«Уинстон Черчилль»

Дмитрий Кукленко Уинстон Черчилль

О яркой и неординарной личности Уинстона Черчилля написано и сказано очень много. Фигура этого государственного и политического деятеля стоит особняком не только в истории Соединенного Королевства, но и всего мира. Одаренный журналист, который едва не погиб в англо-бурской войне, блестящий оратор, публицист и историк, чей талант был по заслугам отмечен Нобелевской премией по литературе, – уже этого было вполне достаточно, чтобы вписать свое имя в историю. Но Черчилль был прежде всего политиком, государственным деятелем, деятельность которого во многом предопределила современное устройство мира. Уинстон Черчилль являлся тем человеком, которому удалось провести Великобританию через Вторую мировую войну и добиться победы. При этом война затронула Англию в наименьшей из возможных степеней – немецкие войска так и не пересекли Ла-Манш, военные действия проходили лишь на море и на территории других стран; жителям Англии довелось пережить «лишь» ужасы гитлеровских бомбардировок. Неудивительно, что по итогам разнообразных опросов жители Туманного Альбиона не раз называли Уинстона Черчилля «самым выдающимся британцем в истории».

Полностью имя этого великого человека звучало как Уинстон Леонард Спенсер Черчилль. Однако еще его отец, лорд Рэндольф Черчилль, перестал использовать первую часть родовой фамилии. Когда Черчилль стал уже известным и его произведения начали активно издаваться в Англии, оказалось, что существует другой писатель с тем же именем – Уинстон Черчилль, американец, автор исторических и политических романов, который старше своего английского тезки на три года. Тогда герою этой книги во избежание путаницы пришлось добавлять перед своей фамилией букву С. – Уинстон С. Черчилль. Однако спустя некоторое время политик и писатель Уинстон Черчилль стал настолько известен и затмил своего полного тезку, что повод для возможной путаницы пропал сам собой, и в более поздних изданиях ему уже не приходилось прибегать к использованию дополнительной буквы, чтобы подчеркнуть свое авторство.

Уинстон Черчилль происходил из весьма знатной семьи. Как уже говорилось, его отец был английским лордом, третьим сыном седьмого герцога Мальборо. Этот герцогский род ведет свою родословную еще от соратников Вильгельма Завоевателя, жившего в XI веке. Однако в точности проследить генеалогию фамилии Черчилль можно лишь с начала XVII века. В это время жил наиболее древний представитель рода Черчиллей, Джон, о котором существуют достоверные сведения. Также известно, что один из предков Уинстона Черчилля был женат на дочери знаменитого английского моряка и пирата Френсиса Дрейка.

Мать Уинстона также происходила из знатного семейства, правда, не британского, а американского. Леди Рэндольф Черчилль, урожденная Дженни Джером, была дочерью американского миллионера Леонарда Джерома. Существует достаточно правдоподобная версия о родстве между Уинстоном Черчиллем и Франклином Делано Рузвельтом. Согласно этой версии, английский премьер-министр и американский президент имели общего предка по имени Джон Кук, прибывшего в Америку на борту «Мэйфлауэра», корабля, на котором в 1620 году в Северную Америку приплыли первые поселенцы из Британии. От одной из его дочерей в дальнейшем произошел род Рузвельтов, а от другой – род американских Джеромов.

Надо сказать, что по меркам лондонского высшего общества семейство Черчилль было хоть и весьма знатным, но не слишком богатым. Большая часть доходов семьи уходила на содержание замка, поместий, нескольких городских домов, ста лошадей и полутора сотен слуг. Поскольку у старшего брата сэра Рэндольфа, маркиза Блэндфорда, восьмого герцога Мальборо, был только один сын, в случае его смерти наследником титула и владений герцогов Мальборо становился Уинстон, из-за этого нелюбимый всей титулованной родней. Забегая вперед, отметим, что он двадцать лет был вторым в очереди на титул десятого герцога Мальборо, но так и не стал им. Что, скорее, пошло на пользу как ему, так и Великобритании – ведь иначе Уинстон Черчилль не имел бы права занять кресло премьер-министра.

* * *

Отдельного рассказа заслуживает история появления на свет Уинстона Черчилля. Его мать, находясь на седьмом месяце беременности, 30 ноября 1874 года отправилась на бал, устроенный герцогом Мальборо в его поместье Блен-хейм. Во время бала женщина вдруг почувствовала боль, и ее едва успели отвести в ближайшее помещение, в котором на время бала располагался женский гардероб. Таким образом, будущий глава английского правительства появился на свет на ворохе женских шуб и пальто. Собравшиеся на бал узнали о счастливом разрешении леди Мальборо от бремени благодаря невероятному по силе крику, который издал Уинстон при рождении. Сейчас туристам, посещающим дворец Бленхейм, помимо прочих достопримечательностей, показывают и комнату, в которой родился Уинстон Черчилль.

Отец, занятый политической карьерой (он был депутатом Палаты общин от Консервативной партии и некоторое время занимал должность канцлера казначейства), и мать, увлеченная светской жизнью, уделяли ребенку очень мало времени. Вся забота о маленьком Уинстоне лежала на няне, Элизабет Энн Эверест. Черчилль был очень привязан к ней, и даже тогда, когда он стал крупнейшим политическим деятелем Британской империи, портрет няни всегда висел у него в кабинете.

С раннего детства Уинстон демонстрировал колоссальное нежелание учиться. Вернее, ему очень не нравилось заниматься по общей программе с остальными детьми. У него была великолепная память, но запоминать маленький Черчилль предпочитал лишь то, что его интересовало. Математику он терпеть не мог, не переносил и классические языки – латынь и греческий. Зато все предметы, связанные с английским языком и литературой, он очень любил и много читал. Маленький Уинстон заикался и слегка шепелявил, но впоследствии избавился от этого недостатка.

Детство Уинстона Черчилля проходило в весьма непростой для Англии период ее истории. Весь XIX век Британская империя по праву считалась ведущей мировой державой. Ее армия и флот были сильнейшими в мире, экономика развивалась и богатства преумножались, расширялись колониальные владения. Однако в последней четверти столетия наступил экономический кризис, вызвавший серьезные общественные потрясения и обострение внутренней политической борьбы.

Маленький Уинстон, или, как его называли родители, Вини, начал свое обучение с частной школы в Аскоте. Школа эта считалась привилегированной и придерживалась складывавшихся веками традиций воспитания детей. Собственно, воспитанию там уделяли куда больше внимания, нежели непосредственно образованию, при этом неотъемлемым атрибутом образовательного процесса в Аскоте считались розги. Довелось прочувствовать этот метод на себе и будущему британскому премьеру. Позже, уже будучи курсантом военного училища, Черчилль даже вернулся в Аскот, чтобы отомстить своему обидчику-воспитателю, нещадно поровшему его. Но школа к тому времени уже закрылась, а ненавистный педагог умер, и обида так и осталась неотмщенной. Позже Черчилль скажет, что «школьные учителя обладают властью, о которой премьер-министры могут только мечтать» (эта фраза, как и сотни других, стала классикой жанра афоризмов).

В итоге родители все-таки перевели Уинстона в другую школу, где уже не практиковали телесных наказаний. И в этой школе, как и в предыдущей, Черчилль зарекомендовал себя как один из самых непослушных учеников (его аттестация по поведению гласила: «Количество учеников в классе – 13. Место – 13-е»). Здесь он начинает изучение иностранных языков и – с большим интересом для себя – истории.

По окончании детьми начальной школы родители, принадлежавшие к сливкам британского общества, отдавали их в закрытые училища, где их отпрысков готовили к поступлению в университет. Согласно традиции, представители каждой известной фамилии отдавали детей в одно и то же учебное заведение. Для Черчиллей таким местом был Итон, однако родители предпочли отдать Уинстона в другое училище, в Хэрроу. Видимо, было решено, что слишком уж шумный ребенок, с трудом понимающий, что такое дисциплина, не сможет получить нормального образования в чопорном и консервативном Итоне. При поступлении в училище Черчиллю было предложено написать сочинение на латыни, ведь классические языки считались одним из основных предметов в школе. За два часа Уинстон сумел лишь раскрасить экзаменационный лист кляксами и чернильными пятнами, однако он все равно был принят – ведь училище должно было получить немалые деньги за его обучение и к тому же могло привлечь и последующих детей из знатного семейства Черчилль.

Обучение Черчилля в Хэрроу также было не из легких. Упор в образовании детей делался на греческий язык и латынь, которые, как мы уже знаем, Уинстон ненавидел. По этим предметам у него всегда были самые низкие оценки, и из-за этого его считали худшим учеником, безо всяких перспектив что-либо исправить. Но такие предметы, как история и литература, заставляли Уинстона оживляться. Он мог запомнить наизусть десятки страниц из «Истории Древнего Рима» или Шекспира, и даже поправить сбившегося при цитировании учителя. Однажды он даже получил премию за то, что прочитал на память без единой ошибки 1200 строк из книги о Древнем Риме. В 1889 году Уинстона перевели в так называемый «армейский класс», где, помимо преподавания общеобразовательных предметов, учеников готовили к военной карьере. В Хэрроу он также занялся фехтованием и достиг заметных успехов, став чемпионом школы в 1892 году.

Низкие оценки Уинстона в какой-то степени предопределили ход его дальнейшей карьеры. Отец, получив массу жалоб на своего сына от учителей, решил, что тому не хватит ума, чтобы стать юристом, как планировали родители. Поговорив с Уинстоном и узнав, что ему очень нравится военная история и он мечтает о военной карьере, Черчилль-старший решил отдать сына в военное училище.

Несмотря на то что последние годы обучения в Хэрроу Черчилль целенаправленно готовился к поступлению в престижное военное училище Сэндхерст (его выпускниками были, к примеру, многие наследники Британского престола), поступить ему ни удалось ни с первой, ни со второй попытки. После второго провала мать наняла некоего капитана Джеймса, занимавшегося натаскиванием молодых людей, не обладавших достаточными способностями и знаниями, к сдаче экзаменов в военное училище. Абсолютно точно зная все вопросы, которые могли быть поставлены перед поступающими членами приемной комиссии, Джеймс просто заставлял своих питомцев зазубривать ответы на них.

Готовясь к третьей попытке сдать вступительные экзамены, во время одной из тренировок Уинстон неловко приземлился при падении и получил тяжелое сотрясение мозга. На полное выздоровление ему потребовался целый год. После выздоровления Черчилль все-таки поступил в Сэндхерст, но не на престижное пехотное отделение, а в кавалерию. «Говорили, – писал он по этому поводу в своих воспоминаниях, – что если ты не круглый идиот, то не можешь не попасть в армию». Отец был крайне разочарован неспособностью Уинстона сдать необходимые экзамены (он показал лишь 92-й результат из 102 претендентов). Это также ударило и по семейному бюджету, поскольку обучение офицера-кавалериста стоило дороже из-за необходимости содержать нескольких лошадей (служебных, для спорта и игры в поло, для охоты). Но так или иначе, 20 февраля 1895 года, став двадцатым в выпуске из 130 человек, Уинстон Черчилль успешно окончил военное училище, получил звание лейтенанта и назначение в гусарский полк.

Незадолго до этого события внезапно скончался отец – Черчиллю-старшему было всего 46 лет.

В свое время, как мы уже упоминали, отец Уинстона получил должность министра финансов, второй по значению пост в правительстве Британской империи, и ему уже прочили кресло премьер-министра. Но сэр Рэндольф поставил крест на своей карьере, неожиданно выступив против политики Кабинета министров. Ему пришлось подать в отставку Через несколько дней он тяжело заболел и начал стремительно сдавать. В конце жизни сэр Рэндольф с большим трудом ходил и едва мог поддерживать разговор. Внезапное окончание политической карьеры отца, писал английский историк Хью Тревор-Ропер, явилось оскорблением, которого «Черчилль-младший никогда не забыл и не простил».

* * *

Мать Уинстона не привыкла вести дела экономно. Она довольно быстро потратила унаследованный от мужа капитал, после чего семья начала сильно нуждаться в средствах. В те годы Уинстон стремится самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, и в то же время его постоянно влекла жажда великих сражений. Английская армия в середине 1890-х военных действий не вела. Поэтому в первый же свой отпуск Черчилль в компании приятеля отправился на Кубу, где испанская армия сражалась с повстанцами. Для того чтобы поехать на далекий остров, молодым офицерам требовалось разрешение испанского правительства. С этим им помог английский посол в Мадриде, друг сэра Рэндольфа.

Понимая, что нужно как-то зарабатывать, Черчилль предложил нескольким английским газетам свои услуги в качестве военного корреспондента. Несколько его заметок с Кубы были опубликованы в «Дейли миррор», за что Уинстон получил первый в своей жизни гонорар в 5 фунтов (позже за свои военные мемуары он будет получать куда большие суммы). Испанское правительство наградило Черчилля медалью «Красный Крест», и это придало его популярности слегка скандальный характер, поскольку дало повод британской прессе усомниться в нейтральности корреспондента. Кстати, именно на Кубе Уинстон приобрел две привычки, которые позже станут неотъемлемой частью его образа: отдыхать после обеда (как известно, жители южных стран не могут представить свой день без послеобеденной сиесты) и курить сигары. Даже в тяжелые годы Второй мировой войны ему доставляли сигары с Кубы. По словам самого Черчилля, он потратил на сигары целое состояние (он выкуривал в среднем по семь штук в день; количество выкуренных им за всю жизнь сигар оценивают примерно в 200 тысяч). Из-за курения политик прожег более пятидесяти своих костюмов. Неудивительно, что на карикатурах и шаржах Черчилля часто изображали с головой в виде сигары.

После возвращения из отпуска Черчилль вместе со своим полком отправился в Индию. Надо сказать, что он всеми силами стремился избежать этой командировки и даже пытался использовать для этого политические связи своего покойного отца. Но тем не менее избежать «бессмысленной и бесполезной ссылки», как называл ее сам Черчилль, ему не удалось. В сентябре 1886 года 4-й гусарский полк отправился из Англии. По прибытии в Индию с Уинстоном произошел неприятный инцидент: во время высадки он вывихнул плечо, и последствия этой травмы политик ощущал потом всю жизнь.

Несмотря на эту травму, поначалу служба в Индии больше походила на отдых. Офицеры жили очень комфортно, у каждого в распоряжении было по несколько слуг. В этих условиях Уинстон продолжил самообразование: он много читает, особенно его интересуют книги по истории английского парламента и политических течений. Юноша твердо решил как минимум повторить путь своего отца в политике. Кроме того, он путешествовал по стране, посетив, кроме Бангалора, где была расквартирована его часть, Калькутту и Хайдарабад.

Комфортное размеренное течение жизни английских офицеров было нарушено неожиданно начавшимся восстанием пуштунов. Около восьми месяцев Черчилль вместе со своим полком участвовал в боевых действиях по подавлению мятежа пуштунских племен. «Я стремлюсь к репутации храбреца больше, чем к чему-либо еще в этом мире», – писал он матери. Тем не менее, Уинстон считал эту кампанию слишком жестокой и бессмысленной. В письме, адресованном бабушке, герцогине Мальборо, есть такие слова: «Люди из [пуштунских] племен пытают раненых и уродуют убитых. Солдаты никогда не оставляют в живых противников, попавших в их руки, – раненых или нет. Полевые госпитали и конвои с больными служат для врага особыми целями, мы разрушаем резервуары, которые являются единственным источником [воды] летом и применяем против них пули – новые пули «дум-дум»… разрушительный эффект которых просто ужасен… Это разорительно финансово, безнравственно морально, под вопросом с военной точки зрения и является грубым политическим промахом».

На основе увиденного и пережитого на войне Уинстон написал серию репортажей, впоследствии изданных в виде отдельной книги. Интересно, что вышедшая тиражом в восемь с половиной тысяч экземпляров книга из-за спешной подготовки к печати изобиловала огромным количеством типографских ошибок. Черчилль насчитал более 200 опечаток и с тех пор взял за правило собственноручно проверять все гранки. Гонорар за книгу составил 300 фунтов, что в двадцать раз превышало его тогдашнее месячное жалованье в армии. На Черчилля обратили внимание в Британии как на многообещающего писателя. Сыграла свою роль в популярности его произведений и фамилия – ведь многие тогда еще помнили его отца, известного политика.

Следующей военной кампанией, в которой принимал участие Черчилль, было подавление махдистского восстания в Судане. Чтобы попасть туда, Уинстон написал прошение непосредственно премьер-министру, лорду Солсбери, честно признаваясь, что основными мотивами поездки являются как желание освещать исторический момент, так и возможность извлечь личную, в том числе и финансовую, выгоду от издания книги. Хотя просьба Черчилля была удовлетворена министерством, но в приказе о назначении на сверхштатную должность лейтенанта было особо отмечено, что в случае ранения или смерти он и его семья не смогут рассчитывать на выплаты из фондов военного министерства.

В генеральном сражении при Омдурмане, считающемся последним в истории крупным кавалерийским сражением, Черчилль принял участие в атаке британской армии. «Я перешел на рысь и поскакал к отдельным [противникам], – описывал он этот эпизод, – стреляя им в лицо из пистолета, и убил нескольких – троих наверняка, двоих навряд ли, и еще одного – весьма сомнительно». Еще одному суданскому повстанцу он размозжил голову рукояткой маузера.

