«Тритогенея Демокрита»

Галине Сергеевне Домбровской посвящаю

Есть имена, с которыми связано начало человеческих дорог в науку, в искусство, в поэзию. К ним принадлежит имя Демокрита, древнегреческого философа, который первым сказал, что мир состоит из атомов, несущихся в буйном созидающем вихре и образующих все. В мире нет произвола, говорил он, им управляют законы. Истина — есть точное знание законов и не зависит от того, согласны мы с ней или нет.

Эти принципы, высказанные Демокритом около двух с половиной тысяч лет назад составляют и теперь основу всякого научного знания.

К. Маркс называл Демокрита первым энциклопедическим умом среди греков, В. И. Ленин — наиболее ярким выразителем материализма в древности.

«Тритогенеей», то есть дарующей нам три плода, три способности: способность хорошо мыслить, способность хорошо говорить и хорошо делать, называл Демокрит философию, мудрость.

Сама жизнь Демокрита — пример для многих.

У фракийского купца Дамасиппа было три сына. Старшие сыновья посвятили свою жизнь тому, чтобы разбогатеть, третий же истратил все свое состояние на поиски знаний. Богатство старших исчезло, рассеялось, а богатство Демокрита осталось и приумножается. Имя ему — наука.

Жизнью своей Демокрит доказал, что является истинной ценностью, а что — ложной, что вечно, а что тленно, что достойно и что недостойно человека.

Демокрит сравнивал душу с огнем. И в ком больше огня, говорил он, в том больше жизни, в том больше света, ума. И не надо жалеть трудов на возжигание духовного огня в себе и других.

Ради этого написал я повесть о Демокрите.

Автор

Что мне сказать о Демокрите?

Кого можно сравнить с ним, сравнить не только по обширности ума, но и по величию души? Ведь он дерзнул так начать:

«Это я говорю обо всём».

орабль Фавбория входил в бухту при попутном ветре. Синева неба обильно пролилась на море и на землю. Сквозь нее просвечивали красные крыши и белые стены храмов на агоре1 Абдер.

«Густая синева воды, пенящаяся синева волн, дрожащая синева дальних берегов, ослепительная синева неба — столько синевы! Не удивительно, что фракийцы голубоглазы», — подумал Демокрит, хотя чувства его были наполнены другим, и это другое вылилось в слова: