Фургона нигде не видно.

Коулмен собрался уехать, но Серж схватил его за плечо.

— В чем дело? — удивился Коулмен.

Серж впился взглядом в зеркало заднего обзора. Затем потер глаза и посмотрел в зеркало снова.

— Кажется, я где-то видел эту тачку.

Коулмен посмотрел в зеркало со своей стороны.

— Которую?

— Вон ту «краун-викторию» на стоянке. Там два парня в темных костюмах.

— Нас преследует множество людей, — отозвался Коулмен. — Наверное, любители автографов.

— Есть только один способ выяснить — поменяться местами.

Они перелезли друг через друга. Два человека на стоянке наблюдали за тем, как «крайслер» отъехал от дома Эда Макмахона Водитель опустил бинокль и взял с места.

Коулмен покрутил ручку настройки радиоприемника.

— Что будем делать?

— Сядем им на хвост, — ответил Серж, продолжая смотреть в зеркало.

— Но они ведь позади нас.

— Я их обману. Пусть себе думают, будто они преследуют нас. — Серж показал сигнал поворота. — Никто не ожидает, что к нему могут сесть на хвост спереди.

«Крайслер» свернул налево в направлении Сепульведы и остановился перед магазинчиком, в котором продавалось снаряжение для аквалангистов. Седан преследователей сделал то же самое и остановился на противоположной стороне улицы.

— Оставайся здесь, — сказал Серж напарнику и вылез из машины. Затем зашел в магазинчик и через пятнадцать минут вышел из него с увесистым пакетом. Передав его Коулмену, сел за руль и резко взял с места.

Коулмен засунул руку в пакет и вытащил резиновый рукав.

— Гидрокостюм?

— Мой любимый научный проект всегда был связан с полевыми экспериментами.

«Крайслер» свернул за угол магазина и въехал на дорожку для служебного транспорта.

Человек с биноклем сплюнул табачную жвачку в пластиковый стаканчик.

— Ехать за ними?

— Стой на месте. Оттуда нельзя выехать назад.

Человек в седане стал ждать. Пять минут. Десять. Водитель и пассажир переглянулись.

— Что скажешь?

— Им ничего не стоило сделать нас. — Человек за рулем завел двигатель. — Небось бросили свою тачку, а сами смылись пешком.

Седан въехал на площадку за магазином и медленно покатил по переулку, где было полно битого стекла и заваленных грязью канализационных люков. Вскоре машина уперлась в тупик.

— Куда они могли деться?

— Подожди… что там такое виднеется позади пресса для картонных коробок?

— Да это же «крайслер»!

— Он пуст.

— Значит, они бросили тачку и смылись.

— Куда?

Раздался щелчок взводимого пистолетного курка. Водитель и пассажир седана обернулись.

— Вы не станете возражать, если я попрошу вас выйти из машины?

Глава 27

Центр Лос-Анджелеса

Редактор ночной смены находился в полутемной студии местного филиала Эн-би-си. Разорвав коричневую бумажную упаковку, он вытащил из посылки видеокассету.

Через считанные секунды в помещение набился весь штат новостного выпуска. Народ столпился вокруг редакторского кресла. Редактор вновь запустил пленку, но уже на главном мониторе.

— Вы не поверите, когда увидите, что здесь!..

До самого конца видеозаписи никто не проронил ни единого слова.

Редактор крутанулся в кресле и повернулся лицом к подчиненным.

— Поняли, что я имел в виду?

— Нужно немедленно давать это в эфир, — отозвался новостной директор. — Скажите техникам, чтобы подготовили запись. Я иду звонить в полицию.

Тихоокеанское шоссе

На следующий день в пять часов утра «крайслер-себринг» мчался на север вдоль береговой линии Золотого штата. Элли спала на заднем сиденье. Вскоре начало светать.

— И как тебе здешние виды? — поинтересовался Серж.

— Симпатичные места, — ответил Коулмен.

— Я обычно хвастаюсь про нашу флоридскую трассу А1А, но и здесь, надо отдать должное, порой просто дух захватывает.

Стук и крики из багажника.

— Ну зачем они так? — сокрушенно спросил Серж. — Сейчас такое спокойное, умиротворенное время суток.

— Может, им там неудобно?

— Разумеется, неудобно, — согласился Серж, — но разве я в этом виноват? Детройт в очередной раз проявил себя не с лучшей стороны, сэкономив на пространстве багажника. А как хотелось бы, чтобы в нем помещалось как минимум два тела.

— Но ты ведь все равно запихнул туда двоих.

— Запихнуть запихнул, но чтобы захлопнуть крышку, пришлось на нее сесть.

Со стороны багажника вновь раздался настойчивый стук. Элли выпрямилась. Волосы ее были всклокочены со сна.

— Черт их побери, они снова меня разбудили.

Коулмен запалил утренний «косяк».

— Эти парни страсть как далеко уехали от Алабамы.

— И главное, с какими целями? Чтобы повсюду преследовать нас, пытаться через меня добраться до моих друзей. И если они думали, что такое сойдет им с рук, значит, они просто ничего не знали о Серже! Это типа цитата из Эли Уоллаха.

— Но зачем мы едем на север? Что мешало тебе прикончить их в Лос-Анджелесе?

— Логично, — согласился Серж. — Но тут возникает обычная для деловых поездок проблема. Вечная спешка, ни минутки свободного времени на то, чтобы полюбоваться красотами здешней природы.

— Буду спать дальше, — сообщила Элли.

«Крайслер» въехал в маленькую рыбацкую деревушку близ Санта-Барбары. Места, воспетые Джоном Стейнбеком.

— Вот и моя остановка, — сказал Серж. — Здесь наверняка найдется все, что мне нужно.

— Так почему мы тогда не останавливаемся?

— Нужно проехать дальше — до того места, где разыграется наше шоу.

«Крайслер» проехал еще одну милю. Придорожная растительность в этих местах оказалась гуще. Серж остановился у обочины и дал задний ход в глубь зарослей кустарника.

— Коулмен, доставай гидрокостюмы!

Они обошли машину и встали перед багажником.

— Не понимаю, зачем они продолжают кричать и стучать, — пожаловался Серж. — Им ведь стоит поберечь силенки. — Он посмотрел сначала на небо, затем на пустынную дорогу впереди и вставил ключ в гнездо замка.

Крышка с хлопком открылась.

— Ты покойник! — рявкнул один из заложников. — Можешь попрощаться с жизнью, засранец!

— Это я-то покойник? Ты не слишком разоряйся.

— Ты даже не представляешь, с кем связался, сволочь!

— Давайте уравновесим шансы, — предложил Серж, взмахнув пистолетом. — Вылезайте и топайте дальше на своих двоих… Элли, просыпайся… Элли!

Поднялась заспанная мордашка.

— Что-о-о?!..

— Вылезай из машины. Начинаем мой научный проект.

— Ты дуралей! — произнесла мордашка и снова опустилась на спинку сиденья.

Серж нырнул в салон и ухватил Элли за волосы.

— Вставай и иди со мной!

— Ой, больно! Ну хорошо, хорошо!

Все вместе прошли через кустарник к пляжу, который можно было лишь с натяжкой назвать пляжем — скорее длинная отмель, усеянная плавником. Серж выхватил у Коулмена хозяйственную сумку и бросил ее к ногам пленников.

— Надевайте!

Те не шелохнулись.

— Живо! — Серж сопроводил приказание выразительным жестом — поднял на них пистолет.

Один из пленников медленно нагнулся и пошарил рукой в сумке.

— Гидрокостюмы?

— Надеюсь, я подобрал вам нужные размеры. В любом случае они, как правило, сидят хорошо…

Элли легла на песок и вместо подушки подложила под голову плоский камень. Пленники неохотно натянули на себя гидрокостюмы. Серж передал Коулмену пистолет.

— Не спускай с них глаз. Я скоро вернусь.

Серж бросился обратно к деревне, мимо которой они только что проехали. Легкий туман. В деревушке он нырнул в лавку рыболовных принадлежностей, из которой вышел с запечатанными ведерками. Затем посетил хижину на самом конце причала. Серж протянул ворованную кредитную карточку человеку в оранжевом дождевике.

Тот засунул ее в прорезь считывающего устройства и вернул владельцу.

— Вы вроде один. Вам точно нужна восемнадцатифутовая лодка?

— Не люблю тесноты.

Серж спустился вниз по деревянной лестнице. Вскоре над поверхностью воды раздался высокий, пронзительный вой лодочного мотора. Поднялись клубы дыма и угарного газа. Надувной катер «Зодиак» рванул от причала в открытое море.

Приближался рассвет, — однако скорому его наступлению мешал туман.

Два пузатых жителя Алабамы стояли на отдельном участке береговой линии. Гидрокостюмы гнули их к земле.

— Мы просто хотим взглянуть на пистолет, — сказал один из них. — Мы тут же отдадим его обратно.

— Ишь чего захотели, — буркнул Коулмен.

До берега донесся рокот мотора. Звук сделался громче, и вскоре из пелены тумана к самому причалу вынырнула приличных размеров моторная лодка. Серж заглушил двигатель и подтолкнул ее к кромке берега.

— Все на борт!

Через считанные секунды «Зодиак» взял курс на север. Два взволнованных уроженца Алабамы в гидрокостюмах сидели на носу, не спуская глаз с пистолета, который Серж держал в правой руке. Левая покоилась на рычаге переключателя передач. У его ног лежала, скорчившись клубочком, Элли. Рядом с ней стояли запечатанные ведра. Серж ткнул девушку пистолетом.

— Просыпайся, а то пропустишь самое интересное!

— Прекрати! — возмутилась та. — Я почти заснула.

— Откуда вы, парни? — прокричал Серж, стараясь перекрыть рокот мотора и шум волн.

Пленники не удостоили его ответом.

— Не советую вам молчать! — крикнул Серж. — Путешествие будет долгим, лучше скоротать его за разговором. Так откуда вы?

— Опелика, — ответил один.

— Селма, — ответил другой.

— Вообще-то мне очень нравится Алабама, — произнес Серж и пропел: — «Алабама, где голубые небеса»! Такая вот должна быть у вас песня. Штат Джорджия воспел Рей Чарльз. Так что вашу песню в принципе ничто не мешает исполнить ребятам из группы «Линирд скинирд», раз они завязали с наркотой. Получился бы классный ответ Нилу Янгу — пусть дважды подумает, прежде чем опустить вас, ребята, как на альбоме «Урожай». Помню, я тогда подумал, мол, Нил мазанул, но если голубые небеса единственное, что у вас есть, спасибо хотя бы на этом. Так я полагал до тех пор, пока не почуял ваш смог. Так что теперь, когда я слышу голос Нила Янга, у меня такое впечатление, что он просто над вами издевается. Нет-нет, вам не за что извиняться. И не обращайте внимания на подколки. Мало ли, кто что скажет! «Алабама: мы стоим первыми в алфавите!».

Заложники украдкой переглянулись.

— Да, господа. Люблю море! — Серж сделал глубокий вдох, наполняя легкие соленым морским воздухом. — Это напоминает мне один из моих любимых фильмов, где действие происходит во Флориде, «День дельфина». Помните такой? Джордж Скотт учил своего дельфина простейшим английским словам. Дельфина звали Фа, сокращенно от «Альфа». В конце фильма Скотту приходится отпустить своего любимца на волю, а то силы зла хотели использовать его, чтобы подложить бомбу под президентскую яхту. Дельфин говорит: «Фа любит па». Скотт отвечает ему: «Па не любит Фа»…

Серж не закончил фразу; он растроганно обнял Коулмена и положил голову ему на плечо.

— Как он мог так поступить? Ведь это было невинное животное…

— Успокойся, приятель! — Коулмен потрепал его по плечу.

Серж понюхал воздух и поднял голову. Пленники, воспользовавшись тем, что на них не обращают внимания, подползли к нему по днищу лодки. Серж снова навел на них пистолет.

— Так доверие не устанавливают.

Через десять минут Серж увидел знакомый участок скалы, нависший над морем. Примерно в ста метрах от берега он заглушил мотор. Лодка медленно покачивалась на волнах. Туман постепенно рассеивался.

— Такие вот дела, — произнес Серж. — Может, я и слишком люблю город, но время от времени полезно проветривать башку, иначе она взорвется. Тсс! Слушайте… мне кажется, это они.

— Кто? — спросил Коулмен.

— Морские котики. — Серж снова завел мотор. — Чтобы определить местоположение их колоний, я вместе с клубом «Сьерра» провел в интернете кое-какие изыскания. Они обитают вон на тех скалах.

— Не вижу никаких котиков, — честно признался Коулмен.

— Понятное дело. У них сейчас время утренней кормежки. При желании по ним можно проверять часы.

— Вон там, случайно, не они? — задал новый вопрос Коулмен.

— Мы не должны вспугнуть их, — ответил Серж и, запустив мотор как можно тише, повел лодку параллельно берегу. Затем снова заглушил мотор и выпрямился во весь рост. — Ну, парни, пора! Приплыли! — сообщил он и сопроводил слова выразительным жестом руки с зажатым в ней пистолетом. — В воду!

Ныряльщики поневоле посмотрели на темную морскую гладь.

— Это ваш долг, — пояснил Серж. — Вон там берег. Или я стреляю, или вы пытаетесь доплыть до берега. Вид у вас вполне плавучий…

Закончить фразу ему помешали два громких шлепка. Однако вместо того, чтобы поплыть в сторону суши, ныряльщики барахтались в воде, глядя на лодку в ожидании, что Серж все равно выстрелит в них.

Коулмен указал на приближающуюся стаю тюленей.

— За кем они охотятся?

— За мелкой рыбешкой.

Алабамцы все также по-собачьи барахтались в воде, с опаской поглядывая на высокие волны.

— Они способны причинить вред людям? — обратился один из них к Сержу.

— Никогда, — ответил Серж. — Хотя могли бы. Некоторые особи достигают в длину двух метров и под водой передвигаются очень быстро. Другие предпочитают баскетбольные мячи и музыкальные инструменты.

— Ишь, какие шустрые, — удивился Коулмен. — Они всегда такие, когда охотятся?

— Они не охотятся. Они спасаются бегством.

— Спасаются бегством?

— Удивительное равновесие пищевой цепочки. Котики отправляются завтракать, но и на них самих тоже ведут охоту — например, касатки. Похоже, это их плавники рассекают воду вон там.

— Бедные котики, — сказал Коулмен.

— Не переживай, — заверил его Серж, снимая крышки с ведер и вываливая за борт их содержимое — окровавленную приманку для рыбы. — Они очень даже проворны и изворотливы. Как правило, им удается уйти… — ныряльщики неожиданно решительно поплыли к берегу, — …за исключением редких случаев, когда раненый котик отстает от стаи…

Коулмен с хлопком открыл банку пива.

— Или когда за котика принимают кого-то еще?

Со стороны правого борта лодки послышались душераздирающие крики. Вода закипела. Серж снова завел мотор.

— Вот почему никогда не следует на рассвете купаться рядом с котиками. Особенно в черном гидрокостюме.

Крики резко оборвались, и на море опять стало тихо. Серж развернул лодку в южном направлении. Коулмен разлегся на носу, любуясь рассветом.

— Даже не думал, что природа так красива! — восхитился он.

— Красива, но порой и жестока.

Глава 28

Отель «Стэндард», номер 222

Не успели они войти к себе в номер, как раздалась звонкая трель телефонного звонка. Серж поднял трубку.

— Алло? Привет, Тори… Мы как раз говорили о тебе…

Коулмен включил телевизор и принялся щелкать пультом в поисках порноканала. Неожиданно его внимание привлекла передача местной телестудии.

— …конечно, мы у себя в номере. Где нам еще быть?.. С Элли все в порядке…

Коулмен указал на экран.

— Эй, Серж! Нас сейчас показывают по ящику!

Серж жестом велел ему замолчать.

— …нет, ничего необычного…

Коулмен сделал звук громче. На Аллее славы стоял репортер с микрофоном,.

— …у мисс Стрит еще нет своей звезды на этом знаменитом бульваре, но тем не менее уличные торговцы предлагают здесь всем желающим сувениры с изображением Элли Стрит… Извините, сэр!.. — Репортер приблизился к киоску возле отеля «Рузвельт». — Что у вас продается лучше всего?

— Футболки с надписью «Беги, Элли, беги!» и брелоки на цепочках.

— Что лично для вас значит Элли Стрит?

— Она для меня образец для подражания.

— Это почему же?

— Из-за всего того, что она символизирует.

Серж расхаживал по номеру с телефонной трубкой.

— …я рад, что вы проверяете, действительно ли мы сидим в номере или нет. Это свидетельствует о вашей ответственности…

Коулмен схватил его за руку и указал на телевизор. Репортер остановил двух туристов, мужчину и женщину, в одинаковых футболках с изображением Элли и надписью: «Держись, девчонка!».

— Что вы думаете по поводу того, что случилось с Элли Стрит?

— Приятно осознавать, что она где-то рядом. Элли как будто делает это ради всех нас, — ответила женщина.

— Она прекрасный пример для подражания, — добавил ее спутник.

Серж принялся расхаживать прямо перед экраном телевизора.

— …нет, я не в обиде. Проверять — ваша работа… Вообще-то мне эта комната даже начала нравиться. Я никуда не хочу из нее уезжать… Не нужно извиняться… правильно… правильно… конечно… — Серж закатил глаза. — …Угу… верно… Вы все верно поняли… удачи вам.

Коулмен с громким хлопком открыл банку пива и пультом переключил телевизор на другой канал.

Серж со стуком положил телефонную трубку.

— Ох уж эти женщины! Пытаешься быть вежливым, а они все грузят и грузят своими разговорами!

— Эй, Серж! Нас показывают и на другом канале.

— Что значит «и на другом»?

— Наш фильм. Про нас с тобой.

— Отлично, — похвалил Серж. — Они клюнули на наш пилотный проект.

— Ты все-таки оказался прав.

— Да, мы вляпались.

— А что такое?

— Они потребуют с нас никак не меньше тринадцати серий, — ответил Серж и схватил видеокамеру. — Так что придется попотеть.

Дверь в коридор распахнулась настежь.

Серж поспешно затащил Элли обратно.

— Больше не пытайся повторить эти штучки.

— Я выхожу из игры.

— Что ты имеешь в виду?

— Больше ничего не буду делать. Ищите себе кого-нибудь еще. Когда Тори попросила меня, я понятия не имела, во что ввязываюсь…

Серж недовольно поджал губы и тихонько проскулил.

— А я думал, что ты на нашей стороне и решила вести себя разумно.

— Вашим играм конца и края не видно. Они становятся все страшнее и страшнее. С меня хватит. — С этими словами Элли вновь потянулась к дверной ручке.

— Убери руки.

— Ты не можешь заставить меня остаться.

— Нет, могу.

Студия «Вистамакс»

Двое мужчин и женщина прогуливались по главному коридору склада реквизита.

— Я только что разговаривала с ними, — сообщила Тори. — Вы наверняка обрадуетесь.

— Что они сказали? — поинтересовался Иэн.

— Расскажу, когда зайдем в чулан, — ответила Тори.

Мимо торопливо пробежала парочка рабочих.

— Неслабо они у вас бегают, — заметила Тори.

— Мы следим, чтобы они не прохлаждались, — отозвался Мел.

По коридору пролетели еще несколько работников. Тори проследила за ними взглядом. Работники скрылись в комнате отдыха.

— У вас тут всегда так?

Прежде чем братья успели ответить, в комнату отдыха заскочила еще целая толпа народа.

— Интересно, что здесь происходит? — полюбопытствовал Иэн.

— Давайте выясним.

Братья и Тори присоединились к толпе, выплеснувшейся из дверей комнаты отдыха.

— Что происходит? — спросил у кого-то Мел. Ему указали на телевизор, к которому были прикованы взгляды присутствующих.

По всему Лос-Анджелесу наблюдалась одна и та же картина: люди толпились перед телевизорами в барах, отделах электроники универмагов, где все пятьдесят ящиков были настроены на один и тот же канал, на котором снова и снова прокручивалась одна и та же видеозапись. Си-эн-эн получила выход на линию связи «Земля — Эл-Эй», и теперь вся нация следила за развитием событий.

В доме престарелых Форт-Лодердейла Чи-Чи схватил Колтрейна за руку.

— Быстрее сюда! Их показывают по телевизору!

— Кого показывают?

Парочка вышла в холл. Десятка два стариков столпились перед допотопным «магнавоксом». Встревоженный ведущий обращался к кому-то вне объектива телекамеры:

— Мы готовы?.. Отлично… — Он развернулся лицом к объективу. — Сообщаем экстренные новости о похищении Элли Стрит. В течение последнего часа Си-эн-эн получила шокирующего содержания видеозапись из нашего филиала в Лос-Анджелесе. Хочу предупредить зрителей: пленка идет в эфир без предварительного редактирования, так что слабонервным предлагаю воздержаться от просмотра…

На экране возникли двое мужчин с колготками на головах. Тощий держал в руках карточки. У толстого по краю прорези для рта белел ободок из пивной пены. Оба сидели на фоне натянутой через всю стену белой простыни, на которой крупными буквами было выведено: БЕЗ УМА ОТ КИНО!

— Добрый вечер! — произнес тощий. — Это наша первая передача, и мы бог знает как волнуемся!

Толстяк приветственно поднял банку с пивом.

— Кино! Круто!

— Поскольку это наш дебют, я думаю, нам следует начать с подлинных шедевров. С «Гражданина Кейна». Мы взяли его напрокат в прошлом месяце, и с каждым просмотром он кажется мне все лучше и лучше. Орсон Уэллс умеет многое сказать самыми скромными средствами, как, например, в эпизоде третьей части, где его герой ужинает вместе с женой, не говоря уже об изысканных оттенках цветовой гаммы черно-белого кино, которые, как мы знаем, он далее развил в «Третьем человеке». Абсолютный шедевр. Что ты об этом думаешь?

— Отличный фильмец, — согласился Коулмен. — У меня прямо башню снесло. Начал я со старого доброго английского виски, а потом перешел на винишко. Потом наглотался псих-то липких почек, ну, этих самых, с пушистыми оранжевыми волокнами, от них еще так пропирает, что того гляди лаза повылазят из орбит. От вина чуть не блеванул прямо на ковер. Пришлось бежать в сортир. Там я застрял между стенкой и очком. Потом проснулся, вылез из-за унитаза и сел рядом с тобой на диване. Успел как раз до титров. Короче, таких ильмов я еще не видел!