После окончания кампании Уинстон вернулся в Индию, чтобы принять участие в общенациональном турнире по поло. Практически сразу после окончания турнира, который его команда выиграла, победив в упорном финальном матче, в марте 1899 года он подал прошение об отставке.

* * *

В 1899 году Британия вступила в войну в Южной Африке. Это была война английских колониальных войск против стремящихся к независимости буров, образовавших к тому времени две республики – Трансвааль и Оранжевую. Черчилль отправился на эту войну уже в ранге известного журналиста. Ему было предложено месячное жалованье в 250 фунтов и компенсация всех сопутствующих расходов. Это была очень значительная сумма (около 8 тысяч фунтов в современном эквиваленте), гораздо больше, чем ему предлагали до тех пор, и неудивительно, что Черчилль немедленно согласился.

Уинстон постоянно находится на передовой, благодаря чему его репортажи о войне привлекали внимание читателей. 15 ноября Черчилль отправился в рекогносцировочный рейд на бронепоезде, которым командовал капитан Холдейн, его знакомый еще по кампании в Индии. Вскоре бронепоезд попал под обстрел артиллерии буров. При попытке уйти из-под огня задним ходом состав врезался в валуны, которыми противник перегородил путь. Несколько вагонов сошли с рельс, а единственное орудие ставшего неподвижным бронепоезда было прямым попаданием выведено из строя. Черчилль вызвался командовать расчисткой пути, Холдейн пытался наладить оборону и прикрыть работающих. По свидетельству очевидцев, Уинстон бесстрашно действовал под непрерывным обстрелом противника. Однако, когда путь уже был расчищен, оказалось, что оставшийся на рельсах вагон поврежден попаданием снаряда и не может двигаться. Единственное, что оставалось Холдейну, – погрузить на паровоз тяжелораненых и отправить их в тыл. Около пятидесяти англичан оказались перед лицом многократно превосходящих сил противника. Черчилль и его соратники попали в плен. Как штатскому, задержанному во время боя с оружием в руках, ему грозил расстрел, но Уинстона спасло его происхождение: сына лорда сочли высокопоставленным пленником. Некоторое время он находится в бурской тюрьме, откуда сумел бежать. (Два других участника побега – упомянутый уже Холдейн и сержант Бруки – не успели перебраться через лагерные ограждения незаметно от часовых, и Черчилль некоторое время ждал их в кустах. Впоследствии журнал «Блэквуде Мэгазин» обвинил его в том, что он бросил своих товарищей на произвол судьбы, но в 1912 году Черчилль подал в суд по обвинению в клевете, и издание было вынуждено напечатать опровержение и принести ему извинения.) Уинстон преодолел более пятисот километров по вражеской территории в товарном железнодорожном вагоне и добрался до Уитбанка, где его в течение нескольких дней прятал в шахте, а затем помог тайно переправиться на поезде через линию фронта горный инженер англичанин Даниэл Девснап (очередная невероятная удача – наткнуться во враждебной стране на чуть ли не единственного легально в ней живущего соотечественника).

После плена в составе подразделения легкой кавалерии Черчилль принимал участие в операциях по взятию Йоханнесбурга и Претории, и только затем наконец вернулся в Англию. Все перипетии своих злоключений во вражеском плену он описал в серии репортажей для английских газет. Эти рассказы принесли ему всеобщую известность, а побег из плена – репутацию героя. Великобритании, которая вела несправедливую войну да еще и терпела в ней поражения, срочно нужен был привлекательный образ национального героя, и она нашла его в молодом журналисте. При этом сам Черчилль всячески призывал проявить милосердие к побежденным бурам, «помочь им смириться с поражением», а другую его известную фразу – «будь я буром, надеюсь, что я сражался бы на поле брани» – неоднократно впоследствии использовали, перефразировав к условиям своих стран и конкретным событиям, многие политики.

Что интересно, Черчилль, сам будучи журналистом, первым использовал (12 февраля 1946 года) в своем выступлении перед журналистами выражение, столь не любимое пишущей братией, – «No comments». Занятия журналистикой он продолжил и в дальнейшем, прекратив писать регулярные статьи лишь в 1938 году.

В это время мать Уинстона решила вновь выйти замуж. Дженни было сорок шесть, а ее избраннику, Джорджу Весту, исполнилось двадцать шесть; таким образом, он был лишь на несколько дней старше своего пасынка. Новый муж матери Уинстона был красив, статен и очень беден. К тому же, выходя замуж вторично, Дженни теряла титул, но об этом не жалела. Шестнадцать лет, проведенных вместе, оба супруга считали счастливейшими годами своей жизни. В шестьдесят три года бывшая леди Черчилль выйдет замуж еще раз, а ее очередной муж, красивый и неглупый колониальный чиновник, окажется на три года моложе Уинстона.

* * *

Первые свои шаги в политике Уинстон Черчилль сделал в 1899 году, когда стал кандидатом в депутаты Палаты общин от Консервативной партии. Правда, в то время консерваторы повсеместно сдавали свои позиции, и Черчилль проиграл выборы: в округе, от которого баллотировался молодой политик, избиратели были недовольны недавно принятым по инициативе консерваторов «Законом о церковной десятине», предоставлявшим церкви финансирование из местных налогов. В ходе предвыборной кампании Черчилль пытался отмежеваться от этого закона, но это не возымело эффекта, и оба мандата от округа Олдхэм достались либералам.

Эта неудача только закалила Уинстона перед новыми сражениями за место во власти. Вообще, у Черчилля сложилось к тому моменту твердое мнение о своем предназначении быть политиком, причем таким, который будет занимать самые высокие посты. Автор одной из его биографий пишет, что если бы у него в то время спросили, зачем он идет в парламент, Черчилль не задумываясь ответил бы: «Чтобы стать министром». На вопрос: «А зачем вы хотите быть министром?» последовал бы ответ: «Чтобы стать премьер-министром», а на вопрос: «Зачем вы хотите стать премьером?» он ответил бы: «Чтобы быть премьер-министром». Стремление к победе и к власти всегда было отличительной чертой Уинстона Черчилля как политика. Недаром его знаменитый знак – поднятые указательный и средний пальцы, образующие букву V, означали «victory» – «победа». Этим знаком Черчилль часто приветствовал своих сторонников, а позднее, в годы Второй мировой войны, призывал использовать его как символ победы над Германией.

В период своего пребывания в рядах консерваторов, пришедшийся на начало политической карьеры, а также в годы после Первой мировой войны Черчилль часто прибегал к лозунгу, которым пользовался в свое время его отец: «Демократия тори», или «Консервативная демократия». В связи с этим многие упрекали молодого политика в том, что в своей политической деятельности он борется с теми же проблемами, что и его отец, и использует при этом те же решения, что и за полвека до того использовал сэр Рэндольф.

После возвращения из Африки Черчилль предпринял вторую попытку получить депутатский мандат. Находясь в центре всеобщего внимания благодаря своим похождениям в Южной Африке, он сумел реализовать свою популярность, добыв наконец место в парламенте. Последующие 64 года Черчилль будет являться депутатом, за исключением двухлетнего перерыва в начале 1920-х годов. Но и во время этой вынужденной паузы он оставался задействованным в большой политике.

В этом же, 1901 году Уинстон Черчилль опубликовал свое единственное крупное художественное произведение – роман «Саврола». Многие биографы Черчилля и литературоведы считают, что в образе Савролы – главного героя романа – автор изобразил самого себя.

Черчилль всю свою жизнь был плодовитым автором, и в те годы, когда он не занимал пост в правительстве, он мог считаться скорее не политиком, занимающимся на досуге литературой, а писателем, по совместительству являющимся депутатом парламента.

Несмотря на свое аристократическое происхождение, он, как мы уже упоминали, унаследовал от родителей сравнительно небольшое состояние и практически всю жизнь нуждался в деньгах, чтобы обеспечить себе тот непринужденный образ жизни, к которому он привык с детства. Некоторые из его исторических произведений, прежде всего «История англоговорящих народов», были написаны им исключительно с целью заработать деньги.

Следует отметить, что хотя Уинстон Черчилль и был прекрасным писателем, он не был профессиональным историком, из-за чего его историческим трудам присущ ряд недостатков. В детстве он жадно читал исторические книги, однако сфера его исторических интересов была крайне узкой. Наиболее любимыми историческими трудами Уинстона были «История гражданской войны в Англии», «Падение Римской империи» и «История Англии». Он совершенно не интересовался историей развития общества и историей экономических учений и поэтому всегда рассматривал историю только как последовательность политических и военных событий, вызванных стремлениями выдающихся исторических личностей, а не совокупностью общественных или экономических причин.

Исторические труды Уинстона Черчилля можно условно разделить на три категории. Первая включает работы по семейной истории рода Черчиллей: биографию его отца «Жизнь лорда Рэндольфа Черчилля» (1906) и одного из его великих предков «Мальборо: жизнь и времена» (1933–1938). Эти произведения являются весьма неплохими жизнеописаниями, однако их слегка портит желание автора представить героев своего повествования в наиболее выгодном свете. Черчилль сознательно ограничивал использование архивных материалов при работе над книгой, а в жизнеописании своего отца преднамеренно исключил некоторые факты, которые могли бы повредить репутации сэра Рэндольфа. Обе упомянутые книги значительно уступают другим произведениям Черчилля, однако все равно пользуются интересом у читателей.

Были замечены широкой читательской аудиторией книги Черчилля «Мысли и приключения» (1932), исторические портреты «Великие современники» (1939).

Книги второй категории произведений Уинстона Черчилля могут быть отнесены к разряду автобиографий, в частности, это касается его ранних журналистских работ, часть которых была им позже переиздана в 1930 году в рамках сборника «Моя молодость». Все эти книги являются яркими и увлекательными, содержат много интересных сведений об имперских войнах Великобритании в Индии, Судане и Южной Африке. Однако отчасти эти произведения можно отнести к категории саморекламы, ведь в момент их написания Черчилль уже начал заниматься политикой и претендовал на место в парламенте.

Репутация Уинстона Черчилля не только как великого политика, но и знаменитого писателя сложилась благодаря произведениям третьей категории. Сюда относятся три его многотомных исторических работы. Это история Первой мировой войны в шести томах под названием «Мировой кризис» (1923–1931), Второй мировой, также в шести томах, «Мемуары. Вторая мировая война» (1948–1953), а также «История англоговорящих народов» в четырех томах (была начата в 1930-х годах, но закончена лишь в 1958 году). Эти книги являются одними из самых обширных трудов по истории, которые когда-либо публиковались (так, мемуары о Второй мировой войне состоят из более чем двух миллионов слов), они и принесли Уинстону Черчиллю Нобелевскую премию в области литературы.

Истории двух мировых войн, написанные Черчиллем, конечно, не являются традиционными историческими работами, хотя бы потому, что их автор был одной из центральных фигур в обоих исторических событиях, что и нашло свое отображение в его трудах. Обе книги являются скорее воспоминаниями, а не историей в чистом виде. Тем не менее автор, надо сказать, был аккуратен и расширил свое повествование за счет тех событий, в которых он не принимал непосредственного участия, например, описал войну нацистской Германии с Советским Союзом. Однако Черчилль неизбежно ставит Великобританию, а следовательно, и себя, в центр своего повествования. Об этих его произведениях большинство критиков отзывались как о «великолепных автобиографиях, замаскированных под историю человечества».

«История англоязычных народов» была задумана в 30-х годах XX века, когда Черчилль серьезно нуждался в деньгах. Однако с началом Второй мировой войны он был вынужден приостановить работу над этим произведением. Вернулся к этой книге автор только после окончательного ухода из политики в 1955 году. Несмотря на то что «История англоязычных народов» содержит больше художественной прозы по сравнению с другими трудами Черчилля, она в наибольшей степени показывает его слабость как историка. События в книге предстают упорядоченной чередой битв и речей, королей и политиков, и во всей этой череде Британия занимает центральное место. Такие важнейшие события современной истории человечества, как, например, индустриальная революция, практически не затронуты. И несмотря на то что одно только имя Черчилля обеспечило книге успех сразу после ее выхода в свет, в современной Англии интерес к ней значительно упал.

* * *

Вернемся к политической карьере Уинстона Черчилля. В 1901 году ему предстояло начать с того, с чего начинает каждый впервые избранный депутат парламента – произнести свою первую речь. Уинстон вообще с детства отличался повышенной разговорчивостью, из-за чего постоянно имел проблемы в различных учебных заведениях. Для него не было бы большой проблемой выступить с обычной речью. Но Черчилль уже в первом своем выступлении громко заявил о себе как о претенденте на самые высокие достижения в политике. Он решается выступить с критикой позиции своей партии по вопросу финансирования армии. Консерваторы в ту пору предложили усилить британскую армию, чтобы быть готовыми к повторению войн наподобие недавно закончившейся англо-бурской войны. Черчилль же выступил с крайне левых популистских позиций, призвав потратить средства, запланированные на усиление армии, на борьбу с бедностью. То выступление было весьма противоречивым, ведь молодой политик к тому времени уже успел зарекомендовать себя сторонником сильной Британии, претендующей на мировое господство. Его критики тут же подняли его на смех, утверждая, что он мечтает о величии Британии, но не хочет тратить на это бюджетные средства.

Вообще молодого Черчилля в британском парламенте поначалу воспринимали не слишком серьезно. Например, один из депутатов вспоминал, что «не прошло и пяти минут с момента появления в Палате общин Уинстона Черчилля, как мы увидели, что он сидит развалившись, надвинув на лоб цилиндр, скрестив вытянутые ноги, глубоко засунув руки в карманы, и оглядывается вокруг так, будто бы он был не самым молодым, а старейшим депутатом». Говорят, что после упомянутой выше первой речи Черчилля Джозеф Чемберлен шепнул на ухо своему соседу: «Вот так и выбрасываются на ветер парламентские места».

Вскоре Уинстон Черчилль собрал вокруг себя группу молодых честолюбивых политиков, стремящихся пробиться к вершинам власти и готовых использовать для этого самые радикальные по парламентским меркам средства. В эту группу входил, среди прочих, сын тогдашнего премьер-министра Хью Сесиль, и от его имени было образовано название группы: «Хьюлигэнс». Позже и сам Черчилль откровенно называл свою группу «группой политических хулиганов».

В своем политическом радикализме Черчилль дошел до того, что сменил партию, перейдя в ряды политических оппонентов консерваторов – в Либеральную партию (за это он получил прозвище Бленхеймская Крыса – впрочем, оно было еще одним из самых мягких). Перед этим он неожиданно выступил с резкой критикой проекта увеличения расходов на армию, представленного военным министром Бродриком. Необычной была не только критика кабинета, сформированного собственной партией, но и то, что Черчилль заранее переслал текст речи в редакцию газеты «Морнинг пост». На этом конфликты молодого парламентария с консерваторами не закончились. В 1902–1903 годах он неоднократно выражал несогласие по вопросам свободной торговли и колониальной политики. Формальным же поводом для разрыва с консерваторами стало несовпадение позиций сторон по вопросу введения таможенных тарифов. Англия в ту пору продолжала придерживаться политики свободной торговли, в то время как ее конкуренты, также претендующие на мировое господство, – Германия, Франция и Соединенные Штаты, – стремились защитить своих производителей с помощью введения таможенных пошлин. Консерваторы считали, что следует ввести новые таможенные тарифы. Черчилль же решил, что ему выгоднее быть среди критиков данного законопроекта, чем среди его сторонников, поскольку позиции консерваторов накануне приближающихся выборов были далеко не так прочны, как им хотелось бы. Так и оказалось: либералы сочли за большую честь переход уже достаточно известного политика в свой лагерь. Вскоре они одержали победу на парламентских выборах, и Черчилль за свою активность получил пост помощника министра по делам колоний (должность министра занимал лорд Элджин) в правительстве Кэмпбелла-Баннермана. В этом качестве он занимался выработкой конституции для побежденных бурских республик. Таким образом, во многом именно стараниями Черчилля затянувшаяся англо-бурская война была наконец окончена, причем лидеры буров Бота и Сматс стали его личными друзьями.

Спустя два года, за которые Уинстон Черчилль выдвинулся на роль одного из лидеров либералов в парламенте, он получил пост министра торговли. К этому эпизоду карьеры знаменитого политика относится следующий исторический анекдот. Выступая в парламенте, Черчилль подкреплял свои слова множеством цифр, при этом не заглядывая в текст. Это настолько потрясло всех, что кто-то из друзей не удержался и спросил его: «Как вам удалось собрать столько данных? Ведь на это требуется не менее полугода!» – «Столько времени и должны потратить мои противники, чтобы доказать неточность этих цифр!» – ответил Черчилль.

* * *

В то время члены правительства перед назначением должны были пройти процедуру переголосования в парламентском округе. Неожиданно Черчилль потерпел поражение в Манчестере, откуда он и был до этого избран, однако уже две недели спустя ему удалось добиться поддержки избирателей в шотландском Данди. Во время кампании в Данди Черчилль познакомился с Клементиной Хозьер, которая вскоре стала его женой и прожила с ним всю жизнь.

