«Неистовство»

Неистовство (fb2) - Неистовство [СИ] 1499K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Элизабет Дарк

====== Глава 1. Часть 1 ======

«Любовь, время, смерть. Лишь на этом строится наша жизнь. Это самое важное в судьбе каждого человека. Найди любовь и пройди с ней жизнь рука об руку. Помни, время тебе не друг. Оно не остановит ход, никогда не трать его впустую. И знай, смерть настигнет каждого тогда, когда это должно произойти. Я помню эти слова, отец».

Сегодня люди собирались выехать на поля. Через несколько дней начнется сезон оттепели или, как его еще называют, посевной. Многие из городка отправятся в загородные домики, чтобы начать сажать семена и выращивать растения. И, конечно же, люди понимали, что они должны прибыть туда до первой Черной луны.

Сезон оттепели считался самым опасным из всех сезонов. В нем Черная луна проявлялась трижды. Она сводила с ума всех проклятых созданий. Ведьмы, чернокнижники, мертвяки, оборотни, кровососы — в эту ночь нежить нападала на любого, будь это человек или себе подобный, и сражалась насмерть. А потому все двери и окна плотно запирались, люди запасались оберегами и оружием. В дни Черной луны всем проживающим за городской стеной строго-настрого запрещалось покидать дома.

В мирное время нежить истребляли охотники Церкви Архона — Светлого бога. Вылавливали, применяя уловки, пытали, надеясь получить информацию о другой нежити, и убивали. Поймать проклятых было непросто — они могли принимать человеческое обличие и жить среди людей. Некоторая нежить приноровилась прятаться и в ночи Черной луны.

Встреча с проклятым могла приключиться и в светлое время. Например, на охоте. Но люди не ходили в лес по одному. На дичь охотились только группами. Никому не удавалось противостоять нежити в одиночку.

Периодически Церковь казнила очередную нежить на глазах у толпы, дабы показать, что проклятые Нохра — Бога тьмы — все еще существуют, и опасность никуда не исчезла. В остальном простой народ жил спокойно.

Санас складывал в повозку дрова и теплые вещи. Все же сезон морозной стужи закончился совсем недавно, хотя и прошло два стана сезона таяния льдов, но на полях все еще дул холодный ветер.

— Сан! — окликнул такой милый сердцу девичий голос.

Парень заулыбался и обернулся. К нему бежала Анита. Рыжие волосы невесты развевались на ветру, а на щеках играл очаровательный румянец. Она спешила повидаться перед долгой разлукой. Санас поймал любимую, когда она с разбегу кинулась на его шею.

— Родители забирают меня с собой, контролировать работников. Сбежала со сборов, — проговорила девушка, тяжело дыша. — Ведь теперь не скоро увидимся.

— Всего лишь один стан, и увидимся, — все еще улыбаясь, ответил парень.

Анита серьезно посмотрела в карие глаза жениха:

— Двадцать шесть дней — это не «всего лишь»! — а немного помолчав, добавила: — Я буду скучать. Очень.

— Я знаю. Я тоже.

Парень накрутил на палец рыжую прядь волос, рассматривая веснушки на щеках девушки. Ее серо-голубые глаза поблескивали, отражая солнечный свет. Совсем скоро, через три стана — в середине сезона злого солнца — первая красавица города станет его женой. Тогда они смогут ехать на поля вместе, тогда заживут бок о бок, помогая друг другу, и тогда, конечно же, у них родятся прекрасные дети.

Юноша любил рыжую девчонку еще с детства. В те времена она не была красавицей, скорее наоборот. Дети называли ее маленькой ведьмой за вредное выражение лица и множество веснушек. Но мальчик Санас не видел в ней ничего дурного. Они дружили, росли вместе, он частенько защищал ее от нападок сверстников, ведь был старше на целых пять сечей. Девушка с каждой сечью становилась все прекраснее. И когда пришло время выбирать жениха, она, на радость Санаса, призналась ему в своих чувствах. Родители быстро договорились о свадьбе.

Сан не был завидным женихом. Он считался довольно привлекательным — хорошо сложен, высок и добр — но ценного приданого у его семьи не имелось. Только Аниту это не волновало. Она не могла даже представить, чтобы прожить жизнь с кем-то другим. И просто не дала своим довольно состоятельным родителям выбора. А они не смогли отказать единственной, а потому любимой и довольно избалованной, дочери.

Она снова обняла будущего мужа:

— Увидимся через двадцать шесть дней.

— Да.

Девушка коротко поцеловала парня в щеку. Сан последний раз крепко прижал ее к себе и отпустил. Счастливо улыбаясь, Анита отвернулась и побежала обратно к родительскому дому. Парень долго провожал рыжеволосую взглядом, пока та не скрылась за поворотом.

— Все еще удивляюсь, как такая самолюбивая может любить кого-то сильнее, чем себя, — раздалось позади.

Парень закатил глаза и обернулся:

— Отец, я ведь уже говорил…

— Да-да, — перебил старый Бирсас. — Я знаю — любит она тебя больше жизни. Да это и видно.

— И…

— И ты ее, — снова перебил его отец, улыбаясь.

— Да. И она моя суженая. Какая бы она не была, прими ее, ведь она станет и твоей семьей тоже.

— Да мне главное, чтобы ты счастлив был, сын. Не каждому везет жениться по любви.

Санас снова улыбнулся. Отец стал укладывать запасы еды и воды в повозку.

— Отправимся скоро, — спокойно сообщил Бирсас. — А то можем не успеть к своему дому до Черной луны.

— Я пойду потороплю наших барышень.

Парень зашел в небольшой деревянный домик. Мать и сестра суетились, собирая забытые вещи.

— Ну, что тут? Мы с отцом уже все уложили. Пора ехать.

— Ой-ой-ой, — запричитала мать. — Вот еще, возьми.

Она сунула ему в руки мягкий мешок.

— Тут-то что? — разглядывая поклажу, спросил парень.

— Запасные одеяла. Вдруг в этом сезоне уж очень холодно будет. В прошлый раз твоя сестра заболела.

— Мда, Тайра вообще чуть под дождик попадет — сразу начинает плохо себя чувствовать.

— Эй, это не моя вина! — откликнулась сестра из дальней части дома.

— Ладно, ладно, — усмехнулся Сан. — Поехали уже, сколько можно собираться? Каждую сечь одно и то же.

— Да-да-да, — снова затараторила мать. — Ты иди, мы сейчас.

Парень вздохнул и вышел из дома.

— Ну, что там? — спросил отец, успевший запрячь лошадей.

— Да как всегда, суетятся, — ответил парень, укладывая мешок в телегу.

— Женщины…

Совсем скоро мать с сестрой вышли к повозке, и уложив еще несколько мешков, семья отправилась в путь. Санас управлял лошадьми, отец сидел рядом. Мать и Тайра обосновались позади и о чем-то оживленно щебетали. Холодный ветер приятно дул в лицо. Воздух все еще оставался морозным, немного покалывающим. Санас любил это время года. И любил выезжать за город, рассматривать леса и поля. Дышать воздухом свободы. Он хотел стать охотником когда-то, приносить в дом дичь, кормить семью. Но отец всю жизнь проработал на полях. Их семья владела небольшим земельным наделом, где выращивала овощи, с продажи которых и жила. Потому, воспитанный земледелом, парень просто не мог стать охотником.

Повозка ехала практически без остановок два дня. Санас и Бирсас управляли лошадьми по очереди, чтобы давать друг другу отдохнуть и поспать. И, когда на третий день они, наконец, прибыли к домику, уже начинало темнеть. Семья спешно завела лошадей в сарай и занесла вещи в домик, закрыв все двери и окна на тяжелые засовы. Начиналась ночь Черной луны.

— Все хорошо заперли? — взволнованно спросил отец, когда семья, наконец, собралась в центральной комнате.

— Да, — кивнул Санас. — Я все проверил.

— Хорошо.

— Может, теперь покушаем и ляжем спать? — предложила мать. — Чтобы не привлекать лишнего внимания нечисти теплом.

— Да, конечно, — кивнул Бирсас.

— Все будет хорошо, — улыбнулся Сан. — Мы уже не раз переживали Черную луну в этом доме.

— Расслабляться нельзя, сын.

— Я знаю, отец. Но мы же все закрыли, все проверили. Значит все будет хорошо. А завтра встанем и пойдем на поля. Начнем работать. И к следующей Черной луне вернемся домой!

— Я смотрю, тебе не терпится вернуться, — заметила мать, улыбнувшись.

— Еще бы, — встряла Тайра. — Его же там невеста ждет. Она, небось, и на полях никогда не работала. Ее родители ведь работников нанимают на сезон.

— Тайра, ну тебе-то какая разница? — возразил парень.

— Да перестаньте, — осек их отец и повернулся к дочери. — Конечно ему не терпится. Мне тоже не терпелось вернуться к Мари в свое время.

Бирсас ласково посмотрел на супругу, та заулыбалась. Сестрица закатила глаза и скрестила руки на груди.

— Не обращай внимание, сын, — обратился уже к Санасу отец. — Ты тоже в свои семнадцать сечей был таким. Вечно хотел с кем-нибудь поспорить и съязвить. А теперь, посмотри на себя. Изменился до неузнаваемости.

— Не сказал бы, таким вредным я не был никогда, — хохотнув, ответил парень.

— Будет вам, — сказала мать, раскладывая по тарелкам хлеб и овощи. — Ешьте и спать пойдем. Страшно мне.

Семья ужинала молча. Санас перед сном еще раз проверил все засовы. А ложась спать под теплое одеяло, прислушался. Ночь уже опустилась на землю. Ветер, видимо, усилился и мерно посвистывал. Деревья и трава тихо шуршали. Видимо надвигалась гроза. Но в остальном вроде все спокойно. И пусть за стеной, возможно, бродят вурдалаки, утопцы, лешие или другие проклятые, они не станут ломиться в дом. В эту ночь нежить безумна и идет туда, куда проще добраться. Ищет легкую добычу, не защищенную стенами и крышей.

Санас понимал все это, к тому же он ведь столько раз пережил Черную ночь в домике, но почему-то не мог уснуть. Он встал и, не зажигая лампу, прошел в кухню, сел за стол и стал слушать. Все тот же ветер, все та же листва. Никаких других звуков, однако чувство беспокойства не покидало. Просидел он так довольно долго. И когда, наконец, решил пойти еще раз попробовать уснуть, услышал с улицы тихий волчий вой. Санас замер и прислушался.

Источников рыка было явно больше одного. К тому же, стал различим не только вой. Звуки, похожие на лай, смешивались с рычанием и перебивали друг друга. Парень подметил, что слышал подобное, когда в городе дрались бездомные собаки. Лай приближался, рычание становилось громче. На шум молча вышел и отец. Он вынес из спальни ружье, которое всегда возил с собой на случай, если придется защищаться от диких зверей в дороге или отгонять их с полей. Бирсас кивнул сыну и стал вслушиваться в звуки вместе с ним.

Тем временем, лай, казалось, уже звучал у самой входной двери. Рычание сменялось скулежом и снова становилось рычанием. Звуки перебивали друг друга. Два зверя дрались около домика, а люди внутри настороженно слушали, боясь дышать. Раздался глухой звук удара, стену домика трухнуло, дверь хрустнула. Бирсас перехватил оружие покрепче. Скулеж усилился. Рык стал громче. Удар повторился. И снова, и снова. Скулеж не прекращался. Удары были такой силы, что входная дверь трещала все больше. Что-то явно очень тяжелое и сильное билось с той стороны.

Санас схватил топорик, что стоял в углу комнаты, и приготовился. Такого никогда раньше не происходило, поэтому парень даже не знал, чего ждать. Скулеж прекратился, но рык не затихал. Удары продолжались, тяжелый дверной засов все сильнее покрывался трещинами. И в какой-то момент он сломался пополам, а дверь влетела в комнату. На ней лежал окровавленный большой черный зверь, похожий на волка. Точнее то, что от него осталось, тело буквально расплющило.

А вот то, что находилось за порогом, сложно было назвать волком, хотя и очень на него походило. Существо стояло на двух лапах, превосходя Санаса в росте головы на две. Вдоль тела висели длинные окровавленные когтистые лапы. Из раскрытой мощной пасти капала слюна вперемешку с кровью. Желтые светящиеся глаза смотрели на новых, нечаянно найденных, жертв. Оборотень тяжело дышал, переводя дух после драки.

У парня бешено застучало сердце — нежить он видел впервые. Бирсас поднял ружье, чтобы выстрелить, но тварь тут же оказалась около мужчины и быстрым ударом снесла его к противоположной стене. Мужчина потерял создание и оружие выпало из его рук. Существо встало на четыре лапы и наклонилось к отцу, открывая окровавленную пасть. Санас, плохо понимая, что творит, кинул топорик в оборотня. Острие вошло нечисти в спину, зверь яростно взвыл от боли. Он обернулся на парня, оскалился, смотря на него светящимися глазами, и кинулся в атаку. Оказавшись без оружия, Санасу ничего не оставалось, кроме как бежать. Только куда? Не в комнату же к матери и сестре. И парень принял единственно верное, как ему казалось, решение. Он оббежал стол и рванул к выходу. Оборотень кинулся за ним, раскидывая все на своем пути.

Санас выбежал из домика и бросился в лес. Сердце грозило вырваться из груди, ноги несли с невероятной скоростью. Пусть он погибнет, но уведет порождение Нохра как можно дальше от семьи! Оборотень несся сзади, то и дело врезаясь в деревья, которые огибал парень. Позади постоянно слышались рык и подвывание. Тварь не отставала, но и не нагоняла. Как-будто играла с добычей. Но Санас решил — так даже лучше. Чем дольше существо с ним играет, тем дальше они от родных.

Перепрыгивать лежащие сучья и огромные камни, вилять меж деревьев становилось все труднее. Ноги начали путаться, дыхание сбивалось. А хруст ломающихся деревцев позади не прекращался. Оборотень не знал усталости. В какой-то момент парень все же споткнулся и упал на землю. Он быстро схватил сухой сук, обнаруженный рядом, и перевернулся на спину, держа его острием вверх. Оборотень с разбегу кинулся на добычу и напоролся плечом на ветвь. Снова послышался яростный рев, тварь отошла на пару шагов, пытаясь вытащить глубоко посаженную в его тело корягу. Санас застыл, ноги отказали от страха, а сердце грозила выпрыгнуть из груди. «Все. Вот и конец», — подумал он. Проклятый, громко завыв, вытащил ветвь и обернулся в сторону парня. Тот непроизвольно улыбнулся:

— Все же я успел потрепать тебе шкуру перед смертью! — крикнул он чуть дрожащим голосом.

Тело трясло, на глаза навернулись слезы, но заставить себя подняться парень не мог. Ноги одолела слабость. Санас вдруг выдохнул и успокоился. Здесь он мог позволить себе умереть. Они уже далеко от семьи, далеко от домика. Парень печально улыбнулся. «Анита, прости. Я уже не вернусь», — промелькнуло у него в голове.

Оборотень, победно зарычав, прыгнул на парня и впился острыми зубами в его плечо. Санас закричал от резкой боли, кровь потекла по руке, груди. Оборотень усилил хватку, ключица хрустнула, ломаясь. Сквозь боль и слезы парень пытался оттолкнуть зверя. Но сила человека не сравнится с силой проклятого.

Санас поднял взгляд в небо. Начинало светать. Он закрыл глаза и почувствовал облегчение. Сознание медленно угасало.

«Увидимся через двадцать шесть дней».

«Я ведь обещал вернуться!»

Парень резко открыл глаза. Плечо ужасно болело. Дневной свет на мгновение ослепил. Санас приподнял голову и увидел оборотня. Он сидел в стороне совсем по-человечески, на коленях, и закрывал морду передними лапами, тяжело дыша.

Санас быстро встал на ноги, поднял здоровой рукой другую сухую ветвь и замахнулся, чтобы пронзить оборотня снова.

— Стой… — хрипло произнесло существо.

Оборотень открыл уже человеческие глаза и посмотрел на парня. Его тело начало быстро меняться, стягиваясь, похрустывая, и приобрело человеческий вид. Лицо тоже стало вполне человеческим. Санас так и застыл с ветвью в руках, смотря на сидящего перед ним голого окровавленного мужчину с раной в плече и все еще торчащим из спины топориком. Глаза отказывались верить в происходящее.

— Прости, мальчик, — сказал оборотень. — Это я сделал? — он указал на окровавленное плечо Санаса.

Тот утвердительно кивнул.

— Надеюсь, я никого из людей не убил?

Серые глаза мужчины испуганно смотрели на парня, который отрицательно помахал головой.

— Слава Архону, — мужчина выгнул руку за спину, чтобы вытащить топорик.

— Ты что, Архону молишься? — наконец выдавил ошалевший парень.

— Конечно, как и любой человек, — ответил мужчина и, заметив изумление Санаса, продолжил: — Да, я проклятый, но я не мечтал им становиться.

Раны на теле оборотня стали быстро затягиваться, буквально на глазах. Сломанное плечо Санаса напомнило о себе, парень застонал и чуть не потерял равновесие от резкой боли. Мужчина не дал ему упасть, удержав под руку.

— Мальчик, ты только сознание не теряй. Куда тебя отвести? Где тебе помогут?

— Сам дойду, — он оттолкнул мужчину, с трудом удержавшись на ногах.

— Ты это… Умереть можешь от моего укуса.

— Я знаю, читал… — выдохнул парень, морщась от дикой боли.

— А можешь обернуться… Если обернешься, приходи. Я хоть чему-то тебя постараюсь научить.

— Я надеюсь, что меня просто пролихорадит и все…

Санас сделал пару шагов — это оказалось по-настоящему сложно.

— Хорошо, если так. Извини, мальчик. Не выдержали на этот раз меня цепи. Не хотел я никого калечить.

Но Санасу сейчас было плевать на извинения. Ему хотелось добраться до домика и пережить лихорадку. Ну, или хотя бы последний раз увидеться с семьей. На ватных ногах он пошел по следам свежесломанных деревьев и кустарников.

— Мальчик, я лесник! — крикнул ему вслед оборотень. — Живу недалеко здесь! По запаху найдешь, если обернешься!

Лес наполнялся солнечным светом, вокруг защебетали птицы. А путь казался бесконечным. Плечо беспощадно ныло и кровоточило, ноги то и дело заплетались. Но парень упрямо волочился в сторону домика. Дыхание стало тяжелым, сердце шумно стучало в висках, в глазах плыло. Неизвестно сколько прошло времени прежде, чем парень вышел из леса к домику, а увидев отца в дверях, упал и потерял сознание.

Санас медленно открыл глаза. Плечо болело уже намного меньше, чем утром. Он лежал в своей кровати, в домике. Голова гудела. Во рту пересохло, парень тихо закашлял.

— Очнулся! — послышался голос матери.

В комнату вбежала вся семья, мать присела на край кровати, сестра и отец остановились за ней. Мари поднесла сыну кружку с водой и тихо спросила:

— Как ты себя чувствуешь?

Парень прильнул губами к кружке, жадно глотая свежую воду. Она показалась ему невероятно вкусной. Допив до дна, он снова откинулся головой на подушку, тяжело дыша.

— Трудно сказать. Но утром было хуже, — хрипло ответил парень.

— Утром? — мать удивленно приподняла брови и посмотрела на дочь и мужа. — Он не помнит.

— Чего я не помню?

Мари взяла из тазика, стоявшего рядом с кроватью на столике, мокрую тряпку, выжала и положила сыну на голову.

— Тебя лихорадило восемь дней, — ответил Бирсас.

— Что?!

Санас попытался подняться на локтях, но все тело будто одеревенело, плечо заныло.

— Не волнуйся, — тихо сказала мать, гладя его по щеке. — Все уже прошло. Ты это пережил.

— Мы думали ты умрешь! — выпалила сестра.

Санас заметил, как влажно блеснули ее глаза. И это поразило. Парень никогда бы не подумал, что сестра так будет волноваться за него.

— Но ты жив, слава всем богам! — сказал отец. Мать встала с кровати и на ее место сел Бирсас. — Ты рискнул жизнью, чтобы спасти нас. Я буду помнить это всю оставшуюся жизнь, сын. Мы перед тобой в неоплатном долгу.

— Отец, о каком долге речь? Я сделал то, что должен был, — Санас немного помолчал, вспоминая оборотня. — А я точно не обернусь?

Вся семья удивленно переглянулась.

— Ну, ты ведь до сих пор не обернулся, — начала мать, разведя руками. — Я слышала, что люди чаще всего умирают от укуса оборотня. Реже их лихорадит, и они все же выздоравливают.

— И крайне редко укушенные оборачиваются, — завершил ее мысль отец. — Раз ты до сих пор человек, разумно будет предположить, что все в порядке.

— Возможно и так, — тихо ответил Санас и перевел взгляд на открытое окно.

— Мы решили отправиться обратно в город, — вдруг сказал отец.

— А как же посев? — удивился парень.

— Да Нохра с ним, дом больше не безопасен. Дверь делать не из чего, в этой сечи перебьемся без урожая. Возможно, приедем с тобой сюда в сезон злого солнца и отремонтируем все. Но не сейчас. До следующей Черной луны уже не успеем. Да и тебе надо поправляться, а не стволы деревьев тягать.

— А на что ж мы жить будем? — снова вопросил Сан.

— У матери хорошие запасы в нашем погребе и кладовой. Сможем пережить до следующего сезона оттепели, — улыбнулся отец и поправил сыну одеяло. — Не беспокойся. Мы все живы, и это главное.

Семья вышла из комнатки, а Санас закрыл глаза. Мысли не покидали голову. Он даже не помнит этих восьми дней. Лихорадка отступила. Но, если вдруг он все же обернется? Ни он, ни его родители ведь не знают, как точно происходит изменение. И что тогда? Сможет ли он себя контролировать в облике зверя? А вдруг он навредит семье? А если еще и в городе обернется, охотники Архона быстро об этом узнают. И тогда ему точно не жить. Обезглавят на глазах у всего города. На глазах у Аниты.

К горлу подкатил ком, по шее пробежал холодок. Как понять оборотень ты или все еще человек? Проклял ли тебя Нохра той ночью? Стал ли ты нежитью? Страх сдавил виски. Вспомнились слова оборотня: «Да, я проклятый, но я не мечтал им становиться». Санас сильнее зажмурил глаза, сдвинув брови. Нет, нежитью он стать не может. Сердце ведь стучит, и по ощущениям ничего не изменилось. Да и зов Нохра он не слышит. Охотники ведь всегда говорят, что проклятые слышат его голос.

Через пару дней Санас смог встать на ноги. Отец с матерью загрузили все вещи в повозку, запрягли лошадей и наспех заколотили вход в домик. Бирсас объяснял Мари, как управлять лошадьми, а Санаса послали отдыхать вместе с сестрой. И семья наконец отправилась в обратный путь. Парень лежал на полу повозки, думая о своем, Тайра же сидела в углу, обняв колени, и смотрела на брата.

— Сан, — тихо позвала она.

— Чего?

— Можешь рассказать мне о той ночи?

— Что рассказать?

— Что было? Как ты спасся?

Парень чуть помолчал, вспоминая страшные события.

— Я… Сам не знаю. Оборотень, так или иначе, остался жив. Я загнал ему топор в спину и большой сухой сук в плечо, но это не помогло.

— Ты ранил его дважды? — удивилась сестра.

— Да, так вышло. Он был довольно неповоротлив в лесу, хотя и бегал быстрее.

— А как ты удрал от него?

— Я просто ушел. Он перестал нападать на рассвете и даже попросил прощения.

Сестра выпучила глаза, смотря на Санаса:

— Он что, разговаривал?

— Не просто разговаривал. На рассвете он стал выглядеть, как обычный человек.

Тайра замолчала и уткнулась подбородком в колени:

— Может, надо будет сообщить охотникам церкви о том, что мы видели оборотня?

Санас резко поднялся и посмотрел на сестру:

— Не надо никому ничего сообщать! Если они узнают, что он меня укусил, без разбора казнят. Я же не умер, а значит мог обернуться и никому не сказать об этом!

— Значит, пусть оборотень и дальше ходит в тех краях? Там же наш домик.

— Что-нибудь придумаем. Укрепим дом так, чтобы никто не смог его сломать. И все будет хорошо.

— Ты так же говорил и перед Черной луной…

Санас замолчал, понимая, что сестра права. Теперь она боится возвращаться туда. И ее можно понять.

На одиннадцатый день сезона оттепели семья вернулась в город. Соседям рассказали, что на них напали разбойники после ночи Черной луны — сломали дверь дома и вынесли все, что могли. Те «поохали», «поахали» и больше вопросов не задавали.

Отец решил продать землю и в следующей сечи купить поменьше, ближе к городу. Ближе к Буйной реке. Поговаривали, там и урожай побогаче.

Настал двадцать третий день сезона оттепели — последний день первого стана в сезоне. В этот день возвращалась Анита. А к вечеру люди ждали вторую Черную луну сезона. Но стены города надежно охранялись, потому никто не боялся. Утром, по поручению матери, парень отправился на рынок за продуктами и встретил там подругу Аниты.

— Ты не на полях? — удивленно спросила она.

— Нет. Наш домик разворовали, и нам пришлось вернуться.

— Ой, ничего себе, — девушка прижала руки к лицу. — Ужас какой! Никто не пострадал?

— Мне немного плечо поранили, но остальные в порядке, — немного улыбнувшись, ответил Сан.

— Бедненький! Хорошо, что вернулись живыми!

— И не говори, — Санас немного помолчал и добавил: — А у тебя-то как дела, Марта?

— Ой, не поверишь! — всплеснула руками девушка. — Мне Берн жениться предложил, представляешь?

Парень удивленно поднял брови:

— Берн? С ума сойти, я думал, он собирается еще долго в холостяках оставаться!

— И останется! Не хочу я его в мужья! Слишком уж он грубый, неопрятный, и вообще неприятной наружности, — Марта наиграно надула губки. — Вот Анитке повезло с женихом, — девушка игриво подмигнула и улыбнулась.

— Ну, вот еще, — парень улыбнулся в ответ и отвел взгляд в сторону.

— А что? Приятный, добрый. С землей умеешь обращаться. И вступиться можешь, когда требуется. Может, ты моим мужем станешь? У Анитки-то вон, сколько поклонников и побогаче!

— Твоим мужем? — парень удивленно уставился на девушку.

«Чего это она? Раньше никогда никакого интереса не проявляла. Да и мне она никогда не была интересна».

Из задумчивости Санаса вывел грубый голос:

— И кого это ты тут в мужья зовешь?

Парень обернулся и увидел стоявшего неподалеку Берна. Он уже был разозлен не на шутку — брови нахмурены, руки сложены на груди, нахохлился, как петух перед дракой. Ниже Санаса на голову, но шире вполовину. Груда мышц.

— Привет, Берн, — улыбаясь, сказал парень. — Да мы тут…

— Только Анита из города, так ты по бабам пошел? — перебил его смутьян.

— Я Аниту никогда не предам, — вдруг посерьезнел Санас. — А ты за языком следи, не наговаривай на меня.

— Ну, я слышал только то, что вы женитьбу обсуждаете! — Берн перешел на крик. — Решил в койку Марту затащить, не иначе!

Санас озадачено вздохнул и тоже повысил голос:

— Не было ничего подобного!

— Вот я тебе сейчас морду набью, и всякое желание гулять по чужим бабам отпадет!

Марта вдруг вылетела перед Санасом:

— Я ничья баба! И что хочу, то и делаю! С кем хочу, с тем в койку и ложусь!

— Чего?! — глаза Берна покраснели, как у разъяренного быка, на скулах заходили желваки. — Так вы уже что ли?! Ну все, приготовься приветствовать мир Нохра!

Он набычено пошел на Санаса.

— Не надо! — закричала Марта, но мощная рука Берна буквально отбросила девушку в сторону.

«Ну вот, только плечо срослось», — подумал парень и приготовился защищаться. Правда, как он может защитится от сына кузнеца, представлял плохо. Берн хоть и был ниже, но все же превосходил Санаса по весу. Мощный кулак полетел в голову парня, тот увернулся и отошел на пару шагов. Вокруг быстро столпилось множество зевак. Женщины причитали, мужики кричали что-то вроде: «Давай, покажи ему!». Правда, кому из них кричали, парень не понимал. Несмотря на то, что обвинения надуманы больной фантазией оппонента, Санас не мог позволить себе убежать. Он не нападал, решив, что лучше несколько раз увернется и тем самым даст понять Берну, что драться не намерен. Но один удар все же прилетел Санасу в живот. Тот согнулся, глотая воздух. Локоть Берна ударил парня по затылку, и он упал на землю. В глазах помутнело. «И я дам ему себя избить? Ну уж нет, я оборотня ранил дважды, а этому недоумку харю начистить не смогу?!» Санас сплюнул кровь, струящуюся из прикушенного при падении языка, и встал. Берн не нападал и ждал, пока парень поднимется, зло улыбаясь. Но когда Сан поднял на драчуна взгляд, улыбка почему-то резко сошла с его лица. Берн снова замахнулся огромным кулаком, но Санас словил его в полете и сильно сдавил. Кости в руке смутьяна тихо захрустели, он закричал. А парень только раздраженно смотрел на искаженное болью лицо Берна, какая-то животная ярость начала клокотать в груди.

— Пусти, нежить поганая! — заорал драчун.

Санас немного опешил. Нежитью ведь называли только тех, кто действительно ею являлся. Взгляд упал на собственную руку, держащую кулак Берна. Ногти на ней удлинились и заострились, преобретя странный серый цвет. Да и сама рука стала немного больше, чем была обычно. Сан в ужасе дернулся, отпуская смутьяна. Тот упал на землю, придерживая смятый кулак здоровой рукой. А рука парня на глазах стала нормальной, когти уменьшились, приобретая обычный вид. Санаса прошиб холодный пот, он обернулся на толпу зевак, все еще стоявших вокруг.

— Глядите, глаза светятся! — послышался крик из толпы.

Санас еще немного помедлил и испуганно кинулся прочь. Люди кричали вслед, проклинали, кидали в него все, что под руку попадалось. Ошарашенный парень добежал до дома и запер за собой дверь. От резкого шума мать с отцом, сидевшие на кухне, прервали разговор и, обернувшись в его сторону, испуганно уставились на сына.

— Мальчик мой… — только и смогла прошептать мать.

— Что за шум? — из другой комнаты в кухню зашла сестра и, увидев брата, резко остановилась. — Сан, что это?

— Глаза все еще светятся? — спросил тот.

Кивнула в ответ только Тайра. Санас зажмурился, поджал губы и опустил голову, сжимая кулаки. Все-таки он не спасся. Он умер в лихорадке и вернулся проклятой нежитью. Происходящее не укладывалось в голове, сердце сжималось. Его убьют в этом городе. И Анита это увидит. Его имя навсегда очернит проклятие Нохра, и это опозорит семью.

— Тебе надо бежать, — тихо сказал отец.

Санас поднял голову и посмотрел на родителей светящимися желтыми глазами:

— Куда бежать?

— Подальше отсюда. В другой город, в лес. Куда глаза глядят. И учиться это контролировать. Учиться с этим жить.

— Какая же с этим жизнь, отец? — закричал парень. — Я ведь нежить!

У сестры и матери на глаза навернулись слезы. Они непрерывно глядели на Санаса и не могли сдержать эмоций. Тайра первая подбежала к брату и обняла:

— Ты все равно мой брат!

Он обнял ее в ответ. К ним подошли отец и мать.

— Мы любим тебя, кем бы ты ни был, — тихо сказала Мари, погладив сына по щеке и из последних сил сдерживая слезы.

— Простите меня…

— Беги, сын, — твердо сказал отец. — Пока не пришли охотники Архона. Беги и живи.

Тайра отпустила брата, он еще раз окинул родных взглядом. Сердце болело, душа разрывалась на части. Как же сложно так неожиданно покинуть родной дом. Навсегда. И как же щемит сердце от того, что он больше не увидит Аниту.

— Простите, — еще раз прошептал парень и спешно вышел из дома.

Вокруг столпились люди, кричащие про его растерзанную семью, про бедную, обманутую Аниту, про проклятие Нохра. В него снова полетели овощи и камни. Он бросился бежать вдоль по улице к выходу из города. Страх перерос в ненависть к этой кричащей толпе. Он бежал все быстрее и сам не заметил, как встал на четыре конечности, покрылся густой серой шерстью, морда удлинилась, одежда порвалась, сзади появился пушистый хвост. Люди, увидев преображение, бросились врассыпную, визжа и крича о помощи. Теперь по улицам бежал огромный, размером с лошадь, пепельный волк. Глаза светились, пасть оскалилась. Лапы несли его непередаваемо легко, звериный нос шумно вдыхал воздух.

Свернув за последний поворот, Санас увидел, что в воротах его ожидает отряд стражников с мечами наголо. Но волк не сбавил темп. Рыча и скалясь, он напролом двигался к выходу из города. Испугавшись такого напора огромного зверя, стражники расступились, и Санас выбежал за ворота, тут же наткнувшись на въезжающую повозку. Из окна повозки выглянула Анита. Волк остановился и последний раз бросил на нее взгляд. Увидев его, девушка похолодела от ужаса, но потом ее глаза расширились, и она подалась вперед:

— Санас? — ее голос немного дрожал. — Это ты?

«Как она меня узнала?»

— Санас! Не уходи! Возьми меня с собой! — затараторила Анита.

— Пристрелить тварь! — послышалось со стен города.

По волку пролетела пороховая дробь. Он завыл от боли. Девушка взвизгнула.

— Ополоумели?! — послышался другой голос со стены. — Не стрелять! Заденете людей!

Грустно посмотрев в серо-голубые глаза девушки, волк бросился прочь. Анита высунулась в окно по пояс, провожая его взглядом.

====== Глава 1. Часть 2 ======

Волк долго бежал по степи, потом по лесу, лишь бы оказаться подальше от города, от кричащей толпы, от стражников с оружием. Трава послушно подминалась под огромными мягкими лапами. Дыхание не сбивалось, нос вдыхал лесной воздух. И сколько же запахов в нем витало: свежая трава, поспевшие ягоды, молодые грибы, цветущие бутоны, роса, покрывающая зеленеющие равнины. Приятно пахли даже скачущие по деревьям белки и сидящие на ветках птицы. Осознание, что можно сбавить темп, пришло к Санасу не сразу.

Совсем остановился он только у небольшого ручья и опустил пасть в воду. А напившись вдоволь, он всмотрелся в отражение. Оттуда на него смотрела огромная морда волка со светящимися желтыми глазами. Оборотень, что укусил его, выглядел совсем иначе. Он был более «человекоподнобный» что ли. Санас же выглядел, как обыкновенный лесной житель, слегка увеличенный в размерах. Он опустил взгляд на передние лапы. Огромные конечности с серыми острыми когтями на кончиках пальцев. Он обернулся и посмотрел на задние лапы и хвост. Тоже обыкновенные, как у любой собаки. Довольно пушистый хвост безжизненно висел. Санас попытался подвигать им, но получилось не сразу. Ненужный отросток сначала вовсе не хотел шевелиться, но потом начал понемногу вилять. И чем сильнее он вилял, тем больше это забавляло парня. Он попытался схватить себя зубами за хвост, но быстро осекся.

«Веду себя, как глупая собака-переросток». Волк сел на траву около ручья и окунулся в размышления: «Ну и что мне теперь делать? Я в лесу, я не человек, и я не знаю, как обратно им стать. К тому же, скоро на небо выйдет Черная луна, и я могу потерять рассудок. Может меня и убьют сегодня… Не хотелось бы конечно умирать… Снова… Но я даже не представляю, как можно обезопасить себя в Черную луну. Если б не тот проклятый мужик!» Санас, недовольно рыча, лег, положив голову на передние лапы. Уши опустились, волк стал потихоньку проваливаться в сон, но в какой-то момент он резко поднял голову: «Точно! Я могу побежать к тому оборотню! Он что-то говорил про какие-то цепи. А успею ли до начала ночи?»

Парень поднял взгляд на небо. По все еще голубому небесному своду мирно плыли белые облака.

«Успею или нет — неважно. Попытаться стоит. К тому же, мы едем на лошадях два с половиной дня, потому что не гоним их, и они тянут немалый груз. А если я буду бежать со всех ног, то может и успею!»

Волк встал и отряхнулся. Потянувшись, он посмотрел по сторонам, пытаясь сообразить где находится привычная дорога, ведущая к домику. И, наконец решив куда направиться, Санас побежал. Трава шуршала под лапами, ветерок приятно обдувал пепельную шерсть, нос ловил еле различимые запахи, уши слышали любой шорох, глаза ловили движение каждого насекомого. Выбежав на поле, заросшее высокой травой, волк азартно кинулся в нее, не прекращая бег, и закрыл глаза, подставляя морду ветру и яркому солнцу. Парень никогда раньше такого не ощущал. Даже когда бегал по лесу в детстве или собирал с сестрой ягоды. Так переполнен чувствами, как сейчас, он никогда не был. С каждым вдохом воздух наполнял мощную грудь животного, не давая сбиться с темпа.

Он бежал весь день, иногда останавливаясь, чтобы напиться из какого-нибудь ручейка или лужи. И когда начало смеркаться, парень понял, что не успевает. Он еще даже не добежал до нужного поля, не то что до леса, который раскинулся за ним.

«Может, срезать путь?»

Он свернул в лес, идя наперерез объездной дороге. И снова отдался наслаждению ощущениями. Полная свобода. Ветер, свистящий в ушах. Лесной воздух, наполненный ароматами. Он опьянело зажмурил глаза. И тут же был сбит чем-то довольно мягким и большим. Парень упал набок, но быстро встал, открыв глаза.

Недалеко от него сидела большая черная лисица и трясла головой, будто пытаясь прийти в чувства. Она была меньше самого Санаса, но все же куда больше обыкновенной лисы. Парень ощерился, пытаясь отпугнуть животное. Лисица тоже пригнулась к земле и обнажила клыки. Ее глаза светились сиреневым. Немного порычав, лиса вдруг приподнялась и спрятала клыки:

— Чего рычишь? — прозвучал девичий голос. — Лучше бы смотрел, куда несешься!

Волк удивленно выпучил на нее глаза, перестав скалиться.

«Она что, говорящая?»

— Ты что, разговаривать не умеешь в животном обличье?

Он отрицательно помотал мордой.

— Недавно обратили что ли?

Парень кивнул.

— Тебе есть где запереться в Черную луну?

Тот снова отрицательно качнул головой.

— Ох, ну и что с тобой делать? Убьют ведь, — лисица немного помолчала, глядя на волка. — Ладно, иди за мной. Думаю, знаю, где тебя оставить.

Черная хищница ловко скользнула мимо парня и побежала меж деревьев. А Санас так и стоял, очумело уставившись ей вслед. Встретить в лесу еще одного оборотня он никак не ожидал, к тому же раньше он думал, что все оборотни на вид такие, как тот, что его укусил.

Отбежав от волка на приличное расстояние, лиса остановилась и обернулась:

— Ну, что застыл? — крикнула она, не открывая рта. — Помереть тут хочешь?

Санас тряхнул головой и бросился за ней. Следовать за лисицей оказалось не так-то просто. Парень был быстрее, но менее поворотлив, потому ему приходилось притормаживать и обходить те препятствия, в которых хищница попросту находила лазейки и ловко просачивалась сквозь них. Но в скором времени его проводница остановилась и снова взглянула на волка. Позади нее возвышалось заросшее дикими вьющимися растениями каменное строение.

— Смотри, видишь старую башню? — снова раздался голос проводницы. — Там давно никто не живет. А в подвалах довольно прочные камеры для заключенных. Я всегда на Черную луну прячусь там. Глупый зверь, пробуждаемый луной, не понимает, как открыть засов. Еще ни разу меня это место не подвело.

«Может и вправду повезет этой ночью? Надеюсь, там все камеры прочные. Но как я закрою засов лапами?»

Санас вопросительно посмотрел на спутницу. Та лишь закатила глаза:

— Не понимаю я, что ты хочешь сказать! Мысли читать не умею… Просто иди за мной.

Хищница направилась в разлом в стене. Санасу пришлось сильно сжаться, чтобы протиснуться за ней. И как только они оказались внутри, лисица неестественно выгнулась, кости ее захрустели, шерсть вросла в кожу и перед парнем предстала молодая невысокая девушка с вьющимися волосами цвета воронова крыла, одетая в плотные черные штаны и светло-желтую широкую рубаху.

«Странно, тот оборотень был голым, когда принял человеческую форму». Санас снова удивленно уставился на девушку. Та посмотрела в его глаза, и бровь ее недовольно поднялась:

— Ну, вот, опять какой-то непонятный взгляд! Перестань на меня так смотреть, пожалуйста. Я начинаю думать, что со мной что-то не так.

Она отвернулась и направилась к выходу из пустынной каменной комнаты. Парень потопал следом.

«Странно все это. Ни с того, ни с сего, она решила помочь совершенно незнакомому оборотню. Привела в «свое» место и разговаривает так, будто совсем не боится, что в Черную луну я порву ее… Хотя, может она куда сильнее, чем кажется. И она меня заманивает, как легкую добычу. Нет. Чушь какая-то, зачем бы ей?»

Они спустились по ступеням в подземные помещения, вышли в каменный коридор, и девушка открыла первую же решетчатую дверь. Взору предстала пустая комната без окон и мебели. Камни неровно выпирали из стен, из угла через щель текла тонкая струйка воды.

— Заходи. Я закрою за тобой засов, раз ты пока что не можешь сам. Тут стены толстые. Да и рушить их некуда — за ними только земля. Ну, а дверь такая, что и троих выдержит. Это уже проверенная камера. А я пойду в другую, чуть дальше.

Санас потоптался на месте, не решаясь зайти. Девушка нетерпеливо затопала ножкой:

— Ну? Время идет! Заходи быстрее! Мне еще самой надо в камере устроиться, а луна скоро выйдет!

Недовольно выдохнув, волк зашел в комнату, железная дверь, скрипя, закрылась за ним, щелкнул засов. Сан обернулся.

— Не волнуйся, все будет хорошо, — улыбнулась девушка и скрылась из виду, пройдя дальше по коридору.

Где-то далеко так же скрипнула железная решетка, щелкнул засов и наступила тишина. Санас уже не слышал ни птиц, ни ветра. Лишь журчание струйки ручейка в углу камеры. Он сел на каменный пол, опустил голову и закрыл глаза. Что будет с ним в ближайшую ночь он и представить себе не мог.

— Не нервничай, — раздался тихий голос из глубины коридора.

Волк открыл глаза и, прислушавшись, услышал, как в далекой камере бешено стучит маленькое сердце.

— Хотя, ты наверно слышишь, что я и сама нервничаю, — прибавила девушка. — Я всегда нервная перед Черной луной. Я уверенна в камере, но всегда боюсь очнуться с ужасными ранами, из-за которых не смогу добраться до дома. Я еще не запомнила ни одну Черную ночь. Как будто их и не было. Только боль в теле всегда напоминает, что мною пытались разбить эти стены, — она едва различимо хмыкнула.

— Раз уже столько раз пережила, то и сегодня переживешь, — ответил парень.

Он даже не сразу понял, как только что произнес эту фразу. Но через пару мгновений удивленно приподнял уши.

— Научился-таки говорить, молодец. Значит после этой ночи и человеком обернуться сможешь. Я рада. Давно не разговаривала с подобным себе.

— А разве тут за лесом не живет … — Сан замялся, подбирая менее обидное слово, мало ли как себя называют сами проклятые, — оборотень?

— За лесом? Хм, не помню там подобных нам.

— Меня обернул именно тот мужик. По крайней мере он так сказал, назвался лесником.

— Правда? За лесом живет берсерк. Странно, что ты обернулся полностью.

Девушка замолчала, а парню безумно захотелось почесать затылок от непонимания.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты не знаешь разницы? Берсерк — это такой наполовину человек, наполовину зверь. Ими становятся те, кто обернулся не до конца. Они очень сильные. И, в отличие от нас, не контролируют себя, если обернутся. Не важно, в Черную луну или нет. С этими лучше вообще не связываться. К слову, укушенные обычно становятся именно берсерками. Наверно поэтому люди и думают, что настоящие оборотни, это те самые полулюди — страшные бешеные несуразные громадины.

Санас немного помолчал и тихо добавил:

— Мое обращение видели в городе…

— Вот как…

— Люди были в ужасе…

Оба замолчали, размышляя о своем. От тишины зазвенело в ушах.

— Не думай об этом, — вдруг раздался голос девушки. — Люди боятся всего, чего не понимают. Ты просто…

Лисица неожиданно прервалась, и Санас услышал звериный рык. Совсем скоро уже и он бешено царапал собачьими когтями пол и пытался выгрызть путь на свободу через старую железную решетку. Она лишь больно скрежетала по зубам. Но волк уже ничего не мог с собой поделать. Бушующая ярость рвала грудь.

Тяжело дыша, в середине каменной клетки стоял волк и смотрел под ноги. Тело трясло от слабости и усталости, во рту пересохло, бока болели, из пасти капала кровь. Он резко обернулся на звук ручейка и жадно подставил морду под струю. Вода смешивалась со вкусом крови. Позади него скрипнула дверца, и в камеру вбежала девушка, упала на колени рядом с волком и подставила руки над его пастью под струю воды. Волк, опешив от такой наглости уставился на девицу, а та, не обращая внимания, принялась жадно пить воду из рук. Вдоволь напившись, она в голос выдохнула и посмотрела на волка светло-карими, почти золотыми, глазами:

— Ну, как себя чувствуешь?

— Все болит, как после хорошей пьянки.

Девушка хохотнула:

— Я на подобных пьянках никогда не бывала.

— Считай, тебе повезло.

— Как тебя зовут?

— Санас.

— А я Фиалка, — она почесала волку за ухом. — Это вместо рукопожатия, — и лучезарно улыбнулась.

Парень смутился, но такое «рукопожатие» ему понравилось.

Девушка вдруг посерьезнела и приложила руку к краю его пасти:

— У тебя нижняя губа кровит. Видимо поранился ночью о решетку, у меня так бывало. Совсем скоро заживет. Обернуться можешь?

— Я не знаю, как.

— Ну, — Фиа немного задумалась. — Просто пожелай. У меня это так происходит. Хочу — человек, хочу — лиса.

— Хорошо объяснила…

— Попробуй хоть!

Сан фыркнул и закрыл глаза. «Просто захотеть? Я хочу ведь, очень хочу! Встать на ноги, перестать быть огромной шерстяной тушей, избавиться от хвоста…»

— Ой, всемогущий Нохра! — вдруг запищала Фиалка. — Я об этом даже не подумала!

Санас открыл глаза:

— О чем?

И тут же понял, что он все-таки обрел человеческий облик. Но теперь сидит перед девушкой абсолютно голый. Та удивленно смотрела на него и, кажется, даже не думала отворачиваться.

— А ничего так, — вдруг произнесла она, обследуя его взглядом. — У тебя такие пепельные волосы с рождения?

— Да… И не стыдно разглядывать меня?

— Немного, — честно призналась Фиа и хитро улыбнулась. — Но отвернуться мне почему-то не хочется.

Сан вздохнул:

— Есть в этих развалинах хоть чем прикрыться?

Девушка еще шире улыбнулась:

— А что, так ходить не нравится?

— Ты издеваешься что ли надо мной?!

Сан резко встал на ноги, девушка ойкнула и все же отвернулась.

— Все еще хочешь, чтобы я так и ходил? — улыбнулся он.

Фиалка негромко рассмеялась и ответила:

— Тут нигде ничего нет. Развалины старые, все что можно давно разворовали.

— Что за невезение?.. А твоя одежда как не рвется при обращении?

— Она зачарованная, — Фиа попыталась посмотреть на парня, но снова отвернулась, улыбаясь.

— А мне где-то можно такую взять?

— Ну, я бы могла попросить знакомого некроманта зачаровать тебе одежду… Если бы она у тебя была, — добавила девушка и снова прыснула от смеха.

— Вот зараза…

Ходить по лесу голым Санасу не хотелось. На этот раз ему даже додумать не пришлось, тело само по себе стало хрустеть и изменяться. Уже через мгновение в каменной камере снова стоял огромный пепельный волк.

Фиалка повернулась, все еще весело улыбаясь:

— Правильно, так наверно будет лучше. Добежим до некроманта, может он сможет тебе что-то дать.

По телу Санаса почему-то прошел холодок. Девушка вышла в коридор и направилась вверх по лестнице, волк отправился следом:

— А какой он? Некромант…

Фиа удивленно подняла брови:

— Да какой. Обычный парень. Только поколдовывает в свободное время и может дать отпор любой нежити, даже берсерку.

— И как же становятся некромантами? Они тоже кусаются в Черную луну? — немного издевательски произнес парень.

Но Фиалка не обратила на это внимания:

— Рождаются. Либо проводят клятвенный ритуал Нохра.

— Твой знакомый — прирожденный?

Девушка проскользнула в щель каменной стены, волк стал протискиваться за ней.

— Нет, — ответила та, встречая спутника снаружи. — Он провел ритуал, чтобы оживить невесту. Но вышло совсем не то, что он хотел, к сожалению. Теперь она двигающийся мертвец. Ходит и разлагается. И пытается сожрать любое живое существо. Он держит ее у себя в подземелье и периодически навещает. Бедный. Стать-то некромантом стал, натворил глупостей, а теперь живет с этим. И никак ведь обратно очеловечиться нельзя.

Фиа закусила губу и пожала плечами, Санас отвел взгляд в сторону, задумавшись. А что бы он сделал, если бы с Анитой что-то случилось?

Девушка выгнулась и снова обернулась черной лисицей:

— Иди за мной, симпатяга. Картер будет рад нас видеть, к нему кроме меня никто не приходит. Боятся.

Лисица весело помчалась по мокрой траве. Санас побежал за ней, вдыхая полной грудью приятный влажный воздух. Утреннее солнце приветливо блистало сквозь ветви деревьев. Тело уже не болело, на языке больше не чувствовался вкус крови. «Не зря в народе бытует выражение «заживает как на собаке», — про себя усмехнулся парень. Перед ним озорно вилял пышный черный хвост с рыжим кончиком. Волк мысленно улыбнулся и прибавил ходу, ловя зубами огненное пятно. Не сбавляя темп, Фиалка удивленно обернулась и пискляво гавкнула, пытаясь увернуться. Она перевернулась в воздухе, оказавшись мордой к Санасу, резко остановилась и легонько укусила его за ухо. Если бы Санас мог засмеяться, то так и сделал бы, но собачья пасть издала только что-то больше похожее на жалкий скулеж. В сиреневых глазах спутницы заплясали смешинки. Сан кинулся на нее. Фиа не успела увернуться, и волк повалил ее в мокрую траву, покусывая за уши и шею. Лисица пыталась увернуться, периодически гавкала и старалась оттолкнуть Санаса тонкими черными лапками, что только еще больше раззадоривало волка. Наконец она выбралась и легонько укусила его за шею, а парень вдруг упал без движения.

— Эй, ты чего? — весело спросила Фиа, но ответа не последовало. Веселье вдруг сменилось волнением и страхом, она медленно сделала шаг к лежащему волку. — Санас? Что такое? Говорить можешь?

Волк резко поднял голову, его нос очутился впритык к носу лисицы:

— Могу! — и он быстро схватил ее за ухо.

Та снова весело загавкала, пытаясь увернуться:

— Напугал меня!

— Так и было задумано!

Парень перестал нападать и устало улегся в траву. Лисица опустилась напротив:

— Давно я так не веселилась!

— Знаешь, я всегда думал, что быть нежитью ужасное проклятие, — вдруг признался Санас. — Что легче умереть, чем так жить. Но оказавшись в этой шкуре, понимаю, что все не так уж и плохо. Чем-то даже интересно. Это совсем не то, что быть человеком. Я такого никогда не чувствовал. Даже не знаю, что на меня сейчас нашло.

Добрые желтые глаза посмотрели в сиреневые омуты лисицы.

— Я почти не знаю, что такое быть человеком, — ответила Фиалка. — Я оборотень с рождения.

— Ничего себе. И ты никогда не жила среди людей?

— Жила когда-то. Прикинулась приезжей и прожила один сезон в городе. До первой Черной луны.

— И как ощущения?

— Мне не понравилось. Чувствовала себя, как в клетке. Постоянно приходилось то делать себе прически, то по три раза в день менять одежду, чтобы соответствовать другим девушкам. При этом еще и работать надо, чтобы были деньги на еду. Сплошные ограничения — то нельзя, это нельзя. Мне больше не хочется к людям. А ты хочешь вернуться что ли?

— Я бы не отказался. Только как же я вернусь? Я не человек больше.

— Картер знает способ сделать обратный оборот…

— Что? Можно стать человеком? — Санас удивленно поднял голову и уставился на лисицу.

Та тоже приподняла морду с травы:

— Это смертельно опасно, но возможно.

— И как его делать, этот оборот?

— Я не знаю, — она помолчала и отвела взгляд. — Даже зная, что можешь умереть, ты хочешь стать человеком? Потерять лапы, острое зрение, чуткое обоняние, встать на две ноги и утопать в город? Потерять свободу?

Парень отвернулся:

— Там осталась моя невеста, — тихо сказал он. — Я хочу к ней вернуться. Я обязан. Хотя бы просто увидеть ее и объяснить все. Даже если она уже не примет меня.

Фиа грустно опустила взгляд:

— Опять все из-за невесты… Только я нахожу сородича и сразу же его теряю, — лисица вздохнула и встала с травы. — Может словим чего-нибудь, перекусим?

Волк тоже поднялся и посмотрел на спутницу.

— Прости, Фиалка. Но там моя семья и возлюбленная. Я попытаю счастье у некроманта.

— Ты же можешь погибнуть.

— Значит так тому и быть, — Санас немного склонил голову на бок, уши забавно наклонились в ту же сторону. — Так кого мы можем перекусить?

Лисица тихо фыркнула и игриво махнула хвостом:

— Ты же волк, ты и оленя завалишь. Тогда точно на двоих хватит.

— Я никогда раньше не охотился.

— Не волнуйся. Я помогу тебе его загнать, а сломать шею своей челюстью тебе уже будет не сложно.

Охотники крались через лес к добыче. Неподалеку у небольшого прудика стоял олень, отбившийся от стада. Явно старый, прихрамывающий. Возможно, он даже покинул сородичей специально, чтобы умереть. «Повезло! Не пропадать же такой туше зазря!» — решили оборотни. Волк остался ждать в лесу с одной стороны от цели, в то время как лисица обошла ее с другой и резко выскочила из кустов. Олень испуганно кинулся прочь, навстречу ему выпрыгнул Санас и рывком впился челюстью в шею добычи. Кровь брызнула ему в глаза, потекла по земле. Но парню не стало противно, даже наоборот. Он вдруг остро ощутил голод. Олень пытался отбрыкаться передними копытами, но волк вцепился намертво. К тому же, размер давал ему большое преимущество. Сжав зубы еще сильнее, он почувствовал, как позвоночник оленя хрустнул, и добыча окончательно обмякла. Тут же подбежала и лисица:

— Мне бы такую мощную челюсть! А то вечно на мелочевку охочусь.

Санас выпустил жертву из пасти, открывая взгляду спутницы окровавленную морду. Голова оленя шумно упала в траву.

— Угощайся, я не жадный.

— Теперь ты выглядишь жутко.

Волк наклонился над водой, посмотрел на отражение и тихо хмыкнул:

— Так и быть, после обеда нырну в этот пруд.

Лисица весело фыркнула и принялась рвать оленя острыми зубками. Санас отставать не стал. Голод уже скрутил желудок, требуя его наполнить. Свежее мясо оказалось чрезвычайно вкусным, хотя и немного твердоватым. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь будет лакомиться подобным. Будучи человеком, он никогда бы и не подумал есть сырое. Но сейчас оно казалось ему куда привлекательнее чего-то приготовленного.

Наевшись, Фиа принялась умываться лапками, совсем по-кошачьи, а Санас, все еще жуя, хитро посмотрел на нее:

— Так ты долго будешь кровь оттирать. Искупайся в пруду.

— Не хочу, — махнула хвостом та. — Не люблю ощущение мокрой шерсти.

— Хм, вот как, — пробубнил парень и, проглотив кусок, нырнул в пруд.

Берег был обрывистым, поэтому волк сразу же погрузился в воду полностью, а лисицу обдало брызгами. Она зафыркала и стала оттряхиваться. Но на этом «банные» процедуры не окончились. Волк так же резко запрыгнул на берег рядом с Фиалкой и, взяв ее зубами за шкирку, кинул в воду. Та лишь пискнуть успела. Санас весело завилял хвостом, когда лисица вынырнула и зло уставилась на него:

— Вот же гад!

— Зато сразу чистая!

Выпрыгнуть из пруда с первого раза у нее не получилось, потому Сан так же за шкирку вытянул ее на берег. Она отряхнулась и снова посмотрела на волка:

— Мокрая я по лесу не побегу! Нацепляется всякой гадости, потом не оторвешь!

— Тогда может вздремнем? Всю ночь же бесились в камерах.

Фиа ненадолго задумалась и кивнула. Волк улегся на берегу, а лисица свернулась клубком под кустом поодаль. Легкий прохладный ветерок шуршал листвой, пуская рябь по воде. Санас понаблюдал за прудом, а потом перевел взгляд на Фиалку и заметил, что она дрожит.

— Тебе холодно что ли?

— А тебе нет? Вода еще холодная и ветер прохладный. Шерсть теперь ледяная и совсем не греет!

Ему холодно действительно не было. Сан молча встал, подошел к лисице и улегся рядом с ней.

— Ты чего? — возмутилась девушка.

— Грею тебя, мерзлячка. Я вроде теплый и почти высох уже, — а немного помолчав, добавил. — Теплый же?

— Угу.

Фиа прижалась к нему и закрыла глаза. Сан положил голову на лисицу и тоже мирно засопел.

Солнце уже клонилось к закату, когда пара огромных животных, выспавшихся и сытых, бежали вглубь лесов, все больше приближаясь к горам. Мощная грудь вдыхала свежий воздух. Санас никак не мог насладиться вкусом этого воздуха. И все серьезнее задумывался, а хочет ли он становиться «живым»? Попрощаться с ощущением свободы, о которой он так мечтал с детства? И вернуться в город, чтить религию, чтить Архона и работать на полях всю оставшуюся жизнь?

По словам Фиалки, некромант жил в горных пещерах. И прийти к нему лучше до заката. В темноте найти вход в пещеру было довольно непросто. А потому оборотни не сбавляли темп ни на мгновение. Они бежали весь день и, к удивлению парня, совсем не уставали — не появлялась отдышка, не обмякали ноги.

В какой-то момент они выбежали на горную тропу и стали быстро подниматься, перепрыгивая валуны и протискиваясь в щели. Лисица бежала уверенно, казалось она знает дорогу наизусть. Как же давно она знакома с Картером?

Они поднялись довольно высоко, прежде чем Фиа остановилась:

— Вот и все, пришли. Ты только не сильно пугайся, когда его увидишь.

Санас немного удивился:

— А чего пугаться? Ты же сказала он обычный парень.

— Ну, по характеру обычный. А на вид… Немного отличается от людей. Но, думаю, ты быстро привыкнешь.

Лисица развернулась и вошла в расщелину меж камней. Она казалась настолько узкой, что Сан даже не понял, как девушка прошла. Туда разве что лапа волка может пролезть, и все. Он удивленно наблюдал, как лисица спокойно удаляется от него.

— Пойдем уже! — раздался голос Фиалки. — Расщелина больше, чем кажется! Просто заходи!

Волк снова неуверенно посмотрел на малюсенькую для его размеров щель и сделал шаг вперед. Камни будто раздвинулись перед ним, и он спокойно прошел дальше. Не успел даже удивиться, как вышел в просторную пещеру. На стенах висели разнообразные травы, прибитые полки хранили множество книг, в дальнем углу в импровизированном камине горел огонь. Здесь были и столы, и стулья, и диван с креслами, и шкафы, и огромные ящики. Расстеленные шкуры животных по всему полу дали понять, что некромант хороший охотник.

— Хм, никого… — задумчиво произнесла Фиа, оглядывая помещение.

— И где он может быть? — спросил Сан.

— В подземелье.

— Мы и так под землей.

— Нет, его подземелье еще ниже. Он сделал его специально для невесты.

Санас прошел в центр комнаты к столу, но не успел заглянуть в лежавшие там раскрытые книги, как перед его носом пролетел зеленый светящийся клинок. Волк отпрыгнул и оскалился на то место, откуда прилетело оружие. Из темноты вышел парень с волосами цвета воронова крыла и абсолютно черными, залитыми непроглядной тьмой, глазницами. От глаз по всему лицу расползались тонкие черные вены, окрашивая губы в тот же оттенок, и уходили по шее под одежду.

— Ты что тут забыл, чужак?!

Сан зарычал, а перед ним выскочила Фиалка:

— Тихо, тихо! Он свой!

Некромант удивленно поднял брови:

— Фиа? Ничего себе! Давно не виделись!

Лисица приняла образ человека, и обняла друга.

— И я соскучилась! — засмеялась девушка.

Санас спрятал зубы и недовольно уставился на них. Зеленый клинок давно растворился в воздухе.

«Хорошо же он незнакомцев встречает. Не удивительно, что к нему больше никто не ходит».

— Где была так долго? — отстранившись, улыбнулся некромант.

— Гуляла, изучала леса за Буйной рекой.

— Ты все дальше и дальше уходишь от дома.

— Да, без дедушки там теперь совсем скучно.

— Так и не нашла его?

Девушка вдруг перестала улыбаться и, отведя взгляд, покачала головой.

— Мне очень жаль, Фиалка, — некромант потрепал подругу по волосам и, наконец, обратил внимание на стоявшего позади нее волка. — А твой друг чего не оборачивается?

— А у него одежды нет, — хихикнула та в ответ.

— Теперь понятно, зачем ты привела его ко мне. Как тебя зовут? — обратился он уже к волку.

— Санас.

— Картер. Пойдем, подберем тебе что-нибудь из моей одежды.

Некромант направился вниз по коридору, волк пошел за ним, а Фиалка уселась в кресло перед огнем. Спустившись, они вошли в небольшую пещерную комнату с кроватью и несколькими ящиками.

— Можешь перекинуться и выбрать отсюда что угодно, — некромант указал на самый большой ящик.

Санас сжался, шерсть втянулась, тело захрустело. На двух ногах он прошел к ящику и открыл его, с удивлением обнаружив огромное количество одежды.

— Все что угодно? И не жалко тебе? — спросил он.

Некромант уселся на край кровати:

— Она все равно не моя. Я находил ее по лесам то у убитых путников, то в разворованных домах. Так что выбирай, что душе угодно.

Став рыться в вещах, Санас понял, что там не только мужская одежда, но и женская.

— Фиа тоже одежду здесь выбирала?

— Догадливый, — улыбнулся Картер.

Парню не понадобилось много времени, чтобы выудить из ящика обыкновенные коричневые штаны, белую рубашку и довольно красивые, явно когда-то дорогие, стеганые коричневые ботинки.

Некромант подошел:

— Давай-ка то, что выбрал. Теперь мне нужна твоя кровь.

Санас удивленно выпучил глаза:

— Кровь?

— Я же некромант, а не добрая фея. Дай руку.

Сан послушно протянул руку Картеру, тот вытащил из другого ящика небольшой нож и баночку и, подойдя к парню, резанул его по ладони. Из раны засочилась кровь. Некромант собрал немного в емкость и взял одежду:

— Зачарую и принесу. Это недолго, посиди тут.

— Спасибо.

— Мне не сложно. Друг Фиалки — мой друг.

Картер вышел из комнаты, а Санас уселся на кровать.

«Надо же, всю ладонь разрезал, а я даже ничего не почувствовал. Может, у оборотней чувство боли сильно притуплено? Рассеченную губу я тоже не чувствовал».

Парень зажал рукой рану и кровь тут же перестала идти. Он открыл, чтобы проверить и понял, что от раны не осталась и следа. Все уже затянулось.

«Заживает, как на собаке. У людей все сложнее. Совсем забыл спросить про оборот в человека. А то может мне и не понадобится зачарованная одежда. А если я не выдержу превращение, мне может вообще уже ничего не понадобится…»

Совсем скоро в комнату зашел некромант и отдал Санасу одежду. Парень быстро натянул вещи, и они вместе вернулись в комнату, где их ждала Фиалка. Она тихо ковыряла небольшой палочкой поленья в огне.

— Ну, наконец-то! — сказала девушка, вставая с кресла. — Заждалась уже!

— Что, скучала по нам? — усмехнулся Санас.

Картер недоверчиво покосился на него, а девушка просто проигнорировала вопрос.

— Неплохую одежду выбрал, — улыбнулась она. — Мне нравится.

— Спасибо.

Фиа перевела взгляд на некроманта:

— Спасибо, Картер.

— Всегда пожалуйста, — немного склонил голову тот. — Я так понимаю, вы с долгим визитом.

Фиалка хотела что-то ответить, но Санас ее перебил:

— Слышал, ты можешь сделать оборотня человеком?

— Не любого, только обращенного. Да и выживет не каждый.

— Что для этого нужно? — уверенно спросил парень.

— Вот так сразу? Не боишься?

— Я уже умирал однажды.

Картер понимающе хмыкнул:

— Да ничего для этого не нужно. Много твоей крови и долгий ритуал. Тебя будет лихорадить, будешь видеть сны, испытывать физическую и душевную боль, какой еще не испытывал никогда. А я постараюсь в это время отделить твою человеческую сущность от звериной.

Санас немного помолчал и тихо спросил:

— У тебя хоть раз получалось это сделать?

— Получалось всего однажды. Но тот парень долго не прожил после возвращения к обычной жизни.

— Что убило?

— Глупость.

Все на мгновение замолчали. Тишину прервал хруст веток из костра. Фиалка положила руку на плечо Санаса:

— Подумай, пожалуйста, тебе действительно это надо?

— Я должен попытаться.

Девушка разочарованно опустила руку и отвернулась.

— Когда можем приступить? — обратился Сан к некроманту.

— Хоть сейчас. В ритуале от меня требуется только его начать. А закончить — твоя забота.

Парень опустил глаза и задумался. Вспомнил лес, ветер и лапы, несущие его по мягкой траве. Вспомнил, как они играли с Фиалкой на поляне, как спали, прижавшись мягкими меховыми боками. Вспомнил, как дышал полной грудью, ощущая палитру запахов. Воспоминания вызвали печальную улыбку. Жаль было все это терять, но не попробовать вернуться в человеческую жизнь — значит потерять семью и Аниту.

— Давай начнем.

Картер кивнул и пошел по коридору вглубь пещеры, Сан и Фиа отправились следом. Пройдя вниз по коридорам, компания вышла в небольшое пустое помещение.

— Ложись на пол, — распорядился некромант.

Санас без вопросов лег в центре помещения. Картер поднес ему небольшой кинжал:

— Ты должен проткнуть свое сердце.

— Я же просто умру, — выпучил глаза Санас.

— Делай, что говорю!

Сан неуверенно взял в руки кинжал. По коже пробежал холодок. Он приставил острие к груди, сердце бешено застучало. Некромант встал рядом и, подняв над ним руки, начал что-то шептать. А Фиалка так и стояла у выхода из коридора, печально сдвинув брови и смотря на Санаса полными горечи глазами.

— Ну что, никак не решишься? — вдруг произнес Картер.

— Нет. Я готов.

Санас резко надавил на кинжал, острое лезвие вошло точно меж ребер. Тело пронзила нестерпимая боль, парень стал задыхаться, изо рта хлынула кровь.

Волк медленно шел. Куда шел и зачем — не понимал. Под ногами рассыпался черный песок, в лицо дул сухой ветер. От него кололо глаза и хотелось пить, но волк все-равно шел дальше. Вокруг не было ничего: ни неба, ни растений, ни воды. Лишь чернота и песок, в котором лапы заплетались, проваливались все глубже. Идти становилось все сложнее.

«Что я здесь делаю?»

Хищник шел уже по грудь в песке. Приходилось делать длинные прыжки. Песок забивался в глаза, нос и рот. Дышать стало больно. Песочная западня поглощала его все быстрее. Чувство неминуемой гибели начало давить на виски. Песок стал рыхлее. Волк начал грести, пытаясь плыть, но почти ничего не получалось. Он из последних сил прыгнул еще раз и напоролся грудью на огромный сухой сук. Вой пронзил черную пустоту. Песочная река исчезла, животное осталось лежать на темной сухой земле. Бурая кровь текла из раны, расплывалась густой лужей под огромной тушей. Волк попробовал вытолкнуть сук из тела задними лапами, но лишь разворошил рану еще больше. Он скулил, но продолжал толкать, пытаться дотянуться до злосчастной ветки зубами. Скулеж и рычание отзывалось эхом в черной бесконечности.

Сук сломался и выпал из груди. Из раны потекли кровавые змеи, стали обвивать лапы животного и кусать его. Волк испуганно вскочил на ноги и кинулся прочь. Змеи шипели и пытались нападать. Но хищник уже не чувствовало боли, только страх. Что-то схватило его за хвост, он испуганно заскулил, но не обернулся. Волк греб лапами по сухой земле, оставаясь на месте. Он пытался вырваться с такой силой, что когти стали ломаться о землю.

— Отпусти меня!!! — вдруг закричал оборотень.

И полетел вперед. Лапы запутались, он споткнулся и упал. Человек покатился по земле, больно ударившись плечом. Он оперся на руки, приподнялся и поднял голову. Напротив лежал огромный пепельный волк, тяжело дыша и поскуливая.

«Это что, я?»

Парень подошел к животному, положил руку к нему на лоб. Тот весело завилял хвостом и приветливо заскулил. Кровь текла из груди волка, весь в песке и крови, он медленно угасал.

— Больно, приятель? Как же я могу тебе помочь?

Волк ласково облизнул ладонь парня. Тот сел рядом, передвинул его голову к себе на колени. Дыхание хищника становилось все медленнее.

— Прости, друг. Прости, что так. Это я во всем виноват.

Глаза парня влажно заблестели. Его детские мечты умирали вместе с животным. Он обнял голову оборотня, уткнувшись в грязную шерсть носом. Тот поскуливал и пытался облизать лицо парня.

— Тихо, тихо, — человек погладил волка по спине. — Прости меня.

Животное глубоко вздохнуло, и его тело окончательно обмякло. По щекам парня потекли слезы.

====== Глава 2. Часть 1 ======

— С ума сойти, очнулся! — послышался голос Картера. — С возвращением в мир живых!

Санас сквозь силу открыл глаза. Тело болело, в голове будто ветер выл, а во рту все еще чувствовался вкус черного песка.

— Пить, — прохрипел перень.

— А, да, сейчас.

Картер подошел с большой кружкой воды, сел рядом и помог Санасу сделать глоток.

— Сейчас, погоди, — добавил он.

Некромант что-то прошептал, держа руку над телом Сана, и боль отступила. Парень вздохнул полной грудью и резко сел, понимая, что по щекам все еще текут слезы. Он протер лицо руками и спросил, посмотрев в черные глаза некроманта:

— И долго я тут валялся?

— Достаточно, — как-то уклончиво ответил Картер.

— Сколько? — нахмурился парень.

— Почти стан.

— Что?! — опешил Санас. — Уже конец сезона оттепели?

Картер кивнул. Сан опустил взгляд в пол:

— Как же так… И… сколько до Черной луны?

— Три дня.

— А я?..

— А ты — живой! — некромант хлопнул парня по спине. — Не переживай! Фиа будет рада — она так волновалась, что ты погибнешь.

— Фиалка меня ждала? — округлил глаза Сан. — Зачем? Я же больше не ее сородич.

— И что? Я тоже не ее сородич, но мы давно дружим. Не вся нежить ненавидит людей, приятель. Встать можешь?

Картер поднялся и подал руку Санасу. Тот взялся за нее и встал на ноги, пытаясь обрести равновесие. Голова немного закружилась.

— Тебе надо поесть, — сказал некромант, заметив слабость Сана. — Пошли.

Они прошли в комнату со шкурами на полу, Санас сел за стол, Картер поставил перед ним тарелку с какой-то кашей.

— Это же обычная еда, да? — с сомнением уточнил парень.

Некромант ехидно улыбнулся:

— Думаешь, мне делать больше нечего, как потом вытягивать твой труп из моего дома?

Санас взял ложку. По вкусу каша и правда оказалась самой обыкновенной. И почему ему так не по себе? Будучи оборотнем, он не боялся некроманта и даже доверился ему с ритуалом. А сейчас его постоянно что-то гнетет.

Из прохода слева от Санаса вышла огромная черная лисица. Увидев парня, она резво подбежала к нему и гавкнула. Но парень лишь вопросительно посмотрел на нее.

— Он больше не понимает тебя, Фиа, — вдруг сказал Картер. — Он же живой и больше не владеет магией Нохра.

Та еще раз посмотрела на человека сиреневыми глазами, сжалась и обернулась девушкой:

— Я рада, что ты жив, — немного грустно произнесла она.

— Прости, Фиалка.

— Ничего, мне не привыкать быть одиночкой.

Санас грустно усмехнулся:

— И как мне теперь добраться в город? Мы ведь довольно далеко, еще и в лесу. Не наткнуться бы на диких зверей.

— И на охотников Архона, — добавила Фиалка.

— А что охотники? — удивился Картер. — Они ему ничего не сделают. Не могут же они его убить, не увидев признаков нежити. В крайнем случае, проверят осколком луны и отпустят.

— Как знать…

— Что за осколок луны? — спросил Санас.

— Это камень, — ответила Фиа. — На который нежить реагирует почти как на Черную луну. Присутствие рядом осколка заставляет нас неконтролируемо обернуться или проявить животную агрессию.

— А как на Картера подействует осколок? Он ведь и так выглядит не очень по-человечески.

Некромант снова усмехнулся:

— Так это моя вторая форма. Я могу выглядеть человеком, но не хочу. Предпочитаю всегда быть во всеоружии, как говорится. Да и все равно я отсюда кроме как на охоту больше никуда не ухожу. А Фиа привыкла.

— Вот как, — Санас перевел взгляд на огонь. — Даже если меня схватят охотники, то увидят, что я излечился и отпустят? — парень вдруг улыбнулся. — Это же отлично! Можно спокойно идти в город!

— Долговато ты будешь «идти» туда, — осадил его Картер. — До начала Черной луны не дойдешь и попадешь на растерзание какой-нибудь неразумной нежити.

Санас виновато покосился на некроманта:

— Тогда, может, я пережду Черную ночь здесь?

— С ума сошел? — всполошилась Фиалка. — Картер в Черную луну похуже любого берсерка! Прихлопнет и не заметит!

— И что мне делать?

— Я отвезу тебя в город.

Санас удивленно посмотрел на нее, а Картер лишь приподнял бровь:

— В каком смысле — отвезешь?

— Ну, на спину мне сядет и побегу. За день доберемся.

— Такого еще не было, — снова усмехнулся некромант. — Чтобы оборотень человека на спине вез.

— Тебя это не смущает? — переспросил Сан, неуверенно косясь на девушку.

— Ну, мне будет совестно вот так отпустить тебя в лес. Пропадешь ведь. Постараюсь бежать поаккуратнее, чтобы не зашибить хрупкого человечишку, — улыбнулась она.

Сан хмыкнул и улыбнулся в ответ. Он раньше никогда бы не подумал, что сможет подружиться с некромантом и оборотнем. Как непредсказуема порой бывает судьба.

Попрощавшись с Картером, друзья вышли из пещеры.

— Когда обращусь, лягу, а ты залезешь мне на спину и обхватишь шею руками. Понял? — сказала Фиа. — И только попробуй мне хоть одну шерстинку выдрать, сожру на месте!

Санас улыбнулся и кивнул. Девушка сжалась и перекинулась черной лисицей, парень грустно посмотрел в сиреневые глаза животного:

— Спасибо, Фиалка. Я тебе очень благодарен за все.

Та кивнула и легла. Сан взобрался на лисицу и обнял ее за шею, прижавшись к ней всем телом. Лисица встала, а парень, от испуга, покрепче вцепился ей в шерсть:

— Знаешь, раньше ты казалась мне меньше!

Хищница гавкнула и рванула вперед. Санас для уверенности обхватил ее туловище ногами. Ветер развевал его пепельные волосы. Лиса ловко и уверенно петляла между камнями вниз по горе. Через какое-то время они вбежали в лес. Лапы животного быстро несли их через заросли диких растений. Санас вспомнил, как совсем недавно сам бежал по этим местам, как ощущал свободу всем существом. А теперь он уже не чувствует этого. Лес стал просто лесом, трава травой. Не было больше ни палитры запахов, ни какофонии звуков. Все стало обычным, не принося никакого упоения. Парень разочарованно вздохнул — возможно, воспоминания о том, как он был волком, останутся для него одними из самых счастливых. Какая ирония, он был нежитью, но был счастлив.

К вечеру следующего дня лисица со своим всадником стояли на окраине леса, недалеко шла дорога, ведущая через поле к родному городу. Парень слез на землю и посмотрел на спутницу:

— Спасибо, Фиалка. Я тебя не забуду.

Она тихо заскулила. Санас почесал ее за ухом:

— Это вместо рукопожатия, — грустно улыбнулся он.

Лиса подлезла носом под его руку и печально заглянула в карие глаза.

— Прощай, Фиа.

Парень отвернулся и пошел к дороге. Хищница немного проводила его взглядом и скрылась в тени леса.

Санас шел и представлял, как зайдет в дом. Как его радостно встретит семья. Как расплачется мать, как обнимет сестра. От этих мыслей на душе потеплело. Он не ел весь день, сил почти не было, но ноги уверенно шли к городу. Дома ждут. И пусть церковь его проверит. Поймут, что излечение возможно. Он и сам уже понял, что больше не волк. Путешествие по лесу его в этом убедило. Все стало таким, как раньше.

Парень подошел к воротам города, там сонно стояли два охранника. Увидев Санаса один из них приободрился:

— Откуда путь держишь?

— С посевного домика. На лошадь напали животные, поэтому иду один.

— Повезло тебе, что жив остался. Заходи.

«Похоже, не узнали, — подумал парень и прошел в город. — Хотя не удивительно, каждый день через ворота проходит и проезжает столько людей, что всех не запомнишь. А убегал я в другом обличье».

На улицах города кипела жизнь. Люди сновали туда-сюда, дети бегали друг за другом, там и тут раздавались призывы к покупке «лучшего товара». Санас привычно прошел по знакомым улицам, подошел к родному дому и, остановившись лишь на мгновение, чтобы перевести дух, открыл дверь. Он оказался в пустой кухне. Одинокая печь стояла у дальней стены комнаты. Не было ни стола, ни ящиков, ни посуды. Санас кинулся в другие комнаты, но обнаружил только пустоту. От волнения сердце застучало быстрее, дыхание участилось. Неужели их выгнали из города? Неужели он их не найдет?

Парень медленно вышел на улицу, закрыв за собой дверь. Он не знал, что теперь делать.

— А вы, простите, что делали в доме? — к Санасу подошел невысокий бородатый мужчина с круглым выпирающим животом.

— Да я… — неуверенно начал парень. — Здесь раньше семья жила, не знаете, куда они уехали?

— Да никуда они не уехали, — пожал плечами мужик. — Их всех повесили за сокрытие нежити в городе.

Санаса как молнией ударило. Он так и замер, смотря на мужика и пытаясь осознать услышанное. Глаза расширились, дыхание прервалось. Его прошиб холодный пот, к горлу подкатил ком:

— К-как п-повесили? — заикаясь, переспросил он.

— Вот так. В их доме жил проклятый, а они никому не сказали. А накануне Черной луны он напал на какого-то парня на рынке и сбежал. В городе такой шум был. Просто кошмар. Прибыли охотники Архона, все ближайшие леса перелопатили, но так ту нежить и не нашли. А вы, собственно, зачем их ищите?

— Я, — еле дыша, выдавил Санас, — я знаком был с ними. Сам из другого города, поэтому… и не знал.

— Вон оно что! А то я уж подумал какой-то бродяга хочет в продающемся доме обосноваться. Ну, нет их больше. Даже молодую девчонку повесили. Бедная. Она так рыдала перед казнью.

Санас зажмурил глаза и опустил голову, тело трясло. По щекам покатились слезы.

— Иди выпей в трактир, приятель, — постучал его по плечу мужчина. — Жаль, конечно, семью. Говорят, хорошие люди были. Горожане тут пытались хоть что-то сделать, чтобы казнь отменили, но церковники уперлись — повесить и все тут! И как только их сын умудрился стать проклятым?..

Мужчина еще пару раз похлопал Санаса по плечу и, повесив на дверь дома тяжелый амбарный замок, ушел. А парня колотила дрожь, сердце выпрыгивало из груди. В голову пришла мысль, что только он во всем виноват. Что им пришлось пережить? Маме, отцу, Тайре! И что стало с телами? Их похоронили? Или выкинули за город, как мусор? Если бы он мог вернуться раньше, если бы мог их спасти!