— Я присуждаю ему пять звездочек.

— Четыре с половиной, — поправил ею Коулмен. — Почти пять, но что там была за тема с этими гребаными санками?

— Следующая часть нашей передачи называется «Мистер Сибоди и машина времени». Семидесятые были сущим отстоем. Десять лет вылетело псу под хвост, причем практически во всем: в общественной жизни, в музыке, политике. Лишь Голливуд не подкачал. Подарил нам шедевры второго Золотого века кино: «Паттон», «Крестный отец», «Французский связной», «Кабаре», «Афера», «Рокки», «Энни Холл», «Американские граффити», «Экзорцист». У меня голова кругом идет, когда я начинаю об этом думать… Твои соображения?

— Целиком и полностью с тобой солидарен, — ответил Коулмен. — Семидесятые рулят! И все потому, что тогда не было такой вещи, как видеопрокат. Каждую субботу пипл отправлялся в кино, чтобы посмотреть фильмы с рок-концертами. «Дайте приют», «Пусть так будет», «Песня остается прежней», «Концерт для Бангладеш», «Последний вальс». В кинозале тогда не было ни одного трезвого, все до единого под балдой! Помните, как тогда можно было прикупить пакетик дури всего за двадцатку? Качество было послабей, но за такую-то цену, а? Очухавшись, мы смотрели, как Джаггер скачет по сцене в цилиндре дяди Сэма. Короче, золотое было времечко!

— Спасибо…

— Чуть не забыл про лазерное шоу «Пинк флойд» в планетарии…

— Это не фильм…

— Знаю, но мы все от него тащились.

— Подходит время представить вам специального гостя нашей передачи, — произнес Серж и поставил перед объективом камеры третий стул. — Сегодня вечером у нас действительно особый гость, звезда будущего фильма студии «Вистамакс» «Все, что блестит»… — Он встал, повернулся куда-то в сторону и приветственно захлопал в ладоши. — Элли Стрит! Прошу любить и жаловать!.. Элли, иди сюда, мы снимаем!.. — Серж перестал аплодировать. Коулмен подался вперед и посмотрел в сторону, чтобы разглядеть, из-за чего происходит задержка.

— Элли! Давай быстрее к нам! Не заставляй меня идти за тобой!.. Ну, хорошо, если ты не хочешь по-доброму… — Серж выхватил из кармана брюк огромный пистолет и отошел вправо от экрана. В следующую секунду в кадре появилась Элли с выкрученной за спину рукой.

— Пусти, подонок! Ты делаешь мне больно!

Серж толчком заставил ее опуститься на стул и сел рядом. Пистолет он спрятал в карман.

— Элли, ты прекрасно выглядишь. Что ты такое с собой делаешь? Я имею в виду, что ты делаешь помимо съемок в этом замечательном фильме?

Элли в знак протеста демонстративно сложила на груди руки.

Серж глубоко вздохнул.

— Видишься с кем-нибудь?

Актриса вытащила из кармана листок бумаги с логотипом отеля и развернула его прямо перед объективом: «ПОМОГИТЕ!».

— Отдай! — рявкнул Серж и вырвал у нее листок. — От тебя один дискомфорт! Так что нового в мире Элли Стрит?

Элли проигнорировала вопрос.

Серж нервно усмехнулся в камеру и похлопал по колену карточкой.

— Насколько я понимаю, в твоей жизни были волнующие моменты. Не желаешь поделиться воспоминаниями?

В ответ Элли наградила его презрительным взглядом:

— Ты что, идиот?

— Я просто следую вопросам, написанным на карточках, — пояснил Серж. — Тут что-то недавно говорили о похищении. Готов спорить, те, кто видит нас сейчас, охотно выслушали бы объяснения на сей счет.

— Да пошел ты! Иди в жопу вместе со своим дружком придурком!

Элли встала и вышла из кадра.

— Хепберн так бы никогда не поступила!

На самом краю экрана появилась женская рука и что-то плеснула Сержу в лицо. Тот улыбнулся в объектив. По его груди стекали капли воды.

— Представляешь? Это наша первая передача, и уже есть что показать крупным планом. — Серж вскочил со стула и скрылся из кадра. — Вернись!

— Убери от меня руки!

— Поверить не могу, что трахался с тобой! Ты даже не знаешь имя нынешнего вице-президента!

— Пусти меня!

— Это твой долг перед поклонниками!

Запись кончилась, и экран сделался черным.

Глава 29

Отель «Стэндард»

В номере 222 зазвонил телефон. Серж схватил трубку.

— …Привет, Тори! Никогда не угадаешь! Мы были… Ты уже видела? Разве не круто?.. Но… Я думал, тебе понравится… понятно… перестань кричать. Я не понимаю… мы вообще не выходили из нашего номера… Мы все снимали здесь, в здании… Но ты не говорила… Нет, ты ни слова не сказала… Что значит, зачем я это сделал?.. Послушай, если ты сама не умеешь точно выражать мысли, то не стоит обвинять и других… И не смей повышать на меня голос…

Коулмен открыл третью за утро банку пива и первым же глотком осушил ее наполовину. Ожидая отрыжки, он принялся читать написанное на банке, словно это была не пивная жестянка, а коробка с хлопьями.

Серж положил телефонную трубку.

— Серж, ты обычно читаешь, что пишут на банках с пивом?

— Я уже знаю сюжет.

— Тут пишут, что получали за качество золотые медали в Хельсинки, Мюнхене и Амстердаме. В последний раз это было в 1903 году, — хихикнул Коулмен.

— Что тут смешного?

— Представь, если бы они получали медали, скажем, за метание копья? Ну, ты понимаешь: «Оп! Извините!».

Серж ничего не ответил.

— В чем дело? — удивился Коулмен. — Что-то не вижу радости на твоем лице.

— Тори опять на меня взъелась.

Коулмен снова отхлебнул из банки.

— Что там случилось?

— В принципе она права. В конце концов, именно она подогнала нам работенку. — С этим словами он встал.

— Что ты собираешься делать?

— Нужно хорошо подумать над тем, как все исправить, — ответил Серж. — Что-то такое, что даст ей понять, как мы ее ценим.

— Что именно?

Серж хлопнул по верхней плоскости телевизора.

— Придумал! — Он схватил какой-то журнал и ножницы.

Коулмен заглянул приятелю через плечо.

— Что ты делаешь?

— Сейчас буду составлять записку с требованием выкупа.

— Но нам уже заплатили.

Щелк. Щелк. Щелк.

— Дело не в деньгах Нужно показать Тори, что мы ценим ее заботу.

Щелк. Щелк.

— Но разве она не талдычит нам постоянно, чтобы мы не привлекали к себе внимания?

— Точно, — согласился Серж. — Дело в правилах. Нужно найти причину, стоящую за ними. Тори хочет, чтобы мы ни во что не вмешивались. Она боится, что полиция заподозрит ее в связи с нами. Вот поэтому мы и обязаны что-то придумать. Наша записка отведет от нее подозрения. Что ты на это скажешь?

— Что ты очень предусмотрительный.

— То-то она удивится! — Щелк. Щелк. Щелк.

Коулмен снова уставился в телевизор. День понемногу угасал. Пощелкивая пультом, сообщник Сержа неожиданно наткнулся на местный телеканал.

— Серж, нас снова показывают!..

Серж продолжал вырезать буквы из лощеной журнальной страницы.

— Повтор?

— Нет, вторую часть.

— Я ведь говорил, что надо снимать целую серию передач.

Щелк. Щелк. Щелк.

— Серж, по-моему, это никакой не сериал. Ведущая только что сказала, что запись показывают для того, чтобы люди, которые нас опознают, могли позвонить в полицию.

Серж прекратил щелкать ножницами и удивленно воззрился на Коулмена.

— Зачем ты это делаешь?

— Что я делаю?

— Подрываешь мою репутацию.

— Да не подрываю я никакой репутации. Так сказали по ящику.

— Послушай, наша передача не про кого-то там конкретно. Мы с тобой никого не опускаем.

Коулмен пожал плечами и запалил толстенный «косяк».

— Как идут дела с запиской?

— Пытаюсь найти букву «ы».

На экране телевизора появились два человека в натянутых на головы колготках.

— …наши последние требования, если вы хотите добиться освобождения Элли Стрит… Требование первое: прекратить выпуск спортивных фильмов, где во время финальной игры какой-нибудь игрок или тренер подбадривает товарищей с больничной койки… Требование второе: прекратить использование в звуковых дорожках комедий о придурочных жителях пригородов песню «Рожденный диким»… Требование третье: прекратить телешоу «Судья». Зачем показывать телку, которая приводит свою толстожопую подружку, чтобы та визжала в лицо парню, что ссуда на погашение месячной квартплаты это едва ли не дар небес? В моей конституции такого не записано… требование четвертое…

Коулмен пыхнул «косяком» и затянулся глубоко, как только смог, после чего зашелся в приступе кашля.

Серж поспешил прижать руками разложенные на покрывале буквы, которые он вырезал из журнальных листов.

— Коулмен, ты мне все буквы сдуешь!

— Извини, — ответил тот и принялся подбирать с пола бумажные квадратики. — Похоже, ты славно потрудился.

— Верно, — согласился Серж. — Я точно не знаю, как поступают те, кто похищает людей.

— …Требование седьмое: Конгресс должен начать расследование на предмет состояния прилавков театральных буфетов. Пусть проверят, что там впаривают народу под видом «колес» … Требование восьмое: восстановить смертную казнь для того парня, который сидел позади меня на просмотре второй части «Стар трека» и сказал своей подружке: «В конце доктор Спок умрет»… Требование девятое: какого хера Уильям Херт делает в «Затерянных в космосе»? Это не требование, просто интересно узнать… Десятое…

Коулмен кивнул на завершенную часть Сержевой работы, выложенную по краю кровати.

— Такие записки всегда состоят из десяти страниц? — поинтересовался он у Сержа.

— Понятия не имею, — ответил тот. — Не приходилось сталкиваться с такими вещами.

— А мне казалось, записки состоят всего из одного абзаца, — продолжил свои рассуждения Коулмен.

— Может, другие так и поступают. Но у меня есть гордость.

— Что будет в записке?

— Понимаешь, — ответил Серж и потянулся за первой страничкой, — я в этом деле человек новый и не уверен, как именно составляются подобные записки. В общем, я припомнил то, что читал в одной статье об эффективных способах делового общения. Там говорилось, что прежде всего надо определиться с главной целью письма. Решить для себя, что тебе надо. Заполучить работу, расхвалить товар, извиниться за то, что трахал жену большого клиента. Затем следует оценить аудиторию. Поскольку похищения всегда отличаются насилием и агрессией, то я решил начать послание с шутки. После чего рассказать о себе, но только не слишком много, чтобы не утомить читателей подробностями, не отбить у них желание читать дальше. Еще в той статье рассказывалось о том, что если приходится сообщать плохие новости, то их нужно смягчить, делая поначалу акцент на позитиве. Все приходят в восторг и теряют бдительность. И вот тогда-то ты подкладываешь бомбу и надеешься, что никто этого не заметит. Типа: «Почему бы нам как-нибудь не встретиться в ресторане, и кстати, вы не могли бы захватить с собой миллион долларов непомеченными купюрами разных серий?»

— Похоже, ты здорово сечешь в таких делах, — похвалил его Коулмен.

— Единственное, чего не хватает, так это вещественных доказательств, что похищенное лицо живо.

Элли сидела на кровати. Она только что закончила обрезать ногти на больших пальцах ног и теперь покрывала их лаком и разрисовывала маргаритками. Почувствовав, что на нее смотрят, она подняла голову.

— Что вам?

— Нам нужны вещественные доказательства, что ты жива.

— Что-о-о-о? — спросила Элли и недоуменно посмотрела на правую руку Коулмена. — Зачем ему понадобились ножницы?

— Не создавай лишних проблем, — успокоил ее Серж. — Нам нужно отстричь у тебя прядь волос…

Глава 30

Студия «Вистамакс»

В чулане с реквизитом вспыхнула голая электрическая лампочка.

— Господи! Какая муха их укусила?! — воскликнул Мел.

— Да они психопаты! — отозвался Иэн.

— Успокойтесь, — попыталась внести ясность Тори. — Я только что разговаривала с ними. Все будет в порядке. Это не более чем незначительное недопонимание. Я не совсем точно их проинструктировала.

— Незначительное! Они снимают телеобращения!..

— …и рассылают их по телеканалам! — вступил в разговор Иэн. — Они сумасшедшие!

— Нет, — возразила Тори. — Просто очень впечатлительные. Такое часто случается с хорошими людьми, когда они берутся за подобные поручения. Но теперь все в полном порядке. У меня состоялся с ними очень честный, искренний разговор. Эта комната в данное время, пожалуй, самое скучное место во всем городе.

Отель «Стэндард», номер 222

Элли бросилась через всю комнату и запрыгнула на кровать.

— Убирайтесь к черту!

Серж бросился за ней следом, за ним — Коулмен.

— Нам нужна лишь прядь твоих волос.

— Убирайтесь к черту!

— Коулмен, держи ее!

— Попробуй поймай ее! Она вон какая шустрая!

Новая пробежка по комнате и по кровати.

— Коулмен, да не бегай ты с ножницами!

Студия «Вистамакс»

Кабинет братьев Глик был снова забит полицейскими. Звукоинженеры отсоединяли провода и паковали аппаратуру.

— Простите меня, — извинился детектив Бэбкок. — Лейтенант говорит, что действовать надо было по горячим следам, а сейчас мы только напрасно тратим драгоценные человеко-часы… Вы должны понять — у нас не было с ними контакта с… ну, не тяните, говорите. Когда это было?

— Вы сделали все, что могли, — ответила ему Тори. — Мы искренне благодарим вас за содействие.

Звукоинженеры закончили работу и ушли. За ними потянулись и полицейские. Они уже почти шагнули за порог и вышли вон; братья и Тори облегченно вздохнули.

Бэбкок неожиданно остановился и обернулся.

Тори и Глики вновь напряглись и вымучили улыбки.

— У нас все равно еще остается надежда, — произнес Бэбкок. — Не падайте духом.

— Не будем. Спасибо! — помахали на прощание хозяева кабинета.

— Как знать? — проговорил Римснайдер. — После шести месяцев поисков глядишь, что-то и обнаружится. Мы сталкивались и не с такими психами.

Тори и братья усмехнулись.

— Не сомневаемся.

— Можете без всякого стеснения звонить нам, если что-нибудь придумаете, — посоветовал Бэбкок.

— Не будем колебаться ни секунды.

Дверь начала закрываться. Затем снова открылась.

— У вас есть наши визитки?

— Несколько штук, — ответил Иэн.

— Вы знаете, где они?

— Думаю, где-то… — отозвался Мел.

— Вот, возьмите еще несколько, — предложил Бэбкок.

— Спасибо.

— Ну что, тогда мы пойдем. — Полицейские с порога помахали на прощание.

Тори помахала в ответ и еле слышно процедила, продолжая улыбаться:

— Ну хватит, закрывайте же, наконец, дверь!

Дверь закрылась.

— Ф-у-у!..

— Слава богу, все кончилось…

Дз-з-з-ынь! Гигантское оконное стекло на другой стене кабинета со звоном раскололось, и на пол упал тяжелый камень. Дверь моментально открылась.

— Что это было?! — вскричал Бэбкок.

— Смотрите! — воскликнул Римснайдер. — Камень!

— К нему что-то привязано, — заметил Бэбкок и, подняв камень, отвязал от него бечевку. — Записка с требованием выкупа.

Токио

Вид из огромного, словно гостиничный номер кабинета на семьдесят пятом этаже небоскреба захватывал дух. Слепящий свет разноцветных неоновых реклам заставлял ночь сиять подобно Таймс-сквер и Лас-Вегасу, вместе взятым, правда, с японскими иероглифами, но с массивной желтой буквой «М» местного «Макдоналдса». Улицы далеко внизу были чистыми, но запружены шумными автомобилями, автобусами и мотоциклами.

Корпулентный мужчина с рябым лицом смотрел в окно, ни на чем не фокусируя взгляд. Мистер Йокамура. Он курил сигарету без фильтра, зажав ее между большим и указательным пальцами. Где-то вдали на уровне глаз пролетал авиалайнер-гигант, заходивший на посадку в международный аэропорт. С расстояния казалось, что он вот-вот рухнет. К уху мистера Йокамуры был приставлен телефон.

Позади мистера Йокамуры на противоположной стене кабинета находился телевизор с плоским плазменным экраном.

Звук был выключен. Транслировалась картинка, которую мистер Йокамура видел уже слишком много раз: двое мужчин с натянутыми на головы чулками; их слова синхронно переводились на японский. Когда Элли Стрит показала в объектив лист бумаги, на его фоне возник иероглиф, означающий «ПОМОГИТЕ!»

На ковре стояли кубок корпоративного чемпионата и композиция из пяти мячей для гольфа. Из разбитой вдребезги стеклянной витрины, за которой был выставлен бесценный антиквариат, торчала клюшка для гольфа. На другом конце провода ответил чей-то голос.

— Соедините меня с Тэтом, — произнес мистер Йокамура.

В ответе не было необходимости. Мистер Йокамура положил трубку и, заведя руки за спину, принялся наблюдать за тем, как еще один самолет полетел в противоположном направлении — к Тихому океану.

Студия «Вистамакс»

В чулане с реквизитом вспыхнула голая электрическая лампочка.

— Богом клянусь, не миновать мне инфаркта! — произнес Мел.

— Записка с требованием выкупа, привязанная к камню! — воскликнул Иэн. — Где вы только откопали этих придурков?

— Успокойтесь, — призвала его Тори. — Все не так плохо, как кажется.

— Да как вы можете так говорить?

— Потому что у нас до сих пор остаются преимущества, — ответила Тори. — За исключением записки, у полиции ничего нет. Вообще ничего. Все останется, как есть.

— Я этого не переживу, — пожаловался Иэн.

— У вас нет выбора! — оборвала его Тори. — В записке сказано, что они позвонят нам через… — она посмотрела на часы, — …пятнадцать минут.

— Но копы снова будут здесь, — заметил Иэн.

— Конечно, они будут здесь, — согласилась Тори. — Вот поэтому вам и нужно сдерживаться. От нас требуется лишь пережить последнюю встречу, и все будет в порядке.

— Сомневаюсь, что они на такое купятся, — сказал Иэн. — У меня чувство, что уже просекли что к чему.

— Может, вы, ребята, расслабитесь? — спросила Тори. — Полиция ни черта не знает.

В чулане неожиданно стало еще светлее. Перепуганная троица повернулась к открытой двери.

— Мы готовы принять звонок, — сообщил Бэбкок.

Глава 31

Голливуд

Сержу нравился фильм «Большой Лебовски». Он сидел на краю кровати и повторял вслед за Джеффом Бриджесом и Джоном Гудменом их реплики. Затем нажал на копку возврата и заново прокрутил эпизод, предварявший звонок с требованием выкупа.

— Это, на хрен, не игра!

— Нет, игра. Она была в сговоре с похитителями. Ты сам сказал…

Актеры на экране сверили часы. Серж посмотрел на свои собственные.

— Черт побери! Мы должны были позвонить десять минут назад!.. Элли, они захотят услышать твой голос, чтобы убедиться, что ты жива… Элли!..

Серж выбежал на балкон, рывком затащил Элли в комнату и торопливо задернул шторы.

— Все помнят свои реплики?

Элли присела на краешек кровати и отвернулась.

— Пошел в жопу!

— Коулмен, ты готов?.. Коулмен?!

Коулмен лежал на полу лицом вниз, раскинув конечности в самых непредсказуемых направлениях, напоминая труп, контуры которого полицейские очертили мелом. Серж подхватил его под мышки, приподнял и прислонил к стене, после чего легонько похлопал по щекам.

— Коулмен! Просыпайся! Нам нужно позвонить!

Голова Коулмена мотнулась, потом еще и еще.

— О-о-о. Серж, что случилось?

— Ты лишился своей обычной дневной энергии. Ты не забыл наши псевдонимы?

— Псевдонимы?

— Те, что мы с тобой разучивали все утро!

— Ах, эти! — Коулмен встал и потянулся за пивом.

— Отлично, ребята. Вот оно что. Занимайте места. — Он открыл сотовый телефон-раскидушку.

— Внимание!.. Мотор!

Кабинет братьев Глик был набит, что называется, под завязку: сами братья, Тори, полицейские, техники-электронщики. Радист в наушниках настраивал верньеры аппаратуры. В общем, еще один человек — и можно было бы предъявлять обвинения в нарушении правил пожарной безопасности.

Откуда-то снаружи доносился отдаленный гул вертолета, зависшего над площадкой студии, готовый к перехвату СВЧ-сигналов. В кабинете воцарилась тишина. Вымученные улыбки киношников. Тиканье часов. Струйки пота, стекающие по лбу Иэна.

Агент Римснайдер протянул ему платок.

— Вы вспотели.

— Это потому, что приходится иметь дело с кровожадными похитителями?

— Кажется, до вас начинает потихоньку доходить, — одобрительно заметил Бэбкок. — Зря вы сразу не позвонили нам.

Римснайдер посмотрел на часы, затем на ксерокопию десятистраничной записки с требованием выкупа.

— Опаздывают. В записке сказано, что они собирались позвонить десять минут назад.

— Дайте-ка, я еще раз ее просмотрю. — Бэбкок забрал записку у коллеги и надел очки для чтения.

Уважаемые господа Глик!

Во-первых, позвольте признаться, что я ваш давний поклонник. Я обожаю все ваши фильмы. Да, сэр, это лучшее, что сегодня создается на вашей Фабрике грез. Взять хотя бы глупую, однако трогательную гангстерскую комедию о страдающем дислексией мафиози, который постоянно приказывает убить не тех, кого следует, однако покидает наш бренный мир, став чемпионом «Скрэмбл-Грэм». Или же ваша абсолютно свежая идея превратить скетч «Концерт в субботу вечером» в полнометражный фильм — просто гениально! Вы не перестаете меня удивлять!