Несмотря на породистое лицо, внушительную фигуру и офицерскую выправку, Черчилль не гонялся за славой Дон Жуана. До 34 лет Уинстон оставался холостяком. У него случались романы, но каждый раз карьера политика оказывалась важнее. Когда-то девятнадцатилетний кадет Черчилль увлекся молодой актрисой Мейбл Лав, но та не испытывала к юноше никаких чувств. Потом были и другие увлечения: опять актриса, на этот раз Этель Бэрримор, юная аристократка Маргарет Хорн, дочь крупного чиновника Памела Плауден, с которой Уинстон был даже помолвлен, но девушка бросила его, предпочтя более богатого жениха. Черчилль после этого несколько разочаровался в женщинах и предпочитал общаться с ними в основном на расстоянии – писал им длинные письма, старался подкупить безупречным стилем и меткими словами.

Однако на Клементину произвели впечатления не письма, а действия. В деревне, где находилась усадьба их общих друзей, вспыхнул пожар. Уинстон примчался на место происшествия, нацепил пожарную каску и кинулся прямо в огонь. Министр торговли его королевского величества выносил вещи до самого последнего момента; когда он, закопченный и исцарапанный, вылезал из окна, стена рухнула – Черчилль спасся лишь чудом. Клементина послала восхитившему ее молодому человеку телеграмму и получила ответ: «Пожар был великолепным развлечением, мы здорово повеселились!» Неудивительно, что девушка просто не могла не принять предложения, сделанного столь бесстрашным человеком.

12 сентября 1908 года в приходской церкви палаты общин в Вестминстере состоялась церемония бракосочетания Уинстона Черчилля и Клементины Хозьер. Среди свадебных подарков Уинстону была и трость с золотым набалдашником и дарственной надписью: «Моему самому молодому министру», присланная королем Эдуардом VII.

В их семье родилось пятеро детей (один из них умер еще младенцем). Старшая из дочерей Черчилля, Сара (как говорят, после ее рождения Черчилль похвастался, что «она самое прелестное дитя на свете». В ответ на вопрос: «Наверное, похожа на мать?» он гордо ответил: «Нет, вылитая я!»), снялась в фильме «Королевская свадьба» вместе с Фредом Астером, а другая его дочь, Мери, впоследствии написала книгу о своих родителях. Сын Черчилля Рэндольф, а потом и его внуки Николас и Уинстон пошли по стопам своего великого предка и стали политиками, членами английского парламента. Однако Рэндольф с юности был подвержен дурным привычкам, прежде всего пристрастием к выпивке. Он не смог выйти из тени отца и лишь ненадолго пережил того. Ни одна из трех дочерей так и не смогла стать примерной домохозяйкой: горячая кровь рода Мальборо толкала их на всевозможные безумства. Средняя дочь, Диана, покончила с собой; Сара со временем превратилась в запойную алкоголичку.

Клементина Черчилль пережила мужа на 12 лет и умерла в 1977 году. Супруги прожили вместе более полувека и ни разу, по словам обоих, «не пожалели о сделанном выборе». Элеонора Рузвельт, супруга американского президента, однажды заметила: «Ей досталась нелегкая роль, но она играла ее с достоинством и обаянием». Никогда не навязывая мужу своего мнения, Клементина тем не менее всегда оставалась для него непререкаемым авторитетом.

Когда у семейства Черчилль было время забыть о политических или военных баталиях и выбраться из Лондона, они переезжали в любимое поместье Чартвелл в графстве Кент. Черчилли приобрели это поместье в 1922 году. Находясь в Чартвелле, Уинстон много работал над своими мемуарами, а кроме того, рисовал и любовался жившими в поместье черными лебедями. Он собственноручно вырыл пруд для декоративных рыб и построил в поместье коттедж. Как писал сам Черчилль, на каждую тысячу написанных им в мемуарах слов приходилось сто уложенных им кирпичей. Более того, занимаясь строительными работами, он требовал, чтобы все гости Чартвелла помогали ему.

* * *

В апреле 1908 года в связи с резко ухудшившимся состоянием здоровья ушел в отставку премьер-министр Кэмпбелл-Баннерман и в Кабинете министров произошел ряд перестановок: Герберт Эсквит, занимавший пост канцлера казначейства, стал главой правительства, его место занял Дэвид Ллойд-Джордж, бывший министром торговли и промышленности, а эту должность 12 апреля получил Уинстон Черчилль.

Черчилль был убежденным сторонником проводимых кабинетом Эсквита социальных реформ, и именно он в 1908 году стал инициатором закона о минимальной заработной плате, впервые в Британии устанавливавшего нормы продолжительности рабочего дня и оплаты труда. Таким образом, функции Министерства торговли значительно расширились, и оно по существу стало одновременно и Министерством труда. Расширение функций министерства было официально закреплено правительством, специальным актом парламента было разрешено увеличить жалованье министра с двух до пяти тысяч фунтов стерлингов в год. Тем самым министр торговли был поставлен в ряд министров первого ранга. Черчилль, однако, предложил, чтобы решение об увеличении жалованья вступило в силу лишь после того, как он будет заменен на этом посту другим лицом. Этот жест произвел сильное впечатление.

Работая в правительстве под руководством Дэвида Ллойд-Джорджа, сменившего вскоре Эсквита на посту премьера, Черчилль принимал активное участие в реализации достаточно радикальных социальных реформ. Преобразования коснулись повышения налогов на богатых землевладельцев и урезания прав верхней палаты. В одном из своих выступлений Черчилль даже призвал упразднить верхнюю палату английского парламента, чем вызвал яростный гнев консерваторов, упрекавших его в том, что он окончательно предал свой класс.

В 1910 году Уинстон Черчилль занял пост министра внутренних дел – один из самых влиятельных в правительстве. В ведении этого министерства находились тюрьмы и колонии, лондонская полиция и пожарная охрана, контроль над иммиграцией и дороги, мосты, каналы, шахты, сельское хозяйство, рыбная ловля и многое другое. Министерство внутренних дел обладало определенными полномочиями по проведению парламентских выборов, оно давало советы королю относительно помилования преступников. Кроме того, пост министра предполагал написание писем монарху со сводками о парламентских дебатах; это последнее поручение доставляло Уинстону особенное удовольствие.

Действия, которыми вновь назначенный министр запомнился на этом посту, несколько противоречили его уже сложившейся репутации либерала. Так, он отдал приказ о подавлении забастовок шахтеров в Уэльсе с помощью военных и сил полиции. Стачка в шахтерском городе Тонипанди в Южном Уэльсе переросла в массовые беспорядки, и по требованию местного главного констебля Черчилль отдал распоряжение о вводе войск. Приказ министра запрещал войскам вступать в прямой контакт с бунтовщиками, и легенда о стрельбе по мятежникам была неоднократно опровергнута, но все равно факт использования армии в метрополии вызвал резко негативную реакцию общества, причем лейбористы критиковали Черчилля за чересчур жесткие меры, а консерваторы – за нерешительность. В другой раз пресечение обычной вылазки грабителей он, по сути, превратил в полицейскую спецоперацию государственного значения, в которой участвовали в том числе и артиллерийские воинские части. Знаменитый фотограф того времени сделал снимок Черчилля во время той операции. На снимке он выглядывает из-за угла дома, чтобы увидеть перестрелку грабителей и полиции. За этот снимок, опубликованный в газете, Черчилль был подвергнут немалой критике (например, лорд Бальфур по этому поводу заметил: «Он [Черчилль] и фотограф, оба рисковали своими драгоценными жизнями. Что делал фотограф, я понимаю, но что [там] делал достойный джентльмен?»), ведь ситуация была весьма рискованной, и Англия могла потерять своего министра внутренних дел.

В это же время все ухудшающиеся отношения с Германией подвигли Уинстона Черчилля заняться вопросами внешней политики. На основе идей и информации, полученной у военных специалистов, он составил меморандум о «военных аспектах континентальной проблемы» и вручил его премьер-министру. Этот документ был несомненным успехом политика. Он свидетельствовал о том, что Черчилль, обладая весьма скромным военным образованием, которое дала ему школа кавалерийских офицеров, смог быстро и профессионально разобраться в ряде важных военных вопросов.

* * *

Еще в детстве Уинстон обожал играть в солдатики. Он был заядлым собирателем оловянных солдатиков, собрав под конец жизни одну из самых больших коллекций в мире. А в 1911 году Черчилль получил возможность командовать вооруженными силами по-настоящему: он стал министром по морским делам. На посту первого лорда Адмиралтейства Черчилль встретил начало Первой мировой войны.

Гонка морских вооружений, начавшаяся на рубеже XIX–XX веков и ускорившаяся после спуска на воду первых дредноутов, впервые за долгое время создала ситуацию, когда превосходству британского флота, как количественному, так и качественному, стали угрожать не только традиционные соперники – Германия и Франция, но и США. В то время Англия придерживалась так называемого «двухдержавного стандарта»: флот Британской империи должен был превосходить по мощи суммарную мощь любых двух других морских держав. Расходы на военно-морские силы были самой крупной затратной статьей британского бюджета. Черчиллю было поручено проведение реформ при одновременном повышении эффективности затрат.

Инициированные им перемены были весьма масштабны: был организован главный штаб ВМФ, учреждена морская авиация, спроектированы и заложены военные корабли новых типов. Так, по первоначальным планам, кораблестроительная программа 1912 года должна была составлять четыре улучшенных линкора типа «Айрон Дьюк». Однако новый первый лорд Адмиралтейства приказал переработать проект под главный калибр 15 дюймов, притом что проектные работы по созданию таких орудий еще даже не были завершены. В результате были созданы весьма удачные линкоры типа «Квин Элизабет», стоявшие на вооружении ВМФ Великобритании до 1948 года. Одна из проведенных реформ предполагала переход на использование нефтепродуктов в качестве топлива – ранее на британском флоте топили исключительно углем. Это решение имело далеко идущие геополитические последствия – ведь богатая углем Британия совершенно не имела запасов нефти и для того, чтобы перевод флота на нефть стал возможен, Черчилль инициировал выделение 2,2 млн фунтов на приобретение 51 % пакета Англо-Иранской нефтяной компании. Таким образом, регион Персидского залива стал зоной стратегических интересов Великобритании.

Черчилль стоял у истоков создания морских ВВС, предназначенных в первую очередь для морской разведки. И не просто руководил, а иногда даже принимал непосредственное участие в испытаниях новых самолетов – даже после того, как один из них развалился на тридцатиметровой высоте, а сам министр чудом уцелел.

* * *

1 августа 1914 года, в первый день мировой войны, Черчилль без санкции правительства, под свою личную ответственность, отдает приказ о полной мобилизации флота. Это был смелый шаг, так как правительство Германии не могло растолковать его никак иначе, как готовность Англии вступить с ней в открытое вооруженное противостояние. Так что подобное самоуправство могло стоить Черчиллю его поста и карьеры, но все обошлось для него благополучно: на следующий день правительство подтвердило решение о мобилизации флота, и 4 августа 1914 года Англия объявила войну Германии.

Показательна позиция, занятая Черчиллем по вопросу о стратегии действий британского флота во время войны. Министр иностранных дел Великобритании сэр Эдуард Грей опасался, что в случае участия в войне Япония расширит свои владения сверх всяких пределов и будет угрожать интересам Британии в Азии. Несмотря на все возражения Адмиралтейства, он пытался всячески помешать вступлению Японии в войну. Однако Уинстон Черчилль имел совсем другой взгляд на эти вещи. В связи с тем, что все британские дредноуты были сосредоточены в Европе, на Тихом океане остались только старые корабли. Грей требовал отправки контингента военно-морских сил к берегам Азии, а Черчилль, отстаивая правильность такого распределения сил, в марте 1914 года во время выступления в Палате общин заявил, что поражение главных сил британского флота в Европе сделает маленькую эскадру на Тихом океане беспомощной. Любая британская эскадра в этом районе неизбежно будет уступать главным силам флота европейских противников. Черчилль заявил, что «два или три дредноута в австралийских водах будут бесполезны после поражения британского флота в отечественных водах».

Однако случилось так, что, находясь на посту главы военно-морского ведомства, Черчилль оказался причастен к грандиозной неудаче английского флота, случившейся вблизи турецкого городка Галлиполи, расположенного на берегу пролива Дарданеллы.

19 февраля 1915 года англо-французский флот подошел ко входу в пролив. 18 марта флот перешел к активным действиям, которые не увенчались успехом. Из 16 линкоров, принимавших участие в наступлении, были потеряны три – «Оушен», «Буве» и «Иррезистибл», еще семь получили серьезные повреждения. Понеся такие потери, англо-французский флот был вынужден отступить. 25 апреля войска Антанты произвели крупную десантную операцию и, понеся тяжелые потери, так и не смогли добиться серьезных успехов. В конце 1915 года было принято решение оставить Галлиполи и прекратить операцию по овладению проливами. Операция дорого обошлась союзникам, а Черчилль после разгрома удостоился малоприятного прозвища Галлипольский Мясник. Неудивительно, что сформированное вскоре новое правительство Англии во главе с Эсквитом (период его пребывания на посту главы правительства был ознаменован рядом важных социальных и экономических реформ, в частности, введением системы социального страхования и государственного пенсионного обеспечения) не захотело видеть столь непопулярную фигуру в своем составе.

Оказавшись без министерского портфеля, Уинстон Черчилль вернулся в действующую армию и отправился на фронт. Он вступил в ряды 2-го гренадерского гвардейского батальона, входившего в британские экспедиционные войска. Вскоре он был повышен до звания подполковника (в некоторых источниках указано звание генерал-лейтенанта) и назначен командующим 6-м королевским полком шотландских стрелков.

* * *

В 1916 году к власти в Англии на смену Консервативной партии (Эсквит полностью утратил поддержку Палаты общин и был вынужден подать в отставку) пришла Либеральная партия во главе с другом и политическим соратником Черчилля Дэвидом Ллойд-Джорджем. Поначалу новый «старый» премьер не желал раздражать консерваторов и не стал включать в состав кабинета неудобного для них Черчилля. Однако вскоре было все же решено использовать его кипучую энергию. В июле 1917 года Уинстон Черчилль был отозван с фронта и назначен министром по военным поставкам, а к концу войны он уже возглавлял одновременно военное министерство и Министерство авиации.

К тому времени реальностью стало использование в ходе военных действий химического оружия. Впервые оно было применено немецкими войсками 22 апреля 1915 года при сражении вблизи бельгийского городка Ипр. Тогда германские войска атаковали противника хлором, а двумя годами позднее использовали горчичный газ, получивший впоследствии название «иприт». Однако и противники Германии не брезговали применением этого негуманного, по современным представлениям, средства ведения войны. Не был исключением и Уинстон Черчилль. Мнение военного министра по поводу возможности применения отравляющих газов против повстанцев бунтующих колоний, например, было следующим: «Я не понимаю этой щепетильности в вопросе о применении газа. Мы приняли позицию недавней мирной конференции, на которой были приведены доводы в поддержку использования газов как метода ведения войны. Я целиком поддерживаю использование отравляющего газа против дикарей. Устрашение будет столь действенным, что число жертв можно будет свести к минимуму. Нет необходимости использовать лишь наиболее смертоносные газы: можно применять и такие, которые лишь только выведут противников из строя на продолжительное время».

В то же время Черчилль произносит речь, резко контрастирующую с обычным его боевым настроем: «Человечество никогда еще не было в таком положении. Не достигнув значительно более высокого уровня добродетели и не пользуясь значительно более мудрым руководством, люди впервые получили в руки такие орудия, при помощи которых они без промаха могут уничтожить все человечество. Таково достижение всей их славной истории, всех славных трудов предшествовавших поколений. И люди хорошо сделают, если остановятся и задумаются над этой своей новой ответственностью. Смерть стоит начеку, послушная, выжидающая, готовая служить, готовая смести все народы «en masse» [1] , готовая, если это потребуется, обратить в порошок, без всякой надежды на возрождение, все, что осталось от цивилизации. Она ждет только слова команды. Она ждет этого слова от хрупкого перепуганного существа, которое уже давно служит ей жертвой и которое теперь один-единственный раз стало ее повелителем».

Во время пребывания Черчилля в должности военного министра он предпринял неожиданное для своего поста рвение, стремясь сократить военные расходы. Однако наиболее заметным его деянием в этот период все же стала военная интервенция Великобритании в Россию. Английские войска, наряду с армиями других европейских стран, вмешались в ход гражданской войны и выступили против коммунистического правительства Советской России. Черчилль был в то время ярым антикоммунистом (Ленин называл его «величайшим ненавистником Советской России») и высказывался о необходимости «задушить большевизм в зародыше». Вот что он писал о приверженцах коммунистической идеи в 1918 году: «Россия низведена большевиками до животного состояния, до варварства. Большевики поддерживают себя кровавыми убийствами… Цивилизация полностью уничтожена на гигантских территориях, а большевики ведут себя подобно кровожадным бабуинам среди руин городов и трупов своих жертв». Черчилль считал борьбу с большевизмом чем-то вроде крестового похода. В условиях внутренних противоречий между членами Кабинета министров ему удавалось добиться усиления английского военного присутствия в России, несмотря на то, что эту экспедицию не поддерживала ни одна из политических сил Англии. Забавный курьез истории – пройдет всего два десятка лет, и уже большевики будут требовать от Черчилля десантирования на территорию Советской России Британского экспедиционного корпуса. А Черчилль в 1945 году скажет Сталину: «Вы должны быть мне признательны, что я организовал интервенцию 14 держав. Без этого у вас не было бы сильной Красной армии, которая ныне успешно бьет немцев».

Когда все же в 1920 году Великобритании пришлось вывести свои войска из России, Черчилль настоял на военной помощи Польше. Однако его требования использовать британские войска против большевиков привели к охлаждению отношений с Ллойдом-Джорджем.

