Ой, Хмельницький Богдане, гетъмане,
добрий разум тобi дався,
Що короля, i султана, i кримського хана
ти вiдцуpався
Та з Москвою нaвiки об’еднався.
Из народной думы
КНИГА ПЯТАЯ
1
От жарко натопленной печи дышало теплом. Клонило в сон, тем более что уже третью ночь недосыпал. Есаул Михайло Лученко зевнул, широко раскрыв рот, потянулся, сведя на затылке руки, да так крепко, что суставы пальцев хрустнули. Он закрыл глаза в надежде — когда откроет их, проклятого просителя не станет. А может, и вправду померещилось с недосыпу?
Но есаул ошибся. Коренастый проситель стоял у порога. Переступая с ноги на ногу, мял в руках шапку, склонив на левое плечо подстриженную в кружок голову. Снег у него на лаптях таял, и две лужицы темнели у ног. Лученко еще раз зевнул, но уже без всякого удовольствия, и сердито заговорил:
— Сказано тебе — не можно. Пень дубовый, а не человек!
— Допусти, есаул! Сколько на возу трясся да сотню верст пешком топал.
— А хотя бы и все триста! Мне что? Мог бы в карете приехать... Сказано — нет!
— Челом бью, есаул, яви божескую милость.
Настойчивости неизвестного, одетого в серый потрепанный кафтан, подпоясанный ремешком, никакое терпение не выдержало бы. А нужно сказать — своим терпением есаул Лученко славился. Бывало, казаки или мещане аж посинеют от натуги, прося есаула, чтобы допустил до гетманской канцелярии, а он, пока ему в охоту, «беса языком тешит», как говаривал о нем Капуста, а когда надоест, кликнет караульного казака — и делу конец. А тут вот стоит перед тобой, одним словом, пень, а не человек, и точно речи людской не понимает. Сколько времени торчит перед глазами и одно тянет: пусти да пусти... Будто у гетмана только и дела, что с ним разговоры разговаривать.
— Сказано тебе — нет, и не канючь. У гетмана дела державные.
Лученко решительно поднялся со скамьи, на которой сидел у печки; то ли допек его проситель, то ли припекла спину печь, но так или иначе он был на ногах с совершенно недвусмысленным намерением; без липших слов, даже не клича караульного, турнуть постылого просителя. Но сказанные человеком слова заставили есаула отложить свое намерение.
Комментарии к книге «Переяславская рада. Книга 2», Натан Самойлович Рыбак
Всего 0 комментариев