Парень побрел вверх по улице, вытирая слезы.

«Анита. Нужно хотя бы поговорить с Анитой», — вдруг всплыло в голове.

Санас свернул на знакомую тропку, ведущую между домиков. На встречу по проулку вывернула давняя знакомая — Марта. Она что-то искала в своем лукошке, а потом подняла взгляд. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела бывшего оборотня, а Санас кинулся к ней и прижал к стене дома. Та попыталась закричать, но парень зажал ей рот рукой. У девушки из глаз хлынули слезы, что лишь еще больше разозлило Сана. Он сильнее вдавил ее в стену:

— Перестань орать и скажи, где Анита? — потребовал он, буравя старую знакомую яростным взглядом.

А Марту уже колотила истерика. Она пыталась вырваться, но Сан был явно сильнее.

— Да не убью я тебя! — зашипел он. — Скажи где Анита, и я тебя отпущу!

Девушка быстро закивала, Санас убрал руку с ее рта.

— Нету ее! — выпалила она. — Спелись две нежити и думали ничего вам не сделают?

— Что?! — еще больше разозлился парень. — О чем ты говоришь, полоумная? Какие еще «две нежити»?

— Только не говори, что не знал, что зазноба твоя — ведьма!

— Что? — снова переспросил он. Сердце упало куда-то в пятки, в душе затрепыхалось скверное ощущение.

— Правда не знал? Даже тебя одурачила? — всерьез удивилась девушка. — Красота ее была наколдованная. И состояние семьи тоже. Родители ее, как оказалось, думали, что им просто повезло. А она еще в детстве продала душу Нохра. Правда тебя любила по-настоящему. Тьфу! Ты ведь обещал отпустить — отпусти.

— Знаешь, что? — рыкнул он, поднимая ее за плечи над землей.

— Не убивай только, ты же обещал! — завизжала девушка, пытаясь убрать его руки.

— Где она сейчас? Ее церковники забрали или что?

— Да сожгли ее! Сожгли! — снова зарыдала Марта, кривясь от боли в плечах.

Санас одеревенел и медленно опустил девушку на землю.

— Всех убили… — медленно произнес он. — Всех, кого я любил.

Глаза снова наполнились слезами. Марта хотела убежать, пока можно, но почему-то остановилась и виновато посмотрела на парня. Он же смотрел в одну точку, тяжело дыша и сжав руки в кулаки.

«Почему все так? За что?!»

— Послушай, Сан, — тихо сказала Марта. — Лучше бы ты не возвращался. Тебя же здесь поймают церковники. Ты же проклятый, зачем ты вернулся в город?

— Я вылечился. Нашел способ. Ради семьи, ради Аниты.

Девушка удивленно подняла брови:

— Можно вылечиться?

— Рискуя жизнью — можно. Но на что мне теперь все это? И еще проклятых называют бесчеловечными? — казалось, Санас перешел на рык. — А сами всех без разбора казнят! Она ведь никому ничего плохого не делала! В жизни и мухи не обидела! Твари! — он зло ударил кулаком в стену.

Девушка подпрыгнула от неожиданности и, с сожалением посмотрев на парня, сказала:

— Санас, церковники и тебя казнят, если кто-то тебя узнает. Вряд ли поверят, что ты снова живой. Уходи из города.

— Иди, Марта. А то и тебя повесят за встречу со мной…

— Мне жаль.

Девушка развернулась и вышла из переулка.

«Твари! Ненавижу! Это не Нохра проклятый, а Архон! Это его последователи настоящие чудовища, убивают всех, кто на них не похож. Нежить прячется и пытается существовать! А эти только и делают, что казнят всех подряд — и живых и неживых! Даже целое направление создали — охотников. И они не пощадили даже сестренку! Ненавижу! Ненавижу! Всю зажравшуюся церковь ненавижу! Ненавижу Архона!»

Парень снова ударил кулаком в деревянную стену, разбив костяшки до крови. Обида, горечь утраты, ненависть и злость смешались, затянув разум, словно пелена.

«Если бы я мог, уничтожил бы этого треклятого светлого бога!»

Оставаться в городе у него больше не было ни малейшего желания.

— Надо что-то делать, — буркнул парень себе под нос.

Санас аккуратно выглянул из проулка на широкую торговую улицу, взгляд упал на торговку за прилавком, отошедшую к соседу и о чем-то увлеченно болтающую. Он медленно вышел, стараясь смешаться с толпой, подошел к лотку, как бы рассматривая товар, и, быстро схватив небольшую коробок с монетами, кинулся прочь. Толстая торговка только и успела, что крикнуть ему вслед. Но погони не последовало. Пробежав несколько улиц, он остановился и, пересчитав вырученные деньги, прикинул хватит ли на лошадь и небольшой дорожный паек.

«Уеду из города, и что? Куда отправлюсь? Ехать в любой другой город и начинать жизнь заново? Оставить все как есть? — Санас зло фыркнул, засовывая деньги в карман. — Нет уж! Я этого так просто не оставлю! Найти бы ту суку, по распоряжению которой убили всю мою семью. Но что я смогу сделать, будучи человеком? А ничего! Я не охотник, не умею драться, не умею стрелять, не умею убивать в конце концов. А вот был бы я оборотнем… Только, стану ли я им снова, если меня укусят?»

Парень прошел по улицам, выкупил лошадь у первого же встречного торговца скотом и направился к таверне. Зайдя внутрь, увидел довольно большое количество людей.

«И откуда они взялись все? Всех на путешествия потянуло что ли?»

Санас подошел к прилавку, заказал еды и выпивки для успокоения души.

— Эй, парень!

Сан обернулся, к нему направлялись трое мужчин в кожаных стеганых доспехах. Один из них вышел вперед и повторил:

— Парень. Я тебя тут раньше не видел. Ты откуда?

— Издалека, — недружелюбно отозвался Санас и отвернулся.

— Я с тобой не закончил! — грубо донеслось из-за спины.

Парень поморщился и нехотя обернулся:

— Ты кто вообще такой? У меня сейчас не лучшее настроение, чтобы трындеть о ерунде!

— Мы охотники Архона. Слышал о таких?

Санаса аж перекосило от отвращения. По скулам заходили желваки, он еле сдержался, чтобы не ударить ненавистного архоновца в челюсть.

— А ты кто такой? — снова задал вопрос приспешник церкви.

— Путешественник, — соврал Санас. — Нету у меня дома, я то там, то тут. А что?

— Да подозрительно. Мы здесь оборотня ищем, уже с ног сбились, все леса прочесали и нашли разве что путанные следы. А тут ты, неизвестно кто и неизвестно зачем.

— А-а-а, — протянул Санас, зло улыбнувшись. — Так это вы всю семью того самого оборотня казнили?

— Да вот, как распорядился капитан, так и сделали. Люди должны знать, что так поступать нельзя. И бояться.

— И кто этот ваш капитан? — сердце уже выпрыгивало из груди. Парень готов был прямо сейчас сломать шею охотнику, но понимал, что сил на это у него не хватит.

— А тебе-то что? — отозвался мужчина.

— Марк, — позвал его другой охотник. — Да проверь этого «путешественника» осколком и дело с концом.

— Что за осколок? — прикинулся Санас дураком.

Мужик ухмыльнулся и достал из кармана металлическую коробочку размером с ладонь. Открыл ее и вытащил висящий на цепи небольшой черный камень. Двое охотников схватились за мечи, висящие у них на поясе, ожидая обращения. Санас внимательно присмотрелся, как переливается осколок, отражая пляшущий в камине таверны огонь.

— Фу, опять голова разболелась, — посетовал третий охотник и отошел.

— Похоже, ты не нежить, — кивнул названный Марком и спрятал камень обратно в коробку.

— Я-то не нежить, а вот к товарищу бы вы присмотрелись, — хмыкнул парень. — У него что-то резко голова разболелась от вашего камушка.

— Во-первых, он охотник, он не может стать нежитью. Во-вторых, этот камень приводит в ярость проклятых, а на некоторых людей влияет в точности наоборот. У них начинается головокружение, слабость, тошнота. А пока осколок лежит в металле, он ни на кого не действует. Вот и приходится таскать с собой коробку.

Санас хмыкнул и отвел взгляд. Злость клокотала внутри, но он старался не подавать виду.

— Извини, что пристали, парень, — улыбнулся охотник. — Браги парню за мой счет! — крикнул он хозяину таверны и снова перевел взгляд на Санаса. — Это тебе за неприятный допрос. Ты бы не выезжал из города до Черной луны, а то можешь не дожить до следующего сезона.

— Я как-нибудь разберусь…

— Как знаешь, мальчик.

Охотники отошли к остальным бойцам отряда, все это время мирно попивавших брагу у камина.

«Мальчик… Так меня тот берсерк называл. С него все и началось. С проклятых не выдержавших цепей! Ему это аукнется. Хм, а вот и план! Что будет, если меня укусит Фиа, я не знаю. А вот если меня снова укусит этот берсерк, есть вероятность, что я снова обернусь. С этого и начну».

Вечером Санас выехал из города, погнав лошадь галопом. Он не думал о том, что она устанет или может даже сдохнуть. Для него главным было найти того проклятого до наступления Черной луны. Он ехал всю ночь и почти весь день. Лошадь оказалась куда медленнее черной лисицы. Все же, у оборотней есть немалое преимущество над обычными животными.

Доехав до семейного домика, Санас понял, что лошадь уже буквально валится с ног. Он запер ее в сарае, налив воды и оставив давно припасенное там сено, кое-как вырвал доски, которыми отец с матерью когда-то заколотили вход в дом и зашел в темное помещение. Затхлый воздух ударил в нос. Стоявшая в углу комнаты окровавленная дверь напомнила парню о событиях первой Черной ночи. Он вспомнил, как эта дверь вылетела с раздавленным на ней большим волком. Или то был не волк?

«Если задуматься, это животное было больше похоже на огромную лису, чем-то напминало Фиалку. Но тогда из-за размера я подумал, что это волк. Странно это сейчас осознавать, спустя столько времени».

Санас приставил окровавленную дверь к дверному проему, частично закрыв проход и сел на лавку за стол. Душа плакала от накативших воспоминаний. Вот он подростком дразнит маленькую Тайру. Вот еще молодая мать ругает их за глупости. Вот отец показывает, как нужно очищать корни итиса, чтобы их можно было использовать в еду. Вот они всей семьей ужинают перед Черной ночью, и Санас убеждает родных, что все будет хорошо.

Горький всхлип разорвал гнетущую тишину. В этом домике никогда не было так тихо. Парень положил голову на стол и дал волю эмоциям. Он и так слишком долго держал все в себе. У него была большая семья, была любимая женщина. И он все потерял в одночасье. Сан даже ничего не подозревал, резвился и играл с лисицей в траве, пока они мучились, умирая. И ведь Анита просила ее забрать, но он не послушал. Слишком сильно был напуган тогда и мало понимал, что творится.

Парень слабо ударил по столу кулаком, а со щек стали капать горячие слезы.

К тому времени, как Санас успокоился, на улице уже совсем стемнело — последняя ночь перед Черной. Он попытался съесть пару кусков хлеба, но пища вставала ему поперек горла.

Утром парень оседлал отдохнувшую лошадь и направился по памяти в сторону, куда он бежал от берсерка в первую Черную ночь. Сломанные кустарники и деревца направляли его, как когда-то показывали дорогу к дому. Тот проклятый говорил, что его можно найти по запаху. Но у Санаса больше не было чуткого нюха. Потому он надеялся найти засохшую кровь берсерка и пойти по ее следам. А если не получится… Парень об этом не думал.

Лошадь периодически фыркала, натыкаясь на очередное препятствие. Санас привык не обращать на это особого внимания, он лишь внимательно смотрел по сторонам. Но в какой-то момент конь громко заржал и встал на дыбы. Парень пытался удержаться в седле, но увидев неподалеку черную лисицу, все же потерял равновесие. Копытное умчалось, как только избавилось от всадника.

— Проклятье, — выдавил Санас, поднимаясь с земли.

Перед ним уже стояла черноволосая девушка, недовольно скрестив руки на груди:

— Ты какого лешего тут забыл?!

— Я берсерка ищу, — спокойно ответит парень, осматривая округу. — Может, поможешь?

— Жить надоело? Сегодня Черная луна! Почему ты опять не в городе?!

— В городе мне больше делать нечего. Теперь я должен вернуть себе клыки и хвост.

Фиалка непонимающе уставилась на него:

— Я ничего не понимаю, Санас. Посмотри на меня, — она взяла ладонями его лицо, заглянула в глаза и увидела только отчаяние. — Что случилось?

— Кое-что непоправимое…

Девушка немного помолчала, но все же спросила:

— Теперь, чтобы разобраться, тебе нужен этот берсерк?

— Вроде того…

Фиа в голос вздохнула:

— Ладно, я помогу тебе его найти. А когда ты решишь свои дела, я отвезу тебя в свою башню и спрячу в одной из камер, чтобы ты пережил эту ночь. Согласен?

— Спасибо, я снова твой должник.

К нужному месту друзья добрались достаточно быстро. Это был небольшой деревянный покосившийся дом, обросший мхом и плющом, издалека больше похожий на лесной холм. Лисица взглядом указала на дверь и осталась ждать снаружи. Санас не стал стучать, а легонько толкнул дверь и та, скрипя, распахнулась. В нос парню ударил запах пряных трав. Он ступил через порог и сразу оказался ногой на шкуре того самого черного лиса. Санас почему-то поморщился. Ему еще ночью не понравилось осознание того, что это лис. Слишком большой, чтобы быть животным. Это был оборотень?

От раздумий его отвлек хлопок двери, находящейся напротив. На него с удивлением смотрел тот самый лесник.

— Ты здесь? — он сделал пару шагов навстречу, вытирая тряпкой руки. — Обернулся все же?

— Да.

— Но я не чувствую в тебе…

— Проклятие Нохра? — перебил его Санас. — Я, по глупости, избавился от него.

Мужик удивленно выпучил глаза и подошел еще ближе:

— Избавился? Как?

— Через смерть. Но теперь я хочу вернуть все назад. За этим я здесь.

— С ума сошел? Ты живой! Зачем тебе Нохра? Радуйся и беги отсюда!

— Ни к чему мне больше быть живым. И я не уйду, пока ты не сделаешь то, что я хочу.

Лесник нахмурил брови и наморщил нос:

— Я похож на самоубийцу, чтобы прямо сейчас оборачиваться и кусать тебя? Ты знаешь, как трудно будет привести меня в чувства? Да я скорее просто убью тебя.

— Пусть так, — пожал плечами Сан. — Я все равно добьюсь укуса. И кто знает, может мне повезет и на этот раз.

По скулам мужчины заходили желваки. Но он вдруг закрыл глаза, и, борясь с внутренней злостью, заставил себя дышать ровно.

— Ты и впрямь ненормальный, — сказал он, снова посмотрев на парня. — Вали отсюда, мальчик.

Он было развернулся, чтобы уйти, но Санас снова настоял на своем:

— Либо ты укусишь меня сейчас, либо я дождусь Черной луны и получу укус без твоего согласия. Так или иначе, я не уйду просто так.

Лесник неодобрительно покачал головой:

— Смерти хочешь?.. Но, в принципе, какая мне разница, подохнешь ты или будешь жить? Так что будь по-твоему, бешеный Нохров сын. Однако за последствия я не отвечаю, понял? Иди за мной.

Мужик вошел в дверь, из которой недавно вышел, Санас двинулся за ним. Они спустились в погреб. Одна стена подземной комнаты была выложена камнем, из нее торчали массивные цепи.

— Эти цепи прочнее предыдущих, вторую Черную ночь они выдержали, — тихо сказал лесник, надевая их на запястья, щиколотки и шею. — Когда укушу тебя, беги и прячься. Может, выживешь.

Санас кивнул. Оказавшись полностью закованным, мужик вдруг прорычал несвоим голосом:

— Ударь меня, мальчик. Да посильнее. Чтобы я разозлился.

Долго просить не пришлось. Парень, дав волю злости за погибшую семью, стал избивать несопротивляющегося лесника, пока у того кровь не пошла носом. В какой-то момент одежда мужика начала трещать по швам, он стал увеличиваться, хрустя костями, стал меняться, обретая полузвериные формы. Согнувшись и жалобно поскуливая, перед парнем уже стоял берсерк. Санас сделал пару шагов назад, тварь резко подняла на него взгляд и, оскалившись, зарычала.

— Ну, вот мы снова и встретились, — брезгливо поморщился парень.

Нежить попыталась схватить его лапами, но цепи не дали этого сделать. Санас глубоко втянул вохдух, готовясь к боли, и сделал шаг к проклятому. Лапа дотянулась до него, острые когти впились в бок, притягивая жертву к пасти. Клыки вонзились в руку. Парень закричал от боли и попытался вырваться, но хватка была мертвой. Берсерк не собирался останавливаться на одном укусе.

— Санас! — послышался крик Фиалки.

Но в глазах парня уже мутнело от покидающих его вместе с кровью сил.

Человек резко открыл глаза, упершись взглядом в зеленый куст. Непонимающе поморгав, он встал на ноги и осмотрелся. Вокруг простирался зеленый лес, по нему гулял легкий ветер, шурша сочной листвой. А из густых кустов медленно вышел огромный пепельный волк — куда больше, чем был когда-то сам Санас. Он оскалил клыки, глядя на человека.

— Я знаю, ты злишься, — голос парня отозвался эхом меж деревьев. — Я поступил глупо, прости, — он протянул руки к волку. — Иди ко мне. Больше я тебя никогда не оставлю.

Зверь резко кинулся вперед, вцепившись человеку в шею. Кровь брызнула на зеленую траву, из горла донеслось бульканье. Но человек не закричал, он всего лишь пытался дышать, обнимая за шею взбешенное животное.

====== Глава 2. Часть 2 ======

Волк открыл желтые глаза и тут же увидел, как черная лисица дерет когтями и зубами берсерка. Тот пытался сопротивляться, но цепи не давали ему бороться в полную силу. Хищница озверело щерилась, полуоборотень рычал в ответ. Она снова кинулась, пытаясь вцепиться зубами в массивную шею, но берсерк оттолкнул ее. Лисица отлетела к противоположной стене, ударившись о земляную преграду и оставив немалую вмятину. Волк подбежал к ней:

— Прекрати!

— Ни за что! — оскалилась Фиалка. — Я убью его! Он убил моего деда! Его шкура лежит у него на полу! Как коврик!!! Я убью его!!! Убью!!!

Она попыталась прорваться к беснующемуся берсерку, но волк снова преградил путь:

— Он убьет и тебя.

— Плевать!

— Мне не плевать, — огрызнулся Сан.

— Я его живым не оставлю! — не унималась лиса.

— А я и не собираюсь оставлять его живым, Фиа!

Лисица непонимающе посмотрела в глаза Санаса, в них читался лишь холод. Волк обернулся и резко кинулся на берсерка. Одна из цепей вырвалась из стены, освобождая лапу беснующегося проклятого. Тварь попыталась схватить волка, но тот пригнулся и проскочил берсерку за спину. Санас не стал медлить, он вгрызся противнику в свободную руку и начал сжимать ее зубами, пока кости твари не захрустели. Потянув изо всех сил, он оторвал конечность от тела. Хлынула кровь, раздался бешеный вой. Оторванную конечность волк бросил в угол комнаты, а окровавленная пасть оборотня вцепилась теперь уже в шею закованой нежити. Берсерк дергался, рычал и выл, но цепи оказались на славу крепкими. Волк вгрызался все глубже и глубже, кровь хлестала из ран, цепи звенели. Лисица, тяжело дыша, смотрела на это бешеными глазами, а волк продолжал рвать шею недруга, пока наконец не перегрыз позвоночник. Голова берсерка упала на каменистый пол, тело рухнуло следом, в последний раз звякнув цепями. Волк тяжело дышал, облизывая кровавую пасть.

— Я этого не забуду, Санас, — Фиалка посмотрела волку в глаза.

— Пошли отсюда, — ответил тот. — Скоро Черная луна, мы должны спрятаться.

Закопав шкуру черного лиса близ дома, друзья помчались через леса к башне. Всю дорогу они молчали, бежали без остановок и отдыха. Тело волка не болело, все раны зажили после обращения удивительно быстро даже для оборотня.

Закрывшись в камерах, волк опустился на холодный пол.

— Ты быстро обернулся, — послышался тихий голос из дальней камеры.

— Да. Это странно.

— Это не странно. Ты принял проклятье добровольно. Теперь ты как Картер. Можно сказать, «благословленный» Темным богом. Такие, как вы, наделяются куда большей силой, чем обычная нежить.

— Думаешь, Нохра не выдумка?

— Как и Архон.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Ты теперь нежить, — снова прервала молчание Фиалка. — Что дальше будешь делать?

— Если Архон реален, узнаю, как его уничтожить.

Девушка тихо хмыкнула, но Санасу показалось, что она смеется:

— Ты и вправду сумасшедший.

Уже почти стемнело. Черная лисица бешено билась о стены камеры, рыча и гавкая. А Санас лишь слушал это. Звериное неистовство било его изнутри, но он пытался не терять себя, не терять разум. Старался подавить этот импульс. Прижавшись к стене, волк жмурил глаза и тяжело дышал, сдерживая порывы. Ночь манила.

Но потерять себя означало проиграть Нохра. А Санас больше не собирался проигрывать никому — ни охотникам, ни церкви, ни богам, ни даже самому себе. Если можно уничтожить Архона, он узнает как. Если при этом пострадает и Нохра — плевать. Если при этом пострадает церковь — тем более плевать. Плевать, даже если при этом погибнет сам Санас. Так или иначе он добьется своего. Через кровь, через смерти, через подлость. Он сделает все, чтобы церковь боялась. Боялась мести других проклятых, оставшихся после него.

Эти мысли, роящиеся в голове, не давали ярости взять верх. Из коридора послышался хруст и скулеж. Похоже, Фиалка сильно поранилась в своем бешенстве. Санас поднялся и без всяких сомнений открыл лапой засов. Он понял, что ярость и правда затмевает разум проклятого. Ирония — в эту ночь нежити дается невиданная сила, но отнимается любая смекалка. А дверь, оказывается, открывалась так легко.

Волк вышел в коридор и посмотрел в сторону лестницы. Звериная сущность рвалась на волю, звала его прочь из башни. Но Санас отвернулся и направился вдоль по коридору. Он не позволит волку командовать собой. Дойдя до камеры Фиалки, он остановился. Внутри бесновалась лисица. Сиреневые глаза покраснели. Черный окрас маскировал ее под темноту камеры. Пахло кровью. Она и правда сильно поранилась. Волк присмотрелся, темный собачий силуэт, похрамывая, бился боком о стену. Санас открыл дверь, хищница тут же кинулась на него, но он не дал ей выйти. Извернувшись, он захлопнул за собой дверь и вцепился в загривок лисице. Та начала поскуливать и рычать. Санас навалился на нее всей тушей, придавив к земле. Та пыталась хоть как-то вырваться, но волк был больше и сильнее. Сломанная передняя лапа Фиалки кровоточила и ограничивала движения. Положив голову поверх лисьей, Сан полностью лишил девушку возможности двигаться. Она рычала, пытаясь выбраться. Но ничего не выходило.

Так они пролежали до утра. Санас, конечно же не спал, пресекая любые попытки лисицы еще как-то навредить себе или ему. Ярость постепенно отступила, и волк вздохнул полной грудью. Фиалка тоже перестала биться в припадках и начала тихо поскуливать.

— Санас, — дрожащим голосом произнесла Фиа. — Почему ты здесь?

— Спасаю твою шкуру. Ты и так лапу себе успела сломать.

— Болит, — казалось хищница сейчас заплачет.

— Конечно болит, глупая. Надо как-то ее перевязать.

— Да Нохра с ней, с лапой, — пискнула девушка. — Душа болит, Сан. Я так надеялась, что дедушка еще вернется. Больше у меня никого нет. Теперь я совсем одна. Что мне делать?

Волк все еще лежал на ней и чувствовал, как быстро дышит подруга, как часто бьется ее сердце. То же чувствовал и он, узнав о смерти всей семьи. Об убийстве, совершенном только ради того, чтобы напугать остальных горожан. Жизни невинных добрых людей отняты, просто потому что кому-то показалось, что это будет отличным уроком остальным. Санас зажмурил глаза и потерся щекой о щеку лисицы:

— У тебя есть Картер, — тихо ответил он, а немного подумав, добавил: — И у тебя есть я. Но я не буду стоять на месте. Я хочу узнать, как уничтожить Архона. Это наверняка будет опасно, а потому звать тебя с собой я не стану.

Он встал с лисицы, та на дрожащих лапах тоже поднялась, приподнимая сломанную лапку. Кость торчала из нее, но кровь уже почти не шла. Фиалка выгнулась и обернулась человеком. Рука начала кровоточить с новой силой, девушка застонала. Санас тоже обернулся и, сняв с себя рубашку, обернул ею сломанную руку:

— Учитывая, как быстро заживают раны у нежити, мне кажется, нужно вправить кость. Но я не умею, вдруг только еще сильнее наврежу. Может Картер поможет?

— Возможно, — пискнула Фиалка, сжимая рукой повязку.

— Пойдем.

Друзья выбрались из башни. С искалеченной конечностью это оказалось довольно сложно. Санас помог девушке аккуратно протиснуться в разлом стены и обернулся волком. Фиа взобралась на него, прижавшись всем телом к зверю, и волк побежал, аккуратно виляя меж лесных зарослей. Он старался двигаться плавно, не прыгать и не бежать слишком быстро, чтобы девушка могла сохранить равновесие. Ведь она ранена и держится только одной рукой. Несколько раз они останавливались, чтобы Фиалка могла сесть поудобнее. Всю дорогу Санас ощущал, как трясет тело подруги. Как тихо всхлипывая и уткнувшись в его густую шерсть, она лила слезы.

К вечеру они наконец добрались до гор, взобрались до нужной щели и прошли в обитель некроманта. Картер встретил их и сразу же приказал Фиалке лечь на одну из шкур. Дав ей проглотить листья каких-то растений, он резко вправил кость. Фиа завизжала, волк прижал ее к полу, давая некроманту обработать рану. Рука на глазах срослась, оставив лишь красный шрам в месте перелома. Когда лечение было окончено, Санас принял человеческое обличие.

— И? — уставился на него Картер. — Как это понимать? Ты же был человеком? Что опять произошло?

— Я сам захотел вернуться к Нохра, — ответил парень, помогая Фиалке встать на ноги.

Некромант нахурился и зло рыкнул:

— Я тебя тут обхаживал почти весь стан, чтобы ты опять пошел и стал нежитью? И как вообще у тебя это получилось? Тебя Фиалка укусила?

— Картер, — перебила его девушка, опускаясь в одно из кресел перед камином и потирая недавно больную руку. — Я нашла дедушку.

— О, наконец-то! — почти обрадовался некромант — Где он был?

— Он мертв, — тихо ответила Фиа.

Ненадолго повисла тишина.

— Мне очень жаль, — Картер подошел к ней и сел на соседнее кресло, немного наклонившись к Фиалке. — Ты как?

— Я… Мне легче только оттого, что Санас отомстил за него. Он оторвал голову тому ублюдку, что сделал из моего деда ковер, — на глаза девушки снова навернулись слезы. — Сан стал нежитью, потому что у него тоже что-то случилось. Он не хочет больше жить в человеческом мире и принял проклятье Нохра по собственному желанию. Теперь он настолько силен, что его не тронула Черная луна. После того, как я сломала лапу, он всю ночь сдерживал бешеную меня, чтобы я еще как-нибудь не покалечилась. Так что не ругай его, пожалуйста. Он очень мне помог.

Некромант фыркнул, обдумывая все услышанное.

— Спасибо, Сан, — наконец произнес он. — Фиалка мне как сестра. Спасибо, что не бросил ее.

— Не надо, — ответил парень. — Я сделал то, что считал нужным.

Санас уселся на пол между камином и некромантом, заглянув ему в глаза:

— Картер, мне нужна информация.

— Спрашивай. Я расскажу все, что знаю.

— Как уничтожить Архона?

Некромант удивленно заморгал:

— Уничтожить Архона? Да ты просто сумасшедший.

— Мне это уже говорили, — усмехнулся Санас.

— Ну, даже не знаю, Сан, — неуверенно проговорил Картер. — Я не знаю, как его уничтожить. Только слышал, что по легенде его может уничтожить сам Нохра. Но я не уверен, что это вообще возможно. Если где-то и есть информация об этом, то она хранится где-нибудь в священных свитках, в церковных архивах. Только ты туда никак не попадешь. Всех вступающих в церковь проверяют осколком.

— Я пережил ночь Черной луны, не потеряв себя. Что мне этот осколок? — хмыкнул Санас.

— Не скажи, друг мой. Этот камень ведь не настоящая Черная луна. Его делают из определенной редкой горной породы, которая может впитывать магию Архона. Так что если Черная луна — это магия Нохра, то осколок — это магия Архона. И если зов Нохра ты переборол, то глас Архона можешь и не осилить. Все-таки он уже не твой бог.

— Вот как, — парень задумался, потирая рукой подбородок. — А как-то обойти проверку можно?

— Вряд ли. Если только у тебя есть хорошие знакомые в рядах охотников, или в церкви.

— Ты ведь некромант, Картер, — не унимался Санас. — Неужели нет никакой магии, затмевающей разум? Чтобы меня приняли без проверки.

Некромант задумался.

— Есть одна штука. Порошок. Когда человек его вдыхает, он принимает за истину все, что ему скажут сразу после вдоха. Но! Ты должен остаться наедине с проверяющим. Насколько я знаю, при приеме в церковь, проверяют сразу нескольких добровольцев в присутствии еще и пары десятков вооруженных охотников. Ну, а кроме этого порошка, мне ничего в голову не приходит.

— Значит, я придумаю, как остаться с проверяющим наедине.

— Я пойду с тобой, — вдруг вступила в разговор Фиалка.

Парни уставились на нее.

— Нет, — резко сказал Картер. — Я тебя не пущу.

— Да я и сам тебя не возьму, Фиа, — добавил Санас. — Это слишком опасно. Я ведь буду каждый день под угрозой смерти.

— И что? Я не хочу оставаться. Ты помог отомстить за моего дедушку. Я тоже хочу тебе помочь. Я, конечно, слабая, как оборотень, но я могу помочь тебе, как женщина.

Санас непонимающе заморгал, а Картер изумленно закашлялся:

— В каком это смысле?!

— В том смысле, что я довольно симпатичная девушка по меркам людей. Разве нет? Я могу быть полезна.

— Нет, Фиа, — закачал головой Санас. — Не надо мне такой помощи. Я не хочу, чтоб ты…

— Да что вы меня опекаете?! — перебила его девушка. — Я сама за себя решу. Я иду с тобой и точка!

Парни замолчали, не зная, что противопоставить такому аргументу.

— Ладно, — вздохнул Картер. — Тогда я дам вам еще кое-что с собой. Буду наблюдать за вами и помогать отсюда, чем смогу. Но для начала, — он посмотрел на Санаса. — Скажи нам для чего такие риски?

Санас опустил голову.

— Моя семья… Их убили охотники Архона, — медленно произнес парень. — Они были обычными людьми. Когда меня укусил берсерк, они никому не сказали. И после того, как я убежал из города в образе волка, их обвинили в том, что они укрывали в доме нежить. Их повесили за это. Отца, мать, младшую сестру. Ей было всего семнадцать сечей, но даже ее не пощадили. Вместо того, чтобы изгнать из города, их убили. За то, что они любили члена своей семьи. Меня.

Фиалка с ужасом смотрела на него, сдвинув брови, а Картер лишь опустил голову, грустно поджав губы.

— А еще оказалось, что моя невеста была ведьмой, — продолжил Санас. — Ведьмой, которая в жизни никого не обидела. Она отдала душу Нохра, лишь чтобы у ее родителей было богатство, а у нее красота. Я любил ее не за красоту, но она видимо считала это важным. Наверно потому, что в детстве она была гадким утенком из бедной семьи, — усмехнулся он. — Она была добрейшей девушкой. А ее сожгли на костре без разбирательств. В этом тоже виноват я. Меня не было, когда все это происходило.

Фиалка опустилась на пол рядом с другом:

— Неправда, Сан.

— Правда. Но в этом виноват не только я. Церковь перегибает палку. Казнит и нежить, и людей. Когда-то Архон считался милостивым богом. А теперь, чем он лучше Нохра?

— Ну, не зря же они братья, — усмехнулся Картер.

— Я хочу уничтожить Архона. Хочу, чтобы церковь десять раз подумала перед тем, как в очередной раз казнить невинного, будь то человек или нежить. Чтоб боялась нас, проклятых. Чтобы мы не боялись охотников. Хочу лишить церковь магии Архона.

— Проще сказать, чем сделать, — сказал некромант, посмотрев на Санаса.

— Я знаю. Но я не могу сидеть, сложа руки, после того, что они сделали с моей семьей. И того, что они сделали с Анитой.

Фиалка аккуратно положила ладонь на руку Санаса:

— Я буду с тобой.

— Раз такие дела, я тоже, — кивнул Картер. — Расквитаемся с церковью.

Утром следующего дня начались сборы. Некромант дал оборотням несколько мешочков разных цветов с какими-то порошками. Их действие он объяснял Фиалке, в то время как Санас продумывал, как попасть к церковникам и втереться в доверие.

— Есть дельные мысли? — осведомилась Фиа, подойдя.

— Одна. Когда я был в городе человеком, меня осколком проверили охотники. Я могу сказать, что хочу присоединиться к церкви и, возможно, меня не станут проверять повторно. Но вот ты… Надо как-то убедить тех охотников, что тебя тоже уже проверяли раньше. Нужно, чтоб они за нас поручились. Но я не могу сообразить, как это сделать.

— Сообразим на месте, — махнула рукой девушка. — Что толку терять время?

— Вам бы легенду сочинить, — прибавил подошедший Картер. — Кто вы и где познакомились. И если Фиалке имя можно не менять, то Санасу нужно взять другое на всякий случай.

— Я не смогу откликаться на чужое имя…

— Придумаем тебе похожее, — сказала Фиалка и отвела взгляд в сторону. — Сан… Сан…

— Сансет, — пожал плечами некромант.

— Сойдет, — кивнул Сан. — Остальную легенду придумаем по пути. Бежать довольно далеко.

Оборотни вышли из расщелины, приняв звериный вид, спустились по горам и ринулись по знакомому пути к городу.

====== Глава 2. Часть 3 ======

— Здесь охотники Архона были до Черной луны. Уже ушли? — спросил Сан у трактирщика, подойдя к стойке.

— А мне почем знать? Еще утром были здесь. Они ж вроде все ищут того оборотня.

— До сих пор? — удивился парень. — И не надоело им…

— Вроде их главный распорядился, пока нежить ту не найдут, обратно в Церковный круг не возвращаться.

— А как выглядел тот оборотень? — вдруг встряла в разговор Фиалка.

— Ну, — мужчина погладил кудрявую бороду. — Сам не видел, но поговаривают огромный был. Убегал на четырех лапах, но я уверен, что при нужде мог бы встать и на две. И тогда точно был бы в два человеческих роста. Так что действительно огромный!

Пара удивленно приподняла брови. Таким огромным Санас точно не был, да и становиться на две лапы обычному животному нет никакой надобности. Стало быть, люди уже сочинили кучу выдумок со страху.

— А если они и сегодня не найдут того оборотня, как думаете, они вернутся сюда снова?

— Конечно вернутся, моя таверна лучшая в городе! — последние слова трактирщик нарочно крикнул погромче.

Санас кивнул и взмахом руки позвал за собой Фиалку. Та проследовала за ним к одному из тяжелых деревянных столов и уселась на лавку. Парень сел рядом:

— Подождем их до ночи. Если не вернутся, подумаем, как еще можно попасть в Церковный круг.

— А если вернутся, действуем, как договорились? — уточнила Фиалка.

— Да… Только, — Санас нахмурился, — очень тебя прошу, будь осторожна. Не позволю им обижать тебя. Если надо будет, я вырву всему отряду глотки голыми руками.

— Все будет нормально, — успокоила его девушка, откинув кудрявые волосы за спину. — Я справлюсь.

На улице уже достаточно стемнело, когда дверь открылась, и в таверну ввалились уставшие и грязные охотники. Они сразу заказали горячительные напитки и расселись вокруг костра, красиво обставленного лавками в центре таверны.

Санас разглядел в толпе того, кого назвали в прошлый раз Марком, и двинулся к нему.

— Эй! — он приподнял руку, привлекая его внимание.

— О! Путешественник! — раскинул руки в приветственном жесте охотник. — Я-то думал ты ушел из города до Черной луны!

— Нет, — наигранно хохотнул парень. — Я просто остановился в месте подешевле.

— Молодец! А то я уже решил, что ненадолго ты путешественником останешься.

— Да я тут подумал, — парень почесал голову, косясь на охотника. — Решил, что хочу посвятить себя служению церкви.

— Да? С чего вдруг такое решение?

Санас перестал улыбаться:

— Мою семью убил проклятый. Не знаю, что это было за существо, но я чудом спасся. Потому и ушел странствовать. Многое повидал, видел, как людям нужна вера. И вот, до Черной луны встретил вас. Вы служите церкви, защищаете людей. Я решил, что тоже хочу давать людям надежду.

— Ого! Так ты охотником хочешь стать?

— Не-не! — замахал головой парень. — Я не воин. Да и драться с подобными тем, что убили мою семью, нет никакого желания. Хочу стать служителем.

— Молиться хочешь? Ну, не знаю, парень. Взять-то возьмут, но полжизни рискуешь прослужить на побегушках у церковных вельмож. Оно тебе надо?

— Это лучше, чем быть сожранным какой-нибудь нежитью.

— Может и так, — охотник положил руку на плечо парня. — Надеюсь, тебя за эти пару дней никто проклятьем не заразил?

— Скажешь тоже, — хмыкнул Санас. — Кто б меня заразил?

— Отправляйся в Церковный круг и пройди проверку, в молебников там берут всех подряд, лишь бы не нежить.

— Далековато идти одному, у меня ведь ни денег, ни лошади, — Санас внимательно посмотрел на охотника. — Я думал договориться с вашим капитаном, чтобы он меня и мою сестренку названную с собой взял.

— Сестренку? — приподнял брови охотник. — Ты же говорил, один в семье выжил.

— Так я и говорю — «названную». Не кровные мы родственники, но люблю ее, как родную. Она за мной везде по пятам ходит. Семьи лишилась еще в детстве, как и я.

— Ладно, но сначала я ее проверю.

— Может, сразу уже в присутствии капитана? — предложил Сан.

Неуверенно хмыкнув, Марк задумался:

— Он предпочитает отдыхать один в своей комнате. Если только завтра утром, когда мы снова соберемся на поиски.

— Договорились. Утром я с сестрой буду здесь, — Санас немного помолчал, ища выход из ситуации. — А почему именно ты должен нас проверить, а не капитан?

— Да потому, что осколок только у меня хранится. Он на меня никак не действует. Другие, бывает, то без сознания падают, то блюют. А мне хоть бы хны.

«Значит осколок один на отряд», — отметил про себя Санас.

— Он же в коробке, разве она не защищает? — удивился парень.

— Защищает, но достать могу его только я. Остальным резко становится плохо. Опасная штука.

Сан наигранно улыбнулся:

— Действительно. Кстати, вон моя сестра сидит, — он указал рукой на лавочку. Фиалка смотрела на них широко распахнутыми глазами.

— Эко как, — протянул охотник. — Хороша. Она точно тебе, как сестра?

— А что, хочешь поближе познакомиться? — изогнул бровь Санас.

— Если ты не против, — Марк посмотрел на парня.

— Я не против. Только не обижай ее, пожалуйста.

— Ладно, приятель, — улыбнулся охотник и, поправив грязную куртку, направился к девушке. — Привет. Я Марк.

— Фиалка, — улыбнувшись, ответила та.

— Чудесное имя, — охотник в знак приветствия поцеловал девушке руку. — Твой брат попросил тебя не обижать, поэтому я постараюсь быть милым.

Девушка встала со скамьи и, оказавшись в шаге от мужчины, тихо ответила:

— Скажу честно, мой брат слишком правильный. Ты наверно уже заешь, что мы решили стать молебниками. И это означает, что после принятия в Церковь, я должна буду соблюдать целомудрие. Так что меньше всего мне сейчас хочется, чтобы меня не обижали.

Марк заглянул в хитрые золотые глаза. В них плясали огонь и, как ему показалось, страсть. Кровь охотника забурлила в венах.

— Я могу предложить уединиться в моей комнате, — тихо сказал мужчина, придвинувшись к девушке совсем близко.

— Только так, чтобы мой брат не заметил, что мы исчезли.

Охотник посмотрел на сидящего у окна Санаса, который увлеченно разглядывал какую-то листовку с объявлением. Решив, что это шанс, мужчина потянул девушку за собой. Они поднялись на второй этаж таверны и вошли в одну из многочисленных дверей. Перед глазами девушки предстала маленькая комната с одноместной деревянной кроватью и небольшим столиком. Мужчина закрыл за собой дверь и обнял девушку за талию. Она немного отстранилась от него:

— Должна признаться, у меня это впервые. Может, что-нибудь выпьем для храбрости?

— Как скажешь, — улыбнулся охотник и направился было к столику, на котором стояла бутыль.

— Я сама, — вдруг остановила его Фиалка. — А ты пока сними грязную одежду, чтобы не испачкать меня. Хорошо?

Охотник улыбнулся еще шире и, сев на кровать, стал стягивать с себя куртку и сапоги. Девушка подошла к бутылке, открыла ее и, оказавшись к мужчине спиной, аккуратно высыпала туда щепотку порошка, который все это время был в ее кармане. Развернувшись, обнаружила сидящего на кровати полностью обнаженного охотника. По всему телу пробежал холодок. Омерзение это или страх — девушка определить не смогла, но постаралась не подать виду. Она села к мужчине на колени.

— Сначала ты, потом я, — игриво сказала она, поднеся к губам мужчины бутылку.

Он прильнул к горлышку и сделал пару довольно крупных глотков. Одна его рука ухватила девушку за талию, прижав к себе, другая рука заскользила к внутренней стороне бедра. Но, совсем скоро, мужчина остановился и упал на кровать без сознания. Фиалка тут же вскочила с обнаженного охотника, начав трясти руками и ногами, как будто пытаясь стряхнуть с себя что-то склизкое. После этого она спешно открыла дверь. Там ее уже ждал Санас.

— О, великий Нохра, — увидев охотника, запричитал парень. — Какого демона он уже голый?

— Я не знаю, спроси у него сам. Я его просила снять только верхнюю одежду.

Санас прошел в комнату, а девушка вышла.

— Не заходи, пока не скажу, — сказал Сан. — Если обернусь, беги.

Девушка кивнула и закрыла за собой дверь, оставив друга и голого охотника в комнате наедине.

«Ну что, приятель? Где там твой осколок? Надеюсь, он и правда единственный в отряде».

Санас стал шарить по карманам лежавшей на полу одежды. Наконец, нащупав коробку, парень достал ее, а из своего кармана достал другую и сравнил.

— Проклятье, — прошипел он. — Слишком непохожие, быстро заметит разницу. Придется попробовать достать.

Санас открыл свою коробку, там красовался черный камень. В голове крутилось лишь одно: «Лишь бы дубликат оказался похож». Парень поставил коробку с подделкой на пол, а сам несколько раз глубоко вздохнул и резко открыл коробку охотника. Присутствие камня тут же пробрало до костей. Тело затрясло, послышался хруст, глаза загорелись желтым, человеческие зубы стали медленно удлиняться и заостряться. В голове начали роиться непонятные мысли, вспомнилось растерзанное тело берсерка. Запах крови ударил в нос, будто он снова в том погребе. В груди клокотало что-то почти неконтролируемое. Взять камень в руку стоило Санасу невероятных усилий. Пока он перекладывал камень в поддельную коробку, рука уже наполовину изменилась, кожа посерела, когти удлинились. Как только осколок оказался в другой коробке, парень быстро захлопнул ее, и тело тут же расслабилось. Изменения прекратились, зубы приняли прежний вид, как и руки, глаза перестали светиться.

— Слава Нохре, выдержал, — облегченно выдохнул парень, кладя поддельный камень в коробочку охотника. — Хорошо хоть сам камень выглядит, как настоящий…

Он засунул коробку обратно в карман охотника, а коробку с настоящим осколком — в свой. Парень выглянул из комнаты. Увидев друга, Фиалка радостно улыбнулась. Вместе они затащили мужчину полностью на кровать, накрыли одеялом, а сами уселись на полу.

— Теперь остается только дождаться утра, — тихо сказала Фиа.

Санас слабо кивнул.

Открыв глаза, охотник тут же получил порцию порошка, которым кто-то дунул ему в лицо. Он закашлялся, а тихий мужской голос вкрадчиво сказал:

— Ты провел с Фиалкой страстную ночь. В эту ночь она надевала камень себе на шею, что доказывает, что она не проклята. Тебе она очень понравилась, и ты чувствуешь, что ее брату тоже можно доверять. Ты за них обоих готов поручиться перед капитаном отряда и Церковным кругом.

Пара вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

В таверне уже стали собираться выспавшиеся охотники. А брат с сестрой завтракали за одним из столов, ожидая капитана. Марк вывалился со второго этажа, а кинув взгляд на пару, прошел к стойке и заказал выпивку. Санас поднялся и направился к нему.

— Я же просил не обижать мою сестру, — немного раздраженно сказал он, встав рядом с охотником.

— Извини, парень. Правда, извини, — улыбаясь, ответил Марк. — Но не смог я устоять перед таким соблазном.

— Врезать бы тебе, да ты охотник и у меня скорее рука отвалится, чем ты почувствуешь хоть какую-то боль.

— Так и есть, — мужчина залпом выпил принесенную ему трактирщиком кружку браги. — Имя твое забыл спросить, парень, — сказал он, вытирая рукой губы.

— Сансет.

— Марк. Но ты, наверно, помнишь. Капитан скоро спустится, и я за вас поручусь. Вчера твоя сестра мне доказала, что она тоже не нежить, — самодовольно улыбаясь, произнес охотник.

Сан в ответ лишь насупился.

Галдеж в таверне резко прекратился. Около ступеней стоял молодой мужчина с темно-каштановыми волосами, легкой щетиной и тремя шрамами на щеке, видимо оставленными когтистой лапой нежити немалых размеров. Облачён он был в такие же тёмные кожаные доспехи, как и другие охотники, правда с красными наплечниками, а из-за его спины выглядывала рукоять огромного двуручного меча.

— Готовы, бойцы? — громко спросил он.

Охотники молча стали ставить кружки и вставать с лавок, дожевывая завтрак.

— Капитан! — крикнул Марк.

— Да?

Хранитель осколка прошел к командиру:

— Мои хорошие знакомые хотят отправиться с нами в Церковный круг, как только мы закончим охоту, чтобы стать служителями церкви. Они могут прямо сейчас пройти проверку, чтобы заручиться нашей помощью?

— Хм, — капитан немного помолчал. — Ну, веди, проверим.

Санас с Фиалкой подошли к Марку. Остальные охотники отступили подальше, командир отряда взялся за рукоять двуручника. Марк вытащил коробку и достал из нее черный переливающийся камень. Наступила тишина, брат с сестрой молча смотрели на осколок.

— Отлично, — вдруг произнес капитан, и Марк тут же спрятал камень обратно в коробку. — Можете отправиться с нами, как только мы найдем оборотня.

— Слушайте, — обратился к капитану Санас. — Мы, пока путешествовали, забрели в какую-то глушь. Наткнулись на старый домик в лесу. Думали там переночевать, но в погребе обнаружили растерзанное тело нежити. Башка была больно на волчью похожа. Уж не знаю, это вы ищите или нет, но, может, хотя бы проверите?

Командир заинтересованно пригляделся к парню:

— И где этот домик?

— Довольно далеко. За посевными полями. Я, честно сказать, уже и не припомню, сколько оттуда мы до города добирались, — пожал плечами парень.

— Вот как. Давай так, — капитан положил руку Санасу на плечо. — Если пойдешь с нами и покажешь дорогу, заручусь за вас перед Церковным кругом, и пройдете без проверки. Так намного быстрее — без очереди и прочих формальностей, вступите в ряды молебников. Что скажешь?

Санас немного оторопел от такого поворота. Командующий предлагал именно то, что им нужно. Но выходить в лес опасно, ведь Сан не умеет защищаться как человек. А если он не будет защищаться и его ранит какое-нибудь животное? Рана зарастет очень быстро и всем станет понятно, кто он такой. Немного рискованно.

— Ладно, думаю, в компании охотников с нами ничего не случится, — кивнул парень, улыбнувшись.

— Естественно!

Капитан похлопал Сана по спине и направился к выходу. Охотники последовали за ним.

На третий день похода отряд дошел до посевного домика родителей Санаса. Капитан решил, что это неплохое место для ночевки. Всю дорогу Марк клеился к Фиалке, намекая на продолжение несуществующей ночи. Остановка в домике не стала исключением.

— Еще немного, и я сама сломаю ему шею, — в какой-то момент прошептала Фиалка Санасу.

Тот лишь слабо усмехнулся:

— Ты ведь сама это предложила.

— Я тогда не думала о последствиях, — посетовала девушка.

Кто-то уже спал, улегшись прямо на пол у стены, кто-то еще сидел у печи, о чем-то тихо разговаривая, кто-то играл в карты. А Санас сидел на лавке за столом и вспоминал, как в этих стенах он проводил время с семьей. Это место было для них вторым домом. Тихим. Безопасным. Теперь же никого из них больше нет. А причина их смертей сейчас сидела прямо напротив. Так близко. Так близко, что одним щелчком волчьей пасти можно было бы перекусить тонкую человеческую шейку. Но он еще нужен им живым, чтобы попасть в Церковный круг без проверки. Чем выше он заберется по «служебной лестнице веры», тем больше шансов что-то узнать об уничтожении Архона. И чем беспрепятственнее он пройдет этот путь, тем лучше.

Санас заметил на себе взгляд капитана. И осознал, что пока он пребывал в раздумьях и смотрел на командира краем глаза, тот тоже в свою очередь смотрел на него. О чем он думал в это время? Он что-то подозревает? Надо исключить любые сомнения этого парня на свой счет.

— Что-то не так? — спросил Санас вполголоса.

Капитан немного встрепенулся:

— С чего такие мысли?

— Вы так смотрели…

— Я просто засмотрелся. Не на тебя…

«Чего? Ты смотрел на меня впритык, практически прожог взглядом. Что-то явно не так. Надо понять что».

— Ты хорошо помнишь дорогу к тому домику? — снова обратился командир к Санасу.

— Не то чтобы хорошо, но, думаю, найду. Я неплохо ориентируюсь на местности. Особенно там, где уже бывал.

— Будем на это надеяться.

Капитан встал из-за стола и направился в другую комнату. А Фиалка в это время ближе прижалась к другу:

— Лучше б осколок был у капитана, и я понарошку переспала бы с ним, — прошептала она.

Сан приподнял брови и так же тихо спросил:

— Это почему?

— Он хотя бы симпатичнее. Голос приятнее. Да и вообще мужчина постатнее, чем этот, — девушка оборвала фразу, переведя взгляд на играющего в карты Марка.

— Не думай об этом, скоро отвяжется, — улыбнулся парень, потрепав девушку по волосам. — Давай спать. Завтра мы снова встретимся с берсерком.

— С тем, что от него осталось.

Утром Санас повел отряд в лес. Когда они, наконец, добрались, Сан жестом пригласил капитана зайти в дом первым. Тот прошел в лачугу, крепко сжимая рукоять меча, который был почти во весь рост самого командира. Нормальный человек такую тяжесть даже не поднял бы.

Командир немного огляделся и зашел в распахнутую дверь погреба, отряд отправился за ним. Санас с Фиалкой остались ждать на улице с парой охотников. Через некоторое время капитан вышел, держа в руках оторванную голову берсерка.

— И что? — поинтересовался Санас. — Это он?

Капитан снова посмотрел на голову, вытянув ее перед собой:

— Сложно сказать. Люди разное нам рассказывали. Одни говорили, что это был просто огромный волк, другие — что это было ужасное волкоподнобное исчадие тьмы. Так что был ли это оборотень или берсерк — не понятно. Я уже думал о том, что тот проклятый может быть очень далеко от города, но возвращаться в Церковный круг с пустыми руками нам нельзя. Так что прихватим эту голову с собой и закроем дело. У командования уже наверняка много заявок на другую нежить.

Один из охотников молча достал из походной сумки мешок. Голову опустили в него и завязали.

«Вот так охотники, — подумал Санас. — Ничего не сделали, настоящего оборотня под самым носом не заметили, взяли уже подванивающую голову лесника, и пойдут получать жалование за якобы проделанную работу. Если в церкви таких «ответственных» много, то мне не составит труда добраться до архивов».

— Отправляемся домой, ребята! — скомандовал капитан.

Охотники заулыбались, начали переговариваться. Отряд двинулся прочь из леса.

— Как легко все вышло, — послышалось где-то в отряде.

— Не расслабляться! — снова скомандовал капитан. — По пути еще можем кого-то встретить! И защищайте наших новоиспеченных молебников.

Фиалка тихо хихикнула. Санас улыбнулся, понимая ее мысли. Теперь двух проклятых, двух сильных хищников Нохра, охраняет отряд охотников Архона. Комично.

— Как, говоришь, вас звать? — спросил командир, поравнявшись с Санасом.

— Сансет, — ответил тот. — А сестру — Фиалка.

— И откуда вы?

Парень быстро вспомнил придуманную ими накануне легенду:

— С Западных земель, сбежали еще подростками. Наши семьи стали жертвами проклятых.

— Да-а-а, — протянул капитан, кивнув. — В Западных землях их кишмя. Мы до сих пор удивляемся, как там люди еще живут.

— Вот мы и дали деру, — вклинилась Фиалка. — Чудом уцелели и стали путешествовать.

— Я, кстати, Никан, — сказал командир, улыбнувшись. — И еще, вы же в курсе как относятся к женщинам в Церковном круге?

— Ну, я знаю, что женщины дают обед целомудрия, даже если до церкви были далеко не святыми в этом плане, — ответил Санас. — Есть еще какие-то нюансы?

— Есть, — ответил Никан. — Женщины имеют права занимать высшие чины. Они могут становиться женами вельмож внутри церкви, рожать им детей. Но никогда женщина не войдет в Церковный совет.

— Я и не планировала занимать какой-то высший пост, — ответила Фиалка. — Просто хочется наконец обрести дом и перестать скитаться.

— А женщины, которые родились уже внутри Церковного круга, они тоже не имеют никаких привилегий? — спросил Санас.

— Ну, как сказать. Сами по себе нет, они тоже становятся просто молебницами. Но если девушка — дочь какого-либо вельможи, то, когда она выходит замуж, ее муж становится на уровень с ее отцом. Даже если муж с самых низов.

— Ничего себе, — нахмурился Санас. — И женщина не имеет права уйти из церкви, если там родилась?

— Имеет, но такого никогда не было.

— Странно.

«Либо в церкви так хорошо, либо женщины там просто запуганные. Или, как вариант, там происходит еще что-то, что не выносится на обозрение простого люда».

— Почему странно? — вывел его из задумчивости голос капитана.

— Неужели ни одна не запротестовала, не захотела уйти и жить обычной жизнью? — удивленно спросил Санас.

— Сан, они не знают обычной жизни, — ответила Фиалка. — Они привыкли жить, молиться и работать внутри церкви. Приходящие женщины наверняка идут туда не от хорошей жизни, идут потому, что больше некуда идти или очень любят Архона. А такие вряд ли расскажут что-то хорошее о внешнем мире. Скорее всего, поэтому рожденные в церкви там и остаются на всю жизнь.

— А вы как будто и не очень-то уважаете нашего бога? — заметил командир, косо взглянув на Фиалку.

— Мы уважаем, — ответил Санас. — Но не питаем к нему всезатмевающей любви. Мы видели, как наши семьи убивала нежить, и пока путешествовали, тоже немало повидали. Иногда в голове не укладывалось, как наш Архон мог такое допустить. Видимо он все-таки не настолько всесильный, каким его считает большинство, и в чем-то периодически проигрывает темному брату.

— Не могу не согласиться с этим, — вдруг кивнул Никан. — Для устранения этих проигрышей и было создано наше подразделение.

Санас лишь улыбнулся, снова углубившись в свои мысли: «Значит по «лестнице» смогу пойти только я. А чтобы все получилось побыстрее, было бы неплохо жениться на какой-нибудь дочери вельможи. Влюбить в себя зажатую целомудренную молебницу? Будет ли это проще, чем завоевать расположение старейшины и выделиться из толпы других молебников?»

Краем глаза Санас заметил, что командир снова внимательно смотрит на него.

«Что ж такое-то? Похоже, я у этого охотника не вызываю доверия. Он соглашается с моими суждениями наигранно? Может, лучше было прикинуться обожателями Архона? А раньше я думал, что так будет еще подозрительнее… Нет, нельзя прикидываться безумным верующим. Но если мои рассуждения подозрительны охотнику, тогда что говорить о старостах Церкви? Похоже, все-таки вариант с женитьбой будет попроще».

Ночевать отряд расположился на небольшой поляне. Охотники расставили незамысловатые ловушки вокруг лагеря. Кто-то сразу улегся спать, а кто-то тихо разговаривал у костра. Санас только сейчас смог спокойно окинуть всех взглядом, рассмотреть и посчитать. Одиннадцать охотников, включая капитана. Если все отряды одинаковы, то выходит, каждому капитану выдают десять человек в подчинение. Немалое количество. Не каждый проклятый сможет сопротивляться такой толпе. Особенно если учесть, что нежить обычно вылавливают поодиночке.

Фиалка о чем-то разговаривала с Марком. Видимо после порошка охотник стал более податливым на влияние девушки и она, наконец, нашла в этом выгоду. Санас подметил, как Марк подливает ей отвар, отдает часть своего ужина. Неплохо для начала. О Фиалке теперь будут печься, а значит можно немного расслабиться. Остается волноваться только о камне. О настоящем осколке, что все это время лежал в коробке Санаса. И о подделке, которой могут захотеть воспользоваться, а она не даст нужного результата. Можно только надеяться, что осколок охотникам в этом походе не понадобится.

Санас снова словил на себе взгляд капитана. Такое внимание не могло не волновать. Что-то не так. Парень встал и подошел к Никану.

— Если вы думаете, что я не замечаю, то это не так, — сказал он, сев рядом. — Что не так? Вы мне не доверяете?

— Откуда такие мысли? — тихо ответил командир.

— Я ловлю на себе ваш изучающий взгляд. Может, есть какие-то вопросы ко мне? Я на все отвечу, мне скрывать нечего.

— Просто ты кое-кого мне напоминаешь, но ты не он, — вздохнул Никан. — Прости, если я тебя этим беспокоил. Никаких особых вопросов у меня к тебе нет.

— Вот как, — Санас почувствовал, будто гора упала с плеч. — Этот кто-то был вам близок?

— Достаточно. Он был охотником. Погиб.

— Сочувствую.

Мужчины замолчали, смотря на огонь.

— И давай на «ты», — вдруг улыбнулся капитан. — Даже мои парни не обращаются ко мне так официально вне церкви. А если ты станешь молебником, то и вовсе я к тебе должен на «вы» обращаться, а не наоборот.

— Почему так? — удивился парень.

— Всех, принесших жизни служению, следует уважать, по завету Архона. Даже самых простых молебников.

«Такой спокойный человек. Вроде бы рассудительный, правильный на словах. А на деле повесил всю мою семью. Уже не говоря об Аните».

Санас сжал кулаки.

— Можно вопрос? — спросил он, не отводя взгляда от костра.

— Давай, — пожал плечами Никан.

— Зачем ты повесил всю семью того проклятого? Я знал их, они были хорошими людьми. Они просто любили своего сына. Можно было ведь изгнать их из города. Зачем нужно было убивать?

Повисла тишина. Санас задал вопрос, на который не хотел знать ответа. Но и не спросить он не мог. Он закрыл глаза, вспоминая сестру. Образ ее заплаканного лица перед повешением, нарисованный собственным воображением, не выходил у него из головы со дня возвращения в город.

— Я и сам не знаю, — нахмурился капитан. — Таков был приказ одного из старейшин. Мне не понравилось вешать простой люд. Как я понял, они сами не знали, что их сын нежить. Я пытался выбить помилование хотя бы для их дочери, но старейшина уперся — казнить всех, — Никан покачал головой.

«Пленник церкви».

— А если бы ты встретил хорошую нежить?

— В смысле? — посмотрел на него капитан, удивленно подняв брови.

— В смысле, может они не все полоумные убийцы? Может, есть кто-то, кто не желает людям зла? Живет себе отдельно, прячется от Черной луны, и все бы было неплохо, если бы охотники не убивали каждого проклятого?

— Сансет, ты что-то не понимаешь, видимо, — усмехнулся Никан. — Нет хорошей нежити. Нет тех, кто не желает убивать людей и показывать свое над ними превосходство. Они ненавидят Архона, ненавидят церковь и уж точно не желают дружить.

— То есть вы даже не допускаете, что нежить может быть разумной?

— Ты снова ошибаешься, — прищурился капитан. — Проклятые разумны, некоторые даже очень умны. Их действия в бою могут быть детально продуманны. Были случаи, когда охотники попадали в ловушки нежити и погибали. Но никогда не было такого, чтобы нежить была мирной. «Хорошей» нежити не бывает.

— Может, им просто не давали шанс? — не унимался парень.

Никан покачал головой:

— Теперь я понял, нельзя тебе в охотники. Тебя сожрут в первой же схватке, ведь ты будешь пытаться поговорить с проклятым.

— А если бы родной тебе человек оказался проклятым, что бы ты сделал?

Никан замер, смотря на Сана.

— По-настоящему сложный вопрос, — немного подумав, ответил он. — В такой ситуации надо оказаться, чтобы понять, что делать. А представить сложно. Никогда не пожелал бы такого даже врагу.

Санас замолчал.

«Людям вдолбили в голову, что нежить — бесчувственный враг. Проклятым вдолбили, что людей положено ненавидеть. С рождения каждый слышит, что порождений другого бога нужно либо избегать, либо убивать. А значит, ничего не изменит ситуацию кроме радикальных мер. Сейчас большинством земель рулят последователи Архона. Нужно качнуть весы в сторону Нохра. Пусть ненависть между нежитью и людьми возрастет, но проклятые по крайней мере станут свободнее».

Всю дорогу к Церковному кругу Сансет провел в разговорах с Никаном. Они обсуждали уставы церкви и философствовали на тему дружбы между людьми и нежитью. От Фиалки же не отлипал Марк и, казалось, она уже привыкла к этому «хвосту».

Пару раз мимо отряда проходили дикие животные. Но какими бы голодными они ни были, не нападали. Им было достаточно словить взгляд Сансета или Фиалки, и они тихо убегали. Охотники не переставали удивляться, с каких это пор животные в диких лесах стали такими мирными.

Дойдя до небольшого поселения, отряд решил остановиться там на пару дней. Пополнить запасы. По словам Никана до Круга оставалось шесть дней пути, но все же отдохнуть всем не помешало бы. У церковников особо не расслабишься.

Но при входе в селение охотники увидели на земле небольшие бурые лужи и кровавые человечески следы. Уже сильно засохшие и темные. Трупов не было. Отряд стал искать людей, но проверив все дома, не обнаружилось ни одной живой души.

— Странно, — проговорил наконец Никан, зайдя в последний пустой дом. — Когда мы шли здесь в прошлый раз, селение кипело жизнью.

— Что могло случиться? — спросил Санас, осматривая кастрюли с протухшей едой.

— Что-то напало и выжившие ушли? — добавила Фиалка, вытирая ладошкой пыль с лавочки.

— Люди только из-за одного покидают свои дома в такой спешке, — произнес рядом стоявший Марк.

— Нежить, — послышалось со всех сторон.

Санас озадачено поднял одну бровь. Вещи лежали нетронутыми, еда явно недоедена. Здесь уже давно никого не было, даже вездесущие разбойники не тронули это место.

— Чуете? — сказал один из охотников, принюхиваясь.

— Я чую только протухшую еду, — ответил другой.

Но Санас тоже чуял нечто иное. Гниющее сырое мясо. Охотник, учуявший запах, прошел по комнате, ища источник, и наклонился к лежавшей на полу подстилке. Откинув ее, он обнаружил под ней люк, по всей видимости, спуск в погреб.

— Молодец, Чарс, — произнес Никан, подойдя к люку. — Посмотрим, что там. Надеюсь, просто протухшие запасы.

Охотник снял крышку, в нос отряду ударил резкий запах разложения. Каждый скривился, кто-то даже закрыл нос рукой.

— Нужно освещение, — произнес Чарс.

Ему тут же подали уже зажженную, найденную в комнате масляную лампу. Он спустился по крутой лестнице вниз. Никан пошел за ним, аккуратно ступая вперед.

— Вы будьте тут, — распорядился Марк и отправился за капитаном.

Остальные остались ждать наверху. Снизу слышались лишь тихие шаги. Но через какое-то время отряд услышал голос Чарса:

— Вот проклятье…

— Что там? — тут же крикнул в черноту кто-то из отряда.

Из погреба вылез капитан, тихо ответив:

— Искалеченные трупы. Много.

Охотники переглянулись.

— На что похоже? — спросил еще кто-то.

— Сам зацени, — вдруг отрезал показавшийся из люка Марк и положил на пол труп женщины.

Тело было изрезано острыми когтями, кое-где прокушено клыками.

— Судя по количеству, там все селение, — сказал Чарс, остановившись на ступенях погреба.

— А судя по запаху и разложению, трупы там уже около недели, — добавил Никан.

— Больше похоже на раны от какого-нибудь небольшого животного, — сказал Санас, разглядывая женщину. — Типа обычного волка.

— Сансет, обычный волк не смог бы перебить все селение, — посмотрел на него командир.

— Стая? — предложила Фиалка. — Ну, ведь такой маленькой нежити не бывает?

— Бывает, — ответил ей Марк.

— Стая нежити? — спросил кто-то из охотников.

— Вот это уже опасно. Даже если они небольшие.

Повисла тишина.

— Сожжем дом вместе с погребом, — распорядился Никан и направился к выходу.

Отряд последовал за ним. Фиалка задержалась у трупа.

— Зачем убивать все селение, Сан? — грустно спросила она.

— Этого я не знаю. Просто так таких поступков не совершают. Пойдем.

Пара вышла вслед за остальными охотниками. Мужчины собрали и скинули в погреб всё, что могло гореть. Горючим маслом, найденным в других домах, облили дом и внутри, и снаружи, после чего подожгли. Деревянное строение вмиг охватило пламя. Здание полыхало всю ночь, освещая ярким заревом темное небо, запах горелой плоти разошелся далеко вокруг селения. Кто-то из членов отряда устроился спать в домах на окраине, а кто-то всю ночь следил за горящим домом. Санас оставался рядом с капитаном. Он считал, что лучше заручиться расположением командира, чем водить дружбу с простыми солдатами. Тот же всю ночь провел на улице недалеко от огня.

Когда уже начало светать, и Санас с Фиалкой сидя дремали на лавочке, обнявшись, их вдруг разбудил крик капитана:

— К бою! Нежить!

Друзья вскочили, обернувшись на голос. К центральной улице сбегались охотники, а от них по селению бежали два, на первый взгляд обычных, рыжих волка. Только глаза у них светились серебром.

— Санас, их убьют, — тихо проговорила Фиалка, дергая друга за рукав и не отрывая взгляда от проклятых.

Пара волков пытались найти выход, чтобы просто унести ноги. Но охотников было больше. Они теснили животных к центру селения.

Что мог сделать Санас в эти моменты? Показать темную сущность, чтобы спасти двух неизвестных проклятых? Он грустно нахмурил брови и взял девушку за руку:

— Здесь мы бессильны.

Фиалка прислонилась к его плечу и исподлобья смотрела на мечущихся между охотниками оборотней. Наконец, плотно сомкнув круг, охотники достали веревки. Волки скалились, стоя рядом. Было видно, что потерять друг друга они не хотят. Веревки полетели на оборотней, захватывая их за лапы и шею. Растянув в противоположные стороны, животных связали и потянули в разные дома. Фиалка хотела было кинуться следом за одним из них, но увидела идущего к ним командира.

— Вы туда не пойдете, — вдруг отрезал он, подойдя.

— Что вы будете делать? — спросил Санас.

— Вытягивать информацию. Они явно не вдвоем это устроили, есть еще. И у них наверняка есть главный. Мы должны уничтожить стаю.

Фиалка лишь прикусила губу, чтобы не наговорить глупостей.

— Ясно. Мы не вмешаемся, — ответил Санас и, отвернувшись, повел подругу в один из домов.

Весь день слышался рык и жалобный скулеж. Оборотней явно пытали. Жестоко пытали. Фиалка не отходила от Санаса ни на шаг, от каждого пронзительного писка проклятых ее тело начинало трясти. Санас обнимал девушку, поглаживая по волосам, но думал лишь об одном: «Дотерпите до ночи».

Когда, наконец, стемнело и скулеж прекратился, парень велел подруге не выходить из домика и в случае чего прикинуться спящей. Сам же тихо направился к одному из домов, где держали нежить, прихватив с собой порошки некроманта. Войдя, он сразу же дунул щепотку порошка на охраняющего оборотня охотника, не успевшего даже задать какой-либо вопрос.

— Ты ничего не видел, и меня здесь нет, — продиктовал парень. — Сиди и не обращай на меня и оборотня внимания.

Тот послушно сел обратно на стул и задремал. Санас прошел дальше в комнату. Там висел, подвязанный за ноги к балкам на потолке, рыжий волк и истекал кровью. Морда так же была перевязана веревкой. Санас немного потрепал его за лапы. Волк медленно открыл глаза и уставшим взглядом посмотрел на парня.

— Ты даже не обернулся, чтобы точно ничего не наговорить? — тихо спросил Санас.

Волк только фыркнул в ответ.

— Я не буду спрашивать, где твоя стая. Скажи только, зачем вы вернулись в селение, если уже полностью его унитожили? Можешь с помощью магии Нохра, я услышу.

Волк удивленно приподнял уши, глаза расширились:

— Ты проклятый? — послышался женский голос.

Санас кивнул.

— Но почему ты не связан? Или ты помогаешь охотникам?

— Я им не помогаю. Они даже не представляют кто я такой. Но я помогу вам, если услышу ответы на свои вопросы. Зачем убивать все селение?

В глазах волчицы блеснула ярость:

— Они убили наших детей! Забили камнями! Швырялись в них полдня, пока они не погибли! Им было всего-то по три-четыре сечи!!! Нашим малюткам! Люди узнали, что мы нежить и убили мою старую мать и наших детей, пока мы с остальной семьей были на охоте!

Санас немного помолчал.

— Я обещал не спрашивать, но спрошу. Сколько вас осталось в семье?

— Семеро, — выдохнула волчица.

— А в другом доме кто?

— Мой муж.

Санас перевел дух:

— Последний вопрос. Зачем вы вернулись?

— Я думала, тут никого нет. Хотела забрать некоторые вещи из нашего домика. Ведь после того, как мы убили всех и спрятали, бросились прочь без ничего и больше недели прятались. Увидели зарево. Думали, кто-то разворовал селение, поджог и ушел. И даже когда увидели охотников, хотели тихо убежать, но нас заметили.

— Наивно… Я тебя сейчас освобожу, а ты делай, что скажу.

Парень достал небольшой ножик из-за пояса и разрезал веревки на пасти волчицы. Та щелкнула зубами, разминая челюсть.

— Еще вопрос можно? — спросил Санас, разрезая веревки на передних лапах.

— Да.

— Почему вы такие маленькие? Даже оборотень-лисица куда больше вас.

— Потому что мы шакалы. Да, не очень повезло с размерами. Поэтому мы стараемся держаться вместе. А ты что за нежить?

— Тоже оборотень. Только волк.

Наконец оказавшись на полу со свободными лапами, проклятая хотела было накинуться на дремлющего охотника, но Санас преградил ей путь:

— Нет. Ты уйдешь тихо. Как и твой муж, если он еще жив. Вы никого не тронете.

— Ты же говорил, что ты им не помогаешь!

— От их смерти мне сейчас нет выгоды.

Шакалица недовольно хмыкнула.

— Вылезай через окно и крадись к выходу, — сказал парень. — Я освобожу твоего мужа.

— Спасибо и на этом, — ответила она. — Если будет нужно, зови, и мы постараемся прийти.

Санас тихо вышел на улицу, и, посмотрев по сторонам, пошел вдоль стен домов. Но в другом доме не обнаружилось никакой охраны. А на полу лежал бездыханный труп шакала. Парень вздохнул и окольными путями вернулся к Фиалке, попутно выкинув в кусты разрезанные веревки. Утром он рассказал девушке, что спас только одного оборотня.

Никан долго отчитывал заснувшего на посту охотника, обещая понизить жалование. Успокоившись и поразмыслив, охотники решили, что стая уже далеко. И искать их — пустая трата времени. Потому отряд двинулся прочь из опустевшего поселка.

Вечером того же дня отряд привычно расположился в лесу на ночевку, соорудив костер. Охотники как никогда оживленно болтали. Санас их не слушал, он по обыкновению разговаривал с капитаном.

— И ты все еще считаешь, что с нежитью можно жить мирно, после того что увидел? — вопросил Никан, глядя на парня.

— Мы ведь не знаем, что там случилось, — пожал плечами Санас.

— А мне казалось, мы все увидели. Вот что там произошло: стая нежити перегрызла все селение и даже спрятали тела в погреб. А после пожара пришли разведать обстановку в своих владениях. А тут неожиданно оказались охотники Архона. Вот они и дали деру.

— Для того чтоб убить столько людей, нужна причина, мне кажется, — покачал головой парень.

— Нежити не нужно веских причин, чтобы убивать людей, Сан.

— А людям нужны веские причины, чтобы убивать проклятых? — изумился Санас. — Вы ж сразу с мечами наголо на них бросились.

— Естественно! — возмущенно ответил Никан. — Не руку же я должен был пожать этим убийцам!

Спор приносил обоим какое-то странное удовольствие. Они откровенно забавлялись, отстаивая свою точку зрения. На мгновение замолчав, мужчины услышали слова сидевшего у костра Марка:

— Так эта ведьма мне клялась, что в жизни никого не убивала. Ага, а в жертву Нохре она только курей приносила?

— Может и так, ты же не знаешь, — ответила ему Фиалка.

— Нееет, дамочка, — сказал ей другой охотник. — Кого бы она в жертвы не приносила — она была ведьмой. Так что место ей в темном мире Нохра.

— О ком речь? — вдруг крикнул им капитан.

— О той рыжей девке из города! — ответил Марк. — Что была невестой оборотня!

Кровь в жилах Санаса забурлила. Он смотрел на Марка не отрываясь.

— У нас был приказ избавить город от нежити и наказать семью, — сказал Никан охотникам. — Нет ничего хорошего в том, что люди все еще добровольно становятся служителями Нохра. И нет ничего забавного в том, что нам приходится их убивать.

— Да ладно тебе, капитан! — крикнул Марк улыбаясь. — Меня, например, позабавило, как огонь пылал на ее голове вместо рыжих волос!

Вместе с Марком засмеялись еще двое охотников. Санас глубоко выдохнул, старясь держать себя в руках. Но кровь уже бурлила, ярость рвалась из груди.

— Я, наверно, спать пойду, — бросил он капитану как можно спокойнее и прошел к Фиалке, наклонился и шепнул ей на ухо. — Выведи его в лес одного. Подальше.

— Не надо, Сан, — одними губами произнесла Фиа, но парень ее не послушал.

— Делай, что говорю!

Он спокойно ушел на край лагеря, туда, где слабее всего падал свет от костра и лег. Через какое-то время охотники стали ложиться спать. А Фиалка тихо вывела за руку улыбающегося Марка из лагеря. Они пошли сквозь заросли вглубь леса. Фиа наигранно хихикала, ведя мужчину за собой. Санас тихо встал и пошел за ними. Даже то, что он преследовал их в человеческом обличии, не помешало ему действовать, как настоящему хищнику. Ни один шорох не выдавал его присутствия.

Когда наконец Фиалка с Марком остановились и сели на большой камень, Санас дал волю животным эмоциям. Тело захрустело, увеличиваясь и приобретая волчьи формы. Он тихо вышел из зарослей позади пары, смотря светящимися глазами на добычу и зарычал. Те перестали разговаривать и обернулись на звук.

«Ты меня не знаешь», — процедил Санас Фиалке магией Нохра.

Та сразу приняла роль испуганной девушки и, пискнув, спряталась за спину охотника.

— Осторожно, Фиа! — сказал Марк, доставая меч из ножен. — С этим здоровым я сам не справлюсь! Нужно бежать к остальным!

Санас одним прыжком отрезал охотнику путь в лагерь.

— Вот проклятье, — процедил Марк, принимая боевую стойку. Девушка отошла от него на пару шагов. — Беги и зови на помощь, пока я его отвлекаю.

Фиалка помедлила, вопросительно посмотрев в глаза оборотня.

«Делай, что говорит», — ответил Санас, поняв вопрос. Та кинулась мимо зверя. Сан сделал вид, будто пытается остановить ее, но Марк подпрыгнул к морде оборотня, махнув мечом. Лезвие чуть не прошлось волку по глазу, но тот вовремя отклонился. Девушка побежала через лес к лагерю, а охотник с волком остались наедине. Ярость затмила глаза, образ горящей мучающейся Аниты не покидал разум.

«Смешно значит? Ты мне не казался такой гнилью до сего дня…»

Волк кинулся на охотника, тот пригнулся и, вынув из куртки кинжал, прошёлся волку по рёбрам. Гавкнув от неожиданности, Санас понял, что Марк орудует двумя руками. В одной меч, в другой — короткий изогнутый кинжал.

«И даже это тебя не спасет».

Волк сделал выпад вперед, Марк взмахнул мечом, обороняясь. Но Сан извернулся и вогнал острые когти в ногу охотнику. Тот вскрикнул от боли и вонзил кинжал в лапу оборотня. Волк отпрыгнул и зубами вытащил надоедливую иголку из лапы. Теперь у охотника остался один меч, а нога сильно кровоточила. Волк снова накинулся на Марка, тот попытался отбиться мечом, но Санас теперь уже зубами вцепился в раненую ногу бойца. Охотник упал, попытался сделать колющий удар, но волк массивной лапой наступил ему на плечо и оторвал ногу. Крик пролетел эхом по лесу. Слух хищника уловил топот позади — отряд бежал на помощь соратнику.

«Не успеют», — усмехнулся про себя оборотень и вцепился в шею охотнику. Одним легким движением голова отделилась от тела и полетела в сторону. Волк обернулся, позади него уже стоял вооруженный до зубов отряд. Несколько лучников целились в него. Капитан держал огромный меч перед собой, широко расставив ноги.

«Ты прав, Никан. Война никогда не кончится».

Волк кинулся прочь, стрелы полетели вдогонку, воткнувшись в бока и задние лапы. Отряд побежал следом. Охотники оказались не по-человечески быстрыми, потому Санас сразу понял, что убегать смысла нет. А значит придется отбиваться. Он остановился и, набрав в грудь побольше воздуха, громко завыл.

— Проклятье, зовет кого-то! — послышалось из отряда.

Волк обернулся. В одном из лучников он узнал еще одного охотника, смеявшегося над смертью Аниты. Не раздумывая, он бросился прямо на него. Никто из охотников не успел отреагировать. Лучник попытался увернуться, но хищник оказался все же быстрее. Впившись челюстью в бок охотника, волк потрепал тело над землей, разодрав весь живот и спину. Лучник упал на землю замертво, внутренности вывалились из тела, по земле полилась бурая кровь.

Скалящегося волка окружили, взяв в кольцо. С двух сторон посыпались стрелы. Санас не успевал уворачиваться от всех, потому некоторые все же впивались ему в тело. Боль притуплялась заливающей глаза ненавистью. Три охотника с разных сторон сделали выпад мечами, наступая на Санаса. Тот увернулся от одного, толкнул задней лапой другого. А третий все-таки прошелся ему клинком по бочине. Волк резко обернулся и вцепился в руку ранившему его охотнику. Мгновение — и рука уже лежит на земле. Покалеченный отступил, а другие охотники не дали оборотню отдышаться, продолжая наступать. Когда Санас уже начал думать, что ему не отбиться, на одного из охотников со спины кинулся шакал со светящимися серебряными глазами. Зверь вцепился в локоть, не давая орудовать мечом. На пятерых других так же кинулись с разных сторон. Они хватали охотников за руки и ноги, одного умудрились ухватить за шею. Воины стали отвлекаться на других проклятых.

Санас хотел было убежать, пока творится неразбериха, но навстречу ему вышел Никан, преграждая дорогу. Оборотень зарычал. Драться с капитаном волку совсем не хотелось. Он сделал обманный рывок вправо, с намерением уйти в противоположную сторону. Но Никан не попался, взмах огромного меча просвистел у самого носа волка. Тот испуганно попятился назад. Где-то позади послышался душераздирающий крик одного из охотников. Шакал перегрыз ему глотку. Еще одно тело упало на землю. Никан зло сплюнул и пошел в наступление. Он взмахнул мечом наискось, волк пригнулся и вцепился капитану в одну из рук. Тот не стал медлить и, перекинув меч в свободную руку, чуть не рубанул оборотня по шее. Санас в последний момент увернулся, отцепившись от руки. Никан даже не обратил внимания на рану, он продолжал наступать, пытаясь нанести удар. Оборотень подловил момент и схватил летящий на него меч зубами за лезвие. Взмах был мощным, а потому острое лезвие, не сразу остановившись, поранило волку губы и язык. Кровь засочилась из пасти, но меч Санас не отпустил. Он с силой дернул, рукоять меча выскользнула у капитана из рук, и двуручник полетел в сторону. Никан хотел побежать за оружием, но оборотень преградил ему дорогу. Волчья морда смотрела сверху вниз на командира отряда охотников. Оба замерли, изучая друг друга взглядом. Осознание того, что час смерти настал, пронзил командира насквозь. Никан, неотрывно смотря в глаза зверю, тихо сказал:

— Давай же! Я готов!

Волк, еще немного постояв, отвернулся и крикнул все еще калечащим отряд шакалам:

— Уходим, хватит с них!

И побежал прочь. Шакалы тоже кинулись врассыпную. Он убегал все дальше и дальше от лагеря. Охотники не продолжили преследование.

====== Глава 2. Часть 4 ======

Искалеченный отряд вернулся на место стоянки. Вместо одиннадцати — семеро, включая капитана. Фиалка сидела рядом с Санасом, тот прижимал ее к себе.

— Хорошо, что вы не пострадали, — сказал капитан, подойдя к ним.

Санас кивнул, не поднимая головы. Никан еще немного постоял, удивляясь такому смирению парня и прошел к огню. Когда командир отошел, Фиалка тихо шепнула другу:

— И долго ты сможешь поддерживать иллюзию?

— Примерно до рассвета. Если Санас не вернется, тебе придется уносить ноги.

— Спасибо, что прикрываешь нас.

— Я же обещал наблюдать. В любом случае лучше прикинуться спящими.

Волк упал на землю. Каждый вздох давался тяжело, порезы болели. Стрелы все еще торчали из боков. Теперь боль не была призрачной. Она отдавала вибрацией по всему телу. Не так он хотел расквитаться с Марком. Санас надеялся убежать до того, как придет подмога. Но кто ж знал, что скоростью охотники не уступают даже оборотню.

К волку подбежала рыжая шакалица:

— Живой?

— Частично, — буркнул Санас.

— Мы могли их добить, почему отступили?

— Они еще нужны мне.

— Ты собираешься вернуться? — удивленно спросила проклятая.

— Да. Как только раны заживут. Они должны быстро затянуться. Только вытащить бы все стрелы.

Шакалица больше не стала задавать вопросов. Она рыкнула куда-то в сторону. На зов из-за деревьев вышли еще пятеро таких же оборотней. Они зубами начали вытягивать из Санаса стрелы. Он рычал от резкой боли, но все же оставался неподвижен. Раны заживали буквально на глазах.

— Ты и вправду уникальный, — задумчиво сказал один из шакалов.

— Почему?

— Порезы затягиваются очень быстро. Огромный просто жуть, я таких еще не видел. Ко всему этому якшаешься с охотниками.

— Да, полный набор, — процедил Санас, поднимаясь на ватных ногах. — У них оружие какое-то необычное? Почему так болит все? Ран ведь уже нет.

— Странные у тебя вопросы. Ты проклятый и не знаешь почему так опасны для нас охотники? — покосился на него шакал, в шерсти которого изредка пробивалась седина. — В сплав их оружия входит вещество, которое отравляет кровь проклятых. Благословение Архона или как-то так они его называют. Если бы тебя хоть раз ранили посерьезнее, вряд ли бы ты уже смог стоять на ногах и продолжать схватку.

— Значит, им нужно хорошенько полоснуть меня лишь раз, чтобы обеспечить себе победу?

Шакал кивнул.

— Весело получается, — пробубнил волк.

— Так они нас и ловят обычно.

— Спасибо за помощь, — кивнул им Санас, обретя наконец равновесие.

— Ты спас мою неразумную дочь, — кивнул в ответ шакал. — Я не мог оставить твой зов без внимания.

— Не попадайтесь больше.

Стая побежала прочь. А парень улыбнулся про себя.

«Целая семья нежити, которая хотела спокойной жизни. Людям и проклятым никогда не понять друг друга».

Волк развернулся и побежал в сторону лагеря. По пути он нашел небольшой ручей и смыл с себя кровь. Почти добежав до отряда, волк пригнулся как можно ниже, сменил облик и заполз в ближайшие кусты. Из них можно было рассмотреть отряд. Однако вылезать из кустов Санас не спешил. Ведь надо было придумать объяснение своему отсутствию. Посмотрев на Фиалку, он обнаружил ее в компании неизвестного парня. А присмотревшись, Сана перекосило: «Это я? Как это?». Близнец заметил Санаса, поднялся на ноги и тихо прошел в те же кусты. Парень ошарашенно смотрел на свое живое отражение. Как только близнец подошел совсем близко, вместо себя Сан увидел обросшего мхом скелета. Парень непонимающе моргнул, проверяя, не обманывает ли его зрение. Но скелет не исчез, и от этого возникло еще больше вопросов.

— Наконец-то, — послышался шепот от скелета.

Кости сели рядом с Санасом.

— Это что такое? — непонимающе пробубнил парень, окинув взглядом существо.

— Это был ты. Прости, но этот труп оказался самым подходящим для иллюзии.

— Картер? — удивленно уставился тот на скелета.

— Не совсем. Всего лишь моя марионетка. Хорошо, что ты пришел, — затараторил скелет. — У Фии есть заживляющие травы, если что. Не делай больше глупостей.

— Спасибо, — только и смог выдавить парень.

— Топай обратно. Прикинься, будто в туалет ходил. Я вернусь в свое тело, а то уже все болит.

Скелет тут же упал, рассыпавшись на отдельные косточки. Санас еще немного посидел, пытаясь переварить случившееся. «Как много я все-таки не знаю о нежити и магии Нохра».

Выйдя из кустов, Санас прошел к Фиалке и погладил ее по волосам. У девушки отлегло от сердца — парень жив и уже исцелился. Но он не стал задерживаться около подруги и подошел к Никану. Тот сидел с уже перемотанной рукой и чистил меч от крови. Санас сел напротив:

— Ты в порядке?

— Четверо моих парней полегло. Я не в порядке, — ответил Никан. Санас на это промолчал, а капитан продолжил: — Такой махины я никогда не видел. Я знал, что есть огромные порождения Нохра. Но нас учили, что чем больше нежить, тем меньше у нее мозгов. А этот… Мало того, что разумен и силен, так еще и лидер стаи.

«Положим, не лидер, а просто мне помогли. Но так наверно даже лучше, пусть думает, что оборотень не одиночка».

— Этого так просто оставлять нельзя, — подкрепил свои слова Никан.

— Пойдешь его искать?

— Таким составом? Нет, нас явно маловато для такой зверины. Мне нужны человек двадцать, не меньше. С учетом того, что часть из них, так или иначе, пойдет в расход.

— Жестоко.

— Сан, по-другому с таким не справиться. К тому же нежить злопамятна. Они пришли мстить за своего. И при столкновении с другими охотниками так же не пройдут мимо.

— Так они мстили за того, которого вы убили в селении?

Никан ненадолго замолчал.

— Откуда ты знаешь, что один умер? — посмотрел он Санасу прямо в глаза.

«Прокол».

— Слышал разговоры в отряде, — без замедления ответил парень. — Не будь таким подозрительным, Ник.

Командир вздохнул, кладя меч рядом с собой:

— Ты все еще думаешь, что с проклятыми можно дружить?

— Думаю можно, только если не знать, что они проклятые.

Никан удивленно уставился на парня. Санас лишь немного улыбнулся.

— Да, так наверно можно, — вдруг кивнул капитан.

Теперь удивился Санас:

— Даже не думал, что когда-нибудь ты со мной согласишься.

— Я просто вдруг подумал, что будь ты нежитью, мне бы было очень жаль тебя убивать. Занятный ты парень, — улыбнулся уголком губ командир. — Как твоя сестра? Они с Марком вроде были близки.

— Она сильная. Справится.

— Увидеть такое и переварить — непросто.

Мужчины замолчали. Санас обвел взглядом лагерь. Охотники сидели на земле, перевязывая раны и чистя доспехи от крови. Парню даже стало немного их жаль. Может, и правда не стоило убивать Марка? Но простить его насмешки… Нет, Санас не смог бы притворяться, будто ничего не слышал.

— Он не убил меня, — пробурчал себе под нос Никан.

— Что? — переспросил Сан.

— Он не убил меня, — повторил капитан, посмотрев на парня. — Мог убить, но не убил. Других растерзал без сожаления. Но когда обезоружил меня, помедлил, а затем и вовсе ушел. Почему?

Санас только неуверенно пожал плечами в ответ.

Прошло почти восемь дней, прежде чем побитый отряд вышел на широкую дорогу, ведущую к Церковному Кругу. Высокие стены и великие священные строения за ними было видно даже на большом расстоянии. Серебристые крыши башен возвышались где-то глубоко в городе, отражая свет солнца.

— Почти добрались, — сказал командир, поправляя ремни, держащие меч за спиной.

Фиалка, широко раскрыв золотые глаза, разглядывала «будущий дом»:

— Ого! Он же просто огромный!

— Еще бы, — хохотнул Санас. — Огромный город, и почти каждый в нем — либо молебник, либо охотник.

Девушка перевела взгляд на парня, поняв тонкий намек. Город, кишащий врагами. Один прокол, и они оба окажутся в лучшем случае на привязи, а в худшем — на костре.

— Говорят, здесь невероятно большой архив священных знаний, — мечтательно произнес Санас, разглядывая стены города.

— Интересуешься историей? — спросил Никан, посмотрев на парня.

— Отчасти. Я просто любознательный, — улыбнулся тот в ответ.

Капитан тоже улыбнулся и потер больную руку.

— Сильно болит? — спросила Фиалка.

Она теперь практически не отходила от Санаса, а потому стала чаще участвовать в разговорах командира с названным братом.

— Терпимо, — бросил Никан и отвернулся.

Санас не в первый раз заметил, что капитан старался отделаться от вопросов девушки однозначными ответами или вовсе кивком. Будто не желал разговаривать с ней. Но чем она могла провиниться перед ним и заслужить такое отношение? Парень не понимал. Он мог лишь построить предположение о том, что в церкви все женщины — просто женщины, их уважают как молебниц и только. И потому, возможно, капитан не считал нужным разговаривать с Фиалкой, но не отвечать на вопросы совсем значило бы выказать неуважение. Фиалка же чувствовала пренебрежение со стороны командира всем своим нутром, потому снова и снова пыталась задавать Никану вопросы, надеясь-таки вывести на разговор, изменить его к себе отношение. Но тот снова и снова заводил долгие беседы только с Санасом.

— Что ж, двинули, — махнул отряду капитан и уставшие израненные охотники стали подниматься с земли.

— Мы его видим уже, а как скоро мы доберемся? — снова спросила Фиа.

— До темноты, — ответил капитан и, повернувшись к идущему рядом Санасу, лукаво улыбнулся. — Готов к омовению?

— Омовение? — переспросил Санас. — Это что?

— Это ритуал посвящения в церковь, — ответил Никан. — Вас окатят водой холодной, как мертвые воды, но вроде бы благословленной Архоном.

— То есть не обычной водой?

— Ну, в каком-то смысле, да.

Все замолчали. Санас заметил мечущийся взгляд Фиалки, который она постаралась спрятать ото всех, опустив голову.

«Могут ли слова Никана означать, что вода, как и оружие, пропитана веществом, приносящим проклятым вред? И как нам этого избежать? И надо ли избегать?»

— Вы этой водой против нежити тоже пользуетесь? — аккуратно спросил Санас.

— Раньше пользовались. Теперь уже только против некромантов.

— Почему?

— Вещество редкое, его и так добывают с трудом, — посмотрел на него Никан. — Раньше его добывали прямо под Церковным Кругом, но оно там закончилось. И омовение стали проводить самой обычной водой, ведь невыгодно выливать на каждого нового молебника редкую эссенцию. Решили, что проверки камнем достаточно.

— Но ты же сказал благословленная вода.

Никан вздохнул:

— Вообще молебникам не рассказывают, какой водой их омывают. Поэтому молебники, которые не общаются с такими болтливыми капитанами, думают, что их омывают священной водой, — капитан снова улыбнулся. — А я… Просто хотел проверить интересно ли тебе станет.

— Мне все интересно, — хитро улыбнулся Сан.

— Я уже заметил. Это мне в тебе и нравится. Ты ни к чему не остаешься равнодушным, и у тебя всегда есть свое мнение. Это выделит тебя среди остальных церковников, я уверен.

Санас в ответ только хмыкнул. Если он привлечет внимание, хорошо ли это для того, что он собирается делать? Ведь он интересуется не только Архоном, но и его темным братом. С другой стороны, взобраться по титулам церкви нужно как можно быстрее.

Еще только начало темнеть, когда отряд наконец подошел к массивным воротам Церковного Круга. Они были открыты и все еще впускали всех желающих. Неторопливо въезжали повозки, заходили путники, каждого входящего привратники быстро проверяли осколком. Санас с Фией напряглись, входя в ворота, но никто из проверяющих не вытащил камень из коробки, спокойно пропуская отряд внутрь. Доверие охотникам сделало свое дело.

Санас немного улыбнулся. Теперь осталось так же беспрепятственно попасть в саму церковь. Они следовали за Никаном по улицам Священного города. Все здесь выглядело не так, как в родном городе Санаса. Улицы извивались и переплетались, как паутина. Каждый дом здесь был ухоженным, аккуратным, приятным. Парень не смог углядеть ни одного обшарпанного закоулка. Отряд постоянно проходил то мимо небольших фонтанчиков, то статуй неизвестных, видимо, святых женщин и мужчин, то небольших беседочек с восседающими там группками людей. Неподалеку слышались зазывающие выкрики торговцев. Люди сновали туда-сюда, большинство из них было в одеждах молебников, но случалось проходить и простым горожанам. Так же Санас заметил, что в городе достаточно много охранников. Ни одна улочка не оставалась без их присмотра. Будь он человеком, восхитился бы такой организации безопасности. Но в данный момент парень только тихо хмыкнул, оценивая улей, в который попал.

В конце концов, отряд подошел к дому, на серых стенах которого мелким белым камнем был выложен большой символ Архона — открытый глаз, окруженный солнечным ореолом.

Командир остановился на пороге, забрал у одного из охотников подванивающий мешок с головой берсерка и скомандовал:

— Можете идти, ребята, отдыхайте, — те стали кивать и прощаться друг с другом. — А вы двое — за мной, — приказал он Санасу с Фиалкой.

— А это ничего, что ты вот так их распустил? — спросил Санас, проходя в дом за капитаном.

— А что мне с ними делать? Они обязаны дойти со мной до дома молебников, а сдать задание я и без них могу. Жалование им потом выдадут. А на следующее задание мне уже дадут другой отряд.

— На каждое задание капитану дают новых людей? — удивился Сан, заходя за Никаном в дом.

— Да, — пожал плечами тот. — Вроде бы так привязанности у отряда друг к другу меньше, когда они не особо знакомы. Больше думают головой, меньше поддаются эмоциям из-за смерти товарища…

Санасу такая система показалось спорной, но этого он говорить не стал. Пройдя по довольно длинному коридору, компания свернула за капитаном в одну из дверей. Там их встретила девушка в темно-голубом платье-балахоне по колено и маленькой шапочкой на голове — молебница.

— Здравствуй, Ирэна, — сказал капитан и положил на стол перед ней мешок с головой.

— И вам здравствуйте, капитан Фалиан, — кивнула в ответ девушка, ничуть не смутившись ни запаху, ни виду мешка перед своим носом. — Это то, что я думаю? — спросила она, осторожно заглядывая в мешок.

— Голова берсерка из Ротера.

Та немного помолчала, осматривая подгнившие останки проклятого.

— Очень хорошо, капитан, — улыбнулась она наконец. — Отчет предоставите завтра?

— Да.

— А эти двое кто? Зачем вы привели их сюда?

— Мне нужен старший по приему в Церковь. Эти люди очень помогли мне с расследованием и изъявили желание стать молебниками. Я лично проверил их осколком, так что хочу за них поручиться. Чтобы их приняли безотлагательно и им было где сегодня переночевать.

— Я все поняла, — кивнула молебница. — Рада новым служащим, — посмотрела она на Санаса.

Тот кивнул:

— А мы рады наконец попасть сюда.

— Вы можете идти, капитан. Вас вызовут завтра, — сказала девушка и снова обратилась к Санасу и Фиалке. — А вы, дорогие мои, следуйте за мной. Я вас провожу в ваши новые спальни.

Она быстро убрала мешок с головой в большой металлический короб у стены. Капитан, развернувшись к двери, обратился к Санасу, улыбаясь:

— Скоро еще увидимся, Сан. Не скучай, — а затем повернулся к Фиалке и немного кивнул ей. — Доброй ночи, Фиалка.

— Доброй ночи, — ответила Фиа, все еще не понимая такого холода в свою сторону.

Молебница, ждавшая их у другой двери, жестом пригласила идти за ней. Выйдя, они оказались на улице, в саду, если это можно было так назвать. Здесь не было каких-то красивых цветов или необычных растений. Но весь двор покрывала короткая трава, лишь кое-где пересеченная узкими каменными дорожками. Росли небольшие деревца, под ними стояли деревянные лавки с изогнутыми спинками. Троица отправилась по одной из тропинок.

— Как вас зовут? — не оборачиваясь, спросила молебница.

— Сансет, а это моя сестра Фиалка, — ответил парень за двоих.

— Очень приятно. Я Ирэна. Фиалка, знаешь ли ты как должна выглядеть молебница? — так же, не оборачиваясь, спросила девушка.

— В общих чертах, — пожала плечами Фиа.

— Волосы всегда должны быть завязаны в пучок, либо коротко подстрижены. Если ты невинна, то можешь не носить шапочку. Но волосы не должны гулять по плечам. Так же ноги должны быть прикрыты вплоть до самых ступней. Поэтому под платье мы обязательно надеваем штаны или что-то подобное и закрытую обувь.

Фиалка немного перекосилась, вспоминая свою нелюбовь заплетать волосы.

— А к мужчинам какие требования? — спросил Санас.

— Похожие. Если волосы длиннее плеч, то их необходимо связать в пучок. Но шапочку носить тебе не надо, невинен ты или нет. Так же незачем закрывать ноги. Одеяние молебника включает в себя штаны и длинную рубаху. Но ты можешь носить открытую обувь, в отличие от женщин.

Компания прошла сад и вошла в другой дом, а пройдя его насквозь, вышла в подобный предыдущему двор. На пути они встретили еще несколько таких же одетых в голубое женщин и мужчин. Зайдя в третий дом, молебница наконец остановилась перед высокой темно-красной дверью и постучала.

— Войдите, — раздался мужской голос.

Девушка открыла дверь и взору Санаса предстала небольшая комната с множеством книжных шкафов у стен, в которых было битком набито связанных в книги бумаг.

— Патрик, за этих ребят изъявил желание поручиться один из капитанов, чтобы они стали молебниками.

— Вот как, — мужчина средних лет окинул пару взглядом. — Возлюбленные?

— Нет, — ответил Санас. — Брат и сестра. Названные.

— Неродные значит, — констатировал молебник. — Хорошо. Думаю, до завтра можете переночевать здесь. А потом вас куда-нибудь распределят.

На следующий день Фиалку и Санаса разделили. Девушку определили в покои молебниц, которые служили в лекарских палатах охотников. Эти домики располагались недалеко от места, куда Никан принес охотничий трофей. Санасу же «повезло» больше. Его отправили в самый центр Церковного Круга. Огромное многоэтажное строение представляло из себя неполный круг, в центре которого стоял подобный королевскому дворцу замок. А перед ним — огромная статуя Архона. Этот замок и являлся скопищем, где работали старейшины, командующие отрядами охотников, где собирался Совет и проводились песнопения на священные праздники. А также в этом огромном здании и находился нужный Санасу архив. Но путь туда для него был еще закрыт.

А «повезло» парню в том, что его отправили ухаживать за умирающими стриками — бывшими старейшинами Церковного круга. Один из мужчин-молебников показал ему, за какие палаты он будет ответственен. Они находились на третьем этаже круглого здания, из окон открывался прекрасный вид на зеленые сады и голубое небо. «Хорошее место, чтобы умереть», — ухмыльнулся про себя Санас, думая совсем не о старейшинах. Его начала посещать навязчивая мысль, что рано или поздно его раскроют.

А для ночлега Санасу отвели комнату, в которой он оказался один, хотя обычно молебников селили по четыре. В комнате парня так же было четыре кровати. Его предупредили, что когда-нибудь к нему могут подселить новеньких.

Через пару муторных дней ухода за стариками, Санаса вызвали на омовение. Наконец он попал в замок. Первый этаж блестел от чистоты, но при этом выглядел весьма скромно. Не было никаких намеков на шик. Небольшой холл вел вперед к дверям, открывающим для прихожан огромный молебный зал. А там все выглядело уже не так скромно. Статуя Архона возвышалась в дальнем конце зала, картины его похождений и битвы с братом усеивали стены, под потолком висела огромная, отливающая золотом люстра. Высокие витражи пропускали разноцветный свет, что придавало помещению сказочную загадочность.

Хотя и было раннее утро, в молебном зале собралось уже большое количество горожан и молебников. Они тихо стояли, взяв одну руку в другую и приложив их к груди. Каждый шептал о чем-то своем. Сан не прислушивался. К нему подошла молебница и тихо спросила:

— Вы Сансет?

Тот лишь кивнул в ответ.

— Тогда прошу за мной.

Они вышли обратно в холл и свернули в коридор, ведущий вправо от молебного зала. Там прошли мимо ступеней, ведущих наверх, и остановились у одной из дверей. Девушка жестом указала на нее и тихо сказала:

— Заходите и полностью раздевайтесь. А после вас позовут в зал омовения.

«Приехали. Полностью раздевайтесь… Ну, ладно».

Санас прошел в комнату и обнаружил там уже ждущих омовения голых мальчиков и мужчин. Все разных возрастов, разного телосложения. Они сидели на скамьях, думая каждый о своем. Парень вздохнул, раздеваться перед кем-либо не входило в его планы. Тем более после принятия проклятия Нохра, его человеческое тело стало выглядеть иначе. Мышцы стали жестче, на прессе появились кубики, коих никогда раньше не было, хотя он и занимался силовой работой на полях. Такое телосложение явно не подходило молебнику. Но что уж теперь делать? Он разделся, один из юных пареньков удивленно уставился на Санаса, как только тот снял рубашку молебника.

— Тебе бы в охотники идти с такими мускулами, а не в молебники, — озвучил мысли мальчишки мужчина средних лет.

— Не по нутру мне убивать, кого бы то ни было, — спокойно ответил Сан, садясь на скамью рядом со своими вещами.

— Оно и правильно, — сказал другой мужчина. — Тут проживешь дольше, чем в охотниках. Шкурой-то рисковать не каждый способен.

«Как раз я рискую больше, чем кто-либо из охотников», — пронеслось у парня в голове.

— Я здесь не потому, что хочу дольше прожить. А потому, что хочу что-то изменить в нынешней церкви, а не рубить направо и налево нежить. Война никогда не кончится, но можно сделать мир безопаснее, если не принимать все как есть, а стараться изменить восприятие людей.

Мужчина усмехнулся:

— Старейшиной хочешь стать, значится? Это вряд ли, у них все расписано на десятки сечей вперед. Места старейшин занимаются нынче лишь браками или наследством.

— Ну, не скажи, иногда все же туда вырываются достойные люди, — перебил его парень сечей тридцати по виду. — Другое дело, что они оказываются на верхушке к закату своей молодости и уже не такие прыткие.

— Большинству старейшин плевать на простых людей, — вдруг вступил в разговор молчавший до того мальчишка. — Они лишь ищут нежить и посылают охотников убивать ее. А то, что в мире голод, разруха, а люди начинают бояться охотников не меньше проклятых — их не волнует. Верховный старейшина не обращает ни на что внимания, кроме последователей Нохра.

— Все так плохо? — буркнул себе под нос Санас.

Но сидящий рядом мужчина, голова которого уже была покрыта сединой, услышал его:

— Нынешний Верховный лютует не хуже самого Нохра. Убивает и виновных, и невинных в назидание остальным. Слышал, недавно он приказал повесить целую семью, за то, что они скрывали своего сына-оборотня.

Все замолчали.

«Вот так-так. Чувствую, затянется моя месть. Добраться до Верховного наверняка будет непросто».

Вдруг двери тихо заскрипели и открылись. Мужчины стали подниматься и выходить из комнатки в небольшой зал, в центре которого тихо тек искусственный ручей. У дальней стены стояли несколько молебников, старейшина, судя по расшитым белыми узорами одеждам, и пара капитанов, включая Никана. Увидев телосложение Санаса, он удивленно приподнял брови. Тот лишь немного улыбнулся и пожал плечами в ответ.

Будущие молебники сели в ряд у ручья, упершись коленями в пол, а старейшина начал читать молитву. В какой-то момент молебники, стоявшие у стены, взяли деревянные ведра и стали набирать в них воду из ручья, поочередно выливая их на голых мужчин. Когда ведро опрокинулось над мальчуганом, он тихо заскулил, а зубы его мгновенно застучали. Санас даже подумать не успел над такой реакцией, как его обдало невероятно холодной водой. Тело тут же закололо, казалось, промерзли даже кости. Он сжал зубы, терпя неприятные ощущения. А старейшина громогласно произнес:

— Вы смыли с себя былую жизнь. Те, кем вы были, остались позади. Теперь вы служители всемилостивого Архона. Да откройте вы ему сердца, отчистите души от былых ошибок. Встаньте и начните светлую жизнь.

Мужчины встали, молебники принялись накрывать трясущихся от холода людей длинными голубыми простынями. Санас еле поднялся на дрожащих от холода ногах, когда Никан накрыл его этой ничуть не согревающей тряпкой.

— Ну вот и все, добро пожаловать в Церковь! — сказал он, улыбнувшись. — Ты, знаешь ли, не перестаешь меня удивлять. Такое телосложение… Как ты его себе обеспечил?

— Я не особо старался. Просто пока удираешь от бесконечных бандитов, карабкаешься по горам и продираешься сквозь лес, тело постоянно находится под нагрузкой.

— Вот как, — хмыкнул капитан. — Что ж, иди, одевайся. Я хочу тебе кое-что показать.

После того, как Санас оделся и вышел в коридор, его встретил Никан в обществе того самого старейшины, что недавно читал молитву на омовении.

— Добрый день, — учтиво поздоровался парень.

— Здравствуйте, молодой человек, — ответил старейшина. — Капитан Фалиан рассказал мне о ваших взглядах. К тому же, я слышал, о чем вы говорили в раздевалке.

После этих слов, Санас недоумевающе посмотрел на капитана, тот в ответ дернул бровями, будто хотел сказать: «Ну, теперь держись». А старейшина тем временем продолжал:

— Не хотите ли вы поговорить со мной о ваших намерениях в церкви?

— Мои намерения? — переспросил Санас и на мгновение замолчал. — Я и сам еще точно не знаю. Чтобы определиться, мне нужно лучше знать историю Архона и его брата, понять с чего началась война и начиналась ли она когда-нибудь, если вы понимаете, о чем я. И только после этого думать, как можно хоть что-то поменять.

— Церковь постоянно об этом думает, молодой человек, — старейшина развернулся и пошел к лестнице, позвав Санаса за собой взмахом руки.

— Пока что церковь показывает лишь, что их стоит бояться наравне с нежитью, — парень стал подниматься по лестнице вслед за старейшиной. — Люди боятся охотников, боятся, что их обвинят в том, в чем они стали участвовать не по своей воле. Понимаете, в жизни не всегда все происходит так, как нам хотелось бы. Люди страдают из-за того, что их судьба сложилась не так, как хочет церковь. Церковь же без разбора рубит головы. За всю историю церковь хоть раз пробовала провести расследование и узнать, почему произошло то или иное событие? Церковь хоть раз пробовала не обвинять нежить во всех грехах? Наверняка была масса случаев, когда проклятые просто стали невольниками судьбы. Церковь хоть раз за всю историю пыталась заключить с нежитью мир?

Старейшина слушал молча. Позади Санаса шел Никан, так же не проронивший ни слова. Троица поднялась на четвертый этаж замка и зашла в одну из комнат. В небольшой комнатке у окна стоял письменный стол, у стен — стеллажи с книгами и свитками. Старейшина сел за письменный стол и жестом пригласил парней сесть в кресла, стоявшие напротив. Санас послушно опустился на мягкое сидение, ожидая ответа на поставленные вопросы.

— Церковь когда-то предлагала нежити прекратить раздор. Предлагала мирное сосуществование проклятым в обмен на их подчинение…

— Нет, вы меня не поняли, — перебил его Санас, старейшина удивленно посмотрел на него. — Я говорю не про подчинение взамен на мнимую свободу. Я говорю про настоящую свободу и про настоящий мир. Наверняка есть нежить, которая мечтает просто жить в мире среди людей, быть такими же. Любить, дышать. Ходить на рынок по утрам, жениться, детей растить. Ездить на поля, выращивать продукты, пьянствовать по вечерам в тавернах. Жить! Просто жить, несмотря на проклятие.

— Люди не примут проклятых.

— Людей направляет церковь. Если церковь скажет, что все разумные твари достойны мирно жить…

— А что же с Черной луной? — приподнял бровь старейшина.

— От Черной луны можно защититься. Ведь где-то нежить прячется в эти ночи?

— Так-то оно так, но… — старейшина почесал седую щетину на бороде. — Это очень сложно. Да и не попадался нам ни один проклятый, предлагающий мир.

— А вы спрашивали хоть одного, прежде чем размахивать мечом?

В комнате повисла тишина.

— Вот видите, Тисан, — вдруг улыбнувшись, сказал Никан. — У него и правда интересные мысли.

— Его мысли разбросаны и не огранены знаниями и опытом. Он неплохой оратор, но вряд ли найдет много последователей.

— Тогда дайте мне знания и опыт, — не унимался Санас. — То, что происходит сейчас выходит за все рамки. Почему церковь позволяет себе убивать простых людей?

— Это позволяет себе Верховный, — ответил Тисан. — И большинство старейшин поддерживают его, полагая, что напуганные люди станут больше уважать Архона. Только единицы понимают, что такие поступки могут обернуться трагедией. Я дам тебе доступ в архив и дам опыт. Вы с капитаном Фалианом видимо неплохо поладили, а потому я хочу отправить тебя вместе с его отрядом на одно из следующих заданий.

— Зачем это? — удивился парень. — Я же теперь молебник, разве мне можно покидать Церковный круг?

— Можно, по разрешению старейшины, которое я тебе дам, — улыбнулся мужчина. — А зачем? Затем, чтобы ты посмотрел и понял, что нежить не желает разговаривать. А если докажешь обратное и сможешь переубедить кого-то из охотников, то я не оставлю это без внимания.

====== Глава 2. Часть 5 ======

Выйдя из кабинета Тисана с амулетом Архона на шее, Санас остановился и посмотрел на Никана:

— Зачем тебе все это?

— Я и Тисан одни из тех, кто хочет сместить Верховного, — тихо ответил тот. — А для того, чтобы это сделать, нужна идея. Нужен огонь в сердце. Такой, как у тебя. У старейшин не хватает смелости пойти против Верховного, они боятся потерять место в совете. А тебе нечего терять, ты сам говорил. Если удастся убедить окружающих в неправоте Верховного, они пойдут уже за тобой. Такова толпа.

— И для чего мне это? Я же просто служить сюда пришел.

— Не хочешь становиться старейшиной? Ты уж определись. То хочешь, то не хочешь.

«Пропуск в архив-то у меня уже есть и без звания, пока что большего и не надо».

— Спасибо, что подсобил, Ник, — тихо ответил парень, рассматривая амулет на своей груди.

— Честно сказать, я только рад помочь, Сан, — немного улыбнулся Никан, отведя взгляд, и тихо добавил. — Отца давно пора осадить.

Санас удивленно уставился на него.

«Отца? Верховный — отец Никана? Почему? Кто из богов издевается надо мной? Архон? Или Нохра проверяет на прочность? Почему я должен убивать человека, сына которого стал считать практически другом?»

От досады у парня по скулам заходили желваки, он отвернулся, сжав кулаки. Никан смерил Санаса недоумевающим взглядом и весело добавил:

— Я ведь обещал тебе кое-что показать. Пойдем.

Сан снова удивленно посмотрел на друга и отправился за ним.

«Я стал считать капитана охотников другом? С каких пор? Да, он мне, конечно, помог. Он слушал все мои доводы о нежити, в чем-то был согласен, в чем-то нет. Он человек слова и дела, не отступает перед опасностью, не дает слабину… Вот же проклятие. С какой стороны ни посмотри и вправду хороший человек. Почему мы должны стать врагами? Я ведь, так или иначе, отправлю его отца к их обожаемому богу».

Глупая и непонятная апатия накатила на Санаса, тоска царапала сердце. Тем временем парни вышли из замка, пересекли площадь и вышли из Круга. Никан отправился по тропинке, ведущей вниз под башни. Наконец они дошли до каких-то черных железных врат, преграждающих вход в пещеру. Никан достал из кармана ключи и открыл амбарный замок, висящий на воротах.

«Куда он меня ведет?»

Парни зашли в пещеру, ход вел вниз. Пропетляв какое-то время по узкому тоннелю, они вышли в огромную, освещенную синими кристаллами пещеру.

— Помнишь, я говорил про эссенцию Архона, которую когда-то добывали прямо под церковным кругом? — напомнил Никан.

Санас кивнул, оглядывая пещеру. Из-за чего светились кристаллы, было непонятно. Если бы не они, в этом месте стояла бы кромешная тьма. Вдоль стены пещеры текла небольшая речушка, уходящая глубоко вниз. Даже звериное зрение не позволило Санасу рассмотреть, что там.

— Лучше туда не суйся, там нет дна, — предостерег его Никан, уловив направление взгляда. — Если соскользнёшь, не достанем.

— Красиво здесь. И так тихо, — сказал Санас.

Даже он не слышал звуки с поверхности. Как будто над ними и не жил бурной жизнью огромный город.

— Угу, — кивнул капитан, садясь на землю. — Я сюда частенько прихожу подумать. Здесь никогда никого не бывает. Люди забыли про это место.

Еще немного помолчав, смотря на необычные кристаллы, Санас спросил:

— И как конкретно здесь раньше собирали эссенцию?

— Она здесь прямо из стен выделялась.

— Ее ведь называют эссенцией Архона? Почему? Сам Архон ее откуда-то выделял что ли?

Никан улыбнулся и ответил на вопрос не сразу:

— Я не знаю, почему ее так назвали, — пожал он плечами, и тихо добавил. — Откуда выделяется, говоришь? Из пещеры, ведомо…

— Но теперь-то здесь ничего нет. Где церковь берет эссенцию?

— Из других пещер…

— Мммм, — протянул Санас, осмысливая сказанное. — Так у Архона не одна пещера с выделениями…

Никан тихо прыснул от смеха:

— Сан, прекрати… Ну, нельзя же так двусмысленно о боге.

— А что я такого сказал? — улыбнулся тот в ответ.

Но смешинки плясали уже в глазах обоих парней. Санас подошел к Никану и сел рядом:

— И почему ты все-таки меня сюда привел?

— Хотел поделиться этим местом с тобой. Заметил, что тебе тоже не по нраву толпы людей вокруг. Вот и решил. К тому же… я никому раньше не показывал. Это был мой угол, где я могу спрятаться от всех, так сказать. Посидеть и подумать в одиночестве, слушая журчание воды. А ты стал мне, — Никан прервался, подбирая слова, — другом, наверное. Не знаю почему, мы ведь и знакомы-то совсем недавно.

— Я тоже стал считать тебя другом, — кивнул Санас. — Но я не гарантирую, что мы всегда будем на одной стороне, Ник.

Никан посмотрел на него очень серьезно и немного улыбнулся:

— Время покажет.

«Что ж, раз хотя бы один старейшина готов сделать ставку на мои взгляды по поводу церковных устоев и проклятых, может стоит это обдумать? Может, и вправду можно урегулировать войну, не лишая людей магии Архона? Если такое возможно… Но, думаю, эта авантюра будет не более легкой, чем предыдущий план. Так или иначе, мне нужно узнать больше. Если люди поверят моим словам, моим стремлениям, проклятые смогут жить в мире с людьми. Пусть не сразу, со временем, но смогут».

Решение старейшины не заставило долго ждать. Не прошло и трех дней, как Санаса известили о том, что он отправляется с Никаном в поход. На его вопрос о сестре ответили, что она остается в Круге, и он может не волноваться. Но как раз волноваться стоило. Однако Фиалка не выказала никакого страха, оставаясь в городе среди охотников, чем удивила Санаса. Она лишь посоветовала ему быть максимально осторожным и постараться не выдать себя. Пока еще оставалось время, Сан притащил из архива в свою комнату кучу свитков и книг о бытии Архона и Нохра, завещав Фиалке перелопатить всю эту литературу в поисках чего-то полезного.

— Ты все еще собираешься убить Архона? — спросила девушка, листая одну из книг.

— Может быть, — пожал плечами парень.

— А если это означает гибель всех людей?

Санас помолчал. В уме всплыл новообретенный друг — сильный и преданный своему делу человек.

— Не знаю, — вздохнул он. — Если получится примирить Церковь с проклятыми, может это и не понадобится…

— Так какую информацию мне искать?

— Ищи о войне Нохра с Архоном для начала. Когда началась, из-за чего или кого. Первоисточники.

— Хорошо, — кивнула Фиалка, обведя взглядом кипу свитков на столе друга.

Санас отдал ей ключи от комнаты:

— Смотри, чтобы тебя не видели, когда приходишь сюда. Створки закрывай и…

— Сан, я справлюсь, — перебила его девушка.

— Ладно, — снова вздохнул парень и направился к выходу.

— Возвращайся до Черной луны, — сказала ему вслед Фиа. — Нам еще нужно подумать, что с ней делать….

— Да, я помню. Вернусь.

Переодевшись в зачарованую одежду и нацепив на шею знак Архона, Санас вышел из окружающего замок здания и направился в город, к серому дому с белым глазом на стене. Там должен был собраться отряд охотников и там же его должен был ждать Никан.

— Поступило новое задание на утопленников в деревне Волчанка, — объявил командир, увидев подошедшего к отряду Санаса. — Они вылезают практически каждую ночь и бродят в окрестностях. Естественно нападают на живых. Нам велено найти причину такой активности мертвых и устранить. А после этого нам нужно выловить то ли оборотня, то ли берсерка, то ли перевертыша в окрестностях села Бирун. Двинули.

Никан пошел первый, отряд направился за ним. В отличие от предыдущего отряда, где все были практически одного с капитаном и Санасом возраста, в этом оказалось больше еще довольно молодых охотников. Сечей по восемнадцать-двадцать. Но также присутствовала и тройка уже начавших седеть мужчин. Их глаза выдавали усталость от такой жизни. Но охотник может уйти со службы только либо посмертно, либо на служение молебником, либо по старости.

— Многовато мне зеленых дали, — тихо сказал командир догнавшему его другу.

— Зеленым тоже надо опыта набираться ведь, — ответил Санас. — Я — так вообще вам обуза.

— Ты мне не обуза, а приятная компания, — улыбнулся капитан.

Такое отношение не могло не льстить Санасу. Никан будет опекать его и охранять, как зеницу ока, что не могло не радовать. Оставалось только надеяться, что Сану не придется применять силу проклятого ради защиты самого Никана. Капитан, конечно, показал немалую сноровку в схватке в лесу, но ведь даже на старуху бывает проруха.

«Кстати, об этом…»

— Ты ведь говорил, что будешь просить отряд на поимку того оборотня.

— Оборотень уже далеко. К тому же, выслеживание стаи поручили другому отряду. Якобы у них меньше причин действовать импульсивно, пытаясь отомстить за погибших товарищей, — недовольно процитировал капитан.

— Зная тебя, ты вряд ли стал бы мстить.

— Вот именно. Я лишь хотел устранить его. А еще мне кажется, они не восприняли мои слова серьезно и не поверили, что могут быть настолько огромные и при этом разумные оборотни. Отправили за стаей такой же отряд, как наш. Если они найдут того проклятого, в живых мало кто останется.

«Не найдут, Ник, не переживай».

— А кто такие перевертыши? — решил перевести тему Сан.

— Проклятые, которые могут принимать вид чего угодно — живого и неживого. Может стать опасным хищником, а может стулом.

— Удобно, — хохотнул Санас. — А как по-настоящему выглядит?

— Как человек с темно-серой кожей и зелеными горящими глазами, без волос и болезненно худощавый. Передвигаются в основном на четырех конечностях. Жутковатое зрелище на самом деле, — поморщился Никан.

— Утопленники красивее выглядят?

— Не сказал бы, — поперхнулся капитан. — Они не только выглядят не особо привлекательно, так еще и источают запах, который разве что навозным мухам может нравиться. На самом деле в этот раз оба задания не особо мне симпатичны.

— Задание с казнью семьи оборотня тебе больше понравилось? — тихо спросил Сан.

Капитан серьезно посмотрел на друга:

— Ты ведь знаешь, я не хотел их казнить. Но ослушаться старейшину — означает быть изгнанным из церкви, опозорить семью и стать преступником, изменившим церкви.

— А в твоем случае — опозорить Верховного, — добавил Сан.

Командир кивнул.

— Скажи, а у всех проклятых горят глаза? — снова перевел тему Санас. — Все, кого видел, этим отличались. И ты снова сказал про горящие глаза у перевертышей.

— Почти у всех. Есть, конечно, исключения. Некроманты, например, этим отличились. У них глаза полностью черные.

«Точно, у Картера же черные глаза. Интересно, как он там?»

На ночном привале охотники то и дело поглядывали на молебника. Зачем он отряду никто из них не понимал. К тому же с ним постоянно о чем-то болтал командир.

— Извините, — перебил их подошедший к друзьям мужчина со шрамом на все лицо.

Парни замолчали и повернулись к нему.

— Что такое? — спросил капитан.

— Зачем с нами титулованный молебник?

— Я здесь по распоряжению старейшины и только, — ответил Санас.

— Он здесь для изучения нежити. Так что нам нужно его защитить от любых опасностей.

— А старейшина не подумал, что такой человек будет нам обузой? — без стеснения спросил охотник.

— Я о том же говорил, — улыбнувшись, хмыкнул Санас и посмотрел на Никана.

Тот смерил охотника недовольным взглядом:

— О чем думает старейшина — его дело. Наше — выполнять его распоряжения. Ни больше ни меньше. Он распорядился, что этот молебник должен идти с нами и его приказы ставятся на уровень с моими. Ваше дело выполнять. Все ясно?

— А если ваши приказы разойдутся? — хохотнул какой-то парень у костра.

— Не разойдутся, — ответил Санас, удивленный таким поворотом событий.

Когда охотник отошел, явно не удовлетворенный ответом, Сан наклонился ближе к капитану и шепотом спросил:

— Это ты посодействовал насчет приказов?

— Нет, — отмахнулся Ник. — Тисан сам так решил. Мол, вдруг у тебя какие идеи появятся по поводу усмирения нежити, без убийства.

— Вот как…

К закату следующего дня отряд беспроблемно добрался до деревни Волчанка. Их встретил староста — преклонного возраста мужчина с лысиной на затылке, который сразу же пригласил охотников в гостевой дом. Там двое юных мальчишек заперли за охотниками дверь на тяжелый засов и закрыли все окна.

— Зачем такие меры? — удивленно спросил Никан, садясь за стол со старостой.

— Так ведь мертвецы вылезают, уважаемый. Их много. Надо оно вам? Завтра с утра и начнете разбираться, почему они лезут.

— Как же мы узнаем причину, если не увидим их, батенька? — ответил Никан. — Расскажите мне, с чего все началось, а потом мы уйдем, несмотря на мертвяков.

— Началось все недели две назад, когда у нас ведьму тута сожгли, — почесал макушку старик.

«Опять все из-за женщины, — подумал Санас, вспоминая Аниту. — Опять кто-то мстить решил. Как будто себя вижу со стороны в этом горе-мстителе».

Парень разочарованно нахмурился.

— Вы сами сожгли ведьму что ли? — переспросил Никан. — И кто вам сказал, что она ведьма?

— Дык, она постоянно в лесу ошивалась и чего-то варила у себя в лачуге. Все ее стороной обходили. А когда померла ее бабка, а потом ожила, вообще все ясно стало.

— Ведьмы не умеют оживлять умерших. Проклятье, — процедил сквозь зубы уже начавший злиться командир.

— Да ведьма она была, точнехонько! — вступилась за старосту его жена, сидевшая неподалёку у печи.

— Дальше что? — рыкнул капитан. — Сожгли вы девицу, что потом?

— Ну, закопали останки за кладбищем. И буквально через пару дней трупаки из болот полезли, бродить стали везде. А как кого живого увидят, так жрать кидаются. Страшные.

— Почему вы заявили, что именно утопленники к вам повадились?

— Да потому что из болот лезут, говорю же. Это явно магические твари, — шепеляво ответил староста. — На кладбище-то мы только прах да останки хороним.

— Ясно, — капитан замолчал, переваривая услышанное. — Что думаешь, Сансет?

— Думаю, никакой ведьмой девушка не была, — ответил тот. — Была травницей, лечила тяжелобольную бабушку. Суеверные жители решили, что она ведьма и устроили самосуд. И теперь кто-то, кому она была дорога, стал нежитью, или возможно уже был ею, и решил отомстить деревне.

— Вероятнее всего…

— Где жила девушка? — обратился Санас к старосте. — И что стало с бабушкой после ее гибели?

— Померла сразу же. Ведьма, говорим же. Как ее магии не стало, так и бабки не стало.

Никан недовольно рыкнул, уставившись на старосту:

— Жила где?

— Да на северной окраине, уважаемый. Домик пустует, бабку мы тоже сожгли.

Никан зло выдохнул, махнул отряду рукой, и пара охотников убрали с двери массивный засов. Капитан вышел на улицу, следом — Санас с отрядом. Двери за ними быстро захлопнулись. Солнце уже зашло, на землю опустился неестественный зеленоватый туман. В воздухе сильно пахло сыростью. Санас поморщился и двинулся вслед за Никаном, который уже отправился на северный край деревни. Все окна и двери домов были крепко заперты, как обычно бывают заперты дома в Черную луну. Дойдя до нужного домика, весь отряд зашел внутрь, чтобы не привлекать лишнего внимания нежити. Взору предстала кухонька обычной старенькой лачуги. На стенах висели связки сухих трав, в печи стояла большая кастрюля с прокисшим заплесневелым супом, на столе пылились немытые тарелки и кружки. Санас уловил тонкий цветочный запах и отправился по нему, пока отряд осматривал кухню. Он прошел в маленькую комнатенку. Из мебели там стояли всего лишь одна кровать, небольшой стол со стулом и открытый сундук с одеждой. На столе лежала маленькая книжка в мягкой коричневой обложке. Санас открыл книжицу, закладкой которой служила засушенная желтая ромашка. И сразу понял — перед ним дневник девушки. Ромашка все еще источала приятный запах, который никак не вязался с окружающей обстановкой. Парень перелистал несколько страниц назад, бегло проходя глазами по строчкам чужой жизни.

— И что мы тут ищем, собственно? — спросил один из охотников.

— Вот это, — ответил Санас, выйдя на кухню и не отрывая глаз от дневника. — Ник, слушай. «Сегодня в лесу я нашла раненного парня, он истекал кровью. Пришлось ему помочь. В деревню он идти не захотел. Сказал, что боится людей. Странный. Но я все равно постараюсь его вылечить. Глаза у него необычные. Как будто светятся», — молебник перелистнул несколько страниц. — Через пару дней. «Сегодня парень сказал, что его зовут Ши́рон. Странное имя. И сам он странный. В деревню со мной так и не пошел, хотя уже почти вылечился. Очень быстро раны у него зажили. Это, конечно же, хорошо, но тоже странно. А вообще, он хороший и интересный. Сказал, бабушку поможет вылечить от надоедливой болезни за то, что я ему помогла. Может у него большой опыт в травах?» Дальше, — Санас снова перевернул несколько страниц. — «С каждым днем на меня все опасливее смотрят в деревне. За спиной несколько раз слышала, как меня назвали ведьмой. Что я такого сделала им? Лучше вообще к этим людям не выходить. Прав Широн, люди опасны». Предпоследняя запись: «Сегодня бабушка встала на ноги! Хотя я уже думала, что она вот-вот умрет! Но ей намного-намного лучше! А все благодаря травам, что дал Широн! Он самый лучший! Надо будет на днях познакомить бабушку со спасителем! Надеюсь, хотя бы ради этого он будет согласен прийти в деревню. Хотя бы на несколько минут… Кажется, он очень мне нравится». И последняя: «Сегодня Широн подарил мне большую желтую ромашку! Я таких никогда не видела! И пахнет так замечательно! Сказал, что завтра расскажет мне нечто важное. Что-то, что изменит мое к нему отношение. Но, мне кажется, что бы там ни было, мое отношение уже не поменяется. Я влюбилась, как дурочка. Завтра я снова увижу его на нашем месте — под плакучим сотинником. Мне там очень нравится. Побыстрее бы».

В комнате воцарилась такая тишина, что был слышен даже легкий подвывающий ветерок за стенами домика. Никан сочувственно сдвинул брови и смотрел куда-то в полузакрытое окно. Ощущение после прочитанного было у всех гадкое.

— Так она, — тихо сказал молодой охотник, — совсем не была ведьмой? Она просто влюбилась в проклятого?

— А он, судя по всему, в нее, — ответил Санас, рассматривая засушенную ромашку. — Видишь Никан, стечение обстоятельств. А Церковь стала больше похожа на этих деревенщин: похожа на ведьму — сжечь и точка.

Капитан тяжело выдохнул и как-то виновато посмотрел на друга.

— Нужно найти этого Широна, — сказал он.

— И что ты собираешься с ним делать? — спросил молебник, уставившись в глаза другу.

— А что я могу с ним сделать, Сан? Он нежить, натравляющая на деревню утопленников. Они ведь уже сожрали нескольких жителей, сожрут и еще, если этого проклятого не устранить.

— Я хочу с ним поговорить, — вдруг твердо сказал Санас.

— Сансет, ты не сможешь словами усмирить жаждущего мести проклятого.

— Я. Хочу. Поговорить. И я это сделаю. И тогда уже посмотрим, к чему приведет диалог.

— Какая нежить может оживлять утопших? — спросил кто-то из отряда.

— Некромант или болотник, — ответил охотник со шрамом на лице.

— У некромантов глаза не светятся, — сказал Никан. — Но чем Нохра не шутит. Сейчас важнее его просто найти.

Санас кивнул и вышел из домика первым. Совсем рядом оказался утопленник, от неожиданности парень отпрыгнул, перед ним тут же вышел один из охотников с оружием наголо. Утопший стоял совсем недалеко и смотрел пустыми, затянутыми белой пеленой глазами на Санаса. Кожу мертвяка покрывали водяные волдыри, кое-где она свисала лоскутами и гноилась. Сан решил не терять случай для эксперимента.

«Уходи», — сказал он утопленнику магией Нохра. Но тот не двинулся с места.

«Совсем безмозглый», — констатировал про себя парень. А тем временем из домика вышел уже весь отряд. Никан даже не стал доставать меч. Тварь вдруг громко завизжала нечеловечьим голосом и кинулась на одного из бойцов, вытянув вперед гноящиеся руки. Юный охотник одним легким движение отсек нежити обе конечности, а затем отрубил и голову.

— Красивая техника, — тихо сказал Никан. — Нужно узнать, где этот сотинник находится.

Отряд снова направился к гостевому дому, по пути отбиваясь от выскакивающих из зеленого тумана склизких тварей. Никан постучал в дверь, но ее не открыли:

— Я вас предупреждал, уважаемый, — послышался голос старосты из домика. — Я уже никого не пущу, вдруг какая тварь заберется.

— Это и не нужно, — ответил капитан. — Скажите лучше, где-то в окрестностях растет плакучий сотинник?

— Сотинник? — в голосе старосты послышалось немалое удивление. — Есть такой. Один-единственный на всю округу. Немного к северо-западу от деревни. Токма не ходили бы вы туда по ночи. Проклятое место там.

— Вот и хорошо, — с усмешкой ответил капитан.

Отряд вышел из деревни. На них то и дело нападали неизвестно откуда берущиеся утопленники. Они как будто материализовались из самого тумана. Чем дальше на болота заходили охотники, тем больше становилось нежити. Санас старался быть ближе к Никану, тот лишь держался за рукоять меча, но не доставал его из-за спины. Молодые охотники быстро расправлялись с угрозой, прокладывая дорогу на северо-запад. Пустынные болота не давали и намека на деревья. Под ногами противно булькало, обоняние резал запах разложения. Но Санас разглядел в тумане блеклые очертания, напоминающие небольшую гору.

— Нам туда, — сказал он отряду.

Охотники тут же последовали указаниям, изменив путь. Подойдя ближе, отряд увидел, как сквозь завесу колдовского тумана стали проступать очертания плакучего дерева. Старое, раскинувшее длинные прутья почти до самой земли, оно тихо шуршало желтоватой листвой. Нежить полезла из тумана с новой силой, казалось, им не было конца. Отряд отбивался, даже Никан достал из-за спины меч и пустил его в дело, рубя утопленников по несколько за раз.

— Широн, мы не собираемся нападать! Давай поговорим! — крикнул Санас в сторону дерева.

Но мертвые не прекратили свое наступление. Даже наоборот усилили. Одного из молодых охотников уже укусили за руку. Он закричал, отбрасывая в сторону половину надоедливого утопца.

«Широн, пожалуйста, хватит! — крикнул Санас магией Нохра. — Давай поговорим! Обещаю, охотники тебя не тронут!»

И утопленники вдруг остановились… Они перестали нападать, смотря на отряд мертвыми глазами. Один из охотников хотел было воспользоваться моментом, но Санас громко скомандовал:

— Всем стоять! Пока нежить не нападает, вы тоже ждете!

Отряд недовольно забубнел, но выполнил приказ. Никан тихо хмыкнул. Ветви дерева покачнулись и отодвинулись. За ними стали видны человеческие очертания. Лишь желтые светящиеся глаза без зрачков и белков выдавали инаковость человека. Санас обошел одного из охотников, что перекрывал его путь к проклятому, и двинулся к дереву, проходя меж неподвижно стоявших утопленников. Никан попытался последовать за другом, но один утопленник тут же встал перед ним, преграждая путь.

— Сансет! — крикнул капитан.

— Не волнуйся, — поднял тот руку, удаляясь от отряда в туман.

Но до самого дерева не дошел, остановившись так, чтобы обе стороны его видели. Взгляду Санаса предстал тощий парень с черными волосами до плеч, кожа сероватого цвета оттеняла горящие желтым глазницы.

«Поговори со мной начистоту, так, чтобы охотники слышали», — снова отправил он магический посыл проклятому.

«Зачем мне это?» — послышалось в ответ.

«Чтоб никто больше не умер, включая тебя».

Тот нахмурился, но все же кивнул.

— Широн, я знаю, что произошло, — начал Санас. — И я тебя не виню. Ты любил девушку и желаешь отомстить за нее деревне. Но я прошу тебя прекратить. Это ни к чему не приведет.

— Это приведет как минимум к смерти дураков, что объявили ее ведьмой, — ответил парень.

Его слова эхом разнеслись по туману.

— И что это даст? Девушку к жизни ты уже не вернешь, а охотники будут обязаны обезвредить тебя, если ты не прекратишь убивать. Послушай, — Сан сделал шаг вперед, сделав голос намного тише. — Я знаю, каково терять близких. Я знаю, каково это, когда хочется мстить и убивать. Но поверь, месть не даст облегчения. Она даст только разочарование в собственных поступках.

Проклятый сделал пару шагов вперед, выходя из густых ветвей дерева и остановившись от Санаса на расстоянии вытянутой руки. Охотники позади зашевелились, но на перехват не кинулись.

— Почему ты с ними? — почти шепотом спросил Широн.

— Потому что хочу прекратить бесконечные смерти невиновных проклятых и невинных людей.

— Эта деревня не невинна, брат. Они смеялись и пили за ее смерть, крича имя Архона и празднуя «восторжествовавшую справедливость». Какая справедливость в ее смерти?

— Ее нет. И они не правы. Я сделаю все, чтобы они ответили за свои поступки, но не так. Не через смерть. Они умрут, так ничего и не поняв. Какой толк тебе в этом?

— И что же ты можешь сделать? — выкрикнул вдруг Широн.

Никан покрепче перехватил меч, аккуратно двигаясь ближе к Санасу через «спящих» утопших.

— Они ответят за содеянное по закону, ответят за убийство невиновной девушки. За самосуд.

— А что будет со мной, если я сейчас отступлю? — спросил проклятый, взглянув за спину Санасу на готовый биться отряд.

— А вот это зависит от тебя, — ответил Санас, нахмурившись. — Я здесь, чтобы доказать охотникам и Церкви, что не все проклятые бесчувственные твари, жаждущие лишь убивать. Что с некоторыми можно договориться. Что, возможно, проклятым требуется отдельный свод законов, дающий им свободу, но обязывающий отвечать за свои проступки.

— И тебя послушают? — удивился Широн.

— Я очень на это надеюсь.

«Иначе мне и самому конец», — добавил он, смотря в глаза болотнику.

За спиной Санаса уже стоял Никан, готовый в любой момент кинуться на проклятого.

— Какие у тебя привилегии? — спросил болотник.

— Мне дали этот отряд, чтобы я нашел проклятых, желающих сотрудничать.

Широн глубоко вздохнул:

— Просто уйти вы мне не дадите, да? Либо смерть, либо сотрудничество?

— Извини, другие исходы пока не рассматриваются.

— Вот проклятие, — выругался парень. — Обещай мне, что эти твари ответят за ее бессмысленную смерть.

— Обещаю. Я сделаю все возможное и невозможное для этого.

Утопленники стали падать на землю, потеряв магическую подпитку. Глаза парня перестали светиться, кожа приобрела живой цвет. Туман начал медленно рассеиваться.

— Спасибо, — немного улыбнулся Санас и, развернувшись к отряду, громко сказал. — Никаких веревок и цепей! Никаких мечей и арбалетов в его сторону! Уберите оружие!

Охотники, не веря собственным ушам, не сразу стали убирать мечи в ножны. Никан тоже был не в восторге, но все же спрятал двуручник за спину. Санас развернулся к проклятому:

— Я Сансет. Будь рядом. А это, — он перевел взгляд на командира, — капитан отряда.

— Откуда вы узнали мое имя? — спросил болотник.

— Отсюда, — молебник протянул проклятому дневник девушки с засушенным цветком между страниц.

— Нинель, — тихо сказал тот, беря в руки книжку и погладив обложку, снова поднял взгляд на молебника. — Спасибо.

— Смотрю, совсем смерти не боишься, — вдруг сказал Никан.

— Почему же? Боюсь, — перевел на него взгляд Широн. — Потому и сдаюсь вам. Может, и правда повезет, и меня еще долго не убьют, а потом даже отпустят. И если я смогу помочь этому молебнику, то помогу. Больше не хочу терпеть такую жизнь. Ненавидеть, постоянно прятаться и бояться. Надоело.

— Вот как, — хмыкнув, ответил Никан. — Я глаз с тебя не спущу.

— Своему молебнику вы больше доверяете? — спросил болотник.

«Они не знают, кто я», — посмотрел на него Санас.

— Еще бы, — удивился капитан. — С чего такой вопрос?

— Странно это. Он хочет затеять дружбу с проклятыми, а вы ему верите.

— Только с теми, кто захочет изменить свою жизнь, — ответил молебник.

— У него странный подход, но явно благие цели, — сказал Никан и развернулся к отряду. — Двигаем обратно в деревню.

Широн промолчал, покосившись на Санаса.

— Не делай глупостей, — тихо сказал Сан.

— Если ты не разберешься с деревней своими методами, то я разберусь своими.

— Знаю.

Санас на пару с болотником отправились за отрядом. Никан шел рядом с другом, недоверчиво косясь на проклятого.

«Как так получилось, что ты стал молебником?» — вдруг мысленно спросил Широн.

«Хотел отомстить охотникам, которые убили мою семью. Они были людьми, виноватыми лишь в том, что любили меня».

«Месть не удалась?»

«Капитан этого отряда был тем, кто совершил казнь. Но я, поговорив с ним, понял, что он невольник Церкви. Потому решил отомстить Старейшине, давшему распоряжение о казни. Но до него добраться не так-то просто».

«Значит, мстить ты все-таки не передумал?»

«Если потребуется… Если я не смогу перетянуть на свою сторону большую часть Церкви, то да, я убью Верховного».

«Грандиозные планы, брат. Не страшно?»

«Мне, как и тебе, уже нечего терять. К слову, я убил пару охотников, которые сожгли мою невесту. Но это не принесло облегчения. А после я и вовсе пожалел о содеянном».

«Тоже обвинили в ведьмовстве?»

«Она и была ведьмой, но не причиняла никому неудобств или вреда. Если бы Церковь провела расследование, они бы поняли, что ее совершенно незачем было убивать».

«Выходит, чем-то мы с тобой похожи».

По возвращению в деревню капитан с парой охотников ушли в дом старосты, чтобы оповестить, что опасности от нежити больше нет, но им в дальнейшем представят обвинение в убийстве. Староста отпирался, отстаивания мнение, что ведьм убивать не запрещено. Но капитан сказал, что это разрешается только в случае самозащиты, а эта девушка не была проклятой.

И отряд направился в село Бирун, где по заявке жителей буйствовал животноподобный проклятый.

В пути Широн молча читал дневник мертвой девушки. Взгляд его был сосредоточен, брови нахмурены. Он не обращал внимания ни на взгляды охотников, ни на разговоры капитана с молебником. Санас вспомнил, как оплакивал семью в летнем домике, и только позавидовал стойкости болотника.

Наутро третьего дня отряд добрался до села. Их встретили закрытые деревянные врата, что было странно — обычно утром ворота всех поселений открывались для любых гостей. А то, что они закрыты, означало, что жители действительно напуганы. Стража на стенах заметила приближающийся отряд. Как только охотники оказались внутри села, они сразу направились к управляющему. Им оказалась женщина средних лет, с лёгкой проседью в волосах, крепко завязанных в пучок. Санас присел на диван, стоявший напротив ее кресла, их разделял небольшой столик с тарелкой свежих фруктов. Женщина почему-то выявила желание общаться с молебником, а не с капитаном отряда.

— Очень приятный прием, — сказал Санас, осматривая фрукты. — Но все же вам лучше было бы пообщаться с командиром.

— Я так не думаю, — улыбнулась она. — Вы ведь чище душой и разумом. Вы зададите другие вопросы, нежели ваш капитан.

— И какой в этом смысл?

— Смысл в том, что вы докопаетесь до сути проблемы как богоугодный человек. Охотник же просто найдет какого-нибудь проклятого, убьет его и уйдет. А проблема останется. Я очень рада, что на этот раз, нам прислали отряд с молебником.

Санас все еще не понимал смысл ее слов. Он вздохнул и спокойно спросил:

— На этот раз? К вам уже приходил отряд?

— Да. Они нашли так называемого берсерка, избавились от него, но проблема не исчезла.

— И что за проблема?

— Дети пропадают, — грустно ответила женщина.

— Дети? — удивился парень. — Но в заявке сказано, что у вас было замечено какое-то существо, зверь больших размеров.

— Именно. Люди постоянно видят зверей, уносящих их детей в лес. Другой отряд нашел берсерка среди жителей нашего села, прилюдно казнили его и забрали голову. А детей так никто не нашел и не вернул. Они сказали, что берсерк питался ими. И вроде бы все затихло. Но недавно снова пропал ребенок, а буквально вчера — еще один.

Санас помолчал. Дело принимало совсем иной оборот.

— Люди видели разных животных? — спросил он, сомкнув пальцы в замок. — Каких, например?

— То волка, то медведя. Кто-то видел, как их дочь ускакала на олене. А кто-то, как их ребенка уносит орел, коих у нас и не водится.

— Животные уносили детей в лес?

— Именно, — кивнула управляющая. — Потому ворота и закрыты. Люди прячутся. Но вчера прилетела сова и унесла маленького мальчика прямо из кроватки, когда мать лишь ненадолго отлучилась из его комнаты. И даже закрытое окно не стало птице преградой.

— Странно это все.

— Мы то же самое говорили отряду, но они ответили, что все это выдумки напуганных людей. Знаете, охотники стали отличаться от наемников лишь тем, что они намного сильнее любого человека и могут противостоять нежити. Но выполняют они работу лишь ради денег, а не ради защиты людей.

Санас снова немного помолчал, обдумывая следующий вопрос.

— Родители последнего похищенного ребенка могут показать нам спальню, где была сова и рассказать конкретнее, что видели?

— Конечно, — ответила женщина, вставая с кресла. — Пройдемте за мной.

— С вашего позволения, я все же возьму с собой двух человек.

За собой он повел Никана и Широна. Капитан был не особо обрадован компании болотника, но вслух возражать не стал. Проклятый же немало удивился, что его решили посвятить в расследование охотников. Женщина привела к небольшому деревянному дому. Их встретила молодая опечаленная пара. Девушка с потухшими глазами куталась в теплый платок и периодически вытирала слезы его кончиком. Парень же был постоянно нахмурен, но, увидев капитана охотников и молебника во главе с управляющей, без лишних разъяснений понял, зачем они пришли. Он провел гостей через дом в дальнюю комнату, посреди которой стояла детская кроватка с высокими бортами.

— Сколько сечей было ребенку? — спросил Санас, подойдя к кровати.

— Не было и сечи, — угрюмо ответил отец семьи.

Окно располагалось всего в шаге от кроватки и, к удивлению Санаса, было открыто.

— Вы видели, в какую сторону улетела сова?

Парень молча указал рукой направление на северо-запад.

— Почему открыто? — спросил молебник, подойдя к окну.

— Жена настояла, — ответил парень. — Она наивно верит, что сова может принести сына обратно.

— А вдруг, — послышался тихий голос из дверного проема.

Девушка вошла в комнату, дрожащей рукой аккуратно погладила пустую кроватку и посмотрела на Санаса:

— Верните мое дитя, — слезы потекли по ее щекам. — Умоляю. Может, еще не поздно. Может, — она порывисто выдохнула. — Может, он еще жив.

Супруг подошел к ней и ласково обнял, та уткнулась ему в грудь.

— Мы на это надеемся не меньше вас. И сделаем все возможное, — ответил Санас и перевел взгляд на Никана. — Похоже ли это на перевертыша?

— Не уверен, — произнес капитан, пребывая глубоко в своих мыслях. Он повернулся к управляющей. — Сколько всего детей пропало?

— Уже девять, — уверенно ответила женщина.

— Девять, — задумчиво повторил капитан. — Есть догадка, но я не уверен. Идите за мной, обсудим, — капитан махнул рукой и направился к выходу из дома.

Санас еще раз взглядом обвел комнату. Он вдруг понял, что в комнате очень чисто для детской спальни.

— Вы убирали здесь после пропажи сына? — спросил он у родителей.

Девушка развернулась к нему и легонько кивнула.

— Ничего необычного не находили?

— Только перо той самой совы, — ответил парень.

— Отдадите мне его?

Супруг удивленно приподнял брови, а девушка снова кивнула и удалилась в другую комнату. Вернувшись через пару мгновений, она протянула Санасу длинное черно-белое перо:

— Возьмите, если оно вам как-то поможет.

Молебник забрал перо и сунул за пазуху. Широн только удивленно проследил взглядом за этими действиями.

— И зачем тебе перо? — тихо шепнул он Санасу, выходя за ним из дома.

— Вдруг запах меня куда-то приведет, — ответил тот.

Болотник снова удивленно приподнял брови.

— Ну, что? — спросил молебник, подойдя к капитану, который уже ждал с отрядом на улице.

— Возможно, это леший. Но его очень сложно выследить.

— Леший? — переспросил Широн. — На кой-ему дети? Он же мало чем отличается от меня.

— Только ты защищаешься утопленниками и колдуешь там, где есть вода. А леший защищается животными и колдует в лесах.

— Ну, так зачем ему могут понадобиться дети? — повторил вопрос Санас.

— Этого я знать не могу…

Солнце зашло за тучу, кожу тронул прохладный ветерок, с неба начали падать редкие капли дождя. Погода намекала на скорый конец сезона злого солнца. И на приближение очередной Черной луны. Санас поежился от этой мысли. Если он в скором времени не вернется в Церковный круг и не поможет Фиалке спрятаться — быть беде.

Капитан, невзирая на приближение непогоды, направился к выходу из села.

— Как мы будем искать эту нежить? — спросил кто-то из охотников, идя позади командира.

— Посмотрим, может найдем отголоски магии Нохра. Хотя это будет трудновато в компании с болотником, от него просто разит магией.

— Могу уйти, — улыбнулся Широн.

— Никуда ты не пойдешь, — отрезал Сан.

Охотники вышли из села и сразу свернули с дороги в лес в направлении северо-запада. Они шли молча, вслушиваясь и вглядываясь в окружение. Дождь забарабанил по листьям деревьев, земля стала намокать. Санас немного отстал от отряда, достал перо и понюхал. По обонянию ударил странный горьковатый запах. В носу засвербило, захотелось чихнуть. Но парень сдержался, снова спрятал перо и, немного подняв голову и закрыв глаза, глубоко вдохнул влажный воздух. И замер, пытаясь уловить хоть что-то похожее на запах пера.

— Ты чего? — послышался голос капитана.

Санас открыл глаза и посмотрел на друга.

— Пахнет тут здорово. Дождь и лес…

Никан улыбнулся, удивленно смотря на молебника:

— Нашел, когда запахами наслаждаться, мы вообще-то нежить ищем.

— Я это помню, — улыбнулся Санас в ответ.

Командир покачал головой и, развернувшись, стал догонять отряд, медленно шедший впереди:

— Лучше не отставай от отряда! — крикнул он Сану.

Парень хмыкнул и хотел было последовать совету, но резко остановился. В шаге от него сидел бурундук и смотрел прямо на него. Молебник медленно наклонился к зверьку и протянул руку, тот не попытался убежать и даже не отшатнулся. Зато Санас почувствовал знакомый запах, идущий от зверька. Горький аромат защекотал ноздри, парень нахмурился и попытался схватить грызуна, но тот ловко извернулся и побежал прочь.

— Медведь! — раздался крик одного из охотников.

Огромный бурый зверь бежал прямо на отряд. Охотники достали оружие, Широн поспешил ретироваться из зоны атаки хищника. Бешеный медведь встретился со стрелами, выпущенными лучниками. Громко зарычав, он кинулся на одного из охотников, но ему на защиту встал капитан. Казалось, он ни капли не уступал огромному зверю в силе. Несколько раз успешно отбив тяжелую лапу хищника, он ранил его в шею, что только еще больше рассердило медведя.

Санас решил воспользоваться суматохой и последовать за бурундучком, который все еще маячил между деревьев. Широн тихо отправился за молебником. Санас бежал за зверьком, пока не услышал тихий детский плач. Он резко остановился и прислушался. Болотник чуть было не врезался ему в спину:

— Ты чего?

— Тихо, — ответил Санас. — Ты это слышишь?

— Я слышу только медведя и отряд, а ты?

Но парень промолчал, пытаясь разобрать откуда доносится звук. Наконец он сорвался с места, наплевав на то, что скорость он взял явно нечеловеческую. Отряд оставался далеко позади и, судя по звукам, к медведю присоединились еще какие-то животные. А потому Сан не стал медлить. Если ребенок еще жив, то он любой ценой должен его спасти. Широн не отличался скоростью оборотня, а потому отстал.

Наконец Санас вбежал в еще более глухой лес, из-за густой растительности дождя почти не чувствовалось. Да и свет плохо проходил сквозь ветви. У широкого ствола старого дерева лежал ребенок, обвязанный зеленой колючей лозой, и рыдал. Парень сделал к нему шаг, но ствол дерева задвигался, и от него как будто отслоилась половина. У существа, которое теперь стояло напротив молебника, были полностью голубые глаза. Длинной в два человеческих роста, его тело состояло из коры, везде рос мох, из спины в разные стороны торчали ветви. Совершенно нечеловеческое лицо с длинными клыками-сучьями выглядело ни капли не дружелюбно.

====== Глава 2. Часть 6 ======

— Молебник? — скрежещущим голосом удивился проклятый. — Вот это сюрприз! Глупый зверек так тебя испугался, думая, что ты охотник. А ты просто несчастный молебник! — нежить громогласно захохотала. Его голос перемешался с криками плачущего ребенка.

— Зачем тебе дети? — спросил Санас, не обращая внимания на потехи существа.

— Ну, раз тебе интересно, — медленно проговорил проклятый. — Мной правит Нохра. Мой бог пришел ко мне во сне и сказал, что даст мне силу, несравнимую ни с чем, если я принесу ему на алтарь двенадцать непорочных детей. И я уже близок.

— А ты не думал, что люди позовут охотников?

— Плевать мне на них. Природа меня защитит. Не то, что ваш глупый бог, который даже ничего не делает для людей, — живое дерево самодовольно улыбнулось.

— И что ты будешь делать с силой, которую обещал тебе Нохра? — Санас незаметно сделал шаг в сторону малыша.

— Странные вопросы ты задаешь, мальчишка. Конечно, убивать! Убивать людей, охотников. Всех, кто попадется мне на пути! Это же так приятно — осознавать, что чья-то жизнь и смерть зависит только от тебя.

— И какой тебе от этого прок? — не унимался Санас, осторожно подступая к ребенку. — Почему нельзя просто жить с людьми в мире?

— Потому что люди слабые и жалкие. Меня от них воротит. Даже этот орущий зародыш только действует мне на нервы.

— Когда-то таким зародышем был и ты.

— Верно, — удивленно согласился проклятый. — Но меня, в отличие от него, даже в таком возрасте никто не мог обидеть. Иначе оставался с дырой меж глаз, сделанной моими ветвями!

Санас молча сделал еще шаг.

— Не торопись, малец, — осекла его нежить. — Не в моих правилах болтать с людьми. Но ты первый, кто стал разговаривать, а не читать молитвы и убегать. Смелости тебе не занимать. Но пора на покой, — дерево сгорбилось, глаза засветились ярче, стало понятно, что проклятый готов атаковать. — Готовься поздороваться со своим светлым богом!

Дерево молниеносно кинулось в сторону молебника. Санас присел, уклоняясь от древесных лап. Чтобы отпрыгнуть подальше, потребовался сильный рывок, и оборотень сам не заметил, как его глаза зажглись желтым.

— Что? Ты не человек? — пробасил проклятый.

Но оборотень не ответил, он быстро проскочил за спиной дерева к ребенку и разорвал колючий плющ, связывающий мальчика. Существо с разворота ударило парня, откидывая от ребенка. Санас отлетел, встретившись спиной со стволом соседнего дерева, и напоролся боком на острый сломанный сук, порвав рубашку. Из раны пошла густая кровь, ветвь вошла довольно глубоко. Парень застонал, доставая ее.

— Ну, что же ты? — прошелестело живое дерево. — Раз уж вышел против меня, так покажи, на что способен!

Санас встал, из горла выкатился животный рык. Парень заметил, как за спиной лешего прошмыгнул Широн и, взяв ребенка в руки, скрылся за ближайшим деревом. Тот развернулся, услышав тихий хруст веток.

— Не отвлекайся, — по животному зарычал Санас.

Дерево хотело было последовать за болотником, но Санас схватил его за ветвь спины наполовину обернувшейся рукой и обломал ее. Проклятый закричал, из кустов, видимо на помощь лешему, выбежал обычный лесной волк. Парень, азартно хохотнув и полностью приняв вид оборотня, зарычал на лесного жителя. Тот заскулил, поджал хвост и скрылся в ближайших кустах.

— Вот как, — сказало дерево, увидев перед собой оборотня поистине гигантских размеров. — Ты бы составил хорошую конкуренцию моему мишке.

Из бока волка текла бурая кровь, на шее осталась висеть не порвавшаяся от натяжения цепь с кулоном Архона. Она немного душила Санаса, но парень не обращал внимания. Дерево кинулось на волка, схватив его за шею. Оборотень же впился когтями под кору проклятого и мощными задними лапами стал бить лешего по морде. Тот зло рыкнул и откинул пепельного зверя от себя. Санас, снова оказавшись на земле, встал и резко подскочил к нежити. Теперь леший стал казаться оборотню неповоротливым боровом. Он оббежал его сзади и кинулся на спину, обламывая лапами ветви и раздирая зубами то, что предположительно было шеей. Кора летела в разные стороны, волк почувствовал вкус крови. Леший громко закричал и упал на спину, придавив оборотня своей тушей. Волк взвизгнул, в глазах помутилось. Дерево встало и побежало прочь, Санас, тряхнув головой, кинулся за ним. Какое-то время он преследовал проклятого, но неожиданно леший остановился, оборотень не придал этому значения и с разбега снова прыгнул ему на спину, пытаясь перегрызть шею. Но перед деревом оказался небольшой обрыв, два проклятых кубарем покатились вниз, приземлившись в широкий, но неглубокий ручей. Оба встали, сверху обрыва на спину Санасу кинулось два обычных волка. Тот выгнулся и перекусил одного напополам. Другой отскочил сам, поняв силу оппонента.

Над ручьем начал подниматься зеленоватый туман. Санас удовлетворенно хмыкнул. Они оказались на какой-никакой воде, а, значит, болотник здесь имеет силу. Из тумана стали появляться утопцы. Они начали нападать на животных, прибывающих на помощь лешему, и на самого проклятого. Утопших становилось все больше и больше. Леший рычал и отбивался, как мог, но мертвецы брали большинством.

Из леса раздались голоса охотников. Санас понял, что оставаться оборотнем ему больше нельзя и резко сменил облик, сев в воду и схватившись за кровоточащий бок. Утопленники тем временем раздирали гноящимися руками кору лешего. Дерево бешено откинуло очередного мертвеца и кинулось на сидящего в воде Санаса. Тот не успел даже толком подумать, что делать, как перед ним приземлился Никан и широким размахом полоснул лешего поперек тела. Проклятый отлетел, казалось даже земля затряслась при его ударе о каменистое дно ручья. Никан одарил Санаса явно недобрым взглядом, но промолчал и, перехватив меч в другую руку, двинулся к лешему. Сверху посыпались стрелы, раня и без того уже немало покалеченного проклятого. Леший понял, что в этой схватке он проигрывает и попытался встать. Но Никан рубанул его по ногам, отсекая стопы. Дерево снова грузно упало в воду. Последнее, что оно увидело перед тем, как лишиться деревянной головы — улыбка Санаса.

Животные сразу стали разбегаться. Утопленники попадали, растворяясь в исчезающем тумане. Из-за дерева над обрывом вышел болотник со спящим ребенком на руках и аккуратно спустился к ручью.

— Как это он уснул в таком шуме? — спросил кто-то из охотников.

— Я нашел сонную траву, — ответил Широн. — Его крики слишком привлекали внимание лешего.

Бок Санаса все еще кровоточил. Видимо в человеческом образе его умение исцеляться действовало куда хуже. Никан подошел к другу:

— Покажи, — он присел рядом, Санас убрал руку. — Глубокая… Мне нужна перевязка.

Один из охотников достал из небольшой сумки на плечах рулон ткани и какую-то жидкость, и передал командиру.

— Это что? — опасливо спросил Санас.

— Просто обеззаразит, но будет больно.

Капитан зубами открыл бутыль и полил ее содержимым на перевязочную ткань. В боку больно запекло, когда Никан приложил к ране ткань и стал обматывать тело друга. Санас скривился, а капитан лишь хмыкнул. Когда перевязка была окончена, Никан встал и помог подняться Санасу.