В 1921 году Черчилль становится министром по делам колоний. Главным полем его деятельности в то время стала Ирландия. Еще в 1919 году Ирландская республиканская армия (ИРА) развернула активные вооруженные действия против английских войск и полиции. 15–27 апреля 1919 года на территории одноименного графства была даже провозглашена так называемая республика Советский Лимерик. В декабре 1921 года стараниями Черчилля был подписан мирный договор между Великобританией и Ирландией. Ирландия получила формальный статус доминиона (так называемое Ирландское Свободное государство), за исключением шести наиболее развитых в промышленном отношении северо-восточных графств (Северная Ирландия) с преобладанием протестантов, которые оставались в составе Соединенного Королевства. Однако Великобритания сохраняла на территории Ирландии военные базы, право на получение «выкупных» платежей за бывшие владения английских землевладельцев. При этом в других британских колониях для подавления национально-освободительного движения Черчилль не колеблясь приказал применить военную авиацию.

Принимал участие Уинстон Черчилль и в урегулировании проблем на подмандатных территориях Великобритании на Ближнем Востоке: по его инициативе в 1922 году Палестина получила статус еврейской национальной территории при условии соблюдения прав арабов, а также был создан мандатный эмират Трансиордания. Черчилль успешно урегулировал все вопросы с арабскими лидерами (именно на это время, кстати, приходится деятельность легендарного Лоуренса Аравийского). Вместе с тем, его нетерпимое отношение к Турции в вопросе о Проливах раскололо и без того хрупкое коалиционное правительство.

* * *

В октябре 1922 года Уинстон Черчилль попал в больницу в связи с аппендицитом. За время его болезни в стране разразился правительственный кризис, результатом которого стали досрочные выборы. Либеральную партию тогда продолжали раздирать внутренние конфликты, из-за чего ослабли и ее позиции в обществе. В результате выборы для партии закончились поражением, и Черчилль в числе прочих либералов проиграл борьбу за мандат в Данди. Тогда он горько пошутил, что практически в один момент потерял свой аппендикс, свой пост в правительстве и свой депутатский мандат.

Следующие выборы, состоявшиеся уже через год, Черчилль снова проводит в лагере либералов и снова терпит неудачу, на этот раз в Лестере. А в 1924 году Черчилль в очередной раз изменил свои политические пристрастия и вернулся в ряды консерваторов, что позволило ему избраться в парламент от округа Эппинг. Позже он своеобразно комментировал свои межпартийные переходы: «Любой может изменить своей партии, но изменить снова и вернуться – дано далеко не каждому». Несмотря на то что фамильным девизом Черчиллей были (и остаются) слова «Верный, но неудачливый», сам Уинстон, как видно, следовал им не слишком буквально.

В новом кабинете Стэнли Болдуина Черчилль получил пост министра финансов. Именно под его руководством Великобритания вернулась к использованию золотого стандарта, что обернулось дефляцией, безработицей и шахтерскими забастовками, в конечном итоге приведшими ко всеобщей забастовке 1926 года. Позднее Черчилль отзывался о политике золотого стандарта как о наиболее неудачном решении в своей жизни. Справедливости ради следует отметить, что на момент принятия этого решения познания Черчилля в экономике были недостаточно глубокими и он опирался на советы ведущих экономистов, и в частности, управляющего государственным банком.

Правительство консерваторов ушло в отставку после парламентских выборов 1929 года. В течение следующих двух лет Черчилль был фактически отстранен от лидерства в Консервативной партии по причине разногласий, возникших по поводу политики по протекционистским тарифам. Когда в 1931 году было сформировано очередное консервативное правительство, он не был включен в его состав. Это была, пожалуй, самая низшая точка в политической карьере Уинстона Черчилля, этот период он позже назовет «годами опалы». Зато это время было с пользой потрачено Черчиллем на вторую, после политики, его страсть – литературу. Интересно, что доходы Уинстона Черчилля от его литературной деятельности составляли около 30 тысяч фунтов стерлингов в год, намного превышая жалованье, которое он получал, будучи членом парламента.

В те годы в английских политических кругах развернулась оживленная дискуссия о целесообразности предоставления независимости Индии. Черчилль публично выступал как один из наиболее последовательных противников этой идеи, благодаря чему регулярно привлекал к себе всеобщее внимание и завоевывал новых сторонников. Индия, по словам политика, «это лишь географический термин, и называть ее нацией – все равно что называть нацией экватор».

Черчилль был последовательным сторонником неуклонно теряющей свои силы и становящейся лишь формальным институтом Лиги Наций. В 1938 году в своей речи он говорит о ней: «Если с Лигой Наций поступили дурно и разрушили ее, то мы обязаны построить ее заново. Если значение лиги народов, стремившихся к миру, свели к нулю, то мы обязаны превратить ее в лигу вооруженных народов, народов, настолько верных своему слову, чтобы не нападать на других, и настолько сильных, чтобы самим не подвергаться нападению». При этом Черчилль ставил интересы мира в Европе выше интересов отдельных наций (впрочем, не подразумевая, естественно, при этом интересы Британской империи): «После того как нам удастся собрать эти силы и общими усилиями устранить опасность войны, тогда настанет время заняться жалобами недовольных наций и избавиться от источников ненависти и зависти, коль скоро удастся устранить источник страха. Тогда-то и настанет пора для того, чтобы приступить к завершению всего труда, а именно к широкому и всеобщему сокращению отвратительного бремени вооружений, ибо, если они будут расти такими темпами, как теперь, это приведет лишь к банкротству и взаимному уничтожению… Только на гранитной скале устава Лиги Наций мы сможем построить высокий и прочный храм и цитадель мира».

* * *

Когда в Европе начал набирать силу немецкий нацизм, Черчилль был одним из немногих политиков в Британии, призывавших немедленно начать подготовку к защите острова от воинственного немецкого государства. Он яростно критикует проводимую премьер-министром Невиллом Чемберленом политику умиротворения нацистов (правда, при этом он поначалу обходил стороной агрессивные акции фашистской Италии и Японии). «Мы увидим, – писал Черчилль, – как призывы к благоразумию и сдержанности могут стать главным источником смертельной опасности; как средний курс, избранный под влиянием стремления к безопасности и спокойной жизни, может оказаться ведущим к катастрофе». Он так часто обращался в своих выступлениях к теме немецкой угрозы, что его даже стали часто сравнивать с Марком Порцием Катоном Старшим, который каждую свою речь заканчивал словами «Карфаген должен быть разрушен!». К середине 1930-х годов Черчилль настроил против себя консерваторов и предельно углубил враждебные чувства, питаемые к нему лейбористами, так что казалось, что шестидесятилетний политик – человек без будущего. Однако привлечение внимания к немецкой агрессии помогло Черчиллю вернуться в активную политическую жизнь Великобритании.

Война и территориальные притязания, помноженные на национализм, – хорошо известный способ в политике, чтобы завоевать и сохранить власть, отвлечь внимание общества от истинных проблем. Именно этой «гремучей» смесью воспользовались германские национал-социалисты во главе с Гитлером. В этом смысле очень удобной и беспроигрышной в плане нагнетания националистических настроений была для фашистского режима «судетская карта» – 3,5 миллиона этнических немцев, компактно проживавших в Судетской области Чехословакии [2] . Еще в 1935 году Гитлер начал тайно спонсировать сепаратистскую Судестко-немецкую партию во главе с Конрадом Гелейном. Эта партия, ставшая рупором фашистов, неоднократно заявляла о притеснениях со стороны чехословацкого правительства, что позволяло Гитлеру выглядеть не агрессором, а «защитником притесняемых нацменьшинств».

В феврале 1938 года фюрер в своем обращении к рейхстагу призвал «обратить внимание на ужасающие условия жизни немецких собратьев в Чехословакии». В марте того же года разразился так называемый Первый судетский кризис – после заявления партии Гелейна о намерении провести плебисцит по вопросу о присоединении к Германии к границам Чехословакии начали активно стягиваться войска вермахта. Однако Франция и СССР заявили о поддержке Чехословакии, и Гитлер вынужден был отступить.

Второй судетский кризис начался 12 сентября 1938 года. В этот раз на партийном съезде в Нюрнберге Гитлер вновь обрушился «на притеснителей братьев по крови». Это выступление спровоцировало массовые беспорядки в Судетах, в результате чего чешское правительство было вынуждено ввести войска и объявить чрезвычайное положение в области. После этого «судетская карта» была практически разыграна. Выступая 26 сентября 1938 года в берлинском Дворце спорта Гитлер заявил, что начнет войну, в случае если чешское правительство не согласится с требованием отдать Германии Судетскую область. Желая сохранить мир в Европе, главы Великобритании и Франции уговорили президента Чехословакии Бенеша уступить Гитлеру. Они были уверены, что спасают Европу от войны, однако на самом деле система европейской безопасности, сложившаяся после Первой мировой войны, была разрушена, и Вторая мировая война стала неизбежной.

Встреча в Мюнхене, ставшая высшей точкой политики умиротворения Германии (она вошла в историю под названием Мюнхенское соглашение; в советской исторической традиции ее принято называть «Мюнхенским сговором») состоялась 29–30 сентября 1938 года. Основой соглашения являлись предложения Италии, практически ничем не отличавшиеся от требований, выдвинутых ранее Гитлером при встрече с Чемберленом. Чемберлен и премьер-министр Франции Эдуар Даладье приняли эти предложения. В час ночи 30 сентября 1938 года Чемберлен, Даладье, Муссолини и Гитлер поставили свои подписи под соглашением. Только после этого в зал была допущена чехословацкая делегация. Руководство Великобритании и Франции оказали давление на правительство Чехословакии, и президент Бенеш без согласия Национального собрания принял данное соглашение к исполнению. Таким образом, Чехословакия как единое и независимое государство перестало существовать.

Часть историков считает политику умиротворения и Мюнхенское соглашение как попытку перестроить испытывавшую кризис Версальскую систему международных отношений дипломатическим путем, другая же полагает, что истинная причина проведения данной политики – стремление стран Запада противодействовать общему идеологическому противнику – СССР. К примеру, заместитель министра иностранных дел Великобритании Кадоган записал в своем дневнике: «Премьер-министр заявил, что он скорее подаст в отставку, чем подпишет союз с Советами». Лорд Галифакс объяснил Гитлеру позицию Великобритании так: «Наверное, можно будет найти решение, приемлемое для всех, кроме России».

Так или иначе, после того как премьер-министр Невилл Чемберлен вернулся из Мюнхена, он заявил, что «привез мир до скончания веков», Черчилль же на это откликнулся пророческим предупреждением: «Я напомню тому, кто хотел бы не заметить или забыть, но что тем не менее приходится констатировать, а именно – мы пережили всеобщее и явное поражение, а Франция пережила еще больше, чем мы… И нет никаких оснований надеяться, что этим все закончится. Это лишь начало расплаты. Это только первый глоток из горькой чаши, которая будет предложена нам со дня на день, если не наступит невероятное восстановление нравственного здоровья и военной мощи, если мы вновь не очнемся и не сделаем ставку на свободу, как в былые времена».

Черчилль очень жестко критиковал политику глав европейских государств в отношении фашисткой агрессии. В анналы истории вошел его афоризм, сказанный по этому поводу: «Миротворец кормит крокодила в надежде на то, что крокодил съест его последним». Сам Черчилль, по-видимому, никогда не сомневался в планах Гитлера относительно будущей войны и считал, что своевременными мерами ее можно было предупредить: «Президент Рузвельт сказал мне однажды, – вспоминал он, – что он публично просил вносить предложения относительно названия, которое должно быть присвоено этой войне. Я тотчас же предложил свое: «Ненужная война». Войну, которая совсем недавно разрушила то немногое, что уцелело от мира после предыдущей битвы, легче было остановить, чем любую другую. Несмотря на все усилия и жертвы, принесенные сотнями миллионов людей, несмотря на победу правого дела, мы все еще не обрели мира и безопасности, и нам грозят опасности большие, чем те, которые мы преодолели. В этом высшая точка трагедии человечества».

* * *

С началом Второй мировой войны Уинстон Черчилль был назначен на пост Военно-морского министра в правительстве. Существует легенда, что 5 сентября 1939 года, в день назначения Черчилля на эту должность, Военно-морское министерство Соединенного королевства отправило на корабли и базы британского военно-морского флота короткую депешу из двух слов: «Он вернулся».

Несмотря на формально объявленную войну, боевые действия между Германией и союзниками фактически не велись. Период с момента объявления войны до мая 1940-го получил название «странная война» (этот термин принадлежит перу французского журналиста Ролана Доржелеса, кроме того, встречаются названия «сидячая война» и «фальшивая война»). Враждующие стороны вели только бои локального значения на франко-немецкой границе, в основном находясь под защитой оборонительных линий Мажино и Зигфрида.

Единственной ареной реального противостояния было море. О состоянии дел на фронте пишет уже упоминавшийся Ролан Доржелес: «Я был удивлен спокойствием, которое там царило. Артиллеристы, расположившиеся на Рейне, спокойно смотрели на немецкие поезда с боеприпасами, курсировавшие на противоположном берегу, наши летчики пролетали над дымящимися трубами заводов Саара, не сбрасывая бомб. Очевидно, главная забота высшего командования заключалась в том, чтобы не беспокоить противника».

Тем не менее, если кампания со стороны союзников была вялой, немецким командованием период «странной войны» был в полной мерой использован в качестве стратегической паузы: перевооружалась армия, был довершен разгром Польши, готовились наступательные операции. Предвидя такое развитие событий, Уинстон Черчилль призывал правительство занять стратегически важные месторождения железной руды в Норвегии и Швеции, пока те не достались фашистам. Однако Чемберлен продолжал веровать в возможность избежать реального военного противостояния и поэтому настоял на решении отказаться от этой операции, дабы не раздражать немецкое руководство. Он отказался даже от предложенного Черчиллем минирования в норвежских территориальных водах. Вскоре правота позиции морского министра была подтверждена: немцы оккупировали Норвегию и захватили местные месторождения полезных ископаемых. В своих мемуарах Уинстон Черчилль сетовал, что, в отличие от несвязанного никакими договорами и законами Гитлера, действовавшего лишь с оглядкой на ограничения, вытекающие из превосходства военных сил, демократические страны были лишены возможности использовать превентивные меры. По словам Черчилля, если бы Англия и Франция в предшествующие годы действовали активнее, добиваясь более решительного характера работы Лиги Наций, нейтральные государства, оккупированные Германией, такие как Норвегия, Дания и Бельгия, присоединились бы к союзникам еще в начале боевых действий для создания единого фронта.

Активные боевые действия начались весной 1940 года молниеносным наступлением немцев. Французская армия потерпела сокрушительное поражение. По словам Черчилля, авторитет престарелого маршала Петена [3] и отсутствие у французов духа реванша, который был присущ немцам, а также потери Франции в Первой мировой войне закрыли двери перед любыми новыми идеями в развитии военной мысли. Например, осталась полностью незамеченной книга молодого Де Голля о роли танков в быстрых военных кампаниях. Франция слишком полагалась на оборонительные линии, а Великобритания мало чем могла помочь своему союзнику. Черчилль с тревогой указывал на недостаточную боеготовность сухопутных сил Соединенного Королевства, отсталость в техническом оснащении. Кроме того, из-за действий немецкой авиации переправа войск велась под усиленными, иногда чрезмерно, конвоями, далеко к югу, с растянутыми коммуникациями и, как следствие, очень медленно. В итоге Черчилль делает вывод, что «в начале войны английская армия не могла играть сколько-нибудь существенной роли».

В 1940 году, после разгрома Франции стало очевидно, что проводимая Чемберленом политика умиротворения Гитлера полностью провалилась. Правительство вынуждено было уйти в отставку, и 10 мая 1940 года новым премьер-министром или, как его называли в прессе, «премьер-министром войны», становится Уинстон Черчилль.

Когда Черчилль узнал о своем назначении, он записал в своем дневнике: «Эта перспектива не взволновала и не встревожила меня. Я считал это во многих отношениях лучшим вариантом». Это, конечно, было несколько нескромно, однако в целом соответствовало обстоятельствам, в которых оказалась тогда Великобритания.

Следует отметить, что Уинстон Черчилль стал премьер-министром не как лидер партии, победившей на выборах, а в результате стечения чрезвычайных обстоятельств. На аудиенции у короля Его Величество спросил: «Вы, наверное, не знаете, зачем я вас пригласил?» – «Понятия не имею, сир», – в свойственной ему манере тут же ответил Черчилль. «Вы знаете, я хочу предложить вам сформировать правительство», – сказал король. Собственно, на этом вопрос о назначении Уинстона Черчилля премьер-министром был решен.

Сформировав коалиционное правительство, Черчилль сумел не допустить опасного в тот момент для страны возникновения оппозиции, назначив сторонников бывшего премьера на ответственные внешнеполитические посты в своем кабинете. В течение короткого срока ему удалось обезоружить почти всех своих бывших политических противников.

Главной своей задачей в военное время Уинстон Черчилль считал сохранение единства Британской империи и сплоченности перед внешним врагом. Именно благодаря его усилиям во время войны Британия превратилась в один военный лагерь: англичане от мала до велика рыли окопы, дежурили на крышах, выслеживали немецких шпионов.