Послушайте. У меня есть для вас одна киношутка. Я позаимствовал ее у легендарного сценариста Терри Сазерна, слишком рано ушедшего от нас. Не буду останавливаться на несправедливости судьбы, потому что в рекомендации говорилось о том, что нужно делать акцент на позитив. Шутка такая: снимается чудовищно плохой фильм. Если вы расскажете ее на какой-нибудь вечеринке, то можете заменить имя и назвать ваших соперников. Короче, фильм идет с самого начала псу под хвост, и вот главная актриса говорит: «С кем мне нужно потрахаться, чтобы только не сниматься в этом позорище?». Врубились? Видите, как она поставила все с ног на голову? Я все время смеюсь над этой шуткой.

Ели вы гадаете, кто я такой, то скажу — вы меня не знаете. Скажу, однако, что я надежный и амбициозный человек, поэтому надеюсь, что мы с вами прекрасно сработаемся. В связи с этим предлагаю следующее — у меня имеется немало предварительных версий киносценария, над которыми я сейчас работаю. Вы готовы меня выслушать? Подумаем над сотрудничеством с братьями Фарелли. Лично мне эта тема не слишком катит, но разве плохо срубить немного бабла ? Сюжет безбашенно-трогательный о несимметрично соединенных близнецах, которые срослись задницей и лбом. Они переносят злые шутки одноклассников, чтобы завоевать сердца девчонок из группы поддержки. Ладно, забудем. В мыслях это казнюсь куда интереснее, чем на бумаге, когда я наклеил нужные буквы. Следующая моя задумка будет получше. Придумано для того, чтобы привлечь красивого актера из «звездного списка А», который еще не получал «Оскара» и ищет надежный фильмец, чтобы вырваться из оков образа симпатичного паренька. В этой роли ему придется набрать фунтов тридцать веса, сниматься в гриме, деформирующим лицо, и изображать слабоумного. Начинайте искать место для наград на своих мундирах. О чем это я? Вы, должно быть, каждый день получаете тысячи раздражающих вас писем подобного рода, но я не хочу, чтобы мое послание полетело в корзину для мусора. Короче, наша совместная работа состоит в том, что я могу сделать для вас.

Прошу вас, почаще напоминайте себе, что это — счастливое для вас письмо; наклеивая буквы, я радуюсь нашим перспективам и тому, что мы с вами все еще находим общий язык. Хорошо? Теперь следующее: мы — те самые парни, которые похитили Элли Стрит. Яне знаю, как вы обычно справляетесь с такими делами, и требуются ли вам гарантии жизни. Гарантии Жизни. Вы видели это ? Как там дела у Мег Райан ? Я решил, что она мне больше не нравится. Я хотел отрезать прядь волос Элли, но она не дается, поэтому вот обрезки ее ногтей, это они приклеены скотчем к нижнему краю страницы…

Дз-з-з-ыннннннь!

Головы мгновенно повернулись и посмотрели на телефон. Техник проверил уровни модуляции и выяснил имя абонента: Форд Элман. Затем показал полицейским большой палец. Точнее два.

— Все в порядке, — произнес Бэбкок. — Начинается. Все по местам. — Он молча подал присутствующим знак: один палец, два, три. Полицейский и Иэн одновременно схватили трубки.

— Иэн слушает. Говорите.

— Миллион долларов непомеченными купюрами. Причем разных серий.

— Согласны, но ты должен дать нам время.

— Ты специально тормозишь, тянешь время. В комнате есть полицейские?

Бэбкок отрицательно покачал головой, глядя на Иэна, и крутанул в воздухе пальцем; мол, разговори его, болтайте подольше.

— Никого тут нет, — ответил Иэн. — Мы бы ни за что…

— Хорошо, — отозвался Серж. — Тогда сделаем вот что… Подключи меня к спикерфону, чтобы мы все могли говорить.

Иэн вопрошающе посмотрел на Бэбкока. Полицейский на секунду задумался, затем кивнул. Иэн нажал на кнопку.

Из небольшой коробочки на столе Иэна громко прозвучал голос Сержа.

— Кто у вас старший?

— Детектив Бэбкок. Что там за шум на заднем фоне?

— Ты имеешь в виду ионизатор?

Бэбкок испытующе посмотрел на звукотехника: мол, удалось ли установить, где находятся преступники? Тот отрицательно покачал головой. Полицейский повернулся к спикерфону:

— Я думал, что ионизаторы работают бесшумно.

— Да, но у меня их тут пятнадцать штук. Потому что мой сосед… Вы там, случайно, не едите?

— Твой сосед? Да сколько вас там?

— Больше вам ничего не скажу, — ответил Серж. — Только не обижайтесь — таково правило похитителей. Вообще-то я симпатизирую полиции Лос-Анджелеса.

— Мы это ценим.

— Нет, правда. Вас очень часто подвергают необоснованной, несправедливой критике. Общественность просто не может понять, почему двадцать парней с дубинками вынуждены издеваться над пьянчужкой, который даже на ногах не может стоять. Ведь у него вполне при себе могла быть граната, верно? У меня часто возникала такая мысль.

— Дай мне поговорить с Элли.

— Хочешь убедиться, что она все еще жива?

— Именно.

— Ну хорошо… Эй, Элли! Тут кое-кто хочет с тобой поговорить… Иди сюда, детка, не будь такой упрямой… Скажи хотя бы пару слов… Боже, когда я хочу посмотреть кино, не могу заставить тебя замолчать!..

— С ней все в порядке? — спросил Бэбкок.

— Она снова надулась на меня, — ответил Серж. — Скажите, вы женаты?

— Пусть она подойдет к телефону.

— У нас возникли технические трудности.

— Разве ее нет в комнате?

— Да здесь она. Где ей еще быть. К сожалению.

— Почему же я тогда не могу поговорить с ней?

— Она просит воды.

— Вы не даете ей еды и питья?

— Это долгая история, — последовал ответ. — Короче, вот вам мой совет: никогда не похищайте актрису. Возможно, вы в любом случае никогда так не поступите, но эта точно будет моей последней… Элли! Прошу тебя! Ты позоришь меня перед людьми… Когда я положу трубку, тебе несдобровать. Эй, Бэбкок! Вы все еще меня слушаете?

— Слушаю.

— Мне придется перезвонить вам.

— Подождите!..

Щелк.

Бэбкок посмотрел на звукотехника. Тот вновь отрицательно покачал головой.

— Почти перехватил их.

Полицейский повернулся к братьям. По лицам Гликов струился пот.

— Вы узнали голос?

Братья, заикаясь, произнесли что-то невразумительное. Раздался звонок. Полицейский нажал на кнопку.

— Бэбкок слушает.

— Точно Бэбкок?

— Кто это?

— Коулмен. Он пытается уговорить ее…

— Псевдоним! — рявкнул на заднем фоне Серж.

— Черт! — выругался Коулмен. — Что мне сейчас делать, Серж?

— Ты снова забыл!

— Подожди, я все исправлю…

Из динамика донесся хлопок — кто-то открыл банку пива.

— Детектив!

— Слушаю.

— С вами говорит похититель под псевдонимом Коулмен Фонарь. Мы с моим партнером, псевдоним Серж Поглотитель, хотим заверить вас, что с Элли Стрит все в полном порядке.

Бэбкок снова посмотрел на звукотехника. Тот поднял вверх палец: остается одна минута.

— Советую вам проявлять благоразумие, — заговорил Бэбкок. — Нам понадобится некое доказательство.

— Доказательство? — удивился Коулмен. — Дайте подумать… Понял… Дайте мне секунду — я перейду на тот конец комнаты. — Из динамика донесся какой-то шорох.

— Хорошо, — снова заговорил Коулмен. — Я стою рядом с Элли. У нее в руках сегодняшняя газета.

Голос Сержа: «Дай мне телефон!».

— У меня все в порядке. Мне кажется, я ему нравлюсь.

— Отдай!

— Я тоже в этом участвую!

— Отдай телефон!

— Нет!

— Да!

— Боже! Мое ухо!..

Щелк.

Бэбкок повернулся. Звукотехник покачал головой.

Дз-з-з-ыы-ннн-нннь!

— Бэбкок слушает. У вас все в порядке?

— Запомните еще одну вещь, — посоветовал Серж. — Никогда не имейте дела с похитителями, выдвигающими особые требования.

— Если нам не удается поговорить с Элли, то можем ли мы с вами где-нибудь встретиться?

— Вряд ли, — ответил Серж, садясь перед телевизором. — Вы меня арестуете.

— Обещаю, что мы не станем тебя арестовывать.

Внимание Сержа переключилось на «Большого Лебовски». Он добавил звук.

«Чувак, смотри не облажайся!»

— Кто это? — спросил Бэбкок.

— Джон Гудмен, — ответил Серж.

— Актер?

— Угу.

Бэбкок сконфуженно посмотрел на присутствующих, затем снова нагнулся над переговорным устройством.

— Какое он имеет к вам отношение?

— Он у нас водила, — нашелся с ответом Серж.

— Что там за шум? — поинтересовался Бэбкок. — Стреляют, что ли?

— Автоматическое оружие… — Голос Сержа прозвучал отстраненно, как будто он впал в транс, с головой уйдя в просмотр фильма.

— Что происходит?

— Мы облажались! Она мертва!

— Кто это был? — настаивал Бэбкок.

— Джефф Бриджес.

— Какого черта там у вас происходит?!

Ответа не последовало. Серж придвинулся ближе к экрану и выключил телефон.

В кабинет братьев Глик ворвался усиленный динамиком телефонный гудок. Бэбкок нажал кнопку и тоже отключился от линии. Воцарилась тишина. Наступило то, необычное мгновение, когда никто не двигается и ничего не говорит.

Бэбкок посмотрел на Тори, потом на братьев.

— Все, разумеется, должно остаться между нами. Молю Бога, что я ошибаюсь, но хочу подготовить вас к тому…

— К чему? — полюбопытствовал Иэн.

— Что бы они ни говорили по телефону, есть лишь одна причина, по которой похитители не дают поговорить с похищенным.

— Какая? — спросила Тори.

Римснайдер глубоко вздохнул.

— Существует высокая вероятность того, что она мертва.

— Как я уже сказал, — добавил Бэбкок, — надеюсь, что я ошибаюсь. У нас были такие случаи. Нередко бывало так, что жертва оказывалась жива после того, как похитители отказывались представить соответствующие доказательства спустя столь долгое время после похищения.

— Боже! — всхлипнула Тори. — Бедняжка Элли! — Она спрятала заплаканное лицо в ладонях. Браться поспешили утешить ее.

Иэн повернулся к Бэбкоку и его коллеге.

— Мы закончили?

Полицейские сочувственно кивнули и вышли из кабинета.

В холле Римснайдер спросил:

— Все еще думаешь, что у них рыльце в пуху?

— Минут пятнадцать назад думал, — признался Бэбкок. — эти звонки — не подстава. Тут идет чистая импровизация.

Глава 32

Япония

Огромный комплекс складских помещений в промзоне на окраине Токио. Снующие туда-сюда грузовики, узкоколейка, связывающая его с портом. Место ничем не примечательное, таких в японской столице не один десяток, однако имеются и свои отличия, известные только тем, кто здесь бывал.

В центре находится главный административный корпус, а в его недрах — просторный конференц-зал, вокруг которого, в свою очередь, расположились в соответствии с официальной иерархией кабинеты администраторов. Конференц-зал отделяют от внешних ворот комплекса восемь уровней безопасности. В данный момент на семи блокпостах несли дежурство по два-три охранника — либо сидели за столами, либо неуклюже прохаживались по коридору. Некоторые держали руку на кобуре, которую в любом случае им не открыть вовремя.

По коридору шагал одетый во все черное человек. Первый пост. Второй. Третий. Наконец он подошел к последнему посту. Оправившись от первоначального потрясения, охрана поспешила исполнить свои служебные обязанности. На вид незнакомцу было около тридцати. Невысок. Худощав, но широк в плечах. Шляпа с плоскими полями низко надвинута на глаза. Правда, охранники ничего не заметили. Их внимание было приковано к другому — его лицу, полностью покрытому татуировками.

В настоящее время татуировки — дело привычное, ими увлекаются многие молодые люди. Некоторые даже стараются перещеголять друг друга, однако Тэт был вне конкуренции. Татуировкой на все лицо мало кого удивишь, но имитация черепа в натуральную величину — это полный улет.

Затем свое взяла проза жизни. Друзья пошли каждый своей дорогой, и татуировка на лице из преимущества превратилась в помеху, особенно если вы мечтали получить хорошо оплачиваемую работу. Тэт тягал тяжести на стройке, работал под лифтами в автомастерских, но с каждым днем его переполняла все нарастающая ярость.

Через пять лет Тэт проводил большую часть времени в квартире, где были убраны все зеркала и отражающие поверхности. Свою неудовлетворенность он направил в определенное русло, а именно в жесткий, если не жестокий режим. Упор делался на накачку плечевого пояса и отработку приемов карате, двойного карате и антикарате. Тэт стал нерассуждающей машиной, у которой имелась одна-единственная всепоглощающая цель: уничтожение. Его доходы существенно изменились. Причем в лучшую сторону. Весьма и весьма. И если когда-то татуировка была серьезным препятствием к приличному заработку, то в индустрии запугивания ей не было цены. Тэт нашел свое призвание. Если вам требуется профессионал, то вы не ошибетесь, обратившись к нему.

Оставив за собой на последнем посту два неподвижных тела, Тэт продолжал шагать по коридору складского комплекса. Дойдя до конца, потянулся к ручке самой дальней внутренней двери. Посередине конференц-зала стоял большой овальный стол. Пятеро мужчин в рубашках с длинным рукавом набивали портфели-дипломаты пачками денег. Еще большее количество зеленых бумажек трепетало в стоявших рядом аппаратах для подсчета купюр. У одного из мужчин лицо было скрыто зеленым забралом козырька, в руках массивный гроссбух. У остальных — пистолеты.

Дверь открылась. Взгляды присутствующих устремились на вошедшего. В любой другой раз они непременно спросили бы: «Как ты сюда попал?».

Вместо этого прозвучал вопрос: «Что ты сделал со своим лицом?».

Тэт был холоден как лед.

— Мистер Йокамура хочет получить свои деньги.

Удивленное молчание сменилось оскорбительным смехом.

Тэт никогда не повышал голос.

— Отдайте мне деньги.

Аппараты для подсчета купюр выключились. Мужчины потянулись за пистолетами.

Тэт с поразительной скоростью набил деньгами четыре дипломата. Испачканные кровью купюры он забирать не стал. Как, впрочем, и пять неподвижных тел. Официальные причины смерти будут названы расплывчато, так как друг на друга наложились огнестрельные раны, ножевые ранения и сложные переломы.

Щелкнув замками последнего чемоданчика, Тэт взял по два «дипломата» в каждую руку и направился к двери. До его слуха донесся звонок мобильника. Музыкальная тема из фильма «Хороший, плохой, злой».

Поставив чемоданчики на пол, он вытащил из кармана сотовый.

— Лос-Анджелес?.. Понимаю… Нет, помощь мне не нужна.

Бульвар Голливуд

В крошечном ресторанчике в доме под номером 6200 оставались только стоячие места. Знаменитый «Фролик рум». Негромко мурлычет музыкальный автомат. Журчит разливаемая по рюмкам выпивка. Звучат громкие разговоры, и никто не обращает внимания на прикрепленный к задней стене телевизор. Подумаешь — полицейский репортаж с воздуха об очередной погоне на шоссе. Неожиданно на экране возникает ведущая, чтобы сообщить об экстренном выпуске новостей.

— Эй, смотри! — указал на экран один их посетителей. — «Без ума от кино».

Будь бар лодкой, он точно опрокинулся бы. Все бросились к стене с телевизором. Кто-то выключил музыкальный автомат. На экране появилось новое изображение: на фоне мраморной стены два человека с чулками на голове. На полу — кассетник, из которого доносится песня в исполнении Боба Сигера.

— …в эти голливудские ночи!.. на этих голливудских холмах.

Серж потянулся к магнитофону и выключил звук.

— Сегодня мы находимся на Вествудском мемориальном кладбище, где над пальмами возвышаются рекламные щиты самых новых фильмов. Однако главная здешняя достопримечательность — могилы кинозвезд: Билли Уйалдера, Натали Вуд, Дина Мартина. Здесь также можно увидеть мою любимую эпитафию, лучшую эпитафию всех времен… — Серж поднял черный оттиск надгробия, полученный притиранием.

Джек Леммон

в…

— …он подведет нас к нашему первому гостю, Мэрилин Монро.

Две затянутые чулками головы обернулись на склеп, находившийся у них за спиной. Затем вновь повернулись в объектив.

— Это было круто, — сообщил Серж. — Мы наверняка еще вернем ее на экраны… А теперь пару слов о том, что мы ненавидим: новые специальные издания DVD, которые выходят, стоит мне купить первое «специальное издание».

— По цене «травки», — добавил Коулмен.

— Тот мужик в рекламе «ягуара», который произносит «Яг-ю-ар».

— Угу! Яг-ю-ар! — подхватил Коулмен.

— Убить засранца мало!

Бар возликовал.

— Знаменитости, которые задирают нос. — Серж отвел взгляд от камеры и посмотрел куда-то вбок. — Вроде Элли Стрит.

— Дженнифер Энистон не задирает нос, — возразил Коулмен. — Она курит «травку».

— Рассел Кроу задирает, а вот Дон Адаме — парень что надо, — продолжил Серж. — Мы как-то на днях наткнулись на него.

— Он свой в доску.

— А теперь наш следующий гость. — Серж встал и приветственно захлопал в ладоши. — Предоставляем слово присяжному номер пять!

К телекамере вышел коренастый мужчина в шортах и незаправленной в брюки рубашке для гольфа. Он что-то говорил по сотовому телефону.

Серж улыбнулся.

Мужчина в шортах сел, продолжая говорить по мобильнику.

Серж продолжал улыбаться.

Наконец мужчина завершил разговор и выключил телефон.

— Если не ошибаюсь, вы хотели услышать мое мнение по делу об убийстве в Лонг-Бич?

— Нет, — ответил Серж. — Я сказал это для того, чтобы ты пришел на нашу передачу. У тебя нет своего мнения. Ты идиот.

Коулмен набросил куртку на голову присяжному номер пять и на пару с Сержем принялся обрабатывать бедолагу кулаками.

Контингент «Фролик рум» взвыл от восторга. В темный узкий бар вошли три новых посетителя.

— Лучший бар во всем Лос-Анджелесе, — пояснил Серж. — Открыт в 1930 году, в свое время носил название «Фрэнк Финке». Буква «Ф» на вывеске сохранилась с тех самых времен. Уютное заведение, место встречи молодых звезд после съемок; они приходили сюда из расположенного по соседству легендарного кинотеатра «Пентеджис». На этой фреске можно увидеть былых посетителей. Граучо, Бетт Дэвис. — Он положил шляпу на высокий стул без спинки. — Вот здесь сидел Кевин Спейси в «Тайнах Лос-Анджелеса». Здесь все пропитано духом Чэндлера.

— Того самого чувака из сериала «Друзья»? — уточнил Коулмен.

— Реймонда, идиот. «Большой сон», «Леди в озере».

Коулмен непонимающе пожал плечами.

— Его считают родоначальником детективных романов в стиле нуар, но на самом деле это был великий юморист. Он писал классические реплики сыщиков вроде: «Я редко выпиваю. Я из тех, кто выходит из дома хватануть пивка, а просыпается на следующее утро в Сингапуре; да еще обросший настоящей бородой».

— Кого же это мне напоминает? — наморщил лоб Коулмен.

— Он писал круто сваренные детективы именно так, как они и должны быть написаны. Сегодня деться некуда от мягко сваренных.

— А в чем разница?

— В круто сваренном детективе герои ширяются героином, и им разбивают кастетом челюсти. В мягко сваренном тайну разгадывает кошка какой-нибудь старушенции. — По бару прокатилась новая волна восторга. Серж похлопал по плечу стоявшего перед ним мужчину. — Что там? От чего все так тащатся?

Мужчина указал на телевизор.

— Показывают «Без ума от кино».

— …что нам нравится: «Марк Улимитед», «Мудачье с Беверли-Хиллз», «Список Шпигеля», «Чикаго 60609»…

— Мне передача определенно нравится, — сообщил Серж.

— Мне тоже, — ответил мужичина и посмотрел на Сержа. — Мы с вами раньше нигде не встречались?

— Вряд ли.

— Нет, вы точно похожи… — Его явно сбивало с толку отсутствие чулка на голове собеседника, но тут он заметил Коулмена и Элли, и его осенило. — Это они! Элли и парни из «Без ума от кино»!

К насупленной Элли бросились любители автографов. У Сержа и Коулмена это также не вызвало особого восторга.

— Мы вас любим, ребята!..

— Вы лучшие!

Десять разных людей угостили Коулмена наркотой. Бармен предложил бесплатную выпивку и стопку сколотых страниц.

— Сценарий. О бармене, который после утечки плутония обрел сверхъестественные способности…

Серж торопливо раздавал автографы.

— Парни, нам нужно поскорее сваливать отсюда. Мы привлекаем слишком большое внимание.

— Серж!

— Даллас!

Даллас указал на телевизор.

— Ты мне не говорил, что у тебя своя передача.

— Мы совсем недавно начали.

— Что ты здесь делаешь?

— Пытаюсь выбраться отсюда.

— У меня есть тачка, — сообщил Даллас. — Мы собрались на вечеринку. Полный эксклюзив, только для избранных. Там к вам никто не пристанет.

Панама-Сити, штат Флорида

Выходящие на Мексиканский залив окна внушительного пентхауса были задернуты.

Свет в комнатах погашен, единственный его источник — гигантский телеэкран с диагональю семьдесят два дюйма. Зубодробительный звук квадроколонок. Под диваном сабвуфер. Квотербек на экране перехватил мяч.

— Где остальные!.. Где остальные!.. Черт!..

Мужчина с одутловатым лицом и в малиновом махровом халате сидел на самом краешке дивана. Чемпионат девяносто второго года он видел по меньшей мере пятьсот раз.

— Ну давайте, ребята, покажите им класс!..

