«Легенда о заячьем паприкаше»

Деревушка лепилась на склонах двух соседних холмов. Разделявшая их лощина, выбежав на открытое место, превращалась в огромный луг. Звали его Заячье поле. И название это было совсем не случайно.

Ведь мало ли есть на свете всяких там Бобровых долин, Зубровых урочищ или Волчьих полян, где в жизни никто не видывал ни единого завалящего бобренка, а тем паче зубра!..

А на Заячьем поле зайцы прямо кишмя кишели. Все оно, особенно в низких местах, заросло бирючиной, марью, кустами шиповника, переплетенными ломоносом. Лучшего убежища для косого нарочно не придумаешь.

А еще потому расплодился тут заяц, что браконьерствовать в здешних местах было безнадежное дело. Окрестности деревни арендовал под охотничьи угодья один банк, а уж он, когда речь шла о сохранности дичи, шуток не признавал. Для этого был у банка на жалованье объездчик, он же егерь, с ружьем и легавой собакой. Дом объездчика стоял на вершине одного из холмов, следить оттуда, что делается на Заячьем поле, можно было, даже не выходя за дверь, из окошка.

Словом, зайцы на Заячьем поле жили и размножались в покое и безмятежности. Был в году лишь один-единственный день, когда заячьему народу угрожала опасность. Зато опасность такая, что не приведи господь.

День этот не устанавливался по календарю. Наступал он обычно после первого настоящего снегопада.

В этот день банк устраивал на Заячьем поле облаву на зайцев. Состояла облава из трех кругов — ни больше, ни меньше. Что тут творилось! Настоящая бойня. Белый снег залит был заячьей кровью. Убитых зверьков собирали на большую телегу, привязывая за задние лапы к надставленным боковинам, которые укреплялись шатром, вроде стропил двускатной крыши.

Вот в такой зимний день, в день охоты, и разыгрались события, из которых сложилась наша легенда.

Однако прежде всего мы должны познакомиться с Гажи.