«Убиенная душа»

Григол РОБАКИДЗЕ

УБИЕННАЯ ДУША

Роман

РАЗОЧАРОВАНИЕ

Тамаз проснулся. Лучи солнца уже начали проникать в комнату, и радость на­полнила его тело. Тамаз встал, вышел на небольшую веранду и огляделся кругом. Утреннее солнце щедро сыпало свои лучи на пропитанную дождем землю, казавшуюся теперь вновь рожденной. Перед домом был небольшой огороженный садик. Деревья и разные растения блаженно потягивались в нем. Блаженство это передалось мужчине, и он тоже стал потягиваться. Он наслаждался самой жизнью, наслаждался созерца­нием этого, могучими корнями вросшего ь землю дуба, наслаждался смехом ребенка. Тамаз радовался так, как будто вместе с землей и он праздновал свое второе рож­дение. Сорок лет.., Но ведь это пора зрелости! Тамаз резко встал, выпрямился во весь рост и вернулся в комнату Он зажег примус и поставил на него кастрюлю с водой Через несколько минут вода нагрелась, и он начал бриться. Бритвы, правда, сильно притупились, но других у него не было К счастью, какой-то приезжий, с которым Тамаз познакомился в театре, подарил ему точильный аппарат. И Тамаз дорожил им теперь так же, как горец дорожит своим хорасанским кинжалом.

Тамаз стал разглядывать свое лицо в зеркале: орлиный нос с горбинкой, нижняя челюсть широкая и сильная лоб высокий, выпуклый, глаза стального цвета, как у моряков. Его лицо, напоминавшее найденною при раскопках античную монету, поко­робленную и заржавленную, производило тем не менее сильное, незабываемое впечат­ление. Не без основания какая-то красавица сказала о нем: «Смесь лорда с шофером». Между бровями пролегла суровая складха, глаза выражали печаль. И все же лицо его было озарено светом глубокой задушевности Это оставляло двойственное впечат­ление: он мог казаться ребенком, которого хотелось погладить по голове; но вдруг рука, готовая приласкать его, в страхе останавливалась, ибо «ребенок» этот казался теперь совершенно чужим, превратившимся в кого-то другого.