Зазвонил телефон. Мужчина в халате никак не отреагировал на звонок.

Телефон продолжал трезвонить. Одутловатый мужчина в малиновом махровом халате посмотрел на определитель номера.

Красный футбольный шлем пролетел через всю комнату.

— Надеюсь, ты звонишь, чтобы сообщить, что все в порядке?!

Сбивчивые объяснения на том конце провода.

— Что значит мертвы? Что ты имеешь в виду?.. Что не на этот раз?.. Их убила стая морских котиков?.. Послушай ты меня паришь!.. Уже сделал? Так с этого и нужно было начинать!

Глава 33

Лос-Анджелес

Очередная погоня в духе фильма «Вечер после трудного дня» с участием «Битлз», на сей раз от бара «Фролик рум» в направлении бульвара Голливуд. Серж, Коулмен, Элли и Даллас нырнули на заднее сиденье лимузина и захлопнули двери.

Серж посмотрел в окно: толпа существенно уменьшилась в размерах. Затем оглянулся на спутников. Коулмен что-то нюхал с ладони Далласа. Участок дороги, по которому они ехали, пролегал вдоль холмов. Вскоре они вырулили к металлическим воротам, миновав их, покатили по подъездной дорожке к особняку, окруженному просторным английским парком. По лужайке разгуливали женщины в бикини. Другие не менее привлекательные особы играли в волейбол на площадке, засыпанной привезенным с пляжа песком.

Даллас вылез из лимузина.

— Ну, что вы об этом думаете?

Серж резко схватил Коулмена за руку.

— Мы добрались до самой вершины.

— Где мы?

— В гостях у хозяина «Плейбоя».

— Класс!

Немногочисленные гонщики и звезды тенниса поспешили к Элли. Прислуга возле бассейна выдала новоприбывшим плавки и проводила до кабинок для переодевания.

— Смотри, Коулмен! — неожиданно оживился Серж. — Я всю жизнь мечтал это увидеть!

— Что там?

Они рысцой пробежали мимо огромного венецианского окна в противоположной фасаду стене дома. За восьмиугольным столом восседал одетый в шелковую пижаму Хью Хефнер. В обществе старых друзей он коротал время за карточной игрой.

Один из игроков закурил сигару.

— Не понимаю, почему тебе все не так?

— Свой в доску? А меня кто-то спросил?

— По телевизору говорили другое.

Серж принялся спускаться в бассейн по ступенькам лестницы, пока вода не достигла уровня груди. Коулмен и Элли последовали его примеру. Вскоре стало совсем темно.

Коулмен огляделся по сторонам.

— Мы попали в пещеру.

— Это тот самый грот. Простые смертные могут лишь мечтать о нем.

— И что мы будем в нем делать?

— Тусоваться, — ответил Серж и подплыл к гологрудой красотке мисс Сентябрь. Та удостоила его небрежным взглядом, как будто в ее великом мире больших рыб он был лишь презренным планктоном.

Серж нарочито громко покашлял, привлекая к себе внимание.

Мисс Сентябрь демонстративно смотрела куда-то в сторону с таким видом, будто он был жалкой нематодой. Серж осторожно дотронулся до ее плеча.

Девушка обернулась.

Серж энергично помахал рукой.

— Привет!

— Э-э-э… привет.

Серж уселся рядом с ней на валун.

— Не хотите потусоваться? — поинтересовался он и принялся лениво шлепать ногами по воде. — Я люблю тусоваться. И в то же время ненавижу. Нужно обязательно попадать в тему. Например: «Эй, Билл, как там гандикап твой в гольфе, индекс Доу, оцени размеры нашей кухни!» Ну и так далее, ля-ля-тополя… И ты неожиданно оказываешься в той самой точке. Мы все знаем эту точку. Так бывает, когда разговариваешь по телефону с человеком, которого плохо знаешь. И вы, и он пытаетесь вежливо закруглить разговор, но ни вам, ни ему это никак не удается. И вам становится неловко, и вы морозите какую-нибудь глупость: «Послушайте, я вас понял; Ну ладно, пока!». Затем вешаете трубку и шлепаете себя по лбу: «Господи, я вел себя как последний идиот!». После чего вы начинаете его презирать, потому что он посчитал вас идиотом. Понимаете, о чем я? С вами такое когда-нибудь случалось?

— Да-да, так бывает, — ответила девушка-фотография, — но мне кажется, что я вас где-то видела.

— Наверняка видели, — отозвался Серж. — Давайте вернемся к нам с вами: мы сейчас находимся в такой же точке. Хотя, если быть до конца точным, мы уже совсем в другой точке. Сейчас продолжаются два разговора. Один между мной и вами, а второй происходит в моей голове: «Как мне, черт возьми, из этого выбраться?». Что за ошибка! Я рассчитывал, что вы скажете мне что-то интересное, но вы — всего лишь сиськи… ух! Почему вы на меня так смотрите? Вы этого не ожидали?.. Вот для нас все тусовки именно так и проходят. Ну что ж, тогда — пока!

Серж отплыл в сторону и приблизился к двум пожилым мужчинам, седоволосым, с золотыми цепочками на шее. Они были ужасно похожи на Питера Лоуфорда и Джоя Бишопа, но, повторяю, только похожи.

— Привет! Мой гандикап упал до отметки пятнадцать, индекс Доу убивает меня, и в каждом моем доме была кухня таких размеров! — с улыбкой произнес Серж.

Мужчины неловко улыбнулись в ответ.

— Мне, право, неудобно, — сообщил Серж, указывая большим пальцем через плечо. — Я наблюдал, ребята, за тем, как вы разговариваете, и мне в голову полезла всякая ерунда, например, будто вы, чуваки, затеваете новый план, как обкорнать наши пенсионные счета. И что теперь прикажете делать таким, как я?..

В грот вплыл Даллас.

— Серж. Я нашел еще одну вечеринку. Но туда просто так не пропустят.

Серж улыбнулся мужчинам с золотыми цепочками и указал на вход.

— Ладно, как-нибудь переживем…

Глава 34

Студия «Вистамакс»

Чулан с реквизитом.

— Кто эти ненормальные? — взвизгнул Иэн. — Я испугался, что они вот-вот все испортят!

— Вы верите этим звонкам? По-вашему, похитители все еще требуют выкупа? — спросил Мел. — Полицейские уверены, что она мертва… Тори, почему вы улыбаетесь?

— Я улыбаюсь нашему редкому, невероятному везению.

— Стоит нам в очередной раз вляпаться в говно, как вы заявляете что-то в этом роде!

— Неужели вы не понимаете? — удивиласьТори — Смерть можно неплохо продать. Представьте себе, что напишут в газетах после моего пресс-релиза? Затем несколько недель спустя, после того как станет известно о героическом побеге Элли, накатит новая, еще более крупная волна газетной шумихи. Это будет в сто раз лучше!

Мел схватился за живот.

— Почему мне никак не полегчает?

Тори достала сотовый телефон и принялась набирать номер.

— Нам нужно лишь убедиться, что она полностью остается вне поля зрения. Пусть ее считают мертвой.

Международный аэропорт Лос-Анджелеса

Сотовый телефон Сержа пронзительно зазвонил, однако сам Серж этого не услышал.

— Эл-ли! Эл-ли!..

Толпа без перерыва скандировала имя актрисы. Люди плотным кольцом окружили Элли и Коулмена. Сцена происходила в ресторане «Энкаунтер». Большинство людей и не догадываются о том, что это ресторан. Однако почти все с первого взгляда узнают сооружение в футуристическом стиле на паучьих ногах — своего рода архитектурную визитную карточку воздушной гавани. Ресторан настолько высок, что отлично просматривается из любой точки аэропорта — например, сквозь длинный ряд панорамных окон, где человеческие реки прибывающих в Лос-Анджелес пассажиров просачиваются дальше через таможню.

Служащие проверяли паспорта и декларации. На заднем плане: вооруженная охрана, немецкие овчарки и карантинная зона, где хранятся растения в горшках — отдельным пассажирам ну очень хотелось ввезти их в страну. Десять длинных очередей и десять длинных столов с наваленным на них барахлом — чего только не везут люди в чемоданах! — предоставляли взору бесконечное разнообразие жизни. Отдельное помещение в стороне предназначалось для выборочных личных досмотров. Прибавьте к этому языковые проблемы, плачущих детей и бойкого на язык молодого человека в красном шелковом галстуке, пытающегося объяснить, почему он не внес в декларацию ящик ликера «Калуа», купленного в Кабо Сан-Лукас.

Новая волна пассажиров выплеснулась через гофрированный рукав из «Боинга-747». Раздался дружный, хотя и сдавленный возглас. Все вокруг разом уставились на татуировку в виде черепа на лице одного из пассажиров, однако, хотя и с опозданием в несколько долгих секунд, поспешили отвести взгляды в сторону. Тэта тут же вытащили из очереди для полного досмотра и обыска, что, впрочем, нисколько его не удивило, поскольку такое случалось с ним постоянно.

Все его вещи были самым тщательным образом просмотрены, багаж исследован на предмет тайников и обнюхан собаками, тело ощупано. Даже баллончик с дезодорантом раскрутили, чтобы посмотреть, не спрятано ли в нем что-нибудь.

В конечном итоге Тэт был признан безопасным пассажиром. Ему вернули документы и попытались одарить улыбками.

Тэт не предпринял никаких ответных действий. Он покинул зал таможенного контроля и влился в людской поток главного терминала. Мимо проехало бибикающее кресло-каталка, в котором везли какого-то бедолагу с закованной в гипс ногой. Тэт прошел через ворота, закачивавшие в аэропорт новых пассажиров бирмингемского рейса с пересадкой в Атланте. Вниз по пандусу прошествовал внушительных габаритов тип с мощными грудными мышцами, выпиравшими из-под спортивной куртки. Посмотрев на вывеску под потолком, он свернул направо к месту получения багажа.

Серж смотрел в окно, наблюдая, как взмывает в небо аэробус с эмблемой какой-то иностранной авиакомпании. Элли продолжала раздавать автографы.

Коулмен, спотыкаясь, приблизился к окну.

— Я еще ни разу не приезжал в аэропорт просто так.

— Ты не один такой, — ответил ему Серж. — В отличие от тебя это мое любимое занятие. Подпитываюсь энергией. Движение — это жизнь. Иногда я приезжаю в аэропорт, чтобы прокатиться на монорельсовой дороге. Когда-то это было последнее бесплатное развлечение на всю Америку, но потом какой-то сучара дал команду проверять посадочные купоны.

Коулмен посмотрел вниз. Крошечные люди садились в такси, регистрировали билеты, торопливо курили.

— Мне кажется, я уже видел это здание. Пожалуй, в кино.

— Неудивительно. Перед тобой одна из самых узнаваемых достопримечательностей Лос-Анджелеса, — пояснил Серж. — В городе были сняты десятки фильмов, и многие его места теперь хорошо известны во всем мире.

Коулмен окинул взглядом зал ресторана.

— Такого странного кабака я отродясь не видел. Все равно что очутиться в брюхе звездолета.

— Так и было задумано с самого начала, — ответил Серж. — Ты вспомни, как называется ресторан. «Энкаунтер», то есть место встречи с инопланетным разумом. Маркетинговые исследования установили, что немалое число людей хотели бы быть похищенными инопланетянами. Они не прочь улететь вместе с ними на летающей тарелке и, соответственно, готовы выложить кругленькую сумму за ужин в брюхе звездолета.

Сквозь толпу протиснулся Даллас Рил и подошел к Сержу. Затем сунул ему и Коулмену по крошечному конвертику.

— Серж, тут намечается еще одна вечеринка. Едешь с нами?

— Спрашиваешь! Впрочем, подожди минуту. — Серж снова выглянул в окно. Крупный мужчина в спортивной куртке садился в автобус, предоставленный прокатной фирмой «Хертц». — Посмотри на этих людей там, внизу. У каждого из них свои надежды, мечты, страдания. — Он проводил взглядом человека с забавной татуировкой на все лицо, который заходил в заднюю дверь автобуса. — Иногда мне не дает покоя вопрос, что они собираются делать.

Глава 35

Редондо-Бич

Черный лимузин стоял на подъездной дорожке, ведущей к огромному особняку. К нему подкатил и остановился взятый напрокат «таурус». Водитель остался сидеть в машине. Между тем в доме происходило следующее:

— Гляньте, Элли Стрит!

— И парни из телепередачи!

Толпа взяла прибывших в плотное кольцо. Помещение наполнилось гулом возбужденных голосов. Коулмен оказался на заднем крыльце дома в окружении чуваков в белых балахонах.

— Обожаем вашу передачу!..

Один из людей в белом откупорил бочонок с пивом, налил до краев пластиковый стаканчик и протянул Коулмену.

— Вы когда-нибудь всерьез задумывались о вступлении в организацию, подобную нашей?

Серж и Элли застряли в кухне, раздавая автографы. Молодой человек в кожаной куртке тряс Сержу руку.

— Вы мой кумир. Вы говорите вслух то, что думают все. — С этими словами он вручил Сержу кассету. — Вы не могли бы дать отзыв о моем фильме в вашем новом выпуске? Я снял его с помощью видеокамеры моего приятеля. Он о непонятом гении, заключенном в теле неудачника…

Человек в белом занес над головой Коулмена затычку от пивного бочонка.

— …и если вы любите спорт, то у нас разработана сильная программа занятий в спортзале. Помните культ солнечного храма во Фриско? Мы каждый год без всякого напряга одерживали над ними победу в соревнованиях по футболу. И в этом году одержали бы, не хвати они цианида. В своей записке парни написали, что на Землю вот-вот должен рухнуть метеорит размером со штат Юта, но на самом деле им просто было слабо встретиться с нами полуфинале…

Элли выдала новую порцию автографов. Молодой человек в длинном плаще признался:

— Я люблю вас ребята!

— Спасибо, — поблагодарил в ответ Серж, расписываясь на салфетке.

— Вот вам моя визитка. На следующий неделе у меня показ с вином и сыром. Я — исполнитель перформансов.

Серж вернул салфетку владельцу.

— Исполнитель перформансов?

— Я хотел стать обычным артистом, но по части таланта у меня по нулям. Национальный фонд поддержки начинающих дарований этого в упор не видит.

— Чем конкретно занимаетесь? — полюбопытствовал Серж.

— Постмодернистский натурализм. Хожу по свалкам и собираю разные предметы, символизирующие энтропию цивилизации. Затем засовываю их себе в задницу и изображаю живые картины.

Серж с трудом пробрался через запруженное людьми помещение и вышел на крыльцо.

— Коулмен! — позвал он, после чего вернулся обратно. — Элли, ты не видела Коулмена?

Элли подняла голову от чьей-то закованной в гипс руки, на которой она оставляла автограф.

— Его здесь не было.

— Куда подевался этот идиот?.. Коулмен!.. — Серж пробрался в холл и проверил двери в спальни. Ничего, кроме секса и наркотиков, там не оказалось. Он открыл последнюю дверь. — Коулмен!

— Привет, Серж! — произнес подошедший к нему Коулмен. На нем было белое одеяние. — Познакомься с моими новыми корешами.

Сержа окружали люди в таких же белых одеждах. В руках у них были свечи.

— Черт побери, ты хоть понимаешь, что делаешь?

— Вступаю в их клуб, — ответил Коулмен. — Это моя инициация. Они правда славные парни… — Славные парни протянули Коулмену еще один стакан пива и поднесли зажигалку к его «косяку». — Ты понял? Я нашел свой дом.

Серж посмотрел на придвинутый к стене стол: на нем красовался поднос из нержавейки с хирургическими инструментами.

— Коулмен! Они собрались кастрировать тебя!

— Неправда! — возразил один людей в белом.

— А зачем тогда эти железяки?

— Остались с прошлого вечера.

Серж схватил Коулмена за руку и выволок из комнаты. Люди в белом не сводили с них глаз.

— Черт!

Забрав Элли из кухни, они бросились к выходу. Даллас ожидал их на подъездной дорожке.

— Вот вы где! — Он указал на свой пейджер. — Нам нужно торопиться.

— Можешь отвезти нас к нашей машине?

— Без проблем.

Лимузин взял в сторону от берега и через полчаса остановился возле взятого напрокат «крайслера», припаркованного неподалеку от бара «Фролик рум».

— Спасибо, что подвез.

— Вы точно не хотите поехать с нами? — уточнил Даллас.

— Сегодня был долгий день, — ответил Серж и полез в карман за ключами.

Неожиданно что-то привлекло его внимание.

— Ух ты! — Он нагнулся и заглянул в окошко лимузина. — Знаешь, я подумал, а почему бы нам не съездить на твою вечеринку? Мы поедем за тобой следом в нашей тачке.

— Круто.

Троица забралась в «крайслер». Коулмен включил радио.

— Чего это ты вдруг передумал?

— Не могу вернуться в отель, пока нас преследует эта машина.

— Какая?

— Не оборачивайся!.. «Таурус».

— Сколько он тут торчал? Не иначе как все то время, пока мы были у тех придурков в белом. Подозреваю, он сел нам на хвост еще в аэропорту.

«Крайслер» как тень следовал за лимузином Далласа. За ним тенью следовал «таурус». Они взяли курс на каньон, поднимаясь все выше и выше в горы. На склонах холмов прямо над дорогой вздымались ввысь роскошные особняки. Серж следовал за задними фарами Далласа примерно с милю. Когда тот остановился, он последовал его примеру, вылез из машины и обернулся. «Таурус» выключил фары и остановился возле третьего от «крайслера» дома.

— Я так и знал.

В новом доме все пошло по привычной схеме.

— Это Элли! Парни с телевидения!

Одно отличие: был поздний вечер, и народ успел приторчать еще больше. Возбуждение жило своей собственной жизнью. Громкие крики, поклонники, желавшие прикоснуться к ним, от которых не было отбоя, оттоптанные ноги. Человек в ливрее протянул Сержу поднос. На подносе лежали фаршированный гриб и стопка бумажных страничек.

— Мой сценарий: поставщик провизии находит рецепт шестнадцатого века, который может свергнуть папу римского!

Со стороны главного входа донесся шум. Люди инстинктивно уступили дорогу гиганту в ярко-красной куртке, который, пригнув голову, вошел в комнату. Серж заметил, что толпа, подобно воде, как будто пошла рябью. Он вновь посмотрел на возвышающуюся на толпой голову с мясистым, обожженным на солнце лицом. Голова неумолимо приближалась к нему.

В возникшей давке Коулмен выронил стакан с пивом.

— Откуда столько народа набежало?

— Я не могу двинуться с места, — призналась, яростно толкаясь, Элли. Она пыталась высвободить руку так, чтобы было удобно давать автографы.

— На балкон! — скомандовал Серж.

С немалыми усилиями троице удалось выбраться на балкон, где оказалось еще хуже, чем в комнате. Стало ясно, что обратно им, пожалуй, уже не вернуться. Толпа поклонников и коллекционеров толкала их все ближе и ближе к перилам — вывалиться через них можно было в два счета.

— Что делать будем? — полюбопытствовал Коулмен.

— Меня сейчас раздавят! — ойкнула Элли.

Серж их не слышал. Он бросил взгляд на помещение, из которого их только что выдавили, и не спускал глаз с огромной головы, пытавшейся пробиться к балкону. Серж оглянулся через плечо, и перед ним вновь предстала величественная панорама Лос-Анджелеса. Затем заглянул за перила, вниз. Явно не вариант.

Неожиданно раздался громкий треск. Элли ухватилась за парапет.

— Что за чертовщина?

Дом ощутимо качнуло. Люди закричали, хватаясь друг за друга, чтобы сохранить равновесие. Однако внутрь возвращаться никто не стал. Охваченные паникой, они всей массой надавили на тех, кто находился рядом с перилами. Дом снова тряхнуло, и где-то рядом снова грохнуло. И вновь испуганные крики. Серж посмотрел на соседний дом, который теперь был на добрых два фута выше, чем минуту назад.

— Все вон с балкона! Быстро в дом! — рявкнул он.

Толпа завопила еще громче.

— Коулмен! Элли! Нужно вернуться в комнату!

— Я с места сдвинуться не могу!

— И я тоже!

Новый толчок. За ним пистолетный выстрел. Крики разом смолкли.

Серж поднял пистолет над головой и выстрелил еще пару раз.

Люди снова закричали, однако на сей раз двинули обратно в помещение. Там сразу же возникла безумная давка. Звон стекла, стук падающих на пол кофейных столиков, скрежет срываемых с петель дверей. Несмотря на свою исполинскую силу, краснорожему гиганту никак не удавалось пробиться против течения. Стоя в противоположном конце комнаты, Серж встретился с ним взглядом. В глазах верзилы пылала ярость. Серж, держась ближе к стене, потащил своих спутников к боковому выходу через двухэтажный гараж. Краснорожий бессильно наблюдал за ними, чертыхаясь И расталкивая людей, водоворотом тянувших его к главному входу.

На улице царило настоящее столпотворение. Краснорожий верзила, похожий на футбольного защитника, наконец высвободился из объятий толпы и бросился к «крайслеру». Однако троица уже успела заскочить в машину. Серж повернул ключ зажигания.

Краснорожий бежал во всю прыть, явно готовясь запрыгнуть им на багажник. Он резко выбросил вперед правую руку, чтобы обрушить ее на машину, но промазал. Автомобиль резко рванул с места.

Гигант крутанулся на каблуках и метнулся к своему «таурусу». Заведя мотор, он полетел вслед за «крайслером».

Хр-р-р-ясь! Острый нож вонзился в тут же лопнувшую шину со стороны водительского места.

Серж посмотрел в пустое зеркало заднего вида и убрал ногу с педали газа. Доехав до конца улицы, осторожно нажал на тормоза, чтобы идеально вписаться в поворот на 180 градусов. Развернувшись, Серж на полной скорости повел машину по головокружительным виражам Голливудских холмов.

Машину неожиданно сотрясло от дикого рева.

— Что это?

Черный мотоциклист-ниндзя пронесся между «крайслером» и дорожным ограждением — немыслимый трюк в таком ограниченном пространстве.

Мотоциклист резко развернулся, проскрежетав задымившимися покрышками, и остановился посреди дороги прямо перед «крайслером».

