По окованной льдом Ангаре, по заснеженному великому Московскому тракту, по сугробистым улицам прибрежного села Погожего — по всей многовёрстной приангарской долине беспрерывно и нудно тянул до самого конца марта жалящий хиус, а небо оставалось тяжёлым, провисшим, и казалось, что не бывать завершению этой лютой долгой зимы 1914 года. Однако одним апрельским утром в лицо по обыкновению спозаранок вышедшего на свой просторный дощатый двор Охотникова дохнуло смолистым запахом пригретых солнцем сосен, и он сказал, поднимая обветренное бородатое лицо к чистому небосводу:
— Дождались-таки вёснушку, родимую. Господи, помилуй, — троекратно перекрестился и поклонился Михаил Григорьевич на малиновый восход.
И несколько дней солнце так припекало, что глубокий, но уже губчатый снег стал спешно сходить, оседая и синё темнея. Гремели мутные ручьи, в логу на западном краю Погожего они свивались в быструю пенную реку, которая, сметая на своём пути навалы сушняка и суглинка, врывалась в Ангару и растекалась по её льду жизнерадостным грязевым тестом, словно Ангаре следовало под этим жарким солнцем испечь блин или пирог.
— Припозднилась Ангара — масленица уж минула, — говорили пожилые погожцы, посматривая на развесёлое половодье, ожидающе и томно чернеющие поля и огороды.
— Ничё: блины уплетать завсегда приятно.
Вечером, накануне Великого четверга, Любовь Евстафьевна, чтобы большое скотоводческое хозяйство Охотниковых набиралось сил, стояло ещё крепче, по старинному поверью поставила под образами в горнице свежеиспечённый хлеб с плошкой соли. Всей семьёй помолились, стоя на коленях перед ликом Богоматери.
— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного, — своим солидным, но простуженным голосом произнёс Михаил Григорьевич и, расправляя сутулые широкие плечи, поднялся с колен. Все повторили за хозяином молитву и тоже поднялись с пола, застеленного разноцветными домоткаными дорожками.
Тонко, не по-деревенски сложенная восемнадцатилетняя Елена прикрывала губы ладонью, — она улыбалась, нарушая общее торжественное, серьёзное настроение всей семьи. На ней было васильковое в белом горошке платье, утянутое пояском на узкой талии, в длинную русую косу были вплетены розовая и бордовая атласные ленты. От девушки веяло свежестью, задором.
Комментарии к книге «Родовая земля», Александр Сергеевич Донских
Всего 1 комментариев
Z
12 мар
Произведение
многоплановое, панорамное, эпическое; при этом сама человеческая история,
рассказанная автором, необычайно интересна и не может
не взволновать: любовь и измена, преданность и предательство,
чувство долга и безудержная страсть — сюжет завораживает читателя
буквально с первых страниц и держит в напряжении до самого
финала.
В центре повествования — семья
Охотниковых: несколько поколений сибирских крестьян, крепких, успешных хозяев,
сельской элиты. Автор знакомит нас с героями весной 1914 года, накануне Пасхи. Глобальные мировые потрясения ещё впереди,
до начала 1-й мировой войны несколько месяцев,
однако, семью уже раздирают личные драмы; и приносит разлад в семью
младшее поколение Охотниковых — юные Василий и Елена.
Елена — крестьянская дочь
и выпускница женской гимназии, девушка с пылким характером, мечтающая
о большой любви и яркой, насыщенной жизни, при этом вынуждена, как
ей кажется, прозябать среди реалий крестьянского быта. Она выходит замуж
за прекрасного, но нелюбимого человека; ждёт ребёнка. Неожиданно
в её жизнь врывается мужчина, в котором, как ей кажется,
воплотились все её девичьи мечты. Молодая женщина в смятении мечется между
мечтами и реальностью, между супружеской верностью и роковой
страстью.
Брат Елены Василий
переживает свою личную катастрофу; и катастрофы героев тесно переплетаются
с катастрофой вселенской: война, революция, голод и, как кажется, полное расползание жизни
из берегов.
Прошедшие через горнило испытаний
и потерь, герои находят в себе силы выстоять. Словно блудные дети,
обретают они утерянную веру, возвращаются из «страны далече» к своим
корням — на родину, к своей родной, — родовой, как называет
её автор, — земле как к прибежищу, как к источнику нормальной
жизни. Автор словно даёт героям второй шанс, чтобы они, уже искушённые
и мудрые, заново, с чистого листа выстраивали свои судьбы.
Интересна история создания романа. Около
тридцати лет назад Александр Донских получил возможность ознакомиться
с фондами маленького провинциального музея в Иркутске, где,
по словам автора, «роскошно были представлены 19-й и начало 20-го веков».
«Помню: всюду стопки потёртых папок,
фотоальбомов, вороха пакетов, мешочков, связок, рулонов, коробок, теснящихся
по стенам стендов и чего-то, чего-то ещё
и ещё, старинного, пропылённого, ветхого, самодельного. Всё-всё я дотошливо
перебрал, переворошил, совершенно захваченный новыми для меня сведениями
и свидетельствами, документами и артефактами, текстами
и образами… Эти бумаги-свидетели дивили меня, а порой даже до слёз умиляли», — вспоминает автор.
Он был потрясён открывшимся ему
в документах богатейшим пластом, человеческих судеб, истории, жизни
страны. Соприкосновение с прошлым открыло писателю удивительный мир старой
России, Сибири; через пожелтевшие бумаги начали проступать живые лица людей,
зазвучали голоса, каждый со своей особенной интонацией. Нахлынувший шквал
информации заставил писателя не только по-иному взглянуть на дореволюционную
Россию и людей, её населяющих, но пробудил желание измениться самому,
соответствовать высокой планке исконного русского характера.
«Для меня тогда важнее был не роман,
а желание отчистить свою душу от скверны хандры, уныния,
а голову, мозги — от всевозможных идеологических липучек,
от наростов и копоти моей тогдашней суетной жизни. Мне хотелось стать
лучше, чище, умнее, полезнее для людей. Я понял: важно трудиться душой,
и она непременно засияет, и жить станет легче, когда внутри светло
и просторно. И никакие внешние сумерки, а то и тьма
не будут столь грозны и страшны, как раньше…»
Вот с таким внутренним самоощущением
подошёл автор к началу работы над этим произведением. В диалоги
героев порой попадали фразы и целые куски из музейных писем
и документов, и потому у читателя создаётся редкое ощущение, что
писатель чудесным образом, при помощи машины времени, побывал в том
времени и лично знаком с героями рассказанной в романе истории.