«Побеждая — оглянись»

Се бо Готския красныя дъвы

въспъша на брезъ синему морю,

звоня Рускымъ златомъ, поють

время Бусово, лелъють месть

Шароканю. А мы уже, дружина,

жадны веселия!

 был Вечный Рим! И воздвигался Полис Константинов! И жили там люди. Вокруг же были варвары[1]. И принижая достоинства их, и возвеличивая свои достоинства, но умалчивая о грязных пороках Империи, писали ромеи, что не знают варвары храмов, наук и искусств не знают, не чтут Закона и Слова. И тайны каллиграфии не подвластны уму низшему, и век отмечен короткий телу грязному, и низок взлёт души прозябающей. И имена их и деяния, порождённые суетой и неразумием, достойны лишь забвения. То знали ромеи Востока, то знали ромеи Запада. И говорили презрительное — «Тьма-варвары».

А живут они в сырых земляных ямах, в грязи и копоти. Вместо кровли — пласты навоза и дёрн. Холодными зимами от очага не отходят, греют над ним замерзшие руки. Живут одним днём и жизнь свою улучшить не стремятся; не облегчают им жизнь акведуки и термы, мощёные камнем дороги, не продляют им жизнь многоопытные лекари. Прозябают варвары в пьянстве, что не считается у них зазорным. А опьянев, теряют разум, друг с другом бьются, друг друга до смерти ранят.

Кроме грабежа, дел мало знают. Скот пасут мелкий, мясо едят, едва опалив его на огне; от полей, сложа руки, урожаев ждут, а об обилии урожаев не заботятся. Поля свои, что ни год, меняют. Земли много, не меряют её варвары.