Над бескрайним морем барханов и извилистых вади возвышается столица Османской империи - сияющий старинным великолепием, город-достояние предков - Константинополь. Здесь, среди осколков древних цивилизаций и характерных построек, мостится не лишённый обаяния роскошный дворец Долмабахче, где, помимо множества слуг, гостей и членов монаршей семьи, на турецких коврах искусной работы, постоянно находясь под строгим надзором, возлежат необыкновенной красоты наложницы Абдул-Меджида I.
Третьего апреля 1856 года, спустя несколько дней после подписания Парижского трактата, евнухи. уже не в первый раз, неторопливо заводят новоприбывших, получивших имена Гузельгозлер («красивые глаза»), Зарифурюш («изящная походка»), Дженетинарман («дар небес»), Палакинжи («блестящая жемчужина») и Микуамельгуруш («великолепная осанка»). Стыдившаяся Гузельгозлер опустила глаза; уверенная в себе Зарифурюш смело направилась навстречу новому; Дженетинарман внимательно осмотрела просторное помещение; Палакинжи не могла поверить в происходящее, в полной мере не осознавая, где она, а Микуамельгуруш, не долго думая, робко, с присущей ей аккуратностью, присела на ближайший к ней коврик, украшенный пёстрым орнаментом.
- Ну и кто это к нас пришёл? – едко спросила давняя обитательница гарема, Кескиндиль1.
Девушки с покорным видом произнесли свои замысловатые имена.
Кескиндиль была не самой красивой, но зато удивительно хитрой икбал, относительно остальных девушек. Ей было далеко за тридцать, но источаемое ею обаяние с возрастом будто более усиливалось, нежели ослабевало. Она сидела, внимательно разглядывая каждую новенькую, в глубине души завидуя тому, что объединяло этих пятерых – молодости. Немного погодя, Кескиндиль высокомерно встала и направилась к возвышению между опорными колоннами дворца, вон из нижней части обширной беломраморной палаты. Здесь она чувствовала себя хозяйкой, а потому позволяла себе всё, что ей было угодно.
***
Пробывшие во дворце три месяца и свыкнувшиеся с собственной участью девушки, постигающие основы жизни в гареме, теперь сидели: кто – на стуле, а кто – на укутанном тёплыми коврами полу, и постигали искусство непритязательного общения и не отягощённого излишними хлопотами времяпрепровождения.
- Дженетинарман, - шепнула Палакинжи своей, казалось, давней подруге, - Глянь на того евнуха.
Комментарии к книге «Турецкие слабости», Зина Парижева
Всего 0 комментариев