«Михалко»

Работы на постройке железной дороги закончились. Подрядчик уплатил, что кому причиталось, обманул, кого удалось, — и люди толпами начали расходиться по своим деревням.

Возле корчмы, стоявшей неподалеку от насыпи, гомон не затихал до самого полудня. Кто наполнял бубликами кошелку, кто запасался впрок водкой, а кто напивался тут же на месте. Потом, завернув в холстину свои пожитки и закинув их на плечи, все разошлись, крикнув на прощанье:

— Будь здоров, глупый Михалко!..

А Михалко остался.

Остался один посреди серого поля и, уставясь на сверкающие рельсы, убегающие куда-то далеко-далеко, даже не поглядел вслед уходящим. Ветер трепал его темные волосы, вздувал белую сермягу и доносил издали последние слова затихающей песни.

Вскоре за кустами можжевельника скрылись сермяги, холщовые рубахи и круглые шапки. Потом замолкла и песня. А он все стоял, заложив за спину руки, потому что некуда ему было идти. Как вот у этого зайца, что скакал сейчас через рельсы, так и у него, крестьянского сироты, дом был в чистом поле, а кладовая — где бог пошлет.

За песчаным бугром раздался свист, заклубился дым и загромыхали колеса. Подошел рабочий поезд и остановился возле недостроенной станции. Толстый машинист и его молоденький помощник соскочили с паровоза и побежали в корчму. За ними поспешили и смазчики. Остался только инженер, который задумчиво разглядывал пустынную местность и прислушивался к клокотанию пара в паровозном котле.

Парень знал инженера и поклонился ему до земли.

— А, это ты, глупый Михалко! Что ты здесь делаешь? — спросил инженер.

— Да ничего! — ответил парень.

— Почему ты не идешь к себе в деревню?

— Не для чего, ваша милость.

Инженер что-то запел вполголоса, потом сказал:

— Ну, так поезжай в Варшаву. Там всегда найдется работа.

— А я и не знаю, где она, эта Варшава.

— Садись в вагон, тогда узнаешь.

Глупый Михалко, как кошка, вскарабкался на платформу и уселся на груду камня.

— А есть у тебя хоть немного денег? — спросил инженер.

— Да есть, рубль и сорок грошей и еще злотый мелочью.

Инженер снова стал напевать, оглядываясь по сторонам, а в паровозе по-прежнему клокотал пар. Наконец из корчмы прибежали железнодорожники с бутылками и узелками. Машинист и его помощник поднялись на паровоз, поезд тронулся.