— Ну что, двигаем в село? — спросил молодой охотник с сумкой на плече, но капитан не ответил.

Он пристально смотрел на Санаса злым взглядом. Тот в свою очередь боялся даже шаг сделать.

«Неужели он видел меня в образе? Неужели я поздно обернулся? Почему тогда сразу не обезглавил?»

— Ты, — вдруг зло произнес капитан и перешел на крик, — совсем с ума сошел?!

— Чего? — удивленно переспросил молебник.

— Сказал же от отряда не ногой! Какого тебя понесло вглубь леса? Если бы не Широн, мог и без головы остаться!!!

Отряд удивленно смотрел на командира. А Санас даже забыл, как дышать. Он никогда не видел Никана таким. Да и не думал, что капитан может таким быть. Ведь до этого он всегда, в любой ситуации, оставался сдержанным.

— Прости, Ник, — наконец выдавил из себя парень.

Тот выдохнул и, перестав хмуриться, повернулся к Широну:

— Спасибо. Не думал, что когда-нибудь скажу такое проклятому. Но спасибо.

Болотник озадачено выпучил глаза на капитана.

«А ведь я почти ничего не сделал», — отправил он мысленный посыл Санасу.

«Пусть лучше думают, что все сделал ты».

— Капитан, — осторожно обратился другой молодой охотник, — может, уже отправимся обратно в село?

Никан хотел ответить, но Санас его перебил:

— Пока рано. Леший говорил об алтаре Нохра. Говорил, что ему нужны двенадцать детей. Он похитил лишь девятерых. Если он собирался принести их в жертву одновременно, то, возможно, другие дети тоже еще живы. А если он уже принес их в жертву… То от них должно остаться хоть что-то, люди не умирают совсем без следа. Мы должны убедиться, мертвы они или их еще можно спасти.

— Ты пытался разговаривать с лешим? — полуутвердительно, полувопросительно сказал капитан, выдохнув в голос. — И как я сразу не понял, что ты и его пытался вразумить…

— Я покажу, откуда Широн забрал ребенка изначально, — не обращая внимания на Никана, продолжил молебник и, развернувшись, стал аккуратно взбираться по склону обрыва.

Отряд последовал за ним. Дойдя до дерева, под стволом которого был найден ребенок, охотники остановились и начали осматривать территорию. Санас не мог понять, почему леший оставил мальчика здесь, пока не заглянул в разрез в коре, из которой вылез леший. Внутри дерева виднелось странное голубоватое свечение.

— Ник, здесь что-то есть.

Капитан подошел. Увидев свечение, вставил меч в ствол, поддевая толстую кору, и надавил на него. Кора потрескалась и со скрипом разлетелась в разные стороны. Взгляду открылась голубая субстанция, наполняющая огромное полое дерево изнутри.

— И что это? — спросил Санас.

— Переход, — ответил капитан. — И куда нас перебросит — неизвестно.

— Выходит, он хотел перенести ребенка туда? — спросил охотник со шрамом.

— Видимо, — ответил Широн.

Мальчик на его руках тихо спал. Санас посмотрел на ребенка и хотел было уже зайти в переход, как его остановил Никан, положив руку на плечо:

— Первым зайду я. Потом ты, — капитан развернулся к отряду. — За Сансетом двое лучников и четверо мечников. Остальные останутся здесь вместе с болотником. Ждите до захода солнца. Если мы не вернемся, отправляйтесь в село.

После этих слов командир незамедлительно зашел в ствол дерева и исчез в голубоватой мокрой дымке. Санас расстроенно сдвинул брови. Если бы он мог не скрывать свою темную суть от охотников, он бы помог куда больше. Но ничего не поделаешь. Он прошел за Никаном, сознание пошатнулось, в глазах поплыло, и его буквально выкинуло на землю. Он встал на ноги, отряхивая одежду от грязи. А подняв взгляд, увидел перед собой статую. Худая высокая фигура стояла на небольшом пьедестале. Балахон полностью скрывал тело, и лишь под капюшоном виднелся череп с длинными клыками. Санасу показалось, что провалы глаз скелета засветились, но он пару раз моргнул и видение исчезло.

— Сансет! Сюда! — послышался голос Никана.

Парень обернулся и увидел, что напротив статуи стоят два ряда плит по шесть в каждом. В первом ряду на плитах лежали шесть девочек разных возрастов, на втором — двое мальчиков. Поляну окружали непроходимые колючие вьющиеся растения.

Никан стоял над одной из девочек, рукой пытаясь нащупать пульс на шее. Санас быстро подошел, за ним потянулись и другие выброшенные из портала охотники.

— Жива? — спросил молебник.

— Жива, но в глубоком сне. Сердце бьется очень медленно и дышит через раз. Нужно забрать всех детей и вернуть в село. А алтарь разрушить.

Неожиданно сердце Санаса будто сдавили тиски. Он снова обернулся на статую. Она, старая, немного потрескавшаяся и обросшая мхом и травой, гордо стояла на покосившемся пьедестале. Казалось, она смотрела прямо на молебника. Ему снова померещилось свечение под провалом капюшона, но Санас, тряхнув головой, прогнал морок.

Охотники достали веревки. Опутав ими статую, они стали раскачивать ее, пока та не начала трескаться и не упала, разломившись напополам. Никан вытащил меч и со всей силы вогнал острие под капюшон. Когда голова статуи развалилась на части, слух Санаса пронзил ужасный визг. От неожиданности он дернулся и зажмурил глаза.

«Санас. Мальчик мой. Мое творение».

Эхо разбудило Санаса. Он открыл глаза и обнаружил, что вокруг ничего нет. Совсем ничего. Только чернота. Он стоял в пустоте. Не было ни земли, ни неба, ни леса, ни охотников.

— Где я? — выдохнул рокочущим голосом парень.

Удивившись собственному рычанию, парень оглядел себя и понял, что сейчас он в образе волка. Какая-то дрожь прошла по телу.

— Что происходит? — прошептал он себе под нос.

«Мой волк. Мое уникальное создание».

— Что за голос? Кто ты? Покажись! — крикнул парень в темноту.

И тут же напротив себя, шагах в десяти, он увидел тот самый балахон. Из-под капюшона на него смотрел скелет со светящимися мертвым синим цветом глазами. Санаса затрясло, но он постарался не подать виду. Что-то давило на него, ему безумно хотелось пригнуться, прижать уши, спрятаться. Но он стоял ровно и смотрел в глаза существу.

«Вижу. Ты знаешь, кто я», — послышалось тихое эхо от скелета.

— Я не намерен тебя бояться, — ответил волк, немного нахохлившись. — Хотя ты и пытаешься навязать мне это своей магией.

Скелет резко пролетел вперед и остановился у самой морды оборотня. Существо раскрыло пасть, в которой была лишь чернота, и зашипело на волка. Ноги парня дрогнули, по телу вновь прошла волна страха, но он не отступил и остался стоять нос к носу с повелителем тьмы. Тот в свою очередь довольно хохотнул.

— За-бав-но, — протянул скелет, смотря в желтые глаза.

— Что ты хочешь от меня? — тихо рыкнул Санас в ответ.

— Хочу узнать тебя получше. Ты ведь сам пришел к одному из моих подданных. Сам принял силу, что я даю в придачу к безумию.

— Я не безумен!

— И в этом твоя уникальность. Ты не теряешь себя в ночь моей власти. Хм…

Скелет немного отпрянул от него. Костистая рука поднялась, ее пальцы скользнули в густую шерсть волка. Цепь на его шее тихо звякнула.

— Теперь ты принадлежишь нам обоим, — прошипел скелет, смотря на золотой глаз в солнечном ореоле.

— Зачем ты призвал меня, Нохра? — оскалился волк.

— Чтобы ты знал, что я наблюдаю, — голос скелета напоминал то ли шелест листьев на ветру, то ли шипение змеи. — Я вижу тебя. Видел, как ты пришел к врагам и стал считать их друзьями.

— Лишь одного.

— Ты хочешь захватить там власть. Хочешь, чтобы за тобой шли и люди, и нелюди. Но хватит ли тебе ума и сил?

Волк промолчал. Синие глаза внимательно наблюдали.

— Я не буду мешать тебе, — бог тьмы замер, а потом заговорил очень быстро: — Но, если вдруг ты передумаешь дружить со светлыми праведниками, лишь подумай обо мне, позови, и я дам силу, которая позволит призвать меня в ваш мир, — скелет шумно выдохнул и снова заговорил медленно и шипяще: — И я избавлю всех, кого называют нежитью, от страданий и притеснений. А ты станешь сильнейшим во всем мире.

— И люди погибнут? — спросил оборотень, обретая наконец уверенность в ногах.

— Большинство — да.

— Почему, если ты так ненавидишь Архона, ты сам не придешь в мир и не истребишь людей? Без моей помощи?

— Ненавижу? — глазницы скелета немного расширились. — Ошибаешься, мальчик. Я люблю брата теми остатками разбитого сердца, которые он когда-то проклял.

Санас ненадолго замолчал.

— Но… — начал он.

— Не пытайся понять меня, волк.

— Почему именно мне ты готов дать такую силу?

— Потому что вижу, что ты точно сможешь принести жертву, которая нужна для моего перехода. Ужасную кровавую жертву.

Волк насупился.

— Не злись, мой мальчик, — продолжил темный бог. — Я не буду заставлять тебя. Мне нравится то, чем ты сейчас занят. Я с интересом наблюдаю за твоей судьбой.

Капюшон заволокло черной дымкой. Тьма вокруг Санаса задрожала и рассыпалась.

Открыв глаза, парень снова обнаружил себя стоящим на поляне. Никан обернулся и посмотрел на друга:

— Ты как? Бледный какой-то.

Санас быстро заморгал, пытаясь прийти в себя.

«Что это было? Видение? Сон? И сколько времени прошло? Ощущение, что мы разговаривали очень долго. А по виду — всего пара мгновений».

— Видать, рана дает о себе знать, — сказал охотник со шрамом, беря спящую девочку сечей шести на руки.

Капитан кивнул:

— Нужно быстрее возвращаться в село.

— Я справлюсь, — повторил Санас излюбленную фразу Фиалки.

Он подошел к одному из малышей и взял его на руки. Мальчик сечей трех-четырех на вид выглядел изможденным. Бледная кожа и синяки под глазами, не свойственные детям, давали понять, что ребенок нездоров.

Охотники с детьми стали выходить обратно через голубоватый переход. Зная выталкивающую силу прохода, Санас постарался не упасть, чтобы не ранить мальчика. Очутившись в лесу, отряд отправился в село. Дождь уже закончился, но небо все еще закрывали серые тучи. Грязь липла к ботинкам. Несколько раз за путь Никан озадачено смотрел на друга, видимо, чтобы убедиться, что тот не упал без сознания.

Санас же всю дорогу думал о встрече с Нохра. Такого он никак не ожидал — сам Темный бог вмешивается в его жизнь.

«Он жаждет свободы. Жаждет истребить людей. Обещает дать мне силу, взамен на кровавую жертву. Но при этом говорит, что любит своего светлого брата. Ничего не понимаю, что за любовь такая особенная? Надо будет узнать у Фиалки, может она вычитала что-то, что объяснит мне хотя бы часть сказанного Нохра».

Наконец добравшись до села, отряд встретили ошарашенные стражники и шокированная управляющая. Она сразу сказала отнести детей к лекарю, а женщинам села дала распоряжение перевязать раненых охотников и накормить отряд. Весть о возвращении детей пролетела по селению с невероятной скоростью. Уже к вечеру лекарь с помощью лечебных настоек разбудил пятерых детей, а мальчик, усыпленный Широном, проснулся сам. Лекарь обещал, что к следующему утру разбудит остальных. Этой ночью в таверне села Бирун не прекращали подниматься кружки с брагой за здоровье отряда охотников.

Следующее утро началось у Санаса с того, что он вышел на улицу из дома управляющей, где ему выделили комнатку на ночь, дабы выветрить из головы вчерашний алкоголь. Однако спокойно развеяться ему не дали — на пороге его встретила группка женщин, которая тут же кинулись благодарить его за спасение детей. Они плакали, улыбаясь, кланялись, называли его святейшим и праведным. Парню все эти слова скребли по сердцу. Все они никак не вязались с образом Нохра, засевшим в его памяти.

Позавтракав и попрощавшись с управляющей города, отряд отправился обратно в Круг. Всю дорогу назад среди охотников не прекращались разговоры о том, что они ведут в святая святых настоящего проклятого. Как на него там отреагируют? Убьют сразу или сначала помучают? Половина сходилась на том, что ему дадут шанс, ведь он помог победить лешего и тем самым спас детей. Старые охотники же куда более скептично относились к такому товарищу. Они полагали, что с нежитью предпочтут расправиться сразу. Широн старался не обращать внимания на все эти разговоры. Но по выражению его лица было понятно, что он готов к худшему, слабо надеясь на свободную жизнь.

Санас стал более молчаливым. Он вдруг понял, что как всегда были и будут охотники, которые готовы убивать любую нежить без особых на то причин, так и будут проклятые, яростно ненавидящие весь род людской — таким тоже не нужны причины для убийства невинных людей. Но ведь Широн, Фиалка и даже некромант Картер показали своим примером, что не вся нежить хочет воевать. Фиа даже просила тогда не убивать Марка, хотя понимала, что чувствует Санас. Теперь неплохо было бы найти хотя бы пару человек, готовых принять проклятых, готовых понять, что с ними можно жить бок о бок.

Никан периодически смотрел на друга, пытаясь понять причину его молчаливости, и изредка перебрасывался фразами с Широном и отрядом.

За три дня до Черной луны охотники вернулись в город. Как всегда, на входе в город никто из привратников не стал проверять отряд камнем. Но охотники все же взяли Широна в плотное кольцо, якобы из соображений защиты жителей от него. Хотя Санасу думалось, что защищать как раз стоит его от жителей. А потому был рядом.

Никан зашел в дом с глазом на стене, а отряд остался ждать его на улице. Ни один из них не считал правильным оставлять Широна, пока никто не знает о том, что в городе проклятый.

Пока отряд ждал, мимо проходили толпы людей. Молебницы, молебники и простые горожане. Охотники немного расслабились и растянулись вдоль дома, но все еще наблюдали за прислонившимся к стене Широном. Он снова открыл дневник девушки и внимательно водил глазами по строчкам. Старый охотник со шрамом на лице вдруг поднял руку и закричал, смотря куда-то вниз по улице:

— Архина!

К нему подбежала девушка с шелковистыми светло-рыжими волосами, рассыпанными по плечам:

— Добрый день, уважаемый Джозеф.

— Добрый, — разулыбался мужчина. — Вы вернулись от матушки?

— Да.

Нежный голос незнакомки щекотал слух Санаса. Он заинтересованно смотрел на девушку, надеясь увидеть ее лицо. И сам не заметил, как стал приближаться к ней со спины.

— И как она? — продолжил охотник.

— Ей лучше, — почти пропела рыжеволосая соловьиным голосом. — Правда, ей все еще требуется постельный режим. Но она уже может самостоятельно ходить, наконец стала улыбаться!

— Я очень рад за нее, — кивнул Джозеф. — И за вас. Но почему же вы вернулись?

— Я и так очень долго пробыла там, — голос девушки погрустнел. — Настала пора вернуться к службе.

— Архина! — вдруг послышался далеко за спиной Санаса женский требовательный голос.

— Ой, мне пора! — быстро проговорила рыжая девчонка. — Было приятно вас увидеть!

Она резко обернулась и чуть ли не влетела носом в грудь Санаса. Испуганно отшатнулась и подняла на него восхитительные ореховые глаза. На скулах девушки россыпью пестрели маленькие веснушки. Розовые губки снова улыбнулись.

— Ой, извините. Я такая невнимательная, не заметила вас, — обратилась она к Санасу, смотря на него снизу-вверх.

«Какое милое создание», — пронеслось у парня в голове.

— Ничего, я, наверно, слишком тихо подошел, — улыбнулся он в ответ.

Щечки вдруг залились краской, девчушка на мгновение отвела взгляд.

— Архина! Сколько можно тебя ждать? — снова послышалось за спиной.

— Еще раз простите! — снова подняла она глаза и обошла парня, направляясь к зовущей ее женщине.

— До встречи, — неожиданно для самого себя сказал ей вслед Санас.

Девушка удивленно обернулась и еще раз подарила парню очаровательную улыбку.

А когда она уже скрылась за поворотом улицы, Санас закрыл глаза и, как наяву, вспомнил длинные рыжие волосы, развевающиеся на ветру. Только что его обнимала и целовала возлюбленная. Такая родная и такая нежная.

«Нет, Санас, эта девушка — не Анита», — подумал он, открывая глаза. Запах трав ударил по носу. Этот запах так завораживал и так манил когда-то.

Но видение, навеянное воспоминаниями, рассеялось, когда наконец Никан позвал весь отряд, включая Санаса с Широном, за собой. Они прошли через домик и оказались в саду, в котором не было ни души. Спустя совсем немного времени к отряду вышли трое старейшин в синих рясах с узорами. Одним из них был Тисан.

Никан поприветствовал их первым:

— Добрый вечер. Уважаемые, задачей молебника в нашем отряде было найти проклятого, который не побоится прийти и заявить о том, что он не желает больше воевать с людьми, как и не желает им зла, — капитан на мгновение замолк.

А Санас продолжил за него:

— Приветствую, — он почтительно склонил голову перед старейшинами. — И я нашел такого проклятого. Это Широн, — он положил на плечо парня руку. — Он болотник, — старейшины заохали, Тисан округлил глаза, смотря на проклятого. — И он стал жертвой людской неграмотности и невежественности. Он подружился с девушкой из деревни. Ее бабушка была тяжело больна. Являясь опытным травником, Широн помог той девушке вылечить старушку. Деревня же, увидев выздоровление бабушки, сочла это ведьмовским колдовством. И люди своими руками сожгли невинную девушку на костре.

Санас замолчал, но старейшины в ответ не проронили ни слова. Никан тоже не перебивал. Широн вдруг сунул руку за шиворот, отряд напрягся, хватаясь за рукояти мечей. Но болотник всего лишь достал маленькую книжицу в мягком переплете, с торчащей из нее ромашкой. Он, не выходя из круга «охранников», протянул книгу вперед и сказал:

— Вы можете убедиться. Здесь так много переживаний, страданий и надежд. Она была необыкновенной девушкой. Но я даже и подумать не мог, что, помогая ей, отправлю на костер.

Санас взял книжку из рук Широна и поднес старейшинам.

— Ее звали Нинель, — прибавил болотник. — И она была просто человеком.

— Зная, что никто не заступится за нее, за ее бессмысленную смерть, — продолжил Санас, — Широн решил натравить на деревню утопленников. Но когда я сказал, что виноватые будут наказаны за самосуд церковью, он отступил и сдался нам. Он не желает воевать.

Один из старейшин враждебно посмотрел на болотника:

— Не имеет значения, кого или что он защищал, он создание Нохра! Капитан Фалиан, убить проклятого!

Никан хмыкнул и вынул из-за спины меч, протянув его острием к горлу Широна. Тот хотел было сделать шаг назад, но окружающие охотники тоже оголили клинки, не давая болотнику и шанса на отступление. Капитан нахмурился — все это явно не вызывало у него радости. И когда он уже готов был замахнуться для удара, между его мечом и Широном спокойно встал Санас.

Тисан, оторвавшись от изучения дневника девушки, удивленно спросил:

— Готовы пожертвовать жизнью ради нежити?

Санас начал говорить, но не повернулся к старейшинам, он пристально смотрел в глаза Никану:

— Я обещал этой самой нежити, что его не убьют, если он мне поможет. Что я сделаю все возможное и невозможное, чтобы деревня по закону ответила за убийство невинной девушки. Так что я взял ответственность за его жизнь. Я готов отдать свою взамен.

Глаза старейшин округлились. Тот, что недавно отдал приказ, злобно выпалил:

— Ну, так тому и быть! Убить молебника и его друга-проклятого!

В рядах охотников послышались перешептывания, а меч капитана вдруг упал в траву.

— Отказываюсь! — крикнул Никан.

— Что? — переспросил возмущенный старейшина.

— Я отказываюсь убивать молебника! К тому же моего друга! Становясь охотником, я поклялся защищать людей! Почему я должен быть палачом для тех, кто просит защиты? Можете казнить меня за измену, но мой меч больше не поднимется ни на одного человека!

Санас немного улыбнулся. Ему захотелось поблагодарить друга за эти слова. Старейшина же только покраснел, услышав такой ответ:

— Да как ты… — начал было он.

— Довольно, — спокойно прервал его Тисан. — Вы удивительно преданы своим убеждениям, — он посмотрел на Никана и Санаса. — Вы оба. Это делает вам честь. Раз вы готовы отдать жизни, защищая этого проклятого, значит считаете, что игра стоит свеч. Думаю, я возьму ответственность за пребывание здесь нежити.

— Что? — удивился недавно пурпурный от гнева старейшина.

— Да, я считаю, что пришло время перемен. Вы ведь тоже этого хотели, разве нет? — все так же спокойно спросил его Тисан.

— Да, но не приводить же проклятого на святую землю!

— А мне эта идея симпатизирует, — вдруг заговорил третий старейшина, закрыв наконец кожаную книжицу. — Я слышал, проклятые очень мстительны. А этот отказался от мести, надеясь на церковь. Это уникальный случай по сути своей! И кто знает, вдруг если мы присмотримся, то увидим еще много таких же проклятых, желающих мирно сосуществовать! И жить станет безопаснее и для тех, и для других.

— Я думал о том же, — ответил Тисан. — Но вряд ли Верховный примет такие действия.

— Он ни за что не примет подобного, — кивнул вдруг подобревший «пурпурный» старейшина. — Что ж, если вы готовы взять ответственность, то я не буду мешать и никому не расскажу. Но я приду на вашу сторону, только если увижу, что ваш замысел процветает.

Он кивнул старейшинам и удалился в ближайшую дверь.

— Его словам можно верить? — спросил капитан у оставшихся старейшин.

— Он импульсивен, но слов на ветер не бросает, — улыбнулся Тисан. — Вы можете отпустить отряд. Естественно, никто из них не имеет права рассказывать обо всем услышанном здесь. Иначе это будет считаться изменой. Думаю, с охраной Широна вы справитесь в одиночку. Мы со старейшиной Орионом хотели бы поговорить с нашим гостем, если вы не против.

Старейшины провели компанию через сады и зашли в один из домов. В нем было всего три комнаты: большая кухня и две одноместные спальни. Маленький щупленький седой старейшина, Орион, присел на стул рядом с обеденным столом, Тисан остался стоять, как и трое парней — молебник, капитан охотников и проклятый. Первым заговорил Никан:

— Я, конечно, очень признателен за доверие и я, бесспорно, смог бы одолеть болотника в одиночку, но я не смогу охранять его здесь вечно. Меня рано или поздно отправят на следующее задание.

— Капитан Фалиан, вы можете об этом не волноваться, — ответил Тисан. — Я позабочусь о том, чтобы вы оставались в Круге.

— Но мой курирующий старейшина не вы, — удивленно ответил капитан.

— Теперь я. Ваш отец отдал вас в мое распоряжение.

У Никана округлились глаза:

— Как?

— Он решил, что под его командованием слишком много отрядов и ему нужно раздать обычных командиров, оставив в своем распоряжении только командоров, держащих оборону на Западных землях.

Капитан тихо усмехнулся:

— Надо же… И что? Я теперь круглые сутки буду следить за Широном?

— Именно. Этот дом мы отдадим вам двоим, — ответил Орион. — Но для начала… Широн, не могли бы вы показать нам свой образ проклятого?

— Что? — удивился болотник. — Обратиться прямо здесь?

— Именно, — кивнул старейшина.

Санас молча смотрел, но в голове его созревали все новые и новые вопросы. Широн же постоял пару мгновений, одолеваемый сомнениями, но потом все же тихо ответил:

— Ладно.

Он закрыл глаза, кожа его посерела, казалось, он немного высох, стал худее. Никан схватился за рукоять меча, но Санас лишь подошел к болотнику и встал рядом, выразительно посмотрев на капитана. Тот фыркнул и опустил руку с эфеса. Широн открыл полностью желтые светящиеся глаза. Старейшины тяжело вздохнули. Вероятно, за всю жизнь в надежном Церковном круге, они впервые видели нежить вживую, причем так близко. Широн посмотрел на стоящего рядом Санаса, молебник лишь немного улыбнулся ему.

«Не нервничай. Я скорее сам умру, но не позволю убить тебя», — отправил он мысль Широну.

Тот улыбнулся в ответ, из-под верхней губы выглянули короткие, но остренькие, клыки:

«Я решил тебе довериться, Сан. К своей прежней жизни я уже возвращаться не хочу. Будь, что будет».

— Да, — наконец выдавил Тисан. — На рисунках в учебниках вы выглядите как-то иначе… И куда страшнее.

— Зачастую так и есть, — ответил Никан. — Вы бы видели оборотней. Большинство из них прекраснейшие звери. Взять хотя бы того, с кем я столкнулся совсем недавно. Красивейший волк. Был бы он еще дружелюбен…

Санас печально посмотрел на друга.

«Прости, Ник. Я зря тогда напал на отряд», — пронеслось у него в голове.

— Так и что? — вдруг сказал Широн. — Я теперь буду жить с Никаном?

— Именно, — кивнул Орион. — Вы не имеете права и шага ступить на этой земле без его присутствия. Помните об этом.

— В туалет я тоже под его присмотром буду ходить? — съехидничал болотник.

— Нет, увольте, — ответил Никан, подняв руки в жесте «сдаюсь». — Пусть тебя водит туда Сансет. Это он взял ответственность за твою жизнь на свои плечи.

Но молебник не обратил на эти шуточки внимания:

— Старейшина Тисан, скажите, что теперь? Вы сказали, если я смогу убедить хотя бы одного проклятого и одного охотника в возможности мирного сосуществования, вы не оставите это без внимания. Сейчас перед вами капитан охотников, который не достает меча при обращенном проклятом, и нежить, которая просто разговаривает, находясь в темной ипостаси. Так что я выполнил свою часть уговора и готов идти дальше. Что мы будем делать?

Тисан немного помолчал.

— Что ж, — начал он. — Этот путь будет труден. Для начала, нам нужно, чтобы вас заметили, Сансет.

— Заметили? Кто?

— Да все! Начиная от простых горожан и молебников до охотников и старейшин! Услышали вашу историю! Почему вы желаете мира с проклятыми?

— Почему желаю? — удивился Санас. — А если у меня нет такой истории?

— Не может быть! — воскликнул Тисан. — Вы с такой уверенностью говорили мне, что с проклятыми возможно ладить! Откуда вы это узнали? В вашей жизни был такой человек?

— Проклятый, — поправил его Орион.

— Не суть важно, — отмахнулся старейшина.

— Ну, — Санас опустил взгляд и, помолчав, посмотрел на Никана. — Та семья, что недавно повесили — я знал их. И сына этих людей я тоже знал. Я был там, когда его изгоняли из города.

— Что?! — переспросил капитан. — Выходит, ты видел, кто это был, берсерк или оборотень?

Санас снова немного помолчал:

— Оборотень, — тихо ответил он.

Во взгляде Никана загорелась злость:

— Но ты ведь привел нас к какому-то берсерку!

— Этого берсерка…. — Санас на мгновение остановился, чтобы продумать новую историю. — Мы с тем парнем познакомились в городе, с его семьей и с его невестой. Хорошие люди, думали мы с Фиалкой. Но потом увидели, как волк бежит по улице. Позже узнали, что это был он. Мы так расстроились, что решили уйти из города. А в лесу мы нашли эту лачугу. Хотели переночевать, но явился лесник. Разозлился, обернулся, напал на нас. Откуда ни возьмись, появился изгнанный волк и защитил нас. Сначала он просто довел его до потери сознания и заковал цепями в подвале. Но тот очнулся и стал вырываться, ранил волка. И оборотню ничего не оставалось, чтобы спасти нас, он убил берсерка… Наши жизни сохранены благодаря нежити, и чтобы отплатить ему тем же, мы решили показать охотникам остатки лесника. Можешь убить меня за это…

Никан изумленно смотрел на молебника:

— Ты хоть понимаешь, что говоришь?

— Да, — фыркнул Санас, — а церковь понимает, что наделала? Вы убили простых людей!

Голос капитана резко помрачнел:

— И я не горжусь этим поступком…

— Будет вам, — прервал их Орион. — Сансет начал новую жизнь в Круге. Все его прошлые поступки смыты церковной водой. Теперь важнее, что он будет делать, будучи молебником.

Вечером уставший Санас брел по коридору к своей комнате. Все дневные разговоры не укладывались в голове. Тисан стал возлагать на него слишком большие надежды. Постоянно говорит, что видит в нем нечто особенное, что сердцем чувствует — «твои деяния оставят отпечаток в истории, а хороший он будет или плохой покажет лишь время».

Парень устало вздохнул, открывая дверь ключом. Не успел он толком зайти, как на шею кинулась Фиалка:

— Наконец-то! Я уже волноваться начала!

— Ох, Фиа, — проговорил парень, ловя девушку и заключая в объятия. — Прости, кажется, я совсем потерял счет времени.

Фиалка еще немного помолчала, уткнувшись носом в шею друга.

— Мне страшно, Сан, — тихо сказала она, наконец отстранившись от парня. — Где нам прятаться во время Черной луны?

— Мда, — он закрыл дверь комнаты. — Нужно что-нибудь найти. Где тебя можно запереть, чтобы не было слышно, и никто не нашел. А я уже как-нибудь переживу, постараюсь себя контролировать.

— Уверен? — удивилась девушка.

— Да. Вот только, где тебя можно оставить, пока что не приходит в голову, — парень помял пальцами виски. — Широну с этим проще…

— Кто такой Широн?

— Болотник. Я его привел как доказательство, что не вся нежить хочет вести войну.

У девушки округлились глаза:

— И охотники согласились его сюда провести?

— Более того, — самодовольно улыбнулся Санас, — двое старейшин разрешили ему тут остаться. Под присмотром конечно, но все же… А в Черную ночь его запрут в одном из подземелий, где нет воды.

Санас устало вздохнул, садясь на кровать и обведя взглядом гору свитков и книг, разбросанных по комнате. Фиалка присела рядом:

— Сан, ты все еще думаешь лишить охотников магии Архона?

— Я не знаю, — покачал головой парень. — А что, появилась интересная информация?

— Ну, я лишь нашла упоминание о том, что обоих богов можно призвать в наш мир с помощью определенных ритуалов и, вроде как, они смертны. Но что за ритуалы пока не узнала.

— Ясно, — парень потер ладонями лицо. — Знаешь, Фиа, я уже не уверен, в том решении, что принял, направляясь сюда. Архона нельзя уничтожать. Если Нохра останется единственным божеством, в мире начнется настоящее безумие. Ты узнала, с чего началась война?

— Она началась тогда же, когда появились проклятые, — ответила девушка, беря один из свитков в руки. — Вот. Тут написано, что Архон и Нохра были необычными существами, к тому же близнецами, разумнее и совершеннее, чем люди. Таких больше не было во всем мире, никто не знает откуда они взялись. Люди почитали их, уважали, зная, как они сильны. Однако близнецы не вмешивались в жизнь людей. Лишь иногда с кем-то разговаривали, давая советы и жизненные уроки. Однажды произошло так, что между поселениями случился конфликт, приведший к войне. Нохра увидел, как люди, слабые и отчаявшиеся, гибнут. Он решил поддержать одну из сторон и призвал Черную луну. Она дала людям огромную силу — так и появилась первая нежить. Правда, изначально нежитью называли только безмозглых тварей, жаждущих убивать. Вроде утопленников, зомби, грязевиков и бизоскелетов. Проклятыми же называли таких, как мы с тобой — тех, кто имел два облика: человеческий и магический. Но со временем грань между понятиями стерлась.

— Так, с тех самых пор и идет война? — подытожил Санас.

— В общем-то, да. Люди были в ужасе. Проклятые стали истреблять человечество. Архон, увидев, как кардинально брат изменил человеческую суть, тоже решил не оставаться в стороне. И дал оставшимся людям противовес. Свою кровь. Они окунали в нее оружие и убивали им проклятых. Теперь эту кровь добывают в самых разных местах, называя эссенцией. Где-то она начинает течь, а где-то пропадает. Так или иначе, самым большим источником когда-то был именно Церковный круг. Но это еще не все. Я потом еще долго искала в этих записях историю, куда же делись братья. Так вот, — девушка положила свиток на стол и взяла небольшую старую книжицу с кровати. — Вот здесь я нашла легенду о том, что братья поссорились из-за этой войны. И тогда Архон в порыве гнева сказал: «Будь проклят ты и все твои создания». После этих слов плоть Нохра стала буквально слезать с него, оставляя голый скелет, окутанный черной дымкой. Архон ужаснулся такой перемене и сбежал от брата. Он пытался найти решение, способ избавить брата от собственного проклятия. А в это время Нохра искал его, неся за собой тьму и разрушения. И когда наконец нашел, Архон попросил у него прощения за содеянное, но Нохра не простил. Он пожелал, чтобы они оба исчезли, и только избранные могли бы вернуть их в этот мир. Вот так люди и проклятые остались сами разбираться со своими бедами, данными магическими существами.

— Я люблю брата теми остатками разбитого сердца, которые он когда-то проклял, — тихо прошептал Санас. — Вот как…

— Что? — переспросила девушка.

— Фиалка, ты сказала, что только избранный может призвать бога в наш мир.

— Угу, — кивнула она в ответ.

— Я могу призвать Нохра, — парень поднял на девушку виноватый взгляд.

— Как это? — нахмурилась Фиа.

— Я не знаю ритуала, но, если соглашусь, думаю, он мне расскажет.

— Кто? — девушка уже ничего не понимала, удивленно глядя на друга.

— Нохра.

В комнате повисла тишина. Санас снова опустил усталый взгляд:

— Он приходил ко мне в видении. И я уверен, что это был он. Такого, как тогда, я в жизни не чувствовал. Бесконечный страх. Как я от него с ума не сошел, не знаю. Он сказал, что даст огромную силу, если я призову его, — парень замолчал, вновь вспоминая видение и голос Темного бога, а спустя несколько мгновений добавил: — А еще, он сказал, что я принадлежу и ему, и Архону. Может ли быть, что избранный у них один на двоих? И он может призвать либо того, либо другого?

— А может обоих? — спросила девушка. — Может, ты не должен выбирать?

— Думаешь, возможно призвать сразу обоих?

— Как знать…

Друзья замолчали. Парень снова осмотрел комнату:

— Тебе не пора возвращаться к себе? Поздно ведь уже.

— Сан, что будем делать, если не получится меня спрятать в Черную луну? — обеспокоенно спросила Фиалка, заглянув в карие глаза.

— Получится. Я обязательно что-нибудь придумаю. Не волнуйся.

— Но вдруг…

— Фиа, — перебил ее парень. — Ты мне веришь?

Санас взял ладонь девушки в свою. Фиалка немного помолчала и, слегка улыбнувшись, кивнула:

— Прости, я обещала помогать тебе, а теперь только создаю кучу новых хлопот.

— Не говори так. Если бы не ты, меня уже, скорее всего, и в живых бы не было.

====== Глава 3. Часть 1 ======

Весь следующий день Санас провел в поиске информации о заброшенных или неиспользуемых катакомбах. Он уже подумывал отвести Фиалку в любимую пещеру капитана, но остерегался такого решения, ведь Никан мог прийти туда в эту ночь. Когда Широна спрячут в подземелье, не нужно будет его охранять.

В конце дня Санас, опечаленный тем, что пещера является единственным, хотя и опасным, вариантом, присел на лавочку на одной из улиц города. Через пару минут чуткий слух парня уловил разговор двух пожилых женщин о высохшем колодце на окраине. Узнав у тех самых горожанок, где именно находится колодец, он направился прямиком к нему. С горем пополам спустившись на дно бывшего места вододобычи, взгляду молодого человека предстала небольшая пещера. Обточенные водой камни были абсолютно гладкими, под ногами рябил тонкий слой воды. К тому же иссушенное водохранилище оказалось очень глубоким. Если бы Санас спустился сюда не по крепкой веревке, то обратно он уже точно не выбрался бы. Одобрительно кивнув, парень поднялся наверх. Там, немного поодаль, он обнаружил тяжелую каменную круглую плиту. Такую явно поднимали впятером, но юноша понял, что и сам вполне сможет поставить ее на колодец. Вокруг стояли полуразрушенные нежилые домишки, что играло только на руку. Санас и сам не мог поверить находке, рассказывая о ней Фиалке.

Днем следующего дня, после утреннего молебна, Санас снова хотел было отправиться в архив за информацией. Самому углубиться в историю, так сказать. Но в огромном людном холле замка в его плечо кто-то врезался. Парень обернулся, чтобы посмотреть на растяпу и укорить за неосторожность. Но увидев кто это, сразу же осекся. Перед ним стояла та самая рыжая девчонка, на этот раз в одеждах молебницы и с плотно заплетенной косой. Девушка потерла ладошкой лоб и подняла на Санаса ясные ореховые глаза. Видимо она тоже узнала парня:

— Ой, простите. Опять я вас с ног сбиваю.

— Меня сложно сбить с ног, — улыбнулся он в ответ. — Куда-то спешите? — спросил Санас, опустив взгляд на тяжелую книгу в руках девушки.

— Да, отец попросил принести эту книжицу.

— Вот как.

— Простите, я такая рассеянная, — снова повинилась девица. — Никак не могу освоиться после возвращения в Круг.

— А куда ездили? — почти бесцеремонно спросил парень.

Но девушка не смутилась:

— В горы к маме. Она там лечится.

— Может, я помогу вам донести этот увесистый томик отцу, а вы мне пока расскажете, как вас зовут и откуда родом?

У девушки слегка порозовели щечки, она опустила взгляд и тихо ответила:

— Хорошо.

Молебница протянула парню книжку, тот взял ее, немного усмехнувшись такой реакции.

«Сама невинность, — подумал он. — Полная противоположность Аните».

— Я Архина.

— На самом деле, я ведь уже слышал ваше имя, — улыбнулся Санас. — Но спросил ради приличия. А меня зовут Сансет. Очень рад с вами познакомиться.

Пара вышла из замка и направилась к выходу из круга.

— Я тоже рада, — все еще смущенно улыбаясь, ответила Архина. — А можно задать вопрос?

— Конечно.

— Почему вы решили мне помочь?

— Вы выделяетесь из толпы. Практически светитесь. Захотелось познакомиться.

Девушка от услышанного совсем залилась краской и немного отвернулась от спутника, пряча лицо.

— Извините, я наверно слишком прямолинейный, — еще шире улыбнулся он. Его начало забавлять такое общение. — А имя ваше откуда взялось? Впервые слышу. Уж не в честь ли Архона вас назвали?

Девушка кивнула:

— Да. Это как дань благодарности ему от моих родителей.

— За что благодарят?

— Ну, — Архина немного помялась. — Мои родители были молоды и очень хотели ребенка. Но мать никак не беременела. Несколько лет они только мечтали о ребенке. В конце концов они обратились в Круг, стали молебниками, начали ежедневно молиться. И буквально через месяц мама узнала, что беременна.

Санас разочарованно отвел взгляд в сторону.

«Неужели они и вправду думают, что Архону в другом мире есть дело до того, родится у них ребенок или нет?»

— Так вы всю жизнь живете в Круге? — спросил он, приподняв бровь.

— Да. И я благодарна за такую жизнь нашему богу, — улыбнувшись, посмотрела на него девушка.

«Безмерно верующая, значит?»

Молебники прошли по улице и свернули в сады.

— А вы откуда? — вдруг спросила девушка.

— С Западных земель.

Архина остановилась, ошарашено смотря на парня округлившимися глазами:

— Там же невероятно много нежити!

Санас тоже остановился и кивнул:

— Так и есть.

— Какой ужас! Вы сбежали оттуда вместе с семьей?

— Нет. Лишь с подругой.

Девушка снова немного покраснела и пошла дальше:

— Невеста? — тихо поинтересовалась она

— Нет, — лукаво улыбнулся парень. — Сводная сестра.

— Вот как. А я с недавних пор невеста.

У Санаса ком встал поперек горла:

— Как это «с недавних пор»?

— Отец выдает меня замуж за капитана охотников. Он станет старейшиной благодаря этому, а я стану женой и матерью.

Санаса чуть не перекосило от таких изречений.

— В Круге ведь частенько выдают по договоренности? — уточнил он. — Для вас это нормально?

— Абсолютно, — улыбнулась девушка и остановилась рядом с двухэтажным жилым домом. — На самом деле, я не привыкла к общению с мужчинами. Вы, наверно, это заметили. Мне трудно найти с ними общий язык, поэтому я была только рада, когда отец сказал мне о помолвке. Ведь мне давно пора замуж.

— Давно? Сколько же вам сечей?

— Уже двадцать две. В Круге обычно выходят замуж до двадцати.

Санас внутренне опешил, но виду не подал.

«У церковников совсем другое мировоззрение».

— Но со мной вы нормально общались, — заметил он, внимательно смотря на реакцию Архины.

Девушка, покраснев в который раз, опустила взгляд и с немного задумчивым видом ответила:

— А с вами мне, почему-то, легко общаться, — она снова посмотрела в глаза Санасу. В ее взгляде он прочел некоторую неловкость. Казалось, для нее это настоящий подвиг — вот так смотреть на мужчину. — Спасибо, что проводили. Но, боюсь, моему отцу может не понравиться, что я гуляю с незнакомым мужчиной.

Она взяла из рук Санаса книгу и, развернувшись, сделала пару шагов к двери дома. Но парень ее окликнул:

— Архина! — девушка обернулась, ее щеки пылали от смущения, а взгляд казался испуганным. — Мы ведь познакомились, значит уже не незнакомые, а как минимум сослуживцы.

Молебник лучезарно улыбнулся, а девушка еще немного постояла с испуганным лицом, но потом мило улыбнулась, и глаза блеснули теплотой. Этот взгляд странно кольнул Санаса.

— Вы правы, — ответила молебница. — Мне это приятно. Спасибо.

Архина зашла в дом, а Санас так и остался стоять на улице. Теперь уже он выглядел испуганным.

«Какого демона? Что я делаю? Она не Анита! Похожа, но не она! Как наваждение какое-то! С чего я вдруг решил с ней флиртовать? Тем более, она уже почти замужем! Дурак! Не хватало всю маскировку потерять из-за девчонки!»

Вечером того же дня Санас отвел Фиалку к колодцу, помог ей спуститься и, задвинув выход огромной каменной плитой, отправился к себе. Ему предстояла ночь противостояния самому себе. За Фиалку он не волновался. Прежде, чем отправить ее туда, он дважды проверил, не сможет ли она выбраться в лисьем обличие. К тому же, она отпросилась у старшего молебника, предупредила, что ночь проведет у брата, ведь ей так спокойнее. А значит, искать девушку не будут.

Уже смеркалось, когда по пути в свою комнату, Санаса нагнала молебница и передала, что его хочет видеть Тисан. Это было очень невовремя. Старейшина Рид обычно заводил долгие беседы, рассказывая истории о Церкви, о войне с проклятыми, или просто истории из жизни. Это, безусловно, было интересно Санасу, но не сейчас. Не в ночь Черной луны. Однако он не имел права отказаться. Поэтому парень направился в замок.

— Вы хотели со мной поговорить? — сказал он, приоткрыв дверь кабинета.

— Да, — ответил Тисан. — Присаживайся, Сансет.

Парень послушно сел в кресло и напряженно посмотрел в окно. Он уже контролировал себя в Черную луну, но делал это в образе волка. А если он не сможет сдержать обращение? Если хотя бы одна часть его тела изменится при старейшине — все пропало. Однако, если изменения рук или ног он почувствует и попробует сдержать, то загоревшиеся желтым глаза не сможет никак ощутить. То есть оставалось только надеяться, что глаза не изменятся.

— Хотел дать вам это, — Тисан протянул парню толстую книгу.

В ней Санас с удивлением узнал тот самый томик, что недавно помогал донести рыжей девчонке.

— Что это?

— Заветы богов.

— Обоих? — удивился парень.

— Обоих. Вам ведь интересен не только Архон, — улыбнулся старейшина.

— Это так очевидно? — буркнул Санас.

Он открыл книгу на первой попавшейся странице. В глаза сразу бросилась картинка, изображающая похожее на человека существо. Но оно было гораздо выше людей, изображенных рядом. Кожа существа отливала светло-голубым оттенком, а глаза светили ярко-голубым небесным цветом. Из его спины торчало что-то вроде крыльев, но не перистых, а больше похожих на частую тонкую паутину. Существо, наклонившись, протягивало людям руку, они, в свою очередь, тянулись к нему.

— Архон? — задумчиво произнес парень.

— Нохра, — снова улыбнулся Тисан.

— Нохра? — парень удивленно поднял взгляд, надеясь, что глаза не светятся. Хотя Луна уже вошла в свои права, и тело сводила мелкая судорога. — Он ведь выглядит иначе.

— Они с Архоном выглядели абсолютно одинаково до проклятия. Полагаю, вы уже знаете эту историю.

Парень кивнул и снова опустил взгляд в книгу:

— О чем здесь рассказывается? Очень много картинок, — заметил он, начав перелистывать страницы.

— О том, как жили братья до войны. Что говорили людям, чем помогали и чему мешали. Что давали и что забирали.

— Я думал, они не вмешивались в жизнь людей, — приподнял бровь Сан.

— Так глобально, как в войну — нет, — пояснил старейшина, садясь на соседнее с Санасом кресло.

От такого соседства парень еще больше напрягся. Его колотила мелкая дрожь, сознание то и дело грозило уплыть глубоко в пучины разума и дать волю ярости. Но Санас старался держаться. Его состояние чем-то походило на предобморочное.

— Вам нехорошо? — спросил старейшина, заметив, как побледнел собеседник.

— Все нормально, — как можно правдоподобнее ответил молебник.

— Не похоже. Я слышал, в походе вы получили рану, а потом еще и под дождь попали. Не удивлюсь, если вы действительно приболели. Вам лучше отоспаться. Не вижу причин вас задерживать и далее. Доброй ночи, Сансет.

Старейшина встал с кресла и отошел к одному из стеллажей. Санас тоже поднялся.

— Простите, из-за плохого самочувствия я не смог толком побеседовать.

— Ничего, мой мальчик. Выздоравливайте.

— Доброй ночи.

Санас вышел в коридор и, закрыв за собой дверь, направился к лестнице. Ноги стали ватными, непередаваемо хотелось дать волку свободу. Побежать по этим улицам, ощущая каменистую дорогу под мягкими подушечками лап, вдохнуть воздух звериной грудью и насладиться запахами ночи. Окунуться в темноту и нежиться в ней, как в мягкой перине.

Парень порывисто выдохнул и, спустившись по лестнице, пошел по коридору к выходу из замка. За всю дорогу он не встретил ни одного человека. Видимо, люди старались оставаться в эту ночь дома, с близкими. Хотя Круг и считался самым надежным и охраняемым местом, но страх людей перед обезумевшими созданиями тьмы был слишком велик, чтобы пренебрегать безопасностью. В глазах ненадолго помутнело, в ушах зашумело, Санас прислонился спиной к стене. А когда зрение и слух вернулись, до ушей парня донесся разговор за соседней дверью.

— Так ты и правда женишься? — спросил мужской голос.

— Да. Это гарантированное повышение, — ответил другой, более грубый, голос.

— А как же твоя зазноба? Не злится?

— Юстина? Она знает, что вся эта канитель с дочерью старейшин несерьезна.

— Как это? — в первом голосе послышалось удивление. — Старейшинам же запрещено разводиться.

— Я это знаю.

— Тогда, что будешь делать?

Второй голос стал говорить намного тише, но Санас все равно все слышал:

— Подсыплю женушке побольше снотворного в воду. Уснет и не проснется. Вот и все. А потом, после траура, женюсь на Юстине.

— Не будет это подозрительно? — первый голос тоже перешел на шепот.

— Не думаю. Она довольно болезненная девчуха.

— А Юстина знает о твоих таких методах?

— Нет конечно. Ей вообще о многом лучше не знать.

— Опасную игру ты затеял…

— Да брось. Дело выгорит. Я надеюсь, что от потери дочери и ее папаша дух испустит.

— Ну, не знаю.

— Ты только никому. Я ведь тебе доверяю. Больше никто не знает о моих планах.

— Ты же знаешь, я — могила.

Санас неодобрительно качнул головой.

«Вот тебе и бравые охотники. Чтобы подняться по должности, готов убить невинную девушку… Но это не мое дело. Не хватало еще в Церковные интриги вмешиваться».

Парень «отлип» от стены и пошел дальше. За спиной послышался дверной хлопок, Санас обернулся. Из комнаты, в которой только что велся разговор, вышел поддатый парень сечей тридцати на вид. Он уставился на Санаса:

— Подслушиваешь, молебник? — по голосу парень понял, что с ним говорит будущий женоубийца.

— С чего бы, — спокойно ответил Санас. — Я просто мимо шел.

— Ладно. Но если узнаю, что подслушивал, изобью до полусмерти.

— Настоящий защитник слабых, — хмыкнул Сан и, отвернувшись, пошел своей дорогой.

Охотник еще что-то пробубнил ему в ответ, но парень не стал вслушиваться. Добравшись до своей комнаты, молебник рухнул на кровать. В прошлую Луну ему не было так сложно сдерживать себя. Решение было принято очень быстро. Сняв церковную одежду, парень дал волю зверю. Тело изменилось, посреди комнаты теперь стоял огромный пепельный волк. Дышать и вправду стало легче, в глазах перестало темнеть, слух обрел ясность. Ирония — в ночь неистовства оказалось легче контролировать тело оборотня, а не человека.

Чуть начало светать, и Санас первым делом отправился к колодцу, освободить подругу, надеясь, что никаких увечий она себе не нанесла. Сняв увесистую плиту, парень наклонился над темным кругом:

— Фиа?

Ответа не последовало. Санас сбросил веревку и спустился вниз. Черная лисица спала на небольшом кусочке суши. Рядом лежали одежды молебницы. Парень нагнулся над животным, положив руку на холку, и ласково погладил.

— Фиалка? Все хорошо?

Лиса открыла сиреневые глаза и, подняв голову, ткнулась мордой в шею друга.

— Ты чего? — засмеялся Санас, когда ее усики защекотали кожу.

— Было страшно, — ответила она, не раскрывая рта.

— Но ведь все позади, — он почесал подругу за ухом, все еще улыбаясь.

— Уже рассвело? — спросила Фиалка.

— Да. Пора возвращаться к церковной жизни.

Хищница встала и многозначительно посмотрела на Санаса. Тот лукаво хмыкнул и отвернулся. Через пару минут черноволосая девчонка, улыбаясь, хлопнула Санаса по спине и схватилась за веревку:

— Я готова!

— Я вижу, — хохотнул он. — Поднимайся.

Фиалка начала карабкаться вверх, парень последовал за ней. Когда молебники, наконец, оказались на солнечном свете, Санас рассказал подруге о книге, данной ему Тисаном. Девушка хмыкнула:

— То есть они знают, что ты интересуешься и Нохра? Не к добру это…

— Все нормально, — отмахнулся Санас. — Насколько я успел понять, Тисан очень разносторонний человек. Вряд ли он что-то подозревает.

— Хорошо, если так.

Пара вышла из дворов на одну из уже многолюдных улиц города. По всей ее длине располагались палатки с товарами: овощи и фрукты, мясо и рыба, молоко и выпечка, сушеные лечебные растения, настойки и отвары, оружие и броня. Были даже палатки с сувенирами: маленькие фигурки Архона и мини-копии Церковного круга. Торговцы зазывно кричали, пытаясь обратить внимание на свой товар. Парень смотрел по сторонам, пока не почуял знакомый цветочный запах совсем рядом. Он остановился, принюхиваясь. А буквально через мгновение услышал за спиной громкий звук удара. Обернувшись, Санас увидел рыжеволосую девчонку, сидящую на земле, и ругающегося на нее торговца. Рядом с ней лежал перевернутый ящик, из которого выкатились в разные стороны плоды эписа. Парень решил подойти поближе.

— Ты что, не видишь, что тут товары стоят? — вопрошал торговец.

— Извините, я же нечаянно, — почти плача ответила девушка.

— Нечаянно она! Если такая неуклюжая, нечего вообще на рынок соваться!

— Простите, — тихо ответила та и попыталась встать. Но, тихо ойкнув, снова села на землю.

— Что-то болит? — Санас присел рядом с девушкой.

Архина подняла на него взгляд, и ее глаза почему-то еще больше наполнились слезами:

— Нога, — почти шепотом ответила она.

Фиалка тоже подошла к прилавку, заинтересованно наблюдая за происходящим.

— Покажи, — попросил Санас, не замечая, как перешел на «ты». Хотя это было нарушением этикета Церкви.

Девушка приподняла порванные штаны, на ее икре красовалась алая полоса, кровь тонкой струйкой стекала на лодыжку и капала на землю.

— Ого! — удивился парень. — Как так вышло?

— Меня толкнули, — покраснев и еле сдерживая слезы ответила девушка.

— Толкнули ее! — не унимался торговец. — А кто мне за испорченные фрукты деньги отдаст? Они теперь грязные и помятые! Их никто не купит!

Санас поднял на него полный злости взгляд:

— Из-за твоих неаккуратно выставленных ящиков пострадала молебница! Еще слово о каких-то там деньгах, и я тебе сделаю больнее, чем ей сейчас!

Торговец удивленно уставился на молебника. Такой угрозы от, вроде бы, святого человека он явно не ожидал. Беззвучно бубня что-то, мужчина наклонился и стал собирать товар с земли. Фиалка решила ему помочь, удивленно поглядывая на Санаса. Тот снова повернулся к молебнице:

— Идти сможешь?

— Не знаю, — пискнула Архина.

Парень подал ей руку, девушка попыталась встать, но снова ойкнула и села.

— Очень больно, — не выдержав, девушка закрыла лицо руками. — Вечно со мной что-нибудь нехорошее происходит.

— Так, успокойся, — сказал Санас. — Тебя подлечат. Не стоит эта ситуация твоих слез. Ну-ка! — парень аккуратно поднял молебницу на руки.

— Только не относите меня в лечебницу, — не унималась Архина. — Если папа узнает, он опять будет ругать меня за рассеянность.

— Вот же ж, — пробубнил Санас и повернулся к Фиалке. — Фиа, ты ведь в лазарете работаешь?

Та поднялась с корточек и кивнула.

— Сможешь принести лекарств оттуда?

— Попытаюсь, — удивленно ответила девушка. — А куда ты ее понесешь?

— К себе. Выбора-то немного. Лишь бы нас ее отец не увидел.

— Он сейчас должен быть в своем кабинете. Но ему может кто-нибудь доложить…

Санас озадаченно хмыкнул и посмотрел на подругу:

— Ладно, будем ждать тебя.

Фиалка кивнула и побежала куда-то в проулок, Санас же направился в другую сторону. По пути люди удивленно смотрели на пару молебников. Архина, уткнувшись в грудь парня, тихо шмыгала носом. Окружающие ее лица не видели, что играло паре на руку. Поднявшись к себе, Санас попросил Архину достать из его кармана ключ и открыть дверь, чтобы ему не пришлось ставить ее на больную ногу. Та раскраснелась пуще прежнего, но все же выполнила просьбу. Оказавшись в комнате, парень посадил молебницу на свою кровать, а сам сел на противоположную. К нему так никого и не подселили, поэтому три кровати оставались пустовать. Архина оглядела стол, заваленный книгами и свитками, и тихо сказала:

— Прямо как у отца…

— Так кто твой отец?

Девушка снова покраснела:

— А это ничего?

— Что? — не понял парень.

— Что вы меня на «ты» называете.

Санас осекся и, немного помолчав, ответил:

— Если ты против, я перестану.

— Я не против, — Архина опустила взгляд и посмотрела на ногу. — А мой отец — старейшина.

— Вот как.

«Мог бы и догадаться, когда она говорила, что ее будущий муж станет старейшиной благодаря женитьбе. Вот дурак».

— Чем-то определенным интересуетесь? — снова посмотрев на книги, спросила молебница.

— Можешь тоже обращаться ко мне на «ты», — проигнорировав вопрос, сказал Санас.

— Да? Я просто… — девушка замялась. — У меня особо нет друзей из-за постоянных разъездов, и я не привыкла к такому обращению.

— К будущему мужу тоже на «вы» обращаешься?

— Ну, да, — задумчиво ответила девушка. — А разве можно к капитану охотников на «ты»?

— Если бы он был тебе близким человеком, то не просто можно, а нужно было бы. Но он тебе, видимо, чужой. Как можно выходить замуж за практически незнакомого человека? Сколько раз вы виделись?

— Два раза. Он показался мне хорошим человеком.

— Мне трудно такое понять, честно говоря, — ответил Санас. — До тебя я и представить не мог, чтоб кто-то относился к своей женитьбе так безразлично.

Архина замолчала, непонимающе глядя на парня.

— А вы, — девушка прервалась и тут же исправилась: — То есть ты, если будешь жениться, то только по любви?

— Определенно, — кивнул молебник. — Но я сомневаюсь, что такое со мной когда-нибудь произойдет…

— Почему? — удивилась Архина. — Ты ведь довольно привлекательный и очень добрый парень. Почему ты думаешь, что тебя никто не полюбит?

Санас улыбнулся и хитро приподнял одну бровь:

— Значит, ты считаешь меня привлекательным и добрым?

Девушка округлила глаза и в одно мгновение залилась краской, видимо поняв, что наговорила лишнего.

— Я сейчас играю в довольно сложную игру, и мне не до отношений, — продолжил Санас. — Все эти старейшины, охотники, правила и тому подобное… А еще меня стали называть титулованным молебником. Никак не могу понять, что это значит.

— Но ведь ты и есть титулованный, — Архина указала рукой на амулет на шее Санаса. — Старейшина дал тебе амулет, а значит, сделал тебя своим преемником. Он хочет посадить тебя на свое место. Так делают старейшины, у которых нет сыновей или считают их недостойными места в совете. Титулованные считаются выше любого молебника, даже старшего. Амулеты носят только старейшины и их преемники.

Санас удивленно смотрел на девушку:

— То есть Тисан изначально сделал меня преемником? Я даже не догадывался…

— Тисан Рид? — девушка заулыбалась. — Как здорово! Он друг моего отца!

— А твоего отца как зовут?

— Орион. Орион Мэтис.

В комнате повисла тишина.

— А мир тесен, — усмехнулся Санас, смотря в светлые ореховые глаза.

— А церковный круг тем более, — не переставая улыбаться, добавила Архина. — А вот насчет женитьбы… Я не могу отказаться, ведь уже дала согласие.

— А жаль, — тихо сказал парень.

Девушка удивленно посмотрела на него и хотела что-то сказать, но дверь в комнату открылась. Фиалка вошла, положила на кровать рядом с Архиной небольшой узелок и развязала его. Там оказалось пара баночек с мазями, перевязочный материал и листья лечебных растений.

— Поднимай штанину до колена, — распорядилась Фиалка.

Архина замялась и посмотрела на Санаса:

— Но как же…

— Ой, точно! — стукнула себя по лбу Фиа и повернулась к другу. — Сан, ты в курсе, что женщина в Круге даже лодыжку мужчине не должна показывать, если этот мужчина не ее муж?

— Понял, понял, — ответил парень. — Не рычи, ухожу.

Парень вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, и отошел к окну коридора.

«И чего мне неймется? Какое еще «жаль»? Она почти замужняя, к тому же дочь Ориона. Мне только не хватало вызвать на себя его гнев. Хм. Она ведь мне уже показывала ногу, почему сейчас застеснялась? Или тогда она была в шоковом состоянии и не понимала, что делает? Не поймешь этих женщин. То стесняется, то нет…»

Из комнаты послышался тихий писк Архины. Санас усмехнулся:

«Неженка такая. Хотя царапина вроде как глубокая. И почему она думает, что Орион отругает ее за это? Хотя кто знает, какой он отец. В тихом омуте демоны водятся… Поэтому и женитьбу она не отменит, отца боится скорее всего… Что-то мои мысли опять не в ту степь полетели…»

В этот момент из комнаты вышла Фиалка, закрыв за собой дверь и оставив Архину в одиночестве:

— Ну, и что это за сахарная барышня? — недоуменно спросила она, подойдя к другу.

— Сахарная? — переспросил Санас, улыбнувшись. Такое сравнение его позабавило. — Знакомая. Дочь одного из старейшин, что помогают мне.

— Вот как, — Фиалка помолчала. — Ты же не имеешь на нее никаких видов?

— Что ты, она уже почти замужем.

— Тебя только это останавливает? — округлила глаза девушка. — А то, что ты, — она запнулась и перешла на шепот: — ты проклятый, а она дочь старейшины ничего не значит? Если она узнает, мигом нас сдаст.

— Да не узнает она. С чего ты взяла, что я интересуюсь ею? — так же шепотом спросил парень.

— Да потому что ты смотришь на нее, как кошак на сметану!

Брови Санаса поднялись от изумления. Он замолчал и даже как-то помрачнел.

— Это правда так выглядит? — серьезно спросил он у подруги.

Та кивнула в ответ:

— Постарайся себя сдерживать.

Парень нахмурился, а Фиалка развернулась и направилась обратно в комнату. Санас пошел за ней. Архина в это время сидела на кровати со свитком в руках и водила глазами по строчкам. Когда друзья вошли, она подняла на них взгляд:

— Я этого не читала. Не знала, что Нохра первым помог людям в войне. При обучении мы читали лишь краткий пересказ свитков. Так Нохра, получается, озлобился только после того, как Архон дал людям свою кровь? Я думала, он таким был всегда.

— Не совсем из-за крови. Архон проклял его, — пояснил Санас.

— Это я знаю. Но в учебниках так написано, будто Архон проклял брата просто за то, что он был злым. За то, что сделал людей злыми.

— Он не сделал людей злыми, — ответила Фиалка. — Он просто помог им, как мог. Братья не всесильны. Нохра дал людям силу, дал свирепость. Возможно, он и не думал, что это обернется чем-то плохим для всего человечества.

— Да и понятия «плохое» и «хорошее» — для всех означают разное, — добавил Санас. — Возможно не все проклятые — плохие, и не все церковники — хорошие.

Архина удивленно посмотрела на парня:

— Я даже никогда о таком не думала… Не удивительно, что Тисан захотел сделать тебя своим преемником! — улыбнулась девушка.

— «Тебя»? — округлила глаза Фиалка и посмотрела на друга.

Он виновато пожал плечами.

— Это странно? — огорчилась рыжеволосая девушка.

— Нет, — ответила Фиа. — Просто не знала, что вы уже настолько… подружились.

— Мне кажется, Сансет очень хороший человек, — опустила взгляд Архина, слегка улыбнувшись. — И вы так славно ладите, у вас общие интересы. Вы бы, наверное, стали бы очень хорошими супругами.

Фиалка выпучила глаза на девушку, ее щеки покраснели. Она спешно отвернулась от Санаса, а тот лишь закрыл глаза и потер рукой лоб:

— Так, давай-ка мы, наконец, закроем тему женитьб.

— Извините, — повинилась Архина.

— Нога все еще болит? — спросил парень.

— Уже не так сильно, — ответила девушка. — Думаю, ходить смогу.

Молебница поднялась с кровати, аккуратно наступив на ногу и счастливо улыбнулась:

— Почти не больно! — она подошла ближе к Фиалке. — Большое вам спасибо! Не знаю, что бы я делала без вас. Я даже не спросила ваше имя.

— Фиалка, — настороженно ответила золотоглазая.

— А я Архина. Очень рада познакомиться с вами, и еще раз спасибо. Мне, наверно, не стоит больше отнимать у вас время. Я пойду.

— Точно сама дойдешь? — спросил Санас.

Архина посмотрела на него с теплой улыбкой:

— Да, все будет хорошо!

— Будь осторожна.

Девушка еще ненадолго задержалась, смотря в карие глаза молебника, но вскоре вышла из комнаты. Санас не смог сдержать улыбку, а потом заметил на себе осуждающий взгляд подруги.

— Я опять что-то не то сказал? — спросил он.

— Словно кот в сезон оттепели, — бросила в ответ Фиалка и тоже вышла из комнаты, оставив парня в непонимании.

====== Глава 3. Часть 2 ======

Позже, выполняя работу по уходу за бывшими старейшинами, Санас получил известие, что его хочет видеть Тисан. Попав в его кабинет, парень обнаружил там еще и Ориона.

— Добрый день, молодой человек, — поприветствовал он.

— Добрый день, старейшины, — ответил Санас, почтительно склонив голову.

— Присаживайся, — сказал Тисан, указывая на привычное уже для Санаса кресло.

Молебник сел, а Тисан продолжил:

— Через несколько дней вы отправитесь с отрядом Ориона на задание.

— С отрядом Ориона? — удивился парень. — Не с Никаном?

— Никан все еще охраняет болотника, — ответил Орион. — К тому же, вам будет полезно пообщаться и с другими капитанами. С минуты на минуту Алан должен подойти, я вас познакомлю. Он немного вспыльчив, но моего прямого приказа не ослушается.

— И что за задание нас ожидает?

— Поступила заявка: отражение в зеркалах убивает горожан, — ответил Тисан, протягивая Санасу бумагу с печатью. — Порча, не иначе. Вам предстоит столкнуться с ведьмой. Но мы хотим, чтобы ее не просто нашли и устранили, но и узнали, зачем ей убивать людей, есть ли причина. Ну, и по возможности, если это будет безопасно, как в случае с Широном, привести ее сюда для исследований и помощи.

— Исследований? — переспросил Санас. — Вы же не причиняете Широну вреда?

— Нет, что вы, — улыбнулся Орион. — Он абсолютно по доброй воле сотрудничает, давая нам изучать его силу. Это очень помогает понять суть нежити. Мы пытаемся найти способ лечить проклятых.

Не успел парень даже удивиться, как в дверь постучали, и в комнату вошел тот самый пьяница и, по совместительству, будущий женоубийца. Санас аж рот приоткрыл, капитан, в свою очередь, тоже уставился на молебника с нескрываемым раздражением. А парень тем временем вдруг начал подозревать самое худшее:

«Архина выходит замуж за капитана охотников, чтобы тот смог стать старейшиной. А этот гад говорил о повышении. О том, что отравит жену и надеется на скорую смерть ее отца. Если это он тот, кто должен жениться на Архине, то она после свадьбы проживет недолго».

Санас нахмурился, тем временем Алан прошел в кабинет и сел в кресло рядом с молебником:

— Алан Мезерс, — мрачно представился он.

— Сансет, — ответил парень.

Старейшины недоуменно смотрели на парней.

— Что-то не так? — спросил Тисан.

— Нет, — хитро улыбнулся Санас, косясь на капитана. — Я просто недавно нечаянно услышал то, что меня не касалось. А капитан, верно, боится, что я разбазарю его секрет.

У Алана чуть искры из глаз не посыпались.

— Но у всех есть секреты, правда? — поддельно дружелюбно улыбнулся молебник. — Я не вправе кому-то рассказывать.

Капитан хмыкнул.

— Что ж, — начал Орион. — Вы можете быть спокойны, капитан Мезерс. Сансет — человек слова и дела. Потому я вас сюда и позвал. Сансет выполняет наше задание, а потому вам будет велено слушать его распоряжения в походе и беречь его, как зеницу ока. Если он пострадает, поверьте, я это не оставлю без внимания.

Алан округлил глаза:

— Слушать молебника?

— Он титулованный, прошу вас заметить, — уточнил Тисан. — Потому он важен как мне, так и старейшине Ориону. У него необычный подход к, казалось бы, обычным вещам, так что вам будет велено давать ему советы, но отряд должен выполнять его команды.

— Это немного отличается от похода с Никаном, — тихо заметил Санас.

— Именно, — кивнул Орион. — В этот раз все решения будут зависеть только от вас, Сансет. И мы, конечно же, надеемся на успех, как в случае с болотником.

— Если вы успешно справитесь, — продолжил Тисан. — Мы обнародуем результаты похода.

Санас удивленно уставился на Тисана:

— Но это вызовет огромный переполох!

— Ажиотаж, я бы сказал, — улыбнулся старейшина. — Так и должно быть. На вас должны обратить внимание. Мы не узнаем реакцию людей и других старейшин, пока вы остаетесь в тени.

Санас озадачено опустил взгляд. Алан в это время удивленно поглядывал то на парня, то на старейшин:

— Это не мое дело, наверно, — начал он, — но, может быть, вы мне заранее расскажете, в чем заключается его задание? Чтобы для меня это не было сюрпризом…

— Это будет для вас сюрпризом в любом случае, капитан Мезерс, — улыбнулся Орион. — Просто вы должны помнить о том, что любой приказ Сансета беспрекословно выполняется. Даже если он скажет вам укусить себя за локоть, вы должны будете это сделать.

Алан недовольно покосился на молебника, который, после услышанного, прыснул от смеха. В дверь постучали, и в комнату зашла Архина с подносом в руках. На нем стояли четыре кружки. Она удивленно посмотрела на капитана, потом перевела взгляд на Санаса и слегка кивнула.

— Я принесла вам чай, — сказала она, немного поклонившись в сторону старейшин.

— Хорошо, поставь на стол, — ответил Орион. — Вы еще не знакомы с моей дочерью, Сансет?

— Знакомы, — улыбнулся он.

Щеки девушки порозовели. Она прошла к столу и поставила на него поднос. Архина слегка наклонилась, чтобы расставить чашки ближе к мужчинам. Повисла тишина. Мужчины явно не считали нужным обсуждать дела в присутствии девушки. Санас перевел взгляд на капитана, и увидел, что тот неотрывно смотрит на конкретную часть молебницы — бедра.

«Вот же тварь похотливая. Не только убить ее хочешь, значит?»

— Я слышал о скорой женитьбе Архины, — вдруг нарушил тишину Санас. Девушка в это время взяла поднос в руки и испуганно посмотрела на парня. — Но меня все еще гложет любопытство, кто же будущий муж? Уж не капитан Мезерс ли?

Орион улыбнулся:

— Именно. Он отличный боец, хороший капитан. Он будет замечательной защитой для моей дочери от этого жестокого мира.

«Да, лучшую защиту просто не придумаешь! — саркастично подумал парень. — Окажись он один на один со мной в походе, я ему кишки на шею намотаю!»

Архина снова поклонилась и вышла из кабинета. Алан взял кружку и сделал глоток. Санасу хотелось придушить его прямо сейчас, но парень пытался не показывать гнева.

Выпив чаю и поговорив еще о всякой ерунде со старейшинами, капитан и молебник вышли из кабинета. И как только дверь за ними закрылась, Алан схватил Санаса за ворот, рывком прижав к стене:

— Если ты хоть кому-то проболтаешься, — тихо прошипел он, — не посмотрю на клятву не причинять вреда молебникам! Я найду способ от тебя избавиться!

— Тоже подсыплешь снотворного, герой-любовник? — так же тихо съехидничал Санас.

— Ах ты! — капитан еще больше надавил локтями на грудь молебника.

Санасу стало трудно дышать:

— Убьешь ведь, психованный, — хрипло процедил парень. — Если будешь хорошо себя вести, никому ничего не скажу. Плевать мне на Ориона и его девчонку. Я и сам в старейшины мечу, если ты не заметил.

— Смотри мне, — рыкнул Мезерс. — Если кто-то узнает, я тебя убью до того, как казнят меня, понял?

— Понял, понял. Не нервничай ты так.

Алан недовольно отпустил Санаса, дав дышать. Тот откашлялся и снова обратился к капитану:

— Ты больше так не делай. А то вдруг кто увидит и что-нибудь заподозрит. Тебе это не нужно, мне тоже.

Мезерс кивнул и пошел прочь, вдоль по коридору, а Санас свернул на лестницу.

«Рассказать сразу все старейшинам — вряд ли поверят на слово, хотя Орион и считает меня «человеком слова и дела». Такие обвинения требуют доказательств, а доказательств нет. Рассказать Архине — только напугать ее, и даже возможно оттолкнуть от себя. Если не поверит, обидится, а замуж все равно выйдет. Остается только по-тихому избавиться от капитана в походе. Дать ведьме убить его? Но вряд ли Алан первым рванет в бой. Самому откусить ему башку при возможности? А если ее не будет? Значит надо попытаться обеспечить эту самую возможность. Надеюсь, получится сориентироваться на месте».

Санас вышел из замка и остановился на площади, смотря себе под ноги и сжав кулаки.

«Если б я тогда знал о ком речь, сожрал бы его прямо в коридоре замка. Он и вякнуть не успел бы, без оружия же был, еще и пьяный. Хотя, скорее всего, по всей церкви стали бы искать проклятого, а это не хорошо».

Парень сделал пару шагов в сторону палат с его пациентами, но снова остановился.

«Проклятье, обещал же не вмешиваться в церковные интриги. Кто мне эта Архина? Так или иначе, все когда-то умрут. Это не мое дело. Как не было моим делом изначально. Надо постараться забыть об этом и заниматься объединением церкви и проклятых».

Молебник уверенным шагом двинулся на работу. Весь день он старался не думать о будущем рыжей девчонки, но все же беспокойные мысли не покидали разум. А вечером, уже на заходе солнца, Санас устроился в своей комнате за столом, чтобы изучить книгу, что дал ему Тисан. Возможно и там найдется что-то полезное. Конечно, поиски ритуалов призыва никто не отменял. Но если не выполнить задание старейшины — будет сложно оправдаться. Открыв книгу и рассмотрев картинку на первой странице, парень принялся читать. Но спустя несколько минут понял, что ни одно слово не отпечаталось в голове — он не помнил, что только что прочел. Мысли витали совсем в другом месте.

Санас вздохнул и перевел взгляд в окно. На улице уже почти стемнело. Все вокруг погрузилось в серость, стало тоскливым и удручающим. Сезон злого солнца закончился, начался благословленный. Или, как его еще называли, урожайный. В этом сезоне семья Санаса раньше ездила на поля собирать урожай. Дни в этом сезоне уже становились холодными, и потому каждый вечер вся семья собиралась у горячей печи за разговорами.

Парень зажмурился и опустил голову на книгу.

«Не могу. Не могу не думать о том, что этот гад убьет Архину. С этим нужно что-то делать!»

Санас резко встал и направился в замок. Там, поймав идущую куда-то первую попавшуюся молебницу, спросил об Архине, но та лишь пожала плечами:

— Понятия не имею, уважаемый. Это может знать старший молебник Колинз. Обычно он раздает работы. Хотя сейчас уже темно, и она может быть дома.

— А где живет, не знаете?

— Она ведь дочь старейшины Ориона? Тогда в доме, что около портняжного молебного дома. Вроде там они живут.

— Благодарю.

Санас вспомнил, что этот дом как раз тот, куда он совсем недавно провожал девушку. Он прошел через уже знакомые дворы и постучал в нужную дверь. И только после этого у парня в голове возник вопрос: «А что сказать, если откроет Орион?»

Послышался щелчок дверного замка, и на порог вышла сама Архина, удивленно глядя на Санаса. Ее светло-рыжие волосы были раскиданы по плечам, наряд молебницы сменили белая блузка в горошек и черные штаны.

— Сансет? — спросила Архина, видимо не веря глазам. — Что такое?

Парень неуверенно поджал губы, а потом коротко бросил:

— Прогуляемся?

Девушка приподняла брови и молча кивнула. Через минуту она вышла в теплой вязаной накидке поверх наряда.

— Отец, надеюсь, не станет ругать тебя за эту прогулку.

— Надеюсь, он не узнает, — улыбнулась девушка. — Он все еще в главном замке.

— Тогда, нам наверно нужно уйти туда, где мы его точно не встретим.

Санас взял ее за руку и повел в противоположную сторону от замка. В еще зеленые дворы, где в это время обычно уже никого не было. Архина молчала, послушно держась за молебника. Сев на лавочку в одном из дворов, она пригладила непослушные волосы, раздуваемые легким ветром. А парень остался стоять, в голове крутилась только одна мысль: «Как убедить ее отменить свадьбу?»

— Послушай, — начал он. — Твой будущий муж совсем не такой хороший человек, как тебе и твоему отцу кажется.

Девушка широко распахнула ореховые глаза, вопросительно смотря на Санаса снизу-вверх:

— Почему?

— Потому что… Я кое-что слышал о нем. Не думаю, что тебе следует выходить за такого человека замуж.

— Сансет, слухи бывают злы, — улыбнулась Архина в ответ.

Парень присел перед ней, опершись одним коленом на землю. Теперь уже он смотрел на нее снизу-вверх:

— То, что я знаю, не совсем слухи, Архи.

— Архи? — вдруг удивилась девушка.

— Прости, — нахмурился Сан.

— Нет-нет, — испуганно затараторила молебница. — Мне нравится. Просто меня так только мама называет.

Оба замолчали, думая о своем.

— Сансет, — девушка вдруг немного наклонилась и взяла руки парня в свои. — Я, правда, уже не могу отказать. Это опозорит и отца, и меня. И тогда уже не видать мне свадьбы ни с кем, а у отца не будет преемника.

— Прям уж ни с кем? — прищурился парень. — Думаю, рано или поздно, найдется человек, которому будет плевать на то, что ты когда-то отменила свадьбу.

Архина жалостливо сдвинула брови:

— Я не могу так…

— Но Алан не тот, кем хочет казаться. Просто поверь мне.

— Я знаю тебя всего пару дней, Сансет! — глаза девушки отчего-то влажно блеснули.

— С ним ты тоже общалась всего пару раз, Архи.

Архина вдруг, резко встав с лавочки, пошла прочь. Санас кинулся за ней и схватил за руку:

— Стой! Ты чего?

— Ты врешь мне! — не оборачиваясь, заявила девушка. Санас озадаченно вздохнул. — Ты говоришь, что кое-что слышал об Алане, но мне кажется это неправда! Ты просто не хочешь, чтобы я выходила замуж!

— С чего ты… — начал Санас.

Но девушка его перебила, продолжив:

— Когда я впервые сказала, что не могу отменить свадьбу, ты сказал «жаль». Это было не просто так! — она обернулась, блеснув отражением луны в ореховых глазах. — Скажи мне правду!

Санасу показалось, что в этот момент он потерял слух. Он слышал лишь биение собственного сердца. Что сказать? Если он скажет, что она ему важна, поможет ли это спасти ее от свадьбы с убийцей? Девушка все еще смотрела ему в глаза.

— Что ты хочешь услышать? — сдался парень. — Что ты мне не безразлична? Да, это так. Что я не хочу твоей свадьбы? Это тоже верно. Я еще плохо тебя знаю, но определенно что-то чувствую. Что мне сделать, чтобы ты не выходила замуж?

— Уже ничего нельзя сделать, — она печально опустила взгляд.

«Вот упрямая!»

Санас вдруг точно понял, чего ему хочется прямо сейчас. Он за руку притянул девушку к себе, другую руку положил на шею и наклонился. Губы слились лишь на мгновение. Архина оттолкнула парня и влепила звучную пощечину. Но осталась стоять рядом, испуганно прикрывая губы ладошкой:

— Прости, — чуть дыша шепнула она.

— Ничего. Сам виноват.

Санас отвернулся, потирая горящую щеку. Но через секунду почувствовал прикосновение девушки. Он повернулся, а она, облокотившись на его плечо, встала на носочки, но все равно не дотянулась до его губ. Поняв, что сама не достанет, девушка тихо сказала:

— Давай попробуем еще раз?

Повторять второй раз Санасу не нужно было. Наклонившись, он аккуратно коснулся ее губ. Она, видимо, даже дышать боялась. И не почувствовав сопротивления, парень продолжил. Он нежно поцеловал ее нижнюю губу. Потом его язык скользнул глубже. Девушка задрожала в его руках, как лист на ветру. Он обнял ее крепче, боясь, что она может потерять равновесие. Но поцелуй не прекратил. Спустя пару мгновений, Архина наконец осмелела и ответила ему, обняв за шею. Прохладный вечерний ветерок обдувал кожу, но пара не ощущала холод. Скорее наоборот — нестерпимый жар. Когда Санасу надоело стоять согнувшись, он подхватил девушку на руки. Та ойкнула, но ничего не сказала против. Он принес ее к лавочке, сел, а Архину посадил на колени. И хитро посмотрел на нее:

— Теперь твоя очередь.

Но девушка ничего не ответила, видимо уже окончательно лишившись дара речи. Только смущенно заглянула ему в глаза, и сама его поцеловала.

До поздней ночи они не могли оторваться друг от друга.

— Сансет, что мы творим? — шепнула Архина.

— Наслаждаемся моментом, я полагаю, — тихо ответил он.

