«Европа в окопах»

— Мое почтение, Комарек! Na so was?..[1] Откуда ты тут взялся, дружище?

Комареку еще не приходилось переживать чувство, какое у окопного старожила вызывает неожиданная встреча с давним знакомым, который к тому же прибыл из глубокого тыла. Поэтому он не совсем понимал, отчего приятель так громко его приветствует, хлопает по спине и смеется каким-то неестественным, немного истерическим смехом; все это не совсем вязалось с образом Габерланда, каким он сохранился в памяти Комарека со времен, когда они встречались в венской, чаще всего художественной или по крайней мере интеллигентной среде. Откуда вдруг в этом изысканно вежливом и всегда чуть ироничном историке литературы взялась такая шумная, по-мужски грубоватая реакция на вещь вполне естественную: назначение в полк, дорожное предписание и…

— И вот я здесь, чтобы поздравить тебя с Новым годом.

Но лейтенанта Габерланда такое объяснение отнюдь не удовлетворяло:

— Постой… не станешь же ты мне вкручивать… У кого дядюшка генерал?

— Я попросился на фронт добровольно.

— С ума сошел! Добровольно лезть в этакое свинство?!

— Наверное, у меня были на то причины, как думаешь? — Комарек улыбнулся и только теперь протянул приятелю руку. — Я рад, что мы будем воевать вместе.

— Ты знал?..

— Когда у тебя дядюшка генерал, как ты справедливо заметил, можно ставить кое‑какие условия, не так ли?

Но до Габерланда все еще не доходило, почему Комарек объявился здесь, на фронте. Неужели «господин обер-лейтенант» окончательно спятил? Он хоть понимает, куда попал? Габерланд внимательно оглядел форму приятеля: она полевая, лишь в том смысле, что черный офицерский кивер заменен мягкой фуражкой того же щучьего серо-голубого цвета, как и остальное обмундирование, а с ножен сабли свисает крепкий узел из желтой хлопчатобумажной тесьмы вместо блестящей золотой канители; но при этом мундир как с иголочки, без единого пятнышка, брюки со следами недавней утюжки.

— Да ведь прежде ты был у драгун! — Это тоже непонятно: драгунский полк в чешском городке Брандысе, где Комарек служил последнее время, находился в привилегированном положении, там отбывали воинскую службу габсбургские наследники и потомки древнейших знатных родов. — Каким образом, скажи на милость, ты попал в пехтуру?