«Учитель Пирожников»

Хорошо все-таки, что всех моих учеников поселили в каюты на одном этаже! А то пришлось бы бегать по этим крутым корабельным лестницам туда-сюда и проверять, все ли «детки» на месте. А с моим животом особенно не побегаешь. Хотя какие они детки, это девятый да десятый класс! У Марфиной уже такая грудь, как у завуча. Корабль, конечно, не самое подходящее место для воспитательной работы. Не запретишь же им ходить на танцы, а танцы, как назло, длятся до четырех утра. Уже тут тебе и матросы, и папиросы, и прочая дрянь, а девицы и рады потанцевать со взрослыми кавалерами. Никакого сна с ними нет! Да, это была большая ошибка — устраивать плавание на корабле школьников со взрослыми, да еще так долго. Они быстро учатся всему плохому.

Пирожников посмотрел на свои большие авторитетные часы. Уже половина двенадцатого, пора загонять их в каюты. Сегодня целый день так сильно качало, слава Богу, всех давно тошнит, и укладывать силой спать никого не придется. Все и так давно лежат трупами. Крепко держась обеими руками за поручни, Пирожников вышел в коридор. У ребят было уже тихо, а у девочек горел свет, и раздавались голоса. Пирожников постучался и отворил дверь каюты.

— Илья Николаевич, Никольская упала с верхней полки и разбила себе нос, мы кровь ей никак не можем остановить! — заверещала Марфина с большой грудью, едва прикрытой легкой ночной рубашкой. Никольская из 10 Б сидела на постели, задрав голову кверху и зажав нос мокрым от крови платком. Пирожников нахмурился.

— Так, Никольская! Пойдем-ка со мной в медпункт, а вы все тушите свет и спать, уже ночь на дворе.

Кроме Марфиной, все остальные девицы уже лежали в койках. Как хорошо все-таки, что сегодня такая качка!

— Марфина, проветри класс, а то у вас тут невозможно заниматься.

За иллюминатором бушевало Черное море. Через мгновение пароход накренился, и в каюту плеснули соленые теплые брызги.

Пирожников испугался и отскочил в сторону.

— Ну хватит, пожалуй.

Марфина закрыла иллюминатор и полезла на верхнюю полку. Илья Николаевич с тоской наблюдал за ее движениями.

— Все улеглись? Ну, спите.

Он вывел Никольскую за ледяную руку в коридор, выключил в каюте свет и закрыл за собою дверь.

— Сильно ударилась? — спросил он, оглядывая ее ночную рубашку с пятнами крови.