— Но я почти замужем…

— Мне плевать на это. Мне ты нужна больше, чем ему.

Архина не нашлась, что ответить. Она, чуть дыша, снова прильнула к губам парня.

— Мне пора возвращаться, — сказала она, с трудом оторвавшись от поцелуя.

— Отец будет недоволен?

— Это мягко сказано…

Санас грустно улыбнулся, и они вместе встали с лавки. Не дойдя до дома, девушка вдруг остановилась и грустно сказала:

— Здесь расстанемся.

— Боишься, Орион увидит?

— Да, — смущенно кивнула Архина.

— Что думаешь сказать о своем отсутствии?

— Не знаю… Постараюсь что-нибудь придумать…

— Что ж, если расскажешь правду, я не побоюсь принять на себя его гнев.

— Нет, этого не нужно, — покачала головой Архина.

— Так или иначе, до встречи? — спросил Сан.

— Да, до встречи, Сансет, — девушка коротко поцеловала его в щеку и направилась к дому.

Парень провожал ее взглядом, пока та не скрылась за дверью.

«С чего вдруг она так мне понравилась? Никогда бы не подумал, что такой влюбчивый, — Санас развернулся и медленно побрел по ночным улицам. — Анита ведь только недавно покинула этот мир, а я уже нашел себе другой объект обожания. Ну, и кто я после этого? И ведь дело даже не в том, что они похожи внешне. Здесь нечто другое, что-то в ней манит меня, — парень остановился и закрыл глаза, вспоминая ореховые омуты и смущенную улыбку. — Запретный плод?.. Неужто я настолько падок на то, чего трудно добиться? И все так не вовремя получилось, сейчас мне определенно нельзя отвлекаться на девушку… Но, смогу ли я держаться на расстоянии?»

На следующий день в холле замка Санас наткнулся на Никана с Широном. Болотник уже был одет в одежды молебника, что немало удивило парня.

— Вот этого не ожидал! — сказал Санас, подходя к друзьям.

— Сан! Забери его себе! — кинулся на него Никан. — От него одни проблемы! Я лучше снова в поход пойду!

— Да ладно тебе! — хлопнул его по спине Широн.

А мысленно добавил:

«С тебя беру пример, Сан. Теперь я тоже волк в овечьей шкуре».

«Скорее болотник в шкуре молебника», — так же с помощью темной магии ответил парень.

— Я рад вас видеть, — улыбнулся Санас.

— Иди ты, — насупился Никан. — Меньше всего я хотел быть нянькой.

— Прости, Ник. Но мне его не доверят, ты знаешь. Я с ним не справлюсь.

«Да ты меня одним щелчком пасти напополам перекусишь», — отправил ему мысль Широн.

— Слышал, ты в новый поход идешь, — продолжил капитан. — Опять приведешь оттуда кого-нибудь и Алан станет нянькой?

— Знаком с Аланом? — вдруг посерьезнел Санас.

— Конечно, — тоже посерьезнел Никан.

— Что можешь о нем сказать?

— А что сказать? Вспыльчивый придурок. Один из тех, кто пытается сделать задание побыстрее, а потом расписывает о своих выдуманных подвигах в отчете. И отряд не забывает упомянуть. За это его любят — после таких отчетов всегда премию выдают.

— Откуда знаешь?

— Бывал с ним, когда переводился в капитаны. Вроде как учился у него, но на деле ничего полезного не узнал. Лишь то, что он приводит отряд в таверну города, или откуда там пришел заказ, все балагурят неделю, а потом убивают первого подвернувшегося проклятого и возвращаются в Круг.

— Интересно бабы пляшут, — усмехнулся Санас. — Ну, со мной они не смогут побалагурить. Орион передал мне полное командование над отрядом. Капитан будет иметь право лишь советовать.

Такое заявление неподдельно развеселило Никана:

— Представляю его лицо, когда он это услышал!

— Его и впрямь трудно описать, — улыбнулся Санас.

— Я б тоже в поход сходил, — задумчиво сказал Широн. — Надоели все эти эксперименты церкви.

— Сан! — послышался голос Фиалки. Девушка подбежала к компании парней. — Привет, Ник! А ты, видимо, Широн?

— Да, — удивился болотник. — Сан обо мне рассказывал?

— Немного, — улыбнулась Фиа. — Давно я всех разом не видела.

— Надо будет как-нибудь посидеть вместе где-нибудь, — сказал Санас. — А то уйду в поход и опять демон знает сколько не увидимся.

— Я за, — сказала Фиалка.

— Я тоже, — кивнул Широн.

— Ник? — спросил Санас.

— А что я? — ответил капитан. — Если Широн идет, то я приду за ним в любом случае.

Широн засмеялся и снова хлопнул капитана по спине.

— Еще раз так сделаешь, и я тебе руку сломаю, — оскалился на него Никан.

— Да ладно тебе, Никки, — скорчил обиженную мину Широн.

— Ты у меня допрыгаешься.

Санас с Фиалкой засмеялись.

— Вы отлично ладите, — выдала Фиа сквозь смех.

— Да не то слово просто, — улыбнулся Никан. — Так, когда собираемся?

— Может прямо сегодня вечером? — предложил Широн.

— Если Тисан снова не позовет меня поболтать, — задумчиво ответил Санас.

Но до вечера Санаса никто не позвал и он, довольный таким положением дел, решил расслабиться по полной. Собравшись в таверне на окраине города, четверка друзей заняла столик, заказав закуски и выпивку. Через некоторое время уже изрядно выпивший квартет горланил народные песни. Их подхватили все присутствующие.

И смеется сталь от крови пьяна

Знаешь, как тебя ждали здесь?

Не было жизни, была лишь война.

Легким шагом ты входишь в смерть.

Расползается, тлея, ткань бытия,

Ярость светла, словно факел, клинок.

И не нижний мир получит тебя,

А с улыбкою встретит воинственный бог.

Зов крови — смерти волчьим оскалом

Ты в лицо усмехнешься!

Зов крови, ты всегда знал,

Что не вернешься!

Зов крови! *

На последних словах друзья стукнулись наполненными брагой кружками и осушили их до дна.

— Ух, давно я так не гуляла! — скривившись от вкуса браги и ударив кружкой по столу, сказала Фиалка.

— И не говори! — подхватил ее слова Широн, сидевший рядом. — Век уже у меня такого не было!

— Это сколько же тебе сечей? — повернулась к нему девушка.

— Побольше, чем тебе, уж точно!

— Нет, а серьезно? — спросил озадаченный Никан. — Вы, проклятые, ведь долго живете. Сколько тебе?

— Не так уж и много, — скрестил болотник руки на груди. — Всего лишь сорок шесть.

Санас аж подавился мясом, которым закусывал алкоголь:

— Сорок шесть? Да ты мне в отцы годишься!

— Не надо мне тут! — помахал болотник пальцем в воздухе. — Я жизни толком не видел! Кроме болот уже и не помню ничего…

— Как я тебя понимаю! — обняла его девушка за плечи.

— Тоже по болотам всю жизнь шлялась? — удивился Широн.

— Ну, нет, — поморщилась Фиалка. — По лесам в основном. Но и болота бывали.

— Жизни не видел, говоришь? — хохотнул Никан. — Может, жрицу любви тебе нанять? Сразу весь вкус жизни ощутишь.

Фиа удивленно выпучила на него глаза:

— В священном городе есть прости… ик… прости Архон… Жрицы любви?

— Они везде есть, — ответил капитан. — Просто надо знать, где искать.

— Фиа, по-моему, тебе уже хватит, — сказал Санас, заметив, как девушка в очередной раз наполняет кружку брагой.

— Сама решу, не маленькая уже, — отмахнулась та. — Я запиваю растоптанные чувства.

— Вы, бабы, со своими чувствами вечно носитесь, как с хрустальной туфелькой, — процедил Никан, тоже наполняя свой «бокал».

— Ой, можно подумать вы всегда знаете, чего хотите! — огрызнулась девушка. — Санас вон никак не определится, что ему надо от своей рыжей!

— Какой еще рыжей? — почти в один голос удивились друзья.

— Фиа, не умеешь ты язык за зубами держать, — посмотрел парень на подругу.

Та лишь показала ему язык в ответ.

— Так что за девушка? — серьезно спросил Ник.

— Молебница одна, — сознался Санас. — В душу запала. Не знаю, что делать.

— Бери ее на руки и уноси в свою берлогу, — твердо сказал Широн. — Пока к другому не убежала.

— Легче сказать…

— Не могу ничего посоветовать на счет «что делать», Сан, — сказал капитан, сделав из кружки пару глотков. — Главное, чтоб взаимность была.

— Взаимности у них через край! — махнула рукой уже лежащая лбом на столе Фиалка.

— Ты-то чего взъелась? — ехидно спросил Широн. — Завидуешь что ли?

Та резко поднялась со стола и повернулась к болотнику. Санасу показалось, что взгляд ее уже изрядно косит:

— А может и завидую! Я тоже хочу чистой и светлой любви!

— За чистой и светлой иди к жрецам любви, — усмехнулся Широн в ответ.

Девушка снова выпучила глаза и повернулась к пьющему в этот момент брагу Никану:

— А чего, жрецы тут тоже есть?

Тот поперхнулся, не отрываясь от кружки, капли полетели во все стороны, попадая на стол и лицо капитана. Санас с Широном громко захохотали, а Никан ответил, вытирая лицо рукой:

— А мне откуда знать, бестия ты эдакая?

— Да ладно! — не унималась разбушевавшаяся Фиалка. — Ты же великий капитан! Ты все знаешь!

— А правда, наверняка ведь есть такие? — спросил отсмеявшийся Широн.

— Есть наверно, — почесал колючую щетину капитан.

— И где его найти? — еле ворочая языком спросила девушка.

— Так, Фиа, никакой жрец тебе не нужен, — твердо сказал Санас. — Тебе нужно проспаться.

— Ой, отстань ты! — не унималась опьяневшая подруга. — Дай погулять в удовольствие!

— Я могу быть твоим жрецом, — подмигнул ей Широн.

— Ты слишком старый! — отмахнулась девушка.

— Чего? — возмутился болотник. — Да я моложе тебя выгляжу!

Девушка снова повернулась к болотнику:

— Ну, в принципе, да. Выглядишь хорошо, — кивнула она.

— Вот видишь! Я и с тобой хорошо справлюсь!

— Шир, попридержи-ка коней, — возмутился Санас.

— А ты к своей молебнице иди. Такую девушку, как Фиалка, упускаешь!

Санас приподнял бровь, смотря на болотника:

— Думай, что мелешь! А то я тебе мигом голову откушу!

— Только пьяной драки не хватает для полного банкета, — вставил Никан, который пил больше всех, но при этом оставался самым трезвым.

Парни замолчали и перевели взгляд на Фиалку, тихо посапывающую на столе.

— Слушай, Сан, я серьезно, — начал вдруг Широн. — Хорошая она, Фиалка. Я ее не обижу. Ты не против, если я приударю?

— Если разобьешь ей сердце, прикончу, — ответил Санас. — А если ты действительно серьезно, то валяй.

— Не уверен, что она это хорошо воспримет, — сказал Никан.

— Почему это? — спросил болотник.

— Да другого она любит, — уклончиво ответил капитан.

— Кого это? — удивился Санас.

— Ну, ты и тормоз, — вздохнул Ник.

— Быть не может, — тихо проговорил Сан, переведя взгляд на спящую девушку. — Но мне она просто друг. Сестра. Я не смогу себя пересилить.

— Это и не нужно, — пожал плечами Никан. — Просто не давай ей лишнего повода надеяться.

— И что же может быть поводом?

— На самом деле, что угодно! Она же женщина! — усмехнулся Широн и, сделав пару глотков, продолжил: — Ну, ладно, со всеми разобрались. Остался только ты, Ник. Колись, есть девчонка на примете?

— Нет, — холодно ответил капитан. — Я сам по себе.

— Это почему?

— Ребят, не лезьте ко мне в душу. Вам все равно не понять, — сказал Никан и залпом выпил полкружки браги.

— Почему это? — начал было возмущаться болотник.

Но Санас его перебил:

— Шир, не надо. Просит же человек. Если захочет, сам поделится когда-нибудь.

— Спасибо, — кивнул капитан.

— Ладно. Может, спать пойдем? — предложил Широн. — Мне завтра опять на эксперименты идти. Если не просплюсь, молебники узнают много интересного о пьяных болотниках.

Никан прыснул от смеха и добавил:

— Да, пора уже. Сансет, сам дотащишь Фиалку до кровати?

— А, может, я ее дотащу? — предложил болотник.

— Нет, я сам, — качнул головой Санас. — Идите, отдыхайте. Доброй ночи.

Друзья встали и, оставив деньги за выпитое и съеденное, отправились каждый в свою сторону. Санас взял Фиалку на руки и принес к себе в комнату. Он положил девушку на незанятую кровать и, укрыв одеялом, тихо сказал:

— Ты поэтому за мной сюда поперлась, глупая? Лучше бы осталась с Картером.

Улегшись на свою кровать, парень снова окунулся в размышления. Фиалка, увидев тогда Архину, приревновала, а потому вела себя столь странно. Вот и весь секрет озадачившего Санаса поведения подруги. И как давно Фиа испытывает к нему трепетные чувства? Так или иначе, ответить взаимностью он не может. Своей неугомонностью она еще при первой встрече напомнила ему родную сестру, Тайру. А после потери семьи, Сан и вовсе не думал о девушках, а потому привык воспринимать Фиалку, как добрую подругу. А вот Архина, напомнив Аниту, всколыхнула в нем воспоминания. Но потом Санас понял, что она сильно отличается от погибшей невесты, однако волнующие чувства не утихли. Это только осложнило жизнь парня, ведь рыжая наивная молебница, доверившаяся отцу в выборе мужа, теперь тоже рискует покинуть мир живых. Допустить ее смерть, как допустил гибель Аниты, Санас не может.

«Интересно, она спит? — вдруг подумал Сан. — Конечно спит, середина ночи ведь».

Но все еще играющая в крови брага не давала заснуть. В конечном итоге, после нескольких попыток улечься, неведомая сила потащила парня прочь из комнаты, к домику, где живет занимающая все мысли молебница. Поднявшись по водосточной трубе на крышу первого этажа, парень подошел к одному из окон. Он почему-то был уверен, что спальня Архины находится на втором этаже и не ошибся. Вглядевшись в темноту комнаты, парень разглядел мирно спящую на спине девушку с раскиданными по подушке волнистыми волосами.

«Зачем пришел? Увидит кто, подумает, что вор или кем похоже обзовет».

Но ноги не хотели уходить. Помявшись на месте, Санас все же легонько постучал в окно. Девушка тут же открыла глаза и, увидев за окном темный силуэт, резко подпрыгнула на кровати.

— Архи, можешь выглянуть? — послышался голос парня.

Страх молебницы тут же сменился удивлением:

— Сансет? — тихо спросила она и, встав с кровати, открыла окно.

Сан тут же наклонился и бесцеремонно впился в губы девушки. Она ответила на поцелуй, но совсем скоро отстранилась:

— Ты пьян! — еще больше изумилась она, почувствовав вкус браги на его губах.

— С этим не поспоришь, — довольно улыбнулся Санас.

— Уже далеко за полночь, что ты тут делаешь?

— Мне безумно захотелось увидеться, — он протянул руку и взял девушку за талию, снова желая притянуть к себе, но та воспротивилась. — А когда увидел, не удержался, прости. Можно зайти?

— Через окно не заходят, — тихо хихикнула Архина. — Нельзя. Уходи, ты пьян, тебе лучше проспаться.

— Не получается, Архи, — наигранно печально сдвинул брови парень. — Я пытался, но ты не даешь мне заснуть. Я ведь немного прошу, просто побудь рядом.

Молебница молча смотрела в карие глаза молодого поддатого парня и не знала, что сказать.

— Посидишь со мной на крыше, раз в комнату нельзя? — вдруг спросил он.

— Там уже довольно холодно, — неуверенно отозвалась девушка.

— Тащи сюда одеяла, — улыбнулся Санас. — Укроемся, и я не дам тебе замерзнуть.

Архина удивленно округлила глаза и, если бы Сан мог видеть в темноте, то увидел бы, как она раскраснелась.

— Сансет, мне немного не по себе от подобного, — замялась она. — Не слишком ли быстро?

— Ты о чем? — удивленно спросил парень. — Я всего лишь хотел на крыше в обнимку посидеть. К тому же, сегодня невероятно звездная ночь — ни одного облачка на небе.

Девушка явно не знала, что ответить. Ей стало стыдно за собственные мысли, но она все же справилась с новой волной смущения.

— Поможешь вынести одеяла? — тихо спросила она.

— Получается, мне все же разрешено зайти в комнату? — хитро улыбнулся парень.

— Лишь, чтобы помочь, — улыбнулась Архина в ответ.

Удобно устроившись на крыше прямо за окном, пара укуталась в теплые одеяла. Санас прижал девушку, согревая в объятьях, а она подняла взгляд к небу, рассматривая блестящие звезды. Они отражались в ореховых глазах, и Сан невольно засмотрелся в искрящиеся омуты.

— Мы так погружены в суету дней, что забываем о такой красоте, — задумчиво произнесла девушка.

— Мама рассказывала о созвездиях, когда я был маленьким, — сказал Санас. — Но теперь я уже почти ничего не помню о них. Мне запомнилось лишь одно, — он поднял руку, указывая на яркие розоватые точки, дорожкой пересекающие небесный свод. — Она говорила, что это созвездие покровительствует влюбленным, оно называется «путь Алесы». В южных краях существует легенда о паре, которую разлучила война. Когда она закончилась, от парня не было вестей, девушка по имени Алеса пыталась найти о любимом хоть какие-то сведения, ведь она даже не знала, жив ли он. В один прекрасный день, а точнее ночь, парень пришел к любимой во сне и сказал следовать по звездной дорожке. В эту же ночь Алеса отправилась туда, куда вел мерцающий путь. Согласно легенде, ей многое пришлось преодолеть, но в итоге она все же нашла израненного умирающего возлюбленного. Ее вера и любовь помогли ему исцелиться. Теперь же, многие пары на юге женятся в ночи сезона злого солнца, когда «путь Алесы» виден лучше всего.

Архина, затаив дыхание, слушала рассказ, а когда Санас замолчал, мечтательно произнесла:

— Удивительная история. Я бы тоже хотела выйти замуж под этим созвездием.

Сан вдруг помрачнел, вспоминая о скорой свадьбе девушки.

— Замуж за Мезерса? — пробубнил он. — Чтоб его демоны сожрали, этого ублюдка.

— Я знаю, он тебе не нравится…

— Это мягко сказано, — перебил девушку Санас. — Он использует тебя для повышения.

— Я это знаю, — грустно улыбнулась девушка.

— Архи, скажи честно, ты все еще желаешь эту свадьбу? — серьезно спросил парень, на что рыжеволосая молча покачала головой в ответ. — Так попроси отца отменить ее.

— Не могу, Сансет. Отец ужасно разозлится…

Санас только вздохнул, заключая Архину в объятия. Видимо, все же придется самому разобраться с Аланом.

Пара просидела на крыше практически до самого утра, не отпуская друг друга ни на мгновение. Перенеся заснувшую девушку в комнату на кровать, Санас поцеловал ее в лоб и вернулся к себе.

Но не успел он толком заснуть, как в комнату громко постучали. Фиалка приподняла голову, пытаясь понять где она, а парень в это время встал с кровати и открыл дверь. За порогом стоял незнакомый молебник.

— Вот это запах в твоей комнате, брат, — прикрыл он рукой нос.

— Чего хотел в такую рань? — недовольно спросил Санас.

— Тисан отправил передать тебе, что отряд Мезерса уже собирается выступать.

— Уже? — удивился Сан. — Говорили же через несколько дней.

— Я подробностей не знаю. Но тебя уже ждут, собирайся. А еще, — он заглянул через плечо Санаса в комнату, где на кровати сидела сонная Фиа. — Ты же в курсе, что нам запрещено водить девочек в свои комнаты?

— Она моя сестра.

— Ладно, — хохотнул тот. — Как скажешь.

Сан недовольно закрыл дверь:

— Вот это я погулял…

— Сан, у меня голова болит, — пожаловалась девушка.

— Еще бы она у тебя не болела, — хмыкнул Санас и налил ей воды из стоявшей у кровати бутыли.

Девушка взяла кружку и залпом осушила.

— Может мне еще что-нибудь почитать, пока ты в походе будешь? — спросила она.

— Это не обязательно, но можешь почитать вот эту книгу, — парень указал на стол.

— Та, что дал старейшина?

— Да.

Голова нещадно трещала от недосыпа, в ушах стоял шум. Санас потер виски руками:

— Все, пошел я. Ключи у тебя есть. И как всегда, будь осторожна.

— Хорошо, — улыбнулась девушка. — И ты будь острожен.

Парень переоделся в зачарованную одежду, нацепил поверх амулет и, зевнув, вышел из комнаты. На улице стояла пасмурная погода. С неба срывались холодные капли, ветер то затихал, то начинал гонять опадающую листву, закручивая ее в причудливом вихре. Людей вокруг почти не было. Дойдя до дома с белым глазом, Санас увидел ждущий его отряд и недовольного Алана. Хмыкнув, он подошел к капитану:

— Доброе утро, Мезерс.

Тот нахмурился еще больше:

— Видно, вы неплохо вчера погуляли, уважаемый молебник, — ядовито произнес он.

— Да, отлично я бы сказал, — улыбнулся Сан. — Не ожидал похода сегодня.

— Как и я.

— Кого-то еще ждем?

— Орион хотел проводить нас, — мрачно произнес Мезерс, — сказать пару слов.

— Я догадываюсь, что именно, — хохотнул молебник.

А Алан недовольно насупился:

— Как и я…

Через некоторое время из-за поворота вышел Орион, но не один, а с дочерью, ко всеобщему удивлению. В руках она несла что-то меховое. Подойдя, мужчина поприветствовал всех:

— Доброе утро, уважаемые.

Санас ответил первым:

— С добрым утром, старейшина. К чему такая спешка? Почему сборы так неожиданно?

Алан же хитро улыбнулся:

— Приветствую. Сансет вчера развлекался в одной из таверн и теперь не в состоянии идти в поход. Может, оставим его в Круге?

— Я в любом состоянии могу делать то, что от меня требуется, — серьезно ответил Санас.

— Вот и хорошо, — улыбнулся старейшина. — А спешка такая потому, что нам пришло письмо от Управляющего города Рубингард. Он просит прислать отряд поскорее, потому что «город ведет себя странно». Что бы это ни значило, необходимо разобраться. Архина, где твои манеры? — вдруг перевел тему мужчина.

— Извините, — еле дыша ответила та. Она все это время смотрела на Санаса и витала где-то в облаках. — Доброе утро, уважаемые, — она слегка склонила голову.

— Доброе, — сухо поздоровался капитан.

Санас тихо цокнул, смотря на него, а потом повернулся к молебнице:

— Здравствуй, Архина.

— Так как нужный вам город находится намного севернее Круга, там уже довольно холодно, — начал старейшина. — Высший недавно ввел новую форму на сезон морозной стужи, для капитанов и титулованных молебников в том числе. Там, куда вы отправляетесь, уже выпал снег. Поэтому вы должны их взять.

Девушка снова подняла ореховые глаза, глядя на молебника, щечки окрасились румянцем. Она протянула Санасу накидку серого цвета, точно под цвет его волос. Парень взял ее, внимательно принюхавшись.

— Уж не из оборотня ли она? — спросил он.

— Глаз алмаз! — хохотнул Орион.

А Санаса чуть не перекосило. Носить шкуру проклятого, подобного себе, показалось ему отвратительным. Тем временем Архина отдала капитану бурую накидку, тот незамедлительно накинул ее на плечи.

— Благодарю, — сказал Алан.

Девушка отвела взгляд.

— Архина, — снова одернул ее отец.

— Всегда рада помочь, — тут же ответила девушка.

Орион недобро глянул на дочь, а потом обратился к Алану:

— Капитан Мезерс, могу ли я вам сказать пару слов лично?

— Конечно, — кивнул тот, и мужчины отошли в сторону.

Молебники остались практически наедине — отряд стоял поодаль.

— Архи, ты уже сказала отцу? — тихо спросил Санас.

Та лишь опустила глаза:

— Нет. Что я ему скажу?

— Что хочешь отменить свадьбу, — твердо ответил парень. — Или ты все еще думаешь, что я отпущу тебя в руки к этому… — Санас сдержался, чтобы не ввернуть бранное словечко.

— Сансет, мы ведь еще не настолько близки.

— Близость я тебе могу устроить, как только вернусь с похода, — сказал парень и озорно посмотрел на Архину.

Девушка округлила глаза и в мгновение залилась краской:

— Я не это имела ввиду…

Тот ласково усмехнулся:

— Архи, послушай. Тебе нельзя выходить замуж за этого человека. Очень прошу тебя, разорви помолвку. Любой ценой.

— Отец будет зол за такое поведение.

— Плевать. Сделай, что я прошу. Ладно?

Архина немного помолчала, смотря на парня.

— Хорошо. Я постараюсь, — тихо произнесла она.

Санас улыбнулся:

— Я бы тебя поцеловал на прощание, — почти шепотом сказал он. — Но здесь много свидетелей.

Та виновато посмотрела на парня:

— Сегодняшняя ночь была прекрасной.

— Надеюсь, ты этого не забудешь до моего возвращения.

После, Санас нехотя надел накидку на плечи. Через пару минут к ним вернулись старейшина с капитаном.

— Уважаемые охотники! — вдруг привлек всеобщее внимание Орион. — Этот поход будет особенным! Вы, как и всегда, пойдете в бой за капитаном, но на этот раз приказы титулованного молебника будут ставиться выше приказов капитана! Это не только мое решение! Это решение нескольких старейшин! Отчет о походе мы, так же, будем принимать из рук уважаемого молебника! Прошу вас уберечь его и вернуться в Круг с идеально выполненным заданием! Удачного пути!

Алан с Санасом немного склонили головы перед старейшиной, и Мезерс махнул отряду:

— В путь, ребята!

Уставший от ожидания отряд чуть ли не вприпрыжку пошел по улице за капитаном, а молебник немного задержался около старейшины.

— До свидания, уважаемый Орион. Надеюсь, еще встретимся, — он повернулся к девушке. — И с вами, Архина. До свидания.

Та тепло улыбнулась в ответ:

— Возвращайтесь невредимым. Доброго пути.

Орион кивнул и молебник направился за отрядом. Догнав одного из последних охотников, он сбавил темп.

— Никогда не ходила в поход с молебником, — вдруг послышался рядом женский голос.

Санас удивленно обнаружил идущую рядом с собой охотницу сечей двадцати пяти-тридцати на вид. Светлые короткие волосы и серые глаза прикрывал капюшон, накинутый на голову. А фигуру скрывала матерчатая накидка до колен.

— А я впервые вижу девушку охотницу, — ответил Санас.

— Я Ириса, — сказала она, даже не посмотрев на молебника.

— Сансет.

— Странная у нас компашка собралась, — заметила девушка.

— Почему это? — удивился Санас.

— Сами посмотрите. Все эти охотники когда-то сдавали тест на звание капитана. И ждали, когда их выберут. А совсем недавно на задании погиб один из капитанов, а значит, освободилось место. И вот, нас всех собрали, приставив к отряду титулованного молебника. Уж не для того ли, чтоб он воочию увидел, кто из нас отличается лидерскими качествами? И возможно стал курирующим старейшиной в будущем для выбранного капитана?

Парень удивленно хмыкнул:

— Кто их знает, этих старейшин. Мое задание в корне отличается от того, что вы сказали, Ириса. Я думаю, для моего задания просто собрали лучших. Но раз такая песня, то я обращу внимание на поведение отряда. А вы тоже сдавали тест на капитанство?

— Конечно, не зря же я здесь. Но не подумайте, я не собираюсь подмазываться к вам ради того, чтобы вы упомянули меня в отчете. Лишь предупреждаю — скорее всего, в этом походе вы заметите немалый дух соперничества.

Песня группы Мельница — Зов крови.

====== Глава 3. Часть 3 ======

На выезде из города отряд ожидали две повозки, запряженные четверкой лошадей каждая. Рубингард находился довольно далеко от Церковного круга. Пешком они добирались бы намного дольше.

— А лошади выдержат такую дорогу? — тихо спросил сам у себя Санас, залезая в повозку.

Но Ириса его услышала и ответила:

— Их будут менять в городах ночлега.

— Вот как.

Санас сел в самом начале одной из повозок, Ириса приземлилась рядом, а капитан залез последним. В повозке отсутствовали окна и другие проемы, крепкая матерчатая крыша защищала от ветра и дождя, единственным выходом оставался проем в конце повозки. Места ямщиков заняли по двое охотников.

Отъезжал отряд от города в тишине, но как только расстояние стало более-менее приличным, начались разговоры. Охотники недоверчиво поглядывали то на Санаса, то на Алана, сидевших порознь. Лишь Ириса, надвинув капюшон на лицо, оперлась спиной о стену повозки и закрыла глаза. Санас решил последовать ее примеру. Заводить дружбу с другими охотниками казалось опасным. Ему и без того хватало дум о том, как бы Никан не узнал о его сущности. Не хватало только новой заботы.

Но заснуть не получалось, надоедливые мысли лезли в голову. Он в отряде охотников, в котором каждый по силе не уступает капитану. Если Ириса не соврала, то сотворить такую глупость с Аланом, как он сделал когда-то с Марком, ему не удастся. Выйти на бой одному против одиннадцати капитанов — смертоносная ошибка. А как отделить Мезерса от охотничьей свиты — никак не приходило в голову. Даже если Архина сможет убедить отца отменить свадьбу, руководствуясь чувствами к другому или еще чем-то, не обозлится ли капитан за это на Санаса и не попробует ли придушить где-нибудь в темном переулке? Тогда, чтобы защититься, молебнику придется использовать силу оборотня, а это риск рассекретиться. В Круге Санас решил ни в коем случае не принимать облик животного, кроме как в пределах своей комнаты, — это могло привести к неконтролируемым последствиям.

К вечеру повозка остановилось в небольшой деревне. Охотники расположились в местной таверне на ночлег. Полностью деревянная и освещенная множеством свечей, она пропахла жареным мясом и пряными травами. Столы стояли вдоль стен, у двери в кухню возвышалась деревянная резная стойка. Заказав ужин, Санас сел за один из столов и с удивлением заметил Алана, держащего кружку браги в руках. Судя по состоянию капитана, он поглощал уже не первую порцию хмельного напитка.

«Он алкоголик что ли? Как свободное время, так без браги не обходится», — подумал Санас и решил подойти к капитану.

— Зачем ты напиваешься постоянно? — спросил он, встав рядом с Мезерсом у стойки таверны.

— Хочется, — улыбнулся тот. — Не хочешь тоже глотнуть? Тебе, вроде, опохмелиться с утра нужно было.

— Я уже отошел от вчерашнего, — резко ответил молебник. — Как ты собираешься управлять отрядом в случае чего? И вообще, на кой ты стал капитаном, если тебе лень этим заниматься?

— Затем и стал, чтоб меня никто работать не заставлял. А из-за тебя придется пахать! Вот же проклятье, — проговорил капитан и снова сделал пару глотков. — Катились бы к Нохре все эти старейшины и их дочери. Побыстрее бы свадьба, решатся все проблемы.

Напоминание о том, что Алан планирует сделать после свадьбы, заставило кровь Санаса забурлить в жилах. Он резко вырвал кружку из рук Алана и кинул ее тому под ноги. Хмельная брага потекла по дощатому полу, гул в таверне затих, взгляды устремились на молебника и капитана. Мезерс недовольно посмотрел на разлитый напиток и поднял злой взгляд на Санаса:

— Еще одна такая выходка и…

— И что? — перебил его парень. — Убьешь меня? В походе ты пить не будешь. Отряду нужен трезвый капитан, иначе все мы окажемся в могиле.

— Слушай ты, молебник недоделанный, я сам решу, что мне делать в походе, — прошипел капитан. — Иначе твоя голова слетит быстрее, чем голова ведьмы Рубингарда.

— Да? Попробуй, и тогда не видать тебе никакой свадьбы, как собственного затылка, — уверенно ответил Санас. — Как бы еще позором не заклеймили и не понизили. Тогда и выпивки не видать, и халявы. Печально будет, ты так не думаешь?

В таверне поднялся легкий гул — охотники стали обсуждать стычку начальства.

— А молебник-то с яйцами, — донеслось до Санаса.

Алан резко схватил парня за грудки, зло уставившись на него:

— Продолжаешь умничать?

Но тот оставался спокоен и холоден:

— Ты все еще не понял? Я неприкосновенен. О любой твоей выходке узнает Орион. Я не постесняюсь описать ему в красках твой алкоголизм и послесвадебный план. А пока я этого не сделал, советую убрать лапы от моей одежды и пойти проспаться, — Санас высокомерно улыбнулся. — Ты ведь все еще хочешь получить место старейшины? Между ним и тобой стою я, а точнее мое хорошее отношение к твоей пьяной роже. То есть, в конечном итоге, я решаю становиться тебе старейшиной или нет. Дошло?

Мезерс, глубоко дыша, еще какое-то время буравил парня взглядом, но потом все же отпустил его рубаху и, плюнув прямо под ноги Санасу, отправился к лестнице. Санас проводил капитана взглядом и повернулся к отряду:

— Это касается всех, — громко произнес он. — Халявы в этот раз с Мезерсом не будет. Мне нужна полная самоотдача. И нужны результаты. Я знаю, каждый из вас метит в капитаны. Вот и покажите мне, каким капитаном вы будете. Будете сидеть на жопе ровно, когда люди умирают? Или будете искать правду, искать виновных и находить решения проблем?

В таверне воцарилась тишина. Даже простые жители, наблюдавшие за всем происходящим со стороны, молча смотрели на отряд. Санас устало вздохнул и сел за стол. Ему как раз принесли горячий ужин, но есть уже не хотелось. Парень поставил локти на стол, сплел пальцы и положил на них голову.

«Как мне избавиться от Мезерса? Чтобы этот алкаш остался где-нибудь в канаве, чтобы не причинил вреда Архине, чтобы не доставлял неприятностей мне. Вот же проклятье!»

Санас тихо выругался и услышал, что кто-то присел на лавочку с другой стороны стола. Он поднял взгляд — Ириса смотрела на него пронизывающим взглядом, держа в руках кружку с чем-то горячим:

— Это не брага, если что. Отвар пряных трав, — тут же сказала она, проследив за взглядом молебника.

— Я не противник выпивки, Ириса, — потер виски парень. — Просто всему свое время. Как выполним задание и вернемся в Круг, пусть хоть до смерти упьется. А сейчас мне нужен адекватный капитан, а не пьяное недоразумение.

— Понятно, — сказала девушка и, подняв руку, громко сказала. — Расслабьтесь, парни, он не трезвая скряга.

По таверне прокатилась волна смешков.

— Ну, вот, теперь меня считают снобом? — тихо спросил Санас.

— Нет, я уж точно не считаю, — серьезно ответила Ириса. — Из вас, мне кажется, вышел бы отличный капитан по части командования.

— Это еще не известно. В Рубингарде и посмотрим, как я справлюсь с заданием.

— Странно все-таки это, — девушка сделала глоток из кружки. — Почему титулованному молебнику дали командование?

— Потому что я буду давать очень странные, в вашем понимании, приказы. Думаю, этот поход вы запомните надолго. Однако я очень надеюсь, что все пройдет, как надо.

Остальная часть пути прошла относительно тихо. Изо дня в день лошади менялись, а воздух становился все холоднее. Капитан держался от молебника подальше, но и не пил. Охотники же вели себя достаточно дружелюбно. Некоторые даже предпочитали компанию Санаса на ночлегах, хотя он практически не разговаривал, погруженный глубоко в мысли. Наконец, на седьмой день пути, к вечеру, отряд прибыл в Рубингард. Снег тонким слоем прикрывал все, до чего дотягивался взгляд. В отличие от церковного города, все дома здесь были деревянными. С неба падали большие белые хлопья и, попадая на кожу, оставляли холодные капли. Но, несмотря на мерцающий снегопад, всё вокруг не выглядело необыкновенно сказочно. Скорее наоборот. Под ногами снег превращался в жидкую грязь, противно хлюпая под ногами, а сам город оставлял гнетущее впечатление.

Отряд прошел по улицам за стражей, показывающей им путь к управляющему городом. Всю дорогу охотники ловили на себе косые взгляды хмурых горожан. В доме управляющего их встретил немолодой мужчина с легкой сединой на висках и грустными серыми глазами.

— С кем я могу поговорить? — спросил он.

— Со мной, — ответил Санас и обернулся к отряду, стоящему позади. — Есть желающие послушать дело?

— Я хочу, — вышла вперед Ириса.

— Еще кто? — спросил парень.

Охотники удивленно смотрели на молебника:

— Капитан уже не в счет? — спросил один из отряда.

— А капитан желает? — удивился в ответ парень.

Кто-то из охотников недовольно покосился на Алана:

— В чем дело Мезерс, отказываешься работать? Тебе здесь быстро найдут замену.

Тот недовольно цокнул, посмотрев на молебника:

— Капитан желает, пойдем.

Втроем они прошли за управляющим в соседнюю комнату. Помещение освещалось свечами и камином. На стенах висели картины, у окна стоял стол, заваленный письмами и разнообразными бумагами. В середине комнаты — пара кресел и кушетка, разделенные низким столиком. Мужчина сел в кресло и жестом указал на кушетку напротив себя. Троица опустилась на мягкое сидение.

— Итак, — сказал Санас, поставив локти на колени и сцепив пальцы.

— Я все написал в письме, уважаемые, — ответил мужчина. — Что-то убило людей у зеркал.

— В письме было написано о двух смертях. Больше не было?

— Не было. А неделю назад ко мне приходило несколько человек, прося отозвать прошение на отряд охотников.

— Зачем бы им это? — приподнял бровь молебник.

— Они сказали, незачем ловить посланника Нохра из-за этих людей. Вроде как, они были гнилые, поделом наказаны.

— Горожане скрывают проклятого? — вдруг удивилась Ириса. — Это ведь, — она не закончила фразу, повернувшись к Санасу, но тот не повел и бровью.

— Я хочу поговорить с людьми, приходившими просить вас об этом, — сказал молебник. — Так же, я хочу видеть зеркала, которые, как вы думаете, привели к смерти людей.

— А еще посмотреть бы на трупы, — вдруг сказал Мезерс. — Если, конечно, вы их не сожгли.

— Хорошо, — кивнул управляющий. — Один еще цел. Мы можем показать его прямо сейчас. Одно из зеркал так же осталось цело. Первое люди разбили и сожгли вместе с жертвой. Уж не знаю зачем. А людей на допрос приведем завтра к утру.

— Это не допрос, — качнул головой Санас. — Это разговор. И я буду разговаривать с ними лично, без присутствия охотников.

Ириса снова удивленно посмотрела на молебника, но ничего не сказала.

— А еще, — добавил Санас, — скажите, под городом проходят пещеры, катакомбы или нечто подобное?

Управляющий изумленно приподнял брови:

— Под нашим городом старые шахты. А что?

Санас не ответил и прислушался. С самого начала, как отряд прибыл в Рубингард, он слышал непонятное неестественное шипение глубоко в земле. Но он никому об этом не сказал. Ведь, скорее всего, это нечто от Нохра, чего ни простые люди, ни охотники не слышат.

— Ничего, просто предосторожность, — улыбнулся молебник. — Итак, где покойный?

Управляющий встал, троица отправилась за ним. Мужчина вышел из комнаты, свернул куда-то на ступеньки, ведущие вниз. Спустившись, они попали во внутренний двор дома. А пройдя сквозь него, зашли в каменный домик. Там стоял ужасный холод, от которого зубы норовили начать выстукивать незамысловатый ритм. Управляющий скукожился и прошел к столу посреди комнаты. Подойдя, Алан первым заметил на горле посиневшего мужчины темную рану.

— Зачем вы оставляете его здесь? — спросил Мезерс.

— Люди отказываются его сжигать. Вроде как, по их мнению, он не достоин посмертного умиротворения. А это зимний домик для хранения продуктов. Был им, по крайней мере. Здесь даже летом очень холодно. Ничего магического, просто постройка специально так сделана. Она находится на теневой стороне и…

— Мы поняли, — перебил его Санас. — Что такого он сделал?

— Одни не знают, но поддерживают других. Другие же не говорят, в чем он повинен.

— Почему не арестовали никого из молчунов? — спросил Алан. — Это ведь явное убийство. Ему порезали горло острым предметом, кинжалом или, возможно, куском стекла.

— Зеркалом, — кивнул управляющий. — Зеркала после убийства всегда оставались без одного осколка. А за что нам арестовывать жителей? Они точно не совершали этого, хотя и молчат. У нас есть одна, сошедшая с ума от страха, женщина. Она говорит, что видела, как из зеркала вылезла голая полностью черная девушка с длинными волосами, закрывающими лицо. Женщина заметила лишь просвечивающиеся через волосы яркие красные глаза. Она высунулась по пояс, каким-то образом отломила рукой кусок зеркала и перерезала горло ее мужу. Тот мужчина был первой жертвой. Этот же был холостяком и жил один. Но это, без сомнения, работа одной и той же проклятой.

— У него глаза черные, — сказал капитан, раздвинув веки покойного. — Так бывает, когда перед смертью человеком владеет морок. Возможно, перед собой он видел красивую девушку, а не красноглазую проклятую с осколком в руках.

— А где само зеркало? — спросила Ириса.

— Прямо за вами, ответил управляющий.

Девушка обернулась и слегка дернулась от неожиданности. У стены стояло небольшое зеркало, края его почернели, будто обуглились, отражение искажалось. Поверхность была целая и ровная, лишь в углу не хватало части. Санас тоже подошел к зеркалу.

— Дом горел? — удивленно спросила девушка, присаживаясь напротив зеркала.

— Нет, — качнул головой мужчина. — Дом в порядке. В таком состоянии лишь зеркало.

— Старейшины ошиблись в предположении, — вдруг сказал Алан. — Ведьма может убить через зеркало, просто наслав порчу. Но в этом случае человек сам себя убивает, увидев в зеркале что-то ужасное, что сводит его с ума. Пройти чрез отражение могла лишь криница.

— Кто? — переспросил управляющий.

— Русалка, проще говоря, — пояснила Ириса. — Они могут пользоваться любым отражением, будь то вода, лед или даже зеркало.

— Но это тоже только предположение, — подвел итог Санас. — Хорошо. Завтра с утра я приду, чтобы поговорить с теми жителями, что просили не наказывать проклятую.

После этого троица попрощалась с управляющим и направилась в таверну на ночлег. Таверна оказалась довольно теплой — три камина отапливали помещение. Охотники о чем-то негромко разговаривали. Купив горячую кружку отвара у трактирщика, Санас сел за стол и снова прислушался. Шепот не прекращался и был слышен даже сквозь гул таверны. Парень нахмурился, снова окунаясь в размышления. Неужели криница живет под городом? Зачем она убила двух мужчин? И почему ее защищают горожане?

Мысли Санаса прервала Ириса, подсевшая к нему за стол.

— Позвольте мне участвовать в разговоре с горожанами, — с лету начала она. Парень приподнял бровь, посмотрев на нее, но ничего не сказал. А девушка добавила: — Пожалуйста, я не буду встревать. Даже слова не скажу без вашего позволения. Просто хочу послушать.

— С чего такой интерес? — спросил Санас и сделал глоток горячего отвара.

— Я впервые вижу, чтобы люди выгораживали проклятую. Причем не один-два человека, а целый город!

— Я тоже, — кивнул молебник. — Но я не хочу давить на людей. И в разговоре буду говорить такое, что тебе может очень не понравиться.

— Я клянусь, — не унималась охотница. — Я вас не прерву, не вставлю ни единого слова поперек. Просто разрешите мне присутствовать.

— Хорошо, — согласился Санас. — И называй уже меня не так официально, наконец, мы все-таки не в Круге.

— Ладно, — впервые улыбнулась Ириса. — Тогда, увидимся утром?

— Да.

Но и ночью поспать Санасу не удалось. Вездесущее шипение не давало покоя. То ли шепот, то ли шуршание. Он вспомнил, что уже слышал нечто подобное, когда с ним разговаривал Нохра. Таким был голос Темного бога — словно шипение змеи. Но как Санас не вслушивался в шумы, слов разобрать не удавалось.

Еще только начало светать, когда Сан решил, что пытаться заснуть уже бессмысленно. Да ему особо и не хотелось. Он спустился на первый этаж таверны. Там никого не было, только тихо потрескивал огонь в камине. За окнами еще не рассвело, город спал. Молебник, поправив ненавистную накидку, вышел на улицу. Тучи, затянувшие ночное небо, медленно плыли вдаль, роняя искрящиеся снежинки на улицы города. Санас закрыл глаза и сделал глубокой вдох. Морозный воздух пошел по легким, будоража тело. Парень слегка улыбнулся. В такую погоду хотелось встать на четыре лапы и дышать полной грудью. Как же давно он не принимал образ зверя, чтобы просто насладиться этим чувством?

Он прошелся по сонным холодным улицам и вышел на небольшую площадь. Посреди нее стоял рукотворный пруд, огражденный каменным барьером. Санас подошел к краю и наклонился над тонким слоем льда, опершись на ограду. Под ним вода жила, водоросли мерно покачивались, мимо проплыл клин маленьких рыбок.

«Должно быть, в начале лета этот пруд очень красив», — подумал молебник. И хотел было отправиться на прогулку дальше, но заметил глубоко под водой нечто ярко-красное. Две маленьких точки становились все ближе, пока не стало понятно, что это глаза. Его как будто заворожило то, как вокруг глаз стал вырисовываться контур черного лица. Абсолютно черная кожа, длинные волосы цвета воронова крыла, плавающие в воде, даже глаза были залиты черным, лишь красные круги вокруг зрачков напоминали о том, что прямо сейчас на него смотрит живое существо. Через гладь льда сначала просочилась черная рука, которая нежно легла на шею Санаса. Потом лицо проклятой тоже прошло сквозь лед. Парень не мог отвести взгляд, не мог пошевелиться. Девушка вылезла по пояс. В глазах Санаса образ проклятой стал подрагивать, как будто хотел измениться, разум словно заволокло туманом. Но молебник все же попытался сопротивляться. Его глаза засветились желтым. Он смог поднять одну руку и положить ее на локоть проклятой. Та увидела светящиеся глаза молебника и замешкалась.

— Не нужно этого, — выговорил Санас сквозь неволю тела.

Однако девушка лишь испуганно покачала головой и замахнулась осколком льда. Немалых усилий Санасу стоило, чтобы немного отклониться. Острый осколок прошел ему по скуле, рассекая щеку до крови. Резкая боль привела его в чувство. Он отшатнулся, покидая объятья русалки.

— Сансет! — послышался позади голос Ирисы.

Ему пришлось быстро взять себя в руки, чтобы заставить светящиеся глаза погаснуть. В это время проклятая, видимо шокированная неудачей, собралась прыгнуть обратно в лед, но молебник закричал:

— Стой! Давай поговорим!

Однако не успел он закончить фразу, как мимо пролетела Ириса с оголенными кинжалами и кинулась в озеро. Лед с треском разлетелся, проклятая нырнула в воду и растаяла в ней, словно ее и не было. Мокрая и напуганная охотница вылезла из озерца и быстро подошла к Санасу, глядя на кровоточащую полосу на его лице:

— Она пыталась тебя убить! — повысила она голос. — Какое «поговорим»?

— Ириса, я же говорил, что мои методы охотникам не понять, — спокойно ответил парень, зажав рану ладонью.

Его спокойствие только еще больше обескуражило девушку. Она растерянно смотрела на молебника, в то время как Санас подошел к озерцу и посмотрел на потревоженную воду и кусочки льда, плавающие на поверхности.

— Я не хочу убивать ее, — он обернулся к охотнице. — Для начала мы как можно больше узнаем об этой девушке. Должна быть причина почему она так поступает.

— Думаешь, ей нужна причина? — негодовала Ириса.

— Конечно нужна, — он снова обернулся к озеру. — Узнать бы, почему именно я стал следующим?

Охотнице больше не нашлось, что сказать. Она не понимала молебника и не знала, какие задавать ему вопросы, чтобы хоть немного начать понимать. Вдвоем они вернулись в таверну. Девушка предложила помочь в обработке раны. Она наложила мазь, а затем тонкий лист растения, названия которого Санас даже не знал. Он сразу же приклеился к коже парня и приобрел похожий цвет.

— Спасибо, — сказал молебник, оценивая проделанную работу в отражении зеркала.

— Не страшно в зеркало смотреть? — спросила охотница.

— Нет. Вряд ли она придет еще раз тем же способом. Я бы не пришел.

Ириса снова озадаченно нахмурилась.

— Ириса, не говори отряду о том, что случилось утром.

— Почему? — округлила глаза девушка.

— Это не просьба, — повернулся к ней Санас. — Это приказ! Никому ни слова!

Охотница так и осталась неподвижно сидеть на скамье, удивленно смотря на молебника, но все же через пару мгновений тихо ответила:

— Поняла.

Позавтракав и обсохнув, пара отправилась к дому управляющего. Там их встретила стража и привела в небогато обставленную комнату с камином, обогревающим помещение. Молебник сел за письменный стол лицом ко входу, а охотница устроилась на стуле в темном углу позади Санаса. Через несколько минут в помещение зашла молодая девушка и, виновато глядя на парня, замялась на пороге.

— Присаживайтесь, — дружелюбно улыбнулся ей Санас.

Девушка неуверенно прошла в комнату и села напротив. Явно напуганная обстоятельствами, она не знала, как себя вести и куда смотреть. Молебник начал опасаться, что от страха она может потерять сознание — уж очень бледной выглядела.

— Как вас зовут? — аккуратно спросил он, пытаясь поймать ее взгляд.

Девушка, смотря себе на колени или, может, под стол, тихо ответила:

— Мила.

— Меня зовут Сансет. Не бойся, Мила. Я просто задам несколько вопросов. Если ты о чем-то не захочешь говорить, никто не станет тебя заставлять или наказывать. Ты даже вольна уйти отсюда прямо сейчас, если хочешь.

Девушка подняла на молебника удивленные зеленые глаза. Санас наконец поймал ее взгляд и снова дружелюбно улыбнулся:

— Вот, так лучше. Мне нравятся твои глаза, очень красивые.

Девушка смущенно приподняла плечи и наклонила голову, продолжая смотреть на молебника исподлобья. А он положил руки на стол и слегка наклонился вперед:

— Послушай, я не собираюсь наказывать людей, как это было с семьей оборотня в сезон злого солнца. Никто не умрет. И если проклятая не станет ни на кого нападать, мы не причиним вреда и ей тоже. Я всего лишь хочу понять, за что она так расправилась с теми мужчинами? Чем они провинились? Мне сказали, они повинны в чем-то перед народом. И люди знают о том, что они сделали, а стража и управляющий — нет. Ты можешь мне рассказать?

Мила вся сжалась, перебирая пальцами под столом. Санас, прислушавшись, услышал быстрое сердцебиение и учащенное дыхание. Она уже не боялась, но очень сильно волновалась.

— Они убили ребенка, — тихо сказала она.

Санас нахмурился:

— Чьего ребенка? И почему?

— На самом деле не одного, — неуверенно проговорила девушка и закусила губу, как будто боялась взболтнуть лишнего. — Я не знаю, чьими они были.

— Но знаешь, почему эти мужчины так поступили?

У девушки снова забегали глаза. Она прятала взгляд от молебника и разволновалась не на шутку.

— Мила, посмотри на меня, — тихо потребовал Санас. Девушка неуверенно подняла на него влажные от подступивших слез глаза. — Я хочу помочь. Правда, хочу. Хочу помочь городу, а не охотникам. Мне не нужны смерти. Я могу защитить как тебя, так и ее. А если ты мне ничего не расскажешь, все может стать только хуже. Охотники не станут долго возиться, если у меня ничего не получится. И вот тогда настанет хаос. Помоги мне, пока у меня не отняли право поступать на свое усмотрение.

Мила прерывисто втянула воздух, казалось, она на грани.

— Простите, — голос ее дрожал, она закрыла руками половину лица, жалобно смотря на молебника. — Но я не могу ничего больше сказать. Простите.

Санас расстроено поджал губы.

— Хорошо. Можешь идти. Но если все-таки захочешь рассказать, приходи. Меня позовут, и мы сможем поговорить. В любое время, хоть посреди ночи.

Девушка неуверенно встала со стула:

— Мне правда можно уйти?

— Правда, — кивнул он, улыбнувшись.

— До свидания.

Мила вышла из комнаты, а Санас разочарованно откинулся на спинку стула. По плану, следующего человека на разговор должны были привести через время, чтоб никто из опрашиваемых не знал, с кем до этого разговаривал молебник. Он закрыл глаза, глубоко вздохнув. Если бы он мог найти русалку по запаху и поговорить с ней как проклятый с проклятым, все было бы проще. Но охотники явно не оценят такого хода.

Ириса позади неуверенно кашлянула, привлекая внимание Санаса, тот обернулся.

— Ты же не говорил на полном серьезе? — спросила она.

— На счет чего? — спокойно спросил парень.

— Да всего! — вдруг повысила голос охотница. — Что никого не накажут, что мы не причиним вреда проклятой, что ты хочешь помочь городу, а не охотникам. Что это было вообще?

— Ириса, я ведь предупреждал, что буду говорить странные вещи, — все так же спокойно ответил Санас. — И, нет, я не блефовал. Я действительно хочу решить все мирно, поняв, что происходит.

— Да разве это возможно?!

Санас отвернулся:

— Если охотники засунут свои принципы и оружие куда подальше, то все возможно.

====== Глава 3. Часть 4 ======

Ириса задохнулась от возмущения. Но в итоге ничего в ответ не сказала. Вжавшись в угол, она лишь нахмурилась, думая о своем. Какое-то время они просидели молча, тишину разрывал лишь треск поленьев в камине. В дверь постучали, низенькая женщина предложила подать им травяной отвар, на что молебник сразу же согласился. Служанка принесла напиток, а через пару минут в комнату зашел высокий мужчина сечей сорока. Санас жестом пригласил его сесть напротив.

— Как вы уже, верно, знаете, — начал молебник, — я хотел поговорить с вами.

— Я думал, это будет допрос, — ответил мужчина, косясь на охотницу позади парня.

— Нет. Это не допрос. Но все же, я надеюсь, вы ответите мне хотя бы на часть вопросов. Как вас зовут?

— Хитклиф.

— Меня зовут Сансет.

— Вы, молебники, слишком вежливые для такой работы, — вдруг перебил его мужчина, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки.

Санас удивленно приподнял брови:

— Вы бы предпочли допрос?

— Я бы предпочел, чтобы ни охотники, ни молебники вообще сюда не совались.

Парень хмыкнул и опустил голову. Кровь в венах оборотня забурлила, захотелось врезать этому надутому индюку. Но Санас сдержал себя, ведь уже решил устранить проблему без лишней крови.

— Я вас понял, — улыбнулся он. Теперь уже удивился мужчина. — Итак, почему проклятая мстит за детей? Какой ей от этого прок? И чьих детей убили покойные мужчины?

Хитклиф озадачено выпучил глаза, но потом отвернулся к камину и тихо ответил:

— Один ребенок был моим. А убили, потому что мужики слишком помешались на боге.

— Нохра? — уточнил молебник.

— Какой, к демону, Нохра?! — разозлено переспросил Хитклиф. — Архон наш родимый!

Повисла тишина.

— Я не совсем понимаю, — заговорил Санас. — Они убивали детей во имя Архона? Это же бред…

— Я больше ничего не скажу. Можете хоть гвозди в меня вбивать. Я не сдам проклятую.

— Послушайте, я не собираюсь убивать ее. Я понял, что жители ее поддерживают. На самом деле это удивительно. Я не хочу рушить это, хочу лишь узнать, зачем она все это сделала. Понять ее, и не дать охотникам делать свою работу, как бы это странно не звучало. Я хочу защитить город.

— Да что вы? — вдруг вспылил мужчина. — Защитить ее от охотников? Они скорее помогли бы этим уродам убить наших детей, чем защитили город. А уж тем более они не оставят в живых проклятую.

— Почему вы так говорите?.. — начал было Санас, но неожиданная догадка вдруг резанула сознание. — Дети рождались проклятыми?

Мужчина нахмурился:

— Догадливый, зараза. И что? Я и моя жена обычные люди. Как так получилось, мы не знаем. Мы никому не говорили, думали, что делать. Хотели покинуть город, но не успели. В Черную луну один из убийц видимо услышал, как наш сын воет! И решил его прикончить, пока, как он сказал, «отродье не выросло». Но нам, знаете ли, все равно, проклят ребенок или нет. Он был нашим сыном! Я бы жизнь отдал за него! Сделал бы что угодно, но вырастил бы, пусть даже и нежить! И я хотел сам отомстить тем ублюдкам, но девчонка меня опередила. И спасибо ей за то, что она делает!

— Что она делает? — переспросил Санас, надеясь, что Хитклиф не перестанет говорить, пока есть запал.

— Я и так слишком много вам сказал, уважаемый молебник! — ехидно выдавил мужчина. — Не удивлюсь, если меня и мою жену станут подозревать в поклонении Нохра и отправят на виселицу.

Санас разочарованно вздохнул:

— Никто никуда вас не отправит. Другие дети, которых убили эти мужчины, тоже были проклятыми?

— Этого я не знаю.

— Значит, она отомстила за вашего ребенка? Но какое отношение она имеет к вам? Она ваша родственница?

— Да нет же, — усмехнулся Хитклиф. — Просто детей любит, наверно. А может не любит безнаказанность. А может, проклятые друг за друга горой. Мне почем знать? Главное, что отомстила. Я лично ее не знаю. Надеюсь, и вы не узнаете.

— Хорошо. Спасибо хотя бы за это, — улыбнулся Санас.

— Да не за что, — мужчина поднялся со стула. — Я могу идти домой?

— Пока что да. Но если у нас появятся еще вопросы, вас вызовут.

Хитклиф хмыкнул и вышел из комнаты, оставив Санаса в раздумьях.

— Дети рождаются проклятыми у простых людей? — переспросила Ириса, разорвав тишину. — Такое возможно?

— Не знаю, — пожал плечами Санас. — Нужно проверить их семью осколком. У кого он?

— У меня, — потупилась девушка. — Ты же сказал ему…

— Я сказал, что их не повесят. Но верить каждому слову не в моих интересах. Возможно, он даже знает проклятую. А может, она — его жена. Это нужно деликатно проверить. Не угрожать и не заставлять силой, просто показать камень им обоим. Если реакции не последует, то мы сможем с уверенностью сказать, что в городе происходит нечто странное, раз у простых людей рождаются проклятые дети. А это все усложняет. Но, в любом случае, пока непонятно какое отношение имеет криница к проклятым младенцам.

— Я просто в замешательстве, — развела руками охотница. — Если бы дело вел простой капитан, мы бы проверили весь город камнем. А найдя русалку, избавились бы от нее. И все. Никаких проблем!

— Ты не видишь основной проблемы, — тихо сказал Санас, обернувшись.

— Какой же?

— Охотники убивают тех, кто войны не хочет…

— Но она убила двух мужчин! — возмутилась девушка.

— А они убивали детей! — разозлился молебник. — И Хитклиф прав, охотники их не наказали бы.

— Конечно! Дети же были проклятыми!

— Прежде всего, они были всего лишь детьми! — стукнул по столу Санас. — Они не выбирали кем стать, никому не навредили, ничего дурного не сделали. Просто родились! И за это должны умереть от меча церкви? Не видишь в этом несправедливости? Что бы ты сделала, если бы твой ребенок родился проклятым? Проткнула бы кинжалом сразу после родов?

Охотница замерла, в ужасе смотря на молебника, но после недолгого молчания все же ответила:

— Нет… Я не смогла бы…

— Хорошо, что ты это осознаешь!

Третьей в комнату пришла женщина сечей шестидесяти на вид. Она молча села за стол и начала говорить прежде, чем парень успел поздороваться:

— Я расскажу вам все, что знаю, если вы поклянетесь перед Архоном, что не тронете детей.

Санас ошарашено уставился на женщину — он совсем не ожидал такого начала.

— Клянусь перед Архоном, — ответил он. — О каких бы детях не шла речь, они не пострадают.

— Я надеюсь, что вы не лжете…

— Я, прежде всего, посланник церкви, а потому не имею права лгать. Меня зовут Сансет.

— Я Клариса. И работаю повитухой, — тихо начала женщина. — Может быть, вы заметили, что в Рубингарде очень мало детей. Многие умирают сразу после родов. Одни умирали сами по себе, во время сна, других убивали те мужчины, подозревая в них нежить.

— При рождении было видно, каким родился ребенок? — спросил Санас, сплетя пальцы в замок.

— Не всегда. Но пару раз на моих руках оказывались младенцы со светящимися глазами, с серой кожей или клыками.

— Вы боялись новорожденных проклятых?

— В первый раз — немного испугалась. Но потом я поняла, что хоть малыш и проклятый, но все равно остается всего лишь маленьким и беззащитным ребенком. Я отдавала детей родителям и сохраняла тайну рождения.

— Как давно дети рождаются проклятыми?

— Уже несколько сечей, не скажу точно сколько.

— И всех убили?

— Нет, убили лишь троих. И это случилось за последний стан.

— То есть, остальные проклятые дети еще в городе? — удивился молебник.

Клариса поджала губы и покачала головой:

— Нет. Они все пропали.

— Как пропали? — удивился Санас. — И никто из родителей не поднял переполох?

— Им этого не нужно. Люди не хотели, чтоб за их детьми пришли охотники. Одна из матерей как-то проговорилась, что ее сына забрала русалка. Чтобы оберегать и воспитывать. Она сказала, что видится с сыном, но очень редко. А кто эта девушка и где живет, я не стала спрашивать…

Санас ненадолго задумался.

— Значит, русалка забрала всех проклятых детей и живет с ними где-то за городом? — уточнил он.

— Скорее всего, так, — пожала плечами женщина.

— Сколько, примерно, детей уже у нее?

— Около тридцати.

Парень опустил взгляд, по коже прокатилась волна мурашек. Переварить все услышанное было непросто.

— А обычные дети все до единого умирают?

— Не все, но достаточно многие. А часть рождаются слабыми и больными.

Санас озадаченно потер лоб рукой. Получалось, криница хотела защитить рожденных в будущем проклятых детей от убийц. Но почему она хотела убить и его?

— Почему, как вы думаете, те мужчины не обратились к управляющему, узнав, что дети рождаются проклятыми?

— Наверно потому, что один из тех детей был сыном первого убитого русалкой. Он лишил жизни собственного сына. А жена его не сдала, но зато рассказала про русалку, что убила ее мужа… Послушайте, — женщина протянула морщинистую руку и накрыла ладонью руку Санаса. — Прошу вас, уезжайте. Русалку вы не найдете, а детей вы поклялись не трогать. Оставьте этот умирающий город и уведите отряд. Пожалуйста.

— Клариса, я понимаю ваши чувства, — молебник накрыл своей рукой руку женщины. — Но я тот, кто хочет помочь этим детям, не могу оставить их на произвол судьбы. Возможно, есть лучшее решение, чем сбросить малюток на плечи русалки.

Та разочарованно убрала руку и, встав со стула, тихо сказала:

— Надеюсь, вы их не найдете. До свидания.

Клариса вышла из комнаты. А Санас развернулся к Ирисе:

— Я, если честно, уже не знаю, что делать, — проговорил он. — Тридцать детей разных возрастов, рожденных проклятыми. Теперь и проверять никого не нужно. Проклятые и правда рождались у простых людей.

— Почему ты в этом уверился? — удивилась охотница.

— Вряд ли проклятые стали бы отдавать своих детей другим проклятым на воспитание. Они нашли бы другой способ вырастить их… А горожане просто не знали, как им воспитывать таких детей. Но и убить ребенка или бросить не могли. Большинство, по крайней мере.

— А если повитуха врет? — нахмурилась девушка.

— Думаю, нет. Она не волновалась, вела себя весьма спокойно и уверенно.

— И как мы будем искать эту криницу? И что будем делать, когда найдем?

— Как искать? — Санас потер рукой шею. — Насколько далеко может перемещаться криница по отражениям неизвестно?

— Не очень далеко, — охотница встала с табурета и, подойдя к молебнику, облокотилась на стол. — Но не прочесывать же нам все леса и болота вокруг города. Это займет очень много времени, а результатов может не дать.

— Тут не поспоришь…

— Может, посвятим Мезерса в курс дела? — предложила Ириса. — Или вообще весь отряд. Твои приказы старейшина сказал выполнять беспрекословно. Так что, если ты сразу всем скажешь, что криницу и детей трогать нельзя — никто их не тронет. Зато, может кто придумает хороший способ ее найти.

— Даже если никто ничего не придумает, — добавил молебник, — отряду в любом случае нужно отдать приказ о том, что проклятым вредить нельзя.

— Чего? — возмутился один из охотников. — Как это не убивать? Нам их что, погладить по голове?

— Это дети, Бауэр, — ответила вместо Санаса Ириса. — Рука поднимется? Они ведь еще никому ничего плохого не сделали.

Отряд сидел в углу таверны, заняв два соседних стола, и переговаривался.

— Вот именно, — ответил другой охотник. — Еще! Эти дети вырастут и станут взрослыми проклятыми! И что тогда?

— Церковь может повлиять на их взросление, — спокойно ответил Санас. — Я уже отправил ворона с письмом о происходящем в Круг. Думаю, старейшины смогут решить, как воспитать тридцать проклятых детей без вреда для окружающих и для них самих.

— Тридцать таких детей могут опустошить небольшое селение! — начал было третий охотник, крутя в руках арбалетный болт.

— Могут, но не опустошили, — прервал его Санас. — Уже несколько сечей в городе такое положение, но инциденты начались только тогда, когда детей стали безнаказанно убивать. Криница явно неагрессивная, она лишь желает защитить малышей.

— Все понятно с детьми и криницами, — вдруг вклинился молчащий до того Алан. — Вам не кажется, что важнее узнать с чего это все началось? Иначе армия нежити так и будет пополняться. Город проклят? Или все-таки замешаны ведьма или шаман, наславшие порчу? Почему дети болеют, умирают или вообще рождаются нежитью?

— Правильно, — кивнул Санас. — Нужно узнать, кто из горожанок первой родила проклятого ребенка. Может она что-нибудь расскажет о проклятии.

— И как мы узнаем, если это произошло несколько сечей назад? — спросил мужчина, сидевший рядом с Аланом и попивающий пахучий отвар.

— Вызову повитуху на разговор снова. Может вспомнит с кого это началось. Главное убедить горожан, что мы не причиним вреда их детям. Тогда они пойдут на контакт.

— А если повитуха не вспомнит? — спросила Ириса.

— Попробуем найти криницу, — развел руками Санас. — Ничего другого не остается. Самый старший из детей, в конце концов, приведет нас к своим родителям. Так или иначе, нужно найти тех, с кого все началось.

— Может заманить ее в ловушку? — почесал затылок седовласый охотник со шрамом на глазу. — Кто-то из нас сделает вид, что собирается убить младенца. Якобы тот нежить. Поднимем шум в городе, а потом дождемся криницу.

— Ну, схватим мы ее, и что? — спросил Санас. — Нам нужно найти не только русалку, но и детей. Вряд ли она нас к ним приведет даже под страхом смерти.

— Приведет, если скажем, что без нее они умрут от голода, — пожал плечами охотник.

— Мы не знаем сколько сечей самому старшему из детей, — покачал головой молебник. — Да и вообще она может и не одна их воспитывает. Просто они остаются в тени.

— Если она не одна, — вставил свое слово Бауэр, — то когда мы их найдем, они попробуют дать отпор. Как прикажешь сражаться с ними, не убивая?

— Если бы они хотели дать отпор, они бы уже попытались это сделать.

— Значит, где-то за городом образовался целый приют для проклятых детей? — усмехнулся охотник, сидевший у стены. — И все, кто там живут, якобы добрая и милая нежить? Такого не бывает, товарищи.

— Мы не можем знать наверняка, Пирс, — покосилась на него Ириса. — Сначала нужно найти их, а там смотреть по ситуации. И соответственно, снять с города проклятье.

— К слову, — снова сказал капитан. — Возможно, криница даже знает с кого все началось.

— А может ей на руку, что рождается так много проклятых? — снова возразил кто-то.

— Так, все! — скомандовал Санас. — Думаю, я предельно ясно выразился! Проклятых детей не убивать! Первостепенной задачей является найти причину проклятия города. Второй — найти детей и криницу. Но первое вытекает из второго. Так что готовьтесь к тому, что мы покинем город и пойдем в заснеженный лес на поиски жилья проклятой!

Днем Санас снова поговорил с Кларисой, но та не смогла вспомнить, кто стал первым проклятым ребенком. Уже ближе к вечеру, когда отряд собирался покинуть город, к Санасу в таверну пришла Мила. Девушка, которая утром со слезами на глазах боялась сказать ему и слово, уверенно попросила разговора наедине. Санас согласился и провел ее в свою комнату, запретив идти за ними даже Ирисе. Он закрыл за собой дверь, а девушка снова закусила губу, смотря на молебника с сомнением.

— Я слушаю, — улыбнулся он.

— Я все еще не уверенна в своем решении, — тихо сказала она. — Вы правда не причините никому вреда? Вы сможете всех защитить?

— Смогу, — кивнул Санас. — Церковь не убьет невинных.

— Хорошо, — девушка тяжело вздохнула, собираясь с силами. — Пол сечи назад я родила дочку. Она оказалась проклятой. Русалка пришла ко мне в отражении зеркала и сказала, куда я должна принести мою девочку, если не хочу, чтобы когда-нибудь ее убили охотники. Я долго сомневалась, но поняла, что сама не смогу справиться с нежитью, а в Черную луну уж тем более, поэтому отдала Алису ей. Но сейчас я больше склонна верить молебнику из Круга, чем проклятой, живущей в лесу.

— Вы относили ребенка за город?

— Да. И оставив дочку, я не ушла, как меня просила русалка. Я спряталась и несколько часов ждала, следя, чтобы с моей девочкой ничего не случилось. Из леса тогда вышла девушка с очень длинной черной косой, взяла мою дочь и ушла. Я не стала следить за ней, ведь если бы она увидела меня, неизвестно что сделала бы. Все-таки проклятая. Но я могу указать в каком направлении она ушла.

— Попробуйте объяснить так, — мотнул головой молебник. — Я не могу взять вас в поход. Это опасно.

— Ну-у-у, — протянула девушка. — В общем, к востоку от города есть небольшой пруд. Мы называем его молебный, потому что там стоит старая статуя Архона. За этой статуей лежит очень большой камень. Я оставляла Алису на нем. А сама пряталась под молодым сотинником на другой стороне пруда. Так вот, если смотреть от сотинника на статую, то она унесла дочку влево и вперед от статуи. У меня плохо со сторонами света, извините, не могу сориентироваться север то был или восток…

— Хорошо, — ответил Санас. — Спасибо. Мы постараемся найти вашу дочь.

— Я не видела ее с тех пор, — грустно сказала Мила. — Если бы я могла ее видеть хотя бы раз в стан, я была бы безмерно счастлива.

Девушка покинула таверну, а Санас вышел вслед за ней на улицу и прошел к воротам города, где его уже ждал отряд.

— Нам нужно идти на восток от Рубингарда, — сказал молебник Мезерсу. — Будем надеяться, что это не ловушка.

— Что мы ищем? — уточнил капитан.

— Пруд со старой статуей Архона.

Тот немного удивившись, громко объявил отряду:

— На востоке от города есть пруд со старой статуей Архона! Мы должны его найти! Вперед!

Выйдя из города, отряд направился на восток, через заснеженный лес. Уже начинало темнеть, но всем было плевать. Охотникам, желавшим показать себя, уже изрядно надоело сидеть в таверне в ожидании приказов. Путь занял совсем немного времени, а пруд не заставил себя долго искать. Заросший, илистый, он мирно спал среди старых высоких деревьев. Тонкая полупрозрачная корочка льда скрывала от взглядов застоявшуюся темную воду. Старая статуя Архона рядом, припорошенная снегом, стояла боком к пруду. Перед ней, видимо, когда-то находились лавки, но теперь остались только выглядывающие из снега каменные кубы. Прямо за статуей, как и говорила девушка, возвышался большой рукотворный камень. Скорее всего, раньше на него преподносили дары Светлому богу.

Ириса очень недобро покосилась на лед, а потом посмотрела на Санаса. Но того, видимо, совсем не волновала возможность появления криницы. Он внимательно обвел взглядом пруд. Молодой раскидистый сотинник невозможно было не узнать, даже под покрывалом снега. Он мысленно представил картину, открывающуюся оттуда — что видела Мила, когда уносили ее дочь?

— Ну? — спросил Бауэр. — И что дальше?

— Отсюда нам нужно на юго-восток, — объявил молебник. — Ищем место, в котором можно было бы выжить. Дом, пещера, подземелье — что угодно. Там должно быть достаточно места для тридцати детей.

— Ну и задачки ты задаешь, — посетовал Алан.

— У нас еще целая ночь впереди, Мезерс, — ответил Санас и двинулся вперед.

— У меня ощущение, что этот молебник выносливее многих из нас, — приподнял бровь охотник со шрамом. — Мы столько по снегу прошли, а ему хоть бы хны.

— Может, его ведет вера в свое дело? — ответила Ириса и пошла следом за Санасом.

Отряд отправился за ними, рассредоточившись так, чтобы захватить как можно большую территорию на поиски. Но куда они не смотрели, везде простирался белый лес, сереющий в сумерках ночи. На чистом небе показался полукруглый осколок луны, снег на деревьях замерцал. Отряд обошел сначала еще один небольшой пруд, потом пригорок с человеческий рост. Лес становился более овражистым. Ириса оступилась и упала на колено, Санас подошел к ней:

— Ты как? Нога в порядке?

— Вроде бы. Чем дальше мы идем, тем труднее передвигаться.

— Мы так можем ничего и не найти, — капитан тоже остановился рядом с парочкой. — Встать можешь? — он подал охотнице руку, та, воспользовавшись помощью, поднялась, аккуратно пробуя опереться на поврежденную ногу. Ириса отряхнулась и вместе с капитаном отправилась дальше.

А Санас перевел взгляд назад, на проделанный отрядом путь. Он давно заметил, что им не встретилось ни одно животное. Молебник поднял взгляд на заснеженные кроны деревьев. Ночь уже вступила в свои права. Темнота окутала все вокруг, и лишь снег отражал свет луны, не давая лесу полностью окунуться во мрак. Стояла абсолютная тишина, даже легкий ветер не тревожил природу. Только хруст снега под ногами отряда разрушал ночную идиллию. Одна из веток сбоку от Санаса шелохнулась, с нее посыпался снег. Молебник присмотрелся и заметил белку, перескакивающую с ветки на ветку. Он бы не обратил на неё особого внимания, но белка обернулась и посмотрела на парня. Ее светящиеся серебряные глаза несколько мгновений пристально всматривались в парня, а затем она кинулась прочь.

— Стой! — крикнул парень, весь отряд обернулся на него. — Мезерс, за белкой!

— Чего? — удивленно переспросил капитан.

— Делай, что говорю!

Капитан бросился за зверьком, отряд последовал за ним. Бельчонок спустился по стволу старого дерева недалеко от пруда, который совсем недавно обошли охотники, и юркнул за пригорок. И пропал. Совсем. Даже следов не оставил.

— Странно, — нахмурился Алан. — Куда она делась?

— У нее глаза светились, — сказал Санас, тоже подойдя к обрывающимся у пригорка следам. — Это было не просто животное. Бывают ли такие маленькие оборотни?

— Оборотни чаще всего принимают вид хищников, — ответила ему Ириса, стоявшая позади.

— Тогда что? Перевертыш?

Мезерс удивленно посмотрел на молебника:

— Вероятнее всего. Откуда знаешь о перевертышах? Изучал разновидности проклятых?

— Нет, хотя надо было бы. Мне многое рассказывал другой капитан.

— Фалиан что ли? — ухмыльнулся Алан. — Слышал, вы прямо-таки не разлей вода. Надеюсь, он тебя ни к чему не принуждал, — его улыбка становилась все более издевательской.

Санас озадачено смотрел на капитана, немного приподняв бровь. Но между ними встала Ириса, бросив враждебный взгляд на Мезерса:

— А это уже явно не твое дело, Алан! Лучше вернись-ка к мыслям о поимке грызуна.

Тот хмыкнул и отвернулся.

— Ир, о чем он говорил? — непонимающе спросил Санас у девушки.

— Не бери в голову, — улыбнулась та. — Капитан Фалиан хороший человек и сильный охотник. Многим следовало бы брать с него пример.

— Да, но…

— Тут нет снега, — громко сказал Бауэр, стоявший рядом с небольшим пригорком.

Все обернулись туда. Охотник вынул меч и провел по снегу на возвышенности, но отпечатков от лезвия не осталось.

— Иллюзия, — сказала Ириса. — Вход замаскировали. Теперь понятно, куда делась белка.

— Туда можно свободно пройти? — спросил Санас.

— Можно, — ответил Бауэр и хотел уже сделать шаг в колдовской снег, как оттуда выскочил тот же бельчонок.

Охотники отреагировали моментально — кто-то преградил бельчонку путь, воткнув перед ним меч в землю, кто-то выстрелил рядом, чтобы зверек поменял направление движения. В конце концов, его смогла схватить Ириса, подняв за шкирку и вытянув в руке перед собой. Животное пищало и пыталось вырваться, но девушка держала крепко.

— Так, — начал Санас, смотря на белку. — Если ты обернешься, мы сможем спокойно поговорить.

Но животное не унималось.

— Да его проще пристрелить, — усмехнулся Пирс, похлопав арбалетом по колену.

— Пожалуйста, отпустите! — послышался женский голос от пригорка.

Из иллюзорного снега вышла девушка с длинной черной косой. Охотники оголили оружие, принимая боевые стойки. Санас сделал шаг к девушке, та лишь испугано смотрела на молебника:

— Пожалуйста, отпустите ее! Можете убить меня, но отпустите Сью!

— Успокойся, — спокойно сказал Санас, подняв руки. — Если ты не вздумаешь драться, то вас никто и не тронет.

— Драться? — усмехнулась та. — С десятком охотников? Я не настолько глупа. А вот этой малышке всего шесть сечей, и она ужасно напугана.

— И как она оказалась одна в лесу? — усмехнулся Мезерс. — Ты отправила ее следить за нами?

— Что вы! — удивилась девушка. — Нет, конечно! Она меня не послушалась, сбежала. Ей было интересно посмотреть на людей. Она ведь с рождения живет здесь, со мной.

— Как тебя зовут? — спросил Санас.

— Сапфира.

— Меня зовут Сансет. И я искал вас, чтобы помочь. Тебе и детям, которых ты растишь.

Та удивленно смотрела на молебника, а потом он услышал ее голос, звучащий в его голове.

«Ты ведь такой же, как я?»

Парень слегка кивнул русалке. Та перевела взгляд на белочку, которая обездвиженно повисла в руках охотницы и тяжело дышала.

«Отпустите девочку, пожалуйста! Я пойду с вами, клянусь!»

Санас обернулся к Ирисе:

— Отпусти белку.

— Что? — удивилась охотница.

— Отпусти.

Он отвернулся к кринице, а Ириса нехотя опустила бельчонка на снег. Тот сразу же вскочил и бросился к Сапфире. Девушка села на колени и встретила зверька, заключая в объятия и прижимая к себе. Животное захрустело и стало менять форму. И вот перед охотниками на руках у черноволосой русалки уже сидела маленькая девочка и плакала, прижимаясь к девушке голым тельцем. Санас снял накидку и, аккуратно подойдя, накрыл ребенка.

— Остальные дети внутри? — кивнул он на пригорок.

Сапфира испугано подняла на парня темные глаза:

— Нет, их здесь нет!

«Уведи охотников, молю тебя!» — прозвучало только для Санаса, но тот лишь покачал головой. Он присел напротив девушки.

— Я бы не подходил так близко, молебник, — сказал Бауэр, напряженно наблюдая за происходящим.

— Все хорошо. Сапфира не хочет кровопролитий, — он улыбнулся и положил руку ей на плечо. — Эти дети не должны расти в лесу. Есть лучшее решение. Это будет началом мира между церковью и проклятыми. Позови их, и мы все вместе отправимся в город. Тебя никто не тронет.

— Я бы не говорил об этом так уверенно, — хмыкнул Пирс, державший все это время девушку на прицеле.

