Кончились экзамены. Май на исходе.
Костя гуляет вместе с Дунаевым Николаем по Пречистенскому бульвару. Едва зазеленели липы. Влажны дорожки и потемневшие за зиму скамейки еще лежат опрокинутые. Юный весенний ветер веет в лицо гимназистам. И воробьиный гомон, и майское небо, и по-весеннему повеселевшие колокола — все поет в сердце весело, тонко и нежно.
— Извини, голубчик, — говорит вдруг Дунаев, краснея почему-то, и спешит на боковую дорожку.
Там — рыжеватая гимназистка. В руках у нее букетик ландышей.
И вот Костя видит, как она идет вместе с Дунаевым, улыбаясь и светясь, как будто облек ее нимбом месяц май.
И Косте не то грустно, не то больно. Но и боль, и грусть сладостны. И поет, поет Костино сердце свою тринадцатую весну.
А дома уже лежит на полу раскрытый чемодан, пахнущий кожей, и дядя Сережа, пыхтя, укладывает тщательно белье и покупки.
Мама с влажными глазами целует Костю в лоб. И отец, и сестры, что-то говорят родное, обнимая.
Так приятно ехать по Остоженке вместе с дядей Сережей, когда позади — плед с подушками, а в ногах у извозчика чемодан, — приятно так ехать, сознавая, что кончилась гимназия до осени, а вот сейчас предстоит вокзал и вагон и что-то новое в этом городе Козлове.
Когда-то гостил Костя у дяди, но это было давно, как во сне, а теперь Костя большой, и теперь он все поймет и оценит. Да, он большой, почти такой, как Дунаев Николай. И вот вспоминает Костя рыжеватую девочку и покрасневшего товарища, и опять Костино сердце мечтает о непонятном.
Как странно ехать так в вагоне с незнакомыми, которые сидят рядом, еще вчера от тебя далекие, — а сегодня они разговаривают с тобою, и ты видишь их глаза и прислушиваешься к их голосу под мерный стук железа. И как таинственны эти знакомства. За каждой фразой звучит иная жизнь, глуходалекая жизнь соседа-пассажира. Что-то у него на сердце? Кого-то он любит сейчас? О чем тоскует?
Дядя и Костя едут в общем вагоне второго класса. Напротив сидят двое: темнобородый инженер в зеленой тужурке и его дочка, лет пятнадцати. Он называет ее Любочкой. У Любочки глаза — как миндалины и нежные тонкие пальчики на руках.
Косте хочется прижаться губами к этим розоватым пальчикам. И в ногах у Кости приятная истома.
А инженер говорит дяде Сереже:
Комментарии к книге «Свирель», Георгий Иванович Чулков
Всего 0 комментариев