В молодой эстонской литературе новелла выделилась в особый жанр только в конце прошлого века. Это, однако, не значит, что до конца минувшего столетия в ней вовсе отсутствовали малые формы прозы. Они были и даже играли немаловажную роль в литературе, к ним обращались многие видные писатели. Но эти малые формы отличались жанровой аморфностью, неопределенностью, можно сказать — внутренней недифференцированностью. Они как бы сочетали в себе черты рассказа и повести, в них почти всегда присутствовал столь чуждый для современной новеллы дидактический элемент, хотя характер дидактики мог быть различным — от религиозной до просветительской. Поэтому малые формы эстонской прозы до конца XIX века составляют, скорее, предысторию жанра новеллы.
К концу XIX столетия в Эстонии сложилась новая обстановка: резко обострились классовые противоречия внутри эстонской нации, на арену общественной жизни выступил пролетариат, получили распространение идеи социализма и материализма; национальное движение, буржуазно-демократическое по своему характеру, переживало глубокий кризис. Все это закономерно вызвало к жизни существенные изменения в эстонской культуре и литературе. Людей новой эпохи уже не устраивает старый народный романтизм с характерной для него идеализированной, приукрашенной образностью. Они ждут от литературы ответов на насущные проблемы жизни, правдивого отображения классовых противоречий и порождаемых ими конфликтов. Это подготовило почву для формирования критического реализма, который делает первые шаги в 1880-е годы и окончательно утверждается в качестве ведущего метода эстонской литературы в следующее десятилетие (романы Э. Вильде «Кубок яда», 1893, и «В суровый край», 1896). Причем на первый план в литературе теперь выдвигается проза.
Комментарии к книге «Эстонская новелла XIX—XX веков», Пауль Аугустович Куусберг
Всего 0 комментариев