Слова показались Толстому зловещими. И хоть говорил он по-прежнему спокойно и поглядывал окрест себя лениво и с благоволением, внутри у него все напряглось. Спрошено все это было, конечно, как бы ненароком, но смысл имело другой, и он пока ускользал от Петра Андреевича.
Поп, наевшись лапши, вздыхал. Умиленно смотрел на пузатый, помятый кое-где с боков серебряный стаканчик. Наконец, решившись, протянул бледную руку, взял, отпил вина, поставил, посмотрел на Петра Андреевича:
— К зелену вину, — тонким голосом сказал, — что на святой Руси сами гоним, привыкли, будто и не грех. А заморское вино — дьяволово лобзание, хоть сладко…
Князь Роман управлялся с громадным куском вареной ревельской ветчины, обильно политой белым соусом. Скосил глаза на попа, ничего не сказал, усмехнулся.
Петр Андреевич улыбнулся одними глазами. Взял большой бокал, пил, смотрел на попа поверх края, чувствовал, как растет в нем раздражение.
— Там, в Европах, не дураки, — смеялся поп. — Что в руки ни возьмут, все до капли выжмут. Мы — где надо, где не надо — бревно суем. Они — доски пилют…
— Оттого что бревен мало, — сказал кавалер, скривил губы.
— Мало, — кивнул поп. — У себя леса извели, теперь к нам ездют.
— Ну и что? — сказал Петр Андреевич.
— А ничего, — быстро ответил поп, — ничего. Что ездют, ладно. Как государь велел.
— Так и быть должно, — медленно проговорил князь Роман, утерся.
— Государь знает, что делает, — сказал кавалер, обвел всех черными глазами, будто чего ожидая…
— Верно-верно, — заторопился поп. — Я разве что другое говорю? Я то ж, что все. Как наш, таких государей в целом свете нет. Он да папа римский такие, кому ж еще…
— Ну! — рявкнул князь Роман, — чего кутья понесла?
Поп сконфузился, замолчал. Гаврила и кавалер смеялись. Кавалер трогал усики, оправлял мелкими движениями белый воротник, обшлага. Петр Андреевич молча тянул кипрское. Оно было терпко, пряно, густого старого настоя, духовито, а без сивухи. Откуда и почему показались ему будто знакомы слова попа про царя да папу римского? Слышаны были когда-то, что ль?
Князь Роман ударил в ладони.
— Гаврила, — сказал он, — голубь, прикажи, чтоб песельницы взошли, потешили.
Повернулся, посмотрел на Петра Андреевича ясным взглядом.
— Верно я говорю?
— Верно, князь Роман, — в тон ему весело сказал Петр Андреевич. — Поглядим, каковы у тебя песельницы.
Комментарии к книге «Медведь», Юрий Павлович Плашевский
Всего 0 комментариев