– Ну, люди стараются не слушать последние придворные chronique scandaleuse, Ваше Святейшество…
– Это не слухи, Пеппе, это уже общеизвестно. Он не стесняется. Он называет меня ростовщиком, непотистом, любимым мальчиком содомитов…
– Ну…
– Кровь Господа и молоко Девы, теперь он, чего доброго, набросится на мессу!
– Может, вам стоить сделать его кардиналом, Ваше Святейшество.
– Пытаешься шутить?
– Конечно. Вы мне платите в том числе и за это. Как раз в этот момент Лев издал крик – долгий, протяжный крик неподдельной невыносимой боли.
– Не всё еще, ты, безмозглая щель блядины?! – заорал он невозмутимому Боне де Латту; цветистый слог Льва был хорошо известен, так что никто на такие слова не обижался, кроме очень благочестивых, каковых, к счастью, при дворе было очень мало.
– Почти всё, Ваше Святейшество.
Он подробно разглядывал крошечный кусочек говна, приставший к кончику пальца. Что там так выискивать – ума не приложу.
– Думаешь, следует немного подождать, Пеппе?
– Именно, Ваше Святейшество. Пусть еще немного помучается неизвестностью, а потом получит. Изо всех орудий.
– Exsurge Domine. Как звучит?
– Прекрасный заголовок, Ваше Святейшество. Только приберегите его на потом.
– Ваше Святейшество может вновь облачиться, – торжественно произнес лекарь (все лекари, каких я только встречал, всегда торжественны), ополаскивая руки в чаше с розовой водой, стоящей на столике для чтения.
– Ну, каков вердикт?
– Недуг, как и следовало ожидать, отступил (прим., следует читать: «благодаря моему умелому и потому, как обязательное следствие, дорого стоящему лечению»), но применение медикаментов должно быть продолжено. И, вероятно, следует усилить кровопускание. Я снова приду в следующем календарном месяце.
– Это я тебя вызову, – резко ответил Лев. – Вот твоя плата. Теперь пошел вон.
– Благодарю, Ваше Святейшество. И… если смею предложить… вам следовало бы некоторый период времени воздержаться от…
«Воздержаться от услуг половины молодых жеребцов Рима», – подумал я.
– …от всякой острой пищи. Это может помочь. Кровь не должна слишком горячиться.
– Ладно, ладно, иди.
Де Латт попятился к двери, подобострастно кланяясь, плотно прижимая к своей закутанной в меха груди мешочек с деньгами и кадуцей Асклепия.
Комментарии к книге «Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению», Дэвид Мэдсен
Всего 0 комментариев