«История глаза»

Я был единственным ребенком в семье и, сколько себя помню, всегда был сексуально озабочен. Мне было лет шестнадцать, когда я познакомился на пляже Х… с Симоной, девочкой моего возраста. Наши семьи состояли в дальнем родстве, и это ускорило наше сближение. Спустя три дня после знакомства Симона пригласила меня к себе на виллу. Она была одета в чёрный передник с крахмальным воротничком. Я начинал догадываться, что она разделяет мою озабоченность, и в тот день мне показалось, что под передником у неё ничего нет.

На ней были чёрные чулки, натянутые выше колен. Я ещё ни разу не видел её попы (это слово, которым я пользовался в разговоре с Симоной, казалось мне самым красивым и эротичным). И я представлял себе, как, задрав передник, увижу её голую задницу.

В коридоре стояла кошачья тарелка с молоком.

— Тарелка — табурелка! — сказала Симона. — Спорим, я сейчас сяду в неё?

— Спорим, что нет! — ответил я, затаив дыхание.

Было жарко. Симона поставила тарелку на скамеечку, встала передо мной и, пристально глядя мне в глаза, уселась прямо в молоко. Какое-то время я оставался неподвижен, затем кровь зашумела у меня в голове и я затрепетал, а она смотрела, как мой член поднимается под штанами. Я улёгся у её ног. Она не шевелилась; впервые в жизни я видел её «розово-чёрную плоть», купавшуюся в белоснежном молоке. Мы долго оставались неподвижными, зардевшись от возбуждения.

Внезапно она поднялась: молоко стекало по её бёдрам до самых чулок. Она вытиралась у меня на глазах платком, поставив ногу на скамеечку. А я в это время тёрся членом оземь. Мы кончили одновременно, даже не прикоснувшись друг к другу. Но когда вошла мама, я уселся в низкое кресло и, улучив момент, пока девочка лежала в материнских объятиях, незаметно задрал передник и вставил руку между её горячих ягодиц.

Домой я возвращался бегом, чтобы поскорее заняться мастурбацией. На следующий день у меня были круги под глазами. Симона внимательно посмотрела на меня и, положив голову мне на плечо, сказала: «Я не хочу, чтобы ты делал это без меня».