Серж ударил по тормозам. Троица недоуменно наблюдала за тем, как мотоциклист спешивается со своего железного коня: черные ковбойские сапоги, длинный черный плащ, черный шлем с забралом. Незнакомец снял шлем.

— Боже святый! — ахнула Элли. — Вы только посмотрите на его лицо!

Серж ухватился за край ветрового стекла и встал.

— О чем ты думал?

Вместо ответа Тэт распахнул плащ, открыв взору устрашающий арсенал оружия, купленного в местных ломбардах. Кинжалы, метательные звездочки-сюрикены, пистолеты. Затем с невероятной быстротой покрутил над головой нунчаками. Демонстрация силы продолжалась еще пару минут. Наконец он остановился и щелкнул дубинками, из которых выскочили острые лезвия ножей. Показ боевых упражнений продолжился.

Серж посмотрел на звездное небо и вздохнул.

Тэт убрал дубинки на место. Затем, сложив руки на груди, выхватил откуда-то из-под мышек два револьвера сорок четвертого калибра. Крутанул их на указательных пальцах.

Серж постучал пальцем по циферблату часов.

— Давай ближе к делу!

Тэт повернулся к машине спиной и выстрелил вслепую из-за спины.

Зеркала с обеих сторон их тачки разлетелись вдребезги. Тэт снова повернулся лицом к автомобилю и, подняв оба револьвера, сделал три драматических шага к Сержу.

— Сейчас ты умрешь!..

Вдали снова что-то грохнуло. Тэт посмотрел вверх. Дом из двадцати комнат сполз вниз по склону горы и рухнул прямо на дорогу.

— О-о-ой! — испуганно ойкнул Коулмен и заморгал. — Только ноги торчат.

— И никаких красных башмачков.

Дорога оказалась полностью перекрыта обломками. Серж развернулся на узкой улочке, идущей вдоль склона горы, и покатил в другую сторону.

— Что за проблемы у этого парня в черном? — спросила Элли.

— Лос-Анджелес, — пояснил Серж. — Здесь все из кожи вон лезут, лишь бы обратить на себя внимание.

Где-то слева на периферии зрения появилась темная фигура в красной куртке — с невероятной скоростью она летела вниз по склону холма. Когда Серж сообразил что к чему, призрак уже достиг края дороги перед кабриолетом.

Столкновения избежать не удалось. Верзила приземлился прямо на капот «крайслера», шлепнувшись лицом и руками на ветровое стекло.

— Кто это такой? — поинтересовался Коулмен.

— Император Соси, — ответил Серж и включил «дворники».

Краснорожий тотчас сорвал их и, пробив кулаком ветровое стекло, потянулся к горлу водителя. Серж отпрянул назад.

— Теперь точно придется заявлять о краже машины. «Крайслер» рванул в направлении нижней части каньона.

Пальцы краснорожего громилы тянулись к лицу Сержа, но никак не могли прикоснуться к нему. Нападавший попытался вытащить руку из дыры в ветровом стекле.

— Похоже, парень застрял, — прокомментировал Коулмен.

— Типа того, — согласился Серж и, посигналив фарами, свернул на бульвар Голливуд. — Он, должно быть, не слышал о небьющемся стекле. Его можно пробить, но ламинированный слой эпоксидной смолы удерживает осколки, так что руку из дыры не вытащить. Это как китайские наручники, которые надеваются на пальцы.

Тем временем краснорожий свободной рукой начал отдирать стекло вокруг застрявшей верхней конечности. Во все стороны брызнула кровь.

— Похоже, он врубился, в чем тут фишка, — заметил Коулмен.

Элли подалась вперед с заднего сиденья.

— Что-то мне не нравится этот тип.

— Извини, — отозвался Серж. — В следующий раз не буду брать его с собой.

— Пусть убирается!

— Я пытаюсь помочь ему.

В расширенную дыру в стекле просунулась рука. Серж резко отклонился в сторону. Рука вернулась обратно.

— Коулмен, что в таких случаях делают в кино?

— Будь мы с тобой в Италии, ты мог бы столкнуть его при помощи тележки для овощей.

— Но мы в Америке.

— Тогда ты должен выскочить в переулок с охапкой коробок и всякого хлама.

— Это Джерси.

Рука вновь пролезла в окно.

Серж безжалостно крутанул руль сначала влево, затем вправо. Рука исчезла.

— Он все еще здесь! — крикнула Элли.

— Не сейчас! — возразил Серж.

Краснорожий встал на колени, явно намереваясь перекувырнуться через ветровое стекло. Серж ударил по тормозам. Гигант распластался на капоте.

«Крайслер» приблизился к перекрестку перед театром Граумана; поток машин сделался значительно сильнее. Щелкали фотоаппаратами туристы. Мимо шумно пролетали взятые напрокат автомобили.

— Ты посмотри! — восхитился Коулмен. — Один из тех самых двухэтажных автобусов.

— Вижу, — отозвался Серж. — Выглядят они круто, но все зависит от водителя, особенно если тот включает громкоговоритель. Мне однажды попался один такой, просто помешанный на Талуле Бэнкхед.

— Снижай скорость, — произнес Коулмен. — Никак не могу запалить «косяк».

— Прикури под приборной доской, как ты обычно делаешь.

— Уговорил.

В дыру вновь просунулась рука краснорожего и застыла буквально в паре дюймов от лица Сержа.

— Он все еще здесь! — взвизгнула Элли.

Серж откинул голову назад как можно дальше. Кончики пальцев краснорожего почти касались его адамова яблока.

— Может, прекратишь?

— Ты это мне? — Элли сзади схватила Сержа за голову.

— Какого черта?

Краснорожий все-таки ухитрился вцепиться Сержу в горло.

У Сержа перехватило дыхание. Он потянулся было к приборной доске, но увы. Пальцы краснорожего все сильнее стискивали ему горло. Понимая, что теряет сознание, Серж попытался позвать согнувшегося под приборной доской Коулмена. Бесполезно. Из сдавленного горла не вырвался даже хрип. Собрав остатки сил, Серж ударил назад локтем и заехал Элли прямо в челюсть. Та отпустила его голову и упала на заднее сиденье. Воспользовавшись моментом, Серж нажал на кнопку стеклоочистителя. В глаза краснорожему выплеснулась добрая порция суперочистителя ветровых стекол. Краснорожий вскрикнул и схватился за лицо. Серж резко вывернул руль, и гигант слетел с капота «крайслера».

Коулмен выпрямился и пыхнул новым «косяком».

— Куда это он делся?

— Сошел на своей остановке.

В следующую секунду ехавший за ними двухэтажный автобус со скрежетом остановился после нескольких отвратительных шлепков. Пассажиры стали выглядывать в окна, стараясь разглядеть колеса автобуса.

Что-то резко ударило Сержа по затылку.

— Что такое?

— Остановись! — взвизгнула Элли.

— Что случилось?

— Немедленно остановись!

Серж свернул влево, в какой-то темный проулок. Остановился и оглянулся.

— Что с тобой?

— Я выхожу!

— Ты никуда не пойдешь.

— Ты ударил меня!

— В порядке самообороны, — объяснил Серж. — Мне ничего другого не оставалось.

Элли перекинула ногу через борт машины. Серж вытащил пистолет.

— Даже не думай.

— Ты не станешь стрелять.

— Я предупреждаю тебя.

— Тори все узнает.

— Только попробуй.

— Ты блефуешь.

Глава 36

«Голливудский сплетник»

Число желающих почтить память актрисы растет

Голливуд. Согласно неофициальному пресс-релизу и источнику, близкому к переговорщикам, похищенную актрису Элли Стрит можно считать мертвой. По крайней мере таково мнение полиции, ибо переговоры о выкупе во время ряда странных телефонных звонков на студию «Вистамакс» не увенчались успехом. Когда администрация студии получила от похитителей записку с требованиями выкупа, это вселило надежду, что звезда фильма «Все, что блестит», съемки которого по причине похищения были отложены на неопределенное время, жива. Однако ожидания быстро пошли на убыль во время невнятного разговора, из которого стало понятно, что похитители мисс Элли Стрит либо международные террористы, либо местные наркоманы.

Во время одного из загадочных звонков террористами были сделаны шокирующие заявления. Хотя похитители не выдвинули никаких политических требований, они зачитали ноту протеста против последних вспышек насилия со стороны полиции, после чего намекнули о возможности применения гранат и спор сибирской язвы.

Позднее стало известно о том, что группа полицейских была замечена в тот момент, когда стражи порядка покидали дом известного киноактера Джона Гудмена. Настойчивый стук в дверь дома мистера Гудмена подозрительным образом остался без ответа, однако, по словам властей, это был «просто добросердечный визит». Встреченный возле модного кафе в Брентвуде пресс-агент Гудмена сообщил, что ему не известно о приходе полиции в дом актера, но выразил уверенность, что скоро все прояснится.

Хотя имя Гудмена неоднократно упоминалось во время переговоров, полиция склоняется к тому, что актер мог иметь лишь крайне ограниченное и случайное отношение к похитителям Элли Стрит. Когда официального представителя пресс-службы полиции спросили об их соображениях, тот ответил следующее: «Это не мои соображения».

Ближе к ночи можно было увидеть, как сотни поклонников оставляют цветы у ворот студии «Вистамакс», где далеко за полночь продолжалось многолюдное бдение при свечах, в котором трогательно приняли участие многие знаменитые музыканты. Хотя лишь немногие знали Элли Стрит лично, большинство из тех, с кем мы разговаривали, заявили, что «…нам кажется, будто мы лично знали ее» или «…жаль, что мы не были знакомы с ней» и «…а вам самим понравилось бы, если бы вам в задницу совали блокнот?».

Тем временем Тори Герш, пресс-агент мисс Стрит, созвала наспех подготовленную пресс-конференцию, во время которой потребовала провести официальное расследование на предмет выявления утечек информации из полицейского ведомства. «Каждая новая подробность болью отзывается в моем сердце, — призналась заплаканная мисс Герш. — Например, я узнала, что похитители не дают Элли воды и пиши».

Полицейское ведомство было вынуждено ответить на обвинения мисс Герш, однако, как стало известно, полицию также обвинили в попустительстве спорадическим случаям мародерства в нескольких районах города и дорожным пробкам, что мешало разъехаться по домам болельщикам команды «Лейкерс».

Отель «Беверли-Хиллс»

Пространство внутреннего дворика заполонили пышная листва и цветущие примулы. Тори и братья Глик сидели за столиком кафе, наслаждаясь калифорнийским солнцем. Между ними лежал сложенный вдвое экземпляр «Голливудского сплетника». Тори лишь раз пригубила свой бокал, тогда как бокалы братьев были уже пусты. Глики делали знаки официанту так, будто оба очутились на необитаемом острове и теперь отчаянно пытались обратить на себя внимание проплывающего мимо корабля.

Люди, сидевшие за соседними столиками, принялись перешептываться:

— …Глики…

Рядом со столиком возник щеголеватый официант с перекинутым через руку полотенцем и церемонно налил мерло в бокалы страждущим.

Мел обеими руками схватил свой бокал.

— Я этого не переживу!

Иэн схватился за грудь.

— Мне тяжело дышать!

— Выпейте! — посоветовала Тори. — Помогает расслабиться.

Иэн жадно осушил бокал и жестом велел официанту наполнить снова.

— Как вам только удается сохранять спокойствие?

— Потому что все кончено, — ответила Тори и сделала глоток вина. — Остались кое-какие мелочи, но самая трудная часть дела завершена. Вам не за сердце хвататься нужно, а праздновать успех.

Ее уверенность оказалась заразительной.

— Вы действительно так думаете?

— Я абсолютно уверена, — ответила Тори, наслаждаясь изысканным ароматом вина. — Признаюсь честно, в какой-то момент дело приняло серьезный оборот. Было бы странно, если бы вы этого не почувствовали. Но все закончилось. Хватит переживаний, сколько можно мучить себя. Пора бы и успокоиться.

— Она права, — признал Иэн. — Мы терзаем себя из-за пустяков.

— Это ближе к истине, — согласилась Тори.

Мел кивнул.

— Что сейчас может случиться серьезного?

— Ничего, — ответила Тории. — Наши трудности полностью миновали.

Из отеля донеслись чьи-то возбужденные крики. Головы повернулись в направлении шума. Два официанта не пускали кого-то внутрь дворика.

— Господа, вы неподобающе одеты!..

— Прочь с дороги, козлы! Вы знаете, кто я? Я лично знаю братьев Гликов… Эй, Иэн! Мел! Я иду к вам!..

Братья напряглись, пытаясь разглядеть, что происходит на входе.

Оба официанта отлетели в стороны. Серж и Коулмен быстрым шагом приблизились к столику Гликов. Тори поспешила закрыть глаза.

— Боже!

— Что случилось? — спросил Серж.

В следующую секунду к столику подбежал растерянный метрдотель и рассыпался перед братьями в извинениях. За ним следом появились два громилы-охранника, которые тут же скрутили нежданных посетителей.

— Отпустите! — завопил Серж. — Вы совершаете непоправимую ошибку! Мы их знакомые!

Метрдотель вопрошающе посмотрел на братьев.

— Вы знаете этих людей?

Изумленные братья утвердительно кивнули. Охранник больно дернул Сержа за руку.

— Ладно, парень, свободен…

— Мы — те самые похитители!

Иэн испуганно вскрикнул. Мел облился вином.

— Мы их знаем! Мы их знаем!..

— С вами все в порядке? — уточнил метрдотель.

— Да, — коротко ответил Мел.

— Оставьте нас, — попросил Иэн.

Метрдотель кивнул охранникам, чтобы те отпустили Сержа и Коулмена, и, кланяясь, попятился прочь от столика. Серж поправил рубашку.

— Так-то лучше. Я слышал много доброго об этом месте, но сейчас начинаю сомневаться… — С этими словами он схватил от соседнего столика стул и втиснулся между братьями. — Так вот она какая, святая святых.

— Тори! Какого черта они здесь делают? — потребовал ответа Иэн.

— В наши планы не входило встречаться с ними! — заявил Мел. — Мы так не договаривались.

Тори повернулась к Сержу:

— Что ты здесь делаешь?

— Веду себя, как и подобает преступнику.

— Черт побери! — выругалась Тори. — Ты должен был позвонить мне утром!

— Планы изменились, — объяснил Серж и, сняв с плеча холщовую сумку, проложил ее себе на колени. — Я давно усвоил, что всякий раз, когда возрастает вероятность непонимания, нет ничего лучше, чем встретиться лицом к лицу. Проявить уважение. — Серж жестом подозвал официанта. — Принесите вашу лучшую воду. — Затем показал на Коулмена. — Тебе пива, верно?

Коулмен кивнул и запустил лапу в вазу с орешками на столе.

— Тори! — прошептал Иэн. — Они не дадут нам спокойно поговорить!

— Это единственная причина, по которой мы согласились встретиться здесь! — прошептал Мел. — Вы ведь обещали, что никаких контактов с подонками!

— Подонками? — переспросил Серж, мгновенно выпрямившись. — Вы, наверное, имеете виду других похитителей. Мы с моим партнером — высококультурные люди. — Серж внимательным взглядом обвел внутренний дворик. — Совсем как это место. У нас скоро войдет в привычку встречаться здесь с вами.

— Серж! Ты пугаешь меня! — призналась Тори. — Что случилось?

— Минутку, — попросил Серж. — Мне нужно кое-что приготовить. — Он потянулся за холщовой сумкой, вытащил из нее «iPod» и, поставив на стол, подсоединил к портативным динамикам. — Даже не верится, что я действительно здесь! Всю жизнь мечтал попасть сюда, но никогда не думал, что представится такая возможность. — Сереж подкрутил колесико громкости, готовясь включить свой лос-анджелесский саунд-трек. Зазвучала музыка. — В этом дворике были созданы и уничтожены тысячи людей. Готов спорить, что у вас двоих припасены самые смачные истории! Вам приходилось бывать здесь до того, как появились сотовые телефоны? А правда, что, если вам кто-то звонил, официанты приносили телефон на длинном проводе? — Серж оперся на локти и подался вперед. — Я весь внимание!

— Мы просто выпиваем.

«…добро пожаловать в отель „Калифорния“…»

Серж выпрямился и нахмурился.

— Не смешно. — Он подтянул к лицу вьющийся стебель и понюхал цветок. — Знаете ли вы, что когда-то это было бросовое место, и никто не хотел покупать здесь землю? До тех самых пор, пока в 1912 году не открылся этот ресторан? Все говорили, мол, у его хозяев крыша набекрень! Затем Мэри Пикфорд и Дуглас Фербенкс построили по соседству свои дома, а их примеру последовал весь остальной Голливуд…

«…такое милое место…»

— Но самое главное, отчего я тащусь, что здесь перед входом никаких светофоров. А ведь движение здесь ого-го какое! Вот класс! Будь дело в Майами, пришлось бы круглые сутки смывать из шланга кровь и осколки стекла. Но здесь у вас никто не прет напролом. Потому что вы цивилизованные…

Над Сержем, переминаясь с ноги на ногу, склонился метрдотель.

— Сэр, я должен попросить вас выключить музыку.

— Этой мой саундтрек.

— Мы не хотим неприятностей.

— Почему вы не подумали об этом раньше, до того как ребята из «Иглз» изобразили это место на обложке своего альбома? Как я понимаю, не без вашего попустительства.

— Сэр, прошу вас!..

— Хор-р-рошо! — Серж неохотно нажал на кнопку и выключил «iPod». — Вот. Вы довольны? Это верно, что «…вы можете сдать ключи от номера в любую минуту, но покинуть это место — нет?»

Метрдотель, кланяясь, попятился назад — в очередной раз.

Серж повернулся к Иэну.

— Еще один модный ненавистник группы «Иглз». Небось миллион раз у себя в общежитии прослушал альбом «Долгий забег» и от этого съехал с катушек.

Люди за соседним столиком не сводили глаз с необычной компании. Женщина с серьгами, похожими на подвески люстры — ей было около шестидесяти, — ответила им насмешливой улыбкой.

Глядя прямо на нее, Серж запел:

— «У-у-у-у, колдунья! Смотри, как высоко…»

Тори схватила его за руку.

— Прекрати!

— Кто-нибудь из вас заходил в здешний сувенирный магазин? — поинтересовался Серж. — Хотел найти там сувенирную шпильку, но у них куча всякого барахла по совершенно запредельным ценам. Чего стоят бейсболки, на которых название отеля расшито стразами… Ой! Кажется, я… разглядел… сувенирные… спички! — Серж вытащил упаковку спичек из пепельницы, сунул их в карман рубашки и вскинул вверх руки. — Он стреляет! И попадает в яблочко!

Мел закрыл глаза рукой.

— Все смотрят на нас!

— Да, сэр, — ответил Серж и посмотрел на деревья, украшенные рождественскими гирляндами. — Я был бы не прочь регулярно проводить здесь время в вашем обществе.

— Мы с вами никогда больше не встретимся! — неприязненно процедил Мел. — Знай мы с самого начала…

— У вас нет иного выбора, — заверил его Серж, вертя в руках «iPod». — Наши планы изменились. Все сильно усложнилось, так что теперь нам с вами придется часто встречаться до тех пор, пока мы не закончим наши дела.

— Тори! Сделайте что-нибудь!

— Что же изменилось? — полюбопытствовала Тори.

— Прямо не знаю, с чего начать… — произнес Серж и, сунув «iPod» под нос Иэну, усмехнулся. — Вмещает до десяти тысяч песен… — Он вновь приблизил устройство к себе и покрутил в руках. — Совсем как та записка с выкупом. Хорошие новости, плохие новости, так что лучше не стоит брать в голову, пока не услышишь мнение обеих сторон…

— О господи! — Иэн подозвал официанта. — Еще бутылку!

— Слушаюсь, сэр.

— В чем дело? Черт возьми, что случилось?! — рыкнул Мел.

— Не торопите события. Сейчас я вам все разложу по полочкам. — Серж подключил к приборчику новый динамик. Точнее, не динамик, а микрофон. Немного пошаманил над ним и включил режим записи. — С какой новости начать? Хорошей или плохой?

— Черт побери!..

— Хорошо, — примирительным тоном произнес Серж. — Вы, похоже, из тех, кто предпочитает начинать с плохих новостей. Говорят, что приучение ребенка к горшку…

— Что, на хер, случилось?

— Обещаете, что не станете злиться? — уточнил Серж.

— Сукин ты сын!

Серж посмотрел на Тори.

— Я ничего не стану говорить, пока он не пообещает сохранять спокойствие.

— Обещаем! — заверила его Тори. — Что случилось?

— Ну хорошо. Рассказываю — Элли мертва.

— Чт-о-о-о?! — вскрикнул Иэн.

Сидящие в зале мгновенно обернулись.

— Тори! — прошипел Мел. — Мы ведь договаривались, что ее смерть — газетная утка, не более чем мистификация!

— Это мы с вами так думали, — ответила Тори и повернулась к Сержу. — Знаешь, мне уже не смешно. Отвечай, где она?

— Не знаю, — ответил Серж. — Зависит от того, верующий вы человек или нет. В раю, в аду, в земле с червяками.

— Ты серьезно? — спросила Тори. — Ты ведь серьезно говоришь, я правильно тебя поняла?

— Я такими вещами никогда не шучу.

— Но что стряслось?

— А как ты думаешь, что стряслось? Я убил ее.

— Знаю. Я имею в виду другое. Как?

— Мой пистолет выстрелил шесть раз.

— Но почему? — спросила Тори.

— Она знала мои слабости и продолжала играть на них, совсем как эпилептик в компьютерные игры. Я честно предупредил ее, хотя вряд ли тебе от этого легче.

— О боже! — задыхаясь, воскликнул Иэн. — Не верю, что она мертва!

Серж сочувственно положил руку ему на плечо.

— Я по личному опыту знаю: зарываться головой в песок — не лучший выход из положения. В такую минуту нам всем необходимо сплотиться, как это показывают в кино. Помните фильм «Семь самураев»? Что, если бы их было пятеро? Как насчет того, чтобы выделить мне кабинет рядом с вашим? Желательно с окном, если возможно. Без солнечного света я, того гляди, ненароком свихнусь…

Иэн уронил голову на грудь и зарыдал.

— Хорошо, забудьте о кабинете, — успокоил его Серж. — Я буду принимать решения, сидя в своей машине. В любом случае мне там лучше работается.

— Нам светит газовая камера! — взвизгнул Мел.

— Вы так и не спросили у меня о хорошей новости.

Лицо Иэна было залито слезами.

— Что хорошего может быть в том, что случилось?

— У меня возник новый план! — сообщил Серж и с довольным видом скрестил на груди руки. — Неужели вы мной не гордитесь? Я не пал духом после неудачи, нет! Я вновь на коне! Вы ведь именно за это нам платите…

— …мы профессионалы, — вступил в разговор Коулмен, ковыряя ногтем в зубах.

Слезами теперь залились оба брата.

— Я думал, что вы счастливы, — заметил Серж. — Не желаете выслушать мой план?

— Хорошо, я застрелюсь позднее, — пообещала Тори. — Что за план?

Серж потер руки.

— Во-первых, выдаете нам два миллиона долларов…

— Два миллиона долларов! — ахнул Иэн.

— 3-з-зачем вам два миллиона? — спросил Мел.

— Нас ведь двое, — ответил Серж. — Он и я.

Все посмотрели на Коулмена — тот засунул палец в рот еще глубже.

— Серж, у меня в зубах застрял орешек…

— Коулмен! Я веду переговоры!

— Извини.

Коулмен внимательно осмотрел комочек жеваного ореха на кончике пальца, затем щелчком отбросил его прочь.

— Форменное вымогательство! — пожаловался Мел.

Комочек угодил ему прямо в глаз.

— Подумайте об этих деньгах так, будто вы тратите их на себя, — предложил Серж. — Я попытаюсь максимально дистанцироваться от вас. Но это еще не все! За два миллиона для вас делают первоклассную работу. После того как мы уйдем отсюда, я тотчас берусь за дело, чтобы на вас не навешали собак. Моя вам гарантия.

— Как вы сможете дать нам такую гарантию? — спросил Иэн.

— Навешаю собак на кого-то другого. — Серж сделал жест, приглашающий участников разговора подвинуться ближе друг к другу. — У меня вот какая задумка…

Через десять минут Серж выпрямился и снова улыбнулся.

— Ну, что вы на это скажете?

— Такое ни за что не сработает, — заявила Тори.

— Сработает! — возразил Серж. — Я все продумал до последних мелочей.

— Знаешь, я думаю, сработает, — высказал свое мнение Иэн.

Мел кивнул:

— Попытаться стоит.

— Не могу поверить, что вы решили стать на его сторону! — возмутилась Тори.

— Я тоже, — ответил Иэн. — Но, судя по всему, он действительно все точно продумал.

— Нам часто приходилось читать сценарии детективных фильмов, — признался Мел. — Даже в лучших из них хватало прорех.

— Замечательно, — сказал Серж. — Вот еще что Я приберег кое-что напоследок. Дай, думаю, скажу, когда сумею убедить вас. Последнее условие нашего уговора, но оно безоговорочно не обсуждается. Вы берете меня на работу…

Глава 37

Квартира в «Альто-Нидо»

Форд Элман сбежал по ступенькам из расположенной на четвертом этаже квартирки и открыл входную дверь.

Повсюду мигалки. У подножия лестницы столпились полицейские.

— Что происходит?

— У нас ордер на обыск, — сообщил Римснайдер.

Бэбкок извлек пару наручников.

— И ордер на ваш арест.

— Но вы уже допрашивали меня, — запротестовал Форд, услышав, как на его заведенных за спину руках щелкнули наручники. — Вы сказали, что верите мне.

— Просьба освободить проход.

Схватив свое оборудование, группа криминалистов устремилась вверх по лестнице. Полицейские затолкали Форда в машину.

— В чем меня обвиняют?

— В данный момент за противодействие полиции, — ответили ему и захлопнули дверь.

Форд принялся наблюдать за тем, как в дверях снуют туда-сюда судебно-медицинские эксперты. Пластиковые пакеты с образцами волокон, образцы отпечатков пальцев, картонные коробки с неизвестным содержимым. Сердце Форда гулко застучало в груди.

Полицейские методично, переходя из комнаты в комнату, осматривали квартиру. Вспышки блицев. В коридоре полным ходом шла видеосъемка. Бэбкок полистал записную книжку в поисках номера, который записал в студии «Вистамакс». Найдя, он занес его в память сотового и попросил присутствующих помолчать. Все моментально навострили слух. Ничего.

За полицейским кордоном улицу заполонили соседи и прохожие. Репортеры защелкали фотоаппаратами. Их объективы были нацелены на окно полицейской машины. Сидевший в ней человек поспешил спрятать лицо.

Бэбкок пару раз пытался позвонить с сотового — то из одной комнаты, то из другой. Бесполезно. Он вышел на улицу и встал рядом с патрульной машиной. Снова открыл телефон, и, попробовав в очередной раз дозвониться по нужному номеру, нажал на кнопку повторного набора.

Где-то поблизости звякнул приглушенный звонок.

В штабе никто не снял трубки. Странно. Он вновь нажал кнопку повторного набора. И вновь поблизости прозвучал приглушенный звонок. Откуда он исходит? Бэбкок обернулся и увидел машину Форда Элмана. Ну, конечно! До штаб-квартиры всегда удавалось дозвониться повторным набором, но только не в этот раз.

— Римснайдер! Подойди ко мне!

— В чем дело?

Бэбкок не ответил. Вместо этого он приблизился к машине Форда Элмана.

— Что-то звонит, — произнес Римснайдер.

Бэбкок показал ему дисплей телефона.

— Похоже, он в багажнике.

— Ордера на обыск машины нет.

Бэбкок открыл заднюю дверь патрульной машины и помог Форду выбраться наружу.

— Не будете возражать, если мы заглянем в ваш багажник?

— Я невиновен. Смотрите где хотите.

Полицейские натянули резиновые печатки.

— Ключи?

Форд кивнул головой.

— В правом кармане.

Бэбкок нажал на кнопку повторного набора. Звонок зазвенел снова.

Римснайдер открыл багажник. Звонок сделался громче. Полицейский заглянул внутрь и осторожно вытащил звонящий сотовый телефон.

— Насколько я помню, вы заявили, что его у вас украли.

— Его действительно украли. Как он там оказался?

— Нам тоже хотелось бы знать.

— Посмотрите-ка сюда, — произнес Римснайдер, демонстрируя женские трусики с вышитой монограммой. — Спорю на что угодно, анализ ДНК даст положительный результат!

Бэбкок положил руку на голову Форду, пригнул ее и затолкнул подозреваемого обратно в машину.

— У нас есть новые обвинения.

Дверь захлопнулась.

Отель «Стэндард», номер 222

Серж сидел на краю кровати вот уже пятнадцать минут, глядя на полупустую аптекарскую бутылочку с выцветшим ярлыком трехлетней давности.

Коулмен щелкал пультом дистанционного управления.

— Я думал, ты давно выбросил весь старый хлам.

— Я так и сделал. Сам не знаю, почему я ее не выбросил.

— Ты сказал, что терпеть не можешь эту херню.

Серж кивнул и открутил пробку бутылочки.

— Опять решил взяться за старое? — спросил Коулмен. — Смотри, как бы чего не вышло.

— У меня на утро назначена важная встреча.

— Верно. Твое последнее условие, и ты предъявишь его Гликам.

— Я мечтал об этом всю жизнь. И сейчас, когда я почти добился своего, не хотелось бы облажаться. — Серж вновь посмотрел на бутылочку, закрыл глаза и отправил в рот пригоршню пилюль. Затем снова открыл глаза. — Что сделано, то сделано.

«Голливудский сплетник»

Форд Элман снова арестован

Голливуд. Бывший разнорабочий отдела реквизита студии «Вистамакс» арестован по обвинению в убийстве кинозвезды Элли Стрит. Предположение о том, что Форд Элман превратился в убийцу, подтвердилось во время полицейского рейда в его квартиру в жилом комплексе «Альто-Нидо», где блюстители закона задержали подозреваемого при попытке бегства. Элман помешен в окружную тюрьму без права освобождения под залог.

Во время полицейского рейда был обнаружен мобильный телефон, которым похитители воспользовались при переговорах с требованием выкупа, а также неопознанный предмет одежды сексуального характера. По словам детективов департамента полиции Лос-Анджелеса, пожелавших остаться неназванными, Г. Бэбкока и П. Римснайдера, научная экспертиза установила связь этого предмета одежды с мисс Элли Стрит.

Следствию до сих пор непонятны мотивы похитителей, но источники в студии рассказывали о неком недовольном сотруднике «Вистамакса», уволенном за неэтичное поведение. Есть сведения, что вышеуказанный работник позволял себе такие выходки, как самовольное появление в кабинете владельцев студии «Вистамакс» Иэна и Мела Гликов.

— Он душевнобольной, — сообщил Иэн.

— Я опасался за мою жизнь, — признался Мел. — Надеюсь, он получит помощь, в которой так нуждается.

После того как мистер Элман был уволен, стало известно о том, что он высказывал угрозы в адрес всех работников «Вистамакса», что и послужило причиной его выдворения за пределы студии сотрудниками службы безопасности. В судебных архивах имеется немалое число исков, выдвинутых против студии «Вистамакс» ее бывшими работниками.

— Это нас тотчас насторожило, — сообщил неназванный юрист студии. — Он явно одержим навязчивой идеей. Мы физически не успевали справляться с судебными исками. Он в буквальном смысле засыпал нас ими.

Полиция первоначально заподозрила Элмана в связи с сообщениями о том, что он настойчиво преследовал мисс Стрит в ресторане «Скайбар» за несколько часов до ее похищения. Его ненадолго взяли по стражу для допроса на ранней стадии следствия, однако вскоре выпустили на основании того, что сейчас представляется ложным алиби.

— Была бы Элли Стрит жива, не допусти полиция первоначальной ошибки? — спросил Мел Глик. — Кто знает? Можно элементарно сойти с ума, задавая себе подобные вопросы.

Все местные телеканалы пытались предложить свои сценарии дальнейшего развития событий. Несколько зданий сгорело дотла.

— Я не виню полицию, — заявила Тори Герш, пресс-агент актрисы. — Во всем виноват безумный ублюдок, похитивший Элли.

Тем временем в окружной тюрьме известные адвокаты выстроились в очередь в попытке заполучить заведомо проигрышное дело. Однако мистер Элман предпочел, чтобы его защиту взял на себя никому не известный адвокат Родни Демополис, ранее не принимавший участия ни в одном телевизионном ток-шоу.

Пресс-конференция мистера Демополиса запланирована на полдень.

Глава 38

Беверли-Хиллс

Серж припарковался перед современным офисным зданием и на лифте поднялся на одиннадцатый этаж, в отдел разработки проектов студии «Вистамакс». Нашел нужный кабинет. Стены помещения были увешаны плакатами кинозвезд в дорогих рамках. На плакатах автографы. Иствуд. Питт. Гибсон. Его встретила секретарша с наушником в ухе.

— Присаживайтесь, мистер Стормс!

Не успел Серж взять со столика журнал, как дверь на другом конце комнаты для посетителей распахнулась. Два человека энергично помахали ему, приглашая войти.

— Серж, заходите, маньяк вы этакий! Мы умираем от желания встретиться с вами!

В таком огромном кабинете Сержу еще не доводилось бывать, а благодаря отсутствию мебели он казался даже еще более просторным. Лишь два кресла на колесиках перед белым кожаным диваном. Стена напротив являла собой гигантское, от пола до потолка окно, выходящее на Голливудские холмы со знаменитыми буквами.

Все трое сели одновременно — Серж на диван, хозяева кабинета — в кресла. Кресла были исполнены в стиле ретро и похожи на резные сувенирные яйца. Руководителям отдела разработки проектов пришлось развернуться лицом друг к другу. Серж моментально оценил и того и другого. Тот, что сидел слева, был мускулист, с бритой головой, в синих термобрюках и футболке без рукавов, какие обычно надевают, отправляясь в «качалку». Другой в рубашке и при галстуке в стиле барабанщика из группы «Чип трик». У обоих в руках блокноты На лицах улыбки. Оба ждали, когда гость заговорит. Серж уселся и принялся поочередно разглядывать хозяев кабинета.

Мускулистый развернулся лицом к своему коллеге. Кресло под ним скрипнуло.

— Круто! Сценарист и ничего не говорит.

— Это ты сценарист. Ты можешь сказать все, что угодно, — ответил псевдобарабанщик. — Но тот факт, что ты ничего не говоришь, говорит сам за себя.

— Глики от вас просто тащатся. Они категорически настаивали на нашей встрече с вами.

— Рассказывали нам потрясающие вещи.

— Неужели? — удивился Серж.

— Теоретически. Мы ужасно рады знакомству с вами!

— Мы возлагаем на вас большие надежды.

— Вы — наш очередной козырь!

— Из чего следует, что мы должны действовать очень быстро, потому что сегодня — очередной козырь, а назавтра — вчерашняя новость.

— Сегодня мы вас любим, а завтра — не отвечаем на ваши звонки.

— Извините, но таковы правила.

— Желаете чего-нибудь? Эспрессо? Бискотти?

— Ни того ни другого, — отказался Серж.

— Слышали про ваших асимметрично сросшихся близнецов.

— Ужасно понравилось.

— Лишь пара небольших штришков в угоду рынку. Но в строгом соответствии с вашим видением.

— Вы — сценарист.

— Во-первых, мы сделаем их симметричными.

— Тогда они перестанут быть близнецами.

— Только один человек.

— И она — тайный агент.

— Мы ведем переговоры с Сандрой Баллок.

— Что еще созрело полезного в вашем необузданном воображении?

Оба подались вперед.

— Э-э-э… — Серж сверился со своими записями. — Я тут думал о спортивном фильме, рассчитанном на женскую аудиторию. Что-то в духе картины «Их собственная лига».

— Этакое тендерное скрещивание.

— Гениально.

— Фишка в том, чтобы сократить спортивные сцены до…

— …тогда вообще уберем это.

— Оставим лишь намек где-нибудь на заднем плане.

— Мы услышали достаточно.

— Вы — наш человек.

В комнату вошла секретарша с текстом контракта. Серж пролистал отпечатанные микроскопическим шрифтом страницы. Раздел С, часть 2, параграф vii…

Серж недоверчиво покачал головой.

— Значит, все верно.

— Что верно?

— Мне доводилось слышать о подобных пунктах, но думал, что кто-то просто морочит мне голову… Значит, они действительно существуют.

— О чем вы?

— Вот здесь, — указал Серж. — Где вы оставляете за собой право резервировать часть авторского гонорара от начала и до конца времени.

— На тот случай, если изобретут машину времени…

— «В этом мире или любом другом», — прочитал Серж.

— На тот случай, если мы колонизируем Марс…

— «В известной или неизвестной жизни».

— Это так, на всякий случай.

— Вы серьезно? — удивился Серж. — Или в упор не рассекаете юмор?

— Что вы имеете в виду?

Серж что-то принялся писать на полях.

— Мне нужно внести кое-какие изменения…

Хозяева кабинета прочитали предложенные Сержем условия, встали и обменялись рукопожатиями.

— С вами тяжело договариваться.

— Добро пожаловать в нашу команду.

— Вопросы есть?

— Угу. — Серж вытащил из кармана аптекарский пузырек. — Где тут у вас корзина для мусора?

«Фокс-ньюс»

— С вами Грета Ван Састерн, добро пожаловать на передачу «Что нам известно», в которой наша группа экспертов продолжает сообщать слушателям новые подробности об убийстве Элли Стрит. До начала нашего выпуска мы стали свидетелями первых известий с конференции, устроенной защитником. Глория Эллрид, ваше мнение на этот счет!

— Я еще никак не могу опомниться. Неужели он выступает за обвинение?

— Джеффри Фигер!

— Уверен, что начало какое-то шаткое. Но он по крайней мере понимает, что такие вещи должны быть рассмотрены в прессе.

— Давайте еще раз просмотрим пленку.

Полдень. Ступеньки дворца правосудия.

От микрофонов, которых было не менее пятидесяти, поднялась седовласая голова. Ее обладатель пощелкал по одному из них.

— Эти штуки включены?

— Можете говорить!

— Как вы знаете, я представляю интересы Форда Элмана, который был жестоко опорочен полицией за то, что пытался сделать так, чтобы его голос был услышан под сводами дворца правосудия. Я не только намерен прежде всего доказать невиновность моего клиента, но и через несколько дней представить правосудию истинных убийц. Мы ищем индонезийский наркосиндикат дьяволопоклонников в коричневом автофургоне…

— А как же трусики? — не удержался кто-то из репортеров.

— Какие трусики?

— Те, которые нашли в багажнике вашего клиента.

— Вы в этом уверены?

— Их нашли вместе с сотовым телефоном, которым, как было доказано, пользовались похитители.

— Я как раз об этом и собираюсь спросить его.

— А что вы скажете на то, что в суде скопились сотни документов, обвиняющих киностудию в различных прегрешениях?

— Очень просто, — ответил Родни. — Это я приготовил их для моего клиента.

— Он сам просил вас?..

— Ну да…

— Это правда?

— Что?

— Что он был вынужден мстить своим обидчикам?

— Кто это сказал?

— Вы сами.

— Как-то нехорошо оно звучит, — ответил Родни.

Глава 39

Офис Гликов

Мел разговаривал по телефону.

— Что вы сделали?!

— Подписали с ним контракт! Разве не здорово? — спросил мускулистый из отдела проектов. — Вам понравятся условия, которые мы ему предложили. Нам удалось заплатить ему меньше нашего обычного нижнего уровня в обмен на кое-какие условия, которые он потребовал.

— Вы не должны были ничего подписывать!

— Мне казалось, вы сами этого хотите. Я сказал ему, что вы от него без ума.

— Теперь нас могут заподозрить в сговоре с ним!

— Заподозрить в сговоре?..

— Заткнитесь! Вы не понимаете, что наделали!.. Подождите!..

Иэн жестом велел брату закрыть трубку рукой и прошептал:

— Оно даже к лучшему!

— Как так?

— Помнишь, мы с тобой пытались придумать, как вынуть из компании два миллиона долларов, но так, чтобы япошки не узнали?

— Ну и?

— Прекрасная возможность списать денежки — свалим на этих двух козлов из отдела проектов.

— Конечно! — согласился Мел и убрал ладонь с трубки. — Я передумал. Вы сделали фантастическую работу, подцепив парня на крючок.

— А почему вы передумали?

— Выяснилось, что он готов переметнуться к конкурентам. Кстати, я хочу, чтобы вы увеличили сумму сделки. Два миллиона долларов. Безвозвратный аванс за эксклюзивный договор на пять картин.

— Два миллиона! Никто из новичков никогда столько не получал!

— Делайте, как вам велено! — рявкнул Мел и отключился.

— Теперь самое главное, чтобы об этом никто не узнал, — сказал Иэн.

— Сам знаешь, кто,.. — Мел посмотрел на запад. — Как говорят у них в Японии: сайонара — прощай!

— Я прослежу за журналюгами. Никаких предварительных просмотров.

— И еще скажи парням из отдела проектов, чтобы помалкивали — мол, мы пытаемся подцепить Николсона.

— Мы заплатим им налом. Днем я пойду в банк и возьму целый чемодан нала.

— Нала?

— Угу. Чем меньше глаз видят наш банковский счет, тем лучше.

— Мы ведь не хотим, чтобы чертовы психи завалили к нам на студию за чеком.

— Без дураков.

— Кажется, предусмотрели все. Вроде никакой утечки информации не предвидится.

— Ты представляешь, что будет, если такое вдруг случилось бы?

Братья разразились веселым смехом.

«Голливудский сплетник»

«Вистамакс» выплатила новичку два миллиона долларов; Япония в шоке

Голливуд. Студия «Вистамакс» выплатила беспрецедентную сумму в два миллиона долларов авансом сценаристу, совершенно неизвестному в мире кино.

Из анонимных источников, близких к переговорщикам, стало известно, что контракт о покупке прав на несколько синопсисов сюжета был подписан с неким Сержем А. Стормсом, уроженцем Флориды. Кроме того, в контракте якобы оговорены съемки фильма, в котором в главной роли снимется Сандра Баллок.

Пресс-агент актрисы сообщил, что ему ничего не известно о предполагаемой роли для его клиентки, однако он не имеет ничего против упоминания об этом в прессе. Обычно прижимистое руководство студии «Вистамакс» (смотрите связанную с ней историю на странице 17) также пошло на неслыханные уступки, имевшие целью помешать мистеру Стормсу подписать контракт с «Уорнер бразерс» — студией соперником, — включая право на прокат на других планетах и в иные исторические эпохи.

«Да, такое бывает нечасто, но это привилегированный автор, — сказал один из хорошо осведомленных работников студии. — Не хотелось бы делиться интеллектуальной собственностью с Нептуном или Средними веками».

Член правления «Вистамакс», когда с ним связались в Японии, прежде чем отключиться от линии, ответил на это известие нечленораздельными криками.

Наблюдатели утверждают, что братья Глик — которые, как известно, в последнее время предпочитают не показываться на публике — один раз были замечены во время личной встречи с мистером Стормсом. Правда, интенсивные переговоры, проходившие на прошлой неделе, едва не были сорваны из-за разногласий, возникших во время жаркого обсуждения в ресторане «Поло-лаунж» в отеле «Беверли-Хиллс».

«Я никогда еще не видел, чтобы кто-то позволял себе так разговаривать с братьями Глик, — признался один из официантов ресторана. — Нам едва не пришлось выставить их вон. А этот парень захватил с собой пригоршню фирменных спичек нашего отеля».

Помимо вспыльчивого нрава загадочного новичка, о нем практически ничего не известно. «Мне запомнилась еще одна вещь, — добавил тот же официант. — Он, похоже, фанат группы „Иглз“».

Когда об этом стало известно в Сан-Симеоне, пресс-агент группы «Иглз» сообщил, что не знает ни о каком мистере Стормсе, однако выразил благодарность всем без исключения поклонникам группы, особенно тем, кто заказал по почте новый подарочный комплект записей «Иглз».

