«О новейших критических замечаниях на «Историю государства Российского», сочиненную Карамзиным»

Оценить творение великое может только тот, кто обладает способностью к великому. И сколь многим надобно обладать, кроме того, человеку, который возьмется судить творение, объясняющее важный предмет человеческих знаний! Сколько пособий и вспомогательного изучения потребно для изречения приговора!

Впрочем, критика на Историю Государства Российского могла б быть производима в различных направлениях. Можно бы рассматривать сие творение в рассуждении географии, языкознания, исторической достоверности и точности происшествий; разумеется, что важнее других взгляд философический: общее, все части сии объемлющее обозрение смело можно уравнять с важнейшими учеными подвигами.

Но критики русские, кажется, не постигли еще хорошо той науки, жрецами которой себя называют. Ограниченные недалеким обзором, тревожимые духом партий, приученные к мелочному мелочными предметами, многие из них не понимают той великой истины, что уразуметь и оценить красоты и достоинства гораздо труднее, нежели выискать ошибки, неисправности, неточности в творении огромном, разнообразном и многосложном. Критика наука: в ней постоянные правила, есть условия; но все это доныне тайна для многих наших критиков!

Критик, решившийся рассмотреть важное творение и дать отчет о нем, должен быть совершенно чужд мелочного расчета ловителей ошибок, должен возвыситься до той степени величия, на которой стоит творение, им рассматриваемое. Объемля вполне важность сочинения, он обязан сочинителю и публике беспристрастием, должен говорить языком, достойным предмета, и мне кажется (пусть назовут это парадоксом!), что публика и сочинитель должны знать: кто берет на себя важную обязанность судии? на чем основаны права его? Никому не запрещено поступать вопреки сим правилам, но следствие бывает равно причине.

Я сказал, что кто не чувствует в себе сил обнять предмет со всех сторон, тот может заняться им в одном каком-нибудь отношении: в Европе видим этому примеры. Но верный признак, что критика не достигла зрелого возраста, если критикующие, как пигмеи, окружат великое творение и, в полном смысле, закрытые неизвестностью, начнут нападать из-за углов, ловить на выдержку слова и торжествовать победы маленького, довольного собою честолюбия. Если весь круг действий ограничивается сими нападками, смело можете сказать, что творение, подверженное им, превышает понятия и способности критикующих!