«Я стою во главе правительства, представляя все партии государства, – все убеждения, классы и любую точку зрения. Все мы, такие разные, находимся под властью короны нашей древней монархии. Нас поддерживает свободный парламент и свободная пресса; но есть у нас одна общая цель, объединяющая нас всех и делающая нас единым народом, – а именно (и это становится все более очевидно), то, что мы готовы вытерпеть любые крайности, вынести их и пересилить; такова сегодня цель и в правительстве Его Величества. Только в такие времена, как эти, нации могут защитить свою свободу; и только таким образом они могут продолжать высоко нести свою честь», – говорил Черчилль в своем радиообращении к гражданам Великобритании от 14 июля 1940 года.

* * *

Несмотря на немолодой возраст (в 1940 году ему исполнилось 66 лет), Уинстон Черчилль обладал поразительной работоспособностью. Он работал по 15 часов в день, оставаясь все время свежим и энергичным. Лишь иногда он отлучался на 15–20 минут прямо с переговоров и парламентских заседаний для короткого сна. При этом премьер постоянно употреблял крепкие спиртные напитки (бренди, виски, коньяк), не переставая, разумеется, курить свои любимые сигары.

Тем временем 19 июля 1940 года, выступая в Рейхстаге, Гитлер предложил британскому народу заключить перемирие и таким образом положить конец кровопролитию. В течение часа был получен ответ «нет». Би-би-си передала этот ответ, даже не согласовывая его с Черчиллем, настолько компания была уверена в его непримиримой позиции. И действительно, когда премьер-министр узнал об этом, то полностью одобрил этот шаг.

Июлем 1940 года датировано и первое послание Черчилля Сталину (кстати, не вошедшее хронологически в официальное советское издание переписки между двумя лидерами). В нем британский премьер, находясь под свежим впечатлением от разгрома Франции, предлагал забыть былые распри и начать переговоры о совместных действиях по предотвращению «германского господства» над Европой, в том числе путем разделения сфер ответственности на Балканах. Видимо, усмотрев в этом очередную попытку Лондона столкнуть Советский Союз с Германией (надо отметить, что для этого были определенные основания), Сталин в беседе с английским послом Ричардом Криппсом уклонился от предложенного диалога. (Позже, в разговоре с Молотовым Сталин прямо сказал, что Черчилль пытается любой ценой втянуть СССР в войну, а СССР следует любой ценой в войну не вступать.) Без ответа осталось и следующее послание Черчилля (от 19 апреля 1941 года) с предупреждением о переброске германских бронетанковых дивизий из Румынии в Польшу.

Помимо поста премьера, в годы войны Уинстон Черчилль занимал и специально созданную должность министра обороны. Его друг, предприниматель лорд Бивербук, министр авиационной промышленности, за короткое время сумел наладить выпуск большого количества военных самолетов, что позволило компенсировать значительный перевес немцев в воздухе, имевший место в начале войны.

Тем не менее, положение дел союзников в континентальной Европе было безрадостным. После захвата немцами портов Кале и Булонь части британского Экспедиционного корпуса под командованием лорда Горта, французские части и соединения, входившие в 16-й корпус, и остатки бельгийских войск оказались блокированными в районе города Дюнкерк. В этих условиях 26 мая 1941 года кабинет Черчилля и британское Адмиралтейство приняли решение об эвакуации частей на Британские острова. При этом Черчилль отдал приказ военному министру Исмею эвакуировать в первую очередь французские дивизии (в это же время французский адмирал Дарлан приказал адмиралу Абриалю, чтобы первыми на суда были пропущены англичане). В условиях ожесточенного артиллерийского огня и воздушных налетов (причем немцы могли бомбить союзников постоянно, а в то время, когда английские самолеты возвращались на дозаправку – еще и практически безнаказанно) силами всех доступных судов, в том числе и малотоннажных, 4 июня армия была эвакуирована. Несмотря на потери в живой силе и технике, операцию «Дайнемо» пресса и политики называют не иначе как «Дюнкеркским избавлением». Однако Черчилль не разделял этого оптимизма: «Нам нужно… остерегаться того, чтобы не приписывать этому избавлению атрибутов победы. Эвакуациями войны не выигрывают».

* * *

Огромную роль в воодушевлении Британии и британцев на борьбу с нацистской Германией играли многочисленные речи Черчилля и его обращения к нации. Следует, однако, отметить, что Министерство информации Великобритании усиленно пропагандировало культ «национального лидера» и особое внимание обращало на то, чтобы не допустить распространения мнений – например, в вопросе о мирных перспективах, – не совпадавших с общим направлением, заданным правительством Черчилля.

Тем не менее, Уинстон Черчилль вошел в историю как один из самых выдающихся ораторов, его ораторский талант признавали и друзья, и враги. В своей речи перед Палатой общин 13 мая 1940 года, сразу после назначения на пост премьер-министра, он говорил: «В прошлую пятницу вечером я получил разрешение Его Величества формировать новое правительство. Оно, как показывает нам желание и воля Парламента и нации, должно опираться на как можно более широкую народную поддержку и должно включать в себя все партии, как те, которые поддерживали прежнее правительство, так и оппозицию. Я выполнил наиболее важную часть этой задачи. Был сформирован кабинет военных министров в составе пяти членов, представляющих, с либералами-оппозиционерами, единство нации. Три лидера партий согласились войти или в кабинет военных министров, либо в высший исполнительный комитет. Армия, флот и военная авиация получили своих руководителей. Было необходимо сделать все это в один день, принимая во внимание срочность и суровость событий. На несколько других ключевых постов были сделаны назначения вчера, а сегодня я представлю дальнейший список кандидатов Его Величеству…

Формировать администрацию такого масштаба и сложности – серьезное дело уже само по себе, но нужно помнить, что мы только на подготовительном этапе одной из самых великих битв в истории, что наши войска задействованы в Норвегии и в Голландии, что мы должны готовиться к действиям в Средиземном море, к продолжительным воздушным сражениям, и что еще очень многое должно быть подготовлено здесь, дома. Полагаю, в это тяжелое время меня простят за то, что мое обращение к Палате сегодня не будет продолжительным. Я надеюсь, что каждый из моих друзей и коллег, или бывших коллег позволит сегодняшней церемонии быть короче, чем положено. Я повторю перед Палатой то, что уже сказал присоединившимся к новому правительству: «Я не могу предложить ничего, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота».

Нам предстоит суровое испытание. Перед нами много долгих месяцев борьбы и страданий. Вы меня спросите, каков же наш политический курс? Я отвечу: вести войну на море, суше и в воздухе, со всей мощью и силой, какую дает нам Бог; вести войну против чудовищной тирании, превосходящей любое человеческое преступление. Вот наш курс. Вы спросите, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа, победа любой ценой, победа, несмотря на весь ужас, победа, каким бы долгим и трудным не был путь; потому что без победы не будет жизни…»

Полномочия Черчилля в это время были практически полномочиями диктатора, в том смысле, который вкладывали в этот термин древние римляне: человека, которому в чрезвычайных обстоятельствах на необходимый срок переданы исключительные полномочия. Тем не менее, властный и волевой премьер-министр старался прислушиваться к окружающим, хотя и делал это иногда весьма своеобразно. Например, когда министр военного снабжения выдвинул какое-то предложение, Черчилль поначалу заявил, что «никогда не слышал большего идиотизма от министра». В ходе последовавшей дискуссии члены кабинета убеждали премьера в достоинствах этого предложения, и он, пусть и ворча, все же подытожил: «Мы с вами единодушно приняли идиотское предложение министра снабжения».

Несколько раз парламент был буквально в шаге от того, чтобы вынести Черчиллю вотум недоверия. К примеру, это могло произойти после того, как тридцатитысячный гарнизон крепости Тобрук в Африке, снабженной всеми видами припасов на три месяца, сдался вдвое меньшим по численности и гораздо хуже снабжаемым войскам Роммеля; естественно, что нацистская пропаганда всячески муссировала этот удар по военной чести и престижу Великобритании. Однако Черчиллю неизменно удавалось своим красноречием переубедить парламентариев.

Битва за Британию представляла собой крупнейшую на тот момент в истории человечества военно-воздушную операцию. В качестве «прелюдии» к планируемому Германией вторжению на остров немецкая авиация атаковала подразделения английской береговой обороны, радарные станции и морские порты. «Когда позволяет погода, германские бомбардировщики под эскортом истребителей, часто по 300–400 самолетов одновременно, волнами налетают на наш остров», – вспоминал об этом Черчилль. Он регулярно выезжал на места бомбежек, встречался с пострадавшими, его выступления по радио слушали более 70 процентов британцев. Популярность Черчилля как премьера была беспрецедентно высока, в июле 1940 года его поддерживало 84 процента населения, и этот показатель сохранился практически до конца войны.

24 августа 1940 года основное направление ударов люфтваффе было перенесено в глубь страны: немцы пытались уничтожить британские ВВС, разбомбив аэродромы и авиазаводы. Когда этот план не удался, немцы перешли к ночным бомбардировкам Лондона. Но в конце концов из-за огромных потерь им пришлось прекратить свои воздушные атаки: за все время битвы за Британию – с августа по октябрь 1940 года – они потеряли почти 3000 самолетов, в то время как британские ВВС – менее тысячи. «В разгар событий наши стойкие и доблестные летчики-истребители не дрогнули и выдержали все испытания… Никогда раньше столь многие не были столь обязаны стать немногим», – сказал Уинстон Черчилль о британских пилотах. Значительную роль в успехе британской обороны также сыграло использование радаров для обнаружения самолетов врага (недаром в своих мемуарах использованию радаров и систем оповещения Черчилль посвятил целую главу). Кроме того, британские авиаконструкторы заботились о спасении пилотов. Используя разработанные ими катапульты, многие сбитые летчики могли вернуться обратно в строй, в отличие от немецких, большинство из которых погибало, поскольку, даже успешно воспользовавшись парашютом, они оказывались на вражеской территории или в холодных волнах Ла-Манша.

15 сентября 1940 года английская авиация совершила массированный налет на немецкие суда, находившиеся между Булонью и Антверпеном. Несмотря на не такие уж большие потери немцев, Черчилль назвал 15 сентября «переломным моментом в битве за Англию». Это было первой военной неудачей Гитлера. Одержав победу в битве за Британию, англичанам удалось устранить опасность вторжения на остров – кошмара Туманного Альбиона во все времена его истории, от похода Непобедимой армады до наполеоновских войн. Операция «Морской лев» (вторжение сил Германии на территорию Британии) была отложена на неопределенный срок – «когда будет завершена русская кампания». Несмотря на то, что люфтваффе продолжало совершать разрушительные налеты на Лондон и другие английские города, сосредоточение немецких военно-воздушных сил было уже не столь значительным, и 13 февраля 1942 года в беседе с адмиралом Редером Гитлер дал согласие на прекращение подготовки к операции «Морской лев».

Однако военные действия Британии не ограничивались войной в воздухе над Англией. Черчилль вспоминал, что Великобритания стремилась «создать против неминуемого наступления немцев Балканский фронт, объединяющий Югославию, Грецию и Турцию… Нам показалось, что если бы по мановению нашей руки Югославия, Греция и Турция стали действовать совместно, то Гитлер либо временно оставил бы Балканы в покое, либо настолько бы увяз в схватке с нашими объединенными силами, что на этом театре войны возник бы важный фронт». Английское командование подготовилось к атаке на Балканах: в Грецию были переброшены большая часть Нильской армии и авиация из Северной Африки.

Активность Великобритании на Балканах во многом способствовала смещению вектора агрессии Германии. 1 марта 1941 года немецкие войска вступили в Болгарию. Под нажимом Германии к «Стальному пакту» [4] присоединилась Югославия. В стране произошел военный переворот, принц Павел был смещен с поста регента, и 6 апреля немецкие войска напали на Югославию и Грецию, которые быстро капитулировали: Югославия – 17 апреля, Греция – 24 апреля. Британские войска вынуждены эвакуироваться в Египет и на Крит. Греческий флот ушел в Александрию и там перешел под контроль англичан.

Однако уже 20 мая началась немецкая операция по захвату Крита. Отборные немецкие части нанесли британским войскам тяжелое поражение, заставив их остатки эвакуироваться. Британский Средиземноморский флот при этом понес большие потери.

* * *

После того как потерпевший неудачу с Британией Гитлер бросил свои силы на Советский Союз, возглавляемое Черчиллем Соединенное Королевство начало оказывать Советской России всяческую поддержку. Интересно мнение Черчилля об отношении Советского Союза к германской агрессии: «Нам предстоит вскрыть ошибочность и тщетность хладнокровных расчетов Советского правительства и колоссальной коммунистической машины и их поразительное незнание собственного положения. Они проявили полное безразличие к участи западных держав, хотя это означало уничтожение того самого Второго фронта, открытия которого им суждено было вскоре требовать. Они, казалось, и не подозревали, что Гитлер… принял решение уничтожить их. Если же их разведка поставила их в известность о переброске на Восток огромных германских сил, усиливавшейся с каждым днем, то они упустили многие необходимые шаги, которые следовало предпринять при этих обстоятельствах». (Напомним, что 30 ноября 1939 года Сталин в газете «Правда» писал: «Англия и Франция напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну».)

Однако, по словам все того же Черчилля, «политика порой укладывает в постель самых неожиданных партнеров». 22 июня 1941 года, в день нападения фашистской Германии на СССР, британский премьер произнес речь в парламенте в поддержку Советской России, отметив следующее: «Мы достигли одного из критических моментов войны. В один из таких поворотных моментов, год назад, Франция обессилено пала под германским молотом и мы остались в одиночестве перед бурей.

Второй момент был, когда Королевские военно-воздушные силы отбили охоту у гуннов-налетчиков совершать дневные налеты и этим предотвратили вторжение нацистов на наши острова в то время, когда мы были еще слабо вооружены и слабо подготовлены.

Третий поворотный момент был, когда Президент и Конгресс Соединенных Штатов провели договор ленд-лиза, выделив почти 2000 000 000 фунтов стерлингов из сокровищницы Нового Света, чтобы помочь нам защитить наши ценности, – и их собственные ценности.

И вот четвертый сейчас перед нами.

Этим утром, в 4 часа, Гитлер напал на Россию и вторгся на ее территорию. Все его привычное вероломство было взлелеяно со скрупулезной тщательностью. Пакт о ненападении между двумя этими странами был подписан и вступил в силу. Германия не издала ни одной жалобы насчет невыполнения этого пакта. Под покровом фальшивой близости германские армии были размещены на линии от Белого до Черного морей, и их воздушные флоты и бронетанковые дивизии медленно и методично занимали свои позиции.

Затем, внезапно, без объявления войны, даже без ультиматума, ливень германских бомб обрушился с неба на русские города; германские войска вторглись в русские границы и часом спустя германский посол, который еще ночью раньше расточал уверения в дружбе, чуть ли не о союзе с русскими, позвонил русскому министру иностранных дел, чтобы сообщить ему, что отныне Германия и Россия находятся в состоянии войны…

Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь. Любой человек или государство, которые идут с Гитлером, – наши враги… Нацистские вожди, если о них не позаботятся соотечественники – по-простому – будут на следующее утро после победы преданы правосудию Союзнических трибуналов. Вот – наша политика, вот – наше заявление.

Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем. Мы обратимся ко всем нашим друзьям и союзникам во всех частях света с призывом придерживаться такого же курса и проводить его так же стойко и неуклонно до конца, как это будем делать мы…»

Не следует, впрочем, думать, что Черчилль считал сотрудничество с СССР чем-то большим, чем ситуативный союз против общего врага. «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я, – писал он. – Я не возьму обратно ни одного слова, которое я сказал о нем. Но всё бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем… Опасность, угрожающая России, – это опасность, грозящая нам и Соединенным Штатам». Лучше всего позицию премьер-министра по этому вопросу иллюстрирует его широко растиражированная фраза: «Если Гитлер вторгнется в ад, я произнесу панегирик в честь дьявола». При этом Черчилль высоко оценивал Сталина: «России очень повезло, что, когда она агонизировала, во главе ее оказался такой жесткий военный вождь. Это выдающаяся личность, подходящая для суровых времен. Человек неисчерпаемо смелый, властный, прямой в действиях и даже грубый в своих высказываниях… Однако он сохранил чувство юмора, что весьма важно для всех людей и народов, и особенно для больших людей и великих народов. Сталин также произвел на меня впечатление своей хладнокровной мудростью, при полном отсутствии каких-либо иллюзий. Я надеюсь, что заставил его поверить в то, что мы будем верными и надежными соратниками в этой войне – но это, в конце концов, доказывается делами, а не словами».

Эти слова были сказаны Черчиллем в британском парламенте после его визита в Москву в августе 1942 года. Главный маршал авиации А. Голованов рассказывал о приеме, данном Сталиным в честь приезда Черчилля: «Тосты следовали один за другим, и я, – говорит маршал, – с беспокойством следил за Сталиным, ведь Черчилль, известный выпивоха, устроил за столом как бы состязание со Сталиным, кто больше примет спиртного. Сталин пил на равных, и когда Черчилля на руках вынесли из-за стола отдыхать, подошел ко мне и сказал: „Что ты на меня уставился? Не бойся, России я не пропью. А он у меня завтра будет вертеться, как карась на сковородке…“». Черчилль же этот свой визит назвал «тасканием глыбы льда на Северный полюс».

Несмотря на поддержку британским правительством Польши (Договор между Великобританией и Польшей гласил, что «в случае, если одна из Сторон Договора будет втянута в боевые действия с европейским государством агрессией, устроенной последним против указанной Стороны Договора, другая Сторона Договора немедленно предоставит Стороне Договора, втянутой в боевые действия, всю необходимую от нее поддержку и помощь»), в своих выступлениях Черчилль если не оправдывал, то обосновывал нападение СССР на Польшу в 1939 году, объясняя это необходимостью защиты Советского Союза от германской экспансии, и даже заявил, что «без русских армий Польша была бы уничтожена или низведена до рабского положения, а сама польская нация стерта с лица земли. Но доблестные русские армии освобождают Польшу, и никакие другие силы в мире не смогли бы это сделать». Создание пограничной линии между Германией и СССР виделось ему необходимой предпосылкой перетягивания Советской России на сторону союзников. Также под давлением СССР Черчилль направил правительствам Финляндии, Венгрии и Румынии ноты, согласно которым этим странам было предложено выйти из войны хотя бы де-факто, иначе Великобритании придется выступить на стороне своего нового союзника.

Тем не менее, между новыми союзниками не было полного взаимопонимания. Черчилль очень часто рассматривал действия Сталина как политику запугивания западных союзников (например, он писал Идену [5] : «Русскую угрозу я считаю огромной…»). Точно так же Сталин не доверял Черчиллю, подвергая сомнению не только его политические высказывания. Так, он говорил Молотову: «Что за лицемер Черчилль! Хотел меня убедить, будто с такой комплекцией сидит в Лондоне только на сэндвичах…»

Сталин постоянно требовал открытия Второго фронта, а Черчиллю было выгодно увязание немцев на Восточном фронте. Поэтому его переписка со Сталиным состоит практически полностью из восхищения сопротивлением Красной армии и постоянных обоснований того, почему союзники не могут начать наступательных действий в Европе и готовы оказать лишь содействие на Севере, в водах Арктики, и помощь поставками, причем размеры и состав этих поставок были постоянным камнем преткновения. Черчилль утверждал, что поставки в СССР истребителей, обуви, шерсти, джута, свинца, каучука велись в счет прямых жертв со стороны Британской империи. Он писал, что всячески старался наладить теплые отношения со Сталиным, но не добился успеха: «Советское правительство полагало, что русские оказывают нам огромную услугу, сражаясь в своей собственной стране за свою собственную жизнь. И чем дольше они сражались, тем в большем долгу они нас считали». Он также упоминал, что был вынужден несколько раз довольно резко протестовать против высказываний отдельных советских политических деятелей. Однажды премьер даже заявил послу СССР в Великобритании Майскому, что еще недавно Англии приходилось опасаться и возможного вмешательства в войну России на стороне Германии. Однако в целом его дипломатические успехи в ходе налаживания союзнических отношений между Британией и США с одной стороны и Советским Союзом – с другой сложно переоценить.

Существенную роль в успехе Британии сыграли хорошие отношения Черчилля с президентом США Франклином Рузвельтом. Интересно, что при переписке с Рузвельтом британский премьер обычно подписывался как «ваш бывший военный моряк». В кабинете же американского президента в Белом доме стояла деревянная фигурка Черчилля с громадной сигарой, к которой была приколота записка: «Не убирать! Штраф – 250 долларов».

Благодаря этим отношениям поставки американской помощи на Британские острова через Северную Атлантику не прекращались ни на день. После того как Рузвельт был переизбран на пост президента в 1940 году, ему удалось убедить Конгресс оказывать значительную по объему военную помощь союзникам в Европе (в то время это фактически была одна Англия) без взимания платы за предоставляемую технику, и, кроме этого, сами перевозки вооружений и другой помощи осуществлялись за счет американцев. Это была помощь по ленд-лизу: Рузвельту удалось убедить нацию, что, помогая таким образом Британии, Америка берет на себя куда меньшие расходы, чем если бы ей самой пришлось участвовать в военных действиях. Говоря об этом по радио, Президент привел знаменитый пример: «У вашего соседа горит дом, а у вас есть шланг. И вы же не будете его продавать соседу, а дадите попользоваться на время, чтобы он мог потушить свой дом. Если этого не сделать, от перекинувшегося огня ваш собственный дом может легко сгореть следом».

Во время войны Черчилль и Рузвельт состояли в непрерывной переписке (они обменялись примерно около 1700 писем и телеграмм), провели двенадцать встреч и конференций, на которых были рассмотрены многие вопросы – как организации совместных военных действий против гитлеровцев и их союзников, так и послевоенного устройства мира. В своих мемуарах Черчилль посвятил целую главу только своей реакции на смерть Рузвельта (американский президент скончался 12 апреля 1945 года, не дожив всего месяца до окончания войны). «Можно сказать, что Рузвельт умер в самый кульминационный период войны, – писал Черчилль, – в момент, когда его авторитет был крайне необходим для того, чтобы направлять политику Соединенных Штатов. Когда я рано утром в пятницу 13 апреля получил известие о его смерти, я почувствовал себя так, словно мне нанесли физический удар. Мои взаимоотношения с этим блистательным человеком имели огромное значение на протяжении долгих тяжелых лет совместной работы. Теперь этим отношениям пришел конец…»

* * *

Нападение 7 декабря 1941 года японских самолетов на американскую военно-воздушную базу Пёрл-Харбор в Тихом океане стало полной неожиданностью для Рузвельта, пытавшегося путем дипломатических переговоров оттянуть неизбежность войны с Японией. На следующий день США и Великобритания объявили войну Японии (врученная послом Великобритании нота послу Японии заканчивалась витиеватой фразой «…с глубоким уважением, сэр, имею честь быть вашим покорным слугой, Уинстон Черчилль». Позднее Черчилль комментировал это следующим образом: «Если вам предстоит убить человека, быть вежливым ничего не стоит»). 11 декабря война Соединенным Штатам была объявлена Германией и Италией. Рузвельт, в соответствии с конституцией, принял на себя все обязанности главнокомандующего в военное время. Он приложил немало усилий для укрепления антигитлеровской коалиции, придавая большое значение созданию Организации Объединенных Наций. 1 января 1942 года в Вашингтоне состоялось подписание Декларации Объединенных Наций, закреплявшей этот союз в международно-правовом порядке.

Рузвельт, как и Черчилль, долгое время занимал выжидательную позицию в вопросе об открытии Второго фронта. Но после впечатляющих побед Красной армии под Сталинградом и на Курской дуге он пришел к выводу, что СССР является решающим фактором поражения держав Оси в Европе и что необходимо активное сотрудничество с ним в послевоенном мире. Так что на Тегеранской конференции «большой тройки» Рузвельт не поддержал Черчилля, попытавшегося в очередной раз уклониться от решения конкретных вопросов об открытии Второго фронта.

Дело в том, что после вступления в войну СССР и США правительство Черчилля взяло курс на преимущественное использование своих вооруженных сил в районе стратегически важных районов Ближнего Востока и Средиземного моря. Задачу разгрома основных сил Германии в Европе британское правительство хотело целиком решить силами Советского Союза. Стратегическая концепция Черчилля предусматривала, что Великобритания должна воздерживаться от схватки с основными вооруженными силами Германии в Западной Европе и вести борьбу на периферии, ослабляя противника локальными ударами (не связанными с риском больших потерь в живой силе и технике) и подрывая его мощь морской блокадой и авиационными бомбардировками промышленных и населенных центров.

Поэтому он упорно блокировал решение вопроса об открытии Второго фронта в Европе. Тем не менее, Второй фронт все же был открыт.

Высадка в Нормандии (она же операция «Оверлорд» или «D-Day») началась рано утром 6 июня 1944 года и закончилась в августе того же года освобождением Парижа и падением Фалезского котла. Эта операция до сих пор является крупнейшей десантной операцией в истории – в ней приняли участие более трех миллионов человек.

На Балканах тем временем в результате разгрома Румынии (в августе 1944 года), оккупации Болгарии (в сентябре), продвижения советских войск в Югославию и Венгрию (в сентябре – октябре) армия СССР заняла значительные территории. Это не могло не обеспокоить правительство Великобритании.

Опасаясь усиления коммунистического влияния в Греции, Черчилль настоял на высадке там английского десанта, которая началась 4 октября 1944 года. Греческое коммунистическое движение подняло восстание, охватившее столицу и часть страны. Дело дошло до прямого столкновения английских и вновь созданных греческих войск. Тем не менее, к середине января 1945 года британцы взяли под контроль всю Аттику. 11 января было подписано перемирие, по которому прокоммунистические вооруженные силы были расформированы.

Эти события были восприняты в мире неблагосклонно для Великобритании, не были одобрены они и в США, не говоря уже об СССР, хотя Сталин и воздержался от того, чтобы отдать приказ о вооруженном вмешательстве советских войск. Тем не менее, противоречия между союзниками по антигитлеровской коалиции продолжали нарастать.

В феврале – марте 1945 года союзные английские, американские и французские войска отбросили немецкие армии за Рейн. Черчилль настаивал на быстрейшем продвижении на Берлин. Но генерал Эйзенхауэр [6] , заботясь прежде всего о сохранении коммуникаций и хорошем снабжении войск, избегал чересчур быстрых темпов наступления и собирался продолжить движение по заранее принятым планам. Он не хотел вступать в гонку с советской армией, к тому же та продвигалась к Берлину существенно быстрее сил союзников. 2 мая после штурма столица Германии была взята советскими войсками. Однако в зоне английской оккупации немецкие войска хотя и сдали оружие, но при этом не были признаны военнопленными и сохранили свою структуру, остались при своих должностях германские генералы Г. Линдеман (в Дании), Г. Блюментритт (в северо-западной Германии) и Й. Бласковиц (в Голландии и к западу от реки Везер). Это говорит о том, что главы западных держав (в большей степени Черчилль, в меньшей – Рузвельт) были готовы использовать части вермахта против своего советского союзника. В военных мемуарах Черчилль писал, что его политика и стратегия весной 1945 года состояли в том, что теперь для него Россия – это стремительная угроза и против нее должен быть немедленно создан новый фронт. Даже секретарь сменившего Рузвельта на посту президента США Гарри Трумэна Дэвис был поражен резким изменением отношения Черчилля к Советам. Сам же британский премьер признавался, что к весне 1945 года советская угроза в его глазах уже встала на место нацистского врага.

В итоге в апреле 1945 года война между союзниками стала вполне реальной. Уинстон Черчилль распорядился о подготовке плана войны против СССР (он известен под названием «Операция „Немыслимое”»). Заданию предшествовали выводы, которые политик по своему обыкновению детально описал в своих мемуарах:

«Во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира;

во-вторых, необходимо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения;

в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на восток;

в-четвертых, главная и подлинная цель англо-американских армий – Берлин;

в-пятых, освобождение Чехословакии и вступление американских войск в Прагу имеет важнейшее значение;

в-шестых, Вена, а по существу, и вся Австрия должна управляться западными державами, по крайней мере на равной основе с Советами;

в-седьмых, необходимо обуздать агрессивные притязания маршала Тито в отношении Италии».

План этой операции был подготовлен объединенным штабом планирования кабинета. В нем дана оценка обстановки, сформулированы цели операции, определены силы, направления ударов войск западных союзников и их вероятные результаты. Целью планируемой операции было «навязать русским волю Соединенных Штатов и Британской империи». При этом отмечалось, что «хотя воля двух стран и может рассматриваться как дело, напрямую касающееся лишь Польши, из этого вовсе не следует, что степень вовлечения [в конфликт] непременно будет ограниченной. Быстрый [военный] успех может побудить русских хотя бы временно подчиниться этой воле, но может и не побудить. Если они хотят тотальной войны, то они ее получат».

Начальной датой операции в плане было обозначено 1 июля 1945 года. В операции должны были принять участие 47 английских и американских дивизий, а также 10–12 немецких дивизий, заново вооруженных британцами и американцами.

Следует заметить, что Уинстон Черчилль указал в комментариях на представленный ему проект, что план является «предупредительной мерой» на, как он надеется, «чисто гипотетический случай». Кроме того, следует иметь в виду, что США были крайне заинтересованы во вступлении Советского Союза в войну с Японией. Хотя 23 мая 1945 года по требованию СССР и США английские власти арестовали германское правительство во главе с гросс-адмиралом К. Дёницем, это не привело к разрядке. По мнению авторитетного историка, профессора Эдинбургского университета Д. Эриксона, «…маршал Жуков неожиданно решил в июне 1945 г. перегруппировать свои силы, получил из Москвы приказ укрепить оборону и детально изучить дислокацию войск западных союзников. Очевидно, план Черчилля стал заблаговременно известен Москве и сталинский Генштаб принял соответствующие меры противодействия».

Уже после ухода Уинстона Черчилля с поста премьер-министра, в сентябре 1945 года произошла встреча генерала Д. Эйзенхауэра с британским фельдмаршалом Б. Монтгомери. На ней командующие союзными войсками пришли к выводу, что если Красная армия предпримет в Европе массированное наступление, западные союзники просто не в силах будут его остановить, независимо от того, будут привлечены немецкие войска или нет. План «Операции “Немыслимое”», точнее то, что от него осталось, был отправлен в архив, последующие планы войны против СССР разрабатывались уже на уровне НАТО.

* * *

Возвращаясь к событиям Второй мировой, нужно отметить, что некоторые из военных операций, одобренных Уинстоном Черчиллем, в настоящее время оцениваются весьма неоднозначно. Сам политик утверждал, что война – это по большей части «каталог грубых ошибок»; хотя он говорил это о Сталине, его высказывание применимо и к нему самому. Черчилль оставался совершенно безучастным к начавшемуся в 1943 году голоду в Бенгалии, унесшему жизни более трех миллионов человек и даже, возможно, был виновен в его возникновении. Нехватка продовольствия появилась из-за того, что практически весь урожай риса в Бенгалии оказался уничтожен вредителями, а имевшиеся запасы были вывезены британской администрацией для нужд сражавшейся в Европе армии. Поставка продовольствия из Бирмы, к которой англичане прибегали в прошлые годы в подобных случаях, в этот раз была невозможной из-за того, что эту английскую колонию к тому времени оккупировали японские войска. Британское правительство, полностью поглощенное военными действиями в Европе, не предприняло практически ничего, чтобы помочь умирающим от года жителям колонии.

Вообще правительством Соединенного Королевства и Черчиллем в частности азиатский и тихоокеанский театры военных действий представлялись второстепенными («Никакая угроза на Дальнем Востоке не должна отвлечь нас от главных объектов в Европе», – говорил премьер-министр). Если это легко понять с точки зрения забот о безопасности метрополии, то пренебрежение колониями, составлявшими значительную часть империи, говорит либо о готовности поступиться имперскими амбициями, либо о недооценке опасности, которую представляла Япония. Черчилль в своих воспоминаниях отмечал, что был уверен в полной безопасности Австралии и Новой Зеландии в первые годы мировой войны, так как «японцы не успеют до них добраться до того, как победоносный морской флот Великобритании очистит от вражеских кораблей моря и океаны». Кроме того, он был уверен в полной несокрушимости британской крепости Сингапур. По господствовавшему мнению, Сингапур можно было взять лишь сосредоточением таких сил, которыми Япония просто не располагала, а удар по коммуникациям в этот момент полностью бы сокрушил агрессора. Тем не менее, японцы захватили и Сингапур, и колонии европейских держав в Азии (такие как Индокитай и Сиам) и создали прямую опасность десанта в Австралию. Собственно, Черчилль признает, что обеспечить Австралии должную защиту можно было лишь с колоссальным напряжением, и поэтому он очень рассчитывал в этом вопросе на помощь Соединенных Штатов.

Еще одним неоднозначным решением Уинстона Черчилля была предпринятая уже в самом конце войны разрушительная бомбардировка Дрездена. В то время Дрезден уже не представлял собой серьезной военной цели и был полон беженцев из восточных районов Германии. Однако бомбардировка города была давно запланирована союзниками в качестве помощи наступающим с востока советским войскам; кроме того, Дрезден был крупным железнодорожным узлом, через который Германия могла перебрасывать войска с фронта на фронт. В результате весь исторический центр города оказался полностью уничтоженным бомбами союзников, из 28 ООО зданий в центральных районах было разрушено более 24 ООО. Количество жертв бомбардировки точно подсчитать не удалось, историки оценивают его в настоящее время между 25 ООО и 35 ООО человек. И хотя главные цели союзников – железнодорожный вокзал и коммуникации – были полностью уничтожены, немцам удалось за несколько дней восстановить железнодорожное сообщение. Несмотря на то что Черчилль лично утвердил решение о бомбардировке Дрездена, уже через месяц в одном из своих писем он подвергал сомнению необходимость такого шага.

* * *

Уинстон Черчилль вошел в историю не только как человек, возглавлявший одну из держав-победительниц в ходе Второй мировой войны, но и как один из творцов послевоенного устройства мира. Расстановка сил после войны виделась ему следующим образом: «Я считаю неизбежным, что Россия станет величайшей в мире сухопутной державой после этой войны, так как в результате ее она отделается от двух военных держав – Японии и Германии, которые на протяжении жизни нашего поколения наносили ей такие тяжелые поражения. Однако я надеюсь, что братская ассоциация Британского Содружества наций и Соединенных Штатов, а также морская и воздушная мощь могут обеспечить хорошие отношения и дружественное равновесие между нами и Россией, хотя бы на период восстановления».

Многие из идей, которые были заложены лидерами трех сражающихся против Германии держав – Великобритании, США и СССР, – и до сих пор являются основами современного миропорядка. На трех конференциях – в 1943 году в Тегеране, в 1945 году в Ялте и состоявшейся уже после разгрома Германии Потсдамской конференции мировые лидеры согласовывали сферы влияния и границы государств, договаривались о создании Организации Объединенных Наций и других международных институтов. (К слову, существует мнение, что название «Организация Объединенных Наций» было заимствовано из процитированных Черчиллем на заседании строк Байрона, посвященных антинаполеоновской коалиции: «Здесь, где сверкнул объединенных наций меч, / Мои сограждане непримиримы были».)

Все решения на конференциях, кроме имеющих непосредственное отношение к военным действиям по разгрому стран Оси, в общем и целом касались двух проблем. Во-первых, требовалось провести новые государственные границы на территориях, еще недавно оккупированных Третьим рейхом и его союзниками. Речь при этом шла как об официальных границах между государствами, так и о необходимости установить и зафиксировать неофициальные, но общепризнанные всеми сторонами демаркационные линии между сферами влияния союзников (это было начато еще в Тегеране и продолжено в Ялте). Во-вторых, союзники прекрасно понимали, что после исчезновения общего врага вынужденное объединение Запада и СССР потеряет всяческий смысл, а поэтому следовало создать процедуры, гарантирующие неизменность проведенных на карте мира разграничительных линий.

Одним из наиболее существенных вопросов была проблема определения послевоенных границ Польского государства. Необходимо было обозначить линию прохождения восточной границы Польши, между нею и Советским Союзом, и западной, соединяющей Польшу с Германией. Важность проблемы Польши для Черчилля объяснялась тем, что в Великобритании во время войны находилось польское правительство в изгнании, а также значительная часть польских беженцев. Кроме того, именно агрессия Германии против Польши и стала непосредственной причиной начала Второй мировой войны.

* * *

Хотя жена и близкие советовали Уинстону Черчиллю уйти на покой, оставив политическую деятельность на вершине славы, он, тем не менее, решил вновь участвовать в выборах. Несмотря на то что роль Черчилля в организации победы в войне не подвергалась сомнению, он сумел нажить себе немало врагов внутри страны. Так, например, премьер-министр выражал открытое презрение по отношению ко многим популярным идеям социального переустройства Великобритании, таким как введение системы общественных больниц и улучшения качества образования. Особое недовольство британцев вызывало то, что Черчилль не хотел пойти навстречу той части населения, которая в основном и составляла регулярную армию, принесшую ему успех и славу. Поэтому сокрушительное поражение премьер-министра и его партии на парламентских выборах, состоявшихся вскоре после окончания войны, не стало большой неожиданностью внутри страны, хотя, к примеру, Сталин перед выборами сказал Черчиллю: «Вы… получите 80 процентов – по моим данным и по данным коммунистической партии Великобритании, ваша партия получит 80 процентов». При этом Черчилль недостаточно активно занимался предвыборной кампанией консерваторов, видимо, слишком полагаясь на свою популярность. «Я был облечен величайшей властью в государстве… в течение пяти лет и трех месяцев, пока шла мировая война… Когда все наши враги безоговорочно капитулировали или собирались это сделать, я был немедленно отстранен английскими избирателями от всякого дальнейшего ведения их дел», – с горечью писал по этому поводу сэр Уинстон, добавляя при этом: «Что ж, избиратели имеют полное право нас выбросить. Такова демократия. За это мы и сражались».

К власти пришли лейбористы во главе с политически недальновидным Климентом Эттли (Черчилль, как утверждают, однажды ядовито заметил, что для «скромности у мистера Эттли есть все основания», а в другой раз назвал его «овечкой в овечьей шкуре»). Многие историки считают, что британцы на тех выборах руководствовались следующей логикой: «Хороший полководец не обязательно окажется хорошим правителем». Другой версией, объясняющей провал Черчилля, является недовольство избирателей не им лично, а его Консервативной партией, слишком долго находившейся у руля страны.

Хотя по итогам войны метрополия Британской империи пострадала сравнительно слабо (по сравнению, конечно же, с большей частью стран континентальной Европы), а территорий большинства колоний и доминионов война не коснулась вовсе, Великобритания израсходовала на войну более половины своих иностранных капиталовложений, а внешний долг к концу войны достиг 3 млрд фунтов стерлингов. Страна крайне нуждалась во внешней помощи для своего восстановления, многие международные рынки были ею утеряны. Таким образом, Великобритания утратила роль мирового лидера, а в первый ряд мировых держав вышли США и СССР.

Падение престижа Британской империи дорого ей обошлось. В послевоенный период большая часть британских колоний начали одна за другой обретать независимость. Потери и расходы во время войны привели к огромному дефициту платежного баланса. Торговый флот сократился более чем на четверть, а доход от него в послевоенные годы в реальном выражении так и не достиг довоенного уровня. Дефицит платежного баланса на долгие годы стал хроническим. Приходилось экономить, и уже в начале 1948 года был запрещен рост заработной платы, несмотря на повышение цен и налогов. В 1949 году были отменены школьные бесплатные завтраки и бесплатный проезд школьников в автобусах.

* * *

Сразу по окончании Второй мировой войны и последовавшего за ним поражения на выборах Уинстону Черчиллю предложили войти в Палату лордов с присвоением ему титул герцога Лондона. Такой титул ранее никогда не существовал, что делало его присуждение еще более почетным. Однако, надеясь, что его политическая карьера еще не закончена, 71-летний политик отказался от столь почетного титула.

Хотя Уинстон Черчилль был отстранен от власти в разгар Потсдамской конференции, принятые ею принципы оккупации Германии были во многом разработаны с его участием. Эти принципы получили название «четырех Д». Тезисно они выглядят следующим образом.

Денацификация: Потсдамское соглашение предусматривало «очищение» (люстрацию) немецкого и австрийского обществ, культуры, прессы, экономики, юриспруденции и политики от любого рода национал-социалистического влияния. В отношении определенных групп лиц проводилось судебное следствие.

Демилитаризация: роспуск армии, ликвидация запасов оружия и полный демонтаж военно-промышленного комплекса оккупированной Германии с целью предотвращения дальнейшей военной угрозы с ее стороны.

Демократизация: демократические партии получали разрешение на деятельность по всей Германии, им оказывалась соответствующая поддержка. Кроме того, с некоторыми ограничениями, необходимыми для соблюдения военной безопасности, были провозглашены свобода слова, прессы и религии.

Децентрализация: передача функций, ответственности, ресурсов и полномочий по принятию политических решений на средний и низший уровень (городов, поселков и деревень), а также деконцентрация экономической мощи Германии.

Иногда к этим «четырем «Д» добавляют пятую – демонтаж: объекты германской промышленности, металлургии и энергетики были демонтированы и переданы союзникам, большей частью СССР (в западных зонах оккупации демонтаж был вскоре свернут в соответствии с вновь провозглашенной доктриной Трумэна), для возмещения нанесенного Германией ущерба, а также для ее ослабления путем уничтожения индустриальной основы.

Интересна позиция Черчилля по вопросу Нюрнбергского трибунала. В 1942 году он заявлял, что «нацистская верхушка должна быть казнена без суда», придерживался он этого мнения и впоследствии. Когда он пытался навязать его Сталину, тот возразил: «Что бы ни произошло, на это должно быть… соответствующее судебное решение. Иначе люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отомстили своим политическим врагам!» Услышав это, американский президент в свою очередь заявил, что процедура суда не должна быть «слишком юридической».

* * *

Уинстон Черчилль был одним из первых, кто поддержал возникшую в послевоенные годы идею объединения Европы, которая вскоре вылилась в общеевропейский рынок, а позднее – в Европейский союз. Выступая 19 сентября 1945 года в Цюрихском университете, он произнес речь, в которой призвал бывших врагов – Германию, Францию и Британию – к примирению и созданию «Соединенных Штатов Европы». За роль, которую Уинстон Черчилль сыграл в формировании европейских структур, его имя было дано одному из трех главных зданий Европейского парламента. Он настоял также и на том, чтобы Франция, роль которой в победе над нацистской Германией была куда меньше, нежели роль других союзников, также получила постоянное место в Совете Безопасности ООН с правом вето при голосовании. Благодаря этому европейские страны и Соединенные Штаты получили преимущество в ООН перед Советским Союзом.

Несмотря на то что еще ноябре 1945 года Черчилль произнес в Палате общин речь, в которой он, в частности, сказал о Сталине: «Я лично не могу чувствовать ничего иного, помимо величайшего восхищения, по отношению к этому подлинно великому человеку, отцу своей страны, правившему судьбой своей страны во времена мира и победоносному защитнику во время войны», отношения западных стран со сталинской Россией значительно охладели. Хотя сэр Уинстон и заявлял публично, что «даже если бы у нас с советским правительством возникли сильные разногласия в отношении многих политических аспектов – политических, социальных и даже, как мы думаем, моральных, – то в Англии нельзя допускать существования такого настроения, которое могло бы нарушить или ослабить эти великие связи между двумя нашими народами, связи, составлявшие нашу славу и безопасность в период недавних страшных конвульсий» (эта речь была даже перепечатана в «Правде»), противостояние между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции в послевоенное время становилось неминуемым.

Это противостояние вошло в историю под названием «холодная война». Многие историки считают датой начала холодной войны 5 марта 1946 года. В этот день Уинстон Черчилль, который тогда находился в США по приглашению американского президента Гарри Трумэна, выступил с речью в Вестминстерском колледже города Фултон, штат Миссури (он являлся почетным профессором этого колледжа). В этой речи Черчилль упомянул о «железном занавесе», который разделил Европу напополам. Кстати, авторство термина «железный занавес» приписывается Геббельсу, который использовал его в своих антисоветских выступлениях, однако всемирную известность этот термин получил именно после фултонского выступления Черчилля.

Идея речи Черчилля в Фултоне сводилась к следующему: Советский Союз становился главной угрозой мирового спокойствия, свободы и безопасности стран и народов. Поэтому человечество должно объединиться под началом англо-американского союза для ликвидации этой угрозы всеми доступными средствами, в том числе военными. Естественно, эта речь была с негодованием воспринята в Советском Союзе, в результате отношения между СССР и западными странами резко ухудшились. На Западе многие также восприняли речь Черчилля как призыв к развязыванию очередной мировой войны. Официально речь Черчилля была преподнесена лишь как частное мнение частного лица (в тот момент он не исполнял никаких официальных обязанностей в английском правительстве), однако вскоре и США, и Англия фактически приняли на вооружение идеи, высказанные Черчиллем, и стали реализовывать их в своей внешней политике.

«От Щецина на Балтике до Триеста в Адриатике, – говорил Черчилль, – «железный занавес» протянулся поперек континента. По ту сторону воображаемой линии все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София, все эти известные города и поселения вокруг них находятся в том, что я должен называть Советской сферой, и все подчинено, в той или иной форме, не только советскому влиянию, но очень сильному и, во многих случаях, чрезвычайно сильному контролю Москвы. Только Афины – Греция с бессмертной красотой – является свободной в выборе будущего под британским, американским и французским наблюдением…

Безопасность мира требует нового единства в Европе, от которого никакая нация не должна быть в стороне. Из-за ссор между сильными расами в Европе происходили все войны, как в прошлое время, так и та мировая война, свидетелями которой мы были…

Если западные демократические государства стоят вместе в строгом соблюдении принципов Устава Организации Объединенных Наций, их влияние для содействия тем принципам будет огромно, и никто не сможет помешать им.

Если, однако, они будут разделены или будут колебаться в выполнении их обязанностей и если эти важные годы пройдут без пользы, тогда, действительно, катастрофа может сокрушить нас всех.

Последний раз, когда я видел это и кричал громко моим собственным соотечественникам и миру, на это никто не обратил внимания. До 1933-го или даже 1935 года Германия могла быть спасена от ужасной судьбы, которая постигла ее, и мы все могли быть спасены от бедствий, которые Гитлер принес свободному человечеству. Никогда не имелось войны во всей истории, которую легче было предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что опустошила такие большие области земного шара…»

Фултонская речь Уинстона Черчилля однозначно выразила текущее взаимоотношение стран-победителей: бывшие союзники теперь оказались по разные стороны фронта. Как утверждают, на последовавшем за выступлением Черчилля банкете докладчик жадно ел черную икру, говоря, что теперь-то уж Сталин ее точно не станет больше ему присылать. И действительно, «предательство» Черчилля получило немедленный отклик со стороны Советского Союза.

«Господин Черчилль, – ответил на Фултонскую речь Сталин, – начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы всего мира… Английская расовая теория приводит господина Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные, должны господствовать над остальными нациями мира. По сути дела, господин Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, – в противном случае неизбежна война».

В свою очередь, Черчилль, в отличие от прошлых лет, уже не скрывает своего негативного мнения о бывшем союзнике: «Сталин в течение долгого периода времени был диктатором России, и чем больше я изучал его карьеру, тем более меня шокировали те ужасные ошибки, которые он допускал, и та крайняя жестокость по отношению к людям и массам, с которой он действовал. Сталин был нашим союзником в борьбе против Гитлера, когда Россия подверглась агрессии, но когда Гитлер был уничтожен, Сталин стал для нас главной угрозой. После нашей общей победы стало очевидно, что его действия вновь разделили мир. По-видимому, им руководили мечты о мировом господстве. Он превратил треть Европы в сателлита Советского Союза, навязав им коммунизм. Это было прискорбным событием после всего, через что мы прошли».

Однако, несмотря на резкое похолодание советско-английских отношений и уход Черчилля с поста премьера, его личная переписка со Сталиным не прекратилась. Правда, очередное поздравление Черчилля по случаю дня рождения Сталина (декабрь 1946 года) звучало крайне скупо по сравнению с годами войны. Экс-премьер называет его в поздравительной телеграмме своим «товарищем военного времени», а Сталин отвечает выражением «сердечной благодарности».

Правда, в начале февраля 1947-го Черчилль шлет Сталину уже более прочувствованное послание в ответ на переданный через фельдмаршала Монтгомери (находившегося с визитом в Москве) привет генералиссимуса: «Я постоянно вспоминаю наши товарищеские отношения в те годы, когда все было поставлено на карту. Я также был счастлив узнать от Монтгомери, что Вы в добром здравии. Ваша жизнь драгоценна не только для Вашей страны, которую Вы спасли, но и для дела дружбы между Советской Россией и Великобританией и даже всем говорящим на английском языке миром, дружбы, от которой зависит будущее счастье человечества. Верьте мне, искренне Ваш Уинстон Черчилль». Последнее послание Черчилля Сталину, сохранившееся в советских архивах, датировано 4 ноября 1951 года: «Теперь, когда я вновь во главе правительства Его Величества, позвольте мне ответить одним словом на Вашу прощальную телеграмму из Берлина в августе 1945 года: „Привет!”». Через день в посольство СССР в Лондоне пришла срочная телеграмма из Москвы: «Немедленно передайте по назначению следующее послание И. В. Сталина: «Уинстону Черчиллю, Премьер-министру Великобритании. Благодарю за привет! И. Сталин». Исполнение срочно телеграфьте». Это послание Черчиллю Сталин написал лично.

* * *

В 1953 году Уинстон Черчилль был посвящен королевой Елизаветой II в рыцари и удостоен ордена Подвязки. Высший рыцарский орден Соединенного Королевства, орден Подвязки (его полное название – «Наиблагороднейший Орден Подвязки») является на сегодняшний день старейшим в мире. Всего по уставу рыцарей ордена Подвязки не может быть больше двадцати пяти, а поскольку в это число включена и возглавляющая орден королева Великобритании, число обладателей этой престижной награды ограничено всего двумя дюжинами. Таким образом, Черчилль получил титул лорда, и с тех пор обращаться к нему следовало «сэр Уинстон». Удостоить его рыцарского титула хотел еще король Георг VI в 1945 году, но Черчилль тогда отказался, сочтя, что принятие им звания рыцаря будет воспринято обществом как знак конца его политической карьеры.

Находясь вне правительства, Уинстон Черчилль пишет много статей, ездит по стране и миру, выступает перед различными аудиториями. Было очевидно, что у него еще достаточно сил и здоровья для пребывания в активной политике. Помимо публичной деятельности, Черчилль занимался рисованием и даже организовал несколько выставок своих картин, которые он написал под псевдонимом Шарль Морен. Одну из своих картин он подарил президенту Рузвельту во время Тегеранской конференции (25 апреля 2008 года эта картина была продана на аукционе в Нью-Йорке за 420 тысяч долларов). В 1948 году экс-премьера избрали почетным членом Академии художеств. Также он занимался сельским хозяйством и скачками, хотя и не очень удачно – его лошади никогда не занимали первых мест.

Но основным занятием бывшего премьер-министра в те годы была литература. Он приступил к написанию огромной, многотомной истории Второй мировой войны. Фактически Черчилль готовился к написанию подобной книги, когда война еще была в самом разгаре. Находясь на своем посту во главе правительства, он регулярно снимал копии со всех важных документов. То же относилось и к переписке с лидерами мировых держав. Таким образом, к моменту отставки у Черчилля скопился огромный документальный архив.