— Послушай, — продолжал парень, не обращая внимания на слова охотников. — В Круге уже живет проклятый, подобный тебе. Он никому не желает зла, он помогает молебникам. Он помог и мне когда-то, мы вместе с ним и отрядом охотников спасли девятерых детей от смерти. Дети — наше будущее. Если они увидят, что распри возможно прекратить, проклятые, подобные тебе, станут свободными от преследований охотников.

— Не бывать этому! — вдруг послышался голос Бауэра позади.

Санас обернулся — охотник уже подошел к молебнику и молниеносно ударил того рукоятью меча в висок. Восприятие покачнулось, сознание стало уплывать. Последнее, что увидел Санас — как Пирс выпустил болт из арбалета.

— Сансет! Ну же! Очнись! Ради всего святого!

Голос Ирисы доносился сквозь звон в ушах. Санас с трудом открыл глаза, в висках пульсировало, по лицу тек горячий ручеек. Он приложил руку к лицу и посмотрел на нее. Бурая кровь отпечаталась на пальцах. Бауэр так сильно ударил его, что обычный человек умер бы на месте. Но он не обычный человек. Молебник поднял взгляд. Он сидел у каменистой стены пещеры, а напротив, так же облокотившись на стену, сидела охотница, зажимая кровоточащий живот.

— Ириса? Что…

— Невероятно, — слегка улыбнулась девушка. — Ты жив!

— Что произошло? Где мы? Где отряд? Где дети? И почему ты?..

— Сан, они убили криницу, — прервала поток вопросов охотница.

У парня перехватило дыхание:

— Что? — он нахмурился. — Рассказывай, что произошло.

Он попробовал встать, но ноги все еще были ватными.

— Когда Бауэр тебя вырубил, Пирс выстрелил в русалку, — начала Ириса. — Она попробовала сопротивляться, но Бауэру и Пирсу помогли еще четверо охотников. Мезерс не стал помогать русалке, как не стал помогать и бунтарям. Он оскалился на Бауэра, начались препирательства. Все думали, что ты мертв… После такого-то удара. Но я подошла к тебе, поняла, что ты дышишь. Часть охотников просто перепугались и ничего не делали, а часть встали под командование Бауэра. Чтобы я не помогала тебе, они решили расправиться и со мной. Остальным ничего не оставалось делать, как пойти за большинством. Пирс сказал, что ты если не сдох от удара, то замерзнешь насмерть, а я истеку кровью. Так что, я тоже какое-то время была без сознания. Когда очнулась — ни детей, ни тела криницы, а ты в отключке. Я лишь смогла затащить тебя в пещеру русалки, боялась, что замерзнешь.

— Как долго я был без сознания? И что они буду делать с детьми?

— Уже светает, Сансет. Они устроят казнь, скорее всего. В назидание.

— Но это не решит проблему, проклятые продолжат рождаться!

— Мы уже не успеем обратно в город. На улице метель. Мне жаль, твои цели были и впрямь необычны.

— Я еще не сдался, — Санас, наконец, смог встать и подошел к охотнице. — Они забрали у тебя перевязочные материалы?

— Конечно…

— Ладно. Я сейчас приду. У криницы должно быть хоть что-то.

Молебник направился вглубь пещеры. Не обращая особого внимания на обстановку, он открыл первый попавшийся ящик, оттуда выудил одежду и, изорвав ее на тряпки, вернулся к девушке, помог ей покрепче перевязать рану.

— Сансет, все бесполезно, — еле дыша выдавила Ириса.

— Не бесполезно, — не унимался парень. — Ты же охотник. Рана заживет, если не потеряешь много крови.

— Но мы не успеем… Да и что мы сможем сделать? Вдвоем против десятерых.

— Ты же сказала, не все приняли позицию Бауэра. Четверо охотников еще могут принять нашу сторону.

— Невозможно… Мы не успеем…

— Послушай, — молебник взял девушку за плечи, посмотрев ей прямо в глаза. — Я жизнь отдам за этих детей. Ты помнишь, что я говорил, что я делал. Ты знаешь меня, видела, какой я. Мы побежим к городу, но тебе придется принять правду обо мне.

Ириса непонимающе смотрела на парня. Но когда его глаза засветились желтым, она ошарашено приоткрыла рот и округлила глаза.

— Если ты все еще веришь в то, что я делаю, пойдем со мной, — продолжил молебник. — Но, если все же ты решишь не помогать мне, я оставлю тебя здесь и вернусь с помощью позже.

— Сансет, церковь знает? — тихо выдавила охотница.

— Болтать некогда. Когда я обернусь, лягу, чтобы ты смогла взобраться мне на спину.

— Что?

— Сейчас все поймешь.

Он отошел на пару шагов и, расслабившись, дал волю волку. Тело стало изменяться, и перед девушкой, дыша широкой грудью, уже стоял огромный, выше человеческого роста, волк. Охотница еще больше открыла рот, не веря глазам. Оборотень лег и молча посмотрел на девушку.

— Невероятно, — выдохнула она, переводя взгляд на медальон церкви, цепь которого обтягивала шею животного. — Так вот почему. Теперь все понятно.

Волк кивнул, указывая себе на спину.

— Ладно, — неуверенно проговорила охотница. — Что бы ты не задумал, я пойду с тобой.

Ириса поднялась и медленно подошла к волку, коснувшись ладонями. Густая шерсть немного примялась, девушка, чуть дыша, провела рукой по спине огромного зверя.

— Так не бывает, — прошептала она.

Санас немного наклонился и легонько ткнул носом ей в бок. Охотница повернулась и положила одну руку на голову волка, погладив меж ушей. Она вдруг улыбнулась невероятно тепло:

— Ты необыкновенный. Ты не должен погибнуть.

Ириса запрыгнула на спину оборотня и прижалась к нему всем телом, тот аккуратно встал и вышел из пещеры. Вьюга уже набрала обороты, снег гоняло из стороны в сторону. Следы давно замело и лишь кровь, все еще обагрявшая землю, напоминала о случившемся здесь ночью. Оборотень хорошо помнил путь, а потому обойдя пригорок, стал набирать скорость. Ни снег, ни буря его не волновали. Лишь девушка на его спине, доверившаяся проклятому. И дети, которые, возможно, еще живы и ждут помощи.

====== Глава 3. Часть 5 ======

Когда уже рассвело, оборотень с охотницей наконец добрались к воротам города. Они были закрыты, а на стенах никого не наблюдалось. Санас принял человеческое обличие, а Ириса стала тарабанить кулаками в ставни. Стражник ворот выглянул, отодвинув затвор маленького окошка:

— Охотники приказали никого не впускать и не выпускать.

— Мы часть отряда! — оскалилась на него девушка. — Пусти нас, или, когда я до тебя доберусь, сама тебе башку оторву!

Тот немного помолчал, закрыл створку и все же приоткрыл перед парой одну сторону ворот.

— Где все? — спросил Санас стражника, заметив, что на улице совсем никого нет.

— На площади, — нехотя ответил тот. — Проклятых вешать собираются. Там хрен знает что творится. Но вы же часть отряда, вы должны быть в курсе.

— Вот проклятье, — прорычал молебник.

— Сансет, что нам делать? — испугано спросила девушка.

— Побереги себя, Ир. Я попробую сам разобраться.

— Отряд убьет тебя!

— Я постараюсь решить все мирно…

— Сумасшедший, — выдохнула охотница.

Парень грустно улыбнулся и бегом кинулся туда, где собрался весь город. У окраины площади стояла виселица. Пятеро детей сечей по пять-восемь уже ожидали казни с петлями на шее. Другие дети ждали своей очереди с перевязанными руками и ртами под охраной части отряда. Самые маленькие лежали или сидели в небольшой железной клетке и плакали, отсвечивая глазами всех цветов. Люди на площади кричали, проклиная церковь и охотников, стражники пытались их унять, охраняя виселицу и заключенных от толпы. Кто-то из женщин рыдал, моля о пощаде и предлагая себя взамен. Санас нахмурился. Все происходящее не укладывалось в голове.

Ириса догнала парня и остановилась рядом, с ужасом глядя на виселицу с детьми. Бауэр поднялся наверх, встал у первого рычага и, опустив на него руку, громко сказал, обращаясь к народу:

— Я понимаю, как вам тяжело принять это! Но ваши дети прокляты! Они вырастут в полноценную нежить и уничтожат вас же! В этом городе проклятие распространяется, как чума! И мы должны это остановить! Отныне рождаемость в городе будет контролироваться церковью! Каждый проклятый будет забран у родителей! А чтобы вы поняли, насколько серьезны наши намерения, мы обязаны провести эту казнь!

Толпа с новой силой взорвалась криками и ругательствами, а охотник нажал на рукоять. Люк под маленьким мальчиком открылся. Санас рывком выхватил у Ирисы кинжал и молниеносно кинул, лезвие резануло веревку, и мальчик упал на землю, не повредив шею. Сила и ловкость оборотня не подвели и теперь. Охотница кинулась к ребенку, расталкивая толпу и отшвырнув пару стражников от себя. А Санас пошел за ней. Злость закипала в его сознании, давила на виски, но он старался себя контролировать. Почти дойдя до виселицы, парень остановился — дорогу ему преградил городской стражник.

— Отойди, — тихо сказал Санас.

Бауэр ошарашено смотрел с виселицы на живого и вполне здорового молебника.

— Как ты здесь оказался? — спросил он, все еще мало веря глазам.

— Боги помогли, видимо, — пожал тот плечами.

Стражник, услышав эти слова, все же отошел в сторону, и Санас беспрепятственно поднялся по ступеням виселицы:

— Бауэр, церковь, а точнее я, не давал распоряжения на казнь. Я, помнится, давал совсем иные указания — ни в коем случае не трогать детей! Почему ты нарушаешь приказ?

— Да кто ты такой, чтоб тебя слушать, молебник? — усмехнулся тот. — Почему я должен защищать будущих убийц? Они нарушат порядок!

— Они создадут новый! Думаешь, все эти люди станут просто смотреть? — спросил парень, обведя рукой толпу на площади.

За Санасом встала Ириса, а к ней поднялись еще двое охотников, которым видимо тоже не нравились действия Бауэра.

— Он прав, Бауэр, — сказал Алан, тоже выйдя на виселицу. — Ни город, ни церковь, не оставит так просто массовые убийства.

— Мы всего лишь избавим детей от мучительной жизни, от шепота Нохра, от безумия в ночи Черной луны! — не отступал Бауэр.

— Не тебе решать, кому жить, а кому умирать! — повысил голос Санас. — Старейшины послали меня сюда, чтобы я привел очередного проклятого, желающего мира между людьми и церковью!

— Это все бред собачий! — крикнул в ответ разозленный охотник. — Они хотят растить убийц?

— А сам-то ты кто? — вдруг закричала Ириса, пряча мальчика за спиной. — Ты убиваешь детей! Оглянись! Беззащитные, пусть и проклятые, они даже не понимают, в чем провинились!

— Как только ты начнешь убивать детей, поднимется бунт, — сказал Санас. — Люди на пределе. Да и стражники лишь до поры до времени будут следовать закону, слушая тебя. Вам придется сначала убить титулованного молебника, потом перерезать часть своего же отряда, следом на ваших клинках окажется кровь стражи и половины города. А потом вы убьете управляющего, чтобы он не отправил весть обо всем происходящем здесь в церковь. Ну и кто после всего этого будет убийцей?

Бауэр тяжело дышал, слушая молебника. А Пирс поднял арбалет и прицелился в голову Санаса:

— Церковь не узнает, — он нажал на курок.

Но молебник не шелохнулся, а перед самым его носом пролетело лезвие клинка Мезерса и отбило болт. Капитан встал перед молебником, оголив оружие. К нему подошла Ириса, достав единственный оставшийся кинжал. Проклятый мальчик остался стоять около Санаса, тот погладил его по голове и спрятал за себя.

— Стража, — громко скомандовал молебник. — Освободить детей от петель и веревок, и увести всех в церковь!

— Не позволю! — оскалился в ответ охотник.

Он попытался ударить подошедшего к одному из детей стражника, но его атаку вдруг отбил один из охотников, который совсем недавно был на его стороне.

— Дарк, ты чего? — изумился Бауэр.

— Молебник прав. Мне, как и тебе, не нравится оставлять в живых столько проклятых детей. Но устраивать резню в городе и убивать простых людей я не хочу. А тем более брать на себя убийство нашего капитана, будущего старейшины и управляющего городом. Я ведь все еще надеюсь стать капитаном, — усмехнулся охотник. — А капитан должен слушать распоряжения церкви. Сейчас церковь здесь представляет Сансет.

— Да он же сумасшедший!

— Сумасшедший здесь только ты, — ответил Мезерс, сделав пару шагов вперед. — Еще когда ты вырубил его там, в лесу, у меня ком поперек горла встал. Я уже думал не возвращаться в Круг. Но раз молебник жив, я еще повоюю.

Охотники, все как один, достали оружие. Тем временем стража и горожане тихо уводили испуганных детей с площади. Еще один охотник перешел на сторону Санаса. Тот хмыкнул, поняв, что перевес теперь на его стороне. А Бауэр, высокий плечистый мужик выше Санаса и любого другого в отряде ростом, не остановился на сделанном. Он вдруг продолжил нападать на Дарка, нанося размашистые удары священным топором со знаком Церкви. Дарку на помощь кинулся Мезерс. Ириса хотела последовать за ним, но Санас схватил ее за локоть, девушка обернулась.

— Проследи за детьми, — тихо сказал он. — Чтобы все попали в церковь. Нельзя чтобы люди растащили их по разным уголкам города.

Девушка кивнула и побежала прочь. Тем временем охотники уже вовсю противостояли охотникам. Стража растаскивала разбушевавшихся горожан, пытавшихся влезть в разборки отряда. Но куда им до церковных псов. На площади творилась неразбериха, летали стрелы, камни, лязгали мечи и слышалась брань. Санас не мог сейчас открыть себя, чтобы помочь Мезерсу и тем, кто принял его сторону. Иначе рисковал потерять перевес. Охотники и так с трудом приняли поступок молебника, и то, что они дерутся за него и помогают, держится лишь на честном слове.

Бауэр отбил меч Дарка, и с разворота полоснул ему по животу. Охотник упал, кровь стала растекаться по бревенчатому полу виселицы. Бауэр повернулся и зло посмотрел на молебника:

— Смотри, что ты сделал! Теперь брат против брата! Все из-за тебя, так что ты мне не указ!

Он бросился на Санаса, тот, не теряя самообладания, увернулся от летящего на него сверху лезвия топора. Но охотник не оставил попыток избавиться от молебника. Он снова замахнулся. Сбоку подскочил Мезерс, скрестив с ним оружие и толкнув Санаса. Парень слетел с виселицы на камни площади, недалеко от себя он увидел недавно брошенный им же кинжал Ирисы. Молебник встал и подобрал оружие.

«Бауэр не считает меня противником. Он думает, что я не могу убить его. Не видит во мне опасности. Что ж, это мне на руку. Надеюсь, он будет сильно увлечен боем с Аланом».

Санас обошел виселицу и зашел по ступеням позади Бауэра. Тот удачно зажал капитана в углу, заставив его перейти в глухую оборону. Под ногами молебника не скрипнула ни одна доска, ни один лишний шорох не выдал его присутствия. Дыхание замедлилось, пальцы покрепче сжали кинжал. И когда Бауэр на мгновение прекратил атаковать, молебник быстро, но в то же время уверенно и плавно, вогнал кинжал в шею охотника. Острие вышло спереди, разрезая кадык. Санас тотчас вынул оружие, чтобы дать крови выход. Из горла охотника послышалось бульканье, видимо его легкие заливала собственная кровь. Он, еле дыша, обернулся и тихо выдавил:

— Ты же молебник…

Бауэр кашлянул, кровь вырвалась изо рта, попадая на лицо парня. Санас сделал пару шагов назад, давая телу охотника упасть. Шокированный Мезерс застыл в углу виселицы, не веря глазам — человек церкви только что совершил убийство. А Санас спокойно отер кинжал об одежду мертвого охотника.

— Решил взять грех на душу? Думаешь, церковь простит? — наконец выдавил Алан.

— Церковь не узнает, — ответил молебник. — Как и не узнает, что ты бросил меня с Ирисой умирать в лесу. Согласен?

— Кажется, теперь не только ты хранишь мои секреты, — ухмыльнулся капитан.

— Мы друг друга стоим, — буркнул молебник и спустился с виселицы вместе с капитаном.

Двое из охотников, что были на стороне Бауэра, бросили оружие, сдавшись. Третьего уже усмирили, проткнув грудь насквозь. А Пирс, стоявший все это время на краю площади и обстреливая охотников, оскалился, вынул меч и побежал прочь по улицам города.

— Я разберусь, — сказал капитан и кинулся следом.

Санас остался стоять на площади. Он отер рукавом лицо и посмотрел по сторонам. Вокруг уже не было ни горожан, ни детей. Стражники все-таки смогли заставить людей покинуть это место. Двое погибших лежали на помосте виселицы, еще двое — на площади. Отряд потерял четверых в собственных распрях и, скорее всего, потеряет еще одного — Пирса. Как объяснить это церкви, не ставя никого под удар? И самое плохое — Мезерс не погиб. Да, сейчас он помогает Санасу, но когда они вернутся в город…

— Сансет! — окликнула его Ириса, выбежав на площадь. — Все дети в городской церкви, их оказалось двадцать семь. Они испуганы. Там много людей, они успокаивают малышей, но что нам с ними делать дальше?

— Мы повезем их в Круг, — уверенно отозвался молебник. — Ты ранена, оставайся с ними, а я с остатками отряда попробую найти причину проклятья.

— И где же вы будете искать эту причину?

Санас ничего не ответил. К паре подошли остальные выжившие охотники, ведя за собой двоих со связанными за спиной руками.

— Что с трупами? — спросил охотник со шрамом на лице.

— Сжечь, — тут же распорядился молебник. — Оружие забрать. Этот метал слишком ценен, чтобы бросать. Отдадим на перековку в Круге.

— Уважаемый, — вдруг послышался знакомый голос.

Отряд обернулся, из-за ближайшего дома выглядывал старый управляющий, Санас подошел к нему вместе с охотниками.

— Вы меня звали? — сухо спросил он.

— Вы как-то спросили про шахты под городом, — неуверенно начал старейшина, бросая взгляд на поредевший отряд. — И я поначалу не придал этому значения, но потом начал вспоминать. У вас отличная интуиция, кое-что и правда случилось в шахтах восемь сечей назад.

— Расскажете мне об этом в вашем доме чуть позже, — прервал его Санас и повернулся к отряду. — Соберите погребальные костры для охотников, а я с Ирисой пока навещу детей в церкви. Надеюсь, вы теперь уверены в своих решениях, и никто из вас больше не поднимет бунт. Хватит смертей…

— Развяжите руки, — вдруг попросил один из побежденных. — Мы больше не ослушаемся приказа, клянусь перед Архоном.

— Эти слова еще что-то значат для вас? — грустно улыбнулся Санас.

— Молебник, нас осталось слишком мало, чтобы продолжать войну. Если я ослушаюсь хоть одного приказа, пусть капитан без слов отрубит мне голову.

Парень хмыкнул и, немного помолчав, ответил:

— Ладно. Освободить обоих. Оружие не давать.

Он направился вверх по улице и увидел вывернувшего из проулка окровавленного Мезерса. Когда тот приблизился, тихо доложил:

— Пирс мертв.

— Пятеро из десяти охотников, — вздохнул молебник. — Плохо дело. Я приказал собрать погребальные костры. Побежденным оружие не давай и следи в оба, чтобы ничего не выкинули. Но пусть помогут с кострами. Где тело криницы?

— Там же, где тело второго убитого мужика.

— Подготовьте погребальные костры и им тоже. Я скоро вернусь на площадь.

Пройдя к городской церкви, Санас зашел в переполненный горожанами молебный зал. Люди стали ему кланяться, благословлять, благодарить за спасение детей. Но Санас не слушал. Он не хотел крови, и все вышло совсем не так, как он надеялся в самом начале. Парень знал, что охотникам не понравится идея охранять проклятых, но не думал, что может дойти до бунта и резни.

Его мысли прервала девочка, вставшая у него на пути.

— Дяденька, это же ваше? — сказала она, протягивая молебнику серую меховую накидку.

Парень присел, смотря на нее.

— Ты Сью, да? — немного грустно улыбнулся он. — Прости, не уберег я Сапфиру.

— Вы не виноваты, — так же грустно улыбнулась девочка. — Вы хороший, вы спасли Бина и всех остальных. Вы бы подружились с Сапфи, если бы не плохие дяди с оружием.

Санас добродушно хмыкнул и, забрав накидку, погладил девочку по волосам.

— Что теперь будет с детьми? — спросила девушка, стоявшая рядом со Сью.

— Мы заберем их в церковь.

— Что? — громко возмутилась она. — Но как же так? Что церковь с ними будет делать?

В зале стало тихо, дети и взрослые обернулись на молебника. Тот поднялся, набросил накидку на плечи и прошел к статуе Архона в конце зала:

— Нам придется забрать детей в Круг, — громко объявил он. — Но вы не должны бояться, Старейшины настроены позаботиться о них. Каждый из вас получит письмо, когда все уладится. Думаю, Круг не будет против, если вы захотите навещать детей. Пожалуйста, не пытайтесь спрятать их от церкви, чтобы не повторилось подобное событиям на площади! Очень вас прошу, если еще у кого-то родится проклятый ребенок, обратитесь к управляющему. А пока мы еще в городе, позаботьтесь о ваших детях и подготовьте их к недельному путешествию на юг.

Санас закончил речь и хотел уже покинуть церковь, но перед ним вышла Мила с малышкой на руках, обернутой в теплое одеяло.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Вы сдержали слово, моя дочь жива.

— Я рад, что хоть кому-то угодил, — слабо улыбнулся парень в ответ.

— Вы угодили всему городу. Очень жаль ваш отряд, но если бы не погибли они, то были бы мертвы наши малыши. И я безмерно рада, что Круг прислал именно вас. Вы позаботитесь о моей дочери там? Я приеду к ней, как только позволят. Даже стану молебницей, чтоб быть к ней как можно ближе.

Санас неуверенно перевел взгляд на мирно спавшую малышку в руках девушки.

— Я о ней позабочусь, если позволите, — сказала Ириса, подойдя к ним. — Для титулованного молебника, готовящегося стать старейшиной и несущего за собой такой переворот в церкви, будет сложно уследить за ребенком. А я точно справлюсь.

— Спасибо, Ириса, — кивнул Санас. — И вам, Мила. Мне пора идти.

Он вышел из церкви и направился к дому управляющего. Там его встретила старая прислуга и проводила в уже знакомую комнату с камином и кушеткой. Молебник сел, тяжело вздохнув, ощущение вины никак не отпускало его.

— Я рад, что вы пришли, — с порога начал старый управляющий. — Так вот. О деле восьмисечной давности, — он сел на кресло напротив Санаса. — Тогда кто-то стал говорить, что у нас в городе завелся шаман, раздающий магические отвары. И я написал заявку в Церковный круг. Я был моложе, наивнее. Я полагал, что раз в городе опасная нежить, то нужно ее устранить. И даже не задумывался о том, что этот шаман помогает людям. Охотники пришли, начали расследование. Вышли на молодого парня, проклятого, он попытался сбежать из города через шахты, но они нагнали его там и там же убили… Больше ничего в тех шахтах и не происходило.

— Шаман, значит, — задумчиво ответил молебник. — Хорошо, что вы вспомнили. Надеюсь, эти события связаны с тем, что происходит сейчас. Мы спустимся в шахты и все осмотрим. Спасибо.

Вечером того же дня в городе проводилась поминальная служба и святое сожжение. Семь костров пылали, ветер разносил черный пепел по белому снегу. Люди пели песни и пили брагу. А Санас плавал глубоко в своих мыслях.

Что будет делать церковь? Ведь помимо Ориона и Тисана, есть еще десяток старейшин, а также отец Никана. А он самый главный противник. Предположим, детей не убьют. Двое старейшин точно возьмут на себя ответственность за их воспитание, выделят охотников и молебников для них. Но Тисан обещал обнародовать итоги похода. А в походе произошло вот что: титулованный молебник, защищая проклятых детей, настроил часть отряда против своих же, что привело к внутренней потасовке и смерти половины отряда. Это вызовет немалый резонанс, а Санас точно не останется незамеченным. Поздно прятаться в кусты, уже все сделано. Но дальше станет труднее. Ему придется доказать свою точку зрения перед Советом старейшин. Придется встретиться лицом к лицу с Высшим и, в конце концов, получить место старейшины. Либо же быть изгнанным из Церкви. Вокруг него пойдет множество разговоров и обсуждений. И как поведут себя люди? Ведь это основная его опора. Примут ли проклятых детей или так же, как Бауэр, захотят отправить на виселицу?

Санас зажмурился, обхватив голову руками.

— Веселишься, смотрю, — отпустил шуточку Алан, садясь рядом.

— Да-а-а, — протянул Санас. — Никак не нарадуюсь просто.

— Думаешь, детей примут?

— Должны. Иначе все было зря.

— Это точно, — капитан немного помолчал, смотря на один из костров, а потом протянул Санасу початую бутыль браги. — Будешь?

Молебник хмыкнул и, взяв напиток, сделал пару глотков. Горячительная жидкость обожгла горло, Санас резко выдохнул, а Мезерс слегка улыбнулся:

— Я думал, что хорошо их знаю. Мы ведь все пересекались, так или иначе. Сильные охотники, преданные церкви, — он снова ненадолго замолчал. — А по итогу — горстка фанатиков. Ладно, проклятых детей… Я и сам бы это сделал, если б приказали. Но убить титулованного молебника это, знаешь, перебор. Удивительно, как ты копыта не откинул.

— Сам удивляюсь, — буркнул парень.

— И? Что напишешь в отчете?

— Напишу, как есть…

— У тебя что, последние мозги от удара вытекли? Нельзя этого всего писать!

— А кто запретит?

Капитан на мгновение запнулся, удивленно смотря на хмурого молебника.

— Как знаешь, конечно. Как бы на тебя половина совета не ополчились. Вряд ли Орион и Тисан возьмут на себя смерти пятерых лучших охотников. Обычно вся вина ложится на капитана. А в нашем случае ляжет на тебя.

— Знаю.

— Ты подумай хорошенько, — подытожил Мезерс.

— Алан, — парень несколько враждебно глянул на капитана. — Хватит врать! Мне и так приходится о многом молчать. А ведь рано или поздно все всплывет на поверхность. Я не собираюсь сваливать все смерти на криницу, она не была враждебной! А ты мог бы ее и защитить, раз так ценишь указания церкви!

— Все произошло очень быстро, — нахмурился Мезерс. — Я даже тебя не успел защитить, просто не успел. Что уж о русалке говорить… Я ведь, правда, думал, что ты откинешься. И испугался не на шутку от такой перспективы. Больше не подыхай, ладно? Хотя бы в моем походе…

Молебник фыркнул и отвернулся:

— Ладно. Что уж прошлое ворошить.

Капитан, ничего не сказав, снова оставил Санаса одного со своими мыслями. Но думать уже ни о чем не хотелось. Парень печально посмотрел на огонь, в котором горела криница. Там несколько женщин кидали цветы, отдавая дань жизни Сапфиры.

«Это могло стать началом дружбы. Она могла быть символом любви и добра среди проклятых. А теперь, к утру она сгорит, а я ничего не добьюсь. Меня самого быстрее сожгут, чем сделают старейшиной. И плакал весь мой план».

Утром все еще хмурый молебник собрал отряд на окраине города, где тяжелые покосившиеся ворота перекрывали вход в заброшенные шахты. Открыть их не составило труда и, запалив факелы, отряд зашел в подземелье. Старые балки придерживали тоннель, ход спускался все ниже, редкие разветвления заканчивались тупиками. Им пришлось спуститься довольно далеко. Только там, глубоко под землей, куда не проникал ни свет, ни шум, ни морозный воздух, весь отряд наконец почувствовал неладное.

— Мерзкое ощущение, — передернулся Мезерс.

А Санасу уже хотелось закрыть уши, лишь бы не слышать вездесущее шипение, ставшее в разы громче. Оно шло буквально из самой земли. Из стен, потолка, пола, из каждой перекладины, каждой трещины. Молебник уже начал думать, что зря пошел сюда — еще немного, и он не сможет больше терпеть это. Шипение пронизывало тело, это ощущалось почти физически.

— Такое чувство, будто мы в обиталище некроманта, принесшего не одну жертву, — заметил охотник со шрамом, спокойно шедший за капитаном.

Санас совсем не понял такого сравнения. У Картера было тихо и спокойно, почти уютно. Здесь же ощущалось нечто совершенно иное — темное и гнетущее.

Тоннель закончился, и отряду открылась огромная пещера. В ней было много брошенного рабочего снаряжения: телеги, кирки, лопаты, старые веревки и другие снасти. А посередине…

Весь отряд остолбенел от увиденного.

— Милостивый Архон, — выдавил охотник со шрамом.

Посреди пещеры в воздухе висело обезглавленное, полностью черное тело. Темная тягучая субстанция стекала с него, будто живая, и расползалась по земле, постепенно впитываясь.

— Что за дрянь? — тихо спросил Алан.

— В жизни такого не видел, — прошептал кто-то из охотников.

— Лучше не пробовать подходить, — предостерег «шрам».

— И как от этого избавиться? — спросил молебник.

— Попробуем так, — сказал один из охотников, достав лук.

Он выпустил одну стрелу, потом вторую и третью. И попал в цель все три раза, но мертвец остался висеть в воздухе.

— Тело надо лишить магической подпитки, — сказал капитан, начав оглядываться по сторонам.

— И что может давать силу? — уточнил Санас.

— Что-то, чего в шахте быть не должно…

Отряд разошелся по разным сторонам пещеры, оглядывая все имеющееся и обходя стороной непонятную лужу. А Санас закрыл глаза и прислушался. Шепот пронизывал насквозь, словно тысячи мелких игл. Он был повсюду, но при этом источник находился где-то совсем близко. Не открывая глаз, боясь потерять тонкую нить звука, парень сделал пару шагов в одну сторону, потом в другую. Внутренний ориентир в пространстве потерялся уже после пятого шага. Парень открыл глаза и обнаружил себя стоящим впритык к телу, ноги обволакивала черная жидкость. А Санас вдруг понял — он слышит дыхание. Каким-то непонятным и нереальным образом, тело дышало.

— Сансет! — вдруг выкрикнул капитан, заметив молебника. — Какого лешего? Что ты делаешь?

Но тот не обратил внимания, снова закрыл глаза и, стараясь не думать о карабкавшейся все выше по ногам субстанции, вслушался. Шепот исходил изнутри тела, и парень наконец разобрал слова.

«Помоги. Отпусти. Вытащи. Сожги. Освободи».

Они повторялись снова и снова, как песенка в сломанной музыкальной шкатулке.

— Вытащи? — прошептал парень и снова посмотрел на черное тело. Холодок пробежал по коже, Санас сглотнул и рывком засунул руку внутрь тела. Оно оказалось мягкое, холодное, склизкое. Охотники замерли, шокированные увиденным. А молебник схватил что-то изнутри и высунул руку. Единственное теплое, что было там, а теперь находилось в его руке — бьющееся сердце. Тело упало на землю и превратилось в лужу, субстанция стекла с ног парня и перестала двигаться. Санас удивленно разглядывал черную находку. К нему аккуратно подошел Мезерс:

— Как ты догадался?

— Просто прислушался, — тихо ответил парень, тем самым оставив капитана в еще большем недоумении. — Нужно его сжечь. Оно будет биться, пока от тела совсем ничего не останется.

— А что с этой хренью делать? — спросил охотник со шрамом, кивнув на лужу. — Она умерла?

Другой охотник решил наступить в лужу и с удивлением обнаружил, что она превратилась в обыкновенную грязную воду.

— Хотелось бы надеяться, — сказал Алан. — Здесь жечь не имеет смысла, задохнемся от дыма. Выйдем в город.

— Нельзя в город, — прервал его молебник, держа бьющееся сердце обеими руками. — Мы не знаем какую силу оно имеет. Мне оно не причиняет вреда, возможно, из-за амулета Архона. Но мы не знаем, будет ли оно так же безопасно для простых людей или проклятых детей. Управляющий говорил, что из шахт есть другой выход.

Капитан неуверенно пожал плечами:

— Хорошо, пойдем искать другой выход. Надеюсь, мы здесь не потеряемся насовсем…

Идя по тоннелям старой шахты, охотники молчали. Капитан ориентировался по факелам, пламя которых наклонялось от еле осязаемого сквозняка. А Санас не мог оторвать взгляда от сердца. Оно мерно билось в его руках, удары эхом разносились по коридорам шахт.

— Может, оставишь себе, как сувенир? — улыбнулся Алан.

— Думаешь, стоит? — усмехнулся в ответ Санас. — Привезу помимо двадцати семи проклятых детей еще и колдовское сердце шамана.

— Шамана?

— Старейшина рассказал, что восемь сечей назад здесь в шахтах убили шамана. Охотники ведь практикуют обезглавливание? Но, видимо, шаман не собирался прощаться с жизнью и что-то наколдовал. Потому его тело не умерло, оставшись без головы. То ли порча какая, то ли наговор, не дали сердцу остановиться…

— И эта самая порча стекала с тела восемь сечей, впитываясь в землю? Думаешь, она виновата в рождении проклятых детей?

— Кто знает, — пожал плечами молебник. — Уничтожим сердце и посмотрим. Со временем станет понятно, избавились мы от порчи или нет.

Еще некоторое время поблуждав по шахтам, отряд наконец вышел к массивным воротам. Пришлось повозиться — старая ржавая конструкция не хотела поддаваться. Но, в конце концов, отряд выбрался, оказавшись далеко за городом. Свет, отражаемый белым нетронутым снегом, ударил в глаза. Оглядевшись, Санас увидел неподалеку знакомую статую Архона у пруда. Охотники подошли к ней, молебник положил сердце на жертвенный камень.

— Надеюсь, ничего не случится, когда мы его сожжем, — тихо сказал парень. — Мезерс, я знаю, у тебя кое-что есть. Давай сюда, — он протянул руку капитану.

Тот тихо цокнул и вынул из внутреннего кармана накидки маленькую бутыль:

— Все-то ты знаешь, — тихо пробормотал он.

Молебник полил содержимым бьющееся сердце и поднес факел. Оно вспыхнуло, пламя окрасилось в неестественный красный цвет. В ушах Санаса запищало, в глазах начало мутнеть. Он сделал пару шагов назад, на виски сильно надавило. Парень упал на одно колено, держась за голову. К нему подскочил капитан:

— Что такое, Сан?!

Но парень не смог ответить. В голове надрывно пульсировало, во рту ощущался привкус метала. К горлу подкатил ком. Санас кашлянул, и снег окрасился алым. Сделав еще пару неровных вздохов, парень провалился в темноту.

Санас открыл глаза. Первое, что он увидел и услышал, это матерчатую крышу и топот копыт. Парень попытался подняться, но ему помешала Ириса:

— Лежи давай.

— Ир, где мы? — хрипло спросил молебник.

— В повозке, — ответила охотница. — Возвращаемся в Круг.

— Где дети?

— В других повозках. Рубингард выделил нам еще две повозки помимо наших. Так же с ними поехали несколько горожан, не желая бросать детей. Ну и по паре охотников там же с ними едут, следят за ребятней.

— Ты лучше скажи, как себя чувствуешь? — вдруг послышался голос капитана.

Санас его не видел и внутренне выдохнул, радуясь, что не успел сказать Ирисе ничего лишнего. Он немного повернул голову — Алан сидел у стены повозки, облокотившись руками на колени и пристально смотря на молебника.

— Как-то неопределенно, — поморщился парень. — Что было после того, как мы сожгли сердце?

— Да ничего не было. Только ты стал кашлять кровью и вырубился. Я же просил не откидываться в моем походе!

— Ну, извини, — скривился молебник.

Ириса взяла небольшой кусок ткани, полила на него голубоватым раствором из небольшой темной бутыли, и положила его на лоб Санасу:

— Скорее всего, твое состояние — результат удара Бауэра, — сказала девушка. — У тебя было сотрясение, а после ты преодолел заснеженный путь до города, участвовал в разборках охотников, организовал погребение, успокоил горожан и спустился в шахты, где, по рассказам, вы увидели нечто очень странное. Твое тело перенапряглось, а сознание испытало сильный стресс. Тебе нужно отдыхать. Уж с возвращением в Круг мы справимся без твоих распоряжений.

— Так что с проклятьем? — спросил Санас. — Город освобожден?

— Ты сам сказал, что узнаем лишь со временем, — ответил Алан. — Ты болен, я решил, что продолжать оставаться в городе не имеет смысла. Если там снова появится проклятый ребенок, тогда этим и займемся.

— Вы успели организовать сборы, пока я был без сознания. Сколько времени прошло? — не унимался парень.

— С того момента как ты вырубился, уже три дня, — Мезерс зевнул. — Мне лично пришлось тащить тебя на себе обратно в город. Знаешь, ты выглядишь довольно худым, но ты, какого-то лешего, очень тяжелый!

— Снова прошу меня простить, — ехидно отозвался молебник.

— Вот любите же вы поприрекаться, — покачала головой охотница.

Санас слегка улыбнулся и закрыл глаза. Где-то глубоко внутри он все еще слышал странный шепот. Но парень слишком устал, чтобы вслушиваться. Впереди его ждало еще много трудностей, о которых не хотелось думать.

====== Глава 3. Часть 6 ======

К вечеру повозки прибыли в небольшое селение. Охотники как всегда обосновались на ночлег в таверне. Туда же определили и детей, а потому в заведении было необычно шумно для подобного места. Дети смеялись, спорили, пели песни. Санас с Ирисой сидели за отдельным столом, хлебая пряный отвар в ожидании ужина. Но вдруг напротив пары на скамью сел мальчик сечей восьми. Санас припомнил, как освободил его от веревки на виселице, а потом оберегал, пряча за собой.

— Здравствуйте, уважаемый молебник, — улыбнулся мальчик.

— Привет. Ты же Бин, так? — тоже ответил улыбкой Санас.

— Угу. Как вы себя чувствуете? Все очень за вас волновались.

Парень немного удивился такому любопытству.

— Мне уже намного лучше, — кивнул он. — А у тебя все хорошо? Никто не обижает?

— Нет, — мотнул головой мальчик. — Охотники очень серьезные, но относятся к нам хорошо. Это же благодаря вам? С нами же не сделают в церкви то же самое, что пытались сделать в городе?

— Нет. Не бойся. Я скорее сам умру, чем дам вас в обиду.

Мальчик еще шире улыбнулся, его глаза загорелись зеленым свечением.

— А вот этого лучше не делать, — вдруг сказала охотница. — Люди могут испугаться подобного.

— Ой, — мальчик поморгал, глаза снова приняли обычный вид. — Извините, никак не научусь это контролировать. Сапфи постоянно ругала меня за это…

— Прости за нее, — грустно сдвинул брови молебник.

— Она всегда говорила, что рано или поздно нас покинет, — отозвался Бин. — Надеюсь, вы такой же хороший, как она.

— Я постараюсь таким быть.

Мальчик озорно спрыгнул со скамейки и побежал к другим детям.

— Как ни посмотри, обычные дети, — улыбнулась Ириса. — А я раньше даже не задумывалась, как растут проклятые.

— Так и есть, — тихо ответил Санас. — Просто дети.

— А как рос ты? — девушка перешла на шепот. — Ты ведь чистокровный оборотень? Кто тебя воспитывал? И как так получилось, что ты пришел в церковь?

— Я не чистокровный, Ир. Я был обычным человеком. А в Черную ночь меня укусил берсерк, но не убил.

— Ты стал оборотнем после укуса берсерка? — округлила глаза девушка. — Это очень странно.

— Я знаю.

Охотница хотела ответить, но замолчала, увидев, что к ним подошла женщина и поставила на стол тарелки с горячей едой. Санас взял ложку и отправил кусок мяса в рот, но в тот же миг бросил прибор и зажал рот рукой. Девушка испуганно уставилась на молебника:

— Сан, что не так? — настороженно спросила она.

Парень через силу проглотил еду и, не убирая руку ото рта, тихо ответил:

— Больно. В язык как будто занозу вогнали, но дело явно не в еде.

— Покажешь?

Санас засомневался, но все же приоткрыл рот. От увиденного у девушки расширились глаза:

— Сансет, у тебя на языке вырезан какой-то знак, — прошептала она.

Тот нахмурился и снова закрыл рот рукой:

— Бред какой-то…

— Откуда это может быть?

— Я не знаю, — произнес парень. — Я кашлял кровью после того, как сжег сердце. Может, мое состояние ухудшилось не от усталости? Может, порча перешла на меня?

— Если так, то плохи дела, — обеспокоенно нахмурилась Ириса.

— Да. Нужно будет разглядеть символ и постараться найти о нем упоминания в архивах.

— Как бы вокруг тебя не начали рождаться проклятые дети, Сан…

К возвращению в Круг язык уже не болел, но это не отменяло беспокойства, ведь символ никуда не делся. Прибыли они в город уже после полудня. Их встретили охотники и молебники, видимо уже давно готовые принимать детей, что несказанно обрадовало Санаса. Вместе с Мезерсом и Ирисой они проводили маленьких проклятых в большое каменное здание на окраине города за главным замком. Там их встретили трое старейшин. Поздоровавшись, охотники ретировались, а Санас остался в их обществе.

— Добрый день, уважаемые, — слегка поклонился им молебник.

— Здравствуй, — улыбнулся Тисан. — Ты невероятный человек, ты же знаешь? Найти и спасти двадцать семь детей — удивительно.

— Будет тебе, друг мой, — одернул его Орион. — Приветствую, Сансет. Я хотел бы представить тебя нашему другу. Старейшина Мирнан узнал о наших деяниях и предложил свою помощь.

Санас перевел взгляд на высокого худого мужчину сечей сорока на вид. Впалые глаза создавали ощущение, будто старейшина не спит вовсе.

— Очень рад, — улыбнулся молебник.

— И я рад, Саснет. Уже наслышан о вас и о вашем желании дружить с проклятыми. И я не считаю это плохим замыслом. Опасным, но отнюдь не плохим. Я выделил детям дом, что когда-то строил для подрастающих охотников. Но он не пригодился, не так уж много детей по итогу вырастают в служителей Архона.

— Каждый охотник на счету, да? — пробормотал парень, вспоминая скольких потерял.

— Ты должен нам рассказать все, что там произошло, — не переставая улыбаться, сказал Тисан.

— Я напишу все в отчете, — хмуро ответил молебник.

— Нет, этого не нужно, — ответил Орион. — Отчет напишем мы сами. Там будет только то, что нужно знать людям. Им совсем не нужно знать все.

Санас удивленно похлопал веками.

— Что ж, — сказал Тисан. — Пообедай, переоденься и приходи в мой кабинет до заката. Мы все обсудим и напишем отчет.

Распрощавшись со старейшинами, молебник отправился в свою комнату, где его ждала Фиалка. Она с визгом бросилась парню на шею:

— Я уж думала тебя там волки съели! — и ненадолго замолчав, добавила. — Ой, извини. Волки своих не едят.

— Очень смешно, — отзвался Санас и, погладив девушку по волосам, опустился на кровать.

Фиалка села рядом:

— Как прошло?

— Смотря с какой стороны посмотреть, — хмуро ответил парень. — Пятеро охотников погибли, но зато я спас двадцать семь проклятых детей.

Фиалка помолчала, удивленно смотря на друга:

— Даже не знаю, что сказать.

— Ничего не говори, — Сан закрыл глаза и повертел головой, разминая шею. — Я так вымотался. К тому же я теперь порченый.

— В каком смысле? — нахмурилась девушка.

Санас открыл рот, показав девушке язык. Та округлила глаза, совсем перестав что-либо понимать.

— Я не знаю откуда это, — сказал молебник. — Но думаю, что это порча давно умершего шамана. Нужно найти, что означает символ.

— Как всегда, — улыбнулась подруга. — Принеси книги и свитки, а я найду все, что необходимо! Тебя же эта штука не убьет?

— Кто его знает. Спасибо, ты меня спасаешь своей помощью.

— Будешь мне должен, как земля земледельцам, — подмигнула та.

Санас только усмехнулся. Еще немного посидев и поболтав ни о чем, друзья попрощались. Сан сделал зарисовку символа на бумаге, переоделся и направился в кабинет Тисана. Там его встретили четверо мужчин. К прежней тройке добавился старейшина, что когда-то очень недружелюбно отреагировал на Широна. Но теперь уважаемый Атариан, видимо, все же решил присоединиться к плану Тисана и Ориона. Молебник в подробностях и без утайки рассказал обо всем случившемся. Единственное, о чем умолчал — как именно они с Ирисой добрались до города, и как Мезерс бросил их умирать у пещеры криницы. Обещал ведь. Старейшины посовещались, поблагодарили парня за проделанный труд и отпустили отдыхать.

Когда уже совсем стемнело, Санас решил сходить к Архине. Он так и не смог избавиться от капитана и надеялся, что девушка наконец осмелилась сказать отцу о желании отменить свадьбу.

По сточной трубе парень забрался на крышу первого этажа дома старейшины и постучал в окно ее спальни. Девушка выглянула и сразу же счастливо улыбнулась. Она открыла окно, и мокрый от дождя Санас забрался внутрь. Архина быстро закрыла за ним и обняла парня.

— Я же мокрый, — улыбнулся Санас, нежно гладя ее по распущенным волосам.

— Я так рада, что с тобой все хорошо!

— Да уж, бывало и получше, — усмехнулся он в ответ. — Ты уже сказала отцу об отмене свадьбы?

Девушка подняла на него испуганный взгляд:

— Я сказала, но отец начал кричать. Сказал, что не допустит наплевательского отношения к таким вещам. Свадьба уже через неделю, что нам делать?

Санас помрачнел.

«Надо было все же от него избавиться любой ценой», — промелькнула мысль.

— Он убьет тебя, Архи, — тихо сказал парень.

— Алан? — еще сильнее испугалась девушка.

— Да. Я слышал его разговор с другом. Он сказал, что навечно усыпит тебя, как только получит место старейшины.

Архина с ужасом в глазах посмотрела на Санаса:

— Как такое может быть? Зачем?

— Ты не нужна ему. Он женится на другой, когда траур по тебе закончится.

Девушка задрожала и, сделав пару шагов назад, села на кровать:

— Что же делать? — тихо выдавила она. — Отец не поверит. Что мне делать?

Санас сел рядом и обнял девушку.

— Все будет хорошо.

— Я боюсь, — по щекам Архины полились слезы. — Что мне делать? Сбежать?

— Нет, — холодно ответил Санас. — Ты останешься дома. Я разберусь с этим.

— Но что ты можешь сделать? Я же говорю, отец не поверит. Он теперь думает, что я любым способом хочу расстроить свадьбу.

— Я не пойду к Ориону, просто решу все по-своему.

— Сан, что ты сделаешь? — Архина попыталась посмотреть в глаза парню, но тот отвернулся. — Сансет?

— Я должен заранее попросить у тебя прощения.

— Что? — недоумевала девушка.

Но Санас не ответил. Он поцеловал Архину и, встав с кровати, открыл окно и ушел. Та лишь проводила взглядом парня, медленно идущего по темной улице под дождем.

Он пришел в ближайшую таверну и купил бутыль браги. А потом отправился искать Алана. Санас обошел все таверны и охотничьи сборища, но, в конце концов, встретил его на площади, выходящим из главного замка.

— Привет, — поднял руку Сан. — Я тут выпить собираюсь, не хочешь составить мне компанию?

— С чего бы? — удивился Мезерс. — Мы не друзья, вроде.

— Ну, мы, по крайней мере, знакомые. Я все еще никому не проболтался о твоих планах, а свадьба уже через неделю. Жизнь удалась, да?

Капитан недоверчиво нахмурился.

— Да будет тебе, — махнул рукой молебник. — Не будь таким недотрогой. Я просто выпить хочу, а пить в одиночку скучно. Так что?

— Ладно, — хмыкнул капитан, — куда пойдем?

— Куда-нибудь, где немноголюдно, — улыбнулся парень.

«Не хочу сразу поднимать много шума», — добавил он про себя.

— Как на счет башни? — предложил Мезерс.

— Башни? — переспросил Санас. — Ну, пойдем.

Алан развернулся и направился обратно в замок, Санас последовал за ним. Сначала они поднимались с этажа на этаж, потом свернули в одну из дверей и стали подниматься по винтовой лестнице. А когда наконец оказались наверху одной из башен, взору Санаса открылась круглая площадка с витражными окнами от пола до потолка и с кучей мешков и сундуков у стен.

— Красиво здесь, — сказал молебник.

— Ага, — Алан достал из сундука пару кружек. — Красиво. Днем, правда, слишком светло и цветасто. А вот ночью хорошо. Наливай, — он поставил на сундук обе кружки, а сам сел на соседний мешок.

Санас подошел и наполнил кружки брагой.

— Не веселый ты какой-то, — вдруг сказал капитан. — Случилось чего?

— Да так, временные трудности, — усмехнулся парень, ставя бутыль и поднимая кружку.

— Раз временные, значит, все наладится, так? — Алан тоже поднял кружку. — Мы с тобой не очень ладили, успели друг другу порядком досадить. Но это ведь в прошлом? Скоро мы оба станем старейшинами и забудем обо всей этой хрени.

— Забудем, — Санас стукнул своей кружкой о кружку капитана и сделал пару глотков.

Алан же отпил больше половины и довольно сказал:

— Хороша!

— Да, неплохо. Ты все еще не передумал на счет свадьбы?

— С чего бы? Мне надоело быть охотником и рисковать собственной шкурой.

— Но дочь старейшины ни в чем не виновата…

— Да знаю я, — раздосадовано отозвался Мезерс. — Но отказаться уже будет тупо, а Юстину я не брошу ради кресла старейшины. Так что, девке просто не повезло.

Санас посмотрел на окно, в которое барабанил дождь. Разноцветные капли медленно стекали по стеклу. Парень подошел ближе и вдруг понял насколько они высоко. Этажей на пять вниз не было ничего. И только потом начиналась крыша двухэтажного холла замка. Где-то вдалеке стояла плачущая статуя Архона. Санас услышал, что Алан решил налить себе еще. Парень усмехнулся: «Пусть насладится этим в последний раз». В это время Мезерс озорно приподнял кружку в сторону Санаса и сказал:

— За тебя! Пусть все твои проблемы решатся!

— Это невозможно, — хмыкнул парень и тихо добавил. — Мы могли бы стать друзьями, но…

Выпив до дна, Алан в голос выдохнул. А Санас тихо спросил, указывая куда-то в окно:

— Что это за здание?

— Где? — Алан встал и подошел к Санасу, остановившись рядом у самого окна. — Ты о чем?

Санас сделал пару шагов назад:

— Алан, ты можешь помочь мне решить одну из проблем.

— Да? Какую? — капитан развернулся к молебнику.

И оцепенел от непонимания происходящего. Глаза Санаса светились желтым, на его правой руке удлинились пальцы, появились острые когти:

— Смерть той, кого я люблю.

Не успев дать пьяному капитану подумать, Санас полоснул острыми когтями по горлу Алана и ударил его ногой в живот. Стекло разбилось на мелкие кусочки, открывая капитану путь вниз. Он даже не закричал, просто мешком свалился на крышку холла и скатился по рябой черепице на площадь. Санас еще на мгновение задержался в башне и, забрав одну кружку, быстро спустился вниз по ступеням. Когда он вышел из замка, у тела капитана уже собралась толпа — охрана и простые молебники. Кости переломаны, от скольжения по крыше одежда была порвана, отовсюду текла кровь. Он лежал с открытыми глазами. Недавно живой, угроза для жизни Архины, но теперь бездыханный, он больше никому не сможет навредить. Санас прошел мимо, держа кружку в кармане, и выкинул ее в кусты по пути к дому старейшины. Забравшись на второй этаж, он сел у окна комнаты девушки, но так и не постучал. То, что он сделал, было огромной ошибкой. Если поймут, что падение Мезерса из окна не случайность, если кто-то видел Санаса — от казни не отвертеться. Да и, ко всему прочему, Алан не был полным уродом, если не считать его свадебный план. Но все сложилось как всегда неудачно.

Парень недолго так просидел. Архина, видимо, ждала его, и периодически выглядывала в окно. А когда увидела Санаса, сама открыла.

— Сансет, — позвала она. — Где ты был?

— Решил проблему, — обернувшись, улыбнулся парень.

А девушка застыла, смотря на него:

— Твои глаза…

Санас испуганно замер, но потом резко отвернулся, мысленно заставляя глаза погаснуть.

— Прости, я ненадолго потерял контроль, — он снова повернулся к девушке. — Сдашь меня?

Та немного повременила, обдумывая ответ, а потом покачала головой и вылезла на крышу, сев рядом:

— Кем бы ты ни был, ты все равно самый лучший для меня.

Архина обняла парня, положив голову ему на плечо. Тот не сразу поверил такой реакции:

— Надеюсь, так и есть.

— Пойдем в дом, — Архина забралась обратно в окно.

Санас улыбнулся и залез вслед за ней. А девушка поцеловала его.

— Ты даже не знаешь, что я сделал, — сказал он, наконец освободившись от ее губ.

— Я и так поняла, — грустно улыбнулась Архина. — Я поняла, еще когда ты только ушел. Но я боялась, что ты не сможешь сравниться с охотником по силам. А увидев глаза, мне стало спокойнее — у него не было шансов. Тебя видели? Казнят?

— Надеюсь, что нет, — тихо ответил парень.

— Кто ты?

Санас улыбнулся:

— Большой лохматый волк.

— Здорово, — улыбнулась девушка. — Очень большой?

Парень усмехнулся и покачал головой:

— Очень.

Архина тихо хихикнула и обняла парня.

«Неужели? Она приняла меня. Зная кто я, она не боится, продолжает обнимать и целовать. А ведь я только мечтал о подобном».

Он снова впился ей в губы, прижимая ее тело к себе. Девушка начала глубоко дышать, сердце застучало быстрее. В висках Санаса запульсировало. Он понял, что не сможет себя контролировать, если останется еще хоть на минуту.

— Мне лучше уйти, — сказал он, с трудом оторвавшись от ее губ.

— Почему?

— Потому что я больше не смогу сдерживаться.

Он нежно поцеловал Архину в лоб и направился к окну, но девушка схватила его за рубашку:

— Не нужно сдерживаться, Сан. Я не против, — тихо сказала она, застенчиво опустив взгляд.

Парень обернулся и, недолго думая, подошел к ней. Подхватив за бедра, он посадил девушку на руки. Она обхватила его ногами, и они снова слились в поцелуе. Не отрываясь от губ, Санас прошел к кровати и сел. Поцелуи становились жарче, руки ласкали тело, сознание уплывало высоко под небеса. Он аккуратно положил девушку на кровать и расстегнул блузку. Губы спустились по шее к груди, девушка тихо застонала и тут же закрыла рот одной рукой. Все же их могли услышать. Но здравый смысл уже не мог перебороть желание.

— Мы нарушаем все правила, — прошептала Архина.

— Ну и пусть, — улыбнулся парень в ответ. — Я привык их нарушать.

— Я люблю тебя, Сан.

— И я тебя люблю.

Еще до рассвета парень покинул теплую постель возлюбленной. Их не должны были увидеть вместе, особенно учитывая преждевременную кончину ее жениха. Они оба решили, что лучше не наводить на себя лишних подозрений. С самого утра по церкви только и ходили разговоры, что о нетрезвом капитане, выпавшем из окна башни. И когда Санас почти перестал опасаться, ему неожиданно передали, что часть Совета старейшин ждет его в кабинете на третьем этаже. По спине пробежал холодок, однако парень старался убедить себя, что его зовут обсудить спасенных детей, а не смерть Мезерса.

В небольшой зале полукругом стояли несколько столов, за ними в креслах сидели шестеро старейшин: Орион, Тисан, Мирнан, Атариан и двое еще незнакомых Санасу мужчин. Его пригласили пройти в центр полукруга, так, чтобы его все достаточно хорошо видели. Молебник тихо сглотнул, оказавшись под пристальным вниманием Совета.

— Доброе утро, уважаемый молебник, — произнес Тисан.

Голос старейшины звучал совсем не так, как вчера. Дружелюбное общение сменилось холодным официозом. И парень понял — назревает нечто серьезное.

— Здравствуйте, — молебник поклонился, стараясь не показывать волнения.

— Мы вызвали вас в связи со смертью капитана Алана Мезерса, — сказал Орион. — Вы знали его, пусть и не очень долго. Из показаний других охотников нам стало известно, что у вас с капитаном были некоторые разногласия. Между вами произошел конфликт во время похода?

Санас нехотя произнес, качнув головой:

— Да.

— Расскажите подробнее.

— Еще до Рубингарда мы остановились в таверне, и Алан… Извините. Капитан Мезерс стал прикладываться к браге. Я запретил ему выпивать до окончания похода, на что он отреагировал достаточно, — молебник на мгновение замолчал, подбирая слово, — агрессивно.

— В дальнейшем конфликты всплывали? — спросил один из неизвестных парню старейшин.

— Не думаю, что это можно считать конфликтами. Мы достаточно специфично общались. Но, так или иначе, мы с капитаном оставались на одной стороне. Он не раз помог мне в походе, за что я ему очень благодарен.

— Как вы узнали о смерти Алана Мезерса? — задал вопрос Мирнан, откинувшись на спинку кресла.

— Сегодня утром услышал из разговоров на молебном дворе.

— И как вы отреагировали? — не отставал второй неизвестный старейшина.

— Честно говоря, я до сих пор не могу в это поверить. Я знал, что он любил выпить, но не думал, что до такой степени, чтобы выпасть из окна…

— Сансет, — снова вступил в разговор Тисан. — Где вы были вчера после заката?

Парень немного напрягся.

— В своей комнате. Отдыхал.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Нет, я был один.

— Как же так? — удивился Атариан. — А соседи по комнате?

— Так вышло, что сейчас у меня нет соседей. В комнате я живу один.

Повисла тишина. Каждый понимал, что без алиби на парня так или иначе ляжет подозрение. Ведь до сих пор не доказано, что падение произошло по неосторожности. А Санас показывал нелюбовь к капитану еще до похода.

— Сансет, — грустно начал Тисан. — Мы вынуждены до конца расследования заключить вас под стражу.

Санас разочарованно вздохнул. В двери залы постучали, старейшины удивленно переглянулись. После разрешения зайти, дверь открылась, и взглядам собрания предстала Архина. Стоя в дверях, она поклонилась старейшинам и прошла в комнату, встав рядом с Санасом.

— Извините, — сказала она. — Я знаю, что не должна здесь присутствовать, но я обязана была прийти.

— Архина, ты что творишь? — зашипел Орион.

— Пусть говорит, — прервал его Тисан. — Она была невестой Мезерса, может она что-то знает о его недругах. Сансет, вы можете идти. На входе стража, она проводит вас под заключение.

— Нет, пусть он останется, — вдруг настояла девушка и опустила взгляд в пол. — Пожалуйста. Это касается и его тоже.

Парень вопросительно посмотрел на девушку, но та лишь отвела виноватый взгляд. Сердце Санаса сжалось. Что она собирается рассказать старейшинам?

— Хорошо, — нахмурился Орион. — Говори, почему это касается Сансета? Что ты заешь?

Архина неуверенно сглотнула.

— Сансет слишком правильный, чтобы открыть правду, — начала она. — Он скорее возьмет на себя вину, но не расскажет о вчерашнем вечере. Он защищает меня.

— Прекрати, Архи! — не сдержался Санас. — Ничего не говори!

— Сансет! — повысил голос старейшина Мирнан. — Я попросил бы вас замолчать! Продолжайте, Архина.

Девушка подняла виноватый взгляд на парня, а он в свою очередь умоляюще смотрел на нее. Она одними губами сказала: «Все хорошо», и перевела взгляд на отца. Орион мирно ждал, сцепив руки в замок, но в глазах явно читалась злость.

— Вчера Сансет был у меня, — наконец сказал она. — От заката и всю последующую ночь до самого утра. Ушел только недавно. Это была прощальная ночь перед моей скорой свадьбой…

Парень удивленно округлил глаза. Такого он совсем не ожидал — Архина убедительно врала, стоя перед половиной Совета.

— Что? — ошарашенный Орион поднялся с кресла, опершись на стол.

— Прости, пап, — выдавила девушка. — Сансет готов взять на себя вину, лишь бы не опозорить меня. А я так не хочу. Пусть лучше я расскажу вам правду.

— Так, и вас никто не видел? — продолжил расспросы Тисан.

Архина покачала головой:

— Нет. Чтобы не привлекать внимание он зашел в мою комнату через окно. И, — щечки девушки покраснели, она снова опустила взгляд в пол. — Мы старались не шуметь.

Орион прижал руку к груди и медленно опустился обратно на мягкое сидение. Сидевший рядом Мирнан спешно стал махать перед ним папкой, гоняя воздух, а Тисан, с другой стороны, налил воды в поданый другим старейшиной стакан. Орион отпил воды и медленно, чуть ли не плача, сказал:

— Сансет… В моем доме? С моей помолвленной дочерью? Как же так?

— Простите, — парень тоже опустил голову. — Наверное, я слишком слабовольный.

— Это я попросила его остаться, — тихо сказала Архина. — Я хотела создать воспоминания о нас перед тем, как выйду замуж за нелюбимого человека.

Орион снова заохал и осушил стакан до дна. Отчего-то улыбающийся Тисан подлил ему еще и осторожно спросил:

— Может, налить чего покрепче?

— Друг мой, — глубоко дыша и держась за сердце, ответил Орион. — Хоть ты не издевайся надо мной.

Тисан еще шире усмехнулся:

— У меня еще один вопрос, — он перевел взгляд на девушку. — Почему же вы не отменили свадьбу, уважаемая Архина?

— На самом деле, я просила отца ее отменить, — уверенно ответила та. — Уговаривала его, но он меня не слушал. А я не хотела говорить о моей связи с Сансетом. Боялась, что это может отразиться на его положении. Ведь его сделали титулованным, а это дорогого стоит.

Остальные старейшины молчали. Орион держался за грудь, пытаясь унять щемящую боль в сердце.

— Девочка не врет? — спросил вдруг Мирнан, обращаясь к Санасу.

— Нет, — тихо ответил он. — Я обесчестил помолвленную дочь старейшины. И Мезерса я недолюбливал именно из-за их скорой свадьбы. Но я не чувствую облегчения от его смерти, лишь сожаление. Он не был плохим человеком, а потому я уже готовился к разрыву наших с Архиной тайных отношений.

Тисан вздохнул и потер руками виски, попутно бубня:

— Эх, молодость…

— Позор-то какой, — выдавил Орион.

— Ну, почему же позор? — хитро почесал подборок Тисан. — Все довольно неплохо складывается, друг мой.

— Неплохо? — округлил глаза старейшина.

— Сансет уже титулованный молебник. Уже! И он взаимно влюблен в твою дочь, иначе они не стали бы друг друга защищать и опекать. Но на нем ведь не написано, кем он титулован. Твоя дочь не будет опозорена, а ты приобретешь нового преемника. Сансету только нужно кое-что сказать, — он посмотрел на молебника, Санас удивленно поднял брови, глядя на Тисана. — Ну же, мальчик мой, не тормози, ради всего святого. Если любишь Архину, ты знаешь, что должен сделать.

Девушка тоже удивленно смотрела на старейшину, как, в общем-то, и все в комнате. Санас еще немного помолчал, но потом перевел дух и уверенно начал:

— Уважаемый старейшина Орион, я хочу попросить руки вашей дочери, Архины Орион. Я люблю ее и хочу провести с ней рядом всю оставшуюся жизнь.

Старейшины заулыбались. Кто-то откинулся на спинку кресла, кто-то подпер рукой подбородок. Атмосфера в зале стала добродушной и дружелюбной.

— Друг мой, — обратился Орион к Тисану. — А это ничего? У тебя ведь были на этого парня немалые планы…

— Ничего, дружище, — улыбнулся мужчина, похлопав друга по плечу. — Уж я смогу найти другого преемника. Можешь не волноваться.

— Ну что ж, — Орион поднялся с кресла. — Подойдите, дети мои.

Санас с Архиной переглянулись и одновременно прошли к столу Ориона.

— Дайте мне каждый свою руку, — пара послушалась, старейшина положил руку дочери в ладонь молебника и улыбнулся. — Будьте счастливы. И больше не делайте глупостей.

Старейшины начали переговариваться, где-то со стороны Санас услышал:

— Уж чего не ожидал, так это любовного треугольника в расследовании…

Орион поднял руку, прося тишины:

— С вашего позволения, я снимаю с Сансета подозрения. Моя дочь одна из самых добродушных и честных девушек, она не стала бы врать о подобном прилюдно.

— Все хорошо знают Архину, — отозвался Атариан. — Никто не сомневается в ее честности. Пусть идут.

====== Глава 3. Часть 7 ======

Весть о помолвке уже всем известного титулованного молебника и дочери старейшины разнеслась по Церковному кругу быстрее ветра. Не обошла она стороной и уши друзей Санаса. Широн при первой же возможности поздравил друга и познакомился со смущенной Архиной. Никан лишь кивнул молебнику, добродушно улыбаясь, пока Широн обсыпал невесту парня комплиментами. Но для Санаса это почему-то стало самым чистосердечным поздравлением. Именно Никан когда-то сказал ему: «Главное взаимность». И оказался прав. Архина ничуть не меньше полюбила парня, и только это спасло его от виселицы.

С датой свадьбы тянуть не стали, Ориону уже пора было покидать пост, и он спешил передать его новому молодому преемнику. Быстрота событий немного смущала Санаса, но против он не был. Ведь им действительно хотелось быть вместе, а свадьба разрушала все преграды. Архина просто сияла от каждого поздравления, щечки постоянно розовели, глаза блестели от счастья. А Санас только любовался ею — кто бы мог подумать, что его предложение может настолько ее осчастливить.

Свадьба прошла по всем церковным обычаям. Их руки окунали в ледяную церковную воду, связывая освященной тканью, которая, к слову, немного жгла кожу молебника. Видимо в ней и правда было немного эссенции Архона. Но парень не обращал на это внимания. Произнеся слова о любви и верности, Орион снял повязку с их рук, после чего молодожены обменялись кольцами с выгравированным знаком Архона, и на Архину надели шапочку молебницы, которую обязана носить любая замужняя служащая. Не обошлось и без гулянки после церемонии, на которой присутствовало много незнакомых Санасу людей. Он познакомился со всеми старейшинами совета, обменялся парой слов с Высшим старейшиной Фалианом и принял многочисленные поздравления от невероятного количества молебниц и молебников. Но, в конце концов, все превратилось в большой праздник, который мало относился к их свадьбе. Люди просто наслаждались пиршеством.

Шестеро друзей сидели за одним столом, попивая брагу. Было уже довольно поздно, а потому Архина задремала, облокотившись на плечо своего, теперь уже, супруга. Ириса, так же пришедшая на этот праздник жизни, довольно улыбалась, смотря на пару:

— Знаешь, а я ведь все думала, чего вы с Мезерсом пререкаетесь постоянно. Он знал о вас с Архиной?

— Знали лишь вот эти трое, — улыбнувшись, хмыкнул Санас. — Мезерс понятия не имел, в чем проблема.

— И как удачно он выпал из окна, в конце концов, — хитро протянула девушка.

— Я тоже об этом думал, — так же хитро прищурился Широн.

Фиалка недовольно покосилась на друзей:

— Не думаете же вы, что Сан настолько отчаялся, чтобы скинуть Мезерса из ревности?

— Нет, но он мог кому-то его заказать, — игриво предположила Ириса.

— Мне нравится ход твоих мыслей! — засмеялся болотник. — И кто у нас тут бравые охотники? Кто, как не вы, с этим справились бы лучше всего?

— Ты на меня что ли думаешь? — удивилась охотница. — А не треснуть ли тебе меж глаз?

— Давайте будем считать, что это сделал я, — вдруг произнес Никан, сидевший полвечера молча. — Давно хотел приструнить этого ненормального.

Вся компания удивленно повернулась к капитану.

— Ты-то? — переспросил Широн.

— Будем так считать, — снова повторил Ник, покосясь на Санаса и улыбнувшись уголком губ.

В этот момент парню показалось, что друг все знает наверняка, а не просто догадывается. Но не стал ничего отвечать.

— У них какие-то секретики, — тихо сказала Ириса Широну, но так, что все услышали.

— Да нет у нас никаких секретов! — ответил Санас, сделав пару глотков браги и со стуком поставив кружку на стол.

Парочка комедиантов засмеялась, а Архина открыла сонные глаза.

— Ой, — охотница прикрыла губы рукой. — Разбудили?

— Нет, — ответила девушка. — Все хорошо.

— Может, пойдем домой? — предложил Санас.

— И где вы теперь, к слову, живете? — поинтересовался Никан.

— Старейшина Орион подарил нам дом в предместьях Святого замка.

— Там очень красивый сад, — улыбнулась Архина.

— Да, а еще шикарная гостиная с красивейшим резным камином, — довольно улыбнулся Санас. — Приходите как-нибудь. Места точно всем хватит.

— Хм, а какую фамилию вы теперь оба носите? — спросила Фиалка.

— Я взял фамилию Орион, — немного печально ответил Санас. — Моя канула во времени. Я решил, что лучше будет оставить мою погибшую семью в покое.

— Вот как. Сансет Орион, значится, — улыбнулся Широн. — Звучит!

— А через пару дней новый старейшина Орион, — подхватила мысль Ириса.

Архина, улыбаясь, положила в рот кусочек вяленого мяса и загадочно посмотрела на супруга. Парень заметил этот взгляд и, немного наклонившись к возлюбленной, тихо спросил:

— Что-то не так?

— Ну-у-у, — так же тихо протянула девушка, придвинулась губами к его уху и перешла на шепот. — У нас же должна быть брачная ночь, да?

Санас быстро заморгал, осознавая сказанное супругой. Кажется, он начал узнавать ее с новой стороны.

— Кхм, кхм, — громко прокашлялся он. — Архина устала. Мы все же, наверное, пойдем домой.

— Ага, как же, — улыбнулась Фиалка. — Устала она. Уже выдрыхлась, небось.

— Давайте, — кивнул Широн. — Наделайте побольше карапузов.

Архина тут же залилась краской и отвернулась, уткнувшись Санасу в плечо.

— Чего ты мелешь, окаянный? — возмутилась Ириса.

— Ну, простите, простите! — засмеялся болотник.

— Сан, завтра нужно будет поговорить, — улыбнулся Никан. — Но это завтра. Отдыхайте. И не обижай ее.

— Конечно, — кивнул парень. — Спасибо, ребят, что вы пришли. Я очень это ценю.

Фиалка посмотрела на друга влажными от слез глазами, потом встала и обняла парня:

— Просто, пожалуйста, будь счастлив! — выдавила она дрожащим голосом.

— Спасибо, — он обнял девушку в ответ.

У всех друзей губы растянулись в улыбке. По щекам Фиалки потекли соленые капли. Она отстранилась от друга и ласково улыбнулась, повернувшись к Архине и вытирая мокрые щеки:

— Ничего, что я так бесцеремонно обнимаю твоего мужа?

У той тоже на глаза навернулись слезы:

— Что ты такое говоришь?! Ты же самый близкий ему человек!

— Иди я и тебя обниму, — засмеялась золотоглазая и заключила Архину в объятия. — Если он тебя обидит, я сама ему руки поотрываю!

— Я бы испугался, — тихо подметил Широн, за что получил от Ирисы кулаком в плечо. — Ай! Ты мне так руку сломаешь, женщина!

Никан засмеялся, а Фиалка наконец отпустила пару. Молодые супруги вышли из таверны и направились вдоль по улице. Неожиданно Санас остановился и поднял глаза к небу:

— Смотри-ка, путь Алесы виден.

Архина тоже взглянула на темный небосвод и улыбнулась:

— Жаль, что в Круге не проводят ночные обряды.

— Нам никто не нужен, чтобы поклясться друг другу в любви под звездами, — улыбнулся парень и заглянул в любимые ореховые глаза. — Я люблю тебя, Архи.

— Я тоже люблю тебя.

Пара поцеловалась, завершая свадебный ритуал. Совсем скоро они пришли в новый дом. Прошедший день не укладывался в голове.

— К этому придется попривыкнуть, — тихо сказал Санас, садясь на диван в полюбившейся ему гостиной.

— К чему? — спросила Архина, опускаясь рядом.

— К тебе, к новой фамилии, статусу, к этому дому. Все так быстро произошло. Но я рад.

— Я тоже рада. Еще сезон назад я даже не подозревала, насколько буду счастлива. Но какой ценой нам это далось…

— Не думай об этом, — Санас поцеловал девушку, его рука опустилась ей на грудь.

Теперь они не скрывались, не боялись быть пойманными. Они наслаждались друг другом и пропахшей дождем ночью. Рыжие волосы, раскиданные по подушке, и ореховые глаза, смотрящие на него с любовью, надолго впечатались в память Санаса.

Рано утром пару разбудил стук в дверь. Парень, нехотя напялив штаны и рубашку, пошел открывать. На пороге стоял Никан.

— Какого лешего? — вместо приветствия пробормотал Санас.

— Я понимаю, что ты мало поспал. Но мы должны поговорить.

— Сейчас? Еще только светает.

— Да, лучше сейчас, — кивнул Никан.

Санас протер лицо руками:

— Зайдешь?

— Нет. Поговорим, где нас не услышит Архина.

Эта фраза заставила парня проснуться. Дело явно принимало серьезный оборот. Он надел ботинки и накинул на плечи первую попавшуюся куртку. Никан повел его к главному замку. На улицах было тихо, лишь пару раз мимо них прошли стражники. Город еще спал.

— Ник, куда мы идем? — спросил молебник.

— Увидишь.

Они прошли по ступеням замка в холл, затем на лестницу, свернули в знакомую дверь и начали подниматься по ступеням башни.

«Не нравится мне все это».

Наконец они вышли на уже знакомую Санасу площадку. Разбитое недавно окно было заколочено большой цельной доской. Ящиков и мешков прибавилось, некоторые кучи возвышались над головами парней.

— Зачем мы сюда пришли? — тихо спросил Санас, насупившись.

— Я знаю, что это ты, Сан, — Никан встал напротив друга, спиной к заколоченному окну. Парень промолчал. — Я видел, как вы с Мезерсом поднимались сюда, но я не сказал Совету об этом.

Молебник нахмурился:

— Почему же?

— Потому что верю — без веской причины ты не сделал бы подобного. Есть что-то, о чем ты никому не рассказал. Знает только Архина, так? Она ведь прикрыла тебя перед старейшинами.

— Ник…

— Ты можешь мне рассказать, Сан. Я просто хочу знать, ведь Фиа права — ты не убил бы Мезерса из-за простой ревности.

Санас немного помолчал, переминаясь с ноги на ногу и обдумывая слова друга, но вскоре все же решил поведать Никану часть правды:

— Ладно. Как-то вечером я случайно услышал разговор пьяных Мезерса с другом. Они говорили о том, что Алан женится, но это не очень хорошо для его отношений с другой девушкой, с которой у него были планы на будущее. Мезерс рассказывал о послесвадебном плане, он хотел подсыпать снотворного Архине в воду, она бы уснула и не проснулась. После траура он женился бы на своей пассии.

Никан непонимающе смотрел на друга:

— Почему ты никому не сказал?

— А кому я мог сказать? Слово недавно прибывшего молебника против слова заслужившего доверие капитана. Кто бы мне поверил?

— Я! — повысил голос Никан. — Я поверил бы.

— Прости… Не хотел тревожить тебя своими сердечными проблемами. Я надеялся, что Мезерс погибнет во время похода. Но чуда не случилось. Я даже, — Санас перевел дыхание, покручивая в голове последние события похода. — Я убил Бауэра, защищая Алана. Возможно, зря, но тогда у меня каждый был на счету… А в ту ночь я пытался убедить Алана, что его план нечеловечен, но он уперся. Говорил, «отказываться от свадьбы теперь уже тупо, а свою девушку я не брошу, дочке старейшины просто не повезло». Что-то вроде того.

Никан печально сдвинул брови, опустил голову и тихо сказал:

— Вы все слышали…

Санас испуганно уставился на друга. Сбоку от него из-за высокой горы мешков вышли Орион и Тисан. У парня перехватило дыхание. Как же так? Ведь Никан говорил, что ему можно доверять! И как молебник их не услышал? Был слишком неосмотрителен? Расслабился? Доверился «другу»?

— Сансет, — начал было Тисан.

Но парень перебил его, злобно посмотрев на капитана:

— А как же твое «я просто хочу знать», Ник? Ты подставил меня?! Ради чего? Так волнуешься за смерть Мезерса?!

— Успокойся, мальчик мой, — спокойно ответил Орион. Никан поднял глаза и посмотрел на Санаса, а старейшина продолжил. — Никто больше не узнает. Мы с Тисаном замнем дело. Мезерс упал с большой высоты, разодрав и сломав себе все, что только можно. Дождь и черепичная крыша сделали свое дело. Мне очень жаль, что тебе пришлось все это пережить просто потому, что я не хотел слушать дочь…

— Мы бы и вправду тебе не поверили, — подхватил слова друга Тисан. — Капитан Фалиан поручился за тебя и привел нас сюда только для того, чтобы мы узнали правду. Он готов был взять ответственность за твои проступки. А Орион хотел знать, кому в руки отдал свою дочь. Теперь мы видим, что ты ради нее способен на ужасные поступки. Это и радует, и пугает одновременно. В следующий раз обратись к друзьям. Возможно, вместе вы нашли бы лучшее решение.

Санас молчал, а Никан слегка улыбнулся и подошел к другу:

— Прости мне этот фокус. Такого впредь не повторится. Но постарайся больше не утаивать от меня такие важные вещи. Я всегда помогу.

— Спасибо, — чуть дыша, ответил парень.

После того, как он все рассказал, у него будто гора с плеч упала. Старейшины слегка поклонились Санасу, чем немало удивили обоих парней, и вышли из комнаты. Друзья немного помолчали, слушая, как шаги за дверью становятся тише.

— Сан, а теперь, когда никого нет, еще вопрос.

— Ну, давай, — пожал тот плечами.

— Чем ты полоснул Мезерса по горлу? Эту рану списали на край крыши, но, я думаю, ты спланировал все заранее. Он умер до того, как выпал.

У парня по спине пробежал холодок. И что теперь ему сказать? Тоже правду? Ник его поймет? Примет, как остальные? Он единственный из друзей, кто не знает о его сущности. Ник ладит с Широном, зная о проклятии. Но почему же тогда Санасу так трудно открыться перед другом?

Видимо молчание затянулось. Никан вздохнул и отвернулся, посмотрев в одно из окон:

— Рано или поздно, я ведь все узнаю, Сан…

— Я обязательно все тебе расскажу, Ник, обещаю, — парень сжал кулаки от собственного бессилия. — Но позже…

— Поступай, как считаешь нужным, — ответил Никан, не оборачиваясь. — Но мне было бы спокойнее, если бы ты рассказал свои тайны. Лучше мне узнать их от тебя, чем от кого-то постороннего…

— Я это понимаю. Прости.

— За что ты просишь прощения? — вдруг усмехнулся капитан и посмотрел на друга.

«За многое. За обещанное, за сделанное, за вранье и за молчание».

Через пару дней состоялся ритуал, дающий Санасу титул Старейшины. Его снова омывали священной водой — льдом, пробирающим до костей. На этот раз речь читал сам старейшина Фалиан, парню даже показалось, что мужчина слишком пристально его изучает. Но поздравив Санаса по завершению ритуала, он просто ушел. Зато новые синие с белым узором одежды пришлись бывшему молебнику к лицу.

Немного позже, вместе с Архиной они навестили проклятых детей. Ребята встретили Санаса необычайно весело и тепло. А сердце парня радовалось, что старейшины сдержали обещание — их явно не обижали, а присутствующие там охотники учили их сдерживать темную силу, не пускать ее в ход без разрешения. Там же они встретили Широна, занимающегося с Бином чтением, и Ирису, играющую с малышкой Сью. Эти двое стали добровольцами, желающими помочь маленькой нежити вырасти полноценными церковниками. Детям рассказывали, что их сила от Нохра, но, если они будут верить, Архон поможет им справиться со всеми страхами. Никан же молча наблюдал за «детским садом» со стороны, все еще находясь недалеко от проклятого молебника. Вскоре и Фиалка стала работать в детском доме проклятых. После поступления в Церковный круг она научилась разбираться в травах и лечить любые ушибы и ссадины. Перевязывать раны на коленях детей ей нравилось куда больше, чем ухаживать за охотниками.

