«Трын-трава»

Максиму Солнцеву

На самом деле все должно было случиться не так.

Если бы этот придурок не попросил карту на шестнадцати очках, девятка пришла бы к моим двенадцати, дилер бы сгорел, и всем было бы лучше — и мне, и придурку, а дилеру все равно, потому что деньги не свои.

И я бы ушел из-за стола, и на улице встретил небесной красоты создание, и на весь выигрыш купил бы цветов, и черт знает чем занимался бы с небесным созданием всю ночь — вместо того чтобы сидеть в “обезьяннике” после того, как, выйдя из казино, с досады послал в даль светлую милиционера, приставшего с проверкой документов.

Короче, вечер не сложился.

И все-таки, вспоминая ту девятку, приятно думать, что все могло быть совсем по-другому… 

Царь Петр Алексеевич третий месяц жил под чужим именем в городе Амстердаме, изучая точные науки, фортификацию и корабельное ремесло. Не забавы ради он мозолил руки на верфях Ост-Индской компании — была у него дальняя мысль по возвращении на родину поставить на уши златоглавую, выписать клизму дворянству, дать пендаля боярам — и, начавши с осушения чухонских болот, сделать Расею мореходной державой с имперскими прибамбасами.

Чтоб боялись и на много веков вперед вздрагивали при имени.

Крови — знал государь — будет залейся, но как раз крови он не страшился. Привык с малолетства, что без юшки на родине обеда не бывает, а если праздник без смертоубийства — то вроде и вспомнить нечего. А тут целая империя.

Короче, были у Петра Алексеевича большие планы на жизнь. Но однажды… — впрочем, будем точны. Не однажды, а именно вечером пятого октября 1697 года, возвращаясь в посольство, государь проскочил нужный поворот — и еще минут пять, грезя о державе, мерил сапожищами амстердамские каналы, пока не очнулся в совершенно незнакомом месте.

Желая узнать, где это он и как пройти до дому, царь заглянул в ближайший кабак — и остановился, пораженный незнакомым запахом, висевшим в помещении.

Сладковатый запах этот шел от полудюжины самокруток, тлевших в узловатых моряцких пальцах.