«Диск»

Я лесоруб. Имя мое не имеет значения. Хижина, где я родился и где, должно быть, скоро умру, стоит на краю леса.

Говорят, лес идет до самого моря, которое окружает всю землю, и по которому прокладывают путь деревянные хижины, подобные моей. Но я ни разу не видел этого моря и о том мне не известно. Никогда не видал я и другой стороны леса. Когда мы были маленькими, мой старший брат заставил меня поклясться, что вместе мы будем рубить лес пока в нем не останется ни единого дерева. Умер мой брат, и теперь я ищу другое, и буду искать. На западе протекает речка, и я умею ловить в ней рыбу руками. В лесу водятся волки, только волки меня не страшат, мой топор меня ни разу не подводил. Годов своих не считал. Знаю, что их накопилось много. Глаза мои не видят. В деревне, куда я больше не хожу, потому что могу заблудиться, меня считают скопидомом.

Только что может скопить простой лесоруб? Защищаясь от снега, я плотно подпираю камнем дверь своей хижины. Однажды вечером, давным-давно, я услыхал тяжелые шаги, затем стук. Я отворил, и незнакомец вошел. Был он стар и высок ростом, кутался в изношенный плащ. Лицо пересекал шрам. Годы, похоже, не сломили его, лишь придали властности, но все же я заметил, что он не мог ходить без посоха. Мы обменялись словами, о чем уж не помню. Потом он сказал:

— У меня нет родного очага, и я ночую, где придется. Я обошел вдоль и поперек всю землю саксов.

Слова эти говорили о его возрасте. Отец мой всегда называл Саксонией ту землю, что ныне люди зовут Англией.

Мы разделили хлеб и рыбу. Во время еды мы не произнесли ни слова. Пошел дождь. Я сделал ему ложе из шкур на земляном полу, где умер мой брат. Когда наступила ночь, мы легли спать.

Занималась заря, когда мы вышли из хижины. Дождь кончился, и земля была покрыта свежим снегом. Мой спутник уронил свой посох и приказал мне поднять его.

— Почему я должен тебе подчиняться? — спросил я.

— Потому что я — король, — ответствовал он.

Я решил, что он безумен. Я поднял посох и протянул ему. Он заговорил изменившимся голосом.

— Я король Секгенов, — произнес он. — Не раз в тяжких битвах я вел своих людей к победе, но в назначенный час я потерял свое королевство. Имя мое Изерн. Я из рода Одина.

— Я не поклоняюсь Одину, — сказал я. — Я почитаю Христа.

Он продолжал говорить, будто не слыша меня.

— Я брожу тропами изгнания, но остаюсь королем, ибо у меня есть диск. Хочешь видеть его?

Он разжал ладонь своей костлявой руки. В ней не было ничего.

Только тогда я вспомнил, что его рука была все время сжата в кулак.

Сурово глядя на меня, он процедил:

— Ты можешь коснуться.

Я с опаской дотронулся кончиками пальцев до его ладони.

Я ощутил что-то холодное, и увидел отблеск. Рука резко сжалась. Я ничего не сказал. Он нетерпеливо продолжал свои разъяснения, будто обращался к ребенку.

— Это диск Одина, — сказал он. — У него только одна сторона. Нет другой вещи в мире, у которой была бы только одна сторона. Пока диск у меня, я остаюсь королем.

— Он золотой? — спросил я.

— Не знаю. Это диск Одина. У него только одна сторона.

Я начал мечать о диске. Будь диск моим, я мог бы обменять его на слиток золота и стать королем. Я сказал бродяге, которого ненавижу по сей день:

— Я закопал у себя в хижине сундук с монетами. Они золотые и блестят, как топор. Если ты дашь мне диск Одина, я дам тебе сундук.

— Не желаю, — упрямо сказал он.

— Что ж, — сказал я, — отправляйся восвояси. Он повернулся ко мне спиной. Одного удара было достаточно, чтобы свалить его; когда он падал, рука его разжалась, и в воздухе я увидел сияние. Я сделал отметку топором и потащил мертвеца к речке, которая стояла высоко, там я бросил его в воду.

По пути к хижине я искал диск. Я не нашел его. Было это много лет назад, и я все продолжаю искать.