Обнародованные данные по походу немало удивили людей. Старейшины посчитали нужным указать и про спасенных детей, и про дружелюбную погибшую криницу. Было рассказано, что часть охотников, ослушавшись приказа, убили русалку и хотели так же поступить с детьми. Но по приказу церкви взбунтовавшихся охотников казнили. Остальные вернулись в Круг с детьми. Так же, как это ни странно, старейшины обнародовали информацию о Широне, о его сущности. Часть людей начала обходить парня стороной, другая же часть, наоборот, стала с любопытством разглядывать болотника, некоторые даже знакомились, задавая вопросы о шепоте Нохра, о Черной луне, о силе проклятого.

Время текло неспешно, но и неуловимо. Санас часто собирался с дружественными старейшинами обсудить те или иные проблемы и события. Мэтис — бывший старейшина Орион, отец Архины — так же часто присутствовал на этих встречах. Тисан постоянно помогал молодому Ориону освоиться в Церкви. К тому же, Санасу дали троих капитанов в распоряжение, «для начала», как выразился старейшина Атариан. Парню пришлось устроить для своих капитанов настоящий инструктаж о том, чего он ждет от заданий и от отчетов. Знающие о славе Санаса капитаны уже не были удивлены его требованиями. Один из них даже привел с похода просящую помощи ведьму на руках с новорожденным ребенком.

Такая новость тоже не осталась незамеченной. С проклятых не спускали глаз все большее количество охотников. А весть о дружелюбной нежити быстро стала расходиться и за пределами Церковного Круга. И вот уже в Церковь стали приходить письма с просьбами о помощи от проклятых.

Все, вроде, проходило по плану Санаса. Люди немного боялись перемен, но большая часть молодых молебников и горожан поддерживали начинания нового старейшины. И лишь одно удивляло парня — полное молчание Высшего старейшины Фалиана.

Пришел сезон холодной воды. Реки в этом сезоне замерзали, земля покрывалась снегом, ветра становились ледяными. Но все же это было еще не самое холодное время сечи. Старейшины и капитаны надели на плечи меховые накидки. Друзья стали чаще встречаться в теплой таверне за кружкой браги, болтая о ерунде.

Перелопатив с Фиалкой немалую часть архива, друзья не нашли ничего о знаке на языке Санаса. Зачастую парень даже забывал о нем. Символ не болел, не кровоточил, шепот в его голове стих. Но в изучении литературы, даже не находя нужной информации, был свой плюс. Они выучили множество видов нежити, проклятий, порч и наговоров. Санас до поздней ночи не вылезал из кабинета, читая и перечитывая книги. Он и об оборотнях нашел то, чего не знал. Оказалось, что они считались самыми преданными Темному богу созданиями. Они помогали ему найти Архона, когда тот сбежал, преодолевая невероятные расстояния в животном обличие. При этом и Светлый бог относился к ним иначе, нежели к остальным творениям брата. Он считал, что они больше других сочетаются с природой, тем самым поддерживая равновесие между людьми и проклятыми.

До Санаса долетели слухи, якобы Высший старейшина сильно болел и потому всю его работу уже второй сезон выполняют двое особо приближенных старейшин. Никан подтвердил слухи, но прибавил, что с отцом он очень давно не общается лично и знает о его состоянии только со слов старейшины Эмтуса, правой руки Высшего. Однако старейшина Фалиан периодически показывался на людях.

Однажды молодому Ориону пришло письмо — приглашение на личный разговор с Высшим. Санас ждал этого, ведь Фалиан был ярым противником дружбы с проклятыми. Они должны были поговорить уже давно. Видимо, болезнь более-менее отпустила мужчину, и он наконец решил взять происходящее в Круге в свои жестокие руки.

— Вечером ты пойдешь к Высшему? — тихо спросила молодая супруга.

Санас и Архина встретились за обеденным столом. Оказавшись с девушкой в одном доме, парень обнаружил, что она отличая хозяйка. Архина могла состряпать из любого набора продуктов невероятно вкусные блюда. Или, может, они только казались ему таковыми? В доме всегда царили порядок, тепло и уют. Санасу в голову даже приходило, что из нее вышла бы идеальная мать. К тому же, старший Орион постоянно давал преемнику недвусмысленные намеки на продолжение рода. Но парень пока не хотел об этом думать. Он и так зашел очень далеко, а его секрет все еще таился под семью замками. Церковь постепенно начинала принимать проклятых, но вряд ли сейчас люди смогли бы одобрить проклятого старейшину.

Девушка поставила тушеного кролика с овощами на стол. Санас улыбнулся и ответил:

— Да. Чувствую нас ждет интересный разговор.

— Старейшина Фалиан не очень хороший человек.

— Я знаю…

— Если ему станет намного лучше, — продолжала Архина, раскладывая обед по тарелкам. — Он наверняка начнет репрессии в отношении проклятых, находящихся в Церкви. И в отношении старейшин, которые им помогают.

— Я попытаюсь убедить его дать детям шанс. Все же, они не виноваты в своей сущности. Церковь может обратить их на свою сторону.

— А за себя ты не волнуешься? — девушка села за стол и посмотрела на супруга, жалостливо сдвинув брови.

— Волнуюсь, конечно, кто ж не волнуется за собственную жизнь, — улыбнулся Санас и, немного подавшись вперед, накрыл ладонью лежащую на столе руку девушки. — Но я надеюсь, что все будет хорошо. Вряд ли Фалиан планирует потерять уважение на последних сроках правления. На моей стороне почти половина Совета, а самое главное, меня поддерживает много простого народа. А Высший хоть и жесток, но не глуп. Он не станет беспочвенно расправляться ни со мной, ни с другими старейшинами, ведь тогда его могут свергнуть без возможности поставить на свой пост выбранного им преемника.

— Я слышала, он вроде бы готовит старейшину Эмтуса себе на замену.

— Вроде как, да. Но пока что непонятно, каков он. Темная лошадка — молчаливый, задумчивый, сам себе на уме. Хотя и видно, что он предан Фалиану, но неизвестно будет ли он так же жесток.

— В любом случае, тебе нужно продержаться до окончания срока правления Фалиана. А дальше уже искать подход к Эмтусу.

— И не помешало бы убедить еще парочку старейшин перейти на мою сторону, — парень вздохнул. — Как же выматывает вся эта политика и внутренние игрища…

— Ты справишься, — улыбнулась Архина.

Когда начало темнеть, Санас отправился на назначенную встречу. Холода заставляли людей заканчивать работу раньше и отправляться по домам, а потому на заснеженных улицах было совсем немноголюдно. В замке так же стало довольно тихо. Парень не спеша поднялся на пятый этаж центрального здания и встретил Никана, выходящего из кабинета Высшего старейшины.

— Сан? — он закрыл за собой дверь. — Ты к моему отцу?

— Он сам пригласил меня на разговор.

Друг показался парню расстроенным и обеспокоенным.

— Если он что-то будет говорить обо мне, — вдруг начал капитан, но замолчал, не зная, как продолжить.

— Что бы он мне не сказал, ты же не думаешь, что я перестану считать тебя другом? — улыбнулся Санас.

— Тогда, может, я подожду тебя, и после разговора пойдем в таверну, выпьем?

— Я не знаю, как долго буду беседовать с ним.

— А я никуда не спешу, — ухмыльнулся Никан и прошел мимо друга, начав спускаться по лестнице. — Подожду между этажами.

Санас кивнул и, подойдя к двери, постучал.

— Войдите.

Молодой старейшина прошел в кабинет, по двум стенам которого стояли шкафы с множеством книг и свитков. Стол Верховного располагался боком к огромному, во всю внешнюю стену, окну, которое разделяло такие же стеклянные двери, ведущие на балкон. Оттуда наверняка открывался прекрасный вид в ясную погоду. Но сейчас неспокойный ветер все вокруг заметал снегом. А за столом, за спиной старейшины, мирно потрескивал камин.

Высокий широкоплечий мужчина сидел, наклонив голову над свитком с печатью. Каштановые волосы были зачесаны назад, на висках проглядывала седина. Если бы Никан не подтвердил слухи о болезни отца, Санас ни за что не поверил бы в это, глядя сейчас на него. Старейшина Фалиан поднял голову, посмотрев на парня темными карими глазами:

— Добрый вечер. Присаживайтесь, старейшина Орион, — он улыбнулся и показал рукой на кресло напротив стола.

— Добрый вечер, — Санас слегка поклонился.

— Я очень рад, что наконец могу поговорить с вами наедине.

— Я тоже этому рад, — кивнул парень и сел в кресло.

— Вы очень молоды для кресла старейшины, вы же знаете?

— Знаю, — слегка улыбнулся Санас. — И очень благодарен старейшинам и супруге за такой подарок.

— Хорошо, — Фалиан Лоран откинулся на спинку кресла, сложив руки замком на животе. — Сначала я задам интересующий меня вопрос, не относящийся к делам Церкви.

Молодой Орион удивленно приподнял брови:

— Конечно, задавайте.

— Я надеюсь, вы ответите без утайки. Какой бы не была правда, я хочу ее услышать. А о вашем ответе никто не узнает, включая вашу жену, — старейшина выдержал паузу, пока Санас осмысливал сказанное. — Итак. Какие отношения вас связывают с моим сыном, капитаном Фалианом Никаном?

— Дружеские, я полагаю, — без раздумий ответил Санас.

Но начало разговора ему уже не нравилось.

— Дружеские? Хм… Значит, я должен вас предупредить. Мой сын поддерживает вас в любых начинаниях и, я уверен, он без зазрения совести хранит ваши тайны. Но он не совсем обычный человек. Видите ли, еще в его юношестве я заметил в его поведении некую странность…

— Не тяните, — прервал парень разглагольствования Высшего.

— Мой сын не смотрит на женщин. Совсем. Он относится к ним холодно и с легкой отстраненностью. Вот что его действительно интересует — такие мужчины, как вы. И да, я имею ввиду влечение, плотское и духовное. Правда, его привлекает далеко не каждый. Не могу охарактеризовать полностью его вкусы, но уверен, вы точно не являетесь для него просто другом.

Санас не знал, что ответить на это заявление. Он подозревал нечто подобное, но никогда не думал, что кто-то скажет ему это в лоб. Еще и назовет его объектом вожделения друга.

— С чего вы взяли, — начал молодой старейшина, — что ко мне у него есть особые чувства? Он вам сам сказал?

— Не совсем. Но он мой сын, и я давно научился читать его поведение и эмоции. Заговорив о вас с ним, я заметил, что он стал вести себя иначе. В его жизни уже был подобный вам человек, и я уже видел такие эмоции у Никана. Его звали Итан. Он был охотником и стремился стать капитаном. Жизнерадостный, активный, добивающийся расположения старейшин и отстаивающий свои принципы. К сожалению, тот парень ответил моему сыну взаимностью. Хоть отношения и были тайными, но я все равно о них узнал, — Лоран печально улыбнулся. — Высший я или нет, в конце концов. Но на одном из заданий тот охотник погиб, а мой сын пуще прежнего замкнулся в себе. И вот, появились вы, он снова обзавелся друзьями, стал общительнее, открылся окружающим.

— И зачем вы все это мне рассказываете? — нахмурился Санас.

— Я беспокоюсь за него, — развел руками Высший. — Каким бы он ни был, он мой сын. Своим преемником я его не могу сделать просто ввиду того, что он никогда не женится. А это обязательное условие для старейшины, — Фалиан откашлялся, подставив кулак ко рту. — Извините. В общем, очень прошу вас не давать моему сыну лишних надежд.

— Никан отлично знает, что я люблю супругу. И, по-моему, он не питает каких-либо обманчивых иллюзий на мой счет. Я вижу в нем хорошего друга, и он об этом знает. Не недооценивайте своего сына. Он намного умнее, чем вам кажется. Он все видит и понимает.

— Рад это слышать. Что ж, — Лоран снова сделал паузу. — Тогда, приступим к обсуждению дел насущных.

====== Глава 3. Часть 8 ======

— Рад это слышать. Что ж, — Лоран снова сделал паузу. — Тогда, приступим к обсуждению дел насущных. Я наслышан о ваших деяниях. Проклятых детей приютили под крышей Церкви. Осознаете ли вы, какую опасность они в себе несут?

— Осознаю, — спокойно ответил парень. — Но также я осознаю и то, что дети не виноваты в своем происхождении. Они напуганы, как и их родители. Церковь ведь может дать им кров и приют, воспитав в них уважение к охотникам, а не страх.

— Война длится уже много веков, — немного приподнял брови старейшина Фалиан, меряя молодого Ориона циничным взглядом. — Думаете, вы сможете ее остановить?

— Нет, не думаю. Ведь есть бездумная нежить, которая агрессивна к любому, кто мимо пройдет. Будь то проклятый или человек. А еще есть проклятые насквозь пропитанные ненавистью к служителям Церкви. Мы можем лишь попытаться избавить от ненависти будущее поколение. Капля милосердия еще никогда никому не мешала.

— Думаете? — ухмыльнулся Высший и взял в руки маленькую статуэтку Архона, стоявшую на столе. — Милосердие сгубило Архона.

Санас заметил, что рядом с местом, где стояла статуэтка, красуется маленькая коробочка, подозрительно напоминавшая коробки охотников с осколками.

— Милосердие ли? — приподнял бровь Санас. — Его сгубил пылкий нрав и большая сила. А сила всегда сопровождается ответственностью. Это касается и Церкви.

— И Церковь ответственна. Ответственна за жизни множества простых людей. А проклятые на территории Круга — огромная опасность. Разозлись хоть кто-то из них, и нам не обойтись без пары-тройки жертв. А ведь раньше это место по праву считалось самым безопасным в мире.

— Для кого? Лишь для простых людей. А проклятые в неменьшей опасности, но их никто никогда не защищал. Церковь навязала людям мнение, якобы каждый проклятый — убийца. Но это ведь не правда, вы должны это понимать.

— И я понимаю, — медленно кивнул Фалиан. — Но как вы отличите лжеца от действительно миролюбивого проклятого? Если на территорию круга попадет задумавший убийство последователь Нохра, как вы собираетесь его отличить?

— Я собираюсь убедить его, что месть не лучший выход. А если он все же совершит такой проступок, то его необходимо судить, как любого простого человека. Разбирательства, суд и наказание.

— Ой ли? — усмехнулся Высший. — Вы наивно полагаете, что всех можно переубедить?

— Нет, но давайте посмотрим на это все с другой стороны, — Санас сцепил руки в замок. — Вы повесили семью простых людей из-за того, что они пытались защитить сына от Церкви. Вы бы повесили Никана, будь он проклятым?

— Я лично казнил старшего сына за любовные отношения с проклятой девицей.

Повисла тишина, по телу Санаса пробежал холодок. У Никана был старший брат? Сначала он потерял его, потом любимого человека — сколько же боли перенес друг? Видимо не меньше, чем сам Санас. А что касается Высшего, то зреет совсем иной вопрос: насколько нужно быть жестоким, чтобы убить собственного ребенка?

— В этой сечи случаи сокрытия нежити участились, — продолжил старейшина. — Когда я снова услышал об этом… О целой семье, скрывающей проклятого, я не смог терпеть и дальше. Я преподал урок горожанам. Они видимо забыли, как опасно связываться с нежитью.

— И как опасно связываться с самой Церковью. Своими действиями вы лишь показали, что теперь Церковь и для простых людей — ничуть не меньшая угроза, — проговорил Санас, смотря Фалиану в глаза.

Высший тихо цокнул.

— Вы привели сюда проклятие. На святую землю. И если это не остановить, Церковный Круг исчезнет.

— Круг простоит куда дольше, если перестанет воевать против тех, кто войны не хочет.

Старейшина глубоко вздохнул:

— Я должен вас предупредить, при первом же инциденте с проклятыми внутри церкви, я казню всех, кто причастен — всех проклятых детей и молебника. А старейшин, позволивших этому случиться, я заменю более компетентными людьми. А вы, — он на мгновение прервался. — Вы станете Церковным узником до конца своих дней.

— Хорошо. Но что будет, если дети продолжат расти, не доставляя больших проблем, и никто не умрет? Вы даже тогда не измените своего мнения? Не поверите, что с проклятыми можно ладить, что они тоже хотят жить спокойно?

— Этого не будет, — скептично ответил Фалиан, и резко поставил статуэтку обратно, задев коробку. Та перевернулась и приоткрылась, являя взгляду обоих старейшин Осколок луны. — Вот же, — посетовал Высший, — совсем замочек держать перестал.

А Санаса уже выворачивало наизнанку. Хотя он и пытался себя сдержать, глаза засветились, зубы стали удлиняться, становясь клыками, когти уже ставшие серыми и острыми впились в подлокотники кресла. Старейшина взял в руки камень, поднял глаза на парня и онемел. Даже немного побледнел:

— Проклятье…

— Лучше будет, — рокочущим голосом, не отрывая бешеного взгляда от Высшего, проговорил Санас, — если вы его спрячете.

Тот чуть дыша, аккуратно положил камень в коробку и попытался закрыть, но механизм, видимо, уже был неисправен.

— А я-то все думал, чего ты так переживаешь за проклятых, — опасливо улыбнулся Фалиан. — Теперь-то понятно. Хочешь захватить власть? Разрушить Церковь изнутри?

— Ничего я не собираюсь разрушать, — скалясь звериными клыками ответил парень. — Уберите камень, и мы нормально поговорим.

— И что теперь уже нам даст этот разговор? — старейшина положил камень на стол и снова взял статуэтку Архона.

Санас внимательно следил за каждым его движением, при этом стараясь подавлять позывы тела преобразоваться полностью. И пытался найти решение проблемы, но звериное бешенство шептало лишь одно.

— У этого кабинета очень интересное расположение, — вдруг сказал старейшина, смотря на статуэтку Архона. Санас приподнял одну бровь, не понимая цели его слов. — Если крикнуть что-то на балконе, эхо разнесет голос практически на весь двор замка.

В это же мгновение Фалиан вдруг бросил статуэтку в окно, осколки посыпались, и раздался громкий голос Высшего:

— Проклятый! Помогите!

Инстинкт оборотня сработал моментально — Санас сам не понял, как зло рыча подорвался с кресла, кинулся на старейшину, припечатав его к полке с книгами и проткнув рукой его грудь насквозь. Изо рта мужчины полилась кровь, глаза застыли в немом ужасе. Он умер мгновенно, сердце разодрали острые когти оборотня. Несколько книжек выпали с полок и, раскрывшись на полу, стали окрашиваться в алый, поглощая жизнь Фалиана Лорана. Санас отстранился, дав телу упасть, и, схватив камень со стола, бросил его в камин. Ярость отпустила, когда из огня раздался тихий пищащий звук. Прояснение мыслей пришло сразу же — нужно было уносить ноги, ведь сейчас на зов должна была сбежаться вся церковь. Но когда парень повернулся к двери, он застыл. Никан неподвижно стоял на пороге, смотря на труп отца.

Глаза Санаса все еще светились, почему-то ему было очень непросто заставить их принять нормальный вид.

— Ник, — тихо сказал он.

— А ведь я знал, — неестественно усмехнулся капитан. — Догадывался, но верить не хотел…

— Прости, я не намеренно, — затараторил Санас.

Но Никан вдруг захлопнул за собой дверь. Вытащив из-за полок меч и молниеносно подлетев к другу, он нанес рубящий удар сверху. Санас извернулся и отскочил в сторону, с удивлением заметив, как плитка на полу потрескалась от удара капитана.

— Серьезно! Я не хочу тебе навредить! — снова заговорил парень.

— Зачем, Сан? Я не понимаю!

— Я не хотел, клянусь! Все вышло из-под контроля! Я понимаю, ты уже меня не отпустишь. Но хотя бы не заставляй с тобой драться! Я не смогу… Я сдамся, пусть Церковь казнит меня. Но не ты!

За дверью послышался топот, Никан печально бросил взгляд на мертвого отца, отвернувшись от Санаса.

— Беги отсюда.

— Что? — ошарашено переспросил парень, думая, что ослышался.

— Беги быстрее, пока есть время, — намного четче проговорил капитан.

За окнами бушевала настоящая метель, снежинки влетали через разбитую половину стекла, падая в растекающуюся по полу кровь. Никан схватил кувшин с полки и плеснул его содержимым в огонь. Пламя угасло, недовольно зашипев, в кабинете стало невероятно мрачно. Санас выскочил в разбитое окно как раз в тот момент, когда дверь выбили. Он полетел вниз, вдоль здания. Потянувшись рукой, стал тормозить когтями о мокрый камень. Это не сильно помогло ему, ноги загудели при приземлении на крышу пристройки. Издав тихий рык, он все же смог себя пересилить и, встав на онемевших ногах, спрыгнул на землю. В ушах свистел ветер, снег заметал все вокруг. В такую метель вряд ли можно было с балкона старейшины увидеть, где он приземлился. Парень шмыгнул в ближайший проулок и побежал, пытаясь оказаться подальше от замка. Вдруг сквозь метель он услышал знакомый женский голос:

— Стой!

Санас обернулся, за ним по проулку бежала Ириса. Он остановился, дав ей себя догнать. Глаза проклятого все еще упрямо не хотели погаснуть.

— Сансет, что ты натворил? — спросила она, останавливаясь напротив, но он ничего не ответил. — Иди за мной! Я помогу спрятаться!

Оборотень удивленно уставился на девушку, а та развернулась и побежала в другой проулок. Парень, тряхнув головой, будто отгоняя сомнения, отправился за ней. Преодолев несколько закоулков, они вбежали в дом Широна с Никаном. Там их встретил удивленный болотник с Бином и Сью.

— Что стряслось? — спросил он, уставившись на окровавленный рукав Санаса.

— Ребята, — начала Ириса, подходя к детям. — Если спросят, я и старейшина Орион весь вечер были здесь, с вами, хорошо?

— Конечно! — вдруг оживился мальчик и улыбнулся. — Мы читали легенды о богах-братьях!

— Ага! — подхватила девчонка. — А еще придумывали названия выдуманным животным!

Широн, открыв рот, смотрел на все это представление.

— Так, — наконец выдавил он. — Что все-таки случилось?

— Сансет серьезно влип, вот что случилось, — ответила девушка и повернулась к Санасу. — Снимай накидку, отстираю! Широн, сможешь незаметно сходить к Архине? Нужно чтобы она знала ситуацию и никому случайно не сказала о том, где на самом деле был ее муж.

— Незаметно? — переспросил он.

— Да, мать твою! Я не понятно говорю? — разозлилась Ириса, но тут же постаралась успокоиться. — Смени одежды молебника на обычные. В городе уже начался переполох, просто не привлекай внимания.

Широн кивнул и ушел в свою комнату. А уже через пару мгновений он вышел из дома, скрывшись в метели.

— Сансет, — девушка подошла к другу и помахала ему перед глазами рукой. — Очнись уже наконец и снимай накидку! Нет времени тормозить!

— Почему ты мне помогаешь? — не веря всему происходящему, спросил он.

Глаза наконец приобрели нормальный цвет, но осознание всего произошедшего никак не приходило. Все казалось страшным сном. Он убил Высшего старейшину, как и хотел когда-то давно. Но теперь это не приносило никакой радости. Он ведь отказался от мести, от крови, он хотел убедить людей в том, что проклятых не нужно бояться. А теперь по городу будут искать убийцу-проклятого, детей и Широна закроют под замок, а горожане снова начнут бояться мстительной нежити. И что будет с Никаном? Его наверняка будут допрашивать, что он скажет? Он отпустил Санаса, но когда придет понимание, что друг его предал, обманув и убив отца, станет ли он покрывать его? Лица Санаса точно не видели, да и вряд ли вообще успели заметить сбежавшего. Но такое дело не оставят без внимания, оно аукнется абсолютно всем.

Парень нехотя снял окровавленную накидку, оставаясь глубоко в своих мыслях. Девушка налила воды в большой таз, кинула туда одежды старейшины, засыпала моющим порошком и принялась оттирать. Дети играли друг с другом, складывая из бумаги фигурки животных. Санас прошел к столу и сел, печально посмотрев на ребят.

— Так, что ты натворил на этот раз? — спросила Ириса, не отрываясь от стирки.

— Я, — парень задумался, пытаясь подобрать слова. — Это бред какой-то. Почему все так сложилось?

— Рассказывай давай!

— Я был у Высшего, — прерывисто стал отвечать Санас. — Мы говорили. Он случайно опрокинул коробку с осколком. И меня накрыло. Он позвал на помощь, а я… Убил его. И это видел Никан…

Девушка прекратила стирать и подняла на парня полный ужаса взгляд:

— И что Ник?

— Он отпустил меня. Чушь какая-то, да? Я ведь отца его убил. Почему?

Ириса тяжело вздохнула и вернулась к стирке:

— Он выбрал, кто ему важнее — мертвый ненавистный батя или…

— Или тот, кого он любит? — тихо спросил Санас.

— Я не знаю, так ли это, Сан. Но, судя по его действиям, вполне может быть.

— Ты знала о нем уже давно?

— Да, слышала. Но мне все равно, это не отменяет факта, что Ник хороший человек. А сейчас его отношение и вовсе спасло тебе жизнь.

— Надолго ли? — задумчиво произнес Сан. — Ты-то, почему все еще на моей стороне?

— Я переживаю за Алису, Бина и Сью, — улыбнулась девушка. — Слишком уж я к ним привязалась. Даже выбила разрешение брать вот этих двоих на ночь. Я давно начала бояться, что Высший может что-то с ними сделать. А ты хоть и проклятый, но куда человечнее многих, кого я знаю, и ради этих детей готов на все.

— Как ты оказалась в проулке?

— Услышала крик, идущий от замка. Я не разобрала слов, но поняла, что случилась беда. И побежала на зов. Когда подбегала к замку, заметила сбоку тень, решила проверить. Подбежав чуть ближе, поняла, что это ты.

— И без раздумий помогла… Спасибо.

Дверь открылась, в дом зашел Широн с небольшой сумкой в руках.

— Архина передала другую одежду, — он протянул сумку Санасу. — Если что, теперь она, как и дети, будет говорить, что Сансет весь вечер был у нас в гостях. А также она сожгла пригласительное письмо Высшего. Так, и что с Высшим-то стряслось? Какие-то странные слухи в городе, якобы его нежить убила. Сансет?

— Да. Моя оплошность, — парень опустил голову. — Я всех подвел.

— Выкрутимся, — уверенно сказала Ириса. — Как всегда.

— И не было печали, — усмехнулся болотник, садясь на скамью. — Одевайся давай. Ты же старейшина. Тебя, скорее всего, скоро вызовут на Совет.

Санас раскрыл сумку, в ней оказалась зачарованная одежда. Архина знала о ее особенности, потому парень грустно улыбнулся — он тащил светлую добродушную возлюбленную за собой в темноту, все его грехи она стала брать на себя тоже, помогая и поддерживая супруга. Переодевшись, он снова подсел к детям за стол, наблюдая за их играми. Теперь оставалось только ждать новостей. Пока парень сидел, язык снова начало жечь, но он не обратил на это внимания.

Долго ждать не пришлось, в двери дома постучали, открывать пошла Ириса, уже спрятавшая в другой комнате мокрые одежды старейшины. На пороге стояли трое охотников.

— Просим прощения, — начал один из них. — Старейшина Орион, вы должны явиться в главный замок. Там соберутся все молебники и охотники. Ириса, ты, как хранительница осколка, должна пройти на сбор в дом командования. А вас, молебник Широн, мы попросим пройти с нами.

— Что-то случилось? — спросил Санас.

— А вы не слышали? — удивился другой охотник. — Сначала эхо разнесло по округе голос Высшего, он звал на помощь и кричал что-то о «проклятом». Первым на место прибежал капитан Фалиан, но застал лишь труп старейшины и сбегающего через окно проклятого. Что за вид нежити, лицо или еще что-либо, он не успел рассмотреть. Охотники осмотрели все под окнами кабинета Высшего старейшины, но метель уже скрыла следы убийцы. Да и непонятно, как этот проклятый мог выжить после такого падения.

— Может, он умеет летать? — хмыкнул третий охотник.

— А что вы сделаете с Широном? — спросил молодой старейшина, вставая из-за стола.

— Его и детей приказано запереть в детском доме проклятых до конца разбирательств.

— Ладно, — кивнула Ириса и обернулась к Санасу. — Тогда, до встречи в замке.

Она вышла, а Широн поднял Сью одной рукой, взял маленькую ручку Бина в другую и последовал за охотниками. Санас тяжело вздохнул — эта ночь обещала быть тяжелой. Он прошел к замку, зашел в холл и обнаружил огромное количество собравшихся там охотников и молебников. Многие уже были в обычных одеждах, люди переговаривались, волнуясь. Никто не знал, что происходит и зачем их собирали.

— Сансет! — послышалось из толпы. Парень обернулся и увидел Архину стоящую у окна. Он подошел к ней, девушка крепко обняла его и шепнула. — Мне стоит волноваться?

— Все будет хорошо, — так же шепотом ответил парень.

— Сан, что произошло? — окликнул его другой голос.

Сбоку к паре подошла Фиалка, тоже уже облаченная в привычную зачарованную одежду. Зябко обнимая себя за плечи и сдвинув брови, она встревоженно смотрела на друга.

— Высший старейшина Фалиан мертв, — сказал он.

Глаза девушки расширились от ужаса. Она подошла к Сану практически вплотную и, заглядывая в его глаза, тихо сказала:

— Санас, я думала, ты отказался от мести.

— Санас? — захлопала ресницами Архина.

Но друзья не обратили на ее удивление внимания.

— Я и отказался, — тихо ответил тот, обняв подругу одной рукой за плечи. — Все вышло случайно. Этого не должно было произойти.

— И что теперь будет?

— Кто его знает, — пожал плечами парень. — Я думал, Эмтус созовет Совет, но об этом пока никаких вестей. И непонятно, зачем всех собирают.

— Здесь почти все служащие, — тихо сказала Архина. — В холле, в коридорах, на лестницах и в главном молебном зале. Где-то здесь и мой отец с Тисаном.

— Меньше всего мне сейчас хочется с ними говорить, — ухмыльнулся парень.

Через пару мгновений к друзьям подошел Никан. У Санаса сердце замерло при взгляде на капитана — по его лицу явно читались злость и отчаяние.

— Вам нужно отсюда выбираться, — тихо сказал он.

— Что? — обеспокоенно переспросила Фиалка. — Почему?

— Эмтус решил не церемониться, — угрюмо ответил капитан. — Хранители осколков разойдутся по всему периметру замка и одновременно достанут камни, тем самым заставив скрывающуюся нежить показать себя. Здесь достаточно охотников, чтобы не дать кому-то погибнуть, а проклятого обезвредят быстро, — он холодно посмотрел на Санаса.

У друзей перехватило дыхание. Если они не найдут выход, раскроют не только молодого старейшину, но и его сестру.

— Ладно я, нужно Фиалку отсюда вывести, — нахмурился парень.

— Так Фиа тоже? — поначалу удивился капитан, но потом быстро вернулся в прежнее состояние и тихо рыкнул. — Не для того я тебя отпускал, чтобы через пару часов тебя убили.

— Но как мы выйдем? — тихо спросила Архина. — Охотники перегородили все пути, они никого не выпускают. Есть какой-то тайный путь?

К компании тихо скользнула Ириса, прижимая к груди всем известную коробку:

— Вы какого лешего тут делаете? — пискнула она. — Зачем вы пришли?

— И ты все знаешь? — удивленно спросил Никан.

Злость капитана сменилась изумлением. А у Санаса щемило сердце, он ощущал себя предателем, недостойным прощения и такой поддержки.

— Сваливайте, сейчас уже все начнется, — продолжила охотница.

Видно было, как сильно она волнуется, как дрожат ее руки, прижимая коробку с осколком к груди.

— Санас должен выжить, да? — вдруг шепнула Фиалка и грустно улыбнулась.

— Мы выживем оба, — повернулся к ней парень и застыл.

Глаза девушки уже светились сиреневым цветом, люди вокруг стали расходиться подальше от компании. Девушка тоже сделала пару шагов в сторону.

— Простите меня, — громко сказала она, смотря на друзей.

Все растерянно молчали, вокруг стали собираться охотники, окружая Фиалку. Санас немного подался к ней:

— Фиа, что ты делаешь? Не глупи!

— Прости меня, — улыбнулась та и ее тело захрустело.

Поднялась паника, люди стали кричать и разбегаться, увидев перед собой огромную черную лисицу. Хищница рыкнула и, сбив с ног одного из охотников, помчалась к лестнице. Бойцы не стреляли, в толпе они могли задеть простых людей, они кинулись вслед за лисицей на верхние этажи. Санас хотел броситься за ней следом, но его за локоть поймал Никан:

— Не нужно. Если обернешься, погибните оба, и ее жертва станет напрасной.

— Я не дам ей умереть, — злобно процедил Санас и, выдернув руку из хватки капитана, побежал к лестнице.

— Найти ее! — послышался голос. — Не дать сбежать! Она живучая, не давайте ей подходить к окнам!

Кажется, охотники все же потеряли, куда юркнула хитрая проклятая. Парень поднялся на второй этаж и, встав у стены, закрыл глаза, прислушиваясь. Слух различал каждый шаг охотников, стук сердец каждого молебника. Он затаил дыхание, пытаясь услышать цокот острых лисьих коготков по плитке, сердцебиение оборотня. И услышал намного выше тихий скулеж.

— Старейшина Орион, что вы тут делаете? — открыв глаза, парень увидел перед собой старейшину Атариана. — Нужно уходить, пусть охотники сами разбираются с проклятой.

— Она моя сестра, — нахмурился Санас. — И я найду ее.

— Сводная сестра, — поправил его старейшина. — Она для вас сейчас так же опасна, как и для всех остальных служащих.

— Мне она не причинит вреда. Уходите. Я справлюсь.

Атариан осуждающе покачал головой и пошел по ступеням вниз, а парень стал подниматься наверх. Пока охотники проверяли все кабинеты второго и третьего этажей, Санас поднялся на пятый и, стараясь не потерять ориентир звука, направился вдоль по коридору. Слух привел его к тяжелым двойным дверям, парень толкнул одну створку и вошел в комнату. Она напоминала зал омовения, но куда более красивый. Возможно, здесь проводилось омовение Высшего старейшины. В центре сидела Фиалка в человеческом обличие, по ее щекам текли слезы. Перед ней на полу лежал мертвый охотник.

— Фиалка, — тихо начал парень.

— Я не хотела, Сан, — дрожащим от слез голосом проговорила девушка. — Он чуть не ранил меня. Я не рассчитала силу. Я не хотела никого убивать.

Санас нахмурился и, обернувшись, посмотрел можно ли чем-то заблокировать двери. На стене оказался закреплен массивный засов. Парень опустил его и, медленно подойдя к подруге, сел напротив.

— Фиа, зачем ты это сделала?

— Я же сказала…

— Я не про охотника, — перебил ее Санас. — Зачем ты обернулась, мы бы придумали…

— Нет, Сан, не придумали бы, — перебила его Фиалка. — Эмтус хорошо все продумал. И единственное чего он не ожидал, так это то, что проклятый обернется еще до начала проверки и попытается сбежать.

— Но ты теперь в опасности. Они думают, что ты убила Высшего.

— А потому ты должен стать героем, казнившим собственную сестру во имя справедливости.

Девушка вытащила короткий меч из-за пояса мертвого охотника. Санас с ужасом посмотрел на подругу:

— С ума сошла?! Я ни за что этого не сделаю! Положи оружие!

— Оно пропитано эссенцией Архона, — грустно улыбнулась Фиалка. — Значит, быстро отнимет мою жизнь.

— Нет! — закричал парень. — Не вздумай! Мы найдем решение!

Девушка встала и отшатнулась от друга на пару шагов:

— Тогда, я сама, — тихо сказала она. Санас вскочил на ноги, но Фиалка закричала: — Не подходи ко мне!

И быстро развернув меч острием к груди, с силой надавила на рукоять. Послышался хруст, лезвие с легкостью прошло насквозь. Все произошло так быстро, что ошарашенный парень только успел подхватить на руки падающее тело подруги. Он схватился за рукоять, желая вытащить меч, но девушка поймала его за руку:

— Не трогай, станет больнее, — еле дыша, выдавила она.

Сердце Санаса грозило вырваться из груди от боли и отчаяния:

— Зачем, Фиа?!

В дверь начали стучать и ломиться, деревянный засов стал тихо похрустывать под напором охотников.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, да? — улыбнулась она и тихо кашлянула.

Из уголка ее рта потекла струйка крови.

— Проклятье… Фиалка…

— Можешь выполнить последнюю просьбу? — прошептала девушка. Парень молча кивнул, пытаясь сдержать подкатившие к горлу слезы. — Поцелуй меня.

— Что? — дрожащим голосом переспросил тот.

— Пожалуйста, просто хочу почувствовать твое тепло.

Санас сел на пол, аккуратно держа ослабевшее тело девушки в руках. Алая кровь растекалась по белой плитке, попадая в ручей ледяной воды. Парень наклонился, прильнув к ее губам. На язык попала кровь Фиалки, символ начал нестерпимо жечь. Парень почувствовал тихий выдох девушки, а вдоха уже не последовало. Дверь слетела с петель, ломая засов, и перед охотниками предстала картина: посреди белой комнаты сидел молодой старейшина, держа на руках сводную сестру, проткнутую мечом насквозь. Алая кровь пропитала его одежду, но он не отпускал девушку, а только смотрел в ее застывшие глаза полным горечи взглядом.

— Старейшина Орион, — аккуратно начал один из охотников, подходя к Санасу. — Вы в порядке?

— Думаешь, я могу быть в порядке после того, что сделал? — тихо отозвался он.

Понятно было, что охотник спрашивал про раны. Но Санасу было все равно, он вообще не желал с кем-либо разговаривать. Растолкав охотников, в комнату прошел Никан. Увидев друзей, он молча подошел к паре и сев напротив, аккуратно закрыл Фиалке глаза. Охотники были шокированы всем происходящим и просто не знали, что делать. Вслед за Никаном зашли несколько старейшин во главе со старейшиной Эмтусом. Они остановились чуть поодаль. Правая рука Высшего сначала посмотрел на тело охотника, потом перевел взгляд на парней, державших на руках мертвую проклятую.

— На вору и шапка горит, — разорвал тишину голос Эмтуса.

Санаса эта фраза будто ножом по сердцу полоснула, по скулам парня заходили желваки, однако он старался держать себя в руках. Никан встал, взглянув на старейшин:

— Старейшина Орион имеет право на траур.

— Как и вы, капитан Фалиан, — отозвался Эмтус Шонон и перевел взгляд на Санаса. — Но сожжение проклятой состоится сегодня же.

Санас горько усмехнулся, пытаясь запомнить умиротворенное лицо девушки. Ее черные локоны струились по плечам, путаясь на концах и окрашиваясь в алый. Тонкие пальцы рук лежали на груди, около торчащего из нее меча. Священный метал очень быстро высосал из нее жизнь. А на губах парня все еще чувствовалось ее теплое прикосновение.

— Унесите тело девушки, — снова начал было говорить старейшина.

— Я сам, — тихо перебил его Санас. — Сам отнесу ее.

— Как вам будет угодно, — кивнул Эмтус. — А после траура начнется расследование. Будьте готовы ответить на все вопросы.

Молодой старейшина поднялся и понес девушку к выходу из комнаты. Охотники расступались, давая ему пройти и молча провожая взглядом. Никан не пошел следом. Пока Санас спускался по лестнице, его молча пропускали все, кто встречался на пути. Помрачневшие Тисан и Орион не сказали ни слова, увидев его. А Архина и Ириса, ждавшие все это время на первом этаже, не могли поверить глазам. Архина закрыла рот руками, из глаз тотчас побежали слезы, а охотница обняла ее за плечи и, явно пытаясь держать себя в руках, нахмурившись, смотрела на мертвое тело подруги. Санас же почти никого не видел. Такой боли он давно не чувствовал. Он вдруг вспомнил и погибшую семью, и Аниту, которую когда-то любил. Список смертей по его вине пополнил еще один дорогой сердцу человек. Парень спустился в подвалы замка, в комнаты подготовки к погребению, положил девушку на один из столов и облокотился на его край. Тело сводила мелкая дрожь, ноги почти не слушались, по щекам покатились слезы. Он мог позволить себе минутную слабость, ведь сейчас вокруг никого не было.

— Зачем, Фиалка, зачем?.. — прошептал он.

Соленые капли упали на стол, Санас тяжело выдохнул. Язык все еще жгло огнем. Он услышал шаги на ступенях и быстро вытер лицо. В дверном проеме показалась Архина, она тихо прошла к супругу и встала рядом, смотря на мертвую девушку.

— Мне очень жаль, — тихо сказала она, взяв супруга за руку.

====== Глава 4. Часть 1 ======

Утром к погребальному огню Фиалку выносили Санас и Ириса. Широну тоже разрешили присутствовать на похоронах под присмотром Никана. Собрались и другие люди, успевшие подружиться с девушкой — охотники, которых она когда-либо лечила, и молебники, с которыми общалась. Никто не мог поверить в то, что это милое создание оказалось оборотнем, убившим Высшего старейшину. Люди грустно смотрели, как молодой Орион лично подпалил хворост под телом сестры и, пока еще огонь не добрался до нее, аккуратно поправил ее черные кудрявые волосы. Он немного отошел от костра, Архина встала рядом и обняла его за руку. Всепоглощающий огонь ярко вспыхнул и объял мертвую подругу.

Отдав дань уважения, люди разошлись по домам. Ушла и Ириса, и Никан, и Широн. А Архину парень сам попросил уйти. Ему хотелось остаться одному, вся его жизнь снова перевернулась всего за одну ночь. Во все произошедшее никак не верилось. Хотелось проснуться и прервать этот кошмар, обнять живую улыбающуюся Фиалку, посидеть за кружкой браги с Никаном. Хотелось все вернуть на свои места.

Санас прошел по белым заснеженным улицам к давно забытому проходу в пещеры. Спустившись вниз по тоннелю, он оказался в темноте, слегка рассеиваемой свечением синих кристаллов. Здесь, как и раньше, было очень тихо, лишь журчание речушки, уходящей в глубины земли, разбавляло гнетущую молчаливую атмосферу. Санас опустился на холодную землю у самой дальней стены пещеры. Обняв колени и уткнувшись в них лбом, он неподвижно сидел, снова и снова проворачивая в голове события минувшей ночи. Еще вчера он мог спокойно разговаривать с другом. Еще вчера он обнимал Фиалку за плечи. Еще вчера он даже не понимал, как счастлив. И одна маленькая случайность изменила все.

В тоннеле послышались шаги, парень поднял голову. Звериное зрение позволило разглядеть Никана, тот остановился, увидев Санаса.

— Извини, — сказал парень. — Это твое место уединения.

— Почему же, — хмыкнул капитан и, подойдя к другу, сел рядом. — Я ведь поделился им с тобой когда-то…

— Прости, Ник, — голос Санаса дрогнул, он попытался сдержать снова подкатившие к горлу слезы. — За отца, прежде всего. За то, что врал. Что сразу не рассказал о своей сущности. О сущности Фиалки. Я подвел тебя.

Никан немного помолчал, смотря на темную воду.

— Я ненавидел его, — тихо сказал он. — Ненавидел отца. Он немало для этого сделал. Вообще не понимаю, как после всего у него язык поворачивался говорить, что он меня любит, — капитан закрыл глаза, переводя дух. — Я просто на мгновение потерял себя, когда увидел его мертвым. Но потом до меня вдруг дошло, какое одолжение ты всем сделал.

Санас удивленно посмотрел на Никана, тот тоже повернулся к другу и, увидев выражение его лица, усмехнулся:

— Не смотри так. Лучше расскажи о себе все с самого начала.

— Это очень долго.

— У нас много времени…

Санас вздохнул и хотел было начать рассказ о своей странной несуразной жизни, но вдруг услышал еще шаги по тоннелю. Никан тоже обернулся, из тоннеля вышла темная фигура и лишь полностью желтые глаза сразу же выдали личность пришедшего.

— Серьезно, Ник? — послышался голос Широна. — После всего ты все еще считаешь его другом?

Парни встали с земли, Никан сделал шаг к болотнику:

— Не надо, Шир. Это ничего не изменит.

Но тот его не послушал. Одним прыжком он преодолел расстояние между ними и с силой отшвырнул капитана в воду.

— Вот сука, — зло процедил тот, пытаясь обрести равновесие в бурном потоке речушки.

А болотник схватил Санаса за горло и прижал к стене, тот не стал сопротивляться.

— Как ты мог, Сан? — закричал Широн. — Фиалка мертва! Все по твоей вине! Почему ты это допустил?

— Думаешь, я этого хотел? — выдавил парень, теряя способность дышать.

— Ты виноват! Только ты! Смерть Фиалки на твоей совести!

Когда дышать стало совсем невозможно, звериная сущность проснулась, глаза засветились, клыки снова удлинились. Санас толкнул болотника, тот отлетел к другому концу пещеры и, врезавшись в стену, упал на землю. Хрипло вдохнув, Сан по-звериному рыкнул:

— Чуть не придушил, падла.

— Я к этому и стремился! — ухмыльнулся Широн, поднимаясь на ноги. — Как у тебя рука поднялась на Филку?

— Думаешь, осилишь меня? — снова рыкнул Санас.

Его ноги уже стали звериными, на руках выросли когти, кожа кое-где покрылась шерстью. Сейчас он сильно напоминал берсерка. Никан вышел из воды, его колотила мелкая дрожь — речка была невероятно ледяной.

— Я попробую, — тихо ответил болотник и приподнял руку.

Над водой появился зеленый туман, из него стали появляться утопцы. Санас дал волю силе, в один момент, приняв образ огромного волка, он зарычал. Никан открыл рот, удивленно глядя на оборотня.

— Тот самый, — одними губами проговорил он.

Тем временем утопленники уже кинулись на оборотня, выдирая шерсть из боков и кусаясь острыми зубами. Зверь, изворачиваясь, сбивал их с ног, но они поднимались снова и снова. Перекусив очередную пару утопцев, Санас сделал длинный прыжок к Широну, тот увернулся от мощных лап, но не успел убрать руку подальше от звериной пасти. Волк вцепился в нее и прокусил до кости. Широн закричал от боли, а утопцы, уже догнавшие оборотня, снова стали ранить его когтями и зубами. Но раны Санаса заживали прямо на глазах. Он смотрел яростным взглядом на болотника, держа за руку. Ему безумно хотелось оторвать ее, насладиться хрустом костей, прожевать, а потом заняться и остальным телом друга. Сердце стучало, как бешеное, неистовство сжигало изнутри, язык горел, в висках пульсировало.

— Остановитесь! — закричал Никан. — Что вы творите?! Сан!

Утопленники замерли, как и оборотень. Кровавое наваждение прошло, но злость все еще клокотала в груди волка. Капитан подбежал к воюющим проклятым и, остановившись рядом, аккуратно протянул ладонь к волку. Тот зарычал, все еще сжимая запястье болотника в зубах.

— Сан, отпусти его. Хватит нам смертей, опомнись.

Никан положил ладонь на нос оборотня и медленно провел ею до лба. Тот перестал рычать, фыркнул и аккуратно разжал пасть. Широн со стоном вытащил руку и, прижимая ее к себе, сел на землю. Утопленники растворились, туман исчез. А волк немного наклонился к Никану и позволил погладить себя между ушей.

— Я убил твою семью, Сан? — хмуро спросил Ник.

Оборотень лишь сделал шаг вперед, упершись лбом в грудь капитана. Никан положил обе руки на голову волка, впустив пальцы в густую пепельную шерсть. Санас слышал, как быстро бьется сердце непробиваемого человека. Как он неровно дышит от собственного бессилия.

— И после этого ты еще позволил мне стать твоим другом?

Волк тихо заскулил.

— Говорит, он виноват не меньше, — перевел Широн.

Никан усмехнулся, гладя огромного зверя по голове:

— Не правда. Оба дров наломали…

— Прости, Сан, — добавил болотник. — Я тоже перегнул палку. Знаю ведь, что ты-то точно не хотел смерти Фиалки.

Волк отошел на пару шагов и снова принял человеческий образ. Он сел рядом с Широном:

— Прости за руку.

— А ты за шерсть, — улыбнулся тот. — Чуть не сделал тебе пару проплешин.

Никан тоже опустился на землю около друзей.

— Боюсь подумать, что будет дальше, — тихо произнес Санас.

— Надо бы вернуться в город, — сказал Никан. — Но возвращаться с ног до головы мокрым… Да и околею я, там ветер опять поднялся.

— А у меня рука в мясо разодрана, сука, — пробурчал болотник.

— Посиди тут до вечера, по идее, должна зажить, — ответил капитан, усмехнувшись. — Сам же нарвался.

— Да холодновато вообще-то тут сидеть весь день.

Санас закатил глаза:

— Ладно, мать вашу, согрею.

Он встал и, снова приняв образ волка, заставил друзей отодвинуться от стены, протискиваясь у них за спинами. Он лег, а парни облокотились на теплого зверя. Широн удовлетворенно хмыкнул:

— Действительно, так намного теплее.

— Не подумал бы, что когда-нибудь буду сидеть здесь в компании болотника и оборотня, — тихо сказал Никан, откинул голову и закрыл глаза, слушая биение огромного волчьего сердца.

К вечеру рука Широна достаточно зажила, а Никан полностью обсох, и друзья покинули пещеру. Санас зашел домой и с порога услышал голос Архины. Она тихо напевала мелодичную песенку.

Обернусь я белой кошкой да залезу в колыбель

Я к тебе, мой милый крошка, буду я твой менестрель.

Буду я сидеть в твоей колыбели да петь колыбельныя,

Чтобы колокольчики звенели, цвели цветы хмельныя.

Обернусь я белой птицей да в окошко улечу,

Чтобы в ясно небо взвиться к солнца яркому лучу.

Будут с неба литься звонкие трели, трели все весенния,

Чтобы колокольчики звенели, цвели цветы хмельныя.*

— Архи, — тихо позвал Санас, облокотившись на косяк двери спальни.

Девушка сидела на кровати и что-то шила. Она подняла ореховые глаза на супруга:

— Сан! Наконец-то, — улыбнулась Архина. — Я волновалась.

— Извини.

— Как ты?

— Пришел в себя, вроде бы.

Парень прошел в комнату и сел рядом с девушкой, обняв ее и прижав к себе. Они недолго помолчали, сидя так, а потом Архина осторожно спросила:

— Твое настоящее имя Санас?

— Угу…

Девушка улыбнулась:

— Я бы хотела знать о тебе больше.

— Правда сильно отличается от того, что ты знаешь, — тихо ответил парень, гладя ее по волосам. — Но я завтра все расскажу. Не только тебе. Я уже позвал Никана и Широна, Ирису они тоже приведут. Мое вранье довело Фиалку до смерти… Я не хочу больше никому лгать. Вы все должны знать, кто я на самом деле.

На следующий день друзья собрались в доме молодой семьи Орион. Санас растопил камин, а Архина заварила для всех смесь пряных трав. Удобно устроившись на диване так, чтоб все его видели, Санас начал рассказ. Начал с самого начала. С города, с Аниты, с посевного домика и ночи Черной луны. И ничего не утаил. Рассказал, как встретился с Фиалкой, как некромант помог ему избавиться от проклятия, как был потерян, узнав о смерти всех любимых. И что потом он замыслил лишь месть, приняв проклятие добровольно и убив берсерка. Как встретил Никана, освободил шакалов, убил Марка. И о том, как отправившись в первый раз в поход, Широн послушал его лишь тогда, когда Санас показал ему — он тоже нежить. Как сражался, будучи волком, с лешим, и как к нему приходил сам Нохра. Тогда он понял, что Церковь уничтожать нельзя, однако менять привычные устои все же необходимо. А вернувшись в город, нашел место, где Фиалка могла прятаться в Черную ночь, как сопротивлялся силе Нохра под колдовской луной, разговаривая со старейшиной. И как услышал разговор Мезерса с другом, рассказал о походе с ним, как открылся Ирисе, как хотел, чтобы Сапфира выжила. Потом про смерть Алана — он ведь и вправду не сам выпал из окна. О появившемся на языке знаке. А дальше… Разговор с Высшим, случайно перевернувшаяся коробка, сумасшествие оборотня. И, в конце концов, смерть Фиалки.

По завершению рассказа, друзья еще долго сидели молча, думая каждый о своем.

— Значит, — первой нарушила тишину Ириса. — Тебя зовут Санас и ты совсем не с Западных земель.

Тот кивнул.

— Мне так жаль, Сан, — тихо сказал Никан, смотря себе под ноги. — Если бы я тогда смог воспротивиться отцу, твоя семья была бы жива.

— Но если бы она была жива, — возразил Широн. — Сейчас меня бы здесь не было и, скорее всего, ты бы меня и убил, Ник. Семья шакалов тоже погибла бы. А Архина умерла бы во сне от рук Мезерса. И у двадцати семи проклятых детей не появился бы второй шанс на жизнь. У всего есть две стороны.

— Сан многих спас, — улыбнулась Ириса. — Удивительный все-таки…

— Но я и потерял многих, — тихо ответил Санас, смотря на огонь. — Не хочу больше никого терять. Вы все стали мне слишком дороги.

Архина, сидевшая рядом, обняла супруга, уткнувшись носом в его шею. Все снова замолчали. Было так уютно и тепло находиться среди ставших родными людей.

— Вы с Фиалкой так ничего и не нашли о знаке? — снова прервала молчание Ириса.

— Ничего. Он периодически напоминает о себе и жжет, но не более. Мы почти весь архив перерыли.

— Нужно будет нам всем поискать, — задумчиво сказала охотница.

— Позже, — возразил Никан. — Важнее сейчас придумать целостную легенду о том, кто где был во время смерти… Высшего. И если уж Фиалка взяла на себя вину за его убийство, то нам лучше до конца гнуть эту линию.

— У нас уже есть примерная легенда, — кивнул Широн. — Санас вроде как был у нас весь вечер, там же была Ириса и Бин со Сью. Дети подтвердят, если их спросят.

— Совет задаст и другие вопросы, — сказал капитан, почесав подбородок. — Нужно быть готовыми даже к тому, что они захотят проверить Сана осколком. И вот, что мы в этом случае сделаем…

На третий день после смерти Верховного старейшины Фалиана Лорана, состоялась большая церковная погребальная процессия. Люди возносили почести к алтарю Архона, прося его позаботиться о погибшем. Никан весь день просидел в главном молебном зале, принимая нескончаемые соболезнования от совсем незнакомых людей. Он относился к этому с иронией, ведь всю жизнь Ник для отца был самым ненужным человеком, позором для семьи и их фамилии, а после смерти вдруг стал самым значимым.

Эмтус собрал Совет, вынося на первое место вопрос о кресле Верховного. Большинство старейшин проголосовали за народное мнение, Санас вошел в их число. По его мнению, пусть лучше простые служители выбирают, кому взять правление в свои руки, чем посадить на такое значимое место воспитанника Фалиана.

А на четвертый день начались разбирательства, Санаса вызвали на Совет. Все оказалось в точности так, как предполагал Никан, и молодой старейшина без труда ответил на все вопросы, полностью соответствуя составленной легенде. После этого на допрос были вызваны и сам капитан Фалиан, и Ириса, и Архина, и даже Широн, а так же многочисленные молебницы и молебники. Все как один заявляли, что не видели Фиалку в тот вечер. Конечно же, здесь не обошлось без убеждающего порошка некроманта, который пришлось полностью растратить на всех знакомых Фиалки, чтобы исключить возможность несостыковки показаний.

И, конечно же, старейшины решили проверить молодого Ориона на причастность к секте Темного бога. Его вывели в середину зала, охотники окружили парня, и один из них достал осколок луны из коробки. Но ничего не произошло. Санас спокойно стоял, деловито сомкнув руки за спиной.

— Я ведь уже говорил, — начал он, слегка улыбнувшись, — я не проклятый и о проклятии сестры не знал. Она умело скрывала правду.

— Погодите, — прервал его Эмтус и жестом приказал спрятать камень. — Проверим осколок на действенность.

Снова жест старейшины и в комнату Совета завели одного из проклятых детей сечей семи. Санас тут же обратился к нему магией Нохра:

«Очень тебя прошу. Если хочешь спасти всех, ты должен обернуться, когда я тебе скажу».

Мальчик не ответил, боязно оглядывая охотников, окруживших молодого старейшину.

«Не бойся, они тебе ничего не сделают».

Эмтус снова сделал жест держащему коробку охотнику, тот раскрыл ее, поднимая за цепочку поддельный осколок.

«Сейчас!»

Мальчик немного помедлил, но все же принял облик нежити. Кожа ребенка посерела, глаза заискрились голубым свечением, ногти удлинились. Пара охотников схватили его и выволокли из комнаты. А камень после этого снова отправился в коробку, и вопросы оказались исчерпаны.

После всех разбирательств, Совет так и не узнал, почему молебница решила убить Фалиана Лорана и зачем вообще к нему пришла. А в голосовании на место нового Высшего старейшины выиграл никто иной как Тисан Рид, на втором месте по голосам, отставая совсем ненамного, стоял преемник Фалиана — Эмтус Шонон, а на третьем, ко всеобщему удивлению, оказался Орион Сансет. Такие итоги заставили Совет обсудить идеологию Санаса, его действия и результаты принятых решений.

Высший старейшина Тисан, несмотря на все возражения, снова взял под крыло молодого Ориона, явно готовя в преемники. Эмтус сильно разозлился такому решению, он остался правой рукой и у нового Высшего, но Тисан ясно дал понять, что место преемнику Фалиана не уступит. Почти всех капитанов, привязанных к себе, Высший старейшина отдал Санасу, что прибавило парню работы по поиску проклятых, желающих жить мирно. Было принято решение начать расширять подземелья, упрочнять камеры, дабы обеспечить достаточное количество мест для нежити в Черную луну.

Изо дня в день становилось все холоднее, небо затягивалось тяжелыми тучами, практически не пропускающими солнечный свет. Сезон Морозной стужи обычно длился не больше двадцати дней, но был настолько суров, что люди практически не выходили из домов. А предзнаменовался этот сезон очередной Черной луной. И сейчас ее ждали, как никогда раньше. Люди собирались наглухо закрываться в домах, а проклятых готовили провести холодную ночь в новых камерах.

До нового сезона оставалось каких-то десять дней. Санас встал рано утром, перебирая в голове планы на день. Тисан дал ему столько работы, что даже Орион старший начал возмущаться по этому поводу. А претензия состояла в том, что при таком количестве работы у молодого старейшины точно не появится детей, и старику грозит не дожить до встречи с внуками.

Остановившись перед зеркалом, парень сонно посмотрел на себя и высунул язык. Символ немного изменился, стал больше и дополнился кругом. Откладывать и дальше поиски информации о нем не стоило. Санас протер глаза руками и, открыв их, понял — он уже не у себя дома.

Вокруг расстилалась чернота и пустота. Сан уже бывал здесь — тогда Нохра приходил сказать, что будет наблюдать за ним.

— Что на этот раз? — пробормотал парень.

Глаза его загорелись, но вид волка он не принял. Услышав шипение за спиной, он обернулся и увидел вдалеке знакомый балахон. На этот раз страх не сковывал тело, а мысли оставались ясными.

— Что тебе нужно? — крикнул парень.

Скелет начал неподвижно приближаться. И чем ближе он подплывал, тем больше Санас понимал — он огромен. Наверно такой и был рост божества в сравнении с человеческим, когда братья еще жили в мире людей. Нохра остановился и, присев напротив парня, тихо прошипел:

— Здравствуй, мальчик мой.

— Что тебе нужно? — снова повторил вопрос оборотень.

— Всего лишь сказать спасибо, — Санасу показалось, будто синие глаза скелета при этих словах загорелись ярче. — Ты сделал мне большое одолжение. Тебя даже не пришлось подталкивать слишком часто, ты и без моей помощи легко закончил ритуал.

— Какой ритуал? — нахмурился оборотень. — Я не выполнял никаких ритуалов.

Скелет, открыв клыкастую пасть, громогласно рассмеялся:

— О, нет, ты выполнил один из труднейших ритуалов, мой избранник. Ты призвал меня в ваш мир! Совсем скоро, в ночь Черной луны, мы увидимся с тобой по ту сторону!

— Бред! — закричал Санас. — Я не призывал тебя!

— Ты знаешь, что за знак носишь на своем теле? — прошелестел Темный бог, а Санас, не зная, что ответить, лишь затаил дыхание. — Ты начал ритуал и в тот же момент появился мой знак. Он менялся каждый раз, когда ты выполнял необходимое для ритуала условие. И если к первому и второму я сам тебя подтолкнул, то третье, — скелет снова засмеялся, — ты идеально выполнил самостоятельно! Это было сложно для нас обоих, но я благодарю тебя за проделанную работу!

Парень растерянно смотрел на Нохра, пытаясь осознать сказанное им.

— И зачем ты все это говоришь мне? — разозлено прорычал оборотень.

— Хочу посмотреть, как ты и твои друзья будете метаться в потугах предотвратить мое освобождение из плена, — прошипело божество. Если бы скелет мог улыбаться, он бы сейчас это сделал.

— И что же было составляющими ритуала? — тихо спросил парень.

— Боюсь, мой ответ никак тебе не поможет. Просто помни о нашем свидании через десять дней. Я обещаю, скучать не придется…

В глазах потемнело, и через мгновение Санас снова стоял дома перед зеркалом. Несколько минут потребовалось, чтобы прийти в себя. А после этого парня накрыло волной ярости. Он с размаху ударил кулаком по зеркалу, осколки со звоном посыпались ему под ноги, по руке потекла кровь. На звуки в комнату прибежала Архина:

— Санас, что случилось? — испуганно спросила девушка, смотря на руку супруга.

— Ничего. Оставь меня в покое! — резко ответил тот.

Архина закусила губу, жалостливо сдвинув брови, и хотела уйти, но парень ее окликнул:

— Стой. Не уходи… Прости, пожалуйста. Я просто…

Девушка неуверенно подошла ближе:

— Может, перевязать?

— Не надо, заживет за пару часов. Мне нужно будет уйти после завтрака. Кое-что случилось, я тебе позже расскажу.

— Сан, опять тайны? — грустно спросила Архина.

— Никаких тайн, клянусь, — Санас здоровой рукой погладил возлюбленную по щеке и заглянул девушке в глаза. — Просто расскажу чуть позже, когда хотя бы объяснить смогу. Сейчас я и сам мало что понимаю.

— Хорошо, — улыбнулась супруга.

После завтрака Санас плюнул на все обязанности и направился прямиком в ставку командования охотников. Там первой из друзей ему на глаза попалась Ириса.

— Ты чего здесь? — удивленно спросила она, заметив парня.

— Разговор есть, срочный, — протараторил молодой Орион. — Разыщи Никана и Широна. Приходите в мой кабинет. Отложите все дела, скажите, вас вызвал старейшина.

— Ты меня пугаешь, — тихо сказала Ириса.

— Ты испугаешься еще сильнее, когда узнаешь в чем дело. Жду вас в кабинете.

Но перед тем как пойти в кабинет, Санас заглянул в архив, узнать, имеется ли в литературе упоминание о ритуале призыва Нохра.

— Не помню ничего такого, — проскрежетала старая молебница в ответ, листая страницы в архивном журнале. — Есть упоминание, что ритуалы призыва Нохра, как и Архона, были утеряны в войне на Западных землях — их выкрали проклятые. И на этом все, свитки канули в лету.

Санас разочарованно потер лоб. Он помнил, что метка у него появилась, когда он с отрядом возвращался из похода в Круг. Но что конкретно послужило началом?

— Где эти упоминания? Мне нужна любая информация.

Женщина принесла молодому Ориону пару книг, тот поблагодарил ее и, взяв их, отправился в замок. Устроившись в своем кабинете за столом, он открыл первую книгу. Это была история войны с проклятыми многовековой давности. Перечитать ее всю сейчас не представлялось возможным. Парень откинулся на спинку стула и задрав голову, посмотрел на потолок.

Дверь приоткрылась, в комнату заглянул Широн:

— Сан, мы здесь.

Троица зашла в кабинет, закрыв за собой дверь, Ириса и Никан сели в кресла напротив стола, а Широн приземлился на стул у окна.

— Итак, — Санас наклонился над столом, сцепляя руки в замок. — Плохие новости — я причина всех людских бед.

— Что за глупости? — приподнял бровь Никан.

— Я не закончил, — нервно улыбнулся парень. — Я снова видел Нохра. Он пришел ко мне этим утром. Сказал немного, но этого оказалось достаточно, чтобы дать понять — меня легче убить, чем предотвращать последствия моих деяний.

— Санас, прекрати это! — нахмурилась Ириса. — Что сказал Нохра?

— Сказал, что я сам того не зная, провел ритуал его призыва. А метка на моем языке — не порча шамана. Это печать избранного, начавшего ритуал призыва. Он не сказал, что конкретно я сделал, только упомянул, что к первым двум условиям он меня подтолкнул, а вот третье я, каким-то образом, выполнил сам. И теперь Нохра придет в наш мир в ближайшую Черную ночь…

Друзья не знали, что сказать. Осознать степень пришедшей к ним проблемы оказалось непросто. Никто никогда раньше и не задумывался, что Темный бог может вернуться в этот мир. Но вот в чем не сомневался никто — он понесет за собой смерти и разрушения.

— И что мы можем противопоставить самому создателю нежити? — задумчиво спросил Широн.

— Думаешь, его возможно одолеть? — усмехнулся Санас. — Нам не победить Бога тьмы. Тем более за ним наверняка пойдут проклятые. Может не все, но половина точно. Церкви не победить без большого противовеса.

— И какой это может быть противовес? — спросила Ириса, смотря на парней.

— Архон? — предположил Никан, пожав плечами.

— Ага, конечно, — саркастично кивнул молодой старейшина. — Я не знаю ритуала призыва Нохра, которого уже призвал. Откуда мне знать ритуал призыва Архона?

— Может, в нашей библиотеке?.. — начала охотница, но Санас ее перебил.

— Я там был. Свитки о ритуалах призыва были утеряны еще в первой войне с нежитью. Да и для призыва нужен избранный.

— А ты кто? — усмехнулся Никан. — Раз ты избранный у Нохра, значит, вполне можешь оказаться им и у Архона.

— Только Архон не разговаривает со мной, не помогает и вообще, по-моему, знать не знает о том, что творится в нашем мире.

Компания замолчала. В голове каждого рисовались совсем не радужные перспективы. За окном свистел ветер, разнося по городу ледяные снежинки. В дверь кабинета постучали.

— Войдите, — угрюмо ответил Санас.

В комнату зашел один из капитанов, отданных под руководство молодого Ориона.

— Что вы хотели, капитан Дэрсин? — спросил Сан.

— Простите, что помешал, — слегка склонил голову капитан. — Но там один проклятый… Он самостоятельно пришел в Круг и теперь требует позвать вас, хочет поговорить. Причем, он постоянно находится в проклятой форме, человеческого вида не принимает. Я оставил с ним двадцать семь охотников.

— Что за проклятый? — поднял бровь Санас.

— Некромант. Он не представился. Сказал, будет говорить только с вами.

*Песня группы Мельница — Белая кошка

====== Глава 4. Часть 2 ======

От удивления Санас аж поднялся с кресла:

— Где он?!

— Сейчас — на окраине города в пустующем доме молебников. Ждем ваших указаний.

— Другие старейшины знают? — взволнованно спросил молодой старейшина.

— Нет. Первым делом я пришел к вам.

— Хорошо, никому больше не докладывайте, — парень обошел стол и направился к выходу. — Я с ним поговорю.

— Сан, что происходит? — окликнула его Ириса.

— Капитан Дэрсин, вы можете идти обратно к проклятому, я вас догоню, — Санас обернулся к друзьям и дождался пока шаги капитана удалятся от двери. — Я знаю его. Зуб даю, это Картер — тот самый некромант, который помог мне снять проклятие. А еще друг Фиалки… Не знаю зачем он пришел, возможно, мстить за Фиалку. Так или иначе, мне не нужны лишние уши во время нашего с ним разговора. Но охотники не оставят нас наедине. Идемте со мной, вам я доверяю.

Троица встала, без слов приняв предложение друга. Все вместе они прошли к нужному дому и зашли внутрь. В большой комнате на диване сидел Картер. Его смольные волосы за полсечи отросли и теперь лежали на плечах, полностью черная одежда в сочетании с угольного цвета глазами и расходящимися от них черными венами создавали совсем недружелюбный образ. Вдоль стен стояли охотники, обнажив священные клинки. Бойцы не расслаблялись ни на мгновение, безотрывно наблюдая за проклятым. Некроманты славились невероятной магией, достаточно сильный некромант мог доставить немало проблем двум отрядам одновременно.

Санас прошел в центр комнаты.

— Ну, здравствуй, старейшина Орион, — ехидно улыбнулся Картер.

— Здравствуй, — тихо ответил Санас и повернулся к капитану Дэрсину. — Пожалуйста, выйдете из дома вместе с охотниками. Здесь останусь я и трое моих приближенных. Не заходите сюда без разрешения и никого не впускайте.

Капитан округлил глаза:

— Но, старейшина, некроманты опасны…

— Я знаю, — спокойно перебил его молодой Орион. — Вы можете идти.

Тот немного помолчал и огласил приказ:

— Вы слышали, парни, выходим.

Когда в комнате остались пятеро, Санас сел на противоположном от некроманта диване, Никан с Ирисой заняли подлокотники, а Широн облокотился на стену позади них.

— Давно не виделись, Сан, — наконец прервал тишину Картер.

— Да. Несмотря на все, я рад тебя видеть, — ответил Санас.

— А вот я не очень рад обстоятельствам, при которых мы встретились, — усмехнулся некромант. — Знаешь, я бы убил тебя за Фиалку. Она была единственной отдушиной в моей гнилой жизни. Но, учитывая твою растущую силу, боюсь, даже я могу проиграть, как это сделал твой друг-болотник.

Ириса округлила глаза и повернулась к Широну:

— Когда это ты пытался убить Сана?

Тот лишь пожал плечами, явно не желая отвечать.

— Зачем ты все-таки пришел, Картер? — спросил молодой старейшина.

— Ты ведь знаешь, что призвал Нохра? — изогнул черную бровь некромант. — Что думаешь делать?

— Откуда он все знает? — тихо спросил Широн.

— У некромантов есть способность, — ответил Никан. — Они могут наблюдать за теми, чья кровь у них есть…

— Смотрю, призыв Нохра для вас не новость, — сказал Картер и закинул ногу на ногу. — Я не наблюдал за ним уже примерно пару недель, потому что добирался сюда. Просто когда увидел символ на его языке, вспомнил, что уже видел подобное в одной книге о темной магии. А потому нашел записи об этом знаке и отправился искать свитки с ритуалами призыва. Ради них пришлось оторвать пару десятков голов упрямых почитателей Нохра, но все же я их получил.

Некромант выудил из плаща два потемневших от времени свитка и протянул Санасу. Тот взял их и развернул один. В углу пергамента красовался знак, который сейчас был вырезан на языке парня. А рядом — описание ритуала. В нем говорилось об избранном проклятом, о том, что его сила будет несоразмерна любому другому сыну Темного брата. После всего шел список, состоящий из трех пунктов.

— Что там? — спросил Никан.

И Санас начал читать:

— «Первое. Кровь собратьев важна, а их сердца — важны вдвойне. Избранный должен прекратить стук сердца собрата-проклятого, придав его сожжению. Если проклятый истинно избран, на его теле появится неполный знак Темного брата».

— Сердце шамана, — прошептала Ириса.

— Читай дальше, — усмехнулся Картер.

— «Второе. Темный брат ненавидит слепое поклонение. Истинно избранный должен убить того, кто возглавляет Светлую веру, и окунуть руки в его кровь. Тогда знак снова изменится, дополнится необходимыми линиями, и до призыва Темного брата останется всего один шаг».

— Верховный, — кивнул Широн. — Охренеть просто, как так могло сложиться?

— Нохра ведь сказал, что подтолкнул его к выполнению двух первых условий, — задумчиво ответила Ириса.

— Но третий шаг Санас выполнил сам, — сказал Никан. — И что же третье?

Парень сглотнул, уже пробежав глазами по последнему пункту.

— Читай! — хмуро рыкнул Картер.

— «Третье. Кровь собрата и кровь светлого почитателя уже впиталась в плоть избранного. Теперь он должен попробовать на вкус кровь мертвого друга — того, кто дорог сердцу избранного. После этого знак станет целостным и Темный брат придет в мир людей, дабы сеять смерть».

— Попробовать на вкус кровь друга? — удивленно переспросила охотница.

— Видимо, он не сказал вам, — грустно улыбнулся некромант. — Фиалка перед смертью попросила ее поцеловать. И Сан это сделал. На ее губах тогда была собственная кровь, которая, естественно, попала Санасу на язык. И умерла она прямо во время поцелуя, — в комнате повисла гробовая тишина, а лицо Картера больше не выражало ни презрения, ни усмешки, только глубокую боль. — Она ведь так сильно тебя любила. Жизнь за тебя отдала. И, честно сказать, мне не нравится ее выбор, но я его принимаю. А потому мстить тебе не стану. Но как же я был удивлен, увидев ваш поцелуй. Ведь все это время свитки были у меня на руках, и я наблюдал, как после выполнения второго условия на пергаменте появилось третье. Тогда я подумал: «Ну, такого Сан точно не сделает, не станет пить кровь, тем более кровь друга». И как же я ошибся, ведь было достаточно одной капли…

— Боги, — Санас зажмурился и, тяжело дыша, подпер голову руками. — Я ведь не хотел всего этого.

— А второй свиток? — спросил Никан. — Призыв Архона?

— Да, — кивнул некромант. — И там сейчас только одно условие. Но, я думаю, появятся и другие, как только Санас выполнит первое. Если, конечно, он избранный обоих богов.

Никан взял в руки пергамент и, развернув его, пробежал глазами по имеющимся строчкам. А после тихо сказал:

— Вот и приехали. Он на это согласится вообще?

— Что там? — Ириса встала с подлокотника и, обойдя диван, заглянула в свиток. — «Первое. Светлый брат должен получить добровольные почести. Первая почесть должна являть собой кровь того, кто возглавляет Светлую веру. Светловерующий так же должен произнести над ней молитву и добровольно передать в руки избранному проклятому. Испив ее, на теле истинно избранного появится неполный знак Светлого брата».

— У Архона условия посложнее будут, — усмехнулся Широн.

— И что мы можем сказать Тисану? — спросил Санас. — Как мы убедим его отцедить немного крови, а потом еще и молитву над ней прочесть?

— Можем сказать правду, — ответил Никан.

— Да-а-а, — скептично протянул Широн. — Давайте скажем Верховному, что его протеже проклятый, вызвавший Нохра. А теперь нужно вызвать Архона, чтобы не допустить глобальной катастрофы.

— Нет, — качнул головой Никан. — Мы не скажем о том, что Санас избранный Нохра. О том, что их должен вызывать один и тот же проклятый — в свитках ни слова. Да и мы можем только догадываться избран ли он Архоном, пока не выпьет крови Верховного. Мы скажем, что пришел некромант и принес свиток Архона. Якобы он узнал, что неизвестный проклятый, владеющий свитком Темного бога, выполнил ритуал, и через десять дней Нохра явится в наш мир. А потому Санас решил раскрыть перед Высшим темную сущность, надеясь, что Архон примет его, как избранного, поставит на него свой знак и даст всем нам шанс на спасение.

— Звучит как план, — кивнула Ириса. — Будем надеяться, что у братьев и правда один избранный.

— И что Тисан поверит нам, — пробубнил Широн.

Санас взял Картера под свою ответственность и наказал капитану Дэрсину и охотникам пока что не распространяться о некроманте. В этот же день молодой Орион отправил Тисану приглашение на личный разговор, назначив встречу в небольшом читальном зале со множеством книжных полок. Высший удивился, получив письмо от собственного преемника, но на разговор все же пришел. Санас встретил его один, облаченный в зачарованную одежду.

— Добрый вечер, — он слегка поклонился Высшему. — Присаживайтесь.

Рукой он указал на кресло. Тисан удивился, но все же сел:

— Зачем же так официально, друг мой?

— Простите, — грустно улыбнулся парень.

Из-за полок вышли Ириса c Никаном, встав по обе стороны от старейшины.

— Мы здесь, чтобы не дать вам закричать, сбежать или выкинуть нечто подобное, — усмехнулся капитан.

— Что это значит? — удивленно приподнял брови Высший, смотря на молодого Ориона.

— Я уже попросил прощения. Это вынужденные меры, — ответил тот. — Я все объясню. Это для общего блага. Я должен открыть вам правду. Ужасную, и, наверное, даже несправедливую. Я обманывал всех. Вас, Совет, капитанов, молебников, охотников, даже проклятых, которые сейчас находятся здесь, — голос Санаса звучал хрипло, он выглядел подавленным. — А сейчас открыть правду необходимо. Иначе случится непоправимое. И сюда я вас привел, потому что в вашем или моем кабинете маловато места для… настоящего меня, — Санас недолго помолчал, переводя дух, Тисан хмуро слушал его. — Утром в город пришел мой друг. Не назвал бы его добрым или праведным, но он уж точно не станет врать о том, что рассказал мне сегодня.

Из-за книжных полок вышел Широн, а за ним Картер в своем привычном обличие. Увидев некроманта, глаза старейшины расширились от ужаса. Он хотел встать из кресла, но Никан с Ирисой положили руки на его плечи, заставляя опуститься обратно на сидение. А некромант просто начал говорить:

— Я пришел сюда, потому что среди проклятых ходит странная весть. И заключается она в том, что обладатель свитка призыва Темного бога совершил ритуал призыва. Нохра явится в этот мир буквально через десять дней — в ночь Черной луны. А у меня, по некоторому стечению обстоятельств, хранился свиток с ритуалом призыва Архона. И я решил передать его Сану, чтобы у Церкви был шанс победить. Не то, чтобы я любил вашего бога, но считаю, что Сан прав — проклятые и Церковь не должны воевать. Было бы куда лучше, объединись они против Нохра.

— И я готов выполнить ритуал призыва, — кивнул Санас.

— В это все сложно поверить, — проговорил Тисан.

Никан протянул старейшине бумагу:

— Вот, возьмите. Это тот самый свиток, что принес Картер. Вы можете убедиться в его подлинности. Он не горит, не намокает, не рвется. А второе условие для ритуала появится только после выполнения первого.

— Почему мы не поговорили наедине, Сансет? — нахмурился Высший.

— Нам не нужно, чтобы вы вскочили и пошли звать на помощь, как это сделал Фалиан Лоран, — хмыкнул Широн.

— Так, что, получается, — испуганно проговорил Тисан, — кто-то из вас убил его?

— Можно сказать, мы все к этому причастны, — холодно ответил капитан, стоявший рядом. — И лишь Фиалка не была ни в чем виновата. Но своей жизнью она спасла наши.

— Не понимаю, ваши? Это был сговор? — переспросил Тисан.

— Расскажите ему, — тихо сказал Санас.

Широн хмуро улыбнулся:

— Ладно, слушайте. Это вышло при глупом стечении обстоятельств. Сан был у Высшего, они разговаривали. Фалиан перевернул коробку с осколком, у Сана снесло крышу, и он сам не понял, как убил его. Сана обнаружил Никан, замел следы, дал ему сбежать. На улице его перехватила Ириса и привела ко мне, забрав окровавленную одежду. Мы подговорили маленьких Бина и Сью, а потом я предупредил Архину. А Фиалка, в конечном итоге, взяла всю вину на себя одну, и сама себя убила. Но выглядело это так, будто Сан казнил собственную сестру…

Высший приоткрыл рот, слушая краткий пересказ событий той ночи:

— Что значит «снесло крышу»? От осколка? Сансет тоже проклятый?

— Именно, — кивнул Широн.

Тисан замолчал, ошарашено смотря на молодого Ориона. Повисла тишина.

— Покажи мне, — наконец сказал он.

Парень сделал пару шагов назад. Глаза засветились, тело захрустело. Перед старейшиной вырос огромный волк с медальоном Архона на шее. Тисан полным ужаса взглядом смотрел на зверя:

— И вы все, зная правду, все равно ему помогали?

— Мы лишь хотим мира между Церковью и нежитью, — улыбнулась Ириса. — Хотим свободы для таких, как Бин и Сью. Они так много повидали за первые сечи жизни, а ведь так хочется, чтобы они просто оставались детьми, без тайн и страхов.

— А мой отец был настоящим тираном, — хмыкнул Никан. — Губить все наши жизни и планы из-за глупого стечения обстоятельств не имело смысла.

— Я могу вас понять, — задумчиво проговорил Высший. — Я ведь тоже поддерживал идею объединения с проклятыми. Но то, кем является Сансет — это все меняет.

Волк лег перед старейшиной, скрестив передние лапы. Тисан тоже смотрел на оборотня, пытаясь поверить во все увиденное и услышанное.

