«Дом мечты»

— Слава Богу, я наконец покончила с геометрией, и с изучением, и с преподаванием, — сказала Энн Ширли, стуча пальцем по потрепанному томику Евклида, вытащенному из большого сундука с книгами. Она с триумфом захлопнула крышку сундука и села на него, глядя на Диану Райт серыми, как утреннее небо, глазами.

Мансарда была тенистым, наводящим на размышления очаровательным местом, каким и должны быть все мансарды. В открытое окно, у которого сидела Энн, веяло свежим теплым ветерком августовского полдня. На улице шелестели раскачиваемые ветром тополя. А за ними начинались леса, где вились тропинки влюбленных, дальше шли фруктовые сады со все еще плодоносящими яблонями, а вдалеке виднелись горы с заснеженными вершинами, белевшими на фоне голубого южного неба. В другом окне виднелся залив Святого Лоренца. А в нем, словно жемчужина, покоился Эбигвейт, мелодичное имя которого долгое время заменялось более будничным — остров Принца Эдуарда.

Диана Райт была уже замужней женщиной, но глаза ее оставались такими же черными и сверкающими, а румяные щеки с ямочками такими же очаровательными, как в те далекие времена, когда она и Энн на склоне фруктового сада дали обет вечной дружбы. На руках она держала маленькое создание с черными локонами, которое было известно жителям Эвонли, как «маленькая Энн Корделия». Эвонлийцы, конечно, знали, почему Диана назвала свое дитя Энн, но ломали головы над вторым именем — Корделия. В роду у Райтов или у Барри никогда не было Корделий. Миссис Хармон Эндрю предполагала, что Диана нашла это имя в каком-нибудь дрянном романе, и недоумевала, как это Фред мог позволить жене дать ребенку такое имя. Но Диана и Энн лишь загадочно улыбались. Они-то знали, откуда у маленькой Энн второе имя.

— Ты всегда ненавидела геометрию, — сказала Диана с улыбкой. — Хотя, думаю, ты в любом случае была бы рада преподавать.

— Да, мне это всегда нравилось, но только не геометрия. Эти три года в Саммерсайде прошли очень приятно. Когда я приехала в этот дом, миссис Хармон Эндрю сказала мне, что замужняя жизнь вряд ли понравится мне больше, чем преподавание. Очевидно, миссис Хармон, сторонница известного утверждения лучше терпеть собственные болезни, чем иметь чужие.