Материал, имеющий отношение к статье на странице 17

Потемкин отрицает все предположения

Голливуд. В свете недавних событий, связанных с похищением Элли Стрит, известный режиссер Вернер Б. Потемкин решил возобновить съемки своего амбициозного фильма «Все, что блестит».

Судя по просочившейся в прессу копии графика съемок, режиссер в настоящее время намеревается двигаться дальше к грандиозной сюжетной кульминации фильма и хочет увеличить и без того рекордный бюджет картины по крайней мере еще на 25 миллионов долларов. Эта сумма не включает в себя выплаты по возможным искам, возникшим в связи с гибелью на съемочной площадке лиц из числа вспомогательного персонала.

Эти сведения вызвали яростные обвинения в бесчувственности со стороны кинопрессы, высказавшей предположение о том, что Потемкин намеревается исключить участие мисс Стрит в финальных эпизодах фильма.

«Все абсолютно не так, — заявил пресс-агент Потемкина. — Несмотря на то что говорит полиция, мы надеемся, что Элли жива, ее найдут, и она присоединится к съемочной группе прежде, чем мы завершим съемки. Тот эпизод, в котором мы заменяем ее дублершей, был снят исключительно по настоянию страховой компании».

Глава 40

Последний День

Четыре часа утра. Все начиналось как любой другой Последний День. Взятый напрокат «крайслер» стоял у кромки тротуара на Ферфакс-авеню. Серж и Коулмен сидели в ресторане, в изогнутой угловой кабинке.

— Серж, мне хреново. Почему ты меня так рано разбудил?

— Потому что сегодня Последний День. Хочешь не хочешь, а придется напрячься.

Коулмен раскрыл внушительного размера ламинированное меню.

— Последний День?

— Кульминационный момент. Разрозненные нити соединяются в единое целое. Восстанавливается справедливость.

— Но откуда тебе известно, что это Последний День?

— Просто чувствую нутром. Как в кино, когда смотришь фильм. В какой-то миг смотришь на часы, и кажется, что вот-вот все кончится.

— Или когда читаешь книгу? — уточнил Коулмен. — И до конца осталось всего несколько страниц?

— Типа того.

— Серж!

— Чего?

— Не понимаю, что написано в меню. Тут слишком много всяких слов.

— Это же «Кантерс». — Серж потер пальцем темно-оранжевую виниловую поверхность, громко заскрипевшую от его прикосновения. — Меню — часть нашего жизненного опыта. Понять их — все равно что попытаться расшифровать Свитки Мертвого моря. Господи, как мне здесь нравится!

— Как мне хреново с перепоя.

— А ты позавтракай, и похмелье как рукой снимет. Завтрак — самый важный прием пищи, особенно в Последний День.

Официантка, которой было столько лет, сколько самому ресторану, принесла Сержу его кофе и, встав рядом со столиком, открыла блокнот. Серж открыл свой.

— Готовы заказывать?

— Нет, но у меня к вам есть пара вопросов. О какую стену Николас Кейдж разбил бутылку с кетчупом?

— Не знаю. Я просто здесь работаю.

— Он пытался произвести впечатление на женщину, которую пригласил на свидание, — сообщил Серж, вылавливая кубики льда из бокала с водой и опуская их в кофе. — Правда, за эту выходку ему дали пинка под зад. И правильно поступили. Будь вы хоть тысячу раз Кейдж, снимающийся в фильме «Воспитывая Аризону», не думайте, что вам сойдете рук, если вы начнете бросаться приправами.

— Мне подойти к вам за заказом позднее?

— Пожалуй, мы готовы, — сказал Серж и, осушив чашку кофе, поднял меню.

— Коулмен, ты решил, что будешь заказывать?

— Не знаю, я еще не врубился.

— А ты пошевели извилинами, — ответил Серж.

— Я еще вернусь…

— Нет, погодите, я закажу для нас двоих. — Серж выхватил у Коулмена его меню и положил рядом со своим. — Принесите ему солонину, а мне фрикадельки с беконом. — С этими словами он вручил меню официантке. — И еще кофе, когда представится такая возможность.

Официантка ушла.

Серж наклонился над блокнотом и щелкнул ручкой.

Коулмен под столом открыл банку пива.

— И с чего начинается Последний День?

— Вот над этим я сейчас и работаю, — ответил Серж и сделал какую-то запись. — Все не так-то просто. Планирование должно быть идеальным. Во-первых, мы проезжаем мимо полиции и студии «Вистамакс», затем отправляемся в отель…

— Но Серж, ведь мы съехали из отеля…

— Знаю. Нам придется вновь заскочить туда, чтобы подобрать наш алабамский хвост.

— А мне казалось, мы должны избавляться от хвостов.

— Только не в Последний День, — ответил Серж. — Иначе как они узнают, какой дорогой им добраться до киностудии. Кстати, они должны прибыть с минуты на минуту.

Бух-бух-бух!

— Что там такое? Неужели там подают спиртное? — спросил Коулмен, указывая рукой в сторону, откуда донесся какой-то ритмичный звук.

— Это зал «Кибиц». Его пристроили в 1961 году специально для того, чтобы играть живую музыку. Крошечный зальчик со старой вывеской на иврите. Здесь можно увидеть музыкальных знаменитостей, они иногда забредают сюда и устраивают импровизированные концерты.

— Кто, например?

— Например, Слэш. Он когда-то выступал возле газетного киоска на этой улице.

— Тот парень из «Ганз энд роузиз»?

— Такое случается только в Лос-Анджелесе, — произнес Серж. — Подходишь к киоску и говоришь: «Мне, пожалуйста, „Ю-Эс-Эй тудей“ и жевательную резинку и… Эй, Слэш! Не узнал тебя. Добро пожаловать в наши джунгли! Когда выходит твой новый альбом?».

Принесли тарелки с едой. Затем кофе.

Серж продолжал писать.

— …сначала мы делаем это, а потом происходит вот это, что приводит к тому, что… не забыть бы прихватить еще боеприпасов… а потом другое…

— Ты только посмотри на этот сандвич. Вот так размеры! — Коулмен вытащил запечатанную в целлофан зубочистку. — Похоже, здесь у них кто-то круто обдолбался.

Серж, видимо, решил не тратить попусту время и ел левой рукой. Правой он торопливо исписал бисерным почерком несколько страниц блокнота, время от времени поднося ко рту чашку с кофе. Наконец с планированием было покончено.

— …и наконец, действующие лица и исполнители. — Серж довольно улыбнулся и щелкнул ручкой. — Черт побери! Мы отстаем от графика. Самолеты в аэропорту вот-вот начнут приземляться. — Серж встал и бросил на стол деньги.

Аэропорт Лос-Анджелеса

Предрассветные сумерки в терминале аэропорта. Начинают появляться служащие, на груди таблички с именами и фотографиями. Аэропортовские машины мигают в тумане желтыми фарами. В закусочной спешно допивают кофе. Перед терминалом «Дельты» стоит носильщик и попыхивает сигаретой.

Наконец приземляются первые самолеты. Один международный рейс, второй — частный.

Частный самолет вырулил к VIP-терминалу. В его брюхе сидели шестеро коренастых мужчин с южным гнусавым говорком и внешностью игроков Юго-Восточной футбольной конференции. Все шестеро держали на коленях автоматическое оружие. Прибывших уже поджидал лимузин. Шестеро быстро забрались в него. Машина выехала с территории аэропорта мимо международного терминала, где шестеро огромных японцев только что прошли таможню и молча шагали к ожидавшему их возле багажного отделения лимузину.

Иэн и Мел прибыли на киностудию «Вистамакс» рано.

— Ты все пересчитал? — спросил Мел.

Иэн поставил чемоданчик на свой стол.

— Дважды. Все в порядке.

— Когда передадим их?

— Он сказал, что будет звонить.

— Подождем. Что это? — Мел заметил нечто лежащее в корзине для входящей почты. Вчерашняя статья, которую Бетти бросила туда, принеся ее из студийной службы, занимающейся подготовкой газетных вырезок.

— Что там? — спросил Иэн.

— О боже! «Сплетник»! Газетчики пронюхали о контракте!

— Откуда они узнали?

— Откуда я знаю? Мы погибли!

— Знаешь, кто может появиться у наших дверей в любую минуту?

— Нужно срочно уезжать из города!

Неожиданно раздался стук в дверь. Братья синхронно вскрикнули.

В кабинет вошла Бетти.

— С вами все в порядке?

— Что случилось?

— Это прислали вам. — Бетти протянула Иэну небольшой сверток в коричневой бумаге. — Курьер сказал, что вы должны незамедлительно вскрыть пакет. Лично мне это показалось странным.

Иэн принялся торопливо разрывать упаковку.

— Обратного адреса нет, — заметил Мел.

Его брат наконец разорвал клапан упаковочного конверта.

— Аудиокассета!

Из посылки вывалился листок бумаги и упал на пол. Мел подобрал его.

— Записка. — Он начал было читать вслух, но запнулся. — Бетти, можешь идти. С нами все в порядке.

Не слишком поверив в слова шефа, секретарша все-таки вышла.

— Что там написано? — спросил Иэн.

— Что точно такая же кассета сейчас находится на пути в полицию.

Братья бросились к полке, на которой стояла стереосистема. Вставили кассету, нажали на кнопку воспроизведения и стали слушать.

— Срань господня! Наша встреча в «Поло лаунж»! Здесь записан весь наш разговор!

— Сукин сын записал все наши слова! И про убийство! И про прикрытие!

Мел схватил дипломат.

— Вот теперь нам точно пора сматываться!

Детектив Римснайдер подбежал к столу своего коллеги, потрясая кассетой.

— Ни за что не угадаешь, что здесь записано!

Винтажный «ситроен» цвета горчицы, примерно такой, как в фильме «День шакала», резко рванул от административного здания «Вистамакса» по направлению к воротам.

Из будки с блокнотом в руках вышел охранник в форме. Узнав приближающийся автомобиль, он с улыбкой шагнул ему навстречу, однако тотчас отскочил в сторону.

Не снижая скорости, «ситроен» пронесся мимо, разнеся в щепки оранжевый шлагбаум. Те, кто оплакивал у ворот студии смерть Элли Стрит, в ужасе бросились врассыпную. «Ситроен» юзом вырулил на Олив-авеню и понесся по автостраде.

Иэн, задыхаясь, схватился за сердце.

— Нам точно хана!

— Заткнись! Я пытаюсь думать! — рявкнул Мел и перехватил руль.

Задев перила ограждения, «ситроен» съехал с фривэя и устремился на юг по Хайленд-авеню.

— За нами, случаем, никто не гонится?

Иэн обернулся.

— Пока все нормально.

Мел бросил взгляд на параллельную полосу.

— О господи! Этого нам только не хватало!

— Съезжай на обочину и останавливайся! — крикнул ему Серж.

— Жми на всю катушку! — завопил Иэн.

— И без того жму!

— Чертов маньяк угробит нас!

Серж своим коронным дестабилизирующим маневром врезался им в заднее крыло. Машину тотчас занесло, и она саданулась о тротуар возле входа в «Голливудскую чашу».

Развернувшись на полном ходу, «себринг» застыл рядом с «ситроеном». Серж молнией выскочил из машины. Иэн попытался закрыть дверь, но Серж его опередил.

— Пошли со мной! У нас нет времени!

Братья испуганно вскинули руки.

— Не убивай нас!

— Не собираюсь я никого убивать! — Серж пистолетом указал на дорогу. — В отличие от вон тех!

Братья обернулись. В их сторону на всей скорости мчались два лимузина. Первый проскочил мимо входа в «Голливудскую чашу» и, взрывая шинами траву, резко остановился. Второй проскочил еще дальше и был вынужден развернуться на девяносто градусов.

Серж выдернул Иэна с сиденья.

— Живее!

Мел схватил чемоданчик и выскочил из машины. Братья нырнули в «себринг» с противоположной от преследователей стороны. Из первого лимузина высыпали азиаты в черных плащах и, подобно расстрельному взводу, проворно выстроились в шеренгу. На изделие французской автомобильной промышленности обрушилась автоматная очередь. «Себринг» стремительно взял с места и, на полном ходу вырулив влево, влился в поток автотранспорта.

Азиаты запрыгнули в свой лимузин и, резко развернувшись на девяносто градусов, буквально смели в сторону шайку алабамцев. Оба автомобиля вылетели на автомобильную развязку.

В зеркало заднего обзора Сержу было видно, как машины преследователей отчаянно лавируют в потоке транспорта, безуспешно пытаясь вырваться вперед.

— Отлично. Похоже, мы от них оторвались. — Он обернулся и обвел взглядом братьев. — Итак, какую концовку вы бы предпочли?

Глики были бледны как мел, оба в испарине, на лицах читался тупой ужас.

— Ну а ты что скажешь, Коулмен?

— Я как-то не задумывался об этом.

— При желании мы могли бы взять соответствующую концовку из любимого фильма, — предложил Серж. — У тебя есть какие-нибудь соображения на сей счет?

— Что скажешь об измельчителе древесины из «Фарго»? — спросил Коулмен. — Прикольный был эпизод.

Серж по-прежнему не сводил глаз с зеркала заднего обзора. Лимузины тем временем заметно увеличились в размерах.

— А я подумал о «Магнолии». Давай-ка отловим лягушек.

Полицейское управление

Бэбкок и Римснайдер отчитывались перед начальством. Услышав все, что ему было нужно, капитан нажал на магнитофоне кнопку «стоп».

— Выходит, они все время находились в сговоре с преступниками.

— Но убийства они не планировали, — заметил Римснайдер. — Просто были соучастникам и…

— И все покрывали, — включился в разговор Бэбкок.

— Одобрили закладку той улики в багажник.

Начальник кивнул.

— Возьмите их и подключите к этому делу общественное мнение. Страшно подумать, какая поднимется шумиха.

Детективы встали и собрались уходить.

— Сэр, тот парень, которого мы арестовали, — произнес Бэбкок.

— Черт! — Начальник закрыл глаза, потер спинку носа и снова открыл глаза. — Выпустите его. Назначьте через час пресс-коференцию. Надо, чтобы его оправдание освещалось в прессе столь же громко, как и арест. Сделайте все, чтобы восстановить его доброе имя… Бедняга…

— Будет сделано.

На выходе из кабинета Бэбкока и Римснайдера чуть не сбил с ног запыхавшийся лейтенант.

— Сэр, братья Глик!..

— Знаем, — ответил начальник. — Мы только что прослушали кассету…

— Кассету?

— Да, кассету. А что ты имел в виду?

— Нам только что позвонили из концертного зала «Голливудская чаша».

Серж шлепнул рукой по рулю.

Коулмен открыл банку пива.

— Что случилось?

— Когда нужно, этих гребаных лягушек ни за что не найдешь.

— Пока что у меня нет концовки.

— У меня есть концовка, — сообщил Коулмен.

— Какая?

— Когда-то давным-давно мы с моими корешами-торчками пошли на ночной сеанс. «Одиссея 2001 года», слышал про такой фильм?

— Ты еще спрашиваешь!

— Мы реально прибалдели! Там в конце астронавт проплывает через космическое пространство. Мы с ребятами просто протащились от этих психоделических штучек, что проплывали мимо него. Неожиданно все разом возьми да заори: срань господня! Оказывается, конец вселенной — это комната одного старого чувака!

— И что?

— Вот тебе и концовка.

— Что? Комната какого-то парня? Чушь собачья.

— Торчки поймут это как надо.

Серж вздохнул и посмотрел в зеркало.

— Ну как, видна вам ваша концовка? Вы в кино.

Тихие сдавленные рыдания.

— От этих тоже мало толку, — сказал Серж. — Я… одну минутку, я вижу ее. Вот она, наша концовка!

Он съехал на параллельную полосу, чтобы свернуть на дорогу № 405, и повел машину в южном направлении. Чуть дальше аэропорта они съехали в сторону и взяли курс на океан. Выбравшись на бульвар Пало-Верде, «себринг» покатил вдоль берега. Коулмен выглянул в окно.

— Куда мы едем?

— Я же сказал тебе, это большая буква W!

— Что?

— «Это безумный, безумный, безумный мир»!

— Классный был фильм, — признался Коулмен. — Все, в конце концов, оказываются у перекрещенных пальм.

Проехав около полумили, Серж свернул налево и взволнованно проговорил:

— Это — большая буква… I?

— Осталась только одна пальма! — сокрушенно воскликнул Коулмен. — Куда делись остальные?

Серж остановил машину и изумленно уставился на одинокую пальму.

С заднего сиденья донесся крик:

— Лимузины сзади! Они догоняют!

— Должно быть, их повалило ураганом, — предположил Коулмен.

— Или какая-то болезнь виновата.

— Поехали! Вперед! — вскрикнул Мел. — Они у нас на хвосте!

— Я разочарован, — признался Серж и вяло нажал на газ.

— Они высунулись из окон! У них в руках автоматы!

«Крайслер» не спеша набрал скорость. От багажника со звоном отскочили пули. Глики бросились на пол.

— Не беспокойтесь! — сказал Коулмен. — Лучше придумайте другую концовку.

— Не до концовок!

Не обращая внимания на стрельбу или крики с заднего сиденья, Серж бесцельно повел машину по городу. Он постепенно терял волю к жизни. Они углубились в городские кварталы, и вскоре на вывесках английский язык сменился азиатскими иероглифами. Нескончаемый поток транспорта, толпы пешеходов, уличные торговцы с тележками и лотками.

Коулмен заметил промелькнувшую за окном вереницу киосков с морепродуктами.

— Может, остановимся здесь. Тут и забацаем концовку.

— Даже не думай, Коулмен. Только не в Чайнатауне.

Два детектива в седане без номеров подъехали к большой букве I. Следом за ними примчались пять патрульных машин с включенными фарами.

— Тут никого нет, — прокомментировал Римснайдер.

— Разве не отсюда мы получили донесения?

Римснайдер утвердительно кивнул.

— Разрешите, я выясню, что здесь происходит. — Услышав треск рации, он взял в руки микрофон и быстро обменялся репликами с дежурным. — Десять-четыре. Мы едем.

Бэбкок странным взглядом посмотрел на напарника.

— Чайнатаун?

— По всей видимости, они возвращаются на киностудию.

— Куда мы едем? — спросил Коулмен.

— Представления не имею, — ответил Серж. — Нужно подумать… Подожди… Придумал!

— Что ты придумал?

— Мою великую концовку. Мы возвращаемся на киностудию.

И вновь те, кто оплакивал у ворот студии Элли Стрит, бросились врассыпную. Охранники вышли посмотреть, что происходит, однако тотчас нырнули в свои будки — мимо них на территорию киностудии на всей скорости ворвался кабриолет; на заднем сиденье — Иэн и Мел Подскакивая на колдобинах, «крайслер» несся вперед, петляя по всей киностудии по узким проездам межу съемочными павильонами. Какой-то пещерный человек выронил дубинку и испуганно прижался к стене. Кабриолет исчез за углом съемочного павильона №27.

Охранники высунули головы из будки, глядя вслед «крайслеру», но в следующий момент мимо них на сумасшедшей скорости пролетели два лимузина.

Серж колесил по киностудии туда-сюда, стараясь не сбить на пути зазевавшихся статистов. Солдат эпохи войны за независимость США, ангелов, терявших нимбы, жуткого вида снежного человека. Проезды между павильонами становились все уже и уже, и вскоре «крайслер» оказался перед нагромождением металлических столбов, перегородивших проезд. Серж обернулся.

— В чем дело?

— Машинам дальше нельзя, — объяснил Иэн.

— Нужно пересесть в электрокар, — пояснил Мел.

Серж торопливо вылез из кабриолета.

— Быстро к тележкам!

Они пробежали около полусотни шагов. Рядом со съемочным павильоном № 14 выстроился ряд электрических тележек, каждая под своим номером.

— Эй! — крикнул неизвестно откуда взявшийся человек, с блокнотом-пюпитром. — Это нельзя трогать! О, Иэн, Мел, извините! Не узнал вас!..

Тележки завелись и с легким жужжанием покатили вперед.

Человек с блокнотом неожиданно услышал скрежет шин. К металлическим столбам на всей скорости подкатил и резко остановился лимузин. Из него проворно выскочили пятеро или шестеро человек и, размахивая автоматами, бросились к тележкам. Человек с блокнотом поспешил спрятаться за автоматом кока-колы.

— Куда они поехали?

Человек махнул рукой.

Японцы устремились в указанном направлении.

Снова скрежет шин. Подъехал еще один лимузин. Шестеро южан конфисковали третью тележку.

Серж оглянулся. Японцы с каждой секундой подбирались к ним все ближе и ближе.

— Берегись! — завопил Коулмен.

Их тележка со всего маха врезалась в гигантский лист стекла, который двое разнорабочих переносили по Бродвею.

— Мел, куда дальше?

— Налево.

Серж на двух колесах нырнул за угол и вновь оглянулся.

— Они не отстают.

Из служебного переулка вынырнула еще одна тележка.

— Черт! — Серж свернул в сторону, пытаясь оторваться от южан. Те мчались по параллельной дорожке, пытаясь поймать его в оптический прицел.

— Серж!

— Не сейчас, Коулмен!

— Тележка с овощами!

Хр-р-рясь!

Обе тележки, едва не перевернувшись на раздавленных кабачках, обогнули с разных сторон макет Тадж-Махала.

Детектив Бэбкок нажал на клаксон. Римснайдер показал в окно полицейский жетон.

— Дорогу! Живо!

Толпа расступилась. Седан без номеров и пять патрульных машин стремительно въехали на стоянку киностудии «Вистамакс».

Серж опять оглянулся на японцев — те стремительно догоняли его тележку.

— Придется бросить эту штуковину.

С этими словами он направил тележку к съемочному павильону в конце проезда. Здесь находился самый большой павильон под номером 19. В зияющие двери ангара без конца входила и выходила массовка. Заметив тележку, народ тотчас испуганно бросился врассыпную.

В павильоне № 19 на холщовом режиссерском стуле восседал Вернер Потемкин. Он поднес ко рту мегафон.

— Мотор!

В дверь на полной скорости влетела тележка и по металлической лестнице скатилась внутрь на бетонный пол павильона, где опрокинулась на бок. Серж поднялся первым и помог встать на ноги своим попутчикам.

— Быстрее!

— Стоп! — рявкнул Потемкин.