— Сансет не может говорить в таком виде?

Картер кивнул:

— В отличие от остальных проклятых, оборотни больше всего приближены к природе. Животный облик не дает им разговаривать, а магически передать свои слова они могут только проклятым.

Высший нервно сглотнул:

— Так, и зачем вы мне все это рассказываете в конечном итоге?

— Свиток, — напомнила девушка.

— Точно. Я упустил основное, — старейшина взял с колен пергамент и развернул. Он молча пробежался по строчкам глазами и снова поднял взгляд на Санаса. — Вот в чем дело. Избранным может стать только проклятый и ты решил взять это бремя на себя?

Волк кивнул.

— Откуда мне знать, что все это не хитрый заговор?

— А смысл нам сговариваться, уважаемый Тисан? — ответил Никан. — Мы сильно рискуем, открывая вам сущность Сана и рассказывая об обстоятельствах смерти моего отца. Мы не пошли бы на такое без крайней нужды.

— Нам всего-то нужно немного вашей крови, данной добровольно, — хмыкнул Картер. — И после этого вы сможете во всем убедиться лично. Не забывайте, мы должны успеть выполнить весь ритуал за десять дней.

— Но откуда все-таки стало известно о призыве Нохра? — прищурился Высший, смотря на Картера.

— Я некромант, если вы не заметили, — усмехнулся проклятый. — Я умею наблюдать. Везде, где покоятся мертвые, где стоят кладбища, где горит погребальный огонь — у меня есть глаза и уши. Так и узнал… Когда Темный брат придет, гарантирую вам, он первым делом захочет сровнять с землей Церковный Круг. И он будет не один, он призовет всю безвольную нежить. Ту, которой управляю я, или, например, тот же болотник. Их будет много, такой армии вы не найдете даже на Западных землях. А так же за ним пойдут разумные проклятые, которым он пообещает счастливую жизнь. Так что, вывод очевиден. Нам нужен Архон. А так же необходимо собрать всех имеющихся охотников. И всех проклятых, что поверят в Сана и в объединение с Церковью после окончания войны.

— Убедить проклятых сражаться за Архона будет непросто, — Тисан почесал лоб, обдумывая слова некроманта. — Хорошо, мы проведем первый ритуал, но потом свиток останется у меня. И появится на тебе символ Архона или нет, Сансет, я посвящу во все происходящее Совет. Они должны знать, чего ждать к началу сезона морозной стужи. Если ты станешь избранным, мы продолжим ритуал, даже если Совет будет против.

Волк привстал, тело захрустело, снова сжимаясь до человеческих размеров.

— Не важно, что будет со мной, — сказал парень, смотря на старейшину. — Если у меня получится призвать Архона, нам останется только надеяться, что сражение братьев не погубит все живое.

Ириса поднесла уже приготовленную чашу старейшине, а Никан достал небольшой нож.

— Ох, вы уже все приготовили, — приподнял брови Тисан, вставая с кресла. — Я сам себя должен порезать и произнести молитву?

Охотница и капитан, не сговариваясь, синхронно кивнули. Старейшина взял в руку нож и, немного подумав, сделал надрез на ладони, после чего поднял пораненную руку над емкостью. Кровь тонкой струйкой полилась в сосуд, а Тисан закрыл глаза и стал нашептывать молитву. Закончив, он убрал руку от чаши, Ириса помогла перевязать старейшине ладонь и отдала ему кубок. Высший сам подошел к Санасу и передал ему кровь:

— Вот мое подношение Архону. Да услышит он нас.

У парня загорелись глаза, он взял чашу и сделал глоток тягучей крови.

— И? — спросил Широн. — Какие-то изменения?

— Я не знаю, — ответил Санас. — Пока что я ничего не чувст…

Он прервался на полуслове, по телу прокатилась волна огня. Внутри запекло, сердце бешено застучало. Парень схватился за грудь, тяжело дыша. Ноги подкосились, и он упал на колени, выронив чашу. Из горла вырвался звериный рык. Тисан испуганно отступил на пару шагов, но ему на плечо легла рука Никана:

— Что бы не случилось, вам ничего не грозит.

Рубашка оборотня окрасилась кровью. Он, надрывно дыша, быстро стянул ее с себя. Слева на груди, появился знак — открытый глаз. Из него лились кровавые слезы.

— Кажется, — через силу произнес Санас. — Эта штука вырезана на моем сердце.

— Внутри? — переспросил Широн.

— Проклятье! Да, внутри! — выпалил парень. — Это непередаваемо больно… Даже когда меня отряд Никана избил, я не чувствовал себя так.

Тисан снова удивленно приподнял брови и перевел взгляд на капитана.

— Да, всякое бывало, — пожал плечами тот.

— Разверните свиток, — сказал Картер. — Если все правильно, там должно появиться второе условие.

Старейшина так и сделал, с удивлением обнаружив, что текста стало больше.

— Бог ты мой, и правда, — он быстро пробежал взглядом по строчкам. — Это будет непросто, друзья мои…

— Что там? — все еще пытаясь восстановить дыхание, спросил Санас.

— «Второе», — начал читать старейшина. — «Истинно избранный должен сделать подношение народной веры. Сто человек, произнося имя избранного, должны добровольно принести почести к алтарю Светлого брата и молиться всю ночь. Тогда, если вера ста будет искренна, знак на теле избранного дополнится и до прихода Светлого брата в наш мир останется один шаг».

Повисла тишина.

— Сотня? — переспросила Ириса.

— А чтобы найти эту искренне верующую сотню, — добавил Тисан. — Придется открыть надвигающуюся проблему и сущность Сансета не только Совету, но и народу.

— И мое имя, — парень наконец смог встать с колен, по телу все еще стекали тонкие струйки крови. — Мое имя Санас.

В зале Совета наконец собрались все старейшины. Тисан вместе с молодым Орионом свои места не занимали, они стояли в центре, ожидая, когда все рассядутся. Каждый из старейшин сразу заметил, что Санас облачен в обычную одежду, но до начала заседания никто ничего не спрашивал. Наконец, Высший поднял руку, требуя тишины и внимания:

— Уважаемые старейшины! Я знаю и помню все разговоры, мнения и разногласия по поводу этого молодого человека, — Тисан указал на молодого Ориона и продолжил: — Он привел Круг в замешательство, заставил многие принципы Церкви разрушиться. Он доказывал всем и каждому из вас, что проклятые могут быть мирными, что многие из них хотят обычной жизни, без войны, без кровопролития. Я уверен, вы задавались вопросом: «Почему этот парень так стремится изменить Церковные устои?» Он неоднократно проверялся осколком. Но, как оказалось, он обхитрил нас всех. Однако, я начну с того, что вчера его друг-проклятый принес нерадостную весть, в которую я не сразу поверил, пока не увидел древний свиток собственными глазами. Нохра явится в наш мир через девять дней!

Он замолчал, старейшины шокированно смотрели на Высшего, пытаясь переварить поток информации. Подержав немного напряженную тишину, Тисан продолжил:

— Некромант по собственной воле принес в Церковный Круг свиток призыва Архона, чтобы дать нам шанс победить Темного бога в равной схватке, — он достал свиток из кармана накидки и протянул ближайшему старейшине. — Уважаемый Атариан, прошу вас, зачитайте первое условие призыва Светлого бога.

Беря свиток из рук Высшего, Атариан Кред прокашлялся и, развернув бумагу, начал читать:

— «Первое. Светлый брат должен получить добровольные почести. Первая почесть должна являть собой кровь того, кто возглавляет Светлую веру. Светловерующий так же должен произнести над ней молитву и добровольно передать в руки избранному проклятому. Испив ее, на теле истинно избранного появится неполный знак Светлого брата».

Высший старейшина кивнул:

— Благодарю. Вчера я позволил себе провести этот ритуал, передав свою кровь молодому старейшине Ориону. Испив ее, на его груди прямо на моих глазах появился знак избранного…

— Прошу прощения! — прервал слова Высшего старейшина Эмтус. — Почему вы так уверенны, что свиток настоящий? Что это не подделка проклятых?

— Попробуйте его разорвать, сжечь или даже окунуть в воду с примесью эссенции Архона, — усмехнулся Тисан. — Я пробовал. Был бы он от Нохра, то не остался бы нетронутым. При этом свиток и на вид и на ощупь — обычная старая бумага. А строчки со вторым условием магическим образом появились при мне после выполнения первого. Думаю, не стоит говорить, что эта вещь явно не создана проклятыми. Подобных способностей нет ни у одного вида нежити.

— Предположим, — не унимался Эмтус. — Но откуда мы знаем, что Нохра и правда призвали? Есть доказательства, кроме слов некроманта?

— А что тогда, по-вашему, могло заставить проклятого принести в Церковь Святую реликвию, утерянную века назад? А так же заставить Сансета, а точнее Санаса, открыть мне и вам свою настоящую сущность?

— Сущность? — переспросил Эмтус. — В условии, конечно, сказано, что избранным может быть только проклятый, но Сансет Орион неоднократно был проверен осколком луны…

— К этому и веду, — перебил его Тисан. — Как я уже и сказал, молодой Орион обхитрил нас всех. Должен вас предупредить, охотники за дверями кабинета, по моему распоряжению, не обратят никакого внимания на ваши крики, если вы попробуете позвать их на помощь. А Санас не причинит никому из вас вреда. На самом деле, если бы он хотел, мы все уже были бы мертвы. Итак, — Тисан наконец повернулся к парню. — Ваш выход.

Глаза Санаса тут же засветились, старейшины стали тревожно переговариваться. Но когда перед Советом молодой старейшина превратился в огромного пепельного волка, часть мужчин повскакивала из кресел, отступая спиной к стене. Другая же часть не отводила испуганного взгляда от оборотня. Зверь, немного помедлив, лег рядом с Высшим старейшиной, держа голову прямо. Тисан погладил волка по шее:

— Я уже говорил, бояться не стоит.

— Не стоит? — переспросил Атариан, прижимаясь к стене. — Этот зверь…

— «Этого зверя» избрал Архон, — перебил его старейшина Мирнан, оставшийся сидеть на месте. — «Этот зверь» дает нам надежду на победу в войне с Богом тьмы. «Этот зверь» рискует собственной жизнью, чтобы спасти наши. Неужели не понятно? Если бы «этот зверь» сейчас не стоял перед нами, через девять дней у нас не было бы и шанса на спасение.

— Благодарю, старейшина Мирнан, — кивнул Тисан. — Вы, как всегда, проницательны. Прошу всех сесть на свои места, заседание все еще продолжается! Старейшина Эмтус, будьте так добры зачитать второе условие призыва.

Тот не сразу отреагировал, буравя взглядом огромного волка, но спустя мгновение он быстро заморгал и, приняв от Атариана переданный свиток, начал читать:

— «Второе. Истинно избранный должен сделать подношение народной веры. Сто человек, произнося имя избранного, должны добровольно принести почести к алтарю Светлого брата и молиться всю ночь. Тогда, если вера ста будет искренна, знак на теле избранного пополнится, и до прихода Светлого брата в наш мир останется один шаг».

— Сотня человек? — нахмурился Мирнан.

— Именно так, — кивнул Тисан. — Я призываю вас, уважаемый Совет, возглавить эту сотню. Я пойду в первых рядах, произнося имя Санаса и моля Архона обратить взор на нас. Если люди увидят, что старейшины поддерживают избранного, без труда найдутся те, кто искренне уверуют и понесут почести вслед за нами.

— Я пойду с вами, — кивнул старейшина Мирнан. — Я верю вам и верю в избранного. Так или иначе, кем бы он ни был, он жил все это время в Круге, я видел, как много он сделал, стараясь примирить так давно воюющие стороны.

— Спасибо, — улыбнулся Тисан, все еще держа руку на шее волка. Тот лишь пристально наблюдал за старейшинами. — У нас совсем немного времени, поэтому остальным я дам подумать лишь до обеда следующего дня. В полдень я объявлю о ритуале всем служащим Церковного Круга. Будем надеяться, люди смогут поверить проклятому старейшине, и мы успешно завершим условие уже к утру следующего дня. А сейчас Санас полностью под моей ответственностью! Как избранный Архона, он неприкосновенен! Заседание окончено!

====== Глава 4. Часть 3 ======

В этот же день Санас рассказал обо всем произошедшем супруге. Архина сразу пришла к Высшему старейшине и записалась добровольцем на подношения. То же самое сделала и Ириса. Старший Орион, узнав о проклятии преемника, долго буравил Санаса взглядом, но все же решил участвовать в ритуале.

К полудню следующего дня Совет единогласно принял решение поддержать избранного. Шанс на спасение был единственным, а умирать без боя никому не хотелось. Собрав служащих на площади перед замком, Высший объявил о приближающейся катастрофе, о проклятом старейшине и о ритуале призыва Архона. Людей огорошили такие новости, но узнав о том, что Санаса поддерживает весь Совет, народ немного приободрился. Записав сотню добровольцев, старейшины с удивлением обнаружили, что желающих принести почести еще много. Запрещать им явиться ночью в молебный зал никто не стал.

Вечером того же дня начался ритуал. Жители Круга шествовали к замку, держа в руках горящие свечи. Санас уже сидел у ног статуи Архона, встречая молящихся, а рядом с ним — Тисан, держащий свечу. Первыми в молебный зал зашли старейшины. Они поставили свечи на пол, сели перед ними и начали тихо читать молитвы. Следом зашла и Архина с Ирисой. Девушки так же поставили свечи в ноги статуи Архона и сели рядом с Санасом. Так же сделали и следующие молебники. Пол вокруг избранного, а так же по всему залу, заполнялся горящими свечами и молящимися людьми. Стояла тишина. Только еле слышный шепот доносился со всех сторон, а за окнами подвывал холодный ветер. Ночь обещала быть долгой.

Санас оглядывал огромный молебный зал — все выглядело ненастоящим, странным. Свечи горели, иногда подрагивая, воздух насквозь пропитывал запах воска. Люди будто шептали заклинания, вплетая в них его имя. Это завораживало и немного пугало.

К утру все изрядно устали, нестерпимо хотелось спать. Но никто не позволял себе уснуть. А когда первый луч холодного солнца заглянул в окно молебного зала, по телу Санаса снова прокатилась волна жара. Он схватился за грудь, внутри жгло огнем. Казалось, его разрывает изнутри. Глаза засветились, но в последний миг сознание пошатнулось, и Санас провалился в темноту.

«Что? Где я?»

Парень открыл глаза и увидел голубое небо с мирно плывущими по нему пушистыми облаками.

— Я что, умер? — тихо произнес Сан, протерев глаза.

Но небо никуда не исчезло. Санас встал, под ногами шелестела зеленая трава, поблескивая капельками росы. А вокруг возвышался лес. Такой яркий, красочный, светлый, Санас такого никогда не видел в реальности. Но что-то здесь напоминало ему давно забытый сон.

— Уютно? — послышался позади завораживающий бархатный голос.

Санас обернулся, в паре шагов от него стоял человек его же роста, с голубоватой кожей и синими глазами. Легкий ветер ворошил его длинные, почти до пояса, синеватые волосы. Тонкие нежные черты лица напоминали женские, но взгляд выдавал мужчину. Он слегка улыбнулся, из-под верхней губы показались небольшие клыки. Санас не мог поверить глазам:

— Архон? — спросил парень. — Но… Ты ведь должен быть намного больше, разве нет?

— В этом мире все законы природы не имеют власти, — он отвел взгляд в сторону, осматривая лес. — Ты уже бывал здесь, помнишь? Я присутствовал при рождении волка…

— Это то самое место?! — удивленно озираясь, спросил Санас. — То место, в котором волк вгрызся мне в шею?! Да уж, теплые воспоминания…

Архон добродушно усмехнулся и снова посмотрел на парня:

— Ты всегда мне нравился…

— Так, зачем ты все же меня призвал сюда?

— Мне нравится, что ты не превозносишь нас — ни меня, ни брата. Нравится, что не боишься, не юлишь, не подлизываешься. Даже обращаешься на «ты». Наш выбор пал на тебя, потому что ты такой, какой есть. Было время, когда ты потерял семью, потерял себя, желая мести. Но со временем, все же обрел новую и не уничтожил свою душу, — Светлый бог перестал улыбаться и грустно продолжил. — Но как бы я тебе не благоволил, боюсь, что не смогу одолеть брата.

— Что? В каком смысле? — нахмурился Сан. — Совесть не позволит?

— Совесть? Нет, все куда сложнее, друг мой. Я всегда был слабее Нохра. Сравни хотя бы наши дары людям. Он дал то, что развивается само по себе. Его дар передается от человека к человеку, делая их не похожими на остальных. Мой дар не передается так. У людей, которых вы стали называть охотниками, не рождаются охотники. Их делают искусственно, вводя «эссенцию» в детский организм.

— То есть твою кровь?

— Вы бы назвали это так, — слегка кивнул Архон.

— Хочешь сказать, что даже если мы завершим ритуал твоего призыва, все равно погибнем? Брат сильнее, и он тебя уничтожит?

— Нохра любит меня, но не сможет остановиться. Проклятие сводит его с ума.

— В общем, все бесполезно…

Санас тяжело вздохнул и отвернулся, обводя взглядом зеленые кроны деревьев.

— Я не вправе предлагать тебе это, но все же, — начал Светлый брат, Санас обернулся, удивленно смотря на него. — Третье условие потребует много твоей крови. И после призыва, по правилам, я должен тебя исцелить. Если ты просто призовешь меня, и я материализуюсь, то, конечно же, тебя подлатаю. Но после этого моих сил совсем не останется, чтобы усмирить брата. Есть другой вариант, но тогда я смогу тебя исцелить лишь временно, и ты умрешь, как только мы с Нохра покинем твой мир. Не сразу и, скорее всего, в мучениях…

Санас недолго помолчал, а затем негромко произнес:

— Но вы все же покинете наш мир? И как надолго?

— Если все сложится так, как я хочу, то навсегда.

— Тогда поподробнее.

— Мне нужно будет твое тело. Моя магия и мой разум объединятся с твоими. Материализация требует много энергии, а если я сольюсь с тобой, то сохраню большую часть сил и помогу тебе одолеть Нохра. Как только он ослабнет, я заберу проклятье себе…

— Заберешь себе? — округлил глаза Санас.

Архон грустно улыбнулся:

— В этот момент я покину твое тело. Но, взяв проклятие на себя, я уже не смогу исцелять. Ты погибнешь от полученных в бою ран…

— Это не главное, если с моей помощью ты сможешь обезвредить брата… Но план ведь может и не сработать?

— Именно.

Парень замолчал, опустив голову и напряженно сдвинув брови.

— Ты не должен принимать решение прямо сейчас, — Архон закрыл глаза и повернулся лицом навстречу легкому ветру. — Я узнаю твой ответ после выполнения третьего условия ритуала. Если, конечно, у тебя получится его выполнить.

— Моя кровь — не проблема, — уверенно ответил Санас. — Я не боюсь боли.

— Но другие боятся ее тебе причинить…

Санас не успел ничего ответить, в глазах потемнело, и через мгновение он очнулся на кушетке. Рядом сидела Архина, а остальные друзья расположились поодаль: Широн на стуле у противоположной стены, Никан облокотился на подоконник, Ириса сидела на письменном столе, свесив ноги, а Картер устроился в одном из кресел. Это был рабочий кабинет Санаса.

— Сан, — Архина наклонилась и положила ладонь ему на щеку. — Ты как?

Санас грустно улыбнулся:

— Все хорошо, Архи. Я в порядке.

— Ты полдня валялся без сознания, — Ириса спрыгнула со стола и подошла к кушетке. — Знак глаза дополнился ореолом. Теперь не хватает только лучей. Старейшины не озвучили нам следующее условие. Тисан сказал отправить тебя к нему, как только очнешься.

Санас внимательно посмотрел на Ирису, пытаясь запомнить подругу. Та заметила его необычный пристальный взгляд и удивленно изогнула бровь:

— Ты чего?

— Да так, ничего, — покачал он головой, поднимаясь. — Я устал, не хочу идти к Тисану прямо сейчас. Сердце болит… У нас ведь есть еще семь дней?

— Шесть, — ответил Картер. — Если упустим сегодняшний. А ведь мы не знаем, что будет третьим условием.

— Может, плюнем сегодня на условия? — парень сел, облокотившись на колени. — Мне нужен перерыв. Пойдемте вместе в таверну, выпьем…

Друзья удивленно смотрели на Санаса. Первым разрядил обстановку Широн:

— И правда, мы ведь не знаем насколько это больно и изматывающе — носить на себе оба символа. Нужно дать ему отдохнуть. Война войной, а таверна — по расписанию!

— А ведь ты прав, — улыбнулся Никан. — Прости, Сан. Мы, наверно, слишком давим на тебя. Нужно перевести дух и верить, что у нас все получится. Иначе мы Санаса можем загнать в могилу еще до окончания ритуала.

Парень только усмехнулся в ответ. Компания вышла на улицу, морозный воздух ударил в нос. Санас остановился, закрыл глаза и вдохнул полной грудью.

«Любовь, время, смерть… Да, отец?»

Придя в полупустую таверну, друзья расположились за уже полюбившимся столом у стены. Картер с интересом оглядывал помещение, в то время как его с удивлением разглядывали другие посетители.

— В видениях все выглядело немного иначе, — заметил он.

— Картер, а ты не мог бы принять человеческий вид? — спросил Никан. — Я опасаюсь за нашу конспирацию.

— Я уже даже не помню, какого цвета мои обычные глаза, — усмехнулся тот.

— Он прав, Карт, — улыбнулся Санас. — Вокруг ведь люди. Не все привыкли к окружающим их проклятым. Кто-то может испугаться.

— Пусть пугаются, мне-то что?

Ириса с интересом смотрела на некроманта, потом наклонилась к нему так, что между их носами разве что ладонь могла поместиться, и игриво сказала:

— Да ведь я в твоих глазах отражаюсь! Красиво! Прости, но я не смогу оторваться от них, слишком уж необычно это.

Картер отклонился от девушки, меряя ее возмущенным взглядом. Но она, казалось, и не собиралась отодвигаться обратно. Такое отношение к своей персоне заставило некроманта поежиться от неловкости.

— Проклятье, — буркнул он. — Хорошо, я понял. Только отодвинься…

Черные вены постепенно пропали, кожа стала смуглой. Теперь он выглядел совсем иначе — неожиданно серо-зеленые глаза, ровные черты лица, черные волосы, раскиданные по плечам, длинные ресницы и красивые в меру пухлые губы. Все застыли, разглядывая Картера.

— Ну, что, довольны? — хмуро спросил он.

— Ого, — шепнула Архина.

— Какое еще «ого»? — покосился на нее Санас.

Та испуганно закрыла ладошкой рот и виновато посмотрела на супруга:

— Извини.

В этот момент компании принесли брагу. Ириса, так и не отодвинувшись от некроманта, смотрела на него широко распахнутыми глазами:

— Архи права. Ого! Красавчик же!

— Картер, будь добр, прими свой привычный вид, — взмолился Широн. — Ты отбираешь все женское внимание! Как проклятый может быть таким?

— Каким? — недовольно покосился тот на болотника.

— Притягательным, — спокойно ответил Никан. Ириса озадачено посмотрела на капитана. — Что? Я просто подобрал слово, — пожал он плечами и сделал глоток браги.

Девушка села на место, но разглядывать Картера не прекратила.

— Я теперь понял, — улыбнулся Санас. — В таком виде невозможно никого напугать, а жизнь проклятых не сахар. Вот ты и не принимал человеческий вид.

— Проницательно, Сан, — с сарказмом ответил Картер и тоже сделал глоток из кружки.

Компания продолжала обсуждать глупости, попивая брагу. Никто не вспоминал ни об Архоне, ни о Нохра. Никто не говорил про ритуалы, избранность, нежить или политику. Друзья смеялись и шутили. Санас в полной мере ощутил, как сильно ему сейчас не хватает Фиалки.

Уже изрядно выпив, Картер оживленно спорил с Ирисой. От них практически искры летели, поэтому остальные старались не встревать. Широн подшучивал над Архиной, та краснела, уткнувшись в плечо Санаса, Никан же, улыбаясь, наблюдал за ними, попивая брагу. А Санас молчал. Его взгляд блуждал от друга к другу. Почему-то ему хотелось запомнить их всех как можно лучше. Каждое слово, каждый взгляд, каждое движение. Как-будто после смерти его ждут воспоминания о прожитых днях. Капитан немного наклонился к уху Сана и тихо спросил:

— В чем дело? Тебе плохо? Выглядишь хреново.

— Просто устал…

— Может, тебе тогда лучше пойти проспаться?

— Нет, — вяло усмехнулся Санас. — Еще успею выспаться… Я скучаю… По Фиалке…

Все вдруг замолчали и посмотрели на друга.

— Мы все по ней скучаем, — грустно улыбнулась Ириса.

Картер понуро опустил голову, думая о своем.

— Вы столько для меня сделали, — продолжил Санас. — Каждый из вас по-отдельности и все вместе. Столько из-за меня вам пришлось пережить. Особенно тебе, Ник, — парень повернулся к другу. — Я убил двух охотников из твоего отряда, отпустил шакалов, ранил тебя, поставил под угрозу отстранения от должности не один раз. Столько скрывал, молчал, а ты все равно помогал мне. И даже когда я убил твоего отца… Боги, — Санас сжал губы и, винвоато покачав головой, перевел взгляд на Картера. — А ты? Даже несмотря на смерть Фиалки, ты все равно пришел, чтобы помочь. Ты держишь обещание, данное ей, даже несмотря на то, что я виноват в ее гибели, — Картер хотел что-то сказать, но Санас продолжил, переведя взгляд на охотницу. — Ириса. Ты та, кто не понимал, как можно дружить с проклятыми. Как можно прощать их, как можно за них заступаться. А теперь, посмотри. Ты поддержала меня в трудное время, помогла, не испугалась и не отступила. И ты так полюбила Алису, Бина и Сью, что идешь ради них на серьезные поступки. Я очень это ценю, — взгляд парня перешел на Широна. — Кто бы что не говорил, а ты отчаянный проклятый, Шир. И хороший человек. Ты еще толком не знал меня, но рискнул жизнью, раскрывая себя перед старейшинами, живя в одном доме с охотником. Ты начал мой путь примирения с Церковью и я тебе за это благодарен, — Санас повернулся к супруге. — Архи, я правда очень люблю тебя. Всей душой и всем сердцем. Никогда этого не забывай. Из-за меня ты постоянно шла наперекор совести, врала и рисковала. Прости за это. Но я очень рад, что встретил тебя, — он снова обвел взглядом друзей. — Я просто хочу сказать «спасибо»! Всем вам вместе и каждому по-отдельности.

Все удивленно смотрели на парня и молчали.

— Сан, — начал Никан, но тот не дал ему сказать.

— Просто не перебивай. Вы постоянно меня поддерживали, куда бы я ни влипал и что бы не делал. Вы для меня стали настоящей семьей. Жаль, что я лишился одной ее части. Но… Я больше никому из вас не дам погибнуть, обещаю! Сделаю все, что от меня зависит! Расшибусь, пусть даже в пепел превращусь, но не отпущу в иной мир никого из вас! Клянусь! — он ненадолго замолчал, судорожно сглотнув. — Обещайте, что бы ни было третьим условием, вы поможете мне его выполнить.

Картер и Никан молча кивнули, Архина прижалась к супругу, обхватив его руку.

— Конечно, Сан, — тихо сказал Широн. — О чем вообще речь?..

— Действительно! — поддержала его Ириса. — Что бы там ни было, мы все сделаем!

— Что с тобой? — спросил Никан, сдвинув брови. — Ты что-то знаешь о третьем условии?

— Нет, — покачал головой Санас. — Просто… Да толку скрывать? Мне просто страшно! По-настоящему! Не за себя, за вас! Это ведь я навлек на всех беду! Если бы я не приперся в церковь…

— Мы уже об этом говорили! — перебила его Ириса. — Все имеет две стороны. И ты не виноват в том, как все сложилось. Ты хотел сделать как лучше. И сейчас стараешься все исправить. Каждый из нас видит, как ты переживаешь! Так что перестань пороть чушь и просто доверься нам и себе! У нас все получится! — Ириса стукнула по столу кулаком, брага в кружках пошла рябью.

— Спасибо, — улыбнулся парень.

— Не падай духом, Сан, — поддержал слова охотницы Никан. — Война впереди. А ты нужен не только нам. Ты нужен многим людям и проклятым. Они верят в тебя, доверяют свои жизни. Ты не можешь позволить себе впасть в отчаяние. В конце концов, мы всегда рядом, всегда поможем.

— Я тоже, — тихо сказала Архина. — Я тоже очень люблю тебя. И не отвернусь, что бы ни случилось.

Парень в ответ поцеловал ее в лоб.

— Так ты поэтому не захотел идти к Тисану? — спросил Картер. — Страшно?

— Да, — кивнул Санас. — Но и про сердце я не врал. Я прямо чувствую шрамы от символа, хотя они и затягиваются. Каждый стук отдается болью. Даже дышать тяжело. Знак Нохра приносил меньше неудобств.

— Тогда пойдем к Высшему завтра с утра, — улыбнулся Широн и поднял кружку с брагой. — А пока выпьем! За Санаса! За то, как он круто меняет жизни людей и проклятых! За нашего друга!

— Да! — поддержала его Ириса. — За Сана!

Друзья подняли кружки и, дружно звякнув ими, выпили хмельной напиток до дна.

— Я знаю! — громко сказал Широн. — Нужно спеть!

— Это без меня, — буркнул Картер.

— Ой, да ладно тебе, недотрога, — поддела его Ириса. — Присоединяйся, весело же!

И охотница затянула строчки первой пришедшей на ум песни:

«Что ни вечер, то мне, молодцу,

Ненавистен княжий терем,

И кручина, злее половца,

Грязный пол шагами мерит».

К ней присоединились Широн и Никан:

«Завихрился над осинами

Жгучий дым истлевшим стягом,

Я тоску свою звериную

Заливаю пенной брагой».

Тут уж и Санас с Архиной подключились к пению:

«Из-под стрехи в окна крысится

Недозрелая луна,

Все-то чудится мне, слышится:

«Выпей, милый, пей до дна!»

Наконец и Картер, не выдержав, тоже начал подпевать друзьям:

«Выпей — может, выйдет толк,

Обретешь свое добро,

Был волчонок — станет волк,

Ветер, кровь и серебро».*

На следующее утро, несмотря на жуткое похмелье, вся компания стояла у дверей кабинета Высшего старейшины. Тем временем, Санас уже зашел к Тисану и сел в кресло напротив рабочего стола.

— Доброе утро, — приподнял бровь Тисан. — Смотрю, вы вчера хорошо отдохнули.

— Да, простите, но мне требовался перерыв, — кивнул молодой Орион. — И да, доброе утро.

— Перейдем сразу к сути, друг мой. Боюсь, последнее условие может вызвать у нас большие трудности. Скажи, есть ли еще кто-то, кроме Архины, любящий тебя всем сердцем?

Санас немного оторопел и попытался привести мысли в порядок.

— К чему такой вопрос? — наконец спросил он после недолгого молчания.

Тисан развернул пергамент и начал читать:

— «Третье. Истинно избранный должен добровольно пожертвовать душу, тело и сердце Светлому брату. А помочь ему обязан тот, кто искренне любит избранного. Кровь избранного должна пролиться на алтаре Светлого брата. После этого знак станет целостным, и Светлый брат придет в мир людей, дабы нести исцеление».

— Душу, тело и сердце? Кровь? — переспросил Санас. — Я не совсем понимаю.

— Я тоже не сразу понял, но обратился к книге о скитаниях Архона. Там сказано, он считал, что душа человека находится справа от сердца, а за тело отвечает середина. Якобы, даже если у человека нет рук и ног, он все равно человек. То есть душа это правая часть груди, сердце — левая, а тело это живот, или солнечное сплетение. Тот, кто любит тебя искренне, должен пронзить тебя трижды перед статуей Архона, проливая твою кровь. Архина вряд ли сможет это сделать. У нее, может, и есть шипы, но они только ранят, убить она не способна. А ведь ты, судя по всему, временно умрешь. И только когда придет Архон, он дарует тебе исцеление.

Санас хмуро посмотрел на Высшего:

— Фиалка любила меня, — тихо сказал он. — Но и она не смогла бы этого сделать, — Санас снова немного помолчал. — Хотя может… Нет, это было бы слишком странно…

— Уверен, что больше никого нет?

Молодой Орион угрюмо кивнул.

— Тебе следует поговорить с Архиной, — посоветовал Тисан. — Возможно, она все-таки пересилит себя.

Санас потер руками виски:

— Проклятье, почему у Архона все так сложно?

— Возможно, у Нохра тоже были не простые условия.

— М-да, — усмехнулся парень.

— Осталось шесть дней, Санас. Попробуй все же уговорить супругу. Иначе людям придет конец.

Парень встал и вышел в коридор. Его встретили друзья вопросительными взглядами, но Санас молча прошел мимо и направился в свой кабинет. Оказавшись там, он сел в кресло. Компания зашла за ним, закрыв дверь и рассевшись по комнате.

— Новости не очень хорошие, да? — осмелился предположить Картер.

— Дерьмовые новости, — рыкнул Санас.

— И что там? — осторожно спросила Ириса, видя, в каком расположении духа пребывает друг.

— По третьему условию, — угрюмо начал он, — тот, кто искренне любит меня, должен проткнуть меня трижды на алтаре Архона! Таким образом, я добровольно принесу в жертву свои душу, тело и сердце Светлому брату, чтоб его! Он, вроде как, исцелит меня, когда явится в наш мир, но… Проклятье, это слишком сложно! — Санас перевел взгляд на Архину.

Та с ужасом смотрела на супруга, глубоко дыша.

— А вдруг не исцелит? — тихо сказала она, на ее глаза тут же навернулись слезы.

— Архи, — Санас привстал с кресла. — Пожалуйста, это ведь необходимо….

— Нет! — закричала девушка, вскочив с кушетки. — Никогда! Я не хочу, чтобы ты умер! Я не могу! Не могу! Пусть лучше я погибну вместе с тобой от руки Нохра!

Архина вытерла глаза рукавом и выбежала из кабинета.

— Вот так, — тихо сказал Картер.

Друзья остались сидеть в кабинете. Бежать за супругой Санас посчитал бессмысленным. В комнате повисла тишина.

— Хреново дело, — подвел итог Никан.

Широн приподнял бровь, посмотрев на капитана, потом перевел взгляд на Санаса. Затем снова посмотрел на Никана. После этого громко откашлялся, медленно прошел к Санасу и встал рядом с ним:

— У меня есть предложение, — сказал он, смотря на Ника. — Я тут постою, ладно, Сан? А то, боюсь, не доживу до конца озвучки своей идеи.

Никан удивленно приподнял брови, смотря на болотника. Ириса посмотрела на Широна, потом тоже перевела взгляд на капитана и хитро улыбнулась:

— Кажется, я уже поняла.

Санас не смотрел на друзей, он закрыл лицо руками, опершись на стол:

— Говори уже, Шир. Думаешь обхитрить ритуал?

— Ну, почему же? — ответил тот, не сводя взгляда с капитана, который уже начал закипать, понимая идею болотника. — Там же не сказано, какого пола должен быть «тот, кто искренне любит избранного»?

— Нет, не сказано, — монотонно ответил молодой старейшина, поднимая взгляд на Широна.

— Ну, вот. По-моему, многие уже догадываются, как наш капитан Фалиан к тебе относится…

— Широн, сука, я же тебе этого не прощу! — рыкнул Никан, зло смотря на болотника и вставая со стула.

Но тот не прервался:

— Если все соответствует условию призыва, то почему мы не должны этим воспользоваться? Это ведь спасет множество жизней, разве нет?

— Я считаю, он прав, — тут же добавила Ириса. — Ник, от этого зависят жизни! Сотни тысяч жизней!

Санас озадачено наблюдал за всем происходящим.

— Я тоже так думаю, — кивнул Картер. — Братья не устанавливали стандартов чувств, в свитках о полах друзей или любимых ни слова. Если все так, как мы думаем…

— Да с чего вы взяли?! — начал огрызаться Никан.

Но его перебила Ириса:

— Хочешь сказать, ты простил Санасу убийство отца, потому что вы охрененные друзья?! Не морочь голову, Ник! Просто скажи, насколько сильны твои чувства? Это просто увлечённость, симпатия или все же нечто большее? Есть у людей шанс на спасение?

Капитан замер, смотря на охотницу взглядом побитой собаки. Затем он, сжав кулаки, опустил голову, по его скулам заходили желваки. Признать такое было непросто, Санас это понимал.

— Послушай, Ник, — тихо начал парень. — Перед смертью Лоран рассказал мне о тебе… И об Итане. Так что, я давно все знаю.

Капитан поднял на друга взгляд, наполненный ужасом и болью.

— Что за Итан? — спросил Широн, но Санас не ответил.

Он смотрел только на Никана:

— И мне не противно, даже не все равно. Я очень рад, правда. Это приятно, когда ты кому-то настолько важен… Я принимаю твои чувства. Так что, если они действительно велики, мы обязаны выполнить условие. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты?

Никан зажмурил глаза и закрыл их ладонью, опустив голову. Санас чувствовал себя виноватым, как будто он совершил что-то еще ужаснее, чем убийство. Предательство. Снова эта поганая мысль проскочила в его голове. Тем временем капитан тихо спросил:

— Проклятье, почему все так сложно? — он покачал головой. — Я не представляю, как определить весомость чувств.

— Ты бы отдал за него жизнь, Ник? — тихо спросила Ириса. — Стал бы ради него проклятым? Принял бы его предательство? Принял бы смерть от его руки?

— Все это — без раздумий…

— Ясно, — улыбнулась девушка.

— Вот и порешили, — облегченно вздохнул Широн.

— Еще нет, — сказал Санас. — Тебе предстоит меня убить, Ник. Сможешь?

Капитан поднял на него взгляд и уверенно сказал:

— Если ты веришь, что это сработает и Архон тебя исцелит, то да. Я верю в тебя больше, чем в самого себя, Сан.

Санас опустил голову. Воспоминания надавили на сознание: «Ты умрешь, как только мы с Нохра покинем твой мир. Не сразу и, скорее всего, в мучениях».

«Я лгун и предатель», — подумал Санас. Он поднял на Никана печальный взгляд и слегка улыбнулся:

— Я уверен, все получится.

*Группа Мельница — Оборотень

====== Глава 4. Часть 4 ======

В этот же день Санас сообщил Высшему старейшине, что выполнит условие призыва, но попросил, чтобы никто не мешал. Чтобы всех выгнали из молебного зала к сумеркам следующего дня. Архине он не стал говорить о том, что все-таки закончит ритуал. Это разбило бы ее сердце окончательно. Санас весь вечер провел с ней, не отходя ни на шаг и говоря, что они все переживут. А потом всю ночь не мог уснуть, разглядывая мирно спящую на его плече девушку. Он снова обманывает и предает. Не только Архину и Никана, а их всех, верных и дорогих друзей. Разум терзали сомнения. Сможет ли он, объединившись с Архоном, осуществить план и победить Нохра? Сможет ли он защитить всех, кто стал ему так дорог? Сможет ли на этот раз не потерять семью?

Еще только начало светать, когда парень аккуратно, чтобы не разбудить супругу, встал с кровати, поцеловав ее напоследок в щеку.

— Я очень тебя люблю, — прошептал он, убирая рыжие волосы с лица девушки. — Прости меня.

Одевшись в зачарованную одежду и с иронией натянув на плечи накидку из шкуры оборотня, Санас вышел на улицу. Там стоял ужасный холод, сезон морозной стужи предупреждал о скором приходе. Но парень этого будто не замечал. Он окинул взглядом заснеженные улицы — город спал, не было ни души. С неба медленно спускались колкие снежинки и таяли, соприкасаясь с теплой кожей.

«Останется ли это место таким же мирным после Нохра? Победим ли? Переживет ли мою смерть Архина? Переживет ли Никан? Странно, что я об этом так волнуюсь. Ведь, если я все сделаю правильно, они все выживут. И только это главное. От смерти любимых ведь можно оправиться. По себе знаю. Конечно, эта боль остается в сердце навсегда. Но время ее заглушает. Отец, мама, Тайра… Анита… Фиалка… Может быть, мы скоро увидимся, родные мои».

Санас поднял глаза вверх, смотря на затянутое серыми тучами небо. По щекам покатились горячие слезы.

«Так тихо. После смерти так же? Или еще тише? А ведь мне уже совсем не страшно. Собственная смерть — такая глупость. Куда страшнее подвести всех, кто на меня рассчитывает. Всех, кому я дорог и кто дорог мне».

Парень прошелся по улицам, где гулял с друзьями. Вышел в торговый ряд, где когда-то помог Архине. Постоял у любимой закрытой таверны. Посидел немного в пещере под городом, вспоминая долгие разговоры. Прошел по площади перед замком, заглянул в зал омовения Высшего старейшины, где последний раз обнимал Фиалку.

Позже вернулся домой. И весь день улыбался и шутил со своей любимой. Она не поднимала тему ритуала. Наверное, думала, что Санас смирился. Не в ее силах было закончить ритуал, но парень и не винил ее. Он все понимал. Перед тем, как уйти вечером из дома, он долго не мог оторваться от губ возлюбленной.

В молебном зале почти никого не было, кроме друзей, уже ждавших его. Плотно закрыв за собой двери, Санас прошел к статуе Архона.

— Сан, — кинулась к нему Ириса, обняв. — Все ведь получится, да?

— Конечно, — улыбнулся он, обнимая подругу. — Мы еще увидимся.

— Я верю в тебя, Санас, — серьезно сказал Картер. — Правда, верю.

— Спасибо.

Ириса отстранилась от друга.

— Обещай, что вернешься, Сан, — улыбнулся Широн.

— Обещаю. Я вернусь, и мы втопчем самодовольного Нохра в землю!

— Хороший настрой! — хохотнул болотник.

Санас перевел взгляд на Никана, который ждал его у самых ног статуи.

— Ребят, — тихо сказал парень, смотря на отрешенное выражение лица капитана. — Можете уйти?

Троица переглянулась и молча удалилась из зала.

— Готов, Сан? — тихо спросил Никан, наконец взглянув на друга.

— Я не боюсь боли, Ник, — уверенно сказал тот, подойдя ближе. — И не боюсь, что не сработает. Я верю в тебя и верю в Архона. Я не сказал никому, но он приходил ко мне после ночи молитв и обещал, что поможет. Мы одолеем его брата. Так что не сомневайся, я вернусь.

— Вот как, — слегка улыбнулся капитан. — Ляжешь на алтарь?

— Нет. Я буду стоять, пока есть силы. Эти ступени и есть алтарь, не обязательно лежать на столе.

— Хорошо.

— Ты же помнишь? Сначала справа, потом живот, потом сердце…

Никан кивнул и взял со стола простой одноручный меч.

— Что ж…

— Мне страшно, Сан, — вдруг сказал Никан. — Я такого никогда не испытывал. Ни в одном бою… Убивать, — капитан на мгновение прервался. — Охотников не учат убивать любимых.

— Я понимаю. Прости, вновь и вновь я заставляю тебя мучиться.

Никан грустно усмехнулся и тихо спросил:

— Начнем?

— Да.

Капитан встал ровно напротив, положив руку на плечо Санаса. Дыхание участилось, сердце билось, как птица в клетке, грозя вырваться из груди. Он поднял руку, держащую меч и, прицелившись, вогнал его в грудь друга.

По телу Санаса разлилась боль, он немного согнулся, облокачиваясь на руку Никана. Из груди, пульсируя, полилась кровь. Она подкатила и к горлу.

— Быстрее, Ник, — прошептал Санас. — Ужасно больно….

Капитан вынул меч. Чтобы друг не упал, Никан крепко держал его за плечо. И, сильнее сжав рукоять, пронзил клинком живот Санаса. Из его горла вырвалась кровь. Она беззвучно стекала по ступеням. Парень хрипло дышал, ноги дрожали, но он пытался стоять из последних сил. Капитан вынул оружие, и из живота парня тут же потекла густая кровь. Они уже оба стояли в крови, лужа разрасталась все больше. Руки Никана дрожали, ему было невыносимо смотреть на мучения Санаса. Но оставался последний рывок. Он приставил острие меча к сердцу друга и прошептал:

— Проклятье… Ради богов, пожалуйста, обязательно вернись…

Резким движением он пронзил сердце. Последний раз вздохнув, Санас обмяк. Никан, уронив меч на пол, подхватил его тело и аккуратно положил на алтарь. Кровь стекала на ноги статуи Архона. Никан обессилено сел на пол и поднял взгляд на лицо огромного изваяния:

— Давай, Архон, — тихо сказал он. — Твой выход…

— Здравствуй, Санас.

Парень резко открыл глаза и вскочил с зеленой травы. Он судорожно ощупал грудь, но не нашел ни одной раны. Дышать было легко, ничего не болело.

— В том мире я уже умер, так?

Напротив стоял синеглазый Архон, добродушно улыбаясь:

— Тело мертво, но душа жива, друг мой. Ты все же решил объединиться? Не передумал?

— Нет. Чем больше шансов победить Нохра, тем лучше. Не важно, что будет со мной. Главное спасти их от гибели.

— Друзей? — вопросительно наклонил голову Архон.

— Кого же еще! Они моя семья! Хоть и не кровная.

— Но есть ведь и кровные родственники, — улыбнулся Светлый бог. — Супруга так и не сказала тебе.

— Что не сказала? — настороженно спросил Санас.

— Она носит их под сердцем уже целый стан.

Парень потерял дар речи, дыхание перехватило. Он вспомнил, что совсем недавно слышал, как Архина тихо напевала под нос колыбельную и что-то шила, сидя на кровати. Что-то очень маленькое. Но тогда он не обратил на это внимания.

— Архи, почему ты не сказала? — прошептал он.

— Боится, что погибнет. Думает, что до окончания войны тебе лучше не знать. Но, наверно, при текущих обстоятельствах тебе лучше все же узнать сейчас.

— Как же так?.. Ты сказал «их»?

— Так и есть, — кивнул Светлый бог. — Двое. Девочка и мальчик. Она еще не знает, думает, ребенок единственный.

— С ума сойти…

Парень улыбнулся. Он даже и не думал, как сильно его может обрадовать такая новость. Архон подошел к Санасу, остановившись в шаге от него:

— У нас нет права на неудачу, правда?

Санас сжал кулаки и нахмурил брови:

— Определенно! Ошибок я не допущу! Давай-ка покажем Нохра силу Светлого брата и Избранного проклятого!

— Хорошо, — Архон протянул руку и положил ладонь на грудь Санасу.

Парень почувствовал тепло внутри, которое разрасталось по всему телу. Потом от руки Светлого бога стал исходить голубой свет, становясь все ярче и ярче. Постепенно он затопил все вокруг, включая и их самих.

Первым проснулся слух. До ушей парня донеслись шепотки, тихие молитвы и плач. Он сделал вдох — пахло воском и благовониями. Открыть глаза оказалось довольно сложно, по ним сразу ударил свет сотен свечей. Он часто заморгал, пытаясь понять, что происходит. А попробовав поднять руку, парень увидел свою лапу. Из горла вырвался тихий скулеж.

Огромный волк лежал на столе алтаря, вокруг, по всему залу, сидело множество молебников и горожан. Люди прижимались друг к другу и молились, плакали и шептались, подбадривая родных. Оборотень попытался подняться, но это вышло не сразу. Тело не хотело слушаться.

«Что со мной?»

«Все хорошо, Санас, — раздался бархатный голос в его голове. — Это скоро пройдет. Твое тело пролежало здесь пять дней. Единение душ заняло много времени».

«Пять дней? Скоро Черная луна?!»

«Она не придет, потому что явится мой брат».

«От этого не легче. Как скоро?»

«Совсем скоро, но у нас еще есть время для преобразования твоего тела».

Волк наконец совладал с лапами, и покачиваясь, встал. Люди замолчали, смотря на оборотня.

— Вернулся, смотрите! — закричал кто-то из толпы. — Он вернулся! Значит, Архон его исцелил! Значит, придет!

На алтарь выбежала Архина и кинулась волку на шею.

— Спасибо, Архон, спасибо! Я так рада, Сан, — девушка заплакала, уткнувшись носом в густую шерсть.

«Поговори с ней».

«Она ведь не поймет».

«В тебе теперь не только магия брата, но и моя. Она услышит, поверь».

— Архи, — голос парня прокатился по залу тихим эхом, девушка отпрянула и посмотрела на оборотня. — Ты должна была сказать мне, — волк опустил взгляд на ее живот.

Архина удивленно смотрела на зверя:

— Как ты узнал?

— Архон поведал. Он многое знает.

По залу покатились перешептывания и возгласы.

— Волк разговаривает?

— Он видел Архона?

— Он говорил с Богом?

— Он и вправду Истинно избранный.

— Я не злюсь, хорошая моя, — оборотень наклонился, носом слегка дотронувшись до живота девушки, и, закрыв глаза, прислушался. Внутри тихо бились два крохотных сердца. — Я так рад…

— Правда? — слезы снова покатились по щекам Архины.

— Конечно, глупая. Мы не проиграем. Не волнуйся, они появятся на свет.

— Они?

Но волк не успел ответить.

«Прости, Санас, придется потерпеть».

Оборотень вдруг почувствовал резкую боль в спине. Из пасти вырвался рык, Архина испуганно сделала пару шагов назад. Волк пригнулся, переминаясь с лапы на лапу. Вдоль позвоночника появились две кровавые полосы разорванной плоти, а из них начали расти перья. Волк скулил и рычал, пока из его спины появлялись огромные окровавленные крылья. Люди в ужасе смотрели на это, Архина стояла недалеко, прикрыв рот руками. Когда крылья наконец закончили расти, волк обессиленно лег на ступени у ног статуи Архона, тяжело дыша. Раны, откуда выросли крылья, мгновенно затянулись. С бело-серых перьев стекала бурая кровь. Архина подошла и опустилась на колени у морды огромного волка:

— Санас? — она положила руку ему на голову. — Ты как? Что происходит?

— Это Архон сделал… Архи, где остальные?

Девушка не успела ответить, из толпы вышел капитан Дэрсин:

— Старейшина Орион? Или… как вас теперь называть?

— Сейчас титулы не имеют никакого значения, — повернулся к нему волк.

— За городом собирается армия нежити. Охотники и проклятые готовятся к бою, командоры, отозванные с западных земель, выстроили подразделения у стен города. Но нежить пока не нападает.

— Они ждут прихода Нохра, — кивнул оборотень и поднялся на ноги, сложив крылья на спине.

— А мы ждем Архона, — сказал капитан.

— Архон уже здесь, — тихо ответил волк.

Под его ногами начал клубиться голубоватый туман, глаза поменяли цвет. Капитан застыл, наблюдая за необычным оборотнем.

— А если я пришел, — послышался совсем иной голос от волка, — то и мой брат уже явился. Но пока что себя не показывает. Он ждет меня…

— Он знает, что тебя призвали? — прозвучал голос Санаса.

— Конечно. Он знает не меньше моего. Нам нужно поторопиться к стенам города.

Люди завороженно наблюдали, слушая каждое магически произнесенное оборотнем слово. Волк последний раз посмотрел на возлюбленную и, отвернувшись, пошел к дверям молебного зала. На улице слух уловил крики и топот ног — у самого входа в город люди готовились к войне.

Немного постояв, Санас, оттолкнувшись мощными лапами от земли и сделав пару длинных прыжков, взмахнул огромными крыльями. Легкое покалывание в спине не помешало ему взмыть в воздух. Люди с открытыми ртами наблюдали, как над ними по сумеречному небу пролетает крылатый оборотень. Долетев до стен, он приземлился прямо на площадку над воротами. Охотники испуганно разбежались в разные стороны, обнажая клинки, но атаковать никто не осмелился.

— Санас? — Никан сделал пару шагов к волку. — Многие думали, что призыв не сработал.

— Сработал, Ник, — кивнул оборотень.

— Ты говоришь? — округлил глаза капитан, подойдя ближе.

— Архон мне в этом помогает. Где остальные? Ириса, Широн, Картер?

— Я здесь, — из толпы вышел уже готовый к бою некромант. — И я рад тебя видеть.

— Ириса в дополнительных войсках, — ответил Никан. — Их выпустят за город, если армии западных земель окажется недостаточно для сдерживания нежити. Широн дальше по стене, ближе к протоку реки, чтобы призывать утопцев. А Картер будет поднимать погибших охотников, заставляя их продолжать сражаться, пока это будет необходимо.

— Санас, ты должен знать, — Картер тоже подошел к волку. — За эти пять дней в Церковь пришло множество проклятых. Оставив своих детей на молебников, они отправились помогать западной армии там, за воротами. Это твоя заслуга.

— Нет. Это наша заслуга. Общая.

— Мы увидим Архона? — вдруг спросил кто-то из охотников.

— Не думаю, — покачал головой оборотень. — Бой с Нохра приму я.

Повисла тишина, люди озадаченно смотрели на волка.

— Но он же обещал помочь, разве нет? — спросил Никан.

— Он помогает, но в собственном обличие перед вами не предстанет. Я слышу его, чувствую, он подпитывает меня своей силой, так что с Нохра мы будем сражаться вдвоем.

— Как же так?! — ошарашено выдохнул капитан.

Над городом пронесся сигнал тревоги с наблюдательных башен. Все обернулись, устремив взгляды к горизонту — туда, где собиралась нежить. Небо уже полностью потемнело, огромная луна поднялась над дорогой и лесом, снег переливался, отражая ее свет. С горизонта донеслись вопли, крики и рычание армии проклятых. Они начали двигаться к городу, снизу послышались голоса командоров, приказывающие готовиться к бою.

— Лучники, оружие на изготовку! — крикнул Никан. — Зарядить пушки, стрелять по команде!

На стене все пришло в движение. Охотники с луками выстроились, наложив стрелы на тетиву. А крылатый волк лишь вглядывался в армию нежити.

— Где же ты, Нохра? — прорычал он.

Из толпы нежити в небо поднялся темный силуэт, расправив паутинистые крылья на фоне яркой луны. Санас почти физически почувствовал, как его пронзил взгляд синих глаз.

— Вы видите это? — закричал кто-то из охотников.

Волк не стал ждать, одним взмахом крыльев он поднялся в воздух и бросился навстречу Темному брату. Он быстро подлетел к парящему богу и буквально снес его, вгрызаясь зубами в костлявую шею. Они упали на землю, повалив несколько деревьев и оставив после себя немалую траншею. Нохра вцепился острыми, как лезвия, пальцами в шею волка и с силой отшвырнул в сторону. Но на снег упала всего пара капель крови, рана оборотня моментально затянулась. Санас затормозил лапами, стараясь не терять равновесия, а Темный брат, взмахнув крыльями, встал на ноги. Его капюшон упал с черепа:

— Здравствуй, братец!

— Нохра, — раздался голос Светлого бога, — давай прекратим это.

— Ну уж нет! Я так долго томился в темноте, малыш Архон. Мне было так тоскливо, а ты даже не откликался на зов!

Нохра взмахнул крыльями и устремился к волку. Схватив того за холку, он подбросил оборотня в воздух, словно тряпичную игрушку, а сам взметнулся следом. Санас расправил крылья, но не успел обрести равновесие, как скелет подлетел и издал крик, выпуская из пасти синеватый пар. Волна воздуха отшвырнула волка в сторону. Приземляясь, он сбил несколько трупоедов, еще пара этих зверюг попыталась накинуться на оборотня, но тот извернулся и ударил одного задней лапой, а другого просто перекусил пополам.

Тем временем армия безумной нежити пыталась прорвать ряды охотников. Рык и крики слышались отовсюду. Проклятые, присоединившиеся к церкви, со знаками Архона на одежде, стояли плечом к плечу с охотниками, защищая стены города. Оттуда по армии Темного бога палили пушки, один снаряд мог за раз снести несколько врагов, но те, подпитываемые магией Нохра, изломанные и окровавленные, снова вставали и продолжали бой. Особо изворотливые твари, пробираясь к стенам, старались взобраться по ним и достать стоявших там лучников, но на них тут же выливалась вода с примесью святой эссенции. Она жгла шкуры нежити, и они падали на землю, не добравшись до цели.

А Картер распространил зеленый туман над всей стеной, готовясь в любой момент перебросить его на противника, добравшегося до охотников наверху. Однако и отставать от самого Нохра не собирался. Пока магия Темного бога поднимала мертвую безумную нежить, некромант старался поднять как можно больше павших охотников. Контролировать большое количество архоновцев оказалось довольно сложно. Картер впервые почувствовал, как начинает кружиться голова от того, что магия тратиться быстрее, чем успевает пополняться. Но все же сдаваться и опускать руки он не привык, а потому, превозмогая слабость, Картер продолжал удерживать контроль над погибшими охотниками.

Санас оказался среди уже воюющих армий. Вокруг слышались крики, рычание и вой. Нежить замертво падала и тут же снова поднималась с земли, как и мертвые охотники, продолжающие воевать. Черные глаза выдавали в них влияние магии некроманта. Кровь с их тел текла по белому снегу, впитываясь и превращаясь в красную воду. Санас помог паре живых охотников, сбивая с ног зомби и падальщиков мощными лапами, а потом кинулся обратно к Нохра. Но тот не заставил себя ждать и тоже подлетел навстречу волку. Они опустились на землю друг напротив друга на небольшом расстоянии.

— Санас, ты удивил меня, дружище! — захохотал Темный брат. — Ты поистине уникален! Надо было мне позаимствовать твое тело!

Вокруг бушевал бой. Оборотень оскалился, пронзая взглядом Нохра. В один прыжок волк оказался рядом со скелетом. Встав на задние лапы и махнув крыльями, он с силой ударил скелета в грудь, тот сделал пару шагов назад, но не упал. Вокруг оборотня буквально из воздуха появились четыре черных гнильца, двух Санас оттолкнул лапами, другого крылом, однако четвертый все же впился волку в бок острыми зубами. Санас взвыл и оттолкнул нежить от себя. В это время сзади подлетел Нохра, схватил волка за заднюю лапу и с хрустом сломал ее, как тонкую ветвь. Кость вылезла из тела, кровь полилась на и без того багровую землю. Оборотень завыл и, перевернувшись в прыжке, ударил когтистой лапой по черепу Темного бога, тот отлетел в сторону. Нога Санса осталась болтаться на непорванной плоти.

«Санас, скрепи кость, я заживлю рану!»

Рыча и скалясь от боли, волк взял зубами почти оторванную конечность и присоединил к пульсирующей ране. Кость срослась на глазах, и уже через мгновение зверь смог вновь безболезненно стоять на ней.

— Мы так давно не виделись, малыш Архон, — усмехнулся Нохра, подходя ближе со сложенными за спиной крыльями. — Я надеялся, что ты все переосмыслил и потому не ввязываешься в мое пришествие. Почему ты не отвечал мне?

— Не хотел будить твой гнев, брат, — прозвучал голос Светлого брата, а волк тем временем, переминаясь с лапы на лапу, буравил божество ненавидящим взглядом. — Посмотри на свои деяния! Разве не защищал ты людей, поднося им магический дар?

— Я защищал лишь сильных! Слабые должны умереть! Таков закон природы!

Вокруг волка снова появились острозубые гнильцы, но на этот раз их было намного больше.

«Санас, крылья!»

Голубая дымка окутала перья, оборотень взмахнул крыльями, и поток ветра раскидал черную нежить в разные стороны. Отлетели и те, кто сражался совсем неподалеку — и охотники, и проклятые. Вокруг крылатого волка и Темного бога образовалось немалое пространство. Нохра взмахнул крыльями и снова взлетел в небо, Санас последовал за ним. Настигнув божество в полете, он хотел вцепиться в костлявое плечо клыками, но скелет, сложив крылья, увернулся и рукой, как лезвием меча, пронзил грудь Санаса. Оборотень зарычал от боли, его окутала синяя дымка. Вложив всю силу в задние лапы и взмахнув крыльями, волк оттолкнулся от скелета, кости на груди божества захрустели. Нохра издал ужасный крик. Санас упал на землю, снег смягчил удар, но все же пара ребер в теле волка хрустнула. Из звериной пасти потекла кровь.

Темный брат тоже оказался на земле, но сразу же поднялся. Неожиданно даже для самого Нохра, его с ног сбил пушечный снаряд. Санас в это время пытался встать, но перед глазами все плыло от боли и потери крови. Темный бог поднялся и перевел яростный взгляд на стену. Из его рта вырвался нечеловеческий крик, и в тот же момент над лучниками на стене появились гарпии. Летучие твари попытались атаковать охотников, но все их попытки пресекались туманом некроманта. Картер отвлекся от поля брани, насылая еще больше зеленой дымки на стену. Ему вдруг стало жарко, из носа потекла черная кровь, в висках нестерпимо запульсировало. Когда последняя гарпия растворилась в тумане, некромант обессиленно оперся на каменную ограду и окинул взглядом поле боя. Дополнительные войска уже выпустили из города, бой шел полным ходом. Все новая, появляющаяся буквально из воздуха и из-под земли, безумная нежить атаковала охотников и проклятых церковников. Она не знала усталости и страха, магия Нохра незаметно подпитывала ее, делая сильнее. Картер усмехнулся. У Темного бога невероятная сила — он долго поддерживает армию, создает новую нежить, поднимает мертвую, при этом успевает дать отпор Санасу, объединившего силы с Архоном. Некромант вгляделся в толпу, ища глазами пепельного крылатого волка. Даже учитывая свое состояние, Картер не желал отступать, он обязан помочь хотя бы другу.

Нохра подошел к оборотню и, смотря на израненного волка, издал вопль, выпуская изо рта синий пар. Из-под земли стали вылезать живые скелеты. К Санасу подбежали несколько охотников, обороняя его от нежити. Ему требовалось время, чтобы исцелить тело. Скелет громко захохотал и, метнувшись к одному из воинов, отрубил тому голову. Тело упало на землю, но остальные охотники не отступили, хотя Санас почти физически ощущал их страх перед Темным богом. Нохра сделал выпад в сторону волка, но двое мужчин, скрестив мечи, отбили костлявую руку. Скелет хотел было второй рукой атаковать охотников, но прервался и громко зарычал. Санас заметил стоящую позади божества Ирису, оружия в ее руках не было. Когда Нохра к ней обернулся, оборотень увидел два клинка, воткнутые в основание крыльев Темного брата. Из них сочилась черная густая субстанция, совсем не похожая на кровь людей.

«Теперь он не сможет летать, Санас! Воспользуйся этим!»

Девушка подхватила с земли чужой меч и приготовилась дать бой, Темной бог кинулся к ней. Но не дотянулся, Санас схватил того за ногу и потянул на себя, скелет упал. Волк прыгнул ему на спину и, впившись в одно из черных крыльев, распластавшихся по земле, рванул его на себя. Оно с хрустом оторвалось от спины божества. Скелет взвыл и, развернувшись, схватил оборотня за переднюю лапу. Словно тот ничего и не весил, Темный брат откинул зверя в сторону. Врезавшись спиной в огромный камень, волк почувствовал, как одно крыло вывернулось, сломавшись в двух местах. Нога, за которую недавно схватил его скелет, тоже была перекручена, кости раздроблены. Покачиваясь, Санас поднялся на трех лапах.

«Там Ириса!» — пронеслось у него в голове.

Крыло в мгновение срослось, волк взмыл в воздух и с высоты заметил, как Нохра отбивается от множества мертвых охотников. Покойники не унимались, даже лишаясь головы или других конечностей. Скелет снова и снова использовал магию, откидывая их и разрывая тела на мелкие части.

«Нохра теряет силы?»

«Да, еще немного, Санас! Прости, но исцелить тебе лапу я уже не смогу».

«Переживу».

К покойникам, терзающим Темного брата, присоединились утопцы, поднятые болотником и пробравшиеся сквозь сотни воюющей нежити и охотников. Балахон скелета уже превратился в лохмотья, открывая взглядам остатки гниющей плоти.

«Его тело еще не до конца погибло, хорошо».

Оказавшись над скелетом, оборотень сложил крылья и спикировал прямо на божество, припечатывая его к земле. Нохра громко зашипел, от его тела снова стала исходить голубоватая дымка. Порыв ветра откинул Санаса вверх, а окружающая его нежить разлетелась в стороны, распадаясь на мелкие кусочки. Волк расправил крылья и метнулся к Ирисе. Девушка все это время была недалеко, отбиваясь от вездесущей безумной нежити.

— Ир, уходи подальше от Нохра!

— Вот еще! Не в моих правилах убегать, поджав хвост!

— Значит, в твоих правилах напрасно погибать? — оскалился оборотень.

— Санас, осторожно! — крикнула девушка.

Темный брат схватил волка за хвост и, перекинув через себя, с силой ударил о землю. В глазах зверя потемнело, он на мгновение потерял способность двигаться. Но когда зрение вернулось, оборотень увидел, как Никан, защищая его, отрубает скелету руку по локоть.

— Вставай, Сан! — крикнул капитан.

Сзади на скелета кинулась Ириса, вогнав клинок в гниющее тело и обращая на себя гнев Нохра. Одним движением руки божество опрокинуло ее на землю. Но ударить ее не дали мертвые охотники.

«Нужно добить его! Он практически обессилен!»

— Ник, бери меч и залазь мне на спину!

Капитан без вопросов подхватил двуручник и запрыгнул на волка. Оборотень взмахнул крыльями, перепрыгивая отбивающегося от покойников Темного брата. Было видно, что магия божества на исходе, еле различимая голубая дымка окружала его руку и с трудом откидывала прибывающую нежить, управляемую Картером и Широном. Когда волк пролетал прямо над скелетом, Никан спрыгнул с его спины, обратив меч острием вниз. Лезвие вошло в череп совсем неглубоко, по костлявой морде пошла трещина. Нохра зашипел, вынул двуручник и, откинув его подальше, замахнулся на обезоруженного Никана острой рукой. Но сбоку на скелета кинулся Санас, вцепившись в его плечо клыками. Оборотень вдруг почувствовал прилив сил. Он сбил божество с ног и стал трепать, разгрызая и ломая его кости.

Сознание волка вновь покачнулось, и его откинуло в сторону. Он собирался вновь напасть на Темного бога, но, подняв голову, увидел Архона, наклонившегося над братом и держащего его за плечи. Нохра обессиленно лежал на ледяной багровой земле и тихо рычал.

— Братец, — начал Светлый бог. — Слушай меня! Слушай! — он тряхнул скелета за плечи.

— Отвяжись, Архон! — прошелестел скелет.

— Нет! Я хочу избавить тебя от мучений! Я навлек на тебя беду, я не понимал, что творю! Я забираю проклятие!

— Что?!

— Оно станет моим! Моей ношей! А ты, освободившись, не позволишь мне вернуться в этот мир!

Тело Архона стало тлеть, в то время как скелет Нохра начал обрастать плотью. И вот уже на земле лежал, как две капли воды похожий на брата, Темный бог. Его рука и крыло восстановились, ран не осталось. Он привстал, ловя обессиленного Архона, которому становилось все хуже.

— Архон, братец, что ты наделал? — голос Темного брата стал бархатным, синие глаза наполнились горечью и сожалением.

— Уйдем отсюда, Нохра, — прохрипел Светлый бог. — Пока я еще сдерживаю проклятие, пока могу себя контролировать.

— Зачем же? Почему ты просто не убил меня?!

— Ты же знаешь, я не смог бы. Ты мой единственный старший брат.

Нохра встал, подхватив Светлого брата на руки. Тот обессиленно лежал, глубоко дыша, плоть кусками опадала с его тела. Призванная Темным богом нежить растворялась в воздухе или падала замертво. Выжившие охотники и проклятые церковники озадачено озирались по сторонам. Нохра развернулся к Санасу и тихо сказал:

— Прости, что так получилось, друг мой. Я не мог с собой совладать. Проклятие родной крови оказалось сильнее меня. Я не умею исцелять и не могу забрать свой дар у проклятых, но могу обещать одно — Черная луна больше никогда не взойдет на это небо. Прощай.

И два божества, обратившись синей дымкой, растворились в воздухе.

Оборотень тут же почувствовал слабость в ногах, изо рта пошла кровь. Он раскрыл пасть, тяжело дыша. Крылья больше его не слушались, они безжизненно упали на снег.

— Сан, все закончилось! — радостно закричала Ириса.

Но обернувшись к волку, улыбка исчезла с ее лица. Она подбежала к другу, упав рядом с ним на колени, и положила руку ему на голову.

— Что с ним? — спросил Никан, тоже опустившись рядом. — Сан, что такое?

— Я умираю, — раздался голос волка.

— Не говори чепухи! — затараторила охотница. — В Круге тебя подлатают и…

— Таков был уговор, — тихо перебил ее Санас. — Архон исцелял меня лишь временно. Я знал, что так будет. Я снова обманул вас, простите.

Друзья замерли и, затаив дыхание, с ужасом смотрели на израненного оборотня. Тот с трудом встал, покачиваясь на трех дрожащих лапах, и сделал шаг.

— Мне нужно в город, — сказал он, тяжело дыша. — Хочу увидеть Архи… Последний раз…

Волк, хромая, медленно пошел к вратам Церковного Круга, волоча по багровой земле крылья. Никан с Ирисой шли рядом, подхватывая волка, когда тот спотыкался. За ним собирались выжившие проклятые и охотники, они следовали за избранным, помогая добраться до города другим раненым. С трудом дойдя до ворот, Санас зашел в Круг. Его встретили там сочувствующими и изумленными взглядами. Рана на груди зверя открылась, ноги задрожали сильнее, не желая двигаться. Но проклятый упорно шел вперед, окропляя снег кровью.

— Санас! — послышался крик Архины.

Девушка бежала по улице, навстречу оборотню. Ноги волка запутались, и он упал на сухой снег. Снежинки взмыли в воздух, под телом животного стало разрастаться кровавое пятно. Архина, добежав, упала на колени у морды оборотня и обняла того за шею.

— Санас, пожалуйста! Пожалуйста! Я без тебя не смогу! — по ее щекам снова покатились горячие слезы.

— Архи…

Вокруг волка собралась толпа. Все молча смотрели на умирающего избранника богов.

— Почему никто не поможет? — закричала девушка.

Ириса присела рядом с ней, положив руку на плечо:

— Уже ничего нельзя сделать, милая…

— Нет! Не верю! — она уткнулась лицом в густую шерсть волка, рыдая. — Сан, пожалуйста…

Волк повернул голову, посмотрев на друга:

— Ник, — тихо позвал он, тот опустился рядом на колени и положил руку волку на холку. — Я знаю, что не раз уже пользовался твоей добротой, но все же… Выполнишь одну просьбу?

— Конечно.

— Не дай Архине наложить на себя руки. Она ждет двойню…

Глаза капитана удивленно расширились, но преодолев изумление, Никан кивнул:

— Обещаю, я о ней позабочусь.

— Спасибо, — волк опустил голову на снег.

Сил держать ее на весу больше не было, дышать становилось все труднее. Он уже не чувствовал ни лап, ни даже бьющегося сердца. Мир вокруг постепенно мерк. Ириса опустила руку, погладив волка по шее:

— Прости нас, Сан.

— Вам не за что просить прощения…

Из толпы вышли Картер и Широн. Болотник молча сел рядом, погладив волка по спине. А Картер опустился на одно колено напротив морды оборотня:

— Могу я позже прочитать твои воспоминания? Хочу знать все, что с тобой произошло.

— Хорошо, — тихо проговорил Санас. — Скрывать что-то больше нет смысла.

— Пожалуйста, Сан, — прошептала Архина.

— Прости, родная. Я очень тебя люблю…

Дыхание становилось все реже. Волк расслабился и закрыл глаза. Еще пару раз тихо вздохнув, он последний раз выдохнул и застыл.

Поняв, что Санас больше не дышит, Архина, крепко обнимая его, закричала. В ночной тишине ее голос разнесся по всему городу. Никан, опустив голову, зажмурил глаза и закрыл их рукой. Ириса же не стала стесняться слез, они тихо потекли по щекам охотницы. Широн нахмурился, сдерживаясь, а Картер протянул руку и положил ее на лоб волка, впитывая память Санаса.

Парень открыл карие глаза. Он не сразу понял, где находится. Деревянная комната, посреди нее стол. А за столом…

— Отец, мама, — удивленно проговорил Санас.

— Здравствуй, сынок, — улыбнулась мать. — Мы надеялись, что увидим тебя уже стариком.

— Ага, — послышался голос сестры.

Парень повернулся, у стены сидела Тайра и счастливо улыбалась.

— Тайра…

— Ты проделал большой путь, сын, — сказал старый Бирсас. — Ты молодец.

— А у нас еще и гости, — добавила Тайра и кивнула на противоположную стену.

Санас обернулся.

— Анита, — чуть дыша проговорил он и, переведя взгляд на второго гостя, застыл.

Рыжая девушка улыбнулась и взяла подругу за руку. Золотоглазая проклятая сидела и с сочувствием смотрела на друга:

— Почему ты так рано, Сан?

— Так уж вышло, прости, Фиа.

— Заходи, мальчик мой, — сказала мать. — Расскажешь нам все.

— Конечно, — кивнул он и сделал шаг к столу. — Я дома…

====== Эпилог ======

Архивариус шел по коридору пятого этажа, держа в руке небольшую рукопись. Стояла хорошая погода, птицы щебетали за окном, горячий ветер ворошил зеленые кроны деревьев. Сезон Злого солнца как будто и не собирался заканчиваться, хотя Урожайный должен был начаться уже через каких-то восемь дней. Парень увидел, как из кабинета Высшего вышел один из капитанов. Поздоровавшись, он постучал в только что закрытую дверь.

— Войдите.

Картер прошел в кабинет. Положив рукопись на стол Высшего старейшины, он сел в кресло.

— Дописал все-таки?

— Конечно, — усмехнулся некромант. — Я и так немало времени потратил. Хотя это и не мои воспоминания, но они очень яркие. Потребовалось немало сил, чтобы их переварить.

Фалиан взял в руки небольшую рукописную книжицу и пролистал несколько страниц.

— Почему «Неистовство»? — наконец спросил Никан.

— Все началось с того, как Санас бесился из-за потери семьи. Как хотел отомстить Церкви. Тогда в его душе была настоящая буря. Настоящее «Неистовство». Но это ведь черновое название.

— Я его оставлю, — кивнул Ник.

— Как знаешь, — улыбнулся некромант. — Как там твоя жена?

— Вечно уставшая, дети не дают ей расслабиться даже на час. Спят по очереди и мало. Хотя я и выделил пару молебниц в няньки, но она предпочитает сама о них заботиться. Потому почти не отдыхает.

— Мне кажется, она никак не может оправиться…

— Да, скорее всего. Архи до сих пор его любит, — Никан поджал губы, медленно листая страницы.

— А ты-то сам как? — осторожно спросил Картер.

— Знаешь, трудно сказать. Нам всем нелегко пришлось после смерти Сана.

— Но ты, в любом случае, выполнил его просьбу. Архина теперь жена Высшего, а ты пересмотрел свои взгляды на политику Церкви и добился этого места.

— Спасибо Тисану за помощь. Жаль, что он столь рано скончался. Прошло меньше сечи с ночи пришествия Нохра, а все так изменилось…

Друзья замолчали, думая каждый о своем.

— А вы? Когда жениться будете? — вдруг спросил Никан.

— Ну-у-у, — протянул Картер, почесав затылок. — Ты так загрузил ее работой, что ей некогда даже вечер со мной провести, не то что свадьбу сыграть.

— Она сама попросила это место, Карт, — усмехнулся Фалиан. — И в любой момент может отказаться от части обязанностей. Я не против распределить их между парой других командоров.

— Ириса очень гордится своим новым званием, Ник. Она первый командор не отправившийся на Западные земли и курирующий капитанов по поиску проклятых детей.

Раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, молодой командор заглянула в кабинет:

— Так и знала, что ты здесь, Картер, — улыбнулась Ириса, заходя в комнату.

— Принес Никану рукопись.

— Воспоминания Сана? Закончил?

— Да, — кивнул некромант.

Она подошла к столу и взяла из рук Никана книжицу.

— Ты со мной даже не здороваешься уже? — приподнял бровь Высший.

— Прости, Ник. Я тебя вижу чаще, чем будущего мужа, поэтому, видимо, забываю, что настал новый день и нужно поздороваться.

— О чем я только что и говорил, — хмыкнул Картер.

В это время девушка, опершись на стол бедром, бегло прошла глазами по строчкам книги:

— Хочу ее прочесть.

— В очередь, — усмехнулся Никан. — Сначала я, потом жена.

— Архина и так все знает! — возмутилась девушка.

— Ей будет так же приятно узнать все подробности об отце своих детей…

— Проклятье… Читайте быстрее!

— Да когда тебе ее читать, золотая моя? — засмеялся Картер.

— Это же книга о Сане! Найду время.

— Интересно получается! — опешил некромант. — Времени на меня у тебя нет, а на книгу о Сане найдется?

— Ну, началось, — закатил глаза Никан. — Семейные разборки устраивайте за пределами моего кабинета, пожалуйста!

— Как скажете, старейшина Фалиан, — саркастично произнес некромант и, встав с кресла, посмотрел на Ирису. — Выйдем, любимая?

— Конечно, дорогой! — так же язвительно ответила девушка, и пара покинула комнату.

Никан облегченно вздохнул и, открыв рукопись на первой странице, начал читать:

«Любовь, время, смерть. Лишь на этом строится наша жизнь. Это самое важное в судьбе каждого человека. Найди любовь и пройди с ней жизнь рука об руку. Помни, время тебе не друг. Оно не остановит ход, никогда не трать его впустую. И знай, смерть настигнет каждого тогда, когда это должно произойти. Я помню эти слова, отец».

Наконец выделив свободное время, девушка посетила детский дом проклятых. Она приветливо помахала знакомой молебнице и тихо прошла в небольшой кабинет, где Широн рассказывал детям легенду о крылатом волке. Архина молча подождала, когда болотник закончит, а дети разбегутся по комнате, похватав игрушки. Она подошла к нему:

— Опять рассказываешь о нем?

— Они обожают это слушать, прости, — улыбнулся Широн. — Их воодушевляет то, как он стремился защитить всех, и людей, и проклятых. Можно сказать, он создал новый мир.

— Так и есть, — грустно ответила Архина.

— Как ты себя чувствуешь? Последнее время тебя не видно.

Девушка вздохнула и опустилась на стул, а Широн сел на письменный стол.

— Даже и не знаю. Все как в тумане из-за усталости. Мари все чаще оборачивается, а в образе волка она очень подвижная, постоянно норовит уползти и довольно больно кусается, трудно уследить.

— Какого цвета ее шерсть?

— Бурая, — хихикнула девушка. — Она ведь такая же рыжая, как я.

— Хм, у Бирса волосы пепельные, значит он серый? — задумался Широн. — Он еще ни разу не оборачивался?

— Оборачивался, но совсем ненадолго. И нет, он не пепельный, как был Санас. Он белый. Очень красивый волчонок.

— Интересно, — улыбнулся болотник.

— Ну, а ты? — поинтересовалась Архина. — Все еще нянчишься с малышами? Учителем же хотел стать для тех, кто постарше.

— Да, хотел, но наверно пока что не смогу. Прикипел я к этим мелким. Тем более рассказывать сказки и легенды я мастак, и им это нравится.

— Еще никого себе не нашел? — заговорщицки шепнула Архина другу.

— Что? — удивился тот. — А должен?

— А почему нет? Ты веселый, любишь детей, добрый, открытый, в общем, рубаха-парень! И года уже поджимают…

— Ну, спасибо, — усмехнулся Широн. — Я пока что не хочу ничего подобного.

— Все еще вспоминаешь Фиалку?

Болотник удивленно посмотрел на подругу:

— В каком смысле?

— Ты ведь любил ее. Я давно догадалась.

— Ну вот, — улыбнулся парень. — А я думал, что хорошо скрываю чувства.

— Хорошо скрываешь. Никто и не заметил, кроме меня. Что ж, — девушка встала со стула, поправив юбку, — пойду, пожалуй. Было приятно тебя увидеть.

— Заходи почаще.

— Как только дети немного подрастут, буду заходить каждый день, — засмеялась Архина.

Девушка вышла на улицу, прошла через площадь к главному замку и зашла в молебный зал. На одной из стен красовалась новая, хотя еще и не доработанная, фреска. На ней огромный крылатый волк с амулетом Архона на шее стоял меж двух, похожих как две капли воды, богов-братьев. Каждый из них держал руку на его холке, а зверь стоял гордо и ровно. Казалось, взгляд оборотня заглядывает в душу любому, кто смотрит на фреску. Девушка подошла поближе, положила руку на стену и, проведя пальцем по морде волка, тихо шепнула:

— Спасибо за новый мир, Санас.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg