Улыбнулся Ерназар, сделал вид, будто забавная история с юношами развеселила его. И чтоб самому не показаться простачком, сказал:
— Не встретил я хана на мосту.
Уловил насмешку в словах гостя ахун, но отбросил ее и нравоучительно произнес:
— Не каждый день ты приезжаешь в Хиву, и не каждый день великий хан отправляется на охоту.
— Да, — согласился Ерназар. — Мои дороги ведут в разные стороны. Не знаю, когда снова попаду в Хиву.
— Север тебя манит.
— Манил бы север, так не направил бы я коня на юг. Я ищу людей с северной стороны.
— Русских?
— Угадали, ахун-ага.
Холодом вдруг оттенился взгляд турка.
— Я не угадываю, братец Ерназар. Я все знаю наперед.
Он помолчал, поискал холодным взглядом что-то на лице Ерназара, нашел ли, нет, неизвестно. Должно быть, не нашел, потому что спросил о снах, как и в начале разговора:
— Видишь ли себя во сне нагим, юный брат мой? Дался ему этот сон, огорчился Ерназар. Пустое небось сокрыто в ночных видениях. Однако, чтобы отвязаться от настойчивого ахуна, сказал:
— Видел…
— Вот… А ты все про крылья говорил. Прозорливого человека не обманешь. Сердце-то выдаст тайну. Беда идет по твоему следу, Ерназар.
— Какая беда? — не столько напугался, сколько удивился Ерназар.
Если убить хотели кровные и некровные братья куня-ургенчского палвана, так опоздали, ушел от них на быстром коне. Если упасть должен был мост перед Хивоя и похоронить молодого богатыря, так не упал, и жестокого хана на нем не встретил, не стал жертвой его немилости.
— Имени у нее нет, — ответил ахун. — Хотя можно и найти имя, чтобы легче было тебе распознать, под чем она кроется.
— Так какое же у беды имя?
— Измена.
— Ойбой! — не сдержал своего изумления Ерназар. Да не только изумления. Испуг выплеснулся вместе со словом. — От кого же ждать измены, ахун-ага?
— От близких тебе людей, с которыми делишь и кров, и пищу, и тайны свои. И первой предаст тебя женщина…
Ахун отпустил наконец руку Ерназара, больше она не была ему нужна.
— И помни, юный богатырь, какую бы дорогу ты ни избрал, как бы ни гнал коня, под солнцем, под луной ли скакал, беда будет рядом…
Столько накаркал страшного бедному Ерназару ахун, что тот погрустнел разом и жить и искать справедливости ему уже не захотелось.
— А если я не видел себя нагим во сне? — как за спасительную соломинку уцепился за сомнение юный богатырь.
Комментарии к книге «Непонятные», Тулепберген Каипбергенович Каипбергенов
Всего 0 комментариев