Работа по написанию истории войны была превращена Черчиллем в некое подобие мануфактуры. Естественно, человеку «за семьдесят» было бы чрезвычайно тяжело самому написать, не говоря уже о том, чтобы подготовить к печати сочинение такого объема. На Черчилля работало несколько стенографистов и машинисток, порой запись книги осуществлялась в две смены. Бывали дни, за которые Уинстон Черчилль надиктовывал до 9 тысяч слов.

О работе, ведущейся бывшим премьер-министром, довольно быстро стало известно в Британии. Черчилль пригласил в качестве консультантов многих известных личностей: генералов и офицеров, министров и советников министерств, военных журналистов. Практически все они сочли зачесть бесплатно помочь знаменитому политику в его работе, только ради того, чтобы их имя было упомянуто в его книге. Многие эпизоды войны Черчиллю вспомнить было тяжело или же он просто не был посвящен во все детали, поэтому часть текста была написана за него консультантами.

Параллельно с написанием книги была развернута широкомасштабная рекламная кампания монументального труда Уинстона Черчилля. Ведущие издательства Великобритании и США боролись за право напечатать его мемуары. Выиграл эту борьбу американский журнал «Лайф», заплативший около двух миллионов долларов. Это было существенно больше сумм, полученных Черчиллем за все свои более ранние произведения. К тому же право на опубликование его книги получили и издания в других странах, также выплатившие экс-премьеру немалую сумму.

В 1953 году Уинстону Черчиллю за его литературные произведения и в первую очередь за мемуары о Второй мировой войне была присуждена Нобелевская премия в области литературы за «высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности». Как заметил в своей речи член Шведской академии П. С. Сиверц: «Политические и литературные достижения Черчилля столь велики, что его можно сравнить как с Цезарем, так и с Цицероном». Интересно, что на рассмотрение Нобелевского комитета были представлены две кандидатуры – Черчилля и Эрнеста Хемингуэя. Хемингуэй получил свою премию годом позже. Правда, некоторые историки утверждают, что Черчилль хотел бы получить Нобелевскую премию мира, однако этому ему так и не удалось.

Из-за проблем со здоровьем Уинстон Черчилль не смог лично присутствовать на церемонии вручения Нобелевской премии, которая проходила 10 декабря 1953 года в стокгольмской ратуше. Награду за мужа получила его супруга, и ей же была предоставлена честь выступить с Нобелевской лекцией от имени сэра Уинстона. В ней, в частности, говорилось:

«Я не считаю себя в полной мере писателем, по крайней мере таким, каким должен быть писатель XX столетия. Решения Шведской академии наук во всем мире воспринимаются как честные, беспристрастные и авторитетные. Я горжусь своей наградой, но я должен признаться, что был искренне удивлен, когда узнал о том, что эта честь выпала именно мне. Я надеюсь, что вы не ошиблись в своем решении. Я считаю, что, награждая меня, академия пошла на значительный риск. Но в то же время, если вы абсолютно уверены в своем решении и не испытываете сомнений на этот счет, то и мои опасения развеются сами собой.

Мы, жители Европы и западного мира в целом… стали свидетелями голода и нищеты, жестокости и разрушений, перед которыми меркнут деяния Аттилы и Чингисхана. И мы, которые вначале в Лиге Наций, а теперь в Организации Объединенных Наций пытались создать основу для мира во всем мире, о котором люди мечтали на протяжении многих веков, – мы стали свидетелями мира, омраченного расколами и вызовами, на порядок более жесткими, чем те, которые заставляли Европу биться в конвульсиях после падения Римской империи.

На этом мрачном фоне мы можем оценить то величие и ту надежду, на которые вдохновил нас своей идеей Альфред Нобель. Он оставил после себя яркий и устойчивый ориентир для развития культуры, остро необходимый для последующих поколений. Эта всемирно известная организация задает для нас путь, по которому мы должны следовать. Поэтому давайте противостоять жестокости и насилию вокруг нас своими терпимостью и спокойствием…»

Предваряя Нобелевскую лекцию Уинстона Черчилля, член Шведской королевской академии наук Горан Лильестранд так обосновал присуждение ему премии: «В прошлом Нобелевской премией награждались несколько премьер-министров, министров иностранных дел и даже два президента США. Все они награждались премией мира. Теперь же впервые великому государственному деятелю присуждается премия в области литературы. Сэр Уинстон Черчилль является выдающимся мастером английского языка, этого прекрасного и гибкого инструмента человеческой мысли. Его монументальные биографии уже стали классикой, а его труды по современной истории дают нам доступ к информации из первых рук, а также представляют собой сочетание прекрасного стиля и чувства юмора рассказчика. В то же время английский язык служил сэру Уинстону средством достижения своих политических целей. Его слова, подкрепленные делами, вдохновляли надежду в миллионы людей во многих частях света в то время, когда мир был погружен в пламя войны…»

* * *

Когда в послевоенные годы Консервативная партия находилась в оппозиции, Уинстон Черчилль продолжал оставаться ее лидером, неутомимым и деятельным. Однако лидерство его сводилось к многочисленным поездкам и выступлениям, но не к повседневной работе над выработкой новых идей. Многие в партии были недовольны Черчиллем, поскольку он совершенно не представлял себе ни партийной программы, ни тех новых проблем, появившихся в послевоенном обществе, и предложение пути к решению которых могло бы обеспечить консерваторам победу на выборах. Как лидер оппозиции, Черчилль сосредоточил свою деятельность на критике работы правительства лейбористов. Он регулярно выдвигал в их адрес обвинения в приверженности социалистическим идеям, кроме того, утверждал, что политика лейбористов неминуемо приведет британскую экономику к полному краху.

Парадокс ситуации заключался в том, что многие из действий лейбористского правительства, в частности национализация железных дорог, были в свое время горячо поддержаны им же самим, в пору, когда Черчилль был либералом и занимал посты в правительстве как представитель этой партии.

Тем не менее, такая тактика в итоге принесла консерваторам успех. Лейбористам не удалось выполнить свои предвыборные обещания, и после выборов, состоявшихся в 1951 году, консервативная партия во главе с Уинстоном Черчиллем вернулась к управлению страной. Черчилль пробыл на посту премьер-министра еще четыре года, уйдя в отставку в 1955 году. Значительное внимание премьер уделял вопросам послевоенного мироустройства, которые он предпочитал решать с позиций холодной войны. Однако также известно, что Черчилль, оценив новое соотношение сил между Востоком и Западом в ядерных вооружениях, стал высказывать сомнения насчет целесообразности давления на СССР. Требования о развитии совместной западной обороны (с включением в нее и ФРГ) сочетались в его дипломатии с предложениями поиска путей сотрудничества с Советским Союзом. В мае 1953 года он огласил в Палате общин свою концепцию «саммита наций» – подготовки и созыва конференции на высшем уровне. Такая встреча состоялась в Женеве в 1955 году, когда Черчилль уже не был премьер-министром и Великобританию представлял Антони Иден.

Внутренняя политика Черчилля времен второго премьерства оказалась несколько оттенена целой серией внешнеполитических кризисов и провалов, вызванных неуклонным снижением престижа Британии как ведущей мировой державы на фоне роста влияния Соединенных Штатов и Советского Союза.

Первым из таких кризисов был конфликт с Ираном вокруг нефти. Начался он еще при лейбористском правительстве Эттли. В марте 1951 года иранский меджлис (парламент) принял закон о национализации Англо-иранской нефтяной компании и ее имущества. Этот закон был предложен известным иранским политическим деятелем Мохаммадом Моссадехом, который вскоре был избран премьер-министром Ирана. Естественно, Великобритания была категорически против этих решений иранского правительства. Ситуацию попытался разрешить международный суд, однако выработанное им предложение о равном участии стран в распределении прибылей компании вместе с формальным признанием решения Ирана о национализации было отвергнуто радикально настроенным иранским премьером. После этого прямые переговоры между английским и иранским правительствами были прерваны, и в течение 1951 года лейбористское правительство оказывало лишь формальное давление на Иран, прощупывая в то же время варианты для организации переворота и свержения Моссадеха. Американский президент Трумэн был против решительных мер против Ирана, поскольку в то время на повестке дня у США стоял другой конфликт – корейский. Эффект от предпринятых Великобританией блокады Ирана и эмбарго на товары из этой страны был поначалу практически нулевым, ибо привел лишь к незначительному снижению экспорта иранской нефти.

Возврат к власти Черчилля вернул к жизни идею о смещении правительства Моссадеха. Обе стороны продолжали выдвигать друг другу неприемлемые предложения по разрешению конфликта, полагая, что время находится именно на их стороне. Бесплодные переговоры в конце концов были прерваны. В самом Иране, где продолжавшаяся несколько лет блокада начала привела к проблемам в национальной экономике, стало зреть недовольство политикой Моссадеха, так что неудивительно, что идея о перевороте нашла своих сторонников среди высокопоставленных армейских офицеров и политиков.

Кризис продолжался без особого развития до 1953 года. Тогда Черчиллю при поддержке американского президента Эйзенхауэра удалось наконец осуществить план переворота. Центральной фигурой в нем стал генерал Захеди. Летом 1953 года по Ирану прокатилась серия демонстраций протеста, что в итоге привело к падению правительства Моссадеха. Финансируемый странами Запада Захеди был провозглашен новым премьер-министром страны.

Этот переворот ясно показал новую проблему послевоенного мира. Индустриальные страны Запада остро нуждались в природных ресурсах для преодоления последствий войны и опережения Советского Союза в набиравшей темп холодной войне. Они, с одной стороны, напуганные перспективой третьей мировой войны против СССР и склонные к осуществлению политики сдерживания любой ценой, стремились максимально расширить сферу своего влияния в мире. С другой стороны, приводимые западными странами к власти правительства сами по себе оказывались неустойчивыми и подверженными коррупции. Эти два фактора привели к образованию порочного круга: вмешательство во внутренние дела приводило к еще большей диктатуре и коррупции, что вызывало спустя какое-то время необходимость очередного вмешательства для исправления ситуации.

Иран был не единственной внешнеполитической проблемой, с которой пришлось столкнуться правительству Уинстона Черчилля. Многочисленные колонии Британской империи стремились к независимости, и это стремление было не остановить. В 1951 году недовольство колониальным положением страны привело к возникновению Кенийского африканского союза, организации коренных жителей Кении, которая потребовала от метрополии провести земельную реформу и повысить уровень самостоятельности колонии. После того как эти требования были проигнорированы английским правительством, на первый план стали выходить более радикальные силы. В 1952 году в Кении вспыхнуло так называемое «восстание мау-мау» (так называлась холмистая местность в Кении, в которой располагался один из лагерей повстанцев, и это же слово презрительно использовалось англичанами по отношению к восставшим). В августе 1952 года английское правительство объявило в Кении военное положение и направило войска для наведения порядка. Но к тому времени страна уже находилась в состоянии гражданской войны и действия обеих сторон отличались особой жестокостью по отношению друг к другу.

Черчиллю за время его повторного пребывания у власти удалось добиться некоторого перевеса в противостоянии с кенийскими партизанами. В основе его политики по отношению к Кении лежало совмещение военных мер против непримиримых сил и создание рабочих мест для туземцев за счет расширения концессий. Однако после окончательного ухода Черчилля из правительства инициатива вновь перешла на сторону повстанцев. В 1963 году Великобритания была вынуждена предоставить Кении независимость.

Еще одной горячей точкой на карте Британской империи стала Малайя. Восстание против британского колониализма началось там еще в 1948 году. Таким образом, Уинстон Черчилль, придя к власти, лишь унаследовал малайский кризис. Он предпринял попытку применить в Малайе стратегию «сердца и разума», сводившуюся к жестокому уничтожению повстанцев и задабриванию тех местных жителей, кто не был настроен враждебно по отношению к англичанам. Это вылилось в создание значительного числа военизированных поселений на территории Малайи. Похожая стратегия была использована силами Запада и в ходе войны во Вьетнаме.

Малайский кризис был прямым примером активного партизанского движения, основанного на идее самоопределения нации. Особенность ситуации заключалась в том, что малайских партизан активно поддерживал Советский Союз. Поэтому военному противостоянию в Малайе британское правительство уделяло значительное внимание, разместив в этой колонии более 35 тысяч солдат. Но несмотря на то что в конце концов финансируемое из Москвы партизанское движение было разгромлено, правительство Великобритании приняло решение об уходе из этого региона. Слишком дорого обходилось постоянное поддержание в колонии собственной администрации, слишком сильно били по престижу монархии постоянные восстания в колониях. Куда спокойнее было оформить «добровольный» уход, при этом сформировать в освобождаемой колонии лояльное правительство и гарантировать себе сохранение влияния через владение основными концессиями. Так и поступило правительство Уинстона Черчилля по отношению к Малайе. Первым в 1953 году независимость получил Сингапур, а четыре года спустя было создано независимое государство Малайзия.

* * *

Уинстон Черчилль с детства не отличался крепким здоровьем, тем не менее, ему удалось прожить долгую жизнь и дожить до девяноста лет. Когда у него спрашивали, в чем секрет его долголетия, он отвечал так: «Я никогда не стоял, когда можно было сесть, и никогда не сидел, когда можно было лечь». Так же свое отменное здоровье он разъяснял (как это часто бывало в его случае, несколько парадоксально) тем, что никогда не занимался спортом. Тем не менее, жизнь этого выдающегося человека, как и всякая жизнь, клонилась к своему закату. «Я готов ко встрече с Творцом. Другое дело, готов ли Творец к такому тяжкому испытанию, как встреча со мной», – шутил сам сэр Уинстон.

Здоровье Черчилля начало сдавать после окончания Второй мировой. В августе 1949 года он перенес первый микроинсульт, а через пять месяцев во время напряженной избирательной кампании 1950 года, когда он начал жаловаться на «туман в глазах», личный врач поставил ему диагноз «спазм мозговых сосудов». В 1952 году из-за инсульта Черчилль на несколько месяцев утратил способность связно говорить, а в 1953 году с ним случился удар, приведший к параличу левой половины тела. В 1955 году Черчилль наконец решает уйти в отставку с поста премьера по состоянию здоровья. Его преемником на посту премьер-министра, как мы уже упоминали, стал Антони Иден. 27 июля 1964 года Черчилль в последний раз присутствовал на заседании Палаты общин. Последние годы жизни Черчилль провел в своем поместье в Чартвелле. Иногда он отправлялся отдохнуть на французскую Ривьеру или путешествовал по Средиземному морю на принадлежавшей ему яхте «Кристина».

В 1963 году президент США Джон Кеннеди присвоил Уинстону Черчиллю звание почетного гражданина Соединенных Штатов. К тому времени сэр Уинстон был уже слишком слаб, чтобы отправиться в Америку и лично присутствовать на церемонии. За него почетную награду получили сын и внук.

15 января 1965 года произошел еще один инсульт, повлекший тяжелые осложнения для его здоровья. Спустя девять дней, 24 января, сэр Уинстон Черчилль скончался. После смерти Черчилля газета «Таймс» во всю первую полосу напечатала его портрет в черной рамке. Специальный траурный выпуск содержал большое количество материалов об экс-премьере и огромное количество его фотографий разных лет. Ему посвятили свои выпуски и все ведущие средства массовой информации во всем мире. Даже советское телевидение, для которого Черчилль был персоной нон-грата, показало специальный репортаж о нем.

За несколько лет до смерти сэр Уинстон, поскользнувшись, сломал бедро. И тогда, лежа в постели, он составил сценарий собственных похорон. (Когда Черчиллю исполнилось восемьдесят, Би-би-си создало специальную команду, предназначенную для съемок его похорон; Черчилль, однако, пережил трехчленов этой команды.) Этот сценарий и был исполнен после его смерти, однако с поправками на величие человека, которого потеряла Великобритания и весь мир. В знак траура звонили колокола собора Святого Павла – так провожают только правящих монархов. Трое суток продолжалось прощание с телом Черчилля в соборе Вестминстерского аббатства, после чего траурный кортеж проследовал к Темзе. Затем покрытый британским флагом гроб с телом великого политика и гражданина перенесли на военный катер, доставивший в последний раз его хозяина в загородное поместье. Там, на сельском кладбище, Уинстон Черчилль и обрел свой последний приют. На похоронах Черчилля было зафиксировано наибольшее в истории скопление людей, пришедших проститься с великим политиком. Больше людей собралось только в 2005 году на похоронах Папы Римского Иоанна Павла II.

Примечания

1

«En masse» — в массе (англ.).

2

Судеты (по названию одноименных гор) – исторический регион, промышленно развитая и богатая полезными ископаемыми область на севере и северо-западе Чехии. До 1945 года была местом компактного проживания судетских немцев.

3

Петен Анри Филипп (1856–1951) – французский государственный, политический и военный деятель; в годы Второй мировой войны был главой сотрудничавшего с гитлеровцами колаборационного правительства Виши.

4

«Стальной пакт» – подписанный 22 мая 1939 г. в Берлине Пакт о дружбе и союзе между Германией и Италией. Его название должно было подчеркнуть нерушимость дружбы Германии и Италии.

5

Иден Антони (1897–1977) – британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании (1955–1957).

6

Эйзенхауэр Дуайт Дэвид (1890–1969) – американский государственный, военный и политический деятель, 34-й Президент США. В описываемый период Эйзенхауэр занимал пост Верховного главнокомандующего союзными экспедиционными силами в Европе.