В Ильинском старики не помнили таких суровых крещенских морозов. Словно в сказке, недвижимо стояли в палисадах и за селом белые, заиндевевшие деревья. И так же, как в сказке, дым из труб поднимался в небо ровными, будто нарисованными столбами и чуть розовел под холодными лучами солнца, еле пробивающимися сквозь морозную мглу.
А в избе тепло. На печи густо храпит дед Семен. Иногда, затихая и набрав воздух в могучую грудь, дает такие зычные переборы, что внучка его, семнадцатилетняя Акулина, испуганно вздрагивает и крестится.
Мать и отец сладко посапывают, тоже спят на широкой самодельной кровати в горнице, прикрывшись лоскутным одеялом. Тихо спит старший брат Иван, разметавшись на соломе, прикрытой дерюжкой, набросив на себя полушубок.
На табурете, положив голову на скрещенные на столе руки, вздыхает и стонет во сне старшая сестра Евлампия — полудурок.
Акулина — пухлая девка с широким смешливым лицом, упругими и яркими щеками вместе с подружкой Дашкой, худобой и смуглотой напоминающей галчонка, только что научившегося летать, гадают. Льют воск в деревянную плошку, чуть освещенную светом лучины.
Младший братишка, Петька, тоже не спит. Любопытно ему, что нагадают девки.
Дашка шепчет с присвистом:
— Взамуж выйдешь. Гляди — парень…
— Вроде бы и сани, — неуверенно соглашается Акулина.
— Увезет парень в чужое село! Зимой же этой увезет! — со страстью шепчет Дашка и от восторга закрывает глаза.
— А теперича, Петруха, тебе, — говорит брату Акулина, и тот склоняется над столом.
В избе снова водворяется тишина. Даже дед на печи на секунду замолкает, как бы вникая в судьбу внука, а потом обрушивается на всех таким громкоголосым рычанием, что Петька фыркает, Акулина крестится, а голова Евлампии вздрагивает на руках, лежащих на столе.
— И тебе, Петруха, дорога. Да дальняя-предальняя… — говорит увлеченно Дашка. — Смотри!
— Дорога, — соглашается Акулина, — самая разнастоящая. Куда бы это?
Петька смотрит на воск, пролитый в воду, и видит легкую, застывающую полосу.
«Дорога в самом деле! Эхма! Повидать бы, что там за Камой, за городом Пермью», — думает он, и бурная радость поднимается в сердце, горит надежда, и убежденная вера в гадание охватывает его.
Комментарии к книге «Под бурями судьбы жестокой…», Агния Александровна Кузнецова (Маркова)
Всего 0 комментариев