«Письма к родным и друзьям»

В Домажлицах 17 октября 1845 г.

Дорогая моя!

Немало дней уже прошло с тех пор, как судьба вырвала меня из вашего цветущего круга и закинула далеко, к самому подножию темных гор. Как тоскую я по милой матери Праге! Тоскую по вам, дорогие мои! Тут не с кем и слова сказать. Город грязный, некрасивый; квартира у нас большая, но неудобная. Люди здесь добрые, деятельные, по преимуществу крестьяне и простые горожане. Знати мало, только несколько франтов и франтих, причисляющих себя к сливкам общества. Но оставим их — жаль бумаги! По-немецки говорят мало, редко кто из горожан и понимает немецкий, но в школах так мучают детей немецким языком, что просто удивительно, как у них в головах еще не помутилось. «Дайте нам другие школы!» — вот что должны кричать матери в полный голос, пока они не добьются своего.

Зато местный говор — клад. Этот чешский край в самом центре немецких поселений кажется мне какой-то заколдованной долиной! Все сохранилось в таком виде, как было в Праге пятьдесят лет тому назад, а деревенские живут, как у нас сто лет назад и раньше.

Крестьянские девушки пышут здоровьем! Жаль только, что они совсем забросили свое старинное платье и переоделись наполовину в немецкое. Я не устаю бранить их за это, они же оправдываются: в тех юбках, мол, было холодно. Но ведь прежде никто не замерзал!

А как ваши дела? Вспоминаете ли обо мне? Знаю, что да. Если бы мне случилось разувериться в этом, я бы возопила: «О лживый свет! Повсюду обман и предательство!» — и замкнула бы сердце на десять замков. [...] Прощайте же, моя дорогая, добрая душа!

Преданная вам

Божена Немцова.

В Домажлицах 14 февраля 1846 г.

Горячий привет мой вам, дорогая моя!