— Я попробую, — пообещал первый помощник режиссера.

— Что значит, ты «попробуешь»?

— Эпизод очень сложный. Нужно снова проверить всевозможные клапаны и электропроводку. — Он потянулся за рацией. — Вызываю Чарли!..

В следующее мгновение в дверь влетела новая тележка и с грохотом рухнула на пол. Из нее выползли с полдесятка азиатов с автоматами.

— На колесницу! — скомандовал Серж, и его подопечные поспешили выполнить приказание. Серж щелкнул кнутом: — Вперед! — Лошади пустились в галоп. Над их головами с грохотом пролетели боевые звездолеты. Из дефлекторов вырвались языки пламени. — Нам бы только добраться до дверей на той стороне…

Двери на той стороне распахнулись. На пороге выросли вооруженные южане.

Серж рывком потянул на себя вожжи и развернул колесницу. Вслед за ним рванула другая колесница, заполненная японцами. Серж снова потянул вожжи.

— Мы в ловушке, — констатировал Коулмен. — Что будем делать?

Серж быстро огляделся по сторонам.

— Вон та лестница на краю съемочной площадки! — Он соскочил с колесницы и бросился в указанном направлении.

— Не бросай нас! — взмолился Мел.

Серж бегом вернулся к колеснице.

— Слава богу! — воскликнул Иэн.

— Чуть не забыл деньги! — улыбнулся Серж и, схватив чемоданчик, устремился к краю площадки, где присоединился к Коулмену. Тот уже карабкался по металлическим перекладинам лестницы, ведущей наверх, к сетчатому настилу, где был установлен массивный пульт управления. Стоявший перед ним оператор о чем-то переговаривался по рации с ассистентом режиссера. Увидев приближавшихся к нему людей — особенно с Сержа с пистолетом сорок пятого калибра, — он бросился к пожарной лестнице на дальнем краю металлического мостика.

Крик снизу:

— Стой, стрелять буду!

Серж посмотрел вниз: японцы целились в него из автоматов.

Другое направление:

— Стой, стрелять буду!

Серж посмотрел в другую сторону. Южане. Обе группы нерешительно переводили оружие то друг на друга, то на Сержа.

— Кто вы такие, черт вас побери? — рявкнул один из японцев.

— Кто вы такие, черт вас побери? — рыкнул один из алабамцев.

— Помогите!!! — завопили в промежутке между двумя вопросами Мел и Иэн.

— Где два наших миллиона?! — рявкнул на Гликов мистер Йокамура.

— Два миллиона? — взревел алабамец. — Это наши деньги!

Иэн указал на проволочный настил.

— В том чемоданчике.

— Отдайте нам чемоданчик! — Азиаты снова вскинули автоматы.

— Отдайте нам чемоданчик! — раздался гнусавый голос южанина.

— Что тут, черт возьми, происходит? — рассвирепел мистер Йокамура.

Серж наподобие рупора приставил ко рту ладони и крикнул:

— Развязка!

— Ты покойник!

— Вы — это точно, — отозвался Серж. — Но я? — Он сделал пару шагов по настилу и приблизился к ряду манометров и гигантских красных рычагов с маркировкой «опасно».

Еще никто не видел Потемкина таким разъяренным, и это уже само по себе примечательно. Он разбил свое режиссерское кресло и охладитель воды. Схватив мегафон, Потемкин подбежал к краю съемочной площадки и указал на Сержа.

— Кто ты такой, черт тебя возьми?!

Серж посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся.

— Мистер Моджо воскресает!

— Кто?

— Должен и дальше воскресать!

— Да ты просто чокнутый!

— Не смей отдавать им деньги! — завопил мистер Йокамура.

— …мистер Моджо воскресает!.. — Серж принялся дергать за красные рычаги.

— Мы договоримся! — пообещал южанин и, задрав голову, посмотрел на Сержа. — Скажи нам, сколько ты хочешь!

— Просто хочу повеселиться… пока над бульваром Санта-Моника не взошло солнце…

— Нужно срочно выгнать отсюда этих типов! — крикнул Потемкину первый помощник режиссера.

Потемкин был разъярен и не расслышал его слов. Громко топая, он спустился по ступенькам и поднес ко рту мегафон.

— Стоп! Я сказал, стоп. Или вы оглохли?

— Вернитесь! — крикнул ему ассистент. — Вы разве не видите, что он там делает?!

Однако Потемкин продолжал приближаться к бассейну.

— Вы губите мой фильм, засранцы! Кто вас пустил сюда?..

Через главный вход на площадку ворвались полицейские с пистолетами наголо.

— Вот они! — крикнул Бэбкок.

Однако Серж успел дернуть за последний рычаг. Все застыли на месте, недоуменно ища глазами источник приглушенного гула, от которого сотрясался пол. Увы, слишком поздно. Люди попытались спастись бегством, однако не успели: в бетонный бассейн хлынуло три миллиона галлонов пенящейся воды. С каждой секундой вода поднималась все выше и выше. На ее поверхности бултыхались обломки разбитых колесниц.

— …Должен и дальше воскресать!…

Серж и Коулмен небрежно вышли через пожарный ход и шагнули навстречу солнечному свету.

ЭПИЛОГ

«Голливудский сплетник»

Полицейские в очередной раз выпускают подозреваемого на свободу; 15 погибших

Голливуд. В результате причудливого поворота событий режиссер и продюсеры киноленты «Все, что блестит», вызвавшей обилие кривотолков, сами стали жертвами очередного несчастного случая на съемочной площадке.

Тела были обнаружены через пять часов после того, как сотрудники киностудии смогли вычерпать воду из бассейна, предназначенного для съемок пиратского корабля в павильоне № 19. В числе покойных — Вернер Потемкин и братья Глик, а также дюжина актеров, исполнявших во время съемок кульминационного эпизода из «Десяти заповедей» роли алабамских бандитов и японских гангстеров.

Безвременная гибель Гликов совпала с шокирующим известием о том, что в связи с похищением и убийством бывшей актрисы киностудии «Вистамакс» Элли Стрит были выписаны ордеры на арест обоих братьев. Когда произошла вышеназванная мини-катастрофа, полиция как раз направлялась в студию, чтобы арестовать их.

Между тем по-прежнему без ответов остается ряд вопросов относительно анонимно отправленных во многие газеты серии полароидных снимков, на которых Глики изображены при компрометирующих обстоятельствах. Представители СМИ раскололись на два лагеря — сторонников и противников публикации этих фотографий в прессе. Редакция «Голливудского сплетника» предпочла воздержаться от их публикации, однако пресловутые фото можно увидеть на нашем веб-сайте.

В дополнение ко всему полиция в очередной раз выпустила на свободу Форда Элмана (читайте сопутствующий материал на странице 17). Бывший подозреваемый в убийстве актрисы был отпущен из тюрьмы незадолго до полудня, а вскоре полиция устроила пресс-конференцию, дабы обелить его имя и снять с него все подозрения.

Как сообщалось ранее, мистер Элман попал под подозрение в связи с делом Элли Стрит. Известно, что он досаждал актрисе ухаживаниями, неоднократно публично угрожал руководству «Вистамакса», завалил суды исками на киностудию, за что был насильственно выдворен за ее пределы. Знающие Элмана люди отзываются о нем как о нелюдимом человеке с неустойчивой психикой. Кроме того, стало известно, что Элман якобы хранил в багажнике своего автомобиля нестираные трусики мисс Стрит.

Полиция заявила, что это была ошибка.

Сопутствующий материал, страница 17

«Голливудский сплетник»

Преследователь получил компенсацию

Голливуд. Форд Элман во внесудебном порядке на неразглашенных условиях урегулировал со студией «Вистамакс» конфликт, возникший в результате действий покойных продюсеров Иэна и Мела Гликов и приведший в свое время к аресту Элмана по обвинению в убийстве.

«Деньги никогда не смогут исправить несправедливость, допущенную по отношении к этому молодому человеку, но это лишь начало», — заявил адвокат Элмана Родни Демополис Он отказался обсуждать точную сумму компенсации, однако согласно неназванному источнику цифра семизначная.

Демополис, одетый в костюм от «Армани», сообщил, сидя в своем новом просторном офисе в Беверли-Хиллс, что в настоящее время буквально завален исками новых клиентов против нескольких других гигантов киноиндустрии, с которыми раньше люди просто боялись связываться. «Очевидно, старая голливудская система эксплуатации маленького человека еще не изжила себя». Демополис отказался уточнить названия киностудий, ограничившись словами: «Вы все их знаете».

Вслед за Демополисом с заявлением выступил глава киноподразделения компании «Вистамакс» мистер Йоси Тагура: «Мы приносим искренние извинения мистеру Элману, всем работникам киностудии „Вистамакс“ и преданным кинозрителям во всем мире, с нетерпением ожидающим выхода на экраны фильма „Все, что блестит“».

За день до вышеназванных событий котировки акций «Вистамакса» на Уолл-стрит резко упали в связи с известиями о внушительной реорганизации киностудии, предполагающей увольнение двух десятков топ-менеджеров. Однако после заявления мистера Тагуры о том, что новым исполнительным директором назначен давний работник студии, ситуация на рынке ценных бумаг стабилизировалась.

«Киностудия „Вистамакс“ — моя семья», — заявил Даллас Рил, вернувшийся из продолжительного отпуска, в который он был отправлен из-за «утраты творческого потенциала». Он принял участие в пресс-конференции, где позировал перед объективами фотоаппаратов, запечатлевших его тройное рукопожатие с Тагурой и Элманом.

Помимо денежной компенсации мистеру Элману урегулирование конфликта включает восстановление прав на интеллектуальную собственность и гарантию на контракт, предполагающий съемку трех фильмов.

Мистер Рил объявил о том, что первым проектом станет киноверсия злоключений мистера Элмана на Фабрике грез. «Его история настолько невероятна и увлекательна, что в ней ничего не нужно менять. Мы подумываем о съемках в Нью-Йорке».

Киссимми, штат Флорида

В баре «Большой бамбук» была устроена первая грандиозная вечеринка.

Хлопали пробки бутылок с шампанским. Играла музыка. Раздавался смех. Бармен выложил подставки под пиво в виде кусков туалетной бумаги.

Собрались все исполнители главных ролей из первоначального состава участников нефтяной аферы в Алабаме плюс новые действующие лица, Серж и Коулмен.

Встреченные всеобщим ликованием, прибыли Чи-Чи и Колтрейн.

Женщина по имени Челси Дэвидсон взяла в руки бокал с шампанским и попросила присутствующих выслушать ее тост. Без парика, бутафорского носа и театрального грима она смотрелась намного моложе, чем в облике Тори Герш.

— Предлагаю выпить за Форда Элмана. Без его блистательного сценария наша задумка никогда бы не удалась!

Все звонко чокнулись бокалами.

— Автора! Автора!

Форд улыбнулся и покраснел от смущения.

— Говори!

— Давай, Форд, скажи ответную речь! — подбодрила его Дженнифер Розен, превосходно сыгравшая роль Элли Стрит. — Это твой звездный час. Скажи что-нибудь.

— Да, Форд, — поддержал ее Марк. — Сценарий был прекрасный. Даже лучше нашей нефтяной сделки.

Форд встал.

— Мне не оставалось ничего другого. Я не знал, что делать, после того как Глики поимели меня и оставили без адвоката. Не могу выразить словами, как мне хотелось отомстить мерзавцам.

— Все было великолепно, — призналась Челси. — Украденный сотовый телефон, мнимая смерть Элли. А чего стоит инсценировка похищения мобильника в присутствии друзей из реквизиторского цеха.

— Это было самое главное, — согласился Форд. — Лучшие ложные показания дают те, кто верит в то, что утверждают.

— Напомни нам в следующий раз, чтобы мы не повторяли нашей ошибки, — пошутил Марк.

Новый взрыв смеха.

— До сих пор не могу поверить, что наш замысел удался, — сообщила Челси. — Все зависело от того, удастся ли Дженнифер соблазнить Гликов на вечеринке. Откуда ты знал, что они клюнут на наживку? Ведь без этого…

— Напоминает сказку о том, как змея укусила лягушку, и они обе потонули. Куда им было деться от собственной натуры, — ответил Форд и улыбнулся. — Кроме того, у меня была прекрасная актриса.

— А у меня превосходный сценарный материал, — ответила на комплимент Дженнифер. Выражение ее лица изменилось. — Правда, осмелюсь заметить, мне причитается дополнительная доля за то, что я позволяла этим двум извращенцам!

— Извращенцам! — возмутился Серж. — А ты сама? Еще один день твоего нытья, и без настоящего смертоубийства не обошлось бы! Ты вспомни, что ты себе позволяла!

— Вы оба придурки еще те, — парировала Челси. — Одни ваши звонки с требованием выкупа чего стоили. А идиотская затея с Си-эн-эн! Я думала, свихнусь.

— Всем молчать! — прикрикнул на спорщиков Чи-Чи. — У нас сегодня встреча друзей.

— Он прав, — согласился Форд, поднимая бокал. — Хочу сказать тост. За всех друзей, пришедших мне на выручку в трудный час!

— Конечно, мы пришли и не раз придем, — отозвалась Дженнифер. — Как же может быть иначе? Мы ведь почти что семья.

— Кстати, коль о ней зашла речь… — начал Марк и посмотрел на Сержа. — Каково оно — иметь сводного брата?

— Я чуть в обморок не грохнулся, когда прочитал дедово письмо, — признался Серж. — Не мог дождаться минуты, когда окажусь в Лос-Анджелесе.

— Форд тоже не поверил, когда я сообщил ему о твоем звонке, — проговорил Марк.

— Дедушка все мне рассказал о тебе, — произнес Форд. — Но никто не знал, где тебя носит. Практически не было даже шанса на то, что мы когда-нибудь встретимся. Поэтому, когда ты позвонил Марку, мы решили, что это трюк, рассчитанный на то, чтобы ввести в заблуждение алабамцев. Парни начали шпионить за нами, и мы подумали, что они сели на хвост Чи-Чи и остальным.

Высокий мужчина с косичками-дредами похлопал Сержа по плечу.

— Извини, что потрепал тебя на сафари. Не обижаешься?

— Я бы поступил точно так же, — заверил его Серж.

— Но послушай, Форд, — сказала Челси, — как ты узнал о том, что у тебя есть дед? Я бы просто не знала, с чего начать поиски.

— Я лишь в пятнадцать лет узнал, что я приемный сын, — ответил Форд. — Я рос в нормальной семье, у них была ферма в Алабаме. Но вы сами знаете, как оно бывает, когда начинаешь что-то чувствовать. Честно говоря, я всегда буду любить приемных родителей. Когда они поняли, что я уже взрослый, то решили рассказать мне то, что им было известно, а известно им было немногое…

— Но как тебе удалось его найти? — спросила Дженнифер.

— Это было нелегко. Они знали, что моя мать родом из Южной Флориды… — Он посмотрел на Сержа. — Ты, видимо, тогда был совсем маленьким…

— Понятия не имею, — ответил тот. — Смутно помню, как она потолстела, но в том возрасте я ничего не понимал… В письме, которое дал мне Чи-Чи, объяснялись главные моменты. Через год после того как умер отец, она стала встречаться с другим игроком в джай-алай. Затем мать возвращается в Испанию, и только после этого выясняется, что она беременна. Он так и не вернулся. Она уже была матерью-одиночкой. Что ей еще оставалось делать?

— Серджио все устроил, — ответил Форд. — Но ведь прошло столько лет. Вот и попробуй найти человека в Майами, зная только имя. Я несколько раз пытался, но каждый раз отказывался от этой затеи. Наконец набрал его имя в Google, и компьютер выдал ссылку на газетную заметку о похоронах его друга.

— Ну и история, — сказал Серж и посмотрел на окружающих. — Куда поедем дальше?

— В Монреаль, — ответила Челси. — Эти брокеры нагрели друзей моих родителей на биржевой сделке.

— Работа в Канаде, — произнес Серж. — На голливудском сленге это значит «умереть».

— Вы точно, ребята, не хотите поехать с нами? — спросила Челси. — Мы прекрасно сработались.

— Хочу немного пожить во Флориде, — сообщил Серж. — Когда я надолго отлучаюсь из родного штата, мне становится как-то не по себе.

— Я тоже здесь останусь, — сказал Форд. — Нужно еще многое наверстать.

— Слушай, тебе нравится фильм «Каратель»? — спросил Серж.

— Классный фильм! — ответил Форд.

— Есть местечко, которое стоит тебе показать!

— Так чего мы ждем?

— Тогда полный вперед!

— Эй вы, двое! Умерьте-ка пыл! — вмешался в их разговор Чи-Чи. — Боже, такое впечатление, будто я слышу голос твоего деда. Давайте-ка лучше расслабимся и закончим вечеринку.

— Мне тоже кое-что вспомнилось, — заявила Челси. — Предлагаю еще один тост. — Она подняла бокал и посмотрела на фотографию в рамке, висевшую повыше семи гномов. — За Серджио!

— За Серджио!

Тампа

Обычно пустынная улица перед вокзалом Юнион-стейшн была забита кондиционированными полуприцепами.

Склад на противоположной стороне дороги буквально кишел людьми. Под огромным зонтом стояло режиссерское кресло с надписью «Элман» на спинке. Только что начались съемки его первого независимого проекта, финансируемого за счет выплаченной компенсации. Объективы двух кинокамер с двух разных наземных точек, а также третьей, установленной на высоте, на автогидроподъемнике, были нацелены на заброшенное кирпичное здание, некогда запечатленное в кинофильме «Каратель».

Громко хлопнула «хлопушка» ассистента оператора.

Форд поднес к губам мегафон.

— Мотор!

Вдали от кинокамер, на другой стороне улицы, рядом с сортировочной станицей железнодорожного вокзала, стоял разбитый автомобиль «бьюик-ривьера» 1971 года выпуска. За рулем сидел соавтор сценария фильма, пожелавший остаться неназванным в титрах. Серж перевернул страницу журнала.

— Послушай, Коулмен, вот тут интересная статейка. Прочитай-ка ее.

«Голливудский сплетник»

Режиссер получил посмертное признание

Голливуд. Покойный Вернер Потемкин, герой истории, более увлекательной, нежели самый захватывающий фильм, получил награду Киноакадемии в номинации «Лучший режиссер» за кинокартину «Все, что блестит», ставшую его лебединой песней.

После показа в США фильм был раскритикован в пух и прах на всем пространстве от одного побережья до другого и снят с проката в тысяче кинотеатров по всем Штатам уже во второй уик-энд. Однако после проката в Европе отношение к фильму изменилось.

В США детище Потемкина было воспринято публикой как густо замешанная на самолюбовании, невнятная, бессвязная белиберда. Фильму пришлось дождаться искушенного европейского зрителя, который правильно истолковал видение Потемкина, назвав фильм изысканной самопародией одержимого режиссера, оказавшегося на грани безумия.

«Поначалу я совершенно не понял фильм, — признался Роджер Эберт. — Теперь же мне ясно — это свидетельство истинной гениальности».

«Его вдохновенный дар достоверности просто подкупил меня, — заявил Леонард Молтин. — Потемкин — мастер многозначительной недосказанности».

Удостоенный сравнений с «Продюсерами» Мела Брукса, фильм Потемкина быстро обрел популярность в США — редкий случай для кинокартины, уже снятой с экранов. Церемония вручения наград Киноакадемии США, которая состоится в понедельник, станет завершающим звеном триумфального возвращения безвременно ушедшего Вернера Потемкина.

Серж закрыл таблоид и посмотрел на съемочную площадку на другой стороне улицы.

— Кино снова вернулось в Тампу. Хорошо.

— Это что, вроде как нас изображают? — спросил Коулмен и указал банкой «шлитца» на другую сторону улицы.

На съемочной площадке два характерных актера быстро сбежали вниз с крыльца склада. Те самые актеры, которых все узнают в лицо, но чьих фамилий никто не помнит. Они совсем не были похожи на Сержа и Коулмена.

— Тогда полный вперед!

Актеры заскочили в «бьюик-ривьеру» 1971 года выпуска, который ради съемок пришлось искусственно состарить, на что, кстати, угрохали кучу денег. Машина, подпрыгивая, помчалась через железнодорожные пути. Камеры взяли ее в объектив.

Режиссер снова поднял мегафон:

— Мотор!

«Сдано в набор»

«Голливудский сплетник»

Глава киностудии сообщает о новом проекте

Голливуд. Во время приема, на котором присутствовали звезды экрана и высокопоставленные лица Голливуда, главный исполнительный директор Даллас Рил объявил о намерениях снять высокобюджетный эпический триллер о соперничестве типографов неоклассической эпохи. Действие еще не законченного сценария происходит в восемнадцатом веке и повествует о вражде голландского мастера Баруха Левенгука и венгерского печатника Смильника Верблита. «Об этом еще никто никогда не рассказывал», — признался мистер Рил.

«Что неудивительно», — заметила колумнистка киноизданий Рона Таш.

«Голливудский сплетник»

После несчастного случая на съемочной лошадке работа над фильмом возобновилась

Голливуд. Съемки эпической киноленты студии «Вистамакс» «Сдано в набор» возобновились в понедельник после четырехдневного простоя, вызванного безвременно кончиной ведущего актера Кина Фарриса, исполнявшего роль типографа Смильника Верблита.

Как сообщалось ранее, мистер Фаррис погиб в результате несчастного случая, вызванного поломкой катапульты при съемках сиены, в которой высказывались спорные заявления о том, что мастер-соперник пытался убить венгра.

Съемки удалось возобновить так быстро потому, что режиссер отыскал замену погибшему актеру прямо на съемочной площадке. По иронии судьбы мистера Фарриса заменил плотник Педро Хименес, который отвечал за работу злосчастной катапульты.

«Мое сердце разрывается от сочувствия семье покойного, — сказал Хименес, — однако нужно продолжать работу».

Благодарности

В очередной раз выражаю огромную благодарность Нэт Собел, Генри Феррису и Лизе Галлахер.

Автор

Примечания

1

Грейс Слик — американская певица, в прошлом вокалистка рок-группы «Джефферсон эйрплейн». — Примеч. пер.

(обратно)

Оглавление

ПРОЛОГ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

ЭПИЛОГ

«Сдано в набор»

Благодарности X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?