С трудом, повернул голову налево и чуть не упёрся носом в, такую же грубую, без следов какой-либо отделки, бревенчатую стену. Толстые, покрытые непонятным мутным веществом, может лаком или смолой, брёвна, были довольно небрежно подогнаны друг к другу, образуя неровные выступы. Местами, между брёвен, виднелись клочки красноватого, странного мха, очевидно, служившего чем-то вроде утеплителя.
Я что в деревне, что ли? Странно. Вроде на природу не собирался. Что за теремок такой? Ладно. Сейчас разберёмся.
Попытался встать и застонал, с силой закусив губу. Судя по всему, ложе, на котором я соизволил очнуться, мягкостью не отличалось и тело уже изрядно затекло. Процедив сквозь зубы несколько матерных слов, я всё же приподнялся на локте, но осмотреться мне не дали. Надо мной, почти полностью заслонив обзор, навис худенький растрёпанный парнишка, на вид лет двенадцати, и возбуждённо затараторил, глотая слова. — Вельд! Очнулся?! Нет, ты, правда, очнулся?! А я уже и не надеялся!!!
Чумазое, испещрённое бороздками от слёз, лицо светилось такой неподдельной радостью, что мне как-то даже немного совестно стало. Вон как за меня переживает, прямо трясётся весь! А я его даже не помню. Совсем. Не ассоциируется он ни с чем в моей жизни. Стоп… А что с ней ассоциируется?
На мгновение я впал в ступор, внезапно осознав, что вообще ничего о себе вспомнить не могу: ни кто я, ни где жил. Даже имени своего не знаю. Это что же мы такого с Толиком пили, что у меня полная потеря памяти наступила? А может и не пили? И с Толиком ли? Я ведь и о нём, кроме имени, ничего вспомнить не могу!
В себя меня привёл всё тот же паренёк, начавший лихорадочно трясти и, со слезами, твердить. — Что с тобой, Вельд! Очнись! Ну, очнись же! Скоро Калистрат с батей придут! Не хочу я ушлёпком быть!
От яростной встряски заклацали зубы, вновь навалилась тошнота.
— Хватит. — Я попытался вырваться из цепких, неожиданно крепких ручонок мальчугана и, не сумев, обессилено прохрипел. — Лучше воды дай.
— Щас! — Мальчонка стрелой ринулся куда-то в тёмный угол хаты, споткнулся, чем-то громыхнул, раздался характерный всплеск и буквально через несколько мгновений, поднёс к моим губам глиняную плошку с тепловатой, дурно пахнущей жижей.
— Мне воды бы? — Несмотря на сильную жажду, пить эту дрянь совсем не хотелось.
— Пей, давай, — начал настойчиво тыкать краем плошки мне в губы паренёк. — Это лучше. Поможет!
Комментарии к книге «Маг поневоле», Иван Алексин
Всего 0 комментариев